Опираясь на палку, Филь стоял по пояс в сочной траве и смотрел, как на обгоревшие заросли чилики с реки наползает туман. Массивный трехэтажный угрюмый дом господина Хозека не было отсюда видно, как и значительно поредевшую старую дубраву. Значит, Филя тоже было трудно обнаружить.

Смеркалось, на ясном небе высыпали первые звезды. Эша обещала, что вернется к опушке леса в любое время дня не позже заката. Сегодня кончилась неделя, как она отправилась с Ирением в Кастельгард с грузом наконечников для принца Эдварда. Филь не мог составить им компанию и теперь снедал дни в тревоге, сгорая от нетерпения узнать результаты экспедиции. Своей кривой палкой и здоровой ногой он протоптал уже целую тропу вдоль опушки.

Он был не в силах помочь кузнецу с заказом, но тот справился сам, обещав половину барыша своему бейнакскому «спасителю». Хозеки посмеивались над Филем за его финальный истошный вопль с закрытыми глазами, однако Ирений рассудил иначе, а потом в Менону приехала Габриэль, и смешки стихли.

Собственно, в Меноне к середине лета собралась целая компания: вернувшиеся из Алексы Анна с Метой, Ян, Филь, Эша, Ирений, Габриэль и г-н Хозек, спасший поместье тем, что при приближении врага поджег всю чилику, которая так заполыхала, что за стеной огня, казалось, не осталось ничего, что стоило бы грабить. Железный забор он приказал завалить стволами дубов, которые тоже поджег.

Филь и Эша с Ирением очутились здесь по воле раковины, открывшей им Врата в двух шагах от поместья Хозеков. А Габриэль, собравшись ехать из Алексы в Кейплиг, чтобы скоротать летние дни в уцелевшем замке с матерью, Лентолой и Руфиной, узнав о ранении Филя, приехала его лечить.

Г-н Клемент тоже посетил Менону, узнал о смерти виновника нашествия, заставил Филя нацарапать рапорт о поездке, забрал у него остаток выданных на дорогу денег, побеседовал о чем-то с Эшей и убрался восвояси. По его словам, Кейплиг можно будет восстановить не ранее следующего лета, и то вряд ли. Бассанскую армию распустили, в Хальмстеме велись ремонтные работы, жизнь входила в обычную колею. И только у Филя с возвращением из Старого Света началась не жизнь, а кошмар.

Костоправ г-на Хозека выправил сломанную голень, чтобы она правильно срослась, и Ирений с помощью оттиска из глины соорудил железный лубок. Но ходить было больно, а когда Филь пытался шевелить левой рукой, у него едва искры не сыпались из глаз. Позже к этим бедам добавилась Габриэль, принявшись остервенело лечить брата.

Первым делом она раздобыла полосу полотна и туго примотала поврежденную руку Филя к туловищу так, что было трудно вздохнуть. Три раза в день она поила его горькими отварами, сырье для которых без устали искала в лесу, и пять раз в день кормила отвратной жижей из костей с мясом, которые ведрами варила ей повариха. Кроме жижи, Филю разрешалось пить настой выдержанных в сладкой воде ячменных зерен, от которого у него всё качалось перед глазами, и поедать в любых количествах творог. Так, с набитым мерзкой пищей животом и полупьяный, он провел долгие четыре недели.

Эша не принимала в этом участия, умотав с Ирением в Бассан. А в день, когда она с ним и грузом наконечников отправилась в Старый Свет, Филь обнаружил, что ключица, разбитая арбалетным болтом, срослась и ничуть не болит. Нога тоже срослась, побаливая только при долгой ходьбе. Филь вырезал себе палку и стал дни напролет пропадать у лесной опушки.

Младшие Хозеки занимались здесь обычными делами: носились на лошадях, купались в речке, читали книги, играли в Юку. Время от времени они навещали своего друга — чаще это оказывались Ян с Габриэль, — но Филь каждый раз отказывался присоединиться к ним. В конце они махнули на него рукой, и Габриэль обозвала его колченогим маньяком.

