Большой, обшитый светлым дубовым шпоном кабинет начальника научно-технического управления Министерства обороны России генерал-лейтенанта Леонида Ивановича Савченко выходил своими широкими окнами на Москву-реку и раскинувшийся за нею парк отдыха. По стенам кабинета высились большие застекленные шкафы, на полках которых стояли многочисленные книги и макеты; а в глубине кабинета за широким, покрытым зеленым сукном дубовым столом сидел сам хозяин кабинета. Рядом с ним на современной тумбочке стояли четыре телефонных аппарата и один внутренний. Из открытого настежь окна легкий и свежий весенний ветерок забрасывал в кабинет городские шумы Фрунзенской набережной.
Леонид Иванович сидел в своем широком несовременном кресле, доставшемся ему от предшественника, и пил чай с лимоном, принесенный помощником. Его мундир висел неподалеку на вешалке.
Допить чай ему не дали: зазвонила «вертушка» — телефон, окрашенный по традиции в красный цвет, на наборном диске которого вместо цифр красовался двуглавый орел. Савченко поставил стакан с чаем на стол и, утирая губы, спешно поднял трубку. Звонил замминистра, генерал армии Степанов. Он был непосредственным начальником Савченко и отвечал в российской армии за ее техническое обеспечение и военную науку.
— Здравствуйте, генерал! — сказал Степанов. По его тону Савченко сразу понял, что сейчас получит нагоняй. — Поздравляю, у вас ЧП в Поволжье. С «Гаммы» чеченцы увели контейнер со штаммом.
— Когда это случилось? — внутренне холодея, спросил Савченко: сообщенное начальником стопроцентно подходило под категорию «чрезвычайное происшествие».
— Пока неизвестно. Знаю только, что вчера утром об этом поступило сообщение в дежурную часть тамошнего областного УВД и начальник «Гаммы» генерал-майор Иконников предпринял попытку вернуть контейнер. Но террористам удалось взять его в заложники и вместе с контейнером уйти из-под наблюдения местной милиции и чекистов. Не мне вам объяснять, Леонид Иванович, чем это ЧП всем нам грозит. Немедленно разберитесь с этим. Если надо, рубите все концы всеми доступными средствами, ни в коем случае не должно всплыть все остальное. Вы все поняли?
— Да, товарищ генерал армии...
— И еще... Нельзя, чтобы на полигоне орудовали местные следователи. Не пускайте их туда! Сошлитесь на особую секретность или наврите им что-нибудь... Я сейчас пришлю вам пару надежных офицеров из военной прокуратуры. Объясните им подробности и пошлите их на место — пусть выясняют, как контейнер мог исчезнуть из «Гаммы». Надо дать им неограниченные полномочия.
— Хорошо, сделаем. А что-нибудь про генерала Иконникова известно? Где он, что с ним?
— О нем нет никаких сведений. Вы его хорошо знаете?
— Ну... общались несколько раз. Вроде толковый мужик. А что?
— Да то! Сдается мне, что без него обойтись не могло. Ну это уж следователи выяснят. Найдите, пока его нет, подходящую замену. Ладно, действуйте! И никакой лишней информации посторонним! Не хватало нам только, чтобы газетчики или телевизионщики об этом разнюхали.
— Слушаюсь!..
Степанов бросил трубку, и следом положил свою на рычаг Леонид Иванович, растерянно потер пальцами лысину и задумался. И было о чем: то, что произошло на «Гамме», прямиком било по целому ряду влиятельных генералов из Министерства обороны... А он, Савченко, с исчезновением Иконникова становился крайним, и, похоже, на него в скором времени должны были посыпаться о-о-чень большие шишки.
* * *
В свое время именно генерал-лейтенанту Савченко было поручено выполнять секретную директиву руководства Минобороны о сохранении неприкосновенного запаса бактериологического оружия на полигоне «Гамма». Дело было очень непростым: после путча и развала Советского Союза новое руководство России желало продемонстрировать всему миру свое стремление к демократизации, желание влиться в мировое сообщество и усилия по демилитаризации страны. Поэтому в администрации российского президента возникло — среди прочих — несколько указов, связанных с сокращением существующей армии и уничтожением хранящихся на территории России запасов тех вооружений, которые во всем мире были давно запрещены. Военные были очень недовольны «младореформаторами», пришедшими к власти вместе с Ельциным. Высший генералитет делал все, чтобы положить под сукно предлагаемые ими проекты реформирования их ведомства, объясняя это тем, что реформы эти идут от дилетантов, которые не понимают армейских проблем, не разбираются в вопросах стратегической безопасности государства.
