Невер Анна

Глава 1 - Пролог

  /Обжигающий след/

  Июль, 9023г. от сотворения Хорна

  Крассбург

  Министра по вэйн-безопасности Павла Антеича всегда манили красоты подводного мира. И многие служащие Вэйновия знали об этом его увлечении. Особенно Капитон - секретарь его сиятельства, высокий сутуловатый юноша с усиками над тонкими бледными губами.

  Когда министр одалживал свой аллонжевый парик бюсту императора, и в очередной раз отправлялся в 'заплыв', секретарь старался не отвлекать старика по делам, которые могли ждать. Но сегодня прибыл гонец с донесением высокой важности, не требующей отлагательств. Вторая степень, не больше, не меньше. И Капитон понял, что придется лезть под горячую руку, но доложить о том министру. Секретарь достал из сейфа ключ - створку раковины жемчужницы, и вошел в портал.

  Короткое чувство невесомости и одновременно сдавленности. Запах водорослей и соли, далекий шум прибоя, прежде чем появиться на влажной гальке острова. Яркое солнце и синее небо на миг ослепили Капитона, и он невольно сжал рукоять скипа. Но остров не представлял опасности. На его западной стороне покрытые жесткой остролистой травой холмы сменялись чернеющими скалами-исполинами. На южной, где располагался проем портала, волна накатывала на пологий берег, лизала гальку и дарила бусы из бурых водорослей.

  Секретарь направился по полосе прибоя к ближайшему рифу. Похоже, не только министру приглянулся остров. Не менее сотни чернокрылых урилов считали себя здесь полноправными хозяевами, о чем и возвещали трубными криками с верхушек утесов.

  Капитон закрыл глаза, внутренне настраиваясь на поиск. Три минуты усилий, чтобы, наконец, клубы тумана рассеялись, и прояснилось видение: Крупная косатка, лениво шевеля плавниками, зависла вблизи подводного кекура. Отвесная стена колыхалась, облепленная бурыми и ядовито-зелеными водорослями и, как шуйский длинноворсный ковер, пестрела от присутствия морских тварей. Косатка любовалась парой морских коньков. Две козявки клялись друг другу в любви до смерти, цепляясь прозрачными хвостишками. Захваченная зрелищем косатка не заметила, как от нее в испуге увильнула зазевавшаяся стая барракуд.

  'Ваше сиятельство', - виновато позвал Капитон.

  И быстро добавил:

  - 'Срочное донесение. Вторая степень'.

  Кит шевельнул плавником и затих, боясь спугнуть коньков. Отпарил подальше. И только потом клацнул пастью.

  'От кого?'

  'Специальный оперативный'.

  'Хм... Выхожу' - смирился министр.

  Спустя минуту, над морской гладью вскинулся черный спинной плавник и на скорости устремился к берегу, туда, где стоял секретарь. Пучина взорвалась пеной, и огромная косатка выбросилась на риф с легкостью ласточки. Подняла гладкий хвост. От пенных брызг намок подол суконного камзола Капитона и прилип к его худым коленям. Там, где только что лежала косатка, поднялся старик довольно крепкого телосложения. Министр провел ладонью от широкого лба к затылку, приглаживая редкие пряди седых волос.

  Не понятно было, кто из двух вэйнов вышел из воды. Скорее секретарь. Мантия министра выглядела так, словно только из прачечной, - сухой и выглаженной. Из ее фалд выглядывал скип - средней длины жезл из драгоценного черного дерева, инкрустированный белым золотом и шпинелью. Молодой человек боялся представить, насколько мощным могло быть это оружие в деле.

  - Пал Антеич, - начал секретарь, но министр остановил его.

   - Обсудим в кабинете, Капитон. Только его стенам можно без опаски доверять секреты.

  Старик, щурясь от солнца, взглянул вверх, где в небе кружила пара урилов.

  В молчании они шагнули в полупрозрачную арку портала. Ключом на этот раз послужила перьевая ручка Капитона, с которой секретарь не расставался. Прямой телепортацией в кабинет не пользовался даже министр, в целях безопасности. Враги Империи могли отследить путь и, подобрав ключ, напрямую попасть в цитадель Отдельного Вэйновского Корпуса Имперской стражи.

  Толстая дубовая дверь с легкостью растворилась, и они вошли в просторный вестибюль Вэйновия. Точно такие же двери тянулись по периметру круглого холла. Сверху падал рассеянный свет. Он проникал через матовые стекла витражного купола. Мраморные плиты пола дробились к центру зала на более мелкие и вливались в мозаику, изображающую герб Вэйновия: белый винторогий дракон Вемовей, ипостась и одновременно слуга Вэи, расправив крылья, держал в левой лапе скип, в правой - молодой росток ржи. 'Во славу Державы защищать и созидать' - гласила надпись на ленте герба.

  Вестибюль наполнял народ. Магистраты и служащие Вэйновия сновали туда-сюда. Мелькали многоцветные парики. Стучали каблуки, шелестела бумага, и не прекращался гул голосов. Кто-то входил в двери, кто-то выходил.

  Пал Антеич обычно старался не пользоваться порталами внутри здания. 'Так ходить разучишься. Ноги на что Творец дал? Пешком, только пешком. И тебе, Капитон, советую'. Старику-то что? Пару раз за день выйдет из своего кабинета. И все. А Капитону по его милости приходилось мотаться по лестницам как ошалевшему рысаку.

  Но сейчас министр изменил своим принципам и вместе с секретарем снова вошел в одну из кабинок, которая за долю секунды доставила их на седьмой уровень в восточное крыло.

  Они воспользовались не парадным, а служебным входом. Прошли коридорами в просторный длинный кабинет. Шляпа слетела с головы министра и повисла на вешалке. Это означало, что министр пребывал в нетерпении, - обычно он редко когда прибегал к бытовой вэе. В трех арочных окнах открывался Крассбург с высоты птичьего полета. Ранний летний вечер начинал зажигать фонари на улицах, бульварах и площадях столицы. Закат расцвечивал пунцовыми оттенками черепичные крыши домов, башенок, дворцов и полыхал в золотых куполах церквей Единого.

  Приветствуя хозяина, кабинет услужливо зажег мошкарную люстру - в стеклянных запаянных колбах-лампах зароились миллионы светлячков: маленьких мошек, размером с пылинку, освещая кабинет. Министр снял с бронзовой головы Антея III свой парик и натянул на голову. Опустился в кожаное кресло с высокой спинкой.

  - Приступим, Капитон. Где посыльный?

  - В приемной.

  - Покажи.

  - Один момент, ваше сиятельство.

  Секретарь подался к стене, обитой синим бархатом, где висела дюжина портретов министров - предшественников Павла Антеича. Капитон качнул серебряную раму третьего портрета из ряда, с полотна которого властно взирал тучный мужчина средних лет в парике 'крылья голубя'. Квадратный подбородок его покоился на пышном жабо. Скип он сжимал в огромной когтистой лапе.

  Качающийся портрет министра 'Львиная Лапа' заставил исчезнуть тяжелый книжный шкаф. Стена за ним оказалась стеклянной, и дала возможность увидеть человека в приемной незаметно для самого посетителя.

  Вэйн-оперативник лет тридцати с лишним сидел на диване для ожидающих, откинув голову и слегка прикрыв глаза. Недвижимо, словно каменный истукан сотворенный взглядом феникса. Гладко забранные в маленький хвостик волосы. Защитная связка амулетов на шее. На коленях вэйн держал ореховый скип с выраженными кольцами из бивня рогоноса. На волевом лице гонца читались неуклонная готовность ждать прихода министра хоть весь свой век, и спокойствие человека, исполняющего свою миссию.

  У ног вэйна, положив полосатую морду на лапы, дремал верховой рысак довольно потрепанного вида. С боков животного свисал клочьями сваленный мех. А крылья не до конца были втянуты в передние лапы, несколько палевых перьев торчали из-под лопаток. Острые уши животного, увенчанные кисточками, поворачивались на любой шорох.

  Когда-то в юности Капитон мечтал стать оперативником. Закончить высшее военное Училище имени св. Вемовея. Поступить на службу в Оперативный отдел. Стоять на страже империи, ловить преступивших закон опасных Панокийских диверсантов. Тогда, отголоски войны с Панокией еще будоражили умы мальчишек, не то, что сейчас. Но мечты так и остались мечтами, может быть потому, что он с детства боялся даже сесть на рысака, тут не до полетов. А возможно, просто повзрослел и понял, что не создан стать воином. Отучился в столичной Правовой Академии, устроился не без помощи отца в министерство, дослужился до секретаря, что делало ему честь. И по рангу он стоял выше рядового оперативника и жалование получал никак не меньше. Но все-таки нотка зависти звучала в его сердце, когда он глядел на гонца в приемной.

  С пол минуты понадобилось министру, чтобы оценить прибывшего. И прощупать энергию его мыслей, как догадывался секретарь.

  - Пусть войдет, Капитон. Пригласи.

  Шкаф вернулся на законное место прежде, чем вошел гонец. Оперативник поклонился. Выпрямился перед министром:

  - Здравия желаю, ваше сиятельство!

  - Оставь, - отмахнулся Павел Антеич. - Давай по делу.

  - Меня послал управной спецоперативного отделения Политов Роман Валентович. Смею доложить дословно. Двадцатого числа нами был задержан язык, по свидетельству которого некие пока неустановленные лица заинтересованы в сборе невесомых и ведут активные действия по их поиску. Три тотума уже найдены и находятся в их руках, владельцы уничтожены.

   Министр отшатнулся на спинку кресла. Приподнял в удивлении брови. И Капитон, внимательно следивший за выражением лица начальника, невольно повторил это движение.

  - Хм. Но зачем им это нужно?.. Это проверенная информация, гонец?

  - Так точно.

  Министр сложил ладони вместе и поднес к переносице. Павел Антеич знал, что девять из шестнадцати тотумов давно находятся в секретке Вэйновия и опутаны сторожевыми заклинаниями как катушка нитками. Ни один вор не сунется туда, если дорожит жизнью. Каждый из тотумов представляет собой просто сильный оберег. Но если их объединить... Хм. Кто-то в Вэйновии без его ведома ведет двойную игру.

  Министр поерзал в кресле.

  - Так гонец, передашь вот что.

  Капитон приготовился конспектировать, но Павел Антеевич дал отбой взмахом руки.

  - Передашь Политову. Расследование разрешаю. Более того, пусть он подключает лучших своих молодцов. Важно, кто за этим стоит. Мне нужны имена. Параллельно ведите поиски оставшихся четырех тотумов, постарайтесь договориться с владельцами без принуждения, можете посулить вознаграждение. Но в пределах разумного, естественно. У вас есть какие-нибудь предположения, где искать тотумы?

  - Так точно. Мы задействовали видящих. Маяки указывают, что один тотум находится где-то на северо-востоке Ижской губернии.

   'В какой дыре', - подумал Капитон. Секретаря разом отпустила зависть. Хорошо, что это не он служит в спецоперативном, и не его могут заслать на край Империи в провинцию шлепать в грязи по бездорожью. Куда лучше - теплый кабинет и вид столицы из окна в вечерних огнях.

  - Продолжайте искать. И смотрите, не провороньте, - прогремел министр, и добавил:

  - Вы свободны, молодой человек. Отправляйтесь.

Глава 2 - Новость

  /Обжигающий след/

  Август, 9023г. от сотворения Хорна

  Ижская губерния, г.Увег

  Серый туман... Кислый запах копченостей и дешевого табака.

  - Я понятно выражаюсь? - прозвучал рядом сухой требовательный голос.

  В глазах прояснилось, и Тиса смогла оглядеться. Комната тонула в полумраке. Одинокая свеча, самая обычная без наклада, истекала жидким воском на дубовую столешницу, испещренную мелкими царапинами. Острое пламя шипело и билось. Дрожали тени на бревнах лиственничного сруба. Под потолком, подбитым дранью, щерилась голова лохматого вепря, сверкая изогнутыми длинными как сабли клыками. Чучело буравило Тису единственным стеклянным глазом.

  За гранью света во тьме проявились контуры кресла с высокой спинкой. Тиса скорее почувствовала, чем разглядела сидящего в нем собеседника. Как и тех двоих, что замерли за его спиной.

  - Да или нет? - голос зазвенел ледышкой.

  - Да, господин! - Тиса удивилась, услышав свой приглушенный ответ. Ладонь сжала жесткое ребро стула.

  - Отлично.

  Навстречу ей на свет воспарил рыжий кошель, размером с бычье сердце. Из замши, - сперва опрометчиво подумала Тиса, - но потом разглядела матовые чешуйки, - нет, змеиная кожа. Кошель продолжал парить на расстоянии вытянутой руки.

  - Я вижу, мы нашли общий язык, - произнес уже мягче вэйн, теперь это было очевидным. - Придерживайся плана. Древняя вэя в твоих руках выполнит все приказы, точно послушная кошка. Связь только в крайнем случае. Возможен перехват.

  Приближаясь, кошель снизился и уткнулся в колени. Тиса решила, что имеет место ошибка. Ее приняли за другого человека. Между тем рука Тисы, широкая в грубой черной перчатке с отложной манжетою, подхватила кошель. Тиса насторожилась. Что-то здесь было не так.

  - Помни, владелец не должен остаться в живых. Уничтожь его!

  'Что?!' - переспросила Тиса, но голоса своего не услышала. Лишь треск свечи нарушал молчание.

  'Что со мной?' - попыталась сказать Тиса. Как и прежде ни звука не слетело с ее губ.

  Вдруг ее осенило.

  Стоп. Это не моя рука! - Тису охватила паника.

  - Портал обеспечим сразу, как только владелец окажется мертв. Открой кошель! - продолжал собеседник.

  Пальцы вопреки желанию Тисы заплясали над узлом шнурка, что стягивал мешочек.

  Она почувствовала, как подступает гнев:

  'Нет, ты не развяжешь его! Черта с два!'.

  Она призвала всю свою волю, чтобы обрести власть над телом, но руки не поддавались. 'Давай! Давай же!' - от напряжения у нее стало темнеть в глазах. Вдруг она ощутила покалывание в подушечках пальцев. И руки замерли.

  - Я.. не... стану! - насилу выговорила Тиса низким мужским голосом.

  - Что?!! - взревел незнакомец, не веря ушам, - Не может быть! - и, вскочив с места, рванулся к ней.

  Тиса почувствовала, как страх накатил на нее омерзительным шквалом. Ее подбородок сам вздернулся вверх, а взор уперся в лицо, черты которого казались смазанными будто размытая дождем акварель. Но глаза. Она никогда не видела раньше таких глаз, - отвратительные, без зрачка, слабо светящиеся фосфором. Они прожигали ее насквозь ледяным пламенем. Невыносимая боль резко пронзила голову, миллионами игл впилась в мозг, разрывая его на мельчайшие частицы. Тиса застонала, теряя сознание.

  Глубокая ночь заливала комнату чернилами. Через тюль тягуче просачивался лунный свет и ложился на стены.

  Тиса лежала на спине в теплой постели, раскинув тонкие руки, подобно надломленным плетям. Каштановые кудри слиплись от холодного пота. Взгляд медовых глаз, невидяще уперся в потолок. Прошло некоторое время, пока она стала осознавать себя. Следом отрезвляющей волной накатил холод. Стуча зубами, девушка свернулась калачиком под простыней. Её трясло.

  Сообразив, что не может согреться, Тиса встала с кровати. Извлекла из нижнего ящика шкафа шерстяную шаль и закуталась в нее. Потом звякнула склянками в тумбе, вынимая графин. Ежевичная настойка обожгла горло, пищевод и зажглась в животе кислотой. Жар разлился с кровью по венам, возвращая способность соображать.

  - Что это было? - ее шепот прозвучал резко на фоне далекого пения сверчков и ветра. Тиса сделала еще два глотка из графина.

  Такое ощущение, что...

  - Нет, - протянула девушка, сев на кровать. - Снова видения? Не хочу!

  Она оттолкнула тонкую нить, заманчиво протянутую из памяти, по которой она смогла бы восстановить увиденное, собрать его как мозаику.

  - Не собираюсь разбирать всякий бред, - сказала Тиса заплетающимся языком и снова поднесла к губам горлышко графина. Но, вдохнув пары спиртного, поморщилась, и убрала сосуд обратно в тумбу, в самую глубь. Если Камилла найдет - ворчаний не оберешься.

  Чувствуя приятное тепло в теле, девушка бухнулась на перину и моментально уснула.

  ***

  Утро началось с крика соек за окном. Птицы не поделили желудь и горланили в кроне дуба.

  Тиса потянулась в постели. Вспомнив отторгнутое видение, девушка слегка нахмурилась,- давно они ее не беспокоили. В ногах ощущалась слабость. Девушка подошла к окну. Она отставила в угол подоконника горшок с фиалками прежде, чем вздернуть щеколду. Рама с коротким скрипом распахнулась. В комнату ворвался свежий воздух. Тюлевый занавес захлопал по девичьим плечам. Далеко в кисейной утренней дымке к зеркальному озеру спускались черепичные крыши белых домиков. За озером махровым полотенцем поднимался лес, который уже начинал желтеть, чувствуя приближение осени. У самого горизонта белым ожерельем лежали скалы. День обещал быть солнечным и ясным.

  Первым делом умыться. Тиса налила из флакона жидкое мыло в ладонь и понюхала: чабрец, шиповник, череда, календула. Не плохой букет получился.

  - Посмотрим.

  Девушка наступила на педаль умывальника, подставляя руки под тонкую струю. Вода глухо застучала о чугунную раковину. Тиса смыла с лица пену и сморщила нос:

  - Не хватает мелиссы.

  Она положила пузырек с мылом в сумку, для Зои.

  Сегодня выбор пал на зеленое шерстяное платье с воротничком-стоечкой. Тиса посмотрелась в зеркало. Ночь оставила на лице едва заметные круги под глазами, как всегда после видений. Из шкатулки на сосновом столике девушка вынула наручные часики. Ремешок из грубой коровьей кожи обхватил тонкое запястье. Два выдоха на крышку изящного циферблата, изрезанную трещинами, и появилась испарина. Девушка натерла стекло до блеска рукавом платья. Все шесть серебряных ажурных стрелок не двигались, как и прежде.

  Дернулась ручка входной двери.

  - Тиса Лазаровна, вам нужна вода? - послышался звонкий голосок.

  Тиса сдвинула засов и впустила девушку с ведром воды:

  - Заходи, Уль. Я уже умылась. Но раз принесла, то долей, пожалуйста.

  Уля подставила к умывальнику табурет, залезла на него и вылила воду в чан, сверкнув белоснежными полными икрами. Толстая пшеничная коса Ули сегодня сплеталась надо лбом и опускалась до округлых ягодиц.

  - Красиво ты косу сегодня заплела, - похвалила Тиса.

  - Да, мне самой нравится, - Уля спустилась и поглядела на себя в зеркало соснового туалетного столика Тисы. - А у вас сегодня на голове, будто мыши в кубле ночевали. Да и круги под глазами, страх Божий.

  Уля громко засмеялась. Как всегда от смеха у нее раскраснелись шея и щеки. Молодая хозяйка снисходительно улыбнулась горничной.

  - Давайте, я вам расчешу волосы, - предложила Уля.

  Тиса села на табурет у зеркала и пять минут наблюдала, как ее растрепанные каштановые кудри постепенно вобрались в узел на затылке. Узелок Уля закрепила сиреневой лентой, скрученной по краям от частой носки.

  Поблагодарив Улю за прическу, Тиса спустилась к завтраку. Небольшая столовая, смежная с кухней, пахла кофе и тушеным мясом. В окно бил утренний свет, в открытой форточке щебетали любопытные воробьи. Из кухни слышался лязг кастрюль и напевание Камиллы. Кухарка сегодня тянула 'Мил дружок колечко подарил...'. Все же медведь когда-то серьезно покушался на ее ухо. Пела стряпуха таким голосом, что напрашивались мысли о несмазанной телеге.

  Отец не стал ее ждать и уже приступил к трапезе. На завтрак сегодня гречка с мясом, сдобренная сливочным маслом. Золотистым и наполовину растопленным. Блюдо с резаным хлебом. И миска с жареными кабачками, луком и помидорами.

  - Доброе утро, - поздоровалась Тиса без выражения. Крикнув в кухню громко: 'Привет, Камилла!' девушка уселась на стул рядом с отцом.

  Из кухни донеслось ответное приветствие.

  - Угу, - промычал отец, не отрывая взгляда от 'Областных ведомостей'. Капитан Войнов часто читал газету во время еды.

  Тиса окинула отца взглядом. Широкий с залысинами лоб, седой жесткий волос. Две морщины на переносице в минуты расстройства сходились в одну. В расстегнутом вороте льняной рубахи светилась грудь с бледно-голубой наколкой. Впрочем такой небрежный вид скорее являлся исключением, чем правилом.

  Девушка наколола на вилку кусок говядины. Слишком, конечно, для утра. Но в доме давно заведено солдатское правило - завтраки обязаны быть сытными.

  Из кухни выплыла Камилла. В руках кухарка несла тарелку полную золотистых пышек. Судя по поднимающемуся парку, - только что со сковородки. И кувшин молока. Вслед за Камиллой из кухни выскочил Огурец, - толстый полосатый кот, - получивший свое прозвище за любовь к огурцам. Подрагивая вытянутым пушистым хвостом, он ловил розовым носом аромат пышек.

  Камилла опустила на стол ношу:

  - Ох, знатные пышки получились. Тиса, попробуй. Лазар Митрич, - со сливками. Только что, Платон Акопыч принес бидончик. Коровки Бурьяных чистоплотные.

  Тиса взяла пышку и быстро перенесла в свою тарелку:

  - Спасибо, Камилла. Вкусно пахнет.

  Камилла извлекла из буфета две жестяные кружки и поставила на стол.

  - Садись с нами, - предложила Тиса.

  - Я позже, - пухлые пальцы кухарки теребили оборку передника. - Лазар Митрич?

  - Да, - промычал капитан, не отрывая взгляда от газеты.

  - Не скажете, когда ждать отряд, что таможенников в Ижеск сопровождает? Все Яшку своего жду.

  - Как мне известно, Зарай Климыч 'изъятку' уже сдал, - отец мельком посмотрел на кухарку. - К концу следующей недели должны явиться.

  Камилла радостно всплеснула руками.

  - Ну, слава Единому!

  Загромыхали ведра. Из кухни показалась коротко стриженая голова новобранца.

  - Камил Санна, куда ставить-то?

  Кухарка шикнула на него. Голова исчезла. Вслед за нею и Камилла.

  Отец и дочь ели молча. Иногда тишину нарушал звон вилок о тарелку. Тиса взглянула на кота. Огурец тут же принял несчастный вид некормленого с месяц создания. Но этот номер с Тисой не прокатывал. 'Созданию' после завтрака отойдет целая миска еды. А пока люди за столом, изволь ждать.

  Кот просек настроение девушки и с обиженным видом запрыгнул на подоконник. Оттуда на форточку. И стал наблюдать за воробьями на ветках ясеня.

  Скрипнула дверь столовой.

  - К вам можно, капитан? - квадратного телосложения старшина Кубач Саботеевич протиснулся в дверной проем.

  Отец без слов указал на свободный стул.

  Тиса была довольна концу тишины. Она слушала мужчин, и в который раз удивлялась тому, как служба оживляла отца.

  - Северная сторожа починки требует, - старшина тряс длинными усами.

  Отец отмахнулся.

  - Сейчас нет на это денег.

  - А я тебе говорю, если не подлатаем сруб, весной останемся без вышки, - Кубач развел пудовые ладони. - Крыша завалится вскоре. Бревна в иных местах жук источил, труха одна.

  Отец в задумчивости ущипнул щетинистый подбородок.

  - Ну, хорошо. Зови зодчего, только без артели. Бревна наши молодцы сами таскать горазды.

  Кубач довольно кивнул и попросил у Камиллы кваса. Получив кружку, отхлебнул и одобрительно причмокнул губами:

  - Что наши из Ижеска, капитан?

  - Зарай уже сбыл 'изъятку'. К концу недели будут, если в дороге все гладко.

  - Климыч, должно быть, половину деньжат в свой карман положил, - цокнул Кубач.

  Отец нахмурился.

  - Это нас не касается. Пусть его Ижский начальник печется о чистоте рук своих подчиненных. Ты лучше ответь, что с мукой? Ездили с Жичем к Гришаю?

  Кубач фыркнул:

  - Этот рвач уже по пятьдесят копеек за мешок просит. Муха, что в прошлом году в полях объявилась, на сей раз побила треть урожая. И зерно подорожало сразу на пятак.

  - Ну что поделать, - нахмурился отец. - Придется брать. Скупаться в Сеевке дороже станет.

  - Эти зерноробы из года в год ноют, то их поля дождь залил, все погнило, то засуха изжарила. Благо, скоро вэйн приезжает. Будет им погоду править. Может тогда цены спадут.

  - Вэйн, говоришь? - с сомнением переспросил Лазар.

  Тиса приподняла брови.

  - Да. Я сначала подумал - вранье, - Кубач махнул вилкой и пара зерен гречки полетели через стол. - Какой колдун согласится в нашей глуши работать? Но Лавр зарекается, что приедет. Видать, завалил он письмами Ижского наместника по горло. Добился-таки.

  - Ну-ну, посмотрим, - отец пропитал льняной салфеткой усы. - Пора.

  Капитан поднялся из-за стола. Следом за ним старшина. Отец снял мундир с крючка вешалки, - залоснившийся на локтях суконный цвета мокрой горчицы. Надел на себя. Застегнул его на медные пуговицы до подбородка. Подхватил кожаные ножны с саблей с нижнего крюка вешалки. Пристегнул их к портупее на левом боку.

  Девушка проследила взглядом за мужчинами до двери.

  Потом сложила тарелки и отнесла их на кухню. Камилла приняла у нее посуду.

  - Отец вчера мне выдал деньги на хозяйственные нужды. Вот, возьми на продукты, - Тиса вытащила из кармашка юбки монеты. - Хватит столько?

  - Да. Замечательно, - Камилла забрала деньги. - Вот, только. Как на счет казана, девочка? Помнишь, я говорила? Хочу вас пловом чиванским порадовать. А его в обычной кастрюле не сделаешь.

  - Сколько он стоит?

  - Восемьдесят копеек.

  Тиса добавила еще рубль к деньгам Камиллы.

  - Еще я подготовила список покупок для Цупа. Вот, возьми, - Тиса протянула Камилле маленький желтый листок, исписанный чернилами. - Снарядишь его на неделе, хорошо?

  - Конечно, детка.

  Из столовой послышался короткий кошачий 'мяв' и треск веток за окном. Должно быть, Огурец опять за воробьем выпрыгнул.

  - Ты сейчас к своему лекарю, поди? - спросила Камилла. - Отнеси ему склянку и попроси еще снадобья. Пять дней растирала стопы - куда боль делась.

  Кухарка умудрялась мыть посуду и жестикулировать одновременно.

  - Нет, я сейчас к подруге, - ответила капитанская дочь. - Потом к Агапу Фомичу.

  - А, ну тогда я сама отдам. Это к Зое или к Ганне?

  - К Зое.

  - Милая девушка. Когда же ей рожать-то?

  - В ноябре, - нехотя ответила Тиса.

  Еще пара вопросов, и ей, наконец, удалось покинуть кухню.

  Войнова вышла из корпуса на хозяйственный двор. На крыльце болтали две знакомые прачки, поставив на перила тазы с мокрым бельем.

  - Я их сама видела - говорила одна.

  - На что она надеется, дурочка? Думает, он на ней женится? - ахнула другая.

  Обе прачки, завидев девушку, прекратили сплетничать. Со стороны солдатской столовой раздался визгливый голос Жича - войскового повара. Широкоплечий с короткой толстой шеей Жич спорил с молочником о цене и позволял себе крепкое словцо.

  - Разве это сметана? Это моча, а не сметана! - наседал на Акопыча Жич. - Полтора рубля за нее дам, не больше.

  Молочник своими закрученными тонкими усами напоминал таракана. Он ловко отпрыгивал от повара, как от цепного пса, и снова повторял:

  - Ну, что вы, Жич Бадросович. Хорошая сметана. Такая, же как в прошлый завоз. Два рубля ей цена, не меньше.

  У столовой, накреняясь на один бок, стояла телега груженая бидонами. Тройка новобранцев таскала бидоны на войсковую кухню.

  Тиса пересекла двор: споткнулась о курицу, обошла поросят, пропустила группу военных. Некоторых солдат она знала, и кивала в ответ на приветствия. От заманчивой мысли прогуляться по Увегу пешком в хорошую погоду Тиса сразу отказалась, времени мало. Ганна все же умудрилась встревожить ее своим вчерашним письмом. Девушка направилась к конюшне, длинной саманной постройке с соломенной крышей.

  У входа в конюшню на бревне сидел дядька Зошик и чинил упряжь. Загорелые руки умело работали шилом и толстой ниткой. Рядом, прислонившись к колесу телеги, храпел Цуп. На красный нос извозчика съехала кепка.

  - Дядь Зошик, я Ватрушку беру.

  Зошик отложил в сторону упряжь.

  - Пошли. Я помогу тебе оседлать кобылу.

  - Ватруха уже не такая резвая, как бывало. Все больше спит. Да и слепнуть стала, - ворчал Зошик на лошадь, затягивая под серым в яблоко пузом подпругу седла. - Может и подвести в дальнем пути.

  - Ничего, мы с ней лихачить не будем.

  - Стареет, - конюх похлопал кобылу по крупу. Ватрушка фыркнула. - Слышал, вэйны сочинили пилюли. Если их дать выпить любой лошади, даже нашей старушке - то та сможет бежать день без устали.

  - Пробовать всякую гадость на бедных животных, - возмутилась Тиса.

  - Ну, - покачал головой Зошик. - Не скажи. С одной стороны, то конечно. А вот, если больного надо срочно к лекарю доставить, тогда как?

  - Все равно, - не сдалась молодая хозяйка. - Пичкать пилюлями животных! Дали бы мне волю, я бы этот вэйновский цех давно закрыла.

  Зошик пожал плечами, мол, ну как знаете.

  Девушка приладила к седлу сумку и взобралась на Ватрушку.

  Через минуту Тиса Войнова выехала через арочные ворота военной части, кивнув постовому на проходной. И пустила Ватрушку рысцой через дубовую рощу, далее по улочке, держа путь в восточную часть Увега.

  Через полчаса девушка, пригнув голову, заехала в калитку. И спешилась у небольшого домика с верандой, увитой кустом синего клематиса. Из летней кухни появился мужичок, помогающий по хозяйству Кошкиным. Тиса сдала ему поводья Ватрушки и вошла в дом, вытерев на пороге подошвы сандалий о мокрую тряпку. Но пройти в гостиную не успела, так как из нее выбежала уже навстречу ей Марика - младшая сестра Зои. В желтом платьице и с белой атласной ленточкой в нежных светлых локонах, - она была так хороша, как возможно только в шестнадцать лет.

  - Тиса, привет! - звонко поздоровалась Марика. - А Зойка с Ганной к озеру пошли, в беседку.

  - А ты что не с ними?

  Марика сморщила веснушчатый носик.

  - Да ну ее, она в последнее время еще вреднее стала. Даже мамка с ней поругалась.

  - Понятно, но ты, я вижу, не скучаешь, - Тиса указала на книжку в руке Марики. Судя по обложке - женский роман.

  - Да, - хихикнула Марика. - Сейчас на самом интересном месте читаю. Главный герой - красавец вэйн. Она в него влюбилась, а он...

  Тиса фыркнула:

  - Только не рассказывай мне всей книги. Я уже сочувствую бедной девушке.

  - И чего ты так вэйнов не любишь, Тиса? - Марика выкатила вперед нижнюю губку.

  - А то, что все девицы просто с ума сходят, когда речь заходит о вэйнах. Вэйны то, вэйны это. А они еще неизвестно чего больше своей волшбой приносят: пользы или вреда. Почитай лучше историю Империи. Там полно примеров вэйновского произвола.

  Тиса назидательно кивнула.

  - История - это же скука смертная, - тоскливо протянула Марика.

  Из гостиной вышла женщина, еще не старая, сохранившая стройность фигуры, - Настасья Ефимовна, мать Марики и Зои. Тиса поздоровалась. Поговорив с женщиной о здоровье батюшки, капитанск5ая дочь отдала ей мыло собственного приготовления. За что получила благодарную улыбку. После этого Тиса направилась к беседке к озеру.

  Сад Кошкиных располагался за хозяйственной частью: конюшней, сараями и подсобками. Семьдесят соток с плодовыми деревьями спускались к озеру. Пять работников под руководством Никодима Емельяновича Кошкина - отца семейства, собирали урожай яблок. Под деревьями громоздились один на другой ящики с плодами. Тощий в прохудившихся рабочих брюках и широких помочах, Никодим Кошкин напоминал старого муравья. Тиса поздоровалась. Он махнул ей рукой в широкой рабочей перчатке. И шевельнул усами.

  Девушка поняла. Сорвала яблоко с ближайшего дерева и откусила. Впереди заблестела вода. Когда-то реку Вежу перекрыли дамбою. Образовалось широкое озеро. Со временем оно опушилось камышом да рогозом. Рыбаки ловят в нем сома, сазана, толстолобика на уху. Красноперочку с таранкой к квасу.

  На берегу под сенью деревянной беседки Тиса разглядела две женские головки. Темноволосая со строгим пучком на затылке - Ганны. Светлая с растрепанной косой принадлежала Зое.

  Завидев Тису, подруги поднялись с лавки и по очереди чмокнули девушку в щеку.

  Тиса собиралась было спросить Ганну, что случилось, но вовремя увидела палец у рта подруги. Подруга указала взглядом на Зою.

  - Ты уже неделю меня не навещала, - сказала Зоя тоном капризного ребенка. Она опустилась на лавку, придерживая живот под батистовой сорочкой.

  - Я как раз собиралась, - извинилась Тиса.

  Зоя похлопала ладошкой возле себя. Подруги опустились на лавку по обе стороны от беременной.

  - Расскажи, как твои дела? Помнится, ты помогала лекарю? Как его?

  - Агапу Фомичу. Я и сейчас у него в подручных, - Тиса выбросила яблочный огрызок за перила беседки. Тут же в рогозе послышалась возня - кряканье и плюханье перепончатых крыльев - мордоклювы вместе с утками делили поживу.

  - Тиса, - Зоя схватила руку капитанской дочери и зашептала скороговоркой. - Ты должна мне помочь. Лукишна сказала, что я вылитая баба Фрося и фигурой, и лицом. Просто копия.

  В ее голосе звучал страх. Тиса не понимала, откуда он.

  - Моя бабка при родах померла! - Зоя сказала это так, словно рушился мир, а подруга этого не замечала.

  Войнова сообразила, к чему клонит беременная, и нахмурилась:

  - Глупости какие, Зоя. Даже не думай об этом. У тебя такого не будет.

  - И я ей твержу уже час о том же, - Ганна в отчаянии развела руки.

  - У меня бедра узкие, - Зоя всхлипнула. - Тиса, я боюсь. Спроси лекаря, может, есть снадобье или трава какая, чтобы родить.

  Последнее слово перешло в рев. Ганна обняла Зою, погладила по плечу. А Тиса, словно заново взглянула на подругу. За лето живот Зои вырос до впечатляющих размеров, и казалось, тянет к земле ее хрупкое тело, как якорь.

  - Я найду для тебя это снадобье, обещаю, - сказала Тиса. - Все будет хорошо. Не плачь, а то будет нос красным, как у нашего Цупа.

  Беременная хихикнула сквозь слезы. Ганна дала Зое свой носовой платок и та звучно высморкалась.

  Облако заслонило солнце. Ленивый полуденный ветер подернул водную гладь черно-синей рябью.

  - Кстати, - сказала Тиса. - К концу недели отрядные выступят из Ижеска. Отец сказал.

  - Зоя, слышишь? Скоро Руслан приедет, - Ганна послала благодарную улыбку Тисе. - Подарки привезет.

  - Я ему список вручила длиною в монашеский свиток, - оживилась Зоя. Беременная перечислила, что заказала мужу купить для будущего малыша в Ижеске. - Жаль, что мы не можем себе позволить колыбель Тарротанга, - добавила Зоя в конце. - Я бы очень хотела самобаюкающую люльку с вэйновским накладом - чтобы сама качалась. Как кресло-качалка Тонечки, которую градоначальник ей на годовщину свадьбы подарил.

  Тиса фыркнула. А Ганна покачала головой:

  - Мебель Тарротанга очень дорогая.

  - Я так скучаю по Руслану, - вздохнула Зоя. - А ты Тиса?

  Брови Тисы удивленно взлетели. Но она догадывалась, какой вопрос сейчас последует.

  - Ты не скучаешь по Витеру? - в этом вся Зоя.

  - Чего мне за ним скучать? - Тиса поднялась и подошла к перилам, делая вид, что ее заинтересовал мордоклюв, плавающий среди уток. Самый маленький представитель древних чистил свое перепончатое крыло плоским клювом.

  Зоя хихикнула:

  - Знаешь, что мне муж сказал? Потерял Вит голову из-за твоей подружки.

  Ну конечно, излюбленная тема. А мы еще думали, как поднять ей настроение, - подумала Тиса. Дать поиздеваться над подругой.

  - Да ладно, Войнова, - поспешила сказать Ганна. - Только слепой не увидел бы, как Витер вился вокруг тебя на обеде у Лавра.

  - Он такой высокий и сильный. Люблю военных, - закатила глаза Зоя.

  - Внешность, самое последнее, на что надо смотреть при выборе мужа, - Ганна подняла указательный палец. - Мужчина обязан обеспечить семью. А Витер в свои тридцать уже старшина. Надо видеть перспективу. Я сама слышала, как капитан Лазар расхваливал его градоначальнику.

  - Отец отмечает не только его, - упрямо сказала Тиса.

  К ее радости на тропинке показалась Марика. Она бежала, размахивая книжкой. Ветер раздувал ее желтое платье пузырем.

  Приблизившись, девушка обхватила беседочный столб и в шутку высунула язык:

   - Уф. Вы не представляете, какие я узнала новости... Такие... Мамку навестила Стеша Ильина, хорошо без Анфиски. Вы бы видели ее новую юбку. Рюши как у бабы на чайнике. Они в гостиной пили чай. Я сидела на подоконнике, читала роман. Ни о чем не подозревала.

  - Марика! - Зоя теряла терпение.

  - К нам едет молодой вэйн! Из самого Крассбурга, - выдала Марика, светясь от счастья.

  - Врешь, - Зоя прищурилась.

  - Не вру! - Марика подпрыгнула, хлопнув в ладоши. - Будет наместным в Увеге. И самое главное - он не женат!

  - Удивительно. Вэйн. И к нам, - Ганна прижала ладонь ко рту. Заметив равнодушие Тисы, спросила:

  - Ты знала?

  Тиса пожала плечами:

  - Не подозревала такого буйного интереса.

  - И ничего нам не сказала? - укорила ее Зоя. - Ну да. Ты же не любишь вэйнов.

  - Не то, что я их не люблю, - сказала Тиса. - Просто я иногда поражаюсь всеобщему слепому поклонению колдунам.

  - Да брось, Тиса, - отмахнулась Зоя. - Марька, что еще Ильина сказала?

  Девушки долго обсуждали новость. Тиса услышала много предположений, начиная с того, как будет выглядеть вэйн по мнению подруг, заканчивая размером его месячного жалования.

  Так просто уйти от Кошкиных было не возможно. Настасья Ефимовна, не хотела слышать отговорок, и усадила Тису и Ганну за стол вместе с дочерями.

Глава 3 - Возвращение

  /Обжигающий след/

  У флигеля Агапа Тиса оказалась только около пяти вечера. Под кривым козырьком висела табличка с оббитым уголком, - 'Лечебный корпусъ'. Старая известка стен местами облупилась. Девушка вошла в прохладный коридор. От влажных половиц исходил специфический запах. Глафира, домработница Агапа, вымыла полы дезинфицирующим раствором.

  Лекаря в приемной не оказалось. Тиса застала старика у кухонной плиты. В кастрюле, вычищенной новобранцами до блеска, кипело льняное масло. Агап Фомич деловито помешивал деревянной ложкой варево. Белый передник лекаря постепенно покрывался жирными крапинками. Гостья поздоровалась.

  - А, Тиса, проходи, дочка, - сказал Агап, улыбнулся в седую бороду, стриженную под лопату.

  Девушка сняла с гвоздя за дверью фартук, перекинула лямку через голову, повязала на талии. Тиса следила за движением рук лекаря, старческих, потемневших от пигментных пятен, но довольно проворных. И старалась ничего не пропустить.

  - Тисонька, дай-ка мне полынь, - старик поправил на носу тыльной стороной руки очки с мутными слоеными стеклами. - На верхней полке. Не то. Слева посмотри.

  За пять лет работы в подручных у Фомича девушка научилась разбирать заковыристый почерк старика на склянках, как и то, что их наполняет. Старый ореховый кухонный буфет ломился от множества всевозможных банок, бутылей, стаканчиков, коробков и бумажных свертков из пожелтевших от времени газет. Здесь можно увидеть всякое, начиная от ромашкового чая до заспиртованной ящерицы и пчелиного мора. Поэтому вход на кухню, как и в кладовую, был всем остальным, кроме Тисы и Глафиры, заказан. Отыскав на полке банку с серым порошком и надписью 'Полынь, сбор лето 21г.', Тиса распечатала ее.

  - Сколько, дед Агап?

   Лекарь поставил миску на весы:

  - Сыпь. Я скажу, когда хватит. Вам молодым все в граммах подавай.

  Агап всегда добродушно ворчал, когда приходилось отмеривать на весах что-либо. Он привык готовить снадобья по памяти на глаз. А так, дело затягивалось. И все же старик уступал помощнице. Тиса лучше запоминала рецепт, когда знала вес.

  - Достаточно, - остановил Тису Агап.

  - Приблизительно, триста пятьдесят грамм, - подытожила девушка.

  Фомич, не спеша, ссыпал порошок в кипящее масло, не переставая помешивать ложкой. Затем в варево добавились горсть головок красного клевера и зонтик заживухи.

  - Я у Кошкиных была, - Тиса почесала локоть. - Дед Агап, а вы не знаете, есть ли снадобье для того, чтобы родить хорошо?

  Старик приосанился:

  - Для чего конкретней? Ускорить роды? Замедлить? Кровотечение остановить? Боль унять?

  Тиса отрицательно качала головой. Рассказала лекарю про опасения подруги.

  - Зоя действительно худа для такого плода. Я очень волнуюсь за нее.

  Дед Агап подумал, ровно помешивая ложкой отвар, прежде чем сказать:

  - Если причина в костном строении, то снадобье тут мало поможет. Но есть камень - каховик называется. Если его положить у изголовья роженицы, любые роды легко пройдут, без малейших осложнений.

  - И у вас есть этот камень?

  - У меня нет. Но я видел этот камень в Антейске в ювелирной лавке. Редкий и дорогой камешек, - старик цокнул языком. - Думаю, если в Антейске есть, то и в Ижеске сыщется.

  Старик Агап редко рассказывал ей о своей прошлой жизни. Благодаря Прохору Фомичу - названному брату Агапа, Тиса знала, что двадцать пять лет назад Агап проживал в Антейске, где имел аптечную лавку. Потом отчего-то ее потерял - то ли сгорела, то ли забрали за долги. Брат посодействовал и устроил Агапа в пограничную часть штатным лекарем. Так старик попал в Увег.

  - Насколько дорогой, дед Агап?

  - За его цену можно двуколку с лошадьми купить.

  - Дорогой, - покачала головой Тиса и опустила руки. - Кошкиным точно не по карману.

  Старик молчал некоторое время, поглядывал на погрустневшую Тису из-под седых бровей. Затем произнес:

  - Антейский ювелир поведал мне, что каховик тот был найден в южной части Теплых скал. Думаю, восточная часть не далеко от южной будет.

  Капитанская дочь подняла голову, глаза ее заблестели.

  - Только прошу тебя, Тиса, не ходи к Большухе одна, - взмолился лекарь. - Сорвешься, костей не соберешь. Прости мне мои слова, но вспомни свою матушку. Сама не ходи, лучше попроси батюшку, чтобы выделил пару ребят для этого. И не кричите там. Сама знаешь, что из-за криков обвал может случиться.

  Тихий стук оборвал разговор. Лекарь отстранился от печи, распахнул дверь.

  На пороге показался мальчик в латаной рубахе и коротких штанишках, смуглявый, лет восьми. Ребенок опирался на самодельный костыль, держа на весу правую ногу. В свободной руке он прижимал к себе пучок травы тысячелистника.

  - Здравствуйте! - произнес ребенок. - Я на процедуру. Вот.

  Мальчик протянул траву старику.

  - Здравствуй, молодой человек, - лекарь забрал пучок. Тиса приветливо кивнула 'молодому человеку'.

  - Тысячелистник, хорошо. Он от мигрени помогает, - лекарь отдал ребенку монетку.

  Довольный мальчишка спрятал ее в карман штанов.

  - А ты подрос, Рич, - сказала Тиса, рассматривая малыша. - И оброс. Кудри, вон, до плеч достают.

  Она потрепала вихры вороного цвета.

  Лекарь пригладил бороду:

  - Скажу Глафире, чтобы тебя подстригла. Давай, ступай в приемную. Я сейчас подойду.

  - Спасибо, - малыш радостно улыбнулся. - А мы будем сегодня пить чай?

  - Конечно.

  - Со сладостями?

  Услышав утвердительный ответ, Рич развернулся и заковылял к приемной.

  Агап перестал мешать варево и установил кастрюлю на 'рассейку'.

  - Пусть теперь два часа томится. Потом в погреб снесу. А завтра мазь при надобности, пользовать можно, - хорошо лечит растяжения и боли в суставах.

  - Запомнила. Дед Агап, а когда ты меня будешь учить 'силуч' готовить? - Тиса который год заговаривала об этом. Но старик все увиливал. И сейчас найдет отговорку, подумала она. Но к удивлению Агап согласился:

  - Да вот, как соберем клюкву в этом году, так можно приступать.

  Агап стянул с себя фартук, бросил на табурет. Вымыл руки под подвесным латунным умывальником и исчез за дверью.

  Тиса радостно улыбнулась. Она научится готовить силуч! Чуть ли не волшебное по своему действию снадобье для прибавления сил. Сложнейшее по количеству ингредиентов. Это для силуча Агап заказывает у Ландуса из Ижеска порошок скорлупы драконьих яиц. Поэтому силуч в части держали для особых случаев. Вражеского нападения чиванцев, например.

  Мурлыкая под нос детскую песенку про шкодливого цыпленка, Тиса сложила в мойку грязную посуду. Мыть не стала - оставила на попечение тетке Глафире. Стянув с плеч фартук, девушка повесила его на гвоздик за дверью.

  Когда девушка зашла в приемную, Рич лежал на койке, которая была застелена чистой, хоть и прохудившейся, простыней, сложенной пополам. А Агап оборачивал колено мальчика бинтами, пропитанными целебной мазью.

  Два с половиной года назад в Увеге остановился табор. Кочевники давали представление на базарной площади. Потом табор покинул приграничный городок, а Рич остался. Мальчишку оставили здесь якобы потому, что старуха Магда, бабка Рича, предсказала ему исцеление в этом городе. Порою Тисе казалось, что они просто скинули обузу со своих кибиток. Рича приютили монашки. Ребенок остался жить при храме и просить милостыню у его стен. На ступенях храма и встретил Агап своего юного пациента.

  - Вот так, - шептал лекарь. - Теперь укутаем тебя простыней. И хорошенько укроем. Тиса, тащи сюда козлиную шкуру, в нижнем ящике комода.

  Девушка выполнила просьбу и присела на край стола, заставленного пузырьками и стопками бинтов. Лекарь накинул шкуру мехом к телу мальчишки.

  - Будет жарко, ты знаешь, что так надо - предупредил старик в очередной раз, щурясь на мальчишку через очки. - Зато потом будем пить чай с пряниками. Глафира целый кулек с базара принесла.

  - Здорово! - заерзал ногами мальчишка.

  - Токмо лежи смирно.

  - Дед Агап, а вы не знаете сказок? - спросил Рич.

  Старик крякнул:

  - Конечно, знаю, - Агап свел кустистые брови, стараясь припомнить. - Про волка-оборотня и семеро козлят.

   Рич засмеялся. Тиса тоже улыбнулась.

  - Не, это сказка для малышей. Вот матушка Доломея всегда рассказывает мне отрывки из Святого писания. Они похожи на сказки. Но матушка говорит, что это все истинная правда.

  - Слушай Доломею хорошенько, Рич. Она не обманывает.

  - Хотите, расскажу?

  - Давай.

  - Сначала была великая пустошь. И мира не было. Тогда задумал Единый создать мир. Первым позвал к себе Жнуха. Прибыл Жнух на земляном черве Ж.. Ж..

  - Жвале, - подсказала Тиса.

  - Жале. И с помощью Жнуха Единый слепил земляной шар. И назвал его Хорн. Затем Бог позвал огненного Косиницу. И тот прибыл верхом на рыжем Лисе. И с помощью Косиницы Единый зажег очаг внутри Хорна. Но не было воды и воздуха на Хорне. И тогда позвал Единый Лею и Небелла.

  Рич запнулся.

  - Дальше потом расскажу. Завтра матушка Доломея мне почитает. Дед Агап, расскажите мне хоть про оборотня и козлят.

  Все трое засмеялись.

  Рич слушал сказку и изредка перебивал всякими вопросами: 'А куда Коза ушла? А где был седьмой козленок в это время? А что еще купила коза кроме молока?'.

  - И все же это сказка для маленьких, - смешно морща нос, сказал Рич, когда Агап закончил.

  - Это почему же? - усмехнулся лекарь.

  - Зачем же оборотню обманывать козлят, он же мог просто когтями засов порвать?

  - Ишь, умный какой,- крякнул Агап. - А может засов размером с бревно был?

  - Не-е, - протянул мальчишка. - Козлята же маленькие, они бы тогда дверь не открыли.

  - Ты слышь, Тиса? Молодежь нынче какая пошла. Уж и сказки им не такие, - проворчал по-доброму старик.

  Тиса хихикнула.

  - А оборотни плохие, правда? - спросил Рич, поерзав на месте.

  - Бывают и обозленные, но это не значит, что все такие. Любая тварь божия имеет выбор. Человек может заблудиться и служить злу, а оборотень может служить добру.

  Рич слабо улыбнулся.

  - Но люди их не любят.

  - Люди просто боятся. Вон, летучих змеев тоже почти всех извели.

  - Драконов?

  - Драконов, - передразнил старик. - Это сейчас все уже драконами их кличут по-заморски. Змей он и есть змей. Когда-то, мой дед сказывал, дня не было, чтобы он змея в небе не увидел.

  - А где сейчас драконы? - продолжал расспрашивать мальчишка.

  - Те, что выжили и не находятся под опекой Вэйновия - не такие дураки, чтобы на глаза народу попадаться. Всегда найдется какой-нибудь рьяный 'рыцарь' или охотник.

  - Это точно, - добавила Тиса. - Позапрошлой зимой объявился медведь у полей. Так затравили так, что, говорят, бедняга раненый в лес еле ушел. Представьте, если они дракона увидят! Они же его убьют. А он такой милый.

  - Откуда вы знаете? - спросил Рич. - Вы видели дракона?

  Тиса прокашлялась.

  - Я видела картинки в энциклопедии древних, - сказала она, мысленно отругав себя за неосторожность. - С детства обожаю эту книгу. Ребенок посмотрел на Тису с жадностью ученика, тянущегося к знанию. Но стеснительно промолчал.

  - Если хочешь, я дам тебе почитать? - предложила девушка.

  - Очень хочу! Спасибо, госпожа Тиса. А про оборотней там тоже есть?

  - И про оборотней, и про драконов, и про рысаков. Там про всех древних написано.

  - Здорово!

  По окончании процедуры Рич, Агап Фомич и Тиса пили чай с пряниками. Вскоре с базара вернулась Глафира и выставила на скатерть чиванских козинаков, к большой радости мальчишки.

  ***

  Должно быть, осень потеряла календарь и потому явилась раньше срока. Неделю лил дождь. Изредка небо рассеивалось и давало волю солнцу, затем небеса снова затягивались лиловым мокрым одеялом. Дождь сломал планы сборщиков урожая и Тисы. Намеченный ею поход на разведку к скалам откладывался. И Тиса почти все свое время проводила в лечебном корпусе с Агапом Фомичем за перебиранием сырца и изготовлением мазей и настоек. Сегодня лекарь повез часть запасов в аптечную лавку к Ландусу на базарную площадь. Аренда части прилавка стоила Агапу половины выручки. Но намеки Тисы о том, чтобы открыть собственную лавку в городе, так и пропадали втуне.

  Предоставленная сама себе, Тиса коротала время в библиотеке. Она расположилась на диванчике у старого письменного стола, поджав под себя ноги, даже не удосужившись снять шлепанцы. На столе, стуле и даже на полу валялись книги.

  'Здесь ничего', - фыркнула Войнова и отложила в сторонку 'Имперский рудокоп' в синем переплете.

   Просмотрев десяток книг, Тиса наконец нашла, что искала, в тонкой серой книжонке под названием 'Природные обереги'. Четыре скудные строчки.

  'Каховик - непросвечивающий фарфоровидный бледно-голубой камень. Считается естественным природным оберегом. Камень обеспечивает беременным благополучные роды и дает жизненные силы новорожденному и матери. В природе встречается редко, главным образом в виде желваков, а также коротких линз и прожилков длиной от 3 до 40 см. Минерал используется в создании украшений и амулетов. Высоко ценится в ювелирном деле'.

  Ниже располагалась иллюстрация каховичной жилы, встречающейся в природе.

  - Похоже на заплесневелый хлеб, - вслух сказала Тиса и захлопнула брошюру, подняв облачко пыли. Из-за чего сразу зачесался нос.

  Расставив книги на законные места, девушка вошла в смежный с библиотекой кабинет отца. Тяжелый стол из вязовой древесины, кресло со смятой плюшевой обивкой. Ряд стульев вдоль стены, на которой висела карта Ижской губернии. Кстати на стенах кабинета наложены наклады, заглушающие шум. Подслушать разговор вне кабинета было невозможно. Накладывались чары полвека назад при строительстве корпуса.

  При жизни мамы кабинет украшали комнатные цветы. Она заходила к отцу с лейкой, и родители вместе поливали герань и алоэ. Тиса слышала их смех и забегала в кабинет, в иное время ей возбранялось входить сюда. С тех пор прошли годы, казалось, кабинет высох и потрескался, как земля в цветочных горшках.

  Тиса потрогала отцовский бювар. Просмотрела стопку писем. Два конверта пришло из Ижеска, одно из Горной Рудны, и большое из добротной толстой бумаги с большой печатью имперской стражи - из Крассбурга. Оно оказалось вскрытым. Тиса не удержалась и извлекла из конверта листок.

  Письмо оказалось довольно занудным, касающееся реструктуризации Имперской стражи. И девушка засунула листок обратно. Лишь потом заметила маленький листик под конвертами, сложенный в трубочку. Это могло означать лишь одно, послание пришло голубиной почтой. Развернув его, Тиса прочитала:

  'Войнову Лазару Митричу.

  Доброго дня, капитан.

  Смею доложить. Сегодня неделя, как мы выехали из Ижеска. Зарай Климыч передумал заезжать в Ломовой. Так что к обеду мы свернули на 'сеевку'. По подсчетам в Увег прибудем второго числа сентября в полдень. Старшина Витер Дмитриевич Крохов'.

  Тиса вернула бумагу на место. Присела на подоконник. За стеклом мокро блестели крыши казарм, по карнизу стучал дождь. Во дворе, - никого, за исключением свиньи, роющей носом грязь у бочки с дождевой водой.

  - Через четыре дня, - прошептала она. - Камилла обрадуется. И Зоя.

  ***

   'Истина велика и прекрасна лишь в первозданной наготе своей. Она не боится показаться обнаженной, ибо в ней нет ни малейшего изъяна. Истина самодостаточна и не нуждается во всякого рода румянах и золотых побрякушках. Так стоит ли все усложнять и искусственно создавать загадки там, где их нет? Жизнь и так полна нераскрытых тайн и чудесных откровений'.*

  Тиса захлопнула книгу и откинулась на спинку кресла, размышляя над словами философа. Мудрец отвергал ложь во всех ее проявлениях и призывал к правде. На страницах заиграли робкие лучи солнца. Погода менялась к лучшему.

  Со двора донеслись возбужденные крики. Мельком глянув в окно сквозь пеструю листву кротона, капитанская дочь вышла из гостиной и чуть не налетела на Улю.

  - Отряд приехал! - крикнула Уля и радостная, раскрасневшаяся побежала к выходу на крыльцо. Тиса последовала за ней.

  У ворот в часть шумела толпа встречающих. Всадники устало улыбались в ответ, здоровались. Нагруженные дорожными баулами шагали лошади. Животные фыркали, приподнимали головы, чуя скорый отдых и заслуженные ясли с овсом. Тиса помахала Руслану, мужу Зои. Здоровяк смущенно кивнул в ответ. Витера не возможно было не заметить. Старшина отдавал распоряжения, держа ладонь на рукояти сабли. Тиса согласна с Зоей, если говорить о военных, то Витер - само воплощение, каков должен быть истинный воин. Прямая спина, сильное тело, жесткий подбородок, тяжелый взгляд, заставляющий подчиненных повиноваться беспрекословно. Он крикнул что-то солдату на проходной, и тот бросился закрывать ворота. Тиса заметила, что с седла старшины позади мешка свисала туша здоровенного волка. Что бы это значило?

  Девушки из прачечной еще раз закричали приветствия. И Витер криво улыбнулся: все-таки ему льстило внимание толпы. Тиса почувствовала на себе взгляд старшины и повернулась к Камилле. Стряпуха со слезами на глазах махала сыну носовым платочком:

  - Яшка мой, только погляди. Совсем исхудал.

  Витер не позволил подчиненным спешиться. Отряд миновал внутренние ворота, направляясь к казармам, и толпа зевак потихоньку начала рассеиваться. Войнова вспомнила, что нужно ехать к плотнику и вернулась в дом. Нижняя ступенька лестницы истопталась до дыр в прямом смысле этого слова. Тиса собиралась заказать новую на замену. Обмерив ступень портняжной лентой, девушка зашла на кухню и записала размеры угольком на клочке старой газеты. Ночной дождь развел грязь на дорогах, поэтому от прогулки верхом Тиса отказалась и попросила Цупа отвезти ее на бричке. Тряска, конечно, измучит, но зато получится быстрее, и юбка останется чистой.

  Поездка прошла удачно, она договорилась с плотником о заказе на меньшие деньги, чем рассчитывала. По дороге заглянула в булочную и купила халу с маком. Затем она провела некоторое время в гостиной за философским трактатом, попивая молоко и закусывая булкой.

  Решив, что на сегодня достаточно заумных мыслей, Тиса вернула книгу на библиотечную полку. Вспомнив свое обещание Ричу, капитанская дочь двумя пинками заставила дубовую стремянку сдвинуться на метр левее. Подобрав юбку, залезла на верхнюю ступень и обшарила верхнюю полку второго от окна книжного стеллажа. Книга лежала на том месте, где она ее когда-то оставила. Погладив шершавый зеленый корешок, девушка смачно чихнула, сдув пыль с тисненой надписи 'Энциклопедия древних'.

  - Ну и пылища! Надо отправить сюда новобранцев с тряпками.

  Сойдя вниз, девушка уселась на подоконник и принялась листать книгу. Тиса остановилась на разделе 'Драконы (крылатые ящеры)', и с полчаса любовалась иллюстрациями. Какой Рич счастливый, он только откроет для себя эту энциклопедию.

  Девушка спрятала книгу под мышку и собиралась покинуть библиотеку, когда дверь капитанского кабинета открылась, и послышались мужские голоса. Тиса от неожиданности вздрогнула. В просвете меж книжными полками она разглядела отца.

  - И еще. Руслан, завтра отвезешь бумаги в таможню. Пусть Климыч поставит печать. Витер, на неделе примешь в свое подразделение еще молодняк. Оформишь, как обычно.

  Старшина Кубач похлопал по плечам парней, прощаясь.

  - Давайте, ребята, день вам на отсып, потом возвращайтесь в строй. В кабачке не засиживайтесь, - хохотнул помощник капитана. - Гонять вас буду.

  Дверь закрылась. Тиса молчала. Надеялась, что военные выйдут из библиотеки, не заметив ее присутствия. Но Витер заметил девушку и приблизился. Пришлось быстренько слезть с подоконника и расправить юбку.

  - Тиса Лазаровна, мое почтение, - склонил голову в поклоне старшина. - Приятно найти вас в добром здравии.

  Тиса заметила, что мужчины привели себя в порядок после дороги. Пыльную одежду сменила чистая форма. Подбородки выбриты. Бакенбарды на щеках выведены в мысок.

  - Мы не помешали? - Руслан спрятал за спину большие ладони.

  - Нет, конечно, - солгала Тиса. - Я тоже рада, что все вернулись живыми и невредимыми.

  Войнова вспомнила о вежливой улыбке.

  Старшина облокотился на книжную полку стеллажа:

  - Живыми - да, но невредимыми вернулись не все. Как говорится, без кровопролития не обошлось.

  Тиса распахнула глаза. Витер остался доволен произведенным эффектом.

  - На обратном пути, как проехали Сеевку, на нас напала стая гигантских волков и чуть не порвала в ниточки.

  - Не бойтесь, Тиса Лазаровна. Вит преувеличивает, - пробасил Руслан.

  - Преувеличиваю? - огрызнулся Витер. - Да у Климыча чуть руку не отгрызли. Теперь начальник таможни с повязкой долго не расстанется. Меня тварь цапнула за икру, и если бы не сапог, вырвала бы кусок мяса, как пить дать. Однако мы стаю хорошо проредили. Пятерых волков я сам из стреломета уложил.

  Витер не смог скрыть самодовольные нотки. Тиса сжала корешок книги.

  - Вы наверно заметили зверя, которого я привез? Это еще не самый крупный экземпляр. Но для чучела, - его шкура оказалась менее всего поврежденной.

  - Если у кого раны от укусов, им обязательно нужно появиться в лечебнице, - хрипло сказала Тиса.

  - Чтобы старик заставил выпить какую-то дрянь? - отмахнулся Витер.

  - Вы слышали о бешенстве, старшина? - упрямо сказала Тиса. - Это не шутки.

  - Хорошо, - смирился Витер. - Но только ради вашего спокойствия.

  Тиса почувствовала себя неудобно под пристальным взглядом черных глаз.

  - Что нового в Ижеске? - обратилась Тиса к скромно стоящему в стороне Руслану, чтобы сменить тему.

  Но Витер решил, что капитанская дочь обращается к нему:

  - Да уж Ижеск не то, что наша деревня. Есть на что посмотреть.

  Витер описал известный охотничий клуб, в котором они побывали. По его словам, это был не клуб, а охотничий дворец.

  Тиса заметила, что Руслан рассеянно слушает товарища и спросила:

  - А вам, Руслан, понравился Ижеск?

  - Город хорош, да дома лучше, сами знаете.

  - Зоя вас очень ждет.

  Витер многозначительно взглянул на Руслана.

  - Пожалуй, мне пора, - поторопился распрощаться Руслан. - Мое почтение, Тиса Лазаровна. Приходите к нам. Жена всегда вам рада.

  Тиса ужаснулась. Получилось так, будто она намекнула Руслану, оставить их наедине.

  - Подождите! - смутилась Тиса.

  Но Витер уже оттеснил плечом товарища к двери.

  - Передавай привет супружнице, - бросил ему вслед Витер.

  Тиса старалась придумать предлог, чтобы закончить разговор. Как назло, мозг отказался выдавать любые идеи. Витер, наоборот, искал тему для разговора.

  - Мы бы на полчаса раньше приехали, если бы не градоначальник. Встретили его коляску на развилке. Лавр нес какой-то бред о вэйне-погоднике из Крассбурга. Вы бы видели лицо Климыча. Тут доехать осталось, - всего ничего. А Лавр со своей чепухой задерживает. Вы, конечно, в курсе этой новости?

  - Да, я уже слышала, - коротко ответила Тиса.

  Какое-то время они молчали. Девушка старательно не глядела в глаза старшины. От онемения заколола мелкими иголками пятка.

  - Можно узнать, что вы читаете? - поинтересовался Витер.

  Тиса показала обложку энциклопедии.

  - Не устаю восхищаться вашим кругозором, Тиса Лазаровна. Или постойте. Уж не видели ли вы в лесу кого из этих тварей?

  Витер нахмурил лоб. Одновременно глаза старшины полыхнули азартным огнем. Тиса испуганно сморгнула и отрицательно замотала головой. К счастью старшина нашел свое определение ее испугу.

  - Не бойтесь, Тиса Лазаровна. Я готов вас защитить от любого чудовища. Пусть только сунется, - в его голосе зазвучали покровительственные нотки.

  Витер придвинулся к Тисе. Девушка отступила на шаг и уперлась спиной в подоконник. На счастье в библиотеку, гремя ведром, вошла Уля. В руке горничная крепко держала швабру, собираясь мыть полы. Коса была уложена в красивый венок на голове.

  - А вот вы где, Тиса Лазаровна. Вас Камилла к обеду кличет.

  Витер неохотно отодвинулся от собеседницы, метнув раздраженный взгляд на Улю.

  - Витер Дмитриевич, я, пожалуй, пойду, - Тиса воспользовалась случаем и протиснулась мимо парня. - Всего вам доброго.

Глава 4 - Обвал

  /Обжигающий след/

  На следующий день Тиса отправилась навестить древоеда, а заодно решила присмотреться к скалам на обратном пути. Оставив позади огороды и сады пригорода, девушка пустила Ватрушку рысью вдоль полей. Солнце грело спелую рожь. Ветерок выветривал засевшую в колосьях влагу. Разбитая телегами дорога еще хранила следы дождей - бурые мутные лужи в рытвинах приходилось объезжать по обочине. Через два часа Тиса проехала мимо хибары, на кольях забора которой висела огромная шкура черного медведя. Во дворе у сложенной поленницы Афонасий Шишкарь рубил дрова. Невысокий коренастый лесничий издали завидел Тису и вогнал в пенек внушительного вида топор.

  - Здравствуйте, - поздоровалась девушка, и в ответ получила хмурый кивок.

  'Смотрит так', - подумала Тиса, - 'словно я у него в кармане рыться собралась'. Что тут поделаешь? Шишкарь недолюбливал всякого, кто покушался на лес, который он считал чуть ли не собственным уделом. Она из леса часто вывозила полные короба лечебных плодов и растений. А то, что сырье собиралось далеко за пределами его лесничества, в расчет лесничий не брал. Сам-то Шишкарь любил поохотиться на живность. Вон, сколько шкурок под стрехой болтается.

  У опушки Тиса повернула на восток, где за лесом к горизонту Большуха щерилась скалистыми пиками, словно щука зубами. Можно было бы не сворачивать с дороги и доехать до начала перевала, а потом свернуть. Но так путь удлинился бы на четверть. Да и зачем? Что может быть прекрасней леса? Щебет птиц. Запах листвы, сосновой смолы и грибов. По-над опушками, если поискать, наверняка туесок лисичек и маслят можно набрать. Тиса ехала, пока не кончились тропки, и чащоба не встала стеной препятствий. Здесь девушка оставила Ватрушку, привязав кобылку на длинном ремешке к корню сосны, - пусть лошадь щиплет траву.

  Дальше - пешком. В лесу Тиса чувствовала себя, как дома. Нырнула под ветку ели, перелезла через бревно, обошла овраг. Ступала мягко, не торопясь. Остановилась у фундуковой рощицы, набрала в карман крупных орехов горсть. Под ногами чернозем изрыт. По следам видно, что самка кабана с подросшими поросятами недавно приходили сюда поживиться орешками. Тиса шла, ориентируясь на солнце и пик белой скалы Большухи, который она могла рассмотреть, только выходя на поляны. По дороге встретился красный боярышник, усыпанный крупными сладкими плодами. Надо бы место приметить.

  Чем ближе Тиса подходила к болоту, тем сильнее менялся лес. Вместо статных, с ровной здоровой корой деревьев, теперь чаще встречались низкорослые с узловато-скрюченными стволами осинки и сосенки. Поутихли голоса птиц. Мир замер в безмолвии. Под ногами сминался мох. Всякий раз, когда Тиса пересекала это место, она нутром чувствовала, что за тысячу шагов на восток посреди топи стоит Гартова башня. Немая и черная. Десять лет прошло, как пропал старик Гарт. Никто так и не отважился заглянуть в башню вэйна, и узнать что с ним. Правда есть слухи о черном рыцаре, что по болоту бродит.

  - Пиви, - пропел кулик. Напугал чертяга.

  Тиса отмахнулась от тревожных мыслей. Впереди меж кустов багульника показались топяные оконца. Опасно! Девушка достала тесак из холщевой сумки и срубила ствол молодой осинки. С импровизированным шестом Тиса осторожно двинулась по кочкам рядом с кустарниками. Раз, все же оступилась и по колено вымочила ногу. Испугаться не успела. Вытащила ногу из жижи. Хорошо, что ботинки крепко зашнуровала, а то бы оставила здесь один.

  Тиса пересекла по краю Гартово болото, отделавшись лишь мокрым ботинком. Твердая земля встретила буйной зеленью. Тут не то, что троп не было, тут просто пройти десяток шагов - трудная задача. Увежане сюда редко хаживают. С одной стороны - Теплые скалы, с другой - Гартово болото, наводящее суеверный страх на жителей, - отделяли это место от любопытных. Тиса продвигалась сквозь чащу, расчищая себе дорогу тесаком. Спустя полчаса борьбы с зарослями, она выбралась на просеку метров пятнадцать шириной. Сплошь бурелом: пни поросшие свежей зеленью и сухие стволы поваленных деревьев. Пестрым ковром лежала под ногами отсыревшая стружка. Пахло, как на лесопилке.

  - Да, дружок. Наломал ты дров за два месяца, - Тиса стала осторожно продвигаться по просеке, которая петляла дальше вглубь леса.

   Древоеда девушка нашла сидящим у края густой осиновой рощицы. Положив толстое желтоватое пузо на усыпанную щепками землю, ящер точил ветку заваленной ольхи, точно огромный зеленокожий кролик. Он вгрызался в нее двумя желтыми передними зубами и громко чавкал. За полгода, пока Тиса не навещала древоеда, тот успел отутюжить гектар леса. Две белохвостые чирки, завидев Тису, бросили выбирать насекомых из кожных складок ящера, и разом спорхнули с его спины.

  Древоед перестал жевать, и посмотрел на приближающуюся девушку блестящими выпуклыми глазами. Фыркнул, повел длинным хвостом, сгребая в кучу бревна. И снова принялся жевать.

  Память у древоедов короткая, нрав дружелюбный - это Тиса читала в энциклопедии древних животных, еще в детстве. Сначала расстраивалась, что ящер ее не помнил, а потом подумала, что к лучшему.

  Девушка присела на пенек, сняла с сухой коряги клочок зеленого пуха. Помяла в руках. Тонкие и мягкие шелковистые волоски грели ладонь. Линька. Древоед взрослел. Обзавелся толстой кожей. Вон, какой здоровяк. А был-то не больше теленка, когда из ямы вытаскивала. Вот радости-то было. С детства мечтала увидеть хоть одного из древних, мордоклюв не считается. И вот, пожалуйста, - найденыш. Из семейства драконьих, между прочим. И ничего, что крылья уже превратились трудами эволюции в два кожистых бугра.

  Тиса собралась было спрятать зеленый пух в карман, но тот сорвался с рук и полетел, гонимый ветром. Войнова достала нож из ботинка, прицелилась и метнула. Ножик послушно пришпилил комок пуха к стволу обломанного граба. Тиса улыбнулась успеху. Положив клочок шерсти в карман, она еще метнула пару раз нож, и убрала его в ботинок. Затем еще какое-то время сидела, наблюдая за ящером. Заодно, перекусила перед обратной дорогой бутербродом с солониной и петрушкой. Закинула крошки в рот. Сияющая улитка Солнце еще по-летнему теплое перевалило за пик небосклона и поползло вниз. Пора. Девушка проверила шнурки на кожаных ботинках. Счистила щепкой с каблуков болотную грязь.

  - Когда в следующий раз увидимся, не знаю, - произнесла Тиса вслух, поднимаясь. - Повезло, что ты за Гартовым болотом устроился. Увежане боятся к нему ходить. А то досталось бы тебе от них на орехи. Боюсь даже подумать, что бы было, если бы в части о тебе узнали. Девушка невольно вспомнила азарт в глазах Витера, когда он спросил о древних.

  Вскинув сумку на плечо, Тиса помахала древоеду рукой. Тот даже морду не повернул, увлеченно заламывал передними лапами желтолистый граб. Девушка нырнула в тенистую чащу.

  Ватрушка встретила ее радостным ржанием.

  - Заждалась? - Тиса протянула кобыле горсть малины. Лошадь осторожно подхватила с руки ягоды мягкими теплыми губами. Тиса забралась в седло. Теперь к Теплым. С этой стороны гряда не исхоженная, не то, что со стороны перевала. Вероятность приметить жилу как-никак больше.

  Вот она, Большуха. Гряда скал-исполинов, подпирающая небо. У подножия покоится груда огромных, больше человеческого роста, глыб. Щербатых и вечно теплых, даже при лютом морозе. Тиса повела кобылу вдоль гряды, всматриваясь в хоровод скал. Вдруг, повезет, и она увидит каховичную жилу. Что-то блеснуло у вон того выступа, словно голубой всполох. Или показалось? Нужно вернуться и проверить при удобном случае, решила Тиса.

  Обратный путь показался короче. Уже через три часа Войнова въезжала в Увег. Поднимаясь в горку по Пятичной улице, девушка не сразу заметила известную на всей округе парочку забияк. Иначе свернула бы в Весенний переулок.

  Худой костлявый Казимир Семечкин, или просто - Казик, пошатывался и смотрел под ноги, чтобы не упасть. Судя по торчащему горлышку бутылки из кармана его мятых штанов, бездельники уже отметили новый день. Здоровяк по кличке Пыж держался бодрее. Красные глаза его не сразу сфокусировались на Тисе. Но как только они сделали это, Пыж ухмыльнулся и заорал:

  - Эй! Красотка, куда же ты! А поцеловать?

  Тиса пришпорила кобылу, благополучно минуя мужчин. За спиной она услышала ругательство. До чего неприятные типы.

  Эта парочка наводила шорох по всей округе. Самой скандальной оказалась их выходка на похоронах бабки Фрони, матери пекаря, этой весной. Дождавшись, пока убитые горем родственники покинут на ночь комнату с покойницей, эти шалопаи забрались в окно. Привязав к кисти покойной веревочку, кончик протянули за окно. Поутру прибыли певчие. Только затянули протяжно 'отходную', как вдруг покойница помахала священнику белой ручкой. Естественно, бедолаг-храмников просто вынесло на улицу с жуткими воплями.

  ***

  Случай выбраться в Теплые представился через пару дней. Девушка взглянула вверх на скалистую гряду, где в пятидесяти локтях от земли находился каменный уступ, образующий площадку. Там ей привиделся голубой отблеск в прошлый раз.

  'Ганна бы не одобрила', - подумала Тиса, натянув брюки, холщевые солдатские с карманами. Кожаный толстый ремень продернула в лямки на поясе. За него заткнула подол юбки. Ватрушка, привязанная к сосне, укоризненно фыркнула.

  - Чего фыркаешь? Думаешь удобно в юбке по скалам лазить? Попробуй сама. Или тебе не нравится, что я Агапу ничего не сказала? Зачем старику волноваться. Тут не особо высоко. Сама справлюсь.

  В свои пятнадцать предоставленная сама себе она лазила в скалы просто ради развлечения. Наметив маршрут подъема, (выбирая более пологие места), Тиса закинула на плечо сумку:

  - Не скучай.

  Первые тридцать метров по насыпи у подножия гряды. Осторожно, чтобы не упасть и не съехать вниз. Затем с уступа на уступ, с глыбы на глыбу, придерживаясь за каменные откосы. Вверх и вверх. Когда половина пути осталась за спиной, Тиса взглянула вниз. Ватрушку закрывали пушистые кроны сосен. Расстояние до земли неожиданно показалось внушительным.

  - Понесла ж меня нелегкая, - прошептала девушка себе под нос. Кажется, в пятнадцать лет все было намного легче. Тиса решила больше не смотреть вниз и быть предельно аккуратной. Широкий край скальной площадки, за которым, как ей верилось, как раз и голубела жила каховика, медленно приближался. Последние метры давались с трудом. Чем ближе подбиралась девушка к цели, тем более отвесной становилась скала.

  Стиснув зубы, она карабкалась вверх, основательно прощупывая очередной узкий уступ, перед тем, как перенести на него вес тела. 'Так. Еще немножко, подтянись. Ну же? Вот так'. Хорошо, что она надела старые перчатки, иначе мигом стерла бы ладони в кровь. Ссадин и царапин и так вдоволь нацепляла. 'Добралась!' - Тиса уцепилась за край площадки. Легла на локоть, чтобы подтянуться, и вдруг вздрогнула: на плато стоял человек. Темная мужская фигура. Девушка почувствовала, как ноги соскальзывают. Она громко вскрикнула, повиснув на одной руке. Далеко внизу качнулись насыпь и сосны. Неожиданно, сильные руки обхватили ее запястье.

  - Я вам помогу. Давайте вторую руку. Держу вас, - говорил человек отрывисто и хрипло.

  Тиса забралась на площадку, поднялась с колен. Когда она взглянула в лицо спасителя, облегченно вздохнула. И правда, у страха глаза велики. Ей помог выбраться паренек, лет семнадцати. С высоты ее двадцати шести - просто мальчишка. Худой до жалости. Невзрачной внешности. Словно пылью прибитый, сказала бы Камилла. Голову паренька стягивал обруч, а за ухом торчал кончик пера. Сразу ясно - из шкалушей. Шкалуши - народец Рудненских Облачных гор, любит украшать себя перьями и овчинными крашеными нитями. Как бы в подтверждение Тиса разглядела на пальце паренька моток цветных ниток - наподобие кольца, и еще моток - вокруг шеи. Льняная рубаха-косоворотка сидела на нем слишком свободно. В остальном же, - самый обычный парень, каких в Увеге полно.

  Заметив, что мальчишка в ответ хмуро оглядывает ее одежду, Тиса хотела было высвободить подол юбки из-за пояса. Но передумала. Плевать, - не император, чтобы она тут смущалась как девчонка.

  - Что вы здесь делаете? - спросил шкалуш.

  - Я ищу... - Тиса запнулась. Разве она обязана отвечать?

  - Что?

  - Тебя это не касается, - закончила девушка, тон горца ей совсем не нравился.

  Она оглянулась. Площадка уступа оказался шире, чем она предполагала, шагов десять от края до стены и не менее двадцати вдоль. Краем глаза Тиса заметила, что в нише скалы лежит мешок с дубинкой, очевидно, вещи паренька. Увы, к ее огорчению, голубой, как плесень, каховичной жилы здесь не оказалось. Зато справа от площадки ответвлялась тропинка, по которой можно наверняка пройти по-над стеной к следующему широкому уступу.

  - Глупо было взбираться без страховки, - паренек покачал головой.

  Тиса вспомнила о прочной и легкой веревке в сумке. Можно было действительно подстраховать себя на последних метрах. Дала маху, что называется.

  - Да. Пожалуй. Сам-то, что здесь делаешь? - спросила Тиса.

  - В Увег иду.

  - Мне кажется, ты выбрал не самый легкий путь. В десяти верстах к северу - перевал.

  Паренек показал пальцем на перо за ухом:

  - Мне по бездорожью привычнее.

  Ну да, конечно, - шкалуш.

  - Удачи, - пожелала Тиса на прощание. Собираясь перебраться по скалистой тропинке на соседнюю площадку, Тиса перевесила сумку на другое плечо.

  Шкалуш не ответил. Лицо его вдруг помрачнело. Он задрал голову, словно увидел что-то на вершине гряды. Тиса проследила за его взглядом, но ничего не увидела, кроме лоскутного неба и зубьев скал.

  Паренек сжал ладони в кулаки.

  - Как я мог забыть. Вы же кричали. А в Теплых обваливается порода от высоких звуков. Будет обвал!

  Он что-то еще говорил, но Тиса уже не слышала. Последние слова поглотил нарастающий 'рокот' над головой.

  Время словно растянулось. Задрав голову, Тиса как во сне наблюдала, как от верхушки скалы откололся огромный кусок, и ринулся вниз. Надвигаясь, он с оглушительным треском раскалывался о преграды, дробился на множество каменных глыб. Еще доля секунды и рой камней заслонил собой полнеба. Тиса в панике оглянулась. Пока она ошарашено соображала, шкалуш уже успел укрыться в нише. Присел, сгорбился в обнимку с мешком. Вот как надо уметь спасать собственную шкуру! А ей тут пропадай, - ведь спрятаться в нише она не успевала. Тиса бросилась в сторону скалистой тропинки. Возможно, у нее еще есть шанс уйти из-под смертельного камнепада. За спиной раздался грохот. Скалу под ногами тряхнуло. Тиса покатилась и ударилась головой об каменный откос. Последнее о чем она подумала, прежде чем свет окончательно померк: 'Это конец. Мама встретишь ли ты меня там'.

  Очнулась она в звенящей тишине. Сколько она пролежала без сознания, Тиса не знала, - минуту, час или больше. На зубах скрипел песок. В воздухе висело облако пыли. Тиса потрогала шишку на макушке. Пустяк. Так руки двигаются, ноги тоже вроде на месте. Девушка медленно поднялась. Ноги не дрожали, а вели себя очень прилично. И, не считая пощипывания на месте ушиба головы, - в целом Тиса чувствовала себя хорошо. А вот юному шкалушу похоже смертельно не повезло.

  Тиса охнула. Ниша, которая должна была служить защитой юноше, вся оказалась доверху завалена породой. Мозгами понимая, что парня уже нет в живых, Тиса кинулась к завалу.

  - Шкалуш! - звала она, не повышая голоса. Тишина в ответ. Почему-то мысль, что она не узнала имени незнакомца, сделала ее несчастной. Тиса постаралась сдвинуть гранитную глыбу. Тщетно. После еще нескольких неудачных, к тому же опасных, попыток, девушка отказалась от своих намерений. Физические, как и душевные, силы покинули ее. Упав на обломок скалы, девушка разревелась. По измазанным в пыли щекам потекли дорожки слез. Как бы она не хотела верить в обратное, но стоило смотреть правде в глаза - паренек мертв.

  Тиса не знала, сколько времени она еще просидела у завала, пока заставила себя двигаться. Девушка подползла к краю плато и оглядела склон, пытаясь определить, с какой стороны удобно будет спускаться. Склон ей не понравился. Кинув взгляд в сторону, показалось, что спуск с соседней площадки более удобен. Тропинка над скалистой стенкой привела ее туда. Там набросив на выступ-якорь веревку, Тиса спустилась по ней на удобный валун, от которого благополучно добралась до подножия. На 'сыпухе' Войнова поскользнулась и проехалась на мягком месте до твердой земли, разрывая брюки и юбку до дыр и добавив себе новых ссадин.

  Спустя три часа Тиса миновала развилку и свернула на дорогу к Увегу. Багровый закат подчеркнул черный абрис опушки и пролесков. Прохладный ветер освежал щеки и плечи девушки. Уставшая телом и душой Тиса уныло покачивалась в седле. Через полчаса езды за спиной послышался шум. Обернувшись, Тиса разглядела вдалеке на петле дороги нагоняющую ее карету, запряженную парой лошадей. Странным образом лошади не поднимали пыли, но девушка этого не заметила. Не проявив малейшего любопытства, она просто повела Ватрушку по обочине, чтобы не мешать проезду. Тиса подосадовала, когда карета поравнялась с ней и остановилась: общаться с кем-либо сейчас совершенно не хотелось. Пришлось остановиться. Мужичок на козлах хотел было что-то сказать, но из окна кареты высунулась пожилая дама в чепце и властным голосом произнесла:

  - Я сама. Э-э, милочка, мы верно едем к Увегу?

  Она смерила Тису взглядом, от чумазого лица до пыльных разодранных брючин, видневшихся из-под юбки. Острый нос дамы подернулся, будто ей поднесли тухлое яйцо.

  - Да, - кивнула Тиса, собираясь двинуться дальше.

  - Подождите, я еще не закончила, - воскликнула женщина, она обернулась и произнесла кому-то сидящему рядом: - Вот куда ты меня везешь, Филипп! Здесь совершенно не знают, что такое этикет. Никакого уважения. Как я и предполагала - это кошмарное место.

  - Ма, не начинай, - ответил ей приятный баритон. В сумраке кареты Тиса различила тонкий мужской профиль.

   Острый нос дамы повернулся снова к Тисе.

  - Скажите, милочка, сколько до Увега осталось? Я должна знать, сколько мне еще страдать от этой качки.

  - Полтора часа, никуда не сворачивая, и вы будете в Увеге. Еще есть вопросы, сударыня?

  Пожилая дама, сверкнув глазами, ничего не ответив Тисе, крикнула кучеру:

  - Поезжай!

  Карета тронулась. До Тисы долетели слова: 'невоспитанная' и 'оборванка'.

  Добравшись до дома, девушка воспользовалась сумерками и прошмыгнула в свою комнату никем незамеченной. Когда позже в комнату вошла Камилла, Тиса уже спала, укутанная с головой одеялом. Под кроватью скрытая от глаз лежала кучка грязной одежды.

Глава 5 - Новобранец

  /Обжигающий след/

  

  Она плыла в тумане. Качалась на его ватных волнах.

  - Я прибыл на место,- чей-то далекий невнятный голос привел ее в волнение.

  - Ты знаешь, что делать, - второй голос словно толкнул ее. Ватные волны захлестали сильнее.

  - Тотум слишком долго принадлежал одному владельцу... не забрать... владелец должен сам отдать его, затем уничтожь всех, кто прикасался к... - слова звучали глухо, появлялись и пропадали, словно пузыри со дна омута.

  Туман рассеивался медленно, ввергая ее в непроглядную тьму.

  Камилла закончила размешивать тесто в круглобокой кастрюле. Пухлые ручки ловко накрыли кастрюлю льняным полотенцем и поставили ее греться на уступок печи. На обеденном столе стояла тарелка с яблочным варением для будущего пирога. В другой раз Тиса уже бы макнула в него палец и облизнула. Но сегодня ее ничто не радовало.

  - Не знаю, какое тесто получится. Мука новая. А на Жнухову Горку приготовлю пирог с орехами, медом и облепихой. Мне Петровна рецепт один дала. Пальчики у меня оближите! Яшка мой на следующей неделе в станицу заступает на пятую сторожу, как ноги носить-то будет. Говорю, забегай ко мне на кухню, сынок. Что в солдатской столовой Жич кашеварит? У него не разъешься. А он мне: 'Мать, не кудахчи. Я не голоден'.

  - Проголодается, сам прибежит, - хмуро ответила Тиса.

  Сегодня она проспала до обеда. Приняв горячую ромашковую ванну, Тиса заметила, что от вчерашних царапин мало что осталось. Вот только небольшие синяки на ногах напоминали о вчерашнем спуске по насыпи, да шишка на макушке. Бальзам клеверный помог.

  Камилла взглянула на девушку.

  - Ты что-то бледная сегодня. Не заболела ли?

  Тиса отрицательно махнула головой. Не рассказывать же, что вчера из-за ее крика погиб мальчишка, и теперь ей предстоит тяжелый разговор с отцом. Как бы ни было, совесть настаивала, и она не могла утаить от отца гибель чужака в скалах. Девушка вздохнула, понимая, что последует за этим разговором. Отец снова поручит своим солдатам следить за ней. Конечно, она отделалется от такой охраны с легкостью, но все-таки не хотелось таскать за собой этот хвост и дня. Но это еще не все. Ночью опять активизировались видения. И блокировать их стало намного сложнее. Сплошной бред, от которого просыпаешься в поту.

  Камилла тронула Тисин лоб:

   - Вроде бы не горячий. Я чай мятный заварила. Налить тебе кружечку?

  - Нет спасибо, просто голова немного болит, - соврала Тиса.

  - По мне, так голова всегда болит от голода.

  Стряпуха смахнула со стола остатки муки в ладонь.

  Слушая кухарку в пол уха, девушка повисла на локтях на подоконнике и рассеянно наблюла за строем солдат, пересекающим двор.

  Отряд солдат скрылся за голубиной башней. Тиса скользнула взглядом дальше ко второй проходной и увидела отца, разговаривающего с Витером и Кубачем. Они загораживали собой четвертого собеседника. Когда отец сдвинулся на шаг, она не поверила глазам. Четвертым оказался ни кто иной, как давеча усопший шкалуш.

  - Живой, - радостно прошептала Тиса.

  - Кто живой? - не поняла Камилла.

  Но Войнова уже выскочила из кухни. Вылетев коридором на крыльцо, девушка замерла у столба, подпирающего козырек, и прислушалась.

  - Говоришь, в Горной Рудне охранником работал? - спросил отец.

  - Да, при кабачке, - кивнул шкалуш.

  - Кабачок случайно не огородный был? - хохотнул Кубач.

  - Никак нет, - промямлил паренек.

  - Значит, опыт какой-то есть, - одобрительно кивнул отец. - Хорошо. Витер возьмешь к себе мальца.

  - Но, капитан, - Витер явно не впечатлился сомнительным приобретением.

  Отец взглянул строго на старшину, и тот не решился дальше обсуждать решение старшего по званию. Капитан похлопал паренька по плечу:

  - Только служить в пограничной страже это тебе не двери кабака стеречь. Здесь брат, родину защищать придется.

  - Постараюсь не подвести! - проникновенно сказал шкалуш.

  Отец кивнул, за хмурым видом ощущалось его одобрение.

  - Витер, распорядись по поводу белья, койки. Как обычно. И, уж больно тощий. Скажи Жичу, две порции мальчишке давать в течение месяца.

  - Думаешь, откормим, Лазар? - Кубач продолжал потешаться.

  - Будет сделано, Лазар Митрич, - Витер хлопнул новобранца по второму плечу. Ноги паренька дрогнули. - Проявлю особую заботу.

  - А вы, молодой человек, осваивайтесь, учитесь. Не посрамите свое училище. Успехов.

  - Спасибо, - поблагодарил капитана шкалуш.

  Подождав, пока капитан и Кубач скроются из виду, Витер повернулся к новобранцу:

  - Значит так, салага. Запоминай. Сначала в баню. Затем в цирюльню, патлы состричь. Бабью красотульку с головы снимешь.

  - Это обод чести, - гордо произнес шкалуш. - У нас такие все мужчины носят.

  - Будешь в Рудне, носи хоть юбку с панталонами. Здесь тебе пограничная часть, а не бордель. Я понятно выражаюсь?.. Не слышу ответа?

  Шкалуш опустил голову:

  - Так точно.

  - А это что за нитки на шее?

  - Оберег.

  - Ну ладно. Баня за голубятней, как зайдешь, первая дверь налево, - Витер указал направление. - На складе у Шилыча получишь набор белья, сапоги, мыло...

  - А оружие? - протянул шкалуш, поглядывая на боевую саблю в ножнах Витера.

  Витер нахмурил брови:

  - Не наглей, пацан. Обойдешься пока своей дубинкой. Кругом марш в баню!

  Тиса проводила взглядом широкоплечего Витера и щуплого шкалуша. 'Точно волкодав с котенком', - подумала она. На душе полегчало: парень-то жив оказался. Слава Единому и пятерым святым. Нужно в храм сходить, свечу поставить.

  Когда позже она появилась в лечебнице, Агап как раз закончил процедуру Рича. Тиса отдала ребенку энциклопедию древних, к его большой радости. После вкусного шалфейного чая с кизиловым вареньем в теплой компании, девушка три часа провела с Агапом за перебором содержимого буфетных полок. Сортировали баночки, скляночки, мешочки и пакетики. Ненужное или просроченное летело в мусор. Ревизии они были обязаны Глафире, которая хотела вытереть пыль на переполненных полках и нечаянно разбила бутыль. Настойка лапчатки растеклась и замочила всю лекарскую утварь.

  - Как дела в лавке? - Тиса вытерла влажной тряпкой пыль с пузатого кувшина. За все время она ни словом не обмолвилась о своем походе в скалы.

  - Паршивец, опять поднял плату.

  - Так я и знала, - Тиса цокнула я зыком. - И на этом, боюсь, не остановится.

  Агап близоруко поднес бумажный сверток к глазам, развернул, понюхал, отложил в сторону.

  - Не лучше ли свою лавку открыть? - капитанская дочь покосилась на старика.

  - Мы уже говорили об этом, - буркнул Агап, поворачиваясь к девушке спиной.

  - Ну почему, дед Агап? Почему - нет? - выглянула Тиса из-за плеча старика. - Я бы сама ею управляла. И убирала, и полы бы мыла, пока мы не будем в состоянии нанять человека.

  - Говорю, нет, значит, нет, - Агап составил бутыли с настойками в сумку. - И полно об этом. Ландус продал сбор от мигрени, а также мази от мозолей. Последней у меня еще пять банок в погребе, а вот сбор нужно сложить.

  Тиса вздохнула.

  - Я не запомнила состава, - без выражения произнесла девушка. - Помню только, бузина нужна, листья сирени.

  Агап качнул головой:

  - Еще по ложке сушеной рябины на порцию. А после Жнуха, думаю, пора за свежей клюквой. Надо же тебе научиться силуч варить.

  Знает старик, чем умаслить.

  - Я на чердак поднималась, - примирительно сказала Тиса. - Шиповник хорошо сохнет. А черноплодку ворошить нужно. На нескольких плесень приметила, тоньше слоем бы рассыпать. А кладовщик лотки не дает.

  - Шилыч еще тот скряга, - хмыкнул в бородку старик. - Я, помню, у него как-то пустых бутылей попросил, хоть один ящик из двадцати. На что ему столько стекла? Пылится в сарае токмо. А мне бы под настойки пригодились. Все одно - гарнизон пользовать будет. Так не дал, жадень несчастный. А ты батюшку своего попроси, чтобы повлиял.

  - Это бесполезно. Отец скажет, что каждый должен заниматься своим делом, - Тиса усердней, чем требовалось, принялась надраивать бока очередной склянки.

  - По-своему, он прав, - мирно сказал Агап. - Да, кстати, пару дней меня в корпусе не будет. Пойду к брату, опять дурака грыжа скрутила. Говорил: Прохор, не тягай мешки. Сыновья на что? Так нет же, сам все делать хочет, осел чиванский.

  - Настойкой сабельника натрете спину?

  - Да. И покажу Зинаиде, как массаж медовый делать.

  - Хорошо. Привет передавайте им, - Тиса составила в авоську пузырьки.

  Вернувшись из погреба, девушка не застала Агапа на кухне и заглянула в коридор.

  На лавке у приемной сидели два новобранца в ожидании своей очереди. Худосочного шкалуша Тиса не сразу узнала. Стриженая голова, форма горчичного цвета. Вторым оказался рыжеволосый крепыш. Дверь распахнулась, и приемную покинула пара новобранцев. Шкалуш и рыжий поднялись.

  - Здравия желаю! Василь Дворов и Трихон Якшин прибыли на медосмотр, - крикнул 'Рыжий' в приоткрытую дверь.

  - Проходите, коли не шутите, - приглушенный голос Агапа в ответ.

  Тиса заметила как шкалуш, заглянув в приемную, побледнел и нырнул за спину товарища.

  - Иди первый, я после тебя, - шепнул он 'загорелому', который кивнул и пропал в приемной.

  Войнова усмехнулась. Страх перед лекарем - нередкое явление. Она проследила, как шкалуш направился к выходу из корпуса, и последовала за ним. Выглянув из темного нутра лечебницы, Тиса на миг сощурилась от света. Как же хорошо. Высоко по необъятному небу струились перистые облака. Ветерок трепал белье на веревке, вывешенное Глафирой. А сиреневый куст, что рос в палисаднике под окнами, чирикал по-воробьиному. Юноша прислонился спиной к затененной стене и закурил самокрутку. Пепел падал на горчичную форменную рубашку, но он не замечал этого.

  - Привет. А я уж думала, ты погиб, - девушка приветливо улыбнулась.

  Шкалуш поднял глаза, особого удивления Тиса в них не увидела. Не дождавшись ответа, добавила:

  - Я рада, что ты жив. Не бойся. Медосмотр - это не страшно.

  - Я не боюсь, - буркнул Трихон себе под нос. Паренек смял в руке потушенную сигарету и метким броском отправил ее в урну.

  Тиса смахнула локон со лба:

  - Агап Фомич только расспросит о болезнях, осмотрит, температуру заставит смерить. Он добрый.

  - Зачем вы мне это рассказываете? - грубо оборвал новобранец Тису. - Чего вам надо?

  Тиса почувствовала себя назойливой. Поджав нижнюю губу, девушка отступила.

  За разговором капитанская дочь не заметила Витера и Гора. Мужчины вывернули из-за угла корпуса и приближались. Деревянные ножны с саблями обивали бока военных при ходьбе. А сапоги поднимали дорожную пыль с прогретой солнцем тропинки. Витер издали наблюдал за девушкой и новобранцем. Большой и широкий как краб, Гор жестикулировал своими ручищами, рассказывал что-то о срубе новой сторожи, но слова его благополучно пролетали мимо ушей Витера.

  Нагрянув со спины, старшины приветствовали Тису короткими кивками.

  - Тиса Лазаровна, мое почтение. Вам докучал этот шкет? - Витер окинул хмурым взглядом шкалуша, который уже успел выпрямиться перед начальством.

  - Совсем нет, Витер Дмитриевич.

  Старшина оглядел Тису, затем новобранца:

  - Почему прохлаждаемся, боец? - гаркнул он.

  - Никак нет, господин старшина. Явился на медосмотр по вашему приказанию, - оправдался шкалуш.

  - Так какого лешего здесь околачиваешься? Марш к лекарю. Что стоишь? Шевели отростками!

  Новобранец шмыгнул в дверь корпуса.

  - Тиса Лазаровна, если вам нужна помощь или защита, вы не стесняйтесь, обращайтесь ко мне.

  - Спасибо, Витер Дмитриевич. Но думаю, в этом нет необходимости. Мне никто не угрожает, - поблагодарила Тиса. - Хотя...

  Девушка сложила ладони.

  - Витер Дмитрич, вы смогли бы у кладовщика лотки попросить для меня?

  - У Шилыча? - цокнул языком Витер. - Да у этого пса даже снега зимой не выпросишь. Боюсь, эта задача невыполнима. Простите, Тиса Лазаровна, но здесь вам лучше обратиться к вашему батюшке.

  Мужчины отправились дальше, и девушка еще какое-то время смотрела им вслед.

  ***

  После завтрака следующего дня Тиса заглянула на чердак.

  Она прошла в хозяйственное крыло корпуса, где в детстве любила шнырять по сумрачным кладовкам. В них можно было обнаружить много старых, покрытых пылью, а потому загадочных вещей: тяжелые ржавые утюги, подсвечники, сломанные швабры, и даже части старинных лат времен первой Панокийской войны. Тиса поднялась по скрипящей лестнице, предназначенной для слуг, на третий этаж.

  Глиняный пол чердака устилала соломенная труха. Под потолком нависали балки, - того и гляди, поцелуют в макушку. Из окон на пол падали полоски света, в которых клубились частички пыли. На пеньковой веревке, протянутой меж балками, сохли травы и коренья. Тиса вдохнула запах трав. Зверобой с венчиками желтых цветов, терпкая серолистая полынь, спутанные стебли спорыша, девясил, ромашка, лапчатка, красный клевер... 'Лекарство то, что ногами топчем', - часто любит повторять Агап. Тиса подвинулась к березовым стеллажам, взяла деревянную лопатку и поворошила ею плоды черноплодной рябины. Тут же сушились шиповник, боярышник, кизил, медвежья ягода и семена тыквы.

  Девушка сняла с веревки два пучка - бузину и сирень. Из окошек чердака послышалось твердое: 'Да не посрамим Имперскую Пограничную Стражу! Будем готовы к отпору супостата!'

  Так Тиса поняла, что на плацу закончился смотр. Так было всегда. Отец отдавал распоряжение начать тренировку. И пограничники принимались стрелять из стрелометов, дальнобойных луков, валить мишени из фанеры, чиркать саблями, колошматить мешки набитые соломой. Старшины старались гонять своих ребят особенно активно, если поблизости находилась лысеющая макушка отца.

  Так было и в этот раз. Старшины подошли к своим подразделениям. Кубач, Порфирий, Гор и Витер. Последний выделялся безупречной статью, как мачтовая сосна среди дубов. Старшины развели свои подразделения по испытательным площадкам. Тисе повезло - подразделение Витера заняло крайнюю площадку для поединков, у колонны пожарных бочек с водой. Так что она могла слышать речь старшины.

  Солдаты выстроились по периметру площадки.

  - У нас четыре новичка, - сообщил подразделению Витер. - Первая пара: Дворов, Якшин. Выйти из строя.

  Новобранцы отделились от строя. Василь сиял гордостью, как начищенный ботинок.

  - Василь Дворов до поступления к нам окончил военную гимназию города Залеска. Якшин Трихон прибыл к нам из Рудненского военного училища.

  Тисе показалось, что последние слова старшина произнес с некоторым презрением. В строю прокатился шепоток.

  - Так, - Витер подбоченился. - По традиции части, все желторотики должны показать себя в день поступления. Показать все, на что способны. В первую очередь такое крещение нужно вам самим. Уже через год после службы в наших рядах вы не узнаете себя, и со стыдом будете вспоминать этот первый бой. Горицкий, два рубака со стенки.

  Из ряда солдат отделился паренек и дунул к оружейной стене. Вскоре рядовой возвратился с двумя одинаковыми деревянными палашами.

  - Берите. Они из железного дерева, так что весят как настоящие. Не рубят. Зато синяки неделю будете отводить.

  Рыжий Василь бодро подхватил свой палаш, отступил на два шага и принял стойку. Он еле дождался, пока Трихон возьмет свое муляжное оружие. Тиса думала, что тонкие руки шкалуша прогнутся под тяжестью палаша, но парень поднял оружие без труда. Войнова вспомнила, как он вытащил ее в скалах, и пришла к выводу, что мальчишка только на вид хилый.

  - Бой! - крикнул Витер.

  Василь ударил первый. Загорелая рука занесла меч. Выпад - палаш расчертил дугу от плеча, целясь в бок Трихона. Шкалуш отскочил, ударом отведя в сторону оружие, приставным шагом сместился вправо. Василь двинулся за ним. Солдаты зажужжали, подбадривая новобранцев. Выпад Василя в голову. Шкалуш применил подвешенную защиту, взметнув над головой руку с палашом. Но удержать натиск, не пытался. Увильнул вправо.

  Еще выпад Василя - теперь в бедро. Трихон в последний момент убрал ногу и миновал удар.

  Еще пять выпадов прошли в пустую. Шкалуш умудрялся уходить от прямого удара, и умело уклонялся. На пару секунд Василь остановился. От слишком быстрого начала у него сбилось дыхание. Шкалуш, недолго думая, воспользовался моментом. Выпад. И воображаемое острие коснулось ключицы Василя.

  Треснула пара прутиков в пучке сухой сирени. Тиса поняла, что все это время сжимала пучок.

  В рядах солдат послышалось одобрительные возгласы. Василь огорченно сплюнул, кинув обиженный взгляд на шкалуша.

  - Внимание! Дворова подвела дыхалка, - объяснил Витер подразделению. Он забрал у проигравшего палаш. - Якшин к сожалению умеет только защищаться. За пару лет здесь в части вас научат драться. Возможно, вы даже станете мастерами сабельного боя.

  Витер поднял палаш и завертел восьмеркой - искусно, на загляденье. Витер с замаха вогнал рубак в землю. Строй восхищенно зашептался.

  Затем очередь настала второй пары новичков махаться палашами.

  Но Тисе уже надоело наблюдать, и она покинула чердак.

Глава 6 - Гартова топь

  /Обжигающий след/

  

  Накатила промозглая сырость, захотелось съежиться. Нос втянул запах гнилой воды. Туман исчез, уступив место ночным сумеркам и шорохам. Тиса поняла, что ковыляет по деревянному мостку. Согнутая в колене правая нога, под рукой - рогатина костыля. 'Клац... клац....', - стучал костыль по мостку, сложенному из досок. Нагло прозудел комар над головой.

  'Бульк' послышалось внизу. Тиса удивленно опустила глаза. И различила круги на черной воде и большие кочки мха. Болото! Тиса нерешительно подняла глаза. Впереди в тусклом свете луны показался острый пик полуразрушенной башни. Тиса почувствовала, как волна мурашек пробежалась по коже. Как она попала на Гартову топь?

  Мосток расширился на две доски по бокам. До башни осталось пройти каких-то полсотни шагов. И Тиса запаниковала. Хотела попятиться, но не смогла. Ноги не слушались ее и несли вперед. Клац... клац.., - отстукивал костыль.

  Вдруг над порогом башни загорелся фонарь, осветив кованую дверь и густо затянутые паутиной ставни. В тот же миг под мостком забурлила вода. Тиса остановилась. Из топи показались две черные руки, которые тут же ухватились за край мостка. Еще секунду Тиса наблюдала, как из трясины показалась голова утопленника в обмотанном водорослями шлеме-шишаке, какие носили воины времен первой Панокийской. Тису накрыла паника. Она рванулась, чтобы побежать, но костыль выпал из подмышки. Благо, не скатился в топь. Подхватив костыль, Тиса поскакала со всей мочи. Прочь! Не оглядываться!

