Римма переживала полное разочарование во всем: в несправедливости жизни, в обманутых мечтаниях и любви. Оказалось, что она сама себе придумала сказку о первой любви, которая якобы жила в ней двадцать лет, а на самом деле она ее выдумала, чтобы было легче жить и ложиться в постель с человеком, которого так и не смогла полюбить по-настоящему.

«Если бы я не жила в своем призрачном мире, а была решительнее и смогла встретиться гораздо раньше с Алексеем, все было бы по-другому, — думала она. — Тогда бы я увидела, кто он на самом деле, и за эти годы полюбила бы мужа. Игоря есть за что любить. Он — отец наших детей, заботливый муж, работает для благополучия нашей семьи. Что еще надо? В постели… Да, он не фонтан. Для него секс стал физической потребностью. Но, может быть, так со всеми супружескими парами, которые живут вместе не один год? Неужели все мужья говорят своим женам: «Пора тебе исполнить супружеский долг»? Это значит, что ты должна лечь в постель уже раздетой, чтобы твой муж навалился на тебя сверху всей своей тушей, попыхтел, а потом повернулся к тебе спиной? Говорят, что все зависит от женщины. Значит, я была плохой женой. Естественно, потому что в это время на месте мужа представляла другого. Фу! Противно вспомнить какого!»

Римме стало неприятно от одного воспоминания об Алексее. Его манеры, опухшее ото сна и пьянок лицо, крошки, вылетающие изо рта, когда он ел. А его предложение вспомнить старое? Вульгарное и пошлое!

«Вот так несколькими фразами можно в один миг разрушить многолетний миф! — подумала она, горько улыбнувшись. — Даже Любе рассказать стыдно».

И все же она не хотела оставаться наедине с собой и заниматься самоедством, а потому встретилась с Любой. Люба хлопотала на кухне, увидев, что холодильник пустой, и болтала без умолку. Римма понимала, что подруга хочет всеми силами отвлечь ее от болезни, но почему-то сегодня ее возбужденный разговор раздражал.

— Я виделась с Алексеем, — сказала Римма, перебив подругу.

Люба удивленно посмотрела на подругу.

— Когда?

Римма в двух словах описала свою встречу с мужчиной.

— Я была такой дурой! — с горечью воскликнула Римма. — Жить нереальной жизнью, в то время как настоящая проходила мимо.

— Мы, женщины, такие, насочиняем себе, навыдумываем что-то, а мужики… Мужчины — проза, женщины — поэзия. Мы как параллельные линии, которые не пересекаются, — сказала Люба, — и только иногда линии изменяют свое направление, чтобы соприкоснуться с другой. И тогда при их соединении выскакивает искра, которая называется любовь.

— Значит, моя линия не пересеклась с другой, — констатировала Римма.

— Не одна твоя, моя тоже.

— У тебя еще все впереди.

— Кстати, ты когда собираешься ложиться в отделение? — вместо ответа спросила Люба.

— В субботу позвонят дети, дождусь звонка, потом, — сказала ей Римма. — Да, вот что хотела тебе показать.

Она принесла газету, которую забыла у нее Люба, и прочла объявление.

— К чему ты это прочитала? — удивилась Люба.

— Вот возьму и встречусь с этим мажором! — улыбнулась Римма. — Что мне терять в этой жизни? Разве что саму жизнь? Так она уже на исходе.

— Ты шутишь?

— Конечно! Какой у меня жизненный опыт? Ошибка на ошибке. Любовный? Разве что мною выдуманный. Этот парень не понимает, что премудростям жизни научить невозможно. Сколько бы люди ни перенимали чужой опыт, все равно будут ошибаться.

— Не согласна. Свои ошибки, конечно, будут, но избежать чужих — можно.

— Забудь. Это я так, от нечего делать.

— А я бы попробовала с ним встретиться! — засмеялась Люба. — Хоть бы денег подзаработала!

— Пиши его номер телефона.

— Напиши мне на листике, вдруг я решусь! — попросила Люба.

Подруга ушла, а Римма снова перечитала объявление. Что-то в нем улавливалось грустное и безнадежное, словно молодой человек в своем возрасте разочаровался в жизни и пытается разобраться сам в себе, как и она сейчас. Разница только в том, что она о своей жизни задумалась только на ее исходе, а он — в начале. Парень боится наделать ошибок и, скорее всего, среди множества своих знакомых чувствует себя не защищенным перед женщинами, поэтому хочет быть готов к серьезным отношениям. Римме показалось, что он не имеет доверительных отношений с матерью, которая могла бы что-то подсказать или посоветовать. С другой стороны, он — не девушка. Римма подумала, что недостаточно общалась со своими детьми, мало говорила о жизни, а теперь уже поздно что-то исправлять.