До Ельцина на встречах высшего уровня обычно обсуждались вопросы так называемого ядерного сдерживания; иногда наши политики даже шли на уступки американцам, но уступки эти были лишь внешними: высшее руководство страны всегда было в курсе того, что кроме ядерного щита и меча у России есть и другие виды оружия массового поражения — химическое и бактериологическое. Конечно, разработка этих видов в последнее время не велась в таком масштабе, как при Хрущеве, но само оружие существовало, несмотря ни на какие международные запреты, и всегда учитывалось при разработке военными стратегами своих оборонительных и наступательных доктрин.
Когда в российскую прессу просочились сведения о том, что мы владеем химическим оружием и даже продолжаем его разработки, возник большой международный скандал. На носу были выборы президента (стоял 1995 год), из-за войны в Чечне обстановка на финансовом рынке, который держался на плаву исключительно за счет международных кредитов, была очень нестабильной. И вот теперь эти кредиты из-за скандала с химическим оружием могли быть надолго заморожены... А между тем только задолженность по пенсиям и зарплатам составляла в некоторых районах страны от нескольких месяцев до полугода; отсутствие западных кредитов, на которые рассчитывало российское правительство, чтобы расплатиться с долгами бюджетникам, подтолкнуло страну к подъему социального недовольства и в конечном счете к всеобщему народному возмущению и краху всех ельцинских реформ.
Тогда-то и было принято решение из двух зол выбрать меньшее: уступить давлению МВФ и демонстративно, с приглашением наблюдателей НАТО, уничтожить имеющиеся запасы химического (а заодно, от греха подальше, и бактериологического) оружия. Тем более что американцы специально под это дело давали России безвозмездный кредит на двести миллионов долларов, а также предоставляли технологии, которые позволяли без особого экологического ущерба решить эту проблему.
Сказано — сделано: под Саранском в считанные месяцы по американской технологии был построен завод по уничтожению боеприпасов, начиненных химическими веществами. Одновременно с этим на базе полигона «Гамма» должна была негласно строиться фабрика-дезактиватор для бактериологического оружия. Но, как всегда это у нас водится, дело было задумано с размахом, а результат получился копеечный: в Саранске с большой помпой и рекламной шумихой в прессе уничтожили первую партию химического оружия в несколько тонн — и на этом дело встало. Якобы местные жители начали протестовать против работы завода по уничтожению боеприпасов и местной администрации удалось решением суда завод закрыть. Впрочем, об этом уже никто не кричал на весь мир; все было спущено на тормозах и, само собой, забыто. Тем более что кредиты в Россию уже пошли и можно было не волноваться за их приостановку.
Что касается «Гаммы», то там все было сделано с еще большим очковтирательством. Поскольку о бактериологическом оружии никто в прессе и не заикался, то для отвода глаз чиновника из администрации президента, который должен был курировать всю эту историю с уничтожением, на «Гамму» было привезено несколько давно отслуживших свое контейнеров со штаммом бубонной чумы. На виду у специально приглашенного для этого спектакля чиновника контейнеры были кустарным способом уничтожены в местной лаборатории. Чиновник, не сильно разбирающийся в подобных вопросах, уехал с полигона в полной уверенности, что уже в текущем году бактериологическое оружие в России перестанет существовать. Он так и доложил президенту. Президент кивнул, поставил у себя в подкорке галочку и больше уже этим вопросом не интересовался.
На самом деле, если бы в лаборатории «Гаммы» действительно решили уничтожить все бактериологическое оружие тем способом, который был продемонстрирован кремлевскому чиновнику, то процедура уничтожения растянулась бы на многие десятки лет: и сам способ, и его масштабы были совершенно непригодны для поставленных задач. По-хорошему надо было выдать задание целому профильному институту; понадобилось бы определенное время для решения задачи, ее утряски и экспериментов, затем наступило бы время проектировки промышленной установки... И на все это нужны были бы деньги, деньги, деньги...
Ни у России, ни тем более у военных на это денег не было. Так что понятно, почему изначально в Министерстве обороны было решено законсервировать (по крайней мере до лучших времен) этот вид вооружения на полигоне «Гамма». Понятно также, почему президенту это решение не стали сообщать — оно явно противоречило его указу. Все подробности этой истории знали всего несколько генералов в руководстве Минобороны; главным идеологом всей этой авантюры был генерал армии Степанов, а техническим исполнителем — генерал-лейтенант Савченко.
