Зал суда по величине был не меньше Хранилища и тоже круглый. Только в отличие от Хранилища здесь в куполе были прорезаны длинные узкие окна. Обширное пространство мраморного пола огораживал барьер, за которым поднимались ряды деревянных скамей, разделенных проходами на три секции.

Боковые секции амфитеатра до отказа заполняли зрители. В центральной разместились судьи — шесть человек в черных мантиях, по трое с каждой стороны от сухой строгой дамы, чья мантия была белой. В полу зала сверкал металлом огромный треугольник с лучами, расходящимися из центра к вершинам.

Сашка с Андреем в сопровождении Вайларка прошли от массивных дверей по короткому коридору и остановились точно на пересечении лучей. Гул голосов в зале стих, Вайларк поклонился.

— Ваша честь…

Андрей поклонился следом. Сашка нервозно кивнул и тут же уставился на Хавелока, который сидел в первом ряду со знакомым эмпаротом и двумя служащими в ливреях.

Сердце у Сашки тяжело забилось. Он почувствовал, как его охватывает гнев, но ничего не мог с этим поделать. Глядя на наглую ухмылку Хавелока, он крепко сжал кулаки. Хорошо поставленным голосом женщина в белой мантии спросила о чем-то Андрея, Сашка не расслышал, о чем. Он разобрал только ответ: «Бабушку звали Нелла Фалькон…»

Улыбка с лица Хавелока сошла, он бросил на Андрея настороженный взгляд. И еще один, когда тот заявил, что является гражданином Империи. Затем Андрей сообщил, что отец его, Владимир Фалькон, родился здесь и зарегистрирован под этим именем. А потом зал зашумел, взорвался возгласами, и только тогда Сашка с усилием отвел взгляд от Хавелока.

На лицах судьи и тех, кого Сашка мысленно назвал присяжными, читалось потрясение. Как и на лицах многих людей, заполнивших зал; некоторые из них вскочили на ноги, чтобы лучше рассмотреть Андрея.

Когда шум стал спадать, Андрей звучно произнес:

— Именно так, мой отец сердар-демон. Моя бабушка сердар, мой дед — демон. Я не знаю его настоящего имени, но все зовут его Джокер.

Гул голосов смолк. Наступила гробовая тишина. Утратив всю свою невозмутимость, судья спросила, подавшись вперед:

— Ты… уверен в этом?

— Уверен, — ответил Андрей. — Можете спросить его самого.

Судья немедленно отдала распоряжение служащему, и тот понесся вон из зала. Обернувшись к ней, Хавелок произнес с удивлением:

— Ваша честь, вы собираетесь допустить демона на открытое заседание?

— Именно это я собираюсь сделать, — громко и отчетливо сказала судья.

Народ в зале заволновался. Примерно треть собравшихся поднялась с мест и стала пробираться к дверям. На лысине Хавелока проступил пот. А Сашка, вспомнив, что Вайларк в разговоре с Андреем назвал Джокера дедом, подумал, почему же он никого не предупредил?

И вообще откуда Вайларк знает об этом? Как и мать, ведь она совсем не удивилась тогда на кухне в отличие от всей этой толпы. Мать знает, Вайларк знает, да и тетя Зина тоже давным-давно знает, судя по всему, а ее объяснения про визит в санаторий только отмазка. Но что этих троих может связывать?

И тут Сашку пробил пот не хуже Хавелока. Он с трудом заставил себя не смотреть на стоящего рядом Ментора, ведь Сашкины мысли мог прочесть эмпарот! Поэтому он обрадовался, когда судья обратилась к нему. Не разобрав вопроса, Сашка выпалил:

— Я знаю, что мою мать зовут Минодора. Я предполагаю, что моего отца зовут Филь…

Судья подняла ладонь.

— Вам не надо доказывать свое гражданство, суду известно, кто вы, — сухо сказала она. — Будьте внимательней к моим словам. Я сообщила, что по просьбе Мастера Хавелока первым сегодня рассматривается дело о вашем участии в разрушении бассейна с Сотерисом седьмого июля прошлого года. Судебный эмпарот уже снял с Мастера подробные показания, и ваша вина не вызывает сомнений. У вас есть, что сказать суду в свою защиту?

«Ах, вот значит как! — со злостью подумал Сашка. — С него уже показания сняли! Ну, это мы еще посмотрим…»

— Да, у меня есть что сказать суду, — бросил он в самодовольное лицо Хавелока. И, не выдержав, он закричал на весь зал, тыкая в Хавелока пальцем: — Я обвиняю этого человека в попытке убийства моей матери и тетки! Также я обвиняю его в убийстве еще одного человека, хоть он и не гражданин вашей Империи!