  Девушка очнулась посреди ночи в холодном поту. Ладонями надавила на глаза. Она не хочет ничего знать. Усилием воли отстранила видение. Загнала его в уголок памяти, чтобы никогда не вспомнинать. Теперь - спать. Но заснуть оказалось трудной задачей. Она встала и подошла к окну. Приложив лоб к холодному стеклу, Тиса почувствовала, облегчение. Полная луна выплыла из-за тучи и осветила поляну перед рощей. Из черноты на тропинку, что вела к пограничной части, вынырнула фигура. Тисе она показалась смутно знакомой. Но мозг отказывался думать. Девушка бухнулась в кровать и уснула.

  ***

  Отец быстро поел в молчании, заслонившись газетой. И только перед уходом бросил:

  - Тиса, в воскресенье едем к Лавру на обед. Передай Цупу, пусть подготовит коляску.

  - Ты едешь на обед? - удивилась Тиса.

  Отец посещал местные развлекательные мероприятия только, если в этом была служебная необходимость. В последний раз он был у Лавра позапрошлой зимой, когда сделал объявление о блуждающем близ города медведе. Он просил тогда общество воздержаться от дальних прогулок в одиночестве. Какова же причина его поездки на этот раз?

  - Тиса, ты увидишь нового наместного вэйна! - воскликнула кухарка, как только капитан покинул столовую.

  - Ну конечно, - ответила Тиса скорее себе, чем Камилле. Вот и причина. Отец всегда видел людей через призму службы. Видимо, он считает колдуна стратегической фигурой, раз решил свести личное знакомство.

  - Расскажешь мне потом, какой он.

  Пришлось пообещать.

  - Весь базар только и говорит, что о вэйне, - Камилла вертела в пухлых пальчиках куриную ножку, выбирая с какой стороны откусить. - Тонечка прячет его от любопытных глаз в своем доме. Готовит сюрприз для своего званого обеда. Но весь Увег уже жужжит, что колдун хорош собой и очень модён.

  Тиса пожала плечами. Есть расхотелось, и куриное крылышко так и осталось не тронутым лежать на тарелке.

  - Говорят, он приехал каретой со своей матушкой в эту среду, - Камилла откусила кусок ножки.

  - С матушкой?

  - Да. Наверняка, он добрый любящий сын, не то, что мой Яшка грубиян.

  На кухне послышались шаги. На пороге выросли новобранцы. Знакомая парочка.

  - Мы спустили мешки в погреб, как вы просили, - сказал рыжий Василь.

  Заметив за столом Тису, он заулыбался. Трихон же только чиркнул по девушке взглядом и отвернулся.

  Кухарка кивнула:

  - Пока погуляйте. Через полчаса ты, милок, вымой полы на кухне и здесь, - Камилла ткнула пальцем в Василя. - А ты от Жича мешок с солью принеси, - Камилла на миг задумалась. - Наоборот. Василь, ты дуй за солью. А ты - полы. Трихон, правильно?

  Паренек кивнул.

  - Кормить тебя надо, Трихон. Чтобы силы прибавились. Хотя у Жича не разъешься, - покачала головой Камилла. - Ты, голубь мой, ко мне приходи, накормлю, чем смогу, если этот злодей голодом тебя морить станет. Понял?

  Трихон кивнул.

  - Теперь, идите, милки. Давайте.

  Новобранцы исчезли в кухне.

  - Ты видишь, Тиса? Кого мне опять Жич приставил в помощники. Как тощий какой, или ростом не вышел, так обязательно ко мне. Этот Василь, еще ничего. Но второй - хоть на паперть отправляй.

  После обеда Тиса собрала со стола посуду и отнесла на кухню. Возвращаясь в столовую, чуть не споткнулась о швабру, которую шкалуш уже приготовил для мытья полов. Раздался глухой стук швабры об пол, и Тиса замерла. В голове вспыхнули образы. Клац... клац... Мосток, ночь, луна.

  - Черт бы побрал эти видения, - застонала Тиса, меняясь в лице. Она приложила пальцы к вискам и зажмурилась, загоняя видение в укромный уголок памяти, пока оно не вырвалось полностью на свободу.

  Получилось. Тиса выдохнула и открыла глаза. И тут же поймала на себе любопытный взгляд шкалуша. Парень застыл у ведра с водой с тряпкой в руках. Этого еще не хватало. Надо что-то делать.

  Когда девушка вырвалась на воздух за пределы части, ноги сами понесли ее на Девятую улицу, где проживал Прохор Фомич. Тиса знала, что лекарь сейчас у названного брата в гостях.

  Судя по ребячьему смеху, который слышался на подходе к дому, Тиса поняла, что стариков осадила соседская детвора. Прохор Фомич любил собирать детвору у себя, когда сноха позволяла. Войдя во дворик, девушка тихо прикрыла за собой калитку и, прислонясь к ней спиной, решила послушать разговор.

  Под виноградной беседкой горстка ребят расположилась вокруг большого кресла, в котором сидел тучный старик с бородой до пояса. Поясницу Прохора Фомича стягивал старый пуховой платок.

  - Домовой молочко любит.

  - Коровье или козье, дед Прош?

  - Разницы нет. Домовые они такие, харчами не перебирают. Внимание им дорого. Возьмите блюдечко, да поставьте у печи. А утром глядите. Коли выпил, хоть трошки, то понравились вы ему. Будет он вас беречь от лиха всякого, пока вы спите-сопите.

  Ребята зажужжали, обсуждая совет. Тиса заметила Рича. Мальчик сидел на нижней перекладине деревянной лестницы, приставленной к беседке. Выглядел осунувшимся, и в разговоре участия не принимал. Самодельный костыль валялся в пыли под его ногами. На порожек вышел Агап с подносом, полным фигурных пряников. Дети сразу кинулись расхватывать угощение.

  - Тише, пострелята, - буркнул лекарь. - С ног деда не сбейте.

  Последний пряник Агап подал Ричу. Тут старик заметил Тису и махнул ей рукой, приглашая присесть вместе с ним на скамейку. Тиса уселась рядом с лекарем.

  - Раньше не то, что нынче, - продолжал Прохор Фомич, тряся бородой. - Раньше и водяного задабривали. Сейчас никто обычаев не помнит. Потому пять весен назад дочь Косого и утонула. Скучно стало водяному, вот он и забрал девку. Водяные они ведь как шахи чиванские, гаремы любят. Когда мне было столько годков, сколько вам, я ужасно боялся кривого Кондрата, - мельника с водяной мельницы. Той, что сейчас заброшенная выше по Веже стоит. Слыхали о такой?

  Дети закивали.

  - Говаривали, что Кондрат каждый год на Жнухову горку в новолуние открывал свой подпол и кидал в омут лошадь или корову водяному в подарок, чтобы тот мельницу водорослями не оплетал. Поэтому на мельницу я никогда с отцом не ездил. Боялся, вдруг он и меня кинет водяному в услужение.

  Дети зашептались.

  - Кондрат мне был страшнее болотного Гарта. Тогда еще ворон не забрал его вэйнову душу.

  - А зачем ворону его душа? - спросила девочка с голубой лентой в косицах, внучка Прохора. Она подошла к деду и забралась к нему на коленки.

  Белобрысый соседский мальчишка Картыш, фыркунул:

  - Души вэйнов слишком тяжелы, чтобы подняться в небеса. Вот птицы их и уносят к Боженьке.

  Старик Прохор кивнул.

  - А вы этого Гарта видели? - спросил Ефимка, рослый худой мальчишка. В ладони он перебирал маленькие камешки для игры в каток.

  - Один раз, токмо. У хлеборобов в полях. Росточком он невелик был, а силен. Такую грозовую тучу унял, помню. Поднял над головой свою палку, крикнул тарабарщину какую-то - и нет тучи. Рассосалась вся.

  - Ух ты! - выдохнули дети.

  - Жаль, сгинул через год опосля колдун. Мертвецы округ его башни теперь хороводы водят.

  В повисшей тишине девчушка на его коленях пропищала:

  - Дед Прош, а Рич черного рыцаря видел.

  Мгновенно поднялся ребячий гвалт:

  - Брехня! Костыль заливает все! Он врет!

  - На Гартову топь на двоих ногах-то не дойдешь. А он будто бы доковылял ночью на своей коряге, - Картыш сморщил веснушчатый нос.

  Рич отвернулся. А Картыш продолжил:

  - А если и правда. Как же он от рыцаря убежал? Ха-ха. Может, ты лягушку за утопленника принял, да и та бы тебя догнала.

  Ребята захихикали.

  Ну вот, опять. Тиса зажмурилась. В памяти, как кусочки мозаики, вспыхнули картинки. 'Огни на болоте, две черные руки, шлем в тине, выпавший костыль'. Тиса схватила голову руками, усилием воли останавливая калейдоскоп.

  - Рич вас не обманывает, - дрогнувшим голосом произнесла девушка. - Он действительно был на болоте и видел рыцаря.

  Дети раскрыли рты от удивления. Рич повернулся к Тисе, в глазах мальчишки светилась благодарность. Зато вопросительный взгляд Агапа сделался столь красноречивым, что девушка прошептала старику на ухо удрученным голосом:

  - Дед Агап, я снова вижу.

   - Пойдем-ка, Тиса, чаю вскипятим, - Агап поднялся со скамейки. - И ты, дружок, зайди-ка в дом, - сказал старик Ричу.

  Тиса сдвинула сетку от мух и вошла в дом за стариком и ребенком. Половицы заскрипели под их шагами. Потолок был низковат, и если бы Тиса подняла руку, то пощупала бы его старую штукатурку. В тесной кухоньке Агап налил из высокого жбана воды в чайник и поставил на печь. Через решетку печи видно было, как тлеют угольки, зарывшись в золу.

  Тиса и Рич молча ждали. Лекарь, хмуро сдвинув кустистые брови, перевел взгляд с Тисы на Рича.

  - Это правда, Рич? Ты был на болоте? - строго спросил Агап.

  Тиса едва расслышала, как мальчишка прошептал себе под нос:

  - Мне нужно было.

  - Рич! О чем ты думал?

  Мальчик скосил глаза на чайник, который начал шипеть, разогреваясь:

  - Я поспорил с ребятами с Базарной на три рубля.

  Агап хлопнул ладонями по своим бокам:

  - Ты слышишь, Тиса? Поспорил, горе луковое! Вот взять хворостину вишневую да отстегать тебя по мягкому месту! Поспорил он!

  Рич опустил голову.

  - Гартова топь - не место для игр, Рич. Ты это понимаешь? - Агап возвел руки.

  - Да, - протянул Рич виновато.

  Старик вздохнул. Он присел на табуретку у сложенной поленницы и положил руки на колени.

  - Прошу тебя, больше не ходить туда. Что скажешь? - сказал он устало.

  - Не буду, дед Агап. Честно! - Рич подступил к старику.

  - Хорошо, - сказал старик. - А теперь иди к ребятам, там Зинаида уже, наверно, виноград с огорода принесла. А мне с Тисой поговорить нужно.

  Рич вышел, и девушка поняла, что настала ее очередь признаваться. Тиса только сейчас поняла, как ей отчаянно хотелось поделиться своими страхами. Старик слушал ее внимательно, не перебивал.

   - Это уже третье за месяц, - девушка огорченно приложила ладонь ко лбу. - А я так надеялась, что они оставили меня навсегда. Уверена, что хорошо отгородила свое сознание, как ты меня учил. Но как только я услышала о черном рыцаре, видение вдруг нахлынуло, точно ведро воды на голову. Фу, он был весь коричневый, почти черный, - Тиса скривила от отвращения лицо. - А на голове шлем.

   Агап вздохнул, потирая бороду в раздумьях:

  - Возможно, видение было слишком для тебя впечатляющим.

  - То есть?

  - Ты увидела страшное событие. И от этого обострились твои чувства. Тебе теперь будет сложнее замыкать в памяти свои видения. Нужно заново работать над собой. Или выпустить свой дар на волю. Научиться им управлять.

  - Но, дед Агап, я не хочу!

  - Солнце, может быть, тоже вставать не хочет, но как видишь - светло на улице.

  Тиса закрыла глаза, вспоминая давний разговор.

  

  - Мам, почему мне синятся эти сны?

  - О, милая, ты у меня непростая девочка.

  - Мама, я что - вэйновка?

  - Не совсем, дорогая. Ты ищущая. Это великий дар видеть людей на расстоянии, - женщина прикоснулась губами ко лбу девочки.

  - Так я вижу будущее?

  - Тогда бы ты была пророчицей. Нет, ты видишь настоящее. Я напишу другу твоей бабушки, вэйну, профессору Мо Ши. Ты поедешь в лучшую гимназию для одаренных детей в Оранске. Хоть это твоему отцу и не нравится. Но он знает, как опасно стоять у судьбы на пути. Ты будешь счастлива, дочка.

  Мама снова целует ее в лоб.

  - Так мы переедем в Оранск?

  - Нет. Мы останемся здесь. Ты же знаешь, папа не может оставить службу.

   - Тогда я не хочу ни в какую школу!

  

  Тиса почувствовала на своем плече ладонь старика:

  - Не горюй, дочка. Пути Божии неисповедимы.

Глава 7 - Письмо

  /Обжигающий след/

  Несколько дней после этого Тиса с тревогой засыпала, боялась новых видений. Но, слава Богу, ночи оказались спокойными. Из благодарности Тиса спозаранку отправилась в храм на базарной площади. Она еще за 'воскрешение' Трихона обещала воздать молитву Единому и Святой Пятерке.

  Пять стен храма держали купол и символизировали пятерых святых - Жнуха, Небелла, Лею, Косиницу и Вэю. Купол же символизировал Единого Творца, объединившего своей кровью пятерых ради сотворения мира. У пятой стены Вэи были приставлены леса. И Тиса догадывалась, кто трудился с кистью над тусклыми рисунками, изображающими сцены из святого писания. Про вэйновскую стену всегда забывали, откладывали восстановление образов в долгий ящик. И, конечно, как прибыл вэйн, тут же спохватились.

  - Привет, Симон! - задрав голову, крикнула Тиса мужчине, стоящему на вершине лесов. Голова его была повязана платком. Длинные волосы забраны в хвост на затылке.

  Симон заметил Тису и помахал ей кистью.

  - Не спускайся, - крикнула ему Тиса. - Передавай Ганне от меня привет!

  - Ладно! - донеслось сверху.

  Муж Ганны продолжил подкрашивать дракона Вэи лазурью. Когда мазок получался особенно хорош, широкие брови Симона гордо взлетали. Тиса еще минуту наблюдала, как вырисовывалась голова святого дракона Вемовея, затем отправилась дальше. По дорожке ко входу в храм к ее ногам бросились три дворняжки с лаем. Из тех, что чем мельче, тем противнее. Девушка в растерянности застыла.

   - Цыц! - услышала Тиса голосок Рича. Мальчик сидел на ступеньках храма в компании Слепого Макарки. На сморщенном, как персиковая косточка, лице старика выделялись широко распахнутые глаза, застеленные бельмами.

  Шавки поджали хвосты и кинулись наутек. Рич, в отличии от Тисы, совсем не боялся собак, даже здоровенных пограничных псов из военной части.

  - Привет, - девушка махнула ребенку рукой. И приблизившись, добавила: - У меня есть для тебя кое-что.

  Тиса одарила монетками нищего и Рича. Слепой качнулся в поклоне.

  Девушка вручила мальчишке сверток с яблочными пирогами Камиллы.

  - Спасибо! - поблагодарил Рич. - Я книжку еще читаю.

  - Читай, читай. Как тебе драконы? - спросила Тиса.

  - Очень-очень понравились! - оживился Рич. - Вот бы вживую увидеть!

  Тиса улыбнулась. Она мечтала о том же.

  - И какой же твой любимый вид?

  - Красный рогач! - восхищенно ответил мальчишка.

  - Да, хорош, - согласилась Тиса. - Но характер у него неуравновешенный. Читал? К такому лучше не приближаться.

  - Да. Зато он самый большой и сильный из всех. А вам какой нравится, Тиса Лазаровна?

  - Синий единорог.

  - Он тоже красивый, - признал Рич.

  - А еще самый умный, - добавила Тиса. - Уровень интеллекта синего единорога превышает человеческий.

  - А мне белый нравится, - неожиданно включился в разговор слепой старик, вытащив из беззубого рта обгоревшую табачную трубку.

  - Потому что императорский? - спросила Тиса.

  - Нет. Потому что на золоте спит.

  Тиса и Рич засмеялись.

  Рич поднялся, и, не смотря на протест Тисы, распахнул перед ней тяжелые двери храма.

  Сумерки святого места объяли девушку. Час молитвы перед святыми образами при свете свечи умиротворил ее сердце.

  ***

  Заручившись помощью святых, Тиса сделала еще одну вылазку в скалы среди недели. В этот раз она вела себя более осторожно. Обходила опасные участки, либо отступалась от них, выбирая другое направление для поисков. Двигалась к югу от того места, где случился обвал. Казалось, вот-вот, и она найдет заветную каховичную жилу. Но ощущения близкого успеха оказались обманчивы. Тиса возвращалась в часть с пустыми руками. Что еще хуже - на обратной дороге наткнулась на Агапа.

  - Тпрррру, стой, - остановил свою лошадку старик.

  Ватрушка дружелюбно заржала, здороваясь с запряженной каурой.

  - Никак к Ландусу? - спросила девушка. - А я, вот, из леса еду. Прекрасную полянку кизила присмотрела, - соврала Тиса.

  - Ну, да. Ну, да, - старик прищурил глаза, остановил взгляд на запыленных ботинках Тисы. - К нему, хитрецу этакому, - старик качнул головой на воз за спиной. - Дюжину банок от мозолей поставил, сборов и настоек по списку. Ландус силуч у меня просит. Так кто ж ему даст.

  - И правильно. Ладно, я поеду, а то Ватрушка что-то прихрамывает. Устала.

  - Конечно, дочка, поезжай.

  Тиса поторопила Ватрушку. Не хватало, чтобы Агап заметил ее быстро краснеющие уши.

  Дома, Тиса первым делом отпарилась в баньке, окунулась в бочку с головой. Прежде чем в бочку лезть, целое ведро травяного настоя в нее вылила. Теперь все тело и волосы девушки благоухали мятой и шалфеем. Сказочная легкость во всем теле появилась. Благодать, после дальней-то дороги. Тиса покинула баню в длинном халате с полотенцем на голове. Переодеваться во что-то более благопристойное было лень. И Тиса решила, что быстренько поднимется в свою комнату, пока на лестнице никого не будет.

  Она кралась мимо столовой, когда увидела вазу с яблоками на обеденном столе. У нее чуть слюнки не потекли. Яблоки это ее слабость. А уж кто устоит перед прохладным сочным яблоком после жаркой бани? В столовой никого не было, Тиса прошмыгнула к вазе и взяла яблоко. Хотела тут же откусить, но вдруг из кухни послышался возмущенный голос Василя:

  - Когда нам дадут нормальное оружие? Надоело таскать дубинку. Саблю хочу. Не дадут, так разнесу их оружейный склад, будут знать.

  - Это старый-то корпус? - равнодушный голос шкалуша. - Где каменные стены и амбарный замок на решетке толщиной в три пальца?

  - Это так не справедливо, наши там тренируются, а нам картошку чистить. Они нас за малолеток держат.

  - Такие правила.

  Тиса не желала, чтобы новобранцы увидели ее с полотенцем на голове, и стала пятиться к двери.

  - К черту правила! Да тебе ли о правилах толковать? Сам-то горазд нарушать, - упрекнул Василь.

  - Ты о чем? - удивленный голос шкалуша.

  Тиса невольно прислушалась.

  - Ты куда по ночам ходишь? Думал, я не знаю? Как-то не спалось, захотел поболтать. Смотрю, вроде спит, одеялом укрылся. А то оказывается кукла из одеяла. А ты лиса, Трихон. Признайся, к девахе бегал? А подружка у ней есть?

  - Балбес ты, Василь! Я курить выходил.

  - А-а. Понятно.

  Тиса почти добралась до дверей, когда из кухни в столовую заглянул шкалуш. Тиса замерла. На пару секунд они уставились друг на друга. Шкалуш отметил яблоко в ее руке, затем злополучное полотенце. В серых глазах мелькнула плохо скрытая ирония. Тиса в ответ задрала нос - пусть он не думает, что она не слышала, о чем они тут болтали. Словно по команде девушка и новобранец развернулись и разошлись каждый в свою сторону. Тиса бегом засеменила по лестнице.

   'Вот уж странный тип', - Тиса закрыла на засов дверь своей комнаты.

  Значит, по ночам бегает из части. Тиса вдруг поняла, чью фигуру она видела ночью в окне. Это показалось ей подозрительным. А еще отговорка - 'курить выходил', - явно шита белыми нитками. Странно, что Василь ему так легко поверил. Мальчишка ведь запросто может и вынести что-то ценное из части. Как-то уже появлялся в части воришка. Камилла не досчиталась тогда денег, которые она выделила ей на продукты. А у Шурочки Чурсиной из прачечной тогда два кольца пропало. Как бы история не повторилась.

  Тиса решила подкараулить парнишку и устроить допрос. Удобный момент вскоре представился. Столкнувшись со шкалушем на кухне, девушка прислонилась к косяку и ожидала, пока он пройдет мимо с полными ведрами воды.

  - Добрый день, - пробурчал паренек, устанавливая ведра на лавку.

  Тиса не стала ходить вокруг да около и, сложив руки на груди, выдала:

  - Ты знаешь, что по ночам из части уходить запрещено?

  - О чем вы? - выпрямился Трихон.

  - Я видела тебя ночью из окна.

  - Что за ерунда? Вы, небось, обознались, - это прозвучало довольно искренне.

  - Можешь не увиливать. Я слышала ваш разговор с Василем, - Тиса подбоченилась.

  - Ну ладно, - легко смирился Трихон. - Я курить выходил. Знаете, как привыкаешь к табаку. Давно хочу бросить.

  - И для этого ты бегал в рощу за стены части? - Тиса подбоченилась. - Ты мне зубы не заговаривай.

  - Говорю же - курил. В части может кто-нибудь застукать, мало не покажется.

  Он и в самом деле думал, что она поверит в его липовое объяснение?

  Тиса отмахнулась:

  - Мог бы придумать что-нибудь правдоподобнее. Не хочешь говорить, не надо. Тогда мне придется рассказать обо всем отцу, пусть он с тобой разбирается.

  Паренек напустил невозмутимый вид.

  - Тогда капитан узнает, где и при каких обстоятельствах я вас встретил в первый раз, - холодным тоном произнес он.

  Тиса отступила на шаг:

  - Он не поверит.

  - Как хотите, - развел руками мелкий шантажист.

  Девушка смерила паренька презрительным взглядом, и покинула кухню, чувствуя, как от гнева закипает кровь. Как она и подозревала, мальчишка оказался еще тот плут. А она, глупая, еще слезы лила в скалах. Свечку за счастливое спасение Единому ставила. А он условия ей задавать вздумал.

  Чтобы мальчишка водил ее за нос! Тиса такого стерпеть не могла. Да, она не может просить отца об отчислении шкалуша без веской на то причины. Но причину можно поискать. И в обед следующего дня Тиса решилась на несвойственный ей поступок.

  Библиотека все так же собирала пыль книгами. Тиса нырнула в отцов кабинет, к столу.

  - Оно должно быть где-то здесь, - прошептала Тиса, вороша бумаги.

  Письмо нашлось в верхнем ящике. Из Горной Рудны. Тиса вынула листок из конверта.

  'Достопочтенный капитан Лазар Митриевич.

  Нижайше кланяюсь и с этим письмом прошу принять в вашу часть кадета Трихона Якшина.

  Хром Поликарпович Рослов, Директор'

  Печать.

  На конверте обратный адрес училища.

  Тиса, раздумывая, потрясла листком. Потом достала из стопки чистый лист бумаги. Окунула в чернила кончик пера и стала писать.

  'Уважаемый, Хром Поликарпович.

  Еще раз подтверждаю, что Кадет Якшин принят. По новым правилам части, вам необходимо предоставить нам полную карточку кадета с таблицей успеваемости, выговоров и благодарностей. Карточка должна быть заверена вашей печатью и подписью. А также просим выслать рекомендацию от владельца питейного заведения, где Якшин временно работал до распределения.

  Прошу выслать карточку и рекомендацию на следующий адрес:

  Увежский почтамт, ящик ПВЧ, до востребования'.

  Тиса поставила печать, вписала на конверте адресат.

  - Готово. Посмотрим, в каком кабачке он работал, питейном или огородном.

  Тиса почему-то была уверена, что найдется еще, чем прищемить хвост наглецу. Если его уже ловили на воровстве, то вот и доказательство. Отец вора в части не потерпит. Недолго думая, Тиса отнесла письмо на почту и отдала почтмейстеру Климону Пантелеевичу с просьбой отослать первой же каретой. Главное было добавить волшебные слова: 'папа попросил срочно'.

  С чувством выполненного долга Тиса отправилась домой. На площадке у заброшенного колодца она увидела детей, играющих в прятки. Ребятня пряталась за кустами, деревьями и домами. Водил мальчишка лет одиннадцати, спрятав голову и закрыв глаза, он считал до тридцати. Крикнув - 'Я иду искать', принялся за поиски. Тиса заметила двух детей, не играющих с остальными. Рич и малыш лет пяти сидели на краю колодца забитого досками, наблюдая за остальными. Рядом с Ричем на досках лежал желтый букет из зверобоя и короб.

  - Добрый день, госпожа Тиса, - поздоровался Рич и взволнованно добавил. - Вы за книгой пришли?

  Тиса улыбнулась:

  - Нет. Я просто мимо шла. Читай. Можешь отдать, когда пожелаешь.

  Тиса заглянула в короб и ойкнула. В коробке спал, свернувшись в калачик, зверек. Серая жесткая шерстка, узкий нос.

  - Не бойтесь. Это Куля, - сказал малыш.

  Детеныш чиванского байбака зашевелил во сне усами.

  - Хорошенький, - сказала Тиса. - Хоть и похож на крысу.

  - Ребята его в степи нашли, - сказал Рич.

  Тиса присела к ребятам на колодец.

  - А вы почему не играете со всеми? - спросила Тиса.

  Малыш вздохнул:

  - Я маленький.

  - Ну, это ничего, - подбодрила она малыша. - Чуть-чуть подожди. Скоро вырастишь, и тебя возьмут в игру.

  - А Рича они не берут, потому что с ним не интересно играть.

  - Это почему же? - Тиса взглянула на костыль, лежащий в спорыше.

  - Он всех быстро находит.

  - Вот тебе, - на, - рассмеялась Тиса. - Не расстраивайся, Рич, с лучшими всегда так.

  - А я и не расстраиваюсь, - хмыкнул Рич.

  - И молодец, - Тиса встала.

  - Вы не передадите деду Агапу? - мальчик протянул Тисе букет зверобоя.

  Тиса поняла, что не сможет отблагодарить юного собирателя трав.

  - Рич, у меня нет с собой денег, - призналась Тиса.

  - Мне и не надо. Вы просто так возьмите.

  - Ну, спасибо, - Тиса забрала букет. - Наверно далеко ходил. Зверобой поблизости не растет.

  - Мне все равно делать было нечего. А можно, я вас провожу до конца улицы? - предложил Рич, поднимая с травы костыль. - Что-то я засиделся.

  Тиса была не против. В последней фразе Рича девушка узнала выражение Агапа и улыбнулась. Мальчишка даже покряхтел, как это делал лекарь, становясь на здоровую ногу.

  Они побрели по улице. Молодая женщина и ребенок на костыле. Тиса заметила, что правый ботинок Рича совсем износился, носок "просит каши", и подумала, что хорошо бы купить мальчишке новые ботинки. Скоро зальют дожди.

  - Спасибо, что заступились за меня там, у деда Проши, - не глядя на девушку, сказал Рич.

  - Не за что.

  - А как вы узнали, что я на болоте был?

  - Видишь ли, - Тиса на миг задумалась. - Я иногда вижу сны.

  - Это которые - видения? - Рич повернул к ней лицо. В карих глазах ребенка блеснуло любопытство.

  - Так ты слышал? - слегка нахмурилась она.

  - Я случайно, когда дед Агап с дед Прошей разговаривали, - постарался оправдаться мальчишка.

  Тиса вздохнула. Поминать о своем непрошенном даре Тиса не любила. Но врать - еще противней. Пришлось согласиться и просить не рассказывать никому об этом.

  - И вы видели этого рыцаря? - голос ребенка стал тонким.

  - Видела.

  Мальчишка остановился у обочины. Мимо прогромыхала телега с сеном.

  - Я так испугался, - признался Рич, опустив голову.

  - Я тоже.

  Они посмотрели друг на друга с пониманием.

  Тиса положила руку на плечо ребенка:

  - Надеюсь, ты не затеешь еще какой-нибудь опасный спор. Ведь можно спрыгнуть со звонницы, например, или стащить парик у судьи Обло?

  Рич хихикнул.

  - Тебе хоть отдали твой выигрыш, храбрец? - спросила Тиса, улыбаясь.

  - Неа, не поверили.

  - Давай так, если тебе так сильно еще понадобятся деньги, обещай, что ты придешь ко мне и попросишь. Договорились?

  Рич кивнул.

  Они пошли дальше по дороге.

  - Бабка Магда видела будущее по костям. И ее в таборе все уважали.

  - Скучаешь по родным? - спросила Тиса.

  - За братом. А сестры уже взрослые и давно замужем.

  - А родители?

  - Отца я редко видел.

  - А мама? Разве ты не скучаешь по маме?

  - Нет, - сердито сказал Рич. - Она же меня бросила.

  Тиса задумалась.

  - Может, мама сделала так для твоего блага. Ты же сам говорил, что Магда предсказала тебе в Увеге исцеление.

  Рич насупился и не отвечал.

  Они какое-то время шли молча.

  - Знаешь, не стоит обижаться на мать, - сказала Тиса. - Я вот, как-то обиделась на свою. Несколько дней на нее дулась. А потом и рада была бы помириться, а уже поздно. Единый забрал.

  Рич посмотрел на погрустневшую девушку.

  - Только сейчас я понимаю. Что тогда мне казалось несправедливостью, было ее желанием сделать меня счастливой.

  Они дошли до перекрестка.

  Позади послышался стук копыт - станица возвращалась с ночи. Тиса заметила среди всадников Витера. Как же ладно он сидел на лошади. Он махнул ей рукой. Тиса в ответ кивнула. Рич бросил затравленный взгляд в сторону всадников:

  - Я пойду, Тиса Лазаровна. До свидания.

  Сколько Тиса себя помнила, мальчишка не любил военных. Удивительно, что при этом всегда храбро посещал лекаря.

  Тиса не успела ответить, как Рич уже развернулся и заковылял обратно.

  Витер что-то сказал спутникам, отделился от группы всадников и направился к девушке. Тиса заметила, как шарахнулся от него в сторону ребенок, и покачала головой. Поравнявшись с Тисой, старшина лихо соскочил с гнедого жеребца и пошел рядом.

  - Позвольте?

  - Дорога общая, - улыбнулась Тиса, сцепив за спину руки.

  Старшина кинул взгляд на уходящего мальчишку:

  - Будьте осторожны с этими попрошайками, - предупредил он. - Зачастую они только кажутся беспомощными калеками, а там гляди, и мошну срежут так, что глазом моргнуть не успеешь.

  - Этот мальчик на самом деле болен. Агап его лечит, - Тисе захотелось защитить Рича.

  Витер покачал головой: 'мол, сами виноваты в этой головной боли'.

  - Тиса Лазаровна, я смею надеяться увидеть вас на обеде у градоначальника?

  - Да, отец собирается к Лавру.

  - Если позволит капитан Лазар, я буду сопровождать вашу коляску, - в глазах старшины блеснул огонек.

  Тиса пожала плечами, не успев ответить. Кто-то из станицы свистнул, и Витер поспешил откланяться.

  - Простите, служба зовет.

  Тиса проследила, как старшина нагнал своих товарищей. Странно. Его внимание ей и льстило, и тяготило одновременно. Как это может быть?

  Дома ее ждал посыльный плотника с готовыми досками, которые должны стать новой ступенькой на лестнице. Тиса уговорила посыльного за небольшую плату отодрать стоптанные доски и сколотить новую ступень. Проводив 'благодетеля', Тиса посмотрела на лестницу. Цветом конечно новая ступень отличается от старых, но со временем это не будет так заметно.

Глава 8 - Вэйн Филипп Дронович

  /Обжигающий след/

  Тиса не любила бывать у градоначальника, в основном из-за того, что большую часть времени приходилось рассматривать новые приобретения супругов и непрестанно хвалить. Будь то новый диван с креслами, или же новый пудель Тонечки. А еще выслушивать истории, вроде той, что наделал пудель, забравшись на тот самый диван. В этот раз градоначальник и его супруга обрели много больше - самого интригующего гостя. Поглазеть на него соберутся самые почтенные люди Увега.

  Тису мало интересовал вэйн. Она не разделяла общего восторга приездом колдуна, но надеялась встретить на обеде Ганну и Зою.

  Отец и Кубач ожидали ее в коляске у проходной. На крыльце Тису встретил Витер, и сопроводил до коляски. Кубач приветливо кивнул девушке.

  - Садись, Тиса. Едем, - бросил нетерпеливо отец.

  Витер помог Тисе залезть в коляску. Солнце вновь закрыли облака, и подул ветерок. Тиса порадовалась теплому и большому плечу Кубача рядом с собой.

  - Трогай, - приказал отец.

  Тиса только сейчас заметила, что на козлах вовсе не Цуп, а мальчишка из Рудны. Шкалуш цокнул языком. Коляска тронулась за жеребцом. Отец откинулся на спинку сидения.

  - А где наш возница?! - спросила Тиса.

  Отец не отвечал.

  - Болван перепил так, что ему стало дурно, - объяснил Витер, подводя своего жеребца к коляске.

  Кубач хохотнул в усы:

  - Раньше Цуп, сколько бы не влил в себя, все равно держался. Сдает, старик.

  Полчаса езды в жесткой коляске с видом на спину шкалуша надоели Тисе до коликов. И когда из-за вишневых крон показался особняк градоначальника, Тиса заерзала на сидении от нетерпения. Ну не любила она езду в коляске, что поделаешь. Как только колеса замерли у крыльца, девушка выпрыгнула, не дожидаясь, когда подадут руку. Коляской и лошадью Витера занялись работники Лавра.

  Прибывшие двинулись к крыльцу, украшенному толстыми потрескавшимися дубовыми колоннами, которые подпирали балкон второго этажа. Шкалуш остался стоять у коляски. Отец обернулся:

  - Вы, молодой человек, можете подняться. При условии, что не станете никому лезть в глаза.

  - Но, па, не лучше ли ему остаться и присмотреть за коляской? - не удержалась Тиса и тут же пожалела об этом.

  Брови отца слегка дернулись. Не глядя на дочь, капитан поморщился, словно от зубной боли:

  - С коляской ничего не случится, Тиса. О ней есть кому побеспокоиться.

  Девушка поджала нижнюю губу. Отец умел дать ей почувствовать себя этаким 'досадным недоразумением', отвлекающим его от важных дел. Тиса скосила взгляд на новобранца, наверняка шкалуш радовался ее унижению. Но к ее удивлению тот оглядывал фасад особняка и не проявлял к ней никакого интереса.

  Пожилая служанка, с ворчанием: 'сколько же вас тут ходют?', впустила гостей в дом. Она повела их на второй этаж по лестнице, ступени которой прикрывали истоптанные красные половики. Витер галантно предложил девушке свой локоть, но Тиса по рассеянности не заметила этого. Лестница привела их к высоким дверям с фигурными бронзовыми ручками. Поправив красный платок на седой голове, служанка открыла их, и на пришедших обрушился шум голосов. Такого столпотворения Тиса у Тонечки еще не видела. Самая большая гостиная в Увеге вдруг стала тесной. Все пять диванов Тонечки оказались заняты. Навстречу новоприбывшим закосолапил Лаврентий Петрович, мужчина солидных лет в сюртуке с аляповатым канареечным бантом под двойным подбородком. Казалось, что бант не дает ему свободно дышать. Раньше Тиса не замечала за градоначальником подобной тяги к моде. Никак веяния из Крассбурга.

  - Капитан. Добро пожаловать! Заходите! - без церемоний приветствовал Лавр пришедших, оттягивая пальцами бант от шеи. - Тонечка сейчас выйдет.

  Наверно, он говорил это каждому, кто сегодня вошел в этот зал.

  Градоначальник растеряно оглядел гостиную, решая, куда провести вновь прибывших. Он достал из кармашка сюртука измятый клетчатый платок и промокнул им пот с красного лба. Затем повел гостей к ряду стульев, выстроенных вдоль стены с окнами. Свободные места нашлись в самом углу гостиной у окна, заставленного кадками с геранью. Не самые лучшие места, но Тису устроило. Она приметила махровую герань бледно-лососевого цвета и собиралась незаметно отщипнуть от нее отросток для своей коллекции. Не долго думая, Тиса так и сделала, пока отец со старшинами здоровались с таможенниками, которым так же выпала честь усесться на стульях. Положив аккуратно росток в карман, Тиса оглянулась. Кстати о ворах, она поискала глазами шкалуша. И нашла его рядом с пианино, оживленно болтающим с долговязым слугой. Надо бы присматривать за ним.

  Тиса многих собравшихся знала. Самый цвет города. Семья Лопухиных - владельцы лучшей мясной фермы округа. В парике, похожий на старую легавую, - судья Нестор Обло. Горчаки, Ильины, Панины, Кошкины - землевладельцы. Последних Тиса приметила устроившимися на козетке. Марика и ее родители. Зои и Руслана видно не было. Марика то и дело вскакивала с козетки и смотрела на закрытую белую дверь в зал. На эту дверь все посматривали, кто прямо, кто украдкой. Тиса собиралась подняться и подойти к знакомым, но ее задержал Витер, который уже перестал общаться с военными и повернулся к ней. Тиса снова почувствовала тяжесть его взгляда.

  - Вы скучаете, Тиса Лазаровна? - не спросил, а скорее утверждал он. - Пока этот столичный хлыщ не выйдет, давайте, расскажу вам анекдот про вэйна. В Ижеске он как раз в ходу.

  Тиса не была уверена в том, что хочет сейчас слушать анекдоты. Как и в том, что Витер умеет их рассказывать. Но заметив в их сторону взгляд Анфисы Лопухиной, послала Витеру одобряющую улыбку.

  - Жена изменила вэйну с оборотнем, - начал с серьезным видом Витер. - А тут муж домой вернулся. Оборотень спрятался под кровать. Вэйн догадался. Палку свою колдовскую достал и говорит жене - 'Ты изменяла мне?'. Она отвечает: 'Нет'. А он: 'Мне Вэя говорит, что под ложем любовник'. И молнией под кровать как ударит! Оборотень выкатился из-под кровати с подпаленным хвостом. Жена говорит вэйну: 'Милый, это собака.' Нет не так, - Витер поднял руку. - 'Милый, это я собачку купила'.

  Витер напряженно ожидал, пока Тиса улыбнется. И когда она это сделала, расслабился. Но Тиса и впрямь повеселилась. Она была права, старшина совсем не умел рассказывать анекдоты. Но старался произвести на нее впечатление.

  - Спасибо за анекдот. Но вы меня простите, я должна поговорить с подругой.

  Тиса покинула стул и направилась к Кошкиным. Витер проводил ее хмурым взглядом. Минуя Анфису и ее подружек, Тиса отвернулась от них. Но едкий голосок Анфисы успел донестись до ее ушей:

  - Вы знаете, что Войнова бродит по лесу, как дикарка?

  Тиса подняла подбородок и прошествовала к напольным часам, возле которых расположились Кошкины.

  - Марика, перестань маячить у меня перед глазами, - попросила дочь Настасья Ефимовна. - Сиди спокойно.

  Марика села на козетку и тут же снова вскочила. - Тиса! Здорово, что ты приехала!

  Тиса отметила, что Кошкины приоделись для званого обеда.

  - Здравствуйте, - поздоровалась Тиса. - А Зоя не с вами?

  Прежде чем родители открыли рот, Марика выдала:

  - Осталась с Русланом дома. Вчера она съела персик. Теперь лицо у нее вот в таких прыщиках.

  - Марика! - в два голоса оборвали ее родители.

  - А что? Тиса знает, что у Зои часто высыпает крапивница. Кстати она мажется твоей настойкой календулы, Тиса. И сегодня ей явно лучше. Прыщи уже не такие жирные и...

  Марика замолчала под строгим взглядом Никодима Емельяновича.

  - Очень жаль, - с сочувствием покачала Тиса головой. - А Ганну вы не видели?

  - А может она тоже с Симоном дома осталась. Он же не любит всякие там сборища, - пожала плечами Марика. - Или Тонечка забыла ее пригласить.

  - Для тебя она - Антонина Сергеевна, - поправила ее мать.

  - Ма, но все зовут ее Тонечка.

  - Марика!

  К радости Тисы через минуту в гостиную прошли Лисовы. Ганна вела свою бабушку Амалию Валериановну под руку, маленькую худую старушку с пушком белых волос на голове. Градоначальник не вышел их встречать, а лишь махнул приветственно рукой. Тиса отметила на подруге широкий кружевной воротник поверх черной кофточки, - Ганна, наконец, связала что-то для себя. А то все на продажу, да на продажу. Тиса оглядела пеструю толпу. А вот она даже не подумала надеть что-то наряднее своего зеленого шерстяного платья с рукавами-фонариками.

  Девушки поцеловались. Марика уступила старушке свое место на козетке. Ганна нагнулась к уху родственницы:

  - Бабушка, ты сиди, мы сейчас придем.

  Ганна потянула Тису за руку. Скрипнув дверью, девушки выбрались на увитый плющом балкончик. Светило солнце, пробираясь меж облаков. Обеденный ветерок затрепал волосы девушек. Ганна повернулась к Тисе:

  - Ну, что? Что сказал твой лекарь? Нашла что-нибудь для Зои? - спросила Ганна.

  - Не совсем, - Тиса положила локти на перила балкона. Далеко за городком виднелась цепочка пограничных сторожевых вышек. А за ними простилались бескрайние степи Чивани с перелесками.

  - Такая редкая трава? - удивилась подруга.

  - Не трава, - это камень. Каховик. Оберег для беременных.

  - И лекарь дал тебе камень? - спросила с надеждой Ганна. Тиса покачала головой.

  - У него его нет. Возможно, он найдется в ювелирной лавке в Ижеске. Только цена велика.

  - И сколько же? - произнесла Ганна упавшим голосом.

  - Около четырехсот рублей.

  - Уф, - Ганна огорченно покачала головой. - Слишком дорого.

   - Да. Но если я срежу корзину в эту Жнухову Горку, то деньги будут. Выигрыш в этом году градоначальник объявил в пятьсот рублей.

  Ганна с сомнением уставилась на Тису.

  - Ты же еще ни разу не выигрывала. Почему думаешь, что в этот раз получится?

  - Я уже гораздо лучше метаю ножи. В последний раз попала в летящую пушинку с пяти метров. Хотя есть и другой способ заполучить камень.

  Подруга мгновенно оживилась, ожидая продолжения.

  - Его можно найти в Теплых скалах.

  Ганна расширила глаза, и стала похожа на сову.

  - Тиса, ты серьезно? Собираешься в Теплые, еще скажи одна? Мало, ты по лесу шатаешься. А в скалы! Это не возможно.

  - Я уже там была.

  Ганна, хлопнула ладонями по перилам.

  - Нет, ты все-таки сумасшедшая, - вскрикнула она, тоном строгой учительницы. - На месте твоего отца я давно бы тебя розгами отходила. И дома посадила.

  - Видишь, мне повезло, что моему отцу нет до меня никакого дела.

  Ганна смерила тон.

  - Тебе так кажется, Тиса. Я уверена, капитан любит тебя.

  - Ну конечно, - горько сказала Тиса. - Так любит, что даже не интересуется, как я провела день. А заговаривает лишь для того, чтобы указать на мои недостатки.

  - Тиса!

  - Хватит об этом, - взмолилась Тиса. - Тем или другим способом, но я достану этот камень для Зои, как и обещала.

  Девушки вернулись к старушке Амалии в упрямом молчании.

  И очень вовремя.

  Распахнулась дверь чайной залы, впуская жену градоначальника, немолодую широколицую женщину с пуделем на руках. Желтое платье с большим количеством оборок делало ее похожей на подтаявший свадебный торт. Положив на необъятную грудь ладонь, Тонечка поклонилась гостям. Собравшиеся радостно загалдели. Ведь не смотря на некоторые чудачества хозяев, Лавра и Тонечку все любили за гостеприимность. В конце концов, благодаря Тонечке, Лавр устраивает веселые гуляния в праздники.

  - Мои дорогие, всех-всех рада видеть! - приятным мелодичным голосом сказала Тонечка. - Прошу прощения за ожидание. Представляю вам наших долгожданных гостей из Крассбурга! - Тонечка потянула мужа за рукав, добавив шепотом: - Лаврик, ты что встал на проходе? Иди сюда.

  - Хорошо, моя уточка.

  - Не называй меня уточкой! - шикнула Тонечка на мужа. - Боже, что ты сделал с бантом?!

  - Ничего моя уто... Тонечка, - Лавр вернул порядком 'подзавядший' бант на положенное место.

  Гости затаили дыхание. Послышались шаги, и в дверях чайной появилась маленькая пожилая женщина в расшитом серебром халате и широкополой шляпе с фазановым пером. Тиса сразу признала в ней ту остроносую даму из проезжей кареты. Следом за ней шествовал молодой мужчина в высокой шляпе-цилиндре. Аристократической красоты лицо мгновенно притянуло к себе общее внимание. Тиса отметила необычный ярко небесный цвет глаз незнакомца. Чудной фасон твидового костюма, остроконечные баки на щеках и манера непринужденно держать себя, - весь вид гостя кричал, что он не из здешних мест. В одной руке вэйн держал легкую трость из светлого дерева. Рукоятью трости служил круглый сочно синий лазурит. Другой рукой вэйн прижимал к бедру саквояж из телячьей кожи.

  - Наш новый наместный вэйн, Филипп Дронович и его матушка Ордосия Карповна Куликовы, - продолжила Тонечка.

  Все захлопали. Вэйн поклонился так низко, что уткнулся цилиндром в Тонечкину грудь.

  Тиса усмехнулась.

  - Почему он не снимает шляпу? - шепнула благоговейно Ганна, не сводя взгляда со столичного красавца. И это рациональная во всех поступках Ганна? Куда дели подругу?

  Тиса пожала плечами:

  - Наверно, у него там кролик.

  Тиса не удержалась от любопытства и оглянулась - все девушки и даже замужние матроны смотрели на вэйна с таким же восхищением. Вэйн тем временем понял свою оплошность. Он снял цилиндр, открыв взорам синий чуб, блестящий и шелковый, как у ребенка. На миг гости замерли, переваривая модный элемент.

  - Прошу любить и жаловать, - обернулась к обществу Тонечка.

  Как по команде гости поспешили знакомиться с вэйном и его матерью. Шумная толпа обступила приезжих. Ордосия Карповна держала спину неестественно прямо, словно проглотила дрын, и чинно кивала. Вэйн то и дело кланялся. И выходило это у него естественно и свободно. По-детски наивная широкая улыбка легко раскрывала губы Филиппа, как мотылек крылья.

  Марика изнывала от нетерпения. Она прыгала на месте, чтобы разглядеть приезжего. Старушка Амалия поправила на носу очки:

  - Когда ж этот вэйн выйдет-та?

  - Бабуля, он уже представился! Смотрите, вон, с Флором Игнатьевичем разговаривает, - прокричала Марика.

  Старушка прищурилась:

  - Какой экстравагантный молодой человек. Надеть длинный халат и шляпу с пером. Ростом, однако, не вышел. Хм.

  Марика принялась объяснять Амалии Валериановне, что она ошиблась.

  - Не хочешь пойти представиться? - спросила Ганна Тису. По лукавому взгляду подруги Тиса поняла, что та что-то задумала.

  Тиса отрицательно покачала головой.

  - Пора бы тебе пересмотреть свое отношение к вэйнам, Тиса. Это предрассудки. Мы с бабушкой пойдем с Кошкиными. Может, поможешь бабулю довести?

  Пришлось согласиться. Представиться собрались сразу после Горчаков. Но пробиться к вэйну оказалось не так просто. Самуил Горчак минуту тряс руку вэйна со словами 'Идет страда, и ясная погода ох как нужна'. Тамара Горчак не переставала тараторить, объясняя Ордосии Карповне, где находится их дом. Наконец Флор вернул вэйну его руку и сдвинулся с супругой в сторону. Филипп пошевелил пальцами, словно хотел убедиться, на месте ли. Но недовольства не выказал. Надо отдать должное красавчику, он был безупречно вежлив.

  Кошкины подступились к столичным гостям. Следом за ними Тиса, Ганна и бабуля.

  Настасья Ефимовна представила себя и мужа.

  - Очень приятно, - тряхнул синим чубом в поклоне вэйн. - Настасья. Какое красивое имя.

  - Спасибо, - зарделась Настасья Ефимовна. - Мы с мужем растим сад. Так что, если хотите попробовать самых вкусных яблок в Увеге, то милости просим.

  - И яблочного сидра, - крякнул Никодим.

  Филипп поблагодарил за приглашение, обещал им воспользоваться, как представится случай.

  - Он такой обаятельный! Правда, девочки? - шепнула Марика.

  Тиса закатила глаза, но даже она не могла придраться к вэйну. Филипп словно действительно искренне радовался каждому новому знакомству. Чего не скажешь о его матушке.

  - А это наша дочь, Марика. Вторая наша дочь, Зоя, осталась дома с мужем. Легкое недомогание, - продолжила Настасья Ефимовна.

  Вытянувшись, как ребенок на уроке, Марика восторженно рассматривала Филиппа.

  - Какое милое дитя, - Ордосия Карповна снисходительно улыбнулась. - Однако я бы запретила своей дочери носить платье с подобным декольте.

  Ордосия Карповна подняла орлиный нос. Уши Марики порозовели.

  Настасья Ефимовна в растерянности оглянулась.

  - Ма, оставь, - грациозно взмахнул кистью руки Филипп. - В Крассбурге я видел и более глубокие декольте на более юных девицах.

  - Это отнюдь не красит тех девиц, - покачала головой Ордосия Карповна. - Скорее наоборот.

  Тиса с Ганной переглянулись.

  Никодим Кошкин взял за руку жену и отступил в сторону со словами:

  - Познакомьтесь с друзьями нашей семьи. Амалия Валериановна, ее внучка Ганна и подруга моих дочерей Тиса. Амалия Валериановна бывший педагог Увежской гимназии. Ганна учитель словесности. Учит наших местных ребятишек читать и писать.

  Тиса заметила, как Ганна поправила вырез на груди.

  - Очень приятно, - Филипп поцеловал сухонькую руку Амалии Валериановны. Старушка при этом не сводила мутного взгляда с синего чуба вэйна.

  - Да-а, - протянула Ордосия Карповна, рассматривая Амалию и Ганну. - Весьма похвально. Вы, должно быть, закончили училище? - обратилась она к Ганне.

  - Нет, - Ганна пригладила рукав кофточки. - Все нужные знания мне дала гимназия.

  - Тогда милочка, чему вы можете научить детей? Я уверена, что знания может дать только педагог с высшим образованием. Моего Филиппа учил самый дорогой учитель словесности в Крассбурге. Настоящий талантище!

  Ганна потупила взгляд.

  - Вашему сыну несказанно повезло, - встряла в разговор Тиса. И если бы не ее тон, Ордосия Карповна сочла бы ее слова за комплемент.

  - Именно, - женщина окинула Тису с ног до головы. 'Сейчас узнает меня', - подумала в ужасе Тиса.

  Неожиданно помощь явилась от вэйна.

  - Это любимая тема ма, - сказал он Тисе и улыбнулся так, словно просил прощение.

  Тиса вдруг поняла, что тоже невольно улыбается Филиппу в ответ. И одернула себя. Не хватало, чтобы и она имела такой же глупый вид, как у всех девиц в этом зале. Девушка сдвинула брови. Как у него это получается? Наверняка, вэйновские штучки. Например, вэйно-духи, вызывающие общий щенячий восторг.

  - Поверь мне, Филипп, - откликнулась Ордосия Карповна. - Будь у кого столь же безупречное воспитание как у тебя, они бы тоже говорили об этом. Что тут такого, если мать гордится воспитанием собственного сына? Где ваши родители, милая? - Тиса вдруг поняла, что женщина обращается к ней. - Почему они сами вас не представили?

  Тиса упрямо поджала губу. К ним подплыла Тонечка, удерживая рукой подол платья:

  - О, наша Тиса - дочь капитана Лазара. Вы разве с ним еще не познакомились? Капитан! Лазар Митрич! На одну минуточку.

  Тонечка отправилась к кружку военных, прервала их беседу о прошедшей поездке в Ижеск и всех привела к вэйну, как пастух отбившихся овец. Кошкины и Лисовы отодвинулись и вернулись к козетке.

  В суматохе Тиса уловила момент и скрылась от колючего взгляда Ордосии Карповны вслед за ними.

  - Я так испугалась! - жаловалась Марика Ганне. - Я думала, сквозь землю провалюсь, когда она стала говорить про вырез. Разве он такой глубокий? А Филипп такой душка, скажи? Но мать его - настоящая грымза.

  - Марика, тебе не к лицу такие слова, - нахмурилась Ганна.

  - Но ведь это так, - протянула Марика.

  Тиса наблюдала издалека, как отец вместе со старшинами и таможенниками назвал свое имя и коротко по-военному кивнул, представляясь Филиппу и Ордосии Карповне. Хорошо, что удалось улизнуть, подумала Тиса. Было бы неприятно видеть, как отец пытался бы строить из себя нормального папашу, представляя ее столичным гостям. Опять бы появилось это кислое выражение лица: да, позвольте представить, - это моя дочь, к моему вящему сожалению.

  Вскоре Тонечка всех пригласила в чайную отобедать. Очень вовремя. У многих в гостиной уже урчали желудки.

  Объявился Витер, и приветствовал Кошкиных и Лисовых.

  - Разрешите проводить вас к вашим местам за столом, - предложил Витер Тисе и Ганне.

  - Конечно, молодой человек. Буду очень признательна. - Амалия Валериановна уцепилась за руку старшины до того, как девушки успели ему что-нибудь ответить.

  Витер с уморительной растерянностью на лице последовал в чайный зал со старушкой. Ганна и Тиса пристроились за ними следом. В толпу влились военные. И Тиса разобрала басовитый шепот Кубача: 'Завтра же прикажу всему подразделению высинить головы в прачечной'.

Глава 9 - Видоскопы

  /Обжигающий след/

  Гости расселись. Во главе стола - виновники торжества и хозяева дома. Тиса и Ганна разместились рядом с семьей Кошкиных. Отец со старшинами и таможенники сели напротив. Стол ломился от яств. Округ своей тарелки Тиса обнаружила - жареного кролика в чесночном соусе с черносливом, салат 'крассбургский', салат с маринованными патиссонами и жареными луковыми стрелками, салат с яйцами и икрой окуня, кувшин с яблочным киселем, графин красного вина, и еще всевозможные закуски.

  Тиса налила в свой стакан яблочный кисель и отпила. Есть особо не хотелось. Но Витер уже положил в ее тарелку ножку кролика и налил в фужер вина.

  Все гости накинулись на еду, словно изголодавшиеся волки. Сначала помалкивали, но потом разговорились. Вэйн отвечал на вопросы, которыми его заваливали все кому не лень.

  - Какими судьбами к нам, Филипп Дронович? - спросил начальник таможни, откусив кусок утиной ножки.

  Вэйн промокнул салфеткой идеальной формы губы:

  - Всегда мечтал служить империи и побывать в ее девственных краях. Представился случай осуществить и то и другое. Отправился в вэйновий. Получил в распределительном отделе служебную путевку, и вуа-ля, вот я здесь.

  - Как же нам повезло, что вас направили именно к нам, - пробурчал с набитым ртом Лавр. По его пальцам потек жир, и Тонечка ткнула его в бок.

  - А какая у вас специализация? - спросил Флор Игнатьевич Лопухин, с важным видом положив руку на живот.

  - Сельско-погодный факультет.

  - Добро, - погладил длинную бороду Кузьма Ильин. - Прошлым летом - такая засуха стояла, что с поля лишь по центнеру и сробили. А в этом муха побила. Мы без погодника десяток лет, чай.

  - Да, служил в наших краях до вас вэйн-погодник, - подхватил разговор Панин. - Угрюмый старик был. Жил отшельником на болоте. Но дело свое хорошо знал. Обязательно поспевал, помогал. А потом пропал, сколько голубей слали, так птицы с письмами возвращались. Находились смельчаки, кто к башне его ходил. Да все бежали в страхе. По болоту-то, говорят, черный латник бродит.

  - Да сказки все это, - отмахнулся Флор Игнатьевич. - Вот птицу, говорят, там видели огромную. Это я верю. Она-то видать душечку старика и подняла в небо. А черный рыцарь, - это басня. Сочиняют дурни, лишь бы народ в страх вогнать.

  - Э, не скажи кум...

  Тиса коснулась ладонью лба.

  - Что с тобой? - Ганна тронула рукав Тисы.

  - Ничего, - сказала Тиса. - Я этого рыцаря, в одном из своих видений видела.

  Ганна охнула сочувственно.

  - Ты же говорила, видения от тебя отстали.

  - Я тоже так думала. Но в последнее время, они словно с цепи сорвались.

  Ганна погладила Тису по спине.

  - Как неприятно должно быть тебе.

  - Жаль Гарта, - покачал головой Панин. - А как знатно работал.

  - А вы тучи разгонять сильны? - спросил Кузьма Ильин.

  - Да что ты, кум! Сомневаешься? - воскликнул Панин. - Господин в самом Крассбурге учился. Уж конечно знает.

  - Конечно, - улыбнулся вэйн, и гордо добавил: - Это мы уже на втором курсе проходили.

  - Вот видишь?

  - Так вы поселитесь в Гартовой башне, Филипп? - спросила Тамара Горчак, крича ему с конца стола.

  Ордосия Карповна испуганно воззрилась на сына, ожидая его ответа.

  - Что вы! - Филипп плеснул руками. Поправил кружевной манжет. - Жизнь нелюдимого аскета не для меня. К счастью нас приняли на постой эти гостеприимные люди, милейшие хозяева. Антонина Сергеевна и Лаврентий Петрович.

  Вэйн поцеловал ручку хозяйки.

  - Ах, оставьте, - улыбнулась Тонечка. - Делить крышу с такими благородными людьми - одно удовольствие. Но Филипп, вы нам лучше про столицу, про столицу расскажите. Что сейчас носят?

  - О, в этом году в моде узкие клетчатые брюки с запонками. Причем, - Вэйн изящным жестом показал запястье. - Запонки на рубашке и брюках должны быть обязательно из одного гарнитура. А еще в этом сезоне в моде шляпы с широкими полями и перья. Вот, как у ма.

  Тиса зашепталась с Ганной.

   - Девочки, пожалуйста! - шикнула на них Марика. - Мне не слышно.

  Марика вытягивала шею, как цапля из камышовых зарослей.

  - Как интересно! - воскликнула Анфиса. - Папа, я хочу шляпку с пером!

  - Что это, Филипп? - мать вэйна ковырнула вилкой салат.

  - Это грибы, Ордосия Карповна, - поспешила ответить за вэйна Тонечка. - Их нынче много, собирают в наших лесах. Очень вкусные, попробуйте.

  - Я не ем грибы, - оттолкнула от себя тарелку женщина.

  Тонечка отдала грибной салат слуге, и тот унес его на другой конец стола. Где его с благодарностью встретили шкалуш и Тамара Горчак. Женщина не переставала что-то рассказывать новобранцу. Тиса пожелала, чтобы она заговорила мальчишку до смерти. Но судя по его бодрому виду, до этого еще далеко.

  - Попробуйте этот салатик, Ордосия Карповна, в нем только овощи и никаких грибов, - Тонечка поставила перед женщиной чашку с овощным салатом.

  Вэйн продолжал:

  - В этом году после реставрационных работ открылась Филармония. Ма уже ее посетила, а я не успел. Открылось новое казино на Пряничной. Прекрасное сукно... Но самое интересное, - продолжил Филипп под взглядом матери. - Появились новые кэбы, которые не используют лошадиную силу для передвижения. Правда, ездят на них сейчас только высокопоставленные особы. Но говорят, за ними будущее.

  - То есть как? - удивился Ильин. - Коляски без лошадей?

  - Не может быть! - крякнул Нестор Обло, не замечая, что макает кудри парика в вино.

  - Да, новый наклад вэйноцеха, - вэйн поднял брови. - Как бы понятно объяснить. Кареты оснащены кварцем, размером с мостовой булыжник. Если бы видели, какой в кварце наклад. Нитей в нем, как пиявок в банке лекаря. Этот кварц собирает энергию солнца и преобразует в ходовую силу. И вуа-ля, лошади не нужны!

  Зал ахал и восхищался полчаса.

  Вэйн дождался, пока уляжется гул голосов:

  - Позвольте от нас с ма подарить вашему городу в лице хозяев этого гостеприимного дома, пару простеньких сувениров?

  Общество одобрительно загудело. Ордосия Карповна, надув щеки, ткнула локтем сына.

  И пока он копался в своем саквояже, лежащем у ножки стула, ткнула еще раз. Когда вэйн выпрямился, в его ладонях лежала пара круглых предметов. Взгляды присутствующих сошлись на них.

  - Но сын, это же подарок дяди, - прошептала мать Филиппу сквозь зубы.

  - Ничего, ма. Я думаю, дядя был бы рад узнать, что они достались славным людям.

  - Что это Филипп Дронович? - спросила Тонечка, не отрывая глаз от предметов.

  - Это видоскопы, - Филипп закинул ногу на ногу.

   - Если посмотреть вот сюда, в окуляр, - вэйн указал на круглое отверстие, - То можно увидеть картинку. Какую, вы сами поймете. Несравненная Тонечка, можно пустить видоскопы по кругу стола? Пусть все посмотрят.

  Что тут началось. Половина гостей повыскакивала из своих мест, ожидая своей очереди. То и дело, слышались выкрики смотрящих в видоскопы.

  - Это Вэйновий! Вот это да! Красота какая!

  - Это коронация императора! Дракон двигается, живой, клянусь Творцом!

  - Какое платье! А украшения!

  - Это самое удивительное, что я когда-либо видел в своей жизни!

  - Дивно! Добро! Невероятно!

  Марика заегозила.

  - Ах, девочки, я просто умру сейчас от любопытства!

   Тиса сначала отнеслась скептически к новым вэйновским штучкам, но потом услышала слово 'дракон'. После этого, она не хуже Марики изнывала от ожидания. Но виду подать не решалась, продолжая попивать кисель из стакана.

  Наконец, вэйновская вещица коснулась ее рук.

  Приставив к глазу видоскоп, девушка ахнула. Тиса оказалась на смотровой площадке знаменитой колокольной башни, самого высокого собора Творца и Пятерых святых, в Крассбурге. За ее спиной звонница, увешанная колоколами размером - от мала до велика. Под ногами, - гранитная плитка. Впереди необъятная глазу панорама Крассбурга. По центу, словно гигантский гриб, подпирающий небесный свод, - белокаменное здание Вэйновия. Башня с многочисленными окнами - ножка гриба. Купол из матового стекла - шляпка гриба. Под куполом, словно юбочка поганки, - площадка, опоясывающая башню. Со всех сторон к площадке слетались как пчелы в улей, - вэйны на рысаках. Тиса читала об этих крылатых кошках в энциклопедии древних. Жаль ни одного рысака в живую она не видела. Тиса не хотела отрывться от зрелища. Все жило в этой картинке. Тиса глянула вниз. По улицам двигались кареты, по парку прогуливались люди. Правда, разглядеть их с такой высоты не было никакой возможности.

  Тиса кинула последний взгляд на Вэйновий и с сожалением вернулась в чайную, отдав видоскоп Ганне.

  С нетерпением она ждала вторую диковину. Ведь в ней она увидит дракона! И если речь шла о коронации, то императорского белого. Считается, что белые винторогие драконы - и есть потомки дракона Вемовея, - священного животного Святой Вэи. На этом драконе пятая Святая прибыла на зов Творца, когда он создавал мир.

  Тиса схватила видоскоп, как сокровище. И приставила к глазу окуляр. В этот раз она оказалась в ложе тронного зала с ажурными белыми колоннами. Свод украшала цветная роспись со сценами из святого писания. Народ славил нового императора, бросая шапки в воздух.

  Белый дракон оказался нежно розовым, Каждая чешуйка на гибком теле сияла подобно жемчужине. Глаза, раскосые, как у оленя, радужка глаз красная. Розовые крылья сложены за спиной. Дракон гордо нес свои винтовидные рога, как и своего наездника в золотом тронном седле. Император, поднял руку, приветствуя свой народ. Держава с символом Творца у сердца в правой руке. Длинный алый шлейф, отороченный мехом горностая, спадал с плеч императора на спину дракона. И в свете тысяч вэйновских долгоиграющих свечей блестели каменья в золотой короне на челе Гория. Император походил на героя древних былин. На красивом мужском лице - гордость, суровость и благородство. Тиса смутилась. Всему этому великолепию не хватало естественности. Тиса еще раз взглянула на дракона и отвела от глаза видоскоп. Отдала Ганне. Подруги поделились впечатлениями.

  Ажиотаж вокруг сувениров постепенно утихал. Тонечка и Лавр благодарили Филиппа за подарки. Вэйн улыбался. Даже порывался еще что-то подарить. Но на этот раз мать повисла на локте Филиппа мертвой хваткой. И вэйн оставил свою затею.

  - Я думаю, эти вещицы не из дешевых, - сказала Ганна Тисе. - Вэйн проявил щедрость.

  - Может, он так расплачивается за постой, - предположила Тиса.

  - За постой можно было заплатить и меньшую цену, - упрямо сказала Ганна. - Кстати, Витер снова не сводит с тебя глаз Тиса. Не могу понять, почему ты его не поощряешь. Неужели старшина тебе совсем не нравится?

  Тиса пожала плечами. Ганна покачала головой:

  - Ты знаешь, что у Витера дядька - скорняк, мануфактурой в Ижеске владеет? У него своих детей нет, племянник только. Получается, Витер его единственный наследник.

  - Откуда ты знаешь?

  - Зоя сказала, а она от Руслана... Что молчишь?

  - А что я должна сказать? Я за него рада.

  - Ну и глупо. Тебе не пятнадцать. Пора задуматься о будущем. Витер немного грубоват, но это издержки военной профессии. Приглядись к нему, прошу тебя. Дай ему шанс тебе понравиться. Не сиди в своей ракушке.

  - Он идет, Ганна.

  Девушки замолчали.

  Витер бросил хмурый взгляд на вэйна:

  - Какой переполох из-за сувениров.

  - Но признайте, старшина, ведь на самом деле интересные вещицы, - Ганна склонила голову на бок.

  - Такие, верно, в столице по копейке продают. А наши дурехи млеют, - усмехнулся Витер.

  Тиса и Ганна оглянулись на Филиппа. Девушки действительно окружили его плотным кольцом. И Анфиса в их числе.

  - Филипп Дронович, а можно посмотреть вашу палочку? - услышала Тиса, как прощебетала одна из девушек.

  Но ее отпихнула локтем другая:

  - Не палочку, а скап. Я о таких в книге читала.

  - Правильно говорить не скап, а скип, - Анфиса задвинула обеих девиц на задний план. - Деревню из вас вовек не выбить.

  Вэйн слушал и улыбался, причем всем одинаково любезно.

  - Нет, это, девушки, не скип, - объяснил вэйн. - Скип это опасное оружие, а мою трость правильно назвать силовым жезлом.

  - Как замечательно звучит! А можно потрогать? - Анфиса послала вэйну самый томный взгляд из своего арсенала.

  - Конечно, - прокашлялся Филипп.

  Женские ручки погладили лазуритовую ручку. Тису чуть не стошнило от зрелища.

  - Здесь есть лимонные леденцы? - обронил вэйн, потрогав свое горло. Две девицы сорвались с места в поисках конфет.

  Тиса вдруг почувствовала стыд за девушек.

  - Простите, девушки-красавицы! - к Филиппу пробрался градоначальник. - Филипп Дронович, не хотите перекинуться в дурака?

  - Муж имел в виду, не желаете ли сыграть с нами в карты, Филипп? - пришла на помощь мужу Тонечка. Она кивнула в сторону столика, где уже расположилась компания.

  - С удовольствием. Девушки, прошу великодушно простить меня.

  Филипп покинул общество прилипчивых поклонниц.

  Проведя в компании Ганны еще полчаса, Тиса уже подумывала покинуть с Лисовыми этот 'праздник'. Но неожиданно за окном закапал дождь. И Самуил Горчак привлек внимание всех присутствующих - землевладелец бросился к игральному столу с воплем:

   - Господин вэйн! Дождь! Дождь начался. Помогите! Замучились с дождем. Разгоните тучи.

  Все подхватили просьбу. Филипп согласился без особого энтузиазма, оставив незаконченный кон.

  Через пять минут вся компания выкатилась, как горошины из стручка, на террасу первого этажа. Столпились. Вэйн открыл саквояж и вытащил из нее трубку, которую вмиг разложил в нечто похожее на пюпитр. На нее он водрузил книгу из саквояжа. Толстую и, судя по свежей краске непонятных букв на листах, - новую. Вэйн внимательно поглядел на небо, там, где сошлись два здоровых сизых облака. Затем листал книгу минут десять, бурча что-то под нос. 'Вот!'. Вэйн поднял взгляд на публику.

  - Попрошу отодвинуться подальше. Вэя, - дело опасное. Непредсказуемое.

  Все в ужасе сделали два шага назад. Филипп эффектно вознес в небо лазуритовую трость. И зашептал, смотря в книгу, неразборчивые слова. Трость заходила в его руке, как палочка дирижера, описывая круги и восьмерки. Тиса услышала девичьи восторженные вздохи.

  - Ажб пороссо мольор, - начал вэйн громко на мертвом языке древних, затем перешел на неслышный шепот.

  - Исчезают! - долговязый слуга поднял указательный палец в небо.

  - Блажен, кто верует, - пробурчал Витер.

  Но тучи действительно будто раздвинулись. Слегка поредели. Стали уже не такими сизыми.

  Вэйн быстро перевернул страницу, продолжая читать дальше.

  Облака притянулись друг к другу, слились в одну тучку. И полил дождь. Вэйн с недоумением поднял глаза в небо.

  - Как же это? - он обернулся к замокшей публике.

  Флор Лопухин хмуро скрестил руки на груди.

  - Подождите, - спокойно сказал Филипп. - Это недоразумение.

  Он снова обратился к книге. Потом облегченно вздохнул:

   - Господа! Листы склеились.

  Это было сказано так искренне, и приправлено столь очаровательной улыбкой, что зрители рассмеялись. Публика выбрала следующее облако для эксперимента. И на этот раз у вэйна все прошло гладко, облако рассеялось и ярко засветило солнце под гром аплодисментов. Великолепное завершение дня.

Глава 10 - Нора под старым дубом

  /Обжигающий след/

  Камилла обернулась на робкий стук в окно и всплеснула руками:

  - Это же Платон Акопыч!

  Кухарка подскочила со стула и чуть не смела бедром тарелку с оладьями. Если бы не ловкость Тисы, кот Огурец получил бы долгожданную еду раньше срока.

  В распахнутой раме показалось худое лицо молочника:

  - Камилл Санна, принимайте.

  Звеня крышкой, в окно протиснулся пузатый жбан.

  - Это сливки, - шевельнул тонкими усами молочник. - С утрешнего удоя.

  - Ой, ну зачем вы, Платон Акопыч, - сказала Камилла, подвигая к себе жбан. - Давайте я вам денюшку отдам.

  - Нет-нет! - показал ладони молочник. - Это вам подарок.

  - Ой, ну спасибо, - женщина заправила под косынку локон. - Не хотите ли зайти, оладиков с нами откушать?

  Молочник вытянул шею, увидев за столом Тису, вежливо отказался.

  Поблагодарив еще раз Акопыча, Камилла закрыла окно и отнесла жбан на кухню.

  Доедая оладий с медом, Тиса внутренне готовилась к следующему наплыву вопросов о прошедшем обеде у градоначальника. Кухарка и так уже вытрясла из нее все подробности, но Камилла не унималась. Новые вопросы изливались из нее как сбежавшее молоко.

  В столовую заглянула Уля и сказала, что отец хочет видеть Тису у себя в кабинете.

  Через минуту девушка поднималась по ступенькам, гадая причину ее вызова. И решила, что разговор скорее будет неприятный, и не ошиблась.

  - Тиса, зачем ты ходишь в скалы? - спросил отец, как только девушка ступила на порог кабинета. Сегодня он смотрел на нее так, будто не один зуб уже болел, но вся челюсть.

  Тиса притворила дубовую дверь, соображая, что ответить. От неожиданности она растерялась.

  - Отец...

  - Я знаю, ты была на гряде, - отец барабанил пальцами по столу. - Тиса, я предупреждал тебя. Не обессудь, я снова приставляю к тебе человека.

  - Ты же знаешь, что это пустая трата времени! - заныла с досады Тиса. - Я все равно убегу от твоих шпионов.

  - Не шпионов, Тиса! - отец стукнул по столу кулаком так, что звякнула чернильница в бюваре. Лоб отца медленно багровел. - Не заставляй меня принимать более жесткие меры!

  Тиса прислонилась к косяку двери:

  - Где были твои меры, когда мне было тринадцать, пятнадцать, шестнадцать? - спросила она. - Если бы мама была жива, ты бы никогда...

  Почувствовав, что на глаза вот-вот накатят слезы, Тиса выбежала из кабинета.

  На лестничном пролете она налетела на Витера.

  - Тиса Лазаровна? - пробасил он.

  Но Тиса уже добралась до своей комнаты и хлопнула дверью.

  Спустя час, девушка покинула свое убежище успокоенная, и если бы не бледные щеки и сжатые в кулачки руки, то можно было бы подумать, что она в хорошем расположении духа. Тиса спустилась в столовую. Заглянула на кухню. Камилла крошила огурцы для салата. Кот Огурец терся о ноги кухарки и выпрашивал угощение. Тиса узнала у Камиллы, что Жич забрал новобранцев - таскать мешки с крупой на склад.

  И верно. У склада стояла телега, наполовину заполненная мешками. Солдаты сгружали их и заносили во владения Шилыча. Тиса увидела, как Трихон в свою очередь взвалил на спину мешок.

  Перед входом в складское помещение девушка преградила ему путь.

  - Зачем ты рассказал отцу? - налетела на него Тиса.

  - Я не понимаю, -новобранец захлопал глазами. - О чем рассказал?

  - О скалах! У нас же был уговор.

  - Простите, барышня, но я без понятия, откуда прознал об этом ваш отец. Прошу вас, посторониться.

  Входя в склад, юноша забыл пригнуться. Мешок зацепился за дверной косяк и рухнул с плеч юноши. Дерюга лопнула, и овсяная сечка рассыпалась горкой.

  Трихон с досады сплюнул.

  - Я не знаю, что и от кого вы слышали, - сквозь зубы сказал он. - Но капитану я ничего не говорил.

  Тиса задумалась на миг.

  - Значит, это Агап, - прошептала она.

  Откуда ни возьмись, объявился Жич, он схватил Трихона за ухо и устроил такой нагоняй мальчишке, что Тисе стало его жалко. Она постаралась объяснить повару, что это ее вина, но Жич лишь отмахнулся.

  - Идите к себе в лекарню, барышня, - проревел Жич.

  Осталось только сожалеть о своем поступке. Девушка направилась в лечебный корпус. Лекарь пил чай с Ричем на кухне. Тиса встала на пороге:

  - Агап Фомич, это вы рассказали отцу, что я бываю в Теплых?

  Ей очень хотелось сказать - 'предали'.

  Старик потер бороду:

  - Садись, Тисонька, может, чайку с нами выпьешь?

  Тиса плюхнулась на пустой табурет, все больше раздуваясь от обиды, как большая лягушка:

  - Зачем, дед Агап?

  Рич молчал, понимая, что ему лучше не вмешиваться в разговор.

  - Я боюсь за тебя, девочка, - произнес старик. - В скалах опасно. Не дай Единый, сорвешься, костей не соберешь. А так хоть, может, кто поможет в трудную минуту.

  Плечи Тисы опустились. И лекарь взял ее ладони в свои - сухие старческие:

  - Был бы я не так стар, сам бы с тобой отправился. Не ругай меня, дочка, просто по-другому я не могу тебя защитить.

  Нет, это выше ее сил. Ну что с ним поделаешь?

  ***

  Во вторник пришло приглашение от Тонечки. Тиса как раз закончила метать ножи у голубятни. Сняв с тына измученное березовое полено, она отбросила его на поленницу под стреху. Тут ее и нашел Цуп с письмом. Жена градоначальника решила устроить танцевальный вечер. Тиса вспомнила лицо вэйна, затем его матери. Идти туда не очень-то хотелось. А как же намеки Ганны, что она сторонится общества, и превращается в дикарку? Возможно, она права. После обеда Тиса поднялась в свою комнату и, открыв шкафчик, обозрела скудный гардероб. Анфиса как всегда расфуфырится.

  Через час Тиса ждала Ганну у ворот увежской гимназии - приземистого здания с большим круглым палисадником во дворе. Ветер шуршал в кленах, и солнце согревало макушку девушки. Подруга из окна помахала Тисе и распустила своих подопечных. Тиса смотрела на пробегающих мимо гимназисток. Румяных, живых и говорливых, словно стайка свиристелей.

  - Тиса, как я рада тебя видеть! - Ганна обняла подругу. - Что-то случилось? Ты не часто ко мне заходишь в гимназию.

  - Ничего не случилось. Я просто прошу помочь мне кое-чем.

  Узнав причину, Ганна чмокнула Тису в щеку:

  - Уж не молодой ли старшина на тебя так хорошо влияет?

  - Не думаю, - ответила Тиса, чувствуя, как занялись уши.

  Она сама не могла ответить на этот вопрос.

  Ганна подхватила под руку подругу, и они поспешили по дорожке к дому Дарьи Комаровой, - хорошей швее и знакомой Ганны. Ганна частенько плела кружева для ее клиенток. Следующие два часа Тиса провела в роли объекта измерения вдоль и поперек. Обсуждался фасон, ткань, цвет будущего платья. Так же Тиса купила у швеи набор пуговиц, - она давно хотела заменить пуговицы на своей черной кофте, - и еще несколько красивых лент для волос. Особенно ей понравилась василькового цвета ленточка с тоненькой серебристой ниткой по краю. Неброского вида лента, но со вкусом. Тиса, недолго думая, затянула волосы в хвост и повязала его лентой.

  Девушка вернулась в часть с закатом, на крыльце Тису перехватил Витер. Старшину видимо донимала жара. Пред девушкой он предстал в расстегнутом мундире. Вид голой мужской груди слегка смутил Тису.

  - Добрый вечер, Тиса Лазаровна! Не поздно ли гулять в одиночестве? - поинтересовался старшина.

  - Я не боюсь, - Тиса подняла подбородок, стараясь смотреть мужчине в лицо, но в то же время избегая глаз.

  Заметив ее смущение, Витер улыбнулся краем губ.

  - Вы, должно быть, слышали о приеме у нашего любимого градоначальника?

  Девушка кивнула.

  - Ему не терпится снова похвастаться столичным хлыщем, - последнее слово Витер словно выплюнул.

  - Я надеюсь, вы поедите? - добавил старшина. Он неловко вытянул руку и оперся ею в косяк двери. Надежда проскользнуть мимо старшины пропала. Тису посетила догадка. Витер, наверно, пьян. Не стоит его распалять.

  - Да, отец в числе приглашенных, - ответила Тиса.

  - Без вас вечер пройдет дьявольски скучно, - грубый тон, каким была произнесена фраза, не помог старшине скрыть неуверенность.

  Тиса оглянулась, сожалея, что никого нет поблизости. Витер позволял себе вольности, только если не было свидетелей рядом. Прямолинейность Витера вызывала в душе Тисы волну неясной тревоги. Она почувствовала себя так, словно ее подталкивали к клетке с большим куском сыра. Вот-вот дверца должна захлопнуться.

  Из окна вдруг послышался чей-то продолжительный хриплый кашель. Витер отвлекся, и Тиса воспользовалась случаем, быстро попрощалась и юркнула в корпус.

  Перед сном девушка дольше обычного просидела у зеркала. В таинственном мерцании свечи медовые глаза со смятением рассматривали оголенные плечи, нежную округлость груди, ямочку пупка... Возможно, Ганна права на счет Витера. Возможно, она даже смогла бы его полюбить. Ведь часто любовь строится на уважении. Но почему ей так тяжело рядом с ним?

  Уснула Тиса далеко за полночь.

  ***

  Ватрушка радостно слизнула с ладони Тисы хлебную корку и пару морковок. Ополоснув руку в корыте с водой, Тиса накинула на спину кобылки седло. Появился Зошик и сам занялся ремнями.

  - А что с Цупом? На вечер к градоначальнику нас возил новобранец, - спросила Тиса. - Может ему настой трезвучая опять приготовить?

  - Трезвучай ему точно не нужен, - хохотнул Зошик. - Живот у него тогда прихватил. Да так и продолжается. Как хмельное в рот нальет, так на горшок бежит. А так, жив, здоров. Четыре ходки сделал вчера на базар по распоряжению Жича.

  - Странно, аллергия, наверно, - хмыкнула Тиса. - Ты ему передай, пусть Агапу покажется.

  - Скажу, - пообещал Зошик. - Только ему же на пользу, если эта болячка продержится.

  Конюх помог Тисе подняться в седло.

  - Я слышал, вы у градоначальника на обеде с новым наместным кушали.

  Тиса кивнула.

  - Я слышал, что он красавец, - Зошик лукаво подмигнул девушке, улыбнулся, блеснув железным зубом.

  - Дядь Зошик, - протянула Тиса.

  - Ладно, ладно, не спрашиваю.

  Ей подсказывало чутье, что на этот раз ей улыбнется удача. Еще и опушка не показалась, а Тиса заметила за собой хвост. Отец не обманул, приставил-таки солдата. Ну, ничего. Тиса была уверена, что очень скоро отделается от шпиона, как и прочих до него. Тиса пустила Ватрушку бодрой рысью. Когда она оглянулась в следующий раз, то к досаде заметила, что расстояние не увеличилось, а сократилось. И к тому же стало ясно, что шпион ни кто иной, как шкалуш. Ну конечно, как она раньше не догадалась. Кто лучше шкалуша знает, как вести себя в скалах.

  - Ну ладно. Посмотрим, сколько ты продержишься, - прошептала Тиса. Если скалы тебе дом родной, то мне - лес.

  Тиса погнала Ватрушку в чащу леса. Она знала, где может пройти лошадь. Тиса меняла одну тропу на другую. Ловко объезжала поваленные деревья. Но, к сожалению, когда затаивалась, слышала топот за спиной. В конце концов, она поняла, - оставалось бежать к корявому дубу.

  Когда тропинки растаяли, и чаща стала непроходимой для лошади, Тиса привязала Ватрушку к остролистому грабу. Закинула суму на плечи и нырнула в заросли. Войнова старалась ступать тихо и быстро. Пару раз ей казалось, что шкалуш отстал, но вскоре Тиса снова слышала треск ветвей за спиной. Она недооценила паренька. Как он ее находит? Тиса выбежала на звериную тропу.

  Впереди показался кряжистый дуб. Тиса знала, что если пролезть в дыру меж его корней, то попадаешь в большой подземный лаз. Девушка обежала поляну два раза, чтобы запутать следы, и только потом протиснулась в дыру под дубом. Темнота окружила ее. Запах влажной земли коснулся носа. Толстые корни, как огромные змеи вились над головой. Тиса замерла, услышав шорох, доносившийся сверху. И вздрогнула от неожиданности, когда в просвете дыры показалось сосредоточенное лицо мальчишки. Цепкий взгляд шарил по поляне и палой листве. Тиса поняла, что нужно двигаться дальше. Она дождалась, пока шкалуш отойдет от дуба. Перевернулась на четвереньки и на ощупь полезла во мраке. Корешки цепляли ее голову, сумку, плечи, за шиворот сыпалась земля. Через некоторое время впереди засветилось пятно выхода. Последние пару метров Тиса улыбалась собственным мыслям. Шкалуш с глупым видом будет круг за кругом бегать по поляне, не в силах понять, куда она делась.

  Нора вывела ее, как и следовало, к оврагу. После дождей в скалах по его дну проносились селевые мутные потоки, подмывая крутые стенки оврага. Сейчас на дне его стояли лужи. И в них мокли первые желтые дубовые листья. Тиса разогнула спину, поднимаясь с колен. И потопала по дну оврага подальше от этого места. Через некоторое время она остановилась, и руками стряхнула комки земли с волос. Вдруг рядом послышался шорох. Медленно Тиса подняла взгляд и увидела на обрыве оврага стаю волков. Тиса насчитала восемь животных. Их бока, покрытые палевой густой шерстью, подрагивали при рычании. Черные пасти щерились. Стальные глаза холодно ее оценивали. Тиса, осторожно, сохраняя плавность движений, согнула в колене ногу и вынула из ботинка пару ножей. Во втором ботинке - еще пара в запасе. Тиса определила вожака и произнесла угрожающе:

  - Уходи! Вам со мной не справиться! - Тиса сжала ножи в ладонях, подняла выше, чтобы волки смогли их увидеть. - Я не ваша добыча.

  Она впилась взглядом в острые зрачки желтых звериных глаз, боясь даже моргнуть. Вожак должен почувствовать ее превосходство. Волки ждали, не двигаясь с места.

  В уме девушка прикидывала исход схватки. Даже если она успеет вытащить вторую пару ножей, все равно ей не одолеть всю стаю. Звать шкалуша на помощь - бесполезно, он не успеет. Волки услышат ее отчаяние и растерзают вмиг. Тиса, тяжело дыша, почувствовала, как леденеют пальцы рук. Вдруг зрачки зверя дрогнули. Вожак отступил. Волки поджали хвосты, прижали головы и один за другим стали нырять в кусты терновника.

  - Ага! - выдохнула Тиса, опуская напряженные плечи. - Бегите! Я вам не по зубам.

  Она развернулась, и чуть было не вскрикнула от неожиданности. На круче оврага стоял шкалуш.

  - Ты меня испугал, - фыркнула Тиса, махнув дрожащей рукой в его сторону.

  Шкалуш закрепил дубинку к поясу, и подал девушке руку.

  Но Тиса выбралась из оврага сама, игнорируя предложенную помощь. Шкалуш проследил за Тисой взглядом.

  - Вы могли погибнуть, - угрюмо произнес мальчишка.

  - Они бы не напали, - без особой уверенности ответила Тиса.

  - Значит, благодарности ждать бесполезно?

  Тиса сморщила нос, чувствуя, как растет досада внутри. Взвалив на плечо сумку, девушка пошла по-над оврагом в сторону, где над кронами светилась далекая гряда белых скал. Шкалуш двинулся за ней следом.

  - Вы странная. Готовы вымазаться в земле, лишь бы бродить по лесу одной. Это что? Способ показать независимость? Или обыкновенное безрассудство?

  - Не твое дело, - огрызнулась Тиса.

  Да, она злилась. И что самое отвратительное - она злилась на себя, чувствуя правоту в словах новобранца.

  - Поверьте, у меня самого нет никакого желания быть вашей нянькой. Капитан приказал сопровождать вас. И я это делаю из служебного долга, хотите вы того или нет.

  Тиса сцепила зубы:

  - Отец.

  - Я понимаю его, - начал было Трихон.

  Терпение Тисы исчерпало себя:

  - Стоп, - девушка резко остановилась, подняв руку. - Мне и так не в удовольствие терпеть твое присутствие, мальчик. - Она заметила, как шкалуш сморщился от такого обращения. - Прошу, не заставляй меня вдобавок выслушивать твои догадки. Сопровождать - на здоровье. Но молча!

  Мальчишка сверкнул серыми глазами. Однако, не произнес ни слова. За что Тиса была ему почти благодарна.

  Тиса направлялась через лес к гряде. В голове ее один за другим возникали упреки отцу. Шкалуш шуршал листьями позади нее. День был испорчен. И это не удивительно. Тиса постоянно чувствовала присутствие "чужого". Как тут сосредоточишься? Шкалуш молчал, как его Тиса и просила. И это молчание придавало поискам Тисы еще больше нелепой мрачности. Под прицелом колючего взгляда "шпиона" Тиса ощущала себя неуютно. Ее движения казались ей неуклюжими. Мысли мешались в голове, толкая друг друга. Тиса все больше злилась. Они обошли восточную сторону Большухи, двигаясь вдоль подножия гряды. Ни Каховичной жилы, ни удовольствия от прогулки. Возвращаясь домой, девушка винила Трихона в неудаче этого дня. А еще больше - отца.

Глава 11 - Вечер танцев и ночные фиалки

  /Обжигающий след/

  

  От тумана остались одни клочья. Пахло землей и прелой листвой. Где-то кричал сыч. Она бежала. Под ногами шуршала листва. Ноги, ноги, ноги. Безумный бег сквозь чащу. Ветки терновника рвут клочки меха. Рядом бегут... серые бока. Не нападают. Она слышит их мысли. Свои. Идут по следу. Нос дернулся, уткнулся в землю, взрыл палую листву. Кислый запах. Они не успевали. Кабаны снова обхитрили их. Но еще есть надежда догнать. Снова бег. Не останавливаться.

  ***

  Тиса отложила зеркальце. Из-за ночного видения, у нее теперь весь день лиловая красота под глазами. Плохо. Сейчас на свежую голову, Тиса по-другому воспринимала вчерашние события в лесу. Единый! Ее ведь могли действительно растерзать эти звери. Нелегко было признаться, но шкалуш действительно ее спас. А она набросилась на этого паренька. Что с ней не так? Себя Тиса раньше злыдней не считала. Даже то, что пацан убегал по ночам из части, не делало его великим злодеем. Сколько она сбегала сама из дому в свой переходный возраст, гуляла по лесу, не желая возвращаться. Похоже, неудача с поисками каховика, выводила ее из себя. И еще отец...

  В раздумьях девушка достала из шкафа новое синее платье с кружевами цвета ночного неба на груди и манжетах. Швея все сделала, как надо. Платье хорошо подчеркивало ее тонкую талию и соблазнительно открывало в вырезе грудь.

  Появилась Уля, чтобы уложить Тисины волосы в прическу.

  Либо Тиса забыла, как больно укладываются локоны на затылке, либо Уля сегодня была в ударе.

  В итоге в зеркале сидела девушка с гладко зачесанными к макушке каштановыми волосами, и на той самой макушке торчал пучок круто завитых локонов.

  - Я похожа на морковную ботву, - сказала Тиса.

  - Ну как хотите. Я старалась, - проворчала Уля.

   Не сказать, что прическа понравилась Тисе, но сама она лучше не сделала бы. Тиса улыбнулась Уле в зеркале:

  - Спасибо. Я только заметила, что ты сегодня в бабушкиных сережках. Идешь гулять?

  В розовых ушках Ули действительно блестели аметистовые серьги, которыми, как знала Тиса, владелица очень гордилась и надевала по особенным случаям. Уля отложила щипцы и гребень:

  - Да. Девчонки зовут, - не вдаваясь в подробности, ответила девушка.

  Тиса достала из шкатулки две серебряные шпильки, в виде лилий, - память от мамы. Девушка подержала их в ладонях, прежде чем отдать Уле:

  - Мне кажется, они подойдут к платью.

  Уля воткнула шпильки в основание пучка. Затем собрала метелкой волосы с пола в савок и удалилась.

  Тиса стала надевать платье, и с ужасом заметила, что на левом манжете оборвано кружево.

  - Тиса! - тут услышала девушка крик Камиллы за дверью. - Поторопись, Лазар Митрич уже теряет терпение.

  - Сейчас, иду! - крикнула Тиса в ответ. Она и так затянула со сборами, в отместку отцу за шпиона.

  Что же делать. Тиса огорченно цокнула языком. Пришить кружева она точно не успевала. Да и нитки такого цвета не найдутся во всей части. Пришлось снимать платье и надевать коричневое, закрытое под горло.

  Тиса посмотрела в зеркало и погладила наручные часики на запястье:

  - Да, мама, не все получается так, как мы хотим.

  Она закрыла глаза, представив мамин поцелуй на своем лбу.

   На улице уже сгущались сумерки. И на проходной горел фонарь. Отец и Кубач ждали ее в коляске. Кубач приветливо кивнул Тисе. Витер не встретил ее у крыльца, вопреки ожиданию Тисы. Он сидел в седле и курил папиросу в мундштуке:

  - Добрый вечер, Тиса Лазаровна. Приятно вас видеть, - кивок в ее сторону.

  В темноте она не разглядела его глаз.

  - Садись, Тиса. Едем, - раздраженно бросил отец.

  Надо ли говорить, что на козлах снова сидел отцов "шпион"?

  Особняк Лавра встречал гостей при въезде рядом фонарей, зажженных по случаю. Окна первого этажа светились, доносились голоса и музыка. На лестнице Витер предложил Тисе свой локоть. Она не стала отпираться. Пока ступеньки скрипели под ногами, девушка удивленно скосила глаза на своего спутника. Витер прихорошился. Парадный мундир, вычищенный до блеска, сидел на нем идеально.

  Прием был организован в уютном зале с выходом на террасу. Вечерний воздух освежал головы гостей. Особенно тех, которые уже успели угоститься яствами и винами, представленными на столиках.

  Отец заговорил с Кубачем о делах. Подошла Тонечка и лукаво улыбнулась Витеру:

  - Витер Митрич, какой вы сегодня нарядный. Не правда ли, Тиса?

  - Да, конечно, - легко согласилась Тиса. Извинившись, она направилась к Кошкиным, не замечая недовольства Витера ее уходом.

  - Тиса! И ты тоже здесь, - ну, конечно, Анфиса Лопухина.

  Пришлось обернуться и лицезреть мясную принцессу в свите корявеньких девиц Грипы и Фени, которых Анфиса таскала за собой ради удачного фона. Червячок зависти коснулся Тисиного сердца. До чего же Анфиса яркая. Платье кизилового цвета, ажурные рюши на голых мягких плечах, в ямочке у основания нежной шеи - коралловый медальончик. Анфиса улыбалась ей, но Тиса знала цену этой улыбке. От пухлых губок Тиса могла дождаться только очередной гадости.

  - Как видишь, - Тиса вздернула брови.

  - Ты зря так торопилась, - Анфиса сморщила острый носик. - Тонечка все еще прячет от нас Филиппа. Ты могла бы успеть переодеть свое домашнее платье.

  Девушки противно захихикали.

  Тиса не нашла, что ответить, и так и осталась растерянно стоять посреди зала. Девушка огляделась, боясь, что кто-то стал свидетелем разговора. На ее счастье никто интереса не проявлял. Трихон находился в опасной близости. Но шкалуш, задрав рукав формы, показывал молоденькой курносой служанке голубую кадетскую наколку. Служанка то и дело улыбалась и что-то прощебетала. Нет. Похоже, он не слышал.

  - Какая у тебя веселая прическа! - вместо 'здрасте' сказала Тисе Марика.

  Зоя, Руслан, Ганна встретили ее очень радушно, и Тиса заставила себя не думать о словах Анфисы, чтобы не портить себе вечер. Зоя спросила об обереге с таким отчаянием в глазах, что Тиса не смогла рассказать всю правду. Не вдаваясь в подробности, она еще раз заверила подругу, что достанет оберег к сроку.

  По увеличившемуся гвалту голосов и активности женской половины собравшихся, стало ясно, что появился Филипп. Вместо цилиндра на этот раз голову вэйна украшала шляпа цвета слоновой кости, элегантно сдвинутая на бок. Бледно-голубой костюм придавал фигуре колдуна грациозную воздушность.

  Ордосия Карповна нынче предпочла черные одежды, и как никогда напоминала длинноносую ворону.

  Вечер начался. Спустя некоторое время Тиса почувствовала легкость. Или это молодое вино так ее развеселило? Она смеялась и даже Витер своим присутствием не вызывал обычное неудобство. Старшина поднес второй бокал. Тиса заметила вэйна разговаривающего с отцом и Климычем, и не могла удержаться от любопытства послушать разговор.

  Климыч уже порядочно захмелел, и запряг любимого конька. Бедняга вэйн попал под горячую руку:

  - Не знаю, палата все время заседает и издает всякие указы. А вэйновий не вмешивается в.., - тянул Филипп.

  - Э, молодой человек. Хоть мы и в дыре, но тоже кой-чего слышали, - Зарай Климыч, шутя, погрозил пальцем. Усы начальника таможни, похожие на щетку, при улыбке растянулись под носом как гармошка. И на подбородке проступила ямка. - Говорят, император Горий уже не правит. Всю власть держит верхушка вэйновия. Скажи, Лазар?

  Отец положил в тарелку недоеденную кисть винограда:

  - Я не вижу в этом преступления, - кашлянул капитан. - Вэйновий, палата и император, всегда были единой упряжкой.

  Начальник таможни махнул на него рукой:

  - Ты всегда держишь нейтралитет, Лазар. Даже если все полетит к чертям, ты будешь стоять и смотреть, пока не поступит приказ сверху. Тебе плевать, что палата давно пляшет под дудку вэйновия, - Зарай поставил на стол бокал, и капли полынной настойки расплескались по скатерти. - А эта идиотская армейская реформа последняя от кого, думаете? От Гория, от палаты? Нет! Вэйновия! Будь моя воля, я бы на этого министра по вэйн-безопасности давно гасители надел и скинул с кресла.

  Наконец-то хоть кто-то разделяет ее мнение о вэйновском небожительстве, - подумала Тиса, преисполненная симпатией к начальнику таможни.

  Климыч похлопал вэйна по плечу, пошатываясь.

  - Да, наверно вы правы, - протянул нерешительно Филипп. Чувствовалось, что вэйну порядком надоел этот диалог, но оборвать его ему не позволяла тактичность.

  На помощь дорогому постояльцу поспешила Тонечка:

  - Зарай Климыч, Филипп с вами согласен. Но все это так далеко от нас. Вы лучше расскажите, как вы руку поранили? До нас дошли жуткие слухи о волках!

  - Вот, - начальник таможни показал всем перебинтованное запястье. - А чего здесь рассказывать? Волки напали, пришлось отбиваться. Вон, Крохов расскажет! Эй! Витер! Иди сюда.

  Климыч вытолкнул вперед Витера.

  - Этот бравый воин пристрелил зверюгу, когда она уже была готова оттяпать у меня руку.

  - Волки!? - ужаснулась Ордосия Карповна. Столичная выдержка изменила женщине. - Здесь?

  Она выразительно посмотрела на сына.

  Витер поспешил успокоить:

  - Сударыня, успокойтесь. Мы видели волков близ Сеевки, это в пятнадцати верстах к востоку от Увега. Притом мы почти всех уложили.

  - Почти, - хмыкнула про себя Тиса. Она скосила взгляд на шкалуша, который в этот момент о чем-то беседовал с Марикой. Новобранец почувствовал ее взгляд и поднял глаза. Тиса отвернулась.

  - Мы ехали всю ночь и решили заночевать у дороги, - значительно начал Витер, он казался довольным общим вниманием. - Расположились на ночлег. Только угомонились. Вдруг я услышал, как Климыч кричит: 'Волки!'.

  По мере продолжения рассказа, Тиса все сильнее морщила нос.

  - И тогда я выстрелил из стреломета в четвертый раз. Дрот раздробил зверю челюсть и вышел через левое ухо, - Витер поднял кулак. Он увлекся рассказом, не замечая, что женщины уже на грани обморока. По крайней мере старушка Ордосия уже закатила глаза.

  Тонечка и здесь оказалась на страже. Тиса подумала, что этой женщине надо дать орден за заслуги - спасение увязающих в беседе.

  - Это была обычная стая. Хотя будь то оборотни, им бы несдобровать: все мои стрелы имеют серебряные пайки.

  - Как вы предусмотрительны, Витер Дронович! - сказала Тонечка, бросая озабоченный взгляд на Ордосию Карповну. - Какой м-м... захватывающий рассказ! Спасибо! А теперь обещанный сюрприз! - она повысила голос. - Давайте попросим Филиппа показать нам что-нибудь волшебное!- захлопала в ладоши Тонечка. - Просим!

  - Просим! - подхватили гости.

  - Просим, - проворчала Тиса, отпив из бокала глоток вишневого вина.

  Рядом с Тисой возникла Ганна:

  - Ты не слишком ли увлеклась вином, подруга?

  - Ганна, оно такое вкусное, - сказала Тиса, но бокал отставила.

  Волшебное действо перенесли на широкую террасу, выходящую в сад. Здесь было уже все приготовлено к танцам, - по кругу расставлены ряды стульев и столиков с десертом. За крайним столиком трое местных музыкантов допивали наливку в ожидании своего музыкального часа. Завидев толпу, домрист спрятал бутылку под стол.

  Гости рассаживались медленно и шумно. Проводив к стулу Тису, Витер сел с нею рядом. Под видом, что кому-то не хватает места пройти, старшина подвинул свой стул вплотную к Тисиному. Ганна подняла брови, бросая подруге говорящий взгляд. Прохладный воздух холодил спину. Теплое плечо старшины оказалось очень кстати.

  - Принесите мне два ведра воды, - вэйн вышел на середину террасы.

  - Быстрей, мальчики! - поторопила Тонечка слуг.

  Через минуту у ног Филиппа стояли ведра с водой. А так же 'пюпитр' с возложенной на него вэйновской книгой. Вэйн открыл по закладке нужный разворот. Пробежал по странице взглядом, поглаживая лазуритовое навершие своего жезла.

  Медленно, Вэйн расстегнул запонки. Засучил кружевные рукава, освобождая утонченные руки.

  - Я вам покажу мою самую любимую иллюзию, - от таинственного баритона Филиппа вздохнули дамы. Тиса не удержалась от скептической усмешки. Сегодня очарование вэйна на нее не действовало.

  Филипп выставил перед собой руки. Затем стал медленно водить ими над ведрами, словно стараясь вытянуть из них незримые канаты. Неожиданно засветилась вода, - публика восхищенно зашепталась. Поднялось испарение, растеклось туманной дымкой, укутывая вэйна. Затем туман сгустился, постепенно приобретая форму ажурного дерева. Дерево начало расти, ветвиться. Появились листики, затем на ветках распустились цветы, похожие на водяные лилии. Тиса тайком взглянула на Витера, отметив его скептический настрой. Тем временем лотосы на дереве превратились в пузыри. Оторвались и, раскачиваясь, полетели вверх. Отлетев на десяток метров от земли, неожиданно, лопнули и рассыпались серебряным дождем вниз. На дощатом настиле террасы проявились мокрые пятна от воды.

  - Браво! - захлопала публика. - Еще! Просим!

  - Боюсь нужно бежать еще за водой, да и площадка вымокнет, - извинился Филипп. - Давайте в другой раз, и где-нибудь рядом с водой.

  Наверно, именно такие лица у ангелов в раю, подумала Тиса.

  - Рядом Вежа, - кто-то выкрикнул из толпы.

  - Ну, конечно! - воскликнула Тонечка. - Мы можем устроить прогулки на лодочках в следующий раз! О, как здорово! Все слышали? Приглашаем желающих на лодочки в городской сквер. Дату я оглашу позже.

  Публика восприняла новость с восторгом.

  Тонечка подошла к мужу и что-то ему шепнула.

  - А теперь танцы-шманцы! - объявил во всеуслышание градоначальник.

  Музыканты заняли свое место на отведенном для них пяточке, у ступенек, ведущих в сад.

  - Филипп, вы не отвертитесь от кадрили, - Тонечка схватила вэйна под локоть и вывела в центр.

  Тонечка поставила в пару вэйну, кого бы вы думали? Конечно, Анфису Лопухину. Сама встала с Лавром. Градоначальник вытер руки о штаны, прежде чем взяться за жену. Вслед за ними пристроились еще три пары.

  - Эта Анфиса настоящая хищница, - обижено надула нижнюю губку Марика, жалуясь Тисе. - А Тонечка тоже хороша. Может Филипп хочет пригласить другую девушку.

  - А вы чего сидите? - подтолкнула Ганна Тису и Витера.

  - К чему эти кривлянья, - проворчал старшина. - Куда лучше просто сидеть и разговаривать. Не так ли Тиса Лазаровна? Вы, насколько знаю, тоже не танцуете.

  А вот и нет. Только не сегодня. Тиса вздохнула. Она была не прочь танцевать, и с сожалением постукивала каблучком в такт музыке. На улице похолодало, а танец помог бы ей согреться. Пары уже выстроились в круг.

  - Позвольте пригласить вас на танец? - услышала она голос.

  Мальчишка протягивал ей руку.

  - Хоть танцевать-то умеешь, боец? - усмехнулась Тиса. Трихон слегка приподнял брови. Тиса уже собиралась отказать пареньку, но тут возмущенно поднялся с места Витер:

  - Ты что, шкет? - пробасил старшина. - А ну не докучать Тисе Лазаровне! Пшел с глаз!

  Тиса тронула рукав мундира Витера:

  - Витер Дмитриевич, оставьте, - осадила Тиса старшину. Похоже, вино выветрило из ее головы остатки стеснительности. Но это ей даже нравилось. - Мне никто не докучает. Притом, я совсем не против, размять ноги.

  Под угрюмым взглядом Витера и под удивленным Ганны, - Тиса отставила бокал в сторонку и встала.

  Гусиное перо защипало струны - домра завелась, засвистел рожок, развернулась гармонь, - покатилась кадриль! Каблучки танцоров стучали по доскам и щеки наливались жаром. Тиса давно не танцевала. Но шкалуш вел в танце ровно, и девушка радостно отдалась ритму. Наклон, притоп, поворот.

