Войдя в спальню, Иан, казалось, почти не удивился, застав Сесиль сидящей на широкой постели.

– Я думал, ты уже давно спишь, Сеси. – Ему стало тепло на душе при мысли, что она не легла спать, а дожидалась его возвращения. Осознав это, он тут же нахмурился и, пряча от нее лицо, принялся расстегивать свой камзол.

Сесиль вздрогнула от его взгляда: она знала, какая борьба шла внутри него.

– Я жду тебя с нетерпением, чтобы узнать, о чем вы так долго говорили с Тависом, – сказала она, давая ему понять, что ждала его не ради удовольствия находиться в его компании.

– Ни о чем таком, что тебе следовало бы знать. В противном случае я попросил бы тебя остаться с нами. – Иан тотчас же устыдился своих слов, заметив, как изменилось выражение ее глаз. Не надо было срывать на ней свое плохое настроение. Он бросил камзол на стул и, стягивая рубашку, добавил: – Тебе бы это было малоинтересно. Мы обменялись нашими впечатлениями об Уэйтфельде.

Принимая от него оливковую ветвь, знак мира, Сесиль отважилась и спросила:

– Ты действительно хочешь оставить Уэйтфельд на его попечение?

– Да, хотя я еще не говорил с ним об этом. Я думаю, он справится: ему нужно дело, которое бы полностью завладело им. Боюсь, он может попасть в какую-нибудь глупую историю, если его не занять.

– Историю? – Сесиль не могла представить, чтобы открытый и прямой Тавис мог оказаться втянутым в какое-нибудь темное дело.

– Возможностей для этого больше, чем достаточно, – медленно сказал Иан. – Эдинбург подходящее место для всяких интриг. За Тависа я отвечаю так же, как и за наследство, которое оставил мне отец. Я буду приглядывать за ним, как смогу.

– Не думаю, что ему понравится, как ты думаешь о нем, – возразила Сесиль, – как будто бы он собственность, которой следует распорядиться должным образом. – Но ее уже больше не интересовал их разговор, так как Иан стал расстегивать рейтузы. Она покраснела от смущения, потому что в комнате еще горел свет, и когда Иан поднял на нее глаза, то встретил ее пристальный взгляд. И хотя она отвела глаза в сторону, вид его упругой мускулистой груди, покрытой темными, жесткими на ощупь волосами, все еще будоражил ее.

– Что ты думаешь об этой женщине – Элспет? Вопрос застал ее врасплох, и Сесиль повернулась к нему с широко раскрытыми глазами.

– Я думаю, – медленно начала она, – их связь переросла в серьезное чувство.

– Да, – мрачно согласился Иан, – и я полагаю, скоро миру предстанет новый внебрачный сын Гилликриста.

Сесиль вспомнила гордый блеск и вспышку злобы в глазах этой женщины, когда она посмотрела на Иана. Такую реакцию можно было объяснить заботой женщины о будущем ребенке, и это было понятно, по крайней мере Сесиль.

– Как ты думаешь, он на ней женится?

Иан пристально посмотрел на нее, пытаясь понять, почему она спрашивает об этом, какое ей до этого дело?

– А если он женится, ты расстроишься?

– Расстроюсь? – удивившись, повторила Сесиль. – Нет. Конечно нет.

Она сказала эти слова торопливо, слишком торопливо, подумал Иан, и потому, когда он затушил свечу и скользнул в постель подле нее, он притянул ее к себе с большей силой, чем обычно, и прижал так крепко, будто она сопротивлялась.

Какое-то мгновение Сесиль запротестовала, но его неуверенность в ней смягчила ее сердце, и она улыбнулась в темноту, устраиваясь в его объятиях. Губами коснулась его шеи и нащупала под кожей сильный и теплый пульс. Она задрожала от ожидания, когда он потянул за край ночной рубашки.

