Ранним вечером в час пик Майк Томпсон медленно пробирался на своем серебристом «ситроене» сквозь автомобильный поток, обычный для центральных улиц Бристоля с его медленным движением. Майк, внимательно поглядывая по сторонам, подыскивал место для парковки. Как только он пересек боковую улицу поблизости от центрального полицейского участка, сразу же приметил машину, отъезжавшую от счетчика, и решил воспользоваться случаем. Это была его первая удача за сегодняшний день. Майк занял отведенное под стоянку место, торопливо захлопнул дверь, пошарил в карманах в поисках мелочи для счетчика. Затем пробежал по улице до полицейского участка.

Лил сильный, не по сезону холодный дождь, небо хмурилось. «Где ты, пылающий июнь?» — подумал Майк, с грустью вспоминая лето своей юности, когда солнце с утра до вечера сияло на небе цвета бирюзы, а они с друзьями играли в крикет до тех пор, пока в наступающих сумерках можно было разглядеть мячик. Матчи, которые он организовывал для первого и второго экспериментальных классов, давно канули в прошлое, утратились и навыки игры. Теперь же все дни напролом ему приходилось проводить с подростками одиннадцати — шестнадцати лет, играя с ними вместо любимого крикета то в волейбол, то в баскетбол в тщетной надежде растратить их неиссякаемую и порой деструктивную энергию на занятия спортом.

Сегодняшний день не был исключением. Шесть похожих один на другой матчей, визги и крики, толкотня и драки: основную массу учеников составляли парни из центральной части города, которые чуть что пускали в ход кулаки. После этих безумных матчей Майку казалось, что он сходит с ума. Неужели эти ребята хуже всех остальных? Возможно, нет. Удивительно, но сегодня эти проблемы интересовали его меньше всего. Его голова была занята совсем другими заботами. Кажется, его воспитанники поняли это. Лишь ученики обладают способностью находить самую маленькую трещинку в самом прочном скафандре учителя. Сегодня они нутром чувствовали, что брань преподавателя не обрушится на их головы, словно тонна кирпичей.

Однако ученики недооценили его. Каким бы ни были его личные переживания, Майк никогда никому не позволял пользоваться его минутной слабостью. Его поведение и отношение к своим ученикам были определены раз и навсегда. Он позволял себе делать колкие, язвительные замечания виновникам ужасного шума, а у тех, кто обзывал или дразнил товарищей, долго горели уши после изрядной трепки. Майк спокойно относился к мысли о том, что некоторые весьма мнительные родители могут подать на него в суд и обвинить в оскорблениях и применении силы по отношению к детям. На самом деле, как это ни странно, именно за эти качества родители и уважали его: ведь заслугой Майка было уменьшение числа хулиганских вылазок в самых бандитских районах. Там царил закон джунглей, и их обитатели боготворили своего натренированного, атлетически сложенного учителя, который в свое время выступал боковым игроком за весьма популярный клуб регби и даже дважды играл за сборную Англии. Но так было до той поры, когда Майк получил серьезную травму колена, из-за которой пришел конец славным дням.

Майк перешел дорогу, маневрируя в гуще машин, взбежал по ступенькам и открыл дверь полицейского участка. Там было на удивление оживленно. В приемной женщина средних лет в плаще и шарфике, покрывавшем ее голову, делала заявление о пропаже сумочки, ее пухленькое личико залилось краской и словно сжалось от волнения. Позади нее ждал своей очереди молодой человек, одетый в темную униформу городского полицейского. Кроме него в участке дожидались две молоденькие девушки, скорее всего, студентки.

Майк пристроился за ними. Пока он расстегивал молнию непромокаемой куртки, надетой поверх другой, дорожной, синего цвета, капли воды начали стекать с куртки на пол. Одна из девушек обернулась и вскользь оглядела его с ног до головы. Искорка интереса блеснула у нее в глазах, когда ее взгляд остановился на симпатичной физиономии этого молодого светловолосого, коротко стриженного парня с заметной сединой на висках. Эти первые серебряные нити появились, когда Майку едва исполнилось двадцать два, и привели его в ужас. Однако он скоро пришел к выводу, что и в этом явлении есть положительная сторона. Он понял, с какой неимоверной быстротой бежит время и юность покидает его. «Не расстраивайся, дорогой, — посоветовала его бывшая жена Джуди, — зато седые обычно не лысеют». И, пожалуй, в ту минуту единственный раз в жизни она была права. Хотя нет… не единственный. Неискоренимая привычка Джуди считать себя правой всегда и во всем больше всего раздражала в ней. У Майка она вызывала одновременно бешенство и восхищение. В этот день он наконец-то испытал лишь второе. Ему было уже тридцать три, а у него по-прежнему, в отличие от других игроков в регби, шикарная шапка волос.

