Прежде чем снять со стены факел, Сашка задержался и оглянулся на сноп солнечного света, проникавшего в зал. Выход из башни остался позади, а под ногами зияло квадратное отверстие, в которое уходила винтовая лестница с железными перилами.

Как объяснила Лилия, это был вход в лабораторию чудака-императора. Только вот спускаться туда Сашке не хотелось, хотя сама Лилия стояла уже внизу и терпеливо ждала его, задрав голову. Добравшись до нее, он пробурчал недовольно, едва успев оглядеться:

— Совершенно адское освещение. Трудно было провести электричество?

Коридор был узкий, но с высоченным потолком, и свет факелов терялся, не достигая его.

— Можно было, — сказала Лилия. — Но решили оставить как есть.

— М-да? — хмыкнул Сашка. — Тогда что же это за лаборатория такая?

Лилия хихикнула:

— Сейчас увидишь, только не пугайся. Мне самой стало не по себе, когда увидела это.

Подняв повыше факел, она пошла вперед. Сашка двинулся следом, бормоча:

— Ваш император — клад для психоаналитика, это ж надо было творить в такой обстановке! Здесь одни коридоры и залы, и всё темное, хоть глаз выколи. Говоришь, мой папаня тут восемнадцать лет сидит? Я сейчас разрыдаюсь. Хотя не стану, потому что на его месте я бы скорее разбил палатку. Или дом построил, деревьев-то сколько!

Они прошли пару десятков шагов и повернули за угол.

— Император Флав это место выбрал для пущей безопасности, — сказала Лилия. — У него увлечения были исключительно травмоопасные, а он был дядька ответственный.

— Ну-ну, — сказал Сашка. — Интересные тут понятия об ответственности — людей в капусту рубят, города с лица земли сносят. Не скучно живете!

Тут он замер, едва не прикусив себе язык. Лилия рассмеялась:

— Ага! А я что говорила!

Она отошла в сторону, давая Сашке дорогу. Перед ними была толстая дверь, обитая медными листами с заклепками величиной в чайное блюдце. Дверь была наполовину открыта. Из просторного помещения за ней, освещенного множеством факелов, доносился возбужденный голос Андрея, тихий — Маши и еще чей-то ясный, уверенный в себе и незнакомый.

С бешено колотящимся сердцем Сашка шагнул вперед. Этот голос мог принадлежать только тому узнику, кто, по общему мнению, являлся его отцом. Но его еще надо было разглядеть среди мешанины разноцветных стеклянных трубок, колб, реторт и пробирок, в изобилии поблескивающих отовсюду.

Создавалось впечатление, что содержимое сразу нескольких кабинетов химии разместили на двух длинных массивных металлических столах по обеим сторонам прямоугольной комнаты, а затем все емкости соединили между собой в нечто совершенно непостижимое.

За железными дверями широких тумб правого стола вились слабые языки пламени, превратив тем самым стол в подобие кухонной плиты. Судя по шильдикам с выбитыми на них цифрами, для каждого куба, колбы и реторты был определен свой температурный режим.

Между столами был метровой ширины проход, в конце которого виднелась еще одна дверь. Куда более серьезная, безо заклепок, из сплошного металла. И без каких-либо замочных скважин и задвижек, с едва заметной щелью по периметру, указывавшей на то, что это была дверь, а не стена.

Запах в помещении стоял невообразимый. Гарь от факелов смешивалась с химическими испарениями, и если бы не вентиляционные отдушины под потолком да поток свежего воздуха из открытой двери, здесь было бы нечем дышать.

Так что это место никак не могло быть лабораторией, по крайней мере физической, иначе чудак-император долго бы не протянул. Да и вообще здесь всё выглядело так, словно было построено для какой-то одной цели. А вот настоящая лаборатория, как пить дать, пряталась впереди за монстрообразной дверью. Но тогда какую функцию выполняла эта?

Взъерошенный, с горящими глазами и черной полосой на щеке, Андрей подлетел к Сашке и, небрежно кивнув Лилии, выстрелил одной фразой:

— Сашка, прикинь, здесь электричество получают из белков, из растений, — в смысле, не здесь, но в этом мире. А это, — он махнул рукой за плечо, — самый древний в мире генный секвенатор! Он умеет самостоятельно определять последовательность оснований ДНК, ты с Мышильдой занимался чем-то подобным, помнишь?