Филь не мог покинуть пост, не наложив сначала руки на причитающуюся ему половину сундука с золотом. Он еще не нашел ему применения, но уже заручился разрешением оставить его у себя. Империя после нашествия нуждалась в деньгах, и г-н Клемент милостиво пошел Филю навстречу за обещание уплаты пятипроцентной мзды. Торг вышел нелегким, и Филь жалел, что разрушения в столице ограничились городом, миновав Кейплигский замок.

Была еще одна причина, по которой Филя было трудно согнать с опушки: если молодые Хозеки посмеивались над ним из-за ничтожности ожидаемой им суммы, г-н Хозек считал, что вторжение неминуемо ввергнет семью Фе в полную нищету. Ведь дом Фе также пострадал, а на его восстановление не было денег, учитывая, что от Катаоки остались одни угольки. Количество членов семьи Фе, гостивших в Меноне, также не улучшило характер г-н Хозека.

Филь терпел его насмешки из последних сил, более всего желая треснуть его по лысине своей палкой. Но лучше было придумать, как значительно приумножить полсундука золота, чтобы натянуть нос хозяину Меноны.

В небе показалась новорожденная луна, и деревья стали отбрасывать угольно-черные тени. С тяжким вздохом Филь направил стопы к дому: очередной день ожидания закончился ничем. И тут он ощутил на шее знакомое покалывание. С замиранием сердца он обернулся.

— Принимай, братец, блюдо с золотым яичком, — окликнула его чумазая Эша с отчаянно скрипевшей телеги.

На телеге стоял сундук, в котором неделю назад груз наконечников покинул Новый Свет. На сундуке восседал заросший, с длинной бородой, ухмыляющийся Ирений.

— Заждался, наверное? — спросил он Филя.

Тот кивнул, опираясь на надоевшую ему палку, едва не плача от счастья.

— Мы вынуждены были ехать почти до Италии, — сказала Эша, — пока не удалось сбежать от благодарного сопровождения, чтобы они не заметили Врата!

Она соскочила с телеги и, выдернув раковину из земли, погасила Врата.

— Сколько там? — пожирая взглядом сундук, выдохнул Филь.

— Несколько больше, чем рассчитывали, — ухмыльнулась Эша. — По колено в золоте, по локоть в серебре. Принц был вне себя от радости, когда мы появились, он уже не верил в наше возвращение.

— Дела там, похоже, идут к войне, — прибавил Ирений. — Осенью будет жарко. Ты уже придумал, что станешь делать с этими деньгами?

— По колено в золоте, по локоть в серебре, — прикипев взглядом к сундуку, повторил Филь, не смея поверить, что их сумасшедшая затея удалась даже лучше, чем ожидалось. — Нет, Ирений, я еще не придумал! Но ты знаешь, что? Я обязательно придумаю. Я непременно придумаю такое, что сделает нас очень богатыми, вот увидишь!

От избытка чувств он запулил палку в небеса и, прихрамывая, побежал к телеге, забрался в неё и крепко обнял Эшу так, что она возмущенно пискнула. Потом встал рядом с Ирением, ухватил его одной рукой за пояс, и сказал:

— Поехали быстрей, а то в потемках трудно карабкаться по лестнице! Г-н Хозек решил, что мы жжём слишком много свечей, так что он всех гонит спать с закатом.

— А он что, здесь? — беспечно поинтересовалась Эша, трогая телегу. — Он вроде собирался в Кейплиг, когда мы уезжали.

— Он там успел побывать три раза за это время, — сказал Филь. — Сегодня должен был снова вернуться к вечеру.

— И как, всё такой же желчный? — спросил Ирений.

— Сами завтра увидите, — с кривой усмешкой ответил Филь.

* * *

Утром Ирений разбудил Филя с первыми петухами.

Кузнец не желал везти золото в Бассан и компаньоны договорились сложить его в хальмстемском Хранилище, пока не придумают, что с ним делать. Филь был уверен, что Мастер не откажет хозяину замка в этой услуге. А если откажет, то г-н Клемент не получит свои отступные. Убежденный, что не мытьем, так катаньем он добьется своего, Филь вознамерился составить Ирению компанию, тем более, что давно пришла пора проверить, как обстоят дела в Хальмстеме с ремонтом и затянувшимся строительством.

