Октябрь, восемь лет назад

— Только не ты опять, — говорит Торговец, заявившись в мою комнату в общежитии. Я подпрыгиваю при виде его. Уже во второй раз я его вызываю и не должна поражаться, что он может вот так появляться, но всё же удивлена.

Я выпрямляюсь.

— Твоя магия исчезает. — Предполагалось, что это прозвучит, как обвинение, но выходит, как мольба. Он осматривал мою тесную комнату.

— Я предупреждал, что такое возможно, — отвечает он, подходя к окну и вглядываясь в дождливую ночь. Он утрачивает ко мне всякий интерес.

— Хочу убедиться, что это не так.

Торговец поворачивается и оценивающе осматривает меня.

— Так маленькая сирена хочет заключить сделку? — спрашивает он, скрестив руки. — Мне не удалось напугать тебя достаточно в первый раз?

Я перевожу взгляд с его светлых волос на мускулистые, рельефные руки. Он довольно сильно пугает меня. В нём есть что-то дикое. Дикое и странное. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

— Что ты хочешь мне предложить? — задает он вопрос, подступая ко мне. — Какими тёмными и ужасными секретами ты могла бы поделиться? — добавляет он, подойдя вплотную. — Ты слышала, что я обожаю секреты, так ведь? — Я хочу отшатнуться, но первобытное чувство страха пригвождает меня к месту. Взгляд Торговца блуждает по мне. — Но для сирены… ох, я могу сделать исключение. Ты дашь мне всё, что я пожелаю. Скажи, ангелочек, можешь выполнить любое мое пожелание? — Я сглатываю, когда он склоняется ближе. — Можешь убить ради меня? — продолжает он низким голосом. Его губы касаются моего уха. — Отдать мне своё тело? — О, Боже, он говорит правду? Торговец действительно попросит сделать для него такое? Он проводит кончиком носа по моей щеке и смеется над моим очевидным испугом. Отходя, он произносит: — Как уже говорил раньше, я не заключаю сделки с несовершеннолетними. Не разрушай свою жизнь из-за меня.

Воздух начинает мерцать. Может, он чертовски меня пугает, но к настоящему моменту я слишком далеко зашла. И не могу позволить ему уйти. Всё просто. Сирена напоминает о себе, проявившись на коже. Я бросаюсь к Торговцу и хватаю за запястье, моя рука светится.

— Заключи со мной сделку, — говорю я, вкладывая как можно больше чар в свой голос. — Я совершеннолетняя.

И это так. В сверхъестественном сообществе официальный возраст совершеннолетия — шестнадцать. Это какой-то древний закон, который никто никогда не менял. И прямо сейчас, я этому рада.

Торговец смотрит на мою руку, словно не может поверить в происходящее, и на мгновение я чувствую раскаяние. Ужасно подавлять чью-то волю. Отчаянные времена.

Черты его лица заостряются, брови сходятся вместе, теперь он выглядит зловеще. Торговец освобождает руку из моего захвата.

— Ты смеешь использовать на мне чары? Его голос пропитан силой и, что ошеломительно, заполняет всю комнату. Я отступаю. Хорошо, возможно, использование чар было дерьмовой идеей.

— Это не срабатывает с тобой? У каких сверхъестественных существ иммунитет к чарам?

Торговец подходит ближе, его ботинки угрожающе стучат. Очевидно, что он в ярости. Он наклоняется так близко, что белокурые пряди его волос щекочут мне щеки.

— Хочешь спустить свою жизнь в унитаз, заключив сделку? — Уголки его губ слегка поднимаются, а глаза искрятся от интереса. — Хорошо, давай заключим сделку.

Наши дни

— Должен сказать, сон тебе не к лицу.

Я перекатываюсь в кровати и тру глаза. Когда убираю руку, то вижу стоящего рядом с постелью Торговца. Скрестив руки на груди и склонив в бок голову, он изучает меня, словно экзотическую птицу, которой технически я и являюсь.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, спросонья.

— В случае если ты всё пропустила, прошел день. Я пришёл забрать очередной платёж.

Произнесенное им слово «платеж» заставляет меня задрожать. За спиной Торговца луна ярко освещает комнату. Я тяжело вздыхаю. Проспала весь день. С того телефонного звонка…

Торговец щелкает пальцами, и одеяло соскальзывает с меня.

— Дес, что ты…

Он шикает, перебивая меня.

— Твоя пижама не идет тебе, ангелочек. Я надеялся, что с возрастом твой вкус станет лучше.

Я подавляю зевок и встаю с постели.

