Ретка.
Итак, что мы имеем? Есть одна совсем юная ами, про которую никто не знает, что она ами, которой нужно как-то заставить одного молодого и очень умного генерала бросить свою войну и поехать с ней, не зная куда. Бред!
Я сижу на берегу местного озера, опустив ноги в воду. По воде носятся страшные многолапые жучки. Над водой кружатся, периодически пожирая этих жучков, горластые птички. А в кустах, прижавшись к земле грязным мохнатым пузом, толстая кошка охотится на этих птиц. Даже здесь я самое миролюбивое и безобидное существо! Как я могу вообще придумать то, что сможет напугать даккарца!?
Когда я вернулась сегодня утром после разговора с Очарованием, Адениана уже не было. А мальчики из охраны сказали, что он отбыл в Клинки. Надолго ли? Появится ли вообще сегодня?
Устало поднявшись с земли, я побрела обратно на базу. Моя попытка подумать в тишине принесла абсолютно нулевой результат, остался шанс вернуться и найти того, кто умеет думать результативнее. Почему-то первым мне в голову пришёл секретарь Адениана, паук — Раверстон. Он ведь умный! Вот пусть и подумает за меня!
Паука я нашла, как и ожидала, в кабинете за бумагами:
— Привет!
— Ретка? Что тебе? Командира нет!
Действовать издалека было опасно. У меня довольно широкий угол охвата, да и с расстоянием точно на такой маленькой площади не угадаю, чуть промахнусь — и могу зацепить кого-нибудь за стенами метров на 20. Я состроила жалостливую рожицу:
— Адениан так быстро убежал… А у меня совсем не осталось денег…
По-моему, нормальный предлог явиться к генералу-пауку. Любая нормальная «кошка» всегда стреляет у своих любовников деньги.
Раверстон поднял на меня удивлённый взгляд:
— А Адениан мне говорил, что ты не берёшь денег?
Блин, болтушка Адо! А Паук чересчур умный! Я с виноватым видом придвигалась к Раверстону.
— Ну, обычно, да. Но сегодня у меня совсем ничего не осталось…
— И ты решила попросить у меня?
Ну да, легенда шита белыми нитками и наспех залеплена салатовым скотчем! До стола осталось метров 5. Ну, если там никто к стенам прижиматься не будет, никого не задену!
Ухмылка на лице паука погасла и он спокойно опустился на стул. Это Ар крепко опутал его сознание. Я в два прыжка уселась на край его стола:
— Тааак! Короче у меня такая проблема: мне нужно заставить Адениана добровольно бросить эту свою армию и поехать со мной в хайм. Уговорить у меня не вышло, остаётся заставить. Придумай как.
Мужчина задумался. Ар заставлял его хитрые мозги трудиться на меня:
— Проще тихо выкрасть!
— Выкрасть нельзя! У него много незаконченных дел, он должен точно знать, что уезжает, чтобы закончить их все.
Паук почесал затылок. Потом встал, порылся в своих бесконечных шкафах и сейфах и выложил на стол тонкую аккуратненькую папку:
— Адениан фанатик этой войны. Единственное, чем ему можно угрожать, это жизнями его людей. В этом он как мальчишка, и не понимает, что для братства его жизнь стоит дороже тысячи солдат. Если опубликовать содержимое этой папки, начнётся серьёзная резня. Погибнет много солдат. Пригрози мальчишке, что сделаешь это, и он отдаст тебе себя в том виде в каком потребуешь.
Резня? Тысячи солдат? Ой блин! А что ты, милая, ожидала от даккарца?! Ну хотя… я ведь только погрожу. Я ведь по-настоящему ничего публиковать не буду!
— Он меня на кусочки порвёт!
— Если будешь действовать напрямую, то конечно. Сделай так: сними копии с этих бумаг…
Венки.
