— Не понимаю, — честно призналась я, — почему вопреки?

Шанти загадочно улыбнулся и водрузил меня на себя сверху.

— Скоро узнаешь, но пока скажи мне вот что, — он слегка нахмурился, — какие ощущения ты испытывала, когда наложенные Иллюзором чары начали слабеть?

Хм, я задумалась.

— Сначала знобило, казалось, будто внутренности покрываются изморозью и холод расходится по всему телу, а спину, наоборот, жгло.

— Нет, я не про самочувствие, с этим и так все было понятно. Что происходило с твоим сознанием?

— Ну и вопросы у тебя, — взъерошила челку. — Это так важно? Почему?

Дракоша не ответил, он немного расфокусировано смотрел пониже моего подбородка. На янтарной радужке заалел знакомый рисунок. Пришлось щелкнуть пальцами у него перед носом, привлекая внимание.

— Эй, у нас вроде как серьезный разговор, не забыл?

Он моргнул и криво улыбнулся.

— Забудешь… тут.

Меня уложили обратно под теплый бок. Я обхватила любимого за талию, рука скользнула выше, пробралась между пуговиц на рубашке и замерла над часто бьющимся сердцем. Шанти накрыл мою руку своей, не позволяя пальцам погладить горячую грудь.

— Ты отвлекаешься, — укоризненно вернул мои же намеки.

Вздохнула: хоть совсем не убрал, уже хорошо.

— Почему ты такой… м-м-м, сдержанный? — произнесла я вместо того, что собиралась сказать изначально. Ведь хотела ответить на вопрос — разговор, действительно, был не праздный, — а получилось как обычно.

Шанти помрачнел, даже зрачки сузились.

— Хотела сказать, холодный?

— Разве? Огненный же, лежу вот, греюсь, — отшутилась я.

Не помогло. Дать бы мне в лоб за длинный язык, вот уж кому не повредит толика выдержки. Я отлично помнила язвительные намеки Фенрира на эту тему и не могла избавиться от мыслей, что мое личное солнце не забыло сцену в коридоре дворца Оливьеров. Сцену, за которую мне было безумно стыдно перед любимым. Не покидало ощущение, что я еще поплачусь за свое легкомыслие.

Несносный демон, обожающий раскачивать лодку, и вспыльчивый дракон, способный терпеть очень долго, не показывая клокочущей ярости, а потом воздать за все и сразу. Только Высшие знают, какая роль отведена каждому из нас в решающем противостоянии за благополучие Триквестра. И если я правильно поняла Лиса, мне нельзя вычеркивать Фенрира из своей жизни, да и не хочется, если честно. Как устоять на сухой соломе меж двух огней и не устроить пожар, я не представляла. В любом случае, обострять ситуацию было нельзя.

— Так что происходило с твоими мыслями и душой после того, как появилась Шаэна? — напомнил Шанти, меняя тему.

— Ты же понял, что я ничего такого не имела в виду. Просто…

— Просто мы вернемся к этому позже. Если захочешь, — перебил он. — Давай перейдем к более насущному. Мне нужно проверить свои догадки, а потом я хочу закончить рассказ о твоем отце.

— Есть что-то еще? — удивилась я.

— О, это очень долгая история, — невесело усмехнулся дракоша. — Потому я и не касался ее раньше, но раз уж сегодня день бесконечных откровений… — он громко фыркнул и выжидающе на меня посмотрел.

— Уже, наверное, ночь.

— Ли-и-иса, я начинаю подозревать, что ты уклоняешься от ответа, — рыжий деспот многозначительно изогнул бровь.

Может, и уклоняюсь. В самом деле, сколько часов в сегодняшних нескончаемых сутках? Судя по насыщенности на впечатления, нынче час идет за неделю. Перевернулась на живот и оперлась на руки. Копаться в памяти не хотелось, анализировать случившееся — тоже, но, видимо, выбора у меня нет.

— Казалось, будто я падаю в пропасть или меня затягивает воронка. Ассоциация с водой все же будет точнее, потому что падение быстрое, а здесь все происходило медленно, и даже собственное тело ощущалось как ватное. Или пространство, окутывающее его, превратилось в желе…

Шанти кивнул своим мыслям и подался вперед, сверкая глазами от охватившего возбуждения и азарта. Эхо именно из таких эмоций я сейчас ощущала, заражаясь его энтузиазмом, словно нащупала какую-то очень важную нить, ведущую к разгадке. Потянулась к стоящему на тумбе у кровати стакану с водой, жадно осушила его и продолжила:

— Пришло много воспоминаний, как совсем свежих из последних событий, так и из прошлого. Некоторые из них настолько выцвели, что стали откровениями, как в детство глубоко занырнула. Но они подавались очень хаотично и разрозненно, а потом у меня разболелась голова и… — я судорожно вздохнула.

— И?

— Стало очень плохо.

— Как плохо? Не физически? — безжалостно допытывался дракоша.

— К чему ты ведешь? Что тебе известно?

— Просто рассказывай, как было, потом объясню.