Девушка продолжала рассматривать Майка, подметив неправильный подбородок, изрядно помятый в потасовках нос, зеленовато-карие глаза, четко очерченную линию рта. Не желая больше быть мишенью для ее пытливого взгляда, он ответил соседке тем же, взявшись оценивающе рассматривать ее. Она торопливо отвела глаза, смутившись своих недозволенных мыслей. Прежде чем она отвернулась, Майк успел заметить румянец на ее щеках. Через секунду он позабыл о ней. Будучи преподавателем в общеобразовательной школе, он свыкся с влюбленными взглядами милых Лолит в период полового взросления и более искушенными взглядами, которыми его одаривали их старшие сестры, сочетающие в себе свежесть молодости и тревожащую опытность, столь типичную для тинейджеров. Их постоянное внимание стало неотъемлемой частью его обыденной жизни и воспринималось как должное, хотя он всегда держал ухо востро: мало ли какие ловушки могли изобрести эти юные создания. В любом случае, сегодня Майка одолевали совсем другие заботы.

Очередь медленно подвигалась. Майк взглянул на часы в надежде, что время, установленное на счетчике, еще не истекло. Место, где он припарковал машину, находилось неподалеку от полицейского участка, следовательно, при нарушении правил ему немедленно прикрепят штрафной талон за пользование неоплаченной стоянкой, а Майку так не хотелось ни лишних хлопот, ни затрат. Зарплата преподавателя не настолько высока, чтобы платить штраф, не обращая внимания на указанную на талоне сумму. Впрочем, если и уличат в нарушении, то предъявят лишь один штрафной талон. В любом случае, это будет самой ничтожной проблемой сегодняшнего дня.

К работе приступил еще один полицейский, который занялся беседой с девушками. Майк незаметно для себя очутился у стола дежурного полицейского. Тот сделал пометки в своем журнале и обратился к Майку:

— Слушаю вас, сэр.

Майк кашлянул, чувствуя, что выглядит глуповато.

— Я хочу сделать заявление об исчезновении человека.

Выражение лица полицейского не изменилось.

— И кто же этот человек?

— Моя девушка.

«Звучит забавно, — подумал Майк, — словно один из шестнадцатилетних учеников говорит о предстоящем свидании». Но как по-другому он мог назвать Розу, объяснить, кем для него она была? Они провели много прекрасных лет вместе, но не оформляли свои отношения официально. Она не была ему ни женой, ни невестой и даже не жила с ним в одном доме. Роза не хотела терять свою свободу. Как и он, она уже успела развестись; как и он, не хотела связывать себя еще раз. Это были зрелые отношения двух взрослых людей, поэтому все шло гладко. По крайней мере, до сих пор…

— Ваша девушка? — Что-то похожее на усмешку появилось на бесстрастном лице дежурного, тоже уловившего нелепость сказанного. — Сколько ей лет?

— Сколько лет? — вопрос удивил Майка. — Двадцать семь. О нет, двадцать восемь. В прошлом месяце был ее день рождения.

— Понятно. А когда вы видели ее в последний раз?

— Ровно неделю назад. Перед моим отъездом в лагерь. — Майк убрал волосы, падавшие ему на глаза. — Возможно, мне следует вам кое-что объяснить. Я преподаватель в общеобразовательной школе Святого Клемента. Летом учителя нашей школы работают в школьном лагере, и обычно меня уговаривают поехать туда. Так случилось в этом году. Мы отправились в лагерь в прошлую пятницу.

— Да, неподходящая погодка для такого дела, — заметил полицейский. — А где он находится?

— Остров Уайт. Дождь и вправду лил без остановки. Так или иначе, но в последний раз я видел Розу в среду. В четверг мне не удалось с ней встретиться, поскольку я в течение всего дня готовился к отъезду. Пару раз я пытался ей дозвониться из дома, но отвечал мне автоответчик. Честно говоря, я не придал этому большого значения: она деловая женщина, у нее всегда по горло дел. Вернувшись, я опять не смог застать ее дома, сколько ни звонил. Меня начало беспокоить, что с ней, черт побери, могло случиться. В субботу я заехал к ней домой, но ее снова не было. Когда я вошел в дом, мне показалось, что он пустует уже целую неделю.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Ну, по каким признакам обычно узнаешь, что человека давно нет дома? Бумаги и почта, валяющиеся на коврике, скисшее молоко, увядшие в вазах цветы… ну, и все тому подобное. У меня есть ключ от ее дома… Когда она мне не открыла, я сам отворил дверь и вошел.

