Вечером забегали Альт и Лис, их присутствие здорово помогло отвлечься от тревожного состояния. Котишка даже предлагал остаться, причем так хитро улыбался, что я сделала вывод: ему что-то известно о случае с Фенриром. Конечно же, я отказалась. Тогда он, в свою очередь, на мои робкие попытки иносказаниями вытянуть совет на тему сложившейся ситуации широко зевнул и заявил, что завтра предстоит трудный день и пора спать. Правда, перед уходом все же шепнул:

— Слушай сердце, оно подскажет. Демоненок танцует над бездной на лезвии клинка. Кто знает, какое событие заставит его потерять равновесие? — Друг сверкнул зеленым глазом, последние его слова я едва расслышала: — Возможно, именно ты послужишь той каплей, что перевесит чашу на светлую сторону.

Крепко озадачив меня, бессовестный интриган ушел. Я взъерошила челку, боясь даже вникать в смысл им сказанного. Правильно ли я поняла, что от выбора Фенрира зависит будущее Триквестра? Если он поддержит отца, это даст огромную силу противнику, а пока, честно говоря, я не видела веских причин, почему бы ему этого не сделать. Недоверие, выказанное ему теми, чье мнение он считал единственно значимым, легко разожжет в нем пламя гнева. Гнева, который испепелит то немногое, чем он дорожил, расчищая путь для слепой жажды встать над обидчиками.

У меня мороз пробежал по коже. Что, Лис намекнул, будто я могу повлиять на выбор асурендра? Я со своей отчасти наивной верой в душевную чистоту Фенрира против его родного отца со всем влиянием и могуществом? Котик, верно, пошутил? Брать на себя такую ответственность — это уже перебор. С другой стороны, тут за любую соломинку ухватишься, а Иллюзор просто так ничего не говорит. Значит ли это, что, несмотря на мнение и чувства Шанти, я ни в коем случае не должна отталкивать демона? Наоборот, стоит постараться вселить в него больше веры, раздуть ту самую искорку, от наличия которой он постоянно открещивается. И каким образом? А может, я все придумала и Лис говорил не о том?

От круговерти неразрешенных вопросов разболелась голова, я взяла книгу по стихийной магии в надежде отвлечься. В итоге, так и не дождавшись дракошу, уснула в обнимку с книгой. И вовсе не удивилась, заметив пульсирующую багровыми всполохами золотистую нить, протянувшуюся от моей груди в бесконечность. Раскинула руки, приветствуя теплый ветер, добрый друг восторженно всколыхнул мои волосы, пощекотал кожу и помог расправить невидимые крылья. Что ж, пришло время выяснить границы дозволенного — я решительно двинулась вдоль трепещущего доказательства нашей связи с драконом. Шанти говорил, это оно — проверим. Дотронулась до светящегося чуда, нить завибрировала под пальцами, натягиваясь струной. По телу пробежал разряд, вынуждая болезненно морщиться, словно кто-то отчаянно сопротивлялся моему мысленному посланию: "Отзовись. Где ты?".

Ну нет, я так просто не отступлю. Преодолевая неприятные ощущения, я упрямо следовала за едва уловимым, пульсирующим огоньком где-то за границами видимости. Границы реальности размылись, я не понимала, какие законы здесь действуют, поэтому даже не пыталась мыслить земными категориями, старательно игнорируя логику. Постаралась слиться с пространством, обернуться средоточием чувств, продолжая полет в неизвестность. Внизу проплывали привычные, но ни разу не виденные в настоящей жизни пейзажи, я упорно двигалась навстречу цели. Все внимание посвятила путеводной золотой линии, всполохи алого на которой отзывались сбитым ритмом сердца в груди. Время как таковое не имело значения, при всем желании я не могла сказать, сколько длилась эта безумная гонка. Просто в один момент все пропало, исчезло, как не было.

На краткий миг меня обступила темнота и тут же взорвалась мириадами янтарных бликов, беспорядочно вспарывающих безликое ничто вокруг. Я крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, разглядела в сияющем ореоле родной силуэт моего персонального солнца. Душу заполнило теплотой от накатившего счастья, захотелось немедленно танцевать. Я сделала это: нашла конец загадочной нити, достигла предела и отыскала свою прелесть. Тишину нарушил звонкий искренний смех, я с удивлением поняла, что смех этот — мой. Высшие Силы, как хорошо и легко.

