1
Антон Владленович сидел в своем любимом кресле, а напротив него, как провинившийся школьник, стоял Саша.
— Ну, рассказывай, рассказывай, племянничек, — грозно сказал Антон Владленович и посмотрел на Сашу испепеляющим взглядом.
Прежде чем начать, Саша тяжело вздохнул:
— Около автоматических камер под видом бомжей, выпрашивающих милостыню, я поставил четверых человек. Кроме того, в самом помещении находится так называемый дежурный. Обычно дежурными бывают женщины-пенсионерки, но тут мы, так сказать, несколько нарушили традицию. Задача дежурного и милиционера — отследить, кто и что берет из ячеек. Для этого вдоль каждого ряда ячеек поставлены камеры видеонаблюдения, которые «простреливают» весь ряд насквозь. В том случае, если человек или его багаж вызывает подозрение, милиционер проводит беглый обыск, дежурный в это время держит оружие наготове.
— Сколько ментам приплачиваешь? — поинтересовался Антон Владленович.
— По пятьдесят баксов в день, в случае удачи — единовременное вознаграждение в три штуки.
— Щедр ты за чужой счет, — усмехнулся Антон Владленович.
— Премию я буду платить из собственных денег, — возразил Саша.
— Ладно, ладно, не заводись. Это я так шуткую. Ну, дальше.
— В случае возникновения нештатной ситуации четверо из «наружки» приходят на помощь нашему дежурному и милиционеру. Думаю, вшестером они с ним справятся.
— Ладно, это все пока что басни, которыми соловья, как известно, не кормят. Какие у тебя предложения насчет того, кто мог нас проследить и кинуть?
— Мафия, — просто ответил Саша, на что Антон Владленович громко рассмеялся.
— Итальянец ты мой доморощенный. Какая у нас к черту мафия! У нас конкретно — солнцевские, люберецкие, тамбовские, армянские... Ну так кто?
Несколько мгновений Саша молчал, потом произнес тихо, но отчетливо:
— Тот, кто противостоял нам в Сочах, кто хотел помешать исполнению вэновского заказа.
— Думаешь?
— Уверен на все сто. Проследить нашу цепочку, поставить незаметно для меня «жучок», вычислить в два счета ячейку, провернуть всю операцию за сорок секунд — это под силу только такой организации, как ФСБ. Никакая другая шавка не посмела бы хвост поднять.
— Да, это весьма интересная версия, Саша. Ты уверен, что деньги из камер хранения не уходили?
— Уверен. У меня очень хорошая зрительная память. Шесть миллионов в барсетке или ридикюле не унесешь.
— Ну хорошо, я помогу тебе отработать эту версию с ФСБ. Одному тебе не справиться. Иди. О том, что творится на вокзале, докладывать мне каждый час. — Антон Владленович замолчал, потом добавил другим, уже трагическим тоном: — У нас мало времени, у нас очень мало времени, Саша. Если через два дня деньги не найдутся, я... Я не знаю, что тогда будет...
Саша кивнул и вышел за дверь, а Антон Владленович потянулся к трубке телефона. Он набрал номер, который помнил наизусть. Это был телефон его надежной «крыши», его ангела-хранителя генерала Зеленцова. Если бы не «крыша» такого уровня, кто знает, может, и в живых-то Антона Владленовича не было, а в лучшем случае пилил бы он дрова в Сибири.
— Приемная, — раздался в трубке громкий голос дежурного офицера.
— Соедини меня со своим начальством, — произнес Антон Владленович.
— Представьтесь, пожалуйста.
— Ты че, идиот, офицер? Не видишь, по какому телефону я тебе звоню? — взорвался Антон Владленович. — Это ты мне представиться должен!
Повисла пауза, затем офицер изменившимся голосом пролепетал:
— Извините! Майор Коляда на аппарате.
— На аппарате он, ядрена кочерыжка! — не выдержав, расхохотался Антон Владленович.
В трубке запиликала мелодия, и раздался бодрый голос Зеленцова:
— Слушаю!
— Помнишь, ты мне тогда говорил про кого-то, кто хотел помешать нашему делу в Сочах?
— Антон Владленович? Здравствуйте.
— Привет, генерал. Ну так что?
— Конечно, помню. Пастухов, внештатник наш. Бывший капитан спецназа.
— Что, действительно крутой?
— Достаточно. В Эстонии с несколькими своими ребятами чуть ли не батальон тамошнего спецподразделения уделал.
— Батальон? — с удивлением переспросил Антон Владленович.
— В Генуе всю тамошнюю полицию на уши поднял. В Чечне за ним целая «бригада» спецназа гонялась... Ну и так далее... Последняя его акция — угон самолета из Сочи. Угнали, а до Москвы не долетели, испарились из салона как призраки...
— То есть вы хотите сказать, что...
— Я, Антон Владленович, ничего не хочу сказать, но вас понял. Мы уже работаем в этом направлении.
— Вот и отлично, работайте. Я со своей стороны тоже предприму ряд усилий, поскольку интересы у нас в этом деле общие. У меня есть сведения, что он может иметь отношения к последнему делу с ячейкой. Вы меня поняли?
— Как не понять!
— Пришлите мне, пожалуйста, его, так сказать, тактико-технические данные.
— Сейчас пришлю, — пообещал Зеленцов.
— Всего доброго, — Антон Владленович первым положил трубку.
«Эстонский батальон, ишь ты, орел! Я тебя за свои деньги, как вшу, удавлю, и никакой спецназ не поможет!»
* * *
Саша вел машину, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида. Он теперь дневал и ночевал на стоянке вокзала, чтобы в нужную минуту оказаться рядом со своими людьми. Ситуация, честно сказать, сложилась патовая: с одной стороны, надо было во что бы то ни стало вернуть деньги, иначе все, иначе кранты, но с другой... Он ведь отчитался перед Антоном Владленовичем, что Вэн мертв, и теперь, если, не дай бог, этот подонок попадется в зале автоматических камер и обман вскроется... И что тогда? Тоже кранты! Вот поэтому-то он и торчал на стоянке рядом с Казанским. Его путь был тщательно рассчитан. Если поступит сигнал — через двадцать три секунды он будет на месте... Хорошо, что внимание дяди отвлечено и направлено по ложному следу — пока еще он там разберется со своим ФСБ! Теперь Вэн для него опасен, но и он тоже опасен для Вэна, поэтому надо быть начеку. Самым ужасным в этой ситуации было то, что у него не было никакого, даже самого маломальского прикрытия. Прикрытие — это люди, а значит, глаза и уши, которые могут тебя заложить. Придется работать самому, в одиночку...
Саша без приключений доехал до трех вокзалов, поставил машину на стоянку у Казанского, включил рацию, проверил связь, раскрыл покетбук с детективом. В окошко постучал парень в куртке защитного цвета с бляхой на груди. Саша приоткрыл окно.
— Мужчина, у нас платная стоянка.
— Пошел в жопу, козел! Ты что, до сих пор запомнить меня не можешь?
— Чего? — опешил парень.
Саша закрыл окно.
2
Лучи утреннего яркого солнца пробивались в щели между шторами. Роженица лежала в кровати и улыбалась, рядом с ней спал младенец. На стуле рядом с кроватью, уронив голову на грудь, спал Док.
Женщина повернулась на бок и попробовала встать с кровати.
— Лежите, лежите, вам пока не надо вставать, — раздался за ее спиной сонный голос Дока.
Женщина обернулась и улыбнулась ему:
— Знаете, я хочу вас поблагодарить. Вы так все сделали. Классно. Вы акушер?
— Всего помаленьку: и акушер, и хирург, и терапевт, — улыбнулся в ответ Док. — Извините, что мы вторглись в ваш дом.
— Я уже поняла, что вы не бандиты. Но ваш друг вчера меня напугал до полусмерти. Представляете, муж улетел в командировку, в Вену, я возвращаюсь домой, а там бугай, которой кричит, что он мой друг! У вас что, проблемы с законом?
— Почему вы так решили?
— На подъездах к поселку стояли милиционеры с автоматами и проверяли все машины.
— Это не у нас проблемы, а у них — с совестью, с порядочностью. А мы, мы боремся за справедливость.
— Понятно, с ветряными мельницами, — кивнула женщина. — Меня зовут Наташей.
— Очень приятно. Иван Георгиевич, — кивнул Док. — Только не с мельницами, а с реальным злом. Мы спасаем людей.
— Скажите честно, Иван Георгиевич, сколько вас тут? Восемь, десять? Мне вчера показалось — целый батальон!
— Шесть. Пятеро мужиков и одна девушка. Ирина.
