Я кашляю, кожа сияет ярче прежнего.

«Как больно!»

Позади нас охает Мара, её лианы ослабевают.

— Что ты делаешь? — в ужасе спрашивает она.

Вместо ответа Похититель тащит за рукоять. Я дёргаюсь всем телом, когда он разрезает лианы, плоть и органы. Я закричала, и чары сделали крик лирическим.

Вдалеке ревёт Дес, звук затмевает все остальные. Через мгновение он окровавленный, со сломанными крыльями и злой рядом с нами, в лесу. Он оттаскивает от меня Похитителя Душ и с яростным криком бросает его на землю. Я чувствую, как лозы Мары отпускают меня, и падаю на колени.

Вокруг сгущается тьма, и я не могу понять, то ли это дело рук Торговца, то ли я близка к обмороку.

«Не должна отключиться».

Я смутно сознаю, что Мара наблюдает за разворачивающейся сценой, и что Галлеагара нет. Но больше я осязаю свою пару и Похитителя.

Торговец наступает на икру Похитителя и ломает кость.

— Я могу снять с тебя скальп живьём или вынуть внутренности и заставить съесть их, — говорит Дес, ломая вторую икру. — А, может, начать с зубов и ногтей?

— Дес, прошу, не надо! — кричит Мара.

— Он напал на мою пару, — отрезает Дес. — По закону я имею право на возмездие… и я его получу! — Он дёргает сломанными крыльями.

Торговец похож на какого-то злобного бога; никогда ещё он не казался настолько сверхъестественным. А я едва вижу его сквозь пелену в глазах. Я сжимаю рану на животе, из которой хлещет кровь, и чувствую, как слабею с каждым вдохом. Рана смертельна. У меня, может, осталось несколько минут. И агония! Я изо всех сил зажмуриваюсь, сглатывая желчь.

Дес обходит Похитителя, поднимает руку, и земля покрывается мраком.

Я знаю, что дальше будет. То же самое произошло, когда Карнон столкнулся с моей парой. Уничтожение.

— Остановись! — кричит Мара.

Она тоже знает, что будет. Сейчас она совсем не похожа на надменную королеву, которую я встретила неделю назад — её одежда порвана, лицо в беспорядке, а гордость в лохмотьях.

Я встаю, держась за живот. Каждый шаг — сплошная мука, но заставляю себя идти вперёд, сжимая рукоять кинжала, торчащего из меня.

«Не думай об этом».

В глазах Деса читается ужас, когда он понимает, что я собираюсь сделать.

— Каллипсо, нет…

Я выдёргиваю лезвие, задыхаясь от боли, тошноты и криков, которые должны были вырваться из меня. Поток крови хлещет из раны, отчего я шатаюсь.

Некоторые тени — тени Деса — отступают, но краем глаза я вижу кое-что ещё.

Смерть.

Моя пара мгновенно оказывается рядом, предпочитая мести любовь, и прижимает руку к моему животу. Через несколько секунд его пальцы в моей крови.

— Ангелочек, что ты наделала? — спрашивает он срывающимся голосом.

Я встречаю его сломленный взгляд. Дес наблюдает, как всё, ради чего он жил, ускользает прочь.

«Даже он боится, что я умру».

Я вижу, как он отчаянно цепляется за гнев, потому что если отпустит его… падение будет долгим, и бездна, которая поглотит его… разрушит мир.

— Дес, отпусти меня. — В моём голосе слышится упорство.

Молча, неохотно он отпускает.

Шатаясь, я подхожу туда, где на земле лежит Похититель. Ему удалось перевернуться на спину и вперить взгляд в мою рану.

Я опускаюсь на колени рядом.

— Ты лишил жизни тысячи солдат. Отнял у них самих себя, семьи и друзей.

Эти солдаты, как и я, стали жертвами, и их тела погребены в деревьях или похоронены в стеклянных гробах.

Он сглатывает, струйка крови вытекает из уголка его губ.

— Ты не станешь…

Одним быстрым движением я заношу руку и вонзаю кинжал в сердце Похитителя Душ.

Где-то позади меня вскрикивает Мара, словно я и её ударила. Похититель Душ смеётся, хотя когда кровь сочится из его раны.

— Ты не можешь убить меня, — говорит он.

Он скидывает маску ГринМэна, и Мара снова вскрикивает. Королева даже не знала, что мужчина, рядом с которым она спала, не её муж.

Волосы цвета воронова крыла и чернильно-чёрные глаза заменяют вечнозелёные волосы и янтарные радужки ГринМэна.

— Хочешь узнать секрет? — шепчет он. — У Януса был близнец, который умер. В первый раз, когда ты встретила его, на самом деле, ты повстречалась со мной. — Я отшатываюсь. То ли от боли, то ли от потери крови, я никак не могу вникнуть в его слова. — Спроси себя, — продолжает он, — могут ли мёртвые умереть?

Я смотрю на монстра, который погубил столько жизней, и чувствую, как жизнь покидает и меня. Он тянется к пряди моих волос.

— Совершенно особенная… — выдыхает он и улыбается.　- Такая вот у нас игра… И поверь, чародейка, она далека от завершения. — По лесу проносится порыв ветра, поднимая пыльный смерч. — Я вернусь за тобой, — обещает он. — Твоя жизнь принадлежит мне.