— Не совсем так, — поправил его тот самый четкий ясный голос. Сашка увидел наконец его владельца. — Эта установка действительно режет на части ДНК, но не столько определяет, сколько ищет.

У дальнего конца стола, что располагался вдоль левой стены, опершись о его край ладонями, стоял светловолосый мужчина и, подняв голову, смотрел на Сашку.

Рядом с ним в той же позе стояла Маша. Ее футболка и шорты с сандалиями смотрелись малость диковато в контрасте с одеждой мужчины. Свою портупею Маша сняла и бросила в угол. Там же лежала сабля Андрея.

«Та-ак… А папочка поразительно быстро завоевывает доверие!» — с неприязнью подумал Сашка, следя за тем, как мужчина выпрямился и направился к нему по проходу.

Он удивился, какое такое сходство с этим человеком обнаружила на гобелене Маша. Ничего похожего на себя он не находил. Разве что тот же рост и курносый, как у Сашки, нос. Однако фигура приближающегося к нему человека была значительно мощнее. И, самое главное, глаза. В них Сашка не мог прочесть ровным счетом ничего.

На боку мужчины висел в ножнах меч. А на груди, обтянутой черным поношенным камзолом, блестел на короткой цепи серебряный треугольник. Такой же самый, как и на Хавелоке год назад. И тот самый, что два года назад так удачно отразил свет в глаза Сашки, повисшего в когтях Джокера на крыше этой башни. Именно тот отблеск заставил Сашку нажать на Арпонисе треугольник, и это оказалось самым правильным решением.

Мужчина приветливо улыбался мягкой спокойной улыбкой, а когда до Сашки осталась пара шагов, протянул к нему руки, собираясь обнять.

Толкнув спиной Лилию, Сашка шагнул назад, заметив неодобрение, мелькнувшее на лице Андрея. И сразу почувствовал себя оказавшимся в перекрестии лучей: сзади Лилия жгла ему взглядом затылок; справа на него вылупился Андрей; спереди — папочка; а с другого конца зала, встав так, чтобы хорошо видеть Сашкино лицо, на него уставилась Маша, будто готова была сожрать его живьем. Не хватало только Джокера, который куда-то подевался.

Мужчина первым прервал повисшее молчание.

— Что ж, — сказал он разочарованно, склонив голову. — Тогда зови меня Мастер. Думаю, это звание никак не оскорбит твоих чувств.

Донельзя смущенный всей ситуацией, Андрей пробормотал:

— Зря ты так, твой отец классный мужик. Он нам тут такого понарассказывал, ты не поверишь!

Серые глаза Мастера смотрели на Сашку в ожидании, но тот молчал. Он не мог заставить себя открыть рот. Подобное уже случалось с ним, в доме тети Зины, когда она настаивала на обмене раковины на железную книгу. Тогда он просто не мог выдавить из себя ни слова — то же самое происходило с ним сейчас. Он лишь сумел кивнуть в ответ.

Мастер сдержанно вздохнул и обратился к Андрею:

— Тогда ты расскажи ему, зачем он здесь. Меня он слушать не станет, это видно. Только поторопись, осталось пятнадцать минут.

Мастер направился к столу, где находился ранее, но на полпути обернулся и горестно произнес:

— Однояйцевые близнецы, являющиеся генетическими копиями один другого, тем не менее две самостоятельных личности. Идентичность генотипа ни в коей мере не ведет к идентичности сознания. Я хорошо представляю, что рассказала тебе твоя мать, и скорблю о том, что случилось сегодня.

У Сашки пересохло во рту от злости. «Ох, не упоминал бы ты ее! — подумал он. — А то ведь и я что-нибудь скажу, что тебе совсем не понравится…».

— Я знаком с «феноменом близнецов», — сухо произнес он. — Мы это по биологии проходили. Так что ты должен мне рассказать? — спросил он Андрея.

Тот с некоторым беспокойством посмотрел на Мастера, который опять вздохнул и, отойдя к дальнему концу левого стола, стал подливать что-то в стеклянный куб. Там он заговорил с Машей, а Андрей ухватил Сашку за рукав.