— Как будто меня волнует твое мнение, — бормочу я, огибая Деса. Хотя вчера его присутствие всколыхнуло старую боль, сегодня он вызывает лишь раздражение. Ну, и немного желания, а ещё чертову кучу страданий. Но прямо сейчас, я сосредотачиваюсь на раздражении. По пути в ванную я незаметно вытираю слюни со рта. Торговец не отстает от меня, наслаждаясь тем, как сильно портит мне вечер.

— Ох, думаю, волнует, — замечает он.

В ответ я захлопываю дверь прямо перед его носом. Возможно, не самый мудрый способ борьбы с Королем Ночи, но сейчас меня это мало беспокоит. Я делаю два шага от двери, и она с грохотом открывается. Я поворачиваюсь и вижу Торговца, чьё тело заполняет пространство. Моя дверь висит на петлях под странным углом.

— Я не закончил, — говорит он спокойно. При взгляде на меня в его глазах появляется блеск; Дес красив и ужасен, и весьма зрелищный.

— Ты должен мне новую дверь, — отвечаю я.

Он хмыкает, и этот звук исполнен порочным обещанием.

— Почему бы нам не поработать над погашением текущих долгов, прежде чем говорить о том, что я тебе должен?

Я впиваюсь в него взглядом, потому что он меня сделал.

— Что такого важного ты хочешь сказать мне, что пришлось сломать дверь? — спрашиваю я, скрестив руки на груди.

Часы появляются на его татуированном запястье, и Дес подносит их к лицу.

— Время, Калли, время. У меня назначено несколько важных встреч. У тебя двадцать минут.

— Отлично. Я подхожу к душу и открываю вентиль. Это будет быстрый душ. Когда я поворачиваюсь, Торговец уже уютно устроился на кафельной столешнице в ванной. Он прислоняется к стене рядом с зеркалом, вытянув вперед одну ногу, облаченную в кожаные штаны, а вторую согнув в колене.

— Выметайся, — говорю я.

Он дарит мне ленивую улыбку.

— Нет.

— Я не шучу.

Дес выгибает одну бровь.

— Как и я.

Я приглаживаю волосы.

— Я не разденусь перед тобой.

— Меня это устраивает, — говорит он. — Душ в одежде.

Ох, это ведь так практично.

— Если ты не уйдешь, тогда я пойду в другое место.

— Кран в твоей гостевой ванной не работает, — говорит он, отвечая на мой блеф. Я выпучиваю глаза, прежде чем вспоминаю, что он занимается раскрытием тайн. Торговец не уйдет.

— Отлично, — говорю я, снимая футболку. — Наслаждайся спектаклем… от меня ты получишь только это.

От его смеха у меня начинает дрожать рука.

— Не обманывай себя, ангелочек. У тебя полно долгов, а у меня много, много требований.

Я дарю ему очередной злой взгляд, входя в душ, прежде чем снять остальную одежду, не обращая внимания, что вода её быстро намочила. Занавеска полностью скрывает меня от Торговца. Я вышагиваю из пижамных шорт и, когда бросаю их через занавеску, удостоверяюсь, что они летят прямо в Деса. Он зловеще хмыкает, и я понимаю, не глядя, что Дес поймал шорты в полете. — Бросание вещей не изменит твою судьбу, Калли.

Но чертовски поднимет настроение. Я бросаю спортивный топ, затем трусики в него. Через несколько секунд понимаю, что они упали на пол с глухим звуком.

— Мокрой твоя пижама выглядит не лучше. Позор.

— Кажется, ты все ещё думаешь, что меня это волнует, — парирую я.

Он не отвечает, и в ванной быстро наступает тишина.

«Это довольно приятно или что-то похожее», — думаю я, когда начинаю мыться.

— Зачем ты пришел, Дес?

— Ты уже знаешь причину, — отвечает он.

Чтобы забрать долг.

— Я имею в виду, почему сейчас? Прошло семь лет.

Семь лет абсолютного молчания. И мысли, что мы с этим мужчиной когда-то были почти неразлучны…

— Ты считала годы, проведённые врозь? — спрашивает Дес с притворным удивлением. — Если бы я не знал тебя лучше, то сказал, что ты скучала. — Слабый отголосок горечи скользит в этой фразе.

Я выключаю воду, протягиваю руку за шторку, чтобы схватить полотенце.

— Но ты знаешь меня лучше. — Завернувшись в полотенце, я выхожу.

