Январь, семь лет назад

— Почему ты не возьмешь меня с собой? — спрашиваю я.

Мы с Торговцем сидим в кафе «У Дугласа», мягкий свет раскрашивает окружение. На улице идёт снег. Дес откидывается на спинку стула, лениво помешивая кофе.

— Собрать оплату с клиентов? — он приподнимает бровь. — Этого не произойдет.

— Почему? — спрашиваю я. Или пытаюсь спросить… выходит больше похожим на нытье. Мне нужно подавить дрожь. Я совершенно не хочу, чтобы Дес считал меня инфантильной.

— Ангелочек, ты когда-нибудь рассматривала вероятность, что я кое-что не хочу тебе показывать?

— Я не невинная, Дес, — говорю я. — И уже в курсе твоих дел. — Я сама всё видела, когда впервые его вызвала. — Добавь бусину. Позволь мне пойти.

Он наклоняется вперед, толкая стол.

— Ты глупышка, — Дес рычит, когда я тянусь вперед и придерживаю свою чашку. — Эти бусины не шутка.

— Если ты так против них, то перестань их раздавать, как конфеты. — Я понимаю, что дразню его, но часть меня — необузданная, упрямая часть — хочет увидеть, как Дес потеряет контроль.

Черты лица Деса становятся резкими.

— Хочешь знать, чего в конечном итоге будут стоить мои дары? Отлично, я покажу тебе. Возможно, тогда ты начнешь держаться подальше.

Он допивает кофе и встает, его стул со скрежетом отъезжает. Подождите? Мы сделаем это сейчас? Когда я медлю вставать со стула, Десмонд машет рукой. Мой стул начинает наклоняться, заставляя меня встать. Вокруг никто этого не замечает. Я едва успеваю схватить пальто и последний пирожок, прежде чем Торговец хватает меня за руку и тащит на улицу. Снег цепляется за волосы, пока мы идём по улице. Практически мгновенно холодный воздух проникает под одежду. Возможно, это было плохой идеей.

Тени Деса вьются вокруг нас, словно дым. Всю дорогу до кладбища Дугласа, где расположены ближайшие лей-линии, он молчит. Лей-линии — по сути — сверхъестественное шоссе. В ткани нашего мира есть определенные петли и разрывы, которые являются точками входа, или порталами, на эти лей-линии. Оттуда, если ты определенный тип существ — скажем, фейри или демон — который знает, как управляться с лей-линиями, ты можешь перемещаться по миру и между мирами. Это объясняет, как Дес мог быть королем Потустороннего мира, но приходить на Землю и заключать сделки со смертными.

Когда мы добираемся до старой части кладбища, где надгробия такие старые и ветхие, что большинство имён и дат стёрлись, Торговец, со стиснутыми зубами, притягивает меня ближе и обеспокоенно на меня смотрит.

— Не заставляй меня пожалеть об этом.

Прежде чем я успеваю что-нибудь сказать, окружающая обстановка исчезает. Спустя секунду надгробия сменяются зданиями и каналами. Я осматриваюсь с широко открытыми глазами.

— Венеция, — выдыхаю я.

Я всегда хотела здесь побывать. И мы оказались здесь по щелчку пальцев Торговца. Преимущества дружбы с королём фейри.

— Держись ближе, — предупреждает он.

— Я никуда не собираюсь, — бормочу я, идя следом. Дес практически до боли сжимает мою руку. Мы вдвоём пробираемся по переулкам, и я морщу нос от запаха сточных вод. Когда достигаем маленькой, обшарпанной двери, Дес останавливается. Я смотрю на него. Его челюсть напряжена, в серебристых глазах застыл лёд. Все ещё злится. Эмоциональный фейри. Не похоже, что ему пришлось взять меня. Он — король, черт побери; уверена, что «нет» — первое слово в его словаре.

Я слышу, как открывается замок, и этот звук вырывает меня из размышлений, затем дверь перед нами распахивается сама собой, открывая тёмный коридор. Именно такое место ты не станешь посещать, если захочешь держаться подальше от неприятностей. Думаю, поэтому Торговец решил прийти сюда.

