Уборщица. Кошмар! Кошмар!

Голос Радиста. Ты достала уже со своим Кошмаром. Вот скажу Герцогу.

Уборщица. Только попробуй. Я тоже тогда скажу. Кто к тебе по ночам тут через пятый подъезд…

Голос Радиста. Да ладно, ладно. Все равно недолго твоему Кошмару тут бродить.

Уборщица. Это еще почему?

Голос Радиста. А потому что скоро противопожарные учения. Приказ уже есть.

Уборщица. А Кошмар причем? От него пожара не будет.

Голос Радиста. А перевернут весь ДК вверх дном, вот его и выловят наконец.

Уборщица. Он не мешает никому!

Голос Радиста. От него грязь. И запах.

Уборщица. Сам ты запах. А он чище тебя.

Голос Радиста. Это ты Герцогу скажи.

Уборщица. И окурки по углам бросаешь. Вон даже на сцене. От кого пожар, так это от тебя.

Голос Радиста. Не дрейфь, не будет пожара. Все схвачено.

Уборщица. Что схвачено?

Голос Радиста. За пожарную обстановку бешеные деньги проплатили. Все тип-топ теперь.

Уборщица. А почему тогда сигнализация так волнуется?

Голос Радиста. Так она глупая, деньги считать не умеет, вот и волнуется. А за такие деньги…

Входит Худрук.

Худрук (Уборщице). В приемной надо вымыть. И срочно.

Уборщица. Так я мыла уже там. С утра сразу.

Худрук. В приемной! И срочно!

Уборщица. Уйду я с этой работы. Вон в детский садик пойду. Сегодня объявление видела. С детками, какая благодать.

Худрук. Срочно, говорю!

Уборщица уходит.

А ты, чижик мой, чем языком трепать…

Голос Радиста. Я тебе не чижик твой.

Худрук. Ты, козлик мой, чем языком почем зря трепать, занялся бы лучше фонограммами.

Голос Радиста. Я свою работу сам без тебя знаю. Не лезь, куда не просят.

Худрук. Герцог сказал, еще раз не будет хоровода…

Голос Радиста. А мне пофиг, кто что сказал. Мне тут столько не платят, чтоб всех слушать.

Худрук. Ты так договоришься когда-нибудь, зайчик мой.

Голос Радиста. Ты со мной расплачиваться собираешься?

Худрук. За что?

Голос Радиста. За пожар.

Худрук. Здрасьте, я ваша тетя. Я ж расплатилась.

Голос Радиста. Ты думаешь, я считать не умею?

Худрук. Странные какие-то претензии. Сколько наварилось, я тебе ровно половину.

Голос Радиста. Ты мне дурочку не строй. Я прекрасно знаю, сколько проплатили в пожарную инспекцию, сколько Герцогу откат и сколько осталось у тебя. Вот с этого мне половину.

Худрук. Что ты как маленький. Тому сунуть, этому, не знаешь разве. А все, что осталось, я честно…

Голос Радиста. И сколько ты наварила на этом якобы ремонте так называемом. На сигнализации этой долбанутой.

Худрук. Что ты орешь на весь ДК?

Голос Радиста. Забыла, кто тебе все это устроил? А то смотри, позвоню отцу, так он тут на вас проверку напустит реально, вас всех продать, не хватит заплатить! Закроют тут вас к чертовой матери!

Худрук. Да заткнись уже, дурак!

Голос Радиста (тише). Заплатишь, тогда заткнусь.

Худрук. Разорался. Ты еще на оперативке всем доложи, сколько мы с тобой где наварили.

Голос Радиста. Не расплатишься, так доложу. Герцогу будет очень интересно.

Худрук. И себя же сам же подставишь.

Голос Радиста. Напугала ежа голой задницей.

Худрук. Что-то ты совсем оборзел, ежик мой.

Голос Радиста. На себя посмотри, свинка моя.

Худрук. Ты с кем разговариваешь, в конце концов? Ты, в конце концов, свои служебные обязанности…

Голос Радиста. Я свои обязанности выполняю. А вот чьи это, интересно, обязанности, что шар до сих пор не сняли? Или тоже мои, считаешь? Мне, может, еще и сплясать за него?

Худрук. Ох, разгильдяй! Ну ничего, сейчас я его быстро.