Пока они умывались в серых сумерках у колодца, на крыльце дома нарисовался хозяин в ночном колпаке с соколом в руках. Отпустив птицу, он кивнул гостям и скрылся обратно.

— Ни «здравствуйте», ни «до свидания», — хмыкнул Ирений. — Интересный отец у твоих друзей. Хоть бы поинтересовался, как мы съездили!

Филь ничего не сказал на это. Он представлял, как работает голова у г-на Хозека, и был уверен, что тот заметил тяжелый сундук, который они для сохранности оставили на ночь в гостиной, поэтому не стал задавать вопросов. А пускаться в разговоры из вежливости было не в его привычках. Оставалось понять, зачем г-н Хозек поднялся в такую рань и кому предназначалось письмо, которое он послал с соколом.

Г-н Хозек оказался настолько добр, что лично выставил для них на стол кружки, кувшин с можжевеловым квасом и пироги с рыбой, оставшиеся со вчера. Приглашающе поведя рукой, он налил себе квасу, прищурился на Филя и сказал:

— Что-то ты сегодня зеленей обычного. Ну, хоть больше не передвигаешься, как черепашья задница.

— Доброе утро, — сказал Филь.

Далее завтрак продолжился в полной тишине. Спустя какое-то время Филь обратил внимание, что Ирений с хозяином смотрят на него, словно у него на лбу вырос рог. Тут он заметил, что смолотил все пироги, до которых смог дотянуться. Кузнец поднялся из-за стола и хлопнул Филя по плечу.

— Гляжу, ты уже выздоровел! Иди собирайся, я пойду займусь телегой.

Когда он вышел, г-н Хозек хмуро заметил:

— Явились, не запылились и сразу положили глаз на чужое добро.

— Это его телега, — не желая спорить, напомнил Филь. — Он её пригнал из Бассана и ездил на ней в Старый Свет.

Он поднялся, чтобы поскорей убраться в свою комнату.

— Подождем, пока император Флав услышит об этом, — угрюмо пробормотал г-н Хозек.

Последнее замечание никуда не лезло: г-н Хозек был осведомлен о договоренности с Клементом. И вдруг Филь сложил, наконец, вместе странные приступы скупости хозяина поместья с его внезапно испортившимся характером.

— Что он у вас забрал? — выпалил он по наитию.

Г-н Хозек скривился как от приступа зубной боли.

— Булимонскую поляну, — произнес он в кружку, — которая была моей на задах Кейплигского замка. Еще не забрал, но через два дня я буду вынужден подписать купчую. Ему, видите ли, приспичило расширяться, и он теперь выкручивает руки всему городу, пользуясь положением и скупая земли за бесценок.

Филю пришла в голову страшная мысль, его сердце оборвалось.

— Это ему вы отправили письмо?

— Я был вынужден… — сбивчиво начал г-н Хозек.

Не дослушав, Филь вынесся во двор, гонимый ужасом.

— Ирений! — завопил он на всё поместье. — Торопись, нас вот-вот ограбят! В Хальмстем нам больше нельзя, поехали в Бассан!

После истории, случившейся с ними два года назад, сомневаться не приходилось: император мог легко наложить лапу на их золото, наплевав на любые договоренности.

Ирений в конюшне поднял голову, отвлекаясь от осмотра тележных колес, и озадаченно спросил:

— Кто собрался нас грабить?

— Флав! — выпалил Филь.

Он пересказал недавний разговор с г-ном Хозеком. Слушая его, Ирений снимал с телеги колеса, которым было пора менять железные ободья.

— Не понимаю, чего ты боишься, — сказал он. — Император женат на твоей сестре и, возможно, хотел получить для неё весть из первых рук, что мы вернулись.

Не веря ушам, Филь воскликнул:

— Соколиной почтой? В двух часах от столицы? Ирений, не глупи! Он хотел точно знать, когда мы станем богаче на несколько тысяч золотых, чтобы тут же послать за нами зеленые береты! Зуб даю, что они уже несутся сюда во весь опор!

Ирений скосился на подпрыгивающего от нетерпения компаньона.

— Успокойся и дай мне закончить работу! Как закончу, так поедем.

Филь понял, что кузнеца не удастся переубедить, и заметался по конюшне.