Полный решимости изгнать Тависа из ее мыслей, как будто он там действительно находился, Иан ласкал каждый дюйма ее тела, чередуя грубые прикосновения с нежными так, чтобы Сесиль не знала, чего ей ждать каждую последующую секунду. Движения Иана были медленными, дюйм за дюймом он отодвигал край мягкой ночной сорочки, обнажая, лаская и целуя каждый изгиб ее тела.

Сесиль подумала о том, что Иан заставил ее забыть о всякой скромности в их супружеской постели, когда он в своем поиске добрался до бедер и темных завитков между ними. И хотя Сесиль покраснела от смущения, она ощутила жар от прикосновения его рук, поднимающихся все выше и выше, и его губ, следующих за движением рук. Она застонала, и в ее стоне не было протеста.

Слезы жгли глаза Сесиль – настолько прекрасней был дар, который он преподносил ей и в котором естественная страсть смешивалась с его желанием доставить ей наслаждение.

Неистовая нежность, захлестнувшая ее при этом захватывающем дух раскрепощении плоти, исходила не только от Иана, но и от нее самой. Когда Иан подвинулся выше, чтобы ощутить ее последние трепетные прикосновения к его телу, ей пришлось закусить губу, чтобы не дать ему почувствовать всю силу ее любви. И переполнившие ее глаза слезы покатились по щекам.

Амальрик вместе с Доннчадом приехали теплым туманным вечером. Оба были в хорошем настроении. Амальрик радовался предстоящему путешествию, Доннчад тому, что повидался с Риллой.

Когда Иан, Сесиль и Тавис вышли во двор замка им навстречу, Амальрик первым делом бросил пронизывающий взгляд на сестру. Удовлетворенный тем, что прочел в ее взгляде, он повернулся к своему зятю с улыбкой.

– Я вижу, замужество Сеси к лицу. Надеюсь, вы со мной согласны?

– До некоторой степени. – Улыбка Иана вышла несколько кривой. – Хотя я считаю, что должен поспорить с вашим отцом, который уверил меня в том, что она послушная девушка. Если ваш отец прав, то, значит, она изменилась за эти несколько недель.

Амальрик заулыбался.

– Нет, уверяю вас, она ничуть не изменилась. – Не обращая внимания на отчаянный свирепый взгляд Сесиль, он обнял ее за талию и притянул к себе.

Иан расспрашивал Доннчада о том, как обстоят дела в Дейлиссе, и Амальрик воспользовался этим моментом, чтобы шепнуть Сесиль на ухо:

– Ты довольна, девушка?

– Да, – ответила она просто, не спуская глаз с мрачного красивого лица мужа, – я довольна.

Тавис, услыхав краем уха ее тихий ответ и заметив ее взгляд, обращенный в сторону Иана, посмотрел на своего единокровного брата, ощущая при этом большую горечь, чем обычно. Да, Иану досталось все то, что когда-то мечтал иметь он. А все, что досталось ему – это Элспет с ее зачатым вне брака ребенком.

Вся компания направилась к дому, и только Доннчад обратил внимание на то, как изменился в лице Тавис. Он пристально посмотрел на него, но через минуту, казалось, все было в порядке. Тавис улыбнулся, и Доннчад с чувством поздоровался с ним. Он помнил Тависа с пеленок и неплохо относился к нему, зная его лучше, чем Иана. Пришло время Тавису раз и навсегда признать за Ианом право на наследство. Доннчад полагал, что Тавис уже смирился со своей участью, но что-то в его глазах заставило Доннчада в этом усомниться.

Обед в этот вечер удался. Иан получал удовольствие, находясь в обществе брата Сесиль. Амальрик, при всей своей разумности, относился к жизни легко, считая многие события приключениями. Близкий отъезд во Францию не вызывал у него никаких опасений.

– Тебе не жаль расставаться надолго со своей невестой? Я слышал, она хорошенькая.

– Да, – с улыбкой ответил Амальрик Тавису, – Эдина чудесная девушка, но ей двенадцать лет. Мы видимся редко.

– Тогда получается, что эту партию подобрали тебе твои родители? – с любопытством спросил Иан. – Ты доволен?

