Открыв один глаз, Джеб посмотрел на солнце, поднимавшееся из-за горизонта. Вторую ночь подряд он спал всего лишь несколько часов и не очень-то радовался наступлению утра. Он почувствовал, как ноют его кости, потому что он несколько ночей провел на земле. От костра, который он разжег еще вечером, остались лишь тлеющие угли, однако кофейник был все еще теплым.

Джеб оглянулся по сторонам. Как будто ожидал, что сейчас увидит улыбающуюся Ханну. В отличие от него, Ханна обожала просыпаться утром и начинать новый день. И опять он ощутил пустоту. У Джеба даже заныло под ложечкой. Это было уже не в первый раз, и все это было из-за нее. Он попытался позавтракать черствым хлебом и кофе. С трудом сделав глоток, Джеб старался отвлечь себя от мрачных мыслей, свистнул, позвав свою кобылу. Но кобыла лишь подняла голову, равнодушно взглянув на него. Женщины, возмущенно взвыл Джеб. Ничего, кроме беспокойства и неприятностей, от них не дождешься, даже когда их нет рядом. Но из-за Ханны вовсе не стоит переживать. Он оставил ее в самом безопасном месте, которое только можно пожелать, однако она все равно не выходила у него из головы.

Он вылил остатки кофе на землю и убрал оставшийся мусор. Когда он сворачивал походную постель, его кобыла с любопытством поглядывала на то, что он делал.

– Какая темпераментная, – пробормотал Джеб. – Все вы такие.

Ханна не была счастлива со своим священником. Теперь она будет с другим священником.

Он не хотел признаваться самому себе, что идея насчет Уоррена Солтерса принадлежала ему. Он же хочет, чтобы кто-то молился за нее.

Мысль о Ханне и священнике не давала ему покоя. В его воображении то и дело возникала следующая картина: его преподобие Солтерс с лицом херувима надменно стоит над Ханной, которая стоит коленопреклоненная в молитве. Ведь она только немного осмелела, попыталась стать другой, изменить свою жизнь. Однако священник очень скоро положит конец всему этому.

Думая об этом, Джеб так туго затянул веревки, что лошадь недовольно заржала.

– Надо забыть Ханну, – убеждал он себя, закрепляя седло. – Мысли о женщине сейчас ни к чему. Так увлечешься, что эти Нельсон и Уилкинс подстрелят меня, как куропатку.

Этого нельзя было допустить. Если его убьют, то кто же помешает им найти Ханну? Ему с трудом верилось, что тот священник с нежным, как у девушки, лицом сможет защитить ее от опасности. Но, если он сам не позаботится об убийцах, Ханна до конца своих дней будет чувствовать вину за то, что не отомстила за смерть мужа. Но если их убьют или посадят в тюрьму, она даже не узнает об этом, если только он не сообщит ей.

Джеб представил, что она почувствует, получив от него весточку спустя недели или месяцы. Вспомнит ли она его имя? Мысль о том, что так может произойти, расстроила его.

Джеб вскочил на лошадь. Не стоит так мучиться из-за этой рыжеволосой малышки. У него было дело, которое он должен был выполнить. Позавчера он тронулся в путь слишком поздно и потратил много времени впустую, да и темп он взял слишком медленный. И он отъехал от Шермана совсем недалеко.

Двинувшись в путь, Джеб подумал, что все дальше и дальше удаляется от Ханны. Он надеялся, что шериф Гастингс в состоянии позаботиться о ней. Трудно предположить, в каком направлении двинулись Уилкинс и Нельсон. Они могли уже быть и по другую сторону мексиканской границы, или они все же где-то бродят по Техасу. Мысль о том, что они случайно могут оказаться здесь, в Шермане, где он оставил Ханну, заставила Джеба вздрогнуть.

Проезжая вторую милю, он перешел на рысь и старался убедить себя, что сделал все правильно, оставив Ханну в городе. Ей будет там безопаснее. Кроме того, уговаривал он себя, он не мог тащить ее за собой, по следу этих бандитов, которые жаждут увидеть ее мертвой. В голове у него вдруг возник образ Ханны, лежавшей в грязи и изрешеченной пулями.

– Проклятье! – взревел он, напугав обеих лошадей. Выведенный из себя этой ужасной картиной. Джеб был уже не в состоянии сдерживать свои эмоции.