Я бесцельно брёл по улице. Неужели всё вот так легко перевернётся с ног на голову? Меня просто отдадут какой-то молодой и перспективной? Юбля! На то, что рассказала Агатея, мать поведётся, даже не спрашивая меня. А я уже привык быть свободным. Мамина опека не в счёт!…Я не хочу быть запертым в чьём-то хараме! Хотя, конечно, участвовать в танцах неолетанской политики, а не просто слушать чужие разговоры…
Разгадать бы, кто она, тогда можно было бы разобраться во всём. Она точно не Великая. Общаясь с Элни, я выучил всех Великих до последней чёрточки характера, и у них у всех есть старшие мужья. И не глава одной из школ. Об этих известно меньше, но они все немолоды, а значит, имеют кучи дочерей. Она молодой известный мастер, решившаяся, наконец, завести семью? Таких кандидаток много. Многие мастера лет до 70 не заводят семью. Вестница, например: очень сильный мастер, известна как в Меве, так и в Цуе, молодая — 70 лет, и она, кстати, явно любительница даккарцев. К тому же она могла бы легко оплатить гонорары Агатеи. Только вот Вестница — это первый круг власти, а никак не великий. А ещё зачем заказывать сразу троих мужчин?
Троих? Ёк, я плохо учил историю Арнелет, но что-то мне подсказывает, что эта цифра встречалась там… Ата! Дистанционники иногда придерживаются традиций южан, и семью организуют на определённый срок. Эта традиция называется ата! Временные рамки, чётко от сих до сих! Вот в этом случае имеет смысл заказывать сразу трёх мужчин!
Итак, сильный мастер дистанционник, молодая и имеющая влияние в высших кругах. Тупик! Я из дистанционников знаю только нескольких маминых Хинти. Все три школы настолько секретны, что даже мама не знает большинство из них в лицо. А Суани вообще никто не знает.
Кроме того, дистанционники свои семьи увозят в хаймы на окраину вселенной. Я туда не хочу! Там не то, что политики, там вообще жизни нет!
От своих мыслей я очнулся уже у входа в штаб отца. Секретарь кивнул мне проходить. Отец был один. Он с хмурым видом глядел на карту, разложенную на столе.
— Генерал-командор, разрешите войти.
— Веникем? Заходи.
Я некоторое время помолчал, ожидая, когда отец наконец оторвётся от карты, но он, видать, был слишком поглощён своими мыслями.
— Какие-то проблемы, отец?
Он наконец поднял на меня глаза:
— Если бы тебе понадобилось взять Клинки, как бы ты это сделал? Меня устроит любая самая фантастическая идея.
— Клинки? Ну… Под суматоху турнира, привёз бы пару раскладных порталов. Я видел такие у мамы на выставке. Или переодел бы солдат в кого-нибудь, кого в Клинки и так пускают, и так ввёл ударную группу. А в основных борделях вечером подавал бы выпивку с медленным ядом, тем самым выведя из строя основные войска дядьки Архо. А кому понадобилось нападать на Клинки?
Отец устало рассмеялся:
— И чего ты у меня делаешь с такой фантазией на мелкой базе?!
Я пожал плечами:
— Ты меня туда сослал.
Отец отсмеялся:
— Ладно, фантазёр, ты ведь зачем-то пришёл?
— Да так. Знаешь, мне кажется, мама домогается Адениана.
Роджер нахмурился:
— Это тебя Раверстон подослал? Юбля, заколебали жаловаться на неё! Не съест она твоего Адениана! Да и сам он ни на что не жалуется! Это то, зачем ты пришёл?
Не прокатило! Мамины похождения и так для отца больная тема, а тут он, видать, в курсе.
— Нет. Это так, вспомнилось. Я пришёл доложить, что сегодня по маминой просьбе встречался с ами Агатеей. И кажется, у неё есть серьёзное желание меня женить.
— Юбля! Только этого не хватало! Не волнуйся, твоя мать давала мне слово не женить тебя без моего согласия. А получить моё согласие, поверь, непросто!
Отец встал, обнял меня за плечи. Он был немного ниже меня, но очень крепкий и мускулистый.
— Не скажу, что я в принципе против твоей женитьбы на неолетанке. Но это должна быть реально стоящая моего сына фигура.