— Я не знаю, словно душу вывернули: и боль, но да, не физическая, и отчаяние, и печаль, и пустота от необъяснимой потери. Кроме покоя и забвения ничего не хотелось, они манили, обещая облегчение. Потом я почувствовала вмешательство Шаэны и вернулась к вам.

— Все так, — прошептал любимый, — все так. А не было ничего, хм, непонятного? Ну, того, чего вообще никак не должно быть в воспоминаниях?

Я вздрогнула: как точно он бьет в цель, а мне хотелось обойти вниманием ту деталь. Высшие, как трудно говорить. Шумно сглотнула и выдохнула:

— Было. Взгляд глубоких, словно небо, голубых глаз и их печаль.

Шанти взлохматил пятерней шевелюру и подскочил на ноги. Подхватил с кровати меня и покружил.

— Чему ты радуешься? — спросила я, не сдержав улыбки, несмотря на чувство раздрая внутри себя.

Меня осторожно опустили на место, в глазах любимого танцевали крошечные торжествующие искорки. Сам он сел прямо на полу возле кровати.

— Сейчас я тебе скажу, как действует яд скайларов на драконов.

Приготовилась внимать, хоть и не видела связи с заданным мною вопросом.

— У нас есть три ипостаси, одна из которых само воплощение духа или души, в общем, средоточие сути, являющейся основным носителем информации о личности. Токсины этих тварей направлены на разрушение плоти, но дракон может перевоплотиться в сильфида и существенно замедлить действие отравы на свой организм.

— Замечательно, — искренне восхитилась я. — Значит, для вас они не страшны?

— Подожди с выводами, это лишь одна из сторон медали, — покачал головой Шанти. — Другая заключается в том, что тело все равно уничтожается и без квалифицированного вмешательства со стороны лекарей можно остаться бесплотным духом, потерявшим себя. Ты вроде бы и не умер, но и не в мире живых, ибо душа без тела — это потерянный сгусток энергии. Фантом видоизменяется и зависает в пограничном состоянии.

— Сложно… представить, — прошептала, осознавая, что хмурюсь.

— Понимаешь, в чем суть, у человека, за неимением способности обернуться, душа разорвет связи с телом гораздо быстрее. И да, у нас подобные процессы сопровождаются тем самым характерным потоком разрозненных воспоминаний, о которых ты упомянула.

— Хорошо, но что здесь такого особенного, что ты так вдохновился?

Шанти обнял мои колени и прижался лбом к животу.

— Родная, ты не совсем человек.

Что? Я даже дар речи потеряла и некоторое время лишь машинально поглаживала любимого дракошу по голове. Затем собрала разбегающиеся мысли в кучку и заметила:

— Звучит довольно бредово. Все, кого я знала, и ты в их числе, неоднократно подчеркивали мое человеческое происхождение, — вспомнила, как он надменно морщил нос при нашем знакомстве. — Твой отец, кстати, сегодня подтвердил это несколько раз, настоятельно советуя от меня избавиться, — сдержать горечь в голосе не получилось.

Шанти поднялся и, подцепив мой подбородок, заставил запрокинуть голову, чтобы утонуть в его обволакивающем, словно в теплый кокон, сознании. Все обиды и сожаления мгновенно испарились, оставляя внутри только спокойствие и умиротворение — со мной мой якорь, это главное.

— Я сказал "не совсем", — хрипло ответил Шанти, отводя взгляд. Губы плотно сжаты, вторая рука вцепилась в край кровати до побелевших костяшек.

Очевидно, ему все сложнее контролировать вот такие вот зрительные контакты. И пусть мне стало значительно легче, но какой ценой? Демоны бы побрали драконьи секреты и абсолютно непонятный образ жизни и мышления. Мысли о демонах царапнули острым когтем, помогая собраться.

— Я сейчас перечислю факты, ты просто слушай, — Шанти принял невозмутимый вид. — В своих снах ты слышала зов сильфов, они приняли тебя в круг, как свое дитя, но дети сильфов — мы. Они ушли, когда решили, что ты готова. — Он искоса на меня посмотрел. — Лиса, мне неизвестно, о каком выборе шла речь в ту ночь. Прощаясь с тобой, предки мне этого не открыли. Вспоминай сама.

И я вспомнила о солнце в груди, об ощущении безграничных возможностей, любви мироздания, пронизывающей меня насквозь и… свободе.

— Они будто перетряхнули мою душу, исцеляя. Кажется, я попросила свободы. Не знаю, все резко оборвалось, сменяясь огненным кошмаром, который нам устроили демоны.

Дракон хмыкнул:

— Так вот почему я не смог привести тебя в чувство. Ладно, вот тебе и еще одно доказательство: прародители не бросают своих детей, они дали тебе выбор, кем быть. Ты осталась со мной и выбрала то единственное, чем больше жизни дорожат драконы — свободу. И сильфы ушли.

— Я все равно ничего не понимаю. Ты клонишь к тому, что я дракон? Но это невозможно и странно. Бред же, ну. Где мои крылья?

Шанти положил теплую ладонь мне на солнечное сплетение.

