После ланча Бернард вызвался проводить Джона до его нового жилища.

— Мне все равно идти в ту сторону, свою машину я оставил на дальней стоянке, за конюшнями, — объяснил он Дэвиду, который неохотно распрощался с ним. — А вам, молодой человек, мне кое-что еще надо рассказать в дополнение к той информации, которую вы получили от Дэвида.

— Неужели такая времянка предназначалась для проживания управляющего фермой? — спросил Джон, когда они вернулись в коттедж рядом с конюшнями. Только сейчас до него дошло, что целый месяц ему придется жить в этом убогом жилище.

— Нет, конечно. Здесь раньше ночевали конюхи, приезжавшие из города, да сезонные рабочие, которых нанимали летом для заготовки сена. Таких людей в усадьбе и раньше было немного, здесь работали в основном местные жители, а в последние годы сократилось и число постоянных работников. А я жил в прекрасном добротном доме, построенном еще дедом Дэвида. Год назад он сгорел. — Бернард нахмурился и замолчал. — Это случилось уже после моего отъезда, — добавил он. — Окна здесь лучше не открывать, будет сильно вонять навозом. Вас это не пугает? — с явным подвохом спросил он.

Меньше всего Джона пугал запах навоза. За неделю, проведенную у Джорджа, он успел привыкнуть к этому запаху и почти его не замечал. Поэтому он твердо выдержал испытующий взгляд Десмонда.

— Нет, сэр, не пугает. Я с детства вожусь с лошадьми, запах конюшни для меня привычное дело.

Старик хитро улыбнулся и похлопал Джона по плечу.

— Это хорошо, парень, а то я уж забеспокоился, услышав про ланч с шампанским, не подведешь ли ты меня, старика. Я всегда говорил, что иметь дело с лошадьми гораздо безопаснее, чем с женщинами.

— Безопаснее, но ведь одно не исключает другого, верно, сэр? — с усмешкой сказал Джон. Перед глазами вновь возник образ длинноногой блондинки, стремительно удаляющейся от них.

— Вам, молодым, виднее, — уклонился от ответа Десмонд и недовольно пожевал губами. Свое единственное в жизни увлечение женщиной ему вспоминать не хотелось, хотя он пронес свое чувство к ней через всю жизнь.

Джон почувствовал перемену в настроении старика и тактично оставил его в одиночестве, чтобы заглянуть в узкий закуток, отведенный ему под спальню. Видели бы все это мои друзья по клубу, они бы обхохотались, подумал Джон. Впрочем, постельное белье, которое успела постелить служанка, было белоснежным, да и везде в коттедже было чисто. Приятно пахло от нагревшихся за день деревянных стен. Но окна я все-таки открою, решил Джон, сегодня ветер со стороны усадьбы. Он вернулся в кабинет, где оставил Бернарда Десмонда.

— А вы долго проработали у Мораниса? — спросил он.

— Мой дед работал управляющим у деда Дэвида. А с самим Дэвидом начинал я. Он еще женат не был, когда получил в наследство эту ферму. — Старик помолчал. — Дети его выросли на моих глазах. Флоренс я посадил на первую в ее жизни лошадь и всему научил, что положено знать дочери владельца коневодческой фермы. Полагаю, сейчас она знает о лошадях гораздо больше, чем знал в ее возрасте Дэвид. Ох, и прелестной наездницей была она в детстве! На осенних праздниках, когда устраиваются забеги лошадей со всех ближайших ферм, ею всегда любовались. Вылитая амазонка! А бесстрашная! За ней все фермерские сыновья гонялись, когда были подростками, но догнать не могли. Она всегда побеждала. Упорства в ней хоть отбавляй, — сказал Десмонд, покачав головой. — И своеволия, — добавил он.

— Похоже, ваша ученица совсем не изменилась.

— Изменилась, сильно изменилась, — возразил Десмонд и подмигнул Джону. — Правда, в основном внешне, а характер таким же остался.

— Я обратил внимание, — хмыкнул Джон.

— Я заметил, на что ты обратил внимание, — холодным тоном произнес Десмонд.

— Главное, чтобы ее отец не заметил. Шучу, шучу, — поспешно сказал Джон, поймав настороженный взгляд Десмонда. — Не беспокойтесь, я просто так смотрел. На красивую женщину грех не посмотреть.

Теперь уже хмыкнул Бернард Десмонд.

