Узнав, что Карла приехала, Тони засиял от счастья. Ее родители были рады его поведению. Наливая ему чай к пирожному, донна Глория, улыбаясь, носилась вокруг него:

– Тони, она сейчас принимает душ, немного подожди, она просто хочет выглядеть для тебя, как можно лучше. А пока, поешь.

– Куда еще лучше, донна Глория?

– Сынок, но ты же знаешь, девушки в этом возрасте полны сомнений. А если еще такой жених ее ждет… – хитро подмигнув, она развела руками. – Сам виноват, избаловал ее подарками. Вот она теперь и сидит часами у зеркала.

Мать Карлы знала, что говорить. Она знала: кашу маслом не испортишь.

Наконец-то появилась Карла. В красном облегающем платье она выглядела суперсексуально. Загадочная улыбка и глаза, полные желания. Подойдя к Тони, она его обняла, слегка укусив в правую мочку уха, успев шепнуть:

– Я так соскучилась, Тони.

– Я тоже, Карла. Я хочу кое-что показать тебе, мы можем подняться ко мне наверх?

– Конечно, Тони, но мама дома, – Карла жалобно посмотрела в сторону матери.

Та не могла слышать их разговора, но почему-то поняла дочь.

– Я ухожу на рынок, фруктов купить, а отец вернется через час. Так что, Карла, поухаживай за Тони сама, – и взяв с собой все необходимое, вышла из дома.

Так быстро мать никогда не выходила из дома. Карла восхищалась своей матерью. Закрыла за ней дверь, она немного нервничала, прикусив губу, задержалась у зеркала. Тони был уже наверху. Ну, что же, девочка, твой час настал. Сейчас это случится.

Тяжело вздыхая, она стала медленно подниматься по лестнице. Ее слегка трясло.

Войдя в комнату Тони, она не чувствовала ног под собой. Взбудораженный Тони, подойдя к ней, слегка обняв ее за плечи, повел ее к своей кровати, успокаивая, предложил ей присесть.

– Я сейчас, – сказал он, отойдя от нее.

Карла закрыла глаза, ее улыбающиеся страстные губы были готовы к поцелуям.

– Вот, возьми, Карла. Смотри, что у меня есть.

– Что это? – продолжая улыбаться, она бегло листала кипу подшитых бумаг с напечатанным текстом. – Тони, это ты мне написал?

– Если бы я мог такое написать, – с восторгом и сожалением сказал он.

– Наверное, это какой-то поэт-романтик.

– Не знаю, может быть. Я спрошу у сеньора Джулио, это он мне дал. Читай! – с нетерпением попросил он ее.

Она прочитала заглавие, и от изумления у нее расширились зрачки. Она перечитала снова. «Жизнь грешников после их смерти в аду! Все грешники после смерти попадают в чистилище. Демоны их сопровождают повсюду, заставляя прелюбодействовать, жить супружеской жизнью с отвратительными безобразными чудовищами».

Перестав читать, Карла удивленно спросила:

– Тони, тебе это нужно?

– Да, да, Карла, это всем нужно, читай дальше, там самое интересное.

«После этого черви и гниды ползают по ним. Заползая в рот, ноздри, глаза».

Отбросив напечатанный текст в сторону, она стала брезгливо трясти руками.

– Тони, зачем тебе это? Фи, фи, – наморщив носик, она без устали повторяла это.

– Карла, я хочу постричься в монахи.

– Что? – ее чуть удар не хватил.

– Я собираюсь жить уединенно, в келье, чтобы предаваться размышлениям.

– Да? – протяжно переспросила она, успокоившись.

Карла уже смотрела на него глазами охотницы, как на дичь, будущее которой зависит от нее.

– И когда ты это решил?

– После того, как пообщался с сеньором Джулио.

Встав с места, подойдя к кипе бумаг, лежащих на столе, она двумя пальцами взяла за край напечатанного текста. Небрежно тряся его и подозрительно улыбаясь, с разочарованием в голосе, медленно спросила:

– Тони, ты… меня… позвал для этого?

– Да, Карла, я с нетерпением ждал, когда ты вернешься из Сан-Паулу.

– Ты, Тони не шутишь? – она уже не улыбалась.

– Какие тут могут быть шутки.

Подойдя к зеркалу, стоя к нему спиной, она стала пальцем поправлять помаду на губах:

– Тони, я сегодня приглашена на вечер к своей подруге, ты не хочешь пойти со мной?

– Нет, наверное, – с сожалением сказал он, – я там никого не знаю.