Старательно избегая взгляда Лилии, Андрей повел его вдоль столов как заправский экскурсовод.

— Короче, это нечто вроде генетического замка, — начал он, оживляясь с каждой секундой. — Состряпали его в незапамятные времена, после того как один местный император вырастил окружающие горы. Этим он повредил кое-какие здания и напугал кучу людей, а замок поставили для того, чтобы всё же не разрушать уникальную установку…

Андрей махнул рукой в сторону дальней двери, которая выглядела как металлическая стена.

— Ее решили сохранить как музейный экспонат и правильно сделали, потому что она натолкнула потом на некие идеи, напрямую с ней не связанные, но крайне интересные!

Остановившись, Андрей рассеянно провел рукой по штативу с очередной колбой, в которую что-то вливалось и тут же переливалось дальше. Рот у него приоткрылся и снова закрылся, будто совсем не об этом он хотел сейчас говорить, потому как это была мелочь в сравнении с той новостью, что жгла ему язык.

Наконец он выпалил, понизив голос и пронзительно глядя на Сашку:

— Ты не поверишь, они изобрели антиграв! Устройство для компенсации веса. У них такси летают!

— Че-го? — Сашка бессмысленно уставился на него, шевеля губами. — Подожди, подожди, — добавил он. Ему подумалось, что он ослышался. — Антиграв? Правда, что ли? — спросил Сашка у Лилии и отмахнулся. — Да быть этого не может!

Он отвернулся от них, считая, что его разыгрывают. За его спиной раздался смешок.

— Может, может, — произнесла Лилия лаконично.

Растерянный Сашка снова обернулся. Должно быть, у него был крайне необычный вид, потому что Лилия иронически улыбалась, а Андрей чуть не жмурился от удовольствия. И значит, это была правда про антиграв. И это круто, подумал Сашка, это ж никаких дорог не надо, только преодолевай сопротивление воздуха, то-то дорог у них нет, одни дурацкие пляжи!

Лилия сказала насмешливо:

— Представь, что кто-то бесплатно пользуется чужими результатами, а собственные силы вкладывает только в рисковые пути. Как орхидеи, паразитирующие на деревьях.

Отрешенно уставясь на нее, Сашка снова пошевелил губами: «Орхидеи, антиграв… с ума сойти! И это рядом с этим!».

Факелы на стенах трещали и кадили, и хотя дым уносило кверху, но запах оставался. Освещению и декорациям мог позавидовать любой фильм ужасов, а главный узник вообще был одет как по заказу — в камзоле, штанах, сапогах и с мечом. Меч имелся и у его сыночка, жесткими ножнами заставляя держать чуть не военную выправку, недаром Маша его сняла.

— Чем является Хальмстем, как ты думаешь? — спросила Сашку Лилия. — С Сотерисом и зоной вокруг него, где возможно открыть Врата? Так вот, это форпост нашего промышленного шпионажа. Официально звучит очень прилично — Департамент Технического Развития, но сути не меняет. А с поста главы этого Департамента путь только в кресло Председателя Совета, так что сам понимаешь важность.

Сумев очнуться, Сашка повел вокруг рукой.

— Так у вас тут что, города будущего, дома в тысячу этажей, как в фантастических книжках?

Они стояли в середине комнаты, у правого стола, от которого тянуло по ногам жаром, и трудно было поверить, что где-то за стенами этой башни может быть другой, нормальный мир.

— Как раз нет, — засмеялась Лилия. — Основатели-то сердары, а они были двинуты на поиске решений, которые как можно меньше вредят природе. Так что скорее — деревни.

— А почему сердары были? — спросил Сашка, отвлекаясь от мыслей о невиданном техническом прогрессе.

Маша, которая крутила какой-то бронзовый регулятор ближе к торцу левого стола, подняла голову. Мастер, копавшийся в механизме на стене, недовольно покосился на Андрея.

— Потому что они уходят, — сказала Лилия. — Понемногу, но уходят к вам. Их здесь сильно не любят, вот и уходят.

Сашка угрюмо кивнул.

— Ясно… Дружно живете.