— Хороший мой, я так волновалась.

Сильфид Шанти качнулся, плавно перетекая ближе. Он молчал, лучше слов за него говорили эмоции. Сквозь меня проходил каскад разнообразных чувств от нежности до ярости, бессилие смешивалось со страхом, а облегчение с твердой уверенностью. Разобраться в столь жгучем наборе цветных граней настроения любимого я не смогла. У каждой был свой исток и причина, но лезть в их запутанный клубок я побоялась.

— Родная, — спустя бесконечность откликнулся он, согревая волнами света, — не стоило тебе приходить.

— Почему? — изумилась я, пребывая в состоянии эйфории.

— Я еще не готов, — одновременно с этим откровением меня стегнула ледяная плеть из тщательно сдерживаемой злости. Я передернула плечами, он заметил это и вздохнул: — Здесь я не могу закрыться от тебя, но и разговаривать сейчас не могу. Это сложно.

Я преодолела последний шажок, разделяющий нас, и прильнула к сильфиду, жадно целуя. Он ответил на поцелуй, но я тут же задохнулась от хлынувшего вместе с этим потока его эмоций. Приходилось признать, что я не справлялась, не могла пропустить их через себя, не испытывая боли — слишком сильные, слишком яркие, слишком другие. Не в плане окраса, а будто иного уровня. Вот как пламя свечи и факела: и то, и другое — огонь, но если ожог от первой не страшен, то второму вполне по силам нанести непоправимый вред. Шанти отстранился, обеспокоено ожидая, когда я приду в себя.

— Хорошо, я уйду, — прошептала и взяла его за руку, — только подари перед этим мне один танец. Всего один, как тогда, давно.

Он судорожно сдавил мою ладонь, но тут же опомнился и ослабил хватку. Я ощущала внутреннюю борьбу сильфида и не могла понять ее причин. Все дело в воспоминаниях?

— Веди, — коротко отозвался любимый, предоставляя мне возможность выбирать направление.

Не раздумывая и не сомневаясь, я легко оттолкнулась от одинокого утеса, на котором и нашла Шанти, мы взмыли вверх. Я скользила по воздушным потокам в направлении мелодичного зова и с удовлетворением отметила, как цвет связывающей нас с дракошей нити выравнивается: жидкое золото практически вытеснило все кровавые разводы. Мое милое солнце, прости за боль, что уже причинила, и за ту, что еще предстоит. Шен и Лис говорили о разном, а слушать мне придется свое сердце, и оно упрямо твердит не отвергать тех, кто в нас хоть каплю нуждается. Я постараюсь, чтобы ты понял. Пусть не сейчас, но позже приложу для этого все силы. Высшие отмеряют нам ровно столько, сколько мы способны вынести, а значит, я должна справиться.

Впереди показались мигающие огоньки, вскоре я рассмотрела танцующие силуэты. При нашем появлении они расступились, пропуская к центру.

— Лиса, — чуть слышно окликнул Шанти, — они пришли попрощаться.

Я в растерянности замерла, ошарашенная таким известием.

— Откуда ты знаешь?

Легкая усмешка дракона пощекотала, словно перышко.

— Если предки хотят нам что-то сказать, мы их слышим. Они просят не огорчаться, больше ты в них не нуждаешься.

Он затих, будто прислушиваясь. Удивление сменилось пониманием, я заинтересовано ждала продолжения.

— Говорят, в прошлый раз ты сделала выбор, тебя приняли и дальше тебе предстоит идти самостоятельно.

— В какой прошлый раз? Они про танцы в ночь нападения в лесу? Куда приняли? — Мои вопросы утонули в тихом шелесте ветра, никто не ответил. Но я уловила в мыслях Шанти недосказанность, которую он сумел спрятать за ворохом собственных чувств. Поди разбери в бесконечной палитре, какая эмоция была вызвана беседой с призрачными существами.

Любимый протянул руку.

— Идем? Последний танец.

Я закрыла глаза и растворилась в мелодии. Легкая грусть, щемящее чувство утраты смешивались с предвкушением грядущего нового, пока неизвестного. Было бесконечно жаль расставаться с сильфами, а затем пришла уверенность, что они останутся незримо наблюдать со стороны, уйдя, но не оставляя. На эти мысли с разных сторон пришли одобрительные отклики, я улыбнулась и постаралась ответить им тем же, вкладывая благодарность и любовь в расходящиеся кругами волны излучаемой энергии. А позднее все прочее затмило единение с Шанти — одно дыхание, одно биение сердца.