Уходит. Входит Танцор. Точнее, вбегает, пританцовывая и напевая «Крутится, вертится шар голубой». Не прекращая импровизировать, легко снимает шар, укладывает его на сцене. Входит Шестерка.

Шестерка. Ты чего это, успел уже свой выговор обмыть?

Танцор. Лови!

Толкает шар в сторону Шестерки. Та едва успевает оттолкнуть его.

Шестерка. С ума сошел!

Танцор (поймав шар, снова толкает его Шестерке). Крутится, вертится шар голубой!

Шестерка (толкает шар назад). Ненормальный!

Входит Секретарша.

Секретарша. Вы что орете тут на весь дворец?

Танцор. Крутится, вертится над головой!

Толкает шар в сторону Секретарши.

Секретарша (отбивая шар). Ты что, дурак, зашибешь ведь!

Танцор (поймав шар, пытается запрыгнуть на него, но не удерживает равновесия). Девчонки, подержите шарик.

Шестерка. Это еще зачем?

Танцор. Хочу на нем станцевать.

Секретарша. Я не пойму, ты пьяный, что ли?

Шестерка. Мало нам Механика. Теперь и этот в астрале.

Танцор. Я трезвый, как пять астралов! Держите шарик, девочки!

Шестерка и Секретарша поддерживают шар с двух сторон. Танцор с разбегу запрыгивает на него и начинает танцевать. При этом поет:

Шестерка и Секретарша постепенно заражаются настроением и начинают подпевать ему. Из-за кулис появляется Худрук, потом Главбух, которая на протяжении всей сцены внимательно наблюдает, но ни в чем не участвует.

Танцор (продолжая танцевать). Крутится, вертится, хочет упасть! Крутится, вертится шар голубой!

Девушки начинают подпевать и пританцовывать. Шестерка и Секретарша, увлекшись, отпускают шар, но Танцор какое-то время ухитряется балансировать на нем в танце. Наконец теряет равновесие и спрыгивает с шара. Девушки с визгом разбегаются в разные стороны. Танцор ловит Секретаршу.

Секретарша. Отпусти, ненормальный! Колготки порвешь!

Вырывается из объятий Танцора.

Худрук. Слушай, а ты можешь на бис повторить?

Танцор. С наслаждением!

Хватает Худрука.

Худрук. Да не это! Да пусти же, надорвешься! Танец можешь повторить?

Танцор. Все, что захочешь! Румбу? Хип-хоп? Может, классику? Балет!

Худрук. Да ты пьяный что ли? Ушами слушай! На шаре можешь повторить?

Танцор. На шаре-то? Легко!

Вскакивает на шар, успевает сделать пару движений, но теряет равновесие.

Худрук. Да не сейчас же! Совсем с нарезки слетел? На юбилее!

Танцор. Когда угодно и где угодно!

Пытается поймать Главбуха. Та уклоняется.

Шестерка. А меня?

Танцор. Держись!

Хватает Шестерку.

Шестерка. Ой-ой, ты потише!

Танцор. Я же сказал – держись!

Входит Она.

Она. Всем привет, кого не видела сегодня.

Танцор резко останавливается, неловко опускает Шестерку на пол, почти роняет.

Шестерка. Ты что, сдурел?

Танцор (Ей). Здравствуйте.

Шестерка. До свидания! Думать мозгами надо, что делаешь, дурак. Смотри, каблук сломала!

Она (Танцору). Привет.

Шестерка. Ты мне туфли новые купишь, понял!

Она. А что случилось?

Шестерка. Вон у него спросите, с какого он дуба рухнул.

Танцор. Извини, я случайно.

Шестерка (разглядывая сломанный каблук). Случайно! А как я теперь домой пойду, случайно не скажешь?

Танцор. Дай посмотрю.

Шестерка. Да отпусти ногу, ну тебя в баню, а то совсем доломаешь.

Секретарша. У тебя какой размер?

Шестерка. Тридцать восьмой.

Секретарша. У меня запасные есть, только они тридцать девятый.

Шестерка. Велики.

Секретарша. Ничего, до дому добежать сойдет. Подложишь что-нибудь. Идем.

Уходят.

Худрук. Слушай, Танцор, ты бы сбавил драйва чуть-чуть, а то каблуков не напасешься.

Танцор. Да я нечаянно.

Худрук. За нечаянно бьют отчаянно. Что-то тебя последнее время как-то слишком много стало, прямо спасу никакого, и все не по делу. А как репетиция, так с фонарями искать надо.