— Долго тебе смотреть не придется, отец собирается ее выдать замуж в ближайшее время. Пойдем, покажу, где тут включать электричество. В подсобном помещении есть холодильник и микроволновая печь, если понадобится, конечно, потому что кормить тебя будут в доме. Кристина славно готовит… Правда, раньше нанимали женщину, которая приходила готовить. Но потом денег стало не хватать, чтобы залатать все дыры и… — Он махнул рукой и отвернулся. — Ладно, мне пора. Думаю, ты сам во всем разберешься.

Джон пошел проводить Десмонда до машины, а заодно взять из своего пикапа рюкзак с вещами.

— Спасибо вам, сэр, за помощь. Без вас мне ни за что эту работу не доверили бы, — сказал Джон, вовремя вспомнив, чем он обязан этому старому чудаку.

— Не за что, — ответил Десмонд. — А ты, часом, не родственник ли Джорджу? — с подозрением спросил он.

— Нет, сэр, у нас только фамилии похожи, — заверил его Джон, для убедительности вытаращив глаза. — Я у него на конном заводе работал, там он меня и приметил. Сказал, что я способен на большее и что Моранису требуется временный управляющий. Вот только почему-то не захотел сам меня рекомендовать, а попросил вас…

— Они с Дэвом заклятые соперники с молодости. — Десмонд снова нахмурился и замолчал. — А все-таки ты, парень, здорово похож на Джорджа в молодости! — С этими словами он, покачивая головой, сел в свой старенький «форд». — Как-нибудь заеду тебя проведать. Если что, звони, телефон у тебя на столе.

Джон проводил взглядом отъезжавшую машину Десмонда и вернулся в коттедж. Здесь он посмотрел на все свежим взглядом: бесхитростный быт, никаких светских условностей и обязанностей, только работа для настоящего мужчины. Документацию он решил оставить на вечер и отправился на ферму. Знакомство с хозяйством помогло ему понять, почему с такой безнадежностью махнул рукой Бернард Десмонд. Ферма находилась в таком запустении, что хотелось действительно махнуть рукой и ни во что не вмешиваться. Оказалось, что даже оставшимся конюхам деньги выплачиваются нерегулярно. Придется хорошенько покопаться в старой документации, подумал Джон, чтобы узнать первопричину упадка в делах такой большой фермы, которая некогда славилась своими племенными жеребцами и большим поголовьем. Кажется, это их лошади побеждали неоднократно на чемпионатах по стипль-чезу. В чем же дело?

Проработав на жаре шесть часов, Джон вернулся в коттедж потный и грязный, поэтому первым делом залез в кабину для душа, не потрудившись запереть входную дверь. О роскошной ванне в своем особняке он старался не вспоминать. Ну что, Джон Картер-младший, ты получил то, что хотел, думал он, стоя перед запотевшим зеркалом. Теперь твои успехи на этой Богом забытой ферме зависят только от тебя самого. Посмотрим, как ты с этим справишься. Он обмотался полотенцем и выскочил из наполненной паром туалетной комнаты прямо в кабинет.

— Ой, извините! — услышал он и обернулся. — Я стучала, но никто не ответил. Поэтому решила, что вы еще не вернулись, — сказала Флоренс, стоявшая у входа в спальный закуток.

Джон на миг растерялся, но, увидев в руках у девушки стопку полотенец, быстро пришел в себя. Он пригладил пальцами мокрые волосы на голове и откашлялся.

— Я должен считать это официальным визитом хозяйки?

— Разумеется, — с холодной вежливостью ответила Флоренс, хотя щеки ее пылали. — Дорис забыла вам принести полотенца. Я обнаружила их, когда ее уже не было в доме.

— Спасибо. Очень кстати, а то у меня только одно.

Он посмотрел на свое мокрое полотенце, обмотанное вокруг бедер, и Флоренс невольно посмотрела туда же. Джон увидел ее пристальный взгляд, устремленный на его полуголое тело, и ему стало не по себе. Словно уловив его беспокойство, она встретилась с ним взглядом, потом неторопливо стала разглядывать его лицо, предоставив Джону возможность заняться тем же. Они стояли и в полном молчании изучали друг друга. Джона завораживал чувственный рот Флоренс, такой рот создан, чтобы дарить наслаждение, рассеянно подумал он и представил, как он стал бы целовать ее. Начал бы он с нижней губы, на вид она аппетитней, прикусил бы ее зубами… В этот момент он увидел, что девушка прикусила нижнюю губу и залилась краской смущения, глядя на полотенце, прикрывавшее его бедра. Кажется, воображение завело меня слишком далеко, спохватился Джон.