«Надо сегодня, когда дети позвонят по скайпу, поговорить с ними», — решила она и отложила газету в сторону.

Римма включила компьютер в ожидании звонка. Она маялась без дела, пока в девять вечера не услышала вызов. На экране — две мордашки, родные до боли.

— Мамуля, привет! — радостно сказала дочь. — Как ты там?

— У меня все нормально, — ответила Римма. — Как вы, мои хорошие?

— Все отлично! Впечатлений много, приедем — все расскажем!

— Я хочу услышать сейчас, — попросила она.

— Мам, ну не будь бякой и занудой! — сморщила нос дочь. — Жень, поговори с мамой! — обратилась она к брату.

— Мама, ты за нас не волнуйся, — сказал сын, улыбнувшись. — Мы не голодны и не мерзнем. Все у нас хорошо, ты себя береги, отдыхай, пока одна дома. Мы приедем и обо всем поговорим. Что тебе привезти в подарок?

— Себя, — улыбнулась Римма. — Дети, мне надо с вами поговорить.

— О чем? Что-то случилось?

— Да нет, ничего не случилось. Хочу поговорить, и все. Можете угомониться и выслушать меня?

Влада села за спиной брата, сказала, что внимательно слушает.

— О чем ты хочешь поговорить с нами? — спросил сын.

— Просто о жизни, — ответила Римма.

— Мама, ты отнимаешь у нас драгоценное время. — Влада сделала недовольное лицо. — Я думала, что-то серьезное.

— Это будет не пустой разговор.

— Мама, ты не обижайся, но у нас действительно время расписано по минутам, — сказал Женя. — О жизни пофилософствуем по возвращении домой. Хорошо?

— Боюсь опоздать с разговором. — Римма грустно улыбнулась.

— Жизнь никуда не денется от нас, — весело сказал сын, — и о ней никогда не поздно говорить.

— А вдруг будет поздно?

— Мама, ну что на тебя нашло? — Влада поднялась со стула. — Женя, спроси маму, что ей купить.

— Я же сказала, что мне ничего не надо. Я хотела, чтобы вы меня послушали и услышали.

— Обязательно послушаем! — пообещал сын. — Хочешь, хороший кофе купим? Или лучше чай?

— Может быть, летнее платье? — вставила дочь.

— Так чай или кофе? — переспросил Женя.

— Чай, — сказала Римма. — Дети, я вас очень люблю, очень!

— И мы тебя, мамуля, очень любим! Пока-пока! — Влада наклонилась к экрану и послала матери воздушный поцелуй.

Соединение прервалось, а Римма так ничего и не успела им сказать. Она еще несколько минут сидела уставившись в экран, словно надеялась, что пойдет вызов и дети скажут, что готовы ее выслушать. Они не перезвонили и, наверное, уже забыли о ее просьбе.

«Поздно, — подумала Римма, — надо было думать об этом раньше. Я и здесь опоздала. Дети выросли и уже живут самостоятельной жизнью, где нет места материнским нравоучениям».

Позвонил Игорь, поинтересовался, звонили ли дети и как у них дела. Римма ответила, что все нормально, а он даже не спросил, как она.

«Я никому не нужна, — с горечью думала Римма. — Дети чувствуют себя взрослыми и не очень хотят, чтобы родители вмешивались в их жизнь. Может, и правильно, но муж… Мог хотя бы спросить, как я себя чувствую».

Римма села на диван, поджала под себя ноги, обхватила их руками. Она не понимала мужа, но было ощущение, что в рамках семейных ценностей не была счастливой. Она была удобна в жизненной полосе мужу и детям, а сама же просто прокисала в четырех стенах дома. Ей казалось, что в серых буднях ярким лучиком был Алексей, ее первая и последняя любовь, даже было чувство, что он — фундамент, который поддерживает ее жизнь, но оказалось, что он не поддерживающий элемент, а плита перекрытия, которая свалилась ей на голову грустным разочарованием. Римма сидела в темноте с ощущением покинутости и ненужности, невостребованности и безразличия родных людей к ней, пока не вспомнила об объявлении в газете. Она не могла понять, почему оно не давало ей покоя. Римма зажгла свет, взяла в руки газету, еще раз перечитала и набрала номер, указанный в объявлении.

— Добрый вечер, — сказала она. — Извините, что звоню поздно.

— Ничего страшного, — ответил ей приятный мужской голос. — Меня зовут Влад.

— Меня — Римма. Странное совпадение, мою дочь зовут Влада.

— У вас есть дочь?

— И сын Женя. Да, и муж тоже есть.

— И тем не менее вы звоните поздно и голос у вас с грустинкой, — заметил он.

