Рантар

Глубокой ночью Рантар возвращался в университет в надежде не встретить ни одного из учащихся, да и преподавателей он видеть не желал. Маг тяжело опирался на правую ногу и заметно морщился при каждом шаге. В последней стычке в него отлетело шальное заклятие, и Асти не успел выставить щит. Последователи Зогарда особым миролюбием не отличались, и чары оказались с двойным дном. Военный целитель не сумел вовремя заметить привязку — отрава разлилась по венам Рантара. Спас его только огромный магический резерв, который заменил жизненные силы. Нет, позже лекарь заметил, что убрал не все проклятие, но Асти успел испытать ни с чем не сравнимые ощущения. Очень давно он не находился на грани, и вот случилось. Конечно, в том была и его вина — в свалке, где никто не знает, где враги и свои, нужно всегда ожидать худшего. Он же расслабился, поверил в свое могущество. Сколько талантливых магов теперь кормят червей из-за подобных ошибок?

В последнее время Рантар только их и совершал. Ошибки. Над ним будто навис темный рок, не дающий и шага ступить без подвоха. Все началось с охоты на детей Зогарда. Они, словно тени, ускользали от мага, и ему вновь и вновь приходилось вставать на их след. Древний артефакт «Кисть мертвеца» по велению случая достался культистам, Асти не переставал корить себя за тот промах. Так же он опоздал в музей в славном городе Рьене, где находилось «Мраморное ребро», и в библиотеку Комира, где хранился «Стеклянный глаз». Последователи демонической сущности, как падальщики, собирали магические артефакты, некогда принадлежавшие живым, а ныне безвозвратно упокоенным душам. Рантар вновь поморщился — ногу прострелило невыносимой болью, а в голове до сих пор крутилась фраза лорда Велтана, главы Управления по устранению внешних угроз: «Ты желаешь нового пришествия Тьмы, Асти? Что ж, уже наступили сумерки. Только от нас зависит, станет ли мгла предрассветной или мир ожидает закат».

Казалось бы, просто слова, но от истины они недалеки. Древние артефакты, созданные из частей тел великих магов, в собранном виде представляют сосуд, способный выдержать сущность иного мира.

Дети Зогарда готовились привести в этот план бытия своего отца и господина, своего бога и повелителя. У Рантара не укладывалась в голове подобная мысль, хотя факты говорили сами за себя. Он просто не понимал, насколько люди порой могут быть одержимы желаниями. Что сотворит Зогард, вырвавшись на свободу, Асти боялся даже представить. К счастью, пока у культистов не хватало элементов, чтобы собрать мозаику смерти до конца.

Рантар посмотрел на небо: рассвет еще не скоро вступит в свои права. Он тяжело вздохнул и решил поспать несколько часов — день предстоял трудный. Асти никогда прежде не думал, что писать бумажки — такое удручающе бесполезное занятие. В училище он никогда не мучился — всю работу выполнял секретарь. Здесь же он без конца решал «важные» вопросы. Почему-то все преподаватели факультета боевой магии считали, что декан должен решать их проблемы, то есть вообще все их проблемы. Так что возможность вырваться в поле несколько дней назад Рантар воспринял как счастливый случай. Уже занеся ногу на первую ступеньку в гостевой корпус, он вспомнил, что отказался от комнат, щедро предложенных Лао. Проклиная все на свете, маг побрел в противоположную сторону.

В отместку за его наигранное покровительство и надел в «карманном мире» Рантар не нашел ничего лучше, как поставить палатку на пустыре, что по ошибке назвали его землей. Ребячество, но ему так хотелось показать характер. Зачем? Он и сам не мог дать ответ. Походный шатер мага — очень дорогая вещь, это не полноценный дом, но некоторые удобства в нем есть. Магия артефакта способна на многое: пол устилала узорная доска, имелись призрачные окна и, конечно же, большая кровать. Но на поверку перина давно потеряла мягкость, пол частично сгнил, а окна пропускали воздух, и внутри гулял сквозняк.