  Быстрая кадриль сменилась мелодичной и плавной 'рыбкой', - так в простом народе назывался этот танец.

  Шкалуш безошибочно повел Тису в 'родничковый рядок'.

  - Никогда бы не подумала, что в Рудне танцуют кадриль и 'рыбку', - Тиса подозрительно сощурила глаза.

  - Надо сказать спасибо училищу, - Трихон хмыкнул. - Нас гоняли на уроках танцев так, что каждый кадет мог станцевать любое па с завязанными глазами.

  - Надо же. А, я думала шкалуши...

  - Что? Отсталый горный народец? По скалам лазают как дикари, живут в пещерах и сайгаков едят?

  Девушка невольно рассмеялась:

  - Не так конечно, но близко, - призналась Тиса.

  - Все так думают, - произнес Трихон.

  Тиса боялась, что шкалуш напомнит ей о вчерашних событиях и испортит настроение. Но паренек, видимо, тоже решил не поднимать эту тему. Внимание Тисы привлекло плетеное ожерелье из цветных нитей на шее паренька.

  - Это оберег, - пояснил Трихон. - Матери начинают их вязать для своих чад сразу, после родов.

  'Рыбка', смена партнера. Разговор прервался, и Тиса перешла в пару к градоначальнику.

  Всем известно, что Лавр косолапил на одну ногу, и девушка убедилась в этом сама, когда чуть не потеряла два пальца правой ноги. Хозяин поинтересовался, - как ей нравится сегодняшний вечер. И Тиса заверила его, что вечер получился чудесный. Наклон. Смена партнера.

  Последним в родничковом ряду Тису ждал вэйн. Столь галантного и виртуозного танцора Тиса в жизни не встречала. Как он держал осанку, склонял голову, а как отводил руку за спину. Рядом с ним Тиса почувствовала себя неповоротливой гусеницей, затесавшейся в ряды бабочек. А тут еще рядом подобно яркому мотылю порхала Анфиса в паре со шкалушем. Брезгливо отвернув лицо от новобранца, она не сводила глаз с Филиппа.

  - Похоже, мы с вами не знакомы, - обратился к Тисе Филипп чарующим баритоном. Девушка взглянула на вэйна исподлобья. Зачем Бог награждает парней такими глазами и ресницами, подумала Тиса, ведь столько девушек мечтает быть хоть чуточку красивее.

  - Почему же? Меня представляли вам друзья семьи - Кошкины. Но если вы не помните, то - Тиса Лазаровна Войнова, - представилась она. Интересно, что он использует для прельщения, подумала Тиса. Это может быть что угодно. Какая-нибудь брошь или духи? Тиса вздохнула носом. Если от вэйна чем-то и пахло, то ее слабый на обоняние нос не смог учуять волшебного аромата.

  - Постойте, ну конечно, вы дочь капитана Лазара? - Филипп улыбнулся так, что впору рисовать портрет.

  Тиса коротко кивнула. Ничего похожего на брошку тоже не нашлось. Зато есть запонки. Неужели, они!? Наверняка. Она постаралась рассмотреть запонки на кружевных манжетах вэйна, но сделать это в танце не так-то просто, - от напряжения только закружилась голова. Тиса невольно поморщилась. Притоп, очередное па.

  - Вы молчите, - с непонятной грустью произнес Филипп. - Похоже, вы здесь единственная, кто относится ко мне прохладно.

  Такой откровенности Тиса не ожидала. Зато, это давало ей право на ответную прямоту.

  - Сказать начистоту? - Тиса натянуто улыбнулась, склонив голову на бок. - Я не доверяю вэйнам.

  - Чем же мы так провинились? - на этот раз взгляд обиженного ребенка, которого так и хочется приласкать. Это все запонки!

  Тиса хотела ответить, но в следующую секунду взглянула за плечо танцора и заметила Витера. Старшина, облокотившись на комод, вертел в руках пустой бокал вина. И наблюдал за ней.

  'Рыбка' - смена партнера. Делая поворот, Тиса оступилась. И если бы не Филипп и шкалуш, которые поддержали ее, - наверняка, грохнулась бы на потеху народу.

  - Пожалуй, мне хватит на сегодня танцев, - решила Тиса, щупая лоб. - Спасибо.

  Не замечая сожаления на лице вэйна, Тиса оставила круг танцующих и направилась к столику. В пару к шкалушу тут же встала Марика. Морс закончился. Витер услужливо снял с подноса слуги бокал вина и предложил девушке. Тиса с пылу выпила его до дна, прежде чем услышала протест Ганны.

  Спустя некоторое время, Тису позвала уборная. Для этого пришлось пройти коридором в северную часть дома. На обратном пути, она услышала приглушенный разговор за закрытой дверью. Судя по интонации, очень эмоциональный. Может, это подтолкнуло Тису подслушать, может, выпитое вино. Девушка остановилась у двери.

  - Только представлю, что нас по дороге могли загрызть волки, только подумай!

  - Ма, с нами ничего не случилось. Не начинай снова.

  - Эта глухомань, этот дом, это жуткое общество. Ты видел, как они едят? Как свиньи! За что мне это? Разве ты не замечаешь, как здесь убого?

  - Скажи спасибо, что я не собираюсь поселиться в башне на болоте, где жил прежний наместный. Поверь мне, этот дом показался бы тебе раем. И почему тебе вечно все не нравится? Мне наоборот, общество показалось очень милым. Некоторые местные барышни очень даже ничего.

  - Ничего хорошего, ты хотел сказать?

  - Ну почему же. Старшая дочь Лопухиных составила бы конкуренцию любой столичной красотке. Но меня больше интересует...

  - Ты издеваешься надо мной? В Крассбурге столько достойнейших девушек, а ты кидаешься на эту шелуху.

  - Как грубо, ма. Все. Я не хочу больше говорить на эту тему.

  - О, Филипп, я тебя знаю, - в голосе проявились умоляющие нотки. - Пока все ново, тебе нравится. Но придет время, и тебе все здесь опостылеет. В конце концов, ты не можешь так со мной поступить! Почему мы не можем вернуться в Крассбург?

  Услышав приближающиеся шаги, Тиса отскочила от двери и поспешила поскорее покинуть коридор.

  Звенела музыка, но гости не танцевали. Сбились в кучки. Увлеченный беседой с таможенниками, Витер не заметил ее появления. Девушка почувствовала, что ей не хватает свежего воздуха. Лицо пылало огнем. Тонечка, завидев Тису, остановилась:

  - Девочка, ну как тебе вечер? Как Филипп хорошо танцует, не правда ли?

  - Лучше некуда, - процедила Тиса через зубы.

  Тонечка не успокоилась и зацепила проходящего мимо шкалуша.

  - А вам, милый юноша, понравился праздник? Какое колдовство Филипп показал! Вы же наверно в своих скалах ничего подобного не видели?

  Шкалуш поклонился, улыбаясь:

  - Да, никогда такого не видел! Вечер бесподобен, Антонина Сергеевна.

  Трихон перевел взгляд на Тису, и лицо его посерьезнело.

  - Ах, какой милый мальчик, - улыбнулась Тонечка. - А вот и они, - Тонечка помахала ручкой вошедшим вэйну и его матери. - Ордосия Карповна! Ордосия Карповна! Я только сейчас говорила Тисе, как же хорошо танцует ваш сын.

  - Да, моему мальчику давал уроки сам танцмейстер Ян Ре, - Ордосия Карповна взяла с подноса желе с винной вишенкой. - Надо сказать, Филиппушка ужасно не любил эти занятия, и часто сбегал. Пока я лично не взяла все в свои руки и не стала присутствовать на каждом уроке танцев. Сколько я труда в сына вложила, только Единый знает. Но я справилась: Филип получил лучшее воспитание.

  - Часто родители стараются дать детям то, чего сами лишены, - произнесла Тиса.

  Тонечка ахнула, прикрыв рот ладонью. Вэйн уставился на Тису с интересом. А шкалуш отвернулся.

  Ордосия Карповна вонзила в Тису стеклянный взгляд. Острый нос женщины готовился заклевать 'несносную девицу' немедленно.

  - Милочка, мое воспитание на самом высоком уровне, не сомневайтесь. А вы! Постойте... - женщина открыла рот от внезапной догадки. - Да вы же та оборванка, что...

  Она так сжала чайную ложечку тонкими пальцами, что та не выдержав напора, щелкнула по стеклу вазочки. Вишенка из желе взмыла и опустилась прям на длинный нос Ордосии Карповны, после чего скатилась вниз и нырнула в горловину платья.

  Что тут началось. Тонечка кинулась с платком к измазанному носу столичной гостьи. Та стала отмахиваться. Филипп тщетно пытался успокоить мать. Бросив компанию, девушка направилась к перилам террасы. За ней по пятам следовал Трихон.

  Сад дохнул навстречу прохладой и запахом осенней листвы.

  - Смешно вышло, - сказал шкалуш.

  - Да, немного, - улыбнулась грустно Тиса.

  Трихон облокотился на перила.

  - Кроме вас, все словно с ума посходили от этого вэйна. Везде так и слышно: Филипп, Филипп, Филипп. Как эхо в скалах.

  - Я не люблю вэйнов.

  Трихон склонил голову:

  - Удивительно, ведь все считают колдунов хорошей партией. Слышал годовое жалование у них ого-го.

  - А мне все равно, какое у них жалование. Я бы скорее вышла за нашего Цупа, чем за вэйна.

  Трихон молчал.

  - Эти вэйны думают, что они великие вершители мира, - продолжила Тиса. - Избранные!

  Девушка взмахнула рукой.

  - Что Единый дал им власть над обычными людьми. А люди настолько ослеплены их 'сиянием', что не замечают, как давно растеряли свободу выбора. Все предоставили определять им, начиная со своей жизни, кончая судьбой империи. Как же! Их же Вэя поцеловала при рождении, - сарказм в голосе Тисы прозвучал резко на фоне ночной тишины. - А что они творят с бедными животными? Ты слышал о пилюлях для лошадей? Это же издевательство!

  - Может вы и правы, - согласился Трихон.

  Новобранец достал самокрутку и закурил, перегнувшись через перила. А он не такой уж и противный, подумала Тиса, косясь на профиль мальчишки. Некоторое время они молчали.

  Затем Тиса кое-что вспомнила.

  - Зачем ты пригласил меня на танец? - требовательно вопросила она. - Отец, что, дал новое распоряжение не отходить от меня ни на шаг?

  - Вообще-то, хотел попросить у вас прощение, - произнес шкалуш, не глядя на девушку.

  Тиса удивленно моргнула. Оставалось надеяться, что это не насмешка. Но вскоре опасения развеялись.

  - Я, возможно, был груб вчера и несколько...

  - Это мне стоит просить прощения, - оборвала паренька Тиса. - Я вела себя, как настоящая злыдня. Да, и не надо смеяться. Хоть и запоздало, но хочу сказать спасибо. Ты своим появлением спас меня от волков в овраге. А я? Ведь я значительно старше, а значит, должна была быть терпимее и мудрее.

  На последнем слове девушка вздохнула. Она провела по лицу рукой, все еще горячему. На лице шкалуша высветилось странное выражение, которое она не смогла никак трактовать.

  Объявился Витер.

  - Тиса Лазаровна, вот вы где, - старшина оттеснил собой шкалуша. - Еле от Климыча отделался. Старый пьяный болтун.

   - Коляску приготовь к нашему выходу, живо, - шикнул он Трихону и подтолкнул новобранца пинком.

  - Принести вам еще вина? - Витер повернулся к Тисе.

  - Нет, спасибо, - невнятно произнесла девушка.

  - Тогда, может быть, пройдемся? - Старшина указал рукой в сторону сада. - Прошу вас!

  Тисе вдруг захотелось почувствовать на пылающем лице прохладу, которую обещала прогулка по саду, и она уступила. Только теперь, спускаясь по лестнице, девушка заметила слабость в ногах. Не надо было пить вино, хоть оно и удивительно вкусное. Прилегающая к террасе часть сада освещалась окнами первого этажа особняка.

  За спиной звучала музыка. Веселье продолжалось. Тиса обернулась и заметила Трихона. Паренек стоял, прислонившись спиной к столбу, увитому плющом. Сложив руки на груди, он смотрел им в след. За спиной шкалуша Климыч что-то доказывал отцу.

  В конце аллеи, Витер отступил к цветочной клумбе, находящейся в густой тени. В нос ударил аромат ночных цветов. Тиса подошла ближе, чтобы рассмотреть ковер смятых белых фиалок.

  - Как вам вечер, Тиса Лазаровна? - спросил Витер.

  Тиса поджала губу. Этот вопрос преследует ее в течение всей вечеринки. К счастью, Витер не стал дожидаться ее ответа, и продолжил:

  - По мне, так слишком скучно, - Витер даже зевнул для наглядности. - Носятся с этим вэйном, как дурни со ступой. А что в нем особенного, спрашивается? Смазливая мордаха и мыльные пузыри. Фигляр, и только. Его бы в нашу часть, да саблю дать в руки. Поглядел бы я на него.

  Витер мрачно усмехнулся, видимо, представив ситуацию. В черных глазах вспыхнул огонек.

  - Как вы думаете, Тиса Лазаровна, выстоял бы он против меня? - Витер подошел ближе, вглядываясь в лицо девушки.

  - Не знаю, - уклончиво ответила Тиса, подняв лицо к звездному небу.

  - Я уверен, моя бы взяла, - Витер сжал рукоять сабли. - Как бы он успевал книжонку свою листать в бою?

  Тиса засмеялась:

  - И впрямь очень неудобно. В таком случае шансы на победу у бедняги маловаты, - вы же лучший фехтовальщик в части.

  - Не знал, что вы меня так цените, - произнес Витер, он на миг коснулся плеча девушки. Но Тиса не усмотрела в этом опасности для себя, а зря. - У вас красивый смех, Тиса...

  Витер быстро склонился, и губы девушки обжег поцелуй. Войнова отшатнулась, но старшина уже сгребал широкой горячей ладонью ее талию, не давая высвободиться. В другой бы раз Тиса выскользнула из ловушки, но вино явно ослабило ее реакцию. И где спасительная злость и негодование?

  - Не смейте! Оставьте меня! - выдохнула Тиса, пытаясь упереться раскрытыми ладонями о грудь старшины.

  - Признайтесь, Тиса Лазаровна, вы сами этого хотите. Иначе не улыбались бы мне весь вечер, - губы Витера снова оказались очень близко.

  Послышались женские голоса. И Витер моментально отпустил девушку и отпрыгнул в глубокую темень под ветви деревьев.

  - Мам, клумба здесь, - узнала Тиса голос Марики.

  - А тут и впрямь дивный запах, - отозвалась Настасья Ефимовна.

  - Дышим девоньки, дышим, - это голос Тамары Григорьевны Горчак. - Перед сном обязательно нужно гулять, дышать свежим воздухом. Я если не подышу...

  Тамара продолжала тараторить. И Тиса впервые порадовалась говорливости женщины.

  - Советую вам не попадаться мне на глаза, старшина, - проскрипела зубами Тиса в темноту, прежде чем присоединилась к проходящим мимо женщинам. Витер не сдвинулся с места. Бледным пятном светился в темноте воротничок его рубашки.

Глава 12 - Снова в скалы

  /Обжигающий след/

  На кухне Тиса появилась к обеду. Отец передал, что сегодня обедает в солдатской столовой. Девушку это устраивало. Голова прояснялась по мере поглощения квашеной капусты.

  Камилла крутилась на кухне и расспрашивала, как прошел вечер у Тонечки. Тиса коротко посвятила ее в события на приеме, умолчав о летающей вишне и непрошеном поцелуе. А еще о том, что она умудрилась вчера потерять одну из маминых шпилек. Тиса досадовала на себя. Наверняка, шпилька упала с ее головы во время танцев. Теперь придется спрашивать Тонечку: возможно, ее слуги нашли украшение и готовы отдать.

  - Надо же! Какая должно быть красота! Дерево из воды! - пропела Камилла. - Так ты танцевала с вэйном?

  - Да.

  - Ох, и как он тебе?

  Тиса скривила губы, но врать не стала:

  - Танцует, как Бог. И наши девицы ему уже поклоняются, только лбом об пол не бьются.

  Девушка закатила глаза. Она доела квашеную капусту. Перевернула тарелку, вылив остатки рассола в рот.

  - А старшина Витер Дмитриевич?

  Тиса нахмурилась:

  - Что старшина?

  Кухарка смутилась:

  - Ну, он в последнее время частенько у нашего корпуса выхаживает под разными предлогами. Я же не слепая.

  Тиса выпрямила спину на стуле:

  - Камилла, если он будет искать меня, скажи: меня нет дома. Когда буду, ты не знаешь, - попросила она. - Обещай.

  - Хорошо, раз ты просишь, - Камилла, видимо, уже сомневалась в ее здоровье.

  Тиса успокоилась.

  - А у нас есть еще капуста? - спросила она, положив ладонь на лоб.

  Кухарка покачала головой:

  - Да, девочка, надо бы тебе поосторожней с хмельным-то. Есть в погребе. Сейчас схожу, принесу.

  - Я и сама не ожидала, что так выйдет, - мрачно отозвалась Тиса.

  Камилла взяла салатницу, прихватила авоську с баночками варенья и вышла.

  Через некоторое время послышался душераздирающий крик. Испугавшись за кухарку, девушка вбежала в подсобку:

  Камилла сидела у спуска в погреб, держась за сердце.

  - Что же ты делаешь изверг? Разве можно так пугать! - запричитала она кому-то в погребе.

  Из проема показалась голова шкалуша. По ежику волос и плечам новобранца стекало яблочное варенье.

  - Я вытирал крышки банок, как вы и велели, - парень показал ведерко с тряпкой.

  - Почему в темноте?

  - У меня свеча погасла.

  - Тьфу! - сплюнула Камилла.

  Тиса не смогла удержаться и захихикала, придерживая больную голову. К ней присоединился новобранец, затем и Камилла гулко захохотала.

  После обеда Тиса с полчаса раздумывала, что ей делать. Она не знала, чего она хочет, но точно знала, чего не хочет. Ее совершенно не радовала возможная встреча с Витером. После вчерашнего она видеть его не желала. Значит, надо уменьшить шансы на встречу. Камиллу она уже предупредила. Днем она могла бы проводить время у Агапа. Слава Единому, Витер избегал появляться в лечебном корпусе. Но даже если зайдет, она всегда может отсидеться на кухне с Глафирой. И, пожалуй, чтобы совсем уж не досаждать своим присутствием лекарю, а заодно и провести время с пользой, - она сделает на неделе пару вылазок в скалы. Конечно, это ребячество - прятаться, - подумала Тиса. - Лучше изъясниться лицом к лицу. Но сейчас она к этому не готова. Витер с его напором, противник в споре не из легких.

  Тиса пересекла хоздвор, поглядывая по сторонам, и скрылась в лечебном корпусе. Это напоминало ей время, когда она, прячась от отца, убегала из дому, чтобы проводить дни в лесу или в зарослях терновника у стен части.

  Тиса застала лекаря на кухне в компании брата.

  - Садись Тиса с нами, чаек попей, - Агап придвинул к столу третий табурет.

  Прохор Фомич подлил в свою кружку кипятка из самовара:

  - Знатный чай, - сказал он, причмокнув губами.

  - Я лучше ложку настойки золотого корня выпью, - отказалась Тиса.

  - А-а, вчерашний вечер, - понимающе сказал Агап. - Не лучше уж тогда медуницу? Сразу полегчает.

  - Нет, - покачала головой Тиса. - От медуницы в сон клонит, а я и так до обеда спала. Уж лучше 'златый корень'. И головную боль снимет и сил прибавит.

  Агап одобрительно кивнул.

  Голова Тисы окончательно воскресла от глотка янтарной жидкости. Девушка подсела к столу, откусила пряник. Она коротко обрисовала старикам вчерашний вечер у Тонечки. Со стариками можно было особо не осторожничать. Тиса за разговором не заметила, как выпила предложенную чашку чая с мятой и чабрецом и налила себе вторую.

  - Боюсь, мне совсем не понравились эти столичные гости, - закончила она.

  - Его мать ладно, но молодой вэйн вполне достойно себя ведет, судя по твоим словам, - сказал Агап, лукаво щурясь на Тису за стеклами очков.

  - Все равно. Видеть их больше не хочу, - сварливо высказала Тиса. - И на озеро не собираюсь, хоть Тонечка и приглашала.

  Агап, отхлебнул из чашки кипяток:

  - А видения твои тебя больше не тревожат?

  - Тревожат, - вздохнула Тиса. - Последнее было про волков, кажется. Оно не заблокировалось. То есть заблокировалось, но не полностью. Хотя я все делала правильно, как и раньше. Кажется, я теряю контроль.

  - Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, - сказал Агап. - Моих знаний уже не хватает, чтобы тебе помочь. Но ты могла бы спросить молодого вэйна, как тебе справиться с этим недугом.

  - Его? - Тиса задумалась.

  Ей даже в голову не приходило, что возможно, вэйн может ее избавить от этих выматывающих ночных кошмаров. Теперь у нее появилась надежда.

  Агапа позвал лекарский долг, и он удалился в приемную. Сказал, что ненадолго. Тиса осталась с Прохором Фомичем допивать чай.

  - Смотрю, буфет ваш скоро от склянок обломится, - Прохор Фомич качнул седой макушкой в сторону набитого битком буфета.

  - Это Фомич отложил то, что в аптеку везти. Понемногу подвозить приходится. А была бы своя лавка, отвезли бы за раз все наготовленное. Намекаю, намекаю дед Агапу. Но он и слышать не хочет.

  - Да, - протянул Прохор Фомич. Он погладил бороду, подул в ус, прежде чем сказать:

  - Знаю я этого упрямца. Но ты не серчай на старого олуха, Тиса. Про свою жизнь в Антейске он, небось, не сказывал?

  Девушка отрицательно мотнула головой.

  - Так и знал. Двадцать лет уж прошло. Агап тогда большую лавку имел, доходную. Денежки водились. Даже расширился. Взял к себе пару мальчонок в подсобники, с улицы подобрал, когда они у него кошелек тиснуть хотели. Учить стал своим лекарским премудростям. Один пострелец сбежал. А второй остался. Умный малый, смекалистый. Полюбил его Агап как сына родного.

  Тиса слушала, затаив дыхание. Прохор Фомич вздохнул.

  - Жаль, что мальчонка не чист на руку оказался, воровать не бросил. Залез как-то дуралей в дом богатого вэйна, дракон его туда понес. Агап только через неделю и узнал, что его ученик в остроженке заперт. Тогда-то он лавку и продал, чтобы выкупить пацана. Пришел в острог, да было уже поздно. Паренек к тому времени в тюрьме заболел легкими и умер.

  - Какой ужас, - выдохнула Тиса.

  Старик поставил в блюдце допитую чашку и отодвинул от себя.

  - Агап сразу в тот же вечер с проезжим караваном покинул Антейск. И вот скажи, - не к родственникам поехал. А ко мне.

  Прохор довольно крякнул.

  - Теперь понимаешь, дочка, чего он лавку держать не желает?

  Тиса кивнула:

  - Он так долго не желал меня в ученицы брать. А я все думала, что я не гожусь.

  - Знаешь. Я очень благодарен тебе девочка, что ты помогаешь ему. Я же вижу, Агап тобой гордится.

  Тиса улыбнулась.

  Хлопнула дверь приемной, и они замолчали.

  Агап появился не один, - вместе с Ричем:

  - Смотрите, кого я вам привел. Давай, Тиса, разогрей-ка нам самовар.

  Тиса еще час провела в компании старых и малого, и распрощалась, когда на плацу началась вечерняя перекличка. Витер на плацу, следовательно, дорога домой свободна.

  ***

  На следующий день девушка запланировала поход в Теплые. Она собирала сумку с продуктами в дорогу на кухне, и поглядывала, не появился ли шкалуш. Паренька почему-то нигде не было видно. Надо, чтобы он заметил, что она собирается в дорогу. На сей раз, Тиса не собиралась противиться компаньону - в лесу стая волков, но специально звать паренька с собой тоже не собиралась.

  Камилла, должно быть, с Цупом на базар поехала. Выйдя из кухни в коридор, Тиса увидела Улю, поднимающуюся по ступенькам.

  - Уль, ты не видела шкалуша случайно? - спросила Тиса.

  Но горничная не расслышала вопроса и исчезла за поворотом лестничной площадки. Ладно, обойдусь без провожатого, решила Тиса. В конце концов, я ведь этого хотела. Свободу от шпионов. Тиса направилась в конюшню. Зошик куда-то запропастился. Тиса подтащила седло к Ватрушке.

  - Давайте, помогу оседлать, - услышала Тиса знакомый голос за спиной.

  Трихон имел взъерошенный вид человека, который только что пробежал версту наперегонки с борзой. Шкалуш бросил свою сумку на крюк.

  - Я справлюсь, - сказала Тиса, но сама отодвинулась.

  Мальчишка погладил бок Ватрушки, лошадь фыркнула, повернула голову, понюхала шкалуша. И судя по всему, осталась довольна.

  - Хотели без меня уехать? - в глазах юноши блеснул укор. Трихон положил на спину лошади суконное покрывало, поверх него кинул потник.

  - Даже не думала.

  Бросив на девушку недоверчивый взгляд, Трихон легко накинул седло, повозился с застежками, затянул подпруги. Мальчишка изменился, подумала Тиса. Покрепчал на Жичевых харчах. Не такой худющий, как раньше. Даже складывалось впечатление, что и ростом вытянулся.

  Шкалуш по-хозяйски поднял сумку Тисы с пола и приторочил к седлу так, как она это всегда делала. Затем Трихон оседлал своего мерина.

  Выезжая со двора, Тиса уловила голос Витера, доносящийся из столовой, и поторопила лошадь.

  В роще Тиса глубоко вдохнула свежий воздух свободы. Денек выдался довольно теплый. Ветерок раскачивал кучерявые листья дубов, поднимал в небо стрижей, собирающихся в дальний перелет. Мягкие лучи солнца трогали тропинку. В пятнах света золотом сияла ярко-желтая листва, недавно как опавшая и еще хранившая свежесть.

  - Может, вы посвятите меня, что вы ищете в скалах? - сказал Трихон, пуская мерина трусцой по тропинке.

  Тиса задумалась. Стоит ли ему говорить? Наверняка он посмеется над ней. Или рискнуть? Кто лучше шкалуша посоветует, где найти этот пресловутый каховик.

   - Я ищу камень, - сказала она. Ладно, пусть она выставит себя дурой. Что не сделаешь ради подруги?

  Шкалуш с интересом взглянул на девушку.

  - Какой еще камень?

  - Каховик, - решила выложить все карты Тиса.

  - Оберег для беременных? - Трихон с удивлением опустил глаза на Тисин живот.

  - Для подруги, - быстро пояснила Тиса, приняв вид оскорбленного достоинства.

  - А-а, - шкалуш криво усмехнулся.

  Нет. Все-таки она стала предметом насмешки паршивца.

  - И? - спросила она.

  - Что? - не понял вопроса юноша.

  - Что-что? Кто из нас шкалуш?.. - проворчала Тиса. - Может, скажешь, где искать камень?

  Шкалуш с видом знатока оглядел горизонт. Сморщил лоб.

  - Опыт мне подсказывает, - начал "знаток". Тиса ждала. - Что камень надо искать в скалах.

  Трихон покосился на девушку, и усмехнулся. Тиса сорвала с ветки желудь и швырнула его в спину шкалуша. С этим малолеткой сама станешь ребенком. Шкалуш увернулся. Но желудь-таки возымел действие, и парень посерьезнел:

  - Насколько мне известно, каховик в основном встречается в южной части Теплой гряды. А в восточной, найти этот камень сложно.

  - Но все-таки возможно?

  Трихон пожал плечами:

  - Возможно, вот только, сколько времени для этого нужно. Или везения.

  Девушка погрустнела. Они выбрались за город. На полях работали люди. Женщины вязали снопы. Шла страда. Тиса унеслась мыслями к скалам и Зое, и не заметила, как они миновали домик лесничего.

  - Он всегда такой? - голос шкалуша вывел ее из задумчивости.

  - Кто? - поинтересовалась Тиса.

  - Лесник ваш, - Шкалуш качнул головой в сторону дома отшельника.

  Тиса обернулась, даже на таком расстоянии она почувствовала взгляд, прожигающий ненавистью. Лесничий даже не пытался скрыть свое неприятие. Стоя за плетнем, он швырнул топор в поленницу.

  - О, это он еще в благодушном настроении, - невесело сострила Тиса.

  Войнова подстегнула Ватрушку. Шкалуш еще пару раз оглянулся, затем нагнал девушку. Тиса счастлива была оказаться в лесу. Даже шкалуш не раздражал своим присутствием. А впереди ждал приятный сюрприз - она обнаружила чиванский клен.

  Тиса спешилась с радостным воплем и обежала дерево вокруг. Погладила ладонью рыжую шершавую кору.

  - Какая находка! - прошептала Тиса.

  А вот и целебная смола - сгусток пламени, незаменимое лекарство при таком страшном недуге, как эпилепсия. Если ее растопить и смешать с маслом, а потом дать больному, - приступ тотчас прекратится.

  Девушка порхнула к сумке, чуть ли не вприпрыжку. Открыла и начала рыться. Где-то у нее должно лежать огниво. Смолу с дерева можно снять легко, если опалить ее слегка. Иначе - только отпилить с корой. Вырезать надо будет глубоко, нанося большой урон дереву. А этого она никогда себе не позволит. Как назло огниво не находилось. Девушка перерыла сумку второй раз.

  - Не может быть, - простонала Тиса. - Как я могла его забыть?

  - У меня есть, - шкалуш спрыгнул с лошади, засунул руку в карман брюк. - Вот.

  Тиса, не задумываясь, забрала солдатское огниво с ладони юноши. И следующие полчаса она посвятила тому, чтобы соскоблить смолу с клена в солдатский кисет, который держал раскрытым Трихон.

  - Странно, - произнес шкалуш, рассматривая запястье девушки.

  - Что? - спросила Тиса.

  - Вэйнов не любите, а носите на руке вэйновскую штуку.

  Тиса поняла, что парень говорит о часах.

  - А может она не вэйновская, - ответила Тиса.

  - Да будет вам. Любой скажет, что вэйновская. Зачем шесть стрелок?

  Глазастый, - подумала Тиса.

  - Они не ходят? - продолжал рассматривать часы шкалуш. - Зачем же вы их носите?

  Тиса забрала у него кисет:

  - А это, молодой человек, вас не касается, - сказала Тиса.

   Двигаясь дальше к скалам, Тиса думала о том, как она покажет смолу Агапу.

  - Кстати, - вдруг вспомнила Тиса. - Я ведь не говорила, что мне нужно огниво. Как ты догадался? Только не говори, что вы в училище это проходили, - скептически добавила Тиса.

  - Мне друг рассказывал о смоле, - сказал шкалуш. - Он увлекался траволечением.

  Посчитав свой ответ исчерпывающим, шкалуш замолчал. Но Тисе стало интересно:

  - Друг? Он что, тоже из шкалушей?

  - Нет, из равнинников.

  - Где же он сейчас? - Тиса на миг задумалась. Вот еще у кого можно совета спросить в отношении проблемы Зои.

  - Я потерял с ним связь, - новобранец подернул плечами. - Уже давно.

  Жаль. Тиса пригнула голову, чтобы проехать под ветвями вяза.

  - А вы давно занимаетесь лекарством? - спросил мальчишка.

  - Лет шесть. Агап Фомич долго не желал брать меня в помощницы. Но я бегала за ним хвостиком, пока старик не сдался.

  Юноша улыбнулся.

  - А интерес уже с детства проявлялся, - продолжила Тиса. - Когда ветрянкой болела, тихо вылезала из лазарета и рассматривала баночки со снадобьями. Мама меня ругала, что я встаю с кровати.

  Шкалуш ждал продолжения, но его не было.

  - Начнем поиски с того места, где закончили в прошлый раз, - Тиса пришпорила Ватрушку.

  Оставив лошадей пастись на поляне, они прошли пешком к скале. Заставив мальчишку отвернуться, Тиса надела под юбку широкие солдатские штаны.

  - Можешь поворачиваться. Только не вздумай смеяться, - с угрозой предупредила девушка.

  - Ладно.

  Парнишка повернулся. Рожа до уморы серьезная, а в глазах ...

  - Получишь! - пообещала Тиса.

  - Чш-ш, - приставил палец к губам шкалуш. - В Теплых кричать запрещено.

  Тиса с опаской посмотрела на гряду. Трихон позволил себе улыбнуться.

  Спустя два с половиной часа они обшарили все доступные места своего поискового участка. Переговаривались шепотом. Тису даже замутило под конец от вида камней. Надо отдать должное Трихону, он оказался внимательным спутником. И помогал ей взбираться там, где прохождение сопрягалось с опасностью. К тому же взвалил на себя и ее сумку. Сначала все больше молчали, потом разговор понемногу склеился. Тиса полюбопытствовала о быте и обычаях горского народа. И узнала, что поселки у шкалушей выглядят, как скалистое гнездовье гигантских стрижей, изрезанное множеством ступеней. Как только сын достигал совершеннолетия, вся родня участвовала в вырубке пещеры для молодого родственника. Пещеры вымазывали изнутри глиной, покрывали слюной лозгуна - гигантского пещерного молюска. Это придавало стенам прочность и стойкость к сырости. Интересным так же показалось, что для воды шкалушы вырубали в скале каналы, которые пополнялись дождевой водой. По количеству запасов воды судилось богатая семья или нет. Вопрос - из какой семьи паренек - Тиса так и не задала, посчитав его бесцеремонным.

  Каховичная жила так и не далась. Снова.

  Они возвращались усталые и молчаливые. Миновав дом лесника, они заметили впереди маленькую фигурку ребенка, хромавшего по дороге. За плечами Рича, (а это был именно он) висела большая сума. Расслышав конский топот, мальчишка обернулся. Тиса ожидала увидеть страх на лице ребенка, ведь шкалуш в военной форме. Но Рич только улыбнулся, сверкая белыми зубами на бронзовом от загара лице.

  - Здравствуйте, Тиса Лазаровна! - крикнул мальчишка и помахал свободной рукой. - Трихон, привет!

  К удивлению Тисы шкалуш кивнул ребенку.

  - Что ты здесь делаешь? - спросила девушка.

  Ребенок хмыкнул носом:

  - Гуляю.

  - Так далеко? Ты разве не слышал, что Агап Фомич говорил?

  - Слышал, - промямлил Рич.

  - Не играй далеко от города.

  - Хорошо, - подозрительно легко согласился мальчишка.

  - Тиса Лазаровна права, - поддержал Тису Трихон. - Лес сейчас опасен, Рич. Дальше опушки заходить не стоит.

  - Ладно, не буду, - пообещал Рич. Слова шкалуша он воспринял серьезнее, с каплей ревности подумала Тиса.

  - Давай довезем тебя. Сядешь ко мне в седло? - спросил Трихон.

  Рич с готовностью подступил к мерину. Тиса не переставала удивляться. Трихон, наклонившись, поднял мальчишку и усадил перед собой. Костыль улегся поперек холки мерина. По дороге домой Тиса то и дело поглядывала на новобранца и мальчишку, покачивающихся в седле.

Глава 13 - Рука, сердце и блинчики

  /Обжигающий след/

  Тиса успешно избегала встречи со старшиной. Камилла уже устала передавать Тисе, что видела старшину в очередной раз. Он даже как-то появился в лечебном корпусе, что было полной неожиданностью. Зато у всего есть и хорошая сторона - поиски каховика активно продолжались. Они со шкалушем обследовали еще один обширный участок. Сегодняшний день Тиса вновь хотела посвятить поискам оберега, но новобранца нигде не было видно.

  Девушка ожидала, что Трихон появится, когда она выедет из конюшни на Ватрушке, но ошиблась. У проходной Тиса придержала кобылу, пребывая в сомнении. Был ли смысл отправляться в скалы без шкалуша? В одиночку она не пройдет и трети маршрута. Надо было быстрее решаться, так как утренний смотр подходил к концу, а встречаться с Витером Тиса все так же не намеревалась.

  Она все еще стояла на распутье, когда к проходной подкатила краснобокая одноколка Тонечки. Тиса в немом удивлении увидела, как из нее выбрался вэйн. Филипп о чем-то переговорил с охранником, и тот пропустил гостя через ворота. Поддаваясь порыву, Тиса развернула Ватрушку. Кобыла уловила, что прогулка отменяется, и недовольно заржала.

  - Тиса Лазаровна! - услышала Тиса за спиной голос вэйна.

  Ну что тут скажешь? Конечно, как она раньше не догадалась. Вэйн приехал в Увег, чтобы постоянно ловить ее в самом неприглядном виде! Мало того, что на ней ее походное платье, да еще волосы лишь в косу заплетённые. Со вздохом, Тиса спешилась, оставив Ватрушку у коновязи.

  Вэйн ждал у крыльца, пока она подойдет. Статный, высокий в сюртуке цвета чабреца поверх батистовой сорочки молочного цвета. В руках силовой жезл, такой же синеголовый, как и его хозяин. На губах вэйна застыла доброжелательная улыбка. Что его сюда привело?

  - Добрый день, - Филипп поклонился, сняв с головы цилиндр. 'Небесные' глаза блеснули.

  Тиса поздоровалась.

   - Прошу меня великодушно простить за столь ранний визит. Но я только сегодня смог быть в ваших краях.

  Тиса ничего не понимала.

  - Вы, наверно, хотите видеть отца? - догадалась она. - Он сейчас занят, но скоро освободится.

  - Нет, нет, - вэйн улыбнулся. Ветерок раздул синие пряди над его лбом. - Я приехал к вам.

   - Ко мне? - девушка распахнула глаза.

  Вокруг один за другим, словно муравьи на сахар, стали сбегаться зеваки.

  Вэйн посмотрел на двери корпуса. И Тиса вспомнила о долге хозяйки:

  - Давайте, пройдем в гостиную. Прошу.

  Пока они поднимались на крыльцо, девушка слышала каждый скрип старых ступеней, видела каждый шмоток сухой грязи на них. Двери в корпус вдруг показались ей настолько обшарпанными, что можно сразу броситься в печь от стыда. Гостиная показалась ей не менее удручающей. Вдруг стало ясно, что на старых креслах и диванчике выцвела обивка. Тяжелый круглый дубовый столик кренился на один бок. И белая скатерть с рядом мережки по краю, только подчеркивала это. На подоконнике рассыпанная земля от цветочных горшков. Вся комната превратилась из уютного домашнего местечка, каким она ее всегда считала, в комнату позора. Тиса поджала губу, почувствовав недовольство собой. Почему она стыдится своего жилища?

  Девушка подняла подбородок, может чуточку выше положенного:

  - Располагайтесь. Не желаете ли чаю? - чопорно сказала Тиса.

  - Да спасибо, - вэйн вольготно расселся на диване. Похоже, он не торопился.

  Тиса пожалела, что позвала Камиллу. Что с кухаркой творилось, когда она увидела гостя. К чести Филиппа надо сказать, он стойко вынес многословность Камиллы, желающей угодить. А это совсем не просто. Камилла накрыла чайный столик с невиданной для нее скоростью. Тиса слышала, как она погоняла Василя на кухне, чтобы тот быстрей шевелился. А потом услышала голос шкалуша из кухни, - явился пропащий, не запылился.

  - Вот, откушайте мои блинчики с черникой, милости просим, господин вэйн Филипп Дронович.

  - О, благодарю. Для вас просто - Филипп.

  'Ну, не душка?'. Камилла расплылась в улыбке, того и гляди, бухнется в ноги. Когда кухарка удалилась, Тиса села в кресло.

  - Простите. Но я в совершенной растерянности, и не могу понять, чем я обязана такому приятному визиту? - Тиса выдавила вежливую улыбку.

  Если она сломает язык, прошу во всем винить этикет.

  Филипп не торопился с ответом. Девушка подождала, пока вэйн пригубит чашечку чая и легким завораживающим движением откусит с вилки кусок блинчика. Нож и вилка казались продолжением его пальцев, так ловко он владел приборами. Тиса снова почувствовала себя гусеницей, и про себя решила, что к блинам даже не притронется.

  - Первое, что привело меня к вам, это - вот эта милая вещица, - вэйн вынул из нагрудного кармашка сюртука серебряную шпильку в форме лилии и протянул Тисе. - Если мне не изменяет память, она ваша.

  - Мамина шпилька! - девушка почувствовала огромное облегчение, как только украшение оказалось в ее руках. - Спасибо!

  - Рад вернуть вещь законной владелице. Признаюсь, чуть ли не поддался соблазну и не оставил ее у себя, - вэйн лукаво посмотрел на Тису. - Ведь я нашел эту шпильку у порога своей комнаты.

  Тиса почувствовала, как густо краснеет. Но вэйн проявил чудеса тактичности, и не стал развивать эту тему. Какое-то время колдун посвятил очередному блинчику.

  - Есть и другое, что привело меня к вам, - поднял ресницы вэйн.

  - И что же это? - пролепетала Тиса.

  Колдун слегка поморщил нос, и на миг стал похож на свою мать.

   - Я прошу прощение, за поведение ма.

  - Это лишнее, - промычала Тиса. Уши ее уже горели так, что впору прыгать в Вежу.

  - Нет, я знаю, что она часто бывает не права в своих суждениях. Это я виноват. Разбаловал ее. А теперь уже не могу ничего поделать. Вы простите меня?

  Вэйн сокрушенно опустил голову. Тисе захотелось потрогать мягкие шелковые волосы. Девушка поискала глазами запонки на манжетах. Их не оказалось на месте. Как же так?

  - Мне нечего прощать. Каждый волен разделять или не разделять чужое мнение. Но... - произнесла Тиса, она осторожно коснулась плеча вэйна. Вот момент, чтобы спросить вэйна о своих видениях, подумала Тиса.

  Скрипнул порог. И в комнату порывом ветра влетел Витер.

  - Здрасте, - крякнул старшина. Он стрельнул сердитым взглядом на руку Тисы, так беспечно лежащую на плече вэйна.

  Филипп поднялся, и мужчины приветствовали друг друга короткими холодными кивками.

  - Простите, что помешал вашему разговору, - пробасил Витер.

  В отличие от слов, тон старшины нельзя было назвать вежливым.

  - Я ожидал увидеть Тису Лазаровну в одиночестве. Но как вижу, ошибся.

  - Людям свойственно ошибаться, - улыбнулся вэйн.

  Лицо Витера вдруг начало быстро багроветь. Предвидя грозу, вэйн добавил:

  - Но я уже собирался уходить. Тиса Лазаровна, смею надеяться видеть вас вскоре на озере. Тонечка готовит прогулки на лодочках.

  Лицо старшины обратилось к Тисе, в черных глазах она прочла нетерпение.

  - Останьтесь, прошу вас, вы еще не допили чай, - предложила Тиса вэйну и добавила: - Вас Витер Дмитриевич, если желаете, тоже прошу присоединиться.

  Вэйн еще раз взглянул на старшину, что скалой застыл посреди гостиной, и покачал головой. Голубые глаза глядели с сожалением:

  - Передайте Камилле Сановне, что блинчики были изумительно вкусными. Счастлив был побывать у вас в гостях.

  Спиной ощущая напряжение, исходящее от старшины, Тиса проводила вэйна до порога. Толпа зевак, поджидавших вэйна у крыльца, увеличилась. Тиса хотела было ускользнуть от старшины в толпу, но Витер разгадал ее намерение, и сжал ее локоть:

  - Тиса Лазаровна, я всю неделю мечтал с вами встретиться и поговорить, - прошептал он на ухо девушки.

  Тиса поймала на себе сразу несколько любопытных взглядов. Уля и несколько девиц из прачечной следили за ними.

  - Поговорить? Согласна поговорить. Слушаю! - сказала Тиса, с удовлетворением заметив растерянность на лице Витера.

  Старшина оглянулся:

  - Народу много.

  - Сожалею.

  - Ну, хорошо, - ноздри Витера расширились, он словно готовился к прыжку. - Этот поцелуй в саду...

  У Тисы округлились глаза. Она оглянулась, слышал ли кто это непотребство?

  - Пройдемте в библиотеку, - сдалась она.

  Старшина мрачно усмехнулся.

  Тиса намеренно перенесла разговор в библиотеку, зная, что скоро отец поднимется в свой кабинет. Витер это тоже знает, и не будет распускать руки.

  - У вас есть минута, - предупредила Тиса, как только они оказались в стенах библиотеки. Девушка сплела руки на груди.

  - Что здесь делал этот столичный хлыщ? - спросил Витер.

  - Вам не должно быть до этого никакого дела, - холодно произнесла девушка.

  - У меня есть дело до всех пребывающих на территории части, - гаркнул Витер, и тут же сбавил тон. - Но я пришел сказать о другом. Я всю неделю думал о вас. Ваш поцелуй...

  Тиса возмутилась:

  - Вы имеете наглость утверждать, что это был мой поцелуй? Я до сих пор жалею, что не влепила вам пощечину.

  Витер, придвинулся к ней, повернув щеку для удара:

  - Вы можете сделать это сейчас, Тиса Лазаровна, - сказал старшина с мрачным видом. - Врежьте мне. Я готов понести наказание за вольность.

  Тиса смутилась. Какое-то время они просто молча глядели друг на друга. Взгляд черных глаз давил.

  - Я не верю, что я вам безразличен, - глухо и властно произнес старшина. - Но, кажется, вы не поняли. Мне не нужна интрижка. Я хочу, чтобы вы были моей женой. Законной женой.

  Старшина медленно опустился на одно колено.

  - Выходите за меня, Тиса.

  Тиса распахнула в ужасе глаза.

  Не дождавшись ответа, Витер поднялся с колена.

  - Я понимаю, что вам нужно все обдумать, - произнес он. - Я не тороплю с ответом. Уверен, капитан одобрит наш союз. Нужно только ваше согласие.

  Старшина хотел еще что-то добавить, но вместо этого поклонился и в пять шагов покинул библиотеку, оставив Тису в глубоком смятении.

  ***

  Остаток дня и полночи Тиса промариновалась в собственных мыслях. Не в силах больше нести эту ношу в одиночку, Тиса засобиралась к Ганне на следующее утро. Прогулка пешком освежит голову.

  Ганнин домик с деревянной мансардой едва виднелся за разросшейся сиренью. Подруга встретила Тису с удивлением.

  - Я ненадолго, Ганн, - предупредила Тиса. - На чай не останусь. Просто надо посплетничать.

  - Заходи.

   Ганна внимательно вглядывалась в лицо Тисы, пытаясь угадать, что ее привело.

  Девушки вошли в дом, минули лестницу, ведущую на мансарду. Оттуда доносилось мычание Симона.

  - Муж сейчас в мастерской с младшим - ложки расписывают, - объяснила Ганна. - А Лукашка в храме.

  - В храме?

  - Да, ты же не знаешь. Он ходит в воскресную школу к Доломее. Хочет в семинарию поступать. Сам так решил.

  - Молодец какой.

  - Только семинария ближайшая - в Каповецке. Откуда деньги возьмем с Симоном, не знаю, - вздохнула Ганна. - Конечно, надо сказать сыну сразу, чтобы не мечтал. Но никак не соберусь с духом. Он так увлечен.

  Пройдя по темным недрам дома, девушки вошли в комнатку. Тесную, но идеально убранную. Кровать заправлена без единой складки. Подушки уложены друг на друга пирамидой и накрыты прозрачным кружевным покрывалом. На трюмо с резными ножками - порядок, какого Тиса у себя не знала. Комнату украшала большая картина Симона над кроватью, - Единый жертвующий своей кровью ради появления жизни на Хорне. Бог получился у Симона полноватым и розовощеким, с радостью отдающим последнюю каплю. Святая пятерка присутствовала на картине лишь символически, как часть орнамента, украшающего ореол Единого.

  - В комнате нас никто не потревожит, - Ганна убрала со стула корзинку с рукоделием. И пригласила Тису сесть.

  - Ганяша, кто пришел? - послышался старческий голос из глубины смежных покоев.

  - Ко мне, ба, - крикнула Ганна. - Отдыхай.

  Девушки присели к окну.

  - Ну, рассказывай, - сказала Ганна, видя, что подруга медлит. - Это связано с оберегом для Зои, да?

  Тиса мотнула головой.

  - Витер мне сделал предложение, - прошептала она.

  Ганна прикрыла улыбку рукой:

  - Да ты что! Как? Когда?

  Подруга внимательно слушала и не перебивала, пока Тиса рассказывала все подробности, начиная с украденного поцелуя и закончив сценой в библиотеке.

  - Тиса я поздравляю тебя! Наконец-то! Не зря он с тебя глаз не сводил.

  - Ты что, оправдываешь его нахальство? - поразилась Тиса.

  Ганна пожала плечами, улыбаясь во весь рот:

  - По-другому тебя, видимо, не возьмешь. Ты же у нас как крепость.

  От кого угодно, но от Ганны она такого не ожидала.

  - Подожди, - нахмурила брови Ганна. - Что ты ему ответила?

  - Он дал мне время на раздумье. Я собираюсь отказать. Если бы я тогда сделала это сразу, сейчас бы не тяготилась неопределенностью.

  Подруга огорченно свела брови.

  - Не торопись, все обдумай. Неужели он тебе ни капельки не нравится?

  - Да, он мужественен, по-своему красив, - признала задумчиво Тиса. - В чем-то я даже восхищаюсь им, например, тем, как он владеет саблей, и управляет подразделением.

  - Уважение - основа отношений, - вставила свое слово Ганна.

  Тиса замотала головой.

  - Его присутствие волнует меня. Но, это не любовь.

  - Это же не из-за того, что твое сердце уже занято. Скажи, ты ведь не заинтересовалась вэйном?

  - Боже упаси, - отмахнулась Тиса.

  - Очень разумно, - одобрила Ганна. - Он слишком хорош для наших девиц. Боюсь, разобьет не одно сердце, и укатит назад в Крассбург.

  Тиса замолчала. Ганна погладила плечо подруги:

  - Витер, хоть и не идеал, зато надежен во всех отношениях. Знаешь, Тиса. Порою, мы сами не знаем, чего нам нужно для счастья.

  - Сама-то по любви вышла, - грустно улыбнулась Тиса.

  - Я ничего не хочу плохого говорить о моем Симоне, - опустила ресницы Ганна. - Ты знаешь, я люблю своего художника. И за ним готова идти на край света, если потребуется. Но иногда я думаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы я не встретила его, не родила в семнадцать Лукашку. Жить в безденежье нелегко Тиса, и сохранить любовь, когда надо думать, чем кормить детей. Ведь его картины - это больше благотворительность, чем доход.

  Уходя от Ганны, Тиса столкнулась в сенях с Лукой, стройным подростком с хвостиком на затылке, как у отца. Он еще больше вытянулся, с тех пор как она видела его в последний раз.

  - Здравствуйте, тетя Тиса.

  'Дожилась, - горько подумала Войнова. - Уже скоро и юноши тетей кликать будут'. Ганна с сыном проводили ее до плетня. Через полчаса она свернула на мостовую Прибазарной. Шепча под нос что-то о старых девах, Тиса не сразу обратила внимание на поравнявшуюся с ней одноколку. Кто-то окликнул ее по имени. Это оказался вэйн, собственной персоной.

  - Добрый день, Тиса Лазаровна!

Глава 14 - Обещание

  /Обжигающий след/

  Тиса поздоровалась, почти ослепнув от белого сюртука наместного. Хоть сегодня она в более-менее приличном виде. Тиса разгладила складки серого шерстяного платья с вышивкой на груди.

  - Чудесный день, не так ли? - спросил колдун.

  - Да, хороший.

  - Позвольте довезти вас до дома, - вэйн указал на свободное место рядом с собой.

  - Спасибо, но я лучше пешком - отказалась Тиса.

  - А знаете, вы правы, - вэйн тростью тронул возницу по спине, и тот остановил коляску. - Пешком полезней, и не так трясет, не так ли? Вы не будете против, если я прогуляюсь с вами? Пора и мне ноги размять.

  Тиса согласилась. Вот и представится случай задать интересующий ее вопрос.

  Филипп элегантно спешился:

  - Можешь ехать домой Степан. Я сам дойду, - сказал он вознице: сутулому мужику на козлах.

  Коляска тронулась, а вскоре исчезла в конце улицы. Мужчина и девушка неторопливо зашагали по дороге. Через минуту Тиса уже пожалела, что согласилась на совместную прогулку. Вэйн начал беседу с щекотливого вопроса:

  - Тиса Лазаровна. На вечере у Тонечки, вы мне сказали, что не доверяете вэйнам. Сейчас, я надеюсь утолить свое любопытство и узнать, в чем же мы провинились?

  Тиса сделала вид, что рассматривает носки ботинок.

  - Можно я не буду отвечать на вопрос?

  - Нет, нет, - вэйн приподнял руку с тростью. - Вы же не оставите меня сгорать и дальше от любопытства? Меня трудно обидеть, так что не стесняйтесь.

   - Я не разделяю всеобщей радости от некоторых разработок вэйноцеха, - аккуратно сказала Тиса.

  - Каких именно? - поднял брови Филипп.

  - Пилюли для животных. Я нахожу жестокость в том, что лошадей, например, принуждают бежать весь день без отдыха, благодаря этим чудо-, а скорее чудовищным пилюлям.

  Тиса взглянула на наместного. Тот по-прежнему улыбался, словно она только что ему комплимент сказала.

  - Но вы же помощница лекаря, - подумав, сказал вэйн. - И знаете, что силуч такое же действие оказывает на людей. И это вам не кажется преступлением?

  - Э, нет, - не согласилась Тиса. - Силуч поэтому-то и редко принимают, опасаясь обратной реакции. И здесь есть разница: человек сам решает, пить ему зелье или не пить. У животных же никто согласия не спрашивает, и просто пичкают пилюлями без разбора. А что потом с ними происходит?

  - Значит, вы согласны, что это вопрос морали?

  - Нет. Я считаю, Вэйновий должен ввести свод ограничений по продаже и использованию этих пилюль, а не предоставлять пилюли в общее использование, полагаясь на совесть покупателя.

  Вэйн свел брови на переносице:

  - А вы правы, Тиса Лазаровна, - неожиданно согласился с нею колдун. - Это правильно. Я полностью с вами согласен. Даже больше: я подам петицию по данному вопросу в вэйновий, как только буду снова в Крассбурге.

  Тиса не верила своей маленькой победе. Неужели Филипп так хорошо понял ее?

  - О, это было бы просто замечательно! Спасибо! - воодушевленная, Тиса благодарно тронула за рукав вэйна.

  Филипп улыбнулся, у гладких розовых губ вэйна нарисовались обаятельные ямочки.

  - Не стоит благодарности, Тиса Лазаровна! - колдун положил свою ладонь на ее руку. - Это все, что вам не нравилось в вэйнах? - лукаво спросил он. - Или еще что-то есть?

  Тиса увидела запонки на манжетах, и высвободила руку.

  - Я считаю, что вэйнам все легко дается в жизни, - Тиса отвела глаза на маленький глинобитный домик с соломенной крышей. - И что некоторые из вас дают советы людям, не задумываясь о последствиях. Не понимая, что вмешиваются в судьбы. На этом все. Что скажете?

  - О, я и здесь надеюсь хоть толику оправдаться перед вами, - взмахнул тростью вэйн. - На счет вашего первого упрека, в чем-то вы совершенно правы. Да, у нас статус в обществе. Но как он достается!

  Вэйн возвел глаза небу - синие к синему.

  - Способности ведь еще не все. Вэей еще надо научиться управлять. А это, скажу вам, ох как нелегко. Мне и по сей день учеба и экзамены в страшном сне снятся. Училище не лучше острога, только вместо надсмотрщиков - профессоры. Я каждый день мечтал сбежать оттуда. Так-то достается статус, - тоном обиженного младенца произнес вэйн.

  - Что касается второго обвинения. Я ни в чьи судьбы, кроме своей, не вмешивался и не собираюсь, - Вэйн тряхнул синим чубом. - Мой дядюшка по папиной линии, Роман Валентович - вот кто действительно вмешивается. Но я за него не в ответе. Он управной ССВ. Слышали наверно о спецстраже. Хотел и меня в Вемовейское училище отправить. Хорошо, ма вмешалась. Какой из меня боец? Вэя упаси. Я и скип-то в руках не держал.

  Филипп махнул тростью.

  - Так что, я хоть немного оправдался перед вами?

  Тиса благосклонно кивнула.

  - Какое облегчение, - наигранно выдохнул Филипп.

  Тиса почувствовала, как изнутри ее уже жег вопрос.

  - Флипп Дронович, - начала Тиса.

  - Для вас просто Филипп, - поправил вэйн.

  - Филипп...Я бы хотела вас кое о чем спросить. Личном.

  Вэйн с любопытством взглянул в лицо Тисе.

  - Да, конечно. Прошу вас.

  - Даже не знаю, с чего начать. Меня мучают сны.

  - Кошмары? - подсказал Филипп, кивнув.

  - Нет. Это другие сны. Это видения, - Тиса собралась с духом, чтобы произнести это вслух. - Я видящая.

  - Видящая? - недоверчиво произнес вэйн. - Esto Intago? Хотите сказать, вы видите настоящее на расстоянии?

  - Именно. В основном вижу знакомых, иногда животных.

  - Животных? - приподнял брови вэйн.

  - Да. Недавно я видела стаю волков.

  - Какая редкость!

  Вэйн окинул девушку удивленным взглядом.

  - Если, все что вы мне сказали, правда, то у вас сильный дар. Великолепно! Чаще видящие улавливают объект лишь своего вида. То есть человек видит человека. И очень редко, когда человек видит, например, животных, оборотней или драконов. Такие видящие в Вэйновии на перечет. Один из них - секретарь министра по вэйн-безопасности. Вас можно поздравить, - восхитился вэйн.

  Глаза его заблестели. Он тронул Тису за манжет.

  - Тиса Лазаровна, вам необходимо ехать в Крассбург! Вас примет любая школа для одаренных.

  - Филипп Дронович, вы меня не правильно поняли, - замотала головой Тиса. - Я не хочу учиться. Я хочу избавиться от этого дара.

  - Как, избавиться? - не понял вэйн.

  - Мне не нужен этот дар.

  - О, святая Вэя! - охнул наместный. - Да это же кощунство.

  - Вы сможете мне помочь? - нетерпеливо произнесла Тиса.

  Вэйн на какое-то время молчал, буравя девушку взглядом.

  - Вы странная девушка, Тиса Лазаровна. Вижу, что отговаривать вас не имеет смысла.

  - Вы правы.

  На перекрестке вывернула коляска. Тиса с досадой заметила, кто в ней сидит. Хотя, разинутый от удивления рот Анфисы, несомненно, порадовал. Анфиса зашушукалась со своими подружками, кидая в сторону Тисы гневные взгляды. Коляска остановилась.

  - Какая приятная встреча! - протянула Анфиса, слащаво улыбаясь вэйну.

  Вэйн снял цилиндр и поклонился, приветствуя девушек.

  - Не более приятная, чем мне, милые барышни.

   - Филипп! Вы помните, что папа ждет вас вечером, играть в карты? - Анфиса жеманно повела плечиком.

  - Конечно, помню. Буду пренепременно, Анфиса Флоровна.

  Когда коляска отъехала, Тиса вернулась к разговору.

  - Так вы мне поможете? - повторила она свой вопрос.

  - Ко мне еще никто не обращался с подобной просьбой, - признался вэйн. - Но я не могу отказать Вам в помощи, Тиса Лазаровна. Ведь вы самая удивительная девушка из всех, кого я встречал, и интереснейший собеседник, - вэйн взял ее за руку и поцеловал.

  - Спасибо! - радостно сказала Тиса. Девушка ощутила теплую кожу его перчаток под своими пальцами.

  Вэйн погладил большим пальцем ее кисть.

  - Какая любопытная вещица. Вы позволите взглянуть на ваши часики? - брови погодника удивленно приподнялись.

  Тиса подавила желание спрятать руку. Вэйн поднес к глазам запястье с часами.

  - Какой раритет, - восхищенно произнес колдун. - Это работа не вэйноцеха. Похоже, произведение старой гильдии мастеров. Какая красота, какое изящество исполнения. - Филипп занес ладонь над часами: - Странно, вэю почти не ощущаю. Видимо заряд наклада слабый, нужна подпитка.

  - Вы можете их... оживить? - спросила Тиса.

  - Подпитать, - поправил вэйн. - Даже не знаю. Тут нужно смотреть наклад. Каково их действие?

  Тиса пожала плечами. Вэйн засмеялся.

  - Право, Тиса Лазаровна, вы кладезь сюрпризов. Сначала узнаю, что вы видящая, но дар вам не нужен. Теперь - что вы владелица редких вэйночасов, предназначение которых вам неизвестно. Вы просто загадка!

  Тиса улыбнулась.

  - Если вы мне дадите эту вещицу, я обещаю понять, что с ней не так, - предложил вэйн. - Мне и самому любопытно взглянуть. Наверняка на крышке есть клеймо.

   Небесного цвет глаза блеснули. Рука в белой перчатке коснулась часов.

  - Нет, спасибо, - она осторожно отняла руку. - Пожалуй, мне это не так важно. Я не буду вас утруждать.

  - Как хотите, - разочарованно отступил наместный.

  - Но буду вам очень благодарна, если избавите меня от моих видений.

  - Скажу честно, я не располагаю подобными знаниями, - признался наместный. - Но обещаю сегодня же переворошить все свои книги. Может быть, найду в них то, что вас интересует.

  Тиса благодарно улыбнулась.

  - Давайте, встретимся завтра в сквере у храма, скажем, в четыре часа, - предложил Филипп. Тиса согласилась.

  Весь вечер она пребывала в приподнятом настроении, даже предстоящий отказ на предложение Витера отошел на второй план, и не волновал, как прежде. Витер сейчас в станице на одной из сторожевых башен, значит, в ближайшие два дня неприятного разговора ожидать не стоит. А завтра - встреча с вэйном. И ее возможная свобода от видений!

  **

  Без пятнадцати четыре. Тиса ожидала вэйна у входа в сквер. Рядом манила присесть удобная лавка, но Тиса не обращала на нее внимания. Пробили колокола храма, распугивая стаю голубей со звонницы. Через минуту появилась одноколка с уже известным Тисе кучером, Филипп направился к девушке с извиняющейся улыбкой на губах. Снова в новом сюртуке, на этот раз - темно-вишневого цвета. Похоже под его гардероб Тонечка выделила ему отдельную комнату.

  - Надеюсь, я не заставил вас долго ждать? - спросил вэйн.

  - Ничего, - покачала головой Тиса. - Вы что-нибудь узнали?

  - Давайте, пройдемся вокруг храма, - он предложил Тисе свой локоть. - Я не знал, что Вэю здесь так почитают, фрески на храме такие яркие.

  Если он и собирался ответить на ее вопрос, то начал издалека. Дальше некуда.

  - Замечательный день? Не правда ли, Тиса Лазаровна? - спросил вэйн.

  - Да, солнечно, - кивнула она. Тиса старалась скрыть свое нетерпение.

  - Сегодня пришлось отогнать грозу от города, - не без гордости произнес вэйн. - Со стороны Чивани двигался дождливый фронт. Вы бы видели эти тучи, как их видел я. Кузьма Ильин не желал меня отпускать к вам, пока я не разгоню тучи.

  Вэйн остановился, глядя Тисе в глаза. Что-то в ее лице заставило вэйна помрачнеть:

  - Вы, конечно, ожидаете, что я вам скажу по вашему вопросу, - вэйн отвел глаза и вздохнул. - К сожалению, ничем не могу вас обрадовать. Такого случая еще не было, чтобы человек отказывался от своего дара. По крайней мере в книгах об этом не написано.

  Тиса поняла, что готова расплакаться. Как же тяжело терять надежду.

  Вэйн принялся извиняться. Но Тиса отмахнулась:

  - Вам не за что просить прощения. Перестаньте.

  - Но я еще могу кое-что для вас сделать. Я могу написать дяде. Опишу вашу проблему. Мы найдем решение, - постарался ободрить девушку колдун. Он положил руки на плечи Тисы.

  - Вы напишете? - Тиса подняла лицо. В душе затлел уголек надежды.

  - Ну конечно.

  Колдун дал обещание. Тиса вдруг вспомнила о своем обещании. Все это время она эгоистично думала лишь о себе, а о подруге забыла.

  - Знаете, Филипп, у меня есть еще один вопрос к вам, - сказала девушка. - Моя подруга через месяц родит.

  По мере того, как Тиса продолжала говорить, на лице вэйна все больше проявлялась растерянность.

  Он только развел руки:

  - Тиса Лазаровна, боюсь снова вас огорчить. Такого в моих книгах точно нет. Про камень я слышал, но не более того, что вы мне сейчас рассказали. Сожалею.

  Тиса вздохнула.

  - Я надеюсь, ваше мнение обо мне не ухудшилось? - грустно спросил вэйн. - Вы не представляете, как я хотел бы действительно что-нибудь сделать для вас.

  Филипп взял ее руку и галантно поднес к губам. Тиса опустила ресницы.

  - Шура, - с досадой прошептал колдун.

  - Что? - не поняла Тиса. Она проследила за взглядом Филиппа и заметила женщину в красном платке, которая вдруг вынырнула из куста сирени и торопливо зашагала прочь.

  - Это служанка ма, - огорченно произнес погодник. - Ну да Бог с ней, - вэйн повернулся к Тисе. - Вы придете в парк в выходные? Тонечка устраивает прогулки на воде. Пожалуйста, приходите. Вы обязаны видеть мои лучшие иллюзии.

  Вэйн очаровательно улыбнулся. И Тиса обещала быть.

Глава 15 - Лодочки

  /Обжигающий след/

  

  Вокруг разливался запах влажной пыли. Шепот приближался, но от этого не стал понятнее, чем жужжание шмеля. Туман неожиданно истаял. По лицу закрапал дождь. Она поняла, что сидит на краю обрыва. Осколок луны слабо освещает скалы, лес и цепочку сторожевых вышек на границе с Чиванскими степями. Тело качается взад, вперед. На коленях лежит черный предмет. Судя по всему, - палка. Шепот стал нарастать. Губы зашевелились быстрее. Вспышка! Мир переворачивается, и она падает во мрак.

  По-летнему теплый день лиственя радовал солнышком. Лучи скользили сквозь кроны деревьев и падали на зеленую траву, присыпанную нежной пестрой листвой. Тиса подцепляла листья носками ботинок. Широкие канареечные с резным краем - липы и березы, волнистые с зелеными пятнами - дуба, веер ржаво-рыжих скрученных по краям - каштана, фиолетовые, как панцирь рогача, - листья дикой сливы. С лавочек вспархивали синицы. Перелетев на нижние ветки деревьев, птахи храбрились, встряхивали палевые грудки. Поворачивали черные головки, с любопытством изучая пришелицу. Тропинка петляла к озеру.

  Тиса вдыхала запах молодой осени и думала, что последнее видение, как она ни старалась, заблокировать не удалось. Стоит закрыть глаза, и вот оно. Капли дождя на лице. Обрыв, луна, цепочка сторожевых вышек за лесом. Покачивание тела и бесконечный шепот, в котором слов не разобрать. Кого она видела, и зачем он ей сдался? Одно ясно - ее броня трещит по швам. Блоки не ставятся.

  Озеро дохнуло в лицо влагой. Маленькое пуховое облачко на миг закрыло светило и, испугавшись своей смелости, тут же отплыло в сторонку. Тиса сощурилась, прикрыла рукой глаза. Словно писанные маслом, на берегу смотрелись в зеркальную гладь белолистые ветлы, полоща длинные пряди в воде. Тиса недовольно взглянула туда, где деревянный мосток собрал вокруг себя пять лодок. Они покачивались, натягивая причалы. Тиса до сих пор не могла понять, к чему эта крайность? Разве с берега нельзя наблюдать за вэйновщиной Филиппа. Что, обязательно лезть в эти шатающиеся лодки? Неужели все так хорошо плавают, что ничего не боятся. Тиса направилась к бревенчатой беседке, в которой обосновалась компания.

  - Тиса идет! - донесся возглас Марики.

  Поднявшись по ступеням беседки, Тиса поздоровалась с обществом и получила в ответ кивки и приветствия. Марика поцеловала ее в щеку, приподнимая полу большой лилово-кружевной шляпы.

  - Ждем таможню, Климыч очень просил его дождаться, - заявила девушка. - Еще Витер обещал быть. Я думала вы вместе придете.

  - Индюк тоже думал, - проворчала Тиса. Она не стала рассказывать, что специально постаралась разминуться со старшиной.

  - С чего ты взяла, что я приду с ним?

  - Ну, Ганна сказала, да и...

  - Ганна пошутила. Кстати, а где она? Ты не знаешь?

  - Я к ней забегала. Амалии Валериановне с утра нездоровилось, Ганна осталась с бабулей дома.

  Ну вот, Ганна ее бросила на съедение, а сама осталась дома.

  Разговаривая с Марикой, Тиса огляделась. Что-то не так. Анфиса шушукалась с подругами, кидая на Тису торжествующие взгляды. Тонечка всякий раз, когда смотрела на Тису, выглядела так, словно ее мучила мигрень. Вэйн виновато улыбался из-за спин болтливых Горчаков, явно не собираясь к ней подходить. Тиса подумала, уж не выросли на ее макушке лосиные рога.

  - В чем дело? - спросила Тиса.

  - Что? - прокричала в ответ Марика, поправляя на головке шляпку. - Эти широкие поля меня достали, я в этой дурацкой шляпе ничегошечки не вижу. Что ты сказала?

  - У тебя новая шляпка? - Тиса только сейчас отметила, что все женщины пришли в шляпах. Вместе они походили на скопище гигантских опят, облепивших деревянную беседку.

  - Да нет, не новая. Я просто из двух сделала одну. У меня была старая шляпа точно такого же цвета. Я отрезала у нее котелок, а полы разрезала по длине и пришила к этой. Правда получилось не ровно, поэтому по верху на шов я нашила широкое кружево. Могу показать.

  Марика задрала полу шляпы и возвестила:

  - Трихон идет!

  Действительно, по тропинке к ним направлялся новобранец. Что он тут делает? Отец просил присматривать за ней только в скалах. А в общем-то пареньку наверняка интересно посмотреть на колдовство. Приглашение было всем. Тиса добродушно улыбнулась пареньку. Шкалуш поздоровался. Марика отвлеклась на Трихона, и Тиса отвернулась. Положив локти на перила беседки, она стала наблюдать за полетом парочки мордоклювов над гладью Вежи.

  - Похоже, жена градоначальника что-то хочет вам сказать, - через некоторое время шепнул шкалуш.

  И действительно не прошло и минуты, как девушка услышала за спиной голос Тонечки:

  - Позвольте. Тиса, дорогая, не составишь мне компанию. Давай, пройдемся к лодкам.

  Они вышли по ступенькам из беседки. Тиса подхватила Тонечку под локоть, когда та пошатнулась, ступая на мягкую траву. Медленным шагом они двинулись к мостку. Голову Тонечки тоже украшала шляпа цвета фуксии. В отличие от шляпки Марики она смотрелась солидно, в тандеме с яшмовой брошью. Тонечка начала издалека.

  - Такая прекрасная осень, правда? Настоящая золотая. Я даже предложила Лавру в этот раз отпраздновать Жнухову горку не на базарной площади, как обычно, а здесь в парке. И знаешь, он не против. Мой Лавр не может мне отказать, такая душка. Натянем шатры, собьем сцену. Будем рады, если твой батюшка пришлет на помощь солдатиков. Праздник в городском саду. Я думаю, всем понравится. Ведь осень, просто сказочная.

  Тиса ждала, когда же Тонечка сменит тему и заговорит о том, ради чего вытащила ее из беседки. Однако та расхваливала погоду и природу, пока они не поравнялись с мостком.

  Наконец, оглянувшись назад, женщина остановилась.

  - Тиса, не пойми меня неправильно, девочка. Но твой поступок на прошлом вечере... - Тонечка мяла ладони. - Я понимаю, молодость горяча, но все-таки, она пожилая женщина. Тиса, ты очень расстроила Ордосию Карповну. Очень расстроила. А позавчера вечером у нее случился приступ.

  Тонечка сделала многозначительную паузу, дав Тисе время понять причину недуга ее гостьи.

  - Сегодня она еще слаба. Но тут надо отдать ей должное, она великодушно отпустила Филиппа на озеро. Не могла отказать нам с Лаврушей. Прости, Тиса, но в ближайшее время боюсь я не смогу видеть тебя у нас в гостях.

  Тонечка огорченно вздохнула, с жалостью глядя на девушку. Тиса оглянулась в сторону беседки. И поймала на себе десяток любопытных глаз. Виноватый взгляд вэйна только подтверждал догадку Тисы. Должно быть, мать запретила ему даже разговаривать с ней. Тиса горько усмехнулась про себя, вспомнив речи вэйна о том, что он разбаловал свою мать. Наверняка служанка донесла хозяйке о встрече ее сына с несносной девицей у храма, и Ордосия приняла меры. Тиса вздохнула. Хорошо, что она не допускала даже мысли, увлечься вэйном. Жаль только, что последняя надежда тает, - наверняка вэйн не будет теперь стараться помочь ей в ее проблеме и вряд ли напишет дяде, как обещал.

  - Что ж, я понимаю, - ответила Тиса спокойно, повернув голову к Тонечке.

  - Только не обижайся на меня, девочка. Думаю, к Новому году все забудется. Я уверена...

  - Антонина Сергеевна, оставьте, - девушка тронула за рукав Тонечку. - Я вовсе не обижаюсь. И все прекрасно понимаю, - соврала Тиса.

  - Правда? - лицо Тонечки просветлело.

  Тиса кивнула. Что ж, теперь по крайней мере ясны все эти взгляды и шепотки в ее сторону.

  На тропинке из парка показались начальник таможни и Витер. Тиса издали заметила прожигающий насквозь взгляд старшины, так и летающий от Тисы к вэйну. И ему видимо острый язычок новости донес.

  Как по команде из беседки выкатился народ и засеменил к мостку. Через минуту уже вся толпа собралась у мостка.

  - Зарай Климыч, дорогой! - Лавр развел руки. - Что вас так задержало?

  - Да служба все, Лаврентий. Радею за империю, может, она обо мне когда вспомнит, - начальник таможни расстегнул форменную безрукавку, освобождая круглое пузо, обтянутое белой сорочкой. - Надо же вот таких молокососов строить, - Климыч ткнул пальцем шкалуша между лопаток. - Чтобы они в таких бравых молодцов превращались, как Крохов.

  Климыч похлопал по крутому плечу Витера, улыбаясь в усы-гармошку:

  - Я прав, барышня? - обратился он к Тисе.

  - Вам виднее, Зарай Климыч, - промямлила Тиса.

  Витер прокашлялся.

  - Это конечно. Ну что, будем бороться на ярмарке в эту Жнухову горку? - Зарай шутливо подмигнул Тисе. - Ты смотри, я поддаваться, не намерен.

  Она этого и не ждет. Климыч в прошлый год срезал корзину со второй попытки из трех возможных.

  - В это раз я выиграю, - пообещала Тиса.

  - Молодец, девушка! - похвалил Климыч, отходя в сторону. - Дочь своего отца.

  - Тиса Лазаровна! - Витер прошептал на ухо Тисе. - Жаль, что вы меня не дождались.

  В голосе старшины слышался укор.

  - Мне тоже жаль, - ответила Тиса без выражения.

  Витер бросил мрачный взгляд на вэйна, вокруг которого толпились люди, затем снова на Тису.

  - Нелепые слухи... - зло процедил сквозь зубы старшина. Но Тиса расслышала:

  - О чем это вы?

  - Чушь, не стоящая вашего внимания.

  - И все же?

  - Ну, если вы так хотите, - сощурил черные глаза Витер. - В части болтают, что вас видели с вэйном в сквере. Я надавал по шее сплетнику. Вы не из тех легковерных дурех, готовых броситься на шею колдуну.

  - Это правда. Я действительно общалась с Филиппом Дроновичем в сквере. Не знала, что это так предосудительно, - подняла гордо подбородок Тиса, не опуская глаз. - Только вы правы, шея вэйна меня совершенно не интересует. Жаль, что вы слушаете сплетников, Витер Дмитриевич.

  Витер несколько расслабился. Чувствуя, как настроение опустилось до предела, Тиса отвернулась от Витера и глянула с мостка на воду, - темная водица, дна не видно.

  - А где же ваша матушка, Филипп Дронович? - услышала она скрипучий голос судьи Обло.

  - Осталась дома. Ма боится воды, плавать не умеет, - вежливый голос вэйна в ответ.

  - Жаль, - встряла в разговор Тамара Горчак, и протараторила. - Очень достойная женщина, ваша матушка. Очень.

  У опоры плавал пух рогоза. Медленное течение принесло его от прибрежных зарослей. Тиса рассеянно наблюдала за пухом.

  Тонечка пригласила компанию рассаживаться. И все засуетились у лодок.

  Витер запрыгнул в лодку и подал руку Тисе. Девушка медлила, с опаской глядя на темную воду.

  - Тиса Лазаровна! Давайте руку! - нетерпеливо бросил ей Витер.

  - Трихон, давай в другую лодку, - услышала Тиса за спиной капризный голосок Марики. - Там лавки покрывалом застелены.

  - Эта лодка свободнее, - ответил шкалуш. Он взглянул на Тису и спросил: - Боитесь воды?

  - Есть немного.

  - Это не страшно. Вот на море в шторм сумасшедшая качка, а здесь тихая река. Давайте руку.

  - У вас в Рудне и море есть? - спросила Тиса с мрачной иронией. Она вложила руку в крепкую ладонь новобранца и позволила себя подвести к лодке.

  - А вы с Марикой в эту же лодку сядете? - запаниковала неожиданно Тиса.

  Шкалуш кивнул.

  Витер перехватил вторую руку девушки.

  - Тиса Лазаровна, к чему пустые разговоры. Ногу ставьте сюда, - скомандовал он.

  Мужчины усадили Тису на перекладину. Следом в лодку как коза запрыгнула Марика. Днище качнулось, и Тиса в ужасе схватилась за борт обеими руками.

  - Какая ты бояка, Тиса! - рассмеялась Марика.

   Трихон залез последним в лодку, ему и предстояло грести. Этот факт немного успокоил Тису.

  Девушка только теперь заметила, что все лодки, кроме их уже отчалили и двигались к середине озера. Витер раздражал своим довольным видом кота, который только что съел толстую мышь. Роль мыши предназначалась, конечно, ей. Тиса отвернулась от старшины.

  Насадив второе весло на уключину, шкалуш заработал веслами, двигая лодку. Водное пространство, отделяющее их от берега, росло. Что пугало Тису и восхищало одновременно. Она снова ухватилась за борт. На берегу собралась толпа людей. Это пришли зеваки, прослышавшие о лодочной прогулке и ее главной причине.

  Вскоре лодки достигли середины озера и собрались в гурт. Филипп поднялся, достал из портфеля 'пюпитр'. Установил на корме. Уложив на него книгу, принялся ее листать.

  - Что бы вам такое показать? - пробормотал он, оглядывая присутствующих, минуя Тису. Девушка мрачно усмехнулась.

  - Что-нибудь красивое! - потребовала публика.

  Приняв решение, Филипп тряхнул кудрями:

  - Это будет, - протянул он загадочно. - Впрочем, сами увидите.

  Филипп повел жезлом. Минут пять ничего почти не происходило, не считая парения воды. Затем образовался такой густой туман, что даже ближние лодки пропали из виду. Туман заклубился, устремляясь в одну точку, выбранную тростью. Он словно всасывался, как бульон в желудок, и принимал форму... дворца с бесчисленными башнями. Туман совместно с легкой качкой дна лодки напомнил Тисе о ее видениях и ее замутило.

  - Это императорский дворец! - воскликнули сразу несколько зрителей. В их числе и Витер. Его обычный скепсис куда-то пропал.

  С берега донеслись крики восхищенных зевак, собравшихся уже в добрую толпу.

  - Всегда мечтал его увидеть, - в соседней лодке Нестор Обло протер очки концом парика.

  Тиса даже не пыталась разглядеть иллюзию, борясь со своим желудком. Она поймала на себе встревоженный взгляд Трихона. Он понял ее неловкость и отвернулся. Марика заканючила, что ей плохо видно, и Трихон встал, чтобы помочь девушке подняться. На других лодках тоже поднялись зрители.

  - Эй, вы мне все загородили, - прорычал Витер, поднимаясь.

  - А теперь, по желанию очаровательной Анфисы - столичные модницы, - услышала Тиса голос вэйна. В этот момент туман снова заклубился, и Тису снова замутило. Нужно ополоснуть лицо и шею холодной водой, подумала она.

  К общему восторгу из тумана сложились пять фигур девушек в столичных нарядах и огромных шляпах со страусиными перьями. Марика подпрыгнула с визгом. При этом лодка резко качнулась, и Тиса, которая потянулась к воде, не успела сбалансировать и мешком рухнула в озеро. Вода сомкнулась над ее головой.

  От испуга девушка хлебнула воды и пошла ко дну...

  С глубиной свет медленно мерк, где-то вверху пенилась вода. Это ныряли с лодок ее спасатели...

  Что-то коснулось ее ног и потянуло на скорости вниз в черноту. Вспышка - странное существо с огромными рыбьими глазами тянет к ней тонкие перепончатые руки-веера. Еще вспышка - и девушка с венком из речного жемчуга, жалостливо смотрит на нее. Белые, как лунь волосы обрамляли бледное лицо. Две раковины лишь слегка прикрывали наготу пышной белой груди. Вспышка. Толчок воды и девушка исчезает. Вспышка. Рвутся водорослевые путы на ногах. Кто-то схватил ее за шиворот. На этом сознание наигралось и покинуло Тису. Мрак обступил плотным саваном...

  ***

  - Она приходит в себя! - далекий голос Филиппа.

  Тиса медленно открыла глаза. И обнаружила себя лежащей на деревянном настиле мостка. Над ней склонился Витер, с его щек и черных широких бровей стекала вода. За ним мутным полукольцом возвышались фигуры людей. Вэйн, Марика, Тонечка и другие... Выражения лиц смазывались.

  - Тиса Лазаровна, вы в безопасности, - сказал старшина.

  - Я сейчас... встану, - прошептала Тиса. Но максимум, что у нее получилось, это слегка приподнять голову, чтобы после сразу ее откинуть. Вокруг толпились люди. Тиса почувствовала досаду. Теперь весь Увег будет судачить, как дочь капитана Лазара чуть не 'утопла' в озере.

  - У нее ледяные руки, - ахнула Тамара Горчак.

  - Продрогла бедняжка, надо ее согреть, - добавила Тонечка.

  - На, выпей, девочка, - Климыч вынул из-за пазухи фляжку и протянул Тисе.

  Сделав два горьких глотка, Тиса почувствовала, как в животе загорелся огонь.

  Нестор Обло снял с себя плащ. Множество рук укутали девушку в него и отнесли в коляску. Тиса закрыла глаза, чувствуя, как веки тяжелеют с каждой секундой. Марика и Тамара Горчак продолжали говорить. Судя по всему, вторая взяла на себя ответственность доставить ее к отцу. Отец. Тиса представила, как он подосадует, когда ее привезут в таком виде. Непутевая дочь снова не дает покоя.

  - Я сяду на козлы. Пойдешь пешком. Женщинам и так мало места, - голос Витера откуда-то справа.

  Люди еще что-то говорили, но слов уже было не разобрать. Тису снова поглотила тьма...

  Она очнулась, когда Витер внес ее в лечебный корпус. Марика и Тамара Горчак помогли уложить ее на койку за ширмой. Тиса увидела испуганное лицо лекаря:

  - Тиса, дочка! Что случилось? - Агап потрогал ее лоб ладонью. Девушке она показалась холодной.

  Тиса впервые порадовалась словоохотливости Тамары Горчак, сама она не в силах была на такой подвиг. Она сейчас не то, что говорить связно, думать не может.

  - С этим мы справимся, - уже спокойней заговорил старик. - Снимите с нее мокрое, - приказал он. - Глафира, неси мой халат. Старшина, вы можете подождать за дверями.

  Лекарь заставил Тису выпить кружку горячей настойки. Затем натер ей шею, спину и икры разогревающей мазью. Женщины переодели девушку в халат, не обращая внимания на ее слабое: 'я сама'. Под головой появилась подушка, а на коленях плед и знакомая шкура. Этого показалось мало, Тису колотил озноб. Марика присела рядом и взяла ее за руку. Прибежала Камилла. Кухарка не переставала охать и причитать, как несушка, обнаружившая кражу яиц, пока Агап не уверил, что все будет с девушкой хорошо. Тиса услышала шаги и голос отца. Через минуту Войнова увидела над собой его бледное лицо, наполненные тревогой глаза, две складки морщин меж бровей казались глубже обычного. Неужели она так плохо выглядит? Томара Горчак в который раз начала историю о том, что случилось на озере. Отец слушал и хмурился.

  - Так потом, Лазар Митрич, все услышали плеск воды. Стоял такой туман, что не все сначала поняли в чем дело.

  - Тиса упала в воду! - добавила Марика.

  - Когда поняли, мужчины, кто помоложе, в воду попрыгали. Ныряли. Думали, уже потеряли вашу дочь.

  Витер взял за плечи женщину:

  - Ну, не надо так мрачно, Тамар Санна. Все ведь обошлось.

  - В этом ваша заслуга, старшина. Вы спасли бедняжку.

  Марика хотела что-то добавить, но отец перевел полный признательности взгляд на старшину и сказал:

  - Спасибо, Витер!

  - Это был мой долг, капитан.

  - Что теперь, Агап?

  Старик сложил ладони перед собой.

  - Самое страшное позади, капитан. Главное, девочка жива. А с застудой будем бороться. Сегодня попарим ее с веником, натрем хорошенько жиром. У меня и не такие выздоравливали, вона, Мишка Лопатков так в полынью зимой провалился. Выходил. Но девочке нужен покой. Абсолютный. Нет ничего более целебного, чем сон.

  В подтверждение слов лекаря, Тиса почувствовала, что согревается. И проваливается в сон.

  - Всех прошу удалиться, - повторил Агап для непонятливых.

Глава 16 - Горечь ромашек

  /Обжигающий след/

  Через пару дней лечения и изоляции в лечебном корпусе, Тиса наконец почувствовала себя настолько хорошо, чтобы попроситься у Агапа домой. На что старик проворчал: ишь еще ноги еле таскает, уже домой. И не отпустил. Пререкаться не было сил. Сам старик дома не засиделся и поехал в лавку, оставив Тису на попечение Глафиры. Глафира принесла обед: тарелку ячменного супа, салат из пареной репы, пару вареных яиц и краюху хлеба.

  - Агап Фомич наказал, чтобы все съела. Давай, голубка, чего ложку поласкаешь-то? - Глафира так и простояла над душой, пока Тиса не съела больше половины обеда.

  Девушка опустилась в подушки:

   - Все, больше не могу.

  - Ладно уж, - смирилась Глафира и унесла поднос.

  Тиса уснула. И проснулась на закате. Да так и лежала, глядя на розово-лиловое небо, пока взгляд не упал на яблоки, рассыпанные на подоконнике. Поднявшись, Тиса на слабых ногах подошла к окну и откусила ярко-красное яблоко, чувствуя чуть ли не наслаждение от сока на языке.

  - Проснулась, голубка, - появилась Глафира. - Ты ходить-то не усердствуй больно.

  - Спасибо за яблоки, - поблагодарила Тиса.

  - Какие яблоки? Я не приносила яблок. Где ты их взяла?

  - На подоконнике.

  - Это не я.

  Тиса уже и сама догадалась. Она толкнула приоткрытую раму и выглянула в палисад. Кто-то принес ей яблок, пока она спала. Камилла, наверно, хотя она отдала бы фрукты Глафире, а не стала лезть в палисадник. Странно, но приятно. Тиса взяла еще одно яблоко и легла в кровать. Неужели Витер? Ему запрещено заходить, (Глафира всех гоняла, как цепной пес) и он оставил гостинец через окно. Тиса вдруг прониклась благодарностью. Старшина спас ее, теперь принес яблоки, зная, как она их любит. Она вспомнила украденный поцелуй и смутилась.

  К радости Тисы, Агап через денек уже отпустил ее домой и разрешил посещать больную всем желающим. Тиса расположилась в гостиной на диване под пледом. С утра заходил отец. Скупо справился о самочувствии дочери, и, помолчав, удалился. Затем ее проведали Тамара Горчак с Тонечкой. От говорливости одной и жалостливых глаз другой осталось лишь головокружение. Это ей напомнило о вэйне. Неприятный осадок на душе снова появился.

  Камилла провела Ганну в гостиную и обещала вскорости подать чай. Ганна присела на диван к Тисе и девушки обнялись. Это был первый гость, кого Войнова действительно была рада видеть.

  - Ну как ты, дорогая? - на глазах Ганны навернулись слезы. - Ты нас всех перепугала.

  Ганна всхлипнула и взяла за руку подругу.

  - Все же обошлось. Я жива, и здорова. Ну, или почти здорова. Ты скажи лучше, я звезда всех сплетен Увега на этой неделе?

  - Самая что ни наесть, - улыбнулась Ганна.

  - В последнее время я то и дело вляпываюсь в истории, - вздохнула горько Тиса.

  - Я о чем-то не знаю? - брови подруги взметнулись.

  И Тиса рассказала о вэйне. Ганна слушала ее, не перебивая. Лишь качала головой. И только под конец не выдержала:

  - Тонечка отказала тебе в приеме? - возмутилась Ганна, подскочив с дивана. - Да. Похоже она совсем поддалась влиянию этой столичной тетки.

  Ганна смерила комнату шагами:

  - Надеюсь, ты не влюблена в этого вэйна?

  - Нет, что ты.

  Ганна облегченно вздохнула:

  - Но ты повела себя опрометчиво, встречаясь с ним наедине. Теперь слухи еще не скоро улягутся.

  - Не важно, Ганна.

  - Важно, еще как важно! А Витер? Он не отвернулся от тебя?

  - Не знаю. Вроде бы нет. Только...

  - Слава Единому. Основательный мужчина.

  - Ты права, - согласилась Тиса. - Витер лучше, чем я о нем думала. Кажется, он хороший человек, не смотря на его внешнюю грубость.

  - Ну, наконец-то, зрелые мысли! Так ты же выйдешь за него?

  Шкалуш внес поднос в гостиную и девушки замолчали. Вот еще один человек, кого Тиса была рада видеть. Трихон, исполняя роль слуги, лишь мельком взглянул на девушек, поставил поднос на кособокий столик и исчез. Вслед за ним явилась Камилла, принесла салфетки и чайник.

  - Беседуйте, девоньки, - улыбнулась Камилла. - И чаек попейте с пирожками с повидлом.

  Так они и сделали. Ганна провела в гостях еще час, затем расцеловав подругу со словами: 'Главное, чтобы ты была счастлива и здорова', убежала в гимназию к своим ученицам. Тиса почувствовала, как с принятым решением, словно гнет с души свалился. Она, раскрыв недочитанный философский трактат на нужной странице, улеглась в подушки. Не прошло и получаса, как девушка уснула.

  Вечером ее навестили Витер с Русланом.

  - Как вы себя чувствуете, Тиса Лазаровна? - покровительственным тоном осведомился Витер с порога. Было видно, что он не рад присутствию Руслана.

  - Намного лучше, - улыбнулась Тиса. - Я должна поблагодарить вас, Витер Дмитриевич. Вы спасли мне жизнь.

  Витер коротко поклонился:

  - Всегда к вашим услугам.

  - Я вам действительно, очень признательна, - с чувством произнесла Тиса.

  - Не стоит благодарности, - Витер довольно ухмыльнулся. Он уселся в кресло рядом с диваном. - Это долг всякого настоящего мужчины.

  Старшина протянул букет ромашек.

  - Спасибо, - улыбнулась Тиса, принимая букет. Горклый аромат лекарственных цветов принес ей настоящее наслаждение.

  Руслан повторил поклон сослуживца:

  - Зоя наказала мне во всех подробностях справиться о вашем здоровье, - сказал здоровяк.

  - Как она?

  - Хорошо. Тесть остался с женой. А теща с Марикой, узнав у Агапа Фомича, что вы добро поправляетесь, уехали к родственникам на поминки. Обещались, как только приедут, сразу вас навестить.

  - Да уж, весь Увег о вас беспокоился, Тиса Лазаровна, - снова заговорил Витер, не сводя с девушки глаз. - Как вы так умудрились топором на дно пойти? Только в лодке были и вдруг сгинули.

  - Сама не знаю, - призналась Тиса. - Не удержалась.

  Она вдруг вспомнила:

  - Вы видели их там на дне?

  - Кого? - не понял старшина.

  - Водяного, - сказала Тиса и задумчиво добавила. - С ним еще была девушка красивая беловолосая. Помните?

  - Похоже, у вас был шок, Тиса Лазаровна, - снисходительно улыбнулся старшина. - Я слышал, такое бывает. К сожалению, никого кроме вас я не видел.

  Руслан покачал головой.

  - Странно, - растеряно произнесла Тиса.

  В гостиную большим символом справедливости вплыла Камилла и сообщила господам, что скоро придет лекарь и Тисе пора отдыхать, а гостям откланяться.

  - Я буду в станице на следующей неделе, - как бы невзначай произнес Витер уходя. - У меня остался вопрос к вам Тиса Лазаровна. Но раз Камилл Санна выдворяет нас, перенесу его до следующей встречи.

  Витер многозначительно посмотрел на девушку. У Тисы ойкнуло сердце.

  Выпроводив военных, Камилла потрогала лоб Тисы большой прохладной ладонью:

  - Ходят тут, а тебе отдыхать надо, - проворчала кухарка.

  - Я немного поспала после обеда.

  - Знаю, знаю. Лазар Митрич как раз заходил на минутку к тебе, да побоялся разбудить. После обеда спать сам Бог велел, а тебе весь день отдыхать надо, чтобы сил набираться. А не гостей встречать. Рано еще тебя лекарь отпустил.

  - Что ты, я уже себя хорошо чувствую, - воспротивилась Тиса, но послушно легла и укрылась пледом. Балки под потолком лечебного корпуса уже порядком ей надоели. Возвращаться в качестве помощницы лекаря - пожалуйста, но в качестве больной, - увольте.

  - Трихон! - гаркнула Камилла. - Снеси мне с этого столика всю посуду на кухню.

  Парнишка загремел посудой на столике, и Тиса почувствовала себя неудобно, что за ней убирают, будто она барыня какая. Шкалуш заметил ее взгляд и сказал:

  - Рад, что вы выздоравливаете, Тиса Лазаровна.

  - Спасибо, Трихон.

  Новобранец хотел еще что-то сказать, но передумал.

  - Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как мы были в скалах, - сказала Тиса, вдруг ощутив, как соскучилась по походам, и еще, что удивительно, по разговорам с новобранцем.

  - Всегда так кажется, если принуждают лежать на лекарской койке.

  Тиса невесело усмехнулась:

  - Ничего. Скоро снова в скалы пойдем... Или в лес.

  Новобранец поднял поднос с немытыми чашками:

  - Да, но только когда вы полностью оправитесь.

  Послышался требовательный глас Камиллы, и шкалуш понес немытые чашки на кухню. Тиса собиралась было снова почитать, но появление лекаря отмело эту затею. Агап пожурил ее, что она не отдыхает. Рано, мол, бегать козой. Пришлось выпить лечебный отвар, который принес лекарь и отправиться в свою комнату. Дед Агап оказался прав, только коснувшись макушкой подушки, Тиса ощутила огромную усталость. И быстро уснула.

  ***

  Дни тянулись в безделии невозможно долго, так, что Тиса уже начала терять терпение. Ганна больше не появлялась, Уля утром лишь воды принесла и тоже сбежала под предлогом. Лишь короткий приход Рича как-то разбавил ее скуку.

  В конце концов она заявила, что хватит Камилле носиться с ней как с писаной торбой, а Агапу, что она уже здорова и способна сама о себе позаботиться. Ворчания было хоть отбавляй, но Тиса выстояла. И нашла себе задание. Она давно собиралась заменить пуговицы на черной кофте и вернуть на место оборванные кружева нового платья. Как же приятно заняться чем-то полезным. К кухне Камилла ее еще не подпускала: 'У себя можешь, что угодно творить, девочка, а на кухне я - хозяйка!'.

  После шитья Тиса пообедала и даже часок вздремнула. Потом, отказываясь отлеживать бока, взялась снимать занавески по всему дому - они давно просились в стирку. Девушка старалась не обращать внимания на причитания Камиллы: мол, это Уля без нее могла бы сделать. Камилла отстала, но затем снова вернулась.

  - Можешь меня не отговаривать, - еще раз повторила Тиса, не оборачиваясь. С древка сполз занавес из желтого ситца и лег кучкой на пол. - Я больше не могу лежать.

  - Тисонька, к тебе пришли, - произнесла радостно Камилла.

  Тиса слезла с табурета:

  - Кто? - в тайне она надеялась, что это Ганна или Марика.

  - Филипп Дронович.

  Тиса открыла рот от удивления.

  - Вэйн? - переспросила она для чего-то.

  Девушка отвязала передник и кинула его на подоконник. Лучше бы он не приходил, - зло прошептала она. Девушка пронеслась мимо удивленной кухарки. Перед дверями гостиной, она выдохнула и вошла. Вэйн сидел на диване не так вальяжно, как прежде. Краешек дивана его вполне устроил. При появлении Тисы Филипп быстро встал и отвесил глубокий поклон, тряхнув синим чубом.

  Тиса сложила руки за спину и ответила, радуясь своей выдержке.

  - Добрый вечер, Филипп Дронович. Чем обязаны такой чести?

  - Тиса Лазаровна. Простите, что ворвался непрошеным в ваш дом, - заговорил вэйн пряча глаза. - Я давно собирался навестить вас и справиться о здоровье.

  - С моим здоровьем все в порядке, Филипп Дронович, - произнесла Тиса. - Не стоило беспокоиться.

  - Там на озере я не смог вам помочь. Я искал заклинание в книге, и как назло не находил. Верите? Теперь я его выучил наизусть. Leienso Contare on dolne...

  - Рада за вас.

  - Вы чуть не утонули, - вздохнул вэйн, подняв полный раскаяния взгляд на девушку. У Тисы дрогнуло сердце: похоже, парень действительно переживал.

  - Скажите мне, что не я был тому причиной, - почти взмолился Филипп.

  - Вы? - поперхнулась Тиса. - При чем тут вы?

  И через миг расхохоталась.

   - Вы что же думаете, что я из-за вас в реку прыгнула?

  Вэйн растеряно сморгнул:

  - Я не знал, что думать, простите.

  - Можете успокоить свою совесть, - Тиса качнула головой. - Вы не имеете никакого отношения к тому случаю, в реку я упала совершенно случайно.

  Вэйн присел на диван и сдвинул со лба челку, трогая свой лоб. Ей было почти жаль этого человека.

  - Простите, разве вам не лучше быть сейчас со своей матушкой? - спросила Тиса. - Я слышала, она больна. И, извините за бестактность, боюсь, она не одобрит вашего пребывания в моем доме.

  - Да, она действительно очень больна, - горько произнес вэйн. - Я ее убедил, что пойду к вам сказать, что не смогу поддерживать нашу дружбу. Ландус, лекарь Тонечки, сказал, что еще один удар может убить ее.

  - Должно быть это ужасно, - сказала Тиса без притворства.

  - Вы простите меня, пожалуйста. Я некрасиво повел себя с вами, - вэйн страдальчески поник головой.

  - Прощаю, - сказала Тиса. - Идите, я не держу на вас обид.

  - Вы так великодушны, Тиса Лазаровна, - Филипп горячо поцеловал ее руку.

  Камилла проводила его до порога. В окно Тиса видела, как он сел в одноколку, и уехал.

  Если вэйн и не разбил ей сердце (слава Единому, к вэйнам она равнодушна), зато оставил в нем досадную трещинку. Лучше иметь дело с простыми людьми. Например, Витер, пусть он груб и тщеславен в чем-то, но уж точно не трус и не лгун. И слову своему цену знает.

  Тиса устало растерла переносицу. Что же, здравствуйте видения и круги под глазами. Похоже, вы еще долго будете меня мучить.

  ***

  На следующее утро за завтраком Тиса услышала стук в окошко. Она была уверена, что это молочник снова принес Камилле гостинец, но ошиблась. За стеклом ждал, пока она откроет раму, Витер, со всей серьезностью прижимая к груди букет ромашек. Стук сердца Тисы участился. Она совсем забыла, что сегодня станица сменяется.

  Скрипнула рама. Ветерок поднял каштановые локоны девушки. Витер просунул букет:

  - Доброе утро! Тиса Лазаровна, примите.

  - Спасибо.

  - Сейчас я занят. Но вечером беру смелость напроситься в гости, - уверенным тоном, сказал Витер, раскрыв ровные зубы в улыбке.

  Он, похоже, ничуть не сомневается в ее чувствах, - подумала Тиса и кивнула в ответ.

  Витер коротко поклонился и зашагал прочь твердой поступью. Развернувшись, Тиса наткнулась на Трихона.

  - Ты чего здесь? - смутилась девушка.

  - Под подоконником в ящике тряпки, - объяснил шкалуш, смотря на нее странным взглядом.

  Из кухни послышался крик кухарки:

  - Ну что, нашел?

  - Сейчас, - откликнулся Трихон. Тиса села за стол, давая юноше подступиться к подоконнику. Под засученным рукавом рубашки шкалуша Тиса рассмотрела наколку: орел с распростертыми крыльями и большая надпись под когтями: 'РВУ'. Тиса улыбнулась. Наверняка 'печать' училища.

  Через несколько минут Трихон, увешанный тряпками, с ведром поковылял в библиотеку. Берегись пыль! Тиса попросила его быть с книгами аккуратней. Бедняга, там работы не на один день, подумала она.

  До обеда девушка посетила прачечную. Несколько занавесей уже были выстираны и Тиса забрала их, рассчитывая, собственноручно выгладить. У прачек и так работы хватает, пока у них руки до глажки дойдут... Лучше уж самой. По пути Тиса заглянула на чердак, переворошила плоды.

  Разглаживая ситец подогретым на печке утюгом, девушка вспоминала вчерашний визит вэйна. И уже совершенно не злилась на него. У колдуна был такой несчастный вид, что не пожалеть его было не возможно. А будь у нее мама жива, она бы с кем угодно перестала бы общаться, лишь бы оградить ее от смерти.

  От мыслей ее оторвал шкалуш, заглянувший в подсобку:

  - Тиса Лазаровна, может быть, это ваша?

  - Что? - повернулась Тиса.

  - Вот сережку нашел на ступенях, - парнишка протянул Тисе вещицу. - Судя по всему, аметист.

  Тиса сразу узнала серьгу:

  - Я знаю, чья это. Это Улина, - она забрала у паренька украшение.

  - Растеряша-Маша. Наверно теперь сидит слезы льет по пропаже, - хмыкнул паренек и ушел.

  Тиса продолжила было гладить, но потом решила, что действительно Уля наверно ужасно расстроится, если обнаружит пропажу. Возможно, уже обнаружила и места себе не находит. Это ведь бабушкины серьги, и Уля ими очень гордилась. Тиса отложила утюг в сторону.

  Горничная жила в этом же крыле корпуса в общежитии для служащих. Следующий вход по крыльцу. И как знала Тиса - на втором этаже. Поднимаясь, Тиса поздоровалась с девушками из прачечной, которые шушукались о чем-то своем. Подойдя к двери, Тиса занесла руку для стука и замерла. Голос она сразу узнала, хоть он и был приглушен:

  - Опять шпионила за мной? - это был голос Витера, она не могла ошибиться.

  - Ты ей тоже ромашки подарил, - укоряющий голосок Ули.

  Молчание.

  - Витер, любимый, я не хочу делить тебя ни с кем, ты же знаешь, - просящий голос.

  - Глупая баба, я же тебе уже объяснял. Женитьба - это необходимость. Грядет реорганизация стражи. По новому уставу с нового года к нам отойдет таможенное военное подразделение. Кого, думаешь, Лазар над ним поставит? Гора? У того мышц гора, а мозгов с бараний кизяк. А Кубача может, если только...

  - Но делить тебя с ней, - плаксиво сказала Уля.

  - Перестань ныть. В конце концов, меня это раздражает.

  - Витер, любимый...

  Тиса отпрянула от двери, словно от ядовитой змеи. Щеки уже горели пламенем. Тиса, обхватив их руками, побежала прочь. Не добежав до своей комнаты, она тяжело опустилась на ступени, и уткнулась лицом в ладони. Девушка порадовалась отсутствию Камиллы и кого бы то ни было. Свидетели в таком положении не нужны.

  Тиса просидела так некоторое время, пока мысли не пришли в относительный порядок. Она погладила новую ступеньку под собой. Ничего. Все меняется. Но как же она была слепа.

  Тиса заставила себя встать, спуститься в гостиную. В зеркальце взглянув на свое отражение, и посчитав его удовлетворительным, снова отправилась в общежитие. И как раз вовремя. Выглянув в коридор, она увидела, как открылась дверь улиной комнатки, и оттуда вышагнул Витер. Вслед за ним появилась Уля, завязывая за спиной передник. Тиса направилась к ним. Увидев хозяйку, Уля вскрикнула, и отступила к двери. Не понимая, что могло так испугать служанку, Витер обернулся. При виде Тисы лицо старшины вытянулось.

  Не обращая на него внимания, Тиса подошла к Уле, которая уже перестала испуганно таращить на нее глаза и глядела с плохо наигранным вызовом.

  - Это твое, кажется, - сказала Тиса, протягивая серьгу.