— Значит, дверь была заперта?

— Да. Помню, что так. Да я же вам говорю — ее там не было.

— Возможно, она решила взять отпуск, как вы, сэр.

— Не сказав ничего ни мне, ни кому-либо другому?! Вот так взяла и уехала?

— А почему бы и нет? Ведь вы же говорите, что ей двадцать восемь лет. В таком возрасте она не должна ни перед кем отчитываться.

— Я это и без вас понимаю! — бросил Майк, раздраженный нравоучительным тоном полицейского. — Но это совсем не характерно для нее — уехать таким образом. Она очень организованный человек. Если бы она планировала поездку, то аккуратно собрала бы все газеты, вылила молоко, которое могло прокиснуть, и оставила бы все в идеальном порядке. Да она бы с ума сошла, если бы, вернувшись домой, обнаружила засохшие цветы и заплесневелые продукты. К тому же ее работа… Ведь она занимает очень высокое положение, она — личный ассистент Дины Маршалл.

— Дины Маршалл?.. — Полицейский недоверчиво прищурился. — Вы говорите о…

— Да, да, та самая Дина Маршалл. Из «Вандины» — вы знаете?

Полицейский утвердительно кивнул головой. Впервые за всю беседу он проявил интерес, и на мгновение Майк почувствовал удовлетворение. Даже полицейский не мог не слышать о «Вандине» — широко известном в мире моды лидере в производстве высококачественных аксессуаров из кожи и прекрасных шелковых расписных платков и шарфов. Главный офис и предприятия располагались неподалеку от центра города — в приятном местечке на лоне природы, которая дарила вдохновение.

Двадцать пять лет назад Дина вместе со своим мужем и наставником Ваном Кендриком открыла крохотную мастерскую в невзрачном здании позади фермерского дома, и, словно в счастливой истории, которую можно назвать сказочной, они вдвоем стремительнее налетевшего шторма завоевали мир. Сумочки, ремни, бумажники, помеченные фирменным знаком «Вандины», продавались лишь в эксклюзивных бутиках от Лондона до Нью-Йорка, от Парижа до Гонконга (только самые дорогие из всех дорогих магазинов имели право на продажу изделий «Вандины» — такова была тщательно продуманная политика Вана Кендрика, которая принесла хорошие дивиденды). Шарфики «Вандины» нежно окутывали шеи богачей, титулованных особ и известнейших личностей, где бы они ни появлялись: на конных скачках, на грубых разборках или на важных встречах. Рекламный девиз «Вандины»— «прикосновение к природе»— появился на двойном развороте в журналах мод «Вог» и «Харперс», а также украсил коммерческие публикации в престижном журнале «Пенинсьюула Груп». Издание распространялось среди директоров и патронов самых знаменитых первоклассных отелей на Дальнем Востоке, среди кутюрье и модельеров, во что бы то ни стало желавших знать все о деталях новейших коллекций «Вандины» и о новинках, которые «Вандина» намеревалась выпустить.

— Роза работала в «Вандине» с тех самых пор, как окончила колледж. Она всегда с чрезвычайной серьезностью и ответственностью относилась к своим обязанностям личной помощницы Дины, — сообщил Майк. — Не найдя Розу, я связался с компанией в понедельник. Им также ничего не было известно о ее местонахождении. Оказывается, ранним утром в прошлый вторник она позвонила в офис и сказала, что не придет на работу. Ей якобы понадобился непредвиденный отпуск. С тех пор о ней никто ничего не слышал.

На лице полицейского вновь появилась усмешка. Но теперь она выражала усталость, а не сарказм.

— Ну вот, все и прояснилось. Ну, сэр, теперь все ясно как день. Она решила, что ей необходимо отдохнуть, и взяла отпуск. И вам должно быть известно — нет такого человека, который мог бы ей запретить это сделать.

В душе Майка нарастало отчаяние.