Дес заходит в коридор и тянет меня за собой. Дверь за нами закрывается.

— Ну, до чего же уютно, — говорю я.

— Тише, ангелочек, — говорит он, — и, пока мы на объекте, постарайся не говорить.

Я показываю ему язык.

— Я всё видел, — говорит Дес, не поворачиваясь. У него глаза на затылке?

Мы движемся вглубь дома, спускаемся по лестнице и достигаем тускло освещенной области, где стоят лишь столбы линий электропередач, цементные мостки и огромные, похожие на бочонки буйки. И между мостками, и под буйками стоит вода. Много, много воды.

«Венеция тонет», — вспоминанию я.

Мерзкий на вид мужчина с залысиной и огромным животом выходит из теней.

— Я позвал тебя час назад, — говорит он с сильным скандинавским акцентом, швыряя визитку Торговца. Дес наблюдает, как она падает на землю.

— Я не твоя марионетка, — возражает Дес. — Не нравится ждать меня, позови кого-нибудь ещё.

Торговец заставляет своих клиентов ждать? У меня создалось впечатление, что ко всем он приходит так же быстро, как ко мне. Теперь я ощущаю себя особенной.

Мужчина кивает на меня:

— Кто это? — спрашивает он.

— Не твое чертово дело. Не смотри на нее, — отрезает Торговец.

Но мужчина ничего не может поделать. Я сирена, и привлекаю внимание. На его лице появляется голод, стоит ему окинуть меня взглядом. Я чувствую, как воздух вокруг начинает вибрировать от силы Деса, а темнота в углах комнаты шевелиться. Мне не нужно смотреть на Торговца, чтобы знать о его напряжении.

— Слушай, что говорит Торговец, — приказываю я мужчине, добавляя силу в голос. Нехотя он отрывает от меня взгляд. И теперь я чувствую желание помыться. Фу, этот мужик годится мне в отцы.

— Что ты хочешь? — спрашивает Дес, скрестив руки.

— Хочу, чтобы моя дочь попала в Королевскую Академию искусств.

Также известная, как сверхъестественный эквивалент Джульярдской школы. Эта школа сценических видов искусства, которая принимает студентов с особыми способностями.

Торговец присвистывает.

— Последнее, что я слышал, почти все места на следующий год заняты. Мне придется потянуть за множество ниточек…

— Ты знаешь, в чём я хорош, — говорит мужчина.

Я слышу мягкий плеск воды, когда она соприкасается с буйками и мостками.

— И что ты дашь мне? — спрашивает Торговец.

Мужчина прочищает горло.

— У меня есть информация о нескольких входах в лей-линии, которые Палата коммонеров собирается уничтожить.

Палата коммонеров — это правительство сверхъестественного мира. Не важно, американец ты, аргентинец или австралиец, пока ты сверхъестественное существо, должен следовать их законам.

— М-м-м, — тянет Торговец, — мне нужно кое-что лучше. Если хочешь заключить сделку, предотврати согласование этого.

— Невозможно, — говорит мужчина. — Это желание общественности. Люди беспокоятся о своих домах и окрестностях. Рост подменышей среди жителей…

— Удачи с будущим дочери. — Торговец кладёт руку на мою спину и начинает уводить оттуда. Полагаю, что вот так просто сделка аннулируется. За нами мужчина выпаливает несколько извинений и оправданий.

Мы почти доходим до лестницы, когда слышим:

— Подожди… подожди! Хорошо, я это сделаю.

Я кошусь на Деса. Подлая улыбка появляется на его лице.

— Тогда сделка заключена, — говорит Торговец, не потрудившись глянуть через плечо. — Убедись, что закон не примут. Будет обидно, если твоя дочь не поступит ни в одно заведение, куда подавала заявку.

И с этими словами мы уходим.

На улице Венеции я смотрю на Деса.

— Это было довольно безразлично, — говорю я, когда мы начинаем идти, а мои сапоги цокают по брусчатке.

— Это бизнес, ангелочек. Если хочешь ходить со мной, лучше привыкнуть к такому… и даже худшему.

— Да, да, ты плохой чувак.

Он кивает на мой браслет.

