Он сидит на скамейке. Подходит Она.
Она. Привет.
Он. Привет.
Она. Ты тут… что?
Он. Я тут тебя жду.
Она. Меня?
Он. Вот уже третий час.
Она. Три часа меня ждешь? В такой холод?
Он. Да в общем не так уж и… Хотя да, прохладно.
Она. А если бы я не пришла?
Он. Ты пришла.
Она. А если бы нет?
Он. Если бы да кабы… Что делать будем: тут посидим или пойдем куда?
Она. Я хочу тебе сказать. Я подумала… и не знаю, как мне ко всему этому относиться. Ты меня так наколол…
Он. Я не…
Она (перебивает). Погоди, ты слушай. Ты так бессовестно наколол меня, а я тебе почему-то верю.
Он. И правильно делаешь.
Она. Да постой. Если ты серьезно… так ко мне относишься…
Он. Абсолютно серьезно.
Она. Тогда я тебе должна сказать тоже серьезно. Я тебя не люблю. Я люблю…
Он. Понятно.
Она. Я ему позвонила. Вот сейчас, вечером недавно.
Он. И?
Она. Ну, извинилась.
Он. Извинилась?
Она. За то, что тут ему наговорила. Когда мы тут с тобой…
Он. А он?
Она. Мы с ним ни разу еще так долго не говорили. И знаешь, я поняла, что сама во всем виновата. Напридумывала себе черт знает чего. А он просто не мог тогда разговаривать.
Он. Почему?
Она. Как же он мог, если там Таня…
Он. На нем висела.
Она. Почему висела?
Он. Потому что она все время на нем висит. Сама, что ли, не видела?
Она. Тем более. Как бы он…
Он. Очень просто. Сказал бы Тане: извини, Таня, мне тут поговорить надо.
Она. Он не может так.
Он. Да? Тебе же смог.
Она. Зачем ты мне это говоришь? Ты просто ревнуешь. Ты просто ему завидуешь.
Он. Было бы чему.
Она. А разве нечему?
Он. А вот смотри сама. Он сейчас где? С кем?
Она. Ну…
Он. Ладно, замнем для ясности. А ты где? И с кем? Вот и думай головой.
Она. Это ничего не значит. Я именно пришла тебе сказать, что… чтобы честно. Чтобы ты не ждал ничего.
Он. А почему именно сюда?
Она. Как почему? Мы же тут с тобой всегда встречаемся.
Он. По утрам. А сейчас уже, слава Богу, десятый час. Ночь уже на дворе.
Она. Ну не знаю… Как-то я знала просто, что ты… что тебя тут встречу.
Он. Вот видишь.
Она. Ничего не вижу.
Он. Факты – вещь упрямая. Ты их видеть не хочешь, а они тебе: здрасьте, мы тута.
Она. Никаких фактов. Пришла на остановку, думала, вдруг встречу. Только и всего.
Он. Это хорошо, что ты думала. Продолжай в том же духе. Вот тебе еще факт для размышления. Ты пришла, а на остановке никого, кроме нас. Замечаешь?
Она. А правда. Тут ведь народу обычно. А когда мы с тобой, тут никого нет.
Он. Так и должно быть.
Она. Просто совпадение.
Он. Просто нам с тобой нужно быть вдвоем.
Она. Это ты, пока меня ждал, придумал? От скуки чего не в голову не придет.
Он. А мне тут скучать не пришлось. Пока я тебя ждал, тут столько всякого было. Ты не представляешь, сколько всякого может на самой обычной остановке происходить.
Она. Да? Расскажи.
Во всей последующей сцене Он иллюстрирует свой рассказ при помощи пластики и мимики.
Она тоже может включаться в Его игру.
Он. Слушай. Сначала тетка поругалась с кошкой.
Она. Тетка с кошкой?
Он. Ну да. Не перебивай. Ты слушай. Первой пришла кошка. Кошка классная. Толстая, рыжая и нахальная. Уселась вот тут на скамейку. Ладно. Сидим мы с кошкой, все в порядке. Приходит тетка. Лицо такое, знаешь, враждебно-внимательное, типа «враг не дремлет». Одета в стиле «у нас нет секса». В общем, училка, и не меньше как заслуженная. Приходит, видит кошку. Кошка сидит, никого не трогает, примус, естественно, починяет. Училка говорит: молодой человек, это ваша кошка? Нет, говорю, это кошка Киплинга. Училка сразу в позу змеи. То есть как, говорит. То есть гуляет сама по себе, говорю. От меня совершенно самостоятельно. Она говорит: развели тут кошек, брысь отсюда! А кошка отвечает: мяк-ке-ке-мяр-рмяк! Оскорбительно так.