Чертыхаясь, Джеб развернул лошадей и направился в обратную сторону.

Ханна осторожно стряхнула с ягоды какое-то насекомое. Ягоды еще не совсем поспели, но были уже вполне съедобными и почти что сладкими. Ханна постаралась заглушить сосущую боль в желудке. Пронзительный крик птицы заставил ее посмотреть вверх. Над ней кружилась голубая сойка. В свете солнечных лучей ее красивое оперение отливало сине-черными бликами. Наверное, Ханна отобрала у нее завтрак. Интересно, а чем сейчас завтракает Джеб?

Ханна вдруг подумала, не совершила ли она ошибку, когда решила не обращаться за помощью к его преподобию Уоррену Солтерсу, но чувство свободы пересилило закравшееся подозрение.

Ханна, девочка… Она старалась точно воспроизвести в своей памяти интонацию, с которой обычно говорил с ней ее отец. Нельзя сначала что-то делать, а потом думать. Нахмурившись, она постаралась порассуждать: могла ли она предотвратить любое из происшедших с ней событий, в результате которых она стала вдовой и выслушала предложение продавать свое тело за еду и ночлег.

Поднявшись с земли, она взяла сумку и тщательно отряхнула юбку. Ей оставалось лишь полагаться на Бога.

Теперь она была уверена: мужчинам нельзя доверять. Как она ошиблась, думая, что Джекоб Армен честный человек. И Джеб… Джеб тоже оказался не вполне справедлив к ней. Она никогда и не надеялась, что он будет заботиться о ней всю оставшуюся жизнь, но она оказалась без каких-либо средств к существованию в таком странном городе.

Голубая сойка опять подлетела к ней, и Ханна рассердилась.

– Ухожу, ухожу! – успокаивала она назойливую птицу.

Ханне хотелось надеяться, что эта противная сойка – самое худшее из того, с чем ей придется столкнуться в лесу. Джеб мог бы отдать ей, по крайней мере, ее винтовку! Ведь это было все же ее оружие, и к тому же сейчас она умела ей пользоваться. Она смогла бы защитить себя, если бы это понадобилось.

Через некоторое время Ханна совсем стерла ноги, да и солнце палило просто нещадно. Она не должна заблудиться, если никуда не отойдет от колеи, проложенной повозкой. Вряд ли на дороге она встретит кого-либо, кто смог бы помочь ей, но она надеялась, что в скором времени она обязательно доберется до какого-нибудь другого города.

Вдруг ей захотелось почувствовать себя совершенно раскрепощенной. Она развязала ленты шляпы, и та повисла у нее за спиной. Затем она медленно распустила волосы. Всю свою жизнь она была чересчур правильной и делала только то, что заставлял ее сначала отец, затем Кэйлеб. Сейчас она осталась одна в этом мире. У нее не было ни еды, ни крыши над головой, ни денег, чтобы что-то купить. Ханна подумала, что она обязательно придумает, что ей делать дальше. А пока ей так хотелось побыть беззаботной и свободной.

Джеб был уже на полпути к Шерману, когда он вдруг увидел женщину, шедшую навстречу к нему. Какая нелепость, но ему показалось, что это была Ханна. Да, и у этой, действительно, были рыжие волосы. Он протер глаза и взглянул опять. Ну что за дьявол!

Джеб подъехал к Ханне, резко остановив обеих лошадей, и уставился на нее. Ее распущенные волосы были влажными от пота, и всем своим видом она напоминала нищенку-бродяжку. Она шла босиком, держа туфли в руках. От солнца щеки слегка подрумянились. И Джеб подумал, что за всю свою жизнь он не видел никого прекраснее.

Ханна не хотела показывать, что просто счастлива видеть его, поэтому опустила глаза.

Джеб был также рад ее видеть, поэтому он не сразу обрушился на нее с упреками. Как посмела она так рисковать?

– Что вы здесь делаете?

– Я? – переспросила Ханна, пытаясь собраться с мыслями, которые от присутствия Джеба рассыпались, словно листья от дуновения ветра.

– Только не это! – Джеб спрыгнул с лошади. – Не надо отвечать вопросом на вопрос, черт побери! Даже и не начинайте!

Уже забыв, о чем он спрашивал ее, Ханна молчала, не осмеливаясь попросить его повторить вопрос. Разъяренный Джеб нависал над ней, глаза его еще больше позеленели и стали совсем прозрачными.