— Да, вы правы. У меня есть семья, но сегодня я почувствовала себя забытой всеми, ненужной и одинокой, хотя недавно поговорила по телефону со всеми ими. Такое бывает, когда ты среди людей и в то же время совсем один. Не подумайте, что я жалуюсь, у меня еще есть хорошая подруга. Она была у меня сегодня днем.

— Почему же у вас такое чувство одиночества?

— Хотела поговорить с детьми о жизни, но немного опоздала. Они выросли, и им мои разговоры не интересны, я так решила.

— Могу вас выслушать завтра, — предложил мужчина.

— Не уверена, что завтра мне захочется говорить о жизни.

— Давайте попробуем. Вдруг получится? Что вы завтра делаете, скажем, в десять часов утра?

— То же, что и сегодня, — ничего, — улыбнулась Римма. — Размышляю о жизни.

— Предлагаю завтра поразмышлять о ней за чашкой кофе, — сказал он и, не дожидаясь ответа, предложил назначить место встречи.

— Пусть это будет мое любимое место в скверике у пруда, — сказала Римма. — Знаете, где в самом конце сквера есть тупиковая аллея? Там стоит скамейка, вернее, их две, расположены спинкой к спинке. Если сесть на одну из них, то перед вами будут деревья и тупик, если на другую — видно широкую центральную аллею.

— Договорились, — согласился он, — найду эти скамейки, но как я узнаю вас?

— У меня натуральные рыжие волосы, мне сорок лет. Буду вас ждать полчаса, если передумаете и не придете — я пойму.

— Спасибо и доброй вам ночи!

— И вам тоже!

Римма улыбнулась, подумав о том, что иногда человеку для радости так мало надо! Пожелать доброй ночи мог и муж, но не сделал этого.

Этой ночью она спала хорошо и спокойно, впервые за последние дни.

***

Римма пришла на свое любимое место в скверике, села на скамейку спиной к центральной аллее. Два дня была оттепель, и деревянные брусья сидений просохли на солнце. Перед ней были деревья, на которых еще кое-где висели клочья снега. Она засмотрелась, как от тепла с елки, которая казалась чужой среди лиственных деревьев, медленно сползает вниз снежная шапка. Она двигалась по ветвям, неохотно покидая свое место, потом ускорилась и с шумом плюхнулась на землю, образовав бесформенное посеревшее пятно.

Римма не знала, с какой целью пришла на встречу, но не особо напрягалась по этому поводу.

«Просто пришла, потому что так захотела», — сказала она себе.

Римма искала взглядом еще одну шапку из снега, которая должна была упасть на землю, освободив ветви от тяжести, и не услышала, как кто-то подошел сзади.

— Добрый день! — услышала она голос и повернула голову. — Вы Римма?

Она увидела Влада. Молодой парень, стройный, в черном драповом пальто, без головного убора, с симпатичной черной бородкой, смотрел на нее чистым, открытым взглядом. Странно, но она нисколечки не смутилась, посмотрела прямо ему в глаза, медленно поднялась, встала со скамьи.

— Добрый день! Да, я — Римма.

Перед Владом была красивая женщина с пышной копной рыжих волос. Даже не верилось, что ей было сорок лет: первые мелкие морщинки не бросались в глаза, фигура идеальная, если и есть лишний вес, то какой-то килограмм-два, не больше, белый полушубок, модные сапожки не из самых дорогих, но вполне приличные, руки ухожены, хотя без броского маникюра. Глаза женщины — большие, с пушистыми черными ресницами — были цвета шоколада, а в них вопрос и немного грусти.

— Пойдем в кафе посидим? — спросил он.

— Пойдем! — согласилась она.

Они пошли аллеей сквера, и Влад строил догадки. Почему она решила позвонить? Какую цель преследует и что ждет от их знакомства? Не похоже, чтобы она хотела подзаработать денег, — слишком открытый взгляд.

«Наверное, непонимание в семье, невнимательность детей подтолкнули ее на эту встречу, — подумал он. — Возможно даже, что женщине наскучило одиночество и она решила разнообразить свои серые будни. Или захотела передать свой сексуальный опыт. Все возможно. Посмотрю, что будет дальше, — решил он, — по крайней мере, она не толстая, не уродка и неплохо выглядит для своих лет».

Они зашли в кафе, и Влад заказал кофе. Римма сидела лицом к окну, смотрела в него, неспешно пила кофе, и ему показалось, что она забыла о его присутствии и думает о чем-то своем.

— Сколько людей — столько судеб. Старые слова, но меткие, — произнесла она. — Как вы думаете, судьбы могут повторяться?

— Думаю, что у каждого своя.

— Почему так бывает, что одному выпадает счастливая судьба, другому — горькая? Рождаются ведь все одинаковыми.