Она. Представляю. Мой Ромка всегда так ругается, если что ему против шерсти.
Он. Вот-вот. Тогда училка мне: молодой человек, это точно не ваша кошка? Не моя, говорю. Это абсолютно суверенный зверь. Вольнолюбивый, как лирика Пушкина. А что? Училка отвечает: она не бешеная, как вы думаете? Думаю, нет, говорю. С чего вдруг? А вы посмотрите, какой у нее взгляд, говорит училка. Нет, все-таки она бешеная. А ну пошла отсюда! Пошла! Это на кошку.
Она. А кошка?
Он. А кошка: ме-ке-ке-ке-ррр-мя-мя-р-мяк! И хвостом завертела. А училка: вы посмотрите, какая наглая кошка! Она же совершенно меня не боится! Кошмар, говорю я. Ну и кошки, говорю, пошли. Я бы на ее месте до смерти напугался. А кошка говорит: ррр-мяк-ке-ке! Ррр-мяк-ке-ке! А училка: а ну пошла! А кошка… В общем, и так далее, чем далее, тем более. Я еле успевал голову поворачивать. Тут автобус наконец подъехал. Кошка села в автобус и уехала.
Она. Кошка?
Он. Кошка.
Она. А училка?
Он. А училка осталась.
Она. А почему?
Он. Вот и я спросил: а почему вы не поехали? А она говорит: я с этой бессовестной кошкой в одном автобусе не поеду.
Оба смеются.
Она. А между прочим, у меня мама учительница.
Он. Какой ужас. Но ведь не заслуженная же?
Она. Именно заслуженная.
Он (демонстративно оглядев Ее с ног до головы). Нет, не похожа. Это была не твоя мама.
Снова смех.
Он. А потом…
Она (перебивает). А ты сегодня в институте был?
Он. Был.
Она. А я нет.
Он. Я так и понял.
Она. Я еще ни разу не прогуливала. Это первый раз.
Он. Первый раз? В смысле в институте?
Она. В смысле вообще.
Он. И в школе?
Она. И в школе. Опаздывать, это да. Но чтоб не пойти…
Он. Серьезно?
Она. Серьезно.
Он. Ну ты даешь! И как тебе, понравилось прогуливать?
Она. Ты знаешь, как ни странно… в общем, да, понравилось.
Он. Есть еще куча приятных вещей, которых ты никогда не делала. Хочешь попробовать?
Она (напряглась). Это какие же?
Он (смущен). Ну что ты сразу. Я совсем не это…
Она (тоже смутилась). Да нет, я ничего.
Он. Вот спорим, ты никогда… не читала в подлиннике Шекспира?
Она. Спорим, ты тоже?
Он. Точно. И как ты догадалась?
Смеются.
Она. А спорим, ты никогда… не прыгал с парашютом?
Он. И проспоришь. У меня пять прыжков.
Она. Врешь?
Он. Вот еще. С чего мне врать?
Она. Так ты спортсмен?
Он. Да не то чтобы. Я так…
Она. Всего понемножку?
Он. В общем да. Я не люблю на чем-то зацикливаться. Вокруг так много интересного, просто глаза разбегаются.
Она. Нет, ты все-таки несерьезный какой-то.
Он. Я серьезен как… как не знаю кто! Нет, знаю. Я на днях видел по телеку передачу. Называется страшно так: «Загадки Шекспира».
Она. Тебе что, Шекспир нравится?
Он. Нравится. А что?
Она. Да ничего. Просто странно.
Он. Не вижу ничего странного.
Она. Ну так что передача?
Он. Там выступал дядька. Знаменитый шекспировед. Рассказывал, между прочим, всякую скукоту. Абсолютно ничего интересного. Но серьезный ужасно, просто серьезнее некуда. Так вот я – еще серьезнее его!
Она. Ты ж говоришь, уже некуда.
Он. Это кому как. Я серьезен, как… как сто скучнейших шекспироведов.
Она. Может, скажешь, как сам Шекспир?
Он. А ты думаешь, Шекспир был серьезный?
Она. А как же. Он же классик.
Он. Шекспир был актер.
Она. А говорят, его вообще не было.