  Уля схватилась за уши и протянула:

  - Да.

  - Можешь забрать ее, - сказала Тиса, вкладывая украшение в ладонь девушки. - И его тоже.

  Тиса перевела взгляд на Витера:

  - Я боялась вас расстроить сегодня своим отказом, думая, что пораню ваши чувства, - усмехнулась Тиса. - Но я вижу, у вас отличное успокоительное. Всего вам доброго.

  Тиса развернулась и пошла по коридору.

  - Постойте! - прогремел за спиной Витер. - Тиса Лазаровна, не так быстро. Отвяжись! - последнее слово относилось Уле.

  Витер торопился за Тисой следом, не собираясь мириться с таким окончанием разговора.

  - Подождите же! - он попытался остановить Тису на лестнице, схватив ее за руку. Но Тиса отдернула руку:

  - Оставьте меня, нам не о чем говорить.

  - А я думаю есть, - хриплым голосом, в котором угадывалась растущая ярость, произнес Витер.

  Тиса встревожилась, когда Витер бесцеремонно ворвался вслед за нею в ее родные стены. (Которые, надо сказать, уже не радовали тишиной и безлюдностью). Куда же запропастилась Камилла? Тиса засеменила по лестнице, собираясь замкнуться в своей комнате. Но Витер быстро разгадал ее намерение, и в несколько шагов обогнал девушку на лестнице и преградил ей путь к двери.

  - Вы все же выслушаете меня, Тиса Лазаровна! - процедил Витер, шумно дыша.

  Тиса подумала, что зря она берет ножи только в далекие прогулки. Оказывается и в собственном доме бывает небезопасно. Тиса вскинула подбородок:

  - Говорите, если считаете нужным, - подернула девушка плечами. - Я же считаю разговор бестолковым.

  - Тиса Лазаровна, эта девица сама затащила меня в постель, клянусь мундиром! - сказал Витер, блестя черными глазами. - До сегодняшнего утра я даже не глядел на нее. Но вы сами виноваты, тянули с ответом. Мужчине, как вы знаете, нужна женщина. Но не она, а вы мне нужны!

  Девушка вмиг почувствовала себя облитой грязью.

  - Я не верю ни одному слову, - холодным тоном сказала Тиса. - Ибо я точно знаю, что связь ваша продолжалась не один день. Я никогда не выйду за вас. И сегодня собиралась вам сказать это.

  Старшина грязно выругался.

  - Что, надеетесь, что этот щегол-вэйн сделает вам предложение? Я знаю, что вчера он был здесь.

  - Это уже не ваше дело.

  - Этот петух ряженый никогда не попросит вашей руки, если только не полный дурак! - скривил в усмешке губы Витер.

  - Мне противен этот разговор. Давайте его закончим. Прошу вас больше не докучать мне.

  - Нет уж, мы продолжим! - процедил Витер. - Хотите сказать, я зря все это время ползал на пузе перед вами?

  Тиса услышала сверху лязг ведра и повернула голову. Шкалуш спускался по ступеням, возвращаясь из библиотеки. Витер поднял на мальчишку взгляд:

  - А ну пшел отсюда, шкет! Мы разговариваем.

  - Нет, Трихон, останьтесь! - попросила Тиса.

  Новобранец спустился и остановился рядом с Тисой. Опустил ведро на пол и выпрямился.

  - Ты что, глухой? Вон отсюда, щенок! - рявкнул Витер.

  Но тот не сдвинулся с места.

  - Значит так, да? Не подчиняться приказам?! - взревел Витер, краснея от гнева и занося руку для удара.

  С холла послышались голоса Камиллы и молочника. И пыл старшины несколько утих. Рука опустилась.

  - Ты пожалеешь, пацан, что на свет народился. Помяни мое слово, - процедил Витер. Старшина бросил последний уничтожающий взгляд на новобранца, затем на Тису, и понесся прочь к выходу. И вскоре скрылся из виду.

  Тиса только сейчас заметила, что все это время судорожно сжимала рукой деревянные перила. Пальцы разжались с болью. Тиса благодарно взглянула на паренька, так и продолжающего стоять рядом. Боже, как же стыдно!

  - Спасибо, Трихон!

  - Не стоит благодарности, - сказал новобранец.

  Тиса покачала головой, ощущая, как отчаянно горят щеки:

  - Теперь у тебя будут неприятности из-за меня.

  - Переживем, - хмыкнул шкалуш.

  - Извини, пожалуйста, я должна... побыть одна.

  Тиса скрылась в своей комнате и замкнулась. Лишь к вечеру она заставила себя спуститься, что-то поесть и догладить оставшиеся занавеси.

Глава 17 - Жемчужный венок

  /Обжигающий след/

  Утром следующего дня пожаловали Марика с Настасьей Ефимовной, и Тиса пригласила их в гостиную. Камилла накрыла чайный столик в этот раз не столь расторопно, как для вэйна.

  - Тиса! Привет! - Марика обняла подругу.

  - Марика, не висни на Тисе. Смотри, какая она еще бледная, бедняжка, - сказала Настасья Ефимовна. - Мы только вчера прибыли от моей сестры. К сожалению, ее муж умер, и мы обязаны были поддержать ее в горе. Мы так волновались, не хотели уезжать, пока не убедимся, что с тобой все в порядке. Но лекарь заверил нас, что ты идешь на поправку.

  - Тиса, ты просто обязана выздороветь, ведь скоро Жнухова Горка! - хихикнула Марика. - Тонечка с Лавром такое готовят! Приедут кочевники с выступлением! Будут ярмарка, конкурсы, танцы! В парке, говорят, шатры поставят. Даже Зоя собирается пойти с ее пузом.

  - Марика, - с укором произнесла мать.

  - Я уже здорова, - махнула рукой Тиса.

  - Не думаю, девочка, - покачала головой Настасья Ефимовна. - После всего, что ты перенесла, теперь сил набираться надо. Моя Зоя когда малышкой ветрянкой болела, осталась потом кожа да кости. Она и так-то не широкой кости, но тогда была, - прости Боже, - скелет, да и только. Уж я ее кормила, через все 'не хочу'. Тебе тоже нужно кушать. Марика, куда ты дела авоську? Тиса, мы со своего сада тебе яблок принесли. Зоя нам сказала, как ты их любишь. Марика, отнеси на кухню, отдай Камилле Сановне яблоки.

  Из кухни Марика вернулась со словами:

  - А что Трихона нет? Он говорил, что работает на вашей кухне.

  - Кажется, новобранцы сегодня у Жича, - вспомнила Тиса слова Камиллы и ее сетования по сему поводу.

  - Понятно.

  - Что за Трихон? - спросила Настасья Ефимовна.

  - Ну, такой, среднего роста, волос пепельный. Мам, помнишь, у Тонечки. Он еще нам рассказал, где клумба с фиалками находится. Помнишь?

  - Кажется, помню, - отозвалась женщина. - Довольно обходительный мальчик, не смотря на то что он из этого народа... Как их?

  - Шкалуши, - сказала Тиса.

  - Трудно запомнить. Это же вроде дикари? - понизила голос женщина.

  - Мам, у тебя устарелые взгляды, - фыркнула на мать Марика.

  - И все же, Марика, будь с ним осторожней. Нам неизвестна культура этих людей. Есть ли у них понятие такое, как честь? Судя по его суждениям, он уже взрослый молодой человек. Но Единый знает, на что способны эти горцы.

  - Поверь, мама. Шкалуши знают, что такое честь, - заупрямилась Марика. - И, между прочим, это Трихон, а не Витер вытащил Тису из воды. Хоть все считают иначе. В тумане они не видели, а я видела. Я была ближе других.

  - Как это? - нахмурила брови Тиса.

  - Как только Трихон всплыл с тобой на руках, Витер сразу забрал тебя у него. Вот что, - высказала Марика.

  - Марика, - покачала головой Настасья Ефимовна, бросив извиняющийся взгляд на Тису. - Не сочиняй. Витер достойный молодой человек. Он не мог так поступить.

  Похоже, она не верила дочке. За Марикой закрепилась репутация выдумщицы.

  Зато Тиса поверила сразу. Витер запросто мог это сделать. Отобрать у младшего по званию то, что ему надо. В данном случае - как он полагал, - будущую невесту. А потом получить похвалу капитана за спасение дочери. И вдобавок благодарность спасенной девицы. Но это уже заходит за все рамки. Витер! Каково ее мнение о нем было еще вчера утром, а каково сейчас? Единый, она всегда считала, что хорошо разбирается в людях. И так оплошала. Тиса качнула головой.

  Но каков шкалуш - ни словечка ей не сказал. Она вспомнила первую встречу с парнишкой. В скалах он помог ей подняться на плато. Потом в лесу, когда ей грозила реальная опасность, он спугнул волков. Вчера он остался стоять рядом вопреки приказу старшего по званию. Теперь оказывается, что это он, а не Витер спас ее на реке. Остается полагать, что ангелы хранители живут не на небе, а в Рудненских скалах. Тиса только сейчас поняла, как она обязана новобранцу. Жизнью.

  С этого момента, Тиса рассеянно поддерживала разговор. Объяснила это легким недомоганием. Когда гостьи ее покинули, она помогла Камилле убрать со столика гостиной свидетельства чаепития.

  - Камилла, а ты не знаешь, когда Жич освободит новобранцев? - поинтересовалась Тиса, откусив яблоко из сада Кошкиных.

  - Да я не успела тебе пожаловаться? Представь, Тисонька, Этот грубиян хотел обоих опять забрать, - Камилла сгребла остальные яблоки со стола и спрятала в буфет. - Ему, видите ли, на его столовской каторге рук не хватает. А кто, спрашивается, у меня работать будет тогда? Я предложила ему Трихона забрать. Но он сказал, что нечего ему доходяг предлагать. И забрал Василя. Ну, не нахал, а?

  - Так Трихон здесь? - перестала жевать Тиса.

  - В библиотеке пылюку вытирает. А зачем он тебе?

  - Да так, хочу попросить сделать одну работу. Ладно, мне надо идти.

  - Работу? Ты смотри там не упахивайся, Тисонька, - вдогонку посоветовала кухарка. И проворчала: - Видела я тебя вчера, когда ты занавески свои догладила. Еле на ногах держалась. Бедняжка. Ай-яй, чуть не утопла. Благодарю тебя Единый, что спас нашу девочку.

  Камилла осенила себя святым знамением. Возвела очи в потолок.

  Тиса застала Трихона сидящим на верхней полке книжного стеллажа. С одного бока от него стояло ведро, с другого возвышались несколько книжных кип. Свесив ноги, новобранец листал 'Историю государства'.

  - Здравствуйте, Тиса Лазаровна! - шкалуш отложил книгу и поздоровался первым.

  - Привет, - Тиса задрала голову. - Ну и кавардак здесь.

  Книжные ряды выглядели так, словно их перекопал крот, имеющий пристрастие к чтению.

  Тиса чихнула.

  - Будьте здоровы.

  - Спасибо.

  Благодарность, переполняющая Тису, заставила ее по-новому взглянуть на юношу. Невзрачные черты лица шкалуша вдруг обрели цвет, и Тиса обнаружила вполне симпатичного парня. Ровный нос, тонкие губы, сосредоточенный взгляд из-под бровей. Уверенность и спокойствие исходили от парня невидимым сиянием.

  - Я пришла положить на место книгу, - Тиса показала трактат об истине.

  - Сейчас спущусь, - произнес шкалуш, подсев ближе к стремянке. - Скажите только, на какую полку положить.

  - На ту, где ты сидишь. Только я лучше сама. Не спускайся.

  Тиса полезла на стремянку.

  - Осторожно! - Трихон потянул руки, чтобы если что, подстраховать девушку. - Зачем?

  - Двигайся, - девушка уселась на полку стеллажа рядом с удивленным шкалушем.

  - Вот, - Тиса положила трактат на полку.

  Несколько секунд они сидели в молчании. Потом Тиса сказала:

  - Вообще-то я пришла сказать - спасибо.

  Шкалуш снова взглянул на нее, внимательнее:

  - Марика сказала, - догадался Трихон.

  - Да.

  - Благодарить незачем, - пожал плечами парнишка. - Труда не стоило. Я всегда хорошо плавал.

  - Нет, есть зачем, - не согласилась Тиса. - Я за всю жизнь не попадала в такое количество переделок, как за последний месяц. И если бы не ты, то может уже не сидела бы здесь. А летала бы в Кущах Единого ангелочком. Еще раз - спасибо!

  Парень улыбнулся, серые глаза обрели оттенок речного песка, разогретого солнцем:

  - Пожалуйста. Только лучше - никаких больше несчастных случаев.

  - Конечно, лучше.

  Тиса оглянулась и полюбовалась видом библиотеки с высоты.

  - А здесь интересно. С детства знаю эту библиотеку, но никогда не сидела вот так верхом на стеллаже.

  - Стоит поменять привычный угол зрения, и открываются новые перспективы.

  - Да. Именно так.

  Тиса задумалась над словами шкалуша.

  - Но почему ты не сказал, что спас меня, и позволил Витеру врать? - спросила она позже.

  - Я не стремлюсь в герои, - шкалуш опустил голову. - А ему, похоже, это было очень нужно.

  'Конечно, - подумала Тиса. - Чтобы удачно продвинуться по службе'. Девушка отвернулась, сжав губы.

  - И все же, эту ложь нужно было раскрыть. Терпеть не могу вранья! - горячо сказала Тиса.

  Трихон поднял философский трактат, оставленный Тисой на полке:

  - Это заметно по вашим читательским вкусам. 'Истина и ложь', - прочитал шкалуш заглавие. - Такой тяжелый, страшно подумать, что в нем написано.

  - Правда всегда тяжела, - вздохнула Тиса.

  - Но ведь ложь иногда необходима, ведь так? - шкалуш вернул на место книгу.

  - Мелкая ложь, возможно. Но большая, непростительна.

  - Вы очень категоричны.

  - В этом вопросе - да!

  Лицо Трихона посерьезнело. Он достал из ведра тряпку, хорошенько выжал, и стал протирать обложку книги, на которой темнело полустертое название: 'Осада ба..ни'.

  - Кстати, ты видел их?

  - Кого? - отложив 'Осаду', Трихон принялся за красную 'Тактику боя в седле'.

  - Когда я тонула, то мне показалось, я видела...

  Тиса запнулась, сомневаясь, - стоит ли продолжать.

  - Хозяина озера и русалку? - спросил шкалуш.

  - Да! Так это было на самом деле! Мне не причудилось, - обрадовалась Тиса. - Какие они странные, правда? Водяной оказывается такой чудной: пальцы как веера, а глазищи мутные огромные. Каждый размером, как...

  - Дно этого ведра, - подсказал Трихон. Он кинул тряпку на книги. - А знаете ли вы, что водяные любят коллекционировать красивых утопленниц? Поверьте мне, лучше уж 'летать ангелочком в Кущах Единого', чем быть русалкой на дне речном. Обреченной на нежизнь на несколько веков как минимум.

  - Ты так говоришь, будто знаешь, каково это. Проходили на занятиях? - насмешливо сказала Тиса. Она думала вызвать улыбку на лице парня вопросом, но просчиталась.

  - Думаете, это шутки? - сверкнул глазами шкалуш. - Специально водяной редко кого топит. Так учитесь плавать, чтобы не попасться в его 'гарем'. И держитесь впредь за борта, чтобы не падать с лодки посреди реки, - раздраженно закончил он.

  Они замолчали. Трихон отвернул лицо в окно. Тиса не понимала, что так разозлило шкалуша. Но обижаться на тон не собиралась.

  - Интересная наколка, - решила она сменить тему.

  Трихон взглянул на орла на своей руке и примирительно пояснил:

  - 'РВУ' - это Рудненское военное училище.

  Тиса улыбнулась:

  - Нравятся наколки?

  - Да, - признался парень. - Но это не лучший экземпляр. Так, кадетское развлечение. Я собираю рисунки разных наколок. У меня есть уже целая коллекция.

  - Ясно, - Тиса сделала увлеченный вид. - Я бы не прочь посмотреть как-нибудь.

  Все же он еще мальчишка. Хоть порой и поражает не по годам зрелыми суждениями.

  - Альбом в Рудне остался, - с сожалением сказал шкалуш. - Здесь у меня только несколько рисунков, которые я перерисовал с ребят части и Цупа. Если хотите, покажу.

  - Обязательно, - сказала Тиса. - Ладно, мне пора. Я еще Агапу Фомичу обещала помочь.

  Перебравшись на стремянку, Тиса слезла вниз. Трихон проводил девушку взглядом, пока та не покинула библиотеку.

  Главное она сделала, подумала Тиса, спускаясь по лестнице. Она поблагодарила своего спасителя, и теперь совесть ее спокойна.

  ***

  Мгла обступила толщей воды. Водоросли обвивали руки и слегка светились. Над илистым дном гладкими скользкими тенями медленно двигались сонные рыбы. Она все же утонула, поняла с горечью Тиса. И теперь ее жизнь, - нет, не жизнь, - существование пройдет под водой. Внутри все похолодело, и печаль укутала ее белыми нитями. Она еще долго не увидит маму, да и увидит ли? Что она знает о русалках? Куда их души уходят после растворения? Хотелось закрыть глаза и влипнуть в ил, чтобы пролежать весь век камнем обросшим ракушками и водорослями. Вопреки желанию, она поплыла вверх. Вода словно помогала ей плыть и сама подталкивала. Миг, и Тиса всплыла на поверхность реки. Ночь еще не вошла в полные свои права, под бледным светом осколка луны засыпали домики. В некоторых еще тлели огоньки. Вон в том домике на пригорке светятся почти все оконца. Наверное, там тепло, и живые люди сидят в кругу родных, смеются и рассказывают истории. Странно, этот домик больше других привлек ее внимание. Но и в нем вскоре погас свет. Мир растворился в темноте.

  Зоя была в восторге. Тиса действительно давно уже не навещала подругу. Беременная обняла ее и не отпускала от себя весь вечер. Настасья Ефимовна накрыла стол, и капитанская дочь отужинала в кругу большой семьи. За столом говорили о здоровье Тисы (что последней не доставило особого удовольствия, ведь снова отметили ее синяки под глазами), об урожае яблок, который мог бы быть и лучше, если бы весенний мороз не побил цветы, ну и конечно, о предстоящем празднике в честь святого Жнуха.

  После ужина Зоя утащила Тису в свою комнату и показала колыбель. Полог, укрывающий кроватку, окантовывали кружева - работа Ганны.

  - Она прелестна, - одобрила Тиса.

  - Да, - вздохнула Зоя. - Если Единый не заберет меня, то я буду качать в ней нашего малыша.

  - Зоя, даже не говори так, - обняла за плечи подругу Тиса. - Все будет хорошо. Ты родишь. Вместе с Русланом воспитаешь малыша. А потом и внуков дождешься. Я найду для тебя средство для благополучных родов, не бойся.

  Девушки обнялись. Зоя отстранилась первой и посмотрела на Тису лукаво:

  - Ты молчишь. А между тем я точно знаю, что Витер сделал тебе предложение. Ганна сказала, что ты думаешь, но с каждым днем все более благоволишь старшине. Надо полагать, - беременная хихикнула. - Твое мнение о нем возросло с того самого момента, как этот сильный красавец вытащил тебя из воды. Так?

  - Зоя, я...

  - Но о чем тут думать? - махнула рукой подруга. - Он же прыгнул за тобой в эту черную пучину! Это ли не доказательство большой любви? Он же с ума по тебе сходит, Тиса. Ну, скажи, что мы скоро будем гулять на вашей свадьбе! - шутливо взмолилась Зоя. - Я думаю, у вас будут очень красивые дети.

  - Зоя, свадьбы не будет, - покачала головой Войнова.

  - Не будет? - удивилась Зоя. - Ты ему все же отказала? Почему?

  Тиса подумала, стоит ли рассказывать Зое о Витере. И поняв, что болезненно не потерпит лжи даже из своих уст, выложила всю неприглядную правду.

  Зоя распахнув глаза, внимала и качала головой.

  - Тиса, я просто ушам своим не верю. Витер всегда казался таким солидным порядочным мужчиной. Боже Единый! Твоя горничная - его любовница! Вот змеюка подколодная. Выгнать ее немедля!

  - Нет, - не согласилась Тиса. - Если только сама захочет уйти, то держать не стану.

  - Добрая ты, Тиса. А я вот ревнивая.

  Зоя еще несколько минут свыкалась с новостями, затем расплакавшись, бросилась подруге на шею:

  - Я представляю, как тебе горько, Тиса, - всхлипнула Зоя. - Какое разочарование в любви. Я уж почти не сомневалась. Тебе двадцать шесть, куда, думала тебе еще тянуть. А тут! Тиса! Я так тебе сочувствую!

  - Спасибо, дорогая. Не плачь, мне не настолько плохо. Тем более я все равно хотела ему отказать.

  - Да, - успокоилась Зоя. - Ты всегда отличалась интуицией. Наверно, почувствовала, какой он лжец и изменник на самом деле. Надо Руслану сказать, чтобы был с ним осторожней. А я, было, размечталась, глупая, о вашей свадьбе.

  - Здесь говорят о свадьбе? - Марика просунула голову в приоткрытую дверь.

  - Марика, уйди! - шикнула на сестру Зоя.

  - Чуть что, сразу уйди. Там Руслан пришел, между прочим.

  - Руслан! - улыбнулась Зоя. - Тиса я пойду, его встречу?

  - Давай, - отпустила подругу Войнова.

  Марика пропустила Зою и затем вприпрыжку направилась к Тисе:

  - Так свадьба будет? - весело спросила девушка. - Я так и знала!

  Она захлопала в ладоши.

  - Марика, откуда такие домыслы?

  - Но Зоя с Ганной говорили...

  - Забудь о том, что они говорили, - сердито сказала Тиса. - Я не собираюсь замуж в обозримом будущем ни за одного мужчину.

  Марика выпятила нижнюю губу, словно у нее отняли любимую куклу.

  - Жалко, - наконец, произнесла девушка.

  Слава Единому, Марика воздержалась от дальнейших расспросов.

  - А я бы хотела выйти замуж, - девчонка мечтательно возвела глаза к потолку. - За Филиппа!

  О Боже. Теперь и Тиса возвела глаза.

  - Он такой красивый, что я просто пищу! И состоятельный! Мы бы жили в Крассбурге в белом особняке, ходили на балы в шикарных нарядах. Все бы оборачивались на нас и шептали: ах, какая красивая пара! Да. За него бы я пошла хоть сейчас! Ну, если не за него, то на крайний случай, за Трихона.

  Тиса обернулась:

  - За шкалуша?

  - Да, - хихикнула Марика. - А что? С ним интересно болтать. К тому же он герой. Как он вынырнул с тобой на руках из реки! Можешь мне не верить, как мама, но это правда.

  Марика завертелась, рассматривая свое отражение в зеркале на стене.

  - Только жаль он на меня почти не смотрит, - фыркнула девушка, сдув со лба кудряшку. - Потому что влюблен в тебя.

  - Что?! - усмехнулась Тиса. - Что еще за выдумки?

  - Ну почему, сразу - выдумки? - обиделась Марика. - Я же не слепая. На вечере у Лавра он спрашивал меня о тебе и капитане. А когда Витер вынес тебя из воды, и положил в лодку, я видела, как он смотрел на тебя.

  - Как? - со снисходительной улыбкой спросила Тиса.

  - Словно чуть не потерял очень близкого человека. Вот как.

  Марика торжественно замолчала. Ну, выдумщица, подумала Тиса:

  - Марика, бросай читать любовные романы.

  - Да ну вас всех, - обиделась Марика, снова раздув нижнюю губку. - Все вы просто слепые.

  - Давай-ка лучше пойдем к остальным, - предложила Тиса.

  Зою и Руслана они нашли в гостиной. Руслан поздоровался. И снова стал трепетно расспрашивать Зою о том, как та себя чувствует, положив большую ладонь на живот жены. Тиса смотрела на влюбленные лица, и почувствовала себя стесненно. Воспользовавшись суетой, девушка улизнула из дома. Двор уже успели окутать вечерние сумерки. Войнова решила прогуляться к беседке, подышать речной прохладой. Заодно освежить голову.

  Тишина, лишь вода плещет. Тиса положила локти на перила беседки и опустила подбородок в ладонь...

  На душе было тяжело. Откуда взялось это чувство? Словно она стоит у обочины дороги, а жизнь проходит мимо нее, словно карета на тракте. А в карете - все, чего она не может догнать: любовь, свадьба, семья, дети... Тиса подняла глаза в небо. В небе долька луны тускло пробиралась сквозь сизые хлопья облаков. Видимо она из тех, кому достается только долька жизни. А полная жизнь ей не светит...

  Тихий плеск воды отвлек девушку от невеселых мыслей. Тиса вздрогнула, когда заметила, как из воды показалась белокурая голова в жемчужном венке. Еще секунду и речная дива высунулась из воды по грудь. Лунные волосы оплетали бледные, словно гипсовые, плечи. Глаза русалки были словно затянуты бельмами. Русалка моргнула и бельма исчезли, открывая черноту ночи.

  Тиса отшатнулась от перил беседки.

  - Постой! - услышала девушка тихий певучий голос.

  В нем звучала такая мольба, что Тиса замерла. В голове сразу возникли предупреждения Трихона о пристрастии водяных к красивым утопленницам.

  - Я не сделаю тебе ничего плохого, - вкрадчиво пропела русалка. - Прошу, не уходи.

  Тиса коснулась звезды святой пятерки на груди. Русалка грустно улыбнулась:

  - Я помню тебя. Ты чуть не утонула шесть лун назад.

  - Да, - качнула головой Тиса.

  - Тебе повезло, - вздохнула русалка. - Мужчина, который спас тебя, оказался сильным и порвал путы. Мой хозяин очень расстроился тогда и всю ночь воду мутил... Я тоже жалела.

  - Что я не утонула? - поразилась неприятно Войнова.

  - Да. Здесь мне очень скучно без сестры.

  - У тебя была сестра?

  - Младшая, - русалка улыбнулась воспоминаниям. - Маняша. Мы часто убегали из дому и плели венки из васильков вон на том холме.

  Дива подняла руку, - тонкую, словно веточку молодой березки. И Тиса заметила перепонки меж белых пальцев.

  - Я была так счастлива. Теперь сестренка выходит замуж, а я даже не увижу ее счастья.

  Русалка замолчала.

  - Ты утонула? - невольно вопрос вырвался сам.

  Внезапно русалка сморщила лицо в гневе, и Тиса почти пожалела о том, что спросила.

  - Мой жених бросил меня, - прошипела дива, подняв хвостом волну.

  Вежа заплескала у берега.

  Однако после вспышки русалка стихла и заговорила тем же ровным певучим голосом.

   - Тогда мне показалось, что это будет избавлением от мук. Утонуть. Но как же я ошибалась. Жизнь даже в одиночестве и в бедности лучше, чем существование здесь. Сначала я мечтала о мести, искала случай утопить его. Унести за собой. Но потом пожалела. Пусть живет. Даже ему я не желаю такой участи.

  - Я слышала о тебе, - вдруг вспомнила Тиса. - Ты Наталья, дочь Косого.

  - Наталья, - пропела Русалка, прислушиваясь к звучанию. - Это мое земное имя. Сейчас у меня новое имя, его мне дал хозяин. Я Ила.

  - Мне жаль, Ила.

  - Теперь уже ничего не исправишь, - русалка покачала головой. - А как твое имя?

  - Тиса.

  - Ты счастливая, Тиса.

  Русалка наклонила ухо к воде, словно прислушиваясь к чему-то.

  - Жаль, мое время на исходе. Хозяин уже доиграл в карты с соседом в Сеевском пруду и собирается возвращаться.

  - Сеевском? - удивилась Тиса. - Но как?

  - О, подводные реки быстры, - улыбнулась грустно русалка.

  Она сняла с головы жемчужный венок. Крупные жемчужины слабо отражали лунный свет.

  - Мне сразу показалось, как увидела тебя, что ты добрая девушка. Я молю тебя об услуге, - отнеси этот венок моей сестреночке. Пусть он будет ей свадебным подарком от меня. Пусть вспомнит она наше васильковое детство.

  Русалка сложила в мольбе белые руки.

  После короткого раздумья, Тиса медленно кивнула.

  - Я подслушала разговор у дороги, - сказала Ила. - Свадьба в это воскресение. А дом вон там.

  Тиса хотела сказать, что знает, где дом, но смолчала. Теперь понятно, кого она видела в своем видении.

  Русалка положила венок на воду, и он поплыл к берегу. Тиса приняла украшение у кромки воды.

  - Спасибо, - пропела русалка. - Если я нужна буду тебе, подойди к реке, коснись воды, и позови меня по имени. Я услышу. Прощай, счастливая Тиса.

  Русалка тихо погрузилась с головой в Вежу, не оставив после себя даже водяных кругов.

  Войнова задумчиво покрутила в руках венок. Пальцы погладили мокрые крупные жемчужины. Очень красивая вещь. И дорогая, по всей видимости. Царский подарок к свадьбе, но какая грустная история. Тиса вздохнула и спрятала венок в карман широкой юбки. Взглянув еще раз на речной простор Вежи, там, где минуту назад еще белела в лунном свете голова русалки, Тиса поторопилась вернуться в дом Кошкиных. Наверняка, там ее уже потеряли.

лава 18 - Свадебный подарок

  /Обжигающий след/

  Следующее утро обещало засуху. Засуху в ее умывальнике. Уля уже пару дней не объявлялась. И Тиса поняла, что воду придется нести самой. Протерев глаза последними каплями, словно кошка, Войнова накинула халат и открыла дверь. И чуть не споткнулась о горничную. Девушка сидела под дверью, видимо, не решаясь постучать. На ступеньке ниже стояло ведро полное воды. Коса Ули, которой она всегда гордилась, сегодня оказалась нечесаной и растрепанной. Горничная подняла лицо, красное и заплаканное:

  - Простите, Тиса Лазаровна!

  И вдруг заревела:

  Сквозь всхлипы Тиса еле разобрала слова:

  - Он меня бросил!

  Ну вот, опять вокруг меня все плачут и вздыхают, подумала она. Что ж такое.

  - Он сказал, что я специально все подстроила, чтобы вы обо всем узнали. А я на самом деле не специально сережку потеряла-а. Я не хотела вам сделать ничего плохого. Не выгоняйте меня, пожалуйста. Я не хочу возвращаться в родительский дом, он старый и тесный. У родителей помимо меня и Глашки еще шестеро подрастают. Им самим места мало. Не выгоняйте, прошу-у.

  Тиса вздохнула:

  - Уля, я и не собиралась тебя выгонять. Успокойся.

  Девушка пару раз еще всхлипнула и притихла.

  - Только давай, не будем больше об этом вспоминать, - предложила Тиса. - Договорились?

  Уля кивнула.

  - Вот и хорошо. Тогда налей мне, пожалуйста, воды в чан, я хочу умыться.

  Уля послушно взяла ведро. Тиса проследила за ней взглядом. Ей было жаль девушку, но не до такой степени, чтобы продолжать дальше неприятный разговор. И скорее всего Уля не была полностью откровенна. Это ведь она тогда кружева на платье оборвала, догадалась Тиса. Из ревности. Ну, да Единый с ней.

  Уля ушла, и Тиса умылась. Быстро оделась. Достала из глубины ящичка соснового столика жемчужный венок и еще раз подивилась красоте украшения. Спрятав венок обратно в столик, Тиса вышла и замкнула дверь комнаты на ключ. Не терпелось с кем-нибудь поделиться. Тиса подумала о Трихоне. Вот кому можно рассказать. Еще лучше, если он сопроводит ее на свадьбу Маняши.

  В дверях столовой Тиса столкнулась с отцом. Тот торопился на службу. Кивнув друг другу, отец с дочерью разошлись.

  Тиса огляделась в поисках яблок. Вспомнив, что Камилла прячет в последнее время фрукты в буфет, открыла створку буфета. Ну, точно. Здесь.

  Камилла встретила молодую хозяйку радостным возгласом:

  - Тисонька! Проснулась, красавица, садись завтракать. Там все на столе под салфеткой. Кушай.

  Девушка уселась и подняла салфетку: котлеты и пшенка, а так же тарелка квашеных помидор. Отлично.

  Позавтракав, она понесла тарелки на кухню, в надежде застать там шкалуша. И увидела двух здоровенных лысых юнцов в форме, чистящих картошку над тазом. Только это были не Трихон с Василем, а какие-то новые ребята. Парни, увидев Тису, поздоровались, бросая откровенно любопытные взгляды на капитанскую дочь.

  Камилла уже заварила для нее чай с чабрецом и понесла в столовую. Войнова, оставив тарелки, засеменила за кухаркой следом.

  - А где Трихон и Василь? - спросила она.

  - А все, - Камилла поставила чашку с чаем на стол и развела руки. - Ребятушки отработали. На службу отправились.

  Тиса растерялась. Как это - 'на службу отправились'? А как же ее поиски каховика? А за клюквой для силуча со дня на день уже отправляться надо.

  - Когда?

  - Да еще вчера вечером Витер Дмитрич их забрал. Зато теперь, - зашептала кухарка. - Видела, каких ко мне бычков приставили? И пусть Жич только надумает отобрать! Ни за что не уступлю, злыдню этому!

  Тиса села на скамейку, и тут же подскочила. Единый! Витер же искалечит его! Девушка схватилась за голову, вспомнив угрозы старшины.

  - Тисонька, что с тобой? - всполошилась Камилла. - Голова болит?

  - Немного, - Тиса заторопилась к двери. - Я пойду, настойки от мигрени хлебну. Не волнуйся.

  Волйнова стрелой вылетела из столовой, оставив на столе недопитый чай.

  Надо срочно поговорить с отцом, - решила Тиса. Но как же она это сделает, если он на плацу? Теперь только ждать до обеда. В волнении девушка поднялась на чердак. Окошко открыло ей вид на внутреннюю площадь части. Все подразделения уже тренировались. Тиса сразу увидела Витера, угрюмо наблюдающего за пробежкой своих подопечных. Войнова поискала глазами Трихона. Он бежал рядом с Василем, и выглядел вполне здоровым. Может она ошиблась, и Витер просто погорячился и не будет никакой мести.

  Витер скомандовал, и подразделение остановилось. 'Вольно!', и солдаты расслабились. Витер несколько раз бросил угрюмый взгляд на шкалуша, потом выкрикнул его фамилию и указал на дорожку из щебенки. Шкалуш вышел из строя и принял стойку для отжиманий от земли. Уперся ладонями в щебенку.

  - Нет, Якшин. Так любая баба сможет. На кулаках, - расслышала Тиса.

  Трихон сложил ладони в кулаки. После семидесяти отжиманий темп его замедлился.

  - Что пацан, засиделся у юбки кухарки? Продолжать!

  Солдаты захихикали.

  Трихон переставил кулаки, и снова сделал еще несколько десятков отжиманий.

  - Что встал? Еще!

  Трихон все отжимался и отжимался.

  - Еще! - кричал Витер. - Еще!

  Под кулаками щебенка стала окрашиваться в красный цвет. Солдаты перестали улыбаться и замолкли. Тиса бессильно сжала кулаки. Это из-за нее Витер так ярится.

  В сторону их подразделения двинулся отец. 'Давно пора' - выдохнула Тиса. Витер сразу смягчился, и позволил Трихону встать. Он что-то шепнул шкалушу, прежде чем новобранец вернулся в строй. Тиса заметила, как Трихон спрятал окровавленные костяшки пальцев за спину. Шкалуша точно нужно убрать отсюда, подумала девушка, хотя бы на пару недель, пока Витер не успокоится.

  Тиса дождалась, пока отец выйдет на обед в сопровождении Кубача. Брови отца удивленно взметнулись при виде ее.

  - Отец, мне нужно с тобой поговорить, - сказала Тиса, готовясь настаивать на своем. Но капитан был краток:

  - В кабинете после обеда.

  - Хорошо, я буду ждать.

  Стеллажи книг, вымытые шкалушем, приобрели взъерошенный вид. Книги, лишенные слоя пыли, стали ярче, но одновременно почему-то казались еще более потрёпанными, чем прежде. Тиса взяла с полки первую попавшуюся книгу и уселась на диванчик. Раскрыв ее на середине, прочитала: 'Летом 2905 года окончилась многолетняя Панокийская война. Рондатский мирный договор закрепил полную победу Ларосийской империи. Побеждённая Панокия признавала за Ларосией важнейшие стратегические земли на берегах реки Хорь: Оклию и Месдонию, то бишь Загубскую волость...'.

  История не лезла в голову и Войнова захлопнула книгу. Сейчас ее ни одна книга не устроит. Тиса откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Отец редко когда уступал ей. И сейчас, скорее всего, скажет, что не будет вмешиваться в дела старшины из-за прихоти дочери. Но попытаться нужно.

  Через некоторое время ожидания на лестнице послышались шаги отца. Тиса поднялась и разгладила юбку. Капитан без промедления направился в кабинет, бросив дочери короткое: 'Проходи'.

  Она закрыла за собой дверь кабинета и подождала, пока отец усядется в кресло. Капитан выдвинул ящик стола и достал несколько официальных бумаг. Затем нацепил на нос очки и стал просматривать бумаги. Тиса ждала.

  - Что ты хотела, Тиса? - не отрывая взгляда от бумаг, произнес капитан.

  - Отец, - прошептала девушка. И прочистив горло кашлем, заговорила громче. - Отец. Ты же знаешь, что сейчас время, когда надо собирать клюкву для силуча.

  - Тебе нужны помощники?

  - Да. Даже достаточно одного, которого ты ко мне приставлял. Трихона Якшина. Чтобы он таскал корзины.

  Отец отрицательно покачал головой, не поднимая глаз:

  - Только не Якшина. Я только что разрешил Крохову вернуть его в строй. Он считает, что парню уже пора приступать к службе. Но ты можешь взять в помощь любого из мальчишек Жича или Камиллы.

  - Нет, отец, - решительно начала Тиса. - Поставь себя на мое место. Ты же знаешь, я терпеть не могу приставленных. И шкалуша тоже сначала не выносила, но сейчас уже привыкла. Он мне хорошо помогает с заготовками для снадобий, вполне надежен, и не балаболит без толку как остальные. Отец, я не прошу же надолго. Отпусти его хотя бы на две недели. Пожалуйста.

  Тиса выдохлась. Отец поднял на дочь пристальный взгляд, и на миг установилась тишина. Потом он снова опустил глаза в бумаги:

  - Хорошо, я поговорю с Кроховым. Но только на неделю. До Жнуха. Ясно?

  - Да, папа, - улыбнулась Тиса, еще не веря в свою удачу. Отец согласился!

  Войнова выскользнула из кабинета и, затворив плотно дверь, радостно потерла ладони. А в кабинете капитан достал из ящика серебряный медальон с изображением женщины с пышными каштановыми волосами. Капитан некоторое время смотрел на него, затем поднес к губам. 'Простишь ли ты меня, Елена? Я так виноват перед тобой. И перед нею'.

  ***

  Святое воскресение - время свадеб. Единый отдал всю свою кровь ради рождения человечества. И через день воскрес. Воскреснув, он увидел свое творение, возрадовался, и благословил людей. Поэтому, все браки в воскресение считаются благословенными Богом. И всем беднякам в воскресение принято подавать. Считается, что Единый и по сей день любит являться людям в самом разном обличии.

  Глинобитный домик с почерневшей от старости черепичной крышей гудел голосами гостей. Тиса подала копейку просящему у тына, и вошла в калитку, украшенную цветными лентами. Следом за ней не отставал Трихон. Подарок невесте, жемчужный венок, лежал в сумке - завернутый в белый ситцевый платок. На крыльце щебетала стайка детей.

  - А кто мне покажет невесту? - подмигнула им Тиса.

  Детвора с удовольствием завела их в дом и показала, где сидят молодожены. Свадьба была в разгаре. Маняша, - кудрявая белокурая девушка с малиновыми щечками и закатистым счастливым смехом, - сидела с законным супругом во главе ряда столов. Молодой супруг гордо обнимал ее за плечи. Захмелевшие гости ели, смеялись и то и дело поднимали кружки с вином за молодых. Тиса в нерешительности застыла.

  - Что делать? - она повернулась к Трихону. - Они сидят так тесно. Я просто не проберусь к ней.

  Парень огляделся:

  - Сейчас. Вы пока присядьте сюда, Тиса Лазаровна, - он усадил девушку на свободный табурет.

  Женщина с ярким платком на плечах обратилась к Тисе:

  - Дочка, а ты чего не ешь? - она развернулась к подоконнику за своей спиной, и взяла тарелку с вилкой и стаканчик и поставила перед Тисой. - Жень, а ну налей девчонке.

  - Эт всегда пожалуйста, Алексеевна. Как вас зовут барышня?

  Не смотря на все 'не надо' Тисы, вино налилось, а в тарелке появился холодец, толченая картошка и капустный салат.

  - Ешь за здоровье молодых, - прокричала ей на ухо Алексеевна.

  Войнова попробовала холодец - очень вкусно! Оказывается, она проголодалась. Тиса с удовольствием съела весь студень.

  - А говорила, не хочу, - похвалила Алексеевна.

  Заиграла гармошка, плясовую 'Пряничную'. Не успела Тиса положить в рот второю вилку картошки, как гости стали подниматься с мест. И хлынули в смежную комнату, специально расчищенную для танцев. Войнова оглянулась, и увидела Трихона рядом с гармонистом. Тот взглядом указал на невесту. Путь из змейки пустых стульев - был свободен.

  Тиса преодолела его и подсела к невесте, соображая, с чего бы начать.

  - Маняша, поздравляю! - сказала она первое, что пришло в голову.

  - Спасибо! - улыбнулась девушка, блеснув весело зелеными глазами. - А я вас знаю?

  - Сомневаюсь, - покачала головой Тиса. - Но у меня есть для вас подарок от того, кого вы знали.

  В этот момент Войнова увидела, как Трихон подсел к жениху и завел с ним разговор, отвлекая. Что было очень кстати.

  Тиса открыла сумку и протянула девушке ситцевый сверток. Как только невеста увидела венок, глаза ее распахнулись от удивления.

  - Святой Косиница! Какой жемчуг! - ахнула Маняша.

  Трихон встал, сдвигая с грохотом стулья, и вместе с женихом направился из-за стола.

  - Манечка, я скоро. Мы только покурим, - предупредил жених.

  - Хорошо, - рассеянно ответила ему невеста.

  Маняша взглянула на странную гостью:

  - Кто вы?

  - Меня зовут Тиса. Я дочка капитана Войнова. Наверняка, вы слышали о нем.

  Маняша пожала плечиками. Белые кружева рукавов дернулись.

  - Но это не важно, - покачала головой Тиса. - Это не от меня подарок.

  - А от кого? - удивленно моргнула красавица.

  Войнова собралась с духом, прежде чем сказать:

  - От вашей сестры Натальи...

  Тиса ожидала такую реакцию. Лицо невесты помрачнело. Зеленые глаза заблестели праведным гневом.

  - Как вы можете так шутить? Моя сестра пять лет как погибла!

  Войнова вздохнула. Она знала, что это будет не просто. Невеста порывалась встать, но Тиса потянула ее за руку вниз.

  - Выслушайте меня, Маняша, прошу вас. Всего минутку, - взмолилась она. В конце концов, Маняша уступила и уселась на стул с неприступным видом.

  - Может, вы слышали, неделю назад девушка чуть не утонула на Веже? - спросила с надеждой Тиса.

  Невеста неуверенно качнула головой.

  - Это была я... - Тиса положила ладонь на грудь:

  - Когда я уже была так глубоко, что сознание мое стало меркнуть, я увидела девушку с белыми волосами. Русалку. Вы слышали о русалках, Маняша?

  Невеста кивнула. Вдруг глаза ее расширились. Она стала понимать, куда Тиса ведет разговор.

  - Да, Маняша, - сказала Тиса. - Ваша сестра - русалка. Это она отдала мне венок. И сказала, чтобы вы вспомнили ваше васильковое детство.

  - Сестра...

  Губы Маняши задрожали, и девушка прикрыла их ладонью.

  - Она услышала о свадьбе и захотела подарить тебе подарок. Сказала, что была счастлива, когда вы вместе убегали гулять на холм за рекой.

  Маняша грустно улыбнулась:

  - Мы любили плести...

  - Венки.

  - Натачка, - Маняша смахнула слезу с щеки. - Я ее никогда не забывала.

  Невеста погладила жемчуг. Войнова ждала.

  - А я могу ее увидеть? - Маняша оторвала взгляд от венка.

  - Не знаю, - честно сказала Тиса. - Но вы молитесь за нее, чтобы Единый забрал ее к себе. Есть молитвы о потерянных душах, спросите у матушки Доломеи.

  - Да, - покачала головой Маняша. - Обязательно. Завтра же пойду в храм.

  Девушка надолго замолчала, предавшись воспоминаниям.

  Тиса посчитала, что сделала все, что от нее зависело, и поднялась:

  - Маняша, извините, что невольно омрачила ваш праздник, - сказала Тиса, поднимаясь. - Мне пора.

  - Что вы! Это я вас должна благодарить за все, - Маняша схватила ее за руку. - Пожалуйста! Ели вы увидите ее еще раз. Скажите ей, что я люблю ее, и всегда буду помнить. И буду молиться о ней каждый день.

  - Хорошо, - улыбнулась Тиса.

  - Милости просим, оставайтесь на нашей свадьбе. Мы с Петрушей будем очень рады.

  - Спасибо, - Тиса улыбнулась.

  Маняша улыбнулась в ответ, показав миру нежные ямочки на щеках.

  Трихон встретил Тису на другом конце свадебного стола.

  - Получилось отдать? - крикнул он на ухо девушке. За общим весельем иначе не расслышать.

  - Да. Спасибо за помощь, - кивнула ему Тиса, удивившись близости серых глаз шкалуша.

  - Эй, молодежь!

  Тиса с Трихоном обернулись.

   Женя - тот самый дядька, что подливал ей вина за столом, - поманил их рукой:

   - Солдатик, чего стоишь? Пригласи свою девушку на кадрильку! - громко пробасил он.

  Войнова замотала головой.

  - Давайте, давайте, голубчики! - настаивал Женя. - Молодые, а не танцуете! Что за дела?

  Но Тиса уже пятилась к двери с извиняющейся улыбкой.

  Крикнув: 'Спасибо! Нам идти надо', она выскользнула за дверь. Надо же, приняли их за пару. Тиса взглянула на Трихона: интересно, это она так молодо выглядит, или Трихон показался им старше своих лет?

  Помахав детворе рукой, они вышли за калитку.

  - Зря вы так быстро сбежали, - сказал Трихон. - Может, вернемся - потанцуем?

  - Неудобно, да и настроение не то, - покачала головой Тиса. И заметив улыбку на лице шкалуша, догадалась. - Насмехаешься?

  - Ну что вы, как можно, - сказал новобранец. - Я просто предложил...

  Трихон подвел Ватрушку и помог капитанской дочери взобраться на лошадь. Забинтованная ладонь погладила гриву лошади. Шкалуш так и не признался ей, что это результат гнева Витера. На вопрос, что с руками, - ответил: пустяки, заживет, как на драконе.

  - Вам удобно? - спросил Трихон. - И все же жаль, что вы не согласились.

  На этот раз слова юноши прозвучали тише и серьезнее. Войнова пристальнее взглянула на парнишку.

  Закрапал мелкий дождик, - как только вэйн проворонил? - и им пришлось поторопить лошадей.

  - Невеста сначала рассердилась, - рассказывала Тиса. - Но потом поверила, и расчувствовалась. Она так похожа на сестру.

  - Странно мне все-таки, что русалка обратилась к вам, - задумчиво произнес шкалуш.

  - Она видела меня на дне Вежи, и я ей показалась добрым человеком.

  - Она права.

  - Русалка сказала, что мне повезло. С путами водяного мог справиться лишь сильный мужчина, - Тиса решила, что пареньку будет приятно это слышать. - Как у тебя вышло?

  - Не знаю, - равнодушно ответил шкалуш. - Получилось и все.

  - Водяной потом в ярости воду мутил в Веже.

  Трихон невесело усмехнулся:

  - Еще бы. Не удалось заполучить прелестницу в свой русалочий гарем.

  Тиса улыбнулась. Слова новобранца ей льстили.

  Спустя какое-то время Тиса поймала себя на том, что наблюдает за юношей. Это все Марика. Теперь она невольно ищет подтверждение либо опровержение ее вымыслам.

  Дождь перестал крапать. В просини неба выглянуло солнце, вмиг раскрасив мокрую улицу в яркие краски. Навстречу текло стадо пятнистых коров, подгоняемое пастухом. Животные степенно двигались, обмахивая бока хвостами. Иные мычали, мотали головами. Переждав у куста рябины, пока дорога освободиться, Войнова пустила Ватрушку шагом.

  - Нужно собираться за клюквой, - сказала Тиса, оглядываясь на горсти рябины. - Сейчас самое время. Для силуча нужна более твердая с бледным боком ягода, в ней наибольшее количество полезных веществ. Залитая ключевой водой, клюква может храниться всю зиму. Но для силуча, наоборот, надо дать сначала ей подвялиться.

  - Я в вашем распоряжении.

  - Отправимся в конце недели, - решила Тиса.

  - Почему не раньше? - удивился шкалуш.

  - Раньше не стоит. Пусть сначала заживут твои руки.

  - Я же сказал, пустяки, - отмахнулся шкалуш. - Они уже зажили благодаря вашей клеверной мази. А тряпки ношу для важности. Вы же знаете - мы, шкалуши, любим украшения из тканей и ниток.

  - Шутник, - улыбнулась Тиса, посмотрев на цветной шнурок на шее юноши. - Ладно. Хорошо. Тогда в среду.

  Шкалуш довольно откинул назад голову и пришпорил Буя. Войнова проследила за юношей взглядом.

  Через некоторое время они выехали к лесополосе, теперь по прямой до части недолго осталось.

  - Только вот лотков нет под клюкву, - подосадовала Тиса. - Кладовщик не дает.

  - Мы его настоятельно попросим, - шкалуш поравнял Буя с Ватрушкой.

  - Шилыча-то? Бесполезно, - покачала головой девушка. - В части ему никто не указ. Разве что отец.

  - Так в чем проблема? Попросите капитана.

  Тиса фыркнула:

  - Не хочу. Лучше пересыплю рябину на подоконник.

  - Не стоит, - сказал Трихон. - Я поговорю с кладовщиком.

  Бесполезная затея, хотелось сказать Тисе, но она промолчала. Ее грело участие юноши. Витер, как помнится, сразу отказался помочь. Старшина знаком с нравом Шилыча. А новобранец еще надеется. Со смерти матери она росла самостоятельной, сама по себе, как камышовая кошка. Привыкла всегда полагаться только на себя, изворачиваться и падать на четыре лапы. И лишь сейчас стала понимать, как приятно иногда опереться на чье-то плечо.

  - А каховик? - спросил Трихон, возвращая Тису из раздумий. - Когда мы пойдем в скалы?

  Войнова подумала, что шкалушу наверно особенно хочется побывать в месте, которое ему напоминает о доме. Однако здесь она вынуждена будет его огорчить.

  - Думаю, что наши поиски закончились, - сказала Тиса. - Давно стоило признать, что затея найти каховичную жилу провальная. Но мне видимо, что тому жеребцу нужно несколько раз крикнуть 'Тпррру', чтобы я остановилась.

  - И что же, вам уже не нужен камень? - поднял брови юноша.

  - Нужен, и очень. Только я другим способом постараюсь его достать.

  - Каким же, если не секрет?

  - Не секрет. Только не смейся. Я выиграю деньги на городской ярмарке и куплю на них камень.

  Трихон тихо присвистнул.

  - Думаешь, у меня не получится? - остановила лошадь Тиса.

  - Нет, я подумал совсем о другом. Я подумал о том, что Зое повезло, что у нее такой друг, как вы, Тиса Лазаровна. Сделала бы то же самое она для вас?

  Войнова пустила Ватрушку шагом.

  - Я это делаю больше для себя, чем для нее, - сказала Тиса, отведя взгляд к горизонту. - Трудно объяснить.

  Шкалуш не стал пытать ее.

  Небо позолотили первые лучи заката, когда они въехали в часть. Передав лошадей Зошику, Трихон повторил свое желание поговорить с кладовщиком. Тиса согласилась без особой надежды на удачу. У дверей складской она в нерешительности остановилась. Трихон постучал в дверь.

  - Кого там демоны принесли? - послышался дребезжащий голос. За дверями зашаркали шаги. Открыв верхнюю половинку двери, Шилыч подозрительно уставился на пришедших своими выпуклыми глазами. - Чего вам надо?

  - Вечер добрый, Ван Шилыч, - проговорил Трихон.

  - Кому добрый, а кому паши здесь как волу в поле, - огрызнулся кладовщик, тряся обвисшими щеками, словно пес. - Коли просить чего пришли, так зря.

  Девушка посмотрела на Трихона с видом: 'я же говорила'.

  - У меня вас таких знаете сколько? Клянчут тут, добро разоряют. А потом разве кто назад что приносит? Нет.

  Кладовщик сощурил глаза на девушку:

  - Вы как помнится, Тиса Лазаровна, мне четыре лотка должны.

  - Я их еще пользую, - быстро проговорила Тиса.

  - Вот и пользуйте, - продребезжал кладовщик. - Только не забудьте отдать потом. Разор один от вас.

  Трихон заглянул за спину кладовщика - на заставленные под завязку складские полки.

  - Она вернет обязательно, - сказал шкалуш, выйдя вперед и принимая на себя колючий взгляд Шилыча. - Но сейчас будьте добры, дайте Тисе Лазаровне еще три лотка, - произнес шкалуш ровным тоном.

  Шилыч некоторое время, не моргая, смотрел на новобранца. Тиса каждую секунду ждала крика, - что-нибудь о наглости, разоре и драконе, к которому им надо пойти с такими просьбами. Но Шилыч только сморгнул и проговорив: 'Сейчас принесу', - исчез в глубине склада.

  Тиса не поверила своим ушам:

  - Он что, согласился? - прошептала она.

  Тонкие губы юноши осветила задорная улыбка:

  - Вежливость творит чудеса.

  Шилыч вынес лотки и вручил их шкалушу.

  - Спасибо, Ван Шилыч! - поблагодарил юноша. - Очень выручили. Тиса Лазаровна вернет их, как только сможет.

  - Хорошо. Не торопитесь, у меня они все равно без дела валяются, - продребезжал Шилыч.

  Кладовщик закрыл половинку двери. Лязгнул засов. Трихон поставил по-чивански лотки на голову и зашагал по дорожке. Тиса, все еще не веря в удачу, семенила следом.

  Чердаком уже завладели вечерние сумерки. Трихон сгрузил лотки на глиняный пол и оглянулся:

  - Сухое местечко.

  - Да, - девушка развела руки. - Здесь я сушу сырье для снадобий...

  Новобранец тронул пучки трав, и они заплясали на веревке. По привычке Войнова взяла лопатку и помешала плоды черноплодной рябины.

  - Хороший обзор на площадь.

  Тиса обернулась, чувствуя неудобство от того, что шкалуш раскрыл ее наблюдательный пункт. Трихон замер у окошка, оглядывая плац. В свете заката его профиль показался девушке незнакомым.

  - Так удивительно, что Шилыч дал лотки, - произнесла Тиса, стараясь сбросить наваждение.

  - Надо верить в людей, - не двигаясь, произнес Трихон.

  - Пожалуй.

  Войнова подошла к шкалушу. Сумрак чердака продолжал играть воображением девушки. Он словно стирал границы. Отчего-то ей невыносимо захотелось прикоснуться к плечу Трихона и сказать спасибо.

  - Спасибо, - произнесла Тиса, не решаясь поднять руку.

  Шкалуш отстранился от окна, и повернулся к ней. Лицо юноши поглотил мрак.

  - Не за что, - голос прозвучал в тишине оглушительно ясно.

  Тиса скорее почувствовала улыбку, чем разглядела.

  Близость шкалуша неожиданно вдруг показалась девушке невыносимой.

  - Уже поздно, - прошептала она. - Надо спускаться вниз.

  Новобранец проводил капитанскую дочь до крыльца и убежал в казарму.

  Тиса нашла Камиллу за чашкой чая в столовой. Два латунных фонаря под потолком освещали комнату дрожащим светом.

  - Тиса! Наконец пришла, - улыбнулась ей кухарка. - Как же ты без обеда сегодня, лапушка?

  - Я поела в гостях у знакомой, - Тиса присела на скамью рядом с женщиной.

  - Будешь ужинать? У меня есть замечательное чиванское рагу с бараниной.

  Войнова покачала головой. Есть совершенно не хотелось.

  - Так отощать недолга, коли есть не будешь, - проворчала беззлобно кухарка. - Ничего, я вас на Жнух-то побалую. В пятницу скупаться с Цупом поеду.

  - Ой, Камилла, я забыла, - сказал Тиса. - Денег хватит на покупки или добавить?

  - Пока не надо. Ну, может быть совсем немного, разве что. Так-то у меня запасы есть, но уж больно базар всегда хорош под горку-то.

  - Хорошо, я завтра же тебе набавлю.

  Девушка поднялась со скамьи.

  - Зачем ты прячешь яблоки? - спросила Тиса, извлекая фрукты из буфета.

  - Так чтобы новобранцы не стянули, - крякнула кухарка. - А то видела я их: наберут целую дюжину без спроса.

  - Это кто же?

  - Да Якшин. Вот уж от кого не ожидала.

  - Трихон? - удивилась Тиса. Она не помнила его хотя бы раз с яблоком в руках.

  - Он самый. Думал, что я не вижу. Так что ты будь с ним осмотрительнее, детка. Вы в последнее время сдружилась, смотрю. Не пропало ничего у тебя?

  - Нет, кажется - покачала головой Тиса. - Когда, говоришь, это было?

  Кухарка отхлебнула чай из блюдца.

  - Ты как раз в карантине лежала. Смотрю в окно, а он карманы себе набивает, шельмец...

  Кухарка продолжала говорить.

  - Почему ты улыбаешься, Тиса? - спросила Камилла, заметив странное выражение на лице девушки.

  - Просто так, - Войнова погладила кухарку по круглому плечу и поцеловала в макушку. - Я пойду к себе. Не обидишься?

  Камилла не обижалась и пожелала девушке хорошо отдохнуть и выспаться.

  Закрывшись у себя в комнате, Тиса продолжала улыбаться. Это Трихон приносил ей яблоки в лечебницу, она могла бы и раньше догадаться. Тиса и не подозревала, что этот факт доставит ей радость. Полоща лицо над умывальником, она перебирала прошедший день. Жесты, взгляды, слова, в которых она усматривала намеки. Неужели Марика права, и он к ней неравнодушен? Или вежливость она принимает за чувства?

  Подсев к столику Тиса взглянула в зеркало. Медовые глаза шатенки, сидящей напротив, лучились светом. Что с ней? Мальчишка, юнец, возможно, влюбился в нее, а она сияет. Ну, не дура? Тиса бухнулась в кровать и натянула на себя одеяло.

Глава 19 - Клюква

  /Обжигающий след/

  Утро ворвалось ярким светом как в комнату, так и в голову Тисы. Утро - это вам не вечер. Утро протрет глаза, освежит мозги, встряхнет как следует, выбьет из вас лень и глупые мысли. Единый, о чем она вчера только думала? И это она, которая смеялась над героинями романов, с первого взгляда влюбляющихся в своих спасителей? Тиса с укоризной покачала головой отражению в зеркале.

  Десять лет разницы в возрасте - это та пропасть, через которую не перепрыгнешь при всем желании.

  Чтобы совсем прогнать глупые мысли, Тиса решила день посвятить заботам. Она, как и обещала, добавила денег Камилле на покупки. В доме не без помощи Ули и новеньких новобранцев вымылись подоконники и перила лестницы. Вместе с Агапом Фомичом Войнова перечитала список составляющих для силуча. Все есть. Почти. Осталось только собрать клюкву и подсушить с недельку на чердаке. Она скоро научится сама варить силуч. Этой мыслью Тиса подогревала себя. Который год она просила Агапа доверить ей приготовление, но старик все отказывал. И сейчас ее давняя мечта могла сбыться. Но почему-то великой радости она не чувствовала. Почему так бывает? Ждешь, мечтаешь, а когда дается, уже и не таким важным оказывается.

  Трихон появился только после полудня. Тиса выпалывала сухие цветы в палисаднике у лечебного корпуса. Только сейчас девушка поняла, что подспудно каждую секунду ожидала появления шкалуша.

  - Добрый день, Тиса Лазаровна, - поздоровался новобранец.

  - Добрый, - Войнова лишь мельком взглянула на шкалуша. Юноша приветливо наблюдал за ней, держась за частокол ограды. Руками в перчатках Тиса перенесла охапку травы в кучу, ощущая, как растет досада в душе. Досада на себя саму.

   - Давайте, я вам помогу?

  - Не надо, - быстро ответила девушка. - Тут дел мне одной мало. Спасибо, Трихон. Иди.

  Шкалуш не сдвинулся с места. Тиса прошлась граблями по траве. Палая листва не слушалась, так и старалась увильнуть из-под деревянных зубьев. Ну, чего он стоит?

  - Да, я хотела попросить тебя, - вспомнила Тиса. - Сходи в конюшню, дай побольше овса лошадям. Надо их покормить перед дорогой. И у стойла Ватрушки я оставила четыре корзины. Проверь, пожалуйста, исправность крепежей к седлу. Кажется, у одной отлетел крючок.

  Шкалуш ушел. Тиса поглядела юноше вслед. Соберем клюкву, и надо заканчивать эти парные прогулки, подумала она. Так будет правильно. Девушка сгребла все листья в кучу и подожгла. Дымок пугливо потянулся над землей. Войнова долго наблюдала, как медленно тлеет листва. Тонкая змейка огня обтачивала листок за листком, оставляя после себя горстки пепла. Подул ветер и накрыл девушку дымом.

  Прохладное утро среды ознаменовалось молчанием. Они встретились в конюшне. Безмолвно обменялись кивками. Трихон за пару дней понял настроение девушки и не заговаривал. Так в молчании они выехали за ворота в рассветные сумерки. Погода обещала быть ясной, но ветреной. Тиса порадовалась, что надела поверх платья теплую безрукавку. Девушка повела лошадей к южному краю Гартового болота - самой дальней точке от башни пропащего колдуна. Именно сюда за клюквой без боязни ходили местные жители. Лес встретил путников тишиной. Лишь изредка набегал ветерок и мял пестрые кроны, осыпая седоков листьями. Потревоженная шорохом шагов, закричала сипуха в дупле. Лес медленно просыпался ото сна.

  Прибыв на место, путники спешились. Привязав лошадей, отправились за ягодой. Вскоре Тису постигло разочарование, - клюква исчезла! Жалкие крохи виднелись то тут, то там, на ковре из восковых листочков. Неурожай.

  - Наверняка, это из-за вэйна и его волшбы, - ворчала Тиса, огорченно оглядывая мох. - Хорошего дождя уже месяц нет. Того и гляди, скоро болота иссохнут.

  Эдак они месяц будут только собирать положенную норму, на что Войнова никак не рассчитывала.

  Девушка отвязала Ватрушку:

  - Давай-ка проедем на север, - сказала она Трихону.

  Возможность остаться без клюквы страшила ее больше, чем далекая невидимая глазу Гартова башня и охраняющий ее чернокожий латник.

  Буквально через час медленной езды по лесу они заметили, как на кочках во мхе стали показываться россыпи розовой клюквы. Но Тисе показалось еще мало. Углубившись на север еще пол версты, девушка велела спешиваться. Смелость себя оправдала. Они сразу нашли поляну, сплошь покрытую клюквенным ковром. Собирали клюкву в корзины. Пару раз Тиса натыкалась на Трихона и мысленно чертыхалась на свою неуклюжесть. В конце концов, она взяла пустую корзину и туесок и отправилась подальше от шкалуша искать другую поляну.

  Трихон хмуро проследил за нею взглядом.

  - Далеко не ходите. Там уже Гартова топь начинается.

  - Тебя забыла спросить, - прошептала Тиса себе под нос.

  Поддавшись плохому настроению, девушка подошла ближе к топяным оконцам, хотя клюквы на кочках там было не больше, чем на поляне.

  Тиса перепрыгнула с кочки на кочку. Потом на другую, еще и еще.

  - Туда нельзя! Тиса Лазаровна! - раздался отдалённый крик за спиной.

  Сетуя на назойливость Трихона, Войнова нагнулась и собрала во мхе горсть ягод. Бросив ягоды в туес, она повернула голову. И увидела бегущего к ней рудненца. Девушка не успела удивиться, как за спиной послышался плеск. Тиса обернулась и в ужасе окаменела...

  Высокий, метра в два роста, облепленный болотной грязью и обвитый гнилыми нитями кореньев - из топи поднимался Черный Латник. По его широкой черной груди, обтянутой кольчугой сочилась болотная жижа. Латник повернул голову, и пустые глазницы уставились прямо на девушку из-под нависшего шлема.

  В голове Тисы стучало наковальней одно слово - 'Беги!', но ее ноги словно вросли в землю и превратились в кривые стволы сосен.

  Будто во сне Войнова наблюдала, как Латник потянул к ней чернокожие руки...

  Толчок в плечо.

  - Отойди, дуреха! - глухой голос шкалуша рядом.

  Тиса даже не сразу поняла, что произошло. В одно мгновенье Трихон одной рукой задвинул ее к себе за спину, а второй выхватил дубинку и поднял навстречу чудищу:

  - Сгинь! - прокричал шкалуш.

  Распахнув глаза, Войнова так и продолжала безвольно стоять позади юноши. И только когда рот латника раскрылся и из него пошли пузыри, Тиса от отвращения резко отпрянула. И провалилась в топяное оконце по пояс. Холодная жижа тут же сковала ее, словно рыбешку во льду. В отчаянии, мало понимая, что она делает, Тиса потянулась к кочке, но пальцы лишь обрывали травинки мха. Не в силах за что-то ухватиться, Тиса почувствовала, как ее тело медленно втягивает в себя трясина.

  - Трихон! - позвала она в панике. Вместо крика из горла вырвался жалкий хрип. - Трихон!

  Слава Единому, шкалуш услышал, обернулся. Тиса за его спиной с замиранием сердца увидела кольчужную спину удаляющегося латника. В следующую секунду чернокожего со странным клокотом проглотило болото. Тиса облегченно выдохнула, не замечая, что уже по грудь в воде.

  Шкалуш резким движением, в котором угадывалась злость, протянул Тисе дубинку тонким концом. Девушка ухватилась и почувствовала, как ее с силой буквально выбросило на кочку.

  Серые глаза снова оказались близко. Прямо как тогда на свадьбе, подумала Тиса. Только тогда они колко искрились, словно иней. А сейчас налились грозовой темнотой.

  - Вы целы? - парень осмотрел ее с головы до ног, словно заправский лекарь. Не дождавшись ответа, он повернул к себе подбородок девушки.

  Тиса кивнула, чувствуя комок в горле.

  - Он ушел, все позади, - успокаивающе произнес шкалуш. Видимо, он приписал ее молчание к шоку. Наверно, так оно и есть.

  Тиса застучала зубами.

  - Вы продрогли.

  Трихон легко поднял ее на руки.

  Войнова ощутила лбом шершавую щеку, и сердце предательски заныло.

  - Зачем ты это делаешь? Я сама, - попыталась сопротивляться Тиса. Юноша не ответил, лишь крепче прижал ее к груди. Войнова уступила. И, закрыв глаза, опустила голову на мужское плечо. Сказал бы ей кто-нибудь еще месяц назад, что она будет льнуть к груди шкалуша, она рассмеялась бы шутнику в лицо.

  У лошадей Трихон спустил девушку на ноги.

  - Держитесь за Ватрушку.

  Тиса почувствовала сожаление, когда твердая рука отпустила ее талию. Убедившись, что девушка стоит, шкалуш снял с седла Ватрушки Тисин рюкзак и принялся по-хозяйски в нем рыться.

  - Вам надо переодеться, - сказал он, доставая из мешка ее старые штаны для лазания по скалам.

  Затем под протестующее мычание Тисы Трихон расстегнул пуговицы и стянул с себя солдатскую куртку, оставаясь в нательной рубахе.

  - Наденете это.

  - Но... - нерешительно протянула Тиса.

  - Вы это сделаете, если не хотите, чтобы я сам переодел вас как ребенка, - пригрозил шкалуш и отвернулся.

  Поглядывая исподлобья на спину юноши, Войнова стянула с себя мокрые одежды. Надев сухое, сразу почувствовала, как тело начало согреваться. Трихон повернулся:

  - Вам идет.

  - О, только прошу без комплиментов, - покачала головой Тиса с вымученной улыбкой на губах. Сейчас она не краше солдата в окопе.

  - Рад, что вы приходите в себя, - Трихон приблизился и снял с волос девушки болотную зелень. Тиса опустила ресницы, боясь выдать взглядом свои мысли.

  При десяти годах форы, она чувствует себя ребенком рядом с ним. Разве это правильно?

  - Думаю, с клюквой на сегодня закончили, - шкалуш сложил мокрую одежду Тисы в свободный мешок и приторочил к своему седлу.

  После того, как к седлам прикрепились корзинки с клюквой, Трихон сходил за пустой, брошенной у топи. Тиса с тревогой дождалась его возвращения. Корзинка отправилась на свое место - на бок Ватрушки. Затем шкалуш усадил Тису в седло. Ноги ее плохо слушались.

   - Можно отправляться в часть, - новобранец вскочил в седло Буя и потянул поводья, разворачивая лошадь.

  - Нет, - покачала головой Тиса, представив себя на улице Увега в мужской одежде, а еще лицо отца, если вдруг он заметит ее по прибытии. Это недопустимо. - Мы поедем к заброшенной мельнице, - сказала она. - Это не далеко от Увега. Там я почищу одежду в реке.

  После минуты пререканий, шкалушу пришлось сдаться. По пути к мельнице Войнова пришла в себя настолько, что смогла собрать мысли в кучу:

  - Трихон, спасибо, - сказала Тиса, понимая, что повторяется. Когда она успела уподобиться говорящей вороне, каркающей одно и то же из раза в раз? - Похоже, я продолжаю влипать в неприятности.

  - Да уж, в этом постоянства вам не занимать, - сказал шкалуш, запалив самокрутку.

  - Я не должна была подходить так близко к Гартовой топи, - призналась Тиса. - Ты меня предупреждал.

  - Но разве такая храбрая девушка будет слушать кого-то?

  Тиса поняла иронию и горько усмехнулась, вспомнив ужас, когда она увидела это чудо болотное. Она даже забыла о ножах у голенища. Да уж, храбрая мокрая ворона.

  - Мне жаль, что вы пережили этот страх, Тиса Лазаровна, - искренне сказал шкалуш. - Эти места совсем не для милых барышень. Теперь особенно.

  Тиса хотела было возразить, но промолчала. Что бы она сейчас не говорила, это только слова. На деле же она оказывается не такая сильная, как ей представлялось.

  Вскоре лес расступился и вывел их к Веже. Еще не запруженная вольная река текла с видимым течением. Старая водяная мельница чернела над лукой реки. Колесо не крутилось, но иногда поскрипывало под силой ветра и воды. Сквозь прогнившие доски мостка ведущего к мельнице светился бурлящий черный поток, и желание оглядеть постройку изнутри у Тисы сразу пропало. Они расположились поодаль от мельницы у покосившегося, но еще довольно крепенького сарайчика заросшего терновником. Пока Тиса полоскала свое платье в реке, шкалуш разжег костер и устроил что-то вроде сушилки: вбил две высокие палки и на них водрузил третью - перекладиной. Войнова вывесила на нее платье. Затем вернулась к реке и сняла ботинки. Темная холодная вода клубилась водоворотами. Смыв с наслаждением грязь со своих ног, Тиса подумала прополоскать ботинки.

  - Дайте мне, - парень бесцеремонно забрал у нее обувь. - Идите-ка лучше к костру, погрейтесь. Или, давайте, отнесу, чтобы ноги не пачкали?

  - Ну, уж нет, - покачала головой Тиса. - Хватит меня сегодня таскать.

  - Мне ж не в тягость.

  Тиса улыбнулась смущенно в ответ. Затем по траве на цыпочках вернулась к костру и присела на сухое бревно, принесенное из-под стрехи сарая шкалушем. Девушка вытянула к огню ноги. Как тепло! Костер горел ровно горячо с треском, словно давно разведённый. Тиса посмотрела на берег, где парень полоскал ее опорки. Марика явно ошибалась в приоритете. На ее месте она выбрала бы не вэйна, а Трихона. А Филипп... Одним словом - вэйн.

  Парень вернулся, привязал мокрые ботинки рядом с платьем и пропал в сарае. Вынув из рюкзака узелок со снедью, Тиса развязала его. Торопиться некуда, подумала она, а есть хочется так, что, будь у желудка руки, давно бы ложкой по стенкам колотил. Каравай хлеба, кусок свиного окорока, кислые огурчики. И даже настойка, про которую девушка совсем забыла. Вот чем согреться можно-то! А она - лопух. Пока шкалуш искал в сарае сухие дрова для костра, Войнова отхлебнула настойки. Жидкость обожгла язык и погнала горячую кровь по телу. Тиса порезала хлеб и окорок ножом из своего арсенала и позвала шкалуша откушать.

  Трихон подложил сучков в костер и присел на бревно рядом. Они дружно накинулись на еду. Спустя некоторое время голод уступил место приятной усталости. Тиса подумала, что если она наклонится в бок, то их плечи соприкоснуться. Неразумно было пить настойку на голодный желудок, одернула себя Тиса.

  - Я не могу понять, как ты смог прогнать латника? - спросила девушка, доедая огурчик.

  - Сам не знаю, - передернул плечами новобранец. - Возможно, он испугался моей дубинки.

  Тиса хихикнула.

  - Я, конечно, сглупила, что близко подошла к топи. Но не думай, что я полный валенок, - Войнова на показ сощурила глаза. - Как ты прогнал рыцаря, Трихон?

  Паренек не спешил отвечать.

  - Это оберег такой? Или врожденная способность всех из народности шкалушей? - пытала Тиса.

  - Оберег - ответил Трихон, нехотя.

  - Эти веревочки? - девушка скосила глаза на нитяное кольцо на указательном пальце.

  - Угу, - промычал шкалуш.

  Распространяться об оберегах парень явно не желал, ну да ладно.

  - Что ж. Я должна благодарить Единого за то, что ты оказался рядом. Вживую этот рыцарь еще ужасней.

  - Вживую? - удивился шкалуш.

  Ну что за болтливый язык.

  - Я не правильно выразилась, - поправилась Тиса. - Просто я знаю Латника по рассказу Рича. Он тебе не говорил, что на спор ходил ночью на болото?

  Шкалуш отрицательно покачал головой. Тиса поведала коротко приключение Рича, радуясь, что избежала щекотливой для себя темы.

  - Вы лечите мальчика, - сказал Трихон.

  - Да, Агап продолжает процедуры, хотя надежда на исцеление почти угасла, - Тиса вздохнула. - Но прерывать лечение - это все равно, что сказать ребенку, что он останется калекой навсегда. Рич так верит в это предсказание.

  - Какое предсказание?

  - Прорицательница из его табора сказала, что он исцелится в этом городе. Но мне порою кажется, что они мальчика просто бросили. Я бы многое отдала, лишь бы он поправился.

  Шкалуш молчал.

  Тиса украдкой скосила глаза на юношу. Тот, не моргая, смотрел в костер и думал о своем. В глазах отражался огонь.

  - А ты откуда, Трихон? - спросила Тиса. - Нет, я, конечно, помню что ты из Рудны. Но кто твои родители?

  Шкалуш посмотрел на Тису так, словно старался разгадать, чем продиктовано ее любопытство.

  - Я плохо помню своих родителей, - произнес он. - Они давно умерли.

  - О, извини.

  - Это больше факты, чем воспоминания, - Трихон покачал головой. - Отец был храмным лекарем. Когда миссия предложила ему отправиться в одну угасающую деревеньку, он, не задумываясь, согласился. И тем самым подписал приговор себе и матери.

  Парень подложил в огонь ветку хвороста, выпавшую из костра.

  - Больше половины жителей деревни уже были заражены. Болезнь забрала родителей, но пожалела ребенка.

  - Тебя.

  - Да, - согласился невесело шкалуш. - Меня забрали к себе брат отца и его жена.

  - Тетя с дядей, значит, - улыбнулась Тиса, радуясь, что тяжелая тема позади. - Ты много знаешь для своего возраста. Наверно они люди с широким кругозором.

  Трихон усмехнулся:

  - Не знаю как кругозор, но ремень у Прокла был широкий. Он был из тех, кто считал, что строгое воспитание - залог образования. Порка племянника являлась для него ежедневной обязанностью.

  Тиса негодующе хмыкнула.

  - О, только не жалейте меня, Тиса Лазаровна, - усмехнулся новобранец. - Я ведь тоже не подарочек. Бежал из дома в малолетнем возрасте, стащив у дядьки припрятанные деньги. Три года бродяжничества преподнесли мне уроки лучше всех учителей.

  - А потом? Ты вернулся домой?

  - Нет, - он снова созерцал костер. - Меня приютили добрые люди. Дали мне кров, еду и тепло, которых у меня не было.

  Шкалуш плотно сжал губы и надолго замолчал. Похоже, она все же умудрилась его расстроить.

  Тиса тронула серебряные часы на руке, вдруг почувствовав желание поделиться в ответ:

  - Эти часы мне достались от мамы, - сказала девушка.

  Трихон повернул лицо к ней, ожидая продолжения.

  - К маме они перешли от прабабушки Ефросинии. Она была вэйной.

  - Понятно теперь, почему вы их носите при всей вашей неприязни к колдовскому роду, - произнес Трихон. - Память.

  - Да, - слабая улыбка на мгновение осветила лицо девушки и также быстро исчезла. - Мама мечтала отдать меня в школу-пансионат в Оранске. Наместный колдун насоветовал. Я думаю, если бы не Гарт, возможно, она бы так и не решилась. Но эти вэйны любят совать нос в чужие дела, - с раздражением в голосе сказала Тиса.

  Девушка отвела взгляд от огня на качающиеся под ветром камыши, что окаймляли противоположный берег реки.

  - Я не хотела ехать, - помолчав, продолжила Тиса. - Капризничала, обижалась на мать. Я просто страшно боялась остаться в чужом городе одна. Но мама настояла. Помню, как мы уселись в почтовую карету. Она хотела меня обнять, но я откинула от себя ее руку и отсела к окну. Дулась. Глупая. Я тогда не знала, что истекали последние минуты с нею рядом.

  Девушка опустила ресницы, чувствуя знакомую боль в душе.

  - На перевале через Теплые что-то случилось с колесом. Карета стала заваливаться. Она вытолкнула меня в последний момент, а сама не успела...

  Тиса погладила трещину на крышке циферблата.

  - Часы остановились там.

  Боль в душе перелилась через край. И неожиданно потекли слезы. Тиса постаралась их сдержать. Но Трихон накрыл горячей ладонью руку девушки. И от чужого сочувствия Войнова совсем разревелась, а может быть, это сказывалась пресловутая настойка. Слезы, которые девушка копила в себе долгие годы, наконец, нашли выход.

  - Ну-ну, - старался успокоить ее Трихон. Видя, что девушка не на шутку расстроилась, подвинулся и слегка приобнял за плечи. Тиса уткнулась в грудь паренька, чувствуя как от горячих слез намокает под щеками его рубаха.

  Сквозь всхлипы Тиса прошептала:

  - Я не успела сказать ей, что люблю ее, не смотря на все глупые обиды.

  - Она знает это. Знает - прошептал девушке на ухо Трихон и поцеловал ее в лоб. - Не плачьте.

  Тиса обомлела. Это было как послание с небес - поцелуй в лоб. Мама всегда целовала ее так. Шкалуш даже не догадывался, что он сделал.

  Тиса подняла удивленное заплаканное лицо. Трихон улыбнулся:

  - Так уже лучше, - сказал он, стирая мизинцем со щеки девушки последнюю каплю.

  Полные сочувствия серые глаза оказались так близко, что у Тисы закружилась голова. Она опустила взгляд на губы юноши. Тонкие, без намека на женственность. Единый!

  На удивление - помощь свыше пришла незамедлительно. Подул ветер и сорвал платье с перекладины. Это вернуло Тису на землю. Девушка вскрикнула. И Трихон поспешил поймать платье.

  Только сейчас она заметила, что небом завладел пунцовый закат.

  - Высохло, - с сожалением сказал шкалуш, поднося ей платье.

  Удивительно, но обувь тоже просохла.

  - Пора домой, - сказала Тиса.

  С платьем под мышкой девушка отправилась за мельницу переодеваться, оставив шкалуша у костра. Пылающая в закате Вежа и здесь клубилась водоворотами. Пребывая в смятении чувств, Войнова застегивала пуговицы воротника. Пальцы слушались плохо. Боже, минуту назад она была так близка к тому, чтобы бесстыдно поцеловать юнца. Это просто несусветная глупость с ее стороны! Марика будет с ним счастлива, неожиданно подумала Тиса. И эти мысли чуть не заставили ее снова расплакаться.

  Русалка не права, назвав ее счастливой. По крайней мере, не сейчас. Еще месяц назад в ее душе царила пусть не гармония, но убежденность в здравости своих мыслей и действий. А сейчас... Взглянув, на танцующую реку, она почувствовала решимость сделать то, в чем до сего сомневалась. Если ее слова сделают Илу хоть немного счастливее в ее безрадостном существовании. Тиса подошла к кромке реки и, опустив пальцы в воду, позвала:

  - Ила!

  Ждать пришлось не долго. На этот раз Тиса не испугалась. Из воды показалась голова русалки, и течение заиграло ее длинными волосами. Окрашенные закатом они уже не казались такими белыми как раньше. Закат слепил и не давал разглядеть лицо Илы. И если бы Тиса не знала, кто перед ней, то русалка вполне могла бы показаться обычной девушкой, купающейся в реке.

  - Тиса... ты?

  - Да. Я отдала твой венок, Ила.

  - О! - пропела русалка.

  - Маняше очень понравился твой подарок. Она просила передать, что никогда не забывала тебя, всегда будет помнить и любить. А также будет молиться о твоей душе Единому.

  Ила улыбнулась почти счастливой улыбкой.

  - А какой у нее жених?

  - Кажется, вполне хороший парень и любит ее. И она его тоже.

  - Это хорошо. Маняша заслуживает счастья.

  - Да, она славная девушка.

  - Спасибо, Тиса! - поблагодарила русалка. - Я буду помнить, что ты для меня сделала.

  - Не за что.

  Речная дива махнула на прощание рукой, сверкнув перепонками меж белых пальцев, и исчезла под водой. Войнова почувствовала, как в ее душе потихоньку утихает буря. Она вернулась на поляну. Пока ее не было, шкалуш уже свернул привал: затушил костер и упаковал вещи.

  Со словами благодарности Тиса отдала юноше его куртку. У бока Ватрушки, девушка помедлила, затем произнесла:

  - Трихон, ты прости, я тут расплакалась, как девчонка.

  Опустив голову, Тиса коснулась мочки уха.

  - Я не должна была потакать своей слабости и тем ставить тебя в неловкое положение.

  - Все в порядке, Тиса Лазаровна, - сказал шкалуш.

  - Прошу, забудь мою непрошеную исповедь. Иначе я буду чувствовать себя виноватой.

  - Считайте, что ничего не было, - парень отвернулся и проверил подпруги, лишь для того, чтобы занять чем-то руки.

   Он подсадил девушку в седло. На пути к дому они почти не разговаривали.

  На подъезде к части им повстречалась сменная станица. Тиса заметила среди военных Витера. Старшина окинул встречных тяжелым взглядом. Войнова вздохнула. Похоже, Витер еще не скоро успокоится.

  Они въехали на территорию части. Пристроив лошадей Зошику, Трихон сказал капитанской дочери, что сам отнесет клюкву на чердак и пересыплет в лоток. Девушка не стала спорить. Усталость и впрямь валила ее с ног. День оказался слишком тяжелым как для тела, так и для души.

Глава 20 - Соглашение

  /Обжигающий след/

  Первым делом после позднего завтрака, Тиса поднялась на чердак. Шкалуш действительно, как и обещал, высыпал ягоды в лоток. Девушка потрогала клюкву ладонью - крупная красивая. Но только один лоток, когда нужно три. Хорошо бы в ближайшее время собрать еще, ведь дальше пойдут уже предпраздничные дни. Вспомнив Черного Латника, Войнова поморщилась. Она не горела желанием возвращаться на болото. Снова всплыли мысли о шкалуше, но Тиса погасила их усилием воли. С непрошеными мыслями иногда получается поступать так же, как ранее с видениями. Загонять их в дальний уголочек памяти.

  Сегодня она проснулась с тяжелым сердцем. И не покидая постели, долго лежала, переосмысливая вчерашний день. К сожалению, думы не радовали. Тиса посмотрела правде в глаза. Она слишком заинтересовалась шкалушем, не желая того сама. И тем самым собственными руками перечеркивает сложившуюся дружбу. Глупая!

  Со вздохом Тиса направилась в гостиную. Там сидя за кособоким столиком, девушка написала записку Ганне. В ней пригласила подругу встретиться на базаре завтра пополудни и поговорить о Зое. На конюшне Тиса нашла Цупа и попросила его завести записку в гимназию. Возница как раз скоро собирался в город по делам Жича.

  Войнова завернула за конюшню к поленнице. Хотя, что решат эти последние тренировки? Жнух-то уже вот он - на носу. Но как говорят, перед смертью не надышишься, а настроение таково, что хотелось побыть одной. Повернув полено так, чтобы круглым срезом оно глядело на нее, Тиса нарисовала угольком точку в центре годовых колец. Отмерив шагами расстояние в девять метров, девушка развернулась. Замах над головой. Бросок. Пол оборота. Раз! Нож вонзился ровно в сердцевину полена. Очень неплохо. На Жнухе, чтобы срезать корзину, нужно сделать пять таких точных ударов. И совсем не важно, чем ты сделаешь эти удары: ножом, саблей, стрелометом, да хоть копьем, лишь бы попасть в пять мишеней, каждое размером в подсолнуховое семечко.

  Тиса вытащила нож из полена и сделала еще дюжину ударов. Почти все они приходились на угольный пятачок. Но Тиса все равно была недовольна. В этом году победить должна она - ради Зои. Если не выйдет, придется угнать служебную коляску у собственного отца и продать чиванским перекупщикам. Тиса невольно улыбнулась шальной мысли.

  - Добрый день, Тиса Лазаровна, - голос шкалуша заставил девушку вздрогнуть.

  Юноша оглядел полено с мишенью с одобрением.

  - Не знал, что вы так хорошо владеете ножами, иначе поостерегся бы шутить в ваш адрес.

  Тиса вяло улыбнулась.

  - 'Хорошо' не достаточно для того, чтобы победить, - покачала головой Войнова. - Ты не видел, как стреляет Климыч.

  Девушка прицелилась и метнула нож. И промахнулась. Присутствие шкалуша выбивало ее из колеи.

  - Я уверен, что этот бросок - исключение, нежели правило, - сказал Трихон, выдергивая нож из мишени. - Вы мастерски метаете ножи. Это очевидно. Все, что вам надо - это научиться сосредотачиваться.

  Рудненец вручил нож девушке:

  - Закройте глаза.

  Тиса моргнула.

  - Не бойтесь, - улыбнулся шкалуш. - Закройте, прошу вас.

  - Я не боюсь, - фыркнула девушка, притворив ресницы. - Это какой-то шкалушский обряд?

  - Да, заставлю вас съесть старого сайгака, - пошутил шкалуш и серьезней добавил. - Постарайтесь умерить свое дыхание.

  Тиса послушно выдохнула, усмиряя воздух в легких.

  Легко сказать, подумала она. Она каждой частичкой кожи чувствовала близость шкалуша. Но через некоторое время, все же смогла успокоиться.

  - Хорошо, - продолжил паренек. - Услышьте стук своего сердца. Почувствуйте его...

  Тиса поймала ритм своего сердцебиения.

  - Теперь представьте себя в самом безопасном месте.

  Воображение колыхнулось, и девушка неожиданно ощутила себя прижатой к мужской груди. Шершавая щека, теплые крепкие руки...

  Нет! Плохая идея, плохая. Тиса попыталась безуспешно представить что-то другое. Но сердце уже участило свой стук. Понеслось скачками, словно дикая лань. Дыхание сбилось. Войнова открыла глаза:

  - Не выйдет! В другой раз. И вообще! Мне не до этих игр! - Тиса раздраженно всплеснула руками.

  В порыве скорей закончить разговор и сбежать, девушка заправила нож в ботинок.

   - Есть еще одно упражнение на сосредоточение, - сказал шкалуш.

  - Какое? - буркнула Тиса.

  - Нужно в оживленном месте, где ходит больше всего народа, встать на пути у толпы и попытаться за минуту перечислить, например, имена всех своих однокашников гимназии. Чиванцу же достаточно просто перечислить имена родственников.

  Тиса недоверчиво усмехнулась:

  - Ты серьезно?

  - Вполне, - сказал Трихон, не сводя с девушки глаз.

  'И почему серый цвет все считают блеклым?'.

  Нет, надо уходить, подумала девушка. Она сделала шаг.

  - Но может, вы расскажете мне, что значит 'срезать корзину'? Какие правила в вашей игре? - шкалуш явно не желал ее отпускать.

  - Это не игра, а конкурс, - повернулась Тиса. - Там все просто. Нужно попасть в пять движущихся мишеней, размером с муху. Если попадешь, выигрыш твой.

  Трихон кивнул и собирался задать вопрос. Но неожиданно затрубил войсковой рог.

  - Что это значит? - нахмурил брови парень.

  - Объявление, - протянула Тиса удивленно. - Пойдем, послушаем.

  На внутреннем дворе собралась толпа работников и солдат. Стоя на крыльце, Кубач зачитывал объявление с листка.

  - Довести до сведения. Из чиванской каторги Дахмар, убив пару надсмотрщиков, бежало четверо заключенных, - Кубач кашлянул. - Есть сведения, что беглые намереваются пересечь границу предположительно в наших местах. Преступники вооружены ножами, саблями и стрелометом, - Кубач поднял взгляд от листка и оглядел толпу. - Посему, мил други, не шастайте по лесам и полям, дабы не нарваться на душегубов.

  Тисе показалось, что помощник капитана задержал свой взгляд на ней дольше положенного прежде, чем снова уткнуть нос в листок:

   - Просим всех воздержаться от прогулок в лес, особо в местах близлежащих чиванской границе. Хоть наши станицы и будут блюсти дозор, но осторожность здесь показана каждому.

  После объявления, Кубач откланялся, и толпа, обсуждая новость, стала расходиться.

  Тиса заметила, что Трихон на нее смотрит так, словно чего-то ждет.

  - Вы не считаете это веской причиной не ходить в лес? - спросил шкалуш, словно отец, подталкивающий ребенка к размышлению.

  - Эти беглые?

  - Да, - сказал Трихон. - У Дахмара, как я слышал, дурная репутация. Люди там содержатся не из сердобольных. А вам в последнее время, как мы знаем, не везет.

  Шкалуш ждал ответа.

  - Я не могу, - после короткого раздумья завертела головой Тиса. - Я не могу оставить в этом году часть без силуча. Зимой в морозы без него тяжко станицам придется. А прошлогодний запас почти истощился.

  Войнова услышала окрик и обернулась.

  - Тиса Лазаровна! - старшина Кубач приблизился к ним. - Забыл сказать. Вас в кабинете батюшка ждет.

  Поднимаясь на третий этаж, девушка догадывалась, о чем пойдет речь. Приоткрыв дверь, она заглянула в кабинет.

  - Да, и доставь это письмо Лаврентию Петровичу лично в руки, - сказал отец посыльному, стоя у окна.

  - Слушаюсь, господин капитан! - вытянулся солдат.

  Заметив Тису, отец отпустил посыльного и велел девушке войти.

  - Тиса, тебе следует прекратить свои походы, - без всяких вступлений произнес капитан, усаживаясь за письменный стол.

  Ну вот. Снова этот ужасный приказной тон.

  - Но отец. Как же силуч?

  - Ты слышала о чиванских беглых?

  - Да, но ведь болото находится далеко от границы.

  - Тиса, ты не понимаешь! - раздраженно сказал отец. - В лес сейчас ходить опасно. Понятно?

  Тиса молчала. Две складки на переносице отца грозили слиться в одну. Девушка уже приготовилась к гневному крику, как неожиданно услышала просьбу.

  - Дочь, ты должна меня понять, - произнес капитан устало. - Силуч важен гарнизону, но не настолько. Прошу тебя, не ходи в лес. По крайней мере, не сейчас.

  Отец водрузил очки на нос и стал ворошить бумаги на столе. Однако Тиса чувствовала, что он ждет ее ответа.

  - Хорошо, - после раздумья согласилась Тиса.

  - Отлично. Это все. Иди, - завершил разговор капитан, не поднимая взгляда.

  Когда девушка закрыла за собой дверь, капитан отбросил от себя бумаги и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла.

  Шкалуш ожидал капитанскую дочь, сидя на ступеньке крыльца. При появлении девушки, он поднялся.

  - Увы, Трихон, походы в лес мне заказаны, - ответила на немой вопрос юноши Тиса.

  Новобранец расслабил плечи:

  - Возможно, это самое разумное решение при нынешних обстоятельствах.

  Тиса была согласна, но все же грусть охватила ее. Откуда взялись эти беглые на ее голову? Отнять у нее лес, хоть и ненадолго, равно, что отнять воздух. Да и силуча будет мало, что ж хорошего? И еще это означало, что она освободилась от компании шкалуша. Она сама этого хотела, но не ожидала, что это произойдет так скоро. Но, как говорится, Единый знает, что делает.

  - Благодарю за помощь, Трихон. Можешь возвращаться в строй, - Тиса провела ладонью по шершавому деревянному столбу крыльца. - Впрочем, делай, что хочешь. До конца недели тебя точно не хватятся. Желаю удачи на служебном поприще.

  Слова прозвучали неожиданно сухо, без эмоций. Но возможно, это к лучшему.

  - Вы будто прощаетесь, - сказал Трихон, сощурив глаза.

  - Нет, конечно, - соврала Тиса. - Просто я не вправе больше занимать твое время. Спасибо за все еще раз. А сейчас, прости, меня ждут дела.

  Она оставила шкалуша стоять у крыльца и вошла в корпус.

  'Ну, вот и все'.

  Погруженная в себя, девушка прошла коридором и не сразу услышала странные завывания, доносящиеся из столовой. Толкнув в недоумении дверь, Войнова обнаружила Камиллу плачущей. Кухарка прятала глаза в кулак и сопела носом.

  - Камилла! - охнула Тиса. - Что случилось?

  При виде молодой хозяйки женщина вытерла передником глаза и прекратила завывать.

  - Ничего, - сказала Камилла, вымученно улыбаясь.

  Тиса обняла за плечи женщину:

  - Расскажи мне.

  - Тебе это не нужно, - покачала головой кухарка.

  - Нужно, - не согласилась Тиса. - Ты же мне как родная.

  Девушка поцеловала в мягкую щеку женщину и обняла за плечи.

  - Почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел?

  - Он так и не пришел сегодня, - кухарка уткнулась лбом в Тисину руку.

  - Кто? - не сразу поняла Тиса.

  - Платон, - Камилла всхлипнула.

  - Молочник?

  Ах, вот оно что. Камилла снова промокнула глаза фартуком:

  - Второй день мне Микишка молоко привозит. Сынок его.

  - Вы что, поссорились?

  - Хуже. Он позвал меня замуж. Говорит я вдовец, ты вдова. А я не согласилась. Зачем мне бабе на старости лет свадьба. Люди же засмеют. А он, - Камилла снова всхлипнула. - Он ушел. Даже бидон пустой не забрал.

  Тиса погладила стряпуху по голове. Эх, а она-то близорукая думала, что только у нее печали.

  ***

  Рынок жужжал многоголосьем, как растревоженный улей нерадивого пасечника. Солнце в небе отмерило полдень. В обычные дни в это время вряд ли встретишь на рынке и десятка торговцев. Причиной бойкой торговли являлось, конечно, приближение Осеннего Жнуха. Каждый уважающий себя житель не только городка, но и Увежьей губернии считал своим долгом появиться на базарной площади и, насколько позволит карман, прикупить всё необходимое к празднику. При виде возможной покупательницы румяные дородные тетки тут же всполошились:

  - Хозяюшка, попробуйте! Такого маслица вы нигде не сыщете! Не масло - чудо!

  - Колбасы домашние! Пальчики оближешь!

  - Налетай на каравай! Душистые калачи!

  - Булочки! Сладкие булочки! С изюмом, повидлом, орехом! Попробуйте, девушка.

  - Шали, платки! На любой вкус! Взгляни, красавица!

  Уф. Как хорошо, что покупками занимается Камилла без нее. Тиса не любила базарную суету. Тем труднее будет выполнить то, что она собиралась сделать. Вдохнув воздух полной грудью, Тиса влилась в людской поток. Если она верно поняла то, что говорил шкалуш, то она на правильном пути. Обогнув мясной ряд, девушка остановилась на самом бойком месте. Так теперь вспомнить имена:

   'Луговая Шурочка, Оливна Потехова, Ксения Платова...'.

  Толчок в спину.

  - Что встала?

  - Девушка, не стойте на дороге!

  - Сдвиньтесь в сторону!

  - У, корова!

  Из-за упреков, летящих в ее адрес, Тиса сбивалась и не успевала перечислить бывших гимназисток из класса. В какой-то момент, она думала, что не выдержит. Сжав зубы, Тиса начинала заново. И снова не получалось, - секунды исчезали быстрей, чем хотелось. И лишь когда пришло безразличие, - пусть ее ругают, толкают, ей все равно, - только тогда она, мысленно отстранившись от базарной толчеи, смогла сосчитать всех девочек. Тиса выдохнула.

  У нее получилось! Похвалиться бы шкалушу, с грустью подумала девушка, но она дала себе зарок, что не будет искать с ним встреч.

  В обувном ряду Тиса выбрала ботинки для Рича - добротные из свиной кожи. Осталось надеяться, что не прогадала с размером. Теперь на встречу с Ганной. Намереваясь срезать часть пути, девушка завернула в следующий ряд. Он оказался животным.

  - Петухи! Бойцовые петухи! - кричал краснолицый мужик. - Главный приз Жнуховских петушиных боев в этом году триста рублей!

  Лавку с петухами обступили покупатели, в основном мужчины.

  Смело лавируя в людском потоке, стараясь никому не наступить на ноги и в свою очередь не отведать чужого башмака, девушка выбралась к площади, посреди которой возвышался Храм. Тиса миновала ажурные ворота Святой Обители, любуясь цветущей живой оградой. Доломея умела выращивать розы. Пышные соцветия подставляли солнечным лучам нежные лепестки, которые просвечивались на свету, словно молодое вино. Кажется, цветы не замечали, что осень на дворе.

  Ганна ожидала ее, сложив на лавке сумки с покупками. Подруга была одета в сиреневое шерстяное платье с белым кружевным воротничком - скромно, аккуратно и со вкусом, как всегда. Завидев издали Тису, Ганна взмахнула рукой.

  - Ну, наконец-то, Тисия!

  Войнова сморщила нос. Ганна снова вспомнила старую привычку: называть ее полным именем.

  - Привет, Ган! Давно ждешь?

  - Чуть-чуть. Я была в храме, как и положено, вознесла благодарственную за дары земные Единому и Жнуху. Затем на базаре купила меда, парную рульку, полотенца. Мои ребята горазды вымазаться...

  Ганна остановилась, внимательней глядя на Тису:

  - Ты не важно выглядишь, подруга. Опять видения, да?

  - Да, - соврала Тиса. Ночь и впрямь была беспокойной. Хотя видения здесь ни при чем. Войнова представила лицо Ганны, узнай она причину ее бессонницы, и грустно улыбнулась.

  - Но это пустяки, - заверила Тиса подругу. - Мне нужна твоя поддержка, Ганна.

  - Рассказывай.

  Спустя некоторое время, девушки вошли в лавку 'Все для вас', звякнув дверным колокольчиком. Хозяин столь благозвучного заведения как раз принимал посетителей. Тиса узнала местных шалопаев. В руках Пыжа трепыхался с перевязанными ногами резвый петушок. Другой - Казик, в потертой куртке облокотился на прилавок, чтобы не шататься.

  Не смотря на дурную славу покупателей, толстяк Ландус Зовальский расточал им любезные улыбки: чего не сделаешь, чтобы продать товар-то.

  - Вот пожалте, мил судари! Не дорого. Всего три рубля.

  - Хошь сказать: мой петух всех порвёт, коль я залью ему в глотку твоего дерьмового киселя? - с сомнением пробурчал кучерявый Пыж.

  Даже Тиса, видавшая на своем веку всяких отваров и мазей, с отвращением взглянула на выставленную аптекарем склянку с мутной желеобразной массой. Бедный петух.

  - В точности так, ребятушки. Злобствовать будет люто, не отобьешься.

  Парни переглянулись.

  - Что думать, Корявый?! Берем! - рявкнул Пыж. - Бьюсь об заклад, наш красавчик всем перья выщиплет!

  - Эх! Так и быть! - швырнув на прилавок деньги, Казик загреб банку в карман костлявой рукой. Но не успел отвалиться от стойки, как Ландус, проявив прыткость в желании продать еще что-нибудь, тут же осведомился:

  - А трезвучая не желаете, часом? Очень отрезвляет, прямо таки...

  - Чего? Вот, глупый старикан! Зачем моему петуху твой хренов чай?

  С воплем 'Ты нас обогатишь, птичка!' Пыж ухватил за шею птицу и поцеловал ее в клюв, как та ни старалась увернуться.

  Тут стойкую Ганну всем телом передернуло, что тут же привлекло к ней внимание прославленных мужей.

  - О-па! Ка-азик! Ты глянь-ка, какие кралечки!

  Войнова бросила взгляд на пустующий прилавок. Похоже, у Ландуса тут же появились срочные дела.

  - Ух, какие кружева! - не без труда сфокусировав взгляд, Пыж потянулся к груди Ганны.

  - Да как вы смеете? - возмутилась Ганна, отпрянув назад.

  Тиса сжала легонько ладонь подруги. Пыж наседал:

  - А как звать таких лапонек?

  - Вас это не касается, - угрюмо произнесла Тиса. - Вы купили, что хотели, дайте другим. Иначе...

  - У, какая сердитая барышня! - хохотнул пьяный нахал, снова протягивая руку.

  Секунда, и рука нахала дернулась назад. Ничего не понимающий Пыж уставился на обшлаг куртки, пришпиленный лезвием ножа к деревянному столбу стойки. С лица Пыжа в момент слетела улыбка.

  - Вопросы к нам еще остались? - спросила Войнова, вертя в руке второй нож:

  Ганна испуганно зашептала.

  - Тиса, ты же не собираешься?

  - Тиса? - Пыж в досаде сплюнул на пол. - Уж не славного ли капитана Лазара дочурка?

  - Вот и познакомились, - сказала Тиса. - Вы же этого хотели?

  - Уже нет, - промычал протрезвевший Пыж, высвобождая рукав куртки, разрывая ткань. - Пошли отсюда, братишка.

  Держа дистанцию, парни покинули лавку.

  - И все же. Лучше бы ты сменила свое увлечение холодным оружием на что-нибудь более безопасное, - сказала Ганна, когда дверь за хулиганами закрылась. Надо сказать, ребята очень торопились выйти.

  За прилавком материализовался Зовальский. Он и спит, улыбаясь, что ли? Трус несчастный. Тиса подумала о Зое и постаралась подавить плохой настрой.

  - Чем могу служить, красавицы? А, Тиса Лазаровна! Это вы? Не узнал вас, богатой будете. Как здоровьице Агапа Фомича?

  - Спасибо, хорошо.

  - Вы принесли мне что-то?

  Ландус вытянул шею за прилавок, ожидая увидеть авоську со снадобьями в руках девушки.

  Тиса покачала головой.

  - Тогда чем могу быть полезен? - глаза Ландуса тревожно забегали. - Цену за аренду не сбавлю. Простите великодушно, не могу-с. Сам перебиваюсь на сухарях. Лавку содержать, это вам не...

  - Нет-нет, - остановила аптекаря Тиса. - Я не за этим пришла. У меня необычная просьба.

  - Все для вас, Тиса Лазаровна, - развел руки коротышка, вмиг подобрев. - Весь во внимании.

  Глаза Ландуса блеснули любопытством.

  - Агап Фомич сказал, что вы скоро в Ижеск за товаром собираетесь?

  - Да, - осторожно кивнул Ландус, соображая, где может быть подвох.

  - Вы не могли бы привезти сувенир для моей подруги?

  Толстяк встрепенулся:

  - Сувенир? Отчего же не привезти. Однако сами понимаете, не бесплатно. Ваша вещь будет занимать место, которое я мог бы занять своим товаром.

  - Камень маленький, - вставила слово Ганна.

  - Все равно, милая девушка, - Ландус поднял пухлый пальчик. - То бы я свой камень привез. Кстати, о каком камне речь?

  Девушки переглянулись прежде, чем Тиса ответила.

  - Каховик.

  - Ух! - улыбнулся снисходительно Ландус и заговорил, словно объясняя наивным гимназисткам. - А вам известно девушки, сколько стоит этот камень?

  - Да, - кивнула Войнова. - Четыреста рублей.

  - Э, нет, - покачал головой Ландус. - Четыреста, - это когда было-то. Шестьсот. И только из уважения к вам, Тиса Лазаровна. Каховику уж давно семьсот красная цена на рынке.

  - Шестьсот! - ахнула Ганна и взглянула огорченно на Тису. - Так дорого.

  - Пятьсот, - сказала Тиса.