— Я… я еще одеяло вам принесла, — сказала Флоренс, нервно сглотнув.

— Вряд ли мне понадобится одеяло в такую жару, — насмешливо ответил Джон.

— Как угодно, — сухо обронила она.

Джон понял, что вышел из образа.

— Очень любезно с вашей стороны, что вы лично побеспокоились обо мне.

— Мама попросила меня отнести все это вам. — Флоренс перехватила тяжелую стопку с полотенцами и одеялом. — Думает, что вам здесь тогда будет уютнее.

— Ваша мама просто ангел, и дочка у нее послушная. — Джон ничего не мог с собой поделать, ему неудержимо хотелось дразнить Флоренс, чтобы вывести эту холодную богиню из себя.

— Вот видите, как вам повезло.

— А мне всегда везло, — сказал Джон.

— Похоже, вы слишком самонадеянны, мистер Картерс.

Флоренс резко отвернулась, но Джон успел заметить лукавую усмешку, скользнувшую по ее губам. Что бы это могло означать? Джон решительно приблизился к Флоренс, взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— Пожалуйста, Фло, зовите меня просто Джон. Договорились?

— Да хоть Франкенштейном, мне безразлично.

Он задумчиво смотрел ей в лицо, машинально поглаживая большим пальцем нежную кожу ее решительного подбородка.

— Зовите Франкенштейном, если вам так нравится.

— Мне бы понравилось, если бы вы убрались отсюда на все четыре стороны, — ледяным тоном отрезала Флоренс, никак не реагируя на его поглаживание.

Рука Джона опустилась.

— Но почему? — удивился он. — То состояние, в котором находится ваша ферма — а я сам сегодня в этом убедился, — требует срочной помощи. А я приехал помочь вам.

— Да, помощь нам нужна, если вы имеете в виду уборку навоза в стойлах. А вот новый управляющий нам не нужен. С этой работой я и сама справилась бы. Вот почему!

— Но ваш отец с вами не согласен, не так ли?

Флоренс промолчала.

— Я буду присматривать за вами, — пригрозила она.

Джон насмешливо поднял бровь.

— Очень удобно. И как благородно с вашей стороны, мисс Моранис!

Флоренс бросила на него подозрительный взгляд и нервно спросила:

— В каком смысле удобно?

— А вы как думаете? — улыбнулся Джон, пристально наблюдая за ней.

Она опустила глаза.

— По-моему, вы пытаетесь заигрывать со мной, — скучающим тоном произнесла Флоренс.

— Ну что вы, я еще не начинал. Когда я начну заигрывать, вы сразу почувствуете разницу.

Флоренс быстро сделала шаг назад, но комната была так мала, что она врезалась затылком в деревянную стену.

Джон поморщился и подошел поближе.

— Вы, должно быть, ушиблись. Давайте, я посмотрю, не набили ли вы шишку на вашей прелестной головке.

— Не беспокойтесь, со мной все в порядке.

Взгляды их встретились. Теперь Джон увидел, что ее глаза ярко-зеленого цвета. Цвета весенней листвы, подумал он и улыбнулся Флоренс. Он попытался ощупать ее затылок, но Флоренс не далась, резко отвернув голову в сторону. Большая заколка, которая держала забранные в пучок волосы, при ударе расстегнулась, и светлые волосы рассыпались по плечам. Джон провел по ним пальцами.

— Не надо! — предупредила Флоренс.

— Ну-ну, не нервничайте, — успокаивающе произнес Джон, словно говорил с необъезженной лошадкой. — Я только хотел узнать, какие они на ощупь.

Между тем он скользнул пальцами под волосы и стал ощупывать ее затылок, осторожно нажимая то тут, то там. Теперь они стояли совсем близко, и Джон почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь. Но вдруг она вскрикнула.

— Прости, здесь больно? — участливо спросил он.

От запаха, исходившего от Флоренс, у него вдруг закружилась голова. Он на секунду закрыл глаза. Сейчас я ее обниму, подумал он и придвинулся еще ближе, так, что тела их соприкоснулись. Его маневр вызвал решительный отпор со стороны Флоренс. Она оттолкнула его руку.

— Да, здесь, и незачем было так нажимать на больное место.

Джон убрал руку и медленно отступил от Флоренс.