— Как угодно, ангелочек, — говорит он, спрыгивая со столешницы. — Теперь шевелись. Нам нужно кое с кем встретиться и кое-куда попасть. — И с этими словами выходит из ванны, после чего смотрит на часы, а я просто заступаю в свои шорты, поскольку грязное нижнее бельё лежит на всеобщее обозрение. Всё это время, он просто ждал меня, развалившись на стуле в спальне и покачивая ногой. Я не могу отвертеться от ощущения, что Дес следит за тем, что я не попытаюсь сбежать. Словно я сыскала известность беглянки.

— Время вышло, Калли. — Он поднимается со стула и направляется ко мне. В его движениях есть что-то хищное.

— Подожди… — Я, всё ещё босая и с влажными волосами, отступаю и натыкаюсь на комод.

— Нет, — говорит Дес, подходя ко мне вплотную. Мне удается открыть ящик комода и схватить пару носков, прежде чем Дес берет меня на руки. Он и раньше, до своего ухода, держал меня так, прижимал к себе и качал в колыбели рук, пока я горько плакала. А когда я засыпала, он лежал рядом по несколько часов, только чтобы разбудить в случае ночного кошмара. Но Дес никогда не целовал меня… даже не пытался. До прошлой ночи, и этот поцелуй был всем для меня.

— Это действительно необходимо? — спрашиваю я, говоря о том, что лежу в его объятиях. Я подавляю дрожь. Его тело всё ещё ощущается родным, как и в юности, и мне это ненавистно. Я никогда не была от него свободна. Когда солнце освещает моё лицо, я вижу его тень на асфальте. Когда наступает ночь, его тьма, словно одеяло, накрывает мою комнату. Когда я сплю, его лицо преследует меня во снах. Он везде и во всём, и бесчисленное количество любовников не может заставить сердце забыть.

Дес смотрит на меня, взгляд его серебристых глаз немного смягчается. Возможно, он тоже вспоминает, когда прижимался ко мне.

— Да, — только и ответил он.

Неуклюже я натягиваю один носок на ногу. Второй выскальзывает из рук, и я ругаюсь, когда он падает. Через мгновение носок поднимается вверх и ложится мне на живот.

— Можешь захватить обувь? — спрашиваю я.

Торговец глазами находит ботинки, стоящие рядом с раздвижной стеклянной дверью спальни. На моих глазах они поднимаются с пола и движутся ко мне. Я ловлю их в воздухе.

— Спасибо, — говорю я, даря ему искреннюю улыбку. Я наблюдала за этим маленьким трюком сотню раз, и всегда приходила в восторг. Всего на долю секунды он мешкает. Хмуро и сведя брови вместе, смотрит на меня. Но затем продолжает идти. Раздвижная стеклянная дверь открывается, и холодный ночной воздух окутывает меня, когда Торговец выходит наружу.

— Правда или действие? — говорит он, когда я заканчиваю обуваться.

Я замираю. Пришло время оплаты. Ранее днём я была готова к этому, но сейчас нет. Он так и не ответил, почему спустя столько лет выбрал этот момент, чтобы вернуться в мою жизнь. Или почему ушёл из нее. Но я прекрасно знала, что не стоит ждать объяснений. Вытаскивать из него секреты сложнее, чем купать кошку.

— Правда.

— Ты сказала действие? — спрашивает он, приподнимая бровь. Его волосы сегодня не связаны, и светлые пряди обрамляют лицо. — Твоя сирена всегда знает, как придать пикантность ситуации.

Я не потрудилась ответить. Торговец жулик во всех отношениях, поэтому его слова не удивляют. Но зато ошарашивают следующие действия. Воздух за его спиной переливается и образует одно целое, пока не появляются крылья, поднявшиеся над его лопатками.

У меня перехватывает дыхание.

Вся враждебность, обида, боль… всё утихает, когда я смотрю на эти крылья.

Кость обтягивает темная серебристая кожа, настолько тонкая в некоторых местах, что видны аккуратные сетки вен. Наконечники крыльев были в виде белых когтей, самый большой из них размером с мою руку. Лишь однажды я видела крылья Десмонда, и то потому, что он потерял контроль над своей магией. Сейчас же, это казалось намеренным проявлением. Я не могу себе представить, почему именно сейчас он решил показать их, и почему именно мне из всех людей. Я протягиваю руку за его плечо и провожу пальцами по гладкой коже одного крыла. Дес напрягает руки, и я чувствую, как он затаивает дыхание.

— Они красивые, — говорю я то, в чём давно хотела признаться, но так и не смогла.

Торговец окидывает взглядом моё лицо, и на мгновение задерживает его на моих губах.

— Рад, что они тебе нравятся. Сегодня вечером ты недолго будешь на них смотреть.