– Все это было сделано с моего благословения, правда, мне было всего лишь десять лет, когда просили моего согласия.

– Амальрик, – Сесиль подняла глаза от подноса с поджаренной до хрустящей корочки и истекающей соком дичью, – разве можно так говорить о наших святых отцах?

Амальрик громко рассмеялся.

– Тебе ли об этом говорить. Взяла и прогнала священника из замка.

Сесиль покраснела от смущения, сожалея, что начала этот разговор.

– Нет, это не я попросила его покинуть замок и не я угрожала ему.

– А что мне оставалось делать после того, как он ударил тебя?

При этих словах Иан замер с кубком вина в руке, глядя на Амальрика сощуренными глазами.

– Ударил Сесиль? Что же это за священник?

– Отец Эйндреас, – ответил Амальрик. Амальрик не успел открыть рот, как Сесиль коснулась руки Иана.

– Это случилось несколько месяцев тому назад и не имеет никакого значения. – Она ощутила жар от охватившего его гнева и поразилась его силе.

Видя его реакцию, Амальрик внимательнее посмотрел на Иана и остался доволен. Он, несомненно, был человеком, готовым вступиться за свою жену.

Но Доннчад наблюдал за Тависом и заметил, как тот вздрогнул при упоминании имени отца Эйндреаса. Что-то затевается, решил Доннчад, и нужно узнать, что именно.

К тому времени как Амальрик закончил свой рассказ о переломном дне в судьбе отца Эйндреаса и его выдворении из Сиарана, Тавис полностью овладел собой. Возможно, у него не было желания участвовать в тайном сговоре. Он был уверен, что с удовольствием бы выпустил дух из этого мнимого слуги Господа, появись он сейчас с планами Данмара. Его не волновало, что тем самым он поставил бы под угрозу осуществление их замыслов. Зная, что Сесиль никогда не станет его женой, Тавис тем не менее не мог совладать с могучим инстинктом, который пробуждался в нем при мысли, что кто-то хочет обидеть ее.

– Расскажи о наших, – попросила Сесиль, когда возникла первая пауза в их разговоре.

– Ты же была там совсем недавно, – с удивлением сказал Амальрик. – Я уже сказал, что все в добром здравии, хотя мама очень скучает.

– Она здорова? – настаивала Сесиль.

– Я думаю, сейчас она чувствует себя лучше. Сильнее, – добавил Амальрик после небольшого раздумья. – От Раймунда пришло известие: он благополучно женился, они приедут в Сиаран на короткое время в свадебное путешествие. – Он засмеялся, глядя на сестру. – Может быть, вместе с ними приедет Рейнард. Вот уж он расстроится, узнав о твоем замужестве.

– Это еще что за Рейнард, которому небезразлично твое замужество? – ледяным недовольным голосом спросил Иан. Сидящие за столом притихли.

– Рейнард – брат Риллы, – спокойно ответила Сесиль, – друг детства и не более того.

– А мог быть и более? – спросил Иан, глядя только на Сесиль, но отдавая себе отчет, что Тавис тоже слушает его. Интересно, сколько еще народу хотело жениться на этой крохотной стройной девочке?

Сесиль нежно улыбнулась.

– Хотя Рейнард благородного происхождения, он мечтал стать никем иным, как менестрелем. Для менестреля любовь – источник вдохновения, поэтому ему следует влюбляться при каждом удобном случае.

Не желая выглядеть ревнивым глупцом, Иан кивнул и прекратил разговор, однако выбросить это из головы оказалось куда более трудным делом. А что, если Рейнард вернется в Сиаран, пока Сесиль будет ждать его возвращения из Франции, живя поблизости от Сиарана в замке Дейлисс?

За вечер настроение его не улучшилось, и он был рад, что настало время идти в постель с Сеси. По крайней мере, там он в ней не сомневался. Она пришла к нему невинным созданием, и он уверен, что она не думала ни о ком другом, когда он сжимал ее в своих объятиях. Он не мог представить себе, чтобы она была способна лицемерить.