Ритм танца набирал скорость, дракоша вел уверенно и легко, заполняя мой мир собой, и только собой. От его невесомых, чуть прохладных прикосновений появлялись мурашки. Я вздрагивала от этой восхитительной ласки, подобной поцелуям легкого ветерка. Он улыбался, и я таяла от нежности. Его или своей? Мы двигались в унисон, шаг за шагом проникаясь доверием, стирая барьеры из непонимания, старых обид и другой шелухи. На душе стало легко и чисто, волнения прошедшего дня истаяли, как серый туман на рассвете. Мне хотелось большего, ощущать его еще теснее и ближе, хотя, казалось бы, куда сильнее. Но я помнила, что просила лишь один танец. Окутывая меня теплом, сильфид отправил волну сожаления. Ох. Смутившись, я спрятала лицо у него на груди. Как сложно в таком пограничном состоянии сдерживать свои чувства и порывы — ничего не утаишь.

— Родная, — расслышала тихий шепот, — сейчас не время, ты же и сама понимаешь. — Он вздохнул. — Ты даже не представляешь, как трудно сдерживаться, когда ты так открываешься мне навстречу.

— Прости, — выдохнула я, сожалея вовсе не о том, о чем следовало бы.

Тихий смех Шанти сообщил, что он прекрасно понял ход моих мыслей.

— Сумасшедшая, безрассудная и невероятная моя девочка.

Воздушный поцелуй обжог губы не хуже реального, я подалась вперед, запуская пальцы в призрачную дымку силуэта любимого. Отсутствие привычной плоти одновременно доставляло своеобразное удовольствие и оказывалось настоящей пыткой, дразня недоступностью. Все же дракоша намного сильнее меня: он первым отстранился, прекращая то безумие, в которое рисковал вылиться наш танец.

В голове шумело, как от хмельного напитка, я огляделась и с удивлением обнаружила, что мы остались одни. Сильфов вокруг не было. Повела плечами: пустота знакомой каменой площадки огорчала. Быстрый жест не укрылся от Шанти.

— Не жалей, — обнимая меня, проговорил он. — Они знают, что делают. Тебя ждут новые горизонты и открытия.

— Угу, звучит оптимистично.

Он фыркнул, обдав разгоряченную кожу лица своим дыханием.

— Ладно, мне нужно всего лишь немного времени, и я свыкнусь с их уходом. Интересно, о каком принятии они говорили?

Дракон молчал, старательно пряча мысли под настоящей бурей в крови, еще не успокоившейся после жаркого танца. Все равно рано или поздно узнаю.

— Тебе пора, — чуть погодя произнес Шанти.

— А ты со мной пойдешь? — с надеждой спросила я. Он покачал головой.

— Ты просила только танец. Прости, но сейчас мне действительно лучше побыть от тебя на расстоянии.

Я поникла и нехотя отодвинулась. Дракоша поцеловал меня куда-то в макушку и очень серьезно добавил:

— Лиса, я рад, что ты отыскала меня сегодня. Правда.

На душе тотчас просветлело.

— Значит ли это, что ты больше не сердишься на меня?

Эхо всколыхнувшегося в нем раздражения стало ответом. Проклятье.

— Мы поговорим об этом позже, — тщательно подбирая слова, произнес Шанти.

— Ты хотя бы цел? — запоздало уточнила я, судя по ощущениям, сбив любимого с толку неожиданным вопросом. Наконец до него дошло, и сильфид ментально рассмеялся, вызывая во мне странное чувство иррациональности происходящего. Хотя пора бы было уже привыкнуть.

— Ох, Лисенок, да. Со мной все в порядке. — Продолжая вздрагивать от приступа веселья, которое мой насупленный вид, похоже, только раззадорил, он погладил меня по щеке и прошептал: — Все, спи, завтра увидимся. И возможно, я буду добр и не покусаю тебя при встрече, хотя ничего не могу обещать. В любом случае, готовься к долгому и неприятному выговору.

Я захныкала, живо представив обещанное наказание. Вот воспитывать и высказывать дракон умел — плавали, знаем. Но последним воспоминанием перед провалом в забытье, как ни странно, осталось не это, а теплые, бесконечно любящие глаза моей пары с завораживающим алым узором на чистейшем янтаре радужки. Влекомая в их бездонные омуты, я стремительно падала в пропасть, сотканную из мириадов крохотных осколков счастья, обнимала ветер и улыбалась.