– Ханна, я спрашиваю вас?! – почти что прорычал он.

– Но я не знаю, что вы хотите слышать от меня, – извиняющимся тоном заговорила она. И это было правдой. – И я не знаю, почему вы так сердитесь.

– Значит, вы не догадываетесь? Я оставил вас в безопасном месте. И что же сделали вы? Вы разгуливаете здесь так, как будто пришли на воскресный пикник! – Он сдвинул назад шляпу, чтобы она не мешала ему смотреть на нее.

– Я не разгуливаю, – ответила Ханна, которую совсем не смутил гнев Джеба.

– Ну так какого черта вы явились сюда? Чтобы заблудиться?

Уставившись на носок своей туфли, Ханна усиленно размышляла. Что бы она ни ответила, Джебу это все равно не понравится.

– Я не могла там более оставаться, – наконец произнесла она, все еще не поднимая головы, чтобы не встречаться с Джебом взглядом.

Джебу ужасно хотелось встряхнуть ее изо всех сил.

– Вы, значит, могли жить с этим… со своим мужем в хижине, почти что сгнившей, вдали от людей, но вы были не в состоянии оставаться в таком уютном и удобном пансионе? Так, может быть, вы объясните мне, почему вы ушли оттуда? Ханна посмотрела на него.

– Я не смогла бы делать то, что он хотел от меня. Что-то в ее словах и в тоне, которым она произнесла их, насторожило Джеба.

– Не могли делать то, что он хотел? Кто это он?

– Мистер Армен.

– И что же хотел от вас Джекоб Армен? Что он просил вас делать?

Внезапно изменившийся голос Джеба смутил Ханну, но все же она собралась с духом:

– Он хотел, – произнесла она, – чтобы я обслуживала других мужчин. Но я не проститутка.

Джеба словно ударило молнией:

– А как же деньги, что я оставил ему?

– Какие деньги? – изумилась Ханна. Внезапно у нее словно гора упала с плеч: оказывается, Джеб вовсе не бросил ее на произвол судьбы.

Джеб даже не обратил внимания на раздражавшую его привычку Ханны отвечать вопросом на вопрос. Он был вне себя:

– А где ваша лошадь?

– Я думала, вы забрали ее.

Джеб сочувственно прикоснулся к ее обожженной солнцем щеке.

– Наденьте шляпу, Ханна. – В этот момент в нем проснулся техасский полицейский, который шел на очередное задание.

Не сказав больше ничего, Джеб вскочил на лошадь и протянул руку Ханне. Она послушно уселась позади него. Его резко изменившееся настроение беспокоило Ханну даже больше, чем его гнев.

– Куда мы поедем?

– Я собираюсь вернуться, чтобы прикончить этого сукина сына, – сухо ответил Джеб.

Она прижалась головой к его плечу. За крепкой спиной Джеба Ханна чувствовала себя так спокойно и безопасно.

– Не убивайте его, – пробормотала она.

– Замолчите, Ханна.

Они въехали в город в самый разгар дня, и в Шермане царила привычная для всех суматоха. Джеб направился в конюшню. Лошадь все еще стояла там, однако владелец конюшни очень удивился, обнаружив Джеба, прислонившегося к двери стойла.

– Утром Армен приходил и сказал, что купил у тебя эту лошадь.

– Он соврал. – Джеб вышел на улицу. – Я оставляю моих лошадей здесь. Позже я вернусь за всеми тремя.

Владелец конюшни не собирался спрашивать его, что произошло и почему у него был такой свирепый взгляд.

Когда они вышли на залитую солнечным светом улицу, Джеб посмотрел на Ханну.

– Идите в гостиницу и ждите меня в фойе. Через минуту я вернусь.

Он сделал несколько шагов, затем обернулся. Ханна стояла неподвижно. Глаза Джеба зло сузились:

– Ханна, клянусь, я сдеру с вас три шкуры, если вы не сделаете того, что я сказал.

Ханна послушно кивнула головой:

– Я буду вести себя хорошо. – Она старалась, чтобы ее слова прозвучали искренне.

Она смотрела ему вслед, как он быстро шагал в сторону пансиона Армена, затем, подобрав юбку, она понеслась к дому, где Джеб в первый раз увиделся с шерифом. Когда Ханна буквально влетела к нему в комнату, шериф Гастингс испуганно уставился на нее. Выражение ее лица заставило шерифа вскочить:

– Какого черта…

– Если вы не поспешите, то произойдет убийство, – запыхавшись, она глотала слова.