Вайларк дернул Сашку за руку, оборвав на полуслове. Зрители в зале зашептались. Судья откинулась на спинку скамьи. Сидевший рядом с ней массивный мужчина с породистым высокомерным лицом произнес нравоучительно:

— Это и ваша Империя, юноша! А возгласы ваши не имеют никакого отношения к рассматриваемому делу. Мы успеем к ним вернуться, если раньше вы не потеряете права гражданства.

Остальные присяжные переглянулись и согласно закивали. Легкая тревога в глазах Хавелока растаяла. Он снисходительно улыбнулся. Под многочисленными взглядами Сашка чувствовал себя мухой на тарелке. Но он не собирался сдаваться.

— Это одно и то же дело! — выкрикнул он, шагнув вперед и снова тыча пальцем в Хавелока. — Этот человек убийца, и я могу это доказать!

Он тут же подумал: «Батюшки, где я возьму эти доказательства?». Шум в зале усилился. В глазах Хавелока опять мелькнула тревога. Вайларк оттянул Сашку назад, а присяжные хмуро закачали головами и принялись тихо переговариваться. Судья медленно поднялась во весь рост.

— Вы забываетесь, — ледяным тоном произнесла она и так посмотрела на Сашку поверх длинного острого носа, что тот сразу вспомнил завуча своей школы. — Вы присутствуете на Императорском суде в качестве обвиняемого в тяжком преступлении. Если вы продолжите нам мешать, с вами поступят так же, как с Диамандой Карьети, вашей родственницей. А именно — вас выведут из зала, и суд продолжится уже без вашего участия. Вы меня поняли?

Сашка кивнул. Во рту у него пересохло, поэтому он произнес не очень связно:

— Можно один вопрос?

— Можно, — садясь на место, разрешила судья.

— Моя тетя… Она тоже обвиняла Хавелока в убийстве? За это ее и удалили из зала?

Брови судьи недовольно сомкнулись. Вайларк прошептал Сашке:

— Мастера Хавелока…

С неприятной ухмылкой, откинувшись на спинку скамьи, Хавелок глядел на Сашку, сцепив костлявые пальцы на животе.

— Да, именно так, — ответила судья сухо. — Но оказалось, что ей нечем подтвердить свои слова. Возможно, при других обстоятельствах суд назначил бы слушание, но не после того, как она собственноручно отняла жизнь у четырех человек. Сердару, тем более такому жестокому, нет веры.

Последние ее слова сразу и до конца объяснили Сашке всю подлую хитрость Хавелока. Тот знал, что мать с тетей Зиной сердары, и поэтому послал вперед столько солдат. Слишком много для трех человек и слишком мало для двух чистокровных сердаров. Он выигрывал по меньшей мере в том, что открыто разоблачал их, но не это ему было нужно. Он надеялся, что какое-то количество солдат погибнет, если не все, и дополнительно приготовил свою засаду.

Хавелок был уверен, что мать с тетей Зиной окажут сопротивление. Он сильно надеялся, что они одержат победу над солдатами. И тогда, убив их из засады, он решал все свои проблемы. Он устранял угрозу в лице тети Зины, он реализовывал старый план мести, он выступал защитником своих сограждан от злобных чудовищ, и он оставлял Сашку одного. Чтобы без помех добраться до него позже.

Сашка уставился на Хавелока, понимая, что у него будет только один шанс — за спиной вдоль стен коридора стояло четверо солдат и совсем не мечи были в их кобурах. Сашка ничего не мог с собой поделать, он просто не в силах был простить: чудовище сидело перед ним, и его надо было уничтожить. Но за мгновение до того, как он прыгнул, тишину прорезал отчаянный Машин крик:

— Сашка!

А в следующую секунду ему на плечо легла тяжелая рука Вайларка.

— Не смей…

И он очнулся. Судья с присяжными пристально глядели на него. Маша изо всех сил махала ему рукой со своего места в верхнем ряду, на нее оглядывались. А Хавелок достал из кармана платок и утер им пот со своего бугристого черепа. Ухмылку смыло с его лица.

Вежливо, как только мог, Андрей обратился к судье:

— Ваша честь, могу и я спросить?

Судья в ответ слабо кивнула. Она всё еще рассматривала Сашку, но теперь уже исключительно как зверя в клетке. Личико хорошенькой белокурой девушки через одного человека от нее скривилось от гадливости. Сашка опустил голову. Вайларк снял руку с его плеча. Маша наверху снова плюхнулась на место.

— А судебный эмпарот разве не может определить, говорит ли сердар правду?