Теперь, засыпая, Асти думал, что помимо бумажной работы ему придется искать шпиона Зогарда в преподавательских рядах. Но если раньше мысль об охоте вызывала у него азарт и желание поймать добычу, то теперь хотелось только застонать от бессилия. Может, ему пора на покой? Осесть в том же университете, обзавестись женой и кучей ребятишек и просто жить. Для себя, а не для великой Карфаенской империи. Рантар цинично усмехнулся, прекрасно понимая, что самообман не поможет. Он еще не готов превратиться в кабинетную крысу. Маг упрямо сжал губы. Нельзя поддаваться минутной слабости, поэтому лучше оставить столь важные решения на утро — всем известно, что оно мудрее ночи.

Почему-то дальше мысли плавно перетекли на фиолетового мотылька. Асти погружался в сон, а перед глазами стояла обнаженная фея из самых желанных грез, но все наиболее привлекательные места закрывали бабочки, порхающие веселым хороводом вокруг столь соблазнительного тела.

— Мир этому… — Говоривший сделал паузу, а потом неуверенно закончил: — Дому?..

Рантар мученически застонал. Фея во сне уже готова была исполнить любые его желания, но нет, пришел местный правитель и прогнал прелестное видение.

— Решил принять аскезу бедности? — оглядываясь по сторонам, произнес Ишидан. — Похвально. Путь к постижению сущности бытия долог и труден, но первый шаг ты сделал.

— Зачем пришел? — невежливо поприветствовал его Асти и перевернулся на спину. Ногу вновь пронзила боль.

— Зачем ручей потек на гору, если монах, сидевший на ней, должен был сам спуститься за водой? — недовольно уточнил шифу Лао, с некоторой осторожностью присаживаясь на единственный стул. Рантар мысленно подивился другу — даже в нелепой обстановке он умудрялся выглядеть величественно.

— Рассвет уже скоро, — спокойно ответил Асти, отчитываться перед Лао он не собирался.

— Значит, то, что я обнаружил печать жертвы на одном из адептов, тебе не интересно? — расправляя невидимые складки на рукаве темно-синего халата, проговорил Ишидан.

— Что?! — Сонливость мигом слетела с Рантара, и он вскочил на ноги, о чем быстро пожалел. Если бы за спиной мага не стояла кровать, то он позорно бы сел на пол.

— Некая Мартинити Дакаста удостоилась чести носить метку будущей жертвы Зогарда, — произнес Ишидан скучающим тоном, но глаза степняка, будто черные угли, прожигали в Асти дыры.

Рантар не успел удивиться тому, что бабочка замешана в этом, его волновало другое. Какой интерес в игре у Ишидана?

— Я проверю, — кивнул Асти.

— Небесный меч не наносит удар в одно место дважды, — загадочно произнес Лао.

Рантар скривился, он терпеть не мог манеру друга говорить иносказательно. Нет, сейчас он прекрасно понял, что тот имел в виду: еще в день зачисления Асти поставил метку на ауру Дакасты, чтобы следить за девчонкой. Но после так закрутился, что ему было совершенно не до нее.

Видя, что Рантар не намерен отвечать, Ишидан вдруг щедро предложил:

— У меня много кукол, могу подарить несколько — одно лишь твое слово, и они приобретут форму, желанную твоему телу и разуму.

— Нет, спасибо, — процедил Асти. — И часто ты пользуешься своими игрушками?

— Я? Друг мой, кто отведал истинного вина, никогда не пригубит ничего другого.

— Ты пришел сказать только про метку? — пресекая двусмысленные намеки Лао, раздраженно спросил Асти.

— Нет. Утром отправляйся в университетский городок. В общежитиях происходят странные кражи, разберись с этим. Я не хочу, чтобы в мой сад в поисках гнилых зерен слетелись чужие птицы, — попросил Лао, по старой привычке облекая слова в форму приказа.

