О, юность - беспечальна,
когда мы вдруг встречаем
любовь и верим - это навсегда.
Поры нет в жизни лучше,
и что тут грустный случай,
и где-то даже крупная беда?
Полны мы чувств особых,
возвышенных и новых -
остановись, мгновение, продлись!
Да, если нам шестнадцать,
не стоит волноваться -
нас ожидает розовая жизнь.
И за окном одесская весна -
сирени запах и каштанов свечи.
И запросто в сачок
к нам жалует бычок,
о пессимизме нет еще и речи.
Но годы мчатся быстро...
Донос, и ложь, и выстрел
отметил их, аресты, страх и плач.
Страною нашей править
себе присвоил право,
людьми же в боги поднятый палач.
Страдали, гибли в тюрьмах,
и в ссылках, и при штурмах
голодных продовольственных ларьков,
людей безвинных тыщи...
Нас вел к победам высший
партийный бог - генсек большевиков.
И вот уже война, страна в беде,
и с трехлинейкой, было поначалу,
ходили просто в бой,
и смерть свою и боль,
лицом к лицу достойно мы встречали.
Мы дружно, честь по чести,
с союзниками вместе,
вели борьбу с фашизмом, Рейх круша.
Был счет в ней наш особый,
и был пропитан кровью,
ведущий нас к Берлину каждый шаг.
А что в том греху было,
когда какой-то хилый
наш прародитель, с ним же братец-шкет,
пока мы немцев били,
по-своему любили
приют и хлеба давший всем Ташкент?
Да, за окном ЦК КП(б)Уз,
но госпиталь Алайского базара.
Я в нем от ран лечусь,
чтоб всякая там гнусь,
потом нам колкость про войну сказала.
Но день сменяет вечер,
и время раны лечит,
и жизнь своим проходит чередом .
Пришла она, Победа,
кто смерти не изведал
укуса, воротился в старый дом.
Военные герои, мы снова стали строить
тот самый коммунизм в своей стране,
которого высоты,
вершины, горизонты,
вот так и не сверкнули вам и мне.
Был за окном в развалинах вокзал,
дымился прах Крещатика-красавца,
а нам уже в глаза -
жиды - могли сказать,
воспитанные партией мерзавцы.
Еще в стране мы были,
когда вождей сменили,
но в кранах не прибавилось воды.
А кто же в том виновен?
Вопрос поди не новый.
Был старый также и ответ - жиды.
Менялись с помпой годы,
но не было свободы,
наш разум был в особенном плену.
Депешею из рая
стал вызов из Израиля,
и стали люди покидать страну.
Вот за окном остался чортов Чоп,
и хоть наш слух ласкают вальсы Вены,
тоска глаза печет,
но жизнь течет- влечет,
и мы в себя приходим постепенно.
Да, дел на свете прорва,
но все приходит в норму -
образовалась Третяя Волна.
Чтоб жить на этом свете
достойно нам и детям -
меняем адреса и имена.
На пятой части света,
порой в снега одета,
порой в цветы, пошел ей третий век,
лежит страна такая -
и я другой не знаю,
где вправду вольно дышет человек.
Да, за окном Америка - не Русь,
и мы порой одни в большой гостиной,
признаться не боюсь,
знакома нам и грусть,
и дней былых нам чудятся картины,
но за окном Америка - не Русь,
и жизнь начинается сначала,
и что же, что и грусть,
нечастой гостьей - пусть.
Грусть, будь как редко юность,
беспечальна!
1973-74 г. г.