Танцор. Я в пробку попал.

Худрук. Ну-ну. Пробка-то от шампанского хоть была? Шарик смотри не забудь убрать, а то опять выговор схлопочешь.

Уходит.

Танцор. А вы вчера…

Она. Да?

Танцор. Прошу прощенья, что заставил ждать.

Она. В смысле?

Танцор. Ну, на репетицию вчера… Постараюсь больше не опаздывать.

Она. Да это ерунда.

Танцор. Я пораньше завтра приду. А если в пробку попаду…

Она. От шампанского?

Танцор (улыбается). От мартини. В общем, если что, можно позвонить вам?

Она. Конечно.

Танцор. Значит, я буду звонить вам иногда. Хорошо?

Она. Буду рада. А почему «вам»? Мне казалось, мы на «ты».

Танцор. Ну да, то есть… В общем, пошел я, занятия пора начинать. А то и туда опоздаю.

Она. Удачи.

Танцор. Благодарю.

Уходит, с полпути возвращается.

Так значит, на «ты»?

Она. Если ты не против.

Танцор. Да нет, я наоборот… Ладно, побегу – девчонки ждут.

Уходит.

Она. «Благодарю…» Почему я так волнуюсь? Ведь абсолютно ничего не случилось. Ну влюбился… Ну, мне тоже нравится. Дальше что? Ведь что у нас с ним может быть? Мы же разные люди, просто до несовместимости. Варьете, клуб «Корвет»… ночной мотылек. Да нет, это просто эпизод, каприз художника. Скоро пройдет. Нам и говорить-то с ним, наверно, не о чем будет. Что ж я так волнуюсь?

Появляется Механик.

Механик. Вот думаешь, почему я пью?

Она. Ой! Вы меня напугали.

Механик. Нет, ты скажи, почему?

Она. Не знаю. Люди пьют от разных причин.

Механик. Нету причин у меня никаких. И никогда я не пил. Не веришь?

Она. Верю.

Механик. Не веришь… А я не пил нисколько, пока сюда не попал. Не веришь?

Она. Да верю, верю.

Механик. Думаешь, я пьяный? Да? А я не пьяный. Просто меня трясет уже от ДК от этого. Что тут творится, даже сигнализация не выдерживает. Не выносит сигнализация, кричит все время. Они все на меня: не кури на сцене да не кури в подвале. Дескать, она дыма не любит. Плевала она на дым! Она другое совсем чует. Не веришь?

Она. Верю, верю.

Хочет уйти, Механик ее останавливает.

Механик. Не веришь. А если хочешь знать, в прошлом году нас совсем закрыть хотели. Здание, говорят, аварийное. Крыша, говорят, обвалиться может просто в любой момент, вот так вот. Или сквозь пол провалимся все.

Она. А по-моему, это аварийное здание всех нас еще переживет.

Механик. Эх ты, кукла! Что говоришь, сама не знаешь что. Сигнализация, думаешь, дура? Она зря кричать не будет. И Кошмар нервный стал, все по углам прячется. Я бы ушел отсюда, да Герцог мой паспорт в сейфе арестовал.

Она. Это как?

Механик. Да я его на той неделе на лестнице выронил. А эта стерва нашла и Герцогу отдала. А Герцог говорит…

Она. Слушайте, а что это за Кошмар?

Механик. Вот сразу и видно, что ничего не соображаешь. А туда же, рассуждать. Кошмар тут самый главный человек у нас.

Она. Да кто он такой?

Механик. Ничего, придет время – познакомишься.

Она. Тут люди странные такие… и вообще, очень интересно тут.

Механик. Куда уж интереснее.

Она. А вы ведь здесь всех знаете?

Механик. Наизусть.

Она. Скажите, а вот Танцор…

Механик (перебивает). Да что Танцор! Вот стерва эта прошлой весной с дрянью той поссорилась…

Она. Кто-кто?

Механик. Да какая разница. Стерва эта, Худрук. Все чего-то не поделят, все мало им. Весной прошлой притащила целую сумку живых лягушек и Главбуху в кабинет выпустила. Дрянь-то эта, Главбух-то, дверь открыла, а там лягушки по всему кабинету скачут. Представляешь?

Она. Честно говоря, не очень.

Механик. Это еще что! Лягушки-то заговоренные были. Та дрянь потом вся бородавками обросла.

Она. Да бросьте вы, нет у нее бородавок.

