Сесиль оставалась в седле и рассматривала хорошо ухоженный двор, ожидая появления Энн Доннчад, которая должна была либо принять, либо прогнать ее. Любопытство распирало ее, но она понимала, что ее присутствие для Энн было слишком болезненным напоминанием о сыне, которого она потеряла и который жил в другой стране и другой жизнью. Она попросила слугу передать леди Линдел, как ее здесь величали, что жена сына просит ее принять.

Когда Энн выбежала во двор, Сесиль сразу же узнала ее – так велико было сходство этой женщины с Ианом и Доннчадом. Иану достались от нее глубоко посаженные темные глаза и жесткие вьющиеся волосы. Сходство с Доннчадом выражалось не столько в цвете, сколько в ясном и мудром взгляде широко посаженных глаз.

Энн подошла поближе и внимательно посмотрела на молодую женщину, которая вышла замуж за ее сына. Она наслаждалась красотой Сесиль так же естественно, как она наслаждалась красотой цветов в своем саду. Сбивчивое описание Иана не могло передать привлекательности пикантных черт ее лица, яркую голубизну глаз и шелковистость волос, отливающих белым золотом в солнечных лучах. Как и говорил Иан, она действительно была очень маленького роста и производила впечатление самого совершенства в миниатюре.

– Вы жена моего Иана, – наконец промолвила Энн, не в состоянии справиться с волнением при мысли о том, каких красивых детей эта женщина подарит ее сыну. Детей, которые будут воспитываться вдали от ее любящего сердца.

Приняв ее печальную улыбку за знак гостеприимства, Сесиль с помощью слуги слезла с лошади. И совершенно естественно оказалась в объятиях Энн.

Сесиль отступила, улыбнулась и ответила утвердительно, что было вовсе необязательно:

– Да, я жена Иана.

Гордость наполнила сердце Энн, она улыбнулась в ответ, с облегчением расставаясь с последним страхом, оставшимся после бесед с Ианом.

– И вы любите моего сына.

– Да… но не говорите ему об этом, – сказала Сесиль, улыбнувшись немного печально. – Он будет чувствовать себя неловко.

Скрывая свое удивление, Энн пригласила гостью в дом. Оказалось, ее сын и его жена живут так, как похоже, живет большинство молодых пар, не разобравшись толком в своих чувствах.

Сесиль проследовала за Энн в красиво обставленную гостиную, которая выходила во внутренний дворик, утопающий в цветах. Сквозь открытые двери доносились молодые голоса, и, когда они сели на низкий диван, Энн сказала с улыбкой:

– Это мои младшие.

– Похоже, они радуются жизни. Улыбка исчезла с лица Энн.

– Это действительно так. Только Иану я причинила много страданий.

– Иан поймет когда-нибудь, что нужно принимать все, как есть.

– Я думаю, что он начинает это понимать. Во всяком случае, он все еще о нас помнит, если не отказался прийти ко мне на помощь.

– Значит, это вы послали за ним? Вы видели его? Энн с изумлением посмотрела на Сесиль.

– Вы не знали об этом? Он же отправил вам письмо!

– Я ничего не получила, – сказала Сесиль, покачав головой. – Мне лишь известно, что он должен был отправиться сопровождать королеву Мэри во Францию. Потом я узнала, что он уехал из Шотландии в Англию. – Она сжала губы, вспомнив обвинения Данмара.

Энн не успела ответить, потому что вошел слуга с едой и напитками. Зная, что молодые люди любят поесть, она не стала продолжать разговор до тех пор, пока Сесиль не закончила трапезу. Тогда она рассказала об аресте ее Джеффри и друге сэра Джеффри, по совету которого они позвали Иана помочь им доказать невиновность его приемного отца.

– Боюсь, что «друг» сэра Джеффри вовсе не друг Иану, – мрачно сказала Сесиль.

Энн в недоумении подняла брови.

– Почему вы так говорите?