И хотя Иан слегка встревожился, заметив, как Доннчад отвел Тависа в сторону, когда они выходили из столовой, он заставил себя больше не думать об этом. Ведь если он не доверяет Тавису, значит, он не доверяет дяде. И хотя у него все еще оставались сомнения насчет преданности Тависа, у него не было оснований для беспокойства. Тавис не мог причинить ему большого вреда сейчас, когда королевская власть подтвердила его права и все владения перешли в его руки.

Все в доме уже спали, когда Доннчад, глядя прямо в глаза Тавису, сурово сказал:

– Я думал, ты давно признал за Ианом его права на наследство твоего отца. Сейчас я вижу, что ошибался.

Они сидели в небольшом конторском помещении, где, кроме конторки и двух неудобных стульев, другой мебели не было и куда Доннчад принес бутылку виски и два кубка, украшенных орнаментом. Наблюдая за тем, какой эффект производят его слова на молодого человека, он наполнил кубок и передал его Тавису.

– Я не оспариваю его прав, – Тавис насупился, недовольный тем, что его допрашивают, как ребенка. – И я ему не мешаю. – Он сделал глубокий глоток нетерпкого вина, скорее желая спрятать свои чувства, чем утолить жажду. Где-то в глубине него жило ноющее чувство вины за то, что он знал о планах Данмара и не собирался их обнародовать.

– Возможно, это так, но я бьюсь об заклад, что ты был бы счастлив, если бы с Ианом что-нибудь случилось. – Доннчад не мог слишком сильно на него сердиться. Он догадывался, что, случись ему быть на месте Тависа, он бы испытывал те же самые чувства.

– Что вы хотите, чтобы я сделал? – сердито спросил Тавис. – Встал на углу и объявил о его правах на все то, чем я дорожил большую часть своей жизни? Вы хотите, чтобы я прислуживал ему и хвастался его положением? Нет, это уж слишком.

– Я не прошу тебя об этом, – резко возразил Доннчад, раздраженный больше, чем обычно. – Я даже никогда не намекал на это.

– Тогда что же? – в тоне Тависа чувствовалась огромная усталость и даже покорность.

– Возможно, поблагодарить за то, что он сделал для тебя.

– Поблагодарить? Да, – с горечью в голосе сказал Тавис, – я должен быть благодарен за то, что мне дают кусок хлеба и крышу над головой. – Он буквально выплюнул эти слова в Доннчада.

Доннчад замолчал. Так, значит, Иан еще не сказал Тавису о передаче замка Уэйтфельд. Ну что же, тогда и он не скажет, поскольку неизвестно, почему Иан до сих пор не обнародовал своего решения.

Прежде чем нарушить воцарившееся между ними молчание, Доннчад осушил свой кубок.

– Я считаю, ты ошибаешься в Иане. Он был бы рад считать тебя своим братом – как по жизни, так и по крови. – Он поднял руку, пытаясь помешать Тавису выразить свое неверие. – Запомни, у него здесь нет другой семьи, кроме той, которую представляем мы с тобой. Так же, как у тебя нет других родственников, кроме Иана.

– У меня есть Элспет, – с вызовом сказал Тавис, хотя не собирался рассказывать о ней кому бы то ни было, во всяком случае пока.

Доннчад не показал виду, что удивился.

– Экономка? – Его тон был бесстрастным, лишь легкая вопросительная интонация окрашивала его.

– Для меня она больше, чем просто экономка. И именно по этой, а не по какой-нибудь другой причине я ненавижу Иана. Что я имею, чтобы оставить сыну? – Слова шли из глубины его страдающего сердца.

– Аа-а, – тихо на выдохе сказал Доннчад, наконец-то поняв причину враждебности Тависа. И со вздохом продолжил – Тавис, неужели Гилликристам не достаточно внебрачных детей?

– Он не будет внебрачным ребенком, – Тавис вложил в эти слова то, на что только намекал в разговоре с Элспет. Но произнесенные слова не сделали содержащийся в них смысл удобоваримым.