— Здесь, родная. Твои крылья здесь. С твоей душой что-то не так, она иная. Я бы сказал, что в теле человека заключена душа дракона, но я понятия не имею, как такое возможно. Однако факты упрямо говорят о том, что моя безумная теория не совсем безнадежна. Смотри: ты неестественно быстро ко мне привязалась — нашему знакомству шли вторые сутки, а ты впала в истерику, решив, что я ушел, после чего объявила о желании заполучить меня в безраздельную собственность.

Шанти проказливо усмехнулся и, подмигнув, подначил и без того покрасневшую меня:

— Последнее очень по-драконьи, — затем он перестал улыбаться и закончил: — А первое — всегда казалось мне странным. Ты тянулась ко мне, как цветок к солнцу, это было сложно не заметить и не почувствовать, но с чего бы?

Я не нашла, что ответить, ибо и сама не раз задавалась подобным вопросом. Только рядом с дракошей я ощущала то недостающее умиротворение и комфорт, словно он и был всегда моим домом.

— Но и я к тебе привязался, что так же выходит за рамки обычного. — Шанти посмотрел чуть виновато, словно извинялся за следующие слова: — Мы не испытываем тех чувств к людям, которые просочились в мое сердце, это как влюбиться в… э, собаку. Это противоречит нашей природе.

— Собаку? — я от души врезала ему в живот.

Заносчивый гад, возомнивший себя сверхсозданием, продемонстрировал отличную реакцию и вовремя напряг пресс. Так что кроме слегка отбитой руки и демонстрации негодования я ничего не добилась.

— Не совсем подходящее сравнение, — отодвигаясь, поправился он, — но они тоже могут быть милыми, умными, полезными, верными, преданными…

— Я сейчас возьму что-нибудь потяжелее и запущу в тебя, — угрожающе прервала его ужасную попытку призвать меня к пониманию. — Отвратительно считать себя лучшими.

Шанти улыбнулся и с самым невинным видом пожал плечами:

— Спорное утверждение. Тебе доводилось общаться с эльфами? — Дракошке удалось озадачить меня неожиданным вопросом. — Вижу, что нет, ну и ладно. Прости, но ты не можешь отрицать, что наш уровень развития выше человеческого.

Я мрачно обвела взглядом комнату, где все просто-таки вопило об их совершенстве, начиная от отмеченных ранее неизвестных материалов и заканчивая некоторыми вещами, назначение которых оставалось загадкой. Выслушав мое сопение вместо ответа, Шанти медленно приблизился, будто к диковинному зверьку, способному на любое непредсказуемое действие. Я насмешливо фыркнула и показала ему язык: зазнайка.

— Мы отвлеклись, — изогнув бровь, напомнил он, — вернемся к фактам?

— Продолжишь вспоминать, в чем еще я тебе уступаю?

В следующий миг меня придавили к кровати массивным телом, и дракоша тихо рыкнул над ухом:

— Не передергивай, я же признал в тебе равную. Но не проси меня возлюбить всех людей разом.

Честно говоря, очень хотелось продолжить ехидничать. На кончике языка вертелись слова о том, не поцеловать ли мне пол под его ногами и не пасть ли ниц в благодарность за столь широкий жест — меня признали. Но я смотрела в любимые глаза, чувствовала его тепло и отчетливо сознавала две простые вещи. Первое: столь детское поведение только разозлит дакошу, ведь я прекрасно поняла, о чем он говорил, а все остальное… Ну-у-у, не в моих силах изменить историю, его мир устроен иначе, драконы не ровня людям, глупо лелеять свое эго. Как бы ни задевало сказанное Шанти, он всего лишь озвучил существующую данность. И второе: я физически ощущала всю ту нежность и привязанность, которую он ко мне испытывал. Я видела нашу связь — реальную, я сливалась с ним в тонком плане пространства, и разве могут после этого что-то изменить обычные слова?

Всего лишь колебания воздуха, разводить споры и обидки из-за таких мелочей казалось глупостью несусветной. Наверное, его влияние меня изменило: прежняя Алиса обязательно бы надулась и высказала все, что думает, а нынешняя… Нынешняя не видела в дрязгах смысла, она была выше этого, ведь в единственно верном и стоящем внимания чувстве дракона она не сомневалась. Так ничего и не ответив, просто потянулась ему навстречу, прильнула к губам, беззастенчиво отправляя руки исследовать все, до чего дотянутся, лаская и поглаживая. За что вскоре и поплатилась, случайно задев… эм, в общем, зря я расслабилась.

Шанти приподнялся на локтях и замер, я опасливо приоткрыла глаз и сразу встретилась с его смеющимся взглядом. Дракошку, похоже, моя реакция забавляла: уголки губ подрагивали. Я поняла, что покраснела до корней волос, и злилась на себя за это. Куда делась моя решимость? Как маленькая, будто анатомию не изучала, тоже мне, пф-ф-ф. В голове мгновенно завертелись любопытные мысли: а насколько различна анатомия человека и похожая на него ипостась дракона? Проснулся исследовательский интерес.