– Слишком много совпадений – и арест, и необходимость возвращения Иана в Англию. Время выбрано с таким расчетом, чтобы поссорить Иана с регентом Шотландии. Возможно, лишив при этом Иана наследства.

Энн побледнела.

– Вы должны мне все рассказать.

Сесиль так и поступила, закончив свой рассказ словами:

– Иан должен вернуться в Шотландию, чтобы отмести такие же лживые обвинения, какие здесь выдвигались против сэра Джеффри.

– Обвинения уже предъявлены?

– Я не сомневаюсь в том, что их предъявят, – ответила Сесиль, представив себе выражение лица Данмара. – Я должна встретиться с Ианом.

Энн схватила ее за руку.

– Я ничего не знаю ни об Иане, ни о сэре Джеффри – взволнованно сказала она. – Вам очень опасно появляться при дворе.

Сесиль почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она-то решила, что вся опасность, которая грозит Иану, исходит от шотландцев. – Когда Иан уехал от вас?

– Несколько дней тому назад.

– Вы отвезете меня к нему? – тихо спросила Сесиль.

Энн подумала о всех тех годах, в течение которых всячески избегала посещать всевидящий и всезнающий двор с его интригами и сплетнями. Даже в свои молодые годы она не была настолько смелой, чтобы вот так, как жена ее сына, с риском для жизни, приехать во враждебную страну для того, чтобы помочь любимому человеку. Ее больше не волновали сплетни придворных дам, собственная безопасность. Единственной заботой были дети. Что с ними будет, если они останутся одни, без отца и матери? Кто защитит их? Наконец она сказала со вздохом:

– Я отвезу вас.

К ее удивлению, Сесиль коснулась ее руки.

– Не бойтесь. Я не допущу, чтобы вы пострадали. – И хотя Энн знала, что Сесиль не сможет противостоять протектору Англии, она все же приободрилась.

– Мы уезжаем завтра. Мне ничего не удалось узнать.

Услышав слова сэра Джеффри, Иан вздохнул с облегчением, хотя и сожалел о неудаче. Сэр Джеффри был полон решимости оставаться при дворе до тех пор, пока не узнает, кто стоял за его заключением в тюрьму. После его освобождения прошло шесть дней, но он так и не узнал ничего. Казалось, никто не мог вспомнить автора лживых слухов. И конечно, все уверяли, что не поддерживали кампанию по его очернительству.

Сэр Джеффри узнал, что якобы многие добивались аудиенции у Сомерсета, чтобы заявить о его невиновности. Ни словом, ни взглядом не выдал Джеффри своего неверия в это. Иан не мог скрыть чувство обиды за своего отца, но сэр Джеффри только пожал плечами. Это был мир политики. Когда тебе грозит опасность, мало кто готов встретить ее с тобой. На самом деле он ни в ком не нуждался, кроме Энн. И он хотел поскорее к ней вернуться.

Иан чувствовал, что ему тоже пора возвращаться в Шотландию к своим заброшенным владениям и жене, оставшейся в одиночестве. Он понимал, что придется объяснить свой поступок. Арран будет очень недоволен тем, что он помчался в Англию вместо того, чтобы выполнить порученное ему задание.

Еще один вечер притворных улыбок и подозрительных взглядов, и тогда он сможет уехать, простившись с сэром Джеффри и матерью с куда более легким сердцем, чем в прошлый раз, зная, что еще вернется. Возможно, они с Сесиль приедут в не столь уж отдаленном будущем. Ему очень хотелось, чтобы они познакомились с его женой.

За эти последние несколько дней вынужденного безделья он понял, насколько сильны были чувства сэра Джеффри к жене Аласдера Гилликриста, которую он держал при себе все эти годы. Когда сэр Джеффри рассказывал ему о шрамах от побоев, оставшихся на ее нежной коже, Иан представлял себе Сесиль, изуродованную жестоким обращением с ней, и содрогался всем телом.

– Невозможно не любить Энн, – в какой-то момент сказал сэр Джеффри, и Иан замер, услышав это слово. Любить? Да. И сделав это открытие, он еще сильнее захотел поскорее увидеть Сесиль.