— Да вы что, не поняли ни единого слова из всего, о чем я вам столько времени твердил? Еще раз повторяю: это совсем не похоже на Розу. Она живет своей работой, считает себя незаменимой. Если она собирается взять отпуск, а это бывает лишь дважды в год, то она сто тысяч раз перепроверит, все ли в порядке, и потом, во время отдыха, ни на минуту не забывает о своей работе. Даже если произойдет катастрофа, она и в этом случае не бросит свои дела, если они не закончены. Но на этот раз она никак не объяснила причину своего отъезда, даже не намекнула куда едет. Ничего. Тот телефонный звонок, о котором я рассказал, был во вторник. После этого о ней ничего не слышали. Честно говоря, я ужасно за нее волнуюсь. Во всем этом есть что-то очень странное. Поэтому-то я и приехал сюда сделать заявление об исчезновении Розы.

Полицейский по-прежнему оставался равнодушным. Он вздохнул, смиренно покачал головой и поднялся.

— Ну что ж, сэр, вам, пожалуй, лучше пройти в комнату для допросов, и там вы сможете подробно изложить все детали.

Майк последовал за ним. Они прошли по коридору в маленькую комнатку, все убранство которой состояло из обычного простенького столика да нескольких стульев. Часы на стене показывали десять минут шестого, но из-за сумеречного света, проникающего сверху через крохотное окошко, казалось, что уже поздний вечер. Полицейский нажал клавишу выключателя, и комната наполнилась резким белым светом. Сходив за бланками и присев, полицейский указал Майку на стул напротив.

— Имя?

— Розали Ньюман. Розали Патриция Ньюман.

— Адрес?

— Вудбейн коттедж, Стоук-саб-Мэндип.

— Стоук-саб-Мэндип? Это не наш участок.

— Что вы имеете в виду?

— Он относится к юрисдикции другого подразделения. Вам нужно сделать заявление в вашем местном участке.

— Черт побери, мой участок — этот. Не я живу в Стоук-саб-Мэндип! Да и какая, к черту, разница?!

— Не стоит говорить в таком тоне, сэр. Я всего лишь разъясняю, что если женщина живет в Стоук-саб-Мэндип, то и сообщение вам надо сделать в ее местном полицейском участке.

— Но поскольку я здесь…

— Поскольку вы здесь, я запишу все детали и передам их. А теперь, нет ли у вас ее фотографии?

Майк пошарил в кармане куртки и извлек оттуда бумажник. По крайней мере, это он предусмотрел. Фотография была, пожалуй, самая лучшая из всех, имевшихся у него. Ее сделали на прошлой рождественской вечеринке в офисе «Вандины». Майк уставился на фотографию, на широко посаженные зеленовато-голубые глаза Розы, ее маленькое с четкими чертами лицо, обрамленное прядями коротко подстриженных волос, на плавную линию плеч под облегающим изумрудного цвета вечерним платьем… Она слегка улыбалась своей притягивающей улыбкой. Взгляд, обращенный прямо в камеру, был несколько заигрывающим и вызывающим. Майку вдруг почудилось, что она поддразнивает его, глядя с фотографии. Резким движением он протянул фотографию полицейскому. Тот криво улыбнулся.

— Это та, о ком вы говорили?

— Да. Фотография сделана шесть месяцев назад и очень похожа на оригинал.

— Хм.

Полицейский окинул взглядом Майка, его непромокаемую куртку, из-под которой выглядывала вторая, дорожная, и по этому взгляду Майк сумел прочесть мысли полицейского: «Что общего может быть у такой красотки с этим малым? Ничего удивительного, что она исчезла!»

Майк постарался скрыть раздражение. Полицейский продолжал забрасывать его вопросами. Какой марки машина была у Розы, ее номер, не пропала ли она? Майк ответил, что машина тоже исчезла, и допрос продолжился. Какая семья была у Розы? Какие друзья? Их имена? Их адреса? Куда она могла, предположительно, поехать? Исчезала ли она когда-либо прежде? Были ли у нее какие-то проблемы? Долги? Семейные ссоры? Разногласия или серьезные ссоры с Майком?

«Возможно, — подумал Майк, — среди этого изобилия вопросов и было что-то, относящееся к делу».

А чего он еще ожидал? Майка раздражало не то, что его не воспринимали всерьез, а то, как они выполняли свои обязанности, делали свою работу. И что на него нашло?

Наконец все закончилось. Полицейский отложил свою шариковую ручку.