Вместо продолжавшей молчать судьи ответил другой присяжный, румяный толстяк с обширными залысинами на высоком лбу. Поерзав по скамье, он с пришепетыванием сказал:

— Это представляет некоторую проблему, молодой человек, ведь многие сердары умеют синтезировать воспоминания, и непонятно, когда им верить. К тому же эмпарот очень редко слышит произнесенные слова, он чаще видит образы и считывает эмоциональное состояние. А сердары очень хорошо управляют своими эмоциями!

Сашка подумал мрачно, что это точно не про него.

— А я кем считаюсь? — спросил Андрей.

Не задумываясь, толстяк ответил доброжелательно:

— Человеком, юноша. Вы человек, потому что в вас всего четверть от сердара и четверть от демона. Человеческая природа самая сильная, она быстро берет свое, и в третьем поколении вы уже человек. Хотя одновременно вы уникум! — Не замечая недовольного выражения на лице судьи, толстяк разулыбался. Улыбка у него была совершенно детская. — Когда мы услышали, что кто-то создал Большой Круг, мы не поверили своим ушам, это же невозможно! Но факт налицо, ключ к Раксису уничтожен, от него нашли только рукоятку, слава О́дину…

— Тогда у меня к вам предложение, — бодро произнес Андрей.

— У меня другое предложение, — прервала его судья. — Продолжить судебное заседание по объявленному делу.

Толстяк смутился, Андрей — ничуть.

— Очень хорошо, — заспешил он, пока его опять не прервали. — Мое предложение поможет сильно сократить заседание.

Сашка поднял голову. Судья и присяжные недоверчиво посмотрели на Андрея. А тот осведомился у судьи с легким поклоном:

— Вы позволите?

Сашка насторожился, разобрав знакомые интонации Джокера в разговоре с Мастером.

— Хорошо, — согласилась судья. — Только коротко.

Андрей не заставил себя ждать.

— Если я человек, то хочу предложить вам кое-что, что вы не сможете проигнорировать, — сказал он и постучал себя пальцем по лбу. — Вот здесь находятся все необходимые доказательства того… что Мастер Хавелок убийца! — закончил Андрей громко на весь зал, и улыбнулся остолбеневшему Хавелоку.

Под куполом зала разнесся гул удивленных голосов. Маша захлопала в ладоши. Присяжные беспокойно зашевелились. Лицо судьи посуровело, она вздернула руку. В зале настала тишина. Пользуясь моментом, Андрей добавил четко и разборчиво:

— У вас в самом деле разрешается членам Совета убивать людей, а после этого выступать в суде в качестве обвинителя? Какая многообещающая практика!

Он задрал в удивлении брови, картинно всплеснул руками и приветственно помахал Маше, которая прижала обе ладони ко рту.

Тут уж все загалдели одновременно. Люди в зале закричали и заулюлюкали, кто-то даже засвистел. Хавелок вскочил на ноги и с красным лицом принялся орать «Протестую!», обернувшись к судье. Та в свою очередь поднялась и стала кричать что-то Вайларку, показывая на Андрея. А потом Сашку сильно, но непродолжительно затошнило, и шум в зале сам собой стал спадать.

Парадная дверь открылась, затем закрылась. Вайларк закаменел. Андрей обернулся, по губам его скользнула улыбка. Сашке оборачиваться не требовалось — он прекрасно знал, кто только что вошел сюда. Легкие шаги приблизились, и, встав рядом с Андреем, Джокер поклонился по очереди судье, Вайларку и публике.

— Ваша честь… Ментор… Уважаемое собрание…

Судья кивнула ему как старому знакомому и села одновременно с Хавелоком. Присяжные перестали болтать и приняли деловой вид.

Если Джокер был когда-либо не отличим от человека, то именно сейчас. Он даже стал ниже ростом, хотя Сашка всё равно не доставал ему до плеча, не говоря о Вайларке, который был ниже Сашки еще на полголовы.

Волосы Джокер опять собрал в конский хвост, как при визите в школу. На ногах его были кожаные туфли и светлые летние брюки, подпоясанные коричневым ремешком. Рукава белоснежной рубашки были подвернуты, левую руку он держал на перевязи. Сашка обежал глазами зал — на Джокера все смотрели с любопытством, но и только. Никакой открытой неприязни Сашка ни в ком не заметил.

— Чем я обязан такому неожиданному приглашению? — спросил Джокер своим обычным низким голосом, в котором звучали совсем не обычные для него бархатные нотки.

Он улыбнулся членам суда, сверкнув безукоризненной улыбкой. Хорошенькая девушка, которую лишь недавно корежило при взгляде на Сашку, благосклонно улыбнулась в ответ. Сидевшая рядом с ней коренастая некрасивая дама жеманно повела плечиком.