— Она тоже «спецназовец»? Перегудов невольно улыбнулся:
— Нет, вот как раз ее-то мы и пытаемся спасти.
— М-да, честно сказать, я до сих пор вас побаиваюсь, но с другой стороны, вы спасли жизнь мне и моему ребенку. Что мне, скажите на милость, делать с вашей оравой?
— Ничего. Мы не сегодня завтра уйдем по одному. За все, что выпили и съели, расплатимся, не беспокойтесь.
— Да я и не беспокоюсь. Что вы там могли выпить и съесть? Я все-таки могу сходить в туалет?
— Я вас провожу.
Наташа накинула на плечи халат и спустила ноги с кровати.
— Обопритесь на меня.
Поддерживая роженицу за талию, Док повел ее к двери спальни.
Когда они спустились в гостиную и Наташа увидела батарею пустых бутылок на столе, она присвистнула от удивления.
— Знаете, кажется, я недооценила ваши способности. — Она покачала головой.
Док невольно рассмеялся и кивнул на спящих.
— Ничего, ничего, за выпивку они вам заплатят.
3
Саша углубился в детектив. В книге речь шла о сатанистах, которые организовали детский приют и всячески издевались над малолетними воспитанниками.
Запиликала рация, Саша поднял трубку:
— Да!
— Александр Гордеич, кажется, есть! Брать?
— Брать, брать! Я мигом! — Саша вынул из наплечной кобуры пистолет, взвел его, сунул назад под мышку и выскочил из машины, намереваясь броситься к Казанскому вокзалу.
И тут дорогу ему преградили двое бугаев.
— Эй, мужик!
— Некогда мне!
— Не, постой-ка! — В грудь Саше уперся жесткий палец. — Ты че, блин, за стоянку платить отказываешься?
— А, вот в чем дело! — Саша одним движением выхватил из-под мышки пистолет.
Бугаи бросились наутек.
— Лежать!
Оба попадали на асфальт, но Саше было некогда с ними возиться, он кинулся к залу автоматических камер.
Один из его людей лежал на пороге зала в луже крови. Около него в оцеплении стояли двое милиционеров.
— Жив? — спросил Саша, показав милиционерам удостоверение.
— Мертв. Только что!
— Остальные?
— Там, — кивнул один из милиционеров на зал. — Воюют. Он заложницу, гад, взял. Спецназ уже вызвали. Вы бы не ходили.
— Ты меня не учи!
Спецназ Саше был ни к чему. Он вошел в зал с пистолетом на изготовку. И сразу же увидел своего дежурного и «бомжей», которые сидели на корточках с пистолетами, спрятавшись за рядами ячеек. Увидев Сашу, один из них сделал жест рукой — пригнись! И как бы подтверждая, что нужно быть осторожным, грохнул звонкий выстрел. Метрах в трех справа от Саши от стены отлетел кусок штукатурки. А в следующее мгновение раздался женский визг.
Саша почувствовал, что внутренняя дрожь пробивается наружу; у него уже зуб на зуб от страха не попадал. Он понимал, что в данной ситуации надо действовать решительно и без промедления, иначе завтра же его без лишних свидетелей закопают где-нибудь в лесу. Он поднял вверх пистолет и бросился к ячейкам, за которыми прятался один из его людей.
— Доложи обстановку! — попросил Саша шепотом.
— Он нам сразу подозрительным показался. Ну а потом, когда засекли, что он что-то там из ячейки в сумку перегружает, решили брать. А тут, как назло, баба рядом оказалась, вот он ею и прикрылся.
— Блин, нехорошо-то как все! — покачал головой Саша. Он вздохнул, собрался с духом и закричал: — Эй вы, зал окружен со всех сторон, все ваши передвижения мы видим в камеры наблюдения, приказываю немедленно отпустить заложницу и сдаться безо всяких условий.
В ответ опять раздался выстрел, пуля звонко отрикошетила от металлической ячейки.
— Условия-то у него были? — прошептал Саша, вжимаясь в холодный металл всем телом.
— Не было. Палит, и все тут, — покачал головой боец.
"Странно! Почему Вэн не выдвигает никаких условий? Он ведь прекрасно понимает, что через несколько минут, когда сюда подтянется спецназ, будет поздно. Его уже не выпустят живым ни под каким соусом... Палит он из пистолета. Вопрос только в том, сколько у него обойм в кармане. А если у него, подонка, не обоймы, а последние патроны? Вот тогда можно с ним и поиграть...
— Сколько выстрелов произведено? — шепотом спросил Саша.
Боец задумался, потом показал на пальцах — семь.
— Вот что. Когда он выстрелит восьмой раз, идем на него. Стрелять без предупреждения прямо в голову! Передай всем!
«Расстояние здесь метров тридцать, преодолеть его можно за две-три секунды, за это время Вэн никак не успеет зарядить в свою пушку другую обойму, если даже она у него есть...»
Расчет был вроде верным, но Саша тем не менее боялся. А вдруг у Вэна есть еще один ствол? Тогда никакой бронежилет не поможет — этот подонок стреляет только в голову, наверняка.
Боец жестами передал остальным приказ Саши.
— Своими действиями вы только усугубляете ваше положение! — прокричал Саша.
И опять грохнул выстрел. Саша мгновение помедлил, вскочил и бросился вдоль ряда. Параллельно ему навстречу противнику устремилось еще пятеро человек.
Ячейки, ячейки, ячейки... Палец дрожит на спусковом крючке, еще пять метров, три, один... Саша вжался в крайнюю ячейку справа, прислушался. Шорох и поскуливание слышалось с левой стороны от него. Он выскочил и тут же опустил пистолет. В луже крови лежал мужчина с выпавшим из руки пистолетом, а от него, поскуливая и волоча ноги, отползала худенькая женщина лет тридцати; от ее кроссовок по полу тянулся кровавый след. Рядом с мужчиной валялась большая кожаная сумка. Саша подошел к мужчине, вгляделся в залитое кровью лицо. Нет, это был не Вэн.
Саша сразу все понял. Сам Вэн за деньгами не пошел, а подослал своего человека, который последней пулей грохнул самого себя... Документов у него при себе, конечно, никаких нет. Перед операциями Вэн всегда отбирает у своих людей документы. Ладно, хрен с ним, с Вэном, зато бабки на месте!
Саша присел на корточки перед мужчиной, брезгливо взял его руку, пощупал пульс. Однозначно мертв. Потом он открыл сумку.
Что это? В сумке было какое-то тряпье. Саша, все еще не веря своим глазам, стал рыться в сумке, надеясь обнаружить пачки с долларами на дне. На дне действительно лежала одна пачка со стодолларовыми купюрами — и все! На банковской упаковке синим фломастером было написано печатными буквами: «Спасибо за работу. Привет от „горбатого“. Вэн». Саша зарычал с досады. Только сейчас он понял всю каверзу Вэна. Тот горбатый бомж, который прошел тогда мимо них, и был Вэн! И деньги были в его горбе!
Саша воровато оглянулся и торопливо сунул пачку в карман.
В зал автоматических камер хранения уже вбегали бойцы спецназа, вооруженные короткоствольными автоматами.
4
Генерал Зеленцов отпустил водителя со служебной машиной и, помахивая портфелем, вошел в подъезд, но вместо того, чтобы вызвать лифт и подняться на четвертый этаж, где была его квартира, он подождал с полминуты в тамбуре, дожидаясь, когда служебная «Волга» развернется и уедет, а потом опять нажал на кнопку электронного замка входной двери. У него есть еще одно важное дело, которое он должен провернуть до того, как вернется домой
Зеленцов вышел на улицу и поднял руку, голосуя Несколько машин пролетели мимо, даже не притормаживая, наконец остановились бежевые «Жигули» седьмой модели. Водитель нагнулся, выдвигая защелку правой передней дверцы.
— На Преображенку.
— Сколько даете?
— Сто пятьдесят.
— Годится, — кивнул водитель, и Зеленцов сел в машину.
«Жигули» сорвались с места.
— Пристегнитесь на всякий случай, — сказал водитель. — Тут обычно менты стоят, стригут.
— Хорошо, — кивнул генерал и застегнул ремень безопасности.
— Дом тут рядом кагэбэшный.
— Который?
— Да вот где вы садились.
— А! Я и не знал.
— Ничего не изменилось. Что раньше было, что сейчас. Воруют как хотят, — покачал головой водитель.
— Это точно, — кивнул Зеленцов.