Рыжий смутьян наклонился к моему уху и шепнул:

— Мне нравится, как ты смущаешься. Очень.

Я задрожала, стараясь дышать потише.

— Но я даже спрашивать не буду, о чем ты только что подумала, опасная девчонка. Я еще помню твои восторженные речи о белладонне и ее воздействии на психику жертвы.

Напряжение как рукой сняло, из моей груди вырвался смех. А и верно, вот бы никто не пытался играть с мирозданием и позволил мне спокойно заняться экспериментами. Страшно представить, сколько всего в жизни я еще не успела попробовать, испытать и проверить, а еще изобрести и…

— Вернись, умоляю, с тех недосягаемых высот, куда воспарил твой пытливый разум, — патетично произнес вредный дракошка и наконец-то с меня слез.

Я притворно насупилась и уперла палец ему в грудь:

— Если бы не щит Лиса, я бы заподозрила, что ты подслушиваешь мои мысли.

— Родная, да у тебя на лице все написано, — усмехнулся Шанти. — И потом, — он принял очень хитрый вид, — кое-что от тебя я теперь тоже улавливаю. Больше не нужен камень с каплей крови. — Подмигнул. — Это работает в обоих направлениях, не все же тебе меня считывать. И поверь, уж смену… хм-хм, столь пикантных эмоций на странный подъем чисто рационального интереса вкупе с кровожадно-мечтательным лицом я могу понять без труда.

Вздохнула, пойманная на собственном шпионаже. А как было удобно, когда только я ощущала его эмоции.

— Вот тебе, кстати, и еще один довод в копилку аргументов к моей теории, — мгновенно собравшись, уже серьезно закончил Шанти.

— М-м-м? — я так быстро концентрироваться не умела.

— Ты начала чувствовать мои эмоции слишком рано, что меня удивило. С учетом твоей чело… — он замолчал и опасливо отодвинулся. — Хотя откуда мне знать, как оно бывает в теории, просто связь между драконами понятна, она протягивается между их сильфидами. Ладно, забудь. Просто это тоже наводит на мысли о твоей необычности.

— Расслабься, я поняла, в твоем случае мне поможет только один рецепт: понять и простить. Уникальный ты мой… лучик солнца.

Шанти смешно фыркнул и с невозмутимым видом кивнул, мол, все так, дорогая, наконец-то ты смирилась с неизбежным. Он протянул руку и потрепал меня по щеке, затем его пальцы переместились ниже, погладили шею, ключицу, взгляд потемнел. Изо всех сил я старалась не потерять мысль дракона, ибо отвлекающие действия не помешали ему говорить очень важные и интересные вещи:

— Не все так просто. После инициации пара учится управлять общим ментальным полем, которое их окончательно объединяет. Ведь мало чувствовать, нужно еще уметь контролировать, сдерживаться, жить с этим всем. Чтобы не превратить существование своей половинки в пытку. Это великий дар — найти того, кто станет настолько близок, но и большая ответственность. Представляешь, как много всего испытывает отдельная душа? А теперь удваивай, перемешивай и разделяй. Вместе с положительными эмоциями можно наградить и негативом, болью и прочее.

— Не задумывалась об этом, — ответила я, присмирев.

Ведь он прав; вот когда порадуешься огромной выдержке любимого и жесткому контролю разума над собственными чувствами. Кажется, я начинаю лучше понимать образ жизни драконов, почему они зачастую выглядят отстраненными и безразличными. Хотя стоит пообщаться с ними ближе, и открывается целый мир ярких красок в характерах. Один Шениар чего стоит. Не сомневаюсь, что, возникни такая необходимость, от открывшегося мне змея останется лишь бездушная, бесконечно ледяная и расчетливая оболочка. Он и был таким, когда мы познакомились, и только дружба с Шанти не позволила Шену полностью отгородиться от меня.

— Контроль, — прошептала я. — Прости, боюсь, что доставлю тебе много хлопот. От меня так далек ваш уклад, вы учитесь всему этому долгие годы. Для вас сдерживаться — норма, а для меня нет.

Шанти ласково улыбнулся.

— Ага, начала понимать.

Я робко кивнула.

— Не то чтобы все, но стараюсь.

— Не перестаю тобой восхищаться. Ты быстро учишься, ты склонна к анализу и изменениям, твое сознание пластично в попытках понять других.

Смутилась от подобных признаний. Любимый взял мою ладонь и поцеловал ее.

— Не бойся, любые пары, даже представители одного дома, все равно учатся сосуществовать и действовать, как единый слаженный организм. Это естественно. Да, порою ты импульсивна, но в тебе столько света, что я не беспокоюсь. Вместе мы обязательно справимся. Я уже вижу в тебе изменения: там, где раньше ты не сдержалась бы, теперь думаешь и принимаешь верное решение промолчать либо донести мысли так, чтобы тебя услышали, очищая их от эмоций. И это хорошо: делиться таким ценным ресурсом как душевная энергия, из которой и состоят наши переживания, как хорошие, так и плохие, нужно только с самыми близкими. Остальным это не нужно, а подчас и просто мешает.