— Тогда я сейчас спрячу свою долю! Ты мне поможешь? Знаешь, куда здесь можно спрятать, чтобы никто не нашел?

Сбив обод с одного колеса, кузнец взялся за другое.

— Прячь на здоровье, хотя бы вон под сено. Только помогать тебе мне некогда.

Филь метнулся к копне сена, но куча показалась ему слишком незначительной для того, чтобы хоронить там драгоценный клад. Недолго думая, Филь вынесся вон.

Заскочив в стоявший рядом амбар и оценив его как более подходящий, он побежал в дом, чтобы набить карманы золотом. Там он лоб в лоб столкнулся с Габриэль. Умывшись, приодевшись и заплетя косы, она выглядела как свежее румяное яблоко.

— Чего ты разбегался? — сказала она.

Вместо приветствия Филь отодвинул её с дороги.

— А почему ты без палки, позволь спросить? — не унималась Габриэль. — Вся моя работа пойдет насмарку, если ты где-нибудь оступишься!

Не обращая внимания на сестру, Филь нырнул к сундуку.

— Филь, ты сошел с ума! Всего неделю, как встал на ноги, и уже прыгаешь козлом… Ах!

Она замерла с ладонью у рта, когда он открыл сундук. Филь отметил про себя, что сестра ни на йоту не верила в его идею, коли так удивилась, и стал нагребать монеты в подол рубахи.

— Это всё твое? — сдавленно спросила Габриэль. — Что ты будешь с этим делать?

Филь снова отметил, что с ней бессмысленно вести разговоры по делу, потому что она их не запоминает.

— Наша — половина, — напомнил он. — Её надо срочно спрятать!

— Зачем? — не отставала Габриэль.

Филь метнулся во двор. В амбаре он стал искать куда сунуть золото, споткнулся о вилы, лежавшие на земляном полу, и рассыпал монеты. Следом в полутемный амбар сунулась Габриэль.

— Так для чего тебе сдалось его быстро спрятать? — спросила она, глядя, как Филь в смятении бегает кругами.

Он наконец обнаружил, что искал: в углу амбара были свалены в кучу старые колоды. Отвалив в сторону самую большую из них, Филь чуть не свалился в обширную яму. Это было именно то, что нужно.

— Спрятать, схоронить, — кряхтя, ответил Филь, собирая с пола монеты и кидая их в яму.

Он вынесся обратно во двор, чуть не свалив Габриэль, открывшую рот в очередной раз, а затем и Мету, которой, видать, стало интересно, что Габриэль делает в амбаре.

— Прошу прощения, — походя буркнул он им и понесся в дом.

Сегодня явно был не лучший его день: влетая в дом, он столкнулся лбом с Анной. Она вскрикнула от боли в ушибленной брови и отшатнулась в сторону. Филь прыгнул к сундуку. Анна фурией забегала вокруг него, но он, не слушая её, торопливо нагреб монеты в подол рубахи. В это время из ствола дуба появился заспанный Ян.

— Наш общий друг совсем рехнулся, — завидев его, сказала Анна, потирая бровь. — Он меня едва не покалечил!

Не говоря ни «здраствуй», ни «до свидания», придерживая подол, Филь нырнул к закрытой двери, собираясь ударить в неё ногой. Но она сама открылась перед ним: на пороге стоял хозяин со своими собаками, вернувшись с утренней прогулки. Не видя возможности избежать столкновения, Филь подался вправо и, шибанув плечом в створку двери, скатился с крыльца. Дверь с пушечным грохотом ударилась в стену.

— Святой Один, — сказала Анна, хватая ртом воздух, — в этом доме можно с ума сойти!

Бежать по двору Филь был вынужден зигзагом, чтобы не влупиться в Габриэль с Метой, которые, в свою очередь, торопились к дому.

— Ты куда? — крикнула Габриэль ему в спину.

— Филь, что случилось? — присоединилась к ней Мета.

— Сокрыть, зарыть, закопать! — ответил он им на бегу.

Он подбежал к яме и ссыпал в неё золото. Он ожидал, что кучка будет куда больше, и увидел, как монеты проваливаются куда-то вниз одна за другой.

