Дес молчит, когда мы выходим из тронного зала, его шаги эхом отдаются в пещерообразных залах. Нас скрывают его тени. С каждым шагом свечи рядом гаснут, и драгоценные растения Мары увядают.

— Что произошло. — Он даже не спрашивает.

Я чувствую, как он дрожит от гнева, борясь с импульсом рвать, метать и разрушать. Его тело практически гудит от этого.

— Они собирались наказать эту женщину, изнасилованную. — Мне приходится перевести дух на несколько секунд из-за боли в спине, прежде чем продолжить. — Я не могла этого допустить.

В его глаза сверкают молнии и видна мука, он смотрит на меня, и я вижу, что он еле сдерживается, чтобы не сойти с ума и, что если он не будет держать гнев в узде, придётся выпустить все эмоции.

— Значит, вместо неё наказали тебя. — Он говорит без интонации, поэтому я понятия не имею, о чём он думает.

Я киваю, а его настроение продолжает ухудшаться.

Дес выносит меня из замка, пересекает сад и направляется к нашим комнатам. Тьма, которую он тащит с собой, теперь затемняет территорию дворца и небо, забирая жизнь из растений, которых касается. Феи останавливаются и смотрят на нас — на гневного Короля Ночи и его пару, кровь которой капает на каменную дорожку.

От боли и потери крови у меня перед глазами всё немного расплывается. Чёрт подери, как болят крылья.

Как только мы подходим к гигантскому кедру, в котором находятся наши комнаты, привлекаем внимание нескольких солдат ночи, охраняющих периметр. Завидев нас, они бросаются вперёд.

— Приведите целителя, — командует Дес.

Они тут же убегают.

Дес взбегает по лестнице и, добравшись до наших комнат, пинком распахивает входную дверь, ломая косяк. Затем аккуратно кладёт меня на живот.

— Любимая, мы вылечим тебя, — обещает он, убирая волосы с моего лица.

Я киваю, подавляя эмоции. Потому чувствую себя разбитой и уязвимой, а так не привыкла, чтобы обо мне заботились. Я и забыла, как приятно, что ты кому-то небезразлична и, каким нежным может быть жестокий Торговец.

Он выпрямляется, и мгновение спустя я слышу, как он ругается себе под нос, вероятно, взглянув на повреждения крыльев. Затем он нежно гладит меня, и я чувствую, как его магия проникает внутрь, притупляя боль от ран. Я вздыхаю с облегчением, когда стихает боль в животе и пульсация ран притупляется.

— Это заглушит боль, ангелочек, — говорит он, — но я не умею исцелять. — Он садится рядом на корточки и берёт меня за руку. — То, что ты сделала… — он смотрит мне в глаза, — никто не забудет. Не та женщина, которую ты защищала, не феи, присутствующие там, не Королева Флоры и её пара… и не я. Может, корона и на голове Мары, но все в той комнате видели, кто настоящая королева.

У меня сдавливает горло. От его слов я готова разрыдаться.

— Я просто не могла стоять в стороне, пока…

Он затыкает меня поцелуем.

— Знаю.

В этот момент кто-то стучит в остатки двери, а спустя мгновение до меня доносится топот, когда солдаты входят в комнату, ведя с собой целителя. Дес отходит, чтобы поговорить с ними. С минуту я слышу только тихое бормотание, затем Торговец и целитель подходят ко мне.

— Но она же человек, — возражает целительница, увидев меня.

Тени в комнате сгущаются.

— Да, — с вызовом говорит Дес.

— Вы же знаете, что наша магия не работает на…

— Исцели её или поплатишься жизнью, — приказывает он женщине.

На несколько секунд в комнате воцаряется тишина, затем я слышу прерывистый вдох.

— Сделаю всё, что в моих силах, Ваше Величество.

Спустя секунду, Дес подходит ко мне.

— Прекрати наезжать на невинных фейри, — выдыхаю я.

— Здесь нет невинных, — мрачно заявляет он.