Я слушала, затаив дыхание, с этого угла зрения все представало иначе. Какой удивительный мир, какие удивительные создания. Другие взгляды на жизнь, модель поведения и любовь, но мне нравилось.

— Что за инициация?

Шанти на миг замер, словно только сейчас заметил, как его рука уже добралась до моего бедра и по-хозяйски его оглаживала. Сосредоточиться в такой ситуации на разговоре было труднее, но меня все устраивало. Я получала удовольствие от его ласковых прикосновений. Руку он убрал, игнорируя мой разочарованный вздох.

— Давай все же закончим с начатой темой, — ушел от ответа дракоша. — Уже поздно, нам надо выспаться. — Пресекая мое возмущение, добавил: — Потом расскажу, Лиса, правда, сейчас не время.

Ну что с ним поделать? Если Шанти считал что-то правильным, то можно было даже не пытаться встревать с возражениями. Потом так потом.

— Помнишь историю с наиглупейшей прогулкой в нижние круги Царства?

Я скривилась: такое забудешь. Интересно, долго он мне ее припоминать будет? Шанти качнул головой, словно давая понять, что ход моих мыслей ему нравится, но он сейчас не о том.

— Мне долгое время не давало покоя какое-то противоречие, неувязка, и я раз за разом прокручивал в голове события того вечера.

Напряглась: что именно он имеет в виду? Неужели сбывается один из моих кошмаров? Следующие слова дракоши позволили выдохнуть:

— После укуса сиртана ты не только выжила, но и быстро восстановилась, слишком быстро.

Я украдкой разжала ладонь, в которую больно впились ногти. Не самая страшная тема. Вспомнила, что и Фенрир тогда удивлялся, но упоминать его имя не решилась. Зато другое…

— Лорд Эрданур тоже проявлял внимание к данному факту.

— В самом деле? — Шанти задумался. — Не нравится мне его к тебе интерес, родная.

Я нервно хихикнула: уж да, Темный лорд не та личность, с которой хочется лишний раз пересекаться.

— Он потребовал показать мою рану и лично проверил ее состояние.

Тихий рык сбоку заставил меня перевести взгляд со звездного неба над головой на любимого:

— Он к тебе прикасался?

Успокаивающе погладила его.

— После того, что случилось позднее, это мелочи, о которых не стоит теперь волноваться.

Подбодрила так подбодрила: дракон озверел еще больше, меня окатило гневом и сожалением, правда, в этот раз не настолько, чтобы сложиться пополам. Возможно, раз Шанти начал чувствовать мое состояние, то стал закрываться?

Поспешила отвлечь его:

— Я тогда не очень поняла, что и как. Вдруг тема укуса была лишь поводом выяснить что-то другое? Лорд Астагарт тоже участвовал в разговоре, он объяснил мое исцеление вмешательством Лиса.

— Но мы-то знаем, что это не так.

— Тише, хороший мой, все позади.

Шанти крепко прижал меня к себе, зарылся носом в волосы. Я улыбнулась, чувствуя облегчение, тело покалывало от искорок счастья.

— Происшествие с сиртаном царапало мое сознание, но верный смысл ускользал, и я вернулся к нему гораздо позже, уже здесь. Сопоставил факты, кое-что дополнил, роясь в архиве. Теперь смотри, схожая ситуация со скайларами, и опять ты относительно легко отделываешься, хотя без помощи Иллюзора и Шаэны пришлось бы туго. Слишком много совпадений, не находишь? И еще этот нехороший интерес со стороны Темных: ты говорила, лорд Эрданур спрашивал о твоем детстве.

— Он много о чем спрашивал, например, о нашей связи, — припомнила я. — Но да, в основном вопросы крутились вокруг моего прошлого.

— Думаю, там-то и скрыт главный ответ на вопрос, кто ты, Алистер Дэйл, — почувствовала, как Шанти улыбнулся.

— Я это я.

— Вне всяких сомнений, — мурлыкнул дракоша. — Теперь скажи, можно ли поставить в один ряд с озвученными мною странностями относительно тебя тот факт, что твой магический резерв увеличился, а сил при этом особо не прибавилось?

— Ну и память, — пробормотала я.

— В стремлении найти выход из ситуации, в которой мы оказались, я хватался за любые соломинки, — пожал плечом мой мудрый дракоша. — Слишком много неправильного для одной якобы простой тебя. Поэтому я скрупулезно собирал по песчинкам все, что выпадало из нормы и что не укладывалось в логичные объяснения. Сегодняшнее происшествие со скайларами лишь укрепило меня в мыслях о твоей особенности. Еще бы понять, что тогда хотели сказать предки.

— Не знаю, как объяснить эти события, и мне слабо верится в твою невероятную теорию. Будь во мне хоть что-то от драконов, я была бы гораздо сильнее и, наверное, мудрее. — Шанти заглянул мне в глаза, на его губах играла хитрая улыбка. Я тоже улыбнулась. — Но если это поможет нам, если существует хоть крошечная вероятность моей связи с драконами, то я буду цепляться за нее изо всех сил.