Позже он утвердился в своем открытии. Вечером, накануне их отъезда, при дворе появилась леди Эдра Байрхэм.

Иан уже сидел за накрытым столом, когда объявили ее фамилию. Он замер, пронзенный незабытой болью, и сэр Джеффри молча положил ему руку на запястье в знак сочувствия. Против желания глаза Иана были прикованы к величавой красавице, которая входила в зал, опершись на руку своего отца.

Леди Эдра осталась такой же ослепительной, какой он ее запомнил. Волосы медового цвета поблескивали в свете горящих свечей, который придавал ее сверкающим карим глазам рыжеватый оттенок. Полная грудь, соблазнительные округлости которой виднелись в вырезе дорогого платья из темно-зеленого бархата, дразнила взгляд. Драгоценные камни украшали ее руки, шею и роскошную копну волос. Да, леди Эдра не изменилась. Она по-прежнему таила в себе обещание страсти и залог отцовского богатства.

Но Иан ощутил только горечь воспоминаний. Несмотря на все упрямство и непослушание, его Сеси была по-настоящему доброй и ласковой.

– Слава Богу, эта женщина отказала мне, – сказал он вслух то, что думал.

Сэр Джеффри вздрогнул от удивления, хотя и ожидал от него подобной реакции, послушав, как Иан говорит о своей жене. Казалось, этой девушке удалось пробиться сквозь слой отчаяния и возродить в Иане чувство настоящей гордости и любви. И хотя Иан, естественно, не говорил о страстной любви между ними, сэр Джеффри чувствовал ее в его голосе.

После десерта, когда знатные господа и дамы переключились на сплетни и флирт, Иан стоял в одиночестве и ждал. Он был уверен, что леди Эдре скажут о его присутствии и она не сможет удержаться от того, чтобы найти его и лишний раз дать понять, как много он потерял.

И Иан не ошибся. Он понял это, когда увидел, как она кокетничала с молодым рыцарем и как подняла подбородок, когда отвлеклась от флирта. Взгляд ее блуждал по залу, пока не остановился на Иане. Эдра улыбнулась и медленно направилась к нему через заполненный народом зал, не замечая никого кругом, как будто в этом зале были только они одни.

– Иан, – голос у нее был низкий и хриплый, в нем не было и следа от тех оскорблений, которые она обрушила на него много месяцев назад. Она не могла поверить своим ушам, когда узнала от молодого рыцаря, что Иан Линдел вновь прибыл в Англию.

– Миледи. – Иан склонился над ее рукой, чувствуя биение ее пульса, когда повернул ее руку ладонью кверху, чтобы поцеловать запястье. Он сделал это намеренно, чтобы напомнить ей о страсти, которая когда-то сжигала их сердца.

Эдра была готова расплакаться при мысли о том, чему не суждено было случиться, но усилием воли обрела привычную твердость духа, во все времена помогающую ей переносить любые невзгоды. Она была леди Эдра Байрхэм. Ее долг состоял в том, чтобы во все времена высоко нести это имя. И только в одном случае она могла позволить себе поставить свои личные интересы выше интересов семьи. Ее рука была обещана одному из самых богатых людей в государстве, но его кровь была настолько же холодной, насколько и чистой. Эдра решила, что отдастся тому, кто сможет согреть ее тело. Она позаботилась о том, чтобы никто не узнал об этом, а также о том, чтобы ее муж никогда не заподозрил ее в измене. Среди ее знакомых были женщины весьма искушенные в этом деле, которые сгорали от желания помочь ей. Это занятие забавляло и приятно щекотало их нервы.

После этого Эдра намеревалась всю жизнь хранить верность клятвам, данным при венчании, но не ради этих клятв или человека, за которого она выйдет замуж, а ради чести семьи. Но у нее останется память. Об одной ночи. Ей придется выбрать такого человека, который зажжет ее кровь, но будет держать язык за зубами всю жизнь. Два совершенно разных, но волнующих ее кровь человека добивались ее внимания. И вот сейчас появился Иан, такой же безумно красивый и сокрушительно соблазнительный, каким она его помнила.