— Хорошо, сэр, я передам эти сведения на расследование. Но я считаю необходимым сказать вам об одной вещи: если мы и найдем мисс Ньюман, нет никакой гарантии, что мы сообщим вам о месте ее нахождения.

— Что, черт возьми, это значит? — не выдержал Майк.

— Вполне возможно, сэр, что мисс Ньюман не захочет, чтобы вы знали, куда она уехала, — злобно ответил полицейский. — Очень часто люди исчезают по той простой причине, что они хотят порвать отношения с кем-то. И это, конечно же, их право. Имея дело со взрослыми людьми, мы вынуждены уважать их волю.

Майк понял, что с него достаточно. Он отчетливо представил себе ход мыслей полицейского и его взгляд на это дело. Независимая молодая женщина неожиданно решает, что пора оставить тяжелую работу. Возможно, человек, с которым у нее были определенного рода отношения, тоже порядком ей надоел. Поэтому она принимает решение бросить все, по крайней мере, на время. Пожалуй, даже банально. Неудивительно, что полицейские не проявили интереса. Для них все это было рутинным привычным занятием — заполнить бланк, найти женщину, обеспечить ее право на личную жизнь, закрыть дело.

Единственное «но» — они не знали Розу так, как знал ее Майк. Они не знали, что абсолютно не в ее характере взять и исчезнуть по собственной воле, без всякой на то причины, не сказав никому ни слова.

Майк отодвинул стул и встал. — Спасибо вам, офицер, что вы потратили свое драгоценное время. Надеюсь, кто-нибудь отнесется более серьезно к моим словам, нежели вы. И хочу вам сказать, что я сам лично займусь наведением справок.

Большими шагами он преодолел коридор. В приемной было по-прежнему полно людей, толкавшихся и убежденных в том, что их-то проблемы самые наиважнейшие. Нельзя было не заметить, с каким самодовольством, удовлетворением и благодушием беседовали полицейские с посетителями. Майк проложил себе дорогу сквозь толпу и вышел на улицу.

По-прежнему лил дождь. На лобовом стекле машины был прикреплен штрафной парковочный талон в пластиковом чехольчике. Майк выругался. Этого-то ему и не хватало. Он засунул талон в карман, даже не глянув на него, сел в машину и, откинув голову на кожаный подголовник, тяжело вздохнул.

Разочарование, постигшее его в полицейском участке, давило на него по-прежнему. Он закрыл глаза, припомнил недавнюю беседу и постарался представить, как именно полиция поведет расследование исчезновения Розы. Возможно, они свяжутся с ее матерью, живущей в Уилтшире. Майк знал, что они и туда притащатся со своим бланком, чем сильно ее встревожат. Он уже звонил Дульсии и осторожно, словно невзначай, поинтересовался, не знает ли она, где Роза. Она не знала, и ничего удивительного в этом не было. У Розы были прохладные отношения с матерью, которая вышла замуж во второй раз, когда девочке было десять лет. По словам Розы, отчим обижал их с младшей сестрой Мэгги, а от матери требовал покорности и исключительной преданности. Мэгги вышла замуж за грека и жила на Корфу, так что едва ли ей было что-либо известно о сестре. Майк с трудом мог представить, чтобы Роза так внезапно отправилась повидать Мэгги, не сказав никому ни слова. Также казалось невероятным, чтобы она вдруг решила навестить друзей. И все же он оставил полиции адреса некоторых ее знакомых — старых приятелей по колледжу в Лондоне и ее лучшей подруги Анни, которая жила в Скарборо.

Несомненно полиция наведет справки в «Вандине» в надежде, что Роза могла сказать кому-то из сослуживцев что-нибудь, что послужит ключом к разгадке. Но Майк думал, что это маловероятно. Вряд ли она так сделала. Роза была на редкость уверенная в себе и скрытная, и было трудно представить, чтобы она с удовольствием болтала в компании сплетниц или делилась секретами с коллегами по работе, даже с Диной, несмотря на то, что Роза проработала с ней шесть лет и была ей очень предана. Майк даже считал, что такая преданность угрожает его отношениям с Розой, и, хотя от природы он был не ревнив, ему иногда казалось, что на первом месте у Розы стоит далеко не он. Конечно, с самого начала он знал, как важна для Розы ее работа. Но стремление опекать Дину стало навязчивой идеей, особенно теперь, когда муж Дины, Ван Кендрик, разбился на своем самолете. С этого момента Роза переложила на свои плечи все обязанности Дины, по крайней мере, так, как она это себе представляла. Она проявила такую чрезмерную преданность, которая казалась Майку особенно тревожащей теперь, после исчезновения Розы.