Влад бросил взгляд на женщину и задумался. Римма показалась ему странной. Она говорила тихим низким приятным голосом, растягивая слова и делая паузы.

— Каждый человек — строитель своей судьбы. Это мое мнение, — сказал Влад.

— Вы считаете, что все зависит от самого человека?

— Уверен, что да.

— А болезни? Разве человек их себе программирует или хочет с ними сталкиваться?

— Отчасти человек сам виновен в своих болезнях. Люди загрязняют окружающую среду, от этого болеют. Курение, алкоголь, наркотики — все укорачивает человеческую жизнь, даже нежелание следить за своим здоровьем, заниматься спортом тоже уменьшает срок жизни.

— А смерть? Почему умирают молодые? — спросила Римма и отметила про себя, что впервые без панического страха произнесла это страшное слово. «Потому что я обобщила, а не говорила о себе». — Она сразу же нашла этому оправдание.

— Это вопрос философский. Может быть, потому что от судьбы не уйдешь?

— Мы вернулись к отправной точке, — произнесла она медленно и улыбнулась, взглянув на Влада. — Почему у людей разные судьбы?

У нее была очаровательная улыбка — это Влад сразу заметил. Ему хотелось поменять тему разговора и снова увидеть улыбку, которая была так к лицу Римме.

— Любите сладкое? — спросил он. — Здесь хороший выбор пирожных и разных десертов.

— Люблю.

— Не боитесь за свою фигуру?

— Нет, не боюсь, но сейчас не хочу сладкого. Может быть, погуляем на улице? Хочется подышать свежим воздухом.

Он подал ей шубку, накинул на плечи, помог одеться. Влад был настолько близко, что ее рыжие волосы коснулись его лица, — пушистые и мягкие, они приятно пахли какими-то цветами. Они вышли на улицу, и у Риммы зазвонил телефон. Она попросила извинения и ответила. Ей звонила Тося из села.

— Римма, срочно приезжай, — сказала она. — Баба Поля очень плоха.

— Что с ней?

— Да не знаю я! Старость, наверное. Она слегла пару дней назад, а сегодня попросила меня срочно тебя вызвать, говорит, что ей нужно рассказать тебе что-то очень важное. Так что поторопись! Она очень просит! Еще успеешь на автобус, чтобы добраться в село. Приедешь?

— Конечно! Может быть, ей надо что-то привезти или нужны лекарства?

— Честно? Похоже, что ей уже ничего не надо. Просто приезжай, и все. Ждем.

Влад увидел, как изменилось выражение лица Риммы, как на нем отразилось чувство тревоги и досада.

— Влад, извините, что отняла у вас время, но я вынуждена покинуть вас, — сказала она.

— Что-то случилось?

— И да, и нет… В селе, где я выросла, похоже, при смерти моя бывшая соседка, она просит срочно приехать к ней. Извините, мне нужно на автовокзал, — рассеянно сказала женщина.

— Позвольте вам помочь.

Она удивленно посмотрела на Влада.

«Какое выразительное лицо! — отметил про себя Влад. — Открытое, и на нем читается каждая ее мысль!»

Он объяснил, что приехал на машине, она припаркована совсем рядом.

— Я вам так благодарна! — сказала она.

***

По дороге в село Влад отметил про себя, что Римма даже не обратила внимания на то, какая у него шикарная и дорогая машина. Она села рядом с ним так, словно это была обычная маршрутка.

«То ли она такая глупая и не разбирается в автомобилях, то ли просто бескорыстная», — подумал он.

Завязался разговор. Влад спросил о ее родителях. Римма рассказала о них, не заметив, как перешла на откровенный разговор.

— Я не осуждаю родителей, но не могу понять, почему я не чувствовала их любви, — говорила она. — Я всегда старалась быть послушной, помогать им, хорошо учиться и все время ждала хотя бы одно слово похвалы, но так и не дождалась. Мне, как ребенку, очень не хватало их тепла. Может быть, не стоит ворошить прошлое и говорить о родителях плохо, но когда у вас будут свои дети, сделайте их жизнь светлой. Они должны всегда чувствовать вашу любовь. Никакие дорогие игрушки и внимательные няни, бабушки, дедушки — никто и ничто не заменит им объятие родителей. Даже просто спросить, как у них дела, погладить по головке, сказать, что они самые прекрасные на земле дети, важнее всего материального… Когда у вас будут маленькие дети, не старайтесь их угомонить, накричать, если придете с работы уставший, пусть они носятся по дому, кричат, подключитесь к их игре, не ругайте за несъеденную кашу, наслаждайтесь тем, что они у вас есть и что они рядом. Нужно вспомнить свое детство и исключить весь негатив, который вы испытали, будучи ребенком. Надо уметь быть на их месте, чтобы понять и не быть суровым. Я не говорю, что им можно разрешать все, что вздумается, но и держать в ежовых рукавицах не надо. Им нужна любовь, не показная, а настоящая. Дети очень чувствительны, они должны расти в любви, чтобы не стали жестокими. Да-да, надо наслаждаться, пока они рядом с вами. Придет время, и они отколются от вас, начнут свою жизнь. Вы меня понимаете? Даже в бедности, но в любви вырастают хорошие дети… Наверное, я много говорю? Но, поверьте, искренне.