Сборы прошли быстро, а прощание — скомкано. Мой бесконечно любимый и такой же суровый дракоша ни одним своим взглядом или словом не показал, что вчерашняя встреча во сне мне не привиделась. И был ли то сон? Строгий, холодный, подчеркнуто вежливый и неприступный Шанти заявился на рассвете, растолкал нас со змеем и принялся раздавать указания. Вставить хоть слово не представлялось возможным, даже Шен больше помалкивал и отвечал лишь по делу, припрятав язвительность до поры до времени. Я озадаченно теребила челку и пыталась сообразить: неужели сама все придумала? Да ну… или правда? Демон знает, что такое, разве можно быть таким вредным? Демон… Закусила губу: он мне так мстит, или наказывает?

Из-за ранней побудки я соображала не особо бегло и пару раз перехватила насмешливый взгляд любимого. Угу, прекрасно знает, насколько я обожаю вставать спозаранку, спасибо еще снега в постель не насыпал по старой доброй традиции. И к сожалению, это были единственные живые эмоции, что мне удалось разглядеть в дракоше. Оттого становилось еще неуютнее, словно начали исполняться те страхи, которыми я поделилась вчера с Шениаром, и Шанти, не успев покинуть Средний Мир, уже примерил на себя маску родного. Хотя, почему примерил? Наоборот, снял. Потрясла головой, прогоняя нелепые и дурные мысли. Не может быть. Какое счастье, что вчера я его все же нашла: воспоминания грели, и я завернулась в них, как в уютное покрывало, отгораживаясь от внешней стужи. Лишь бы они не оказались плодом фантазий, яркими видениями из грез, навеянными длинным и богатым на волнения днем.

Позавтракали мы раньше остальных, и к тому моменту, как дом ожил, были абсолютно готовы его покинуть. Я поочередно оглядела родные лица, вздохнула. Мы неловко топтались у достопамятных ворот с плющом-перевертышем и не знали, что еще произнести. Велеречивость выглядела неуместной, а остальное и так было ясно и сказано не по разу. Меня не покидало ощущение повторяемости событий с той лишь поправкой, что тогда была ранняя осень, где-то далеко у меня оставался дом, где меня ждала мама. Теперь же она с красными глазами на мокром от слез лице наигранно бодро улыбалась, никак не решаясь отпустить мою руку. Поэтому, когда дожидающийся чуть в стороне Шанти негромко скомандовал: "Пора", я облегченно выдохнула. Сколько ни топчись на месте, жизнь — это движение, и сейчас мне предстояло совершить новый шаг с очередного перекрестка судьбы.

— Все будет хорошо, — прошептала я, в последний раз обнимая маму и изо всех сил стараясь и сама в это поверить.

Она как-то судорожно вздохнула и сдавленно ответила:

— Не сомневаюсь.

Я помахала рукой стоящим по ту сторону кованого забора и больше не обернулась, оставляя за спиной свою условно нормальную жизнь. Дракоша двигался рядом, почти задевая мою ногу хвостом. Несмотря на его отстраненный вид, впервые за утро я ощутила волну поддержки и ободрения. Покосилась на ящера, он мимолетно подмигнул и вновь сосредоточенно уставился на тропинку. Нет, все-таки мне не показалось и вчера мы действительно танцевали среди ветров, тесно переплетая души. Мне и вправду стало полегче. Я посмотрела на струящегося впереди бирюзовым ручейком Шениара: отчего-то он не выглядел особо счастливым, хотя, казалось бы, кому, как не ему, радоваться возвращению домой. Только глухой и слепой еще не понял, насколько водный не переваривает другие миры.

На поляне нас дожидались Фелисан и Альтамус. Котишка устроился на толстой ветке дерева, а ниор завис на небольшом расстоянии от нетронутого следами снежного покрова и легонько покачивался. На фоне белоснежных сугробов его серая хламида зловеще трепетала от резких порывов ветра. Я помахала им рукой, крикнула:

— Ура. А то уж начала волноваться, куда это вы запропастились.