За второй президентский срок Ельцина сменилось трое министров обороны. Если Грачев еще был в курсе всего, то сменившему его Родионову, а затем Сергееву Степанов перестал давать точную информацию: он считал, что министры, идя на поводу у Ельцина, совершают непоправимую ошибку. Степанов был убежден в том, что от этого оружия нельзя отказываться, и, как мог, спускал этот вопрос на тормозах, где надо, умалчивал, недоговаривал... Так и получилось, что в руководстве страной стали считать примерно так: в России есть немного недоуничтоженного химического оружия, но это не страшно. Как только завод в Саранске снова заработает, эти запасы быстро ликвидируют. О бактериологическом оружии, хранящемся на полигоне «Гамма», в докладных и обзорных записках министру никогда не говорилось. Естественно, что и министр ни разу в своих докладах президенту не упоминал «недоуничтоженное» бактериологическое оружие... О нем с годами все забыли. И лишь генерал Иконников по долгу службы помнил об этой проблеме.
И вот теперь вся эта темная история могла всплыть наружу. Все усугублялось тем, что у руля страны встал новый, очень деятельный и жесткий президент, которому наверняка бы не понравилось известие о тайном заговоре (или государственной измене — как повернуть) генералов. В том, что историю с «Гаммой» можно было показать и в таком ракурсе, Степанов не сомневался: на его теплое место зарились многие...
Под генералом армии начало реально шататься кресло. И пока не поздно, пока об этом знали лишь единицы, Степанов начал предпринимать усилия, чтобы нейтрализовать опасную ситуацию. Он думал только о собственной шкуре; то, что в результате похищения контейнера со штаммом могли пострадать ни в чем не повинные люди, его не заботило, ему в голову ни разу даже не пришла эта мысль.
Все вышеизложенное касалось и Савченко. Но он был в худшем положении, чем Степанов, поскольку на него, как на подчиненного, Степанов мог списать собственные грехи...
* * *
Теперь Леонид Иванович сидел в своем кабинете в сильном волнении и напряженно думал, с чего ему начинать распутывать сложившуюся ситуацию. Он вызвал к себе помощника — молодого подполковника, который работал с ним уже несколько лет.
— Разрешите, Леонид Иванович? — тихо спросил вошедший в его кабинет помощник. Он остановился у дверей с блокнотом в руке.
— Николай, — сказал Савченко помощнику, — сейчас от генерала Степанова придут два юриста. Выдашь им предписание за подписью министра о наделении их чрезвычайными полномочиями. Позвони в Чкаловск на аэродром и закажи транспорт до Поволжья. Позвони в тамошнюю окружную комендатуру — пусть их встретят на аэродроме и отвезут на «Гамму»... Да, вот еще что: отправь срочную шифрограмму на полигон с категорическим запретом пускать на «Гамму» любых посторонних.
— Даже из ФСБ? — уточнил подполковник, записывающий все в свой блокнот.
— Всех! Всех, кто не приписан к полигону и не имеет допуск категории А. И еще: пусть к юристам негласно приставят парочку офицеров из окружного отдела армейской разведки — пусть обеспечивают им личную безопасность. Оформи им командировки по высшей категории. Надеюсь, что юристы окажутся толковыми ребятами и оправдают затраты... Все, выполняй.
Прошло двадцать минут. В кабинет постучался помощник:
— Товарищ генерал, пришли следователи из военной прокуратуры...
— Зови! — махнул рукой Савченко.
В распахнутую помощником дверь кабинета вошли два полковника с эмблемами юристов на погонах.
— Полковник Сухотин!
— Полковник Гержа! — представились они.
— Садитесь... — Савченко указал на стулья перед своим столом. — Вас генерал Степанов уже ввел в курс дела?
— Никак нет, товарищ генерал-лейтенант, — сказал один из них. — Нам известна только шифрограмма, поступившая из Поволжского округа о хищении боеприпасов с секретного объекта «Гамма». Генерал-полковник сказал мне по телефону, что мы поступаем в ваше распоряжение и все остальные инструкции получим от вас.
— У вас какой доступ секретности? — поинтересовался Савченко.
— У меня группа А, — ответил только что говоривший полковник.
— У меня первая, — скромно сказал второй.
— Хорошо... Начнем с этого... — Генерал порылся в столе и достал бланк допуска к высшим категориям секретности. Вот, полковник, прочтите и подпишитесь. Без этого я не могу вам ничего рассказать.