— Я не договорил о твоем отце. Ты должна знать, как он погиб.

Все мое благодушие мгновенно рассеялось без следа. Я напряженно всматривалась в сузившиеся зрачки дракоши, он взлохматил свои волосы и закончил самым страшным:

— Его убили… мы.

Мне не хватало воздуха, комната поплыла от сдерживаемых слез. Зачем он так сказал? Я искала объяснение и не находила. Верить в правдивость слов Шанти отчаянно не хотелось. Разве не жестоко, что те, кем я так восхищалась, в чей мир стремилась душой, а попав, сразу полюбила, отняли самого дорогого для меня человека? Почему именно они? Высшие, сколько еще грязи скрыто в прошлом? Чего не коснись — истории Альта, лорда Гарнета, теперь вот и моя собственная. Я барахталась в отчаянии и смятении, пока Шанти не протянул мне руку и не вытащил на поверхность, осторожно целуя мои ладони.

— Прости, мне очень жаль, — шептал любимый, пока я боролась с собой.

Прошлое нужно оставлять в прошлом. Это не наша вина и не наш выбор, мы другие. Ведь другие же, правда? Впервые за вечер я ощутила, как сильно мне не хватает Лиса, уж он наверняка бы нашел правильные слова, чтобы успокоить. Именно объяснить, а не утешить.

— Об этом и говорил сегодня во дворце глава Старейшин?

Шанти кивнул.

— Родная, я долго не знал, как сказать, выбирал момент, оттягивал неизбежное, а сейчас понял, что, сколько ни готовь почву и ни подслащивай горечь свершенного, итог останется прежним. Поэтому с него и начал.

— За что? — сдержала слезы и выпрямилась, чувствуя напряжение во всем теле. Я не позволю себе раскиснуть, буду сильной. Нужно уметь принимать действительность, какой бы жестокой она ни казалась.

— В этом-то я и пытался разобраться. Понимаешь, формально Совет приговорил его к смерти еще тогда, когда на свет выплыла та история с дочерью клана Сияющих.

— Леди Шайнесс Олиан Рокнару? — удивительно, как легко я запомнила имя неизвестной драконицы, пошедшей наперекор судьбе. Я даже не испытывала к ней ни ревности, ни злости.

— Верно. Несси… — Шанти смотрел изучающе, будто пытаясь что-то понять, найти какие-то важные для него ответы.

Душу вновь тронула тоска, но я собрала волю и хрипло уточнила:

— Формально — звучит мерзко, были еще причины?

— Материалы дела засекречены, могу судить лишь по документам, имеющим косвенное отношение к событиям того времени. Ну и многое я почерпнул из разговоров с главой, так или иначе, ему приходилось делиться информацией. Отец прикрывал отношения друзей, возможно, им и дальше удавалось сохранять все в тайне, но Шайнесс не захотела довольствоваться малым. Она открыто выступила против Совета и разорвала помолвку с представителем одного из влиятельных родов дома Стэн. Шайген входили, да и сейчас входят, в Совет, многие из них занимают высокое положение на ответственных должностях, они не простили, призвав главу Старейшин к ответу.

— Как глупо и мелочно, — возмутилась я, хотя умом понимала, что очень даже предсказуемо. — Думала, драконы выше мести. Она же наверняка ему ничего не обещала.

— Родная, я понимаю твои чувства, — Шанти вздохнул, — но и ты пойми. Самый высокий уровень, уважаемые и почитаемые драконы Небесной Долины, чьи фамилии известны всем, и такое неприкрытое пренебрежение. Дочь главы, того, кто стоит на защите непоколебимых устоев нашего мира, выбрала человека. Человека. И не просто выбрала, она пошла дальше, не раскаялась, продолжила упорствовать, и самое главное, понесла от него.

Я растерянно хлопала глазами, пытаясь осознать последнее. Есть ли предел человеческому удивлению? Сегодня на меня свалилось столько нового, что начинало казаться, будто все ненастоящее. Может, я сплю? Или отравленный ядом скайларов разум рождает странные, очень реалистичные видения, тогда как тело пребывает без сознания? У меня есть родня среди драконов? Тут я вспомнила старый разговор с Шанти в Подземном Царстве и туманные речи Шаэрриана, поникла:

— Ты говорил, такие дети не выживают.

— Он и не выжил… во всяком случае, так сказал отец, и у меня нет причин ему не доверять. Он и сам до последнего хотел верить в чудо, но увы.

— Жуткая история, и самое печальное, что она не о каких-то абстрактных, давно почивших существах, а о близких и родных.

Дракоша осторожно притянул меня к себе, словно боясь спугнуть. Я горько улыбнулась и сама обняла его покрепче.

— Неужели ты боялся, что я откажусь от тебя из-за этого? Мой мудрый дракоша, совершенно не способный предугадать мои действия.

— Я мало общался с людьми. Иногда мне сложно понять вашу логику, часто она вообще отсутствует.

Не сдержала нервный смешок.

— Да, Дант говорил о чем-то подобном.