— Нет, почему же? Говорите еще. Мне это очень интересно.

— Говорят, что без детей жизнь спокойная, в кошельке есть деньги, а на сердце — пустота… Как-то я прочитала, что если девочку любит отец, то потом ее любят мужчины. Не знаю, правда это или вымысел, но по человеку сразу видно, долюблен он или нет, поэтому детей надо любить, чтобы своей любовью сделать их менее уязвимыми во взрослой жизни.

Римма говорила всю дорогу. Она рассказала о гибели брата, о том, как считала себя виноватой в этом и думала, что из-за его гибели ее не любили родители.

— Одна бабушка Поля меня действительно любила, — с грустью произнесла Римма. — Верите или нет, но я до сих пор помню ее руки, мягкие и теплые, которые гладили меня по голове, иногда заплетали косички. Она была всегда полной, мягкой и теплой… — Римма улыбнулась: — Мне она казалась самой красивой и самой доброй.

Дорога привела их к дому бабушки Поли. Римма попросила Влада подождать ее и вошла в дом.

— Кто там? — услышала она такой родной голос.

На ходу раздеваясь, Римма поспешила в комнату, где на кровати с железными спинками лежала баба Поля.

— Бабушка Поля, это я! — сказала Римма, подходя к женщине.

Бабушка Поля тяжело дышала, и среди высоких подушек из гусиного пуха Римма увидела ее, бледную, с восковым лицом и бескровными губами.

— Римма, солнышко, как хорошо, что ты успела!

Женщина протянула к ней дрожащие руки. Римма поцеловала бабушку, села рядом, упрекнула, что она надумала болеть.

— Не болеть, Риммочка, а пришло мое время встречи со Всевышним, — произнесла хрипловатым голосом женщина. — Садись, есть разговор.

Римма присела на табурет рядом с постелью, взяла ее руку в свою. Чувствовалось, что силы покидают женщину, — рука была совсем слабой.

— Может, вас покормить? Я могу приготовить! — предложила Римма.

— Мне уже ничего не надо.

— Не выдумывайте!

— Тося мне готовит, так что не надо. Лучше выслушай меня, — попросила женщина. — Я перед тобой очень виновата и хочу успеть попросить прощения.

— Ну что вы такое говорите?! Напротив, это я вас должна поблагодарить за все-все, что вы мне дали.

— Что я тебе, деточка, дала? Родителей-пьяниц?

— Они же не всегда пили, — сказала Римма и осеклась: — Не поняла. Как это вы мне дали родителей?

— Римма, они были не твоими кровными родителями. Римма замерла. Она подумала, что бабушка Поля бредит, но поймала на себе ясный и вменяемый взгляд женщины.

— Не понимаю, — захлопала она ресницами.

— Моя двоюродная сестра, будучи совсем юной, забеременела, от кого — я тебе точно не скажу, потому что не знаю. Известно лишь одно: он служил в армии и встречался с моей сестрой. Предполагаю, что сестра от него и забеременела. Она родила двойню, мальчика Рому и девочку Руслану. Сестра забрала детей из роддома, но через месяц она пошла в магазин за продуктами, спешила домой, и, когда перебегала дорогу, ее сбила насмерть машина. Родителей у сестры в живых уже не было, только старая бабка, поэтому детям грозил дом малютки и сиротство. А у твоих родителей не было детей, вот я и предложила им их усыновить.

Старушка замолчала. Ей нужно было перевести дух, а Римме — осознать услышанное.

— Они согласились усыновить одного ребенка, девочку.

— Меня? — то ли спросила, то ли уточнила Римма. — Значит, мое имя было Руслана?

— Да, Риммочка, да! Брата твоего усыновили другие люди. А потом у твоих родителей родился свой ребенок… Что было дальше, ты сама помнишь. А я всю жизнь жалела, что предложила им это удочерение. Прости, доченька, я хотела как лучше. Думалось мне, что будешь ты рядом, под присмотром, жить в нормальной семье, а оно вон как вышло. Почему молчишь? Не можешь простить меня?

Старушка посмотрела на Римму, и у нее по щекам побежали слезы. Римма вытерла их, поцеловала мокрую, испещеренную бороздками морщин щеку.