Зеленцов ехал на конспиративную квартиру, расположенную на Большой Черкизовской. Квартира как квартира, на втором этаже панельной «хрущевки», ничего особенного, но именно в ней он встречался с агентами, которые никогда не появлялись в управлении. Агенты эти выполняли свою работу в автономном режиме и деньги получали по перечислению через банк. Об их существовании, кроме генерала, знало еще двое человек из начальства. Впрочем, они никогда не видели агентов в лицо. А Зеленцов видел и знал их как самого себя. Сегодня у него была назначена встреча с Циркачом.
Зеленцов отпустил машину около метро и дальше пошел пешком дворами Перед дверью подъезда он оглянулся, оценил обстановку, нажал на кнопки кодового замка.
Дверь конспиративной квартиры была металлическая, с двумя сложными замками. Но даже если какому-нибудь идиоту пришло в голову залезть в эту «брошенную» квартиру, ничего интересного он здесь бы не нашел: в комнате стояла полуразвалившаяся мебель шестидесятых, на кухне — сломанный холодильник, двухконфорочная плита. На полках пылились книги: собрание сочинений Ленина да собрание сочинений Пушкина сорок седьмого года. Зеленцов вошел и захлопнул за собой дверь
Циркач был уже в квартире. Этот невысокий, ничем не примечательный человек походил скорее на сантехника из ЖЭКа, чем на агента.
— Привет! — Зеленцов пожал Циркачу руку. — Как дела?
— Как сажа бела. От безделья маюсь.
— Потому и позвал. Есть срочная работа. — Зеленцов подошел к журнальному столику в углу, положил на него свой портфель, щелкнул замками.
— Что делать-то? — спросил Циркач, заглядывая через его плечо.
— Убрать одного надо.
— Наш?
— Не волнуйся, чужой.
— Чужой — это запросто.
— Все у тебя запросто! Ты сначала его допросить должен.
— Насчет чего?
Зеленцов вынул из портфеля прозрачную папку с документами, протянул ее Циркачу:
— Насчет денег, которые он украл из ячейки на Казанском вокзале.
— Много украл-то? — спросил Циркач, вынимая документы из папки.
— А это уже не твоего ума дело. На изучение даю тебе тридцать минут.
— Мне и пяти хватит, — усмехнулся Циркач и принялся пролистывать бумаги — читал он со скоростью двадцать секунд страница.
Сов. секретно
Экз. единственный
СПРАВКА
Объект "П" постоянно проживает в деревне Затопино Московской области. В данный момент местоположение неизвестно (Предположительно 25 — 30 километров севернее Москвы.) Профессиональная спецназовская подготовка, опыт ведения боевых действий в Чечне и других горячих точках. Хорошая снайперская подготовка. Профессионально владеет несколькими видами борьбы (в том числе приемами японских тайных обществ, которым научился, беря частные уроки у Ацуси Мураками — инструктора ФСБ), хладнокровен, мгновенная реакция, отличная физическая подготовка. Длительное время может обходиться без пищи, сохраняя при этом полную боеспособность. Обладает отличным ночным зрением. На операциях, которые в период с 1996 по 2001 г. проводил по заданию отдела, работал в команде со своими бывшими подчиненными-спецназовцами: Дмитрием Хохловым (Боцман), Олегом Мухиным (Муха), Семеном Злотниковым (Артист), Иваном Перегудовым (Док). Впятером могут длительное время противостоять усиленной роте.
"П" имеет жену Ольгу и малолетнюю дочь Анастасию, которые в качестве заложников могут быть использованы для выполнения психологического давления на объект, но в этом случае риск для проводящего операцию возрастает в несколько раз.
Для заказчика степень опасности — высокая; непредсказуемость, спонтанность действий не дает возможности выработать позицию, дающую стопроцентную гарантию успеха; высокая степень предвидения действии противника, уменьшающая шансы противостоящей "П" стороны на победу на 45 — 50%.
Справка составлена
для генерал-лейтенанта Зеленцова В.А.".
Циркач рассматривал фотографии Пастухова. На каких-то он был снят один (садился в автомобиль, ел салат за столиком летнего кафе, водил рубанком по лежащей на верстаке доске), на каких-то с Настеной, с Ольгой (с Настеной на качелях, на скамейке с мороженым в руках, с Ольгой в обнимку), на других с Боцманом, Артистом, Доком, Мухой. Фотографий было не меньше сотни.
— Здесь полное досье, — сказал генерал, когда Циркач закончил просматривать фотографии.
— Какой идиот делал аналитику? — спросил Циркач, возвращая папку и фотографии генералу.
— Наш суперкомпьютер, который стоит в управлении. Я не мог поручить такое деликатное дело человеку.
— Оно и видно, что компьютер, — покачал головой Циркач. — Что мне прикажете с этой информацией делать, когда мы не знаем его местоположения?
— Через день-другой мы будем это знать, — возразил Зеленцов. — Тогда и займешься. Для начала советую тебе съездить в Затопино и прощупать обстановочку. Может быть, действительно половить на живца?
— А не боитесь? Судя по бумажкам, парень не из лохов?
— Чего мне-то бояться? Ты же будешь работать с объектом, не я.
— Ладно. Как только обнаружите — немедленно все данные о маршруте передвижения мне.
— Ну, естественно, — кивнул генерал. Первым конспиративную квартиру покинул Циркач, через семь минут — генерал-лейтенант Зеленцов
5. ПАСТУХОВ
Наташа оказалась на редкость гостеприимной хозяйкой. Посты сняли только на третьи сутки, и до тех пор мы как мыши сидели в ее доме, объедали, обпивали, купались в бассейне, мылись в сауне, смотрели телевизор — в общем, балдели. Давненько я так не отдыхал! Нет, конечно, мы не нахальничали и расплатились за еду, выпивку и постой сполна, но все же... Сомневаюсь, что моя Ольга стала бы терпеть чужих мужиков в течение трех дней, пусть бы даже они помогли ей родить.
На пятый день Наташа должна была везти ребенка в больницу, чтобы получить там все необходимые бумажки. Мы решили отправить с ней раненого Боцмана (несмотря на то что Док каждый день обрабатывал и перевязывал рану на ноге, лучше Боцману пока не становилось), а также Дока и Ирину. У Ирины, слава богу, ранение оказалось легким и рана уже почти затянулась. Док должен был отвезти Ирину к себе на дачу, чтобы люди Николая Викентьевича не смогли ее найти. Я был уверен, что они уже караулят Муху с Боцманом около их частного детективного агентства, а может, и в самом агентстве. Но мы тоже не лыком шиты. Я предложил Мухе с Боцманом отсидеться пока в моем Затопине, а потом, когда все немного уляжется, вплотную заняться Николаем Викентьевичем и его людьми. Ишь ты, орел, за пятьсот тысяч решил купить у нас чужую жизнь! Надо раз и навсегда поставить его на место! Его и его людей...
Было решено уходить из Наташиного дома по одному, чтобы не привлекать к себе внимания. Вполне вероятно, что часть тщательно замаскированных постов фээсбэшники все-таки оставили. Они, конечно, ищут группу мужчин по приметам, которые сообщили им пилоты Яка, охранники и водитель КамАЗа. Нам пришлось гримироваться и менять одежду.
Один за другим мы вышли из дома Наташи с интервалом в семь минут и уже через двенадцать минут собрались на автобусной остановке около совхоза «Останкинский».
Народу на остановке было много, автобус должен был прийти через три минуты. Я делал вид, что не знаю ни Муху, ни Артиста, они отвечали мне тем же. Автобус пришел с опозданием в шесть минут, на зато через каких-то полчаса мы стояли на перроне станции Лобня и ждали электричку на Москву. Никто не собирался ехать до Савеловского вокзала — на вокзалах-то нас и ждут прежде всего. Мы собирались пересесть на автобус где-нибудь около МКАД, проехать через весь город окольными путями, а потом снова на электричку — и ко мне. Ольга, конечно, обрадуется моему приезду, но обрадуется ли она тому, что я не один? Ничего, ничего, вся наша конспирация ненадолго.
Мы вышли в Лианозове, я купил в киоске телефонную карточку и набрал домашний номер полковника Голубкова. Ответила его жена:
— Слушаю вас.
— Хозяина мне, — сказал я низким голосом, намеренно не называя Голубкова по имени-отчеству. Я был абсолютно уверен, что после всего случившегося в Сочи и мой сотовый, и голубковский телефоны стоят на постоянной прослушке.
— Да?
— Это Пастух. Я тут поразмышлял несколько дней и пришел к выводу, что нас с вами элементарно подставили.
— Сергей, ты где? — Голос у Голубкова был встревоженный.
Ага, так я тебе сразу и сказал!
— Неважно. Я вам перезвоню дня через три. Думаю, к этому времени у меня уже будут доказательства. — Я повесил трубку и вынул карточку из щели. — Все, поехали, мужики.