— Мне удалось выяснить, что Шайнесс оставили магию, потому что она ждала ребенка. Обряд запечатывания довольно болезненный и тяжелый, это могло бы пагубно отразиться и на ее организме, и на здоровье плода. Никто не знал, чего ожидать от такой беременности. Все карательные мероприятия отложили до момента рождения.

Я уловила сильную тревогу, исходящую от Шанти, смятение и что-то еще — не разберешь.

— Ты опять вспоминаешь те видения? Не мучай себя.

— Это другое, хотя забыть воспоминания Фредерика Дэйла мне будет сложно.

Появилось ощущение, что любимый о чем-то умалчивает, ограждая меня от неприятных знаний. Подумала и не стала настаивать: я абсолютно доверяю ему.

— Что стало с папой?

— Его взяли под наблюдение, запретили видеться с парой. Произошедшее настолько не вписывалось в рамки нашего мира, что мнения Старейшин разделились, они не могли определиться с выбором наказания. Твой отец занимался наукой, многие знали и уважали его, да и Шайнесс была не заурядной, безвестной драконицей. Думаю, Совет и ждал рождения малыша, и боялся его. Новый виток в истории, огромный простор для изучения нашей природы и механизма образования связей в паре. Каким бы был этот полукровка? Но рядом с интересом всегда шагает страх нового. Большинство все-таки расценило выходку Сияющей как оскорбление. Родниться с иномирцем, у которого нет крыльев, нет другой ипостаси. Кто он для тех, кто уже стоял у власти, когда еще даже родители родителей твоего отца не родились на свет. Понимаешь?

— Стараюсь, — прошелестела я, пряча лицо у Шанти на груди.

— Потому я и сказал "формально", может, что-то бы и изменилось с рождением того малыша. Пока Старейшины спорили, шли месяцы. Когда пришло время, Хранитель… — дракоша с грустью в голосе уточнил, — бывший Хранитель, нашел способ, как пробраться к любимой. А дальше начинается сплошное темное пятно в этой истории. Из того, что я знаю: и мать, и ребенок умерли.

Я вздрогнула, и меня тут же ласково поцеловали в макушку.

— То есть ее даже не Совет приговорил, Шайнесс просто не пережила роды?

Шанти молчал очень долго, одни Высшие знают, о чем он думал. Я не чувствовала ничего, кроме пустоты.

— Не пережила… Прости, родная, я действительно не знаю, что и как там было. Можно строить какие угодно догадки, но никогда не узнать, где истина, а где вымысел. Я же обещал рассказать о том, что мне известно. После смерти дочери главы Старейшин, участь бывшего Хранителя…

— Папы, — упрямо перебила я. Неприятно, когда о близком человеке говорят, как о функции. — Формальный приговор перешел в реальный? — Неужели во мне еще есть силы язвить?

— Нет, стараниями моего отца и еще нескольких других не последних в Долине драконов, ему оставили жизнь. — Шанти хмыкнул. — Для дракона потеря пары — сродни смерти, Совет счел наказание приемлемым. Жить, терзаясь от боли и вины за то, что не сберег и потерял. По сути ведь он знал, на что шел, и все равно поддался.

Я отлипла от теплой груди дракоши и заглянула ему в глаза, сердце сжалось от боли — столько отчаяния в них плескалось.

— Она виновата не меньше. Даже не смей проводить аналогий, Шайнесс сама сделала свой выбор. Они оба в равной степени несут ответственность за случившееся. Оба взрослые, и пошли на это осознанно. Ты меня слышишь вообще?

— Слышу, — печально улыбнулся Шанти. — Взрослые, говоришь?

Я нахмурилась, подозревая, на что он намекает, но Шанти развивать тему не стал, продолжил:

— Старейшины просчитались в одном: что для дракона конец, для человека один из этапов. Без крыльев, без магии, лишившись семьи, зачем нужна такая жизнь? Я бы выбрал смерть.

Хотелось крикнуть: "Замолчи, не смей даже вслух произносить", но я только крепче сжала зубы, слушая его ровный спокойный голос.

— У Фредерика крыльев никогда и не было, а семью, как видишь, можно создать с другой.

Я набрала в легкие воздуха для длинной речи в защиту своей семьи.

— Не спеши, — мне на губы легли его пальцы, — я не обвиняю, просто констатирую факты. Я был в его шкуре, и в полной мере ощутил всю полноту его отчаяния и боли, мне лучше других известно, как он страдал, но это не отменяет твое существование, верно? Иннара смогла заменить ему Несси.

Голова шла кругом. Где догадки, где призраки прошлого, где образы настоящего — все смешалось в кучу, вызывая в душе метель. Стало холодно и одиноко, хотя рядом сидело мое личное солнце — так странно. Он заметил. Укрыл одеялом и предложил принести горячего, я не захотела. Казалось, если он выйдет из комнаты, я просто рассыплюсь на множество мелких осколков, потеряюсь и останусь навеки блуждать в лабиринте из неразрешенных вопросов. А что было бы, если бы?.. Кто знает, где тот правильный поворот, ведущий к выходу и свету? Как не ошибиться и не завести себя и близких так далеко, что уже не останется и надежды на счастье? В мыслях вдруг ярким теплым воспоминанием вспыхнули слова Лиса: "Слушай сердце". Такой простой совет, и как тяжело ему следовать.