На бланке был напечатан стандартный текст, в котором говорилось об ответственности за разглашение государственной тайны. Дождавшись, когда полковник прочтет бланк и подпишется, генерал вызвал помощника и отдал ему еще одно распоряжение:
— Возьмите у полковника его офицерское удостоверение и проставьте на нем допуск по категории А. И пожалуйста, Николай, ко мне никого, пока мы тут не кончим... Ну а теперь к делу. Вам надлежит немедленно, не предупреждая родных и прямое командование, отправиться на аэродром в Чкаловск. Оттуда самолетом вы следуете в Поволжье. Там на аэродроме летного училища вас встретят и отвезут на полигон «Гамма». Внимание, теперь информация, которая не подлежит разглашению! На полигоне в ограниченных количествах хранятся остатки бактериологического оружия, которое досталось России в наследство от Советского Союза. Хочу добавить, что об этом не знают даже в ФСБ и тем более в ЦРУ... Вчера обнаружена пропажа с полигона одного из контейнеров со штаммом бубонной чумы. Оружие попало в руки террористов предположительно чеченской национальности. Вам предстоит в срочном порядке расследовать как сам факт пропажи контейнера со строго охраняемого объекта, так и постараться найти похищенное. Вам придаются документы, разрешающие привлекать при необходимости любые ресурсы, принадлежащие Министерству обороны. Подчеркиваю: любые! Установите, кто именно помог террористам вывезти контейнер с территории полигона. Как мне кажется, это станет вашей первоочередной задачей: зная этого человека, вы сможете потянуть ниточку дальше. К сожалению, ваше расследование осложняется тем, что вчера же, во время операции по освобождению контейнера от рук террористов, был взят в заложники командир полигона генерал-майор Иконников. Параллельно с основной задачей — возвращением контейнера на место хранения — желательно найти и Иконникова. Насколько я знаю, генерал и контейнер были захвачены одной и той же группой террористов, которой удалось уйти от преследования милиции и покинуть район расположения полигона. Это все, что мне известно. Есть вопросы?
— Никак нет!
— Тогда желаю успехов, товарищи офицеры. Докладывать о расследовании будете лично мне. Жду ваших сообщений уже сегодня вечером. Ну теперь все, ступайте! Машина ждет вас у подъезда. Деньги и все остальное, что вам понадобится, получите на месте. Напоследок скажу: вам следует торопиться. Если террористы применят контейнер по прямому назначению, то это может иметь катастрофические последствия, сравнимые с Чернобылем...
Полковники, козырнув, вышли из кабинета. Савченко, проводив их до дверей, снова вернулся к своему рабочему столу.
Теперь ему оставалось лишь ждать вечернего доклада следователей. Сосредоточиться на чем-нибудь другом и работать генерал-лейтенант сейчас просто не мог. Он тяжело вздохнул, посмотрел на часы — было всего полдвенадцатого дня, потянулся к встроенному шкафчику за своей спиной, достал из него бутылку армянского коньяка и, налив сразу сто граммов, залпом выпил.
Закусив коньяк шоколадкой, Савченко нажал кнопку селектора, сказал в микрофон:
— Коля, меня ни для кого нет. Если позвонит Степанов, я в комнате отдыха. Вечером должны позвонить юристы. Я буду ждать их доклада. Так что позаботься организовать что-нибудь из еды — чувствую, что мне сегодня придется тут засидеться...
— Слушаюсь, Леонид Иванович...
* * *
Однако генерал армии Степанов в этот день больше Савченко не тревожил, и Леонид Иванович проспал весь день, оберегаемый преданным помощником, который разбудил его только в восемь часов вечера.
— Товарищ генерал, — потряс он его за плечо, — полковник Сухотин звонит по ВЧ с «Гаммы»...
С Савченко сразу слетел весь сон. Он вскочил с дивана и, не обуваясь, подошел к телефону, оборудованному шифровальной приставкой.
— Генерал Савченко слушает... — сказал он, сняв трубку.
— Есть новости, товарищ генерал! — Полковник говорил так бодро, будто звонил с какого-нибудь курорта. Но генерал знал, что это не так. Даже совсем не так...
— Докладывайте!
— После допросов начальника охраны полигона капитана Зайнутдинова и начальника хранилища номер восемь старшего лейтенанта Шепотько нами установлено следующее: хищение с полигона контейнера со штаммом бубонной чумы совершил начальник полигона генерал-майор Иконников. Он сделал это, использовав свое служебное положение, путем подмены во время инвентаризации хранилища пустого запасного контейнера на полный. Нами также допрошена жена генерала Зинаида Петровна Иконникова. Она показала следующее: спустя несколько дней после хищения Иконников неожиданно уехал на дачу, где остался ночевать. Предположительно в этот день генерал передал контейнер неустановленным лицам и получил за это крупную сумму в иностранной валюте, часть из которой в количестве сорока тысяч долларов обнаружена нами в тайнике при обыске дачи генерала.