Он. Как же он мог быть серьезным, если его не было? Это же просто крайняя степень несерьезности! И как его только в классики взяли, не понимаю.
Смеются.
Она. Зря ты на истфак пошел. Тебе надо было куда-нибудь в цирковое училище. На клоунский факультет.
Он. Не отвлекайся. Слушай внимательно. Я только что понял одну очень важную вещь. Я знаю, чего ты точно никогда в жизни не делала.
Она. Интересно, чего же?
Он. Ты никогда не ездила в автобусе просто так.
Она. В смысле?
Он. Ну просто так. Не куда-нибудь, а просто садишься и едешь.
Она. И куда приедешь?
Он. А никуда. Просто едешь. Думаешь о чем-нибудь. В окно смотришь. Или на людей в автобусе. Ты любишь смотреть на людей?
Она. Да как-то не знаю.
Он. А я люблю. Люди разные бывают. Бывают смешные, как училка с кошкой. Бывают красивые.
Она. Девушки?
Он. Ну да. И вообще люди. Однажды я видел ужасно красивую старуху.
Она. В автобусе?
Он. Ага. Такая, знаешь, лет этак двести. Сплошные морщины, будто ее из сухого дерева вырезали. А глаза, как две лужицы. Все в них отражается. Села и сидит неподвижно, даже головой не вертит. Ни в окно ни смотрит, никуда. Руки на коленях сложила, одну на другую, и сидит, будто не в автобусе, а на картине в Эрмитаже. Не могу объяснить тебе, в чем тут фишка, но только она была круче любой навороченной девчонки. Ужасно красивая, просто глаз не отвести.
Она. Представляю. Ты так ее описал, прямо перед глазами стоит, как живая.
Он. И вот она ехала-ехала, вдруг зашевелилась. В сумочку полезла. Достает пачку сигарет.
Она. Да ну?
Он. Ага. Открыла, вынимает сигарету.
Она. И что? Неужели…
Он. Да. Зажигалку достала и закурила.
Она. В автобусе?
Он. В автобусе.
Она. С ума сойти. А пассажиры что? Не положено ведь в автобусе?
Он. А пассажиры офигели, конечно. Но никто ей слова сказать не посмел. Это все равно как… ну, к примеру, королеве замечание сделать. В голову даже не придет.
Она. По протоколу не положено.
Он. Вроде того.
Она. А дальше?
Он. А дальше все. Сидит и курит. Неподвижная, как статуя, только рука с сигаретой туда-сюда. Доехала до своей остановки, встала и вышла из автобуса. А мы дальше поехали.
Она. Вот это бабка!
Он. Да, это всем бабкам бабка, скажу я тебе.
Она. Не тяп-ляп.
Он. А вот мужик еще такой есть в городе у нас, не встречала? С гитарой ходит и на улице песни поет.
Она. Зарабатывает?
Он. Да нет. Просто так, сам для себя. Однажды я видел, он вообще один-одинешенек на скамейке сидел, вечером поздно, и пел. Никого совсем не было.
Она. Ты же был.
Он. Вот и он так же сказал. Вы же есть, говорит.
Она. А ты с ним разговаривал?
Он. Ну да. Он сказал, это не важно, слушает кто-то или нет. Говорит, кому надо, тот услышит. А кому не надо…
Она. Тому и не надо.
Он. Вот-вот. Нельзя же, говорит, все делать зачем-то. Иногда надо просто низачем. Иначе, говорит, жить совсем грустно станет.
Она. Это как ты в автобусе ездишь? Низачем, просто так?
Он. Ага. Хочешь попробовать?
Она. Хочу.
Он. Ты знаешь, самые главное в жизни случается именно просто так, как бы низачем. Ненавязчиво так.
Она. Да, я тоже замечала. Когда напрягаешься, ждешь – ничего не выйдет. А забудешься – и вот оно!
Он. Точно. Значит, вперед? Вот сейчас автобус подойдет, сядем и поедем.
Она. Откуда ты знаешь, что он сейчас подойдет? Может, его еще час не будет?
Он. Он сейчас подойдет.
Она. Да почему ты… ой, и правда едет, кажется.
Он. А куда он денется. Как ты до сих пор не поймешь? Все будет так, как надо.
Она. Как надо? Как что надо?
Он. Чтобы мы с тобой были вместе.
Подходит автобус.
Он. Ну что, прыгаем?
Она. Нет.
Он. Почему нет? Давай скорее, он же уйдет!