— Ну что вы, моя хорошая?! Никто не знает, как сложилась бы моя судьба в доме малютки или другой семье. У меня были родители, были вы, мой добрый ангел! Спасибо вам за все!

— Я хочу, чтобы ты нашла своего брата. На столике я оставила для тебя его адрес. Может быть, он уже там и не живет, но ты попробуй его найти, все-таки родная кровь. Там фамилия и имя твоей матери есть, а отца, извини, не знаю.

Римма взяла со стола вырванный из тетради лист в клеточку.

— Мою маму звали Анна.

— Да. Ты на нее очень похожа, такая же красивая и рыжеволосая… Брата — Рома. Найди, доченька, его.

— Обязательно! — пообещала Римма.

Ей хотелось остаться с бабушкой Полей, но старушка настояла на том, чтобы она уезжала домой.

— Здесь тебе уже нечего делать, — сказала она. — Тося за мной присмотрит. Нечего тебе смотреть, как умирает старуха. У тебя есть дело поважнее смерти.

— Я найду брата, и мы приедем к вам вдвоем, — сказала Римма, — а вы пообещайте нас дождаться.

Римма поцеловала старушку в щеку.

— Иди, дочка, с Богом! — И она перекрестила Римму дрожащей рукой.

Выходя из дома бабушки Поли, Римма почувствовала, что это была их последняя встреча.

***

Влад ждал Римму. Она в доме пробыла недолго, около получаса. На ходу застегивая полушубок, женщина поспешила к машине.

— Бабушка при смерти, — произнесла Римма, садясь рядом с Владом.

— Так, может быть, вам стоит остаться? — осторожно предложил он.

— Нет, она не хочет, чтобы я была здесь.

— Римма, вы чем-то встревожены еще? — спросил он, взглянув на растерянную женщину.

— Открылся секрет, почему родители недолюбливали меня… Я — приемная дочь… Моя мать погибла, но сегодня я узнала, что у меня есть родной брат… Эти новости… Они как снег на голову. У меня голова идет кругом.

— Вам надо выпить горячего чая, успокоиться. Давайте заедем в кафе, и вы успокоитесь.

— Нет. Я хочу увидеть своего брата, — выделяя каждое слово, уверенно, с расстановкой сказала она.

— Сейчас?!

— Да, прямо сейчас. Люди часто откладывают важные дела, думая, что все еще успеется и некуда торопиться. И это бывает не только с нерешительными людьми, но и со многими другими, и сейчас я знаю точно: нельзя откладывать на потом. Как-то я читала, что нельзя жить синдромом отложенной жизни, и это так. Это плохая черта, желание избежать неизбежного, того, что все равно придется делать… Просто такой небольшой самообман для успокоения, а я не хочу откладывать встречу.

— Боитесь передумать?

— Скорее, боюсь разочарования. Кто знает, кем он окажется? И еще боюсь опоздать. Вы мне поможете?

— Говорите его адрес, — сказал Влад, и в следующее мгновение машина цвета «металлик» рванула с места, оставляя за собой выемку на слежавшемся снеге.

…За час езды они уже были у дома, где должен был жить брат Риммы. Она делала вид, что спокойна, хотя у самой от волнения тряслись колени и, казалось, был возбужден каждый нерв. Римма решительно вышла из машины, направилась к воротам усадьбы. Ей хотелось быстрее увидеть брата, и в то же время было желание уехать отсюда, вернуться в спокойную прошлую жизнь, когда она о нем не знала.

«Вот так устроен человек, — подумала она, протянув руку к звонку, — всегда старается быть там, где спокойно и нет тревог».

Римма услышала, как приблизились к воротам шаги, щелкнул замок. Дверь открылась. Перед Риммой стояла женщина в теплой овчинной жилетке. Она с любопытством осмотрела Римму и спросила, к кому она.

— Мне нужно видеть Романа, — сказала Римма.

— А вы кто?

Наверное, женщина догадалась, кто стоял перед ней, ведь баба Поля сказала, что Римма очень похожа на свою мать.

— Я — сестра Романа.

— Я так и подумала. Что ты хочешь от него?

— Я только сегодня узнала, что была в семье приемной и что у меня есть родной брат.

— Дело в том, что Рома до сих пор не знает о том, что он нам не родной.

— Рано или поздно он об этом узнает. Но жить, не зная, что у него есть сестра… Это неправильно. Он уже не маленький мальчик, и я не думаю, что он поменяет свое отношение к вам, если узнает правду.

Женщина задумалась. Она помолчала, потом спросила, как теперь ее зовут.

— А мы сыну оставили его имя, — сказала она после ответа Риммы. — Дело в том, что вы сейчас не сможете его увидеть.

— Почему?