— Полагаю, это не смертельно, но не мешало бы приложить лед.

— Благодарю за совет. — Она мрачно оглядела его. — А тебе не мешало бы надеть штаны, у тебя сейчас полотенце упадет.

Джон подхватил полотенце и потуже затянул на поясе.

— Ты и вправду хочешь, чтобы я оделся? — вкрадчиво спросил он.

Единственное, чего Флоренс хотелось в эту минуту, это провести ладонями по этой восхитительной, гладкой и смуглой коже. Джон показался ей сейчас похожим на ее любимого жеребца Дарлея. Оба они представлялись ей образцами мужской красоты, каждый в своем роде. А Флоренс высоко ценила природную красоту в любом ее проявлении. К тому же Дарлей был вороным, а у Джона черные волосы и темные как ночь глаза. Если бы Джон Картерс не занял место управляющего, принадлежащее ей по праву, она была бы не прочь заняться с ним любовью. У любой женщины ослабли бы колени от близости такого красавца, подумала она и безразличным тоном ответила:

— Ну, если ты собираешься в таком виде идти на ужин, то можешь не одеваться.

— Я бы пошел в таком виде, сегодня слишком жарко, но, боюсь, меня неправильно поймут твои родители.

Флоренс тихо засмеялась.

— Ты можешь отвернуться, чтобы мне не шокировать твою девичью стыдливость, — предложил Джон, — а я буду одеваться.

Из чувства противоречия Флоренс решила принять его вызов.

— Ты не можешь меня шокировать, я привыкла к виду мужских гениталий.

Член, он и есть член, убеждала она себя, что у жеребца, что у мужчины. Но понимала зыбкость и опасность своего поведения. Только из гордости решила не отступать.

Джон с вызовом посмотрел на Флоренс, но встретил холодный безразличный взгляд. Тогда он сам отвернулся от нее, скинул полотенце и быстро натянул джинсы. Потом небрежно повернулся к ней и, не спуская с нее глаз, медленно застегнул их.

— Теперь у меня приличный вид? — спросил он кротко.

— Вполне, мистер Картерс, если вы еще потрудитесь прикрыться сверху.

— Мы снова на «вы»?

— Просто я вежливо разговариваю с вами.

Джон сделал к ней шаг.

— Я не хочу, чтобы ты была со мной вежливой.

— Почему? — Голос Флоренс слегка дрогнул.

— Потому что ты мне больше нравишься, когда ты грубая.

— Я никогда не бываю грубой, — возразила Флоренс, спокойно глядя ему в глаза.

Джон засмеялся.

— Разве не ты фактически предложила мне убираться отсюда на все четыре стороны?

— Я сказала, что вы мне не нужны в роли управляющего нашей фермой.

— А в другой роли я нужен?

— Разумеется, нужен. — Увидев его самодовольную широкую улыбку, она поняла, что сказала. — Я имела в виду, что мне нужна ваша помощь. Как вы уже сами заметили, ферма превратилась в авгиевы конюшни и помощь сильного молодого мужчины нам нужна.

— Помощь сильного молодого мужчины, — повторил Джон. — Я понял.

Взгляды их схлестнулись.

— Послушай, ты, самодовольная задница! — взорвалась Флоренс. — Не буду отрицать, что несколько минут назад, когда мы были слишком близко… — Она запнулась. — Ну, в общем… я почему-то разволновалась…

— Разволновалась? — удивленно переспросил Джон, глядя на нее такими невинными глазами, что Флоренс захотелось стукнуть его. Вместо этого она швырнула ему стопку полотенец вместе с одеялом.

— Забудь. Это не имеет значения.

— Жаль, — произнес Джон, успев ловко поймать все, что она ему кинула, и перебросить на постель. — А что имеет? — серьезно спросил он.

Флоренс глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

— Важно то, что мой отец стареет и ему все труднее управляться с делами на ферме.

— Понимаю, — откликнулся Джон.

— Тогда ты понимаешь и то, что работы на ферме выполняются кое-как, недостаточно тренировок, не ведется в полном объеме воспроизводство поголовья. Рук не хватает даже на тех лошадей, которые у нас еще остались. Нам нужны не столько большие финансовые вложения, сколько призеры. Чем больше, тем лучше. Потому что тогда и деньги появятся. Все у нас было. Ферма Моранисов славилась на всю страну своими чемпионами. — Она перевела дыхание и упрямо вздернула подбородок. — И мы вернем ей былую славу, — словно заклятие, произнесла она вслух то, о чем много думала в последнее время.