Даже если прослушка засекла телефон, с которого я звонил, они не успеют сюда подъехать, потому что через минуту мы будем уже за километр отсюда (пока я разговаривал по телефону, мои парни поймали частника).
— Гулять едете, мужики? — спросил водитель, когда мы уселись в его старенький «Москвич».
— А как же! — широко улыбнулся ему Артист.
Я не питал особых иллюзий насчет своего славного будущего. Несмотря на то что там, в Сочи, министр получил пулю в лоб не по моей вине, крайним, я думаю, постараются сделать именно меня. Более того, повесят всех собак, каких только можно, в том числе и с душком. Ведь как замечательно — списать на одного лоха десяток провалов и отчитаться перед начальством сразу за все. Вот кто во всем виноват — Пастухов! Ату его! Сейчас как никогда нужно быть осторожным. Эти «козлы в погонах», у которых напрочь отсутствует понятие долга, морали, совести, могут прислать своих людей в Затопино для разборок со мной. Мои парни пока ничего не знают о том, в какое дерьмо я вляпался по милости начальства из УПСМ, но вот приедем, сходим в баньку, там я им все и расскажу! Вместе мы сила, повоюем еще с теми, кто мешает нам жить!
* * *
Это я, это я, Господи!
Имя мое — Пастух,
Дело мое — Воин,
Твой ли я воин, Господи?
Или Царя Тьмы?
6
— Ты скотина, я тебе такое дело доверил! Ты все, все провалил! Придумал тоже, Шерлок Холмс вонючий! Будет он тебе бабки в ячейке до скончания века хранить! — Антон Владленович с ярости брызгал слюной, Саша стоял перед ним по стойке «смирно», боясь даже шелохнуться. — Тебя чему в академии учили, а? Сколько надо версий отрабатывать одновременно, чтобы достичь успеха?
— Максимально возможное количество, — произнес Саша одними губами.
— А ты? Зациклился на одной? — Наоравшись, Антон Владленович уселся в кресло, закинул ногу на ногу. — Так и не смогли опознать самоубийцу?
— Нет, не смогли. — Саша, конечно, ни словом не обмолвился ни о пачке долларов, ни об издевательской записке Вэна. Вэн кинул его, как последнего лоха, и теперь для Саши было делом чести разобраться с ним один на один. А деньги? Если они есть, он еще подумает, возвращать их Антону Владленовичу или нет. Сто раз подумает после того, как он тут на него наорал!
— Ищи, ищи, ищи! В твоем распоряжении осталось двенадцать часов! — раздраженно произнес Антон Владленович. — Дай коньяку!
Саша плеснул коньяку в его бокал.
— Больше. Полный, — приказал Антон Владленович.
Саша выполнил приказание. Антон Владленович одним глотком отпил полбокала, поморщился.
— Я из-за тебя, племянничек, скоро алкашом стану!
«Ты и без меня им давно стал», — зло подумал Саша.
— Понимаете, — осторожно сказал он, — я могу задействовать только тех людей, которые подчиняются лично мне и лишнего не спросят. Насколько я понимаю, никто не должен знать, что там, в этой сумке?
— Естественно, — кивнул Антон Владленович.
— Вот поэтому я и связан по рукам и ногам. Поэтому и так долго...
— Хочешь, я отдам тебе всю свою охрану?
— В этом деле мне нужна не сила, а ум, ясный аналитический ум, который смог бы его вычислить.
— Сашенька, миленький, давай, давай, ищи его сам, не губи наше дело! Ведь накроемся медным тазом!
— Хорошо, я попробую.
— Не попробую, а найди! — опять заорал на него Антон Владленович.
Саша лукавил. На самом деле ему никто не был нужен, никто! Дядя наивно полагает, что он не может найти какого-то там спецназовца Пастухова, выуженного на дезу, которую запустил сам Саша! А он его и не ищет, и не будет искать никогда. Пускай они идут по ложному следу, а он пойдет по настоящему, по вэновскому.
Саша почти наверняка знал, что Вэн не успел свалить с деньгами за кордон, у него просто не было на это времени. После ЧП с камерой хранения Саша велел своим людям через головной компьютер, связанный с железнодорожным и авиатерминалами, отслеживать данные всех мужчин, отправляющихся за границу поездами или самолетами (возраст тридцать — сорок). Работа была адская, круглосуточная, но Саша обещал оплатить ее по «высшему разряду», и люди старались...
Теперь Саша чуть ли не каждую минуту думал о Вэне. Вспоминал его привычки, пристрастия, особенности поведения, связи. Где-то в этом огромном многомиллионном мегаполисе есть та самая точка, в которой находится сейчас этот подонок с миллионами Антона Владленовича. Впрочем, теперь можно считать, что это не Антона Владленовича деньги. Через двенадцать часов, по его словам, будет поздно. Врет, конечно, отмыть и перечислить бабки в иностранный банк никогда не поздно, разве что система электронных платежей зависнет. Конечно, дядя имел в виду, что это не только его деньги, но и людей, которые стоят над ним. Ничего, подождут, не обнищают... Кинуть бы их всех, как это было задумано им и Вэном с самого начала...
Последние двое суток он спал всего часа три — все думал, думал, думал. Не так уж плохо он его знает, этого Вэна!.. И в конце концов он надумал! Саша вспомнил, что во время учебы в академии у Вэна была девушка, в которую он был влюблен до беспамятства. Кажется, ее звали Вера Лахтина, и жила она где-то на Каширке. Каждое свое увольнение Вэн проводил у нее, иногда даже из-за нее опаздывал на поверку... Над Вэном еще подшучивали, что он, мол, за Веру Родину продаст... После окончания академии они разлетелись в разные стороны, кажется, роман этот сошел на нет, «сгорел», как осенние листья. Или?..
Саша вынул из кармана трубку сотового телефона, набрал номер справочной. Сообщил свой личный пароль, который давал ему доступ к любой имеющейся в компьютере информации, после чего попросил телефонную барышню пробить ему Веру Лахтину, предположительно шестьдесят шестого — шестьдесят восьмого года рождения, проживающую (или проживавшую) в районе метро «Каширская». Буквально через минуту он получил однозначный ответ: «Умерла». Но Саша на этом не успокоился, он попросил «пробить» всех возможных родственников...
* * *
Саша позвонил в обитую дерматином дверь. Послышались шаги. Кто-то долго рассматривал его в глазок.
— Вы кто? — раздался из-за двери старческий голос.
— Я из органов. — Саша достал из кармана удостоверение, раскрыл его и подставил к глазку.
— Из каких таких органов? — осторожно поинтересовались за дверью.
— ФСБ.
Слово это произвело магическое действие, тут же защелкали замки. Дверь открыла неопрятного вида старушка в выцветшем халате. На вид ей было все семьдесят.
— Разрешите пройти?
— Да-да, пожалуйста, — кивнула старушка.
Саша оказался в гостиной. Увидел стену, увешанную фотографиями Веры. Фотографий было очень много.
— Вы, собственно, по какому поводу? — поинтересовалась старушка.
— По этому. — Саша показал на фотографии.
— Верочка? Но она же умерла два года назад!
— Знаю. Она вам внучка?
— Дочь.
Саша подумал, что женщину так состарила именно смерть дочери.
— Извините.
— Нет, ничего. Так что все-таки вам от меня нужно.
— Простите, как вас зовут?
— Маргарита Егоровна.
Саша вынул из кармана фотографию Вэна:
— Маргарита Егоровна, вы знаете этого человека?
— Володю? Да как не знать собственного зятя? Они с Верочкой пять лет вместе прожили.
— Зятя? — искренне удивился Саша. Ни в каких досье Носкова-Вэна не значилось, что он был женат.
— Ну да. Просто они не были расписаны. Жаль, что детишек не было. Володя все время мотался по командировкам, а Вера его ждала. Так и не завели.
— Почему она умерла?
— Рак легких. Ураганное течение. Ни врачи, ни экстрасенсы ничего не могли сделать.
— Извините, что приходится расспрашивать вас об этом.
— Да ладно, ничего. А вы, наверное, Володю разыскиваете?
— Верно — Володю. Как вы догадались?
— Как «корочки» ваши увидела, так и догадалась. Он что-то натворил?
— Нет-нет, мы разыскиваем его, чтобы вручить награду, медаль.
— Да, Володя такой... боевой парень, — со вздохом произнесла старушка.
— Давно он у вас был?
— Третьего дня. Забегал на пять минут. Продуктов принес, денег. Хоть и чужой теперь фактически человек, а постоянно мне помогает: то перевод пришлет, то какого-нибудь человека с посылочкой.