— У Ромы случился инсульт. Его состояние только начало улучшаться, поэтому ему нельзя волноваться. Понимаете, Римма, я недавно потеряла мужа, и, кроме сына, у меня никого нет. Я не хочу потерять и его. К тому же Рома прикован к постели, он полностью парализован и даже не может говорить. Так что вам лучше приехать позже, когда ему станет лучше.

— Очень жаль, — произнесла Римма и замолчала, раздумывая, как ей быть. «Восстановление после инсульта может затянуться, и я просто не успею увидеть его», — подумала она. — Я должна сейчас увидеть его, — четко произнесла Римма. — Я… Я скоро уеду, далеко… и надолго. Обещаю ничего не говорить, но прошу вас: разрешите мне хотя бы взглянуть на брата.

Женщина вздохнула и согласилась.

— Скажете, что из службы энергонадзора, пришли проверить показания счетчика.

— Согласна.

В первой комнате, слева у входа, женщина указала на счетчик, но Римма не удержалась и посмотрела направо, где стоял разложенный диван-книжка. На нем, укрытый под мышки, лежал мужчина и смотрел на нее. Он был бледным, худощавым, с рыжими волосами.

— Здравствуй…те, — протянула она. — Я ненадолго, только счетчик… Мне надо показания снять.

Она вынуждена была оторвать от Романа взгляд и посмотреть на счетчик. Они были похожи с братом. Сердце не находило себе места в груди от нахлынувших чувств. Римме хотелось подойти к брату, рассказать о своей жизни, и пусть он не мог сейчас говорить, так выслушал бы и знал, что он не один. Но она дала слово его матери, которая была права в том, что Роману сейчас нельзя волноваться.

Римма сделала вид, что записала показания, и снова посмотрела на брата.

— До свидания! Поправляйтесь скорее! — сказала она и улыбнулась.

Возможно, ей показалось, что губы брата растянулись в улыбке.

У ворот Римма попросила женщину позвонить, если Роме станет лучше, и записала свой номер на клочке бумаги.

— Я позвоню, — пообещала женщина.

Римма собралась уже уходить и простилась с женщиной, но остановилась и спросила, есть ли у Романа семья.

— Он развелся с женой, детей у них не было, — ответила женщина и прикрыла калитку.

Всю дорогу Римма молчала. Влад не пытался с ней заговорить, хорошо понимая, что ей надо осмыслить все произошедшее. Когда они заехали в город, он спросил, куда ее подвезти.

— Туда же, в сквер, — ответила Римма.

Когда машина остановилась, Римма достала деньги из кошелька, протянула Владу.

— Я вам так благодарна за этот день, если бы не вы…

— Что это? — спросил он, бросив быстрый взгляд на купюры.

— Это за транспортные услуги. — Она удивленно захлопала пушистыми ресницами.

Он отвел ее руку от себя, дав понять, что денег не возьмет. Открыв черное кожаное портмоне, достал стодолларовую купюру, протянул Римме.

— Это оплата за сегодняшний день. Спасибо вам.

— Но… я же ничего не сделала для вас, — растерянно произнесла она.

— Берите. Уже сделали, — сказал он.

— Положите их в бардачок… если так настаиваете, хотя я считаю, что это я вам задолжала.

— Мы сможем встретиться завтра?

— Встретиться? — задумчиво повторила она. — Давайте договоримся так. В десять утра в скверике на скамейке будет сидеть тот, кто посчитает нужным прийти на встречу. Договорились?

Влад согласился.

***

Влад не поехал домой. Он позвонил Косте и спросил, не хочет ли тот пообедать с ним в ресторане, друг был не против. По дороге Влад ругал себя, что не предложил Римме где-то пообедать. Они были в пути почти целый день, и она не обмолвилась о том, что голодна. Римма даже не выразила восхищения его дорогой машиной, не осматривала салон горящими от зависти глазами, не трогала руками сиденья, как это обычно делают девушки. Она не вспомнила о том, что он обещал хорошую оплату, мало того, даже сама готова была заплатить за проезд.

Костя уже ждал Влада у дороги. Они поехали в ближайший ресторан французской кухни и сделали заказ.

— Ну как, уже встречался с кем-то? Кто-нибудь откликнулся на твое объявление? — поинтересовался Костя.

— Звонили многие, но встретился пока только с одной.

— И как она тебе?

— Она… Странная какая-то. Костян, понимаешь, она не такая, как все.

— С рогами, что ли? — засмеялся Костя.

— В ней нет лжи. Какая-то открытая, готовая идти навстречу людям, бескорыстная, интересный собеседник — это мое первое впечатление.

— Вот именно! Первое! — Костя поднял вверх палец. — Женщины часто настолько могут маскировать свое истинное «я», что мужчины могут рассмотреть его лишь спустя годы. Годы, друг!