Она. Оставь меня в покое. Отпусти руку. Я никуда с тобой не поеду.
Он. Что случилось? Ты что?
Она. Пусти руку, я сказала!
Автобус отъезжает.
Он. Да что случилось-то?
Она. Я пришла не чтобы с тобой быть вместе. Наоборот. Я пришла, чтобы сказать…
Он. Ты пришла ко мне.
Она. Нет. То есть да, к тебе, но только чтобы сказать, что…
Он. Да слышал я уже.
Она. Не перебивай. Что за манера у тебя. Дай сказать.
Он. Ну?
Она. Вот ты сбил меня. Я хотела сказать…
Он. Что ты любишь Диму, я понял.
Она. А если понял, зачем тогда…
Он. А затем, что никакого Диму ты не любишь.
Она. Знаешь что, всему есть предел. Это абсолютно не твое дело.
Он. Брось. Ты же сама знаешь, что я прав. Давай уже будем как взрослые люди!
Она. Кто бы говорил.
Он. А что?
Она. Да просто ты так и будешь всю жизнь в автобусах кататься. А мне это не подходит.
Он. Причем тут автобусы?
Она. Это все игры, понимаешь? Детсадовские игры. А есть взрослая жизнь. Люди однажды взрослеют. Но не все. Некоторые – нет.
Он. Слушай, точно! Я понял. Я все никак не мог сформулировать. Однажды люди взрослеют… Точно. За эти дни я повзрослел. Вот именно однажды, ты правильно сказала. Как-то резко, в один момент. Раз, и все.
Она. Что-то незаметно.
Он. А как должно быть заметно?
Она. Да хоть на джинсы на свои посмотри. Это же сплошной прикол, а не джинсы.
Он. Разве в этом взрослость проявляется?
Она. А чем же?
Он. В поступках.
Она. Ну да, видели мы твои поступки. До сих пор как вспомню, так вздрогну.
Он. А какие тебе нужны?
Она. Нормальные! Как у всех нормальных людей!
Он. Ну нет. Я – не все. Я – это я.
Она. Это-то и печально.
Он. Слушай, я знаю, в чем критерий взрослости.
Она. Ну и в чем же?
Он. В умении отличать важное от неважного. Или, если хочешь, реальное от выдуманного.
Она. Это что-то из философии? Объясни попроще, а то нам, бедным технарям, не понять.
Он. Ну вот смотри. В жизни есть вещи важные, и они же – реальные. Они реально существуют. Как вот скамейка. Она реально здесь стоит, и сквозь нее не пройдешь. Надо обойти. С другой стороны, на ней можно посидеть, если потребуется. Значит, она реально участвует твоей в жизни. Она важна. Нужно с ней считаться. А вот если, к примеру, мы с тобой вообразим, что тут стоит, допустим, пианино. Или нам покажется.
Она. Нормальному человеку ни с того ни с сего ничего не покажется.
Он. Не зарекайся. Так вот, на этом пианино нельзя сыграть «Лунную сонату». Даже «Собачий вальс» нельзя. Его реально нету. Значит, оно неважное. С ним не нужно считаться. Ну, раз оно ненастоящее.
Она. И зачем ты все это говоришь?
Он. Взрослый человек отличает реальную скамейку от нереального пианино. То есть отличает настоящее от ненастоящего.
Она. Настоящий сердечный приступ от балагана? Каюсь, сразу не отличила. Но с тех пор повзрослела. И теперь отличаю реальные вещи от сказок, которые ты мне тут вкручиваешь.
Он. Ты же сказала, что веришь мне.
Она. Зря сказала. Нельзя тебе верить. Ты не живешь, ты играешь в жизнь. На придуманном пианино.
Он. Это неправда. Ты так не думаешь.
Она. Ты лучше меня знаешь, как я думаю?
Он. Лучше. Потому что я тебя… А знаешь, когда я тебя увидел, я не сразу понял. Сначала подумал, ты мне просто нравишься.
Она. Очень интересно. И часто тебе девушки нравятся?
Он. Довольно часто.
Она. Еще интереснее. И ты что, всегда сразу целоваться лезешь?
Он. Не всегда. Я действую по наитию. Не раздумывая.
Она. Не всегда? Значит, только через раз?
Он. Если честно, это был первый раз. Я и сам от себя такого не ожидал.
Она. Я не виноват, оно само?
Он. Вроде того. Меня как будто толкнуло что-то.