Взвыв от отчаяния, Филь спрыгнул в яму, чтобы спасти, что еще можно, и сам провалился под землю. Чёртова яма оказалась забита хворостом, прятавшимся под слоем листвы, и тело Филя проделало путь сквозь него почти до самого дна.

Шипя от боли в нещадно расцарапанной коже, Филь вскинул голову и похолодел, поняв, что ему ни за что не дотянутся руками до краев ямы. Надежды спасти золото оказались похоронены.

— Яри-яро!! — дико завыл он.

— Ты что, сдурел? — заглянула Габриэль в яму.

— Всё пропало! — продолжал завывать Филь.

— Филь, ты живой? — спросила его подоспевшая Мета. — Что ты там делаешь?

— Неужели не понятно, что живой, коли орет как оглашенный, — сказала, показавшись у края, Анна. — Никогда ничего глупей не видела!

И тут завывания прекратились: подошедший к яме Ян опрокинул в неё ведро воды.

— Остыл? — спросил он сверху. — Что на тебя напало? Чего ты орешь?

Всхлипнув, Филь бросился собирать монеты, пока их не покрыло жидкой грязью, образовавшейся в яме. Шарахаясь в полутьме, обдирая руки о хворостины, он простонал:

— Флав положил глаз на мое золото! Сейчас сюда прискачут его головорезы, и я хочу успеть спрятать хоть часть!

— С чего ты взял, что прискачут? — удивилась Мета.

— Потому что я знаю Флава! — ответствовал Филь. — Скотина аскеманская, лопух, невежда, нашел кому верить!

В яме сделалось совсем темно, когда к собравшимся присодинился хозяин. Некоторое время он с интересом смотрел вниз на вымокшего до нитки, хныкающего и ругающегося сквозь зубы Филя, потом сказал:

— Это он от слез такой?

Филь сгреб монеты в кучу, решив, что здесь для них будет самое место, не тащить же их наверх. Затем стал карабкаться наверх сам. Он выбрался из ямы с помощью Яна, который его немедленно спросил:

— Объяснения будут, что именно с тобой происходит сегодня и зачем ты чуть не выбил глаз моей сестре?

— Будут тебе объяснения, — огрызнулся Филь, — когда сюда прискачут зеленые береты! Пусти, я спешу!

Ян посторонился, давая ему дорогу. Филь припустил к дому за следующей порцией монет.

— Он же сейчас натащит туда грязи! — возмутился ему вслед г-н Хозек. — Остановите его!

— Папочка, он меня обидел, спусти на него собак, — сказала Анна.

Что ответил на это хозяин поместья и двое других близнецов, Филь уже не слышал. Мокрый, весь в липкой грязи, он торопился спасти, что еще можно было спасти.

Очередной груз он ссыпал в яму и, поворотившись, увидел, что выход из амбара перегорожен Хозеками в компании с дорогой сестрицей. Все смотрели на него хмуро, кроме хозяина, глядевшего на Филя, словно тот был рыночной обезъянкой. Определенно, его собрались учить жизни.

— Чего уставились? — выпалил он вызывающе. — Разобрало любопытство к чужому горю? Или хотите подкинуть денег?

— Следи за языком, — угрожающе проговорила Анна.

— Брось эту затею, — сказал Ян. — В ней нет никакого смысла, ты забыл про эмпаротов.

— Всё равно, что просить лису отпустить цыпленка, — пробормотала Мета себе под нос.

Лицо Филя вспыхнуло, когда он осознал, что Ян прав.

— Да, я об этом забыл! — гаркнул он в полнейшем отчаянии. — Но могли бы и напомнить, пока я всю кожу на себе не ободрал!

В замкнутом помещении его голос прозвучал оглушительно. Девицы вздрогнули, Ян поморщился. Г-н Хозек сменил выражение лица на крайне неприязненное. Не дожидаясь, пока его начнут отчитывать, как в прошлый раз, Филь вернулся к яме и завалил её прежней колодой.

— Дорогой Филь, если желаешь добиться успеха в имитировании человека разумного, учись привыкать к мысли, что окружающий мир существует не только для тебя, — первой сказала Анна.

— Тебе уже говорили, чтобы не смел на нас орать, — подключилась к ней Мета.