Они посмотрели с Андреем друг на друга, и Андрей отвел глаза. А Сашка подумал, что ситуация в этом мире в точности повторяет его собственные взаимоотношения с ним и Машей. Недаром Джокер так удивлялся.

Андрей сказал:

— Ладно, мы теряем время…

— Куда спешим? — поинтересовался Сашка.

— Надо успеть попасть в лабораторию до полудня, — сказала Маша, подходя к ним.

На лбу у нее красовалась полоска сажи. Следы сажи виднелись также на ее шортах, коленях и когда-то белой футболке. Маша старательно смотрела мимо Лилии.

— Твой… отец, — сбилась она на секунду, — просит тебя объявить свое решение не позже чем через десять минут.

Сашка удивился:

— Какое еще решение?

— Я не успел, — смутился Андрей. — Короче, так…

— Будет короче, если расскажу я, — прервала его Маша. — Лучше помоги ему, он там смазывает какие-то направляющие.

Андрей безропотно направился к Мастеру, а Маша перевела дух, собираясь с мыслями. Потом заговорила быстро и отчетливо, похлопывая в такт по поверхности стола. Похоже, что она записала это в свой «магнитофон» и теперь воспроизводила, что рассказывал Мастер, пока Сашка гулял по полям.

— Семнадцать с половиной лет назад в городе, который располагался на этом месте, был праздник, — начала она.

Сашка навострил уши. «О, версия событий от папочки! Интересно послушать…»

— Твой отец, как глава Департамента Технического Развития, должен был присутствовать на нем, но заболел и остался дома. Однако, получив сообщение от своего брата-близнеца, бросился сюда после того, как узнал, что из Хранилища исчез особый меч, замененный на похожую копию. Меч служит ключом к установке под названием Раксис и обладает специфическими свойствами, так как выкован из упавшего в незапамятные времена метеорита. Ковали его для борьбы с демонами, но он токсичен и для людей, поэтому его держат в специальных, только для него сделанных ножнах. Причина, по которой твой отец кинулся сюда, состоит в том, что его брат был психопатической личностью и давно горел идеей совершить что-нибудь страшное. Как Герострат, который сжег храм Артемиды, чтобы войти в историю…

Мастер закончил свои дела и подошел ближе, внимательно слушая. Выражения его лица Сашка не мог понять — по нему бегали тени от пламени факелов.

— Больше всего его привлекал Раксис, — продолжала Маша. — Только проникнуть туда он не мог, потому что страдал редким заболеванием, которое обнаруживал генетический замок. Замок ищет определенный участок Y-хромосомы, который у него был поврежден. Настраивают замок на каждого нового главу Департамента Технического Развития, то есть он был настроен на твоего отца, получившего в тот день сообщение: «Я нашел путь. Когда ты будешь это читать, я буду уже внутри».

Мастер склонил голову. Вокруг рта его залегли глубокие складки, он крепко сжал рукоять меча. Он несомненно переживал неприятные воспоминания, и Сашке стало ясно, с чего вдруг он делегировал другим полномочия своего рассказа.

— Твой отец вспомнил, что видел в доме своего брата альпинистские крючья и веревки, и понял, что тот задумал. В лабораторию можно проникнуть с крыши, если разобрать стенку колодца, что идет вниз вдоль всей башни. Но спускаться внутри колодца придется на веревках. Праздник был костюмированный, такова традиция, и, чтобы не привлекать внимания, твой отец оделся по старинной моде, пристегнул к поясу ту самую фальшивку и бросился сюда. Охрана его внутрь не пустила и тогда он…

Маша сбилась. Вместо нее заговорил Мастер, ни к кому в особенности не обращаясь и глядя поверх голов.

— До того дня я не принимал брата всерьез. Никто не принимал всерьез его страсть к разрушению. Когда же я понял, что он не шутит, я испугался. Я перебил охрану, намереваясь спасти куда больше. На объяснения не было времени, да и слушать меня не стали, все были в возбуждении от праздника. Когда я открыл первую дверь, замок был уже разогрет. В тот момент я не понял, что это означает, и сразу открыл вторую. Лаборатория оказалась пуста, но обратно выйти я не успел.