Альт не улыбнулся, серые глаза смотрели серьезно, лицо оставалось сосредоточенным. Он подплыл ко мне ближе, словно призрак, следом бесшумно спрыгнул Фелисан, уйдя по самое брюшко в снег. Драконы ушли к центру поляны, чтобы перекинуться.

— Алиска, давай там без глупостей, — вместо приветствия напутствовал учитель. — Будь осторожна, поменьше высовывайся и отсвечивай, иной раз лучше промолчать и подумать, чем сказать и жалеть.

Я удивленно моргнула: это он мне будет говорить? Сам-то вообще ни перед кем не смущается высказываться. Впрочем, я не он, ладно.

Не замечая моей реакции, Абигайл скривился, словно то, что он собирался произнести, застревало в горле:

— И ящера своего слушай… ся, а то с твоим умением предвидеть последствия… Хм, в общем, удачи вам. Надеюсь, обойдется без твоей излишней инициативности.

— Ну… э-э-э, спасибо. Наверное.

Лис громко фыркнул.

— Мелкий, ты чего ее затретировал? Ей и без твоих внушений смятения в голове хватает.

Альт махнул рукой — широкий рукав взметнулся, подобно крылу, — нерешительно помялся и неловко обнял меня. Я расплылась в улыбке, пользуясь тем, что он теперь не видит моего лица. Иллюзор за спиной ниора подмигнул, учитель вздохнул и отстранился.

— Я, может случиться, тоже наведаюсь в Верхний Мир. В конце концов, надо же посмотреть, от чего в свое время отказался. — Глаза Альта хитро блеснули.

— Здорово, вот бы все удалось, — сердечно пожелала я.

— Ой, сейчас ситуация на дню по нескольку раз меняется — боюсь, что-либо загадывать. Работы выше крыши, но я постараюсь, да.

Я кивнула, полностью понимая его чувства.

— Пора, — протянул котик, — тебя ждут.

Обернулась назад. Действительно, два потрясающе красивых дракона — кирпично-бордовый и бирюзовый с серебряным отливом, — застывшими изваяниями встречали рассвет в ореоле первых ярких солнечных лучей. Словно специально сегодня, впервые за последние дни, нависшая серая хмарь рассеялась, и небо радовало глаз безупречной синевой с пушистыми чистейшими облаками. На чешуе мощных рептилий резвились слепящие блики.

— Ты разве не с нами? — заволновалась я.

— Встретимся там, — успокоил Лис. — Я все же предпочитаю перемещаться более удобным для себя способом.

— Хорошо, — с облегчением выдохнула. Кто их знает — не удивилась бы, если в последний момент выяснилось, что все пошло наперекосяк.

Вверх взмыл изящный и гибкий силуэт водного, широкие перистые крылья закрыли обзор и погрузили нас в тень. Я уловила нетерпение, исходящее от Шанти, хотя по его виду об этом было невозможно догадаться. Абсолютная невозмутимость и неподвижность статуи.

— Тогда до встречи, — бросила я напоследок ребятам и вприпрыжку поскакала к Шанти, стараясь попадать в вытоптанные драконами следы. Вот и все.

Сложно сказать, сколько длился наш полет, но в какой-то момент я поняла, что от одного положения у меня затекли конечности. Восторг от ныряния в стихию и радость невесомой свободы малость померкли, смотреть особо стало не на что: мы забрались так высоко, что внизу уже ничего и не разглядишь. Драконы хранили молчание, были собраны и серьезны, их настрой передался и мне. Я обнимала шею Шанти и, прикрыв глаза, наслаждалась лаской ветра, частично проникающего под защитный купол. Когда мерные взмахи крыльев любимого почти усыпили меня, решила взбодриться разговором. Сколько ни прячь голову под одеялом, рано или поздно положенная порция нравоучений все равно меня настигнет, либо я не знаю Его Сиятельство, своего Дракона. Зажмурилась, набрала полную грудь воздуха и негромко произнесла, зная, он в любом случае расслышит:

— Ты собирался серьезно поговорить, давай покончим с этим поскорее.

Величественный зверь подо мной фыркнул, будто кот.

— Так и вижу, как ты прониклась.

— Ну а что? — ощетинилась я. — Что нужно было, по-твоему, сделать?

Шанти напрягся.

— Не хочу обсуждать ту ситуацию, более-менее и так все ясно, меня волнует другое. — Он замолчал, будто тщательно обдумывал слова, я ждала продолжения. — Ты не понимаешь, кем является Фенрир по своей сути. И видишь только то, что он показывает, потакаешь его играм, позволяешь узнавать себя больше, открываешься перед ним.