— Чёрт горластый! — продолжила Габриэль.

— Луженая глотка, — поддержал Ян.

— В общем, это приключение можно считать исчерпанным, — заключил г-н Хозек. — Только прежде вымойте его, пожалуйста. Хотя бы окатите его еще раз водой из колодца, а то он загадит нам всю гостиную!

Вместо колодца Филь в угрюмом одиночестве отправился на речку, вымылся там с головы до ног, вернулся, переоделся и только собрался присесть на крыльце передохнуть, как те, кого он ждал, подъехали к дому. Без лишних раздумий он забрался в ободранную кибитку.

— Филь Фе? — вопросил его зеленоберетник, соскакивая с козел и заглядывая в открытую дверь.

Филь мрачно кивнул.

— Знаешь, где Ирений Вайларк?

Филь молча показал рукой в сторону конюшни.

— Что-то ты какой-то неприветливый, чай не арестовывать мы вас приехали!

Он скрылся из виду, но следом перед Филем нарисовался второй.

— Нам еще поручено сундук забрать. Где сундук?

Филь показал на дом.

— Пошли, тащить поможешь!

— Сам тащи, — сказал Филь. — Это уже деньги казны, а я на неё не работаю.

Сконфуженный почтовой взбежал на крыльцо, с которого ему навстречу спустилась Эша. Внимательно оглядев понурого Филя, она тихо сказала:

— Не советую в этот раз драться, братик.

Судя по всему, она уже всё знала.

— Не собираюсь, — пробормотал он. — А полезный совет у тебя найдется?

— Тебе придется за два часа придумать, как вывернуться так же, как ты вывернулся с Хальмстемом.

— Никаких шансов, — сказал он, глядя под ноги.

— Ты вывернешься, — сказала она.

Он поднял на неё больные глаза. Цветущая с дня возвращения из Бейнака Эша кивнула, улыбнулась и, протянув руку, взъерошила ему волосы на макушке. Потом отступила в сторону, давая возможность Ирению забраться в кибитку. Следом двое почтовых заволокли в неё сундук.

Филь поставил на него ноги, по опыту зная, что иначе можно приехать с переломанными костями и, уже трогаясь, заметил близнецов Хозеков и Габриэль, высыпавших из дома вслед за сундуком. Лицо Яна было бесстрастно, словно у него не было не малейших сомнений в способности друга выйти сухим из этой воды. Филь поморгал, вздохнул и повернулся к Ирению.

— У нас есть два часа, чтобы придумать, как вырвать наши деньги из лап Флава. Но я думать не могу, я от злости аж чешусь! Поэтому давай ты будешь предлагать всё, что тебе взбредет в голову, и будем надеятся, что меня осенит.

— Хорошо, — согласился Ирений. — Тогда для начала мы переберем по памяти, что наш император успел сделать в Империи с момента прихода к власти. Надо понять, на чем мы можем его поймать…

* * *

Филь, набычившись, стоял, опершись кулаками о стол, перед г-ном Хозеком и ждал решения. Они толковали об одном и том же битый час, и он начинал терять терпение.

На дворе давно наступила ночь. Прислуга выставила на стол свечи и убрала посуду. Близнецы Хозеки и обе сестры Филя, не помышляя о сне, стратегически рассредоточились по гостиной на расстоянии, позволявшем подслушивать и шептаться.

— Я говорил, что придумает, — возбужденно проговорил Ян.

— Мне не нравится выражение лица папочки, — прошептала Анна. — Какое-то оно у него… чрезвычайно озадаченное.

— Я бы тоже озадачилась на предложение стать самым богатым человеком в Империи, — вполголоса заметила Мета.

— Самым богатым станет совсем не он, а наш жулик-император, — не согласилась Анна.

— Я не вижу в этом нужды, — возразила Эша. — У него уже в кармане вся казна.

— Судя по тому, что мне рассказывала Руфина, казна в кармане совсем не у императора, а у г-на Клемента, — высказалась Габриэль с усмешкой.

— И как ему только удалось их уговорить? — пробормотал Ян.