  Ландус покачал головой:

  - Что ж я в убыток себе должен везти ваш камень? Пятьсот восемьдесят.

  - Пятьсот пятьдесят.

  - Только из уважения к вам, девушки, - улыбнулся Ландус. - Только аванс в полцены вперед. Деньги-то у вас есть, красавицы?

  Тиса разгладила юбку:

  - Деньги будут после Горки.

  - Очень хорошо, - улыбнулся Ландус, сложив ладони вместе. - Приятно иметь дело с такими милыми заказчицами. Все для вас, как говорится. Все для вас.

  Заключив предварительное соглашение, девушки прошли к выходу. Не успела Тиса ухватить фигурную ручку двери, как звякнул колокольчик, и в лавку, пригнув голову, шагнул вэйн. Войнова отступила в сторону, отметив, что уже видела на наместном этот лазоревый костюм. Заметив девушек, после некоторой заминки, колдун снял цилиндр и поклонился.

  - Добрый вечер, Тиса Лазаровна и...

  - Ганна Харитоновна, - подсказала Ганна, невольно рассматривая вблизи синий чуб наместного.

  - Рад видеть вас в добром здравии, - вэйн еще раз поклонился, пряча глаза. Идеально правильной формы пальцы Филиппа смяли полу шляпы.

  Право, как нашкодивший ребенок, - подумала Тиса.

  - Взаимно, - сдержанно произнесла она. Сейчас, Филипп не вызывал в ней никаких чувств, кроме разве что толики жалости.

  - А-а! - послышался восторженный вскрик хозяина аптеки. Ландус Зовальский вылетел из-за прилавка со скоростью безумного зайца. Улыбка аптекаря расширилась до небывалых пределов. Казалось, ей мало места на лице, и она постепенно стирала маленькие глазки, превращая их в щелки. - Дражайший любезнейший сударь мой, господин, Филипп Дронович! Как я рад! - Ландус поклонился, чуть не вспахав носом половицы. - Какая честь для меня, что вы своей чудеснейшей волшебной ножкой освятили мою скромную лавочку!

  Тиса возвела глаза в потолок, что не укрылось от взгляда вэйна.

  - Должно быть, вы за пилюлями для матушки? - активно затряс подбородком Ландус. - Ну, зачем же так напрягаться такому достославному мужу, как вы? Я бы сам с удовольствием доставил их прямо к вам домой.

  - Я просто проходил мимо и... матушка просит микстуру от мигрени...

   - Вы простите нас, Филипп Дронович, - поторопилась вставить слово Тиса. - Мы, пожалуй, пойдем.

  Вэйн бросил расстроенный взгляд на удаляющихся девушек, прежде чем снова повернуться к аптекарю. Тиса рада была вырваться на воздух.

  - Какой он все же странный, этот погодник, - в который раз обернулась на аптеку Ганна. - Но ничего не скажешь, хорош собой. Не зря наши девки на нем сворой виснут. Но этот Ландус! Только подумать. Пятьсот пятьдесят! - возмущенно сказала Ганна. - Да, этот тип просто жулик. Но Тиса. Даже если, положим, ты выиграешь корзину, у нас же все равно не хватит денег, - озабоченно прошептала она.

  - У меня есть кой-какие сбережения, - успокоила подругу Тиса.

   - Отчаянная ты все же, - сказала Ганна, прежде чем попрощаться.

  ***

  Зонтик девясила упрямился, и Тиса сильней надавила на нож. Лезвие клацнуло по разделочной доске. Еще один день без шкалуша. Как бы Тиса себя не настраивала, мысли о юноше просачивались сквозь сети ее здравомыслия. Вопреки тайным ожиданиям, Трихон не искал ее. Где он сейчас и что делает, она не знала. Тиса проводила дни в лечебном корпусе, выпрашивая у Агапа для себя хоть какую-нибудь работу. Она рассказала лекарю о своем новом плане достать каховик.

  На ее слова Агап покачал головой.

  - Ты рискуешь, Тиса.

  - Знаю. Но у меня предчувствие, что в этот раз срежу корзину. Я уже договорилась с Ландусом, - сказала Тиса, кроша ножом очередное соцветие сухого девясила. - Думаешь, он сдержит слово?

  Агап прошелся ладонью по бороде:

  - Сдержит-то, сдержит, только в три дорога возьмет.

  - Да уж, он заломил цену. Но больше мне не к кому обратиться.

  Агап заозирался:

  - А куда Рич подевался-то? Рич! - позвал старик. - Иди, пей отвар, пока горячий!

  Из коридора донесся стук костыля по половым доскам. Ребенок пригубил чашку.

  - Горький, - сморщил нос мальчишка, однако выпил до дна. - Это девясил, да?

  - Смышленый малец растет, - Фомич забрал у ребенка пустую кружку. Вытряс из нее заварку в мусорное ведро, и поставил кружку в мойку.

  Тиса вспомнила о покупке. Выложив ботинки из сумки, она подала их Ричу:

  - На, держи. Надеюсь, будут в пору.

  - Тапки!- воскликнул мальчишка, блестя глазами. - Мне?

  Тиса кивнула, а старик взглянул с одобрением:

  - Вовремя, дочка. Скоро дожди заладят. Урожай-то сробили. Я слыхал, вэйн после горки перестанет погоду смотреть.

  - Спасибо, Тиса Лазаровна! - пропищал в восторге Рич. Ребенок уселся на табурет. Костыль шлепнулся в сторону. Скинув с ног опорки, Рич кинулся натягивать на здоровую ногу новый ботинок. Затем и на вторую больную.

  Потом достал костыль, поднялся и проковылял взад-вперед с ужасно довольным видом.

  - Не малы, не большие? - спросила Тиса.

  - Как раз!

  От нескрываемой радости мальчишки у девушки потеплело на душе.

  - Так удобно! Теперь я столько травы принесу, вот увидите, Тиса Лазаровна! - пообещал Рич.

  - Погодь мил дружок, - нахмурил седые брови Агап. - Какая еще трава? Ты слышал, что четверо головорезов в лесу нашем шныряют? Даже не думай ходить далече от города! Слышь?

  - А, Трихон ходит, - сказал Рич. - Ему, значит, можно?

  Нож в руке Тисы замер.

  - И ему нельзя, - сказал старик. - Что за Трихон? Почему я который раз о нем слышу, но не понимаю, о ком речь?

  - Якшин. Новобранец из шкалушей, - объяснила Тиса. - Скорей всего ты много раз его видел, просто не запомнил. Он медосмотр проходил у тебя два месяца назад. Потом отец мне его в 'шпионы' приставил, благодаря кой-кому между прочим.

  Тиса снова принялась крошить девясил.

  - Якшин, - повторил Агап, не обращая внимания на шпильку в свой адрес. - Это такой здоровый рыжий хлопец?

  - Нет. Сухощавый, на полголовы выше меня, пепельные волосы, серые глаза, - девушка надавила на рукоятку и чуть не полоснула ножом палец. Хорошо, старик не заметил.

  - Запамятовал видать, - Агап почесал седую макушку.

  Старик ссыпал покрошенную траву в бумажный кулек и запечатал.

  - Рич, а где ты видел Трихона? - не удержалась Тиса от вопроса.

  - У проходной, когда он клюкву вез.

  - Что? - в два голоса спросили лекарь и девушка.

  - Клюкву, - повторил мальчик. - Аж две корзины, Тиса Лазаровна!

  Находившись, Рич, наконец, уселся на табурет и вытянул ноги, не переставая рассматривать ботинки.

  Старик посмотрел на Тису:

  - Это капитан поручил солдатику клюкву-то собрать? Верно, так. Ты, похоже, не знала?

  - Нет, - Тиса покачала головой.

  - Храбрый, видать, парень, ваш Трихон, - погладил бороду старик. - Если это правда, то мы уложимся в норму по силучу в этом году.

  Тиса еле сдержалась, чтобы не броситься на чердак сию же минуту.

  - Дед Агап, ты пойдешь в парк на Жнухову горку? - сменила тему девушка.

  - Прохор зовет, да охоты нет, в эту толчею лезть.

  - Приходите, дед Агап! - поднял кудрявую голову ребенок. - А то матушка Доломея меня рано домой заберет. А с вами отпустит надолго.

  - Обещаю подумать, молодой человек, - улыбнулся старик.

  - А, правда, что кочевые артисты приезжают? - спросил Рич.

  Старик с девушкой переглянулись.

  - Да, Рич, - сказала Тиса. - Но я слышала, что это чиванские кочевники.

  - Может, они выступали в Чивани, а теперь возвращаются? - спросил с надеждой Рич.

  - Все может быть.

  Она положила ладонь на плечо мальчика.

  Тиса не стала губить надежду мальчишки. Она знала, как мрачна безнадежность.

  - Трихон сказал, в парке шатры будут натягивать, - поведал Рич.

  Ну вот, ушла от темы, называется.

  - Почему ты с ним общаешься? - с досадой спросила Тиса. - Разве ты не боишься военных?

  Рич мотнул кудрями:

  - Трихона - нет.

  - И с чего вдруг такое доверие? - спросила Тиса.

  - Он вытащил Кулю из колодца, - сказал мальчишка.

  - Что еще за Куля? - старик скатал еще один газетный кулек.

  - Байбачонок.

  - Он что, полез из-за крысы в старый колодец? - хохотнул в бороду Агап.

  - Это не крыса, дед Агап! А байбак.

  - Крыса, только степная.

  - Нет!

  - А вот и да, молодой человек, - подтрунивал старик. - Расскажи мне, чем байбак не крыса?

  Тиса вздохнула, наблюдая за спором старого да малого. Мысли же ее были далеко. Дорезав девясил, Войнова выпорхнула из лечебного корпуса. Сердце предательски сжалось, когда она перешагивала порог чердака. И тут же упало. Трихона здесь не оказалось.

  Но Рич был прав. Так и есть. Все три лотка полны клюквой. С тихой улыбкой на губах Тиса провела ладонью по ягоде. Влажная, яркая, свежая. Девушка набрала горсть и покатала ягоды в ладонях, думая о руках, которые их срывали.

  - Я надеялся застать вас здесь, - послышался голос за спиной. Тиса обернулась.

  Новобранец стоял в проеме двери. В глазах юноши яркими бликами отражались оконца чердака.

  - Добрый день, Тиса Лазаровна.

  - Трихон, - покачала головой девушка, указывая на клюкву. - Зачем ты?..

  - Просто подарок.

  Шкалуш улыбнулся так тепло, что Тиса почувствовала себя согретой лучами солнца. Она улыбнулась в ответ.

  - Мне приятно. И все же не стоило тебе подвергаться опасности, - слегка нахмурила брови девушка.

  - И не увидеть вашей улыбки? Нет, - парень покачал головой. - Это того стоило.

  От взгляда серых глаз у Тисы перехватило дыхание.

  Трихон развернулся, чтобы уйти.

  - Ты куда? - спросила девушка, привстав на цыпочки.

  - В парк, - сказал парень. - Отправляют с ребятами благоустраивать место для праздника. Но мы же скоро увидимся. Ведь так, Тиса Лазаровна?

  - Конечно, - словно завороженная, медленно произнесла она.

  Его шаги недолго звучали на лестнице, затем девушку обступила тишина.

  Единый! Стена, которую она так старательно воздвигала последние дни, пытаясь забыть шкалуша, пала в одну минуту. Чувства нахлынули на этот раз с небывалой силой. Захлестнули с головой. Тиса закрыла ладонями лицо.

Глава 21 - Жнухова горка. Начало

  /Обжигающий след/

  Платье сидело отлично. Такое чувство, что это не она была там, в зеркале: шатенка с прекрасно уложенными в прическу волосами. Надо отдать должное Уле. На сей раз, горничная постаралась на славу. И мамины серебряные шпильки эффектно довершали образ. Уля сказала, что могла бы еще вплести в волосы ленту. Тиса была бы не против. Но серебристую, что она купила у Комаровой, Тиса потеряла неизвестно где. А другие не подходили по цвету.

  Как же непривычно чувствовать себя в нарядном платье. Насколько уютней в шерстяном коричневом или зеленом из тех, что молчаливо висели за дверцей шкафчика. Тиса взглянула в медовые глаза шатенки напротив:

  - Знаю, мамочка, - прошептали губы, прежде чем поцеловать треснутую крышку наручных часов. - Мне нельзя о нем мечтать. Но я ничего не могу с собой поделать. Помоги мне.

  Со вздохом девушка отстранилась от зеркала. Вложив лезвие в ножны, она спрятала нож в боковой карман юбки и спустилась в гостиную.

  Капитан соблаговолил ехать на праздник. И задерживался из-за служебных дел. Время ожидания капало на сердце Тисы смятением.

  Выйдя на крыльцо, девушка надеялась застать на козлах Трихона, но на сей раз желудок Цупа оказался в полном порядке. Трезвенный образ жизни пошел вознице на пользу. Лицо мужика посвежело, спина разогнулась. Казалось, он даже помолодел лет на десять. К парку Войновы добрались только без четверти шесть. Солнце еще царило на небосклоне, окаймляло золотым контуром причудливые невесомые облака и щекотало лучами верхушки деревьев. Наверняка, вэйн постарался.

  Еще на подъезде к парку слышалась музыка и отдаленный шум толпы.

  - Останови здесь, - бросил капитан вознице.

  Отец помог выйти дочери, предложив руку.

  - Ты сегодня так похожа на свою мать, - неожиданно сказал он. - Она была... красивой женщиной.

  Тиса удивленно подняла глаза на отца.

  Кашлянув, капитан, поджав подбородок, отвернулся от дочери, чтобы оставить распоряжение Цупу.

  Тиса закрыла рот. Что-то небывалое. Отец сделал ей комплимент и упомянул маму.

  Длинная кленовая аллея вела вглубь парка. Идя рядом с отцом, Тиса украдкой поглядывала на его хмурый профиль. Она ведь так и не поняла причины его желания пойти на праздник. На ветках качались праздничные соломенные банты и пестрые ленты. Музыка становилась все громче. Через несколько минут аллея вывела их на поляну, усеянную празднично украшенными шатрами. Здесь собрался почти весь Увег и его округа, - столько галдящего пестрого народу. Тиса заметила самый большой шатер градоначальника, и указала отцу на него. А вот и сбитая сцена. Два гармониста в красных фуражках набекрень выводили "народную" на радость зевакам. А это что? Батюшки! Огромная ледяная статуя. Тиса разинула рот на изваяние какого-то хвостатого человека. И лишь потом, обойдя фигуру, поняла, что это изображение святого Жнуха, восседающего на черве Жвале. Надо же!

  Шатер Лавра в этом году отличился небывалой роскошью. Вместо обычных сосновых лавок и столиков, на сей раз чета перетащила в парк чуть ли не всю свою гостиную. Под натянутым навесом стояли диваны и чайные столики с незамысловатой закуской на белых скатертях. И на самом лучшем плюшевом диванчике персикового цвета расположились, конечно, вэйн и его матушка. Филипп был как всегда безупречен. Сливового цвета костюм и шелковая сорочка цвета топленых сливок выгодно оттеняли его фарфоровую кожу. На креслах рядом с Куликовыми - Лавр, Тонечка, Лопухины и Ильины.

   Градоначальник покинул свое кресло и с улыбкой направился навстречу пришедшим.

   - Капитан! Тиса! Рад вас видеть! Со Жнухом плодородным!

   Мужчины пожали друг другу руки.

   Тиса подивилась узкому покрою клетчатых брюк градоначальника. Под костюмом - обычная сорочка. Видимо от новой удавки в виде банта Лавр наотрез отказался. Тонечка, все же оставила своих дорогих постояльцев ради пары приветственных слов капитану. В белом платье, точно большое облако, она подплыла к ним.

  - Дорогие мои! Как же хорошо, что вы пришли! - полные губы женщины растянулись в радушной улыбке. Тонечка поправила высокую прическу. Нащупав желтый лист в волосах, откинула его в сторону. - Лазар Митрич, а как вам это произведение искусства? - пухлый пальчик с рубиновым перстнем указал на статую. - Ледяная фигура, а не тает! Великолепно, не так ли? Это все Филипп, душечка, сам предложил сделать такой подарок городу в честь праздника.

  Отец невыразительно прокашлял в ответ.

  - Вот, пожалуйста, присядьте сюда, - Тонечка указала кресла у края шатра. - Лавруша пригласил такую бесподобную труппу! Отсюда вам будет удобно смотреть на сцену.

  "И не мешать моим дорогим постояльцам", - закончила мысленно ее речь Тиса.

  Приземлившись в кресло, девушка заметила, что вэйн украдкой бросает восхищенные взгляды в ее сторону, что не ускользнуло от внимания сидящей напротив него Анфисы. Наблюдая за наместным, красотка в алом платье то и дело цепляла сидящего рядом отца широкой полой своей шляпы. Отчего у старшего Панина оттопыривалось ухо. Когда вэйн поймал взгляд Тисы, незаметно для матери склонил голову в знак приветствия. Девушка рассеянно кивнула. В свою очередь, завидев Тису, Ордосия Карповна пошла пятнами и одарила девушку презрительным взглядом. С гримасой недовольства она зашептала что-то сыну, и у того сделалось лицо кислым, словно ему на язык насыпали соли. Бедняга. Наверняка просит его превратить меня в червяка или улитку, подумала Тиса.

  Появились Горчаки, и Тонечка усадила чету рядом с капитаном и Тисой. И пожелала всем хорошо повеселиться. Ну, спасибо!

  - Как приятно видеть вас, капитан, в добром здравии и, конечно, нашу Тису, - сказала Тамара, оглядывая накрытый стол. - Помню, как бедняжка чуть не утонула. Боже, боже. Как мы все переживали тогда.

  Огорченно цокнув языком, женщина бодро взялась за бутерброд с солониной. Удивительно, что поедание оного ей совершенно не мешало говорить.

  - Но, Тиса, тебе явно на пользу холодная вода, - сделала вывод Тамара. - Да-да. Я слышала о чудесах холодного обливания. Один старец дожил до двухсот лет благодаря ежедневным процедурам. Но ты просто красавица! Скажи, родной, девочка просто расцвела? - обратилась она к мужу. - Как моя гортензия. Вы бы ее видели. Все лето цвела! И все оттого, что я ее правильно удобряю. Я знаю, Тиса, что ты тоже любишь цветы. Я могу тебе по секрету рассказать рецепт. Так вот, если взять в равных пропорциях торф, коровяк, картофельные очистки и перемешать, затем как следует приправить...

  Тамара продолжала говорить. Тиса рассеянно качала головой и поглядывала по сторонам, в надежде увидеть одного человека. Где он мог быть? И да. Здесь еще обязательно должны быть Кошкины и Лисовы. Первым сдался отец, сказав, что ему нужно переговорить с военными и ретировался в соседний шатер. Благо через пару минут, Тамара свела разговор на урожай и хорошую погоду. И решила, что если они с мужем не засвидетельствуют личное почтение вэйну и его матушке, то с их стороны это будет самой черной неблагодарностью.

  Думая о своем, Войнова наблюдала, как Горчаки тянули руки через столик градоначальника, и по очереди жали руку Филиппу, а затем его матери. Ордосия Карповна принимала благодарность с достоинством императрицы, никак не меньше.

  Тиса покинула кресло. Не успела далеко отойти от шатра, как увидела Ганну.

  - Тиса, ты ли это?

  - Ганна!

  - Боже Единый, Тиса, какая ты сегодня! - восхитилась подруга. - Это то платье, что Комарова тебе сшила? Сколько я тебе твердила, обратиться к ней.

  Ганна сбивчиво говорила, но от этого не было менее приятно, скорей наоборот.

  - Ты тоже сегодня хороша, - улыбнулась подруге Тиса. Ганна была одета в аккуратное платье в серую полоску. Руки подруги украшали кружевные перчатки.

  Подбежали дети Ганны, Лука и Валек, поздоровавшись с "тетей Тисой", выклянчили у матери копейку на мороженное и унеслись с довольными смешками.

  Пока Ганна и Тиса делились мнениями об убранстве праздника, на сцену успели водрузить деревянную "Урожайную воронку". Вскоре на помост ступили Лавр и Тонечка, и толпа потянулась к сцене. Как обычно градоначальник произнес поздравительную речь увежанам и пожелал им хорошо повеселиться на славу Жнуху. Тонечка указала на ледяную фигуру и поблагодарила вэйна. Под аплодисменты Филипп поднялся на сцену и поклонился. Девушки в толпе завизжали. Даже Ганна прервала свой разговор, чтобы рассмотреть наместного.

  Колдуна сменил Кузьма Ильин и стал зачитывать свод урожайности этого года. Который оказался лучше, чем прошлогодний. И все, конечно, только благодаря погоднику. Кузьма углубился в подробности и толпа заскучала, засуетилась.

  Тиса заметила приближающуюся Анфису со 'свитой'. Вблизи алое платье мясной красотки, с черными рюшами на груди, выглядело несколько вульгарно, хоть и дорого.

  - Глядите-ка! Войнова, наконец, сняла свой домашний халат, - усмехнулась Анфиса.

  Ну что за человек, подумала Тиса. Просто не может пройти мимо, не наговорив гадостей.

  - А ты, похоже, решила выступить в труппе кочевников? - парировала девушка. - Бубен не забудь.

  Сегодня она не позволит себя уколоть безответно. "Свита" хихикнула в кулачки, и тут же получила гневный взгляд подруги.

  - Я слышала, Витер Дмитриевич передумал делать тебе предложение, - скривила коралловые губки Анфиса. - Зачем ему нужна чумазая дикарка? Он найдет себе пару и лучше.

  - Что ты говоришь такое? - охнула возмущенная Ганна.

  Но Тису слова Анфисы не задели:

  - Единый с ним, - сказала девушка. - Лишь бы меня в покое оставил.

  - А где твой паж? - сменила тему Анфиса. - Все знают, что вы с ним неразлучны.

  Тиса растерянно моргнула, и красотка догадалась, что попала в больное место. Ганна непонимающе переводила взгляд с подруги на Анфису и обратно.

  - О, да. Он наверняка сбежал от тебя в свою пещеру, - усмехнулась Анфиса. - Какая жалость!

  "Свита" как по команде рассмеялась. Тиса молчала, растеряв вмиг все нужные слова, и вздрогнула, услышав рядом знакомый голос:

  - Тиса Лазаровна, извините, задержали по службе. Добрый вечер, барышни.

  Шкалуш поклонился. Подняв глаза, он несколько секунд ошеломленно разглядывал Тису. Ради такого стоит помучиться в неуютном платье, подумала девушка. Боже, как же она рада его приходу!

  - О, вот и дикарь, - съязвила Анфиса, с презрением пропустив мимо ушей приветствие юноши. - Он все-таки здесь. Какая удача для тебя, Войнова. Дикарь и дикарка! Да вы просто созданы друг для друга!

  Анфиса закатилась смехом.

  - Должен сказать, Анфиса Флоровна, - произнес ровным тоном шкалуш. - Желая уколоть, вы сами того не зная, сделали мне комплимент. За что я вам безмерно благодарен.

  Тиса удивленно повернула голову к говорящему.

  - Более красивой утонченной женщины, чем Тиса Лазаровна, я не встречал, - продолжил парень. - Однако вам должно быть совестно, Анфиса Флоровна, злословить в ее адрес. Полагаю, вы уже раскаиваетесь.

  Лопухина перестала кривить пухлые губки и неожиданно смутилась под взглядом шкалуша. А потом и вовсе удивила.

  - Прости меня, Тиса, - выдала красотка. - Я придиралась к тебе в силу своего скверного характера. Жаль, что в детстве родители не привили мне доброе начало.

  Лопухина низко поклонилась Тисе под удивленными взглядами окружающих и удалилась. Пораженные до глубины души Грипа и Феня поспешили вслед за подругой.

  - Что все это значит, Тиса? - спросила Ганна.

  - Даже не представляю, - покачала головой изумленная Тиса. - Но спасибо, что заступился, Трихон.

  - Я говорил лишь правду, - поднял брови шкалуш.

  Серые глаза искрились смешинкой и теплом. Тиса с трудом отвела от них взгляд, почувствовав пристальное внимание подруги. Надо быть осторожней, одернула себя Тиса. Так можно и выдать себя. Единый, даже подумать страшно, что будет, если подруга догадается...

  Толпа оживилась - это означало, что Кузьма Ильин закончил отчет.

  - Итак! - на сцене Тонечка сдвинула препону воронки, и крашеное в красный цвет зерно заструилось в расписное блюдо. С последним упавшим зернышком, толпа зааплодировала.

  - Разбирайте счастливое зерно! Загадывайте желание, и пусть Жнух услышит вашу молитву! - воздев руки к небу, провозгласил градоначальник. - Объявляю празднество открытым и начало всем конкурсам и развлечениям!

  Люди потянулись к сцене, разбирая по зернышку.

  С детства Тиса всегда брала зерно, и просила у Жнуха исполнения желания. На этот раз она решила не изменять привычке. Когда толпа поредела, они подошли к блюду и взяли причитающиеся зернышки пшеницы.

  Выбравшись из толпы с семенем в кулачке, Тиса размышляла, о чем попросить святого. Она бросила мимолетный взгляд на шкалуша. Тот рассматривал зерно в раскрытой ладони. Вздохнув, Войнова положила пшеницу в карман с мысленной мольбой, чтобы Жнух помог ей достать каховик для Зои.

  Ганна нагнала ее и взяла под руку:

  - Тиса, я все-таки не совсем поняла, о чем говорила Лопухина? Причем ты и этот юноша? - шепотом спросила Ганна, поглядывая за спину на шкалуша. - Она верно с ума сошла, что приписала этого солдата тебе в пару.

  - Ты же знаешь Анфису. Ей и повода не надо, чтобы поиздеваться, - от того, что приходится скрывать от подруги правду, на душе Тисы появился неприятный осадок.

  - Ну, хорошо, - Ганна еще раз окинула взглядом Трихона, который с задумчивым видом продолжал изучать зерно в ладони. - Хм. Странный он, Тиса.

  - Почему?

  - Для шкалуша довольно складно говорит. Даже в нашем городке не все так изъясняются.

  Тиса улыбнулась:

  - Это училище. В Рудне оно оказывается довольно сильное. Насколько мне известно, им преподавали этикет и танцы.

  - Надо же, - одобрительно покачала темной головкой подруга. - Но видать, им не рассказывали о наших обычаях. Он хоть знает, что с зерном делать? - спросила Ганна Тису. - Гляди. Уставился на него. Думает, что ли, росток проклюнется?

  Тиса поспешила объяснить:

  - Все просто, Трихон. Это такой местный обычай. Загадываешь на зерно желание. Если оно исполнится, съедаешь семечко с благодарственной молитвой святому.

  - Спасибо, - поблагодарил парень.

  Ганна возвела глаза, мол, - темнота. Шкалуш положил свое зерно в нагрудный карман куртки:

  - Да. Порой человеку не хватает сущей малости, чтобы обрести надежду и веру, и следовать навстречу мечте.

  - Именно, - взглянув на парня с интересом, Ганна перевела говорящий взгляд на подругу.

  - Пошли, поищем стрельбище, - сказала Тиса, избегая взглядов обоих спутников.

  - Ты все-таки собираешься участвовать? - озабоченным голосом спросила Ганна.

  - Конечно, - кивнула Тиса и двинулась на поиски нужного конкурса.

  Миновав шумную площадку для петушиных боев, компания вышла к стрельбищу. Народу здесь было даже больше, а галдежа значительно меньше. Кто-то уже пытал счастье и метился в пять качающихся мишеней, не заходя за натянутый канат, а кто просто глазел. Нестор Обло сидел на почетном месте приглашенного судьи конкурса и с довольным видом попивал квас. Перед ним стояла вожделенная корзина с выигрышем. По бокам судьи возвышались охранники - ребята из таможенного военного отделения.

  Прежде чем подступаться к канату, нужно заблаговременно записаться в книгу участников.

  - Я сейчас, - бросила Тиса спутникам и отправилась под навес к лопоухому пареньку с живым любознательным лицом, принимающему заявки. Тиса его знала. Таможенник Федор Ничаев принимал заявки конкурса не первый год.

  За пару монет ей достался девятнадцатый номер. В книге она обратила внимание, что начальник таможни числился под пятнадцатым. Значит, попытает счастье раньше ее. А вдруг с первого захода попадет? Войнова забила пальцами по столу. Затем достала еще монеты и положила на стол.

  - Федя, запишите меня на вторую попытку, пожалуйста?

  - Вообще-то мы записываем, только после "подхода", - сказал паренек, загребая монеты в широкий кошель. - Но вам отказать не могу, Тиса Лазаровна. Я помню, как вы в прошлом году лишь один удар промахнулись. Двадцать третий устроит?

  - Да, спасибо! - улыбнулась Тиса.

  Отлично. Тиса вернулась к Ганне и Трихону, не замечая на себе сразу несколько мужских взглядов. Они протиснулись между рядами к свободной лавке, откуда можно было наблюдать за зрелищем. Случайно или намеренно, но Ганна села между Тисой и Трихоном. Один участник сменял другого. Редко кому удавалось выбить три мишени. И когда это получалось, страсти накалялись, и толпа начинала взволнованно гудеть. Всем хотелось заполучить выигрыш. Тиса радовалась безветренной погоде. Еще она внимательно изучала движение мишеней. Если первая и вторая двигались медленно и плавно. То остальные три - не без подвоха: то идут вроде ровно, то вдруг скакнут, как капризная коза. Надо бы просчитать по времени скачки.

  - Пятнадцатый номер. Канабеев Зарай Климыч! - объявил глашатай конкурса, вертлявый мужичок, подпоясанный красным кушаком. - Наш дорогой прошлогодний победитель!

  Климыч улыбнулся в усы, размял плечи парой круговых движений и подступил к канату. Поплевав на руки, начальник таможни вынул из пристегнутой к ремню кобуры стреломет.

  - Сейчас увидите, как он стреляет, - сказала Тиса, скорее Трихону, нежели Ганне. - Он мастер.

  Зарай дернул рычаг стреломета: дрот вошел ровно в красный центр деревянной плашки, - первая мишень выбита. Климыч заправил новый дрот в стреломет и снова прицелился. Громкий лязгающий щелчок, и вторая мишень остановилась, пробитая насквозь.

  Снова щелчок, - и третья готова!

  - В яблочко! - вскричал глашатай. Толпа зажужжала.

  - Не бубни, - буркнул на мужика Климыч.

  В четвертый раз таможенник целился дольше обычного. И не напрасно: снова в точку!

  - Придется продать чиванцам отцову бричку, - прошептала сама себе Тиса. Если Зарай сейчас выбьет пятую мишень, она даже до каната не дойдет.

  - Что? - не расслышала Ганна за гулом толпы, подставляя ухо.

  - Я сама с собой, - ответила ей Тиса. Во взгляде Ганны читалась озабоченность самочувствием подруги. Краем глаза Тиса выхватила профиль Трихона, внимательно наблюдающего за стрельбой.

  - Последний кругляш! - крикнул глашатай. - Внимание, милые други!

  Климыч вскинул стреломет. Поджал нижнюю губу в усы и сощурил левый глаз. Секунды капали. Кап, кап, кап... "Клац!". Мимо!

  Тиса выдохнула и слабо улыбнулась.

  "Промазал", - послышалось в толпе.

  Климыч недовольно цокнул языком и отошел.

  - Жалость-то какая! Последняя мишенька-то оставалась, - запричитал глашатай вслед таможеннику. - Эх, если бы не раненная рука нашего дражайшего начальника, то верно конкурсу конец бы настал. А теперича шестнадцатый номер!

  Тиса достала нож из кармана и завертела в руках...

  - Семнадцатый!

  Тиса прошлась пальцами по прохладному лезвию и гладкой ореховой ручке...

  - Восемнадцатый!

  Пора. Поднимаясь под добрые напутствия Ганны, Тиса не удержалась и посмотрела в глаза шкалушу.

  "Получится", - прочла она в серых глазах ответ на свой мысленный вопрос.

  Дай-то Бог.

  Вот и канат. Тиса коснулась его пальцами и прошептала: "Святой Жнух, благослови".

  Мишени снова пришли в движение, для этого какой-то трудяга за щитом снова завертел ворот. Красные точки заплясали. Толпа шумела. Сейчас, наверняка, обсуждали ее платье, ее родословную, ее прошлые промахи. И конечно кто-то снова сказал - "бабам здесь не место". Ну, это мы еще посмотрим. Трихон смотрит на нее. Нет. Сейчас она должна все отбросить и сконцентрироваться на мишенях. Тиса усмирила дыхание.

  - Давай же, чего медлишь?! - кто-то выкрикнул совсем рядом. Но Войнова никого уже не слушала.

  Память послушно подсказала как, и мозг подчинился. Шум и крики приглушились, остались где-то далеко на заднем плане, словно она отгородилась ватной стеной. Пусть не сразу, но пришло спокойствие, а за ним и некоторое безразличие. Она сделает, что умеет, а там, что Единый даст, как говорится. Тиса обхватила нож ладонью. Пусть руки сделают все за нее. Замах. Бросок! Пол оборота. Отлично!

  Тиса кивнула, - первая мишень выбита.

  Вторая далась так же легко. Третья мишень, по наблюдениям Тисы, вздрагивала каждую седьмую секунду. Так. Сейчас пора... Бросок! И снова в точку! "Молодец, девочка", - похвалила себя Тиса.

  Четвертая преподносила сюрпризы на второй и шестой секунде. Тиса считала секунды в уме, подгадывая нужный момент для броска. Жду, жду, жду. Сейчас!.. Бросок! Слава Единому! Нож воткнулся ровно в центр деревянной плашки.

  Она снова на четвертой мишени, как в прошлом году. И это на первой попытке! Но радоваться рано. Осталась пятая. Тиса считала секунды, здесь самый подходящий промежуток был на пятой-шестой секунде. Тиса приготовилась. Неожиданно порыв ветра заставил ее остановиться. Ветер затрепал подол платья и взметнул кружева рукавов.

  - О, нет, - простонала Тиса. За одним порывом, другой. Ветер словно специально шутил над ней, не собираясь угомоняться. Тиса растерянно оглянулась. Толпа глазела на нее множеством глаз. Кто со злорадством, кто с сочувствием, как Ганна. Кому просто было любопытно, а кто и вообще равнодушно уходил с конкурсной площадки, показывая свои спины. Только Трихон смотрел на нее с тем же неумолимым спокойствием. Он послал ей ободряющую улыбку.

  Секунды испарялись одна за другой, а ветер шалил, не переставая, словно молодой телок на выпасе.

  - Ваше время погоняет, рыбонька, - предупредил ее "красный кушак".

  - Сейчас, - кивнула Тиса.

  Глашатай повернулся к толпе и заголосил:

  - У девушки остался последний кругляш! Внимание! Последний кругляш!

  Будь что будет, решила Тиса. Надежда уже не на безветрие, но хотя бы на постоянство ветра исчезла. В конце концов, у нее еще будет вторая попытка.

  Пятая мишень и пятая секунда... Тиса приготовилась. Жду, жду... Кисть должна быть упругая, но не расхлябанная. Точно пружина. Замах делается над головой, а не от уха. Тиса замахнулась: глухой звук ножа впивающегося в дерево. Ветер рванул ее подол в самый ответственный момент. Эх, мимо, - мелькнуло в голове.

  - Хм.. Жнух рыжий! Да она попала! - с нарастающей громкостью закричал конкурсный глашатай.

  Что? Тиса раскрыла широко глаза. И не верила им: нож вонзился аккурат в красное "зернышко" пятой мишени.

  - Девушка выбила пятый кругляш! Вот это да!

  Под шум толпы и хлопки Нестор Обло отставил кружку с квасом в сторону, и поднялся со своего места.

  - Победа безоговорочна и доказательна, - проблеял судья любимую фразу, поправляя парик, съехавший ему на брови. - Войнова Тиса Лазаровна получает корзину и венок победителя, тобишь победительницы! Поздравляю!

  Войнова еще не веря своей удаче, позволила на себя напялить соломенный венок увитый лентами, и вручить овальной формы корзинку с дерюжным мешочком на дне.

  - Конкурсу конец, мил други! Конкурсу конец! - кричал глашатай. - Приходите в следующую горку счастья пытать!

  Боже Единый! - взмолилась Тиса. У нее вышло! Девушка радостно оглянулась. Трихон и Ганна поднялись со своих мест, и махали ей руками. Народ покидал лавки и не давал им подойти.

  - Молодец, девочка, - это Климыч подошел поздравить. - Не дала мне второго шанса. Настоящая дочь своего отца.

  Таможенник потряс ее руку.

  - Спасибо, Зарай Климыч, - счастливо улыбнулась Тиса мужчине.

  - В следующем году еще повоюем, - подмигнул Климыч и потопал дальше.

  - Вот это да, Тиса! - щебетала пораженная Ганна, целуя подругу в щеку. - Ты выиграла деньги!

  Подруга, похоже, вовсе не надеялась на ее победу.

  - Они в мешке? Точно? Ты посчитала? - Ганна полезла в корзину раскрывать мешок.

  - Поздравляю, - сказал Трихон.

  - Спасибо! - Тиса подавила шальную мысль кинуться на шею парня с радостным возгласом. - Знаешь, я уверена была, что промахнулась.

  - Но ведь этого не случилась, - с мягкой улыбкой на губах шкалуш наблюдал восторг Тисы.

  - Да, - Тиса засмеялась беззаботно, как в детстве. На миг удача наградила ее душу забвением всех тревог. Победа оказалась в сто крат приятней, чем она себе представляла. Похоже, этот день войдет в число лучших дней ее жизни.

  - Все пятьсот здесь! - радостный возглас Ганны привлек к подруге внимание. - Боже, сколько денег. Тиса, ты и в самом деле, можешь заказать аптекарю камень! А этот коротышка точно не обманет? Не нравится он мне.

  Тиса и Трихон улыбнулись.

  - Что смешного? - Ганна гордо выпрямилась, напуская на себя неприступный вид.

  Это развеселило Тису еще больше. Место быстро пустело. Покидая его, победительница в последний раз оглянулась. Глашатай, забравшись на лавку, пытался снять растянутый плакат, призывающий на конкурс. Тиса сняла с себя громоздкий и колючий венок, не зная куда его деть, повертела головой. И шкалуш без слов забрал его из рук девушки и понес.

   ***

  Отец все так же проводил время под куполом соседнего шатра в компании военных. У крайнего ряда лавок, в числе тех, что полукругом располагались вокруг сцены, Тиса заметила сразу несколько знакомых лиц. Прохор Фомич с родней, Агап Фомич, Камилла, Рич. Она потянула Ганну за руку.

  - Птица была как живая, клянусь Жнухом, - договаривала озабоченным голосом Камилла. - Я боялась, что она полетит ко мне. Ой, наши девочки, - увидела их кухарка.

  Тиса заметила, что по случаю праздника на плечах женщины красовалась шаль с цветочным узором и длинной бахромой, хотя лицо стряпухи оставалось кислым.

  Девушки поздоровались. Заметив, что шкалуша рядом нет, Тиса в недоумении оглянулась по сторонам.

  - Что за птица? - спросила Войнова, слегка погрустнев.

  - Из таза с водой, - старик указал на сцену. - Вэйн нас развлекал. Вона, опять щас ветра надует.

  - Ух ты, сейчас снова начнется! Я пойду поближе, - воскликнул Рич и заковылял меж рядами лавок ближе к сцене.

  - Только в толчею не лезь, - попросил его вдогонку Агап.

  На деревянном помосте сцены и в самом деле кланялся Филипп, пока двое коренастых мужиков доливали в таз воды. Сделав дело, подсобники спрыгнули с помоста, а Филипп поднял жезл над пюпитром. Через минуту над синеволосой головой закружились разноцветные водяные пузыри. Блестя круглыми боками на солнце, они выстраивались в разнообразные фигуры: то в круг, то в звездочку, то треугольник, то в замысловатый узор. В целом красиво, подумала Тиса, словно смотришь гигантский калейдоскоп.

  По ногам девушки пробежал сквозняк.

  - Так вот откуда ветер, - проворчала беззлобно Тиса.

  Ганна не услышала ее слов, наблюдая за представлением.

  - Тисонька, а что за корзина у тебя? - полюбопытствовала Камилла. - Ты что-то купила?

  Девушка лукаво улыбнулась.

  - Подожди-ка, - крякнул Агап. - Так ты...

  - Да! Я выиграла, - Тиса повисла на шее у удивленного старика.

  - Святая пятерка! - охнул старик.

  - Что еще за конкурс? - спросила Камилла.

  Тиса рассказала. Кухарка в силу плохого настроения сперва немного подулась на девушку. Мол, как это она промолчала о намерении участвовать в конкурсе. Но обижаться долго стряпуха никогда не умела, и вскоре уже обнимала девушку и вовсю хвалила. Ганна сказала, что пойдет, поищет своих пострелят, заодно, может, Кошкиных встретит, и скоро вернется. Тем временем, наместный покинул мокрую сцену под хвалебную речь Тонечки и восторженные аплодисменты публики. На сцене появился кочевник, явно с бабушкой чиванкой в родословной, загорелый, белозубый. Смоляного цвета волосы его были вплетены во множество косичек. Поставив ногу на табурет, он защипал широкобедрую чиванскую домбру. И запел.

  Я вызван из мира Иного

  В мир нынешний чуждый людской

  Одним человеческим словом

  И росчерком острой клюкой.

  Меня вырывали из пламени,

  Сквозь ветры вселенной несли

  Три бренных фигуры на камне,

  Потом превратились в пески.

  Ой, е-еу, в пески...

  

  Но прежде, чем прахом распасться

  Судьбу мою стали вершить.

  Не знал, что придется мне статься

  Рабом человечьей души.

  Я вынужден был подчиняться,

  Грызть глотку всем тем, кто не мил

  Хозяину. Весь растворялся

  В злой пляске неистовых сил.

  Ой, е-еу, неистовых сил ...

  Голос кочевника был не из лучших, однако заставлял прислушаться. Неидеальность исполнения певец с лихвой восполнял страстностью. В голосе звучала и тоска, и жажда свободы, и непокорность судьбе. Тиса вдруг вспомнила детство и вольный ветер в волосах, когда она, сверкая голыми икрами, неслась в лес, прочь из военной части. И тоску по матери, и неприкаянность, и враждебность отца к родной дочери после кончины супруги.

  Я рвал, убивал с отвращеньем

  Не в силах нарушить приказ.

  Кровавым орудием мщения

  Я стал. Луч надежды угас -

  Не видеть мне мира Иного.

  И в ночь полноликой луны,

  Таясь возле терня густого,

  Вдруг жертву почуял вдали.

  Ой, е-еу, вдали...

  

  Я бросился вихрем свирепым.

  Скачек - опрокинул, сдавил

  Девчонку босую в отрепьях

  Когтистою лапой в пыли.

  Худая, орленок костлявый,

  На кой ты сдалась колдуну?

  Но в серых глазах дым и скАлы,

  Огнем жжет не сломленный дух.

  Ой, е-еу, не сломленный дух...

  Здесь певец показал виртуозную игру домбры. Загорелые пальцы порхали над струнами музыкального инструмента, точно бражник над флоксом.

  - Как играет, шельма, - вздохнула рядом Камилла.

  Последний куплет кочевник пел с особым пылом:

  Мой страх отлетел птицей в небо,

  Ослушать хозяйский приказ.

  Не стану губить тебя, дева,

  Свобода мне миг, не на час.

  

  Но ты помогла мне колдунья

  Порвать цепь раба пополам.

  Позволь же к ногам припаду я

  И пеплом осыплюсь к стопАм.

  Ой, е-еу, к стопАм ...

  Толпа наградила певца аплодисментами. Следующим на помост выкатился потешник. Одетый в яркий широкий кафтан он веселил толпу. Потешник улыбался во весь свой крашеный рот и показывал чудеса ловкости рук, доставая из своих лоскутных штанов вещи зрителей и раздавая их изумленным владельцам. Дети вскакивали с ногами на лавки, чтобы лучше видеть, и хохотали. Тиса заметила, как Рич тщетно вытягивал шею, не пытаясь забраться на лавку. Внук Прохора Фомича крикнул: "Давай, Рич, к нам!". Но тот лишь отмахнулся.

  Объявилась Ганна в компании семьи Кошкиных. Шепнув Агапу пару слов, Тиса отдала лекарю корзинку с выигрышем. Она еще не готова делиться с Зоей своей задумкой.

  - Со Жнухом плодородным!

  - С праздничком!

  Знакомые обнялись. Настасья Ефимовна с мужем заговорили с лекарем и Камиллой.

  - Боже, какое шикарное платье! - Зоя обняла подругу.

  Вертлявая Марика обхватила Тису под локоть.

  - Ух ты! Ты такая красивая, Тиса! Просто обалдеть!

   - Спасибо, девочки! - улыбнулась Тиса. - Вы тоже.

   - Зойка, глянь, прическа какая!

   - А мы вас высматривали, высматривали. Я даже Руслана отправляла вас искать, - сказала Зоя. - Как только Ганна нас нашла? Толпа в этом году просто жуть.

   - Так Руслан еще ищет нас что ли? - оглянулась Тиса.

   - Да нет, отпросился у меня сабельный бой смотреть. Говорит, Витер опять победителем выйдет, - Зоя прикрыла ладонью рот. - Прости Тиса!

   Подруги взглянули на Тису жалостливо:

   - Очень жаль, что он таким подлецом оказался.

   - Бог с ним, - сказала Войнова. - Я почти о нем не вспоминаю.

  - И правильно, - кивнула с одобрением Ганна.

  - А где Трихон? - спросила Марика, поглядывая по сторонам. - Он разве не с тобой?

   - Он был здесь, - ответила Тиса.

   - Ой, я ему рисунок наколки принесла для коллекции! Всю неделю перерисовывала с плеча нашего конюха. Смотри, как думаешь, ему понравится?

   Марика развернула листок с карандашным рисунком: драконья голова в огненном круге. Линии неровные, но видно было, что художница очень старалась.

   - Конечно, понравится, - сказала Тиса, переведя взгляд на склоненное розовое личико. Прелестные светлые кудряшки касались нежной тонкой шеи девушки. - Рисунок просто замечательный.

   - И я так думаю! - воскликнула Марика. - Ну, где же он? - девушка надула губку. - Ты не знаешь, куда он пошел?

   Тиса покачала головой, чувствуя, как растет досада в душе.

   Появился Рич, и затряс лекаря за руку:

   - Дед Агап, там гадалка, - мальчишка показал пальцем в сторону. - Давайте, сходим, а?

   - Гадалка? - хмыкнул старик в бороду. - Это дружок, вон Тису зови, может она с тобой сходит. У вас молодых вся жизнь, чай, впереди. А мне чего уж гадать? Жизнь и так уже как на ладони вся.

   Рич, переключился на Тису. Пришлось уступить.

   - Я с вами! - сказала Марика. - Зоя, ты пойдешь?

   - Боже упаси, - отмахнулась Зоя. - Я не полезу в их грязную кибитку.

   И все же Тиса заметила плохо спрятанный страх в глазах подруги. Она просто боялась узнать правду. Ганна тоже отказалась. И правильно сделали. Зачем она только согласилась, подумала Тиса.

   Очередь к гадалке оказалась довольно длинной, но двигалась быстро. Люди залазили за полог кибитки и через минуту уже покидали ее. Что там можно предсказать за это время, - неизвестно.

   - Следующий! - проскрипел голос.

   Марика и Тиса подсадили Рича на повозку, потом и сами залезли в нее. Тиса задернула дерюжный полог и с интересом уставилась на тучную пожилую женщину, возлежащую на чиванском ковре. На голове гадалки красовалась валеная шапка, в форме перевернутого ведерка, и расшитая стеклянным бисером. Множество косичек спадало с вершины шапки водопадом на широкие бронзовые плечи и мятое, словно чернослив, лицо. Морщинистые губы раскрылись, узкие глазки кольнули вошедших:

  - Два рупий каждый, - с чиванским акцентом проскрипела женщина.

  Марика беспрекословно выложила деньги и, раскрыв рот, разглядывала гадалку.

  - Так дорого? - покачала головой Тиса.

  - Два рупий, - повторила гадалка.

  Войнова кинула монеты на платок, - за себя и Рича.

  Слегка трясущимися руками гадалка сгребла деньги и положила к себе в карман:

  - Кто первый решать?

  - Давайте, я, - сказала Марика. Рич и Тиса согласились.

  Гадалка взглянула на молодую девушку и протянула ей горсть камней. Обычных сереньких, таких, сколько хочешь, на увежьей дороге лопатой греби.

  - На, бросай камень, - проскрипела гадалка.

  - В вас? - удивленно спросила Марика.

  - Какой в меня? Сумасшедший! В ковер бросай! - всплеснула руками гадалка. - И вопрос тут задать.

  Чиванка постучала пальцем по седому виску.

  Марика на миг задумалась и кинула камешки на ковер перед собой.

  - Так, - подалась вперед гадалка. - Будет замуж, будет. Уедешь далеко. Вай, далеко. Все хорошо будет. Детки будут, дом будет. Следующий.

  Марика от восторга пискнула:

  - Спасибо! А камни не говорят, какой у меня будет муж?

  - Хороший, хороший будет. Следующий.

  "Очень хороший, - подумала грустно Тиса. - Интересно, понравится Марике в Горной Рудне или нет".

  - Рич, теперь, давай, ты.

  Мальчик бросил в свою очередь горсть камней на ковер.

  - Хромой Рыч вновь будет бежать - блеснула колючими глазами гадалка. - Следующий!

  - А когда? - спросил мальчик.

  - Скоро. Как око неба глянет. Черный звезда висеть над тобой, - проскрипела гадалка.

  Ну и чушь, подумала Тиса. Старуха явно шарлатанка. У Марики вообще все на лице написано. А о чем мечтает хромой ребенок, догадаться не сложно. Рич хотел было еще что-то спросить, но старуха снова проскрипела любимое слово "следующий".

  - Тиса, кидай, - подстегнула подругу Марика.

  Посмотрим, что гадалка выдаст на мой вопрос. Камушки были приятно гладкими и холодными на ощупь. Войнова раскрыла ладонь, и они посыпались на ковер.

  Старуха как обычно подалась вперед, чтобы с умным видом оглядеть камни, как вдруг заголосила:

  - Шайтан! Шайтан! Явь видящая не видеть собственная тень! Вам уходить! Уходить прочь! Идите! Плохой место!

  Гадалка стала выталкивать их из кибитки чуть ли не голыми смуглыми пятками.

  - Но как же? - спросила растерянная Тиса. Она все же надеялась что-то понять.

  - Уходить! Я никого не принимать! - гадалка задернула полог. - Плохой место!

  Через миг из кибитки послышалась монотонная чиванская молитва.

  - Тут и сказке конец, - Тиса развела руки в стороны.

  - Гадалки все странные, - хмыкнул Рич.

  - Ага, взяла нас и выперла, - возмутилась Марика. - Я так и не поняла, чего она вам нагадала. Какие-то звезды, какие-то яви. Брр. Хоть мне по-человечески сказала. - Марика подпрыгнула на месте. - Ты слышала, Тиса? Я выйду замуж!

  - Да, слышала, - кивнула девушка, задумавшись. И что же все-таки имела в виду гадалка?

  - Смотрите! - указал Рич пальцем на приближающегося к ним шкалуша. В руках парень держал кулек с пирожными.

  - Это Трихон! - радостно воскликнула Марика. - Ну, где ты ходишь?

  Шкалуш поздоровался.

  - Думал, быстро, а там очередь, - сказал парень, глядя поверх головы Марики на Тису.

  Трихон раздал по пирожному девушкам. Кулек с оставшимися вручил Ричу, к пущей радости мальчика. Марика откусила кремовую маковку, бросая лукавый взгляд на шкалуша:

  - А я тебе картинку с наколкой принесла! - она раскрыла листок.

  - Глянь, какой дракон, - любовно глядя на свое творение, сказала Марика. - У тебя наверняка нет такой в коллекции.

  Марика по-хозяйски подхватила под руку юношу. Почувствовав себя лишней, Тиса отвернулась.

  - Такой точно нет. Вот, спасибо, Марика! - поблагодарил шкалуш, лишь чиркнув взглядом по рисунку, он скосил глаза на Тису.

  - Я так и знала, что тебе понравится! - воскликнула девушка.

  Закусив губу, Тиса подошла к Ричу:

  - Пошли-ка, поглядим, кто выступает на сцене, - предложила она ребенку.

  - Пойдем! - с радостью согласился Рич.

  Девушка и хромой ребенок потихоньку двинулись через толпу.

  - А знаешь, мы у гадалки были! - услышала Тиса колосок Марики позади.

  - Неужели.

  - Да! Странная такая старуха! Но гадает здорово.

  Тиса старалась не прислушиваться к разговору за спиной, но тщетно. Уши все равно ловили каждую реплику.

  Однако вскоре девушку отвлекла одна картина. Минуя едальную палатку, Войнова заметила молочника за столиком. Платон Акопыч удрученно разглядывал дно жестяной кружки. За его спиной играя с вертушками, бегали его внуки.

  Возле сцены стоял гвалт голосов. На помосте выступали жонглеры, подбрасывая в воздух горящие факелы. Только сейчас Тиса поняла, что свечерело. Небо затянул пламенный закат. Огненно-рыжие, словно пышки Камиллы, облака плыли над головой. Хорошо, наверное, быть облаком, паришь над землей, никаких тебе горестей и печалей людских. Появилась Ганна, и Тиса повеселела. Подруга сказала, что у Зои разгорелся аппетит, и она с Русланом уехала домой. Тиса кратко описала прием у гадалки. И вызвала здоровый скепсис у подруги.

Глава 22 - Жнухова горка. Сближение

  /Обжигающий след/

  Каскадом бросков жонглеры эффектно закончили свой номер, уступив сцену 'укротителю древних'. Громкое название для неприглядного дела. Бедные мордоклювы сидели на жердочке, привязанные веревками за лапы, и жадно ловили носом речной воздух близкой Вежи.

  'Укротитель', высокий сутулый чиванец, щелкнул костлявыми пальцами, и мордоклювы раскрыли крылья. Щелкнул, и они гаркнули, подняли правые лапы, сделав 'ласточку'. Один мордоклюв посмел рано опустить свою перепончатую лапу и тут же получил оплеуху от 'укротителя'.

  - Кто бы ему самому дал оплеуху, - возмутилась Тиса. - Бедные животные!

  Номер, наконец, закончился. Следующей на помост 'выползла' женщина-змея, гибкая до неестественности. Наверняка сейчас будет умещаться в какой-нибудь ящик, подумала Тиса. Но ящик, видимо, не нашелся, и артистка просто складывалась во всевозможные узлы.

  - Подумаешь, змея! - услышала Тиса за спиной голос Тамары Горчак. - Молодой человек, видели бы вы мою соседку по огороду. Клава порой так над грядкой скрючится, что любая 'змея' позавидует!

  Тиса взглянула на Рича. Тот смотрел на артистку не отрываясь, с блестящими глазами.

  - Нравится? - спросил Тиса ребенка, положив на плечо мальчика ладонь. Рич вздрогнул от неожиданности. Повернул лицо:

  - Тиса Лазаровна, это же Ханза. Я знаю ее! Она из нашего табора!

  Войнова склонилась, чтобы лучше слышать ребенка:

  - А ты не ошибаешься?

  - Нет! - замотал головой Рич. - Это она! Точно. Но где тогда все наши? Где мама?

  - Думаю, надо подождать, пока выступление закончится, - предложила Тиса. - Потом пойдем, у нее и спросим.

  - Хорошо, - выдохнул мальчишка.

  Краем глаза Тиса уловила внимательный взгляд Трихона в их сторону. Марика что-то ответила Тамаре. Но, похоже, тема мало шкалуша интересовала. Тиса отвернулась и через миг услышала вопрос возле своего уха.

  - Что Рич такой взъерошенный?

  Дыхание шкалуша опалило ей шею и подняло бессчётное количество мурашек на коже.

  - Он увидел женщину из своего табора, - Тиса указала на сцену, не повернув к парню лица.

  - Тиса, девочка, - послышался оклик. Это Камилла пробралась через толпу к ней. - Капитан собирается домой и ищет тебя.

  - Где он? - спросила Войнова, отметив, что праздник так и не развеял тоскливое настроение кухарки. Женщина казалась потерянной, и даже яркий платок на плечах не спасал положения.

  - В правом шатерке, - Камилла вытянула пухлый пальчик. - Сидит за столиком вместе с Агапом Фомичем и Кошкиными.

  - Хорошо, - Тиса склонилась к уху ребенка. - Я скоро приду, Рич. И мы сразу пойдем к твоей знакомой. Подожди меня здесь. Хорошо?

  Дождавшись кивка мальчика, девушка сделала пару шагов, затем кое-что вспомнила и обернулась:

  - Камилла, а ты пробовала блинчики из едальной палатки?

  - Нет, - покачала головой кухарка.

  - Бесподобно вкусные, попробуй, советую, - Тиса шагнула к кухарке и поправила сбившийся платок на ее плечах. - Это вон там, видишь палатку?

  Тиса развернулась и потопала к отцу с лукавой улыбкой на лице. Камилла не терпела конкуренции в стряпне. А Тисина похвальба чужому блюду просто для нее неприемлема. Если такое случалось, стряпуха старалась заполучить нужный рецепт любым способом. Девушка оглянулась. Так и есть - Камилла торопилась к палатке.

  Следя за женщиной взглядом и шагая, Войнова чуть не столкнулась с Климоном Пантелеевичем.

  - Тиса Лазаровна! Как я удачно вас встретил, - воскликнул почтмейстер, приподняв клетчатую кепку. - Что ж это ваш батюшка за письмом никого не присылает, а? Уж пара недель, как бумага на полке мается. Того и гляди, назад отослать бы довелось. А почта это вам не горячая картошка, кидать друг другу, - мужчина поднял длинный узловатый указательный палец. Такими видать очень удобно бумаги сортировать, подумала Тиса. Климон вытащил из-за пазухи безрукавки конверт. - Вот, взял с собой, в надежде, что встречу здесь Лазара Митрича.

  Девушка открыла рот, глядя на оттиск Рудны на бумаге.

  - Давайте, я передам, - вызвалась Тиса, протягивая руку и подкрепив улыбкой просьбу. - Отец возможно уже ушел, так что...

  'Врушка', - укорила мысленно себя девушка.

  - Минуточку, - Климон ловко вытащил из-за пазухи картонку, скрепленную с листочком, и перо. Чем не фокусник? - Вот здесь распишитесь, - он проследил за тем, как Тиса вывела вензель в положенной строчке, затем, с довольной улыбкой выполнившего свой долг человека, вручил Тисе письмо. - Пожал-те, барышня! Передавайте привет батюшке.

  - Обязательно, - заверила почтмейстера Тиса. Она проследила за мужчиной взглядом, пока коричневая безрукавка не растворилась в толпе. Затем оглядела письмо. Ну, точно. Из Рудненского военного училища. Даже вспоминать стыдно. Тиса спрятала письмо в боковой карман юбки.

  Капитан, завидев дочь, поднялся и оправил мундир:

  - Я домой, Тиса. Ты поедешь?

  Девушка оглянулась на сцену:

  - Нет. Пожалуй, еще побуду.

  - Зоя с Русланом уехали, но наша Марика тоже еще гуляет, - сказала Настасья Ефимовна. - Если хотите, капитан, мы отвезем Тису домой. Можете за нее не волноваться. И вас, Агап Фомич, можем подбросить. Наша коляска хоть и старенькая, но вместительная.

  Капитан кивнул. Девушка проводила отца взглядом, пока тот не скрылся в сумерках парковой аллеи.

  - Передай Марике, пусть подойдет на минуту к нам, - попросили Кошкины.

  Тиса обещала.

  Она вернулась и застала Трихона рядом с Ричем. Мальчик что-то рассказывал шкалушу, а Марика явно скучала в компании Ганны. Тиса передала просьбу Настасьи Ефимовны, и молодая девушка с недовольной гримаской отправилась к родителям.

  - Ханза выступила! - воскликнул Рич, вертя макушкой от Трихона к Тисе и обратно. - Пойдемте же скорей!

  Тиса послала шкалушу вопросительный взгляд.

  - Разрешите мне пойти с вами? - спросил Трихон.

  - Зачем же? - Тиса стрельнула взглядом в спину уходящей Марике. - Мы можем сами справиться.

  - Не сомневаюсь, - без иронии произнес он. - Но позвольте, прошу, - серые глаза действительно просили. И Тиса не могла им отказать, даже если бы хотела.

  - Ганна, мы скоро.

  - Ладно, мы с Марикой будем здесь, - Ганна окинула Тису и Трихона подозрительным взглядом. 'Догадается', - подумала Тиса. Уже догадывается. Хорошего подруга ничего не скажет, и будет права.

  На ступеньках Трихон подсадил Рича под мышки, подал ему костыль. Тиса постучала о деревянную стенку, прежде чем приподнять полог ширмы. Артисты даже не обратили на вошедших внимания, кто-то пудрил нос у осколка зеркала, кто-то переодевался, сверкая голыми частями тела. Женщина-змея сидела на корточках, прислонившись спиной к стене. С ее ярко накрашенного рта свисала старая обугленная курительная трубка. Редкие тонкие волосы женщины затягивала сетка. А снятый парик с длинным хвостом покоился на ее коленях.

  Рич выступил вперед:

  - Ханза? Это же ты?

  'Змея' не спешила отвечать, вынула изо рта трубку и пустила кольцо дыма.

  - Ты меня не узнаешь? Ханза, я Рич!

  - Ну, помню. Чего надо-то? - ответила артистка без выражения.

  'Похоже, эта Ханза еще та штучка', - подумала Войнова.

  - А где наши? Где наш табор? - дым добрался до ребенка, и Рич кашлянул.

  - Мне почем знать. Я уже год как ушла от них, - ответила артистка.

  - Ушла? Как это? - не понимал ребенок. - Почему?

  - Замуж вышла, - грубо сказала 'змея'. - А потом этот гад меня бросил.

  Она снова взяла в рот курительную трубку.

  - А где же наш табор? Они собирались сюда вернуться?

  - Нет.

  Тиса сжала кулаки, коля ладони собственными ногтями.

  - А обо мне они не вспоминали? - задал ребенок последний вопрос.

  'Змея' покачала отрицательно головой.

  Рич еще постоял немного, потом поник кучерявой головой и захромал к выходу. У Тисы сжалось сердце. Трихон хотел помочь мальчику спуститься со ступеней на землю, но тот отказался.

  - Не надо, спасибо, - сказал он и сам сошел.

  - Рич, не слушай ты ее, - пролепетала расстроенная Тиса. - Они приедут за тобой.

  - Не успокаивайте меня, Тиса Лазаровна. Вы не понимаете! Оставьте меня, пожалуйста! - воскликнул мальчишка и заковылял прочь так быстро, как только мог, оставив взрослых позади. Тиса огорченно опустила руки.

  - Ну, не могла эта 'змея' сказать что-то хорошее? Или хотя бы промолчать. Зачем же так? Он же еще ребенок.

  - И обмануть? - спросил Трихон. - Что я слышу от ярой сторонницы правды? Значит, все же ложь бывает необходима. Признайте.

  - Дети - это не взрослые, - покачала головой девушка. - Им правда может оказаться не по силам, - Тиса проследила, как Рич присел на пустую лавку под ясенем. Сжался весь, словно воробышек на морозе. - Ну почему я не могу ему помочь?

  Изо рта девушки вырвался горький выдох.

  - Пожалуй, пора, - сказал Трихон. Тиса подняла на шкалуша глаза:

  - Пора?

  - Потолковать мне с Ричем, - шкалуш ободряюще улыбнулся девушке. - Не беспокойтесь, Тиса Лазаровна. Мы скоро придем.

  Шкалуш подмигнул Тисе и направился к мальчику.

  Девушка прислонилась спиной к стволу ближайшей осины. Отсюда удобно наблюдать, что происходит на лавочке. Вот Трихон присел на лавку рядом с Ричем. Ребенок даже головы не поднял. Шкалуш что-то стал говорить. Мальчик не отреагировал. Трихон склонился к ребенку. Рич поднял лицо, что-то спросил. Трихон утвердительно покачал головой. Завязалась беседа, с каждой секундой которой лицо Рича светлело. И, наконец, когда ребенок посмотрел на Тису, девушка увидела на лице мальчика улыбку.

  Двое покинули лавку и направились к девушке, держась за руки. Осталось только восхищаться: как у Трихона получается так легко находить подход к людям? Тиса глядела на шкалуша и душой она уже обнимала его и благодарила. Но только душой. На большее она не имеет право.

  - Вот и мы, - сказал Трихон.

  - Молодцы, - откликнулась Тиса. - Рич, что тебе сказал Трихон?

  - Что не надо отчаиваться, - мальчик чуть ли не с обожанием глядел на шкалуша.

  - Мы с ним поговорили как мужчина с мужчиной, - Трихон подмигнул мальчишке. - Правда, Рич?

  - Да! - радостно выкрикнул Рич.

  - Ну, пошли тогда, - Трихон потрепал черные вихры Рича. - Праздник-то продолжается.

  Марика встретила Тису и Трихона недовольным возгласом:

  - Ну, где вы ходите? Сейчас такие акробаты выступали, просто обалдеть! О, они снова на сцене! Глядите!

  На бис на помост выбежала группа из трех человек в облегающих тело полосатых кальсонах. Трихон усадил Рича себе на шею, чтобы тому лучше было видно представление. Отступив на шаг назад, Тиса почти не глядела на сцену, втайне созерцая иную картину. На сцене появился потешник и поддал под мягкое место одному акробату, и Рич закатился счастливым смехом. Этот смех был Тисе сейчас милее, чем все звуки мира.

  Прошло время, и вечер зажег огни факелов. Труппа выступила. К помосту подтянулись музыканты.

  - Сейчас будут танцы! - обрадовалась Марика. - Тиса, гляди за Ганной Симон пришел. Вон они стоят.

  Войнова кивнула Симону. Жалко, если Ганна уйдет сейчас с детьми и мужем. Возможно и ей пора. Поздний вечер всегда принадлежит либо молодежи, либо пьющим, либо влюбленным...

  Рич разглядел в толпе Агапа Фомича с высоты и, спустившись с плеч новобранца, потопал к старику. Помост открылся для танцующих пар и народ потек на деревянную сцену. Кто не поместился на помосте, расчистили место у его подножия, снеся в сторону лавки. Начались танцы. Заиграла 'плясовая'. Тиса присела на лавку. И шкалуш опустился рядом.

  - Вам не холодно? - спросил участливо парень.

  Тиса покачала головой, чувствуя, как легкий вечерний ветерок овеял плечи.

  - Нет. Вечер теплый. Хоть и понимаю, что это вмешательство вэйна, и все же приятно.

  - Вэйн, конечно, подправил погоду. Но для меня вечер приятен совсем другим.

  Он на миг замолк, прежде чем продолжить.

  - Я не успел вам сказать, Тиса Лазаровна. Знаете, мне жаль наши прогулки, - произнес Трихон. - Поверьте, мне очень не хватает такого ценного собеседника, как вы.

  Тиса глянула в глаза Трихону и пропала бы в серой бесконечности, если бы не голос Марики.

  - Ну чего вы сидите? Пойдемте танцевать! - капризно протянула молодая девушка.

  На лице Трихона отразилась легкая досада. Тиса опустила взгляд на землю, где под лавкой в траве валялась деревянная палочка от сладкого десерта.

  - А вы танцуете сегодня? - спросил шкалуш Тису.

  - Нет, идите без меня, - отказалась она.

  - Пошли, Трихон! - канючила Марика.

  Шкалуш уступил молодой девушке и нехотя покинул лавку.

  Появились Лисовы.

  - Слышишь, что мать говорит? - больше шутливым, чем строгим тоном Симон сказал Луке.

  - Хватит бегать от меня, - выговаривала Ганна сыновьям. - Давайте, посидите с тетей Тисой, или сейчас же домой пойдем.

  - Не надо домой, - заныл младший Валек. Его темные, как у мамы, тонкие волосики сбились от бега и Ганна их старательно пригладила рукой, затем поправила ворот рубашки Луки. Какому ребенку захочется домой, когда еще взрослый вечер в разгаре? Лука и Валек с готовностью плюхнулись на лавку рядом с Тисой.

  - Симон надумал юность вспомнить! - шутя, пожаловалась Ганна Тисе.

  - Гануся! - Симон тянул жену в сторону помоста. И та, улыбнувшись счастливо, как девчонка, последовала за мужем следом.

  Тиса осталась сидеть на лавке с детьми. Пусть танцуют, с горечью подумала она, наблюдая, как друзья влились в кадрильный ряд. Сегодня мне уже выпала доля счастья, когда выиграла деньги на каховик и, когда услышала такой редкий счастливый смех Рича. Предел исчерпан. Нужно это признать.

  - И чего взрослые находят в этих танцах, Тиса Лазаровна? - услышала Тиса вопрос Луки, который из уважения решил завести беседу с подругой матери. - По-моему люди от танцев глупеют.

  'Глупеют они не от этого', - подумала Войнова, но вслух сказала:

  - Танцы - это язык, Лука, - девушка взглянула на смеющуюся в кадрили Марику. - Просто несколько иной.

   Лука стараясь осмыслить ответ, наморщил лоб и стал сильно похож на Симона, выписывающего на картине трудный элемент.

  - Ох, вона вас искать, что иголку в стоге, - прокряхтел Агап, присаживаясь на лавочку. - Если бы не Рич, и не нашел бы.

  Отложив в сторонку костыль, Рич уселся к ребятам, и мальчишки отвлеклись от взрослых.

  - Прохор со своими еще здесь. Держи-ка корзинку, дочка, - повернулся к Тисе лекарь.

  - Спасибо, я и забыла, - сказала безрадостно Тиса.

  - Ты чего такая смурая? - спросил старик.

  - Да так.

  Агап проследил за взглядом девушки.

  - Ишь как кренделя выводят, - указал лекарь на танцующих. - А ты что сидишь?

  Тиса пожала плечами, стараясь сглотнуть комок в горле.

  - Еще в старости насидишься, - проворчал лекарь. - Молодость на что? Молодость и дана, чтобы в кровь колени бить и снова вставать. И поверь, дочка, лучше бить эти коленки, чем сидеть стариком с молодых лет. Потом жалеть будешь. Иди, пляши, сейчас же! Не расстраивай деда.

  Войнова покачала головой.

   'Боюсь, коленками тут не обойдешься': мрачно подумала она, вдруг ощутив себя безнадежно одинокой и чужой на этом празднике.

  - Я лучше с вами.

  Девушка вздохнула и в очередной раз подняла глаза на кружащиеся пары. И замерла от удивления, застав Марику танцующей в паре с Филиппом, а не с Трихоном. Это как же Анфиса проворонила-то? Но где тогда Трихон? Тиса взволнованно обежала взглядом толпу... И наконец, нашла того, кого искала. Парень стоял у самого края помоста, прислонившись спиной к щиту сцены, и глядел... на нее?

  Сердце Тисы пропустило удар. Ближайший факел дрожал на ветру, и на лице Трихона плясали тени, снова превращая его в незнакомца. Но она не могла ошибиться, - он смотрел на нее. Она чувствовала этот взгляд. Парень отодвинулся от стены и ступил под яркий свет, и все сомнения развеялись. Не сводя с девушки глаз, Трихон улыбнулся, чуть качнул головой и вытянул руку, приглашая к танцу.

  Тиса почувствовала дрожь в теле. 'А вдруг Агап прав?', пронеслось в голове: 'Что такого, если она просто потанцует с человеком, который ей безумно нравится? Лишь один только танец'.

  - Ты прав, дед Агап, - Войнова поднялась. - Я пойду танцевать.

  - Молодец, дочка.

  Всучив корзинку обратно в руки старику, девушка смело зашагала к помосту. Мужчины оглядывались на нее. Какой-то тип даже подмигнул. Но Тиса никого не замечала, она смотрела только на одного человека - простого сухощавого паренька с волосами цвета пыли. Трихон двинулся навстречу по краю помоста. И когда Тиса подошла к сцене, шкалуш уже ждал ее на ступенях с протянутой рукой. От выражения серых глаз, девушку кинуло в жар. Щеки зарумянились. Ну вот, подумала Тиса, опуская ресницы, - засмущалась, как гимназистка.

  Он крепко взял ее за руку и помог подняться по ступеням на помост.

  - Счастлив, что вы передумали, - шепнул девушке на ухо шкалуш, касаясь щекой каштановых волос.

  Кадриль замолкла. И танцующие остановились. В соседнем ряду Ганна помахала Тисе рукой, но девушка этого не заметила.

  - Музыки нет, - Тиса опустила глаза на свою руку, вложенную в мужскую, с кольцом на безымянном пальце, свитым из цветных ниток.

  Они не видели, как к музыкантам присоединилась женщина с гитарой. Зато услышали, когда зазвучали струны и певица запела. Нежно и грустно. Тиса уже танцевала раньше с Трихоном на вечере у градоначальника. Но как же ее чувства к нему изменились с тех пор.

  Рука шкалуша легла на ее талию. Взгляды встретились, мечтая, больше никогда не разлучаться. И танец понес их на волнах музыки. Прочь отлетела скованность и неловкость. Где-то рядом танцевали друзья и знакомые, но Тиса их не видела. Плевать на правила, возраст, приличия. Все к драконам! Пусть с колен или сердца капает кровь, она готова даже на большие жертвы, лишь бы просто быть сегодня с ним рядом. Ощущать тепло его рук, пока льется песня под гитарные переборы.

  - Как красиво поет, - выдохнула Тиса. - Жаль, что я не понимаю языка.

  - Это панокийский, - сказал Трихон, склонив голову и откровенно любуясь партнершей. Затем зашептал. И Тиса поняла, что это перевод песни:

  

  Ты можешь почувствовать, как капли дождя стекают

  По твоей коже,

  Стирая былые грехи прочь.

  Ты можешь ощутить жар солнечных лучей.

  Настолько ярких,

  Что закрываются глаза...

  Танцевать ночь с тобой, -

  Это все что я хочу.

  До скончания времен, пока не столкнутся звезды...

  

  - Как красиво, - сказала Тиса. - Ты знаешь панокийский?

  - Моя тетка наполовину панокийка по матери.

  Певица запела новый куплет, и Трихон крепче притянул к себе девушку.

  Невозможно описать все, что чувствуешь

  в этой жизни.

  Летя высоко в небе,

  Я был опустошен и неприкаян. Мне суждено было

  Упасть.

  Но ты удержала меня, теперь я боюсь тебя потерять.

  Танцевать ночь с тобой,

  Это все что я хочу.

  До скончания времен, пока не столкнутся звезды.

  

  - Но Единый, как же в точку, - скривив тонкие губы, шкалуш грустно усмехнулся, видимо своим мыслям. - Еще месяц назад я был словно пустой орех. Сверху каменная кожура, а внутри - сухая покореженная сердцевина. Я был слеп, Тиса Лазаровна. Слеп, как старый пес. Я даже не замечал этого, пока не встретил вас.

  - Меня? - прошептала Тиса, подняв подбородок и встретившись с серыми глазами.

  - Вас...

  В его глазах был целый мир. Глубокий, темный, бесконечный. Тиса поежилась. На миг ей показалось, что она на краю обрыва. И если она ступит в бездну, то уже вряд ли сможет повернуть назад.

  Голос певицы давно замолк, музыка прекратилась, а они даже не заметили этого. Толчок со стороны заставил очнуться. Неожиданно шкалуш согнулся. И Тиса не сразу поняла, в чем дело. Потом увидела рядом Витера с искаженным от гнева лицом. Не дав шкалушу оправиться, он снова занес кулак и ударил парня в лицо.

  - Витер! Прекрати немедленно! - вскричала Тиса.

  Но ярость и выпивка уже застлали старшине глаза и заложили уши. Он схватил Трихона за грудки:

  - Ты, сопляк, больше никогда не притронешься к этой женщине, ясно!? - процедил старшина, и с силой швырнул Трихона от Тисы.

  Шкалуш каким-то чудом удержался на ногах.

  - Увижу тебя рядом с ней, убью! - пригрозил старшина. - Ты понял меня, щенок? Не слышу ответа!

  Шкалуш стер рукавом каплю крови с губы. Серые глаза стремительно темнели:

  - Нет, - ответил шкалуш.

   Таким тоном можно отказаться разве что от куска сахара в чай.

  - Что ты сказал, недоносок!? - рванулся к шкалушу Витер. - Повтори!

  - Трихон, прошу тебя, не спорь с ним! - испугано закричала Тиса.

  Витер хищно навис над новобранцем.

  - Что, мнишь себя воином, салага? Да? А может, давай, на саблях решим вопрос, а? - старшина хлопнул себя по груди, где на кителе красовался красный отличительный знак победителя сабельного конкурса.

  С лязгающим звуком Витер выхватил саблю из ножен. И толпа, которая до сих пор стекалась на звуки драки, с ропотом откачнулась. Люди стали спрыгивать с помоста.

  - Витер, оставь его! Прошу тебя! - воскликнула Тиса.

  Но в глазах старшины уже зажегся черный огонек азарта.

  В отчаянии девушка кинулась к шкалушу:

  - Трихон, не надо! Он же убьет тебя.

  - Не убьет, - спокойно сказал парень. Мягко, но настоятельно, он отстранил девушку от себя. - Спуститесь вниз, Тиса Лазаровна. Здесь опасно. Обещаю, что все будет хорошо.

  Трихон проследил взглядом, как Тиса сошла со ступеней в руки Ганны и Марики. Кто-то из толпы выложил для него на деревянный настил помоста свою саблю. Но Трихон покачал головой и снял дубинку с пояса.

  - Ты собираешься драться этим бревном? - мрачно хохотнул пьяный Витер. - Твое право, шкалуш.

  Витер ринулся на паренька, без предупреждения. Засвистела сабля. Тиса сцепила руки. Старшина сделал несколько выпадов, но впустую. Трихон оказался проворней. Витер сделал еще попытку достать юношу. Тщетно.

  Сабля рассекала воздух еще и еще, пытаясь добраться до шкалуша. Но так его и не находила. Юноша искусно уклонялся от ударов.

  - Трус! - рыкнул старшина. - Дерись по-мужски!

  Витер прибавил скорости, завертев восьмеркой саблю. Он стал оттеснять шкалуша к краю помоста. В какой-то момент, казалось, что лезвие обрушится на паренька, и Тиса зажмурила глаза, совершенно не чувствуя, что Ганна до боли сжала ее локоть. 'Цвирь!' - жалобно звякнула сабля 'Витера', наткнувшись на дубинку шкалуша. Клинок отскочил и взмыл в воздух. Толпа ахнула, наблюдая, как сабля сделала несколько оборотов и врезалась в ледяную статую Жнуха. Послышался треск. Это откололся хвост червя Жвала. Ледышка рухнула на землю и рассыпалась на куски. Толпа одобрительно засвистела.

  Старшина, оставшись без сабли, опустил руки. Трихон обернулся и нашел глаза Тисы и ободряюще улыбнулся. Воспользовавшись моментом, Витер быстро подхватил чужой клинок с помоста и сделал смертельный выпад в спину паренька. Тиса даже не успела вскрикнуть. Однако одного мига шкалушу хватило, чтобы выставить блок. И уже вторая сабля с жалобным лязгом взвилась ввысь. И пока она вертелась в воздухе, шкалуш, ухватив за запястье Витера, дернул старшину на себя, и ударом колена в бок, свалил противника с помоста. Затем, не глядя, вскинул руку над головой и поймал саблю за рукоять в полуметре от своей стриженой макушки. Все это произошло настолько быстро, что Тиса не успела разобрать половину движений и как следует испугаться. С выдохом Трихон опустил клинок. Тиса только сейчас увидела, как изменились глаза паренька: они словно сами превратились в темную сталь. Такого Трихона Тиса еще не знала.

  Публика зааплодировала. Старшина поднялся с травы, казалось, от злости у него вот-вот свихнется челюсть. Он еще что-то кричал, пока Кубач и Гор тащили его подальше от Трихона. Шкалуш сошел с помоста. И Тиса бросилась на шею пареньку.

  - Ну, ну, - погладил парень по волосам прильнувшую к нему девушку. - Я же говорил, все будет хорошо. Вам бы научиться, мне верить, Тиса Лазаровна.

  Через миг девушка ужаснулась, когда поняла, сколько пар глаз смотрят на них.

  - Боже, я так испугалась, - сказала Ганна, настойчиво забирая Тису из рук шкалуша. - Витер просто обезумел!

  - А я чуть в обморок не грохнулась от страха. Так испугалась! - пропищала Марика.

  Симон пожал руку Трихону:

  - Ты молодец, парень.

  - И я готов повторить то же самое, - Тиса с удивлением увидела Филиппа, пожимающего руку шкалушу.

  Люди подходили и похлопывали парня по плечу.

  - Музыканты - музыку! - возглас Тонечки за спиной. - Танцы продолжаются!

  - Тиса! Я не понимаю, что здесь происходит. Ты цела? - спросил лекарь.

  - Да. Все хорошо. Я потом расскажу, дед Агап.

  Тиса подумала, что доставила старику неприятности. Лицо Агапа Фомича было бледней обычного, а взгляд из-под кустистых седых бровей буравил взглядом Трихона.

  Заиграла музыка. И Тиса не расслышала последних слов лекаря. Музыка сбросила с людей некое оцепенение. Народ оживился и зашумел пуще прежнего.

  Ганна встала так, что закрыла собой Трихона от подруги:

  - Пошли, тебе нужно присесть, - она потащила Тису к лавке и усадила.

  - Да, подруга, - покачала головой Ганна после некоторого молчания. - Сколько тебя знаю, ты всегда умела преподносить эффектные сюрпризы.

  Тиса понимала, к чему клонит подруга.

  - Я боялась тебе говорить, - призналась она.

  - Значит, здравый смысл еще не совсем покинул тебя.

  Ганна цокнула языком:

  - Я же чувствовала, что-то не так. Тиса, только не ври мне. Скажи. Ты что, влюблена в этого юношу?

  Тиса оглянулась на Трихона, окруженного кольцом мужчин, и поймала его тревожный взгляд на себе. 'Правда всегда тяжела', вспомнила Тиса свои же слова.

  - Да.

  Ганна схватилась за голову.

  - Тиса! О чем ты думаешь, я не понимаю?!

  - Ганна, пожалуйста! - взмолилась девушка. - Ты думаешь, я не пыталась остановить это в себе? Оно неподвластно мне!

  - И он, конечно, говорит, что любит тебя, - скептически произнесла Ганна. - О, я в этом не сомневаюсь! В его возрасте загораются любовью быстрей, чем полевой сухостой от искры. По сотне раз на день признаются в любви. Расточают пылкие комплементы. Море поцелуев, что кругом голова. И никакой ответственности. Это тебя прельстило, да?

  Закончив тираду, Ганна смолкла.

  - Мы еще ни разу не говорили о любви, - призналась Тиса. - Смешно. Но я даже не знаю наверняка, любит ли он меня. А что до поцелуев... Их не было.

  Ганна просияла:

  - Единый благодетель! Это прекрасно, что ты не зашла далеко! Теперь, дорогая, самое время прекратить с ним все отношения. Трихон неплохой юноша, признаю. Умен не погодам. И даже прыткий, судя по тому, как справился с пьяным Витером. Но он тебе не пара, пойми. Молодой, без гроша в кармане, еще и не солдат толком. К тому же - шкалуш. Какое будущее тебя с ним ждет? Ты думала?

  Конечно, она думала. Но все ее обоснования блекли и стирались, словно акварель под дождем, когда Тиса оказывалась со шкалушем рядом.

  - Не мучай меня, Ганна, - вздохнула Тиса. - Уже поздно.

  - Ничего не поздно, - настаивала Ганна. - Сегодняшний день, конечно, подпортит твою и без того расшатанную репутацию. Злые языки не перестанут судачить еще несколько месяцев. Но потом, уверена, все забудется. Конечно, при условии, что ты порвешь все отношения с ним.

Глава 23 - Жнухова горка. Ночное небо

  /Обжигающий след/

  'Ганна права, права, права', - твердил здравый рассудок. И от этого Тиса ощутила такую тяжесть и боль на душе, что вмиг почувствовала себя самой несчастной на белом свете.

  - Ты скажешь ему сегодня? - нажимала Ганна.

  Тиса молчала.

  - Скажешь?

  - Ганна, дай мне время, - взмолилась девушка.

  Подруга поняла, что большего она сегодня не добьется и, поджав нижнюю губу, отступила.

  Заметив, что разговор подруг прервался, шкалуш покинул мужскую компанию и приблизился к девушкам. Ганна одарила новобранца неприязненным взглядом.

  - Простите, я не помешал? Я лишь хотел просить прощения, что доставил волнений из-за поединка.

  - Ты тут не при чем, - подняла голову Тиса. - Витер не оставил тебе выбора.

  Ганна фыркнула, но смолчала.

  - Проводить вас домой, Тиса Лазаровна? - спросил шкалуш, всматриваясь в расстроенное лицо девушки.

  - Думаю, молодой человек, Тиса не нуждается в провожатых, - Ганна сплела на груди руки.

  - Это так? - парень обратился к Тисе.

  - Я поеду с Кошкиными, - неопределенно сказала девушка.

  - Тогда позвольте, я сопровожу вас до коляски.

  Появились Кошкины и Агап Фомич с Ричем. Лекарь отдал Тисе корзинку, второй раз за вечер. Настасья Ефимовна тактично и словом не напомнила Тисе о происшествии на помосте, не смотря на то, что Марика, наверняка, уже прокомментировала в красках, драку.

  - Мы пойдем тихонько к коляскам, - сказала Настасья Ефимовна, кинув короткий любопытный взгляд на шкалуша. - Догоняйте, молодежь. Агап Фомич, вы же с нами?

  Чета Кошкиных, лекарь и Рич неторопливо покинули поляну и растворились в темноте аллеи. Подойдя с сыновьями к жене, Симон хотел подхватить под руку Ганну, но та сказала, что пойдет с Тисой и Марикой, - и оставила мужа брести позади с детьми и шкалушем по дорожке меж шатров.

  - Посторонись! - послышалось позади.

  Это обоз кочевников на удивление рано покидал праздник. Странно, ведь танцующие пары еще отбивали каблуками помост. Молодые люди подождали, пока запряженные низкорослыми мулами четыре кряжистые кибитки, с грохотом не проехали мимо. Под крытой дерюгой крышей последней кибитки раскачивалась большая клетка с мордоклювами. 'Бедняжки', подумала Тиса. Сейчас она чувствовала себя не лучше запетых древних. Неожиданно на ее глазах на очередном ухабе кибитка дернулась и дверца клетки раскрылась. Три мордоклюва один за другим вышмыгнули из клетки и взвились в небо. Тиса подняла лицо, наблюдая за радостным свободным полетом древних на фоне темного неба. И сразу же послышались возмущенные вопли на чиванском:

  - Вай, харым клсун дуна! Дуна калсун! Тьфу, атшах! - это неудачливый укротитель заметил пропажу.

  Ситуация на миг развеяла унылое настроение Тисы и девушка слабо улыбнулась. Так ему и надо. Кибитки влились в темноту аллеи. А через минуту и молодые люди ступили в ее сень. Над их головами поплыли черные силуэты кленов на фоне ночного неба. Ганна крепко держала Тису под руку, словно стражник арестанта.

  - А мне понравился вечер! - сказала как всегда жизнерадостная Марика. - Не то, что в прошлую Горку скукотища была.

  'Да уж, - мрачно подумала Тиса. - Повеселились'.

  - По мне, так слишком много неожиданностей, не есть хорошо, - проворчала Ганна.

  - Я танцевала с Филиппом! - мечтательно продолжила Марика. - Между прочим, он сделал мне та-акой комплимент! Ни за что не догадаетесь. Филипп сказал, что у меня живые выразительные глаза! Так и сказал, - выразительные!

  Ганна что-то проговорила Марике об осмотрительности, на что та лишь махнула рукой. Тиса молчала, на душе ее скребли кошки. И она почти физически ощущала на себе пристальный взгляд, идущего позади, шкалуша.

  - Смотрите, какие звезды! - Марика указала на небо.

  Небо было поистине прекрасным. Звезды нежно мерцали, в просвете облаков и казались разноцветными. Вон та большая, - желтая, как лютик. А эта, холодного голубого цвета, как незабудка. А вон та крошечная - розовая, как яблоневый цвет. Прямо над головой растянулось созвездие Жвале, - длинная волнистая лента из звезд. Свежий вечерний ветерок шуршал листвой и приносил запах речной воды. 'Гхук', - где-то прокричал ночной сторож, сыч. Один из последних теплых осенних вечеров, подумала Тиса. Потом зальют дожди, выпадет снег, и природа застынет до самой весны.

  Любуясь звездами, девушки не заметили, как две черные фигуры перегородили им дорогу. Когда Тиса различила их в темноте аллеи, шкалуш уже был рядом за ее спиной. Наверно, Тиса поняла бы это и с закрытыми глазами. Лица мужчин были сокрыты за чем-то черным, платками или чулками.

  - А ну, стоять! - сиплый мужской голос. - У меня стреломет!

  - У него стреломет, - эхом проговорил невнятно второй разбойник. Левая нога налетчика странно подрагивала.

  Первый поднял руку, демонстрируя оружие. Марика вскрикнула. Оставив Тисин локоть, Ганна обернулась в страхе на мужа, который спрятал за свою спину Валька. Лука же упрямо стоял рядом с отцом.

  - Так что слушаться, голубки, коли не хотите болта в лоб. А теперь швырни сюда корзину, дорогуша. Давай!

  Тиса поймала себя на мысли, что совсем не боится. Сообразив, что налетчик обращается к ней, девушка вытянула руку с корзиной.

  - Тьфу! Непонятливая баба. Шо ты мне ее тянешь? Говорю, швыряй, значит швыряй. А ты чего глазеешь, пацан? А ну девкам за спину, живо. Давай, дорогуш...

  Договорить разбойник не успел, а просто рухнул на землю. Что это с ним? В темноте, Тиса не заметила, как шкалуш метнул дубинку прямо в лоб незадачливому грабителю. Трихон, не торопясь, прошествовал к лежащему и поднял с земли стреломет и свою дубинку. 'М-м', промычал ушибленный. Шкалуш повернулся ко второму бандиту. У разбойника затряслась и вторая нога. Неожиданно с криком 'А-а!' он дал деру. Однако бедняга в темноте не узрел на пути дерево и с разбегу врезался в ствол. И тоже рухнул.

  Тиса усмехнулась. Ганна и Марика облегченно выдохнули, не заметив комичности ситуации.

  - Трихон, ты такой храбрый! - шкалуш не успел и глазом моргнуть, как Марика уже висела у него на шее.

  - Так в нашем краю сайгаков ловят, - пробурчал сконфуженный шкалуш. Он аккуратно высвободился из объятий Марики, чиркнув по Тисе взглядом.

  - Поможешь? - спросил Трихон Симона. Художник последовал за шкалушем без лишних вопросов.

  Парни вместе приволокли незадачливого бандита и уложили рядом с первым. Тиса, не без гордости за шкалуша, посмотрела в растерянное лицо Ганны. Похоже, подруга пребывала в замешательстве.

  Трихон стащил с лиц бандитов чулки и связал ими руки грабителей.

  - Я их знаю, - удивленно протянула Тиса.

  - И я, - подала, наконец, голос Ганна. - Это те повесы, что мы видели в аптеке!

  Пыж шевельнулся, поморщился. Сесть со связанными руками получилось не сразу. Он вытаращил непонимающие глаза на стоящих над ним людей, затем заметил рядом лежащего товарища. Кажется, до него стало доходить, что произошло. Пыж связанными руками пощупал шишку на лбу и сплюнул, зло глядя на шкалуша. Очнулся Казик и сразу усек ситуацию, тут же заныл:

  - Все из-за тебя, Пыха. Я же говорил, не надо.

  - Заткнись, - просипел Пыж. - Подстрекатель, хренов. Кто говорил - зачем девице столько денег? Все равно на тряпки изведет.

  - Ребятушки, вы нас, что, сдадите пограничникам? - проблеял Казик, обращаясь к Трихону.

  - Обязательно. Сидеть вам в темнице, 'голубки', - повторил шкалуш выражение налетчиков. - Лет пять как минимум...

  Казик стал тихо завывать.

  - Откуда стреломет? - спросил коротко шкалуш, разглядывая в руках оружие.

  - Это не наш, - замотал головой Пыж. - Чес слово. Мы его по дороге нашли.

  - Идем, а он в траве валяется. Новехонький. Ну, мы и взяли.

  - Это все из-за денег. Будь они прокляты!

  У грабителей-неудачников сделался такой несчастный вид, что Тиса невольно пожалела бандитов. Конечно, бывает, что деньги ослепляют, подумала девушка. Она потрогала мешок в корзине. И поняла, что что-то не так. Не может быть!..

  Мешок оказался пустым.

  - Ганна! Денег нет. Они пропали, - пролепетала Тиса. Девушка вынула из корзинки пустую дерюгу и показала спутникам.

  - Как это пропали!? - охнула Ганна. Она забрала у Тисы мешок и затрясла его с силой, словно надеялась, что из него можно что-то вытрясти.

  Пыж крякнул.

  - Так мы что, из-за пустой корзины в такое дерьмо вляпались?! - взвизгнул Казик.

  - Вас опередили, - сказала упавшим голосом Тиса.

  - Ну, картина, - протянул Симон.

  Ганна расстроилась даже больше Тисы. Подруга забегала кругами, причитая, и грозя кулчком неизвестным ворам. Марика с Симоном мало что понимали из происходящего и лишь с удивлением наблюдали вспышку Ганны. Шкалуш тронул Тису за руку:

  - Агап. Нужно поговорить с ним.

  Конечно. Как она сама не догадалась.

  Через некоторое время компания уже спешила дальше по аллее к выходу.

  - А как же бандиты? - спросила Марика Трихона, кидая последний взгляд на горе-налетчиков.

  - Да кому они нужны? - отмахнулся шкалуш. - Готов поспорить, они больше в жизни стреломет в руки не возьмут.

  Кошкины и лекарь с Ричем ждали их в коляске. Трихон остался стоять у ворот парка, под сенью ночи, пока Тиса и Ганна расспрашивали лекаря. Однако Тиса знала, что парень внимательно слушает, о чем говорит Агап. Старик сначала опешил от новости, и не мог вспомнить, кто подходил к нему за вечер. Но потом выяснилось, что во время поединка, вокруг старика и Рича вился потешник из табора кочевников.

  - Он был в пестром балахоне. Губы и щеки, что у матрешки, крашеные, - сказал Агап.

  - Точно, - воскликнула Ганна. - Вор!

  - Если так, то время потеряно, - огорченно вздохнула Тиса.

  - А если сообщить капитану Лазару? - предложила Ганна.

  Тиса покачала головой:

  - Кочевники уже наверняка подъезжают к границе. Сегодня праздник, уверена, таможенники их пропустят без тщательного досмотра.

  Ганна сникла. Тиса погладила подругу по плечу.

  - Не расстраивайся. Ничего, я что-нибудь придумаю, - сказала Тиса. - Иди домой. Симон и дети ждут тебя. Сегодня был нелегкий день.

  Марика тем временем уже уселась в коляску, ни слова не сказав о нападении в аллее родителям. Видимо не хотела навлекать на себя строгие ограничения на прогулки.

  - Тиса, девочка, садись, - сказала Настасья Ефимовна.

  - Рич, давай подвинемся, дадим девушке присесть, - прокряхтел Агап.

  Тиса застыла у коляски, не решаясь ступить на подножку.

  - Ну, давай же, залезай, - подстегнула Ганна.

  - Извините меня, Настасья Ефимовна, - Тиса шагнула назад. - Но я так не люблю колясочную тряску. Просто ужасно. Я лучше пешком.

  - Но я обещала твоему батюшке, что доставлю тебя домой, - нахмурилась женщина.

  - Тиса, что ты делаешь? Не дури, - зашипела Ганна на ухо подруги.

  - О, не волнуйтесь, - махнула рукой Тиса, не обращая внимание на слова Ганны. - Отец давно предоставляет мне свободу действий.

  - Тебя проводят? - спросил Агап Фомич и сощурил глаза на фигуру шкалуша у дверей парка.

  - Да, Трихон доведет меня в целости и сохранности, не беспокойтесь.

  - Ну, хорошо. Я же не могу тебя заставить, - неуверенно сказала женщина. - Только будь осторожна, чтобы мне не пришлось отвечать перед капитаном. Поехали, Михей.

  Возница подстегнул застоявшегося мерина-тяжеловоза, коляска тронулась. И вскоре растворилась в темноте.

  - Тиса, что ты делаешь? - сварливо зашипела Ганна.

  - Я просто хочу поговорить с ним, - заверила Тиса подругу.

  - Сейчас? А нельзя было это сделать завтра?

  - Не хочу тянуть.

  - И как я должна тебя отпустить? С ним может быть опасно.

  Тиса улыбнулась:

  - Поверь мне, Ганна. Опасно не с ним, а без него.

  - Ты все же сумасшедшая.

  - Наверно, - пожала плечами Тиса.

  Ганна только руки развела, с видом: что с этой блаженной поделаешь?

  - Ну ладно, - подумав немного, сказала подруга и, наклонившись к уху Тисы, горячо зашептала. - Скажи ему, что между вами ничего не может быть. Я очень надеюсь на твой здравый рассудок!

  Лекция молодой учительницы словесности продлилась еще полминуты. Затем подруги расстались. Тиса помахала Лисовым рукой, прежде чем те отправились по дороге домой, и обернулась. Шкалуш покинул ворота парка и уже ждал ее посреди ночной дороги. Все же ночь придумала Вэя, подумала Войнова, глядя на стройное тело юноши, твердые сильные плечи, мужественное лицо.

  - Я думал, вам не нужны провожатые? - слабо улыбнулся шкалуш, когда она приблизилась. За ироничной улыбкой и легкостью фразы скрывалось напряжение. Цепкий взгляд, ловил каждое движение девушки.

  - Нужны, - сказала Тиса, сложив руки за спиной. - Вернее нужен. Один.

  Шкалуш кивнул. И они двинулись по дороге, вдоль плетня, ограждающего парк. Впрочем, он вскоре закончился, и по сторонам дороги потянулись домики. В некоторых окнах и дворах дрожал свет, и слышались веселые голоса. Люди не спали, продолжая радоваться празднику.

  - Я сожалею, что деньги пропали, - прервал тишину Трихон.

  Тиса вздохнула:

  - Я поступила не осмотрительно. Нужно было отдать корзину отцу, чтобы он отвез ее домой. Но я не хотела просить.

  - Что же вы будете делать?

  - У меня есть одна задумка, - Тиса подняла взгляд к звездам.

  - Вы никогда не сдаетесь? - спросил шкалуш с улыбкой на губах.

  - Не в этот раз, - Тиса улыбнулась в ответ.

  - Можете на меня рассчитывать.

  - Я знаю, - девушка кивнула. - Уверена, что Ганна не одобрит мою новую затею.

  - Как и дружбу со мной, - серые глаза блеснули.

  Тиса послала извиняющуюся улыбку. Захотелось оправдаться.

  - Ганна меня слишком опекает.

  - За это она мне и нравится.

  - Ганна, тебе? - удивилась девушка.

  - Она любит вас как родную сестру. Это видно невооруженным глазом. Мне спокойней, когда я знаю, что у вас есть такая подруга.

  Тиса грустно улыбнулась. Слышал бы он мнение Ганны о себе.

  - Ганна желает мне лучшего. Но ее 'лучшее' не всегда является таковым для меня.

  Улица с домиками осталась позади. И у перекрестка, желая срезать путь, они сошли на широкую тропу, ведущую к роще.

  Слова девушки ввергли Трихона в глубокую задумчивость. Шагая в тишине, Тиса время от времени поглядывала на профиль шкалуша.

  - Ваша подруга права, - наконец, сказал он. - Вы и сами не знаете, насколько вы чище мыслью и душой многих людей. И меня в том числе. Вы, безусловно, достойны большего.

  Тиса отрицательно завертела головой, понимая сказанное и еще больше, - умолоченное.

  - Нет Трихон, это не так. Просто Ганна не знает тебя, так как знаю я. Ты добрый, умный, надежный. Тебя любят дети. К тебе тянутся люди. А как ты сумел успокоить Рича сегодня. Я никогда не видела его таким счастливым... И ты единственный, кому я полностью доверяю, - закончила после некоторой заминки девушка.

  - Но...- Тиса остановилась.

  Она медлила. Некоторые слова порой даются нам слишком тяжело.

  - Сегодня, когда Витер напал на тебя, я испугалась, - сказала она, сминая ладони. - Боюсь, я была в шоковом состоянии и позволила себе вольности.

  Тиса замолчала. С лица шкалуша слетела улыбка, и лицо его сделалось серьезным.

  - Ясно. Вы жалеете, - сказал он. Это был не вопрос, а утверждение.

  Девушка отвернулась, покусывая нижнюю губу.

  - Конечно, я понимаю, - сказал Трихон, и в его словах послышалась горечь. - Я не тот, кто смеет рассчитывать на ваше сердце.

  - Ничего ты не понимаешь, - в сердцах воскликнула Тиса, поворачиваясь к парню. - Ничего.

  Шкалуш сделал шаг к девушке и оказался близко. Вглядываясь в ее лицо, он жалел, что не может читать мысли.

  - Тогда объясните мне, Тиса Лазаровна. Объясните.

  На миг они застыли, не сводя друг с друга глаз.

  - Это же очевидно... - тихо произнесла она. - Ты молод.

  С губ шкалуша сорвался тихий стон негодования.

  - Да, - поспешила добавить Тиса, пока он не успел прервать ее или спутать последние здравые мысли. - Ты молод. Я же старше тебя почти на десять лет. Почему ты так смотришь? - Тиса чуть не плакала от отчаяния, заламывая руки, а он улыбался. - Я серьезно. Тебе нужна в пару ровесница. Ты нравишься Марике, она сама мне в этом призналась.

  - Марика - славный ребенок, - снисходительно сказал шкалуш, заводя выбившийся локон за ухо девушки. Войнова спрятала за опущенными ресницами чувства, нахлынувшие на нее в связи с этим прикосновением.

  - Ее увлечения еще изменятся несколько раз подобно весеннему ветру. Но даже если б это было не так, боюсь, что я уже давно и глубоко увлечен другой женщиной. Она в моем сердце, в моей душе и мыслях. Она и не знает, что уже изменила меня так, что я сам себя не узнаю. Она уже часть меня. И если она откажет и покинет меня, то унесет с собой и мою душу, оставив мне лишь пустую скорлупку - тело.

  Тиса слушала и поражалась. Теперь она в полной мере ощутила силу дара убеждения этого человека.

  - И если вопрос только в возрасте, - улыбнулся Трихон с необъяснимым выражением на лице. - Разве вы не знаете, что шкалуши отмечают свое рождение не по дням года, а по солнцестоянию? Наш начальный предок - Гор, орел Небелла, был рожден в солнцестояние. Все мы живем с частичкой его души и празднуем его день рождения как собственный. Так что по календарю Рудны мне уже под сорок.

  - Тогда мне... - протянула Тиса.

  - Тс-с, - он поднес палец к губам. - Этот календарь лишь для уроженцев Рудненских гор.

  Голос его опустился до хрипотцы.

  - С тех пор, как держал вас на руках там, на болоте, - прошептал Трихон. - Я мечтал прикоснуться к вам. Но не находил для этого причин.

  Шкалуш протянул руку и тыльной стороной ладони коснулся щеки девушки. Тиса на секунду закрыла глаза, чувствуя, как все доводы разума тают под его пальцами.

  Он коснулся уголка ее приоткрытых губ, затем приподнял подбородок девушки, заглянул ей в глаза. У Тисы перехватило дыхание. В серых глазах отражалась ночь. Они притягивали со страшной неодолимой силой, растворяли ее на мелкие невесомые частички и предавали ветру. Завороженная, она позволила шкалушу склониться и поцеловать себя.

  Время остановилось, как на маминых часах...

  Когда Трихон выпустил ее из объятий, Тиса почувствовала головокружение. Она была настолько потрясена поцелуем, что еле держалась на ногах. Парень хотел снова обнять девушку за талию, но Тиса выставила руку.

  - Нет, Трихон. Я так не могу...

  - Тиса...

  - Ничего не говори, - прошептала девушка. Но взглянув в его глаза, она вдруг ясно поняла, что уже проиграла эту партию. - Мне нужно домой.

  Неловко ступая, Тиса заторопилась по тропинке. Он скоро нагнал ее и пошел рядом.

  - Мне нужно время все обдумать, - ответила Тиса на его немой вопрос. - Я не могу так.

  - Понимаю.

  С молчанием на губах, но кричащими душами, они миновали проходную у ворот, и расстались. Шкалуш проследил за девушкой взглядом, пока та не исчезла в дверях корпуса. Он постоял некоторое время у крыльца, затем вернулся к воротам и покинул часть.

  Задвинув засов своей комнаты, Тиса прислонилась к двери спиной и закрыла глаза. Вместе с оглушительной тишиной смятение объяло ее и не собиралось отпускать. Оно нарастало, пока расстегнутое платье спадало с плеч, пока вода из умывальника холодила тело, пока тонкая сорочка скользила по коже. Присев за сосновый столик, Тиса взглянула в зеркало. Свет свечи ласкал ее щеки, и медовые глаза горели таинственным огнем. Разум еще пытался убедить сердце, приводя доводы в свою пользу. Только ночь всегда стояла на стороне сердца.

  Двойник в зеркале коснулся пальцами губ. Так умело ее еще никто не целовал. Похоже, что у Трихона неплохой опыт в этом деле. Она ведь ничего не знает толком о жителях Рудны. Сердце бесцеремонно кольнула ревность. Тиса опустила глаза на замершие стрелки часов:

  - Он любит меня, мама, - прошептала девушка. - Любит!