Полковник Гержа провел также доверительную беседу со старшим уполномоченным отдела по борьбе с организованной преступностью областного УВД Мальцевым. Мальцеву поручено вести расследование дела об убийстве тринадцати членов банды, в руках которых до утра вчерашнего дня находился контейнер. Все убитые — чеченцы по национальности. Убийство произошло во время утреннего нападения неустановленными пока лицами на переоборудованный в учебно-диверсионный центр бывший лагерь нефтеразведчиков, который располагается в шестидесяти километрах южнее областного центра...
— Погодите, погодите, полковник, — перебил его Савченко. — А ну повторите мне человеческим языком: у них что там, целый чеченский диверсионный лагерь под носом был?
— Точно так, товарищ генерал, настоящий учебный центр: со стрельбищем, казармами, связью.
— Час от часу не легче! Кто же такой лихой столько чеченов уложил? А, полковник?
— Пока неизвестно. Из нападавших на лагерь видели только пятерых. Все они были русскими или, по крайней мере, славянского происхождения. Капитан Зайнутдинов на допросе также показал, что, когда по приказу генерала Иконникова он повел эту пятерку на расстрел, они проявили себя как исключительно подготовленные бойцы, что несомненно говорит об их вероятной принадлежности к частям специального назначения. Подтверждение тому и то, что они смогли освободиться из-под опеки местных спецназовцев, захватить контейнер и, взяв в заложники генерала Иконникова, уйти от погони и внешнего наблюдения... По показаниям капитана Зайнутдинова были составлены их фотороботы, которые посланы нами в главное архивное управление Минобороны и архив МВД. Один из них выходил в прямой эфир и представился как капитан запаса Пастухов — это сообщили нам в местном УВД. В данный момент проводится работа по идентификации всей пятерки...
— И как вы думаете, где теперь может быть контейнер? — хмуро спросил Савченко: услышанный доклад его вовсе не обрадовал.
— Трудно сказать... Если эти люди действительно профессионалы, они вполне могли контейнер на время куда-нибудь спрятать, чтобы иметь свободу передвижения. Не исключен также вариант, что эта группа разделилась и сейчас все они пытаются лечь на дно... И еще один любопытный факт: вчера вечером кто-то позвонил по 02 и, не назвавшись, сообщил, что на семидесятом километре шоссе Саратов-Пенза состоится встреча чеченских боевиков, попросту — стрелка. Дежурный по городу на всякий случай вызвал туда взвод ОМОНа и обнаружил на обозначенном месте три трупа чеченцев и рядом — еще двух живых, но связанных боевиков. Рядом с ними лежало их разряженное оружие. ОМОН устроил на том месте засаду и в полночь захватил в плен еще пятерых вооруженных до зубов лиц чеченской национальности. Оказалось, что это остатки того отряда, что базировался в диверсионном лагере. Я уверен, что на чеченскую стрелку милицию вывели те пятеро...
— С чего вы так решили? — удивился Савченко.
— Красиво работают, по почерку сужу.
— Возможно, вы и правы... А как вы думаете, мог генерал Иконников работать вместе с ними? Может, его похищение — лишь имитация. Чтобы генерал смог замести следы?
— Скорее, он был связан с чеченцами. Неспроста же он приказал расстрелять именно славян. Капитан Зайнутдинов категорически утверждает, что те пятеро и генерал не были знакомы, пока не встретились в лагере.
— Так кто же тогда эти пятеро? На кого они, черт подери, работают?! — не сдержал эмоций генерал.
— Могу сейчас сказать только одно: это профессионалы самого высокого класса...
— Спасибо, полковник, хорошая работа, — похвалил Савченко, — продолжайте в том же духе! Вернете контейнер — можете с напарником просить что угодно...
— Постараемся, товарищ генерал-лейтенант...
— Ну тогда жду вашего доклада завтра утром. Если что — звоните в любое время, мой помощник меня всегда с вами свяжет, он предупрежден.
— Слушаюсь!
— Ну, успехов...
Савченко положил трубку. После доклада полковника Сухотина он находился в исключительно отвратительном расположении духа. И было от чего: кражу совершил его протеже, Иконников.
«Вот подлец! — подумал он об Иконникове. — А еще русский генерал, мать твою! Продался за баксы черножопым... Ну попадись ты мне в руки — расстреляю без суда!..»