— Так он же там устроил такую перепалку, что оставил им только выбор согласиться с ним или немедленно отрубить ему голову, — сказала Габриэль. — Во всеуслышание обозвать императора близоруким, а г-на Клемента — узколобым, да я бы его на месте убила!

Это определенно должно было задеть некоторые струны их души, — отметила Анна.

Мета передернулась:

— Сказать такое я бы, наверное, осмелилась при нужде, но затем умерла бы от страха!

— Я бы бежал из Империи, — сказал Ян. — Остается надеяться, что Филь знает, что делает.

— Ирений тоже за словом в карман не лез, как мы слышали, — напомнила Эша, — после проезда по Кейплигу, полному бандитов и грабителей, выпрыгивающих на тебя из-за развалин. Насколько поняла, закон и право ужались там до территории замка. Спасибо, хоть согласились укрыть в нем матушку, а то с её характером ей давно перерезали бы горло в разоренном доме!

— В драке с которыми он вмиг заработал себе должность примипила Чрезвычайного трибунала, — усмехнулась Анна. — Теперь за Кейплиг можно не переживать!

Г-н Хозек поднял голову, смерив недовольным взглядом расшумевшихся детей.

— И ты веришь, — он постучал пальцем по лежавшим перед ним бумагам, — что мой пустырь, права на который ты требуешь отдать, снюхавшись с императором, принесет мне больше, чем если я сам продам его?

— Значительно больше, — подтвердил Филь, прикусив язык, чтобы не брякнуть, что без Булимонского пустыря затея вообще обречена на провал. — Через два года тот кусок земли будет ежегодно чеканить по сундуку с золотом, который я отдал сегодня за нашу долю в сорок процентов.

— Сколько там моего? — спросил г-н Хозек.

— Пять процентов, я уже говорил, — со вздохом сказал Филь.

Г-н Хозек не бросал попытки вздуть цену, но Филь давно уперся в потолок, рассчитанный им с Ирением, и твердо стоял на своем.

— Пять процентов за то, что я позволю врыть на том пустыре гигантскую бочку с дерьмом!

— Не бочку, а котёл, — вяло возразил Филь, ибо разговор шел уже по пятому кругу.

— Хорошо, гигантский котёл с дерьмом!

— Деньги не пахнут, — в очередной раз повторил Филь.

— Но почему именно сейчас?

— Потому что сейчас там оставшиеся в живых спешно отстраиваются, откладывая прочее до лучших времен, с деньгами у всех туго, и литейные мастерские сидят без работы. Флав посчитал, что на обновление канализации замка ему понадобится десятая доля того, что он заплатил бы до вторжения.

— А дерьма там хватит на освещение замка?

— С избытком! Флав расширяет замок, и скоро в нем будет сидеть уйма народу.

— А как ты собрался возращать свои деньги?

— С момента, как котёл заработает, ежемесячная сумма за свечи станет поступать мне, пока я не верну себе столько, сколько было в том сундуке. Как только верну, далее прибыль станет распределяться в соответствии с долями участия.

— И кто же всё это будет контроливать?

— Вы!

— Но я же архивариус!

— Вот вам и вожжи в руки! Ни одна имперская бумажка мимо вас не проскочит. Флав без уговоров согласился на порядок оплаты и на вашу должность контролера, считая это справедливым.

Г-н Хозек криво усмехнулся.

— То, что делает император, не имеет никакого отношения ни к справедливости, ни к порядку. Я бы скорее оперировал понятиями "произвол" и "дышло", под которые ты меня подвел, не спросясь, и тем самым поставил в отвратительное положение!

Измочаленный двойной поездкой за день в почтовой кибитке, Филь, у которого от усталости отваливались ноги, сердито воскликнул:

— Вы мешок репы, что ли, что вас ставят то туда, то сюда? Скажите спасибо, Кейплиг в руинах, а в карманах у Флава свищет ветер, не то нам ни за что не обломился бы такой сладкий кус!

— Посмотрим…

Г-н Хозек обвел взглядом детей.

— Цаца, Колючка, Эпигон, сбегайте наверх и принесите бутылку вина из правого отделения моего стола. Я думаю, нам есть, за что выпить сегодня.

— Ну, наконец-то! — Анна первая устремилась к дуплу, Мета за ней.

