Возмездие
Что-то зашуршало в углу. Красные огоньки вспыхнули и пригвоздили. «Крыса?» – шарахнул он тапком.Тишина…«Да откуда здесь крысы, – запоздало мелькнуло в сознании. – Мимо охраны и мышь не проскочит. Приснилось…»
А сон был странный. Весьма. Не досмотрел, проклятье! Старик-Ведун приснился. И шептал он что-то про тропу из сказки, да! – про распутье… – …Не ту тропу избрал… – Ведун щерился как гном из старой сказки. – Ошибка вышла. Но… Путь уж выбран. Поздно. – Меня, Ведун, ты кинул. Продинамил на мои полцарства. Небось, считаешь денежки, кайфуешь?.. – Что деньги – тлен. Твои полцарства лишь фонарь, чтоб Истину сыскать. – … И – философский камень? В придачу… – Зачем мне камень? Я – откровенья жду. В преддверии стою и мерзну. Огня ты мне поднес, премного благодарен. Согреюсь я, отринет беспокойство и суета уйдет. И только – цель! Открыть ее, узреть и… – … умереть спокойно?.. – И – воспарить по новой. Воскреснуть, то есть. Усек? – вдруг сморщился Ведун – его лицо смеялось, но взгляд был строг и остр. – А все – тот Меломан, поганый гений. Все – он. Ответ он понесет по полной… – За что?!. – За все! Он – расстрелял… кураж! мечту идиота – зарыл в песок. Я в тупике. Я – ноль. Но он – ответит… Жизнью! – Бедняга Макс… – Ты только не жалей. Ошибся где-то? Знаю. Кулак искусан в кровь; сомненья не разгрыз припадок нервный… Где пластырь? Где?! Боли-и-ит… Вот так болит и сердце, когда окроплено сочувствием притворным. Довольно! Прочь сказки тухлые. Долой! Я – на трибуне. В Риме. И воздух Колизея дрожит от крика черни: ату его, ату! И гладиатор – ждет, клинок приставлен к шее. То – Меломан. Он – обречен. Рок – я! Толпа ревет. Моя рука взлетает, чтобы нырнуть отвесно пальцем вниз: кончай его! ату! Так Рок решил. И – я. Макс вскинулся: тот шорох. Снова. Что-то метнулось к террасе и запуталось в шторах – слишком маленькое, чтоб по-настоящему испугаться, но достаточно крупное – с собаку – чтоб растеряться. Тем более спросонья, под утро, в наполовину зашторенной спальне. Шторы были тяжелые, непроницаемые, бархатные. Бездна звездного неба пугала его больше, чем панорамный вид с 34 этажа его элитной высотки. В темноте ему спалось крепче. До сих пор.Он тихонько поднялся с кровати и кинулся к двери, но… над ним осыпалась штукатурка. Звук выстрела пригвоздил его к месту.Макс медленно обернулся, просчитывая варианты: вор? киллер? наемник? одиночка?… Услышали ли выстрел соседи?..«Консьержа урою», – сжались кулаки.Меж тем «наемник» продолжал вертеться в пустом темном углу – не разглядеть. Секунды капали как в замедленной съемке…Наконец, что-то щелкнуло – непрошенный гость нашел-таки шнур и бордовые шторы торжественно раздвинулись – как занавес перед последним актом долгожданной премьеры.Свет нового утра затопил комнату. Он окаменел: в его апартаментах, проявилось существо из недавнего морока, прыгающее в танце Смерти. Извращенный ритм раздавал оплеухи, голова уродца дергалась под искореженную музыку «Болеро». От бессмертного произведения оставалось лишь господство ритма да пульс кастаньет. На миг он зажмурился и потряс головой: но морок не исчезал. Растрепанное, крохотное, бесполое существо, искаженное гримасой ненависти и торжества, вселяло ужас сильнее, чем ствол, все еще направленный ему в грудь.Надежда договориться с непрошенным гостем, едва вспыхнув, погасла.То был звездный час Маруси. Ради него, призрачного часа, она не состригала седой крысиный хвостик, не подкрашивала пегие пряди. Сегодня она была во всем «великолепии», а ветер, еще недавно грозивший сорвать ее с карниза, вздыбил седые лохмы в дьявольский ореол.Враг уже умер, хотя сердце его еще колотилось. Танцующей походкой карлица двинулась к застывшему, как изваяние, Максу, и, прикинув расстояние, – как спортсмен перед взятием рекорда – прыгнула ему на грудь. Специально наточенный коготь полоснул по шее.Макс очнулся от своего крика, но дьявольское отродье тут же срезало бровь.– Еще только дернись, – проскрипело оно в самое ухо.Кровь заливала глаза. Судорожная попытка сбросить ту нечисть не удалась.Скрипучий голос повел его последним туром вальса прямо к бездне.Уже у бордюра роскошной террасы, его губы выплеснули хриплый клекот:– За что?– За Волка, родимый, – почти нежно прошелестело чудовище ему прямо в ухо и пяткой двинуло по печени.Но Макс лишь безучастно мотнул головой, моля Бога, чтобы этот кошмар оказался сном. Его правый глаз уже не видел – кровь лилась не переставая, но ни оттереть, ни остановить ее он не мог. Боялся шевельнуться: специально заточенный ноготь маньяка готов был в любую секунду вспороть сонную артерию.Седая гарпия насупилась:– За семь «близнецов»! – уже гаркнула она.И тут он очнулся. Все стало ясно. А вместе с мороком исчезли маньяки, гарпии и другая нечисть. Он просто оказался в руках наемника. Пусть – циркачки, карлицы, мстителя народного… Пусть! Но эти твари – покупаются и продаются. Разница лишь в ставке: плюс-минус пару тысяч в у. е. Дешевки! Главное – никакой мистики. Его просто предали, продали, задвинули. Бизнес есть бизнес. А это – уже его епархия. В его силах еще ответить тем же: несметные еще ресурсы позволяют – перекупить, перепродать, перенанять, направить этот смертоносный коготь в горло его врага.Все просто. Решаемо. Значит… Выход есть…Он заревел и дернулся, силясь стряхнуть безобразную карлицу, но…Поздно!..Бордюр вдруг резко накренился. Он потерял равновесие… Победно завизжала карлица: он впервые увидел истинное лицо Куража . Это кураж, как опасный маньяк вел его к пропасти. Не разжав смертельное объятие, они вместе упали в бездну.