Мастер помолчал и горько усмехнулся:

— Он напал сзади, почти размозжив мне голову, и снял с меня меч. Когда я очнулся, Раксис уже работал… Он хотел как можно больше разрушить, но успел разрушить только город, потому что сработали встроенные механизмы ограничения, о которых он не знал. Он слишком сильно дернул ручку, а требовалось плавно. Я подкрался к работающему Раксису, вынул меч и вышвырнул его за дверь. Это оказалось ошибкой, потому что такая ситуация не была предусмотрена, а может, и была, ведь император Флав был большой хитрец. Как бы то ни было, Раксис остался работать, но в странном режиме — над башней появился защитный купол. Он не исчез даже когда ушло солнце — Раксис как бы замкнулся сам на себя. Я выкарабкался за дверь и получил еще один удар, на этот раз мечом в спину, но успел схватить первую подвернувшуюся склянку и плеснуть в него… Еще я помню, как начала закрываться дверь. Когда я очнулся, лица у него не было и он был мертв. Я похоронил его здесь, недалеко от башни.

В лице Мастера проявилась тоска. Глаза его были пустые, когда он повернулся к Сашке.

— Меч слишком долго находился в моем теле, я заболел, — сказал Мастер бесцветным голосом. — Даже после того как рана затянулась, я болел еще год. Когда же, собрав силы, я попробовал открыть вторую дверь, чтобы выключить Раксис, замок не сработал. Что-то изменилось во мне, и он меня не узнал. Перенастраивается же он только при открытой двери, так что я оказался в ловушке. Ты — моя единственная надежда выбраться отсюда. Ты мой сын, поэтому у нас есть шанс. Теперь ты мне веришь?

С большим трудом Сашка выдавил из себя:

— Время покажет.

Ему стало нехорошо от этого рассказа. Даже Маша с Андреем, которые его уже слышали, стояли не шевелясь.

Лилия взяла Сашку за руку, прильнув к его плечу. А Сашка вспомнил слова Джокера о том, что два года назад здесь, на крыше башни, должно было разыграться театральное представление, в котором Мастер выступил бы спасителем. Теперь Сашка знал ответ на вопрос, что так мучил их с Машей после последней встречи с Джокером, — в качестве благодарности Мастер намеревался просить своего освобождения.

— Эти слова лучше тех, что я получил, когда ты вошел, — произнес Мастер удовлетворенно. — Считаешь ли ты, что пора выключить Раксис? Я надеюсь, это получится, если вернуть его в рабочее состояние, а затем провести корректную операцию выключения.

Сашка недоуменно пожал плечами.

— А что тут думать, его необходимо выключить! Мало ли что может произойти? Может, там что-нибудь когда-нибудь испортится, и тогда вообще всем каюк.

Мастер кивнул и спросил:

— Понимаешь ли ты, что тем самым можешь освободить опасного преступника? Вероятность этого пятьдесят на пятьдесят, а доказательств в свою пользу у меня нет.

Сашка подумал: «Справимся как-нибудь».

— Понимаю, — ответил он.

После некоторой паузы Мастер спросил опять:

— Принимаешь ли ты ответственность за возможные последствия?

Сашка воззрился на него.

— Что вы имеете в виду?

Свежий приятный ток воздуха от входных дверей ослабел.

— Мастер имеет в виду, — ступив через порог, сказал Джокер, — что в этом мире принято нести ответственность за освобождаемого преступника. Ты можешь освободить любого, но тогда ты отвечаешь своей жизнью и имуществом за всё, что он совершит до истечения срока его наказания.

Сашка поразился: «Ни фига себе правило! Хотя что-то в этом есть…»

— Насколько понимаю, срок наказания уже составил семнадцать с половиной лет, — сказал он. — Хватит, думаю.

— Шесть тысяч триста пятьдесят восемь дней, если быть точным, — поправил Мастер. — Итак, ты согласен с условиями?

— Не волнуйся, — сказал Джокер. — Скорее всего Мастера ждет реабилитация и прежнее место в Совете.

При упоминании Совета Сашка ощутил дикое желание поскорей покончить со всем этим и отправиться навестить в госпитале мать. Стоять ему тут надоело, вонь ему надоела, да и Джокер с Мастером отнюдь не милые ребята и уж точно не приятные собеседники.