– Ты женишься на прислуге? – Доннчад был явно озабочен. Тавис всегда был о себе более высокого мнения, чем многие истинные представители благородного сословия.

Тавис пожал плечами.

– Она хороших кровей, но ее материальное положение хуже, чем ее прародители когда-либо могли себе представить. Она из рода Литхэнов.

Доннчад поднял бровь.

– Да, она действительно лишилась многого, если вспомнить, что стояло за этим гордым именем. – Хотя Литанны никогда не были большим кланом, тем не менее они обладали такой же властью, как Доннчады и Гилликристы, и несравненно большим богатством. Пострадали же они от собственной жадности и неправильного расчета. Постоянно враждуя, они впустую проливали кровь и тратили деньги.

– Итак, ты женишься на этой девушке. А что потом?

Тавис уставился на Доннчада, не понимая, куда он клонит.

– Что потом? – повторил он.

– Да, – Доннчад сдержал улыбку, – будешь продолжать плевать Иану в лицо и пробивать себе дорогу? Или же возьмешься за протянутую им руку дружбы и станешь ему настоящим братом?

– Я подумаю о том, что вы сказали, – это было все, что Тавис мог пообещать.

Доннчаду пришлось довольствоваться тем, что он слышал.

– Если ты женишься на девушке, я дам ей приданое. Два поколения тому назад один из Доннчадов женился на девушке из семейства Литаннов. Поэтому, я думаю, я смогу претендовать на родство. – Приданое, убеждал себя Доннчад, и замок Уэйтфельд обеспечат Тавису безбедное существование, и он забудет про свои обиды.

– Это будет большая честь для Элспет, – медленно сказал Тавис, чувствуя, как с его плеч сваливается тяжесть впервые с тех пор, как он узнал о ребенке. Если Доннчад заявит о родстве с ней, тогда Тавис женится на девушке не менее благородной, чем та, на которую он мог рассчитывать, если бы за устройство его личной жизни взялся Аласдер Гилликрист.

– Я хочу спросить тебя еще кое о чем, – сказал Доннчад. – Отвечай честно.

Тавис молча ждал.

– Что напугало тебя при упоминании священника? Тавис выругался про себя. Он не смог скрыть своего волнения, услыхав имя отца Эйндреаса.

– Ничего такого, – солгал он, не в состоянии честно ответить на поставленный Доннчадом вопрос. – Просто сама мысль о том, что кто-то может ударить человека, который был всегда мне дорог… Вы давно знаете о моих чувствах к Сесиль Лотаринг. Я бы женился на ней, если бы ее отец не питал отвращения к внебрачным детям.

Доннчад не стал уточнять свое предположение. Тавис никогда бы не поверил, что Сэлек Лотаринг отказал ему в руке своей дочери не из-за отсутствия законных родителей. И хотя у него оставались сомнения, Доннчад поверил объяснению Тависа, так как не мог его опровергнуть. Лучше все оставить, как есть, но при этом продолжать наблюдать за развитием событий. Он все еще испытывал некоторое беспокойство по поводу поездки Иана во Францию и молил Бога, чтобы Тавис не оказался причастным к ней.

Когда они расстались, Тавис продолжал чувствовать на себе пристальный взгляд Доннчада. Он знал, что ему не удалось развеять сомнения дяди относительно его преданности. Его не беспокоило то, что Доннчад мог приставить к нему охрану, но он понимал, что необходимо поговорить с глазу на глаз с Данмаром.

Спустя полчаса Элспет закрыла за ним входную дверь. Ее бледное лицо выглядело озабоченным. Он знал, что она будет ждать его благополучного возвращения, и эта мысль его согревала. С тех пор как он вырос, никто не беспокоился о его благополучии.

Данмар все еще бодрствовал и был не очень удивлен приходом Тависа. Когда его ввели в гостиную, Гилликрист снова поразился тому почету, который ему оказывали окружающие. Слуга помог ему удобно расположиться, заверив, что лорд Данмар скоро придет.