В зале послышался женский шепот. Сашка хмыкнул про себя, поняв, что Джокер включил на полную мощность то, что Маша когда-то назвала харизмой. Вот только на судью это не подействовало.

— Этот молодой человек ваш внук? — холодно спросила она, показав на Андрея. — Ответьте, и вы свободны вместе с ним.

Удостоив Андрея мимолетным взглядом, Джокер деликатно осведомился:

— А разве он не под судом находится? Хотя заметно, что вид у него чрезвычайно довольный. И да, это мой внук. Что он натворил, коли вы отпускаете его без покаяния?

Он повторно взглянул на Андрея, который хоть и потупился, но выглядел как кот, наевшийся сметаны.

— Он только что допустил административное правонарушение, оскорбив суд, — сверкнув глазами, произнесла судья. — На первый раз я его прощаю, но с заседания выставляю. Как мы выяснили сегодня, он не совершил ничего противозаконного и явился только жертвой обстоятельств. У Мастера Хавелока нет к нему претензий, а его недопустимое поведение не позволяет использовать его в качестве свидетеля.

Андрей больше не выглядел довольным, по скулам у него заходили желваки.

— Давайте закончим, — сказала судья. — Его бабушку звали?..

Джокер ответил:

— Нелла Фалькон, разумеется.

— Вы знали, что она сердар?

Джокер рассмеялся:

— Спаси меня О́дин от такой напасти — нет, конечно! Я не знаю, как ей удалось меня провести. А в чем всё-таки суть административного нарушения, допущенного моим внуком? — спросил он как бы между прочим, взяв Андрея за локоть и поворачиваясь уходить.

— Он заявил, что Мастер Хавелок убийца, — сердито ответила ему судья. — И заявил это в совершенно неподобающей форме.

Джокер снова повернулся к присяжным.

— А вы разве этого не знали? — спросил он с неподдельным удивлением.

— Что не знали? — насторожилась судья.

— Мастер Хавелок на самом деле убил человека, чтобы замести следы другого своего преступления, — ответил Джокер невозмутимо, поклонился и повел Андрея к дверям. — Пойдем, нам есть о чем поговорить.

На сей раз уже никто не свистел и не улюлюкал. В наступившей тишине раздался лишь свирепый шепот судьи:

— Остановитесь, я вам приказываю! — Она сделала жест рукой, и солдаты заступили Джокеру с Андреем дорогу.

Пристально глядя на Джокера, Хавелок впился в барьер побелевшими пальцами. Зато присяжные все как один смотрели на него самого — кто прищурившись, кто растерянно. Сашка заметил, как расслабились плечи Вайларка — он больше не напоминал соляной столб.

Не двигаясь с места, Джокер сказал:

— Это людские дела, я тут при чем? Сами выясняйте… Если у вас хватит полномочий, — закончил он с издевкой.

Маленькие уши и острый нос судьи покраснели. Глаза ее превратились в два револьверных дула.

— У меня хватит полномочий заключить вас немедленно под стражу! — рявкнула она, выведенная из себя. — Чтобы точно выяснить, что вы имели в виду. Вернитесь немедленно и потрудитесь объясниться!

Медленно, будто нехотя, вернувшись на место, Джокер проникновенно произнес:

— А не проще ли прислушаться к тому, что вам уже сказали? Мой внук не станет бросаться голословными обвинениями, и я уверен, что у него есть доказательства. Но вы не хотите его слушать, так что изменят мои слова?

Сашка поймал устремленный на Джокера восхищенный взгляд Маши и тут же потупился, боясь вспугнуть удачу. Потому что до него только сейчас дошло, что тот что-то задумал, и вызов его сюда не был случайным. И что Вайларк не забыл сообщить, кем приходится Джокер Андрею, а не сделал этого специально. Весь зал, включая присяжных, сидел тихо и неподвижно, ожидая, что скажет судья.

Трясясь от ненависти, Хавелок прорычал Джокеру:

— Как ты смеешь оскорблять меня и в моем лице Совет своими грязными фантазиями? Ты, кому гражданство Империи дано просто из милости, второсортный ты негуманоид?

Присяжные смутились, судья поморщилась. Джокер повернулся к Хавелоку.

— Как точно подмечена суть, — в противовес сиплому рыку заметил он бесстрастно. — Уважаемый Мастер глядит прямо в мою черную душу и читает там как в открытой книге. Но я бы пошел дальше, зачем останавливаться? Почему сразу не сказать, что я демон? Ведь это разом поставит точку. Демон и всё тут, потому и неполноценен. И тот факт, что мне единственному дано гражданство Империи, еще не ставит меня на одну доску с человеком.