— Однажды тебе придётся вернуть долг. Теперь ты напугана?

Немного. Но затем я смотрю в глаза Десмонда, и появляется чёткое впечатление, что он не желает моего страха. Несмотря на попытки запугать, он не хочет меня отталкивать. Думаю, мы оба этого не хотим.

— Испугалась бы, если бы не твои волосы, забранные в девчачий хвостик, — говорю я, протягивая руку к кончикам его светлых волос.

Он ловит мою руку.

— Ты показываешь плохие манеры, издеваясь над фейри. Мы известны своей обидчивостью. — Несмотря на угрозы, в его глазах мелькает волнение.

— Извини, — говорю я, — твой хвост выглядит очень мужественно. Прямо возникает желание, отрастить бороду, только глядя на него.

— Болтушка, — говорит Дес ласково.

Мы идём вдоль Гранд-канала, обходя туристов. Я смотрю на лодки, скользящие по каналу, на сувенирные лавки и рестораны, тёплый свет которых освещает улицы. Венеция. Она даже более удивительная, чем я предполагала.

— До отъезда мы можем покататься на гондоле? — спрашиваю я.

Уголки губ Торговца приподнимаются, когда он смотрит на проплывающую мимо лодку.

— Зачем бы мне?..

— А заскочить в один из тех сувенирных магазинов, чтобы я смогла сделать маску?

А ещё я хочу мороженого… и, возможно, бутылку из выдувного стекла, но не рискую настолько испытывать удачу.

Он стонет.

— Ты когда-нибудь слышала фразу «Не смешивай дело с удовольствием»?

Лукавая улыбка озаряет мое лицо.

— Ой, то есть, ты причисляешь меня к удовольствиям? — Моё сердце колотилось слишком громко.

Торговец сурово хмурится.

— Я определённо влияю на тебя.

Это так.

— Да ладно, будет весело, — говорю я, хватая его руку и таща к небольшому участку вдоль канала, где ожидают несколько гондол.

За спиной Торговец говорит:

— Если я соглашусь на это, то ты сделаешь мне одно одолжение…

Я сделаю ему одолжение?

— Да, что угодно.

— Пожалуйста, верни мне мои яйца к концу вечера.

Наши дни

Хотя нас с Илаем разделяет океан, даже после приземления перед домом, Дес не спешит отпускать меня. Вместо этого, его когтистые крылья задевают мои волосы, когда заворачивают нас в кокон безопасности.

— Дес?

Его крылья дергаются. Он судорожно вздыхает.

— У меня не выходит из головы, что с тобой могло что-то случиться, — шепчет он охрипшим голосом. — Перед глазами стоит картинка, как ты обращаешься в животное. Я боялся, что не успею. — Он дрожит всем телом.

Сейчас я чувствую себя странно уязвимой рядом с ним. Возможно, из-за искренности слов, ведь Дес всегда старался прятать чувства под остроумием и хитростью. Может, из-за страха, который появился, когда я увидела, что Илай бросился на него. И, вероятно, из-за объятий, после того как я выбрала эту жизнь, а не ту, что оставила в своем доме.

Положив ладонь на щеку Десмонда, я прислоняюсь своим лбом к его.

— Спасибо, что пришел за мной, — говорю я, всё ещё боясь того, что могло бы произойти без него.

— Ангелочек, — говорит он серьёзным тоном, — я всегда приду за тобой.

Мы стоим неподвижно еще минуту. Довольно мило находится под защитой его крыльев, но я начинаю нервничать от необходимости почувствовать твёрдую землю под ногами.

— Дес, — говорю я, — можешь отпустить меня.

Он, нехотя, ставит мои ноги на землю, но не выпускает из объятий. Его крылья раскрываются, но не складываются красиво за спиной, а раздвигаются и выгибаются, выглядя будоражащими.

— Он пришел к тебе во время одного из дней Священной семидневки, — говорит Дес. — Думал, что ты его пара, и сознательно подверг тебя опасности. — Теперь его крылья вздымались вверх, сердито хлопая, а когти выглядели довольно острыми. Дес отпускает меня. — Он не настоящая пара, если допустил такое.