Блин, если эта ами действительно имеет вес в высших кругах, отец может и согласиться. Я попал — меня женят, вообще не спросив моего мнения!
Адениан.
Было ещё только около полудня, когда я вернулся к себе в штаб. Я на пару минут заглянул домой захватить куртку. В отличие от Клинков, у меня на планете стоит ранняя осень.
Зато дела в штабе меня сразу отвлекли от всех дурацких мыслей. Один из крупных заказчиков почему-то взялся тянуть с перезаключением договора. Смысл? Что изменится через неделю? Или у меня паранойя, или этот торгаш что-то знает о готовящемся нападении на Клинки. Беда только, что такую крупную рыбу нельзя прижать к стенке и расспросить.
Ближе к вечеру пришла Ретка, принесла мне обед. Мелочь, конечно, а приятно! У неё иногда бывает такое теплое настроение. Присела тихонечко рядом и ждёт, пока я поем. Ногти опять длинные розовые нарисовала и цветок в волосы приделала. Котёнок! Урчит себе тихо, и как будто теплее становится в комнате.
— Адо, ты сегодня долго?
Юбля, все мысли только о сексе!
— Как закончу, так приду!
Вернулся я поздно. Ретка была дома. Опять притащила кучу еды в дом. Уедет, снова всё испортится и вонять будет. Я, усталый, плюхнулся в кресло. Ретка была какая-то молчаливая и задумчивая:
— Адо, я у тебя в мусорке цветок нашла и записку. — Она крутила в руках чертов Моренин цветок. — Это от кого?
Юбля!
— А какого-хрена ты роешься у меня в мусоре?
Ретка нахмурилась:
— Адо, просто скажи, от кого это, — если иногда мне казалось, что моя шлюшка становится источником тепла, то сейчас она казалась мне источником силы, эпицентром урагана, гигантом, готовящимся к удару. Иллюзия, конечно. Но очень яркая такая иллюзия!
— Ты забываешься!
Ретка вдруг поджала губки. Иллюзия силы мгновенно рассеялась.
— Прости. — она подсела, прижавшись ко мне щекой. Такая тёплая, безобидная, ласковая. Я почувствовал себя просто полным идиотом. Что упёрся?! Можно и рассказать. Хоть ревновать почём зря не будет!
Ретка.
Через 20 минут объяснений Раверстона, что и как сделать, я поняла, что надо записывать, столько информации в моей голове просто не поместится. План, как и следовало ожидать, был очень умный и очень грубый. Все бумаги паук откопировал и подготовил мне сам и сам придумал спрятать оригиналы у себя же в папке куда полезет только через 2 месяца.
Я сомневалась. Как грубо! Неужели нет другого выхода?!
Уже вечером спросила на кухне обедал ли Адениан и, получив вполне ожидаемое: «Не заходил», занесла ему обед. Он был сильно занят. Мне даже не улыбнулся. Молча поел и вернул тарелки.
Вернувшись в его квартиру я ходила по углам мучаясь сомнениями. Заставить поехать со мной? Сможет ли он потом простить мне это? Он так увлечён, так любит свою войну!
Взгляд упал на ярко красный лоскут ткани в мусорке у порога. Я вытащила его. Шёлк. Как-то не свойственно для моего Адениана. И пахнет духами. Блин! С одним РРРРР я разворошила всю мусорку. Нашла засушенный цветок Райсы и записку без подписи «Получила твоё письмо. Приятно понимать, что ты думаешь обо мне. Мне тоже очень приятно тебя вспоминать. До встречи».
Женщины такое даккарцам не пишут! Да и Райса неолетанское растение. Я плохо разбираюсь в травах. Может их сушёные применяют для чего-то. Но вообще их дарят любовникам, как знак желания и страсти. Какая-то стерва покушается на моего Адениана?! Порву!
Мой генерал вернулся опять поздно и очень усталый. Обругал меня, что принесла домой еду, но всё, что на тарелку положила, съел.
Я немного помялась. Как бы выяснить, что за стерва здесь завелась? Просто спросить?
— Адо, я у тебя в мусорке цветок нашла и записку. Это от кого?