— Он не рассказывал вам, чем занимается?
— Рассказывал. Бизнес у него строительный, — кивнула старушка. — Что вы на ногах-то все? Садитесь.
— Нет-нет, спасибо, я постою. Вы сами присаживайтесь.
Старушка опустилась на диван, со вздохом посмотрела на фотографии дочери на стене.
«Знала бы ты, чем на самом деле занимается твой бывший зятек!» — подумал Саша.
— А где живет? Не упоминал?
— Квартира у него в Москве своя. А, что-то он еще про Ивантеевку вспоминал... И ведь не женился — Верочке верность хранит! — не без гордости произнесла старушка.
— Ивантеевка — это хорошо, — задумчиво произнес Саша. Он понял, что ничего полезного больше выудить из старушки не удастся. — Вы проводите меня, пожалуйста.
— Да-да. — Она поднялась, направилась следом за ним к прихожей.
Саша намеренно замешкался в комнате, мгновенным движением сорвал со стены одну из фотографий Веры, направился в прихожую.
— Извините, что побеспокоил.
— Ничего, ничего.
Дверь захлопнулась, Саша постоял еще немного на лестничной площадке, собираясь с мыслями, и стал спускаться.
7
Вэн стоял в тамбуре и курил сигарету, вызывая недовольство женщин, которые поглядывали на него с раздражением и даже некоторой неприязнью. Электричка замерла у платформы. Народ хлынул в проем. Вэн намеренно задержался и вышел одним из последних. Он огляделся, быстро зашагал через сосновый перелесок по узкой тропинке.
Через пятнадцать минут он вышел к воротам коллективного сада. Шмыгнул в калитку, торопливо зашагал вдоль небольших участков по дороге.
Перед тем как войти в дом, еще раз огляделся по сторонам, бросил взгляд на входную дверь. Волосок, приклеенный между косяком и дверью на уровне колен, был на месте.
Вэн запер дверь, снял ветровку, прошел в комнату. Он щелкнул выключателем и замер. К зеркалу трюмо, стоящего в дальнем углу комнаты, была прикреплена фотография Веры. Вэн со вздохом отодвинул от стола стул, опустился на него. Сказал громко:
— Сначала я к тебе в гости, теперь ты ко мне. Так? Молодец, Саша. Неплохо работаешь. Но я, честно сказать, удивлен. Ты ведь трус. Ты всегда был трусом. — Вэн замолчал, прислушиваясь. В доме было тихо. — Думаешь, вычислил, обыграл? Если хочешь знать, я Маргарите Егоровне сам наводку на Ивантеевку дал, чтобы тебе было проще меня найти. Удивлялся, что долго не идешь. Соображал, думал, да? Долго же. Да, с аналитикой у тебя всегда было не очень. Ведь на чем проще всего поймать человека? На чувствах, на любви. Это аксиома, дружок. Ты мне был нужен, вот я и подкинул тебе через тещу информашку.
Вэн достал из кармана пачку с сигаретами, закурил. Поднял взгляд к потолку. Потолок был обклеен цветастыми обоями, кое-где с желтыми пятнами от воды.
— Я знаю, почему ты не стреляешь. Хочешь, чтобы я тебе сказал, где деньги. Так всю жизнь и будешь на своего вороватого дядю служить? Понимаю, я виноват, я тебя кинул, подставил. Вроде мы были в одной лодке, а я возьми да и выпрыгни на самой стремнине. Согласен — нехорошо. Ты, кстати, истратил гонорар, который я тебе подкинул? Десять тысяч — неплохие деньги. Очень неплохие. Конечно, это не шесть лимонов, но все-таки... Предлагаю сделку, на этот раз на чистом глазу, без кидалова.
Вэн замолчал. Дом был погружен в тишину.
— Ты знаешь, я здесь персона нон грата, слишком много народу хотят, чтобы я был мертв. Давай так. Ты помогаешь мне выехать из страны, я делюсь с тобой одной третью — это два лимона — и помогаю избавиться от дяди. Ну, как предложеньице? По-моему, недурственно. Тебе не придется больше «шестерить»... Ну ладно, ладно, виноват я перед тобой, прости. Бес попутал. Деньги — это такое дерьмо, которое просто толкает человека на преступление. Согласись. И учти, если ты меня соберешься застрелить, денег здесь нет. Они в надежном месте... Думаю, ты уже пытался их здесь найти. Черт возьми, такое впечатление, что я разговариваю со стенкой, в конце концов, это невежливо... Понятно, трусость, она дается человеку один раз, и нужно прожить с ней так, чтобы не было мучительно больно...
Наверху раздался шорох, одним молниеносным движением Вэн выхватил из кобуры пистолет и дважды выстрелил в потолок. Сверху посыпалась труха, а в следующее мгновение прогремел ответный выстрел. Пуля впилась в стол, продырявив клеенку. Вэн упал со стула, заполз под столешницу, выставил руку и снова выстрелил дважды. На этот раз выстрел с чердака прозвучал совсем с другого места. Пуля проделала дыру в полу в каком-нибудь сантиметре от головы Вэна.
— Ах ты, сука! — выругался Вэн и, выскочив из-под стола, побежал к веранде. С чердака прозвучали еще два выстрела. Вэн вдруг взвыл, упал, схватился за бедро. Брючина мгновенно набухла от крови. — Так-то ты обращаешься со своими однокурсниками! — простонал он, отползая в сторону. И тут Вэн услышал торопливые шаги. Он поднял пистолет и разрядил в потолок всю обойму. Послышался грохот падающего тела. Потолок дрогнул. — Паскуда, только лечиться мне теперь не хватало! — Вэн вытряхнул из пистолета пустую обойму и зарядил новую.
Он подождал немного. Наверху было тихо. На потолке, на обоях, расползались красные пятна, на пол через дырки от пуль часто закапала кровь.
— Вот идиот! — с чувством произнес Вэн. Он с трудом поднялся, заковылял к лестнице, ведущей на чердак. С трудом поднялся по ней, откинул люк. На полу чердака, выронив пистолет, лежал Саша. У него были прострелены пах и голова — в голову пуля вошла, видимо, тогда, когда он уже падал. Глаза Саши были широко раскрыты, в них можно было прочитать неизбывный страх. — Идиот! — повторил Вэн. Он не стал влезать на чердак, чтобы осмотреть труп, сейчас срочно нужно было позаботиться о собственной ране.
Вэн спустился вниз, сел на стул перед комодом, стараясь держать раненую ногу на весу, выдвинул ящик, стал рыться в нем. Вэн чувствовал, как по ноге струится кровь, и понимал — нужно торопиться, еще немного, и он потеряет сознание. Наконец были найдены ножницы. Вэн вспорол ими брючину, дернул обрезанную ткань вниз, к ботинку, принялся, морщась, ощупывать рану. К счастью, рана оказалась сквозной, кость не была задета. Вэн нашел в ящике резиновую трубку и быстро перетянул ею ногу. Теперь у него появилось время, чтобы приготовить все необходимое для обработки раны.
* * *
Поиски Ирины затягивались, дело стояло, от службы безопасности не было никаких вестей, и Николай Викентьевич начал заметно нервничать. Он всегда нервничал, когда дело начинало буксовать. То, что украла из компьютерного терминала Ирина, стоит сотни, а может, и миллиарды долларов, недаром она так поспешно от него сбежала! Или она поймала его на «пустышку»? Как знать... Сейчас господа программисты колдуют над «следами» ее взлома, пытаясь вычислить адрес взломанного сервера и найти информацию, которая была похищена...
Слишком многое позволил он этой девке. Влюбился. Не раскусил вовремя всех ее тайных замыслов. И что он в ней такого нашел? Сопливка... И ведь как незаметно она влезла во все его дела, узнала обо всех его зарубежных операциях, проводимых отделом прогнозирования.
Он хотел привязать ее к себе, сделать так, чтобы она принадлежала ему целиком и полностью, а она взяла да и перегрызла прутья своей золотой клетки, улетела, не дав ему никаких шансов...
Информация о его незаконных делах, которой владеет Ирина, — все это ерунда. Даже если она будет обнародована в центральной прессе или озвучена по телевидению, ничего страшного не случится. Ну, придется пару недель пообъясняться с журналистами, рассказать о том, кому из его врагов выгодна эта «черная» пиаровская акция. Придется, конечно, связываться с Антоном Владленовичем, просить о защите. А уж он-то договорится с прокуратурой. Да что там с прокуратурой — он с кем угодно договорится! Дело-то не в этом! Николай Викентьевич хотел создать большой хакерский отдел, который занимался бы взломом интересующих его программ по всему миру, а эта девка взяла да и загубила все его дело! Ведь для взлома она воспользовалась его высокоскоростной оптиковолоконной линией. Линия эта была его гордостью, такого типа «волоконная оптика» есть только у ФАПСИ. И вот теперь она засвечена, корпорация, чьи секретные файлы она взломала, не сегодня завтра выйдет на «Технологию», и тогда разразится грандиозный скандал. Да что там скандал — убить могут! Ну и пусть эта гадина пострадает, а почему он-то должен расплачиваться за чужие грехи?