Сердце закололо. Несколько медленных вдохов и выдохов помогли прийти в себя. Высшие, насколько же сильно на самом деле Шанти задевает ситуация с асурендром. Дорого бы я дала, чтобы никогда не совершать тех ошибок, свидетелем которых он стал в Подземном Царстве. Ничегошеньки он не забыл, просто слишком хорошо собой владеет. Да, упрекнуть меня не в чем: на тот момент я даже не знала, что не безразлична ему, но от этого не легче. Собралась с духом и твердо ответила:

— Я вижу, что даже в демоне есть крупица света. Он вытащил меня чуть ли не из-за грани, вернул зрение, подарил возможность вновь чувствовать вкус жизни. И он ничего не попросил взамен. Его точно так же, как и вас, предали, но ему в разы тяжелее — ведь оказалось, что даже самые близкие могут отвернуться. Да, мы сблизились, так вышло, прости. Я не стремилась к этому специально, судьба сделала за нас выбор, теперь поздно идти на попятную. Пойми, я не могу отвернуться от того, кто… — резко замолчала, на глазах выступили слезы.

Пока я говорила, боль в груди все нарастала, становясь почти нестерпимой. Не моя боль.

Судорожно втянув воздух, я закончила:

— Не могу по-другому, это было бы нечестно.

— Я понимаю, — тихо произнес Шанти. — Хотя порой кажется, что если бы не понимал, было бы лучше… проще. Лиса, как далеко ты готова зайти в своей благодарности?

Что, я не ослышалась? Потрясла от удивления головой, уточнила:

— Что ты имеешь в виду?

— Родная, еще раз повторю, ты не понимаешь разницу вашей природы. Ты меряешь всех по себе, смотришь на жителей иных миров с позиции человека, забывая, что мы другие. Я знаю Фенрира гораздо дольше тебя, он никогда не делает ничего просто так. То, что тебе кажется широким жестом, на деле может обернуться иначе. Он не такой несчастный, как тебе кажется, и в жалости нуждается меньше всего. Не выстилай заблуждениями его дорогу к твоему сердцу. Он демон, пусть высший, а значит, далекий от слепой жажды нести разрушение, но люди и другие близкие к человекоподобным расам всегда оставались для них лишь расходным материалом. Это другой мир, ты видела. Думаешь, дети Асуров просто так живут в другом измерении, а не по соседству, как какие-нибудь гномы или эльфы? Я не хочу, чтобы ты разочаровалась и жестоко ошиблась на его счет. Причинить тебе физический вред я ему не позволю, но остальное… Не привязывайся к нему и помоги мне держать поганца на расстоянии, а не потакай его выходкам.

— А как же близнецы? Что-то у меня не складывается в голове наша дружба и понятие о расходных материалах.

Шанти изогнул шею, взглянул на меня, в его глазах плескалась смесь снисхождения и легкой грусти.

— Ты никогда не стояла у них на пути, не ставила перед выбором. Ты просто была приятной и милой девочкой, рядом с которой легко ощутить себя обычным живым существом, не обремененным властью, обязанностями, необходимостью всегда быть настороже и доказывать право сильнейшего. Кроме того, ты дорога мне, и это имеет для близнецов значение. Для Фенрира — нет.

Я надолго замолчала, переваривая услышанное. Не то чтобы слова Шанти стали откровением, о характере дружбы с наследными асурендрами Подземного Царства я и сама догадывалась, но… Вот так четко, прямолинейно, как есть, и очень правдиво услышать из уст другого то, о чем ты лишь предполагал, это выбивает из равновесия. Действительно, могу ли я быть уверенной, что, возникни необходимость, и Дант не поступится своим расположением ко мне ради значимой цели? А Лилиан?

Взъерошила челку и крепко зажмурилась — даже думать не хочу об этом. В пекло сомнения, глупо терзаться о несуществующих перекрестках. Высшие подарили мне дружбу с двумя замечательными демонами, что само по себе уже из разряда запредельного, и спасибо, что нам нечего было делить. Плевать, что изначально я обязана их вниманию Шанти, нужно уметь ценить то, что есть. Расстраиваться из-за того, что они не преданы мне до последней части своих душ, я не буду — отвернуться и предать может каждый. Неважно, демон он или самый заурядный человек. Шен правильно сказал, проблемы стоит решать по мере их поступления, и пока мне не в чем упрекнуть близнецов. Для меня они самые-самые.