Он как взорвался:
— А какого-хрена ты роешься у меня в мусоре?
Неужели так трудно просто ответить? Я сейчас злая, как мегера. В жизни такой злости за собой не замечала. Недаром говорят, что единственное, за что неолетанки реально способны драться в кровь, это мужчины:
— Адо, просто скажи, от кого это…
— Ты забываешься!
Адениан был зол. Ещё мгновение, хлопнет дверью и сбежит. При том, что это его дом! Блин! Ретка, с каких пор ты рвёшься напролом как мужчина?!
— Прости! — Я тихонечко присела рядом с ним и ласково так опутала Ар. Успокоила, разогнала грозу и просто вызвала желание рассказать. Он сильно и не сопротивился:
— Ты же знаешь, что братство Острова богов защищено от своеволия всех неолетанок, кроме одной. Вот сегодня хранительнице Морене стукнуло в голову прислать мне эту записку с этим самым гербарием. Вряд ли она зайдёт дальше намёков, но нервы мне ещё потреплет.
— Адо, ты спал с ней? Только не обижайся.
Он усмехнулся:
— Давно, когда мальчишкой совсем был.
— И она с тех пор тебе записки пишет?
— Нет. Тогда она успокоилась, а недавно столкнулась со мной на подписании одного контракта, и у неё снова шиза зашла.
Стерва! В братстве, как в своём хараме, хозяйничает!
— Адо, тебе ведь не нравятся все эти её ухаживания?
— Меня даже она сама по себе бесит!
Хрен ты, Морена, получишь моего генерала!
— Знаешь, Адо… Ты ведь знаешь, что у неолетанок очень сильная интуиция? Мне почему-то кажется, что она больше не будет к тебе приставать.
Я улыбнулась. Иначе я наведаюсь к ней и встряхну её хорошенько!
Адениан смеялся:
— Глупая! — он обнял меня, прижался. В такие моменты становится очень очевидным, что он меня всё-таки любит. Просто где-то глубоко, и непонятной для меня любовью. А это значит, что ему нужно ехать со мной. Боги создают людей друг для друга, и этот бравый красавчик явно создан для меня.
— Адо, мне надо тебе кое-что рассказать… Понимаешь…Мне уже много лет, и мне уже пора сдать браслет с кошкой.
Мой генерал напрягся. В глазах как будто что-то острое.
— Ты ведь знаешь, что неолетанки живут по своим очень строгим законам. Старшие решили, что мне нужно уехать. На 30 лет…
Как сложно объяснить тебе хоть что-то, пока ты не дал слово хранить мои тайны. О том, что Суани собираются в ата, не знают даже самые осведомленные неолетанки. Слишком важна эта тайна. Да и лица Суани секрет…
— Понимаешь, я очень сильно люблю тебя, — я потянулась к его руке, он отдёрнул её.
— Ты пришла попрощаться?
— Не совсем, я пришла позвать тебя с собой…
Адениан рассмеялся.
— Тебе захотелось любовника в дальний поход? Думаешь, что вдали от даккарцев трахаться будет не с кем, а не прихватить ли местного генерала?!
М-да. Ничего я не могу объяснить!
Я встала и отошла в другой конец комнаты. Четыре метра, и за стеной точно никого, там кладовка, кажется. Я мягко опутала Адениана Ар. Не подавляя, просто чуть смягчая агрессию.
— Адо, у меня много секретов. Я обязательно расскажу их тебе, но только когда ты пообещаешь поехать со мной и хранить мои тайн…
— Я никуда с тобой не поеду и ничего обещать тебе не буду. Пришла прощаться, уходи.
Адениан.
Ретка немного отстранилась от меня, задумавшись, а потом на одном выдохе выдала:
— Адо, я уже взрослая, и старшие решили, что мне нужно уехать. Я пришла позвать тебя с собой…
Юбля! Знал же, что когда-нибудь это закончится. Хорошо хоть сказала, а то ждал бы её ещё несколько месяцев, волновался…
— Тебе захотелось любовника в дальний поход? Задумалась, с кем будешь трахаться вдали от даккарцев, и решила: а не прихватить ли местного генерала?