— Пап, — обернувшись на полдороге, сказал Ян. — А почему это я «Эпигон», что я непозволительного совершил?

— Это я еще не отошел от вида, в котором присутствующая здесь девица Фе спасала твою шкуру в Бейнаке, — махнул рукой г-н Хозек. — Иди!

Когда Ян скрылся, Эша пробормотала себе под нос:

— Эка невидаль в нашей Империи, достаточно пройтись по Пассифону…

— В каком это виде ты спасала их, дорогая? — заинтересовалась Габриэль.

— Молода еще знать, — огрызнулась Эша, чем лишь разожгла любопытство сестры.

Габриэль стала есть Эшу глазами. Г-н Хозек выставил стаканы на стол и, не обращая внимания на сестер Фе, словно они были пустым местом, сказал, устраиваясь напротив Филя, севшего за стол сразу, как было достигнуто соглашение:

— Молодой человек, я слышал от своего сына, что вы хотите стать моим зятем?

Филь обалдел от неожиданного вопроса. Надо было срочно выкручиваться: кому-кому, а этому господину нельзя показывать ни смущения, ни неуверенности, иначе он сживет тебя со свету.

— Честно говоря, нет, — мужественно ответил он, — но я не вижу другого пути жениться на вашей дочери.

Г-н Хозек ничего не ответил, только приподнял бровь, словно засчитал этот раунд за противником. Филь упустил из виду остальных, кто находился в комнате, но ему напомнили.

— Опа-на, — тихо сказала Эша.

— Филь, ты с ума сошел, тебе только шестнадцатый год! — потрясенно воскликнула Габриэль, обойдя стол и вылупившись на брата в упор. — У тебя помутнение рассудка, как в прошлом году?

— Да и ноша может оказаться неподъемной, — ехидно заметил г-н Хавелок.

«Пропала моя жизнь в Алексе, — огорчился Филь. — Теперь от Габриэль проходу не будет!» Единственной защитой от неё он видел возросшую к ней благосклонность Яна после приключений в Бейнаке.

— Чего накинулась? — сказал он. — У меня нет ни денег, ни положения, а Мета — не Агуста, чтобы подкатываться к ней с пучком дикого лука! Будет то и другое, тогда поговорим!

— Ну, ну, — непонятно сказала Эша. — Какой ты стал практичный, Филь.

— Всегда такой был! — рявкнул он в сердцах, донельзя смущенный разговором.

«Яну надо башку за это отвернуть», — присовокупил он про себя, заливаясь краской.

— Филь опять повышает голос? — осуждающе заметила Мета, появляясь в гостиной.

— Что случилось на этот раз? — спросил Ян.

— Судя по его виду, папочка обсуждал с ним его матримониальные планы, — ухмыльнулась проницательная Анна, ставя запыленную бутылку на стол.

— Нечего тут обсуждать, — невозмутимо сказала Мета, усаживаясь рядом с отцом, — ему надо сначала закончить третий год в Алексе. Филь не умеет одновременно крутить любовь и учиться. Потом, у него всё еще может поменяться несколько раз, его очередные матримониальные планы надо просто переждать как болезнь!

Эша странно глянула на неё, потом на Филя, ничего не сказала и молча села за стол. Г-н Хозек протянул руку, ухватил бутылку и поднялся.

— Итак, — сказал он, щедро наполняя стаканы, — я определенно не знаю, за что мы пьем — за гениальность нашего гостя или за его глупость, но что сделано, то сделано, не спорить же нам с императором. Одно точно: сегодняшний день заложил камень чему-то ранее невиданному в Империи, возможно, что невиданному богатству. Ты сегодня совершил очень дерзкий шаг, — он повернулся к Филю, — какой будет следующий?

— Расчет котла и отходящих труб, — ответил тот, — Флав хочет получить их к концу января. Говорит, что вдвое урежет мою долю, если ошибусь, он собрался посылать мои расчеты для проверки в Падую.

— Звучит так, что тебе придется сделаться лучшим другом Лонергана, — сказал Ян, и первый поднял стакан.

— А то непонятно, — рассмеялся Филь, радуясь, что всё на сегодня кончилось. — Вкалывать мы там будем в этом году, не приседая, можешь не сомневаться!