Не долго думая, он сказал:

— Хорошо, согласен. Что надо подписать?

Он стал озираться в ожидании, что сейчас ему протянут какую-нибудь бумагу. Джокер обменялся с Мастером коротким взглядом, затем вышел вперед.

— Никаких бумаг подписывать не надо, гарантией исполнения является судебный эмпарот.

Услышав о суде, Сашка помрачнел, потому что совершенно забыл о Хавелоке.

— Кто такой эмпарот? — невольно вздохнув, спросил он.

Джокер ответил:

— Специально обученный человек, умеющий читать образы, возникающие в твоем сознании, и воспринимающий твой эмоциональный отклик.

Сашка кивнул, припомнив, что говорила ему мать.

— Понятно. Что-то вроде живого детектора лжи… Ну, и чего мы ждем? Что конкретно от меня требуется, плюнуть в пробирку?

Джокер извлек из складок плаща блестящую коробку книжного формата с трегольником на крышке. Увидев ее, Сашка тревожно подумал: «Кажется, плевком в пробирку не обойдется. Сейчас как пить дать потребуют что-нибудь экзотическое вроде литра моей крови. В ужастиках кровью решают все проблемы…»

Подметив его подозрительный взгляд, Мастер произнес успокаивающе:

— Надо подышать в это устройство.

Он кивнул на коробку, что держал Джокер. Тот открыл ее и достал плотно свернутый пакет, на вид пластиковый, с маленьким пористым кубиком на конце короткого шланга. С другой стороны пакета тоже торчал небольшой шланг.

— Просто надуй его, — сказал Джокер, протягивая Сашке эту конструкцию. — Как воздушный шар.

Под молчаливое одобрение Мастера Сашка взялся за шланг, что был без кубика, и принялся дуть в него. Пакет с тихим шелестом стал разворачиваться в куб. Почесав фирменным жестом в затылке, Андрей спросил:

— А что это такое?

Мастер ответил:

— Это современная альтернатива тому участку замка, который оказался разрушен в процессе событий, о которых я рассказывал. К счастью, этот участок самый первый во всей цепи, мне сильно повезло. Хватит, — сказал он Сашке, который расстарался до того, что куб едва помещался в проходе между столами.

Он забрал его у раскрасневшегося Сашки и сдернул с маленького кубика защитную оболочку. Баллон сдулся, а Джокер протянул Мастеру обычные хирургические перчатки. Тот их надел, отцепил от баллона кубик и бросил его в колбу, что стояла в конце правого стола.

— Теперь только ждать, — сказал Мастер и нервно улыбнулся. Он напряженно уставился на закрытую дверь.

Маша спросила:

— А почему нельзя было надуть эту штуку у нас и просто притащить сюда тот кубик, что вы бросили в колбу?

Мастер лишь мельком глянул на нее, вместо него ответил Джокер:

— Есть ограничение по времени, три минуты. А железная книга открывает сюда доступ лишь на площадку, с которой вы знакомы. Просто не успеть.

Маша кивнула, и комната погрузилась в молчание. Минут пять-семь ничего не происходило. Всё так же шипели факелы и булькала повсюду разноцветная жидкость.

Но затем к привычным звукам примешался новый, низкий и вкрадчивый. Почти неощутимая вибрация стала сотрясать пол. В толще двери перед ними что-то мягко загудело и щелкнуло. И сразу раздалось еще несколько щелчков подряд.

— Фиксаторы отошли, — не очень разборчиво пробормотал Мастер. Он вцепился в свой поясной ремень, руки его ходили ходуном. — Значит, сработало, сработало, великий О́дин, сработало… Сейчас пойдут засовы!

По гладко отполированной стене прошла легкая рябь. Пол под ногами дрогнул. Мастер сделал знак рукой, чтобы все отошли подальше.

Откуда-то потянуло затхлым воздухом. Вкрадчивый гул сменился шипением, по периметру двери заклубился пар. Затем она сама стала выезжать словно на салазках и одновременно смещаться вправо, как бывает у больших сейфов.

А за ней взору открылся громадный зал, который, к удивлению ребят, оказался ярко освещен солнечным светом.