Дэниель стремглав бросился к двери, на ходу застегивая ремень с портупеей:

– Куда бежать, где это происходит? Ханна выскочила за ним на улицу:

– У Армена.

– Рассказывайте, что там случилось, – потребовал Дэниель, направляясь в сторону пансиона.

Стараясь не отставать от него, Ханна объяснила ситуацию как можно короче и яснее, едва успевая переводить дыхание.

Джеба переполнял гнев. Он почти что высадил дверь и быстро прошел мимо гостиной к комнате с надписью «Канцелярия». Он не собирался стучать. Дернув ручку, он резко распахнул дверь и ворвался внутрь. Джекоб Армен оторвался от бумаг, которые он просматривал, и поднял глаза на неожиданного посетителя. Появившееся было на лице Армена раздражение тотчас сменилось тревогой и растерянностью.

– Бери ружье! – скомандовал Джеб. Джекоб, поправляя жилет, поднялся.

– Что вы здесь делаете? – Голос его задрожал.

– А ну бери ружье и выкатывайся к чертовой матери на улицу, или я прямо здесь всажу тебе пулю между глаз, – произнес Джеб.

Казалось, он не замечал крупных капель пота, проступивших на лбу у Армена. За то, что тот собирался сделать с Ханной, он заставит Армена не только попотеть, но и пережить куда более неприятные ощущения.

– Джекоб? – вдруг раздался беспокойный голос Аманды Армен, которая возникла в дверях. – Что здесь за шум? – Она вошла в комнату. – Что происходит?

Когда Джеб повернулся к ней, она побледнела:

– Ах, это вы?!

– Лучше убедите своего мужа взять оружие, мадам, если не хотите, чтобы он умер безоружным.

На пороге появился шериф Гастингс, который не очень-то церемонясь отодвинул Аманду.

– Никто не собирается умирать, Уэллз.

Джеб посмотрел на шерифа, из-за широких плеч которого выглядывало бледное лицо Ханны.

– Черт побери, Ханна, – начал беспомощно Джеб. Почему же она не делает то, что ей говорят?

– Пойдемте, Армен, – сказал Дэниель, – вы отправитесь со мной. – Сначала шериф с трудом поверил в рассказ вдовы, но при виде этих двух мужчин его сомнения развеялись.

В присутствии шерифа Джекоб почувствовал себя более уверенно, во всяком случае, он уже не боялся, что Джеб убьет его.

– И куда же я должен пойти, шериф?

– Скорее всего, в тюрьму, – резко ответил Дэниель. – Я могу лишь предполагать, какие обвинения выдвинут против вас мистер Уэллз и эта леди.

– Я лучше убью его, – почти смирившись с ситуацией, проговорил Джеб.

– Вы не можете так поступить, шериф, – запротестовала Аманда Армен.

Дэниель угрожающе посмотрел на нее:

– Может, и вы пойдете со мной? Я могу посадить вас обоих.

От подобного заявления у Аманды отвисла челюсть:

– Мы – уважаемые в городе люди. С нами нельзя обращаться подобным образом!

– Сомневаюсь, что после случившегося сегодня кто-либо в городе будет относиться к вам с уважением. – Дэниель опять взглянул на ее мужа. – Я жду, Джекоб. Вы хотите, чтобы я силой потащил вас… или, – он указал в сторону Джеба, – хотите, чтобы я оставил вас с ним?

Джекоб поспешно вышел из-за конторки:

– Вы пожалеете об этом, шериф Гастингс. – В его тоне звучали угрожающие нотки. Но на всякий случай он старался держаться подальше от Уэллза, спрятавшись за шерифом.

– Вряд ли! – ухмыльнулся Дэниель. Затем, приподняв шляпу, он обратился к Аманде Армен. – У вас сегодня поистине замечательный день, мадам. Хорошо, что все так закончилось.

Джеб взял Ханну за руку, и вместе с шерифом и Арменом они вышли из комнаты.

– Я что говорил вам? – раздраженно шептал он ей.

– Как только вы убили бы его, вы сразу же пожалели бы об этом. Я не могла допустить этого.

– Клянусь, Ханна, когда-нибудь я вас отколочу.

Ханна кивнула:

– Но для начала не могли бы вы меня накормить?