— Скорее всего, ты прав, — хриплым голосом наконец произнесла я. — Но я не желаю идти на упреждение и заранее видеть во всех только темную сторону. Знаешь, про тебя тоже говорили очень много такого, что должно было отвратить мои чувства, заставить поверить в невозможность ныне с нами происходящего. И я почти поддалась, о чем сейчас очень жалею: избежала бы многих ошибок, и теперь было бы проще. Увы, прошлого изменить не дано, но я могу не повторить их в будущем. Пусть это выглядит глупо, наивно и очень по-человечески, но я останусь при своей вере в безграничные возможности к изменению в любом разумном существе. Мы сами ежечасно делаем выбор: какими быть, как с кем поступать. Сами, понимаешь? Наше поведение определяет не происхождение и не прошлый выбор. Всегда можно изменить себе и совершить что-то непривычное, непредсказуемое. И пока я лично не увижу, как мне или моим близким умышленно причиняют вред, у меня нет повода отворачиваться от кого бы то ни было, только чтобы обезопаситься на всякий случай. — Притихла, чувствуя усталость. Неожиданно длинная речь отняла слишком много сил.

Шанти вздохнул, немного расслабляясь, словно отчасти смирился и принял мои доводы.

— Твое право, я предупредил. Но и так же в моем праве остаться при своем мнении, не жди, что я вдруг проникнусь к Фенриру доверием.

— Да я и не жду, просто… Не знаю, как донести свою мысль. Не хочу делать тебе больно и не хочу изменять себе.

— Больно? Что ты имеешь в виду? — очень натурально изумился дракоша.

Я улыбнулась.

— Ты опять?

— Шен тебе наболтал всяких глупостей? — недовольно процедил он. — Говорил же, нельзя воспринимать все его слова так серьезно.

— Ох, солнышко, боюсь, что змейка тут не при чем. Помнишь, я упоминала, что иногда тебя чувствую?

Шанти отчетливо скрипнул зубами и пробубнил что-то неразборчивое, но по тону было не сложно догадаться — не слишком восторженное. Затем вдруг уточнил:

— Змейка?.. — громкий смех прорезал облака, раскатами уносясь вдаль. — Он будет в восторге от столь ласкового прозвища, уж я позабочусь.

Озадаченно почесала нос: а что такого, разве я погрешила против истины? До чего странные все же сущности.

Отсмеявшись, Шанти серьезно произнес, окончательно меня запутывая:

— Я услышал тебя и постараюсь быть терпимее, хоть и не могу обещать, что успешно справлюсь.

Уже одно это — гораздо больше, чем я могла ожидать. Поцеловала теплые красноватые чешуйки и с нежностью потерлась о них щекой. Свою благодарность и радость вложила в безмолвный поток чувств в его сторону. Не знаю, ощутил ли он их, но боль в груди отступила.

— Готова? Мы практически у точки перехода, — бесшумной лентой к нам скользнул Шениар. Незаметно за разговорами мы достигли цели.

Я ожидала увидеть землю, например, кусок скалы или еще что-то материальное, но вокруг все так же простиралось бескрайнее небо. Водный заметил мою растерянность и мотнул головой:

— Смотри.

Неподалеку собрались пушистые облака, на глазах потемнели и налились серостью, а затем пролились дождем, обрисовывая силуэт высокой арки. Я видела похожую при путешествии в Нижний Мир, но все равно ахнула от впечатляющего зрелища. Вот так в пустоте и невесомости отыскался проход в другой мир. И как только они здесь ориентируются? Тучи развеялись, но я уже знала, куда смотреть, и поэтому от меня больше не укрылось трепетание воздуха, какое бывает от жаркого пламени. Не снижая скорости, Шен первым скрылся в переходе, следом в него нырнули мы с Шанти, без подготовки, напутственных слов и предупреждения. Я внутренне замерла, прислушиваясь к ощущениям: знакомое чувство исследующих щупалец вызывало легкую щекотку. Внезапно они напряглись, хищно потянулись ко мне, заставив почувствовать угрозу. Шанти что-то быстро произнес, слов я не разобрала, но все вернулось к изначальному состоянию. В следующее мгновение я моргнула и открыла глаза под алыми лучами двух светил.