Нагнувшись над зеркальным столом, пытаясь лучше что-то разглядеть на лице, она провокационно выставила свою задницу, плотно обтянутую узким красным платьем. От этого, она стала похожа по контурам, на большое сердце.

– Дело в том, Тони, что туда придет один известный футболист. Видимо, я ему нравлюсь. Я бы не желала давать ему какие-то надежды.

– Я тебя понимаю, Карла, – легко согласился Тони. – И его тоже можно понять, ты всем нравишься и мне тоже.

От этих слов ее бросило в жар. «Хорошо, что я начала этот разговор», – подумала она. Но тут Тони продолжил:

– У меня тоже доброе сердце.

После небольшой паузы, Карла с трудом переваривая сказанное Тони, повернулась к нему всем корпусом:

– Тони, это такой комплимент?

– Это действительно, так, – глаза его при этом смеялись. – Ты просто прекрасна, Карла.

– А чего ты будешь делать без меня, Тони?

– Пойду в бар.

– Хорошо, тогда на обратном пути я тебя заберу, – обрадовано сказала она.

Карла помнила советы матери: не показывать часто Тони, до поры до времени, своим подружкам.

– Тони, только я тебя прошу, не надо тратиться на спиртное, угощая всех. Разумеется, это твои деньги, но все-таки подумай, многие стали злоупотреблять твоей добротой.

– Спасибо, Карла, я обратил на это внимание, – сказал он, улыбаясь.

***

Когда донна Глория вернулась домой, Тони уже не было, он ушел в бар, коротать время. Всю дорогу домой, она была охвачена тревожной радостью. Встретившись с Карлой в гостином зале, обняв дочь, она с надеждой спросила:

– Ну как, у вас все хорошо?

– Нет, мама, ничего хорошего, – отойдя от матери в сторону, скрестив грозно руки на груди, она обиженно надула губы, как будто родители были в чем-то виноваты.

– Наш Тони сошел с ума.

– Как это, дочка? – мать устало присела на край дивана.

– Куда папа устроил его работать, где он выкопал эту фирму, во главе с сеньором Джулио? Тони сказал мне, – тут ее голос задрожал, обняв мать, она зарыдала, – он сказал, что по примеру сеньора Джулио, подумывает, не уйти ли в монастырь?

Донна Глория, облегченно вздохнув, засмеялась:

– Если дело только в этом, Карла, ты можешь быть спокойна, – вытирая салфеткой слезы дочери, она ее утешала. – И нам он это говорил, но послушай, что ему нравится в этой деятельности. Он восхищенно рассказывал, как все советуются с падре Сантьяго, целуют ему руку, да еще денег дают. Тони думает, мол, он сам, смог бы так служить, при его жизненном опыте. Дочка, он на это смотрит, как на профессию.

Карла рассмеялась.

– Вот, так-то, теперь лучше, – успокоившись донна Глория смотрела с горячей любовью на свою красавицу дочь.

– Это все рассказы сеньора Джулио, любит он все приукрасить. А Тони, я думаю, он просто шутит.

– Мама, он говорил на полном серьезе.

– А ты смотрела ему в глаза?

– А в чем дело?

– Был у нас один родственник, когда он серьезно шутил, его глаза выдавали. Поэтому все не столько слушали его, сколько следили, не смеются ли у него глаза.

Карла расхохоталась:

– Вот, хитрец, как я сразу не поняла, он такой же. Представляешь, мама, когда я ему рассказала, что нравлюсь Карлиньо, он мне сделал комплимент, оказывается, я ему тоже нравлюсь, но только потому, что у него доброе сердце.

– Дочка, а как ты хотела, – донна Глория нахмурив брови, напомнила ей, – Карла, отец тебя предупреждал, будь с этим парнем осторожна, его трудно обидеть даже пулеметом, но можно смертельно ранить одним словом. Знаешь, дочка, чтобы ты не наделала глупостей, я тебе лучше, расскажу все, хотя, в начале я не хотела торопить события. Сеньор Завен рассказал отцу, как Тони делился своими планами. В конце года, он собирается жениться на тебе, если ты дашь свое согласие. И это еще не все. Он собирается вложить большую сумму в новый бизнес с сеньором Энтони. Тот изобрел какие-то потолки, папа видел, дело стоящее. Но до этого, он должен уладить дела в Нью-Йорке, и переехать навсегда в Бразилию.

Узнав новость, Карла, задрав носик, встала в стойку. Кокетничая, она сказала:

– Ну, я еще подумаю, с ответом.

Донна Глория, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить дочь за волосы:

– Ты опять за свое, Карла!

– Мама, мама, я же шучу. Тони же шутит!