Я слегка дрожу, кожа холодеет. Я не знаю, сильная ли у меня потеря крови или просто шок. Дес гладит меня по руке, и его магия снова работает, пытаясь согреть меня.

— Хочешь знать секрет? — шепчет он, сплетая наши пальцы.

— Естественно, — шепчу я в ответ, и забываю, что в комнате полной фей. Зная моего наречённого, то, что он собирается сказать, либо не огромный секрет, либо он не даст услышать миру наш разговор.

— До того, как мама стала писцом и даже до того, как стать наложницей, она была шпионом, — признается Дес, приглаживая мне волосы.

Я знаю, он хотел просто отвлечь меня, и это сработало. Я вслушиваюсь в рассказ, а целительница начинает легонько водить руками по моим крыльям. Она точно выпрямляет кости, но магия Деса настолько сильна, что любая боль превращается в лёгкий дискомфорт. И пока Дес пленил моё внимание, я игнорирую это неудобство.

— Как она из шпионки превратилась в наложницу? — тихо спрашиваю я.

— Сорвала заговор против короля. — Он смотрит на наши переплетённые пальцы. Я всё ещё чувствую его гнев в дрожащих руках и вижу в полумраке комнаты, но ничего не говорю. Король Ночи может пугать весь мир, но не меня. — Иногда я гадаю, как она потом пожалела о том, что выполнила свой долг, — говорит он. — Отец вызвал её в тронный зал, чтобы лично поблагодарить за спасение жизни. О чём они говорили — тайна, и он, должно быть, был очень увлечён ею, потому что к концу встречи снял её с должности и поместил в свой гарем.

Я выгибаю брови.

— И её это устроило?

Дес издаёт хриплый смешок.

— Нет. Совсем. Она была, что называется, наложницей поневоле. Но в то время в моём Царстве всё было иначе, и отец… был не такой правитель, как я. — Чем больше я узнаю о матери моей пары, тем больше хочется узнать её. И чем больше я узнаю о его отце, тем больше ненавижу его. — После её смерти я и представить не мог, что встречу такую же женщину, — говорит Дес. — Кого-то, кто пережил многое, но мог продолжить отличать добро от зла. Кого-то сильного и храброго. — Он сжимает мою руку. — А потом встретил тебя.

Я несколько раз моргаю, а горло сдавливает. Дес крепче сжимает мою руку.

— Когда я увидел тебя, лежащей там со сломанными крыльями… — он качает головой, — вновь вспомнил о той ночи в тронном зале Карнона, а они… они пробудили воспоминания о смерти моей матери.

Я даже… не предполагала.

Неудивительно, что он так яростно наказывает тех, кто охотится на женщин, это в нём из-за пережитого.

Время рассказов заканчивается вскоре после этого, и через полчаса Дес встаёт, и принимается мерить тяжёлыми шагами противоположный конец комнаты. Вскоре звук шагов стихает.

— Ну? — спрашивает он у целительницы.

Та встаёт и бросает очередное окровавленное полотенце в урну.

— Это всё, что я могу сделать, — говорит она. Целительнице удалось скрепить кости и частично соединить кожу на крыле, но очевидно, что рана ещё не зажила.

Тени в комнате вновь сгущаются. У Деса сегодня очень плохое настроение. Не знаю, насколько пустыми были угрозы Деса к целительнице, но она сделала всё, что могла. Не её вина, что магия фейри и человеческая несовместимы.

— Темпер, — бормочу я.

Дес подходит ко мне.

— Что, ангелочек?

— Приведи Темпер, она поможет.

Вы не поверите, что колдунья, столь склонная к злу, как Темперенс, может быть хороша в исцелении, но это так. Доказательство, что судьбы — ироничные суки.

Как оказалось, нам вообще не нужно звать Темпер; уже сломанная дверь в нашу комнату срывается с петель прежде, чем Дес успевает отойти от меня.

— Калли. — Голос Темпер наполняет сила. Я осторожно поднимаю руку и слабо машу. Темпер дико проносится по комнате. — И кого мне убить?