— Тогда почему его все равно убили? — нашла я в себе силы продолжить разговор. Нужно дочитать эту страницу в книге жизни и очень постараться перевернуть, чтобы подвести черту и продолжить свое путешествие.

— Рик вытер ноги об оказанную ему Советом милость, он не собирался жить и работать в Верхнем Мире. Твой отец забрал то, что считал своим. К сожалению, точно так же считал и дом Олиан. Хотя Глава Старейшин позднее и покинул пост, семья драконицы на тот момент обладала властью. Они отказались от мести за смерть Шайнесс, проявив уважение к ее выбору, но выходка человеческого мага переполнила чашу терпения. Рик отказался от магии, только не спрашивай, как такое возможно, я и сам едва бы поверил, если бы не слова отца, присутствовавшего при этом. У бывшего Хранителя остались лишь жалкие крохи силы по сравнению с тем, какой он обладал ранее. После этого он сбежал, видимо, давно планировал этот шаг и подготовился.

Я по-новому взглянула на образ Шаэрриана Стэн Акатоши во всей этой истории. Властный, холодный, как Вечные Льды, взирающий на всех свысока… Ему вовсе не чужды чувства, более того, он дружил с папой, защищал и отстаивал его жизнь, даже рискуя своей репутацией. Почему же он так плохо ко мне отнесся? Потому, что я напомнила ему о прошлом? Или потому, что во мне нет ничего, достойного его уважения — слабый маг, человек? А может, дело в Шанти, он боится за сына? Наверное, все вместе взятое и еще что-то свое. Как бы он ни вел себя сейчас и в дальнейшем, я пойму его.

Не дай Высшие оказаться на его месте и выбирать между семьей и долгом. Причем в его случае, как бы он ни поступил, все равно окажется неправ. У меня нет права осуждать его. Может статься, и сама бы до последнего билась за свою правду, отстаивала свои взгляды. Из раздумий вывел тихий голос Шанти:

— Я чувствую внутри тебя борьбу, но в ней нет того, чего я боялся. Мой маленький лисенок, откуда в тебе столько силы?

— Силы? Шутишь? Против серьезного противника я слаба, как травинка в сравнении с крепким деревом.

— Не стоит себя недооценивать, и я сейчас не о грубой физической силе, которая, как правило, при отсутствии остальных важных составляющих победы, проигрывает в обычной схватке. Я о внутреннем стержне, о духовной составляющей и свете внутри. Все-таки Фредерик сумел что-то сделать, иначе я просто не понимаю, как объяснить то, что вижу, глядя на тебя.

— М? — улыбнулась. — Не боишься, что все окажется лишь плодом твоего воображения, ведь ты так сильно хочешь в это верить.

— Не боюсь, я уверен, что прав. Поиск следов окутанной тайной жизни бывшего Хранителя привел именно к тебе, родная. К порогу твоего дома. У Высших Сил весьма своеобразное чувство юмора.

— Что папа забрал из Долины? Почему Олиан так упорно преследовали его?

— Хороший вопрос, на который у меня нет ответа. Пока нет. Вернее, есть, и я его уже даже озвучивал, но, если вспомнишь, отец не принял мои слова всерьез.

Я озадаченно вспушила челку: в той огромной куче информации, что обрушилась на меня за сегодня, даже нападение скайларов отошло на второй план. Быстро выудить нужные воспоминания было затруднительно. Пока скрипела мыслями, Шанти ответил сам:

— Тебя. Он забрал тебя, не по форме, по содержанию. А потом долго прятал и защищал, да и перед смертью так и не раскрыл своей тайны.

Мы долго и молча смотрели друг другу в глаза. Что тут скажешь? Да ничего. Чем невероятнее теория, тем сложнее проникнуться ею и тем заманчивее выглядит разгадка.

— Давай спать, — вдруг предложил любимый. — Нам обоим требуется отдых. Завтра вернется Шаэна, очень надеюсь, она сумеет приготовить лекарство. То, как от тебя отделялась душа, было очень похоже на гибель маленького сильфида, еще слабого и неокрепшего. Она не сказала вслух, но я понял, что у нее много вопросов. Подозреваю, за ответами она пойдет к отцу.

Я кивнула. Отдохнуть действительно следовало, если продолжу думать, то голова взорвется. Только вот…

— Я буду спать здесь?

Губы Шанти тронула усталая улыбка.

— Что-то смущает? Мне бы хотелось быть рядом с тобой.

От этих слов в груди словно фонарик зажегся, сердце наполнилось теплом и нежностью. Как бы мне хотелось просто быть с ним, вне границ, нарисованных окружающим миром.

— Не смущает, просто… хм, твои родители.

Тихий смех любимого застиг врасплох.

— Вот тебе моя рубашка, ванная справа по коридору. И я тебя умоляю, хотя бы о моих родителях сегодня не беспокойся.