Сам Савченко считал себя генералом, ни разу за всю свою многолетнюю службу не запятнавшим честь офицерского мундира. А то что он оказался в нынешней ситуации... В нынешней ситуации он оказался из-за чисто политических и военно-стратегических соображений. Вслед за генералом Степановым он и вправду считал, что для безопасности России содержимое склада номер восемь на полигоне «Гамма» было необходимо...
Теперь положение Леонида Ивановича стало еще более трудным: если Степанову станет известно, что контейнер украл с собственного полигона Иконников, то его наверняка вынудят написать рапорт об отставке. Это в лучшем случае. А в худшем... устроят правдоподобный несчастный случай со смертельным исходом. Зачем Степанову лишний свидетель?..
Однако пока следователи из военной прокуратуры держали с ним связь напрямую, Савченко ничто не грозило. Получалось, что вся надежда генерал-лейтенанта была на этих двух полковников: если они найдут контейнер и Иконникова, то Леонид Иванович сможет еще вернуться. Если обнаружится только Иконников — хана всему: Иконникову стопроцентно не сносить головы, а ему, Савченко, придется снимать погоны. Если же контейнер вернется на полигон, а Иконникова не найдут, то тогда крайним окажется снова только Леонид Иванович... И так хреново, и так несладко.
В мозгу у генерала засела как заноза всего одна фраза: «Что же делать, что делать?..»
Он не хотел и не мог сидеть в Москве без дела и ждать от следователей решения своей дальнейшей судьбы. Генерал Савченко привык, чтобы в жизни все зависело исключительно от его личных решений. Пусть несведущие люди думают, что в армии лишь выполняются приказы от вышестоящих лиц и самостоятельно думать в ней противопоказано. Это не так: у любого человека — всегда и везде — есть выбор и свобода собственной инициативы.
Вот и сейчас генералу Савченко пришлось — после многочасового ночного размышления — решиться на то, чтобы начать игру, составленную по собственным правилам: Леонид Иванович понял, что, пока он целиком зависит от Степанова, ему по-любому не светит ничего хорошего. И, чтобы в итоге остаться в выигрыше, нужно было уйти из-под опеки генерала армии. А сделать такой маневр можно было только одним способом: первым раскрыть секрет полигона «Гамма» кому-то, кто стоит над Степановым, и представить его как генерала, ведущего собственную тайную политическую игру...
В этой игре многие черные фигуры должны были поменять свой цвет на прямо противоположный. Теперь Савченко было выгодно представить своего подчиненного генерал-майора Иконникова в качестве пострадавшего: положить под сукно секретный доклад юристов из прокуратуры было проще, чем оправдаться перед Степановым. Чеченцы просто исчезали с горизонта, поскольку они уже потерпели поражение и выбыли из игры; главными виновниками всего происходящего становилась та неизвестная пятерка, в чьих руках сейчас находились Иконников и контейнер со штаммом.
Если бы Савченко удалось это провернуть, то над Пастухом и его командой нависла бы новая угроза в лице всей махины Министерства обороны. Люди Султана Аджуева по сравнению с ней выглядели бы как пионеры, играющие в военно-патриотическую игру «Зарница»...
* * *
Утром полковник Сухотин снова связался с генералом Савченко и доложил об информации, добытой за прошедшую ночь.
— Мы допросили несколько новых свидетелей, — усталым голосом сказал не спавший эту ночь полковник, — и теперь с достаточно большой степенью уверенности можем утверждать, что похитители генерала и контейнера двигаются к Москве. Сейчас они предположительно находятся где-то на подъезде к Рязани. Мы также знаем марку и номер машины, которую похитители отобрали у чеченцев после их стычки на пензенской трассе. Я был прав: в милицию о чеченской стрелке сообщили те пятеро... На допросе это подтвердил один из уцелевших в стычке боевиков.
— Черт с ними, чеченцами! Пусть с ними разбираются местные органы. Что вы намерены предпринять дальше? — спросил генерал.
— Здесь, в Поволжье, нам больше делать нечего. Через полчаса мы вылетаем в Рязань и попробуем организовать перехват похитителей на подступах к городу.
— Подключите к поисковой операции местное десантное училище, — посоветовал Савченко.
— Мы уже подумали об этом. Час назад я связался по телефону с начальником училища генерал-лейтенантом Малюгиным, и тот дал согласие на участие курсантов старшего курса в патрулировании районов, прилегающих к Рязани. Они будут взаимодействовать с местным ОМОНом.