Дес, конечно, прав, но я даже не думала о себе в тот момент. Стоит закрыть глаза, и вижу только, как Илай бросается на Деса. Он бы его убил.

И тогда меня поражает другая мысль.

— О, Боже, — говорю я тихо. — Мы оставили полностью перекинувшегося вервульфа в спальном районе.

— Я уже позаботился об этом, он не сможет выйти за пределы твоего дома в течение этой ночи. Надеюсь, к утру он вернёт себе контроль. — Дес смотрит на меня виновато. — Сожалею о твоем доме.

В данный момент меня радует, что Илай не может больше никому причинить боль.

И затем еще одна ужасающая мысль поражает меня.

«Я не смогу вернуться домой сегодня».

Только если не хочу встретиться со злобным оборотнем. Я тру лицо, вспомнив, что зачаровала, а затем отвергла альфу. Когда к нему вернётся здравый рассудок, Илай сможет выписать ордер на мой арест. Даже если он решит не выдвигать обвинения, сделает что-нибудь, чтобы наказать меня за чары, отказ и унижение. Альфа в нём потребует большего. Он знает, где я живу, и ранее дал ясно понять, что запертая дверь не остановит его от проникновения. Сегодня я не могу вернуться, но смогу ли завтра? Или следующей ночью? Или послепослезавтра? Буду ли чувствовать себя в безопасности, зная, как легко он вламывается и как быстро

оборачивается? В глазах Деса появилась печаль.

— Ангелочек, мой дом — твой дом, — говорит он, читая мои мысли, — пока тебе это нужно.

Я смотрю через плечо на просторный дом за спиной. Всю мебель, что Дес заставил меня купить, он должен был поставить в единственной комнате для гостей. В комнате, в которой, скорее всего, я остановлюсь. И когда Дес противостоял Илаю, он не выглядел удивленным или смущенным тем, что происходило в моём доме. И этому может быть только одна причина…

Я новь поворачиваюсь к нему.

— Ты знал, — говорю я, вспоминая, как он насмехался над моим бывшим. — Ты поцеловал меня в ту первую ночь, зная, что я с Илаем.

Во мне просыпается гнев. Торговец хорошо меня знает, понимает, что я никогда не соглашусь на отношения с двумя парнями сразу. Ему нужно только посеять зерно сомнения… запечатлеть целомудренный поцелуй на губах и намекнуть, что мы можем быть вместе. Легче щелчка пальцев, и я рассталась с Илаем.

И теперь меня ждет комната в доме Деса. Я чувствую себя мухой, пойманной в паутину Торговца. Я играю ему на руку. Я бросила властного мужчину и оказалась с коварным.

Дес стискивает зубы.

— Калли…

— Ты для всех клиентов так делаешь? Заставляешь разрывать отношения с их парнями? Обставлять комнату в твоём доме, предназначенную только для них?

Он подходит ко мне, его глаза блестят.

— Я не делаю этого с тобой. Не сегодня.

— Нет, ты не станешь, да? — я бросаю ему вызов. В моих венах течет огонь, который не утихает с момента возвращения Деса в мою жизнь. — Ты просто убежишь, как всегда.

Он обхватывает мое лицо.

— Разве, похоже, что я убегаю, Калли? Похоже, что пытаюсь оставить тебя в стороне?

— Но ты так сделаешь, — говорю я пылко.

Как этот разговор перетёк в раскрытии моей неуверенности?

— Ты хочешь говорить начистоту, — говорит он горячо, — так вот: это не о собаке, это о нас.

— Ты перестанешь так называть Илая? — спрашиваю я.

Торговец отпускает мое лицо и с прищуром смотрит на меня.

— Ты защищаешь его даже сейчас?

— Он всё ещё кое-что значит для меня. И я делаю ему больно. — На щеке Деса дёргается нерв.

Торговец подходит ближе, его губы изгибаются в злобной ухмылке.

— У тебя есть более трёх сотен одолжений, который ты мне должна. К тому времени, как мы закончим, ты поймешь, что Илай и все остальные мужчины были просто неудовлетворенной мечтой. А это, и только это, реально.