  Тиса оценила в зеркале свою счастливую улыбку. Ганна права, - она сумасшедшая. Блаженная, летящая с улыбкой в пропасть.

Глава 24 - Мотылек

  /Обжигающий след/

  

  Туман показался старым знакомым. Он приятно холодил лоб, и приносил запахи леса и березового дегтя. Жаль, но самого леса Тиса так и не увидела. 'Здесь фон слишком выражен, не дает вычислить владельца. Но круг сужается. Скоро я буду знать его имя. Что касается замеченных мной колебаний вэи со стороны гряды - они больше не повторяются. Источник не ясен. Возможно, просто блуждающее течение'... Голос медленно затихал, затем вовсе растворился в безмолвном мраке.

   'Ничто так не греет женщину, как осознание себя любимой'. Какой философ это сказал первый, Тиса не знала. Решение, еще робкое, было принято. Оно казалось таким же уязвимым, как мотылек. Однако, к удивлению, разлитый в комнате утренний свет не смог повлиять на него. Тиса глядела в зеркало своей души. Вчерашняя буря рассеялась не до конца. Ганна... поймет ли она?

  Войнова спустилась к завтраку, пряча взгляд. Казалось, посмотри ей кто-либо пристально в глаза, то этот кто-то сразу поймет ее сокровенные мысли. Узнает ее тайну, увидит ее решение и разобьет его в пух и прах несколькими рациональными фразами. И зеркало разобьется на острые ранящие осколки.

  'Колечко мое позлаче-еное, я тебе, мой друг сердечный, наречённая', - самозабвенно тянула Камилла из кухни. С раннего утра кухарка порхала у стола, словно жизнерадостная упитанная пчела. От вчерашнего кислого выражения лица ничего не осталось. На завтрак стряпуха выставила свою гордость - чиванский плов. Тем и хороши праздники, что после них всегда остаются вкусности.

  Тиса попробовала ложку - изумительно, ароматный рис тает на языке. Но съесть девушка смогла лишь толику порции. Поглядывая в окно, она прекрасно понимала, что Трихон сейчас на солдатском завтраке в столовой Жича, но все равно взгляд выхватывал чужие лица.

  Стряпуха чинно вплыла в столовую с половинкой праздничного пирога с орехами, медом и облепихой, - еще один шедевр кулинарии 'по рецепту Петровны'. Женщина поставила его на край стола к ожидающим своего часа чайным чашкам из белого сервиза.

  - Тиса, будь добра, передай мне хлеб, - промычал капитан, отложив газету в кипу старых на подоконнике.

  Девушка с рассеянной полуулыбкой подала отцу солонку. Приподняв густые брови, капитан молча принял ее.

  - Девочка, должно быть, не выспалась после Горки, - Камилла переставила корзинку с резаным хлебом ближе к хозяину. - Пожалуйста, Лазар Митрич.

  Тиса не возражала такому объяснению. Она ведь в самом деле спала не важно, а под утро случилось видение. Но оно блекло на фоне воспоминаний вчерашних событий на Горке. За окном зацокали копыта - возвращалась одна из станиц. И Войнова снова посмотрела в окно.

  После завтрака капитан отправился на службу, оставив дочь за столом вяло шевелить ложечкой над десертом. Как только Камилла поняла, что капитан откушал и удалился, она налила себе чай и плюхнулась на скамью рядом с молодой хозяйкой.

  - Как тебе пирог, лапушка?

  Выслушав похвалу Тисы, Камилла с удовольствием и шумом отхлебнула чай из чашки.

  - Все ж хорошие коровки у Платона. Сегодня такую сметану принес - ложка стоит. Не хочешь свежей сметанки?

  Кухарка стрельнула глазами в молодую хозяйку.

  - Может быть позже, - протянула Тиса, не сразу улавливая намек. - Постой, - дошло до нее, наконец. - Вы помирились?

  От улыбки лицо Камиллы сделалось круглым и румяным как блин:

  - Да. Вчера. На празднике.

  - Ну, слава Единому.

  - Да. Он попросил прощения. И знаешь, что, девочка? - светясь лукавой стыдливостью, прошептала кухарка. - Я согласилась выйти за него.

  - Боже мой, Камилла. Поздравляю! - у Тисы неожиданно навернулись слезы на глаза. Да уж. Если долго слушать сердце, рискуешь стать чувствительной натурой. Все получилось даже лучше, чем она рассчитывала.

  Тиса обняла и поцеловала кухарку в пухлую щеку. Новость нужно было отметить. И женщины позволили себе по рюмочке церковного кагора и несколько приятных подробностей.

  - А что потом? - спросила Тиса. - Ты не сможешь работать у нас? Да?

  Камилла махнула пухлой ручкой:

  - Вот еще, буду я старого ворчуна слушать, - нарочито с вызовом воскликнула Камилла. - Как работала, так и буду.

  И Тиса поняла, что вопрос далеко еще не решен.

  После такого завершения завтрака, девушка не удержалась, и поспешила на чердак. Мысли о том, что Камилла, невзирая на боязнь осуждения, решилась на свадьбу, неожиданно придали ей душевных сил. С высоты окинув плац взглядом, Войнова не нашла среди военных Трихона. Должно быть, он в числе тех, кто разбирает шатры после праздника. Чувствуя разочарование, девушка рассеянно оглядела лотки с ягодой. Клюква подвялилась быстрей положенного, так что можно на днях заняться силучем. Девичья ладонь зачерпнула горсть ягод.

  По дороге к лечебному корпусу Тиса увидела Витера и Гора, беседующих у внутренней проходной. Заметив девушку, Витер поджал челюсть и отвернулся. 'Это лучшее, что вы можете для меня сейчас сделать, старшина', - с угрюмым удовлетворением подумала Войнова: 'Сделать вид, что мы не знакомы'.

  Девушка остановилась у закрытой двери приемной Агапа, и повертела головой. Из кухни донесся звон чашек, и Тиса повернула туда. И застала Рича за завтраком. Умытый, причесанный, в льняной рубахе старика, которая ему доставала до икр, мальчишка пил чай с баранкой и смородиновым варением. Глафира, сетуя на плохо отмываемую грязь на склянке, хлопотала у мойки.

  - Здрасте, Тиса Лазаровна! - поздоровался Рич. - А дед Агап ногу бинтует.

  Тиса поздоровалась с Ричем и Глафирой, которая тут же усадила девушку за стол и поставила свежую пиалу с блюдцем. Высыпав в блюдце горсть клюквы, Тиса посмотрела на мальчишку и улыбнулась.

  - Чья нога-то? - спросила она, наливая себе чай из самовара.

  Рич пожал худыми плечами:

  - Солдата. Дед Агап сказал, что после горки всегда травмы.

  И это была правда. Праздники для некоторых заканчивались плачевно. Тиса снова вспомнила вчерашнюю драку. Хорошо, что Трихон сумел дать отпор, а если бы нет? Праведная злость на старшину погасла от воспоминания конца вечера, и Тиса улыбнулась тихой неприметной улыбкой.

  - Матушка знает, что ты ночевал здесь? - свежий чай с чабрецом вдруг показался сегодня особенно вкусным.

  - Ага, я ей говорил, - промычал довольный мальчишка, хрустя за щекой баранкой. Глоток чая он заел полной ложкой варенья.

  Послышалось шарканье шлепанцев из коридора, и в кухне появился лекарь.

  - Ага, к нам Тиса пожаловала. Рич, ты угощал ее баранками? - спросил старик.

  Мальчишка стушевался. И Тиса пришла на помощь:

  - Он меня разговорами развлекал. А баранки я сама взяла. Так, Рич?

  - Да!

  - Молодец! - старик потрепал смоляные вихры мальчишки. - Давай, пострелец, допивай чай и на процедуру в приемную.

  - Хорошо, - Рич на миг задумался. - Тока на следующей неделе я не смогу на процедуры.

  - Это еще что за новости?

  - Матушка Доломея просила меня помочь ризу чинить.

  - Ризу? И что ж ты там будешь с ней делать, позвольте узнать?

  - Ну... там эти стекляшки... мм...

  - Бисер? - подсказала Тиса.

  - Ага. Разобрать надо.

   - Неужто всю седьмицу? - поднял седые брови лекарь.

  - Вы бы видели, какая большая эта риза, - протянул Рич, смешно сделав большие глаза.

  - Ну, хорошо, - смирился старик. - Только потом ко мне, как лист перед травой.

  Обещав быть, мальчишка радостно засмеялся. Усаживаясь на табурет, старик долгим взглядом посмотрел на ребенка. И Войнова поняла, почему. Агап еще не привык к новому смеху Рича.

  - Смотрю, клюква уже привяла, - лекарь подвинул блюдце с клюквой к себе и ткнул ягоду пальцем. - Надо же. Быстро, - с одобрением произнес старик.

  - Я тоже удивилась. Ведь вот только недавно ее Трихон привез, - ей приятно было произнести вслух это имя, словно от этого она становилась ближе к его обладателю.

  Старик прочистил горло кашлем, глядя исподлобья на помощницу.

  - Да. Я вот что, хотел спросить-то. Хм...

  Агап не спешил продолжать:

  - Трихон. Так он и есть тот хлопец, что... танцевал с тобой давеча?

  Тиса кивнула, не понимая, куда клонит лекарь.

  - Откуда он? Ты говорила из Рудны? - склонив голову, старик принялся гонять чайной ложкой заварку в своей кружке.

  - Да. Он шкалуш.

  - Угу, угу... А отец кто, как отчество-то? - ложка звякнула о стенки кружки.

  - Епифанович.

  Лекарь отложил ложечку на блюдце:

  - Его родители умерли, когда ему еще года не было, - продолжила Тиса.

  - Понятно, понятно... - покачал головой старик.

  - А что такое дед Агап?

  - Да так, напомнил он мне одного человека. Уж больно похож. Да полно об этом. Ты лучше скажи, готова силуч-то варить?

  Тиса кивнула, отчего-то не чувствуя особой уверенности и прежнего пыла.

  - Тогда подготавливаем сегодня все положенное. А завтра приступим.

  После процедуры, Рич потопал в храм, а Тиса и Агап занялись приготовлениями. Кастрюлю освободить, вычистить до блеска изнутри. Принести с чердака пару ведер клюквы и промыть в студеной воде. Девясил уже был готов, но душицу и арнику еще нужно было нарезать. И самое главное - отмерить точнейшее количество порошка драконьих скорлупок на порцию. Тиса выполняла распоряжения лекаря не так расторопно, как обычно, но кропотливо и старалась на совесть. Однако все же умудрилась уронить черпак лекарю на ногу. Так что отсыпать порошок Тиса предоставила Агапу.

  - Поди, снова видения? - предположил Агап, закрывая коробок с порошком. - То-то гляжу, не выспалась.

  Стук в кухонную дверь отозвался в сердце Тисы. Дверь с дребезжанием дернулась, и заглянул новобранец, но не Трихон, а один из 'бычков' Камиллы.

  - Простите. Тиса Лазаровна. Камилл Санна велела передать, что в гостиной вас ожидает подруга, - протараторил новобранец по всей видимости заученную по дороге к корпусу фразу.

  - Спасибо, Егор.

  - Всегда, пожалте, - растянул улыбку парень, показав ряд крупных зубов. Голова исчезла.

  Тиса покинула лечебный корпус с уверенностью, что ее ждет Ганна. Так и есть. Подруга мерила гостиную шагами, когда она появилась на пороге.

  - Тиса! - Ганна поцеловала ее в щеку. - Я еле дождалась конца последнего урока. И сразу к тебе. Полночи не спала из-за этих краденых денег. Чтоб тому вору пусто было. Ты честно выиграла эти деньги. Они были наши! А какой-то проходимец присвоил их без зазрения совести. Ну, где справедливость?

  - Не стоило тебе так волноваться, - Тиса покачала головой.

  - Ты вчера сказала, что что-то придумаешь. Но что еще можно сделать?

  - Я еще не до конца все обдумала, но не волнуйся, камень будет к сроку, - освобождая чайный столик для чаепития, Тиса составила с него вазу на подоконник.

  - Боюсь даже спрашивать. Надеюсь, ты не будешь рисковать? - сминая ладони, Ганна снова засеменила по комнате. - Не полезешь на пик Большухи или еще что-то в этом роде?

  Тиса заверила подругу, что в ее деле не будет ни капли риска.

  - Я тебе верю, - смирилась гостья. - И как только рука повернулась у этого потешника?! Терпеть не могу воров!

  'А я лжецов', - закончила про себя Тиса. Но сказать правду Ганне сейчас - это сделать только хуже. Трихон прав, - ложь в редких случаях, может быть оправдана.

  - Присаживайся, - Тиса указала на кресло.

  Гостья подошла к креслу и раздумала в него садиться. Успокоившись по одному вопросу, Ганна вспомнила другой. Лучше бы она не спрашивала.

  - Кстати, а как с тем солдатиком? Ты сказала ему, чтобы он не питал надежд на твой счет?

  - Ганна, я...

  - Я же о тебе забочусь, Тиса. Тебе он не пара, поверь мне, - продолжила подруга. - Не стоит тебе поощрять его знаки внимания. Я думаю, рядом с тобой должен быть сильный, взрослый и обеспеченный мужчина, которого ты будешь уважать. Который будет тебя беречь. Он должен...-

  На Ганну снизошло вдохновение - подруга продолжала расписывать достоинства несуществующего жениха. Но вскоре заметив безучастность Войновой, подозрительно сощурила глаза:

  - Постой. Ты так странно смотришь, - сказала она. - Что было вчера?

  Тиса не смогла скрыть обличающей себя улыбки.

  - Не может быть! - простонала Ганна.

  - Не хочу юлить и обманывать тебя, - Тиса посмотрела в глаза подруге. - Я тоже вчера перед сном успела о многом подумать, - лишь секунду она собиралась с духом:

  - Я хочу дать себе и ему шанс, даже если это неправильно.

  - Но, Тиса! - всплеснула руками Ганна. - Как ты не понимаешь!?

  Тиса отвела взгляд, слушая подругу. Здравые доводы. Все верно. Но решение-мотылек в ее душе не дрогнуло, наоборот, собиралось расправить крылья.

  - Это мое решение, - произнесла Тиса. - Можешь называть его блажью. Но иначе я просто не могу.

  Ганна молчала, и это был шанс объяснить.

  - Я не наивна, Ганн, и понимаю, что бросаюсь в омут, - произнесла Тиса. - Но поверь, я многого не жду от судьбы. Мне не нужно ни великих денег, ни признания общества. По моей репутации давно кошки плачут. Ты слышала Лопухину? Она просто высказала то, что другие шепчут за моей спиной: дикарка, с детства блуждающая по лесам и полям. Так что моя репутация, - девушка невесело усмехнулась. - Ее просто нет. Страдать не о чем.

  Тиса замолчала. Подруга опустилась в кресло с расстроенным видом.

  - Это стоило ожидать, глядя на ваш танец, - бесцветным голосом произнесла она. - Но я сочла свои догадки плодами моего воображения.

  Гостья покачала головой:

  - Ну, почему я раньше не заметила? Как упустила? - с досадой шептала она себе под нос.

  - Брось, Ганна, я возможно даже рада этому... - Тиса тронула мохнатый лист пурпурной герани, глядя во двор. - Мне жаль, если я тебя разочаровала.

  - Не разочаровала, - со вздохом сказала Ганна после некоторого молчания. - Просто я наивно пыталась в тебе воплотить свои мечты. И это моя ошибка. Я была должна понять, что у тебя свой путь.

  Тиса присела на подлокотник и обняла подругу за плечи.

  - Спасибо.

  - Что ж я - буханка черствая и не понимаю, что такое любовь? - проворчала Ганна. - Да я в своего Симона, такого же молодого бескарманного юнца, так же и влюбилась.

  Тиса улыбнулась и склонила свою голову к голове подруги. Слава Единому, - прошептала она беззвучно.

  - Знаешь, я не прочь у тебя отобедать, - вскоре заявила гостья. - Я сегодня с бессонной ночи понеслась в гимназию, забыв обеденную сумку на столе. И потом, - я надеюсь услышать некоторые подробности.

  Продолжая беседу, девушки направились на территорию Камиллы. Кухарка накрыла стол и тактично удалилась, предоставив им возможность посплетничать. Наблюдая восторг подруги от стряпни кухарки, Тиса улыбалась, посматривая краем глаза в окно. Когда Ганна перешла к десерту, со двора послышалось ржание лошадей.

  Оставив нагретое место на лавке, Тиса поднялась к окну.

  - Великолепная начинка, - за ее спиной похвалила пирог Ганна. - Надо попросить рецепт у Камилл Санновны.

  В окне показались всадники на лошадях, груженных объемными тюками сложенных шатров. В одном из солдат Тиса легко признала Трихона. Едущий рядом Василь о чем-то говорил ему. Шкалуш коротко отвечал, цедя в зубах самокрутку. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, Трихон повернул голову и посмотрел в окно кухни. На миг взгляды встретились. Тиса приветливо кивнула, чувствуя, как заторопилось сердце в груди. Он чуть заметно улыбнулся и склонил голову в мягком поклоне.

  Заметив, что товарищ отстает, Василь приостановил свою лошадь и что-то крикнул Трихону.

  - Это же он? - спросила подошедшая к окну Ганна. - Может быть, я потом пойму, что ты в нем нашла?

  - Может, поймешь, - прошептала Тиса.

  Заметив в окне Ганну, Трихон принял невозмутимый вид. Он коротко по-солдатски поклонился, приветствуя девушек. Бросив последний тревожный взгляд на Тису, подстегнул лошадь, и вскоре, догнав своих товарищей, исчез за рамой окна.

  Прощаясь с подругой за воротами части, Войнова радовалась в душе, что сложный разговор свершился и остался позади. Возвращаясь в корпус, она размышляла о Трихоне. Он был здесь рядом, в сотне-другой шагов, и в то же время недоступен. Гордость и нормы поведения не позволят ей искать его.

  Ожидание появления шкалуша выбивало ее из равновесия. Не имея возможности заняться чем-то полезным или бесполезным, Тиса бесцельно бродила по первому этажу, поглядывая в окна. Через час в несколько удручённом состоянии она взялась натирать листья кротона молоком, раз уж отойти от окна, нет никаких сил. С каждой минутой, болотными пиявками к душе подкрадывались дурные мысли. Что значил этот взгляд Трихона? Может он и не придет. Может он решил, что она полностью под влиянием Ганны, и боится ее отказа при встрече. О Единый!

  И когда она увидела его верхом на Буе и ведущего за повод Ватрушку, Тиса отбросила тряпку и отшатнулась от окна. Чтобы ее совсем не было видно с улицы, девушка уселась в кресло. Поправив волосы, Тиса закрыла глаза и мысленно напомнила себе, что она не глупая девчонка, а вполне взрослая молодая женщина. И глупить себе не позволит, какие бы мысли не травили ее нутро.

  В гостиную заглянула Камилла:

  - Тисонька, там тебя Якшин спрашивает. А... ты отдыхаешь, верно? Ну, тогда скажу, чтобы потом зашел.

  - Нет-нет, - поспешила сказать Тиса. - Я сейчас выйду.

  Сквозняк на крыльце снова растрепал ее волосы, - и стоило их поправлять?

  Они смотрели друг другу в глаза, зная, что вчерашний вечер многое изменил. И быть такими как раньше, уже не получится.

  - Я подумал, что вы не откажетесь от прогулки? Только одной прогулки. Как раньше, - предложил шкалуш, поглаживая гриву Буя.

  Стараясь определить настрой девушки, он изучал ее лицо.

  - Но в лес запрещено, - сказала Тиса. Не зная, куда деть руки, она положила их на перила.

  - Есть степи, - он улыбнулся, по-дружески, чтобы не спугнуть собеседницу. - Я хочу показать вам нечто интересное. Это недалеко отсюда. Не доезжая до заброшенной мельницы.

  - Хорошо, но мне нужно собраться, - после недолгой паузы согласилась Тиса.

  - Я подожду, сколько нужно, - кивнул добродушно Трихон. И когда девушка исчезла в дверях, лицо шкалуша посерьезнело, и он прошептал себе под нос:

  - Хоть всю жизнь.

Глава 25 - Съеденное зернышко

  /Обжигающий след/

  Через полчаса они выехали за ворота. Погода стояла ветреная. По небу скользили облака, норовя собой заслонить солнце. Но светило все равно находило лазейку поглядеть на мир.

  - Я рад, что вы согласились составить мне компанию, - заставив себя отвести взгляд от Тисы, парень оглядел горизонт.

  - Мне самой приятно выбраться за город, - Тиса завязала туже тонкий шерстяной платок на плечах, - чтоб не унесло порывом.

  - Ветер, - кивнул шкалуш. - Пока мы сегодня собрали шатры в парке, он хорошо посмеялся над нами. Так и норовил запеленать нас в полотнища, как курганных мумий.

  Тиса улыбнулась, не поворачивая головы. Они свернули на знакомую дорогу вдоль лесополосы. В просветах меж деревьями проглядывались скошенные поля, убранные в стога.

  - Да, вот что любопытно, - сказал Трихон. - Не знаю, утешит вас это или нет. Но вы не одна, кто потерял свой приз в Жнухову горку.

  Тиса ожидала продолжения.

  - Мы боролись с бунтующими шатрами, когда прибежал запыхавшийся лудильщик и принялся бегать по всей поляне наперегонки с ветром. Чуть ли не заставил нас все шатры развернуть обратно. Оказалось, что вчера он выиграл свинью, затем спьяну позабыл о ней. Утром жена узнала от соседей о призе, нагоняй устроила. Где, спрашивает его, выигрыш? Выгнала мужика из дому, назвала, прошу прощения за неприкрытую правду - свиньей и велела без родственника не возвращаться.

  Тиса улыбнулась, представив картину. Она была благодарна Трихону за легкую тему разговора. Ее душа мало-помалу обретала равновесие, возможно покачивание седла сказывалось, или вид осенней рощи. Или чувство безопасности, которое всегда ощущала рядом с рудненцем.

  - Нашел он пропажу? - спросила она.

  - Нашел.

  - И где же была?

  - Спал его выигрыш на одном из Тонечкиных диванов, прикрытый диванной накидкой.

  - Да уж, нежная особа, - усмехнулась Тиса. - Повезло лудильщику. Мог ведь и не найти.

  - Да. Судьба преподнесла ему подарок. А он по своей глупости потерял его, - произнес Трихон. - Когда, будь он несколько осмотрительнее и терпимее, то избежал бы досадной потери. Ведь так, Тиса Лазаровна?

  Тиса вдруг поняла, что шкалуш говорит уже не о лудильщике. Она подняла на парня взгляд. Лишь на секунду пронзительные серые глаза встретились с янтарными. Этого хватило, чтобы щеки Тисы потеплели.

  - Возможно, - прошептала она, отведя взгляд. И лишь потом поняла, что хотела ответить иначе.

  Заметив, как серые глаза Трихона подернулись задумчивостью, Тиса сжала поводья. Что она делает? Почему дает ему повод сомневаться? Тиса открыла рот, и поняла, что не может подобрать слов для объяснения.

  - Здесь уже недолго ехать, - шкалуш слегка подстегнул Буя.

  Вскоре лесополоса иссякла, и они пустили лошадей вниз с холма по степному простору, любуясь открывшимся видом. В долине сверкала змейка реки, как драгоценное колье на теле земли-матушки. Река стекала в стеклянный пруд, огибая городок. У горизонта под Большухой рыжим пушистым лисом лежал осенний лес. А если посмотреть на северо-запад - открывалась лесостепь с рядом сторожевых вышек. Оказывается, ей так этого не хватало. Вольный ветер дул в лицо. И Тиса то и дело набирала полную грудь прохладного воздуха, пряного от сухих трав. Она не замечала, что шкалуш наблюдает за ней всякий раз, стоило ей только отвернуться.

  Когда Трихон остановил жеребца у зеленого острова посреди поля - низины, заросшей чиванской акацией, Войнова догадалась, что они на месте. В тени ближайшего дерева лежал сваленный старый ствол, на который можно присесть и передохнуть путнику. Может, Трихон позвал ее полюбоваться видом? Степь играла волнами под порывами ветра. Высоко в небе парила пара ястребов. Парень соскочил с седла и помог спешиться спутнице. От тепла сильной мужской руки, мгновенно растаяло сердце. Но Тиса не успела заглянуть в серые глаза, как Трихон уже отпустил ее талию и отстранился. Даже не пытался удержать.

  Сморгнув растерянность с лица, Войнова оглянулась вокруг.

  Парень приставил ладонь ко лбу, осматривая даль:

  - Вы наверно думаете, Тиса Лазаровна, зачем я позвал вас сюда? Уж не любоваться ли степью, - тонкие губы дрогнули, так и не превратившись в улыбку. - Сейчас.

  Он вытянул руку в указательном жесте, загорелую под закатанным рукавом куртки.

  - Смотрите.

  Тиса с трудом отвела от мужской руки взгляд. Мысль о том, что Трихон рядом, - такой по-дружески обходительный, но неожиданно отдаленный, - стала для Тисы почти болезненной. А она ничего не делает, чтобы стать ему ближе! Несколько секунд девушка глядела в степь, но ничего перед собой не видела. Потом заметила какое-то движение в сухой высокой траве. И когда ее глаз пригляделся, Тиса сделала пару шагов вперед.

  - Но это же?..

  Шкалуш улыбнулся, наблюдая удивление на лице девушки. Рысак (или летающая рысь) - это был именно он, один из древних, мышковал в степи. Незаметный в высоком травяном сухостое благодаря соловому окрасу шерсти. Тиса затаив дыхание, увидела, как крылатая кошка, завидев добычу, припала к земле, приготовилась, навострив уши-кисточки. Затем сделала высокий скачок и, полураскрыв крылья, спикировала к земле. Проглотив мышь, рысак заметил людей и прекратил охоту. Некоторое время древний изучал пришельцев. Испугается, улетит, - с сожалением подумала Тиса. Но вопреки ее ожиданиям рысак, подпрыгнув, раскрыл крылья и спланировал навстречу людям.

  - Летит сюда! - воскликнула Тиса. - Поразительно! Крылья кажется кожистые? Нет, не полностью.

  Рысь приземлилась метров за двадцать и к радости девушки стала медленно подходить.

  Теперь Войнова могла еще лучше разглядеть животное. Древний оказался значительно крупнее обычной рыси, торс в обхвате не меньше, чем у мула. Но в сравнении с последним, рысак был коротконог. Крылья удивительным образом складывались в подмышечный мешок передних лап. И да. Крыло в основном кожистое. Жесткое оперение проступало лишь по краю крыла в том месте, где у летучей мыши находился коготь.

  Остановившись в десятке метров, рысак замер, зашевелил мокрым широким носом. Шерсть раздувал степной ветер. Желтые глаза некоторое время изучали Тису, затем уперлись в шкалуша.

  - Надо же, он так близко, Трихон! - не смогла сдержать радости девушка.

  Она обернулась. Парень снимал солдатский мешок с седла Буя. Затем завозился с завязкой. Тиса подняла удивленно брови.

  - Со вчерашнего праздника остались обрезки солонины, - объяснил шкалуш. - Я подумал, что мы можем покормить его.

  - А он возьмет?

  - Мы проверим.

  Они оставили гостинец для древнего на земле, а сами отошли подальше. Рысак оказался не прочь отведать угощение и съел все, что они ему оставили. А последние несколько кусков поймал на лету, к полному восторгу Тисы. Девушка с сияющими глазами неотрывно глядела на кошку. А Трихон не мог отвести глаз от Тисы.

  - Теперь, иди! - сказал шкалуш. - Спрячься.

  Рысь еще раз посмотрела в глаза Трихону. Она будто все понимала. Повернулась и потрусила прочь. Следя за убегающим древним, Тиса спросила:

  - Как ты его нашел?

  - Так, как мы сегодня - в поле, - парень явно не стремился приукрасить историю.

  - Спасибо, что показал мне древнего, - девушка повернулась к шкалушу и с благодарностью тронула рукав солдатской куртки.

  - Не стоит благодарности, - произнес он благодушно. Но Тиса ощутила, как напряглась мужская рука под материей.

  - Я должна сказать... - произнесла девушка и замолкла. Нет, с такими успехами ее сегодня определенно надо записать в ряды немых ворон, подумала Тиса. Мокрые и глупые пусть подождут в сторонке. Сощурив глаза, словно желая спрятать свои мысли, парень ждал продолжения.

  Тиса бросила пытаться выразить чувства внятной речью.

  Вместо слов, дрогнувшая рука девушки поднялась и погладила мужскую грудь. Серые глаза мгновенно перестали щуриться. Стараясь избегать прямого взгляда юноши (чтобы не растерять храбрость), Тиса дотянулась до пепельной короткой челки. Волос оказался живым и жестким на ощупь. Затем пальцы Тисы прошлись по высокому лбу и спустились к виску. Показалось, или в нем блеснула ранняя седина?

  - Тиса?.. Посмотри на меня, - прошептал шкалуш, с трудом управляя голосом.

  Девушка покачала головой.

  - Прошу тебя.

  Трихон все же поймал ее трепетный взгляд и все понял без слов. И Тиса снова почувствовала, как исчезает из этого мира. Серая бездна его глаз манила. Но Войнова уже не боялась этой бесконечности и ступила за край без раздумья. Шкалуш мягко привлек к себе девушку и поцеловал.

  Отпустил Трихон ее далеко не сразу. Заметив, что Тиса еле стоит на ногах, парень легко поднял ее на руки. И девушка прижалась к теплой шершавой щеке лбом. Остановившись у сваленного ствола акации, парень опустился на него сам и усадил Тису. Она ожидала нового поцелуя, но Трихон, видимо, решил, что ей пока достаточно. И просто обнял. Небом постепенно завладевал закат, заливая нежным персиковым светом сливочные облака. Девушка опустила голову на плечо шкалуша, и он поцеловал ее в лоб. Тиса закрыла глаза, и почувствовала себя в полной гармонии с миром. Словно скиталец, который вынужден был странствовать по свету, вдруг, наконец, вернулся в отчий дом.

  - Как красиво, - вздохнула Тиса.

  - Да, милый городок, - согласился Трихон. - Знал бы, что найду тебя в Увеге, давно был бы здесь, - прошептал он ей на ухо. - Но я же не думал, что судьба явится мне в довольно необычном виде. Чумазой девчонкой в солдатских штанах с закрученной под ремень юбкой.

  Тиса улыбнулась:

  - А ты - мальчишкой с довольно скверным характером.

  - Да, - усмехнулся шкалуш. Незаметно для девушки парень достал из кармана пшеничное семечко и проглотил.

  Снова пришли мысли об опыте шкалуша в поцелуях, и Тиса слегка нахмурилась. Ревность опять стала подгрызать сердце, словно хомяк сырную головку. Пару минут она ерзала на пятой точке, затем все же не удержалась:

  - Скажи, а зачем ты сбегал из части?

  Шкалуш повернул к девушке лицо. Серые глаза гадали, чем продиктован ее вопрос.

  - Надеюсь не к девицам, как предположил Василь? Я помню, - Войнова укусила нижнюю губу, чувствуя, что краснеет. Благо, вечер на дворе, и так все вокруг персиковое.

  Он улыбнулся счастливой мальчишеской улыбкой:

  - Боже упаси. Я не мог уснуть в казарме, привык к свежему воздуху и высоте. Уходил, чтобы выспаться.

  - Это правда? - спросила Тиса.

  - Нет, конечно. Но другого объяснения у меня нет, - пошутил шельмец и получил от Тисы толчок в плечо.

  Трихон моментально посерьезнел. Он развернул Тису к себе и заглянул в янтарные глаза:

  - Неужели, ты во мне сомневаешься?

  Тиса молчала, и парень покачал головой.

  - Разве ты не видишь? - произнес он глухо. - Да я не дышу рядом с тобой. Уже месяц я вижу твой образ всякий раз, когда закрываю глаза. А когда ты так смотришь на меня, я в полной мере ощущаю, что Единый слепил мужчину из глины. Мягкой, податливой глины.

  Лицо Тисы просветлело. Поцелуй вновь выветрил из головы все мысли.

  Двое людей посреди поля, по сути две песчинки на теле Хорна. Но и у бренного мира есть границы. Любовь же не имеет пределов, она вездесуща, так говорится в писании.

  ***

  На другой день Тиса вновь соизволила покормить рысака, для этого проредила Камиллины припасы. И на следующий тоже. И следующий. Это были дивные вечера, проведенные с любимым человеком. Большего счастья Тиса не знала. Они кормили древнего, потом шли гулять, куда глаза глядят (лишь бы вместе), оставив лошадей плестись за ними следом.

  И сегодня с самого утра Тиса уже ждала вечера. Слава Единому, было чем заняться, иначе время тянулось бы растопленной на солнце карамелью.

  Лекарь с благоговением открыл коробочку и показал помощнице ее содержимое. Порошок из драконьих скорлупок отливал жёлтым перламутром и имел странный запах, немного похожий на запах корня сельдерея.

  - На, держи, - старик передал Тисе коробочку. - Теперь, как я показывал, осторожно продолжай помешивать отвар одной рукой, другой по крупицам сыпь порошок. Да куда ж ты столько-то?!

  - Ой! - воскликнула Тиса, заметив, как зелье поднялось розовой пеной до самых краев кастрюли и чуть не перелилось за края.

  - Горе луковое. Кому долдоню? По крупицам!

  - Я случайно.

  Пена опала, и Войнова аккуратно стряхнула с коробка в клюквенное варево порошок, продолжая гонять половник по кругу.

  - Вот, - одобрительно крякнул лекарь. - Другой компот.

  За два часа, пока Тиса сыпала в силуч порошок, у нее устали руки и затекли ноги. Зато удовлетворение казалось неимоверным. Прям перед ней, под ее руками создавался напиток поразительной силы. Это ли не чудо?

  И когда зельевары составили кастрюлю на табурет, Тиса разогнула спину и тыльной стороной ладони протерла мокрый лоб.

  - Что, дочка? - лукаво усмехнулся старик. - Это тебе не чаек заваривать? Трудная задачка-то?

  - Трудная, дед Агап.

  - Молодец, на этот раз неплохо справилась, и полностью сама все сделала.

  Тиса счастливо улыбнулась.

  - Дадим силучу остыть, пару дней настояться, затем процедим и разольем по склянкам.

  Уставшие, но довольные, девушка и старик сбросили с себя передники и покинули на время жаркую кухню, перейдя в комнатку лекаря.

  - Глафира, накрывай обед победителям! - распорядился Агап. Он подмигнул Тисе и предложил девушке присесть на топчан.

  Войнова с удовольствием приземлилась на старенькое покрывало, ощущая ноющую боль в мышцах.

  - Быстро мы в этом году управимся, - сказал старик, потирая худые коленки руками. - Завтра я у брата буду, а послезавтра продолжим.

  После обеда Тиса покинула лечебный корпус триумфальной походкой, хоть и слегка пошатывающейся. Неся себя с достоинством, девушка внутренне улыбалась своему успеху в зельеварении.

  Оказавшись в родных стенах, мурлыкая себе под нос панокийскую мелодию, Тиса взялась перебирать обувь. Летнюю чищенную спрятала на полки в кладовой. Осеннюю, не требующую починки, отдала новобранцам на чистку. А две пары отцовских сапог и свои ботинки отнесла Зошику на подбой и штопку. Конюх принял работу, глянув на молодую хозяйку:

  - Все смастерю, Тиса Лазаровна, лишь бы ваши очи всегда сияли, как сейчас.

  Тиса неожиданно смутилась. И Зошик довольно засверкал зубом.

  - Счастливая женщина, что яхонт сверкает, не спрячешь, - подмигнул лукавец.

  Вот так, оказывается, у нее на лице уже все написано, - подумала девушка, шагая обратно в дом. Не удержалась, рассмеялась сама своим мыслям. Проходящие мимо Тисы девушки из прачечной повернули головы, наверняка уже сомневались в душевном здравии капитанской дочери.

  'Трихон' - как же много это имя значило для нее. Он не похож на других. Тиса вспомнила, как рассказала шкалушу о древоеде. Она боялась заметить кровожадный азарт в глазах Трихона, такой, какой она видела у Витера. И с облегчением вздохнула, когда он просто сказал: 'Будет лучше, если в Увеге о ящере никто не узнает'. Все верно, шкалуш не рассказывал о рысаке в части, почему она решила, что к древоеду его отношение будет иным?

  В холле Тису остановила Камилла. Оказывается, пока ее не было, прибегала гимназистка с запиской от Ганны. Войнова развернула лист и прочитала аккуратные строчки. Ганна собиралась прийти завтра к ней на чай. Но это будет завтра. А до завтра еще есть вечер. Вечер с Трихоном.

  Перед выходом Тиса промокнула губы бальзамом и улыбнулась своему отражению. Зошек прав. 'Очи' действительно блестят. Счастье снова переполнило ее сердце, разбежалось мурашками по телу, когда она увидела знакомую фигуру у крыльца. Трихон слегка склонил голову, говоря взглядом лучше слов. Миновав проходную, они выехали за ворота. И лишь обогнув часть, скрытые разросшимся ракитником, позволили себе приблизить лошадей и протянуть друг другу руки. Пальцы сплелись в ласковом касании. Тиса сама не знала, почему желает хранить отношения в относительной тайне. А Трихон не спрашивал, просто поступал так, как она хотела.

  Разомкнув руки с сожалением, они продолжили путь.

  - В детстве я любила прятаться вон там, у старой стены, - Тиса показала Трихону тыловую стену военной части, утопающую в непролазной чаще терновника. - Я любила истории о старой крепости и часто представляла себе, как она выглядела, когда была целой.

  - Судя по размеру камней в кладке, это был неприступный бастион, - предположил Трихон.

  - Да. И все что от него осталось - стена и фундамент. Ты бы видел, какие там ходы под землей. Я как-то спускалась туда с отцом, - Тиса вздохнула. - Это была грандиозная крепость. Жаль, разрушена в последнюю Панокийскую. Осада длилась месяц, и они бы не сдались. Но Панокийцы прислали вэйнов, и крепость была стерта с лица земли за час вместе с защитниками.

  Тиса еще раз взглянула на стену и отвернулась.

  - Пятая Святая не слишком разборчива, и часто дает свою силу недостойным, - вздохнула девушка.

  Трихон в задумчивости еще какое-то время созерцал остатки былой мощи.

  - Да, ты права, - сжал губы шкалуш, подстегнув Буя. - Есть личности, которые используют благословенный дар во вред другим людям.

  За разговором дорога показалась короткой. Через полчаса они оказались на знакомом месте, спешились. И долго стояли, обнявшись, не в силах оторваться друг от друга. Потом все же вспомнили о рысаке. Голодная кошка в этот раз подошла ближе прежнего, и Тиса так этому обрадовалась, что бросилась Трихону на шею, как маленькая. Парень закружил ее в объятьях. Когда рысак скрылся в степи, они вернулись к лошадям.

  - Правда, любопытно, что он здесь делает? - сказала Тиса. - Ведь рысаки в основном обитают на юге империи. Но как же замечательно, что он к нам залетел. Жаль только, что Ганна и Зоя не видят.

  Зоя, - Тиса вспомнила о каховике. И Трихон, словно почувствовав ход ее мыслей, задал вопрос:

  - Кстати, ты мне еще не сказала, как мы собираемся достать каховик?

  Девушка закусила губу:

  - Ландус через полторы недели едет в Ижеск за товаром, и я...

  Она поведала Трихону свой план.

  - Ты хочешь продать отцову бричку? - хохотнул шкалуш. - И кто мне тут говорил о моральных принципах?

  - Поможешь? - заглянула Тиса в лицо Трихона.

  - Конечно, - без раздумья ответил он, с нежностью глядя на девушку.

  На душе отлегло. Тиса не сомневалась, что он поймет. И все же. Сейчас знала наверняка, шкалуш на ее стороне. Хоть и сторона эта чистотой не блещет.

  - В следующий раз я снова выиграю корзину и возмещу ущерб гарнизону, - пообещала Тиса больше самой себе. - Остался месяц до срока, тянуть нельзя. Нужно будет подыскать перекупщика.

  Трихон погладил девушку по плечу, поцеловал в висок:

  - Согласен, но давай это сделаем через неделю, может быть, у меня появится идея лучше. Договорились?

  - Хорошо, - Тиса кивнула. - Я все равно сейчас занята силучем.

  - Неужели Агап доверил тебе такое дело? - произнес он, подняв брови. - Очень ответственно.

  Тиса не страдала страстью к похвале, но услышать восхищенные нотки из уст дорогого человека, оказывается, так приятно.

  - Да, но у меня еще не все получается, - вздохнула девушка.

  - Не верю. Более усердной помощницы свет еще не видывал, - сказал шкалуш. - Что? Я правда так думаю, - улыбнулся он в ответ на скептический, но не менее довольный взгляд девушки.

  - Завтра Агап поедет к брату, а послезавтра снова будем варить следующую порцию.

  - К названному брату, - уточнил шкалуш.

  - Да, - кивнула Тиса. - Но они как родные. Даже отчества одинаковые. У Агапа Фомича есть родная сестра где-то на севере. Но они не привязаны друг к другу. А с Прохором дружат с юности.

  - Как они познакомились?

  - Знаю, что они в молодости вместе служили. И вроде бы Агап как-то выручил Прохора Фомича. Тогда они и побратались. Удивительно, что после службы они потеряли друг друга, и случайно встретились через тридцать лет.

  Трихон поднял глаза на затухающий закат.

  - В самом деле удивительно.

  - Я очень рада, что дед Агап приехал в Увег, а не к сестре. Не хочу даже думать, что бы я делала, если бы не увлеклась траволечением. Ведь к тому моменту я уже совсем забросила гимназию.

  Стемнело, и полная луна робко заскользила за облаками. Шкалуш разжег костер. Присев на корточки, он разворошил палкой с выгоревшей стороны костра уголь, закинул в лунку три картофелины и засыпал их золой.

  - Зачем ты убегала в лес? - спросил он.

  - Что?

  - Зачем ты убегала в лес, Тиса? - Трихон отложил палку в сторону и поднялся. - Почему ты бросила гимназию и пряталась за стеной? Как отец не боялся отпускать тебя?

  - Он не замечал моего отсутствия, - Войнова пожала плечами.

  Шкалуш посмотрел в глаза девушки.

  - Теперь мне многое понятно. Это была ошибка с его стороны.

  - Я не злюсь на него, - произнесла Тиса. Участие во взгляде Трихона грело. - Он справлялся с потерей мамы как умел.

  Трихон притянул к себе девушку и поцеловал в лоб:

  - Когда-нибудь он поймет все, Тиса.

  Девушка слабо улыбнулась, нежась в объятьях любимого. Она положила голову на мужское плечо:

  - А ты? Не собираешься навестить тетю с дядей?

  Шкалуш взглянул на костер:

  - Я не столь великодушен, как ты, - скривил тонкие губы парень. - Я им тогда не нужен был. А теперь, столько лет прошло. Теперь и подавно.

  - Да сколько лет прошло? - приподняла голову Тиса. - Пять или шесть, полагаю? Они же ждут тебя, ищут наверняка.

  Девушка взяла его за руку, заглянула в серые глаза.

  - Ты очень убедительна, когда так смотришь, - шкалуш тронул ее щеку. - Наверно, картошка уже пропеклась.

  Они уплетали печеную картошку и вяленого судака с аппетитом, какой может быть только на свежем воздухе. Затем еще долго сидели, глядя в костер. Укрытая заботливо пледом Тиса, прижималась к шкалушу. Искры костра таяли в ночи, и Тиса подумала, что не променяла бы этот вечер на тысячу других.

  - Знаешь, мне с тобой так хорошо, - прошептала она. - И спокойно, словно у Единого за пазухой.

  Шкалуш провел теплой ладонью по спине девушки.

  - Так будет всегда, - пообещал Трихон. - Я не позволю никому встать между нами, пока нужен тебе.

  - Нужен. Даже не представляешь насколько.

  - Но ты не все знаешь обо мне. Возможно, ты изменила бы свое мнение.

  - О чем ты говоришь? - подняла голову Тиса, нахмурив брови. - О, я, кажется, понимаю. Ты не богат, но меня это не волнует. Ты думаешь, я испугаюсь твоего жилища или твоей родни? Маленького домика нам вполне хватит... Или пещеры.

  - И ты готова уехать со мной, если понадобится, и жить в пещере? - спросил он, затаив дыхание.

  - Да.

  - Боже, я не достоин такой чистоты, - выдохнул шкалуш, качая головой. - Тиса, я...

  Неожиданно порыв прохладного влажного ветра чуть не задул костер. Тиса не сразу услышала завывание. Тихое далекое 'У-у-у' приносил с севера ветер.

  - Что это? - спросила она Трихона, сжав его локоть. - Ты слышишь?

  - Погода меняется, - сказал он. - Замерзла? Поедем-ка домой.

  В эту ночь Тиса трудно засыпала, но засыпала с улыбкой на губах. Воздав благодарственную молитву Единому, она долго глядела в потолок. Робкий лунный свет то появлялся в комнате, то исчезал. Странно, но сегодня она впервые захотела вызвать видение. Чтобы быть рядом с человеком, который вдруг стал ей ближе всех на свете.

Глава 26 - Предупреждение

  /Обжигающий след/

  

  Холод и жар. Едкий запах плавящегося металла. Пелена сошла с глаз. Ее обступил полумрак пещеры, стены которой растворялись в непроглядной тьме. Причудливой формы потолок, словно зубастая челюсть дракона, щерился острыми сосульками над головой. Тиса опустила глаза и вздрогнула. Под ногами текла раскаленная лава, ее сапоги уже утонули в ней по щиколотку. Отпрыгнуть, отпрыгнуть! - сигналил мозг.

  Не смогла. Наоборот, присела на корточки, протянула руку в перчатке, - раскрытой ладонью над лавой. Почему-то перчатка не плавилась. Рука ощущала лишь небольшой жар. На пальце сверкнуло толстое серебряное кольцо в виде василиска, хватающего себя клювом за змеиный хвост. Глазами василиска служили два бурых альмандина. Тиса заворожено уставилась на кольцо. Вдруг камни начали быстро краснеть: вот они буро-красные, вишневые. И наконец, ослепительно алые, горящие ярче лавы. Тиса почти теряла сознание, когда почувствовала, что поднялась и отступила на пять шагов. Лава текла по лункам, разветвляясь лучами от места, где она стояла. Лишь сейчас Тиса разглядела что, в совокупности, лунки чертили собой огромный рисунок на скалистом полу пещеры. Что-то вроде ажурного круга, заключенного в квадрат.

  Тиса проснулась с чувством, что ее обманули. Видение врезалось в память с мельчайшими подробностями. И оно было совершенно не о Трихоне. Блокировать - поздно. Пещера с горящей фигурой на гранитном полу, серебряный василиск-кольцо, - вэйновщина какая-то. Ну, спрашивается, - зачем ей это? Ну да Бог с ним.

  Войнова подошла к окну. Облака, словно кони в яблоках, неслись по небу. Дернув щеколду, Тиса впустила в комнату сквозняк. Рама распахнулась и чуть не опрокинула на пол горшок с фиалками. Тиса с улыбкой покачала головой. Да, погода менялась.

  Визит Ганны украсил утро. Подруга старалась не касаться темы ее отношений со шкалушем. Но за разговором Тиса время от времени ловила на себе ее изучающий взгляд.

  - Ты изменилась, - сказала Ганна под конец чаепития.

  Бросив разглядывать заварку на дне испитой чашки, Войнова подняла глаза на гостью:

  - Чем же?

  - Даже не знаю, как сказать, - гостья отложила салфетку в сторону. - Но, похоже, не так плох, твой шкалуш, раз так повлиял на тебя.

  Тиса улыбнулась в ответ благодарной улыбкой.

  - Он любит тебя? - неожиданно спросила подруга.

  Тиса медленно кивнула.

  - Так и сказал?

  - Не этими словами, но да. Знаешь, Ганн, - произнесла Тиса, не подозревая, как светится ее лицо от одной мысли о шкалуше. - С ним я чувствую себя ребенком. Порой мне кажется, что не он, а я младше на десять лет.

  - Ты уедешь, - покачала головой Ганна. - Он заберет тебя.

  Тиса накрыла ладонью руку подруги.

  - Думаю об этом говорить очень рано.

  Ганна усмехнулась, недоверчиво глядя на подругу, и Тиса отвернулась, чтобы скрыть смущенную улыбку.

  Наговорившись, девушки стали прощаться. Войнова проводила Ганну за ворота, и повернула обратно, придерживая рукой хлопающую на ветру юбку. Мимо проследовала группа солдат.

  - Это были волки, - донесся до Тисы обрывок разговора. - Огромные!

  Прислушавшись, девушка чуть не споткнулась о поросёнка. Что там о волках? Но группа уже удалилась настолько, что и слов не разобрать. Тиса забеспокоилась. Вспомнился вчерашний вой, что она слышала с Трихоном. А ведь он вполне мог принадлежать стае волков. Девушка поднималась по ступеням крыльца, когда позади нее лязгнули ведрами новобранцы Камиллы.

  - Целая стая! - громко шептал один из них.

  - Ага. Не меньше дюжины.

  Тиса резко обернулась, и новобранцы остановились: из ведра под ноги девушке выплеснулась колодезная вода, омыв носки ее ботинок.

  - Ой, прощеньица просим, - стушевался широкоплечий Федот.

  - Ничего, - отмахнулась Тиса. - Вы, кажется, говорили что-то о волках? Что случилось? Кто пострадал?

  Парни встрепенулись, поставили ведра, подбоченились, предвидя случай похвалиться осведомленностью. И заговорили, перебивая один другого.

  - Ужель не слыхали, Тиса Лазаровна? Станица приметила стаю в лесу недалеко от перевала! Всю ночь, говорят, выли. Пошли шукать, а там...

  - Все волчары дохлые, как один! - подхватил Егор. - Одни шкурцы да костяки от них остались.

  - Видать заразная хворь свалила.

  - Странно, - протянула Тиса.

  - Ага, - кивнул Федот.

  - Но нам-то от этого только лучшей, - засмеялся Егор, довольный произведенным впечатлением на девушку. - Клыки у них, что шипы грабельные. Во такие! Таким толича на клык попадешься - хребет сломают. Вот у нас в деревне случай-то был. Сосед мой Прошка в Небеллов день упился, дурак, и решил срезать путь через лес. Да так и сгинул - волки загрызли. Нашли потом его шапку да армяк разодранный в снегу.

  Поблагодарив новобранцев, Тиса быстро ретировалась восвояси, пока еще что-нибудь эдакое не поведали из доброты душевной. Надо же. Ну хорошо, что не люди пострадали, а стая отчего-то издохла. Войнова поймала себя на мысли, что ей жаль зверей. А то, что эти звери не так давно чуть было не схарчили ее на обед...

  Впрочем, вскоре девушка забыла о волках, занявшись насущными делами. Пасмурный день заставил Тису пересмотреть свои вещи в шкафчике. Летние платья сменились на осенние и зимние свитера и юбки. На полке полноправно разместились шерстяные платки, шарфы и перчатки. А из сундучка на дне шкафа теперь дружно выглядывали теплые вязаные носки. Лишь одно легкое платье Тиса пока не спрятала, боясь его вымять - платье, сшитое Комаровой. Девушка с улыбкой потрогала кружева, вспоминая восхищенный взгляд Трихона, когда он увидел ее в этом наряде. Нет, это платье пусть повисит пока здесь.

  Закончив у себя, Тиса взялась за отцов гардероб. Она проводила такую ревизию от сезона к сезону, когда капитан отсутствовал, руководя тренировками на плацу. Отец потом делал вид, что не замечает перемены в собственном шкафу.

  Наведя порядок в вещах отца, Войнова отобрала тройку сорочек, требующих починки, и уже собиралась покинуть спальню родителя. Но ее привлекла цепочка, свисающая из выдвижного ящика тумбы. Тиса потянула за цепочку и вынула из ящика медальон. Он закачался маятником в ее руке. Затаив дыхание, Тиса положила на раскрытую ладонь подвеску и подняла створку, прекрасно зная, что увидит. С портрета на нее глядела женщина. Пышные курчавые волосы спадали на ее плечи, медовые глаза лучились, а на губах светилась печатью тайны еле заметная улыбка. Какое-то время Тиса рассматривала родные черты. Оказывается, медальон все это время был у отца, а она думала, что давно утерян.

  Девушка покачала головой картинкам памяти и неожиданно для себя поняла, что они уже не вызывают былую горечь. Прошлое отпустило ее, словно повзрослевший ребенок любимую куклу. Настоящее тесно связанное с Трихоном заполнило душевную пустоту.

  - Мама. Я так счастлива с ним, - прошептала Тиса, улыбаясь. Даже не подозревая, насколько при этом похожа на ту, что была изображена на портрете.

  - Ты отправилась на край империи. Оставила родительский дом, подруг, чтобы быть рядом с мужем. Ведь так? Любовь - это жертва, говорила ты. 'Легко впасть во зло, но трудно пронести факел любви сквозь время, согревая его теплом ближних своих', - девушка погладила рамку медальона. - Сейчас я точно знаю. Я хочу пронести этот факел с ним, мама. Пусть даже мне придется стать причиной сплетен. И покинуть родной край.

  Какое-то время Тиса еще рассматривала портрет, затем поцеловала и вернула подвеску на место. Замкнув комнату отца, девушка спустилась по лестнице вниз. Расположившись в гостиной, Войнова починила прохудившиеся рубашки, пришила пару пуговиц. Затем, понесла сорочки в прачечную, ощущая душевный подъем от приближения вечера, и скорой встречи с Трихоном.

  Завернув за угол корпуса Тиса резко остановилась и попятилась назад. У порога в общую банную, Витер отчитывал подчиненного, и слава Единому, при этом стоял спиной к ней.

  - Где он? - пытал подопечного старшина. - Только посмей мне соврать, Дворов!

  - Никак не знаю, Витер Дмитриевич, - рыжий детина вытянулся перед старшим по званию.

  - Лжешь! Где Якшин, я спрашиваю?

  Василь молчал.

  - Дружка, значит, решил покрывать? А ну-ка пшел монатки собирать! - рассверипел старшина.

  - Как монатки? Куда монатки? - заныл Василь.

  - Туда! - рявкнул Витер. - Полетишь из части к ядрёне матрёне! Понял?!

  - Только не выгоняйте меня, пожалуйста, ваше благородие! - взмолился Василь. - Я ж говорю: он, верно, курить вышел.

  - Ты меня за дурака держишь что ли?! - взбесился Витер.

  Тиса скрылась за углом как раз вовремя - старшина повернул голову, и не увидел ее. Посмотрев на рубашки в своих руках, девушка решила, что лучше она отнесет их позже. Чувствуя досаду, Войнова вернулась в дом. Значит, Трихон без спросу покинул часть, и Витер об этом знает. Плохо.

  Но по-настоящему забеспокоилась она, когда Трихон не появился в обычное время, отведенное для прогулки на двоих. В гостиной Тиса поочередно глядела то на напольные часы, то в окно, за которым уже вечерело. Прождав тщетно пару часов, Тиса прошла на кухню. Камилла коротким ухватом сняла с печной плиты горшок.

  - А, Тисонька, никак проголодалась? Так я и знала. Борщ на обед пустым получился.

  - Нет, - поторопилась ответить Тиса. - Я повременю пока с ужином. Камилл, ты не видела Трихона?

  - Якшина, что ль? Нет, - Камилла подняла крышку и понюхала овощное рагу. И удовлетворенно кивнула. - Но если тебе нужна помощь, я сейчас из кладовки Егора достану. Он минут пять, как туда мне мешок с перловкой понес.

  - Нет, спасибо, - отказалась Тиса. - Мне не к спеху.

  Девушка вернулась в гостиную и присела в кресло. Без особой цели она взяла в руки трактат об истине и раскрыла, не сразу сообразив, что книга находится не в библиотеке, где она ее в последний раз оставляла. Когда поняла, то удивилась. Кто-то принес трактат в гостиную. Смутная догадка заставила ее пролистать страницы. Так и есть. В следующий после закладки разворот был вложен белый листок. Войнова развернула сложенную бумагу. Пара строк ровным твердым почерком гласила:

  'Милый дорогой сердцу друг,

  Возможно, обстоятельства сложатся так, что я вынужден буду упустить радость увидеться вечером с вами. Прошу простить меня великодушно и милостиво встретиться со мной следующим днем в три часа после полудня'.

  Листок не был подписан. Но Тиса уверена была, что записка принадлежала Трихону. Девушка еще раз перечитала строки и улыбнулась. Ганна права. Слишком витиевато для шкалуша. Но как же он уже хорошо ее знает. В этот трактат заглядывала только она, и частенько тогда, когда мысли требовали порядка. Прежде чем отнести в библиотеку книгу, Войнова долго рассматривала почерк, размышляя, что же это за обстоятельства, о которых говорит в записке Трихон? В любом случае, завтрашняя встреча все прояснит. А сегодня ей придется коротать вечер одной.

  ***

  Туман сменился холодным дождем. Капли хлестали по лицу так, что она не сразу разглядела, где находится. Ночной лес обступал со всех сторон непроглядным мраком. Ноги несли ее вперед, свозь чащу. Под сапогами ломался хворост, а мокрые ветви кололи щеки.

  - Вот, твари! - зло выругались ее губы мужским сиплым голосом. Вдалеке Тиса увидела небольшое зарево над макушками сосен. Пожар?!

  - Чтоб вас медведь задрал! - ноги понесли ее еще быстрей. Дождь полил сильнее, залепил глаза, скатился за шиворот холодной змейкой. Но девушка не сбавила ход. Ноги знали каждый поворот тропы и несли ее дальше.

  Зарево становилось ярче. Да, так и есть, горит лес. Сейчас. Вот к этой поляне! Тропа оборвалась...

  Руки достали из-за спины стреломет ручной работы.

  - Драконовы ублюдки! Я вам сейчас покажу! Вы у меня поймете, как здесь хозяйничать!

  Тиса раздвинула в стороны еловые лапы и осмотрела поляну. Зрение не слушалось, снова размывая действительность. Однако было ясно - на другой стороне поляны полыхал огонь высотой в пол роста деревьев. Тиса с трудом выделила четыре человеческие фигуры на фоне алого кострища.

  Толстые пальцы ловко заправили заточенное древко в лунку стреломета. Миг, и руки вскинули стреломет, и глаз прицелился.

  - Сейчас, сейчас, - шептали губы.

  Тиса не успела крикнуть 'не стреляй!', как один из четверых человек рухнул на землю, а через пару секунд - второй.

  - Какого лешего? - услышала она хриплый голос. В нем слышалась растерянность. Руки коснулись лунки - дрот лежал на месте ниспущенным. Тиса снова подняла глаза. Уже третий человек упал в траву. Неужели заметили ее? Что было с четвертым, Тиса так и не увидела.

  - Святая пятерка! - в ужасе прохрипело ее горло. Тело вдруг задвигалось. Отпрянуло. За спиной сомкнулись еловые лапы. Мрак ночного леса снова надвинулся на нее. В следующие пять минут она бежала, слушая тяжелое дыхание. Мокрые ветки с остервенением хлестали лицо, цепляли одежду, ставили подножки...

  Предрассветный час. Тиса сидела в кровати, обхватив голову и слушая, как бьется сердце под тонким батистом рубашки. Все, терпение ее на исходе. Видения вышли за все рамки, стоило ей только разок пожелать видеть, и они... Решили что? Каждый день теперь ее донимать?! Мчаться в чьем-то теле сквозь холодный лес, будто по пятам за ней гонится сам изнань - демон испода - вот удовольствие-то. Кто это был? Впрочем, неинтересно.

  - Слышишь, дар? - прошептала упрямо Тиса. - Мне не интересно! Прочь из моей головы!

  Праведный гнев испарился, стоило ей мысленно взглянуть на себя со стороны. Что подумал бы Трихон, услышь он ее сейчас? Войнова нервно хихикнула и, бурча себе под нос: 'сумасшедшая', полезла за глотком настойки в тумбочку.

  Вскоре девушка почувствовала усталость, словно она и в самом деле бежала всю ночь, и провалилась в утренний сон.

  Проснулась Тиса через несколько часов под шелест дождя за окном. В безветрии дождь отстукивал дробь по деревянному карнизу. После месяца солнца, это казалось удивительным. Горизонт полностью от края до края затянула влажная марь, словно и не было неделю назад синего купола неба над головой. Окончательно стало ясно - погодник отпустил погоду, и осень навалилась на Увег, напомнив жителям о своей второй половине: мокрой и хмурой.

  Сегодня она встречается с Трихоном в три часа, с радостью подумала Тиса. И сегодня она варит силуч с Агапом. Лекарь уже должен был вернуться от брата. Накинув плащ, Войнова направилась в лечебный корпус. Калоши увязали в грязи, и влажная морось холодила лицо. У солдатской столовой застряла телега, и Жич крепким словцом помогал новобранцам вытаскивать ее из ямы. Тиса хотела свернуть на тропинку к лечебнице, когда ее перехватила молодая прачка с сыном на руках.

  - Тиса Лазаровна! Хорошо, что я вас встретила! Боренька заболел!

  - У него жар, - сказала Тиса, пощупав лоб ребенка.

  - Вчера еще с ребятней носился, а сегодня - вот. Что же мне делать, Тиса Лазаровна? - пожаловалась прачка, огорченно вздохнув. - Мне смену отработать надо.

  Припухшие глаза малыша и то, как он щурился от дневного света, навело Войнову на некоторую мысль.

  - Давай его мне, Софья, - Тиса забрала малыша. - Иди. Я отнесу его к Агапу Фомичу. Не переживай, мы приглядим за ним.

  - Спасибо, Тиса Лазаровна, - поблагодарила молодая мать, просияв. - Я забегу в лекарню сразу же, как смогу.

  Софья поспешила в прачечную, приподнимая подол юбки над лужами, а Тиса с ребенком на руках направилась в лечебный корпус. Конечно, она понимала, что каждая смена, это деньги для молодой матери. Но нелегко, должно быть, оставлять своего ребенка в такую минуту. Войнова отогнала сладкую мысль о семье и детях, пока еще рано об этом думать, но как же приятно надеяться.

  - Боря, покажи мне, как мордоклювы еду просят, - попросила малыша Тиса. - Давай открой ротик. А-а. Вот молодец.

  - Дед Агап! - позвала девушка, войдя в темный коридор лечебницы.

  В приемной стоя у окна, Агап на просвет разглядывал осадок в бутыли.

  - Вот, пациента принесла, - Тиса уложила мальчика на лечебную койку. - Думаю, корь.

  Старик отставил в сторону настойку. Осмотрел малыша и подтвердил ее догадку.

  - Ну, что. Помнишь, какой наперво настой нужон от коревой сыпи?

  Всем известно простое и незатейливое средство от кори - это корни петрушки. Тиса нашла сверток с измельченными корешками в кухонном буфете Агапа. Залила кипятком, потомила на водяной баньке. Готово. Теперь лишь давать ребенку по столовой ложке несколько раз в день.

  - А вечером можно заварить липового цвета, чтобы ломоту от жара унять, - сказал лекарь, поднося ложку ко рту Бореньки. Мальчик был тих и покладист и безропотно выпил настой. Тиса ущипнула подбородок:

  - Думаешь, еще кто-то из ребятни заболеет?

  - Возможно, - Агап вытер салфеткой подбородок мальчонки.

  - Тогда может быть за желтой ряской сходить к озеру?

  Агап лукаво улыбнулся:

  - Ага. Помнишь, значит. Ты ж тогда совсем крохой была?

  Тиса в шутку сморщила нос:

  - Как забыть? Этот желтый цвет заварки и противный кислый вкус?

  - Зато этот противный вкус, - передразнил Агап. - Не дал тебе разболеться вслед за остальными. Пожалуй, за ряской надобно сходить, напоим ею ребятишек. А силуч тогда завтра доварим. Но как же ты пойдешь? Там дождь шурует стеной. Хорошо, я не остался на ночь у Прохора. А то нынче вымок бы до нитки, пока бы сюда добирался.

  - Дождь уже не такой сильный. Так, крапает слегка. Я возьму лошадь.

  Через полчаса, вооружившись сачком и бидоном, Тиса выехала на Ватрушке. Кобыла радостно ржала, фыркала на небесную морось, раздувала ноздри. Плащ не полностью покрывал девичью фигуру, и низ подола юбки вскоре намок. Но Тису это не волновало. Прогулка позволит ей потратить с толком время и не маяться ожиданием. Удивительно, как буквально за два дня роща преобразилась - ветреная погода сбила большую часть листьев с деревьев и теперь мокрые черные ветки тянулись в небо. А палые листья влажным пестрым ковром расстилались меж стволов. Даже в такой погоде есть своя прелесть.

  В голове снова завертелся знакомый мотив панокийской песни, и Тиса счастливо улыбнулась хмурому дню и своим мыслям. На пригорке девушка с полнотною чувств оглядела сонное озеро и горизонт с потемневшей опушкой и призрачными скалами. Улица повела ее вниз к дамбе. Редкие встречные прохожие не обращали на всадницу внимания, торопились по своим делам, сетуя на дождь.

  Вежа настолько была спокойна сегодня, до неестественности. В спящей воде отражалось серое небо. Из камышей торчали редкие удочки рыбаков. Тиса огляделась. Справа за зарослями рогоза таился небольшой затон - весь в желтых кляксах от ряски, с розовыми маковками водяных лилий, гордо стоящих на коротких ножках. Войнова нашла возможность спуститься к воде. Подоткнув за пояс юбку, она зачерпнула ряску сачком. Затем вытрясла растения из сетки в бидон. Так она проделала несколько раз, пока не решила, что достаточно. Присев на корточки, Тиса потянулась и потрогала тугой бутон кувшинки в прозрачных каплях дождя. Такие гладкие, нежные лепестки!

  В воде что-то шевельнулось. И девушка вздрогнула, когда увидела девичье лицо... Сквозь толщу воды Ила улыбнулась ей, не пытаясь всплыть. Русалка приставила палец к бескровным губам. И заговорила. На поверхности воды показались пузыри. И Тиса неожиданно поняла, что разбирает слова.

  - Прости меня, счастливая Тиса. Я напугала тебя, - пропела речная дива. - Но мне нельзя показываться на людях. Ты так редко приходишь к озеру, что я не могла упустить возможность предупредить.

  - Предупредить о чем? - спросила Тиса.

  - Мой хозяин напуган. Землю топчет существо, имя которого он не знает. Я видела страх в его глазах, я читала слова с его губ. Нам всем на дне велено затаиться, но я должна была сказать. Будь осторожна.

  - Спасибо, Ила, - прошептала Тиса в недоумении.

  - Осторожна, - донеслось эхом. Бледное лицо поглотила глубина. Последним исчез в черной воде белый локон.

  На обратном пути в часть Войнова размышляла над словами русалки. Первое, что пришло на ум, - 'Неужели древоед пересек болото?'. Это обеспокоило ее. И желание увидеть Трихона проявилось особенно остро.

  За полчаса до назначенного времени Тиса вышагивала в гостиной. Часы пробили три, и она влипла лбом в стекло, выглядывая во двор. С каждой минутой четвертого часа, нарастало волнение. Где же он?

  Шкалуш появился лишь полчетвертого. Бросив Буя у коновязи, взбежал на крыльцо и не успел постучать, как Тиса уже распахнула дверь. Люди во дворе не позволили ей броситься ему на шею. Она взяла парня за руку и потянула за собой в гостиную. И лишь там разглядела родное лицо. Шкалуш имел усталый вид. Впалую щеку пересекала полоска грязи. На плечах куртка почти вся мокрая от дождя.

  - Я опоздал, Тиса, - шептал он с горечью. - Я опоздал.

  Шкалуш поднял на нее глаза темные... от вины?

  Дурачок. Так винить себя за ерунду.

  - Не страшно, - сказала Тиса. - Всего же на полчаса. Пустяк.

  Парень провел по лицу рукой, надавил на глаза пальцами, стараясь снять с себя усталость.

  - Хорошо, что ты мне записку оставил, - Тиса прильнула к его груди, не обращая внимания на холод мокрой куртки.

  - Ты можешь испачкаться. Знаешь, я ведь... - он замолчал.

  - Пусть, - произнесла Тиса, не двигаясь. - Я так соскучилась.

  Шкалуш осторожно положил руку на ее плечо. Затем на пару секунд обнял так крепко, что у Тисы дух захватило, и положил щеку на девичью макушку. На миг они замерли, отогревая свои души.

  - Но где ты был? - спросила Тиса, не поднимая лица, слушая биение сердца Трихона.

  - В скалах, - сказал шкалуш, тоскливо глядя в окно. - Я должен был побыть один, воздать молитву Гору за благодать, что он послал на наши головы.

  - Какой же ты странный, - улыбнулась девушка, качая головой.

  - Мы и в самом деле пара, - шкалуш поцеловал ее в макушку с задумчивым видом.

  Вспомнив кое-что, Тиса спохватилась:

  - Тебя ищет Витер! - она отстранилась и посмотрела в глаза шкалушу. - Он знает, что ты убегал. Наверняка, Витер будет добиваться твоего отчисления из части.

  - Я знаю устав, - отмахнулся Трихон, словно это мало его волновало. - Дело окончится предупреждением, в худшем случае - наказанием. Но, что бы ни было, не беспокойся. Лучше расскажи, как ты провела день без меня?

  Войнова вздохнула. Зря он недооценивает сложность ситуации, в которую попал. Но она не стала спорить и ответила на вопрос:

  - Я снова видела Илу.

  - Зачем она тебя беспокоит? - чуть нахмурил брови юноша.

  - Она предупредила о том, что вблизи Увега бродит чудовище.

  - Вот как, - Трихон весь напрягся. - Что еще за чудовище?

  - Кажется, я знаю о каком чудовище речь.

  - Ты? - удивился Трихон, мягко отстранив девушку, он взглянул ей в глаза. - Что ты видела?

  - Это древоед, - вздохнула Тиса. - Должно быть, он все же перебрался через болото. Теперь я боюсь, как бы его не увидели. Знаю, сейчас мало кто ходит в лес из-за этих беглых. Но лесник. Он будет не прочь пополнить коллекцию шкур под стрехой. И эти волки...

  Тиса в догадке открыла рот:

  - Ты слышал, что стая погибла? Я даже могу предположить, что этот старик отравил ее. Наверняка он знал о волках. Ведь у лесника и полевка мимо не проскочит без ведома. Хорошо, что рысак не на его территории.

  - Лесник. Ну, конечно... - прошептал Трихон себе под нос, он поднес ладонь девушки к губам и поцеловал.

  - Вот как мы поступим, - сказал шкалуш после некоторого раздумья. - Я постараюсь в ближайшее время выяснить, на месте ли твой древний. Только ты мне в ответ пообещай, что ты ни под каким предлогом не пойдешь в лес. Понимаю твою тревогу о древоеде, - аккуратно продолжил он. - Но не сейчас, Тиса.

  - А ты будешь рисковать? Один. Я не могу позволить тебе это.

  - Тиса, поверь, со мной ничего не случится, - постарался убедить ее шкалуш, заглядывая девушке в глаза. - Я двинусь от перевала по скалам к болоту, а не через лес. А беглые... - Трихон на миг запнулся, в серых глазах мелькнуло непонятное выражение. - В скалах их не будет, я уверен. Слишком открытое место для тех, кто желает скрыться.

  В его словах был смысл, и Тиса замолчала.

  - Поверь мне, все будет хорошо. И со мной и с древоедом. Ты же мне веришь?

  Серые глаза успокаивали. Тиса кивнула. Лицо шкалуша просветлело, и тело его расслабилось. И девушка неожиданно поняла, насколько Трихон за нее тревожится.

  Парень склонил голову и коснулся губами ее лба:

  - Вот и умница.

  - Якшин! - внезапно раздался крик из недр коридора. Одновременно послышались тяжелые шаги солдатских сапог и скрип половиц. - Я знаю, ты здесь!

  Девушка вздрогнула.

  - Не беспокойся, я выкручусь, - шкалуш выпустил ее из объятий. - Встретимся вечером на чердаке, - шепнул он Тисе на ухо как раз в тот момент, когда в дверях возникли рослые фигуры Витера и Кубача.

  Трихон вытянулся перед старшими по званию.

  - А, Тиса Лазаровна, - Витер скривил губы, буравя взглядом парочку в гостиной. - Мое почтение. Попрощайтесь со своим любимчиком.

  - Витер, давай по делу, - подстегнул сослуживца Кубач, шевельнув длинными усами. - Простите нас, Тиса Лазаровна.

  Витер был в бешенстве. И если бы не Кубач, наорал бы на Трихона в присутствии капитанской дочери. В конце концов, он вытолкал шкалуша в шею из гостиной.

  - Полегче, - сказал Кубач.

  - Как скажешь, - огрызнулся Витер. - Я этого дикаря и пальцем не трону. Только недолго ему в части оставаться.

  - Это пусть капитан решит, - пробасил Кубач.

  Войнова выскочила вслед за мужчинами в холл. Понукаемый Витером шкалуш обернулся и ободряюще ей улыбнулся. Девушка последовала вслед за мужчинами до капитанского кабинета. Словно нарочно Кубач позаботился плотно прикрыть дверь, и разговора Тиса не слышала. Она мерила библиотеку шагами, бесцельно вытаскивая книги из ряда и снова ставя их на место. Обостренный слух ловил шум дождя и крики дворни за окном. Наконец, дверь приоткрылась, и Тиса шмыгнула за стеллаж.

  - Но он самовольно пропадал сутки вне части! - рев Витера.

  - Якшин, ну-к выйди! Мы должны кое-что обсудить, - бас Кубача.

  - Нет, пусть остается! Пусть ответит, где шлялся!

  Хлопок двери снова поглотил все звуки.

  Какое-то время, Тиса слушала тишину, поглядывая в узкий просвет меж книжными полками. Со стороны лестницы застучали торопливые шаги, и в следующий миг в библиотеку вбежал посыльный, низкорослый юркий паренек в мокром плаще-дождевике. И отчаянно забарабанил в дверь капитанского кабинета:

  - Срочное донесение! - голос паренька дрогнул на высокой ноте.

  Дверь отворил Кубач. И Тиса увидела недовольное лицо Витера. Старшина с досадой и нетерпением уставился на прибывшего. За его спиной Трихон рассматривал носки своих сапог.

  - Что у тебя? - услышала Тиса раздраженный голос отца из глубины кабинета.

  Посыльный с трудом перевел дыхание, прежде чем сказать:

  - Станичник пятой сторожи, Порфилий Пяточкин, - представился солдатик тонким голосом, тяжело дыша. Глаза его лихорадочно блестели. - Беглые, господин капитан! Их нашли!

  Кубач и Витер подались вперед.

  - Где?! Когда?

  - Все четверо мертвые, - продолжил посыльный, и словно сам испугался своих слов, прошептал. - Недалече от пятой сторожи.

  - Как так мертвые? - крякунул Кубач, тряхнув усами.

  - Это наши их уложили?! - на лице Витера отразилось острое сожаление от того, что он пропустил горячую схватку.

  - Не, - мотнул головой гонец,. - Наши тута не при чем. Когда наши пришли, те уже лежали сожженные. Тама вам самим бы взглянуть, ваши благородия.

  Кубач-таки снова захлопнул дверь, и Войнова в недоумении присела на подоконник. Четверо беглых погибли. В голове не укладывалось. Четверо... на фоне алых языков пламени... падающие один за другим на землю в свете пылающего леса. Ее видение, - Тиса коснулась пальцами висков. Беглые каторжники? Значит, они сгорели в том пожаре. По коже прошлись мурашки. Еще немного и ее стошнит. Тиса поспешила стряхнуть с себя воспоминания, сжимая с силой голову руками.

  Она вздрогнула, когда дверь снова распахнулась, и Пяточкин трусцой покинул кабинет.

  - Вы слышали, что делать, - услышала она голос отца. Скрипнуло кресло, это означало, что капитан поднялся. - Через полчаса будьте готовы выехать на место. Пяточкин покажет дорогу. Что касается Якшина, разгвор исчерпан.

  - Но капитан, - хотел было возразить Витер.

  - Исчерпан, я сказал. Вы плохо слышите, старшина? - отец поднял бровь с выражением брезгливого недовольства, которое было так знакомо Тисе.

  - Виноват, - процедил старшина.

  Одарив Кубача и шкалуша тяжелым взглядом, Витер вышагнул из кабинета и пронесся к выходу с поджатой челюстью. Вслед за ним из кабинета вышли Кубач и Трихон. Прикрыли за собой дверь.

  - Так Якшин, ты в моем подразделении, - прохрипел Кубач. - Почитай, тебе повезло. Сейчас мне не до тебя. Но это не значит, что тебе и дальше будут сходить с рук подобные выходки. Понял?

  - Так точно, Кубач Саботеевич! - отчеканил Трихон.

  - На первый раз за самоволку предупреждение. Узнаю, что снова улизнул - вылетишь отсюда, как пробка из бочки с бражкой, - прогремел грозно Кубач. - Да и вот что, - Кубач потрогал кончик длинного уса. - О том, что слышал о беглых дахмарцах - придержи язык покамест.

  - Понял, - кивнул шкалуш.

  - Вот и договорились. Вечером изобразишь моим хлопцам пару своих рудненских вывертов. Видал я на Горке твои уменья. А теперь марш в казарму!

  - Слушаюсь! - Трихон покинул библиотеку, бросив напоследок взгляд на стеллаж, где пряталась Тиса.

  Кубач Саботеевич задержался. Тиса видела, как какое-то время он чесал макушку, с выражением озабоченности на лице.

  - Поглядеть надо бы своими зенками, а потом уж на веру брать. А то насочинять горазды... - пробурчал он в усы, прежде чем удалился.

  Тиса в раздумьях отправилась в лечебный корпус. Она и сама не горела желанием распространяться о погибших беглых, даже лекарю. Там не все было ясно, а вопросы Агапа могли снова включить в голове калейдоскоп из обрывков видения.

  Агап заварил снадобье из ряски, подробно проговаривая рецепт. Войнова слушала в пол уха, кивая головой с умным видом. Мысли то и дело возвращали девушку к услышанному разговору в библиотеке и делали ее рассеянной. Следующие три часа, оставив Бореньку под присмотром Глафиры, лекарь и его помощница посвятили тому, чтобы обойти семьи с детьми и напоить лечебным отваром малышей.

  Когда же Тиса освободилась, поспешила на чердак. Поджидая ее, Трихон курил, забравшись на подоконник. Согнулся, иначе в этом окошке не поместишься. Ноги высунул на крышу и похоже совершенно не обращал внимания на моросящий дождь. Девушка тихо подошла незамеченной и коснулась мужских плеч. Шкалуш склонил на бок голову, прикасаясь шершавой щекой к ее руке.

  - Ты здесь, - он сбросил с себя задумчивость и развернулся к девушке, поднялся. - Как я рад тебя видеть, - произнес он, словно с ее приходом ему стало легче дышать.

  Они потянулись друг к другу. Тиса обвила его шею руками, не в силах сдержать улыбку от радости встречи.

  - Я все слышала. Ты теперь у Кубача в подразделении. Это хорошо, - прошептала Тиса. - Но что заставило отца тебя перевести?

  - Кубач Саботеевич заступился, - Трихон погладил каштановые волосы девушки. - По его мнению, мой бывший командующий привносил в служебные отношения личную неприязнь и поэтому не мог оценивать адекватно поступок подчиненного. Об этом он и сказал твоему батюшке. В доказательство припомнил драку на Горке.

  Тиса покачала головой с досадой.

  - Витер теперь этого так не оставит.

  - Мне не привыкать, - серые глаза на миг блеснули колючим лезвием.

  Девушка вздохнула:

  - А эти несчастные каторжники. Я так поняла, они сгорели? Это правда?

  - Похоже, что так, - Трихон отвернул лицо на пучки подвешенных к потолку лекарственных трав.

  - Боже, какая ужасная смерть, - покачала головой Тиса, чувствуя, как заныло сердце от жалости к незнакомым людям. - Отец поехал туда...

  Трихон снова взглянул на Тису, хотел что-то сказать. Вместо этого опустил голову, взял теплую ладонь девушки в свои прохладные руки и погладил большими пальцами по гладкой коже. Затем поднес к губам девичью раскрытую ладонь и поцеловал.

  Войнова улыбнулась, провела рукой по ершистому чубу.

  - Я заступаю в станицу, - поднял он голову.

  - Ты? - удивилась Тиса. - Но еще не прошло полгода, как ты в части. Новичков не берут в станицы.

  - Старшина решил, что я готов к службе на заставе, - юноша пожал плечами. - Поэтому скоро мне придется уйти, Тиса.

  Он посмотрел ей в глаза.

  - Сейчас? - огорчилась девушка. - Ты уходишь прямо сейчас? В эту ночь?

  Парень кивнул. Войнова погрустнела. Четыре дня без Трихона - это не то, о чем она мечтала. Заметив ее настроение, Трихон улыбнулся, нежно притянул девушку к своему телу:

  - Ты будешь меня ждать?

  - Ты знаешь, что да, - вздохнула Тиса.

  - Тогда мне все по плечу, - он коснулся губами ее виска. Девушка потянулась навстречу ласке.

   По карнизу заколотил дождь, но двоим хватало тепла, чтобы обогреть сердца.

Глава 27 - Лесник

  /Обжигающий след/

  Стоит поразиться, как быстро распространяются слухи. Уже на следующий день все кому не лень в части судачили о погибших беглых. Тиса избегала этих сплетен, как могла, чтобы лишний раз не дразнить дар, который в эту ночь, надо сказать, вел себя смирно и видениями не тревожил. От осознания, что она не увидит Трихона в ближайшие дни, мир вокруг слегка потерял краски. И этому способствовал осенний хмурый денек. Дождь уже не лил. Но во дворе стояли лужи, которые приходилось обходить, играя с жадной грязью в перетягивание калош.

  Тиса намеревалась до обеда, как и планировала, заняться приготовлением силуча, но Агап куда-то запропастился. Глафира не смогла ответить, где он. Лишь сказала, что старик быстро собрался и, наказав ей присматривать за малышом, ушел. Женщина пожаловалась, что совсем не успевает приготовить обед, присматривая за ребенком. И Тиса предложила свою помощь - осталась в приемной с мальчиком. Болезнь еще не полностью отпустила малыша. Войнова дала выпить ему настоя и покачала на руках.

  - Мама? - еле слышно произнес робкий мальчик.

  - Мамочка твоя на работе, Боренька, она скоро придет. А ты знаешь сказку про оборотня и семеро козлят?

  Мальчик кивнул. Значит, Агап уже успел рассказать малышу единственную сказку, которую хорошо знал. Тиса улыбнулась.

  - А про петушка и горошину?

  - Уу, - покачал головой малыш отрицательно.

  - Ну, тогда слушай...

  Глафира управилась по хозяйству и когда вернулась, нашла ребенка спящим на руках девушки.

  - А я думала покормить ангелочка, - прошептала женщина, глядя на нежное личико малыша. - Ну, раз уснул, то пусть поспит, болезный. Иди-ка, пообедай сама. Я уж тут сама теперь справлюсь.

  Тиса осторожно уложила мальчика на койку, прикрыла шкурой. Затем решила последовать совету. Агап не спешил возвращаться, а она на самом деле успела проголодаться. Видимо организм понял, что зима не за горами, и решил запасаться впрок. Когда Войнова явилась в кухню, с досадой поняла, что снова наткнулась на разговор о дахмарцах. Она прислонилась плечом к дверному косяку, сплела руки на груди.

  - Погорели, - шептал Егор пораженной стряпухе. - Слыхал, от каторжников ничего почитай не осталось. Но самое странное-то, Камилл Санна. Что одежа-то целехонька осталась. А под ней - обугленные кости.

  - Это как же так? - охнула кухарка, забыв о скалке и лепешке на столе.

  - Агась, И черепушки подле лежат голенькие.

  - Святая пятерка, спаси и помилуй! - осенила себя святым знамением кухарка.

  - Хватит сочинять, - шикнула на новобранцев Тиса.

  - Это я-то сочиняю? - обиделся Егор. - За что купил, за то и продаю.

  Тиса усмехнулась.

  - Вот вы, Тиса Лазаровна смеетесь, а оно все чистая правда, - Федот решил поддержать товарища. - Мы сами все слышали от Гришки, а тот от Струнникова...

  - А Струнников еще от кого-то, - продолжила Тиса. - Вы, кажется, за водой собрались? - спросила она новобранцев, кивнув на пустые ведра в их руках.

  - Угу, - промычали парни.

  - Ну, так идите, - Войнова повернулась к стряпухе. - Камилл, а что у нас на обед?

  - Так лапшичка домашняя на бульончике курином, - очнулась кухарка.

  Камилла накрыла стол и через некоторое время направилась с пустой авоськой в погреб за картошкой.

  Тиса обедала, втягивая в себя горячую лапшу, и вспоминала вчерашний разговор с Трихоном. Как бы ни печально было слышать о гибели каторжников, но после нее лес теперь не представлял опасности. И Тиса сама могла бы навестить древоеда, пока шкалуш в станице. Она сказала об этом Трихону вчера на прощание, однако он попросил ее подождать. 'Пока до конца не станет ясна причина гибели дахмарцев', - произнес парень. И она ничего не смогла сказать на это. Не говорить же было, что знает причину - что лесной пожар погубил беглых. Но это значило бы признаться в своем безумном даре. А к этому Тиса еще была не готова.

  Войнова заскребла ложкой по пустой тарелке. Оставалось надеяться, что отец сегодня-завтра огласит причину смерти беглых, и тогда она смело, не нарушая обещания дорогому человеку, сможет отправиться к древоеду. С этой мыслью Тиса понесла посуду в кухню. И пока кухарка не вернулась, девушка вымыла свою пару тарелок в мойке. В столовой послышались шаги Камиллы. А затем требовательный голос отца:

  - Камилла, где Тиса?

  - Да здесь только была, Лазар Митрич. Девочка обедала.

  Тиса вытерла руки о полотенце и поторопилась выйти в столовую со словами:

  - Я здесь отец. Что ты хотел?

  Капитан стоял в дверях. Увидев дочь, он какое-то время колебался с ответом. Тиса ждала, что он ей скажет. Но отец лишь сморщил лоб, и покачал головой:

  - Ничего, Тиса. Ничего.

  Девушка удивленно сморгнула, когда капитан развернулся и покинул столовую.

  Что бы это могло значить? Когда Войнова выглянула в холл, отец уже поднялся на второй этаж и через секунду исчез за поворотом лестницы. Тиса пожала плечами. Хлонула входная дверь, впуская новых посетителей, и сырой сквозняк тронул щиколотки девушки.

  - ...капитан скажет на совете.

  - По мне - это несчастный случай, - бас Гора.

  - Ага, по-твоему каторжники нечаянно себя спалили? - голос Кубача. - А потом решили: давай-ка подшутим над местными. Встали скелетики, надели на себя робу и чиванские халаты и легли под сосны? Балда. О чем ты говоришь?

  - Ты забыл про след, - мрачный голос Витера. - Я не знаю ни одного зверя, который бы оставлял такие следы.

  - Я не утверждал бы, что это след. За пару дней вылилось столько воды.

  - Это след, я в этом уверен, - огрызнулся Витер. - Но я понимаю. В твои годы зрение уже подводит.

  Мужчины осеклись, заметив девушку. Поздоровались. Витер не гладя в сторону Тисы, отделался кивком. Старшины проследовали к лестнице в молчании. Войнова прошла в гостиную и села в кресло. Все что она только услышала, казалось таким странным. Но одно понятно, Егор не врал тогда, на кухне.

  Когда девушка снова появилась в лечебнице, лекарь уже оказался дома, как раз только отобедал. На вопрос Тисы, где он был, старик отмахнулся. Пробурчал: 'дела, как сажа бела'. Видя настроение Агапа, Войнова задала несколько наводящих вопросов: о здоровье лекаря, о здоровье Прохора Фомича, о Ландусе и аптеке. Агап не желал раскрывать причину плохого настроения и попросил принести клюкву с чердака. Тиса варила силуч. Старик наблюдал с хмурым видом, кивал головой, поглаживал бороду. А под конец, растерял свое внимание, что даже не расслышал вопроса Тисы.

  - Повтори, дочка. Прослушал.

  - Я говорю, достаточно столько девясила? Пол ложки не хватило. А то я еще один сверток распечатаю.

  - Хватит, - Лекарь взглянул на варево. - Что-то устал маленько, - прокряхтел он. - Закончим с силучем, и отдохну.

  Вскоре ночь обняла городок, и Тиса впервые пожалела, что из окна ее комнаты невозможно увидеть пограничные сторожи. Перед сном девушка долго стояла у подоконника, глядя в темноту. Трихон сейчас где-то там, на границе с Чиванью. Дышит сырой степью с площадки вышки или верхом на Буе объезжает участок. На душе было тоскливо. Однако это была сладостная тоска, которая заставляла нежно замирать сердце при мысли о будущей встрече.

  ***

  Тиса хотела одного - спрятаться. Но от серой мглы никуда не деться. Туман липнет, словно грязная пена, и не выпускает из своих бесплотных лап. И вот уже глаза застилает пелена. В ноздри ударил запах плавленного металла и хвои. Мир накрыл ее черно-рыжим колпаком и хриплой бранью, разрывающей ее горло. За спиной полыхало пламя, готовое слизнуть ее с лица земли. Тиса бежала, бежала со всей мочи. Ноги наткнулись на пень, и она мешком полетела через него. Рухнула тяжело на землю, больно вспахав сырую траву подбородком. В метре от нее лежал колун. Тиса подползла и схватила топор, как последнюю надежду. Поднялась с колен, но не успела встать, как внезапно шею обожгла нестерпимая боль. В глазах помутнело. И лишь на один миг она увидела впереди себя смазанную фигуру в свете костра. Это был мужчина. Он протянул длинный предмет, похожий на палку в ее сторону. На этом мир исчез.

  Тиса бродила по комнате туда-сюда, глубоко дыша и успокаиваясь. Оказывается ее комната в длину семь шагов, а в ширину пять. Глупые мысли. Но пусть уж они посещают ее голову, чем это безумное видение. Но если она видит явь, значит, кому-то сейчас в самом деле грозит опасность. От этой мысли стало совсем тошно, и Тиса потерла ладонью шею. Нужно рассказать отцу.

  Поддавшись душевному порыву, девушка быстро прошествовала босиком к двери и звякнула засовом, даже не подумав зажечь свечу. Дверь скрипнула под толчком руки. Непроглядная темень лестницы и тишина спящего дома остановили Тису. Она представила лицо отца, разбуди она его сейчас и расскажи о своем видении. Как помнится, он всегда скептически относился к видениям малолетней дочери, а сейчас даже слушать не станет. Медленно неуверенно Тиса закрыла дверь. Как жаль, что Трихон в станице, и она не может поделиться с ним своими мыслями.

  Надо ли говорить, что заснуть снова ей не удалось. Голова разболелась от напряжения и бессонной ночи. Тщетно провалявшись в кровати пару часов, Тиса решила не мучить себя, одеться и выйти на воздух, подышать. Несмотря на рань, двор уже проснулся. Работники и военные пересекали его, ведомые своими обязанностями. Небо, лишенное солнца, расстилалось в вышине, словно слой овчинной шерсти. Непроницаемое и глухое.

  Надышавшись свежим воздухом, и даже слегка озябнув, Тиса явилась на завтрак раньше отца. Камилла поставила на стол тарелки с горячей перловкой и котлетами. Отец и дочь завтракали в молчании. Не чувствуя вкуса еды, девушка какое-то время боролась с желанием рассказать отцу о своем видении. Но чем дольше она глядела на отца, - на его твердый подбородок, высокий лоб с залысинами, невозмутимое каменное выражение лица, - тем бестолковей казалась ее затея. Он не станет ее слушать. Определенно.

  - Ты сегодня собираешься куда-то выезжать из части? - неожиданно произнес капитан.

  Девушка удивленно подняла глаза от тарелки.

  - Нет, пока никуда, - протянула Тиса.

  - Угу, - капитан резко поднялся, отставив от себя тарелку.

  Он надел мундир и шагнул за порог столовой.

  - А что? - спросила вдогонку Войнова, приподнявшись с лавки, и не получила ответа. Дверь закрылась. Странный он какой-то.

  Почти сразу в холле раздался глухой разговор и топот нескольких пар солдатских сапог. И через пару мгновений Тиса услышала приглушенный голос Трихона. Выскочив из-за стола, девушка чуть не отдавила хвост Огурцу.

  - Ваше благородие. Станичник пятой сторожи, Трихон Якшин прибыл с донесением, - послышалось из-за двери.

  - Еще один обгоревший, капитан, - бас Кубача. - Афонасий, отшельник.

  - Есть следы, - голос Витера.

  - В кабинет, - голос отца. - Здесь не место для дискуссий.

  Тиса открыла дверь и увидела поднимающихся по ступеням военных. Она безошибочно выделила среди них стриженую голову шкалуша. Трихон обернулся и на мгновение их взгляды встретились. Сердце Тисы застучало сильней. Шкалуш виновато поджал губу. Он будто извинялся либо за плохую весть, либо за то, что не имеет возможности поговорить с ней.

  Камилла вернулась с погреба с банкой варения в руках и оглядела столпотворение на лестнице:

  - Опять на совет пошли?

  Тиса неопределенно покачала головой. Лестница опустела, и девушка вернулась в столовую, вся обращенная в свои мысли. До нее постепенно доходил смысл услышанного.

  - Лесник. Ну конечно. Это был он, - прошептала она себе под нос.

  Топор, тот самый топор, что лесник так любил с угрозой вгонять острием в пень. Единый! Она видела последние секунды жизни лесника! Тису замутило. И девушка поторопилась пройти на кухню и глотнуть из кружки холодной ключевой воды. А также намочить ладонь и провести ею по лбу и шее.

  В столовой Камилла искала на нижних полках буфета вазочку для варенья. Чтобы не вызвать вопросов, поблагодарив за завтрак, Тиса быстро отнесла посуду в мойку и прошла в гостиную. Там она привела мысли в относительный порядок. Но все же не смогла справиться с неясной тревогой, которая уже устроилась в груди, словно гадюка под корягой. Трихон здесь, рядом. Поговорить бы с ним. Пусть даже придется сказать ему о своем ненормальном даре. Тиса посмотрела на трактат.

  Через минуту она уже входила с книгой в библиотеку, в надежде, что получится перемолвиться с парнем словом.

  Дверь кабинета распахнулась.

  - Все понял, господин капитан. Не выпускать из города никого без особого на то вашего разрешения.

  - Отнеси начальнику таможни, а это Лаврентию.

  - Будет сделано.

  Тиса прижалась к стене и пропустила посыльного паренька, который выбежал из кабинета и на ходу запихивал депеши по карманам куртки.

  - Так вы думаете, это убийства, капитан? - удивленный чуть наивный голос Гора.

  - А ты сомневаешься? - едкий голос Витера.

  - Темное дело, - задумчивый голос Кубача.

  - Пятнадцать минут на сборы. Поглядим, что там на самом деле, - капитан заметил дочь и поджал челюсть. - Я сейчас занят, Тиса. Что ты хотела?

  - Книгу вернуть, - Войнова показала трактат и прошествовала к книжным стеллажам с поднятым подбородком.

  Военные прошли к выходу. Шкалуш держался последним, чтобы потом оказаться с ней рядом.

  - Тиса, что-то случилось? - встревоженно спросил парень, вглядываясь в лицо девушки.

  - Со мной ничего, но эти несчастные, - прошептала Тиса, неосознанно схватив парня за руку. - Трихон, кто-то убивает людей! Я должна об этом с тобой поговорить.

  - Ты права, сейчас непростое время, - он перехватил ладонь девушки и на миг прижал ее к сердцу. В серых глазах промелькнуло что-то, чему Войнова не нашла объяснения. - Слушай меня очень внимательно! Не покидай города, ни под каким предлогом. Слышишь? Будь в людных местах. Обещай!

  - Хорошо, - закивала девушка. - Трихон, я...

  - Якшин, ты где застрял?! - Кубач окликнул подчиненного.

  - Мне пора, - с сожалением прошептал шкалуш, отпуская девичью ладонь.

  - Трихон! - Тиса сделала несколько шагов вслед за парнем.

  - Скоро мы будем вместе, подожди немного, - пообещал напоследок парень, прежде чем развернуться и выбежать из библиотеки, догоняя остальных.

  - Будь осторожен, - прошептали губы, но ее слова уже никто не слышал.

  ***

  Отряд вернулся после полудня. Без Трихона. Было глупо надеяться, что шкалуша не отправят назад в станицу. Хмурые лица приезжих военных говорили сами за себя.

  Отец замкнулся на час со старшинами в своем кабинете и не выходил. Затем кабинет отца захлопал дверями непрестанно. Бегали посыльные. Зачастили посетители. Тиса видела Зарая Климыча с таможенниками, Лавра с Нестором Обло, Кузьму Ильина с сыновьями, земли которого приходились близь опушки. Большого страха на их лицах не было, все больше беспокойство и любопытство - желание узнать о 'жуткой новости' из первых рук. Тиса с Камиллой сидели в столовой и поглядывали в холл. Во двор хоть не выходи - все жужжали лишь об одном. Поддавшись общей тревожной суете, Войнова удалилась в гостиную. И написала два письма Кошкиным и Лисовым, в которых рассказала, что знала, и просила быть осторожными, все же случай из ряда вон. Не смотря не скверный характер покойного, Тиса жалела лесника. Зажав в руке письма, Тиса вышла на крыльцо. И снова застала Егора за россказнями, который на сей раз развлекал молодых прачек.

  - Слышал, лесника, нашли под стрехой. И только по одеже евонной и признали старикана.

  - Единый заступник! - прачки осенили себя святым знамением.

  - Да, барышни. А еще, - загадочно произнес новобранец, подняв указательный палец, в мелких порезах и темный от чистки картофеля. - Там след есть.

  - Человеческий? - одновременно спросили прачки.

  Заметив капитанскую дочку, паренек вначале вжал голову в плечи. Затем понял, что Тиса не собирается его ругать, а ждет ответа, выпрямил спину и заговорил храбро.

  - В том-то и дело, что нет, - ухмыльнулся новобранец. - Незнамо чей. Громадный, как энта бадья с бельем в ваших белых ручках, барышня. Говорят, похож на клеверный лист.

  Егор пальцами начертил в воздухе фигуру. Видя, как эффектно вытянулись лица прачек, парень продолжил шепотом, наводящим ужас:

  - Знаете, о чем думаю, барышни? Помяните мое слово. Это чудовище исподне бродит по увежьему лесу! Верно вам говорю! Оно и сожрало тех волков, а потом и четверых каторжанов. Затем ему показалось еще мало! И оно закусило стариканом-отшельником. Вот был у нас случай на деревне...

  Ну, снова - здорово.

  - Егор! - крик Камиллы сорвал новобранца с места и унес в сторону кухни.

  Тиса ощутила вдруг сильное беспокойство. Егор сумел-таки расшатать ее воображение. Ноги сами понесли ее в лечебный корпус. Но к ее горькому сожалению, лекаря не оказалось в лечебнице. Наверно старик отправился к брату, услышав страшную новость. От Глафиры Тиса узнала, что Бореньку забрала Софья, еще утром. Слава Единому, хоть мальчик выздоровел.

  Войнова отнесла письма Цупу и вернулась в дом удрученная. За ее отсутствие Егор уже успел до смерти напугать Камиллу своей болтовней. Стряпуха бледная, словно мышь из муки, охала, то и дело повторяя, что ее сынок на следующей неделе идет в станицу, а там по лесу рыщет кровожадное чудовище! Тиса глубоко вздохнула. Дом словно сошел с ума. Собирая последние крупицы терпения, Тиса сходила за успокоительной настойкой. Напоив ею стряпуху, и приняв стаканчик сама, почувствовала, как тревога уходит.

  Через некоторое время она поднялась в свою комнату, собираясь вернуть настойку на свое место. Но увидев, какой кавардак в тумбочке, наоборот - выгребла из нее все на пол, намереваясь, навести порядок. Ее внимание привлек зеленый пух. Девушка подняла его и помяла в руке, чувствуя, как быстро согревается ладонь. Где же этот зеленый бродит сейчас? Она постаралась припомнить, какой у древоеда след, кажется, тоже похож на трилистник. Тиса в задумчивости подошла к сосновому столику и, открыв ящик, положила пух в шкатулку к маминым шпилькам.

  За окном постепенно поздний вечер набрасывал сеть из сумрака на город. Девушка поджала губу, глядя через стекло на опустевшую дубовую рощу. С приближением ночи, мысли о видении подтачивали ее нутро, и Тиса в который раз пожалела, что ей не удалось рассказать Трихону о том, что ее мучает. Их разговор оказался до ничтожного мал. Оставалось одно. Отец. Все же он должен ее выслушать, пусть она в очередной раз выставит себя полной дурой.

  С этими мыслями Тиса поднялась в библиотеку и постучала в кабинет. Когда дверь распахнулась, ее накрыл гвалт голосов на пике обсуждения. Кабинет был полон военного народа. Некоторые даже не из их части, а, насколько знала Войнова, из таможенного военного отделения.

  - Завтра выступаем, господа!

  - Вы не пожалеете, капитан! Мы найдем эту тварь! Вытравим заразу из леса!

  - В четыре утра общий сбор.

  Кубач вопросительно поглядел на Тису.

  - Хочу поговорить с отцом, - пояснила девушка, осознав, что почти не слышит собственного голоса.

  Но старшина ее понял.

  - Лазар Митрич, тут к вам Тиса Лазаровна! - протрубил Кубач, заглушая голоса.

  Военные примолкли, и Тиса ощутила на себе сразу множество любопытных взглядов. Неприятное чувство, если признаться. И самый тяжелый взгляд - принадлежал капитану.

  - Отец, мне нужно с тобой поговорить, - произнесла Тиса не столь уверенно, как хотелось бы.

  - Я сейчас занят, Тиса, - капитан нахмурился. Наверно, стыдится ее, подумала Тиса.

  - Но...

  - Это может подождать до завтра?

  Тиса смиренно кивнула. Возвращаясь в свою комнату, девушка злилась на себя. Лучше бы она туда не ходила. Очередной ее промах.

  Перед сном девушка некоторое время стояла возле кровати и думала, стоит ли вообще засыпать? Но усталость и настойка вскоре сморили ее. И Тиса забылась обычным сном. В нем Трихон целовал ее в лоб и гладил волосы, и не было более теплого и спокойного для нее места, чем в его объятьях.

Глава 28 - Спираль

  /Обжигающий след/

  С первыми утренними сумерками часть покинул большой отряд военных во главе с капитаном и старшинами. За воротами к ним присоединился отряд военного таможенного подразделения. Вместе мужчины собирались распределиться и прочесать лес. Тиса поднялась на третий этаж общежития. Отсюда из окна открывался вид на подъезд к части и сонную дорогу. Стоя рядом с жильцами, которым тоже не спалось в раннее утро, девушка молча провожала взглядом конных. Боже Единый, храни их. Она проследила за отбывающими, пока седая голова отца не скрылась за черными стволами дубов, и вернулась к себе в комнату.

  Ночь без видений несколько обнадежила и организовала ее. Оставшись в тишине и наедине со своими мыслями, Тиса долго сидела на кровати, обхватив колени. Пересмотрев в памяти последние видения, она неожиданно для себя вдруг увидела связь между ними, которая ранее ускользала от ее внимания. Видимо она настолько была поглощена попытками забыть увиденное, что это ослепляло ее. Но Единый, если ее предположения верны, то...

  Через пять минут Тиса входила в лечебницу. Кое-что необходимо было прояснить.

  Лекарь встретил девушку молчаливым кивком.

  - Доброе утро. Можно? - спросила Тиса.

  - Чего ж нельзя? Проходи, дочка, - прокряхтел старик. Согнувшись, он продолжал разжигать огонь в печи.

  - Наши все уехали, - сказала Тиса. - Хотят лес прочесать. Знаешь?

  Старик покачал головой:

  - Ох уж эти уставы.

  - Думаешь, зря? - спросила Тиса.

  - Поживем, увидим, - огонек в печи разгорался нехотя, и Агап кинул ему пару лучин. - Эх-хе-хех... Афонасий, Афонасий. Хоть и не был добрым человеком. Видел Бог, норов был у него, будь здоров. Но такой смерти не пожелаешь и ворогу. Единый упокой его душу.

  Тиса приземлилась на холодный табурет с задумчивым видом:

  - Ты слышал о следах на месте гибели? Говорят, животного какого-то, очень крупные.

  Лекарь вздохнул так, словно предвидел неприятный разговор.

  - Следы в виде трилистника оставляет птица, - хмуро произнес старик. - Или, например, трехпалая зеленушка. Только эта ящерка в три раза меньше следа, который я видел.

  - Видел? - пораженно переспросила девушка.

  Старик разогнул спину:

  - Мне пришлось наведаться к дому лесника вчера, Тиса. Как лекарь я должен был оглядеть покойного.

  Вот где лекарь пропадал, оказывается. Войнова покачала головой. Старику только таких впечатлений недоставало.

  - Они надеялись, я скажу им, что это болезнь его съела. Только это не хворость какая, - лекарь затряс бородой. - Здесь не природа поработала. Вот мое слово.

  - А кто же? - прошептала Тиса.

  - Не знаю, - старик сдернул половник с крючка над мойкой и опустил его в ведро с водой. - Но по мне, чем раньше твой батюшка пошлет письмо за помощью в Ижескую вэйностражу, тем лучше.

  - Значит, все же чудовище, - протянула девушка.

  - Испод мира еще не таких существ рождал.

  - Но если это изнань, тогда...