И действительно, буквально через минуту Данмар вошел в комнату. Он бросил беглый взгляд на Тависа и щелкнул пальцами, показывая слуге, несущему поднос с вином и сладостями, где его поставить.

Затем Данмар обратил свое внимание на Тависа.

– Я не ожидал увидеть вас снова так скоро, сэр. Вы пересмотрели свое решение?

– Как я уже сказал отцу Эйндреасу, – от этого имени у него сделалось кисло во рту, он представил, как этот негодяй бьет Сесиль, – я выполню ваше приказание в отношении любых лиц, но только не тех, кого вы назвали.

– Значит, вы остаетесь преданным сыну вашего отца? – Данмар подбирал слова осторожно, стараясь задеть его как можно больнее и тем самым добиться желаемого результата…

– Я не пойду против Иана Гилликриста и Сэлека Лотаринга, – мрачно сказал Тавис.

– Тогда почему вы пришли сюда? – вопрос был задан как бы невзначай, хотя пальцы Данмара впились в графин с вином, упрямство Тависа начало его раздражать.

Тавис взял стакан вина, хотя не собирался пить. Он выпил слишком много виски с Доннчадом, а сейчас ему нужна была ясная голова.

– Я хотел бы знать, не ваш ли это план отправить Иана во Францию?

– А если мой?

– Ваш? – снова спросил Тавис сквозь стиснутые зубы.

Его натиск был так силен, что Данмар почувствовал легкую дрожь сродни страху.

– Да. Ну и что дальше? Что вы сделаете?

– Может быть, ничего, – признался Тавис, – но что это вам даст? – Он не позволит Данмару убить Иана. На многое он смотрел сквозь пальцы и предпочитал не вмешиваться, но сейчас был не тот случай.

Его вялая реакция придавала Данмару уверенности. Возможно, Тависа привело простое любопытство и, может быть, удастся обернуть все во благо.

– А если я скажу вам? – спрашивая, Данмар поднял брови. – Вы хотите, чтобы я доверял вам, но сами мне не доверяете.

– Я не давал вам повода не доверять мне, – резко сказал Тавис. – Мы преследуем одну и ту же цель, хотя, возможно, стремимся достичь ее разными путями. Я так же, как и вы, обязательно добьюсь того, что Мари де Гиз будет править Шотландией.

– Очень хорошо, – Данмар, казалось, готов был согласиться с тем, что слышал. – Гилликрист в действительности никогда не отправится во Францию. Как только он увидит наши оборонительные сооружения, причем в количестве, превышающем то, какое следует видеть англичанину, и познакомится с предлагаемым маршрутом, он вернется в Англию.

– Он никогда этого не сделает, – решительно заявил Тавис.

– Уверяю вас, он вернется, – Данмар встретил его взгляд с удовлетворенной улыбкой.

Тавис почувствовал, как по его телу побежали мурашки. Такому не встанешь поперек дороги. – Как вы добьетесь этого?

– Неважно. Достаточно, что я могу это сделать. Теперь, Тавис Гилликрист, скажите, вы выдадите мои планы?

Почти против своего желания Тавис покачал головой. Да поможет ему Бог! Он не мог не молить Бога о том, чтобы Данмар смог побудить Иана вернуться в Англию. Ведь это та страна, которой он должен быть предан. Поскольку Данмар не замышлял убийства, Тавис решил не вмешиваться. Какое, действительно, имел значение для Иана тот факт, что он никогда больше не вернется в Шотландию! Да и вряд ли он останется в живых, если будет известно, что он сообщил шотландские военные тайны регенту Англии.

Данмар улыбнулся, получив его молчаливый ответ. Он с удовольствием заметил виноватое выражение лица Тависа. Держа язык за зубами, Тавис будет замешан в заговоре, как будто у него была своя роль в этом деле. Он не будет препятствовать осуществлению плана. И как только дело будет сделано, он окажется по уши вовлеченным в него.