Я смеялся. Адекватность в мышлении «кошек» вообще редкая черта. И у Ретки с этим тоже плохо.
— Адо, у меня много секретов, я расскажу их, когда ты поедешь со мной…
— Я никуда с тобой не поеду! Уходи!
Юбля! Без неё здесь станет совсем холодно. Даже ждать станет некого… Уходи! Терпеть не могу прощания!
Ретка встала и пересела подальше от меня:
— Адо, пожалуйста, только не злись. Я так и подумала, что ты не согласишься поехать… Прости. Думаешь, мне легко? Была бы моя воля, я бы никуда не уезжала. Мне тоже нравятся даккарские базы, — она расплакалась, — И приходить к тебе сюда нравится. И даже слушать про твою войну! Но мне сказали уезжать! А ещё сказали взять тебя с собой. Вот!
Она быстро сунула мне в руки конверт и отошла. Хмыкнула обиженно.
Я быстро разворачивал бумаги. Что ещё день сегодняшний мне готовит? Мало мне с утра Морены. Теперь моя Ретка… Мысль остановилась на полуслове. Бумаги, которые я достал из конверта оказались фотографиями. Капитан из штабных над трупом тартокца. Эту тартокскую рожу я ещё долго не забуду. Он ходил, шантажировал нас, а потом вдруг его кто-то на наше счастье прирезал. Раверстон тогда даже расследовал этот случай, чтобы не ссориться с Тартокцами. Он у них вроде благородный был. И мы доказали свою полную непричастность.
На фотографиях было хорошо видно, что в руках у даккарского капитана кривой нож, какими обычно пользуются засельцы. Значит, этого болтуна всё-таки убили мы! А ведь мы клялись! Я видел этого капитана у Раверстона. И он даже, кажется, в том расследовании участвовал…
— Откуда это у тебя? — я резко вздёрнул Ретку за ремень юбки.
— Мне сказали, что если ты не поедешь со мной, командиры армии убитого получат такой же конверт.
— Ретка, ты представляешь, что будет если Тартокцы получат это.
— Мне сказали, что будет война.
Я постарался успокоиться. Орать на Ретку бесполезно. Она всё равно ничего не понимает. Бить тоже не поможет. Она просто маленькая дурочка, у которой закончился срок браслета, и кто-то этим воспользовался.
— Маленькая, кто дал тебе эти бумаги?
— Старшие.
— Хорошо, а когда тебе их дали?
— Сегодня утром.
Вполне возможно, всё взаимосвязано. Сегодня я начал активно готовиться к обороне узла и Клинков. А ещё утром был у Роджера по этому же вопросу. Я стал опасен. И меня решили таким образом убрать с узла?
— Маленькая, а старшие — это кто?
Ретка вытерла слёзы и уставилась на меня большими синими глазами без грамма понимания:
— Ну, они неолетанки?
— Конечно, неолетанки. Я же сказала тебе: закон неолетанского рода. Старшие велели…приказали мне привезти тебя через две недели любым способом!
— Две недели?
— Да. Тебе же дела надо все закончить. Поэтому я приеду за тобой через две недели.
Не сходится! Через две недели заварушка с Клинками уже разрешится. Юбля! Как я устал от всего этого!
— Адо, не хмурься, пожалуйста, — Ретка опять расплакалась, — Ты просто поедешь через две недели со мной, и этих бумаг никто не увидит. Всё будет хорошо.
Глупая, маленькая Ретка!
— А как ты собираешься эти фотографии тартокцам показать? Сама к ним поедешь? Они неолетанок ближе расстояния выстрела не подпускают.
— Ну… Не знаю, как старшие скажут.
Понятно. Везти эти бумаги ты никому и не собираешься. Хотя неизвестно, что собираются с ними делать те, кто их тебе дал.
Ретка поднялась:
— Ну, я пойду, — она хмыкнула носом, — Пока ты меня не побил.
Я не ответил. Какой паршивый день!