Она. А когда ты понял, что я тебе… не просто нравлюсь? Когда поцеловал?
Он. Нет, не тогда.
Она. А когда?
Он. Когда ты мне по морде засветила.
Она (смеется). Ну, это последовало довольно скоро.
Он. А скажи… зачем ты меня ударила?
Она. Не знаю. Просто рука сама поднялась. Тоже, наверное, что-то толкнуло. Больно я тебя?
Он. Я как-то даже не понял. Не до этого было. Меня как будто кто-то вверх ногами перевернул, встряхнул хорошенько, а потом назад поставил. Я потом весь день на остановке просидел. В себя приходил. Да я говорил уже.
Она. И тогда ты научился отличать важное от неважного?
Он. Наверное. Просто у меня появилась точка отсчета.
Она. Кажется, я понимаю. А знаешь, я тоже тогда весь день про тебя думала. Ужасно стыдно мне было и неловко.
Он. Оттого, что я тебя поцеловал?
Она. Да нет. Оттого, что я тебе по морде засветила.
Смеются.
Он. И слава Богу, что засветила. А то бы я, может, так ничего бы и не понял.
Она. И что же… ты правда меня… в самом деле? Без прикола?
Он. Какие приколы.
Она. А знаешь, это очень странно – знать, что тебя кто-то…
Он. Странно?
Она. Ведь я – твоя точка отсчета? Я правильно поняла?
Он. Правильно.
Она. Это как-то так… волнует. Как будто тоже с парашютом собираюсь прыгнуть. А скажи…
У Нее звонит телефон.
Он. Выключи.
Она. Ну тебя.
Он. Выключи!
Она. Не мешай. (В телефон.) Да, Дима. Да, да, еще раз здравствуй. Конечно. Обязательно. Завтра вечером? Могу, конечно. Что? Реферат не успеваешь? А, Тане… Да нет, ничего. Да все нормально. Ну конечно, помогу, конечно. Во сколько завтра? Позвонишь? Хорошо, буду ждать. Пока. И тебе всего лучшего. Пока.
Он. Поговорила?
Она. Поговорила.
Он. Рад за тебя.
Она. Спасибо.
Он. Ты что же, собираешься Танечке реферат писать?
Она. А почему бы и нет? Что тут такого?
Он. Неужели ты не понимаешь, что тебя просто используют?
Она. Это ты ничего не понимаешь.
Он. Да чего тут не понять-то? Тут просто все, как пять копеек. Объяснить?
Она. Ну?
Он. Смотри. Таня использует Диму. Без Димы она в два счета из института вылетит. Сам по себе Дима ей не очень нужен.
Она. Это точно.
Он. Точнее некуда. Она с Вовкой встречается, со спортфака. Это все знают, кроме Димы. А Дима…
Она. А мне кажется, он последнее время как-то стал прохладнее к ней относиться. Ты знаешь… Он раньше совсем меня не замечал, будто я пустое место. А теперь…
Он. А теперь он тебя заметил и оценил. И поэтому вешает на тебя Танькин реферат.
Она. Перестань.
Он. Могу и перестать. Только от этого ничего не изменится.
Она. Неправда. Все уже изменилось.
Он. Ну да. Вчера шпаргалки для Тани. Сегодня – реферат. Большие изменения. Прямо глобальные.
Она. Не может же он ее так сразу бросить.
Он. На съеденье злобным рефератам.
Она. Все тебе шуточки.
Он. Какие уж тут шуточки.
Она. Ничего ты не понимаешь.
Он. Где уж мне.
Она. Пусть для Таньки. Но ведь это же он меня просит.
Он. Да с тобой-то все ясно. Случай тяжелый и запущенный. А вот он-то что?
Она. А что он?
Он. Он-то соображает, что делает? Я его, конечно, не очень знаю, но…
Она. Слушай, можно задать тебе вопрос. Вот объясни мне, почему такие, как Таня, всем нравятся.
Он. Так уж и всем.
Она. Ну многим. За ней всю дорогу мальчишки бегали. Чуть ни с первого класса. Что в ней такого привлекательного?
Он. Да какая тебе разница. Что тебе за дело до нее?
Она. Ну так ведь…
Он. Вот тебе и ведь. Это не я, а ты играешь на придуманном пианино.
Она. Так, выходит, я не взрослая? По твоей классификации? Спасибо за комплимент. Ты очень любезен.