Она положила свою маленькую руку на его широкую грудь, ощутив мягкость атласа, обтягивающего крепкие мышцы.

– Я думала о тебе, – призналась она тихим голосом.

Иан отвел взгляд от обманчиво-печальных глаз и нежно изогнутых губ и встретил едва сдерживающий ярость взгляд своей жены. Позади нее стояла его мать, всем своим видом выражая неодобрение.

– Кто она? – спросила Сесиль тихим сдержанным голосом.

– Леди Эдра Байрхэм, – со вздохом сказала Энн. – Они были помолвлены до того, как Иан узнал о своем действительном происхождении.

– Кто нарушил слово?

Энн в нерешительности молчала, зная, что правда многое скажет Сесиль. Наконец она призналась:

– Леди Эдра.

Встретив ошеломленный взгляд своего мужа, Сесиль упрямо выставила подбородок. То, что она узнала, успокоило ее. Он был ее мужем. В платье, одолженном у Энн и умело подогнанном по ее фигуре, не менее элегантная, чем все окружающие, Сесиль грациозно направилась к мужу.

Энн, которая предоставила своим детям право самим строить свою жизнь, обратила все свои думы и внимание на мужчину, который бросился через заполненный народом зал, чтобы заключить ее в свои объятия.

Находясь рядом с Ианом, леди Эдра почувствовала его отчуждение, посмотрела в направлении его взгляда и выпрямила спину. Взгляд приближающейся к ним блондинки говорил о том, что она пришла заявить права на свою собственность.

– Милорд, – обратилась Сесиль к Иану, не обращая внимания на красавицу, стоявшую рядом с ним. Она старалась побороть охватившее ее волнение и страх потерять Иана задолго до того, как он станет действительно принадлежать ей.

– Сесиль – Он стоял вполоборота к женщине, находившейся рядом с ним, не в силах оторвать взгляд от голубых глаз, глядящих на него с дерзким вызовом. – Леди Эдра, моя жена, леди Гилликрист. – Иан был готов рассмеяться, настолько забавным было положение, в которое он попал. Он понимал, что должен разгневаться, но не мог, потому что был бесконечно рад видеть Сесиль. Он почти не обратил внимание на слова Эдры и продолжал: – Я не знаю почему, но я думал, что ты находишься в Дейлиссе. – Он ласкал ее своим взглядом, выдающим его страстное желание прижать ее к себе.

Потрясенная его радушием, Сесиль смотрела на него во все глаза. Она с облегчением обнаружила, что он не сердится за ее вторжение в такой, казалось бы, интимный момент. Она улыбнулась немного озорно ради леди Эдры.

– Я не знаю, почему вы так подумали, милорд. Вы знаете, мне не нравится, когда меня бросают.

Прислушиваясь к фразам, которыми они обменивались друг с другом, а главное к интонации, с которой они произносились, Эдра поняла, что у нее нет никаких шансов заполучить Иана для осуществления своих планов, да и вряд ли они когда-нибудь были. Судя по уверенности, с которой держалась его жена, и его голодному взгляду, шансов не было никаких. Пробормотав слова прощания, она ушла, подумав, что вряд ли ее услышали, так они были заняты друг другом.

Сесиль не подала виду, что заметила, как она уходит. Вместо этого она гневно посмотрела на Иана.

– Если вы будете любезничать с ней, милорд, я лишу вас мужского достоинства.

И Иан, пребывающий теперь в мире со своими родителями и с самим собой, ответил ей улыбкой.

– До или после этой экзекуции позволь мне отлупить тебя за твое путешествие через полстраны без всякой охраны. – Уступив своему желанию дотронуться до нее, он с нежностью провел пальцем по ее щеке.

– Ты не будешь бить меня, – сказала Сесиль с уверенностью в голосе. Она поборола в себе желание коснуться щекой его теплой ладони.