Не желая признавать, Майк почти поверил в предположение полицейского, что Роза просто решила расстаться с ним. Жизнь научила его не доверять женщинам, а ведь в последнее время их отношения с Розой стали немного натянутыми. Бывало, она нетерпеливо обрывала его, откладывала их встречи, правда, извинившись, и не раз словно что-то недосказанное между ними повисало в воздухе. Майк испугался догадки, что Роза решила выбрать легкий способ расстаться и просто покинула его, не докучая выяснением отношений. Но она уехала, не сказав ничего Дине, а вот это казалось неправдоподобным.

Если не… Майк резко выпрямился и вцепился в руль, по которому барабанил пальцами в задумчивости. Вдруг пришла мысль: могли ли недавние происшествия и изменения в «Вандине» повлиять на неожиданное решение Розы? Он припомнил историю, о которой она ему поведала.

У Дины как будто был незаконнорожденный сын, кем-то давно усыновленный. Полгода назад он обнаружил свое свидетельство о рождении и, выяснив, что Дина его настоящая мать, вдруг явился к ней. По словам Розы, Дина встретила его с распростертыми объятиями. Встреча с давно потерянным сыном была своего рода вознаграждением за потерю мужа, «ее Свенгали». Не могло ли это событие сильно расстроить Розу, ведь чувства к Дине были больно задеты? Но даже в этом случае ее работа не позволила бы ей уехать, сдавшись без боя.

Майк в отчаянии вздохнул. Визит в полицейский участок, несмотря на очевидный скептицизм констебля, нисколько не уменьшил его беспокойства. Пожалуй, он стал волноваться еще больше. Его бесила необходимость доказывать полицейскому, что тот ошибается, предполагая, что Роза просто решила уехать. Майк боялся выразить словами свои худшие опасения — в исчезновении Розы было нечто зловещее.

Ощущение загадочности возникло у него, когда, вернувшись из лагеря, он не нашел ее, и теперь оно вновь и вновь заявляло о себе. Он не был человеком с богатым воображением, не был он и глупцом. Работа до изнурения, разлад с любимым могли заставить девушку уехать на время, чтобы позабыть обо всем. Будь у Розы не такой сильный характер, версия вполне бы подошла. Но если бы Роза решила порвать отношения с ним, никогда бы она не сделала это таким образом, избегая открытого разговора. Это было непохоже на нее. Нет, Роза так не могла поступить. Да, она действительно позвонила в «Вандину», но по собственной ли воле, или же кто-то заставил ее?

Из-за дождя ветровое стекло запотело. Майк потер его ладонью и увидел поворачивающую за угол машину дорожного патруля. Раздражение на мгновение затмило тревогу. Ну неужели нельзя оставить человека в покое хотя бы на пять минут?! Решив, что сегодня больше не стоит конфликтовать с законом, Майк завел двигатель и поспешно отъехал от счетчика.

Темная туча предчувствия продолжала преследовать его.

На полпути к дому Майк вновь подумал о Мэгги. Свяжется ли полиция с ней? Вполне возможно. Не лучше ли предупредить ее заранее? Женщины так склонны все преувеличивать. Вряд ли Дульсия позаботится позвонить Мэгги и сообщить ей об исчезновении сестры. Для Мэгги услышать такую новость, да еще от полицейских, будет трагедией.

Майк встречал Мэгги несколько раз во время ее редких приездов домой, когда она направлялась к матери в Уилтшир. Но он знал, что Роза записала ее номер телефона в его книжке рядом со своим собственным, когда однажды звонила сестре из его квартиры.

— Запишу на всякий случай, а то вдруг потеряю свою книжку, — сказала она, рисуя человека в национальном греческом костюме на той же страничке (картинки и карикатуры были ее хобби еще со школы).

— Сдается мне, если ты и потеряешь свою книжку, то меньше всего будешь беспокоиться о номере телефона сестры, — съязвил он тогда.

Роза всегда носила с собой все документы и записную книжку с адресами друзей и пометками о самых важных запланированных встречах.

«Да, теперь потерялся не только бумажник, но вместе с ним и его хозяйка», — мрачно подумал Майк.

Он с силой нажал на педаль газа и с опытностью профессионала сманеврировал в потоке автомобилей и дождевых струй. Он решил позвонить Мэгги первым делом, как только приедет домой.