Джон промолчал.

— Ладно, надо идти, а то опоздаем к ужину, — сказала Флоренс усталым голосом.

— Ты очень привязана к этому месту? — спросил Джон, когда они вышли из коттеджа и направились в сторону усадьбы.

— Разумеется, я выросла здесь, — пожала плечами Флоренс. А позже, после университета, поняла, что не могу жить вдали от лошадей. Работа с ними — мое призвание. И вернулась.

— Приятно слышать.

— Что приятно слышать?

— Что человек обрел свое призвание, занимается любимым делом.

— А как иначе? Зачем заниматься тем, что не любишь?

Джон загадочно улыбнулся, и Флоренс пожалела, что разоткровенничалась с ним. Как и большинство знакомых ей мужчин, он явно видел в ней только объект для сексуальных домогательств и больше ничего видеть не хотел.

— Послушай, хоть ты и красивый малый, но меня очаровать тебе не удастся. Глубоко заблуждаешься, полагая, что я глупая и неопытная. Вот увидишь, я все равно добьюсь того, что мне нужно. Ты освободишь место управляющего. Оно мое по праву!

— Не собираюсь я очаровывать тебя! — разозлился Джон. — Да и зачем ты мне нужна? Считаешь, если ты смазлива, то я и думать больше ни о чем не могу, кроме как бы мне тебя трахнуть? Даст или не даст? Размечталась!

— Да как ты смеешь?! Ты… ты… Наглец! Будь моя воля, я бы тебя сегодня же и уволила!

— Не ты меня нанимала, не тебе меня увольнять, — уже спокойней сказал Джон.

— Сегодня же поговорю с отцом! — решительно заявила Флоренс, щеки ее горели от гнева и возбуждения.

— Ну и что ты ему скажешь? Что я тебя не поцеловал, хотя ты очень этого хотела? — Джон остановился и посмотрел на ее губы. — Чтобы тебе было о чем рассказать, я могу и поцеловать тебя. А что будет, если я тебя поцелую? — продолжал настаивать он.

— Получишь пощечину, вот что будет, — гневно ответила Флоренс, но сердце ее забилось сильнее. Чтобы скрыть невольную улыбку, она отвернулась.

— А может, ты меня хочешь поцеловать? — грустно спросил Джон.

От неожиданности такого предположения Флоренс резко обернулась к нему, не успев стереть мечтательной улыбки, бродившей на ее губах.

— Нет, не хочу! — Она лгала и знала, что лжет, и знала, что Джон это знает.

— Ну хорошо, ты прав, я всего лишь слабая женщина и, возможно, такое желание у меня возникало… Только не знаю почему.

— Как почему? А новизна? А романтика? Поцеловаться, заняться любовью с совершенно незнакомым человеком! Это ведь не то же самое, чем ты занимаешься со своим женихом, за которого собирается выдать тебя отец.

— Нет.

— Что «нет»?

— Я никогда не выйду за него замуж. Отец может мечтать об этом сколько угодно, я своего согласия не давала. — Флоренс замолчала. — А, собственно, почему я говорю с тобой об этом? Мои личные дела тебя не касаются!

— Не знаю. — Джон широко улыбался с довольным видом. — Действительно, почему ты мне это сказала?

Флоренс растерянно посмотрела на него, но быстро обрела прежний тон.

— Ты завел меня своими разговорами о поцелуях и романтике.

В самом деле, почему бы не помечтать немного, грустно подумала Флоренс. Она пожала плечами и посмотрела на Джона.

— Надо идти ужинать, — напомнила она. — Уже без пяти семь, а ужин в семь часов. Папа не любит, когда опаздывают к столу.

Интересно, откуда взялся этот Джон Картерс? — думала Флоренс, перемывая посуду после ужина. Отец ничего ей о нем не рассказал, кроме того что сам Бернард Десмонд рекомендовал ему этого молодого человека как хорошего специалиста по коневодству. Неужели отец надеется, что этот чужак за короткое время решит все их проблемы? Напрасно он отказывается от ее идеи подготовить Дарлея — а она с этим справится — к предстоящим конным соревнованиям. Его победа принесла бы им не только деньги, но и вернула бы ферме добрую славу. Она сумела бы убедить отца! Возможно, ей только показалось, но в последнее время, после того как заболел, отец стал иногда обсуждать с ней текущие дела на ферме. Она была уверена, что пришло ее время. А оказалось, что он вплотную решил заняться устройством ее будущего, словно она представляет собой залежалый товар, который необходимо сбыть с рук как можно скорее. Ей еще и двадцати двух не исполнилось! Не собирается она замуж. Тем более за Эрика Рэнделла!