Ишидан медленно встал и пересек комнату. Стоя на пороге, смерил больную ногу друга задумчивым взглядом и обронил напоследок:

— Свеча и не заметит, как сгорит, но в заботливых руках свет ее будет ярок, а век долог. Возможно, настало время, друг, поискать заботливые руки?

После этих слов Ишидан покинул палатку Рантара, оставив того один на один с собственными мыслями.

Мартинити

Облокотившись на резные перила, я увлеченно следила за разгорающимся спором. На коротком перерыве пары по созданию базовых магических субстанций адептов всегда выгоняли из аудитории в коридор. Занятие проходило на факультете зельеварения, и таким образом профессор Зигисоль подстраховывался, как бы мы чего не опрокинули или не испортили. В специально оснащенном кабинете было полно интересных вещей, привлекающих внимание юных любопытных исследователей.

Род и Тод с жаром доказывали Паку, что в команду его ни за что не возьмут. Ежегодные соревнования по «Драконьим бегам» — не для первогодков. Пак возбужденно размахивал руками и, казалось, был близок применить те самые жесты, знанием которых столь неосторожно похвалился перед мастером Джедрисом.

Но тут вдруг обычно молчаливая Труди громко высказалась в защиту нашего главного раздолбая, чем вызвала всеобщее удивление — в обсуждении главного университетского развлечения участвовала в той или иной мере почти вся группа.

— Я считаю, — убирая выбившиеся из хвоста русые волосы, возразила она близнецам, — неважно, первый ты учишься год или нет, главное — это ловкость и магический потенциал. Так что Пак имеет все шансы попасть на отборочные соревнования.

— Вот! — многозначительно вздернув палец вверх, довольно подтвердил вышеупомянутый парень.

— Возьму на себя труд уточнить, — вкрадчиво промурлыкал Дилаэль, — что без должных знаний на одном магическом потенциале далеко не уедешь. Попробовать он, конечно, может, но вряд ли из попыток выйдет что-либо стоящее.

— Да, управлять бумажным драконом не просто, а ведь еще придется преодолевать с ним препятствия, — внес справедливое замечание Синар, который сразу сказал, что подобные забавы совсем не для него.

— Кто не рискует, тот сидит и боится, — бросила камень в огород круглощекого умницы Синара бесстрашная Зель. — В жизни нужно попробовать все. Как знать, возможно, именно в наших лицах факультетская команда обретет чемпионов?

Гертран насмешливо фыркнул и снизошел до беседы:

— Особенно в твоем, да?

Зель, ни капли не смутившись, с вызовом посмотрела в глаза блондину и скрестила руки на груди.

— Именно. Ты чего, такой умный, среди зрителей отсиживаться собрался?

— Предпочитаю правильно оценивать свои силы, а не становиться посмешищем, — надменно процедил Гертран. — Вот через пару лет я обязательно войду в состав команды и покажу тебе, как нужно это делать.

— Твоей самоуверенностью хоть гвозди заколачивай, — простодушно хохотнул Пак, разряжая накалившуюся обстановку. Ильдик, приятель блондина, смерил лысого адепта неодобрительным взглядом.

Да, в последнее время все разговоры адептов ШтУЧКИ сводились к грядущим межфакультетским соревнованиям в созданной лично самим шифу Лао игре с загадочным названием «Драконьи бега». Вообще-то, как мне рассказывал Кир, ректор изначально окрестил ее в своей манере «Лунь-тан и алая вишня», но столь странное для Карфаена именование не прижилось среди адептов, поэтому турнир давно стали называть по-простому. Зато новое название очень хорошо отражало суть игры.

От каждого факультета участвовала одна команда из десяти человек. Как правило, в ее основной состав входили уже опытные игроки, доказавшие свои умения в предыдущих соревнованиях, но годы обучения в университете не вечны, и на место выпускников требовалась свежая кровь. Недостатка в таковой никогда не было — многие, как я сейчас лично убедилась, хотели попробовать свои силы. Ведь помимо почета и всеобщей любви к победителям наградой являлись настоящие деньги, причем немалые.

