– …И чай на посошок? – пробуравил взглядом он сестру. – Организуй! Гостей я провожу. А ты, Марина, – схватил он за руку ту, с которой близок был последние два месяца, – останься!

Невольно оттягивая встречу с неизбежным, Петр все топтался на лестничной площадке, прощаясь с теми, кто пришел уважить память о Наде.

В глубине души он, разумеется, не верил заезжему астрологу. Но! если Ольга испробовала мед не из разбитой банки, откуда взялись в желудке фрагменты битого стекла?!

«Марина?! – прищурил он глаза. – Девчонке всего 20. И знает, как Надя мне дорога: как только б родила, с Мариной я расстался б. Возможно, не сразу, но… По крайней мере, надежду я Марине не дарил… Она?!» – В исступлении сжал он кулаки.

«Сейчас все прояснится, – постарался он перевести дыхание, а пальцы уже щупали-ласкали сквозь ткань кармана акт экспертизы, разумеется, поддельный. Но для своих (своих?!!) сойдет.

И рыбка непременно клюнет.

– Чай остывает! – крикнула сестра.

Замкнув на три оборота входную дверь, он опустил ключ в карман.

– Попалась, – едва слышно прохрипел Петр.

Недобрую усмешку стерла гримаса боли. Встречая момент истины, сердце пропустило удар.

Стол был накрыт на четверых. На кухне. Галетное печенье, баранки, голубые чашки, которые купила Надя…

– А мед?! – обвел он взглядом всех.

– Мед?! – вскинулась Марина. – Ты что ополоумел?! Не притронусь здесь я ни к какому меду.

– Ты?! – зарычал он вдруг.

Марина отшатнулась.

– Что с тобой?.. – заплакала сестра.

– Простите, – тяжело он опустился на стул. – Я главное забыл сказать.

Расправленный лист гербовой бумаги (сам «рисовал!») из кармана перекочевал на стол:

– Читайте!

– Что это? – строго спросила мать. – Очки мои не здесь.

– Акт экспертизы, – прочистил горло Петр.

– Здесь сказано, – впилась в текст Марина, – сказано, – уже растерянно продолжила она, – что… Причина кровотечения у Нади – внематочная беременность, – едва слышно закончила она. – А при чем тогда…

Акт выскользнул из ее пальцев. Бумагу подхватила сестра.

– Узнаю, кто пустил утку про желудочное кровотечение… – произнес Петр в вязкой тишине и, не закончив фразы, врубил другую:

– Надя не пробовала мед из той, разбитой банки. Соседка, Лизка, была в тот вечер здесь. И Надя ей призналась, что выбросила треснувшую банку с медом в мусоропровод. И тут же купила мед на рынке. Об этом я не знал…

– Так ты не виноват! – от визга сестры заложило уши.

Петр улыбнулся: сестра здесь ни при чем.

– Вот это карамболь! – тряхнула челкой Марина.

– Хоть поедом себя не будешь есть, – тяжело поднялась из-за стола мать и стала за его спиной греметь посудой.

Петр включил электрочайник:

– Хочу погорячей. С медком. Ставь на стол, сеструха.

– Убей, я не дотронусь здесь до еды, – дернула Марина за руку его сестру. – Мало ли…

Ощерившийся рот Петра стеганул по нервам, напугал.

– Дурак! – отпрянула она. – Тебе лечиться нужно.

– Не спорьте, дети, – повернулась мать. – Вот эта банка с медом. Сейчас отведаем. Я – первая. А ты, девушка, – усмехнувшись, кивнула она Марине, – вон те розетки ставь на стол.

Волна признательности затопила. Он знал. Он верил…

– Держи! – уютно пропела она сыну.

Его рука поймала лишь пустоту.

Банка… грохнулась.

На плиточный пол.

Вдребезги!..

Ожесточенная дуэль взглядов, казалось, продолжалась вечность.

Никто не вышел из нее победителем.