От грустных размышлений Николая Викентьевича оторвал сигнал селектора.
— К вам Гера, — раздался в трубке голос секретарши.
— Да-да, зови. И сообрази нам чего-нибудь перекусить. — Несмотря на провал с Ириной, Николай Викентьевич относился к Гере довольно благосклонно, считая, что в крайне сложных условиях парень сумел, хоть и недолго, но противостоять профессионалам из спецназа. Нет, ну кто бы мог подумать, что частные охранники окажутся такими крутыми «профи» и смогут не только отбить девицу, но и захватить самолет с вооруженными людьми!
На пороге кабинета показался Гера:
— Добрый день, Николай Викентьевич.
— Проходи, садись. Ну что, чем порадуешь?
— Да пока особо нечем, — со вздохом сказал Гера. — Как в воду канули!
— Ни дома, ни на службе?
— Нет. Дело в том, что мы, в силу сложившихся обстоятельств, подъехали позже. Пока садились в аэропорту, пока разборка с ФСБ. До вечера проваландались. Я послал, конечно, своих людей, но весь район уже был оцеплен войсками, и погоды мои ребята сделать не могли. Тут ведь как: если в первый день противника не нашел, во второй — вряд ли, на третий — ни за что!
— Это ты сам придумал?
— Нет, Николай Викентьевич, это закон. С каждым днем расширяется зона поисков, а значит, уменьшается шанс найти наших подопечных. Я поначалу подумал, что они успели убежать, послал людей по адресам устроить засады, а потом прикинул и понял, что — нет. Ведь у них раненых двое.
— Двое? — удивился Николай Викентьевич.
— Ну да, ваша Ирка и этот, как его, — Хохлов. И никуда они не ушли, а просто отсиделись. Дач там, поселков на этом Круглом, хренова гора. Даже если полк на проческу пустить, все равно ни хрена не найдешь. Надули они всех, нужно было не расширять поиск, а, наоборот, сужать.
— Ну а что ж ты это вовремя нашим фээсбэшным друзьям не подсказал? — спросил Николай Викентьевич.
— Не сообразил. У меня этот гребаный захват все мозги из башки выбил.
— Вот что, собирай-ка народ и выясни всю подноготную этих ублюдков! Мы должны знать, с кем воюем. Хватит уже зря кулаками махать!
— Для этого время надо, — робко заметил Гера.
— Возьми побольше народу для этого дела, можешь пользоваться любыми информационными источниками, в том числе и фээсбэшными, и смотри, чтобы к завтрашнему дню у меня была полная картинка. Усек?
— Конечно, — кивнул Гера.
— Ну, тогда давай перекусим и забудем хотя бы на пятнадцать минут обо всех наших проблемах. — Николай Викентьевич нажал на кнопку селектора и сказал секретарше: — Можно, неси.
Через несколько мгновений на журнальном столике, стоящем в углу кабинета, появился поднос, на котором стояли большие тарелки с бутербродами и две дымящиеся чашки кофе.
— Пожалуйста.
— Спасибо, Анечка.
Секретарша кивнула и выпорхнула за дверь.
— Давай налетай, вояка.
— Знаете, я вдруг подумал, что Хохлов с Мухиным, они с самого начала нам не доверяли, потому что фактора внезапности, когда я решил их убрать, не получилось. Они словно ждали подвоха, — сказал Гера.
— И где мы, по-твоему, могли проколоться? Вроде легенда для сыщиков была составлена вполне реалистичная, комар носу не подточит. Может, твои орлы на чем-то прокололись, лишнее болтнули в приватной беседе? Ну, соображай.
— Пытаюсь, — кивнул Гера.
— Вы их к утонувшему вертолету подпускали?
— Подпускали. На это ведь никаких особых инструкций не было дано.
— Верно, не было, но самим-то тоже надо иногда головой думать! Там, в вертолете, могло быть то, что их насторожило и заставило быть начеку. Ну а теперь соображай, что именно.
Гера задумался на несколько мгновений.
— Да не было там ничего такого!
— Ох, какая все-таки самоуверенная у нас молодежь. Впрочем, кажется, я сказал, что пятнадцать минут о делах не говорим?
— Сказали.
— Ну вот и помалкивай.
Они пили чай, ели бутерброды, молчали. Николай Викентьевич вдруг поймал себя на мысли о том, что совершенно не может расслабиться и подумать о чем-либо, кроме дела. Мысли об Ирине и о том, что может произойти из-за ее компьютерного взлома, кружились в голове пчелиным роем, не давая отдохнуть ни секунды.
Он вдруг вспомнил, как познакомился с Ириной. Алексей Аркадьевич — высокооплачиваемый программист из его фирмы — собрался свалить в Америку, в их знаменитую «силиконовую долину». Американцы заманили его окладом в пятнадцать тысяч долларов в месяц. Николай Викентьевич при всем желании не мог предложить ему таких условий и пообещал отпустить на все четыре стороны с условием, что Алексей Аркадьевич найдет себе достойную замену. Когда тот заикнулся о способной студентке мехмата, Николай Викентьевич закрутил головой и затопал ногами:
— Ты, мать твою, двадцать лет учился, чтобы «профи» такого уровня стать, а суешь мне какую-то сопливку взамен!
На что программист ему ответил:
— Молодежь — она не мы, в десятки раз быстрее осваивает киберпространство. Ты познакомься с ней сначала, прикинь, чего она стоит. Уверен, ты свои слова сразу назад возьмешь.
— А если ты меня с ней надуешь? Где тебя искать? В твоей «силиконовой долине»?
— Я тебя, Николай, хоть раз надувал?
Верно, не было такого: Алексей по отношению к фирме всегда был порядочным человеком. Но сейчас, про прошествии трех лет, вышло, что все-таки надул, сукин сын! Не рассмотрел в этой девке ее подлой сущности, а все потому, что мерил людей на свой лад.
Алексей Аркадьевич дал ему полную наводку на будущую сотрудницу, вплоть до ее пристрастий в еде и напитках. Николай Викентьевич решил для начала провести разведку и посмотреть, что за «кота в мешке» ему подсунул программист. Он собирался задействовать эту девушку в таких делах, о которых даже родной маме вслух сказать нельзя, а потому ему хотелось бы обойтись без излишнего риска.
Для начала Николай Викентьевич на своей машине «проводил» Ирину от подъезда дома, где она снимала квартиру, до университета. Он пока что ничего не знал о ее деловых качествах, но понравилась Ирина ему с первого взгляда. Ну что поделаешь — внешний фактор один из важнейших. Николай Викентьевич как следует нагляделся на симпатичную девушку и подумал, что, предложи он сейчас ей работу напрямую, как говорится «в лоб», она еще, чего доброго, испугается, настучит кому не надо. Нет, с этой красоткой надо было «работать» иначе, выстраивать отношения не от «делового» к «личному», а наоборот. Вечером того же дня, когда Ирина вышла из университетского корпуса, Николай Викентьевич намеренно чуть не наехал на нее. Машину он водил уже лет тридцать, был асом, поэтому сумел затормозить в каком-нибудь сантиметре от девушки.
— Куда едешь, козел? Совсем охренели! На людей наезжают! — разразилась гневной тирадой Ирина.
К «нехорошим» словам Николаю Викентьевичу было не привыкать. Он нисколько не сомневался в том, что за ангельской внешностью красотки скрывается что-нибудь этакое инфернальное. Ну не может быть девка высококлассным программистом, хоть убейся, не может! Точно так же, как не может быть хорошим воином! И не зря Жанну д'Арк на костре спалили — ведьминское в ней было начало!
Женщин Николай Викентьевич всегда несколько побаивался, особенно таких вот, грубых, непонятных ему. Может, поэтому и в жены он себе взял этакую тихую овечку, которая никогда не смела сказать мужу слова поперек.
Николай Викентьевич выскочил из машины, бросился к Ирине:
— Вы не ранены? Не ушиблись? Извините, пожалуйста.
— Он еще спрашивает! Конечно ранена, конечно ушиблась! — Сейчас, в состоянии ярости, она была еще прекрасней, чем с утра. — Мне нужен врач!