  'Топчет землю, имя которого он не знает'. Тиса поежилась, запахнув лучше пуховой платок. От одной мысли, что вблизи Увега бродит смертельно опасное существо, и завтра уже кто-то может стать новой жертвой, кто-то, кого ты знаешь, в душе похолодело.

  - А где Рич? - вздрогнула Тиса. - Почему он не приходит на процедуры?

  - Не переживай. Он же с Доломеей, - успокоил старик.- Бисер перебирает для ризы.

  Войнова кивнула, вспомнив разговор.

  - Хорошо, хоть он в безопасном месте, - вздохнула Тиса. Доломея точно не пустит подопечного шастать по полям, как раньше.

  Тиса на время замолчала. Старик поставил самовар на решетку, долил воды:

  - Чайку не желаешь?

  Тиса не ответила на вопрос, а задала свой:

  - А как эти существа попадают в наш мир из испода?

  - О, дочка. Кто ж знает? Ходы у них свои есть, видать. Я слышал, жил в Панокии какой-то сумасшедший барон, вэйн, который этих зверушек коллекционировал. Пока одна такая тварь его не схарчила в один день, чтобы другим неповадно было. А вот где он их отлавливал, Бог знает.

  - Вэйн, - процедила сквозь зубы девушка. - Точно.

  Мозаика видений начинала складываться, но насколько велик узор, оставалось только догадываться.

  ***

  Церковь. Молитва души. О которой мы забываем частенько, блуждая в лабиринтах суетных будней. И к которой мы прибегаем, как к единственному пристанищу надежды, стоит только беде встать у порога. Тиса оставила Ватрушку у кованых ворот, накинув петлю повода на медную завитушку. Ступая на святую землю, Тиса подняла взор. Пять куполов держали небо, готовое обрушиться очередным дождем на этот мир.

  В церковном дворике Доломея срезала розы. На расстеленный на дорожке кусок мешковины женщина кидала нежные бутоны, оставляя у себя за спиной осиротевшие кусты. Колючки в отместку пытались зацепить черный шерстяной подрясник, но это не останавливало женщину.

  - Единый в помощь, матушка, - поклонилась девушка.

  - Благодарствую. Бог с тобой, - низким грудным голосом ответила Доломея, распрямив широкую спину.

  - Не жалко розы? - Тиса с сожалением оглядела красный ковер. - Последние в этом году. Удивительно, что до холодов цвели.

  - А что им красоваться? - матушка опустила руку с большими садовыми ножницами. - Не время празднику. Все снесу к ногам Единого. Может, смилуется да отвернет напасть от Увега.

  Лишенная цветов колючая живая изгородь действительно придавала облику церкви скорбный вид.

  - Вчера только заблудших чиванцев схоронили, сегодня, вот, Афонасия отпели, - женщина тяжело вздохнула. - А ведь еще крепкий мужик был. Не дал Единый ему благодатной смерти.

  Тиса опустила голову, сглотнув комок в горле.

  - Слышала, поехали солдатушки-то?

  - Да, утром, - ответила Тиса.

  - Бог им в помощь, - матушка наложила на себя святое знамение, шепча молитву под нос. Затем поднесла к губам большую серебряную звезду.

  Срезав пару раскрытых бутонов, женщина бросила цветы к ногам. Тиса оглянулась на вход в церковь и заметила на ступенях лишь слепого старца.

  - А что с ризой? Починили? - спросила девушка.

  - Какая тут риза, девочка, когда беда пришла, - сказала Доломея. - А как Рич? Надеюсь, хорошо помогает Агапу Фомичу? Или филонит?

  - Рич? - опешила Тиса.

  - Коль нет от мальчишки проку, так гоните его ко мне, - Доломея смахнула с куста еще один бутон. - Мы сейчас службу ежедневно проводить намерены. С колен не вставать. Будет, кому с подсвечников воск счищать.

  - Хорошо, - пролепетала девушка, чувствуя, как земля качнулась под ногами.

  Поросенок провел Доломею и Агапа, а сам неизвестно где. О Единый! Пожелав благодатного дня святой матушке, девушка медленно двинулась к церкви преисполненная еще большей тревогой. Тиса провела на коленях перед образами больше часа. Тлели свечи, истекая воском, а она все просила и молила: о помощи, о защите, о здоровье, о разуме.

  На обратном пути Войнова отправилась к старому колодцу, рассчитывая расспросить детей о Риче. Но никого не застала на этом, ранее всегда оживленным от детских игр, месте. Вспомнив, где живут родители одного из мальчишек, девушка решила заглянуть по адресу.

  Тиса объяснила хмурой молодой паре причину, по которой тревожит их, и те позвали к калитке сына. К сожалению, мальчик ничего не знал о Риче. Войнова спросила адреса других ребят и прошлась по ним. Никто не знал, где Рич. Родители провожали девушку сочувственными взглядами и тревожно шептались. И только в одном доме пятилетний малыш, с которым Тиса видела как-то Рича у колодца, сказал, что тот будто собирался уйти к какому-то другу и обещал вернуться на следующей неделе. Это немного успокоило Тису. Возможно, ребенок действительно гостит у какого-то дружка. И девушка решила пока не говорить лекарю о пропаже Рича. Такое известие может подкосить старика.

  После волнительных поисков Тиса возвращалась вечером домой опустошенная и уставшая. На подходе к части она застала возвращающийся отряд, въезжающим в ворота. Еще издали девушка услышала смех и громкие довольные возгласы, которые мгновенно подняли в душе волну надежды. Неужели Единый услышал молитвы?

  - Добрый вечер, Тиса Лазаровна, - это ее нагнала парочка отставших. Один из всадников - Яшка - сын Камиллы. Он-то и поздоровался с девушкой первым.

  - Мы его нашли, Тиса Лазаровна! Нашли! - смеялся Яшка гарцуя от радости на жеребце. - И если бы не чертово болото колдуна, то сегодня уже бы принесли голову чудовища.

  - Здрасте, Тиса Лазаровна, - второй солдат снял с головы фуражку, и Войнова узнала рыжего Василя. - Думаю, далеко он не ушел. Ну, ничего. Завтра по следам крови пойдем!

  - Ну и здоровый он, Тиса Лазаровна, - воскликнул Яшка. - Зубищи - во! А сильный! Мы в него все болты и стрелы спустили, а он все равно живой, зараза. Ломанулся через болото.

  - Помирать, - усмехнулся Василь. - Витер Дмитрич сказал, что завтра подвесит его голову над воротами части.

  Ребята рассмеялись.

  - А вэйна не видели? - спросила Тиса.

  - Какого вэйна? - не понял Василь. - Не-е, погодник с нами не ездил. Будет разве его столичное благородие ручки марать?

  - Во-во, как мараться, так мы, - возмутился Яшка. - Я из-за этого гада все штаны в его дрянном пуху вывалял. Мать теперь заругает.

  - Каком пуху? - у Тисы в раз ёкнуло сердце. В вечерней темноте она в ужасе разглядела зеленые пятна на солдатских штанах. - Древоед! - простонала девушка.

  - Что еще за древоед? - парни переглянулись.

  Но Войнова их уже не слушала, а торопилась к воротам.

  ***

  Библиотека гудела голосами. В распахнутом настежь кабинете Тиса увидела отца. Капитан выглядел уставшим, но воодушевленным.

  - Благодарю! - он жал руки старшинам, хлопал каждого по крутым плечам.

  - Удачный день, Лазар Митрич, - ухмыльнулся довольно Кубач. - Как мы прищемили хвост этому кролику-переростку, а?

  - Молодцы! Однако дело не доведено до конца. Отдыхать всем. А завтра заступаем.

  - Да, надо добить эту скотину! - Витер хищно улыбнулся, хлопнув по ножнам кулаком.

  'Уж ты был бы счастлив всю животину истребить в лесу', - зло прошептала себе под нос Тиса.

  Девушка еле дождалась, пока старшины не покинут библиотеку. Горя от нетерпения, Тиса ворвалась в кабинет:

  - Отец!

  Капитан устало бросил на вешалку отстегнутую портупею вместе с оружием.

  - Что тебе Тиса? О. Да. Ты же хотела поговорить, - вспомнил он. - Только я сейчас очень устал.

  Отец грузно опустился в плюш кресла. Но Тиса не собиралась на сей раз уступать. Не церемонясь, она кинула на стол раскрытую энциклопедию древних. Облачко пыли накрыло отшатнувшегося капитана.

  - Вы не того ловите! - заявила Тиса. - Это просто древоед, он не опасен!

  - О чем ты говоришь? - нахмурил седые брови капитан.

  - Вот, смотри! - девушка ткнула пальцем в иллюстрацию. - Древоед. Никакое не чудовище! Это безобидный древний! Я сама нашла его совсем детенышем. Тут он изображен взрослым, но до года линяет зеленым пухом. Вот таким!

  Тиса раскрыла ладонь с зеленым теплым пучком перед носом отца.

  - Этот пух я принесла два месяца назад из леса. Я стояла рядом с этим так называемым чудовищем, как стою рядом с тобой сейчас. Отец, это спокойнейшее существо. Оно грызет деревья и никого не трогает. Это его вы нашли сегодня в лесу, а завтра собираетесь убить. Но этого нельзя делать. Он же не при чем, отец! Прошу, прикажи его оставить в покое, пожалуйста!

  Капитан сначала буравил Тису хмурым взглядом, но к концу горячей речи дочери откинулся на спинку кресла с мрачным расстроенным видом.

  - Чертова слепота, - с досадой произнес капитан. - Мог бы догадаться. Но у него похожий след.

  - Да, но это не то чудовище, что вы ищете.

  Капитан какое-то время сидел в безмолвии, потом поднял на девушку глаза:

  - Где, говоришь, нашла?

  - В овраге за болотом.

  - Угу, - покачал головой капитан, и еле слышно простонал. - Она и туда ходила. Я это заслужил...

  - Это еще не все, - Тиса отвела взгляд. - Видения снова посещают меня.

  Девушка подошла к окну, в котором уже разлились чернила ночи.

  - Последние три видения не дают мне покоя, - прошептала Тиса. Ее черное отражение в оконном стекле дрожало от огонька лампы. - Я видела лесника в ночь гибели. Топор ему так и не пригодился... Я видела дахмарцев, падающих один за другим на пылающую траву.

  Девушка невесело усмехнулась:

  - И лесник это тоже видел, и поплатился за это. Но еще раньше, в ночь после Горки, - было другое видение. Я запомнила его очень хорошо, - Тиса закрыла глаза. - Пещера. Огромная раскаленная звезда на полу, лава течет по лункам, сплетая узор. И вэйн. У него еще странное кольцо было на пальце - в виде василиска хватающего себя за хвост.

  Тиса замолчала.

  Скрипнуло кресло, и девушка поняла, что отец стоит рядом.

  - Я только сегодня вспомнила, - задумчиво произнесла Тиса. - В энциклопедии на предпоследней странице есть короткая заметка, в ней сказано: есть другие древние существа. Из испода. Порой они проникают в наш мир случайно. Но бывает и так, - Войнова повернулась и взглянула на профиль отца смотрящего в ночь. - Что их вызывают посредством вэи, хоть это и запрещает вэйновий. Похоже, - Тиса на миг запнулась, не видя внимания отца к ее словам. - Что вэйн вызывал изнаня.

  Девушка замолчала. Капитан продолжал стоять, словно каменное изваяние, хмуро глядя в окно. Тиса вздохнула. Почему она думала, что он воспримет ее слова всерьез, или вообще услышит? Глупая, на какое-то время ей показалось, что между ними может быть нормальный разговор.

  Какое-то время Тиса ждала, слушая тишину.

  - Я знаю, ты всегда с недоверием относился к моему дару, - сказала девушка скорее уже себе, чем родителю. Собираясь покинуть кабинет, Тиса зашагала в сторону выхода.

  - Все иначе теперь, - неожиданно услышала за спиной голос.

  Девушка замерла, затем обернулась.

  Опустив взгляд на очки в своих руках, капитан продолжал стоять у окна.

  - Эта слепота, которая заставляет меня носить эти два стекла, - какое-то время он вертел очки в руках, затем засунул их во внутренний карман мундира. - Она ничто по сравнению с глухотой, которой я грешил все эти годы со смерти...

  Он не произнес имени. Девушка приблизилась к отцу.

  - Нет, слышу я отлично, Тиса. Это другая глухота, - скривил губы капитан, снова уперев глаза в ночь за окном.

  Тиса застыла в немом удивлении. Единый! Не может быть. Отец извинялся... Он извинялся перед ней, неумело, как мог.

  Капитан какое-то время собирался с духом, поджав челюсть, прежде чем продолжить.

  - Ты верно сказала тогда, где я был все это время? Я... я как постыдный трус и себялюбец... - отец затряс головой, не в силах больше вымолвить и слова.

  Лицо его покраснело, морщины на лбу прорезались явственнее.

  Девушка шагнула к капитану и тронула его за рукав мундира.

  - Оставь, отец. Я все понимаю. И давно простила, - произнесла она, стараясь заглянуть отцу в глаза.

  - Но я себя - нет, - покачал седой головой мужчина. Опустив волевой подбородок к груди, он угрюмым седым утесом стоял перед нею. И тишина мирила отца с дочерью лучше любых слов...

  ***

  В лампе зашипел огонек, готовый погаснуть, и они поспешили к лампе. Отец поднял колбу, а дочь поправила фитиль.

  - Если твои догадки верны, - произнес капитан. Тиса увидела глубокую складку меж седых бровей. - То дело еще хуже, чем я себе представлял. Значит, вэйн-отступник...

  - Да, - сказала девушка, чувствуя единство с отцом, как никогда прежде.

  - Пещера. Это могли быть Теплые, - предположил капитан. - Возможно совсем рядом, - он задумчиво ущипнул подбородок. - Изнань. Ты его видела?

  - Нет, - покачала головой Тиса. - Даже не знаю почему. Может быть он невидимый. Такие бывают?

  - Не знаю, - отец покачал головой. - Тиса, если видение еще... - он запнулся.

  - Посетят меня? - подсказала девушка.

  - Да, - кивнул капитан. - Буди меня сразу же. Немедленно.

  Тиса кивнула.

  - Всю жизнь я точно знал, с каким врагом имею дело. Но это что-то новое.

  Капитан взглянул на дочь тяжелым взглядом:

  - Задерни засов Тиса, - видя на лице девушки немой вопрос, добавил. - Так надо.

  Она выполнила просьбу.

  Капитан скинул с плеч мундир и бросил его на спинку кресла. Затем стал расстёгивать медные пуговицы сорочки.

  - Слава провидению, ты столько времени проводила в чертовом лесу, и не наткнулась на отступника. Я надеюсь, эта штука на самом деле сильный оберег.

  Он распахнул рубашку, открывая взору дочери белую грудь с бледно-голубой наколкой. Рисунок не отличался замысловатостью: полуразвернутая спираль, будто кто-то сделал набросок раковины улитки. Сколько Тиса себя помнила, наколка всегда украшала грудь отца.

  - Я хочу отдать его тебе, Тиса.

  Девушка моргнула, не понимая, о чем речь.

  - Что именно?

  - Это.

  Тиса наблюдала, как капитан поднес палец к груди, будто указывая на себя, и приказал:

  - Развяжись.

  Он повторил это слово три раза. Ничего не происходило. А Тиса уже забеспокоилась о здравости рассудка батюшки.

  - Подожди, - отец показал ладонь дочери, хмурясь. - В чем дело? - пробурчал он себе под нос. - У Елены это сразу получилось. Может быть...

  Он снова указал на себя:

  - Развяжись именем Вэи!

  В тот же миг, к удивлению Тисы, голубая линия наколки дрогнула, зашевелилась, словно живое существо. Внешний кончик спирали оторвался от тела и нитью потянулся к пальцу. Затем змейкой ловко обернулся вокруг фаланги. С каждым новым витком нити на пальце с груди отца стал пропадать рисунок. Вскоре наколка бесследно исчезла с мужской груди, а палец отца стал похож на катушку.

  - Как удивительно, - прошептала Тиса.

  - Подойди ко мне, - скомандовал капитан.

  - Нет, - решительно закачала головой девушка, вдруг сообразив, что хочет сделать отец. - Это твой оберег! Мама отдала его тебе. Тебе нужнее. Я не возьму.

  - Молчи, - прогремел отец. - Я и так всю жизнь делал все, чтобы потерять тебя. У меня это почти получилось. Когда тебя принесли с озера, я понял, что чуть не потерял единственное, что она мне оставила.

  Рука с мотком нити на пальце дрогнула.

  - Я поздно это понял, дочка. И в этом моя вина, - сказал отец, сжав губы. - Но сейчас я могу хоть что-то сделать для тебя. Позволь мне эту блажь, Тиса. Прими оберег.

  Какое-то время отец и дочь смотрели друг на друга. Тиса была не в восторге от перспективы носить на себе вэйновскую штуку, но после такого перемирия с отцом она не могла отказать ему:

  - Ну, хорошо, - Тиса шагнула навстречу.

  Капитан кивнул. Указательный палец его застыл в полуметре от девушки:

  - Завяжись именем Вэи и ее дракона Вемовея.

  И тут же с пальца отца исчезло первое колечко. Кончик живой нити скользнул под рукав девушки. Тиса совершенно ничего не ощущала, лишь, затаив дыхание, следила за 'змейкой'.

  - Чем не колдун, - устало произнес отец.

  Тиса улыбнулась, но скорее не шутке, а близости родного человека. Такой редкой, до сего дня.

  Нить исчезла с пальца. Войнова задрала высоко рукав и рассмотрела темно-синюю спираль на своем плече. И не скажешь, что волшебная вещь - на вид самая простецкая наколка. Словно только что из-под иглы кольщика.

  - Так мне будет спокойнее, - произнес отец.

  - Спасибо, - поблагодарила Тиса. - И все же зря ты отдал оберег.

  Капитан отмахнулся. Не выдержав, Войнова шагнула к отцу и порывисто обняла. Он развел руки, не зная, стоит ли касаться плеч дочери. Затем решившись, похлопал по девичей спине.

  Тиса отстранилась, скрывая неожиданно повлажневшие глаза. А капитан прочистил горло внезапным кашлем.

  - Ты не помнишь, а мамины часы, они для чего? - спросила девушка, желая облегчить тему.

  - Там что-то с памятью связано. Но точно не помню, дочка.

  Удалившись в свою комнату, Войнова вспоминала прошедший разговор с отцом. Как же странно, думала она, что именно эта черная пора вернула ей отца. Она и не надеялась уже на это. А Трихон оказался снова прав. Трихон... Единый, храни его! Сердце тоскливо сжалось.

  Перед сном Тиса провела некоторое время в жаркой молитве. Она просила на коленях защиты для шкалуша и Рича в эту ночь. Ведь где-то там, в лесу, бродят изнань и его безумный хозяин. Было бы великой милостью, Боже, если бы отступник сгинул из этих мест. И больше никого не тронул.

  Кутаясь в одеяло, Тиса тяжело засыпала, боясь нового видения. Но страх уже не был таким всепоглощающим, как раньше. Ведь теперь у нее есть поддержка отца. И Тиса знала, что ей делать.

Глава 29 - Туманное утро

  /Обжигающий след/

  Ночь прошла без видений, и Тиса даже разоспалась. Встала позднее обычного. Видимо, сказался накопленный недосып за прошлые ночи. Глядя, как сквозь пелену облаков тускло проглядывает пятно солнца, Тиса улыбнулась новому дню. Сегодня последний день шкалуша в станице. Это не могло не радовать.

  После позднего завтрака Тиса зашла поздороваться к отцу в кабинет, а заодно удостовериться, не приснился ли ей вчерашний разговор. Хотя наколка на плече уже утверждала обратное.

  В кабинете отец был не один. Посыльный паренек вытянулся перед капитаном. И у Тисы екнуло сердце - неужели, новое нападение?

  - Проходи, Тиса, - сказал отец, увидев дочь.

  Нет. На сей раз, слава Единому, никто не погиб. Однако новость показалась девушке любопытной.

  - Мы поймали коляску погодника на повороте на Сеевку, - продолжал солдатик. - Вы ж велели, не выпускать никого без вашего на то дозволения.

  - Все правильно, - кивнул капитан. - Где он сейчас?

  Паренек махнул рукой в сторону окна:

   - Карета внизу. Осмелюсь остеречь, ваше благородие, - солдат оглянулся на дверь и сбавил голос до шепота. - Мать вэйна гневится во всю и требует какой-то 'аюденции'.

  - Аудиенции, - поправил капитан.

  - Именно. Страсть до чего склочная особа. Вот, глядите, - солдат повернулся к капитану, показывая красное ухо. - Чуть ухо мне не открутила.

  - Спасибо, Сидор, - поблагодарил отец. - Мать его мне без надобности. Мои уши мне еще дороги. А вэйна пригласи подняться ко мне.

  - Будет сделано, Лазар Митрич!

  Солдат испарился.

  - Первое твое видение было около двух часов ночи после горки. А последнее в ночь с четверга на пятницу. Хорошо, сейчас узнаем, что колдун делал в это время, - отец открыл ключом ящик стола и вынул оттуда странные предметы. На вид они напоминали наручники. Стальная толстая цепь связывала массивные кольца, только выполнены эти кольца были не из железа, а черного камня.

  - Если у него не будет внятного алиби, боюсь, придется его задержать. Письмо в вэйностражу я уже отправил. Тиса, прошу, подожди за дверью. Этот разговор я должен вести один.

  Оказавшись в библиотеке, девушка распахнула оконную раму и с любопытством выглянула вниз. Карету вэйна трудно было разглядеть под поклажей: тройкой огромных сундуков, множества саквояжей и коробов. Мать и сын стояли у открытой дверцы кареты. И погодник имел довольно плачевный вид.

  - Я знала, что добром это не кончится, - расслышала Тиса шипение Ордосии Карповны. - Почему ты мне раньше не сказал о своих долгах? Я бы поговорила с братом. Он бы оплатил.

  - Он уже платил несколько раз, - признался вэйн, склонив голову. - А сейчас сказал, что с него хватит, и что я сам должен отвечать за свои поступки.

  Ордосия разинула рот на миг, переваривая откровение сына. Потом как шлепнет с размаху сумочкой погодника по плечу.

  - Негодник! Паршивец! Это все - твои проклятые карты! Гореть им синим пламенем! Если бы не твоя слабость к играм, нам бы не пришлось прятаться в этой дыре! Теперь нас не выпустят, и мы сгорим здесь заживо! Это кровожадное чудище, оно придет за нами! Я это знаю!

  - Ма, успокойся, - вэйн снял цилиндр с головы и прикрылся им как щитом. - Это должно быть ошибка. Сейчас все узнаем.

  Появился Сидор, и вэйн выпрямился и движением, в котором угадывалась нервозность, водрузил шляпу обратно на голову:

  - Я все же хочу знать, за что нас задержали? - поднял нос погодник, однако тонкий голос колдуна выдавал волнение.

  - Прошу не серчать на меня, ваше вэйновство, - ответил Сидор, не подходя близко к Куликовым. - Только не превращайте меня в козла, пожалуйста! Капитан вам все растолкует, - солдат низко поклонился и жестом пригласил пройти вэйна к крыльцу.

  Филипп гордо кивнул и отправился за проводником в корпус.

  - Филиппушка! Я с тобой! - заголосила Ордосия и засеменила вслед за сыном. - Я все скажу этому капитану! Чурбаны неотёсанные! Да как вы смеете задерживать карету вэйна!

  Тиса отпрянула от окна. Даже издалека этот голос резал слух. Когда Куликовы появились в библиотеке, Тиса поздоровалась. Вэйн бросил на девушку затравленный взгляд, а мать, не переставая шипеть, как гусыня, облила ледяным презрением. Отцу таки пришлось принять обоих Куликовых у себя в кабинете. Тисе оставалось лишь ему посочувствовать. Все же ей не верилось, что Филипп - отступник, натравляющий изнаня на людей.

  Когда дверь кабинета открылась, библиотеку наполнил такой ор, что впору затыкать уши.

  - Это произвол! - кричала Ордосия Карповна. - Я буду жаловаться! Я найду на вас управу! Вы еще не знаете, какой чин занимает мой брат в Красбургской вэйностраже! В самом ССВ! Вас поставят на место! Сегодня же отправлю ему письмо! Он всех, всех вас превратит в отряд козлов!

  - Оставь, ма, - Филипп тщетно старался успокоить мать. - Возвращаемся в особняк градоначальника.

  Когда Куликовы покинули библиотеку, Тиса проскользнула в кабинет.

  Отец покачал головой, стоя у окна и сцепив руки за спиной:

  - Это не он. У колдуна чистое алиби. В горку он играл всю ночь в карты у Лаврентия в компании хозяев и Лопухиных. А в четверг спал в своей кровати. Говорит, слуга может подтвердить. Я еще проверю эти сведения, но полагаю, что колдун сказал правду.

  - Я склонна думать так же, - согласилась Тиса. - Но ты все же запретил им выезжать.

  - Да. По крайней мере, до тех пор, пока ребята из вэйностражи не зададут колдуну парочку вопросов.

  - Ты написал в вэйностражу?

  Тиса одобрительно качнула головой.

  Военное совещание, которое отец собрал в полдень, длилось долго. За это время Тиса с Агапом сварили последнюю кастрюлю силуча, которую за последними событиями, все откладывали на потом. Девушка боялась, что Агап узнает о пропаже мальчишки раньше, чем она успеет предпринять новые попытки его найти. Лекарь уже когда-то терял помощника, и весть о возможной новой утрате могла подкосить здоровье старика. Но слава Единому, Агап верил, что мальчик в храме с Доломеей. Ничего, завтра уже сменится станица, вернется Трихон. Дай Бог, целым и невредимым. Вместе они найдут Рича. Обязательно.

  После обеда Тиса съездила к Ганне, а затем и к Зое. Бесчисленные тревожные разговоры заполнили ее до краев так, что к вечеру она вернулась в часть морально уставшей.

  Новость о безумном вэйне уже расползлась по части. Тиса заметила перемену в настроении людей. Если чудовище людям казалось угрозой далекой. Не ходи в лес, и оно не тронет. То отступник дело совсем другое. Сколько история приводит случаев произвола таких людей, их кровавых расправ над людьми. А здесь еще и демон испода в подчинении безумца. Это вам не шуточки. Так что, если еще вчера вечером обитатели пограничной части жужжали пчелами, и двор был полон народа. То сегодня двор почти опустел. А кого заметишь - говорят все больше шепотом. Поднимаясь по ступеням крыльца, Тиса увидела, как прачка с криком загнала в общежитие ребенка, подгоняя его скрученной мокрой простыней. Тревога за Трихона снова дала о себе знать. Как он проведет эту последнюю ночь на заставе? С этими мыслями Тиса засыпала в эту ночь.

  ***

  И снова туман. Он тянет к ней свои щупальца. Обволакивает, пеленает, словно паук муху. Сырой воздух, терпкий запах свежевскопанной земли трогает нос, прежде чем ночь падает на нее черной плитой. Тиса огляделась. Она стояла на краю поля. Голова повернулась, и она заметила дорогу, всю в рытвинах, наполненных лужами. Неожиданно ноги согнулись в коленях, Тиса присела на корточки. Она перебежала дорогу, не выпрямляя спины, и спряталась за вербовый куст, растущий на обочине. Выглянув из-за ветвей, Тиса вдруг увидела на другой стороне поля темную фигуру, еле различимую в темноте. Уходи отсюда, - прошептала Тиса, но губы не дрогнули. Беги! Рука тронула кобуру на бедре и вытащила стреломет. Через секунду она почувствовала чье-то присутствие за своей спиной, но обернуться не успела, как перед глазами полыхнуло огнем до небес. Нет! - прокричала Тиса. Мир захлопнулся, выдворив ее прочь.

  

  Отец торопливо натягивал на себя штаны за ширмой:

  - Это близко. Ты уверена?

  - Да, это точно на параллельной с заставной дороге. Я видела огни перекупного базара. Вэйн стоял очень далеко, темень такая, что я еле разглядела фигуру, не то, что лицо. А потом меня словно накрыло огнем. Боже, отец, ты думаешь, кто-то еще погиб? - Тиса смяла ворот ночной рубашки.

  - Очень надеюсь, что нет, - капитан накинул на ходу мундир, подхватил саблю с перевязью.

  Сердце девушки сжалось, когда она снова заметила большую складку меж седых бровей.

  - Отец, это опасно!

  - Не волнуйся, Тиса. Уже почти утро, он не посмеет напасть при свете дня. Только бы успеть.

  Девушка растерянно наблюдала, как отец вынул из недр прикроватной тумбы кобуру со стрелометом и каменные наручники. И в три шага покинул спальню. И она ничего не могла с этим поделать.

  О том, чтобы снова уснуть, не могло быть и речи. Тиса оделась и спустилась на первый этаж. И наблюдала, как небольшой отряд выехал в предрассветные сумерки. Не прошло и часа, как двор снова наполнился цоканьем копыт.

  Трихона она увидела из окна столовой. Шкалуш въехал во двор в числе станицы. И Войнова выскочила на крыльцо, не в силах скрыть волнение.

  Шкалуш спрыгнул с седла, как раз вовремя, чтобы поймать в объятья бегущую к нему девушку.

  - Тиса, я испачкан, - предупредил Трихон.

  Чудак. Разве об этом надо говорить в такую минуту? Тиса заглянула в серые глаза и поразилась их перемене. Заледеневшие словно озера от мороза.

  - Ты уже не боишься себя скомпрометировать? - спросил Трихон.

  Тиса оглянулась. Солдаты из станицы откровенно глазели на парочку.

  - Плевать, - руки девушки обвили шею парня.

  Трихон слабо улыбнулся. Постепенно уставшее каменное выражение стиралось с его лица. Лед в серых глазах таял.

  - Якшин, ты едешь? - окликнули его станичники. Трихон отмахнулся, и солдаты, отпуская улыбочки в сторону влюбленных, отправились дальше без товарища.

  - Рич сбежал, - горько поведала Тиса о том, что грызло ее в последнее время. - Обманул Доломею и Агапа. Я не знаю, где он.

  - С ним все в порядке, - произнес шкалуш. - Он у своего друга, в безопасности. Я видел его сегодня.

  - Ну, слава Единому, - выдохнула Тиса и тут же нахмурилась, кусая губы. - Знаешь, похоже, случилось еще одно нападение.

  Шкалуш вздрогнул:

  - Не может быть, что так быстро... Кто? - он схватил Тису за плечи.

  - Я не знаю, - заломила руки Тиса. - Но этот вэйн снова натравил своего изнаня. Отряд уже выехал к заставной дороге.

  - Так это у заставной дороги? - ослабил хватку парень. - А откуда новость? И почему вэйн?

  - Из моего... видения.

  Тиса боялась прочесть в лице Трихона неприязнь, признаваясь в своей так сказать...м-м... необычности. Но Трихон лишь качнул головой со словами:

  - Я предполагал нечто подобное. Но, прошу, расскажи подробней.

  Ее сбивчивый рассказ о вэйне и пещере его расстроил.

  - Это он, я уверена, - кивала Тиса. - Он вызывал изнаня. Ты бы видел его зловещее кольцо, когда он поднес руку к лаве. Эти два горящих камня вспыхнули, когда он колдовал!

  Трихон тяжело вздохнул, смотря на девушку исподлобья.

  - Тиса, я...- шкалуш опустил глаза и замолчал, видимо собираясь с мыслями.

  Затем вдруг нахмурился:

   - Что ты делаешь? - спросил он.

  - Ты о чем?

  Девушка только сейчас поняла, что в волнении водила пальцем по груди шкалуша.

  - Что ты чертишь?

  - Это нервное, - покачала головой Тиса. - Наверно, из-за видения. От всего просто голова кругом.

  - Но ты рисовала спираль?

  - Это, должно быть, из-за оберега, - вспомнила Тиса. - Отец отдал мне свой оберег. На вид - обычная наколка, слишком проста, чтобы попасть в твою коллекцию. Вот, смотри, - Тиса закатала рукав, показывая шкалушу темно-синюю наколку. Рука парня потянулась к плечу девушки и замерла.

  - Это тотум, - прошептал Трихон. - Драконья чешуя!

  Лицо Трихона мгновенно помрачнело, а глаза стали почти черными. Тисе на миг стало страшно.

  - Где капитан? - спросил требовательно шкалуш. Он снова схватил девушку за плечи и встряхнул. - Где он, Тиса?

  - Он в отряде, я же говорила. Выехал с Кубачом полчаса назад, - пролепетала девушка. - Я не хотела, чтобы он ехал, но он сказал, что уже светает и не опасно.

  Тиса уже сама понимала, что лопочет глупость. Опасно и еще как. Как она могла поверить в такое? Тиса неожиданно ощутила в сердце растущий страх. Парень отстранил от себя Тису и поймал за повод свою лошадь.

  - Трихон! - Тиса схватила его за руку. - Ты к нему?

  - Все будет хорошо! Ни ногой за пределы части! Слышишь? Я вернусь, - парень взлетел в седло.

  - Что ты знаешь? - крикнула Тиса вдогонку, но шкалуш уже скрылся за воротами части.

  Тиса опустила руки и какое-то время не двигалась. Потом подняла раскрытую ладонь и с удивлением уставилась на цветное плетеное колечко в своей руке. Ну что за напасть! Прощаясь, она умудрилась стянуть с пальца Трихона оберег! Девушка выбежала за ворота, надеясь, что сможет еще докричаться и отдать кольцо, но поздно. Шкалуша и след простыл. С тревогой в сердце Войнова вернулась в корпус. Не находя себе места, девушка бродила по корпусу, натыкаясь на углы, сжимая кольцо Трихона в ладони. С каждой минутой тяжелее становилось на душе. Тиса сама не заметила, когда тревога успела смениться острым предчувствием скорой беды. Отец! Единый спаси его! Она не могла его потерять, когда лишь недавно по-настоящему обрела. А что отцу грозит опасность, она уже не сомневалась. Сейчас она все бы отдала, чтобы только оказаться с ним рядом. Тиса села на кровать у себя в комнате. И тут же подскочила.

  - Я могу это сделать, - прошептали губы.

  Ее дар! Он позволит ей увидеть отца. Только как вызвать нужное видение? Она уже пыталась как-то это сделать, но у нее не получилось. Верней увидеть получилось, но не того, кого надо. И сейчас уже светает, получится ли у нее? Тиса легла на кровать и закрыла глаза.

  - Ты знаешь. Я всегда мечтала избавиться от тебя, - произнесла девушка, понимая, как, должно быть, нелепо это выглядит со стороны: разговор сумасшедшей со своим даром. - Порой, я даже ненавидела тебя. Прости меня за это. Но сейчас, умоляю, помоги мне. Мне очень нужно его увидеть. Очень!

  Девушка представила родное лицо. Прошла пара минут, в течение которых она видела только темноту своих век и слышала учащенный стук своего сердца. Видение не желало объявляться. Тиса сжала кулаки. Нет, - остановила она душевную волну. Она должна успокоиться. Ради отца. Вспомнив науку шкалуша по сосредоточению, Тиса усмирила дыхание и затушила пульс.

  

  Туман накрыл ее неожиданно. Сизые хлопья дохнули в лицо запахом влажной земли. Она вышла на дорогу, за обочиной которой простилалось перекопанное поле. Густой туман стелился над землею. Вдалеке на другом конце поля у кромки лесополосы она насчитала восемь бледных пятен. Солдаты с факелами прочесывают округу, - догадалась Тиса.

  - Возможно, - произнесли ее губы.

  У нее получилось! Она смотрит глазами отца. Он жив!

  - Капитан, гляди-ка, - Тиса вздрогнула, когда картинка резко сменилась, - это отец повернул голову. Перед глазами предстал Кубач с факелом в руках. Старшина склонился над какой-то расстеленной на земле тряпкой. Через миг Тиса поняла, что увидела и вздрогнула. Захотелось зажмуриться, но не получилось. Кубач потянулся и аккуратно выудил из-под формы погибшего стреломет. Слава Единому, отец отвел глаза на оружие.

  - Таможенное номерное клеймо, - сказал Кубач, он откинул крышку и присвистнул. - Дрот на месте. Похоже, бедняга не успел даже курок спустить.

  - Климыч расстроится. Отправь к нему человека, - услышала Тиса голос отца. - Пусть опознают погибшего.

  Кубач отошел к стреноженным лошадям и что-то сказал солдатику, присматривающему за животными. Тот сел в седло и вскоре скрылся в непроглядной туманной пелене.

  - Отзывай людей, Кубач. Возвращаемся в часть, - Тиса взглянула туда, где тусклыми пятнами еле виднелись огоньки.

  Да, домой, скорей, - подумала Тиса.

  - А следы отступника, Лазар? - старшина опустил руку с факелом, освещая землю, и Тиса с изумлением уставилась на отпечаток огромной лапы в виде трилистника. Внутри следа чернела выжженная дернина, от которой струился пар.

  - Я не намерен дольше рисковать людьми. Мы сделали, что могли. Теперь это дело вэйностражи.

  - Ты вызвал колдунов? - на лице Кубача Тиса прочитала одобрение напополам с облегчением.

  - Да. Думаю, уже через четыре дня они будут здесь, если, конечно, поторопятся.

  Отец продолжал еще говорить, как вдруг ярко, как солнечным днем, осветилось лицо Кубача. В глазах старшины появилось огромное изумление, которое затем сменилось растерянностью. И наконец, зрачками мужчины завладел всепоглощающий ужас. Не в силах выговорить слова, Кубач лишь поднял руку в указательном жесте, показывая на что-то за спиной товарища.

  Отец обернулся и на миг зажмурился, затем глаза привыкли к яркости. Тиса почувствовала, как сердце падает в пропасть страха. Перед ней стояло нечто высокое, величиной в два человеческих роста, сотканное из пламени. Существо двинулось, и глаз выделил голову - ушастую, как у кошки. А так же - длинное тело. И наконец, широко расставленные лапы, - как у ящерицы, - под которыми шипела влажная земля. Широкие ноздри 'кошки' раскрылись, изнань втянул в себя воздух и моментально развернул огненную голову к ней. И Тиса увидела, вертикальные красные щелки его глаз. 'Кошка' с шипением раскрыла пасть, в которой клубился белый молния-язык. Рука дернулась в поисках стреломета.

  - Беги, отец! - закричала Тиса. - Беги!

  Клубок языка изнаня задрожал, разворачиваясь. Белый ослепляющий свет накрыл поляну. И Тиса рухнула в пустоту.

  Тишину разорвал женский крик, спугнув с ветвей дуба неясыть. Птица перелетела на соседнюю ветку, глядя с опаской на странное людское жилище. На полу, возле кровати, лежала девушка. Она не слышала ни крика птицы, ни требовательного и продолжительного стука в дверь. С ее носа по губам стекала струйка крови. В распахнутых невидящих глазах застыл ужас. Вскоре в комнату ворвались люди. Распахнулось окно, снова спугнув птицу. Неясыть захлестала крыльями, улетая прочь. Лучше быть подальше от беспокойного места.

  

  ***

  Лба коснулось что-то холодное и мокрое, затем оно прошлось по щекам и губам. Затем снова переместилось на лоб. Тиса разлепила веки, и Камилла убрала мокрый носовой платок со лба девушки.

  - Слава Богу, все в порядке, Агап Фомич. Она приходит в себя.

  - Что случилось? - Тиса приподнялась на локтях.

  - Лежи, рыбонька, лежи, - засуетилась Камилла. Агап молча протянул кружку кухарке, и та дала пригубить ее содержимое Тисе.

  - Я услышала твой крик и испугалась, - призналась Камилла. - Пришлось попросить солдатиков дверь высадить.

  Кухарка виновато указала на черный зияющий дверной проем и приставленную к стенке дверь.

  Тиса откинулась на подушку. В груди дрожало сердце, словно подвешенное на нитке. Девушка потянула на себя одеяло. Ледяные пальцы рук еле сгибались, не слушаясь. Старик присел на табурет и поставил свечу на столик. На миг глаза девушки резанул свет свечи, и Тиса резко поднялась в подушках:

  - Отец! - прошептала она. - Отец в беде! - уже не шептала, а кричала Тиса.

  Кухарка отпрянула от девушки, которая подскочила как угорелая и принялась одеваться.

  - Что с капитаном? - спросил Агап, отвернувшись.

  - Это огненный изнань! Он напал на него! Нужно сейчас же ехать к заставной дороге. Немедленно! Камилла, зови Витера или Гора! А лучше обоих!

  Кухарка поспешила выполнить просьбу молодой хозяйки.

  - Это видение? - догадался Агап.

  Войнова кивнула:

  - Да. Сколько я лежала без сознания?

  - Полчаса где-то.

  - Столько времени потеряно! - ужаснулась Тиса.

  ***

  Всадники неслись галопом сквозь туман. И сердце Тисы стучало в такт бешеной скачки. Резвая Стрелка, молодая каурая кобыла, легко несла всадницу и все время вырывалась вперед. Тиса уверенно вела к месту, которое видела в своем видении.

  Слава Единому, Витер отнесся серьезно к ее словам. Капитанская дочь и старшины в сопровождении десятка солдат пустились в дорогу безотлагательно. Старшины не желали, чтобы Тиса ехала, но девушка пригрозила, что отправится туда в одиночку, если не возьмут ее с собой. И военным пришлось уступить. Но как бы они не торопились, с каждой секундой Тиса чувствовала, как безвозвратно утекает неумолимое время. Дорога и туман казались бесконечными, вытягивающие все жилы и нервы, - она будто снова попала в видение, из которого не выбраться...

  У заставной дороги Войнова огляделась. Затем пустила лошадь через поле. Один за другим всадники следовали за резвой кобылой. Еще издали седоки увидели тусклые огни факелов за лесополосой. Прорываться через подтопленный дождями ивняк верхом - долгое дело. И девушка спорхнула с лошади. Она пробиралась пешком, увязая ботинками по колено в воде, не чувствуя хлестающих по лицу и плечам веток. Факелы уже маячили совсем рядом. Тиса бросилась к ним прежде, чем Витер, который следовал за девушкой неотступно, успел ее удержать.

  На дороге гуртом стояли люди, освещая факелами что-то перед собой.

  - Тиса Лазаровна, - начальник таможни отделился от группы, выходя навстречу девушке. - Вам бы не...

  - Отец! - прокричала Тиса.

  Расталкивая солдат, она протиснулась в круг и застыла не в силах поверить в жестокую правду.

  Следом за девушкой подоспел Витер:

  - Что здесь?.. - и осекся.

  Старшина окинул взглядом место трагедии и со злости сплюнул. Он протянул было руку к плечу охваченной горем девушки, но так и не решился дотронуться. Развернулся к служащим.

  - Мы были вона там! - отчитывались солдаты перед старшими по званию. - Шли вдоль краюхи лесополосы. Искали следы колдуна, как велел нам капитан. Упокой Единый его добрую душу. Потом увидели всполох, да, - ядрен корень! - из-за этого туману-то ничегошечки не разглядишь. Прибежали. А они, вот, - лежат... сожженные...

  - Сожалею, девочка, - развел руки начальник таможни, подходя к девушке. - Мне сообщили, когда было уже поздно что-то сделать. Горе, горе. Федор Ничаев хороший был парень. Эх. А ваш батюшка и старшина Кубач погибли, как настоящие герои, пытаясь спасти его. Вы меня слышите, Тиса Лазаровна?

  Голоса долетали до Тисы глухо и тягуче, люди двигались медленно, словно реальность превратилась в мерзкий белесый кисель, в котором застревали слова и тела. Она никак не могла понять, почему все говорили так, словно отца уже нет?

  Кто-то из любопытных протянул к широкому следу изнаня руку, и через секунду с ругательством отдернул, обжегшись.

  - Ужасная трагедия, - цокнул языком начальник таможни, выходя из круга с Витером. - Эх, Федька, Федька. А Лазар с Кубачем. Жаль мужиков-то как!

  - Ну, почему они отправились без меня?! - сцепив зубы, произнес Витер.

  - А на кого бы Лазар еще оставил часть, случись с ним что? - предположил Климыч.

  Крохов поднял подбородок, размышляя над сказанным.

  - Я надеюсь на вашу помощь, пока часть остается без капитана, - мрачно произнес он.

  - Конечно, Крохов. Я не только помогу. Я возьму на себя временно обязанности погибшего, - кивнул Зарай. - Пока Ижеск не назначит нового капитана.

  Старшина кивнул.

  - Полагаю, задерживаться здесь не стоит, - сказал Климыч.

  - Отступник, возможно, где-то близко, - Витер оглянулся и взглядом ищейки оглядел поля. - Сотру в порошок! - прорычал он.

  - Брось, Крохов. Я бы сам рад люто отомстить за Федора, да не моего уровня противник. Это дело вэйностражи. Я отпишу им. Зря этого Лазар не сделал, - Зарай покачал головой.

  - Он написал им.

  - Что?

  - Сразу после Афонасия.

  - И правильно сделал, - кашлянул Климыч.

  - А что толку? - прорычал Витер. - Сколько еще эта тварь людей покосит, пока колдуны явятся?

  - Вот о том и говорю, веди ребят в часть.

  - По коням! - скомандовал старшина.

  Гор подхватил команду. Но приказ не требовал повторения. Солдаты чуть ли не бегом пустились седлать коней. Все мечтали скорей покинуть проклятое туманное место.

  Климыч глянул на опустившуюся на колени девушку.

  - Надо бы вернуть ее, Крохов. Как говорится, не стоит долго смотреть на смерть, иначе смерть может посмотреть на тебя.

  - Тиса Лазаровна, нужно возвращаться, - голос старшины еле долетал до Тисы. - Эй! Вы слышите меня?

  - Дайте, - прошептала Тиса. - Прошу вас. Чуть-чуть, - пальцы коснулись сукна мундира.

  - Еще пару минут, и я вас отсюда утащу, - снова донеслось через вату. - Хотите того или нет.

  Старшина вернулся обратно и со злости выругался:

  - Голыми руками удушил бы гада, пока дух не испустит!

  - А это еще кто? - сощурил глаза начальник Таможни, видя, как какой-то парень, спрыгнув с лошади, подбежал к девушке.

  - Шкалуш, - проскрежетал зубами Витер.

  Кто-то взял ее за руку. Тиса оторвала взгляд от останков и увидела Трихона. В следующую секунду юноша поднял ее с колен и спрятал в свои объятия. Тиса почувствовала, как защипало глаза, однако ни капли не упало с ее ресниц.

  - Скоро станет легче, - шептал шкалуш оглушенной горем девушке. - Потерпи, прошу тебя.

  Он крепче прижал ее к себе. Быстрый шепот, слетающий с его губ, перестал быть разборчивым.

  - Якшин! Я к тебе обращаюсь! - голос Витера за спиной заставил Трихона ослабить объятия. - Отойди от нее. Сейчас же! Кто позволил тебе покидать часть?

  Трихон молчал.

  - Отвечать!

  - Никто, - произнес шкалуш, глядя на старшину исподлобья.

  - Ты облегчил мне задачу, дикарь, - Витер скривил губы. - Второе самовольное бегство из части непростительно. Поздравляю. Ты только что вылетел из гарнизона. Собирай пожитки, щенок, и чтобы духу твоего не было в Увеге! Я понятно выражаюсь?

  - В сарае у заброшенной мельницы. Вечером, в шесть, - прошептал Трихон на ухо девушке, прежде чем полностью оторваться от нее.

  - Живо, я сказал! - Витер проследил взглядом за шкалушем, пока тот не взобрался в седло и не скрылся с глаз.

  Через минуту Войнова почувствовала приятное тепло в груди и вздохнула. Боль в душе притупилась, и она позволила себя отвести к лошади. Память будто бы сжалилась над горемыкой и перестала напоминать о потере. На обратном пути девушка зевала, покачиваясь в седле. Зон, зон, - звенела пустая голова.

Глава 30 - Скрытая истина

  /Обжигающий след/

  Тиса не помнила, как доплелась до кровати. Несмотря на утро, сон сморил ее и держал в своем спасительном забытье до полудня. Она проснулась и долго не могла сообразить, что произошло. Девушка твердо знала, что случилось что-то непоправимое. Но что? Мысли обрывались, не успев начаться. В комнате появилась Камилла с заплаканным лицом, и Тиса рассеянно спросила, - что это с ней? Кухарка разревелась и исчезла. Девушка отрешенно посмотрела в пустой зияющий дверной проем. Камилла вернулась с лекарем. И тот подал Тисе снадобье, сжал девичью руку в своей сухонькой.

  - С девочкой все в порядке? Она не?.. - кухарка заломила руки.

  - Что еще за мысли? - буркнул старик. - Ну-ка мне брось! Все у нее с головой в порядке, - старик говорил нарочито строго, будто сам себя пытался убедить в сказанном. - Думаю, просто защита сработала. Психическая. Слыхал, такое бывает.

  - Можно я посижу с тобой, дорогая? - стряпуха присела на кровать рядом с Тисой и обняла ее за плечи.

  - Зачем? - удивленно спросила девушка. - Не нужно.

  - Но...

  - Идите, я хочу побыть одна, - прошептала Тиса, чувствуя нарастающее раздражение от навязчивого внимания посетителей.

  Женщина и старик переглянулись. Тиса выскользнула из-под руки стряпухи и прошла к подоконнику. За окном тучи нависли над Увегом, словно недостиранные мокрые пододеяльники.

  - Как она? - кто-то спросил за порогом ее комнаты.

  - Думаю, ей нужно время.

  - Бедняжка, - Тиса признала голос Зарая Климыча. - Потерять отца. Ай-я-яй. Зайду позже.

  Говорящие удалились. Войнова обернулась и обозрела опустевшую комнату. Смысл услышанного постепенно доходил до нее.

  'Отец' - прошептали ее губы.

  - Отец. Он погиб! Единый! - девушка сползла к ножке кровати, сжав прутья кроватной спинки.

  С каждой новой мыслью о трагедии в голове девушки поднимался звон. В конце концов, он вытеснил все мысли, завладев ее головой безраздельно. Странно, но это принесло облегчение. Тело расслабилось, руки безвольно опустились. Звон постепенно затух, и в голове и душе, образовалась пустота. Стало клонить в сон, но вместо того, чтобы уступить дреме, Тиса медленно поднялась и бесцельно обошла комнату, переставляя вещи с места на место. Вдруг вспомнив о не политых фиалках, Тиса напоила цветы. Мысли постепенно возвращались. Но стоило ей снова подумать об отце, как звон возвращался в ее голову, сново вводя девушку в сонное забвение. После нескольких тщетных попыток вернуться мыслями к произошедшей накануне трагедии, Тиса почувствовала невыносимую усталость и без сил приземлилась на краешек покрывала.

  Так она просидела без движения полчаса, наблюдая корявую ветку трещин в стене. Затем взгляд спустился к половицам и уткнулся в белое пятно на дне открытого платяного шкафа. Тиса распахнула шире дверцу шкафа и подняла конверт. Сургуч с оттиском в виде головы орла заставил губы девушки дрогнуть. Трихон! Мысли о парне нахлынули на нее теплой волной, омыв бальзамом истерзанное сердце. Оборвав клапан, Тиса извлекла белый лист бумаги.

  'Доброго дня, уважаемый Лазар Митрич'.

  Тиса схватилась за лоб. Снова впасть в новое оцепенение и потерять способность мозга к мышлению она не желала. Нет, она потом подумает об отце. Потом...

  Силой воли Войнова заставила себя думать только о шкалуше, и уже через минуту вернула себе свою голову. Она продолжила чтение, словно от него зависело нечто важное.

  'Надлежащим письмом предоставляем вам по требованию карточку кадета. Якшин Трихон Епифанович, восемнадцать лет от роду...'

  Тиса пробежала глазами по строчкам. Рост, вес, цвет волос, глаз, особые приметы, пройденный материал с таблицей успеваемости. Выписка из кабака, в котором он всё-таки работал разносчиком, а не охранником. Печать и подпись.

  Опустив на колени письмо, через миг девушка снова подняла бумагу к глазам. Что-то показалось ей странным в тексте, и она вернулась к началу. Ага, нашла. 'Цвет глаз - зеленый' - Тиса покачала головой, сетуя на ошибку в карточке. Писаки! Девушка откинула от себя бумаги.

  'В сарае у заброшенной мельницы...в шесть', - прозвучал в памяти шепот Трихона. Вот оно! Она должна с ним встретиться! Тиса посмотрела на настенные часы. Всего-навсего второй час дня. Изо рта вырвался вымученный стон. Единый, дай сил дождаться! Трихон нужен ей, настолько нужен, что знала бы, где он сейчас, бежала бы к нему по горящим углям.

  Рука сама нырнула в карман юбки, где она оставила колечко шкалуша. Пальцы коснулись твердого металла и Тиса с недоумением вытащила находку на свет.

  - Боже! - воскликнула девушка и в ту же секунду отбросила от себя вещь. Со стуком тяжелое серебряное кольцо покатилось по деревянным половицам и замолкло у прислонённой к стене двери. Подскочив с кровати, Тиса прижала руку к груди, словно обжегшись. Через несколько тяжелых стуков сердца, она приблизилась к кольцу с опаской, словно к ядовитой змее. Нет, это не игра ее воображения, и не дурной сон, - на полу лежало кольцо из ее видения. Василиск глядел на нее потухшими альмандинами. А змеиный хвост был испачкан в чем-то белом. Тиса осторожно нагнулась и вздрогнула, когда поняла - кольцо не было испачкано. Из серебряного хвоста торчал пучок белых ниток. В следующую секунду на глазах девушки пучок уменьшился в размере. Серебро будто пожирало нитяное кольцо шкалуша. Как это возможно?

  - Я подниму. Какая интересная вещица! - Тиса вздрогнула от голоса. Зарай Климыч нагнулся и поднял кольцо. - Ничего, что я вот так, без стука? Двери-то нет.

  Начальник таможни улыбнулся, растянув усы-гармошку. Он протянул Тисе украшение. Девушка отпрянула.

  - Оно не мое! - лицо Тисы стремительно бледнело.

  - А чье же? - не понял таможенник. - Постой-ка...

  Зарай нахмурился, разглядывая украшение:

  - А не то ли это колечко, о котором Лазар говорил? Вот же, василиск! И камешки вместо глаз, - постучал пальцем по серебру таможенник. - Откуда у тебя кольцо отступника, девочка?

  Войнова не могла вымолвить и слова.

  - Тиса Лазаровна? Вы знаете, чье это кольцо? - чуть ли не по слогам спросил Климыч, теряя терпение от ее молчания.

  - Я его нашла, случайно, - пролепетала девушка.

  - Ой-ей, - таможенник недоверчиво сощурил глаза.

  Тиса закусила нижнюю губу, отчаянно пытаясь придумать правдоподобный ответ:

  - Да. Я нашла его. На базаре.

  Таможенник прокачал головой, все больше хмурясь.

  - Это правда, - повторила Тиса. Но голос предательски дрогнул.

  Климыч посмотрел на девушку исподлобья.

  - Я тебе верю, - кивнул мужчина. - Лазар всегда был правдив, порой даже во вред себе. Я уверен, его дочь не может лгать. Тем более пойти на предательство и прикрывать безумца, который уже семь человек отправил в могилу, насылая свою огненную кошку. Нет-нет. Это не в вашем характере, Тиса Лазаровна. Ваш батюшка мне говорил...

  Войнова вновь услышала звон в голове и сжала виски.

  - Нет! - вскричала Тиса. - Пожалуйста, не говорите мне о нем! Я не знаю, чье это кольцо. Прошу!

  Климыч удивленно вскинул брови и успокоительно заговорил:

  - Тихо-тихо, я понимаю, девочка, как должно быть тебе тяжко нынче, - он коснулся ее плеча. - Но ты справишься. Обязательно справишься.

  Тиса почувствовала, как слезы подступают к глазам, и опустила голову.

  - Я лучше загляну позже, - сказал таможенник. - Вы не против, я заберу колечко-то?

  Тиса покачала головой. Таможенник покинул ее комнату. И тишина набросилась на девушку.

  - Нет, не может быть - растерянно шептала Тиса. - Это не его кольцо! Здесь какая-то ошибка.

  Она выяснит, она поговорит с Трихоном, и он все ей объяснит. Но дурное предчувствие уже гадюкой заползало в душу.

  Стук в косяк вырвал ее из мучительных размышлений. Камилла принесла кружку со снадобьем:

  - Выпей, милая. Тебе полегчает.

  Тиса безропотно приняла кружку из рук стряпухи и залпом выпила снадобье. Покривилась. Какая гадость. На зубах скрипел песок. Что там Агап намешал для нее?

  Отставив пустую кружку на тумбочку, Тиса легла. Ее знобило. Камилла заботливо укрыла ее одеялом и на цыпочках покинула комнату. Скоро одеяло или лекарство согрело девушку. Ноги налились горячей кровью. Затем руки. Пальцы закололи как после онемения. Последней огнем вспыхнула голова. Зрение обострилось, а сердцебиение участилось. Тиса взглянула на высаженную дверь и поднялась с кровати.

  - Камилла! - крикнула она, выглянув на лестничную площадку. - Какого дракона эта дверь еще не в петлях!? Сейчас же пусть починят оболтусы!

  Через пять минут в комнату протиснулись здоровяки новобранцы, Егор с Федотом. Промямлили свои липовые дурацкие соболезнования. И, ухватив тяжелую дверь с двух сторон, попытались подтащить ее к косяку. По пути ноша сорвалась с солдатских рук и грохнула об пол. Это разозлило молодую хозяйку.

  - Пошли прочь! - швырнула Тиса в парней гребень со столика. - Вы развалите мне комнату! Чтоб вам провалиться!

  Гребень стукнулся о дверь.

  - Вандалы!

  Пригнув лысые головы, новобранцы исчезли с шепотком: 'с горя, видать, помешалась'.

  - Я вам покажу, помешалась! - Тиса двинула ногой табурет. Злость распирала ее изнутри.

  Что это с ней? Войнова достала успокоительную настойку из тумбочки и глотнула. Бесполезно. Все вокруг раздражало ее. В дверях снова появилась Камилла и осенила себя святым знамением. На крики из библиотеки спустились Витер, Климыч и Гор.

  - У девочки истерика! - пролепетала кухарка подошедшим мужчинам. - Надо Агапа Фомича позвать.

  - Не надо, - схватил стряпуху за руку Зарай. - Я слышал, в горе нужно давать выход эмоциям, а не подавлять их. Сейчас она покричит, зато потом станет легче.

  Камилла, сглотнув, кивнула.

  - Что вам надо от меня? Оставьте меня в покое! - накинулась на любопытных Тиса и тут же мрачно расхохоталась от вида вытянутой уморительной рожи Витера.

  Камилла снова наложила звезду на себя.

  - Вы не на нас злитесь, милая, - сказал начальник таможни. - А на того, кто виноват.

  Тиса вспомнила о кольце шкалуша. Лицо ее искривила злость.

  - Трихон! - она ударила кулаком по сосновому столику и все его содержимое тотчас подпрыгнуло.

  - Что еще за Трихон? - таможенник обернулся к старшине.

  - Шкалуш, - процедил Витер.

  - Так-так, - вкрадчиво заговорил таможенник, подавшись вперед к девушке. - Это его кольцо, милая?

  Увидев кольцо, Тиса ощутила себя словно степной бык, которому показли алую тряпку. На висках запульсировали жилки с бурлящей кровью.

  - Лжец! - из девичьего горла вырвался звериный рык.

  Таможенник бросил на Крохова говорящий взгляд:

  - Похоже, мы нашли отступника. Тиса Лазаровна, вы же умная женщина. Вы понимаете, что этого человека нижно срочно найти? Скрывая его местонахождение, вы тем самым рискуете жизнями неповинных людей! Ваш отец погиб, пытаясь поймать убийцу!

  При последних словах, Тиса уже не владела собой. Она громко завыла. Камилла осенила себя трижды святым знамением, не переставая охать.

  - Где он? Вы знаете? - настаивал таможенник.

  - В сарае у заброшенной мельницы! В шесть! - слова вырвались из ее горла, ободрав гортань.

  - Крохов, бери лучших людей. Пяток, не больше. И ходу к мельнице, - распорядился Климыч. - Подождем у норы бешеного лиса. Времени мало.

  Наверно так сходят с ума. Ей хотелось с досады и боли крушить все вокруг. Вцепиться когтями в эти ненавистные рожи. А больше всего - в лицо того, кто так обошелся с ней.

  - Я хочу быть там!

  - У вас будет такая возможность, Тиса Лазаровна. У меня есть план. Пусть только нам улыбнется удача, - потер руки Климыч.

   ***

  Смеркалось. В другой раз Тиса уже закуталась бы в шаль, спасаясь от сырости осеннего вечера. Но в этот раз она ощущала лишь жар во всем теле. Удивительно, что от нее пар не шел. Шестеро человек пробралось к сараю с тыла и, выломав пару трухлявых досок в его стенке, проникли внутрь постройки. Ожидание оказалось болезненно невыносимым, дыхание затаившихся за спиной военных раздражало так, что хотелось разнести этот гнилой сарай в щепы. Прошли минуты, прежде чем послышались еле слышные торопливые шаги у сарая. Военные затаили дыхание. Дверь сарайчика распахнулась, скрипнув ржавыми петлями.

  - Тиса?

  Шкалуш ступил на прелые опилки, загородив свет своей фигурой. Увидев девушку, парень облегченно улыбнулся и протянул к ней руки. Блеснули в темноте наручники. Черные каменные оковы, как живые, лишь коснувшись тела вэйна, сами обхватили мужские запястья. Трихон вскинул брови. В серых глазах мелькнуло удивление. Стиснув до скрежета зубы, Тиса отвернулась. В ту же секунду за ее спиной на вошедшего навалились пятеро военных.

  - Поймался, голубчик, - воскликнул Климыч.

  - За мной должок, - клацнул зубами Витер и врезал шкалушу кулаком в скулу.

  С ликующим ревом солдаты выволокли пойманного из сарая на поляну, где не так давно Тиса грела ноги у костра и изливала лжецу свою душу. Наивная безмозглая ворона! Девушка почувствовала, как новая волна гнева корёжит душу.

  Спеленав шкалуша толстой веревкой, военные подсекли ноги парня, и тот упал на колени. Но он не переставал выворачивать шею, следя взглядом за Тисой, пинающей с остервенением угли старого кострища.

  - Молодец, девчонка. Отлично справилась, - похвалил девушку Зарай Климыч, растянув усы-гармошку. - Что, не понимаешь еще в чем дело, милок? А я тебе объясню.

  Зарай достал из-за пазухи кольцо с василиском и поднес к носу горца.

  - Это же твоя игрушка? Не так ли?

  Девушка замерла. Затем обернулась на пленного в ождании его ответа.

  Шкалуш взглянул на украшение и с досады поморщил лицо.

   - Отвечать! - рыкнул Витер, ткнув кулаком в спину новобранца.

  Шкалуш поднял глаза на девушку.

  - Кольцо мое, Тиса. Но, прошу, не суди поспешно... Я не отступник.

  Серые глаза старались убедить. И что-то внутри Тисы дрогнуло. Какая-то часть ее разума отчаянно хотела ему верить.

  Но в этот момент лицо парня вдруг начало меняться на глазах. Погрубела юношеская гладкая кожа, проявились жесткие скулы, виски посеребрились, а на лбу вырисовалась горизонтальная морщина. Следом изменению подверглось тело: добавился рост, грудная клетка расширилась, плечи расправились. Ожерелье из цветных нитей на шее вэйна расщепилось на несколько шнурков. Шкалуш словно за несколько секунд состарился на пару десятков лет. Лишь глаза остались прежними.

  'Вэйн!': зашептали военные. 'Отступник!'. Заметив перемены в своей внешности, шкалуш с досады покачал головой.

  Тиса отшатнулась словно от удара хлыста.

  - Я объясню, - произнес было пленник.

  Девушка подняла руку.

  - Ложь! - прошипела она, чувствуя, как гнев и отчаяние разрывают ее на части. - Все ложь!

  Сердце ощетинилось комком ярости. Кончики пальцев вновь закололи иголками.

  Она приблизилась и влепила парню хлесткую пощечину.

  - Это за отца! - прорычала девушка, чувствуя, как глаза обжигают подступившие слезы. - Твоя огненная тварь убила его!

  - Держи себя в руках, милая, - Зарай взял девушку за плечи и отстранил. - Вот, вам еще одно доказательство. Что? Тяжело личину держать, когда гасители на руках? Да, дружок?

  - Тебе конец, колдун, - прорычал Витер.

  Тиса отвернулась. Удары военных сыпались градом. Молодые таможенники распалились не на шутку, поминая погибшего товарища. Вэйн морщился от боли, но оставался равнодушным к своим истязателям. Согнувшись и сплюнув кровью, вэйн поднял голову, глядя исподлобья на девушку:

  - Ты сама мне говорила, что правда тяжела, - хрипло произнес он. - Да. Я вэйн, Тиса. Но я не убийца.

  - Продолжаешь морочить нам головы, отступник?! - Климыч схватил колдуна за ворот. - Ты вызывал изнаня в пещере. Эта девочка видела тебя! Она не обманывает, я знаю. Где твой демон, вэйн? Куда ты дел своего изнаня? Говори!

  Шкалуш проигнорировал слова начальника таможни.

  - Ложь может быть оправдана, Тиса, - произнес он. - Ты не дочитала трактат. На последних страницах философ перечислил исключения!

  - Что за чушь он городит? - усмехнулся Зарай. Витер лишь развел руки. - Безумец.

  - Он признался, что кольцо его. Этого нам достаточно, - махнул рукой Климыч. - Заткните ему рот. Вы не против, Тиса Лазаровна?

  Недождавшись ответа девушки, военные кинулись выполнять распоряжение Зарая.

  - А что с этим делать, начальник?

  - А это что у нас здесь? - Климыч взял ореховую трость вэйна, перехваченную в нескольких местах костяными кольцами. Так теперь выглядела дубинка шкалуша.

  - Красивая вещь. Скип. Так, кажется, у вас он называется? Страшное оружие, - Климыч покачал головой.

  Вэйн дернулся.

  - Тихо, голубчик, - начальник таможни ухватил палку за кожаную рукоять, расположенную посредине древка. Повертел вправо-влево. - Очень интересно. Но тебе оно уже не пригодится. Больше ты не причинишь зла людям, вэйн.

  Зарай показательно положил трость к себе на колено, и попытался ее переломить пополам. Скип не поддавался.

  - Дайте мне, Зарай, - Витер схватил оружие и со всей силы ударил им о колено. Бесполезно. Старшина не сдавался. Поставив скип концом на землю, он несколько раз прошелся по середине палки сапогом. Но смог лишь содрать кожу рукояти.

  На лице колдуна возникла кривая ухмылка. Зарай забрал скип у старшины. Подойдя к реке, он замахнулся и бросил его в воду. Черный водоворот с жадностью проглотил колдовское оружие.

  - И все дела, - похлопал ладонями Зарай. - Ведите убийцу в часть, - распорядился таможенник.

  Военные вздернули на ноги пленника, и пинками заставили его двигаться. Колдун больше ничего не говорил. Серые глаза потухли. Он уже не пытался поймать взгляда девушки.

  - Лазар обычно для провинившихся отводил комнату в бараке.

  - Э, нет, - начальник таможни упер хмурый взгляд в спину отступника. - Этой личности нужно что-то особенное. Его надо упрятать как следует.

  Молва, что поймали колдуна-убийцу разлетелась раньше, чем они добрались до части. У ворот проходной собралась кучка людей. Люди ликовали, сыпали проклятьями и камнями в адрес связанного колдуна. От криков и искаженных лиц перед глазами у Тисы разболелась голова. На душе было так гадко, словно в нее вылили ведро помоев. Ненавидя весь мир, она ворвалась в корпус. Нагрубила выглянувшей из столовой Камилле и поднялась к себе. Закрыла на засов комнату, даже не отметив, что дверь снова на положенном ей месте, - в петлях. Ощущая сильный жар во всем теле, Войнова распахнула настежь окно. Затем рухнула на покрывало прямо в одежде и провалилась в тяжелое мучительное небытие. Девушка металась по кровати, мокрая от пота, и повторяя лишь одно имя: 'Трихон'.

  

  Сколько она брела, один Единый знает. Силы почти оставили ее. В горле пересохло, а голова казалась не легче чугунной чушки. Бесконечная дорога сквозь облака горячего пара. Кого она здесь ищет? Куда идет? Она не знала. В какой-то момент она поняла, что готова умереть, лишь бы прекратить этот кошмарный путь. Сделав еще шаг, она упала. В нос резко ударил запах плесени, лицо овеяла затхлая сырость. Мрак и боль окружили ее со всех сторон. Нет, не со всех, - какой-то свет брезжил в конце коридора. Пятна света и тени плясали на щербатой стене, увеличиваясь. Загремел засов. Затем кто-то приблизился и сунул ей факел под нос, обдав лицо едким дымом. Глаза тотчас заслезились. И мир вокруг размылся.

  - Вставай, вэйн! Я гостинцы тебе принес, - пришелец потряс перед ее лицом связкой наручников.

  Зубы сжали кляп, а тело напряглось. Только сейчас она поняла, что не может поднять рук, они крепко связаны за спиной. А ноги схвачены кандалами.

  - О, я вижу, ты оценил, - в глазах прояснилось, и Тиса узнала Зарая Климыча. - Да-да, ты не обознался: камешки старого отлива. Вставай, говорю! Впрочем, можешь сидеть. Наручники сами найдут путь. Очень удобно, знаешь ли.

  Он выронил одну цепь, и Тиса ощутила, как холодные камни и цепь скользнули ей за спину и перехватили ее руки выше запястий.

  - Все же уважаю вэйноцех. Умеете вы колдуны делать полезные вещи, - он спустил на нее вторую пару колец. И те свели за спиной ее локти. - А я гадал: чего это вэйновий затребовал срочную замену гасителей в пятнадцатом? Такие полезные вещи и в топку? Оказывается, наручники-то с изъяном оказались, да еще каким. Хе-хе... Ну и последний подарочек.

  Камни с болью вывернули ей плечи. Тиса с силой сжала тряпку в своем рту и почувствовала соль на языке.

  - Отменно, - сказал таможенник. - Что, вэйн? Не думал, что провинциальный дурак знает о скрытых свойствах гасителей? Я давно задавался вопросом, почему их с тех пор поштучно выдавют на гарнизон. Одни наручники - гасят силы управлять вэей. Несколько, в особенности, если камешки из порченого выпуска, - съедают колдуна заживо. Неделя не пройдет, как ты увидишься с Единым, голубчик. А может и раньше, если я буду убедителен, и устрою тебе пышные проводы с залпом стрелометов. Ты покинешь этот мир, обещаю, но не раньше, чем ты все расскажешь. О, по глазам вижу, сказать есть что. Потерпи, дружок, до завтра. Хе-хе.

  Решетка снова лязгнула замком. Свет удалялся. Последний всполох лизнул потолок, потом и он растворился в беспросветной тьме.

Глава 31 - Трактат и пилюли

  /Обжигающий след/

  Рама открытого окна поскрипывала. Сквозняк развевал занавеси под потолком. Стуча зубами от холода, девушка поднялась с кровати. Держась за виски, она поплелась к умывальнику и оценила перед зеркалом мятое платье, гнездо нечёсаных волос и лиловые круги под глазами. Пугало огородное и то краше. Набрав в ладони воду, Тиса плеснула ее себе в лицо. И замерла.

  - Боже! - прошептали губы. Глаза девушки широко раскрылись.

  Ладони сжали края раковины так, что побелели костяшки пальцев. Тиса подняла лицо к зеркалу. И взглянула в свои глаза, блестящие, отражающие весь ужас случившегося. Перед взором памяти стояло лицо вэйна, в чертах которого с трудом можно было узнать того человека, которого она знала и любила.

  - Это не может быть правдой.

  Но факты врывались в ее голову один за другим, предоставляя неумолимый по натиску отчет. Злополучное кольцо. Шкалуш, повзрослевший за одну минуту, ее пощечина, скип, выброшенный в Вежу. Потухшие серые глаза арестанта. И наконец, подземелье, и едкий запах дыма из видения.

  - Он действительно вэйн, - Тиса, пошатываясь, отступила от умывальника. - Он драконов вэйн... из видения...

  Мир проваливался в изнанку, и она летела в бездну вместе с ним...

  Разум нашептывал свой страшный вывод. Однако сердце отказывалось ему верить, оно бунтовало. Противоречивые чувства раздирали ее душу на части. Оказывается, возможно чувствовать себя предательницей и преданной одновременно.

  Когда девушка появилась в столовой, стряпуха с опаской секунду рассматривала ее, прежде чем заключить в объятья.

  - Бедная, бедная моя девочка, - сказала кухарка. - Слава тебе, Единый! Мы с Агапом не знали, что и думать.

   - Камилла, прости, я вчера вела себя ужасно, - с сожалением покачала головой Тиса, чувствуя, как невыплаканные слезы колят глаза. Но не время сейчас жалеть себя. Она отстранилась от стряпухи. - Ты не знаешь, где Зарай Климыч? Или Витер?

  - Зарай Климыч в кабинете Лазара Митрича, - Камилла на миг запнулась. - Он теперь там обычно. Молодой старшина с полчаса, как вышел от него.

  Оказавшись в библиотеке перед дверью отцовского кабинета, Тиса занесла руку для того, чтобы постучать, но вместо этого коснулась лбом прохладной двери. Боже! Как так случилось, что за какие-то два дня, ее мир исчез? Его место занял кошмарный хаос, неумолимый в своем натиске. Отца не стало... Трихон оказался не тем, за кого себя выдавал. Она сама уже не та. Вчера она с легкостью выдала солдатам любимого человека, за которого, думала, может отдать жизнь. А сегодня, готова искать оправдание вэйну, невзирая на все обличающие факты. Нет. С ней определенно что-то не так. Но она разберется, она должна это сделать, иначе сойдет с ума.

  Сделав глубокий вдох, девушка постучала. Зарай Климыч ворошил бумаги отца. Все ящики стола были выдвинуты. На это неприятно было смотреть.

   - А, Тиса Лазаровна! - улыбнулся таможенник. - Приятно видеть нашу героиню. - Зарай развернулся в плюшевом кресле и встал. Подтянул лямки помочей. - Да-да. Вы теперь героиня для всех увежан. Вы это знаете? Только благодаря вам мы поймали эту тварь.

   - Я не думаю... - Войнова подняла взгляд от рабочего стола отца. Беспорядок, который она наблюдала на нем, казался настолько чужеродным этому месту, что девушка не сразу ответила.

   - Стеснительность украшает барышню, - лукаво подмигнул Климыч. Таможенник явно пребывал сегодня в прекрасном настроении. Кинув стопку бумаг обратно в ящик, мужчина обошел стол, чтобы пожать безвольную руку Тисы. - Но тебе девочка, надо гордиться собой. Ты показала себя очень храбро вчера. Ух. Как ты на колдуна накинулась-то! Уважаю! Сразу видно - капитанская дочь! Отпустил бы, так разорвала бы вэйна в пух!

   Таможенник хохотнул, придерживая круглое пузо. Тиса не разделяла этой радости.

  - Зарай Климыч, мне кажется, что с обвинением поспешили, - произнесла девушка.

  - Кто это - поспешили? - крякунул Климыч, еще продолжая улыбаться.

  - Мне кажется, вэйн говорил правду. Что он не убивал отца, - тверже произнести девушка.

  - А вы шутница, Тиса Лазаровна, - Зарай сощурил глаза. - Только не говорите мне, что вы это всерьез.

  Вскоре улыбка испарилась с лица мужчины.

  - Да-а, - протянул он, уловив настрой Тисы. Цокнул языком. - Не ожидал от вас, Тиса Лазаровна.

  - Он же сказал, что он не убийца. - поспешила сказать Войнова. - Мне кажется, если ему дать шанс объясниться...

  - Нет, даже слушать не желаю, - таможенник поднял руку с забинтованным запястьем. - Не говори то, за что потом будет стыдно, девочка. Колдун признался, что это его кольцо. Вы же это сами барышня своими ушками слышали. И, кстати, не я, а вы утверждали, что видели, как он вызывал эту жуткого изнаня в пещере. А уж это представление со сменой личины - это же прямое доказательство! И после этого, вы заявляете такое? - возмутился Зарай.

  - Зарай Климыч, я не прошу многого. Позвольте ему только объяснить, - не отступала Тиса. - Здесь могла быть ошибка.

  Таможенник нахмурился, глядя на девушку исподлобья.

  - Позволить ему задурить мозги, как он это сделал вам?

  При этих словах Тиса вздрогнула.

  - Да-да, - продолжил Зарай. - Я все знаю, милая. Этот вэйн под личиной долго морочил вашу девичью головку. Но будьте сильной, не идите на поводу ложных чувств, не срамите память вашего батюшки. Не разочаровывайте меня, Тиса Лазаровна. Пусть этот колдун получит то, что заслужил! Я уверен, каждый в этом городе желает именно этого.

  - Пожалуйста, я очень прошу. Зарай Климыч! - взмолилась Войнова, потянув руки к мужчине. - У него должен быть шанс оправдать себя!

  - Отставить, Тиса Лазаровна, - таможенник отпрянул от девушки. - Я сделаю вид, что не слышал этого непотребства, - мужчина поправил ворот форменной куртки. - Шанс, говоришь? - раздраженно бросил он. - Будет у него шанс... На суде.

  Тиса заломила руки, чувствуя отчаяние. Зарай не отступится, она это уже поняла.

  - Тогда хотя бы снимите с него наручники, которые вы на него надели, умоляю вас! - девушка не заметила, как по щеке потекла непрошенная слеза.

  На миг лицо таможенника вытянулось.

  - Не знаю, откуда ты... - произнес Климыч.

  Пару секунд он сверлил девушку задумчивым взглядом.

  - Прости милая, - цокнул языком мужчина. - Я этого сделать не могу, - усы Зарая растянулись в гармошку, но улыбка уже не была столь приветлива, как раньше. - Боюсь, что если в колдуне останется довольно силы, он еще сможет удаленно посылать приказы своей кошке. Вы хотите новых жертв, Тиса Лазаровна? Хотите? Чтобы снова гибли люди, рыдали родственники? - напирал Климыч.

  Тиса отрицательно покачала головой.

  - Эх. Ты меня все же разочаровываешь, девочка, - Климыч с укоризной поглядел на собеседницу. - Вчерашняя дочь капитана Войнова мне нравилась гораздо больше нынешней, - таможенник отвернулся и взял со стола лист, исписанный рукой отца, и потряс им перед девушкой. - Я лишь хочу, девочка, чтобы гад, погубивший твоего батюшку и Федьку, понес справедливое наказание. Я думал, ты хочешь того же.

  Тиса недвижимо стояла посреди кабинета. Климыч вздохнул. Достал из кармана носовой платок и протянул девушке.

  - Я понимаю, ты запуталась. Вернее этот колдун задурил твою милую головку. Вэйны... О, они умельцы еще те. Сильны делать такое, да ты и сама, небось, слыхала, - таможенник положил ладонь на плечо девушки, наблюдая, как она промокает лицо платком. - Подумай, девочка. Возможно, ты замечала, как он влиял на умы других людей?

  Память услужливо напомнила: 'Шилыч отдающий лотки, Анфиса отвешивающая ей поклон...'.

  - А-а, вижу! Вижу, что было, - поднял указательный палец Зарай. - Вот и поразмысли над этим сначала, девочка, прежде чем заступаться за этого мерзавца. Ладно?

  Тиса не ответила. Но таможеннику ее молчания оказалось достаточно.

  - Вижу, ты все поняла. Вот и ладушки, - Климыч подтолкнул девушку к двери. - А теперь иди, милая, иди.

  У порога Тиса обернулась.

  - Откуда вы знаете, что изнань похож на кошку? - прошептала она. - Я не помню, чтобы я говорила кому-то об этом.

  Таможенник медленно повернул голову:

  - Не мудрено, что не помнишь, милая, - развел руки мужчина. - Столько всего на тебя навалилось за последние дни. Не удивительно. Тиса Лазаровна, вы же вчера мне сами об этом рассказали.

  Приняв объяснение, Войнова кивнула и вышла за дверь.

  Такой раздавленной и потерянной она чувствовала себя лишь в детстве, после похорон матери. В землю был спущен забитый гроб. И пустота установилась в некогда оживленном доме. Отец отрешился от мира. И девочка шаталась по дому, как тень.

  Сейчас Тиса поступила так же, как тогда в детстве. Пройдя в конец библиотеки, девушка завернула за последний стеллаж. Там в углу она села на пол и обхватила колени руками.

  Нет, что бы ни говорил Климыч о том, что Трихон околдовываел умы людей и ее в том числе, она не желалает это слышать. Не желает! Если она поймет, что это так, и ее любовь - это всего лишь результат треклятого вэйновского наклада, что она слепо, как кукла выполняла прихоть колдуна, то верить будет уже не во что. Останется лишь безразличие и боль.

  Так она просидела какое-то время, пока из тяжелых мыслей ее не вывел мужской разговор. Но лучше бы она его не слышала. Голос принадлежал Витеру:

  - Зарай Климыч, какая-то сволочь украла из ящика останки капитана и Кубача, которые мы доставили вчера в часть.

  - Украли? Кости? - удивленный голос Зарая. - Кто бы мог так погано пошутить?

  - Пока не знаю, - процедил со злостью Витер. - Но вытрясу душу из каждого, пока не найду шутника. А потом подвешу его за волосы, вот тогда ему не до смеха будет.

  - Не говори пока дочери Лазара. У девчонки, похоже, и так нелады с рассудком от горя.

  Девушка накрыла уши ладонями и держала их закрытыми, пока в библиотеке снова не установилась тишина. Может быть, у нее и впрямь что-то с головой?

  Память снова настоятельно возвращала ее к сцене у мельницы. 'Правда тяжела', - повторил он некогда сказанные ею слова. Какая ирония, подумала Тиса. Он мог бы попытаться оправдаться, а вместо этого предавался философии. Указывал на исключения в трактате. Странная мысль неожиданно посетила ее голову, и она оторвала лоб от колен. Затем встала на ноги и последовала к нужному стеллажу, тому самому, на котором она когда-то сидела с Трихоном. Подвинув стремянку, Тиса поднялась на нее и взяла с верхней полки книгу. Философский трактат об истине.

  - В конце книги нет никаких исключений, - прошептала девушка.

  Не пытаясь спуститься, в нетерпении Войнова раскрыла книгу с конца и принялась листать, надеясь в душе увидеть то, о чем подумала. И вздрогнула, когда среди страниц мелькнул белый сложенный вчетверо листок. Она раскрыла его. Знакомый почерк на сей раз оказался размашистым и путанным, по-видимому, автор послания очень торопился.

  'Тиса! Если ты читаешь эти строки, значит, я допустил непоправимую ошибку и вскоре поплачусь за нее'.

  Девушка почувствовала слабость в ногах и решила все же спуститься со стремянки. Присев на подоконник, она продолжила чтение.

  'Нет предела моему сожалению, что вместо того, чтобы сказать правду лично, смотря в твои ясные глаза, мне приходится доверить свое откровение бездушным строчкам. Тиса, я не тот за кого себя выдавал все это время. Я не кадет Рудненского училища. Не шкалуш, хотя горская кровь и присутствует во мне в малой доле. Мое настоящее имя Демьян, и я давно покинул скамью училища. По долгу службы вынужден был скрывать свой истинный облик. И я не сказал еще одного'.

  Точка в конце предложения казалась жирнее положенного.

   'Я - вэйн. Только Единый знает, как я сожалею сейчас, что так и не собрался с духом сказать это тебе раньше. Все верно. Это меня ты видела в своем видении. Но ошиблась в одном, я не вызывал изнаня. Я обследовал октаэдр, желая понять, кто его создал. Сейчас я с большой долей вероятности могу утверждать, что это обоим нам небезызвестный Зарай Климыч, начальник таможни. Что для меня самого есть большая неожиданность, - ведь он не вэйн. Увы, как бы мне не хотелось, я не могу его трогать, пока мои люди не прощупают его вэезвязи, и мы не узнаем, кто за ним стоит. Им нужен этот драконов оберег твоего отца. Поэтому ты в большой опасности. Сейчас каждый твой шаг подобен шагу над бездной, Тиса'.

  Девушка прикрыла рот рукой, пытаясь осмыслить прочитанное.

  'А теперь выслушай меня очень внимательно. От того как ты точно выполнишь мои указания, зависит твоя жизнь и жизнь твоего отца. В корешке книги ты найдешь пузырек с пилюлями. Выпей все. Это 'хамелеон', он позволит тебе пройти проходную. Запомни, ты не должна никому смотреть в глаза, иначе тебя распознают. У тебя будет ровно сорок минут, чтобы покинуть часть и найти одного человека. Ты его знаешь, - недавно он говорил со змеей. Я оставил ему подробную инструкцию. Он скажет тебе, как действовать дальше'.

  Наклонный почерк к концу и вовсе расплясался.

   'Сделай это незамедлительно, Тиса. Никому не говори о своих намерениях. Я же выкручусь, мои друзья по оружию уже близко. Как только смогу, я тебя найду. Беги сейчас же!'

  Строчка оборвалась, и девушка глубоко втянула в себя воздух и с шумом выдохнула. Она прочитала письмо еще и еще раз. Затем прощупала корешок книги и, раскрыв до упора трактат, поймала в ладони скользкий стеклянный флакончик с тремя сиреневыми капсулами внутри.

  Послышались торопливые шаги. И Тиса быстро спрятала флакон и записку в карман. Она посмотрела в щелку меж книжных рядов. В кабинетную дверь постучал солдат.

  - Чего тебе? - выглянул Климыч.

  - Разрешите доложить, - отчеканил солдатик. - Ландус Зовальский спрашивает вас. Сказал, что вы его ждете.

  - Эм. Да, пусть зайдет.

  Солдат кивнул и поторопился исполнить приказ.

  Если написанное в письме - правда, тогда ей стоит опасаться таможенника. Человека, которому, как ей раньше казалось, она могла доверять. Этот факт с трудом укладывался в голове Тисы. Из-за низкого роста аптекаря, Войнова в просвете книжных полок, увидела только подпрыгивающую макушку с реденьким завитком волос.

  - Ты принес? - спросил Климыч.

  - Конечно. Нет ничего, чтобы не мог достать Зовальский, - довольно произнес аптекарь. - Все для вас, как говорится. Особенно когда исправно платят звонкой монетой.

  Мужчины исчезли в кабинете, но, слава Единому, не закрыли плотно дверь, и звуки продолжали доноситься. Тиса на цыпочках подкралась к двери и прислушалась.

  - Вот прошу взглянуть, дражайший начальник, - говорил Ландус. - Припас так сказать для себя, но раз такому достопочтимому мужу надо, так и своего отдать не жалко.

  - Почему такой осадок? Он не пропал?

  - Что вы! Наисвежайший, зуб золотой даю.

  - Ну, хорошо. На.

  - О, Зарай Климыч, вы знаете, что вы мой всегда самый долгожданный клиент! Люблю, когда не торгуются. Кстати, агрессин вам еще не нужен? А то у меня еще бутыль стоит целехонька.

  - Нет. Ты помнишь, о чем я тебя просил? Прикуси язык Ландус. Иначе я выберу другого поставщика.

  - Не извольте сомневаться, мил сударь. Могила! Будут вешать, и тогда ничего не скажу, клянусь покоем матушки. Спросите любого. Зовальский еще никого никогда не подводил.

  Шаги стали приближаться, и Тиса нырнула за ближайший стеллаж. Ландус просеменил к выходу. А Климыч огляделся и лишь тогда захлопнул дверь. Войнова выдохнула. Улучив момент, девушка покинула библиотеку.

  В ее комнате стоял холод. Она перед выходом забыла захлопнуть окно.

  - Это правда! Зарай... Это он! - девушка прошла к тумбочке и взяла кружку. На дне виднелась мутная масса и крупинки песка. Это не Агапов настой, как она раньше не догадалась? Агрессин. Вот что она вчера выпила. Тиса положила ладонь на лоб.

  - Как глупо было не распознать снадобье, - прошептала она с досадой.

  И все же стало немного легче от мысли, что, она выдала Трихона солдатам не по собственной воле, а под действием напитка. 'Нет. Уже не Трихона...' - поправил ее безжалостный здравый смысл. 'А вэйна. Шкалуш - это морок. Всего лишь личина. Роль, которую он исправно играл'. Но и называть его тем чужим именем девушка еще не могла.

  Тиса достала из кармана стеклянный пузырь. Посмотрела на просвет пилюли. Снова прочитала письмо. Странно. Почему он пишет об отце, словно он жив? Ведь письмо он написал уже после того, как...

  Пока она думала, что-то коснулось ее ноги. И девушка с визгом подскочила с кровати.

  - Тиса Лазаровна, это я. Не бойтесь, - из-под кровати на нее глядела пара черных блестящих глаз.

  - Рич, ты?

  - А о каком снадобьи вы говорили? - полюбопытствовал ребенок, выбираясь из-под кровати.

  Мальчишка встал на обе ноги и старательно отряхнул коленки от пыли.

  - Ты стоишь? - поразилась Тиса, пропустив вопрос мимо ушей. - Где твой костыль?

  Мальчишка радостно хихикнул:

  - Моя нога выздоровела, Тиса Лазаровна! Я теперь могу бегать и прыгать! - мальчишка запрыгал до двери и обратно. - Смотрите!

  Рич допрыгал до Тисы и обнял ее за талию в порыве чувств. Девушка присела на корточки.

  - Я рада, - прошептала она, сморгнув подступившую к глазам влагу. - Я очень рада за тебя, Рич. Но как это случилось?

  - Трихон вылечил меня. Оказывается, он вэйн. Правда, здорово?!

  Девушка кивнула, закусив губу.

  - Он сказал, что серебро разрушило мою... оклюнцию, омлюдию, мм... я не помню слово, - огорчился мальчик. - И вылечить меня можно было только по-колдовски.

  Счастливые глаза мальчишки сияли, как тысяча свечей.

  - Значит, ты не был у друга все это время? - спросила Тиса.

  - Нет, - засмеялся мальчишка. - Я был в башне.

  - Не понимаю. В какой башне? - нахмурилась девушка.

  - Гартовой, - Рич снова воодушевился. - Там так здорово, Тиса Лазаровна! И столько интересных штуковин! Вы бы видели 'звездный ход'! Лазар Митрич мне показывал, как движется солнце и луна.

  - Что? - Тисе показалось, что она в дурном сне, и безумство уже настигает ее. Видимо это отразилось на ее лице.

  - Ой, вы же не знаете еще, - свел на переносице бровки Рич. - Капитан Лазар живой. И дядька Кубач. Они сейчас в башне...

  Мальчишка продолжал говорить, а Тиса пошатнулась, держась за покрывало, и чуть не упала.

  - Что с вами, Тиса Лазаровна? - всполошился Рич. - Вам плохо?

  Войнова села на кровать, не чувствуя биения сердца.

  - Это правда? - хрипло спросила она. - Рич, ты не шутишь?

  - Даю слово, Тиса Лазаровна. Он жив. Честно! Только раненый. Но он уже немного встает, вот тут у него повязка, - мальчик показал на свое горло.

  - Но как это возможно? - не понимала Тиса. - Я же своими глазами видела...

  - Колдовство, Тиса Лазаровна, - произнес Рич, словно объясняя очевидную вещь.

  Тиса накрыла ладонями лицо. Слезы неудержимо потекли из ее глаз. Рич не на шутку растерялся, не зная, что делать. И девушке пришлось взять себя в руки. Но радость густо смешанная с тревогой не сразу отпустила ее. Отец жив, он жив и она не одна в этом мире - эта мысль возвращала ее саму к жизни.

Глава 32 - Выбор, который мы делаем

  /Обжигающий след/

  - Тиса Лазаровна, вам нужно уходить отсюда. Нельзя здесь оставаться! - прошептал Рич, когда за дверью протопали чьи-то шаги и затихли. - Трихон сказал, если он не вернется, то я должен отвести вас в башню. Вчера он так и не пришел, и я сразу же побежал в храм. Потом подумал самому найти вас.

  У порога комнаты послышались шаги, и раздался стук в дверь. Тиса вздрогнула.

  - Это дед Агап, - сказал Рич, готовый в любую секунду юркнуть под нее. - И еще другой человек. Он уже давно там стоит.

  - Откуда ты знаешь? - удивилась Тиса. - Спрячься, - велела она ему прежде, чем открыть дверь.

  Убедившись, что мальчишка послушался, девушка пригладила юбку, затем волосы и прошествовала к двери, стараясь придать лицу невозмутимое выражение.

  На пороге действительно оказался старик. Агап имел несколько взъерошенный вид, борода топорщилась, в глазах колкое беспокойство. В руках лекаря парила кружка горячего настоя.

  - Вот, дочка, снадобье тебе принес, как обещал, - сипло произнес старик, метнув взгляд куда-то вправо.

  - Спасибо, - Тиса выглянула за порог и обнаружила у стенки рядом со своей дверью здоровенного солдата. - Что вы здесь делаете? - недовольно поинтересовалась Войнова.

  - Выполняю распоряжение начальника, - ответил солдат, ворочая квадратным подбородком.

  - Какое же? - Тиса поняла, что этот военный ей не знаком.

  - Охранять вас.

  - Можете оставить свой пост, я в совершенной безопасности и не нуждаюсь в охране, - строго произнесла девушка. Новость о том, что отец жив, делала ее сильнее.

  Однако мужлан с места не сдвинулся.

  - Я лишь делаю свое дело, - обрезал он, снова превращаясь в каменную статую.

  Впустив в комнату лекаря, Тиса задвинула засов. Факт, что за дверью стоит приставленный конвой вызвал у нее раздражение и неясную тревогу. Как только комната оказалась запертой, Рич поднялся из-за кровати, а Агап торопливо отставил на столик кружку с настоем и моментально о ней забыл:

  - Сколько мне вас ждать? Рич, ты все объяснил Тисе? - проворчал старик. Получив в ответ кивок мальчишки, лекарь развернулся к Тисе. - Дочка, собирайся! Дела плохи. Вам с Ричем нужно бежать к болоту. Времени мало. Видела, они приставили к тебе какого сторожевого пса?

  - Ты обо всем знаешь? - ее уже мало что могло удивить.

  - Этот шельмец мне сегодня такой ушат ледяной воды на седую головушку вылил, когда я с утра в храм пришел. Такое порассказал, что старика оторопь взяла. Благо, не разминулись. Хотел же певчих заказать, чтобы по-людски по чину проводить твоего батюшку да старшину. А они живы оказались! Истинно велика твоя милость Единый!

  Тиса со стариком обнялись. Агап отстранился первым.

  - Давай, поторопись-ка. Я постараюсь телегу сызнова испросить. Выеду за рощу. Подходите туда. Пересядете на повозку и дуйте к лесу. Что там дальше, Рич?

  - Из башни через лес к сеевской дороге, - сдвинул бровки Рич, вспоминая заученную инструкцию. - Затем через поле к хутору Журавка. Там найти дядьку Глухаря. Он даст лошадей. Поедем через лес, по дороге опасно...

  - Постой-постой, Рич, - остановила мальчишку Тиса, хмуря лоб. - Какой лес? Разве мы уезжаем из Увега?

  - Конечно! - в два голоса ответили ее собеседники.

  - Вы с капитаном спрячетесь в моем таборе, - деловито продолжил мальчишка. - Недолго. Потом, поедем в одно место.

  У Войновой закружилась голова.

  - Но, почему мы должны скрываться? - не могла она понять. - Все из-за этого злосчастного оберега, - девушка приложила ладонь к плечу, где под тканью находилась голубая спираль. - В нем все дело? Тогда не проще ли его отдать? Пусть Климыч, или кто другой, забирают его и оставят нас в покое!

  - Нельзя, Тиса Лазаровна! - тряхнул смоляными кудрями Рич. А лекарь поддакнул, глядя с сочувствием:

  - Вас будут преследовать в любом случае.

  - Но почему?

  Ни старик, ни ребенок так и не смогли толком ответить на этот вопрос. Трихон умолчал об этом и в письме.

  - Я не могу так просто сорваться сейчас, - Тиса коснулась пальцами переносицы. - Я должна все обдумать.

  - Думай быстрее, дочка, - сказал старик. - Только не тяни. Я верю этому Трихону или кто он там, раз он сумел твоего батюшку вытащить из лап этого изнаня. Тебе нужно бежать. А вэйн сам тут разберется. Здесь такой кисель заварился - не нашего ума дело его расхлебывать.

  Тиса принялась выхаживать по комнате под взглядами старого и малого. Почему сейчас, когда она знала, что отец жив, она снова чувствует себя загнанной в угол? Что творилось вокруг нее за последние дни, иначе как безумием не назовешь. И апогеем должен стать бег на край света. Боже, как все запутанно. Тиса сцепила руки и сделала глубокий вдох. Она выпьет вэйновские таблетки и сбежит. Она сделает это?

  - Во-первых, я не могу даже представить, чтобы ребенок вел меня через лесную чащобу по бездорожью, - заговорила она. - О чем только Трихон думал, когда сочинял этот план?

  С каждым разом все сложнее было произносить это имя.

  Старик развернулся к ребенку:

  - Рич, ты ей не сказал?

  - Нет, - прошептал мальчишка, блестя черными глазами.

  - Что не сказал? - спросила девушка, переводя взгляд со старого на малого и обратно. Что еще она не знает? Хотя после всего услышанного за сегодня, вряд ли что-то способно ее удивить.

  - Скажи ей, - старик положил ладонь на плечо мальца. - Не бойся.

  Мальчик посмотрел на лекаря, затем на Тису. Потом опустил голову, словно собираясь с духом. Лекарь ободряюще пожал его плечо.

  - Я оборотень, Тиса Лазаровна, - прошептал Рич еле слышно.

  Войнова застыла с открытым ртом. Стоило взять свои слова обратно. Оказывается, все же она еще способна удивляться. Новость укладывалась в голове с трудом. И, кажется, она слишком затянула с паузой.

  - Я смогу провести вас через лес. Не беспокойтесь, - мальчик отвернул лицо в сторону умывальника. И Тиса неожиданно увидела перед собой не маленького ребенка, а самостоятельного подростка. Который сомневался лишь в одном - примут ли его таким, какой он есть, те, кого он раньше считал своими друзьями. Тиса шагнула к мальчишке и присела перед ним на корточки:

  - Рич, это же замечательно, что ты оборотень, - Тиса постаралась поймать взгляд черных глаз. - Честно. Я ведь тоже не совсем нормальная, ты же знаешь. Мы теперь с тобой отличная парочка.

  Мальчик опустил нос.

  - Вы видящая. Это другое, это здорово.

  - А я считаю, что быть оборотнем здорово, - девушка взяла ладошку мальчика в свои руки. - Это ж сколько возможностей! А в кого ты оборачиваешься? В волка?

  - Медведя, - не без гордости прошептал Рич. Ребенок посмотрел-таки на нее.

  - Ух ты! - восхитилась Тиса.

  Мальчик неуверенно улыбнулся.

  - В детстве я мечтала быть зверем и хотела остаться жить в лесу навсегда, - призналась девушка. - Тебе везет. Но почему ты сразу не рассказал нам, что ты оборотень?

  Ребенок снова посерьезнел:

  - Я боялся, что вы меня прогоните.

  - Рич, - покачала головой Тиса. - Неужели, ты, правда, думал, что мы так сделаем?

  - Люди ненавидят оборотней, - вздохнул мальчишка.

  - Ну, не все. А те, кто ненавидят, делают это из страха, - сказала Тиса. - Оборотни же такие сильные и смелые.

  - Я запрыгнул в это окно за пару секунд, - тихо похвалился ей ребенок.

  - Вот видишь, - сказала Тиса. Хотя она все еще с трудом могла представить забирающегося в ее окно медведя. Да уж.

  - Я могу вам показать! - встрепенулся ребенок.

  - Так, молодой человек, - вмешался Агап. - Сначала доберетесь до леса, а там показывайте, что хотите друг другу, сколько пожелаете. Будете в башне, хоть всю ночь хороводы водите. Собираться надо, покуда еще светло за окном.

  Тиса поднялась с корточек. В проеме задернутых занавесей затухал пасмурный день, который уже наглядно стал короче. Только сейчас девушка поняла, что сегодня толком ничего не ела. Голод уже напоминал о себе тошнотой.

  - Рич проведет тебя и твоего батюшку через лес с легкостью. И зверье вас никакое не тронет, - продолжал говорить старик.

  Войнова набрала в грудь воздух, прежде чем сказать.

  - Возможно, я сделаю глупость. Но сегодня я никуда не побегу на ночь глядя, - после этих слов Тиса почувствовала, как камень вынужденного выбора на время сваливается с ее плеч.

  - Что? - Агап и Рич спросили одновременно.

  - Дочка, ты в своем уме? - охнул старик.

  - Тиса Лазаровна, я же обещал Трихону! - заныл Рич.

  В следующие полчаса они пытались ее отговорить от 'плохой идеи', но тщетно. Тиса оставалась непреклонна. В конце концов, Агап сплюнул и обозвал помощницу упертым чиванским ослом. Означало ли это, что настал конец пререканиям?

  - Бросьте, - постаралась ободрить приунывших собеседников девушка. - Вот помяните мое слово, ничего со мной не будет. У меня хорошая интуиция. А завтра с утра поедем. Я как раз успею собрать спокойно сумку.

  'И осмыслить происходящее', - завершила она мысленно свою речь.

  - Ну что с тобой поделаешь? Был бы молодой да здоровый, как ребенка по мягкому месту бы отшлепал, да поволок. А так я бессилен, - старик в отчаянии хлопнул ладонями по своим бокам.

  Тиса успокаивающе погладила лекаря по плечу.

  - Не могу я оставить тебя здесь рядом с этим душегубом Зараем, - затряс бородой Агап. - Нет, этому не бывать. Я знал, что в душе он гнилой человек. Но дойти до смертоубийства! Ты сегодня заночуешь у меня, - умоляюще произнес старик.

  - Нет, дед Агап, - покачала головой Тиса, внутренне готовясь к новому словесному противостоянию. - Это вызовет подозрение у Климыча. И...

  - Я могу остаться с Тисой Лазаровной, - неожиданно предложил Рич.

  Тиса с Агапом уставилась на мальчишку.

  - Я могу спать на полу, я же оборотень, - ребенок указал на половицы. - Если кто придет ночью, я обязательно почую. Тогда мы вместе сбежим в окно. Я смогу спустить вас вниз, Тиса Лазаровна. Я сильный, вы не думайте!

  Идея не нравилась Тисе. Но пришлось согласиться ради Агапа. Старик очень уж беспокоился за нее, а в его возрасте такие встряски противопоказаны. На свой счет девушка почему-то не переживала. Складывалось впечатление, что она исчерпала весь свой страх за последние дни. И в итоге выдохлась. И там где у нормального человека должна быть паника, у нее сейчас зияла пустота.

  - Если что, бегите к Прохору, он вам даст мула, - больше себя старался успокоить старик, чем девушку. - Скажи Камилле, чтобы собрала вам съестного в дорогу. Завтра в семь, во время смотра. Будьте готовы. Храни вас Бог! - старик обнял Тису, затем трогательно погладил сухой старческой рукой вороные кудри ребенка перед тем, как покинуть комнату помощницы.

  Глядя в глаза лекаря, Тиса чувствовала съедающий его страх за нее и Рича. Своим своевольным решением остаться в части до утра, она заставляла старика страдать. Боже. Пусть дед Агап простит ее. Она просто не в состоянии уехать, не разобравшись. Кое-что удерживало ее здесь. И вскоре она поймет, что с этим делать.

  Проводив лекаря, Войнова через минуту спустилась в столовую. За ней по пятам последовал приставленный 'конвоир'. Оставалось делать вид, что она не замечает эту 'дубинушку' у себя за спиной. На обратном пути Тиса поднималась осторожно с нагруженным подносом в руках. Крышка графина с простоквашей звякнула, а сердце трусливо ухнуло в пятки, когда девушка услышала знакомый голос у себя за спиной.

  - О, сколько всего вкусного. Никак, аппетит появился, Тиса Лазаровна? Добрый знак, - Климыч улыбался ей, как и раньше. Но теперь его улыбка показалась Тисе зловещей. И глаза - мутного болотного оттенка, с колючей едкой блестинкой, словно прощупывающие тебя насквозь. Как она раньше этого не замечала?

  - Похоже, приходите в себя, - довольно пригладил кулаком усы таможенник. - Очень и очень этому рад. Но главное, гоните от себя дурные мысли, - Зарай постучал пальцем по своему седеющему виску. - Вы знаете, о чем я.

  Таможенник подмигнул девушке, которая только и смогла, что протянуть дрожащее 'да' в ответ. Бодро обогнав ее на лестничном марше, - и не гляди, что упитанная комплекция, - он почти скрылся из виду, когда Тиса все же бросила вдогонку:

  - Зарай Климыч, зачем вы приставили солдата за мной следить?

  Таможенник обернулся:

  - Ну что вы? Что за мрачные мысли, Тиса Лазаровна? - пожурил он девушку взглядом. - Не следить, девочка, а оберегать! Видит Бог, я за вас беспокоюсь.

  - За меня нечего беспокоиться, - произнесла Войнова не так твердо, как хотелось бы.

  - А я думаю иначе. И ваш батюшка со мной бы согласился, будь он жив. Упокой, Единый, его благородную душу.

  Наверно что-то отразилось в ее взгляде, Климыч запнулся.

  - Ну да пойду. Дела, дела... Никуда от них не деться, - заохал таможенник и ретировался восвояси.

  'Еще отца смеет упоминать, мерзавец', - сцепила зубы Тиса, оказавшись перед своей комнатой. Не смотря, что в руках полный поднос, она пинком растворила дверь. И агрессин на этот раз был не при чем.

  Встреча на лестнице несколько притушила ее аппетит, но девушка с упорством заставила себя есть. В конце концов, Рич отвлек ее разговором, и она несколько расслабилась. Девушка и мальчик продолжали ужинать вместе.