Команда делилась на одного смотрящего и три тройки: укротители, управляющие дракончиками, защитники укротителей и так называемые подстрекатели. От факультета на полосе препятствий участвовали трое бумажных дракончиков, самолично изготовленных и зачарованных каждым из укротителей, иначе не получится необходимой связки. Участники должны довести дракончиков до заветной цели — хищной вишни, вредного и своенравного дерева, не желающего расставаться со своими плодами. Доставший вишенку дракон возвращался тем же путем, сохранив добычу, и бросал ее в специальную чашу. Еще ни разу за всю историю игры от одной команды не приносили одновременно три вишни. Общая награда складывалась из суммы, полученной от распроданных билетов на состязания, а в желающих поглазеть на увлекательное зрелище недостатка не наблюдалось.

Укротители отвечали за продвижение дракончиков по арене, решали возникающие на пути задачи и головоломки, уклонялись от внешних препятствий или нападений со стороны соперников. Защитники оберегали управляющих дракончиками от магических атак специальных кукол, которые пыталась вывести из строя игроков. Подстрекатели устраивали пакости и каверзы в рядах противников непосредственно на самом поле. Смотрящий же внимательно следил за всем творившимся безобразием, подмечал нарушения или в случае необходимости страховал членов команды. Помимо основных участников имелся состав запасных, так как с дистанции за время соревнований сходили многие.

Несмотря на кажущуюся поначалу сложность правил, вживую все выглядело весьма впечатляюще, увлекая и заставляя с замиранием сердца отслеживать передвижения своих драконов. Когда разберешься и вникнешь в суть происходящего, то понимаешь, насколько игра потрясающа в своей опасной простоте и красоте.

Я видела тренировки нашей команды на поле, и все время, пока наблюдала, меня не отпускало напряжение. Невозможно остаться равнодушным, когда видишь, как человек, полностью погруженный в управление бумажным зверем и решающий очередную загадку, чтобы преодолеть препятствие, не обращает внимания на летящее в него опасное заклинание, всецело доверив себя защитнику. Помимо отлично развитого магического искусства в драконьих бегах необходимо иметь хороший уровень интеллекта и умение доверять ближнему. Команда работает словно единый организм, где каждому отведена своя роль, и только в единстве можно добиться победы. Зато тем и слаще потом вкус награды: истории празднований победивших счастливчиков переходили из уст в уста, подобно древним легендам. Даже сам шифу Лао не возражал против подобных пышных торжеств адептов, закрывая глаза на многое в такие дни.

Распалившихся спорщиков, а заодно и мои размышления прервал звук гонга, гулко прокатившийся по коридорам учебного корпуса. Мы нестройным ручейком потянулись на занятие. Профессор Зигисоль во всеоружии, точнее с оборудованием наперевес, уже поджидал нас, недовольно поджав губы. Преподаватель вообще не отличался миролюбием, напоминая своим видом грустную летучую мышь. И хотя лично я против этих милых созданий ничего не имею, глядя на профессора, волей-неволей начинаешь задумываться: а так ли они безобидны? Впрочем, на факультете зельеварения я еще не имела удовольствия познакомиться ни с одним приятным преподавателем. Складывалось впечатление, что они тут все как на подбор немного повернутые на своем деле.

— Сейчас я раздам материалы, будете готовить проявляющий порошок, — дождавшись, пока мы рассядемся, сказал профессор Зигисоль. — Адепт Кроу, дайте справку по назначению означенной субстанции.

Всезнающий Синар поднялся и без запинки ответил:

— Проявляющий порошок, называемый иначе «Пыльца света», часто используют маги различных направлений при работе со сложными структурами построения заклинаний, чтобы получить визуальную картинку плетения чар. Когда необходимо одновременно пользоваться обычным и магическим зрением.

— Верно, садитесь. Кроме того, и обычные люди без дара могут пользоваться пыльцой для определения магического вмешательства. Адептка Риоли, перечислите основные сферы применения порошка.