Судья успокаивающе подняла ладонь.

— Попрошу вас воздержаться от политических заявлений, — недовольно произнесла она. — Здесь суд, а не дискуссионный клуб о правах демонов. Вам дано гражданство, чтобы вы могли полноценно представлять их права, но здесь этому не место.

Джокер согласно склонил голову. Однако Хавелок не желал успокаиваться.

— Ты думаешь, что очень умен? — с ленивым высокомерием спросил он. — И чего же ты добился своим умом, кроме жалких подачек для своего народа? Мотаясь три года между мной и чудовищем в башне в надежде, что кто-нибудь из нас вспомнит о твоих услугах, когда займет место Председателя, ты жалкий фигляр!

Судья вскипела:

— Мастер, я прошу вас выбирать выражения, иначе дальнейшее заседание пройдет без вашего участия!

Сашка подумал тревожно: «Кажется, именно этого он добивается. Или он хочет вывести из себя Джокера». Тихо и отчетливо Джокер проговорил:

— Что я думаю о собственной персоне — это мое дело, любезнейший Мастер. Надеюсь, почтенный оппонент не считает себя средним умом, так почему же он отказывает в этом праве мне? Но это детали. Дело в том, что в мои планы сегодня не входит быть умным, я претендую на нечто совершенно иное. Я претендую на правоту. А истине безразлично, кем я сам себя считаю или даже что думает по моему поводу проницательнейший Мастер Хавелок. Бывший Мастер, потому что сейчас в этом суде три гражданина Империи, собравшихся вместе…

Джокер сделал секундную паузу и поднял голос:

— Демон, сердар и человек требуют от суда начать новое дело — Империя против Лавизуса Хавелока! Мы имеем на это право по Закону, и наше требование обладает абсолютным приоритетом потому, что мы сейчас здесь втроем и требуем одного и того же.

Он галантно поклонился ошеломленным присяжным.

— Вы обязаны подчиниться или вы нарушите Закон… Ваша честь, начинайте, — сказал Джокер судье, перекрывая побежавший по залу ропот.

Судья, очевидно, была поражена таким необычным поворотом, но на лице ее читался не гнев, а глубокая задумчивость.

Сашка стоял ни жив ни мертв. Машино лицо в обрамлении вздыбленных кудряшек ярким пятном горело на фоне зала. Сияющими глазами она смотрела на Джокера. Как и Андрей, у которого даже рот приоткрылся. Только Вайларк не утратил присущего ему спокойствия.

Хавелок вскочил на ноги и стал быстро пробираться к выходу.

— Это чушь какая-то! — рявкнул он на ходу. — Это беззаконие! Я покидаю заседание!

Судья сразу очнулась.

— У вас нет такого права, потому что вы теперь обвиняемый, — заявила она решительно. — Это очень старое положение, его внесли в Закон в четырнадцатом веке, вы могли его не знать. Тогда еще надеялись, что демон, сердар и человек в состоянии найти общий язык, — усмехнулась она и перевела взгляд на Джокера. — Приятно, когда кто-то глубоко знает Закон. Суд принимает ваше требование.

Хавелок застыл на месте, медленно покрываясь серыми пятнами. Потом снова заторопился.

— Ну, хватит! — бросил он, не глядя на судью. — Поговорим об этом в Совете. Уверен, что там эта проблема получит достойное разрешение!

Судья внимательно посмотрела на него, левая бровь у нее изогнулась дугой.

— Я запрещаю вам покидать здание суда, — произнесла она. — Вы не выйдете отсюда. Вы что, этого не понимаете?

Хавелок глянул неуверенно в сторону солдат, перегородивших дорогу к выходу.

— Что касается Совета, — продолжала судья, — суд ему не подотчетен. И уверяю вас, любой другой судья скажет вам то же самое про объявленное здесь положение. Поэтому давайте начнем, — закончила она деловито, показав на мраморный пол зала.

Хавелок повел глазами и шагнул было к Сашке, но изменил решение и предпочел встать рядом с Джокером.

Сунув руки в карманы, он надменно произнес:

— Хорошо! Но я требую, чтобы ко мне обращались по должности.

— А вот это вам уже следовало бы знать, — холодно ответила ему судья. — С момента открытия Империей дела против вас вы теряете должностные привилегии вплоть до момента вынесения оправдательного приговора. Итак, я начинаю опрос свидетелей! Вы первый, коли вы всё это затеяли, — сказала она Джокеру, и тот выступил на полшага вперед.