— Хорошо, действуйте. Буду ждать вашего доклада вечером.
Савченко положил трубку. Затем он вызвал к себе помощника и попросил связаться с приемной одного из первых замов министра обороны, который по рангу был выше генерала Степанова, и выяснить, сможет ли первый зам принять его со срочным докладом.
— Извините, товарищ генерал... — замялся помощник, — у меня обязательно спросят, о чем вы собираетесь докладывать... Что мне ответить?
— Скажешь, что доклад особой секретности по форме А и я могу говорить об этом только лично с министром и наедине... Постарайся внушить его секретарям, что это очень срочное и безотлагательное дело. Если они упрутся, скажи, что в нашей службе произошло ЧП, о котором сведения есть пока только у меня. Но лучше бы о ЧП без особой нужды не распространяться... Ты все понял?
— Так точно.
— Давай действуй. Я пойду приведу себя в порядок — после такой ночки это просто необходимо.
Помощник вышел, а Савченко отправился в комнату отдыха, где у него была персональная душевая. Он постоял под холодным душем, пока совсем не замерз, энергично растерся грубым полотенцем, побрился, побрызгал на лицо дешевым одеколоном (он не уважал фирменный парфюм) и, надев свежее белье и новую рубашку, выглянул в приемную.
Помощник сидел на своем рабочем месте с трубкой в руке, прижатой к уху.
— Хорошо, Владимир Сергеевич... да, генерал готов... все понял, спасибо! — Помощник повернулся к Савченко и сказал: — У первого зама есть полчаса для вас. В одиннадцать у него встреча в правительстве, так что надо идти к нему немедленно...
— Молодец, Николай! — похвалил генерал. — Машину вызвал?
— Да, еще перед звонком...
— Тогда я поехал на Арбат.
— Вы вернетесь к себе?
— Не знаю, это зависит от того, к кому я иду...
Савченко надел фуражку, посмотрелся в зеркало и быстрым шагом пошел к выходу. Леонид Иванович сильно волновался, но старался не выдать этого — сейчас вся его дальнейшая судьба зависела от предстоящей встречи. И только в машине, несущейся по Садовому кольцу с включенными мигалками, генерал взял себя в руки и внутренне подготовился к важной встрече.
* * *
Заместитель встретил Савченко по-деловому:
— Ну что там у вас случилось, генерал? — спросил он. — Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, Леонид Иваныч, в ногах правды нет...
— ЧП, товарищ генерал армии... На полигоне «Гамма» группой террористов украден один из контейнеров с бактериологическим оружием. Поиски контейнера ведутся, но не исключено, что террористы успеют воспользоваться содержащимся в контейнере штаммом бубонной чумы для проведения широкомасштабного террористического акта...
— Откуда на полигоне взялся этот контейнер? — поразился первый зам. — Разве мы не уничтожили все запасы этого оружия?
— На «Гамме» по приказу генерала армии Степанова был законсервирован НЗ трех видов штамма...
— Это новость для меня... Почему я ничего об этом не знаю?
— Не могу знать, товарищ генерал армии... Мне казалось, что генерал Степанов информировал вас о хранилище на подчиненном мне полигоне.
— Где расположен этот полигон?
— В Поволжье.
— Начальник округа был в курсе того, что у вас хранится?
— Не знаю... Скорее нет, чем да: если генерал Степанов скрывал эту информацию даже от вас, то вряд ли он стал информировать об этом еще кого-то...
— Что он себе позволяет?! — возмутился первый зам. — Ну и как вы думаете, Леонид Иванович, для чего Степанову понадобилось скрывать факт наличия на полигоне запасов бактериологического оружия?
— Генерал Степанов постоянно требовал от меня соблюдения строжайшей секретности, поэтому полигону «Гамма» была присвоена высшая категория секретности. Насколько я знаю, о содержимом контейнеров известно очень ограниченному числу людей: мне, начальнику полигона и нескольким офицерам из охраны объекта. Мне кажется, что генерал Степанов не докладывал о хранилище на «Гамме» вам и высшему руководству страны исключительно по политическим соображениям: возможно, ждал вполне определенной ситуации, когда обнародование подобного факта могло сыграть ему на руку...
— Да, задали вы мне задачку... — По лицу могущественного генерала было явно заметно, что он очень встревожен тем, что узнал от Савченко. — Как ушат воды на голову вылили...
Савченко понимал всю тяжесть положения, в котором оказался первый зам министра. Буквально через пятнадцать минут ему надо было ехать на доклад в правительство — и за этот короткий промежуток времени генералу надо было сориентироваться и занять правильную позицию, то есть решить: докладывать о случившемся немедленно (а значит, брать вину — пусть частично — на себя) или прежде попытаться отложить доклад и разобраться со Степановым...