— Хотите я вас отвезу? — предложил Николай Викентьевич.
— Куда? — Ирина смерила его оценивающим взглядом с ног до головы.
— Ну как, в больницу!
— На хрен мне сдалась твоя больница? Я в состоянии шока! Психика полностью расстроена! Мне на лечение материальная помощь нужна, а не медицинская!
Николай Викентьевич, заворожено глядя на девушку, не замечал ее наглости, не слышал грубых слов.
— Хорошо, сколько?
— Сколько-сколько... Подумать мне надо — сколько!
— Если хотите, могу подбросить до дому.
— Ладно, поехали, — кивнула Ирина, тут же открыла дверцу и забралась на заднее сиденье автомобиля.
«М-да, непросто будет с этой птичкой», — подумал Николай Викентьевич.
Он отвез ее домой и помог подняться на этаж. Было совершенно очевидно, что девушка давно оправилась от шока. Около двери съемной квартиры Ирина попросила у него пятьсот долларов отступных. Николая Викентьевича такая огромная сумма «за испуг» несколько удивила, однако он решил, что позже, в случае удачи, с лихвой ее вернет, поэтому отсчитал пять сотен, после чего девушка торопливо скрылась за дверью.
«А кто сказал, что будет легко?» — думал Николай Викентьевич, гоня автомобиль по Москве к своему офису.
Вообще без охраны он обычно из дому не выезжал. Все-таки работа, которую проводили его подчиненные, была небезопасной, врагов много, кто их знает, не захотят ли они решить все свои проблемы радикальным путем? Но с Ириной был особый случай. Если она будет работать на него и только на него, зачем тогда, спрашивается, лишние свидетели? Пусть все как можно дольше остаются в неведении насчет Ирины. А у него, как у какого-нибудь резидента, будет свой секретный агент, которого никто не знает в лицо...
На следующий день Николай Викентьевич опять появился около дома Ирины. Когда она вышла из подъезда, он поехал за ней следом, потом, метров через десять, просигналил. Ирина испуганно отпрыгнула в сторону.
— Что за привычка — шугать людей! — крикнула она ему.
— Как вы себя чувствуете? — участливо поинтересовался Николай Викентьевич.
— Спасибо, хуже некуда, — отозвалась Ирина. — Вы теперь меня всю жизнь преследовать будете?
— Я просто хотел подвезти вас до университета.
— Откуда вы знаете, что я учусь в университете? — Ирина посмотрела на него подозрительно.
— Наехал-то я на вас на проспекте Вернадского.
— Вот именно — наехал! — усмехнулась Ирина. — Ну ладно, подвезите. — Девушка села в машину. — Кстати, ваших денег оказалось на удивление мало.
— Пятьсот долларов — мало? — искренне удивился Николай Викентьевич.
— Представьте себе! В любом американском суде с вас содрали бы несколько сот тысяч за стресс, который мне пришлось испытать по вашей милости.
— Но мы с вами, слава богу, не в Америке. Вы что же, умудрились за вечер истратить все пятьсот долларов?
— Представьте себе — да, — кивнула Ирина.
«Ну и аппетиты у этой девицы! Ни хрена еще не сделано, а денег истрачена уйма. Вот подкузьмил мне программист! Надо ему немедленно позвонить! Пусть ищет замену!» — подумал Николай Викентьевич, гоня машину по улицам города. Он сам иногда понимал, что по натуре жадноват, мог жалеть о какой-нибудь сотне, «пущенной на ветер», но что теперь поделаешь? Нищая молодость отложила на характер свой отпечаток. Когда с двадцати пяти лет приходится тащить семью из пяти человек (кроме детей, еще и теща с тестем — пенсионеры, а жена не работает, потому что после вторых родов село зрение), тут волей-неволей научишься считать каждую копейку. Нет, Николай Викентьевич не был сквалыгой, но тратить попусту свои деньги не любил, а пока что получалось именно так.
Он высадил девушку рядом с учебным корпусом, не дав ей на этот раз ни гроша, и немедленно набрал Алексея.
— Ты кого мне подсунул, гад?
— Что, познакомился?
— Не то слово! Хотел нетрадиционным путем, как в голливудских фильмах, так она меня в соответствии с жанром уже обула на пятьсот «зеленых».
— Это она может, та еще девочка. Любит хватать за глотку. Мы, воспитанные на принципах коммунизма-ленинизма, безнадежно устарели. Ты, Николай, зря с этого начал. Тут как раз годится традиционный способ. Посмотрел бы ты ее лучше в работе.
— Как же мне ее посмотреть в работе?
— Ты же слегка сечешь в «железе», в «машинах», вот и закинь крючок. Глядишь, хоть чем-то ее заинтересуешь. А так она из тебя будет бесконечно деньги доить. Увидишь в работе — поймешь. Да, и не забывай, что она никогда не будет афишировать своей деятельности... Хотя бы в целях собственной безопасности.
— Ладно, последняя попытка. Если не выгорит, будешь искать другую замену.
— Лучше Ирины нету, — вздохнул в трубку Алексей. — Да, у нее такая фишка есть — работать вслепую.
— То есть как — вслепую?
— А вот так, как гроссмейстер за шахматной доской, не видя клавиатуры. Задай-ка ей такую задачку. Только исподволь, чтоб не раскусила.
— Хорошо, задам, — согласился Николай Викентьевич.
9
Николай Викентьевич взял небольшой тайм-аут — пару дней не появлялся в поле зрения Ирины... В субботу, когда она с ракеткой в сумке возвращалась после тренировки с корта, якобы случайно притормозил рядом.
— А, филер! — невольно улыбнулась Ирина. — Че, блин, опять сбить хочешь?
«Все-таки удивительное сочетание ангельской внешности и хамства», — подумал Николай Викентьевич.
— Слова-то вы какие знаете — филер, — притворно удивился Николай Викентьевич.
— Неужели я вам понравилась?
— Честно сказать — очень.
— Тогда все понятно. Этакая романтическая история: собирался сбить девицу, но потом передумал и влюбился. Так?
— Почти так. Только сбивать я вас вовсе не собирался, — заметил Николай Викентьевич.
— Однако именно так все и вышло. Надеюсь, престарелый Ромео довезет свою Джульетту до дому?
«М-да, палец ей в рот не клади — отхватит с корнем!» — подумал Николай Викентьевич.
— Пытаетесь оскорбить?
— Да нет, в третий раз уже встречаемся, пора знакомиться. Ирина.
— Николай.
— А по отчеству?
— Не надо отчества.
— Не надо так не надо, — пожала плечами девушка и забралась в автомобиль.
На переднее правое сиденье своего джипа Николай Викентьевич намеренно положил ноутбук самой последней по тем временам модели. Он не питал особых иллюзий насчет того, что «машинка» поможет ему продвинуть знакомство в нужном направлении, все-таки девушек больше интересуют блестящие побрякушки, косметика да парфюм. Однако, едва сев в джип, Ирина немедленно заинтересовалась компьютером. Ее интересовал объем жесткого диска, оперативная память, тактовая частота и прочие технические характеристики. Николай Викентьевич все их, конечно, знал, но притворился «чайником» и «не мог вспомнить» элементарных вещей.
— А можно немного постучать? — попросила Ирина. — Тогда все и узнаем.
— Постучать — это вы хорошо сказали, — улыбнулся Николай Викентьевич. — Стучите, конечно.
Ирина открыла крышку ноутбука и щелкнула кнопкой питания.
— Ух ты, жесткий диск восемь, а оперативка — шестьдесят четыре! — восхищенно произнесла Ирина, когда компьютер загрузился. — Обидно, когда такая техника достается людям, которые ее не ценят.
— Это вы про меня?
— Ну а про кого еще?
— Да, умеете вы... Наверное, хотите присовокупить «машинку» к тем пятистам долларам, которые вы у меня тогда выцыганили?
— Ничего я у вас не выцыганивала! Вы мне сами побашляли! — возмутилась Ирина.
— Ну ладно, ладно, сам, — смиренно произнес Николай Викентьевич.
Ирина застучала по клавишам. Делала она это очень быстро и ловко, на экране замелькали какие-то графики, тексты, рисунки, Николай Викентьевич невольно засмотрелся и едва не проехал на красный сигнал светофора.
— Вы, я смотрю, профи?
— Не-не, я просто так. Жалко, на хорошую «машину» денег нет, — пробормотала Ирина.
— А сколько она, интересно, стоит, ваша хорошая «машина»?
— Две с половиной тысячи, не меньше, — сказала Ирина как бы между прочим.
— Две с половиной? — искренне удивился Николай Викентьевич.