— Снятие магических слепков, выявление заклятий, фиксация темных чар, — начала перечислять Ламинэ.

— Достаточно. Патрик Герштоль, что значит фиксация темных чар? — недобро ухмыльнувшись, спросил профессор.

И не просто так спросил. Прошлую лекцию Пак благополучно прогулял, по обыкновению рассудив, что конспект он перепишет у тех, кто по утрам может себя заставить выбраться из теплой постели и прийти на первую пару, несмотря на гадкую погоду. Сам парень таких сил в себе не нашел. У него частенько находились уважительные, правда только для него, причины отсутствия. И лишь на рунах при любых обстоятельствах всегда можно было обнаружить его татуированную паутиной макушку, покачивающуюся в такт походке магини ЛаКруони. Пак завертел головой в ожидании подсказки. Как назло, Синар сидел от него далеко, а имеющийся под боком Гертран никогда не снизойдет до какого-то там одногруппника и его переживаний.

На помощь пришла Зель, быстро черкнув пару строк на клочке бумаги, она с грохотом уронила на пол толстенный учебник. Пока преподаватель отвлекся на шум, девушка, шепнув простенькое заклинание, ловко отправила в целенаправленный полет спасительную записку. Профессор Зигисоль смерил неодобрительным взглядом зеленый ежик на ее голове и скривился.

Потом его глаза потеплели, а на лице появилась приторно-сладкая улыбочка, как бывало всегда, когда профессор обращал на меня внимание, — я как раз сидела рядом с Зель. В очередной раз поймав себя на мысли о его странном поведении, я подумала о том, как замечательно, что ряды адептов факультета зельеварения не пополнились моей персоной. По телу пробежала неприятная дрожь, я опустила глаза, будто бы не заметив, кому так улыбается преподаватель.

— Я все еще жду ответа, — раздраженно напомнил профессор. — Поторопитесь, вы отнимаете время на практическое задание у всей группы.

Гертран многозначительно фыркнул.

— Зафиксировать темные чары с помощью «Пыльцы света» — означает заставить их проступить на втором тонком плане, где они теряют многие свойства и перестают развиваться, генерируя сгустки отрицательной энергии, — на одном дыхании выпалил Пак.

Профессор с подозрением посмотрел на парня, пренебрежительно махнул рукой и сказал:

— Нужно четче формулировать мысли, адепт Герштоль, садитесь.

Пак облегченно выдохнул, и я его понимала. Не ответить на вопрос у профессора Зигисоля было то еще удовольствие. Преподаватель оставлял нерадивого ученика после пары, долго и нудно ему выговаривал, затем задавал огромное количество дополнительных упражнений, которые всегда потом проверял лично. Мы еще на первых двух занятиях уяснили, насколько чревато оказаться неподготовленным к его предмету.

— Я просил выучить наизусть состав пыльцы и последовательность действий при ее изготовлении, — словно подтверждая мои слова, произнес профессор. — Сейчас и проверим, как ответственно вы подошли к заданию. Из предложенного на столах набора выберите нужные ингредиенты и разложите по порядку закладки в котелок.

Ребята сосредоточенно зашелестели, зашуршали и принялись так и эдак выстраивать в ряд компоненты из проявляющего состава, иногда вытягивая шеи и пытаясь свериться с результатом соседа. Я тоже полезла в коробочку с розданным материалом, однако достать успела только корень мандрагоры.

В аудиторию влетел магический вестник, в университете их часто использовали для передачи срочных сообщений, и громко объявил:

— Адептка Дакаста, вам надлежит немедленно явиться во вверенную для личного проживания комнату.

Все, включая профессора Зигисоля, с любопытством уставились на меня, по аудитории поползли шепотки. Мандрагора выпала из моих разжавшихся пальцев и с легким стуком свалилась в котелок. Прошлый раз, когда судьба свела меня с вестником, я запомнила на всю жизнь. Что же ожидает меня теперь?