– Нет, моя любовь сделает тебя послушной. – Это было признанием чего-то большего, чем физическая потребность в ней. Он стал гладить шелковистые волны ее волос, не обращая внимания на сотни следящих за ними глаз.

– Я думаю, – неуверенно сказала Сесиль, – нам следует поискать более уединенного места для этих… откровений. – У нее подкашивались ноги от желания прикоснуться к нему.

У Иана перехватило дыхание от ее открытого, полного желания взгляда.

– В какую комнату идти? – спросил он тихим, охрипшим от желания голосом.

– Я думаю, что смогла бы найти дорогу, но мы вдвоем с твоей матушкой, – призналась она.

– Думаю, отец не будет иметь ничего против того, чтобы мы обменялись партнерами, – с улыбкой сказал Иан. Его глаза выхватили пару, стоявшую со сплетенными руками под любопытными взглядами. Стараясь избежать такой участи, Иан схватил. Сесиль за руку и потянул к лестнице, ведущей наверх в длинный коридор с комнатами.

Когда Иан вел ее через зал, она заставила себя не покраснеть, хотя была уверена, что все их видели и знали, почему они уходят так рано. Любовь Иана, подобно теплой мантии, окутала ее, делая безучастной к тому, что происходило вокруг.

Иан прогнал горничную и надежно закрыл дверь перед тем, как повернуться лицом к Сесиль, его жене. Никогда прежде эти слова не вызывали в нем такого глубокого волнения. Нужно быть последним дураком, чтобы не понять, какую жену он получил.

– Иди сюда.

Сесиль подчинилась без колебаний. Она стояла перед ним, пока он вытаскивал шпильки из ее волос. Высвободившись из плена, волосы рассыпались по ее плечам. Он взял их в свои руки. Они были прохладные и шелковистые. Желание пронзило его тело.

– Повернись.

И снова Сесиль повиновалась ему, не говоря ни слова, подставив ему свою спину в платье с застежками. Руки не слушались его, и она радовалась, чувствуя это. Она сама сгорала от нетерпения.

Когда он наконец расстегнул платье и стянул его с ее плеч, она ощутила прохладу. Она почувствовала, как он поднял ее волосы и прижался губами к затылку. Она задрожала, испустив легкий стон. Он начал медленно снимать с нее рубашку, лаская губами и покрывая поцелуями обнажающееся тело, ее плечи, бедра и икры.

Она повернулась, когда переступала через сброшенные одежды, и чуть не задохнулась, почувствовав, как его рука скользнула вверх по ее ноге, когда он поднимался с пола. Он, дразня, едва коснулся ее плоти и занялся своим туалетом. Она стояла, дрожа всем телом, и смотрела, как он раздевается.

Он взял ее на руки, подошел к кровати и положил на прохладные простыни. Контраст между ними и жаром его тела был настолько разителен, что она широко открыла глаза. Он улыбался, глядя на нее.

– Я люблю тебя, Иан, – уверенно сказала она, открывая для него свои объятия.

Вместо ответа он прижался губами к ее губам, раздвинул их языком и впился с такой силой в ее рот, что она изогнулась дугой, прижимаясь к нему, беспомощная в своем желании. Ее грудь, как и вся ее измученная плоть, напряглась в ожидании его прикосновения.

– Пожалуйста, – сказала она, задыхаясь. – Иан… Но он, казалось, не обращал на нее внимания, лишь касаясь пальцами ее упругого соска. Она уже начинала думать, не собирается ли он действительно наказать ее. Если это так, тогда еще надо решить, кто из них больше выстрадал. С этой мыслью она провела рукой по волнистой поверхности его ребер и нежно погладила упругие мышцы его бедра. Она услышала, как он чуть не задохнулся от наслаждения, и забыла обо всем на свете, когда его тело откликнулось на ее ласку и он осторожно, но с силой вошел в нее.

Вне себя от блаженства она тихо вскрикнула, назвав его по имени, и он заглушил этот звук поцелуем и словами:

– Я люблю тебя Сеси.