Флоренс вздохнула. И зачем только отец нанял этого Картерса?! Нет, она, конечно, с уважением относится к решениям отца, даже если не согласна с его мнением. Но почему она сама доверилась сегодня человеку, с которым едва успела познакомиться? Возможно, именно потому, что он не похож на всех мужчин, которых она встречала раньше? И дело не в том, что он красивый, видела она и до него красивых мужиков.

Флоренс не понимала сама себя, и это ее раздражало. Раздражение мешало ей заснуть. Поворочавшись в постели, она прямо в ночной рубашке вышла из дому, прошлась по саду, дошла до любимой беседки и оттуда посмотрела на дом. Что будет с ним, если отец не поправится? Сердце подсказывало Флоренс, что прежним ее отец больше никогда не станет, надо учитывать его возраст. Значит, вся ответственность за спасение фермы ложится на ее плечи. И снова мысли ее вернулись к смуглому черноглазому брюнету, чья самоуверенность и раздражала, и покоряла ее. Флоренс громко фыркнула: не родился еще тот мужчина, которому она бы покорилась!

— На кого ты тут в темноте фыркаешь, юная леди? — спросила незаметно подошедшая мать. Маленькая и хрупкая, особенно по контрасту с высоким широкоплечим мужем, Кристина Моранис отличалась хорошими манерами и нежным красивым голосом. И только муж с дочерью знали, какой у нее сильный характер. — Что-то случилось?

— Нет, просто жарко в доме, не могла заснуть. Вышла на минутку подышать и подумать.

— Тебя что-то беспокоит?

— Да, но сейчас я не хочу говорить об этом.

— Как знаешь, Фло.

— Мама! Почему ты решила выйти замуж за папу?

— Потому что я любила его.

— Значит, у вас была счастливая взаимная любовь?

— С самого начала — нет, его любовь пришла позже.

Флоренс уставилась на мать.

— Ты хочешь сказать, что он женился на тебе без любви?!

— Представь себе, он женился на мне с горя — его любимая девушка вышла замуж за другого. Они с другом полюбили одну девушку, и она выбрала друга Дэвида. Все это было так давно, можешь не переживать.

— Но отец безумно любит тебя, я знаю! — воскликнула Флоренс.

— Я тоже это знаю, — спокойно сказала Кристина.

— Представляю, как тебе было трудно в самом начале вашей семейной жизни, — задумчиво произнесла дочь.

— Романтическая любовь — это всего лишь прекрасная сказка, а в жизни все сложнее, поверь мне. — Она помолчала. — Мне кажется, тебя встревожило появление у нас нового управляющего. Я хорошо понимаю твой гнев, но, должна заметить, у твоего отца просто нюх на талантливых людей. За ужином я пригляделась к Джону Картерсу. Он умен, а это самое главное в мужчине. Кстати, у него очень хорошие манеры. Не знаю, в какой семье он рос, но если он так же хорошо справляется с работой, как ест, то можно надеяться, что он действительно нам поможет наладить дела на ферме. Не сердись, Фло, никто не мешает тебе готовить Дарлея к предстоящим соревнованиям.

— Я не сержусь, — попыталась заверить мать Флоренс.

— Сердишься, я видела, какие огненные стрелы ты метала в бедного молодого человека, словно хотела его испепелить. Потому ты и фыркала здесь в темноте.

— Я сама не знаю, что со мной творится. У меня в голове полный сумбур, — призналась Флоренс.

— Не торопи события, все само образуется. И ты поймешь, что тебе нужно. Доверься своему сердцу.

Флоренс обняла мать и прижалась щекой к ее голове с такими же, как у нее, пышными светлыми волосами.

— И на отца не сердись, мы с ним желаем тебе только счастья, — добавила Кристина.

— Наверное, я очень глупая, мамочка. И все-таки я постараюсь вас не разочаровать.

— Главное, постарайся сама не разочароваться, — ответила мать. — Пошли спать. Или ты завтра не собираешься работать с Дарлеем?

«Постарайся сама не разочароваться». Слова матери снова прозвучали в ее голове, когда Флоренс уже засыпала.