«Да, эта девочка не из простых! Ничего еще не сделала для блага фирмы, а уже такие запросы! — подумал Николай Викентьевич. — Но, судя по всему, Алексей был прав — в своем деле она ас, каких мало. И дело тут даже не в скорости».
— Вы кто — программист, математик?
— Я — хакер, — гордо произнесла Ирина.
— Кто-кто? — сыграл «под дурака» Николай Викентьевич.
— Хакер. Чувак, который через «дыры» в системах влезает в чужие программы и ворует с них всякую фигню.
— Но, по-моему, вы вовсе не чувак, — заметил Николай Викентьевич.
— А, какая разница! — махнула рукой Ирина. — Чувак, чувиха — «машина» пола не различает. Ей главное, чтобы ты был профессионалом.
— Согласен. Как и в любом деле, — Николай Викентьевич кивнул. — Вы, насколько я понимаю, профессионал?
— Че ты мне все время «выкаешь»? На брудершафт, что ли, пить?
— Хорошо, не буду.
— Я не профессионал, я только учусь. Но кое-что могу. Хочешь проверить?
— Хочу, — кивнул Николай Викентьевич.
— Тогда тормози у обочины и бери «машину».
Николай Викентьевич послушно затормозил у обочины и взял у Ирины ноутбук. На экране была заставка, которую он никогда раньше не видел.
— Что дальше?
— Дальше — увидишь, — Ирина сняла с шеи шелковый платок, сложила его вчетверо и завязала глаза. — Веришь, что я ничего не вижу?
— Верю, верю, — Николай Викентьевич уже догадался, что сейчас будет та самая фишка, о которой говорил ему Алексей.
— Ну вот, а теперь успевай щелкай! — Ирина начала диктовать Николаю Викентьевичу команды, он едва поспевал нажимать на соответствующие клавиши.
* * *
Секретно
Отрывок из лекции Максима Левина,
прочитанной слушателям Академии ФСБ 21.09.2001 г.
...на самом деле стать хакером довольно просто.
Достаточно выучить и понять математические дисциплины (математический анализ, теорию функций комплексного переменного, алгебру, геометрию, теорию вероятностей, математическую статистику, математическую логику и дискретную математику), инженерные дисциплины (физику, аппаратные средства вычислительной техники, основы радиоэлектроники, сети связи и защиту информации от технической разведки), дисциплины по программированию и вычислительной технике (информатику, языки программирования, язык ассемблера, операционные системы, системы управления базами данных и вычислительные сети), специальные дисциплины (криптографию и теоретические основы защиты компьютерных систем).
Если же говорить о более подробных вещах, то вам необходимо знать, что на свете существуют:
— криптографические методы в системах защиты государственной, конфиденциальной и коммерческой информации;
— криптографические методы и средства защиты и дешифрования информации;
— математические методы расчета надежности шифросистем;
— математические модели процессов, возникающие при защите информации;
— методы решения вероятностных, статистических и алгоритмических задач криптографического анализа, синтеза шифросистем и криптографических протоколов;
— методы определения угроз безопасности информации;
— методы построения математических моделей защищаемой информации, шифров, шифросистем и криптографических протоколов;
— методы преобразования информации в сетях различного типа;
— методы прогнозирования оценок криптографической стойкости;
— обеспечение надежности функционирования аппаратуры шифрования и тестирования программно-аппаратных реализаций криптографических алгоритмов;
— общая методология криптографичесокго анализа и построения оценок криптографической стойкости шифросистем;
— определение каналов утечки информации методикой измерения и расчета параметров опасных сигналов;
— основные положения теории электрических цепей;
— основные принципы организации систем и сетей связи и особенности современных сетевых архитектур;
— основные типы шифров, шифросистем, криптографических протоколов и способы выбора системы защиты;
— особенности разработки и сопровождения программного обеспечения для рабочих групп и парапрограммирования;
— принципы построения шифров, шифросистем и криптографических протоколов;
— типовые методы криптографического анализа и оценивания криптографической стойкости.
* * *
Профессионализм Ирины действительно потряс Николая Викентьевича. Он вдруг понял, что его Алексей был щенком по сравнению с этой наглой и «безбашенной» девицей, которая вслепую могла открыть или взломать почти любую программу. Человека с такой квалификацией Николаю Викентьевичу и не хватало, и он вцепился в Ирину как клещ.
Кроме профессионального интереса тут примешивался еще и личный фактор. Ирина ему очень нравилась. Пожалуй, он даже не лукавил, когда говорил ей о влюбленности.
Через полторы недели после их первой встречи он снял ей другую квартиру, получше, попросторней, покомфортней и, что главное, — поближе к офису «Технологии». Они стали любовниками, и однажды, прямо в постели, Николай Викентьевич предложил ей очень интересную работу по специальности — взламывать чужие компьютерные программы...
10
Антон Владленович вышел из ванной комнаты, обернувшись полотенцем. Сегодня была та редкая ночь, когда он ночевал дома, с семьей. Еще лет десять назад, когда его политическая карьера резко пошла вверх, он договорился со своей Мариной о том, что «котлеты отдельно, а мухи отдельно», то есть жена и взрослые дети не мешают ему заниматься своими делами, а он, в свою очередь, не мешает жить им и полностью обеспечивает всем необходимым. Ни жена, ни сыновья (старшему двадцать пять, младшему — девятнадцать) не имели права без звонка появляться на даче. Дачу Антон Владленович считал своим рабочим кабинетом. Конечно, иногда он здесь веселился, отдыхал: приглашал девиц, устраивал вечеринки для друзей, но такое случалось не слишком часто. Работа превыше всего. Иногда, правда, становилось тоскливо, и он спешил на Кутузовский, к своей семье. Что ни говори, а жена готовила лучше горничной, особенно супы...
Работа, работа, полжизни ей отдано, зато теперь он может плюнуть на всю эту суету, уехать в какую-нибудь страну со средиземноморским климатом и до конца дней своих валяться в шезлонге, потягивая коньячок или текилу. Гипотетически может, реально — нет. Все потому, что он пока «в системе». Конечно, после прокола с уральской сумочкой могут начаться большие неприятности, поэтому нужно как можно скорее обезопасить себя... Он уже предпринял некоторые шаги в этом направлении...
Антон Владленович скинул с себя полотенце и залез в кровать, он прижался к жене, поцеловал ее в шею.
— Антош, холодный, — сонно пробормотала Марина.
— А мы сейчас согреемся.
— Не надо, я спать хочу.
— Как это — не надо? — притворно возмутился Антон Владленович. — Очень даже надо. Я соскучился.
— Я думала, тебе девки скучать не дают.
— Мариш, какие девки? Скоро крылья на спине прорежутся.
— Ангелочек. — Жена повернулась к Антону Владленовичу. Он обнял ее, стал страстно целовать, и тут зазвонил телефон. Звонки шли от туалетного столика, стоящего у противоположной стены спальни.
— У-у, черт, ни днем ни ночью покоя нет! — Антон Владленович кряхтя поднялся, поискал в темноте ногами тапки, зашлепал к трубке.
— Отключи его к черту! — посоветовала жена.
— Чего уж, подошел! — Антон Владленович взял трубку, нажал на кнопку «Talk». — Слушаю.
— Привет, старикан, — раздался в трубке насмешливый голос Вэна. — Спрятаться за широкой спиной жены от меня хотел?
— Алло, алло, кто это?
— Так вот, ты знай, что это мы тебя с племянничком на шесть лимонов кинули. А он тебя дважды, потому что я жив и здоров, чего и тебе желаю. Найдешь его в Ивантеевке, в саду «Связьмонтажа», четвертая дача по второй аллее. Да, и похорони по-человечески, не жидись.
Антон Владленович почувствовал, как по спине распространяется противный холодок. Он уже догадался, кто с ним разговаривает, но все равно переспросил:
— Кто это?
— Конь в пальто! — И в трубке раздались короткие гудки.
Рука Антона Владленовича сама собой опустилась, и он уронил трубку на пол.
— Антоша, что случилось? — встревожено спросила жена.
Он молчал. Марина поднялась с кровати, подошла к мужу:
— Что с тобой?
— Я должен немедленно уехать.
— Куда?
— Туда, дура! Туда, где меня нельзя будет так просто достать! Немедленно, завтра же, сегодня!..
— Один?
— Вы же будете возиться полмесяца, всякую хрень упаковывать! Ты понимаешь, это вопрос жизни и смерти!
— Антоша, что случилось?
Антон Владленович досадливо махнул рукой в ответ, включил свет и начал поспешно одеваться. Поднял с пола трубку, набрал номер охраны.
— Подавай машину, через пять минут выезжаем в Ивантеевку!