Дес складывает руки на груди.

— Тебе придётся встать в очередь.

Она подходит ко мне и смотрит на спину. Затем судорожно вдыхает.

— Девочка, что случилось? — Её голос меняется от гневного на панический. Это плохой знак. Должно быть, я выгляжу хуже, чем думаю, раз у неё такая реакция.

Дес подходит к ней.

— Мне нужно, чтобы ты её исцелила. — Теперь и в его голосе тоже слышится паника.

— Вот дерьмо, — говорит она, кладя руки на мои крылья, после чего закрывает глаза и что-то напевает под нос. Почти сразу же я чувствую действие магии Темпер. Там, где магия Деса — знойная тьма и извивающиеся тени, магия Темпер — жар из печи.

Когда Темпер открывает глаза, они светятся. Она продолжает напевать, жутким низким голосом.

— Торговец, — говорит она, — расскажи, что случилось.

Мы с Десом обмениваемся взглядами. Последний раз, когда Темпер взбесилась, взорвала портал.

— Что ты уже знаешь? — спрашивает Дес.

— Малаки сказал…

Малаки ей рассказал? Этот фейри официально под каблуком.

— … что Калли ранена, и мы скоро уедем.

— Ух ты, — произношу я, садясь. — Мы скоро уедем?

Темпер вновь укладывает меня.

— Что я не знаю? — спрашивает она.

Прежде чем Дес успевает ответить, я выпаливаю:

— Они хотели выпороть человека, которого изнасиловали. — И продолжаю рассказывать Темпер всю историю с момента, как Дес вышел из тронного зала, до того, как вынес меня из него. Когда заканчиваю, Темпер полностью залечивает мои сломанные крылья. Они зудят там, где выросла новая кожа, и срослись кости, но, если не считать этого, всё отлично.

— Где эта пилотка нестроевая? — требует Темпер, говоря о Маре. — Я её убью.

От её слов Дес улыбается, и, Господи, хуже того, что эти двое враги, что они друзья.

Стук в косяк без двери прерывает словесный понос Темпер. Снаружи, склонив голову, стоит человеческий слуга, а в его руках букет цветов.

— Да, — говорит Дес, подходя к двери.

— У меня подарок для пары Короля Ночи, — отвечает слуга, слегка приподнимая цветы.

Я встаю с кровати.

— Калли, — говорю я, пересекая комнату, затем беру букет. — И спасибо за цветы

Он нерешительно поднимает голову, и я смотрю в его зелёные глаза.

— Спасибо за то, что сделали, — тихо благодарит он. — Мы никогда не забудем.

Ему не нужно уточнять, кто мы.

Он снова опускает голову, а затем уходи вниз по ступенькам

— Погоди! — кричу я вслед, выходя из комнаты. Он поворачивается ко мне. — Ты не должен так жить, — обращаюсь я к нему. — Никто из вас не должен. На Земле всем вам найдётся местечко.

Он улыбается.

— Мы ценим тебя и твои странности. Возможно, однажды мы и уйдём. А пока… — он снова склоняет голову и уходит.

У меня опускаются плечи. Рим не за один день построился и всё такое, но, всё же, зная, что эти люди будут продолжать жить здесь, где у них очень мало прав — горькая пилюля.

— Итак, — говорит Темпер, когда мы возвращаемся в свои комнаты, — предлагаю взорвать какое-нибудь дерьмо, а потом уйти.

Дес, кажется, не возражает.

Я чувствую, как все отчаяние и вся боль наполняют и душат меня. Внезапно, я больше не могу. По венам бежит молния. Может, если испаришь все страдания, мелочную неуверенность, разочарования и труды, доберёшься до нерушимой сердцевины. До того, что не может быть сломлено жадностью, похотью или насилием. То, что не совсем магия, но всё же сила.

— Нет, — возражаю я, поворачиваясь к Темпер. — Я не сбегу. — Когда же поворачиваюсь к своей паре, на его губах играет улыбка. — Пора Потустороннему миру узнать, насколько сильными могут быть рабы.