Да, этот конкурс надсмеялся над искусством. Да, этот конкурс — суть бездарностей парад. Да, он плевал на все возвышенные чувства. Да, этот конкурс далеко скакнул назад. Но я на этот конкурс многое поставил, К чертям забросил сон, и женщин, и пиры, Но данный конкурс проходил вне всяких правил, И я, естественно, остался вне игры. «Ну что ты, дорогой?! С твоим ли пением, — Мне говорили возмущенные друзья, — Участвовать в подобном представлении?! Его и конкурсом назвать, увы, нельзя. Конкурс эстрадной песни. Да и с твоим ли разрывающимся голосом Петь под эстрадно-симфонический оркестр? Ну а манера, борода, усы и волосы? Да на таких, как ты, сегодня ставят крест! Да и к тому же там все куплено заранее И липкой лестью все зализано давно. Поэтому, поверь, твое дерзание Заведомо уже обречено! А судьи кто! А судьи кто! А судьи кто?!! Как некогда сказал один поэт: «Сужденья черпают из забытых газет», И всем им по сто с лишним лет...» Но я был несгибаемым в стремлении Всем доказать, что честность и талант Нельзя согнуть, поставить на колени, Что и в дерьме сверкает бриллиант. И я доказывал, доказывал, доказывал! Хрипя и плача, не боясь совсем порвать Остатки связок, душу выворачивал И верил, что сумею доказать. Я пер, как бык. Я воевал с «авторитетами», Чтоб доказать и защитить искусство чтоб. Но их сердца, увы, остались незадетыми, И я себе расшиб, конечно, лоб. Да, я на этот конкурс многое поставил. Мне не нужны были дипломы и дары. Но он — продажный — проходил вне всяких правил, И я, естественно, остался вне игры.