Прошло несколько минут. Первый зам молча ходил по кабинету, обдумывая ход своих дальнейших действий. Леонид Иванович тоже дипломатично молчал, ожидая, когда генерал примет решение.
Наконец первый посмотрел на сидевшего в ожидании Савченко и произнес:
— Спасибо, Леонид Иванович, за информацию. Можете быть свободны. — Савченко встал и направился к выходу из кабинета, но генерал армии неожиданно остановил его: — Или нет, постойте! Вот что, свяжитесь с генералом Тимофеевым и расскажите ему все об этой истории. Скажите от моего имени, чтобы он принял все меры к поиску контейнера.
— Товарищ генерал армии, я еще не успел вам доложить... Начальник полигона «Гамма» захвачен в качестве заложника и увезен похитителями вместе с контейнером...
— Тем более! Введите Тимофеева в курс дела и помогите ему организовать поиск. Все, идите...
Савченко вышел из кабинета первого в полной уверенности, что генералу Степанову недолго осталось сидеть в своем кресле. Ну что ж, это намного увеличивало его шансы выйти победителем в затеянной им игре. Но контейнер-то надо было искать в любом случае. И Савченко отправился к генерал-лейтенанту Тимофееву, который в Министерстве обороны курировал армейскую контрразведку.
Тимофеев принял Савченко незамедлительно. Леонид Иванович вкратце рассказал ему ту же версию случившегося, которую только что выдал первому заместителю министра. Тимофеев был офицером с большим опытом работы в самых сложных и запутанных ситуациях — именно поэтому первый решил возложить контроль за поиском контейнера на него. Выслушав Савченко, Тимофеев немедленно вызвал к себе майора Жукова, который в его управлении командовал одним из лучших отрядов спецназа.
— Поступаете под командование генерал-лейтенанта, — сказал Тимофеев майору. — Берите своих людей и действуйте. Леонид Иванович введет вас в курс дела.
* * *
Савченко и Жуков вышли из кабинета Тимофеева и поехали на Фрунзенскую набережную к Леониду Ивановичу. За время, которое ушло на перемещение из одного генеральского кабинета в другой, генерал-лейтенант выдал майору всю информацию, какую счел нужным рассказать.
Со слов Савченко выходило, что пятеро неизвестных террористов славянского происхождения, захватив генерала Иконникова и контейнер со штаммом, приближаются к Москве с целью то ли совершения террористического акта, то ли перепродажи контейнера другим террористам. Все пятеро вооружены и подготовлены как профессиональные диверсанты, в силу этого они исключительно опасны, поэтому особо церемониться с ними нет смысла. Единственное, о чем надо помнить во время их ликвидации, что нельзя ни в коем случае повредить контейнер и что по возможности следует постараться освободить Иконникова...
За плечами Жукова был не один десяток боевых и диверсионных операций, проведенных и на территории нашей страны, и за ее пределами. Он был профессионалом до мозга костей, и еще ни одна операция с его участием не была провалена. Этот коренастый, молчаливый человек сорока пяти лет от роду командовал людьми, каждый из которых был похож на своего командира и так же, как и он, не любил задавать лишних вопросов. Выслушав Савченко, он сделал всего одно уточнение:
— Что для вас важнее — контейнер или генерал?
— Если такой вопрос встанет, то... я хочу, чтобы вы это знали наверняка... — Савченко сделал многозначительную паузу, — безопасность десятков мирных жителей много выше жизни одного генерала... Поэтому конечно же в первую очередь контейнер. Добыть любой ценой... Любой!
— Я все понял, — кивнул Жуков. — Разрешите приступать?
— Конечно. Я буду на связи.
Майор отдал честь и покинул кабинет Савченко. Он немедленно отправился на свою подмосковную базу, где уже ждали его приезда десять офицеров из его группы специального назначения. Приехав на базу, Жуков переоделся в привычную камуфляжку и вместе со своим отрядом погрузился в вертолет, немедленно вылетевший в сторону Рязани.
Теперь, когда Жуков ставил задачу своим людям, она выглядела просто и конкретно, без всяких оговорок: уничтожить террористов и любой ценой захватить контейнер.
Итак, Пастухову и его ребятам предстояло противостояние с самыми лучшими бойцами, служившими на этот момент в российской армии. И такая проверка на прочность при определенных условиях вполне могла стать для отряда Пастухова последней...