Механик. Это теперь нету. Она тоже приколдовывает. Заговор нашла и свела их в два счета. На Уборщицу перевела. Она и мается теперь с бородавкой своей на носу. Опять не веришь?

Она. Ну, в общем…

Механик. Не веришь. А зря. Тут у нас, знаешь… Тут место такое. Тут, если хочешь знать, кладбище раньше было. Кладбище-то срыли, а ДК этот наш и построили. Вот у нас и не понять теперь без бутылки нипочем, на каком ты свете.

Она. Тут раньше лес был. Я для сценария материалы смотрела, для юбилея. Тут был сосновый лес, его вырубили. А немного до сих пор осталось, у ДК вон растут сосны.

Механик. Читала она. Они там тебе напишут, только читай. Кладбище было тут. Я-то постарше тебя, так еще помню.

Она. Так ДК-то строили еще в тридцатые. Вам же не сто лет, что вы можете помнить?

Механик. Мне шестьдесят лет, а помню я, что люди рассказывали. А когда психов сюда эвакуировали…

Она. Каких еще психов?

Механик. Обыкновенных. Не знаешь, какие психи бывают? Психушку эвакуировали в войну и в ДК разместили. Тоже, скажешь, неправда?

Она. Был тут госпиталь во время войны, это точно.

Механик. Ну вот видишь. Зря, что ли, у нас тут ненормальные одни работают? Дурдом, он если где поселится, то уж навек.

Она. Так обыкновенный был госпиталь. Раненых тут лечили, с фронта. Я и фотографии видела. Даже тут, на сцене, койки стояли.

Механик. А какие я тут по ночам фотографии вижу, так и не дай Бог.

Она. А вы действительно тут живете, прямо в ДК? Мне Худрук говорила.

Механик. Говорить-то легко, а вот поживи тут. Летом вот как-то, не так и поздно было, часа, может, два, а может, меньше. Так наверху, в правом крыле, знаешь, где звукозапись? Радиста хозяйство. Как завизжат они, как заверещат дурными голосами – у меня аж мороз по коже. Смотрю, Кошмар выскочил как ошпаренный, и дёру вниз. Я тоже думаю, куда бы мне сорваться, да не успел. Смотрю, идет. Страшная, лицо кривое, вместо глаз черные впадины. И веришь, голая вся. Как есть вся, трусы одни надеты, да и тех не разглядеть. А рот красным вымазан. Идет и воет. Не знаю, как не помер на месте. Думал, точно упырь какой или того хуже. А это, представляешь, Радист опять к себе девок привел, так они передрались там у него по пьяни. Я его чуть не убил потом.

Она. Да не может этого быть. Все-таки муниципальное учреждение.

Механик. Оно и видно, что муниципальное учреждение. Ты тут еще без году неделя, не понимаешь ничего. Это учреждение уже двадцать пять раз купили и продали, а оно все муниципальное. Тут знаешь какие деньги крутятся, аж сказать страшно. Не может быть! Сказанула. Да тут, если хочешь знать, все что угодно может быть.

Она. Да, вы знаете… Как ни странно, и у меня такое впечатление. Здесь все возможно. Так и ждешь невольно какого-то чуда.

Механик. Дождешься, не бойся. Мне вон зарплату мою же в руки не дают, чем не чудо?

Она. Ну так вы же…

Механик. Что я же? Могу я без денег жить, а? Мне ведь есть-пить надо? А она говорит, я лучше тебя знаю, что тебе надо, и деньги мои присвоила. Ну вот скажи, ну можно так жить? А?

Она. Грустно, конечно.

Механик. А ты бы стерве-то этой и шепнула бы. Скажи, загибается человек без денег.

Она. Вы меня извините, но…

Механик. А не дашь тогда рублей сто взаймы? Я с получки отдам.

Она. Нет, не могу. Не обижайтесь.

Механик. Да чего обижаться. Ладно, пойду я. У меня там дел полно, а я тут с тобой разговорился. Увидимся еще.

Она. Да, конечно, увидимся.

Механик собирается уходить, замечает шар.

Механик. Нет, этот Танцор все-таки меня поражает. Опять шарик не убрал. Он что себе думает? Я за него буду убирать, что ли?

Уходит.

Она. Да что они все с шаром этим к нему привязались? Как будто он обязан ерундой этой заниматься. Нашли крайнего.

Уходит, катя перед собой шар.