Он. Пойми, они тебе чужие люди. Пусть они сами разбираются в своих шпаргалках и рефератах. Ты думай о своих делах.
Она. Это, к твоему сведению, и есть мои дела. И они мне вовсе не чужие люди. Они мне…
Он. Они?
Она. Ну… то есть он.
Он. Вот видишь. Они – это они. А мы – это мы.
Она. Мы с тобой вовсе не мы.
Он. Да брось ты. Ты же, когда со мной, все на свете забываешь. Ты бы про него и не вспомнила, если бы он не позвонил.
Она. Много ты знаешь.
Он. Что, скажешь, неправда?
Она. Да почему ты так уверен? Ты что, телепат?
Он. Нет, ты скажи. Только честно.
Она. Ну что ты привязался. Нельзя же все время об одном и том же думать.
Он. Ну вот. А я что говорил? Мы же с тобой друг друга буквально с полуслова понимаем.
Она. Ой ли?
Он. Нам же хорошо вместе! Нам же вместе легко. Чего тебе еще? Ведь это – самое главное!
Она. Еще скажи, созданы друг для друга.
Он. Очень даже может быть.
Она. Детский сад, младшая группа.
Он. Ты знаешь, эти дни не повторятся. Завтра все уже будет не так.
Она. Что, завтра уже все? Прошла любовь, повяли помидоры? Недолго, однако, музыка играла.
Он. Я тебе расскажу, как будет завтра. Ты захочешь меня увидеть. Тебе покажется, что я тут, жду тебя. А я и правда буду тебя ждать. Только за минуту до твоего прихода кто-то позвонит, и мне придется куда-то срочно бежать. А может, я просто замерзну. Устану ждать, надежду потеряю. Махну рукой и уйду. За минуту до. Ты придешь, а меня нет уже, и тебе покажется, что никогда не было. А я вот только что, вот минуту назад ушел. Или представь: ты подходишь, а я уже сажусь в автобус. Ты видишь мою спину. Ты бегом…
Она. Вот еще.
Он. …а автобус ушел. А ты осталась, и меня опять нет. Вот увидишь, теперь будет так.
Она. Если мне понадобится, я в институте тебя найду.
Он. Нет.
Она. Как нет? Ты что хочешь сказать, институт бросишь? Это что еще за дешевая мелодрама?
Он. Да нет, зачем. Просто там будет то же самое. Нам теперь все время что-нибудь будет мешать, вот увидишь.
Она. Ну, значит, так должно быть. По твоей же теории.
Он. Нет. Так не должно быть. Мы должны быть вместе. Мы с тобой…
У Нее звонит телефон.
Вот ведь елки зеленые, блин!
Она (в телефон). Да, Дима. Нет, ничем не занята. Есть. И в электронном виде есть. Да легко. Минут через десять. Я сейчас не дома. Да нет, уже иду домой. Приду и сразу скину. Да не за что. Пока.
Он. Что еще Тане потребовалось?
Она. Ты извини, мне пора.
Он. Да погоди ты.
Она. Все, я пошла.
Он. Не уходи. Завтра скинешь ему хоть всю областную библиотеку. А сейчас пошли его на фиг.
Она. Все, пока.
Он. Ну хоть пять минут еще погоди. Может он подождать пять минут? Не уходи.
Она. Все, все, пока. Пора мне.
Быстро уходит.
Он. Да… И черт же принес этого Диму с рефератом. Не мог до завтра подождать. Как она сказала? «Будто хочешь спрыгнуть с парашютом …» Если бы не этот Дима… И что же мне сейчас делать? Домой идти совершенно невозможно. Там в четырех стенах рехнешься запросто. И не заснешь ведь. И мать пристанет: что ты да чего ты. Нет, только не домой. А может… может, она еще вернется? Подождать ее тут? И сколько ждать? До бесконечности? Так. Спокойно. Жду… ну, полчаса. Нет. Лучше все-таки не надо. Она там… рефераты пишет, а я буду тут ее ждать. Нет, в такой роли я могу себе разонравиться, а этого все-таки не хотелось бы. Черт! Что же все-таки делать-то? Утром ладно, лекции, туда-сюда. А до утра? Сейчас-то что делать?
Подходит автобус.
Во! То, что надо. Покатаюсь пару часиков, а там посмотрим.
Садится в автобус. Едва автобус тронулся, вбегает Она.
Автобус уезжает. Она в одиночестве стоит на остановке.
Занавес