— Согласен, поэтому и сказал о своем первом впечатлении. — И Влад поведал другу о своих наблюдениях и выводах.

— На вид хоть ничего? — поинтересовался Костя.

— Нормальная. Рыжая.

— Ого! У тебя, кажется, таких еще не было. Для холостяцкой коллекции сойдет?

— Посмотрим.

— Еще с ней собираешься встретиться?

— Подумаю, — задумчиво произнес Влад.

***

Римма открыла дверь. В комнату вихрем влетела Люба, бросила на тумбочку одежду.

— Как ты? Все нормально? Когда идем в больницу? — посыпались на Римму вопросы.

— Ой, Люба, давай не сейчас! — Римма подняла руки вверх. — Проходи, посидим.

Она рассказала подруге о поездке к бабушке Поле и о том, что узнала о своих родителях.

— Ничего себе! — всплеснула руками Люба. — У тебя есть брат?! Это же здорово! Надо его найти, и мы сделаем это завтра же! Хочешь, я возьму отгул и мы с тобой поедем к нему? Интересно, он знает, что у него есть сестра? Я пребываю в стране Радости!

— Любонька, радости особой нет, — вздохнула Римма и рассказала о поездке к брату, умолчав о Владе.

— Вот незадача! Из страны Радости в страну Огорчения! — сказала Люба. — Но ты не отчаивайся, он поправится, и вы встретитесь.

— Он — возможно, но я…

— Значит, тебе нельзя затягивать с лечением.

— Люба, я сама все решу. Хорошо?

Подруга еще долго тарахтела бы, но Римма сказала, что устала и ей надо отдохнуть. Оставшись наедине, Римма долго сидела недвижимо, вспоминая поминутно прожитый день. Ее жизнь до этого шла размеренно и медленно, а тут в один день столько всего произошло! Все стало на свои места, и раскрылась причина холодного отношения к ней родителей. Они не любили ее, потому что так и не смогли полюбить приемного ребенка той любовью, которой любят родных детей. Любят, невзирая на то, какие они: послушные или балованные, ласковые или грубые. Родители любят одинаково больных и здоровых, образованных и тех, кто стал на скользкий путь, бизнесменов и наркоманов, даже обделенных в чем-то любят больше. Потом погиб Андрюша, и родители стали еще больше обделять вниманием приемную дочь.

«Наверное, они все время думали о том, что было бы лучше, если бы на месте Андрюшки была я, и за это я не имею права их осуждать, — думала Римма. — С гибелью брата они утратили смысл жизни и начали пить. Тогда их мало интересовала судьба приемыша, а я пыталась им понравиться, лезла из кожи вон, чтобы сделать для них что-то приятное. Скорее всего, они жалели о том, что взяли меня в свою семью, но вернуть назад было некому».

Римма подумала, что бабушке Поле, наверное, надо было все это рассказать намного раньше, возможно, тогда, когда не стало родителей, чтобы она могла общаться с братом. Но она решила по-своему, и ее тоже нельзя осуждать, ведь она призналась, что хотела сделать как лучше.

«Ничего уже не изменить и не вернуть, — подвела итог размышлениям Римма. — Вот бы с братом еще успеть пообщаться!»

Ей захотелось рассказать мужу о том, что сегодня узнала. Обычно Игорь сам звонил, но этой новостью она обязана поделиться немедленно! Она набрала номер мужа.

— Римма, что случилось?! — встревоженно спросил Игорь.

— Мне надо поговорить с тобой.

— Что-то с детьми?

— Нет, с ними все в порядке. У меня есть новости.

— О чем?

— О моих родителях.

— Римма, мы же договорились, что я буду сам звонить, когда смогу, если только нет ничего срочного.

— Есть! Сегодня я узнала, почему мои родители так ко мне относились!

— Послушай, это уже не важно, родителей нет в живых. Зачем ворошить прошлое?

— Для меня это важно, тем более что я сегодня узнала новость от бабушки Поли.

— Римма, я еду по скоростной трассе, а ты мне о какой-то бабушке! Это уже выходит за все рамки! — раздраженно произнес Игорь. — Приеду, и ты все расскажешь о бабушке Поле. Пока!

В трубке часто запикало. Муж не стал ее слушать, отложив разговор на потом. Ей стало больно и обидно.

«Сегодня меня терпеливо слушал посторонний человек, которого я почти не знаю, а муж… Почему между нами стена непонимания? — думала Римма, приняв любимую позу на диване. — Почему мы вроде бы вместе, разговариваем и в то же время не слышим друг друга?»

До этого она еще не думала о том, встречаться ей завтра с Владом или нет, но сейчас знала уже точно, что в десять утра она будет на той же скамейке в скверике, сядет спиной к аллее и будет вслушиваться в шаги.