  - Ты говорил, что... Трихон... лечил тебя, - вспомнила Тиса. - И что серебро что-то нарушило в твоей ноге.

  - Угу, - кивнул юный оборотень, уплетая жареную картошку с отварной куриной грудкой. - Наверно, стрела была шеребряная, - промычал мальчишка с набитым ртом. - Я ее вытащил и выбросил. Было больно.

  Рич сморщил нос.

  - Что еще за стрела? - Тиса отложила на тарелку надкушенный пирожок с капустой. Но, похоже, она уже знала ответ на свой вопрос. - Ты тот медвежонок, - догадалась девушка. - Что загнали наши охотники позапрошлой зимой?

  - Я думал, что они убьют меня, - признался ребенок. - Зря я тогда бегал из табора. Но мне уже так надоело счищать этот снег с кибиток! Он же все равно снова падал! И так хотелось согреться, - мальчишка вытер губы тыльной стороной ладони. - Они гнались за мной долго.

  - Рич, - покачала с сожалением головой Тиса. - Мне жаль.

  - Да ладно, Тиса Лазаровна. Я же вылечился, - Рич счастливо улыбнулся. - Бабка Магда не обманула. Трихон сказал, что надо дождаться полнолуния, иначе колдовство не подействует. Он вот так положил руки на коленку и очень-очень быстро говорил. Я ничегошеньки не понял. А потом я заснул и все пропустил, - с досадой закончил мальчишка. - Трихон сказал, что я спал три дня. Он такой сильнющий вэйн! Я уверен, что он скоро всех побьет и сбежит. Правда же, Тиса Лазаровна?

  - Конечно, - девушка опустила глаза в свою тарелку. - Пожалуй, хватит на сегодня разговоров. Пора собираться ко сну.

  Хоть Рич и возражал, но Тиса стащила перину со своей кровати на пол. Вместо нее девушка постелила на дощатый кроватный щит шерстяное одеяло. Да. Не мягко. Но удобство - это последнее о чем она сейчас думала. Войнова сняла платье и осталась в длинной нижней сорочке. Закатав рукава по локти, она умылась, затем к умывальнику подступился Рич.

  - Как пахнет! - восхитился мальчишка запахом мыла. - Ромашка, шалфей и мелисса? - спросил он.

  - Ты, оказывается, знаток трав, - вздернула брови Тиса.

  - Я снова чувствую запахи, как раньше, - довольно хмыкнул оборотень-малолетка.

  - Рич, я должна предупредить тебя, - сказала Тиса, перед тем как забраться в кровать. - Если ночью я буду кричать или вести себя, м-м, странно, ты не пугайся. Хорошо?

  - Хорошо, - пообещал мальчишка, устроившись на перине. - Это из-за видений, да?

  - Да.

  - А вы не пугайтесь, если увидите в комнате медведя, - зевнул ребенок.

  Тиса невольно покачала головой, скосив глаза на свернувшуюся калачиком фигурку. Рич - оборотень, надо же, кто бы мог подумать. Затушив свечу, девушка вытянулась на жесткой кровати. Потолочная чернота нависла над ней. Очень скоро Тиса перестала ее замечать. Мягкое выражение лица, с которым девушка обычно разговаривала с ребенком, испарилось, уступив место серьезному и хмурому. Тяжелые мысли затянули в свой водоворот, которому, казалось, нет конца.

  ***

  Она знала, куда идет. 'Трихон...Хон... Он...', - угасало эхо. Белесая кисея продолжала плести свои сети. И Тиса рвала их, пробираясь вперед. Впереди разливалось чернильное пятно. И Тиса удвоила усилия. Мрак протянул к ней свои щупальца и поглотил.

  Вначале ей показалось, что она еще в дороге. Ведь кромешная тьма не собиралась преображаться во что-то осмысленно видимое. Но боль говорила об обратном. Тиса уловила еле слышное дыхание, поднимающее ее грудь.

  Сколько она ждала, слушая звуки подземелья, чувствуя его затхлый запах, и ощущая боль в закостеневшем теле - сложно сказать. И когда вдалеке послышались шорохи, Тиса ощутила, как содрогнулось, затем напряглось ее тело. Она оторвала спину от сырой стены. Две фигуры возникли перед глазами. Внутренности скрутило от едкого дыма, и глаза ослепил мучительно яркий свет.

  - Раскрой ему рот, Крохов. Убери эту чертову тряпку.

  Челюсть сжала чья-то рука. Тиса почувствовала, как сцепились намертво ее зубы.

  - Чего ты возишься? Тьфу! - девушка признала голос начальника таможни.

  Натиск двоих оказался непреодолимым. Нет! - мысленно простонала Тиса. В горле заклокотала жидкость омерзительного вкуса. Мучители добились того, чтобы пленник сделал несколько глотков, и лишь потом снова впихнули в его рот кляп.

  - Что, колдун? Силенки уже не те, брыкаться-то? Хе-хе. Вот и ладушки, - довольно потер руки Климыч. - Пошли, Крохов, эта штука еще не скоро подействует.

  Лязгнуло железо замка. Свет стал удаляться

  - Зачем столько гасителей? - услышала Тиса недоумение в голосе Витера. - По уставу разрешается использовать лишь одну пару.

  - Молод ты еще, Крохов. В уставе много недочетов. Вот помнишь, когда в Ижеске мы...

  Голоса потерялись в подземных переходах, оставляя место тишине. Какое-то время Тиса прислушивалась к ощущениям в теле. Но ничего необычного, кроме тошноты, поднимающейся от живота к горлу, не заметила. Неожиданно, свет стал возвращаться. Климыч на этот раз оказался один, что показалось Тисе дурным признаком. И не зря.

  Подойдя, таможенник грубо вырвал тряпку изо рта пленника. Снова свет факела заставил зажмуриться.

  - Пяти минут достаточно. Уверен, правда уже рвется сорваться с твоего языка, вэйн, - усмехнулся Зарай. - Слышал, что после этой настойки держать слова в себе - вредно для здоровья. Что ж, я не стану долго тебя мучить и облегчу задачу. Задам пару наводящих вопросов.

  Таможенник улыбнулся в усы-гармошку. Хоть слова и звучали непринужденно, но Тиса угадала в них скрытую тревогу.

  - Кому ты служишь? - требовательно вопросил Климыч. - Что они уже нарыли? Какие имена им известны? Ну, мне долго ждать? Говори правду!

  Тиса открыла рот. И через миг ее вывернуло под ноги таможеннику.

  - Вот, зараза! - воскликнул таможенник, отпрянув.

  - Дурак, - услышала девушка сиплый мужской голос из своего горла. - Такая правда тебя устроит?

  Пленный сплюнул и поднял медленно голову.

  - Чтобы это услышать можно было не утруждаться так, и не поить меня дрянным пойлом, - Тиса ощутила, как ее непослушные губы скривились.

  - Но ведь настойка... должна была... - растерялся на миг таможенник.

  - Ты лучше меня знаешь, что такое порченый товар, Зарай, - просипело ее горло. Челюсть задвигалась в желании размять скованные мышцы лица. Жаль этого нельзя сделать с руками и ногами. - Прошу, утоли и ты мое любопытство? - попросила она. - Зачем ты в это ввязался, начальник? Ты же не вэйн? Зачем это тебе? - на сей раз голос, слетающий с ее губ, показался Тисе вполне дружелюбным, словно пленник интересовался здоровьем.

  Климыч открыл рот, потом покачал головой.

  - Э-нет, - сощурил глаза таможенник. - Не думай, что я поведусь на твои россказни, вэйн, - он поднял с пола тряпку, служившую ранее кляпом, и шагнул к пленнику.

  - Неужели, боишься? - разочарованно произнесла Тиса, не сводя глаз с таможенника. - Боишься загашенного, обездвиженного вэйна? - каждое слово в вопросе было произнесено со значительной паузой.

  Таможенник застыл с тряпкой в руках.

  - У тебя все было для жизни, Зарай, - продолжила Тиса. - Доходная должность, уважение горожан. Но ты поставил благополучие на карту. Ради чего, Зарай? Что они тебе пообещали? Просто хочу знать. Ответь. А потом можешь снова затыкать мне рот.

  Ноздри таможенника расширились, он с силой сжал тряпку в кулаке. И через миг его прорвало.

  - Доходная должность, говоришь!? - зашипел Зарай. - Доходная?! Была когда-то. Пока Вэйновий не сунул свой грязный нос в имперскую стражу и не устроил эту драконову реорганизацию! Вот спасибо за такое благополучие! Всю жизнь мечтал о нем! Поклон вам в пояс! Расформировать мое военное подразделение и повесить на таможню внешний контроль? Поставить соглядатаев за спину? К демонам такую должность! Пусть Вэйновий подавится ею. А у меня будет более теплое местечко!

  - Так вот что они обещали тебе, - прохрипела Тиса. - Как банально. Из-за этого ты убил восьмерых?

  - Всего лишь восьмерых ты хотел сказать? - глаза таможенника безумно блеснули в свете факела. - Да за то, что я очистил лес от дахмарских головорезов меня Увег еще благодарить обязан! Остальные сами виноваты. Идиоты! Шишкарь сидел бы в своей хижине, нет поперся. Хозяин леса, ядрена мать! А Федька, дурак, в сыщика решил поиграть. Кубач, - покачал головой Зарай. - Просто подвернулся неудачно. Как видишь, я старался действовать чисто. Вот, с девчонкой как-то нехорошо получится, но здесь я тоже не совсем буду виноват.

  Тиса почувствовала, как содрогнулось тело пленника, а мышцы напряглись до боли.

  - Ох, вот это взгляд! Гляжу, у нашего колдуна есть слабость? Неужели капитанская дочка тебе еще нравится? Ты не забыл, что это она выдала тебя нам с потрохами? Но я тебя понимаю. Девчонка, м-м, что цветок полевой, - Зарай нервно закусил губы. - И я ей обязан. Не было бы у капитана дочери, то заставить Лазара самому снять с себя оберег было бы тяжело. А так, чего проще....

  - Заставить отца волноваться за дочь, - кивнул пленник. - Это ты подбросил стреломет двоим на горке, так?

  - Болваны. Надеяться на них не стоило. К сожалению, Лазар так и не узнал об этом. Пришлось действовать иначе.

  - Она ничего не знает об обереге, Зарай. Отпусти ее! Она не представляет никому угрозы. Ей и в голову не придет вернуть тотум.

  - Я уже ничего не могу поделать, - с искренним сожалением в голосе произнес таможенник. - Я хотел умолчать о ней, но они прознали. И теперь уже поздно. Если я этого не сделаю, они все равно убьют ее. Черт! Ненавижу себя за это! Но как видишь, у меня нет выхода.

  Пленник дернулся, но оковы ног удержали его на месте.

  - Не делай этого! - прошептали онемевшие губы. -Ты же сам не желаешь брать грех на душу. Я же вижу.

  - А может, мне сделать лучше? - сощурил глаза Климыч. - Ты мне скажешь все имена, а взамен я оставлю девчонку в живых? - на миг таможенник задумался над идеей. - Хотя, нет. Если я не уберу девчонку, контракт будет не выполнен, что мне тогда до ваших имен? Меньше буду знать, как говорится. Им надо, пусть сами возятся. А мне уже начинает надоедать вся эта канитель, - таможенник раздраженно взмахнул факелом. - Я сделаю, что обещал - отдам оберег, уберу владельцев. И на этом моя миссия завершится. Останется лишь пожать плоды.

  - Ты не тронешь ее! - услышала Тиса хриплое рычание из своего рта. - Если только... я клянусь, я уничтожу тебя.

  Последние слова были произнесены ровным бесстрастным голосом. Но от этого видимого спокойствия веяло могильным холодом.

  - О, угрозы, господин вэйн, в вашем-то положеньице? - не сразу ответил таможенник. Зарай попытался улыбнуться, но получилось фальшиво. - Хе-хе. Уже не боюсь. Ты был прав. Трепа загашенного, обездвиженного вэйна бояться нечего. Помолись своей Вэе, колдун. Скоро ты с ней встретишься!

  - Наивный глупец, - усмехнулся пленник. - Ты на самом деле веришь в то, что они оставят тебя в живых? - изо рта вырвался сухой смех, который перешел в сдавленный кашель. - Ты примерил тотум. Я прав? А, значит, и тебе не жить.

  - Нет! - факел в руке таможенника дрогнул. - Мне сотрут память об обереге и отправят в теплое местечко в Крассбурге.

  - О, - Тиса покачала головой. - Да они основательно покопались в твоих мозгах. Давно ты слышал в голове собственные мысли? С тобой же играют как с балаганным петрушкой.

  - Ты лжешь! - таможенник с размаху ударил пленного в лицо.

  От боли в глазах появились черные круги.

  - У тебя еще есть выбор, Зарай! Слышишь? - прохрипел пленник.- Есть.

  Лицо начальника таможни исказила злость. Запрокинув пленнику голову назад, Климыч грубо всунул ему в рот кляп:

  - Замолчи! - шипел он. - Замолчи, проклятый колдун! Уже слишком поздно. Карты выданы, осталось доиграть партию. И знаешь что? Я думаю, у меня не самая плохая масть. Хе-хе. А вот кому не повезет, так это тебе и твоей девчонке. Она обречена. Я убью ее сразу, как отправлю тебя на тот свет. Одно могу обещать. Мучить не стану. Все будет сделано быстро.

  Тиса ощутила, как болит от напряжения каждый мускул в теле, а в груди не хватает места воздуху. Неожиданно ее голова дернулась и боднула со всей силы лоб мучителя так, что тот отлетел к прутьям клетки. Факел выпал из его рук и стал меркнуть. Тело пленника на какое-то время словно взбунтовалось, пытаясь тщетно разорвать путы. Таможенник у прутьев не сразу поднялся, держась за разбитый лоб:

  - Дурная выходка, вэйн. Ай-яй. И это после того, как мы так душевно поговорили, - мрачно сказал он, пошатываясь. Начальник таможни нагнулся и подобрал светоч, не пытаясь снова приблизится к узнику. - К сожалению, она ничего не изменит. И чтобы тебе совсем спокойно спалось, так и быть, скажу. Все твои вэйновские телеграммы о подмоге перехвачены. Вот жалость-то! Но не переживай, колдун. Сообщники приедут вовремя. Как раз, чтобы успеть на твои... хе-хе... похороны. А теперь, спокойной ночи.

  Таможенник ушел. Темнота накрыла непроглядным колпаком. Последнее, что Тиса услышала, это протяжный стон, блуждающий в застенках, рожденный собственным бессилием.

Глава 33 - Бег под дождем

  /Обжигающий след/

  - Тиса Лазаровна, проснитесь!

  Войнова очнулась от того, что Рич тряс ее руку. И очень вовремя. Иначе вскоре можно было попрощаться с полезной частью тела.

  - Что случилось? - Тиса резко приподнялась на локтях.

  - Со мной ничего. Я думал, вы умерли, - прошептал мальчишка. В темноте ночи различались лишь контуры его фигуры на фоне окна. - Вы стонали, а потом, бац, замолчали. Лежите, будто мертвая, лицо белое, честное слово.

  - Фу, Рич, - не удержалась Тиса. - Перепугал. Я же говорила, не обращай внимания, если что.

  - Так я не обращал. А потом услышал, что дыхание ваше пропадает.

  - Все со мной в порядке. Ложись, спи, давай.

  Ребенок сполз на перину, лежащую у подножия кровати.

  - Этот охранник еще там? - повернулась на бок девушка.

  - Стоит. Тока уже другой дядька...

  Заснуть больше не удалось. Тиса лежала, глядя в постепенно светлеющие занавеси и слушая дыхание ребенка. Головоломка почти сложилась, и она теперь знала наверняка, кому и из-за чего обязана тяжелыми событиями последних дней. Девушка смяла руками одеяло. Затем, осторожно оттянула ворот рубахи и оголила свое плечо. Даже при ночном освещении ясно - наколка исчезла! Зарай успел забрать оберег. Но когда? Это оставалось загадкой.

  - Единый, что мне делать? - Тиса оправила ворот сорочки и откинулась на подушку. - Святая Пятерка, помоги.

  Молитва удивительным образом возымела действие. Когда в оконном проеме забрезжил рассвет, Тиса знала, что ей делать. И это конечно не понравилось Фомичу.

  - Безумная, своевольная девчонка! - причитал старик, кружа по комнате, как птаха у разоренного гнезда. - Чего задумала! Ты даже не поняла, когда этот изверг с тебя оберег снял. И ты еще собираешься с огнем играть?!

  Тиса приготовилась снова стать чиванским ослом и отстаивать свое мнение, но разговор прервался топотом разу нескольких пар солдатских сапог за дверью. И дом огласили трубные мужские возгласы.

  - Что-то случилось, - Тиса метнулась к двери раньше, чем ее успел перехватить Агап.

  - Куда ты?! - шикнул старик.

  Войнова сдвинула засов и распахнула дверь. С кряхтением лекарь поторопился следом за девушкой.

  По лестнице поднималась толпа военных. Многие, по всей видимости, из военного таможенного подразделения. Тиса заметила Витера и Гора. На капитанскую дочь же никто не обратил и толики внимания, разве что 'дубинушка', стерегущая у двери. Военные говорили хором, перебивая друг друга, время от времени приправляя речь бранным словцом.

  - Изнань на базарной площади! Это уже дракон знает что!

  - Вы слышали? Огненный демон!

  - Слава Небеллу, этот мужик лишь обжегся!

  - Но мы же взяли колдуна. Почему эта тварь разгуливает по городу, как в собственном огороде?

  - Эта вэйновская мразь продолжает насылать ее на людей, - мрачно произнес Витер. - Климыч был прав. Он командует своей зверюшкой издалека. И теперь будет мстить всему городу.

  - Но он же в гасителях? Разве они не должны, ну как это... - Гор развел в стороны ручищи.

  - Климыч сказал, у наручников слабое действие, - бросил Витер.

  - Сумасшедший колдун! Безумец!

  - Надо убить эту заразу!

  - Ты смеешься? Только вэйны могут справиться с изнанем.

  - А кто сказал, что я об изнане? Думаю, надо собирать совет и решать этот вопрос. Вы слышали о суде Семерых? - последнее слово оказалось за Витером.

  Военные поднялись в библиотеку и лестничный марш опустел. Тиса обернулась на Агапа. Должно быть, в ее глазах отразилось нечто, что заставило старика утащить девушку под локоть в комнату - прочь от следящего взгляда сторожа.

  - Они убьют его, - Тиса почувствовала, как горло перехватывает спазм тошноты.

  - Дочка, я слыхал, но... - старик запнулся.

  - Климыч это специально подстраивает, - девушка сжала кулаки. - Он наплел Витеру, что гасители - слабые безделушки. Но это ложь, дед Агап! В видении Зарай сказал, что они съедают колдуна заживо за неделю. А теперь он натравливает свою кошку на людей, чтобы все подумали, что вэйн сумасшедший.

  Тиса подняла тяжелый взгляд на лекаря:

  - Климыч добьется приговора. Его речь о залпе стрелометов - ясно теперь, что он имел в виду... - девушка скривила губы. - Я остаюсь, дед Агап. Это решено.

  - Тиса, подумай еще хорошенько, - в волнении старик затеребил бороду. И вскоре, преодолев смущение, решился прибегнуть к последнему доводу. - Я ж не слепой, дочка, понимаю. Ты, в последнее время, хм... была дружна с этим Трихоном. И теперича уверилась, что должна вытащить друга из беды, потому что ты добрая девочка. А он? Только прости мне мои крамольные слова. Ты уверена, что он стоит того, чтобы рисковать жизнью? Ведь парень дурачил всех, а сам кто таков, какого поля ягода - один дракон знает.

  Старик продолжал свои выводы. Его слова всколыхнули то, о чем Тиса избегала думать. Сердце тоскливо защемило. Нет, она не будет сомневаться. Только не сейчас. Если она уверится, что ее чувства к нему - всего лишь связка приворотного наклада, то опустит руки и не сможет помочь.

  - Но в одном я сним согласен, - продолжал Агап. - Ты должна уехать. Вэйн не просил тебя его спасать, у него есть для этого соратники.

  - Они не придут на помощь, Климыч перехватил послания, - покачала головой девушка.

  - Как так не придут?! - воскликнул Рич, который до сего момента не вмешивался в разговор взрослых. - А как же Трихон? Его теперь убьют?

  Старик и девушка посмотрели на мальчишку.

  - Нет. Мы этого не допустим, - Тиса погладила мальчика по волосам и снова взглянула на лекаря:

  - Мое решение не изменится, дед Агап. И не только потому, что он был моим другом. Я обязана вэйну за спасение отца. Слава Единому за великую милость. А потом, это я выдала Трихона солдатам, пусть под влиянием агрессина, но все же. Если я стану причиной смерти невиновного, трусливо сбегу, то это пятно никогда не смоется с моей души. Я постараюсь вытащить его из темницы.

  - Но как ты это сделаешь? - воскликнул старик. - Это же глупость. Ты не сможешь ему ничем помочь, только себя сгубишь!

  - Если достать ключ от оружейной, затем выпить пилюлю, то можно спуститься в подпол.

  Девушка продолжила говорить. Ее идеи, которые еще ночью казались ей не более внятными, чем размытые пятна, неожиданно прояснились. Старик хмурился, вперив в помощницу взгляд из-под седых бровей.

  - Здорово! - первым отозвался Рич. - Мы же спасем Трихона, правда, дед Агап?

  У молодого оборотня засветились глаза от восторга ввязаться в предложенную авантюру. На лекаря ее слова возымели противоположное действие.

  - Это огромный риск, - покачал головой старик. - Я продолжаю считать, что это несусветная глупость! Ты понимаешь, что это опасно?

  - У нас получится, - произнесла Тиса. - Если мы все сделаем правильно. Вот только боюсь, что Трихон...- девушка на миг запнулась. Она должна прекратить лгать самой себе.

  - Кстати, я не говорила. Его настоящее имя - Демьян, - слово колючим сухарем продрало ее горло. Произнести его - означало признать, что шкалуша никогда не сущестовало, а был вэйн, который им представлялся. - Боюсь, Вэйн будет обессилен из-за гасителей. Я подумала. Что, если его напоить силучем?

  От ее слов лицо старика вытянулось и будто побледнело.

  - Дед Агап? Тебе плохо? - забеспокоилась девушка.

  Агап не любил, когда силуч уходил на сторону без острой надобности. Но чтобы старику дурно стало, такого не случалось.

  - Нет, - покачал головой лекарь, присаживаясь на край Тисиной кровати. - Все хорошо... Сейчас...

  - Рич, налей из умывальника воды, - велела Тиса. - Вон, стакан.

  Волнения последних дней все же вышли боком Агапу. Войнова вынула из тумбы пузырек с настойкой пустырника и валерьяны, который с недавних пор пребывал на ее полке. Чтобы провалиться этому Зараю и всем тем, кто это с ними сделает, - зло подумала Тиса, наблюдая, как старик глотает лекарство. И пусть она покажется безрассудной. Но черта с два еще позволит Зараю и дальше творить то, что ему вздумается.

  Тиса предложила старику прилечь на ее кровать, но тот упрямился. Пятнадцать минут лекарь сидел недвижимо, держась за спинку кровати. Затем прошептал:

  - Силуч нужно будет выпарить. Концентрат, оно лучше.

  ***

  Грязь пристает к колошам, тяжелыми ошметками отрывается от подошв при беге. Вымокший подол юбки липнет к ногам и вызывает острое желание оторвать его ко всем демонам и выбросить в ближайшую лужу. Холодные капли стекают по губам, свисают с подбородка. Норовят скатиться по шее за пазуху.

  Затяжной ливень за полдня превратил улицы Увега в склизкие мутные потоки. Еще несколько месяцев назад Тиса и помыслить не могла, что будет вот так нестись через весь город по непролазной грязи. Да еще для чего!? Умолять одного вэйна помочь спасти другого вэйна. Похоже, кто-то над ней хорошо посмеялся там наверху. Тиса подняла взгляд на неприветливые небеса и получила каплей в глаз. Ну, точно.

  Чтобы выйти из части пришлось потратить одну из пилюль, иначе 'конвоир-пиявка' от нее бы не отцепился. Она покинула свою комнату вместе с Агапом. А Рич изнутри закрыл комнату на засов, сам спустился из окна. Так что хватиться ее не должны в ближайшее время. Из-за так называемого военного положения в части и городе, которое официально в обед огласил Зарай, Агапу не разрешили взять коляску, ни даже просто лошади. Бег под дождем - это все, что ей оставалось.

  К сожалению, их первоначальный план рухнул под гнетом факта - ключи от входа в оружейную, из которой можно было спуститься в подпол старого корпуса, находились у Зарая. Таможенник предусмотрительно носил их под нательной рубахой. Тут даже пилюли бессильны. Они хоть и отводят глаза, но не способны сделать так, чтобы твоих прикосновений не чувствовали люди. Чтобы забрать ключи, Агап хотел подмешать снотворного в еду Зарая. Но задумка тоже провалилась. Как им стало известно, Климыч не ел в части, а ездил к тетке, что жила на Заречной.

  Поэтому единственный шанс спасти колдуна мог представиться лишь завтра, когда его выведут из темницы на суд Семерых - суд разрешенный в Империи лишь в чрезвычайных ситуациях и только в военном положении. От одной мысли о нем у Тисы обрывалось сердце и холодели пальцы рук и ног. Боже, умоляю, хоть бы Зарай не собрал всех голосов! Хоть бы не собрал.

  На дороге показалась телега с дровами. Задумавшись, Войнова забыла, что невидима. И когда телега поравнялась, девушка еле успела отпрыгнуть в сторону. Естественно, - в лужу. Калош моментально нахлебался дорожной жижи.

  У дома градоначальника Тиса остановилась, чтобы перевести дыхание. Дождь, наконец, весь излился и замолк. Как жаль, что время ее 'невидимости' истекло. То, что она сейчас собой представляла - жалкое зрелище, а именно вымокшее существо с невообразимо грязной обувью и подолом. Но за неимением другого, довольствуемся тем, что имеем. Тиса поспешила по мощеной дорожке к особняку. Уже на подходе работник принял ее за попрошайку и хотел гнать со двора. Но потом узнал и пропустил.

  На колокольчик выглянула дородная служанка в красном платке и шерстяной безрукавке. Тиса с досадой узнала в ней Шуру, ту служанку, что некогда следила за Филиппом в сквере. Женщина оглядела пришедшую с ног до головы и поджала нижнюю губу.

  - Добрый день, - поздоровалась Тиса. - Передайте Антонине Сергеевне, что Войнова Тиса Лазаровна желает с ней поговорить.

  - Хозяйка почует. Велела не беспокоить.

  - Тогда, быть может, Лаврентий Петрович не спит?

  - Градоначальник выехал давеча. Когда будет, не отчитывался, - Шура уткнула кулаки в бока.

  Тиса подавила в себе желание съязвить.

  - А Филипп Дронович, он дома? Мне нужно переговорить с ним по очень срочному делу. Пожалуйста! Это важно!

  Служанка цыкнула:

  - Даже если дома, то вам с ним говорить не о чем.

  - Откуда вам знать? - Тиса почувствовала, как теряет терпение. - Вы, кажется, здесь служите? Так выполните свою прямую обязанность, доложите о посетителе.

  - И не подумаю, - ухмыльнулась нахалка. - Идите отсюда, милочка. Вам здесь не рады. А-яй-яй. И не стыдно вам девицам так на мужика-то вешаться? А?

  От возмущения у Тисы на миг отнялся язык. Этого хватило, чтобы служанка юркнула за дверь и заперлась изнутри.

  Вот противная тетка. Войнова задрала голову и заметила, как закачались плюшевые шторы в окне второго этажа. Рука стиснула в кармане пузырек. Использовать вторую пилюлю ужасно не хотелось. Тиса вернулась к воротам. Поглядев через стекло на сиреневые капсулы, девушка вздохнула и спрятала пузырек обратно в карман.

  Какое-то время она двигалась по-над забором с внутренней стороны владений градоначальника, затем углубилась внутрь обширного сада. Стараясь держаться за стволами деревьев, Тиса вскоре вышла к особняку. Где-то здесь в правом крыле должен был быть черный ход. Девушка заметила на первом этаже приоткрытое окно. Шальную мысль, забраться через него в дом, Тиса отогнала. Но из окна донеслись знакомые голоса, которые заставили ее задержаться.

  - Эта девчонка совсем стыд потеряла! Подумать только, заявиться сюда и спрашивать Филиппа!

  - Я все же думаю, что мне стоило ее принять,- расстроенный голос Тонечки. - Ордосия Карповна, вдруг у девочки что-то случилось?

  - Вам придется выбрать, дорогая, - прокаркала Ордосия. - Принимая у себя эту грубиянку, вы тем самым нанесете оскорбление мне и моему сыну. Но мы можем съехать, если нам здесь не рады, - голос женщины истерично дрогнул.

  - Что вы! Что вы! Ордосия Карповна! Даже не говорите такого! Мы с Лаврушей никуда вас не отпустим! Я просто пожалела девочку. Она потеряла отца и...

  - Девица сама виновата, - оборвала Куликова хозяйку дома. - Якшалась с этим безумным отступником! А как говорится, коль пьешь с ворами, не удивляйся, что на утро без кошелька останешься.

  Тиса сжала губы. Слова задевали ее, но не настолько, чтобы забыть, что она здесь делает. Стараясь не выдать своего присутствия, девушка нырнула под окно. Затем осторожно заглянула в одну из гостевых комнат Тонечки. Две женщины сидели на диване. Был ли Филипп в комнате? Пока не понятно.

  - Конечно, сударыня, вы бесспорно правы, - пролепетала Тонечка. - Но девочка еще молода, ей не ведома ваша мудрость.

  - Хорошо, что вы это понимаете, милая, - кивнула Ордосия. - Но хватит об этой оборванке. Из-за нее у меня разболелась голова! Ах! - женщина манерно взялась за виски. - Вот здесь будто дятлы клюют.

  Тонечка подскочила с дивана и, шурша пышными юбками, исчезла в глуби комнаты. Затем появилась с ложечкой в руке и маленькой фарфоровой чашечкой.

  - Вот, выпейте, Ордосия Карповна.

  Квартирантка Тонечки глотнула снадобье и тут же скривилась. Отмахнулась.

  - Фу! Какая гадость эта настойка от мигрени! Никогда к ней не привыкну, как и, простите, к этому городу! Он сведет меня с ума! Скорее бы уже прошел этот суд! Тогда бы мы смогли вернуться в Крассбург.

  - Но пока вам лучше оставаться у нас. После нападения на базаре, выходить из дома опасно, - Тонечка отставила чашку на резной столик.

  - Ну, почему Филипп отказывается подписаться под этой бумагой? - заныла Ордосия. - А вдруг этот начальник не наберет семи голосов? Боже, я знаю, что тогда будет! Изнань сожжет нас всех до косточек!

  Войнова отпрянула от окна, когда увидела Филиппа, входящего в комнату.

  - Вижу, тема не изменилась, - услышала Тиса голос вэйна. - Вы меня звали, ма?

  Снова заглянув, девушка увидела, как погодник нагнул голову и поцеловал руку матери.

  - Неблагодарный! - упрекнула его Ордосия.

  - Чем я провинился на этот раз? - вздернул брови Филипп. Вэйн смотрелся необычно в тяжелом бархатном халате до пят с атласными отворотами.

  - Ты сам знаешь, - Ордосия обиженно выпятила нижнюю губу.

  - Не имею и малейшего понятия.

  - Почему ты не хочешь подписать бумаги, Филипп? Этого дикаря-отступника нужно судить, пока он не сжег полгорода! Ты должен их подписать!

  - И сделаться таким же убийцей, как и подсудимый? Уволь, матушка. Я этого делать не буду. Пусть кто-то другой пачкает руки в крови, без меня.

  - Вы видите, милочка? Видите? - обратилась Ордосия к Тонечке. - Как с ним можно говорить? Единый! Он точно хочет моей смерти!

  При этих словах Ордосия схватилась за сердце, а погодник возвел глаза к потолку.

  - Ну, что вы! - постаралась успокоить квартирантку хозяйка. - Филипп Дронович и в мыслях такого не держит.

  - Если вопросы ко мне исчерпаны, я, пожалуй, пойду к себе, - вэйн шагнул к порогу.

  Под упреки матери погодник покинул залу.

  Тиса покинула место наблюдения. Теперь она знала, где искать вэйна. Когда на садовой дорожке показалась стройная мужская фигура, завернутая в узкий длинный плащ модного кроя, Войнова шмыгнула за куст садового жасмина. Синий чуб колдуна в свете пасмурного дня уже не казался таким ярким, как при свете солнца. Вэйн свернул в противоположную от нее сторону и довольно бодро зашагал вглубь сада. Тиса поспешила следом. Как удачно. Теперь ей не придется штурмовать особняк градоначальника. Погодник пару раз сменял одну гравийную тропинку на другую и через минуту оказался у широкой беседки с плетнем вместо перил. Здесь девушка и догнала колдуна.

  - Филипп Дронович!

  Вэйн обернулся, и красивое лицо вытянулось. Тиса поспешно стянула с головы капюшон.

  - Тиса Лазаровна? Это вы?

  Девушка кивнула. Колдун бросил взгляд на пустую тропинку за ее спиной:

  - Что вы здесь делаете?

  - Филипп Дронович, мне нужно с вами поговорить, - горячо прошептала Тиса. - Это очень важно!

  Погодник растерянно оглянулся на беседку.

  - Эм-м... Надо сказать, для меня большая неожиданность видеть вас здесь, - промямлил колдун. - Не сказать, что это неприятно.... - колдун запнулся. - Да что я говорю? Мне очень приятно вас видеть, Тиса Лазаровна, - заметив нетерпение на лице девушки, вэйн добавил. - Ох, да, прошу меня простить. Я весь во внимании.

  Колдун коротко поклонился.

  - Я не займу у вас много времени, - пообещала Тиса. - Прошу, лишь выслушать меня. Мне очень нужна ваша помощь! Это вопрос жизни и смерти одного человека.

  По мере того, как Тиса говорила, лицо Филиппа менялось под силой эмоций. Но удивление, пожалуй, преобладало над всеми. Когда же она, наконец, дошла до просьбы, погодник округлил небесного цвета глаза и испуганно захлопал по-девичьи длинными ресницами.

  - Вы хотите, чтобы я присутствовал на суде?

  - Да, мне очень нужно, чтобы там на время образовался непроглядный туман. Это же по вашей части, я знаю. Вы в этом великий мастер! На площади большое количество пожарных бочек с водой и лужи...

  - Нет-нет, - выставил ладони колдун. - Я не могу этого сделать, Тиса Лазаровна! Вы не знаете, о чем просите. Это плохо, очень плохо! Если хозяин вызовет изнаня. Святая Вэя! Да он сотню человек за пару минут иссушит. Это опасно, вам лучше не ходить на суд! А еще лучше бегите оттуда!

  Тиса подождала, пока вэйн не выдохнется с советами, и продолжила.

  - Я никуда не побегу, - спокойно произнесла Войнова. - И я не прошу вас выходить на площадь. Из окна чердака она видна как на ладони. Вы же можете удаленно поколдовать с водой? Никто не догадается, суд назначен на семь утра. Все подумают, что это утренний туман.

  - Тиса Лазаровна, то, что вы затеяли, это безумство! Вы сошли с ума!

  - О, это мое обычное состояние в последние дни, - мрачно улыбнулась девушка. - Не трудитесь. Переубедить вы меня не сможете. Лучше помогите, я вас очень прошу. Нет. Я вас умоляю, - Тиса сложила ладони вместе.

  Вэйн все еще отрицательно качал головой, раздумывая. И тогда Тиса Войнова на последний аргумент. Она коснулась ремешка часов на своем запястье:

  - У меня нечем отплатить вам. Разве что эти часы. Возьмите их, но помогите... ему.

  Девушка хотела расстегнуть ремешок часов, как вдруг услышала тонкий девичий голосок.

  - Филипп! Ты что делаешь?! - к удивлению Тисы из-за плетня беседки поднялась Марика. Сердитым широким шагом, так что разволновались фалды широкой накидки, молоденькая девушка приблизилась к колдуну и фыркнула. - Почему ты не соглашаешься?!

  Под шляпкой в кружевах качнулись пружинки ее светлых локонов. Марика повернулась к Тисе:

  - Конечно, он тебе поможет, Тиса. Убери часы! Правда же, Филипп? Ты ей поможешь?

  Марика насупила нежные румяные щечки.

  - Но Мари, я не уверен... - протянул погодник, вскинув брови домиком.

  - А я в тебе уверена! И еще как, - девчонка посмотрела на вэйна с обожанием. - Ты же такой умный! И столько умеешь! У тебя все получится!

  На миг колдун и молодая девушка не сводили друг с друга взгляда. И Филипп сдался.

  - Ну, хорошо, я попробую, - с тяжелым вздохом произнес он.

  - Я тобой так горжусь! - подпрыгнула Марика. В следующий миг она повисла у погодника на шее. И поцелуй девичьих губ запечатлелся на мужской щеке как награда.

  За радостью, что колдун согласился помочь, Войнова даже не почувствовала удивления от столь неожиданного приватного открытия, как отношения этих двоих. Ее мысли теперь занимали следующие вопросы. Успеет ли Агап упарить силуч до нужного количества к утру? И приплыла ли Ила на зов Рича и сумела ли она достать колдовскую вещь со дна Вежи? Ответы ожидали ее в части.

  Но как бы не торопилась Тиса вернуться, она не смогла не зайти в храм. Горячая молитва Единому и святой Пятерке - как соломинка протянутая в трудную минуту, - давала сил душевных двигаться дальше.

Глава 34 - Суд семерых. начало

/Обжигающий след/

В ослепляющем мраке звенела боль. Обостренная тишиной, она вытягивала жилы и вгрызалась в кости, словно изголодавшийся пес. Вдох... Выдох... Сиплое дыхание с трудом отмеряет тишину. Воздух жжет пересохшую носоглотку, как раскаленный.

Свет разрезал тьму внезапно. Тиса плотней зажмурила глаза. Толчок в колени, еще один в живот. Приподняться с первого раза не удалось.

- Ух ты! Я вижу, гасители работают исправно, - голос долетал словно издалека. - Расклеился, колдун? Это ты зря. Этак окочуришься раньше срока. Потерпи до утра, голубчик. Я не хочу лишиться незабываемого зрелища.

Звук льющейся воды где-то рядом. Совсем близко. Горло раздирает жажда. Веки чугунные, разжимаются с трудом. Перед глазами радужные пятна.

- Прости, но кляп больше не выну. Слушать твои речи мне, знаешь ли, не с руки. Так что...

Вода льется на ее голову: волосы, лицо, и стекает за шиворот. Лишь слегка увлажняет тряпку, затыкающую рот.

- Это оказалось до обидного легко! Заполучить семь голосов. Хе-хе. Каждый в Увеге готов подписать приговорную. Все просто мечтают о твоей смерти, вэйн. Даже твоя девчонка попросилась посмотреть на казнь убийцы ее папочки. Вот уж не поймешь этих девиц. Сегодня им одно, завтра другое.

Тиса поняла, что дыхание на миг прекратилось, и зубы судорожно стиснули тряпку во рту.

- Советую молиться, вэйн. Последний путь впереди как-никак. И не серчай на меня больно. Я ведь не жаден до крови. Дело того требует. Сам виноват. Не заявись ты лисом в чужой курятник, остался бы жив.

Лязгнул ключ в замке. Посетитель покидал темницу.

- Ходят россказни, что души вэйнов после смерти поднимают в небо птицы. Хм. Всегда мечтал посмотреть на это.

Голос исчез, словно и не было. Пленник ослабленно осел на глиняный пол. Тьма снова наполнилась болью до краев души.

И лишь тяжелые 'вдох... выдох...' еле слышно падали в тишину, словно обратный отсчет прожитой жизни.

***

Случается так, что чувство реальности теряется, и ты словно камешек, запущенный с откоса, летишь вниз, не в силах остановиться. Чтобы ты не делал, от тебя мало что зависит. В этот момент сама судьба руководит тобой. Очень неприятные чувства поселяются в душе - этакий гнет предопределенности и собственного бессилия. Ты словно сторонний наблюдатель лишь отмечаешь вехи своего пути в пропасть. В этом случае, ты винишь злой рок.

Но порой случается и другая крайность. Когда, кажется, что судьба, словно в насмешку, на время уступает тебе свои права. И теперь только от тебя, от твоих действий, от правильности и быстроты твоих решений зависят несколько жизней. Тогда другие тревоги гложут тебя, и другой гнет лежит на душе - гнет ответственности. Если твои поступки приведут в пропасть, то винить останется лишь себя.

Днем раньше, Тисе казалось, что у нее первый случай. Но сегодня насмешница судьба сменила его на второй.

Близился час суда, и напряжение внутри Тисы росло. Сомнения прорастали сорняками в сердце, и не хватало никаких сил выполоть их оттуда. Она знала, что своей идеей подвергнет риску сразу нескольких людей. Имеет ли она право на это? Единый! Но в другом случае, каково будет отсиживаться в безопасности, зная, что в этот момент расстреливают из стрелометов безвинного?

Тиса спустилась с крыльца. Все сегодня вызывало в ней отвращение. Сырость раннего утра бьет в лицо гадкой моросью. Бурого оттенка небо гранитной плитой давит голову. Хоздвор, как никогда многолюдный и тесный, на этот раз показался ей полным предателей. Знакомые и чужие лица шептались, словно заговорщики. Улыбки злы, соболезнования фальшивы. Одно лишь хорошо, за всей суетой Ричу не сложно будет выскользнуть из ее комнаты и добраться до чердака. Дойдя до ряда колясок, Войнова обернулась, 'конвоир' не отставал. 'Что ж придется тебе погулять без меня'. Тиса поднырнула под коляску, пригнув голову. Вынырнула по другую сторону и припустила сквозь толпу. Как она и думала 'дубинушка' с его ростом просто был не в состоянии пролезть под коляской, не подняв на плечах повозку, а вместе с ней и лошадь. Замешкался. И как результат - потерял 'подконвойную'.

Поднимаясь по лестнице на чердак, Тиса задрала голову и увидела, как мелькнули у перил верхнего этажа смоляные кудри.

- Это Тиса Лазаровна, - через миг услышала она голосок. Молодец Рич, первым добрался.

На чердаке ее ожидали трое. Оборотень, лекарь и вэйн. Кампания, мало сказать, разношерстная. Слава Единому, ее опасения оказались напрасны - Филипп сдержал обещание и все же явился. Хотя для этого пришлось расстаться со второй пилюлей.

- Доброе утро, - погодник поклонился вошедшей. Сегодня он предпочел самые невзрачные одежды из своего гардероба - черный в серую полоску костюм и темно-серый широкий суконный плащ.

Тиса опустила взгляд на ореховый скип в руках колдуна. Странный красивый предмет, похожий на трость, с кожаной рукоятью посреди древка. Агапу удалось благополучно вынести колдовское оружие под стеганным зипуном из ее комнаты. Все эти волнения давались ему нелегко. Лицо старика подрезалось, и под глазами легли тени.

- Я сбежала от шпиона, - Тиса скинула с головы капюшон. - Но задерживаться чревато. Нельзя допустить, чтобы Зарай объявил мои поиски по всей части. Дед Агап, ты принес силуч?

Старик посмотрел на Рича.

- Он уже у меня, Тиса Лазаровна, - Рич вытащил из-за пазухи бутыль с жидкостью цвета запекшейся крови и показал девушке.

- Думаешь, столько достаточно? - Войнова закусила губу. - Он очень плох, дед Агап, я видела.

- Такой концентрат мертвого из могилы подымет, не сомневайся. Только действие не будет мгновенным. Силы будут возвращаться к нему постепенно.

- К сожалению, способность управлять вэей вернется к нему еще позже, - покачал головой Филипп. - Такое свойство гасителей.

- Такие чудовищные штуки могли придумать только вэйны, - Тиса хмуро посмотрела на Филиппа.

Колдун съежился под ее взглядом:

- Тиса Лазаровна, я не меньше вас возмущен подобной жестокостью! И смею сказать, я-то здесь совершенно ни при чем.

Войнова взяла себя в руки. Сейчас не время искать виноватых.

- Скажите, эта вещь будет работать? - Тиса кивнула на скип. - Она пролежала в воде несколько дней.

- Тиса Лазаровна, это не я подрал, честное слово, - вставил слово мальчишка, указав пальцем на ободранную кожу рукояти. - Русалка мне уже так отдала!

- Я знаю, Рич. Это не ты сделал... Так что скажете, Филипп?

- Уверен, скип цел, - ответил погодник. Он неловко переложил оружие из руки в руку. - В отсеках даже могли сохраниться наклады, - палец вэйна прошелся по костяным кольцам. - Вы знаете, что скип своего рода накопитель? Он может хранить заранее прочитанные заклинания.

- То есть, наколдовать сегодня, а завтра употреблять? - хмыкнул старик.

- Именно, - важно вздернул брови Филипп.

- Здорово! - протянул мальчишка, не сводя глаз с колдовской вещи.

Из окна донеслись раздраженные крики:

- Куда тащите, недовески? Ставьте сюда! Да не этой стороной, дурни неотесанные!

Тиса подошла к чердачному окошку. Посреди черной площади устанавливали дубовые столы, временно позаимствованные из столовой Жича. Под моросящим дождем четверо солдат натужно двигали к ряду последний, увязая сапогами в грязь. Еще трое несли скамью и табуреты. Витер костерил подчиненных за нерасторопность. Тиса почувствовала, как образовался ком в горле. Что за чудовищная ирония? Они еще хотят с удобством лицезреть казнь! Боже, какая гадость. Сделать из убийства зрелище. Войнова ощутила, как ногти впиваются в ладони сжатых кулаков.

- Я должна идти, - она обернулась к собеседникам. - Рич, как только Филипп наколдует туман, сделаешь то, что я тебе сказала, и немедля прячьтесь с вэйном в голубятне. И чтобы ни случилось, даже носа из нее не высовывай, ты понял?

- Угу, - кивнул Рич. - Вы мне это уже пять раз повторили.

- Коли надо, и в сотый повторит! - проворчал старик. - Лучше слушай, что тебе говорят! Чтобы ноги твоей на площади не было!

- Хорошо, - протянул мальчишка.

- Филипп Дронович, - Тиса взглянула на погодника. - У вас книга с собой?

Вэйн поднял с пола саквояж:

- Здесь.

- Устанавливайте сейчас свою подставку. И проверьте заранее, пожалуйста, что листы не склеенные, - Тиса сделала пару шагов к порогу и обернулась. - Очень важно, чтобы не позднее десяти минут после того, как Рич выпьет пилюлю, на площади висел густой туман.

Погодник кивнул, и проводил девушку до порога восхищенным взглядом.

- Будь осторожна, дочка! - вдогонку помощнице сказал старик. - Единый, помоги ей! Ты же видишь, что творится...

***

Рог протрубил начало судебного собрания. В числе других Войнова миновала внутренние ворота части, стараясь унять дрожь в теле.

- Мои глубочайшие соболезнования, Тиса Лазаровна, - продребезжал рядом Нестор Обло, одетый в служебный балахон до пят. Букли его парика касались белого отложного ворота. Перешагивая через лужи и поддерживая судью под локоть, градоначальник заметил капитанскую дочь и тоже не преминул высказаться.

- Милая девушка. Как прискорбно, что ваш батюшка стал жертвой этого убийцы, - на круглом лице появилось кислое выражение. - Да еще, как слышал, останки украли. Варвары, ей Богу. Того, кто это сделал, тоже нужно судить, не так ли, Нестор Христофорович?

- Однозначно, сударь мой, Лаврентий Петрович, однозначно, - проблеял судья, задрав подол балахона. - Эка развезло здесь.

- Ничего, скоро душегуб расплатится за свои грехи, - нагнал их Панин. В двубортном зипуне по колено и высоких добротных сапогах лужи бородача не пугали. - Я вас понимаю. Будь я на вашем месте, тоже бы захотел поглядеть, как эта гнида сгинет!

- Это да, но как бы девица обмороком не пала, - возразил судья. - У женщин не то, что у мужчин, душевная конструкция хрупенькая.

- Я справлюсь, - Тиса опустила голову. Невысказанные слова раздирали нутро. Хотелось кричать во все горло, что вэйн не виноват. Что Зарай - настоящий убийца. Но кто же ей поверит? Тиса представила, к чему бы это привело. Все бы сочли, что она с горя помешалась - у девиц же 'душевная конструкция хрупенькая'.

Как в страшном видении Войнова наблюдала, как люди рассаживались по левой стороне ряда столов.

- Тиса Лазаровна! Давайте, ближе. Ну-ка двигаемся, дадим дочери покойного Лазара присесть.

Голос начальника таможни заставил ее вздрогнуть. Климыч махнул ей рукой, приглашая присесть рядом с собой, словно за обеденный стол. Как во сне она послушно опустилась на холодный табурет. Тиса не успела толком оглядеться, как Зарай поднялся с речью.

- Итак, приветствую всех собравшихся по столь тяжелому, но крайне необходимому, поводу, как суд над убийцей-отступником!

Слова таможенника долетали до нее и поднимали тревогу в груди. Началось! Тиса заставила себя встряхнуться. Где-то недалеко уже готовится Рич. И... Она будто мимолетом взглянула на маленькое чердачное окошко, - Филипп, должно быть, уже начинает колдовать с водой.

Зарай закончил вступительную речь и поднял руку в повелительной манере императора.

- Прошу, приведите отступника! - с апломбом велел он.

Витер кому-то из подчиненных подал знак. Все сидящие повернули головы вправо. Тиса стиснула края табурета.

Двое здоровяков медленно вели обвиняемого под руки, понукая его переставлять ноги в кандалах. Тиса с трудом узнавала вэйна, которого видела у мельницы. Поникшие плечи, сгорбленная спина, голова, словно у испорченной игрушки, безвольно касается подбородком впалой груди.

- Как понимаете, ради вашей безопасности, мы не можем дать колдуну возможность говорить. Кляп - вынужденная необходимость, как и вэйновские наручники, - объяснил Зарай.

Вэйн будто очнулся, поднял подбородок, оглядел мутным взглядом собрание и остановил взгляд на капитанской дочери. Что он прочел в ее испуганных глазах? Тиса не знала. Но только его лицо отразило сильное терзание, словно колдун ощутил внезапную боль.

- Чего встал? Шевелись! - услышала Тиса голос конвойного.

Ноги вэйна плохо слушались. Военные подвели подсудного к старой крепостной стене шагах в двадцати от судебного 'застолья' и, оставив его, отступили на пару шагов в сторону. Вэйн пошатнулся и привалился спиной к стене. Ноги его согнулись в коленях. Он продолжал смотреть на собравшихся исподлобья, но взор словно потух, не отражая ничего. Заседатели оживились, зашептались.

- Этот вэйн обвиняется в совершении страшных убийств посредством исчадия испода! Восемь! Восемь человек убито! - Зарай медленно с расстановкой перечислил имена погибших. - Так же на двух совершено покушение. Как вы знаете, несчастные сильно обгорели. Отступник насылает и будет насылать своего изнаня на наших соплеменников, пока мы не примем решение и не остановим эти убийства! Как вы знаете, у нас есть право Семи!..

Тиса на время перестала слушать пламенную речь Зарая Климыча, заметив белесую дымку, что крадучись расползалась над лужами. Войнова заерзала на табурете, невольно оглядываясь. Рич, наверно, уже здесь, только она его не видит. Как только мальчишка посмотрит в глаза вэйна, тот заметит его. И Тиса надеялась это понять по реакции осужденного. Неожиданно девушка услышала свое имя и подняла голову на оратора.

- Вот она, сидит рядом со мной. Бедная девочка, несчастная сиротка! - без зазрения совести продолжал лгать присутствующим Зарай, указывая на Тису. - Наш всеми уважаемый капитан Лазар Митрич пал жертвой от рук этого отступника. Теперь его дочь жаждет расплаты за смерть отца!

Тиса чуть не поперхнулась от подобной наглости. Она посмотрела на вэйна у стены. На этот раз взгляд подсудимого не показался ей отрешенным. Ох. Если бы колдуна не сдерживали гасители, то кляп живо бы перекочевал в рот таможенника. Демьян сместил тяжелый взгляд на Тису и качнул головой. Тут и уметь читать мысли не надо - вэйн укорял ее в том, что она не сбежала, как он ее о том просил. Тиса отвела глаза. Она не желала сомневаться. Что сделано, то сделано.

Между тем туманная кисея продолжала ткаться, незаметная глазу, но до отчаяния неторопливо.

- Вы достаточно услышали, милейшие! И вы знаете, что делать! Вот он перед вами - исчадие тьмы, отступник! Хотите ли вы спокойствия и безопасности для своего города? Или вы желаете новых жертв, обугленных костей и плача неутешных родственников? Решать вам! А теперь в этой бумаге, - Зарай поднял листок, чтобы всем было видно. - Вот здесь прошу каждого подписать свое имя, если вы согласны с мерой обвинения. Моя подпись уже, как видите, стоит на положенном месте.

Тиса закусила губу, глядя на бумагу. С таким даром оратора и напором таможенник успешно мог заставить и бревно подписаться. Как только Филипп выстоял?

- Тиса Лазаровна передайте, пожалуйста, если, конечно, не желаете сами подписаться, - болотные глаза начальника таможни колко блеснули.

- Я, пожалуй, воздержусь, - прошептала Войнова, не дотронувшись до бумаги. И Климыч сам передал листок. Тиса в ужасе наблюдала, как люди, один за другим, подписывали смертный приговор. Городской судья, Лопухин, Панин, Ильин, под их давлением градоначальник. Затем старший помощник Климыча. Последним взял в руки перо Витер.

- Из-за тумана скоро своего носа не увидим, не то, что злыдня этого, - уловила она разговор военных, стоящих в отдалении. Никак им исполнять приговор причитается?

Тело девушки начал сковывать страх. За белой пеленой вэйн заглядывал за свое плечо. Тиса напряглась - неужели, Рич там? Им нужно еще время... и непроглядный туман. Не замечая выступившей на губах крови, Войнова посмотрела на чердак, где в этот момент Филипп дирижировал своим жезлом.

- Спасибо, Крохов! - с довольной улыбкой Зарай забрал у Витера бумагу с подписями. - Вы все приняли единственно правильное решение. Благодарю! Ну а теперь в наших интересах привести приговор в исполнение, пока отступник снова не накопил сил и не вызвал своего изнаня на наши головы.

Сидящие завертели в страхе головами и согласно закивали, как чиванские болванчики. Таможенник даже не мог сдержать своей радости, хищно заулыбался во весь рот.

- Исполняйте! - бросил он группе военных.

Тиса подскочила с места:

- Подождите! - выкрикнула она, и все присутствующие обратили к капитанской дочери свои лица. В этот момент Тиса заметила, что туман полностью поглотил стену и обвиняемого. Боже! Они должны успеть спрятаться в голубятне, обежав по периметру площадь. Должны!

- Вы что-то хотели сказать, Тиса Лазаровна? - спросил Зарай Климыч, повернувшись к ней.

- Да, - протянула девушка. - Мне кажется, что это несправедливо!

Начальник таможни нахмурился.

- Что именно, дитя? - проблеял дрожащим голосом Нестор Обло.

Не зная, что сказать, Тиса принялась лопотать пришедшую в голову чушь.

- Несправедливо и обидно, что из-за тумана мы не увидим, как следует, исполнения приговора! - воскликнула девушка, не заметив, как от этих ее слов у судьи отвисает челюсть. - Я так мечтала увидеть казнь, а из-за ужасной погоды это представляется почти невозможным. Может быть, стоит немного подождать, пока туман рассеется?

На какое-то время повисла тишина. Судя по вытянутым лицам, все решили, что капитанская дочь все же двинулась умом и в очень кровожадном направлении.

Первым пришел в себя Зарай:

- Ну, о чем я вам и говорил, господа? Несчастная сиротка горит праведным гневом. Прости, девочка, - Зарай похлопал по плечу Тисы. Девушка с трудом подавила желание отшатнуться. - Мы понимаем твое горе и справедливое желание, но подвергать большему риску увежан, увы, не можем. Никак не можем. Колдуна нужно обезвредить немедленно, - таможенник обернулся. - Но вы правы, Тиса Лазаровна, туман в самом деле нынче силен. Ради вас, милая, мы подправим положение. Эй, - Климыч махнул подчиненным. - Выведите отступника так, чтобы мы его видели и живее.

От группы военных отделился солдатик и понесся к стене, скрытой за завесой тумана.

Послышалось распоряжение Витера: 'Выстроиться в позицию! Проверить штыри в стрелометах!'. Залязгало железо. Тиса закрыла глаза дрожащей рукой... Боже, хоть бы они успели...

Внезапно крики прорезали площадь, и в следующий миг к столам стрекачем вынеслись трое, - бывшие охранники подсудимого и тот самый посланный солдатик.

- Там... там медведь!.. Отступник!.. Он освободился!

Договорить здоровяки не успели. Все присутствующие смолкли, когда в белой кисее тумана показалась неясная фигура человека с тростью в руке. Тиса непроизвольно сжала звезду Единого на груди. Почему он не прячется? Почему? И где Рич? Тиса в страхе вглядывалась в туман, боялась заметить тень молодого оборотня.

Но слава Святой Пятерке, мальчишка не увязался за колдуном. Тот был один и приближался неспешно. Клубящаяся дымка то открывала, то вновь скрывала его облик. На миг Тисе показалось, что она снова видит Трихона, того, каким она его знала. Войнова продолжала завороженно стоять, не замечая, что все вокруг пришло в движение. 'Заседатели' вскакивали со своих мест с криками, опрокидывая скамьи и табуреты в грязь. Кто-то бросился бежать с воплями к проходной. Кто-то наоборот с бранью схватился за оружие.

Вэйн приблизился, и с глаз Тисы сошел дурман. В новом лице колдуна мало сохранилось от того Трихона, которого она знала. Черты казались резкими. Две глубокие носогубные складки, одна поперек лба. Веки глубоко посаженных глаз тяжелы. Виски седые. Разве что глаза...

Вэйн оглядел представшую ему картину:

- Жаль опоздал к застолью, - мрачно усмехнулся он, скривив тонкие обветренные губы. - Все уже расходятся.

На секунду задержав взгляд на девушке, истуканом стоящей посреди хаоса, вэйн перевел взгляд на начальника таможни. В серых глазах сверкнула знакомая сталь.

- Стреляйте в него! Стреляйте в отступника! - истошно заорал Климыч, отступая за спины военных.

В замороженном шоке Тиса наблюдала, как солдаты потянули спусковые крючки стрелометов с целью - в упор расстрелять вэйна. Дроты рассекли воздух, мечтая проткнуть врага насквозь. Тиса хотела зажмуриться, закричать, но, казалось, веки разучились моргать, а язык отнялся. Вэйн вскинул руку и провернул скип с поразительной скоростью. Ни один штырь не пробился через такую 'мельницу' - все осыпались в грязь к ногам колдуна. Затем колдун перехватил древко второй рукой и спокойно опустил, однако тяжелый выдох не укрылся от Тисы. Лицо вэйна еще сохраняло следы усталости, - за такое короткое время силуч еще не мог полностью вернуть силы. Зачем же он это делает?

- Я не желаю драться с вами, - покачал головой осужденный, - Мне нужен только он, - конец скипа указал на начальника таможни. - Думаю, мы можем договориться.

Шестеро солдат из ряда с готовностью кивнули, опуская стрелометы.

- Не слушайте его! - завопил Климыч. - Колдун морочит вам голову! Убейте его! Убейте! Пока он не вызвал свою тварь! Чего застыли?! - таможенник принялся выталкивать подчиненных вперед.

Со свирепым рыком Витер оголил саблю. Его пример подстегнул остальных - разом дюжина обнаженных клинков взвилась вверх. Солдаты набросились на отступника, как волна на песчинку. Вэйн сместился в сторону, чтобы нападавшие не взяли сразу его в кольцо, а подходили постепенно. Скип ожил в руках колдуна, завертелся. Такой способ ведения боя Тиса видела впервые. Вертя вэйновскую палку в руке, Демьян двигался выверено точно. Ни одного лишнего шага или взмаха скипом, - каждое движение осмыслено и подчинено цели. 'Мельница', - и клинок одного противника отлетает в сторону. Тычок в солнечное сплетение, - и нападающий со спины боец согнулся. Выпад в подколенную впадину, - и уже третий летит лицом в грязь, теряя оружие. Солдат тянется за клинком, но колдун в обороте подцепляет саблю носком сапога, и та отлетает на несколько метров в сторону. Как противники не старались достать колдуна лезвием, у них это не получалось. Но они давили своим количеством, не давая противнику времени на передых, и вэйн отступал.

- Заряжайте еще стрелометы! - скомандовал начальник таможни. - Стреляйте в него!

- Но Зарай Климыч, нельзя. Мы можем попасть в наших.

Ответ подчиненных не устроил начальника:

- Идиоты! Бездари! - ругнулся он. - Все приходится делать самому, - таможенник выхватил стреломет. Прицелился с хищной улыбкой на губах.

Тиса не смогла на это смотреть.

- Не стреляйте, прошу вас! - она бросилась к стрелку.

- Держите девчонку! - приказал подчиненным Климыч, и двое таможенников поймали девушку под руки.

- Трихон! - вскрикнула в ужасе Тиса. Вэйн повернул голову, и вовремя. Заметил летящий штырь и отбил взмахом оружия.

Второй и третий дрот ждала такая же участь. Бесполезно. Вэйна теперь невозможно было застать врасплох.

- Демон! - Климыч сплюнул, развернулся и со злости швырнул стреломет на землю.

- Отпустите меня! - Тиса возмущенно выдернула руки из лап таможенников.

Начальник таможни повернул к ней лицо и недобро улыбнулся в усы.

- Ая-яй. Тиса Лазаровна, так и знал, что вы лукавите, - он шагнул к девушке. - Вы же говорили, что мечтали увидеть исполнение приговора, а сами помогаете отступнику. Нехорошо.

Войнова попятилась назад.

Послышался странный тихий звук, - будто морозный ветер запел в ветвях. Это заставило двоих обернуться. К радости Тисы, вэйн перестал отступать. И теперь его скип вертелся с невообразимой скоростью, издавая это тихое 'уз-з'. Колдовское оружие порхало подобно пчелиным крыльям, размываясь в пространстве. Тиса поймала себя на мысли, что не успевает заметить половины движений колдуна. Теперь они уже не казались ей подчиненными расчету разума, они стали свободными и легкими, как дыхание. И зачаровывали, словно диковинный танец. За четверть минуты Демьян проредил дюжину нападающих до пятерых, что удивительно, никого не ранив до крови. Однако все поверженные с трудом могли подняться.

За зрелищем девушка не видела, как лицо Климыча помрачнело. Когда она заметила бегущего к ней начальника таможни, было уже поздно. Вытянутая рука и перекошенное злое лицо Зарая оказались уже так близко, что Тиса непроизвольно вскинула ладони. В следующий миг перед глазами полыхнул белый свет. Раздался глухой стук. Пораженная Тиса наблюдала, как лицо Климыча перекосилось еще больше, но уже от того, что таможенник врезался в сотканную в воздухе преграду - по виду напоминающую путину, по нитям которой двигались блуждающие искры. Зарай, играя со злости желваками, несколько раз ударил по вэйновской сетке кулаком и процедил сквозь зубы проклятья.

- Брось, Зарай. Тебе не достать ее, - послышался голос вэйна позади.

Климыч обернулся, и Тиса проследила за его взглядом. Как ни странно бой уже прекратился. Вэйн стоял посреди площади совершенно свободно, опустив оружие. За его спиной пиявками извивались противники, - коконы из колдовской сети крепко спеленали военных по рукам и ногам.

- Ты так считаешь? - лихорадочно блестя глазами, произнес Зарай. Он погладил забинтованное запястье правой руки. - Я, может быть, и не нет, но эта зверушка сделает это за меня!

Неожиданно в лицо Тисы ударил порыв горячего ветра. Перед глазами все стало расплываться, теряя резкость контуров. Климыч отбежал на несколько шагов назад и обернулся. Прямо в воздухе, в том месте, где он раньше стоял, показались огненные язычки.

- Видит Единый, я не хотел этих жертв! - кричал начальник таможни. - Это все ты, вэйн! Ты вынудил меня! И теперь вместе с девчонкой сгорят все эти идиоты! Слышишь? - Зарай продолжал отступать. И за живым пылающим воздухом Войнова уже не различала его круглого лица. - Увег запомнит тебя, как самого кровожадного отступника, не оставившего ни одной живой души на площади!

Глава 35 - Суд семерых. Угроза

/Обжигающий след/

Огненные лоскутья стремительно ткали собой высокую пылающую фигуру изнаня. Тиса не могла отвести глаз от этого действа. Последней из пламени сформировалась голова 'кошки'. Живой костер шевельнулся, ноздри изнаня раздулись, будто принюхиваясь, и пылающая морда чудовища развернулась к девушке. Кошка разинула пасть, открывая взгляду дрожащий язык-молнию. Парализованная ужасом, Тиса подумала, что это может быть последнее, что она видит в жизни. В этот миг вспыхнул ослепительно белый свет. Девушка зажмурилась, с каждой секундой ожидая боли. Но ее не последовало.

- Он сейчас очнется! - хриплый тревожный голос, такой знакомый и близкий, заставил девушку вздрогнуть.

Тиса отняла ладони от лица. Вэйн стоял в паре шагов от нее. Сосредоточенный упрямый взгляд, направленный вглубь себя, тонкие губы еле заметно двигались, скип с жужжанием чертил что-то в воздухе. За спиной колдуна горело обездвиженное чудовище. Пасть изнаня устрашающе продолжала зиять.

Девушка проследила взглядом за вэйном и удивленно сморгнула. У входного портала оружейной гигантской каплей растекался полупрозрачный сияющий колпак. Военные вбегали в него. 'Живо! Живо, кому говорю!', - командовал людьми Витер. Вэйновские путы уже не связывали старшину Крохова.

- Тиса, беги под купол! В нем какое-то время вы будете в безопасности! - Демьян мимолетно скользнул по девушке блестящим взглядом.

Неожиданно изнань за спиной вэйна загорелся ярче, и жар, исходящий от него, достиг щек Тисы. Туман, что до сего момента висел над площадью, с шипением съеживался на глазах.

- Тиса! Скорее! - закричал колдун, увеличив обороты скипа. Вдоль древка пробежали змейки искр. - Беги сейчас же!!

Войнова сорвалась с места, заметив краем глаза, как шевельнулось ухо 'кошки'. Затем дернулся длинный тонкий хвост. Тиса неслась через площадь, как говорят в народе - будто за ней гонится сам изнань. Под ногами слышался треск. Лишь потом стало ясно, что это грязь на глазах иссыхала и превращалась в черепки.

На свое счастье Тиса не видела, как чудовище, сбросив оковы, поднялось на широко раздвинутые, как у ящерицы, лапы. В один миг молния сорвалась с пасти изнаня и протянулась дрожащей нитью через площадь вслед за девушкой. Еще долю секунды, и язык обхватил бы шею беглянки. Но световой луч, посланный из скипа, рассек живую молнию, словно топор хворостинку. Кошка зашипела на колдуна. Из пасти вырвалась вторая молния, затем третья, четвертая. Всполохи наполнили площадь. С последним усилием Тиса пересекла прозрачную, как мыльный пузырь, стенку вэйновского колпака. Первое, что она увидела, вбежав в укрытие, это ошарашенные зрелищем лица военных, в широко распахнутых глазах которых отражались блики битвы.

- Святая пятерка, сохрани и спаси! - кто-то вскрикнул.

Тиса обернулась. И в этот момент молния ударила в купол - в то место, где еще пару секунд назад находилась девушка. Стенка колыхнулась, заискрилась, но выдержала. Люди отшатнулись от опасного края. Когда же Тиса взглянула за полупрозрачную защитную стенку, то пораженно застыла, уподобившись остальным зрителям убежища.

То, что происходило на площади, казалось нереальным в своем неистовстве. Молнии рассекали площадь одна за другой, воздух искрил от напряжения, полыхали опрокинутые столы. Росчерки молний били одна за другой в вэйна, но не поспевали за ним. Колдун уклонялся со скоростью едва уловимой глазом. Вертя скип, он бил по чудовищу потоками света, обрушивал на него град жидкого огня, тем самым не давая изнаню прорваться к куполу. Тиса в ужасе заметила, как две молнии сорвались в направлении спасительного укрытия, и отступила на шаг вместе с остальными вглубь колпака. Обернувшись юлой, вэйн сбил световыми лучами обе молнии. Изнань вдруг перестал метить в колдуна и направил все языки на столпившуюся под куполом кучку людей. Из пяти вэйн не успел обрезать один, и тот чиркнул по полупрозрачной стенке, снова заставив защиту дрогнуть. Молнии продолжали сыпаться, как зерно из воронки, не давая колдуну и секунды отдыха. Над головой послышался громкий треск - это раскалывалась пораженная молниями стена корпуса. В следующий миг кусок фасада оружейной рухнул вниз. Обломки рассыпались на десяток метров по плацу. Камни, которые пришлись на купол, прогибали защитную стенку на метр и скатывались по ней, как вода с гусиного пера.

Когда первый страх исчез, Войнова вновь отыскала взглядом вэйна. Тот направил на изнаня поток света такой силы, что демон отлетел к крепостной стене. Второй удар кошка избежала, откатившись в сторону. Вновь встав на все четыре лапы, она шустро пополза по-над стеной, рассчитывая проскользнуть к куполу с левого края. Но вэйн разгадал маневр противника и ринулся на перехват.

За несколько метров над землей что-то блеснуло. Тиса присмотрелась, и с удивлением заметила несколько огромных сосулек, размером с те, что свисают со сводов пещер. Они парили в воздухе и двигались вслед за чудовищем и Демьяном. Странно. Вэйн как будто не замечал их, продолжая свой виртуозный 'танец' со скипом. 'Это Филипп!', - догадалась Тиса. Она взглянула на крышу, и заметила в одном из чердачных окошек движение. Точно, это погодник-таки решил помочь собрату. Девушка наблюдала, как сосульки приближались к чудовищу. Оставалось совсем немного, когда одна из молний-языков изнаня внезапно выстрелила вверх. Ледяные колья тяжело сорвались вниз на голову ничего не подозревающего вэйна. Чтобы увернуться от смертельно опасного частокола, Демьяну пришлось проявить чудеса расторопности. Это отвлечение дорого ему обошлось. Тиса вскрикнула, когда молния-язык змеей скользнула к шее колдуна и обхватила ее петлей. В последний момент колдун успел продеть в удавку древко скипа. Но это его мало спасало. Молния сжималась на его шее все туже.

- Дракон подери! - кто-то из военных смачно выругался. - Эта тварь его же сейчас сожжет!

Тиса рванулась, чтобы выскочить из купола, но чья-то железная рука обхватила ее предплечье. Витер держал ее крепко. Тщетно пытаясь освободиться, девушка в отчаянии закричала. Единый, помоги же ты ему!

Слава небесам, вездесущий услышал мольбу. Тень большого медведя поднялась из обломков стены неожиданно. Когтистая лапа рассекла воздух, обрывая убийственный язык-молнию чудовища как нитку. Освободившись от удавки, колдун схватился за шею.

- Я же говорил! Я же говорил, Витер Дмитрич! Там был медведь! - здоровяк поравнялся со старшиной, вытянув указательный палец.

Изнань прижал уши, раскрыл пасть на медведя. Разом несколько расщепленных молниеносных языков выбросились из пасти чудовища, собираясь испепелить бурого зверя.

- Нет! - на этот раз Тиса вывернулась из рук Витера и выскочила из купола.

Вэйн оказался рядом с медведем. Удар светом оказался настолько силен, что все находившиеся на площади на миг ослепли. Тиса остановилась. Когда глаза оправились, она увидела, как изнань, перекувыркнувшись пару раз через голову, врезался в крепостную стену. Вэйн направился к чудовищу, выставив перед собой оружие. Свет, исходящий из конца древка, продолжал давить на кошку, не давая возможности той подняться.

Тиса снова ощутила стальные тиски на своем локте.

- Вам необходимо вернуться, - не раздумывая, Витер потащил ее за собой обратно под купол.

Меж тем маленькое облачко воспарило над изнанем. Оно сжалось, и на голову огненного чудовища излился водяной поток. От кошки повалил пар. Чудовище недовольно зашипело, извиваясь под гнетом вэйновского света. Вэйн завертел скип, и луч стал обматывать кошку, как шпагат вареную колбасу. Первым делом стянул пасть, затем ноги, затем для надежности все тело.

Под защитным куполом засуетился народ. За радостными возгласами солдат Тиса различила рычание Витера:

- Климыч! - старшина сорвался с места и в два шага покинул купол. За ним незамедлительно последовали Гор с подчиненными.

Тиса поняла, куда спешил Витер. На тренировочной площадке за голубятней начальник таможни, лихорадочно вытащив из кармана какой-то блестящий предмет, швырнул его перед собой. Коснувшись земли, предмет лопнул, поднимая в воздух облако битого стекла. Еще пара секунд, и стеклянная пыль осела, образовав собой сверкающую дорожку, словно покрытую инеем. Зарай бросил взгляд на бегущих к нему людей и шустро засеменил по 'стеклянному' пути.

- Стоять! - загорланил Витер.

Вслед за военными Тиса покинула купол. 'Это портал', - догадалась она. - 'Зарай понял, что его изнань потерпел неудачу, и решил сбежать в запасную нору'.

В подтверждение ее догадки, в конце дорожки образовалась еле заметная глазу арка. И Климыч уже был близок к ней. В ту секунду, когда нога таможенника занеслась над заветным порогом, вторая его нога вдруг приросла к земле. Как Климыч ни старался истерично ее оторвать, задирая штанину брюк и оголяя волосатую икру, но ступня не двигалась, словно намертво приклеенная. Если бы Зарай мог отгрызть свою ногу, как волк свою лапу, спасаясь из капкана, то таможенник сделал бы это. Однако зубки оказались маловаты.

- Вы видели? Он прилип, Тиса Лазаровна! - Тиса увидела рядом смеющегося Рича. Своевольный мальчишка хотел было влиться в толпу военных у портала, но девушка поймала его за руку и удержала возле себя.

Оставив огненную кошку лежать связанной, вэйн приблизился к столпившимся вокруг Климыча солдатам. Военные улюлюкали неудачливому беглецу и не пытались ступить на дорожку из стеклянного инея. Заметив колдуна, военные разом смолкли.

- Как же невежливо, Зарай, покидать застолье не попрощавшись, - устало произнес вэйн, подходя к таможеннику и направляя на него конец скипа.

Климыч с безумным воплем отполз от вэйновского оружия, насколько смог:

- Убери ее! Убери от меня свою драконову палку!

По скипу пробежалась искра. Климыч зажмурился. Но ничего не произошло. Тиса лишь увидела, как на ореховом древке появилось кольцо знакомой ей нити. Еще несколько секунд, и весь оберег накрутился на скип. Поняв, что происходит, Зарай закусил губу. Демьян поднял оружие, и таможенник проводил голубые кольца на древке жадным взглядом.

- Я предупреждал тебя, Зарай, - качнул головой колдун. - Что ж. Отведите его в комнату для задержания, - бросил он Витеру. - Берлогу, в которой меня держали, замкните и выкиньте ключ в колодец.

Военные, те здоровяки, что недавно вели колдуна на суд, подхватили под руки начальника таможни, вздернули его на ноги.

- Постойте, - спохватился Демьян, вспомнив о чем-то. - Отдай мне кукловодную, Зарай. Где она?.. Хотя я уже знаю, - вэйн тронул повязку на запястье Климыча, и та спала, открывая взгляду янтарный браслет. Солдат услужливо снял украшение с арестованного и передал колдуну.

- Гореть тебе в огне испода! - прорычал таможенник, не сводя с колдуна ненавистного взгляда.

- Как видишь, не сегодня, - Демьян повертел украшение в руке и спрятал в карман куртки.

Нога Зарая отклеилась, и начальника таможни повели прочь.

Тиса глядела ему вслед и думала над способностью судеб в одночасье меняться. Вот только что этот человек судил невиновного и отдавал приказы, а теперь пленен собственными подчиненными.

Почувствовав на себе взгляд, Тиса обернулась. Вэйн все еще стоял у арки портала и что-то говорил военным, но серые глаза были прикованы к ней. Единый! Она понимала этого человека, все так же хорошо, как и раньше. Лучше бы это было не так.

Колдун направился к ней. Оставив за спиной говорливую толпу, он перешагнул каменную россыпь обломков крепостной стены и остановился в паре шагов от девушки и ребенка. Волосы слипшимися прядями пересекали морщинку его лба.

- Тиса... мне так много надо тебе сказать... - произнес он.

Это были все слова, которые он успел произнести прежде, чем рухнуть на землю с пробитой болтом грудью.

Что происходило потом, позже Тиса вспоминала, как дурной кошмар. Кажется, она закричала и спрятала Рича за свою спину.

Вдали у тлеющих перевернутых столов Климыч, освободившийся каким-то одному Богу известным способом, опускал стреломет с довольной ухмылкой на круглом лице. В следующий миг военные навалились на Зарая, выхватывая оружие из его рук (то самое оружие, которое не так давно таможенник сам выбросил в грязь с досады).

Тиса кинулась к лежащему неподвижно вэйну.

- Боже! - упав на колени рядом с ним, девушка протянула руку к штырю, торчащему из груди колдуна. Затем прощупала пульс на запястье и выдохнула: 'жив!'.

- Рич, беги за Агапом! - рявкнула Тиса, как истинная дочь капитана.

Мальчишка сорвался с места, выполняя распоряжение.

Услышав, как над головой захлопали крылья, девушка вскинула голову. Заметив пару низко пролетающих голубей, она собрала с земли камни и запустила их в птиц.

- Прочь! - кричала она, не замечая вытянутых лиц военных. - Я не дам вам его забрать!

За этим делом, она не заметила, как вэйн открыл глаза и сел.

- Живой! - покатилось в толпе. - Колдун живой!

Войнова обернулась. Руки девушки безвольно опустились, и с ладоней посыпались оставшиеся камушки...

- Что ты делаешь? - морщась от боли, он пощупал затылок рукой. Посмотрел на обагренные кровью пальцы, потом на камень, где недавно лежала его голова. Наконец, Демьян заметил штырь у себя в груди, и его брови удивленно вскинулись. Он оглянулся по сторонам.

- Это Зарай Климыч, - зашептались солдаты. - Его увели, - видя, как пробитый стрелой вэйн ведет себя как ни в чем не бывало, они принялись накладывать на свои плечи святые знамения.

- Метко стреляет таможенник, - произнес Демьян с уважением в голосе. Поднявшись на ноги, он расстегнул солдатскую куртку. Затем вынул из-за пазухи голубой камень вместе со штырем (легко протащив последний через дыру в ткани). Выбросив железку, он протянул Тисе то, что спасло ему жизнь. А именно каховик - камешек на вид напоминающий заплесневелый хлеб, редкий минерал и сильный оберег для беременных.

Пребывая еще во власти потрясения, Тиса как во сне подняла навстречу ладонь. Камень лег в нее, шершавый, еще хранящий тепло и каплю крови прежнего обладателя. Сердце пропустило удар, когда колдун взял ее озябшие ладони в свои горячие, не обращая внимания на любопытные взгляды военных.

- Ты думала, птицы унесут душу, - догадался он, всматриваясь в широко открытые медовые глаза. - Они ничего бы не сделали. А те, кто способны, - те бестелесны. Их не прогонишь, если наступит срок, - невесело усмехнулся вэйн. - Тиса... Эти волнения. Как бы я не желал оградить тебя от них, но судьба словно смеется над моими жалкими планами...

- Дайте пройти! - послышался взволнованный старческий голос. Это привело девушку в чувство. Тиса отняла ладони и отступила от колдуна. 'Еще немного и он бы обнял меня', - запоздало подумала она. Странная отстраненность забралась в ее душу и, похоже, не собиралась ее покидать.

Лекарь пробрался сквозь кольцо столпившегося люда.

Вслед за ним поспевали Рич и погодник. Последний то и дело повторял расступающимся военным: 'Простите, извините'.

- Где он, Тиса? - протиснулся к девушке старик. И тут же осекся, увидев вэйна здоровым и невредимым.

- Со мной все в порядке, - выговорил колдун, сбрасывая задумчивость с лица. - Я... живой.

- Ура! - воскликнул Рич. Он схватил Демьяна за руку. - Я так и знал, дед Агап! Он дышал ровно. А как же болт?

- Угодил в камень, который я хранил во внутреннем кармане куртки, - объяснил вэйн.

- Повезло! - хмыкнул мальчуган, он взял из рук Тисы оберег и какое-то время рассматривал, прежде чем вернуть.

- Да, - улыбнулся Демьян ребенку, затем снова исподлобья взглянул на лекаря.

Какое-то время они, Агап и колдун, молча смотрели друг на друга.

- Ты не сошел с ума, - покачал головой вэйн и вздохнул. - Это на самом деле я.

Тиса удивленно вскинула брови.

У лекаря повлажнели глаза:

- Но как? Я считал тебя погибшим. Я же своими ушами... мне вернули одежду...

Старик шагнул к колдуну, и двое обнялись.

- А мне показали кострище и сказали, что ты сгорел, - усмехнулся вэйн.

- Что? Как это сгорел? - отстранился Агап, все еще продолжая улыбаться в седую бороду.

- Я не верил. Искал тебя несколько лет. Обошел всех родственников, никто не знал, где ты. Если бы была хоть одна именная вещь, я бы обратился к ищущим, но Ставицкий зачистил все на совесть, - тонкие губы вэйна сжались.

Он хотел было продолжить, но понял, что старик не понимает и половины из его речи:

- Позже я все объясню. Обещаю.

- Хорошо, Дёма, - согласно закивал счастливый Агап.

- Сейчас хочу сказать, что бесконечно благодарен вам четверым. Рич мне объяснил, кому я обязан жизнью. Выпарить силуч - отличная идея, - подмигнул колдун лекарю.

- Да что там, - махнул рукой старик. Затем не выдержал и снова порывисто обнял колдуна.

- Ну-ну, - Демьян похлопал по спине Агапа и что-то прошептал тому на ухо. Старик кивнул. Когда лекарь отстранился, вэйн протянул ладонь Филиппу:

- Вот кому я обязан ледяными кольями, - произнес он с тенью улыбки на тонких губах.

- Вообще-то они предназначались изнаню, - виновато протянул погодник.

- Но ливневое облако выше всяких похвал.

Филипп смущенно улыбнулся:

- Благодарю.

- Рич, - колдун обернулся к ребенку. - Ты мой самый главный спаситель.

Мальчишка хихикнул с самодовольным видом, и как взрослый пожал руку вэйна:

- А здорово было изнаню язык обрезать! Он как вылетит, а я по нему лапой как дал! И ни капельки горячо не было! Правда, Тиса Лазаровна. Ни капельки.

Войнова слабо улыбалась разговорившемуся Ричу. Демьян тронул смоляную макушку мальчишки и посмотрел на девушку.

- Хотя я до сих пор считаю, что вы не должны были подвергать риску свои жизни ради меня.

Какое-то время Тиса не могла отвести взгляда от серой мглы его глаз.

- Ой! Смотрите! - вдруг воскликнул ребенок. Мальчишка указывал в небо:

- Вон там!

Юный оборотень говорил правду. В небесной высоте действительно двигались две точки. Они увеличивались. И вскоре превратились в пару рысаков с седоками.

- Вэйны! Это вэйны! - прокатился шепот по толпе.

- Не волнуйтесь, это мои приятели, - успокоил людей Демьян, и прошептал себе под нос: - Не сказать, что вовремя.

Люди на площади наблюдали, как рысаки воспарили, широко раскрыв кожистые крылья, и полукругом принялись снижаться над площадью. Сидящие на спинах древних вэйны с высоты оценили обрушенную стену и связанную огненную кошку. Один из седоков, молодой вэйн с волосами цвета меди, спрыгнул со спины летающей рыси, не дожидаясь пока лапы древнего окажутся на земле, и первым оказался у обездвиженного вэйновскими путами изнаня.

- Лавовая кошка! - восхищенно цыкнул он, затем обернулся на товарища. - Я же тебе говорил, Нестор. Вчера надо было лететь! Прозевали такую жаркую схватку! Эх! - вэйн расстроенно взмахнул белоствольным березовым скипом. И изнань испуганно задергал огненными лапами, тщетно пытаясь сбросить путы.

Тот, которого назвали Нестором, спешился. Невысокого роста коренастый с кучерявой бородкой, он больше походил на удачливого землевладельца, чем на колдуна.

- Доброго дня, уважаемые, - поздоровался он с собравшимся народом. Прибывший с виноватым видом тронул кончик бороды. - Демьян Тимофеевич, вы вчера не вышли на пятничный говор. И я принял решение лететь. Но Родион на сей раз прав. Надо было раньше.

- Это уж точно! - пророкотала толпа военных.

- Я вызывал вас, но посылы перехватили, - Демьян пожал руку приятелю без излишнего рвения. Сейчас стало видно, что схватка с изнанем выжала из колдуна почти все силы, которые на время дал ему силуч.

- Плохой у вас вид, главный, - медноволосый Родион оставил изнаня и присоединился к товарищам. Белолицый с тонкой шеей колдун оправил франтовато задранный ворот плаща. Крутанул плечами перед Тисой, разминая суставы с дороги. - Нас здесь не хватало, мы бы эту демонову головешку враз потушили. А что с невесо...?

Медноголовый осекся под взглядом Демьяна. Вэйны отошли в сторону, и до Тисы долетали лишь обрывки вэйновского разговора, смысл которых был ей неясен, словно беседа велась чужестранцами. Что ей могли сказать такие слова, как 'тотум', 'адрес именного пути', 'потисфикция вязей' или 'засферить сигнал'? Ничего. От этого стало неприятно на душе. Все верно. Что она знает о нем? Разве что - новое имя, которое продолжало смущать ее слух.

По завершению беседы знакомые Демьяна отправились к изрядно потускневшей арке портала. Медноголовый на полпути обернулся:

- А как же лавовая, Демьян Тимофеевич?

- Ею я сам займусь. Помоги Нестору. Мне нужен адрес.

- Так точно, - уныло произнес медноволосый с видом: 'как скучная работа, так мне'. Бросив косой взгляд на капитанскую дочь, Родион отправился вслед за бородачом. Вместе вэйны принялись обследовать стеклянную дорожку, водя по ней скипами.

Демьян провел тыльной стороной ладони по глазам прежде, чем обернуться к толпе:

- Вам должно быть интересно, что за вэйны хозяйничают в вашей части, и я в их числе? - обратился он к военным.

Стоящий впереди Витер кивнул, скрестив руки на груди. Гор, глядя на товарища, повторил кивок, коснувшись квадратным подбородком широкой груди.

- Позвольте представиться, - произнес вэйн. - Полковник ССВ главвэй оперативного отдела Невзоров Демьян Тимофеевич.

Колдун показал раскрытую левую ладонь. И через пару секунд на ней проступило клеймо Вэйновия - дракон, держащий в одной лапе скип, в другой росток. Поверх него тускло замерцала надпись ССВ.

В толпе послышался присвист. Не часто в Увег залетали подобные гости. Демьян поставил скип на землю и оперся на него, как на посох.

- Вэйны, обследующие портал - мои поруки: Нестор Осипович Потребов и Родион Вереевич Забегай - к вашим услугам, - продолжил колдун так, словно выполнял затянувшуюся, но обязательную процедуру. - Я не стану объяснять, что нас занесло в ваши края, но отвечаю, что причиной тому есть поручение первостепенной государственной важности. Для его исполнения я был вынужден представляться другим человеком. Прошу простить, если этим ввел многих в заблуждение, - вэйн остановил долгий взгляд на девушке, затем обратился к старшинам:

- Витер Дмитриевич, надо бы обмолвиться словом. Гор Ипатиевич прошу вас присоединиться.

Пока главвэй говорил со старшинами, Тиса в полуха слушала сбивчивый рассказ лекаря о том, как они с Филиппом наблюдали происходящее на площади из чердачного окошка.

- Филип Дронович еще колдовал вам в помощь, а я, как трухлявый пень прирос к земле, только и мог, что молиться, - тряс бородой старик.

- К сожалению не могу похвалиться, что подобные наклады - мой конек, - признался погодник, улыбаясь. - Я ведь лавового изнаня до сего дня в глаза не видел. Академия - это же не Вемовейское училище. Нам только иллюзию показывали. А что этот вэйн не из простых, я еще когда он запеленал солдат в сети, понял. Те, кто так виртуозно владеет скипом - на пересчет у Вэйновия.

- Представляете. Этот он - мой бывший ученик, мой Дёмка, - прошептал старик, блестя глазами. - Я считал его погибшим в остроге! А он жив оказался. Говорит, искал меня! Велики твои чудеса Единый! А ведь я догадывался. Еще там, на горке. Как увидел, так сразу...

Тиса кивала с рассеянной улыбкой, а в груди разливалась досада. Только она оказалась такой глупой, что ничего не подозревала. С того момента, как девушка услышала объяснительную речь главвэя, в горле образовался ком и она никак не могла его сглотнуть.

Рич принялся рассказывать благодарным слушателям о том, как он освобождал от удавки Демьяна, и Тиса отвлеклась на стоящую вдали троицу. По раскрытому от удивления рту Гора она могла только догадываться, что вэйн вел речь об отце. Так и есть. Когда старшины вернулись, Гор жестикулировал с жаром и басил: 'Живы! Вот чертяки! Не могу поверить!'.

- И не поверю, пока своими глазами не увижу, - пробубнил Витер. - Если колдун нам не соврал, то... - старшина обвел глазами подчиненных. - Пяточкин, Зубов, в конюшню. Седлайте лошадей на выезд!

Тиса подступила к старшине.

- Я поеду с вами на Гартово, Витер Дмитрич, - произнесла она, готовая отставивать свое мнение.

Витер хотел что-то ответить, но вдруг толпа зарокотала. В первый момент Тиса не могла понять, от чего всполошился народ. Затем услышала возглас солдатика рядом, Зубова: "Ваше благородие, изнань тикáет!". Девушка обернулась. Огненная кошка, освободив задние лапы, пыталась ползти прочь. Выходило это у нее неуклюже, изнань то и дело вспахивал огненным носом землю. Но страх расправы гнал чудовище вперед.

- Лови гадину! Не уйдет тварь! - военные бросились к огненной кошке, словно в их силах было снова спеленать ей ноги.

Быстрей других рядом с изнанем оказался рыжеволосый вэйн.

- Хитрая зараза! - воскликнул он, выпустив в чудовище столп желтых искр из скипа. Кошку отбросило к стене, она перевернулась на спину и затрепыхала лапами.

Бородач Нестор оказался проворнее, чем представлялся на первый взгляд. Крутанув тяжелый дубовый скип, он набросил на лапы чудовища бледно-голубой световой аркан. Потянул на себя, стягивая им кошку.

- Исчадию изнанки нет места на Хорне! - на рыжих волосах Родиона танцевали блики демонического пламени. Молодой вэйн воинственно развернул белоствольный березовый скип, целя в голову чудовища.

- Отставить, порук Забегай, - ореховый скип накрыл березовое древко и пригнул его к земле.

- Но главвэй! Эту тварь нужно растлить! - возразил медноволосый. - Ей не место в верхнем мире.

- Правильно, ее место в нижнем, Родион, - хмуря брови, покачал головой Демьян. - Эта лавовая не по своей воле здесь, ее вытащили из испода чудовища похлеще... Люди, которые не погнушались преступить законы Вэи.

- Убери скип, - приказал главвэй тоном, не терпящим препирательств. Медноволосый поджал губы, но послушно убрал оружие.

- Нет абсолютного зла. У любого существа есть выбор, служить добру или злу. У этого существа его не было. Изнань убивал по указке кукловода, - вэйн вынул из кармана куртки янтарный браслет. - Вот та нитка, которая дергала куклу.

Кошка уставилась красной щелкой зрачка на браслет в руке вэйна, и будто бы замерла. Казалось, она понимала, о чем говорят люди.

- Ее нужно отпустить, - произнес Демьян. - В ее исподний мир.

Вэйн перевернул ладонь, и браслет упал на черепки треснутой разогретой земли. Ореховый скип коснулся застывшей смолы янтаря. Волоски белого света, потянулись из древка и оплели украшение. Кошка, словно почуяв свободу, подняла голову, заводила ушами, радостно то сжимая, то расширяя ноздри, тонкий зрачок продолжал неотрывно смотреть на браслет, который уже стал белым от обмотавших его белых нитей. Вэйновский наклад стягивал браслет все туже и туже. Появилась первая трещина. Затем вторая... Кошка завиляла кончиком хвоста.

С каждой новой трещинкой изнань гас, как лампа, в которой кончалось масло. Он таял, и вот уже лишь тончайший эфир, носящий лишь образ ушастой ящерицы, пронесся над головами собравшегося народа, нырнул к ногам Демьяна, обернулся вокруг них. И испарился.

Колдун оторвал скип от горстки песка, в который превратился янтарь. Затем молча обернулся к людям, которые продолжали завороженно стоять посреди площади.

- Нестор, Родион, портал все еще ждет ваших усилий, - подстегнул вэйн своих подчиненных. - У остальных еще раз прошу прощения за доставленные потрясения этого утра. Думаю, всем не терпится покинуть эту площадь.

Солдаты словно ждали этих слов, принялись послушно расходиться, шумно обсуждая минувшие события утра. Пересудов хватит теперь всей Увежьей округе на год вперед. Тиса обернулась. Рич, лекарь и погодник двинулись к проходной вслед за военными.

- Тиса... - Демьян оказался рядом с девушкой раньше, чем она подумала нагнать троицу. - Пожалуйста, нам нужно поговорить.

Она подняла глаза на вэйна и отвела в сторону. Не желая снова потерять себя в серой бездне, Тиса теперь старалась не задерживать взгляд надолго. Единый! Она готова была к любым трудностям, чтобы вызволить этого человека из цепей смерти, но сейчас чувствовала, что не готова к обычному разговору. После всего, что она сегодня увидела, после боя с изнанем и впечатляющего действа с янтарным браслетом, он показался ей еще большим незнакомцем, а именно - вэйном, сильным противником для своих врагов, вселяющим благоговейный страх и уважение. Но никак не тем, кого она помнила и знала.

- Моя жизнь оборвалась бы сегодня, если бы не ты, - прошептал колдун. - Я должен сказать...

- Не стоит, - перебила его девушка. - Я же привела Климыча к мельнице, - голос слушался с трудом, но почему-то ей было важно это сказать. - Из-за выпитого агрессина я была не в себе.

- Знаю, - кивнул вэйн.

Брови девушки дрогнули.

- Зрачки, - ответил он на неозвученный вопрос, подходя ближе. - От действия агрессина они становятся широкими.

- Благодарю вас, что спасли отца, - произнесла она.

- Ты не должна благодарить, - покачал головой вэйн. - Только не ты, и не так. Тиса...

Он протянул к ее щеке руку привычным жестом, так, как раньше это делал Трихон. Девушка отклонила голову, не дав коснуться себя. Она сама не понимала той бури, что сейчас завладела ее душой.

- Я предвидел это, - лицо вэйна помрачнело. - Я знал, что хожу по тонкому льду твоего доверия, когда умалчивал правду о себе. "Не лги ближнему, если не ищешь путь одиночества" - так сказано в твоем трактате?

Демьян с досадой провел по своему лбу ладонью.

- Этот треклятый маскарад! Только Единый знает, как я сожалею сейчас, что так и не собрался с духом признаться тебе во всем еще тогда, у костра. Ты вправе ненавидеть меня за ложь. Но видит Бог, я был связан обещанием. Но даже не в нем дело... Более всего я боялся потерять тебя, зная, как ты относишься к нашему роду, - он поднял скип, словно в доказательство. - Это было малодушно с моей стороны. Теперь я вижу, что ошибался. Но упущенного уже не вернешь. Прошу поверь, хотя понимаю. Тебе теперь сложно мне верить.

Он протянул к плечам Тисы ладони, но так и не отважился прикоснуться к девушке.

Площадь давно опустела. Завершалось это безумное, тяжелое и насыщенное на события утро.

Они стояли друг напротив друга молча. С серого неба сыпала морось.

Она смотрела в такие же пасмурно-серые тревожные глаза, ожидающие ее ответа, и чувствовала, что сгорает.

- Не отвечай сейчас, - поспешил сказать вэйн. В его глазах промелькнул испуг. Он все понял.

Тиса кивнула. В уголках глаз защипало.

- Я хочу видеть отца... Очень.

- Мы отправимся за ним незамедлительно, - кивнул Демьян. - Но вначале тебе стоит что-то поесть.

Войнова отрицательно покачала головой. Сейчас она не смогла бы и крошки в рот взять. Отец, - единственный родной на всем белом свете человек, сейчас маялся в башне на Гартовой топи, не зная, что с ней.

Глава 36 - Гартова башня

/Обжигающий след/

Черный мокрый лес впитал в себя затяжные дожди прошедшей недели. Отсырел, покрылся мхом. И, казалось, дремал в тиши хмурого осеннего дня. Кучка людей пробиралась сквозь чащу. Один из пограничников то и дело испуганно вглядывался вперед.

- Витер Дмитриевич?

- Чего тебе? - старшина нагнул корявую ветвь боярышника, вставшую на его пути. Наступив на нее сапогом, вдавил в прелые листья, зашагал дальше.

- А вдруг колдуны нас в ловушку ведут, а? - зашептал паренек, сверля блестящим взглядом спины вэйнов, возглавляющих цепочку. - Ей Богу, эти двое скормят нас Черному Латнику, чует мое сердце! Им то что. Они и глазом не моргнут, только потешатся.

- Закрой рот, Пяточкин, а то зубы стучат так, что оглохнуть можно, - процедил Витер. - Будешь продолжать, смотри, как бы я не напотешился. Вышвырну из подразделения, к дракону - дай только еще раз услышать скулеж.

Солдат прикусил язык, не смея прекословить старшему по званию.

- Тиса Лазаровна, вы так ловко передвигаетесь по этому бурелому, - восхищенно произнес Родион. - Что я начинаю подозревать, что в вашем роду были прекрасные лесовницы.

- Спасибо, Родион Вереевич, - рассеянно кивнула Войнова. Рыжий колдун то и дело пытался вызвать ее на разговор, и эти попытки тяготили ее. Настроение девушки совершенно не подходило для оживленной беседы. Разве что болтовня юного оборотня, который таки уговорил взрослых взять его с собой, действовала на Тису умиротворяюще.

Демьян большую часть пути молчал. Но от этого Тиса еще острее чувствовала его присутствие. Безмолвие главвэя походило на покой сжатой пружины. Он позволял себе лишь короткие взгляды на профиль капитанской дочери.

Чем ближе к топи, тем корявей становились встречные сосны, и удрученней настроение некоторых отрядных.

- Мы почти на месте! - Рич радостно пробежался на десяток шагов вперед, затем обратно. После того, как ноги стали мальчишке подчиняться, казалось, он разучился стоять на месте. - Уже скоро, Тиса Лазаровна!

Тиса снисходительно улыбнулась ребенку.

- Вон! Уже видно крышу! - возвестил Рич.

Заметив черный шпиль Гартовой башни, военные разом заговорили. Демьян поднял руку, призывая всех к тишине:

- Беспокоиться не о чем. Страж башни вас не тронет. Кто все же не желает входить в жилище бывшего наместного, можете подождать нас здесь.

- Пожалуй, я оставлю пару-тройку ребят на непредвиденный случай, - кивнул Витер.

Желающие нашлись. Лица счастливчиков тут же расплылись от нежданного счастья.

- Тиса Лазаровна, вам совсем не обязательно лезть в болотную грязь, - сказал Родион Вереевич.

- Нет, я пойду, - Войнова упрямо покачала головой и посмотрела на Демьяна. Тот понял ее нетерпение.

По кочкам мха они вышли к топи. Над темной водой рваным полотнищем стелился туман. В ста шагах по шаткому мостику в самом сердце трясины возвышалась угрюмая башня. Ее слепые окна, казалось, глядели на пришедших с неприязнью.

- Да, этот мост давно не реставрировался, - медноволосый колдун подпрыгнул на ветхих досках. Заметив страх в глазах девушки, порук вальяжной походкой прошел вперед на несколько шагов и обернулся.

- Сущий пустяк, уважаемые. Прошу любезно за мной. Чего стоим? - развел руки Родион.

За рыжим последовал Рич, который горел нетерпением попасть поскорее в башню.

- Идемте, Тиса Лазаровна! - мальчишка ловко подтянулся к рыжему колдуну.

Прежде чем шагнуть на доски, Тиса выдохнула, собираясь с духом.

- Мост выдержит, - ободряюще произнес Демьян. - Если что, я поддержу.

Его слова придали уверенности, и Войнова решилась. Люди осторожно двигались по мостику к крыльцу башни. Доски прогибались под весом солдатских сапог и жалобно поскрипывали. Заставив себя думать только о скорой встрече с отцом, Тиса старалась не смотреть на омут с дрейфующими клочками бурой тины под своими ногами. Мостик расширился по бокам на две доски, и девушка облегченно вздохнула. Однако стоило забурлить темной водице, вся бравада Тисы лопнула, как пузырь. Она отшатнулась назад. Твердая рука тут же ловко обхватила ее талию.

- Не бойся, - голос вэйна успокоил, и в то же время взволновал.

Главвэй, опустил скип к воде, что-то беззвучно зашептал. Вода послушно затихла, и через несколько секунд омут снова превратился в черное непроглядное зеркало.

- Можно идти дальше, - подняв скип, Демьян отпустил талию девушки и ободряюще провел горячей ладонью по ее плечу.

Волна мурашек накрыла тело девушки помимо ее воли.

- Почему остановились, Демьян Тимофеевич? - порук привлек к себе внимание вопросом. Медноволосый, осознав, что сильно оторвался от других, поджидал отставших.

- Все в порядке, - ответил Демьян.

- Тиса Лазаровна, шагайте ко мне, не смотрите на трясину, - командовал Родион Вереевич, но Войнова его почти не слышала. Она все еще продолжала чувствовать тепло на плече - там, где несколькими секундами назад его касалась ладонь вэйна.

Оставшееся расстояние девушка преодолела без особых заминок. Вблизи башня имела еще более нелюдимый, заброшенный вид. Деревянные перила и ступени крыльца поросли мхом, карниз окна забит слоем грязи. С балок козырька свисали косы свалявшихся мокрых паутин.

Рич повернул железное кольцо и потянул на себя массивную дверь. Заступив за порог, люди оказались в небольшой парадной с довольно старообразной обстановкой. Тяжелое кривоногое трюмо, наверно, сделанное еще во времена Антея первого, теснилось в углу у подоконника. В стене, обитой тканью с выцветшим орнаментом тех же времен, торчали крючки для одежды. На одном из них висел плащ и вязаная шерстяная кофта, на другом - большой черный в крапинку зонт. Оказывается, погодникам тоже нужны зонты. Внизу под вешалкой обувная полка насчитывала три пары поношенных ботинок, малоразмерных, но сильно разношенных в щиколотке. Судя по слою пыли на вещах, хозяин не пользовался ими очень давно. А точнее, почти десять лет прошло, как наместный колдун внезапно пропал.

- Наконец-то, явился! Чтоб тебя медведь задрал! - услышала Тиса чье-то злобное ворчание. И не особо удивилась, когда в дверях смежной комнаты появился Афонасий Шишкарь. Злые глазки лесника остановилиись на главвэе. Затем слепо сощурились.

- Ты! Да, - ты! - признал он колдуна. - Обещал, что я могу уйти еще в прошлую среду из этого чертова логова! Чтоб оно провалилось в трясину! А сам чернокожего мертвеца у дверей на цепи оставил! А ну, пусти меня немедленно! Слышишь, колдун?! - лесник угрожающе замахнулся кулаком. - Пока не накостылял тебе, что и мать родная не узнает!

- Виноват, Афанасий Осипович, - мирно произнес Демьян. - Дела задержали.

- Ишь! Дела его задержали, - передразнил Шишкарь, опуская кулак. - Мне эта клетка болотная уже вот где сидит! - он показал на горло.

- Можете покинуть это место в любое время. Страж вас не тронет. Родион, проводи.

- Не тронет! - фыркнул лесник. - Дракон задери все колдовское отродье! Это ж надо, пса чернокожего стеречь оставить! - с ворчанием, лесник растолкал столпившихся у порога солдат и вырвался на крыльцо, хлопнув дверью.

Медноволосый колдун поспешил выйти следом за мужиком.

- Идемте, Тиса Лазаровна, - потянул девушку за руку Рич. - Они наверху.

Войнова поспешила за мальчишкой по ступеням крученой деревянной лестницы. С каждой ступенькой, с каждым шагом оживала ее душа.

- Сюда! - молодой оборотень уверенно вел ее по сумрачным коридорам. - Здесь!

Еще издали Тиса услышала басовитый хохот Кубача и чье-то звонкое: 'Опять! Так не честно!'.

Чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание, Тиса заглянула в распахнутые двери комнаты, которая казалась тесной из-за расставленной громоздкой мебели. Двое играли в кости, расположившись друг против друга за низким столиком с кривыми ножками. Кубач довольно утирал кулаком усы, а его противник по игре, в котором Тиса признала таможенника Федора Ничаева, - с кислым выражением лица осматривал доску с костяшками.

- Вы жульничаете, Кубач Саботеевич!

- Эх, Федька! Молод ты еще! Да я в восьмом году на Сотворение-то семь раз подряд двадцатки метал! Эти ручки, - старшина чмокнул свою кулак. - Еще никогда меня не подводили! Помнят, как надо играть-то, родимые!

- Ага. Как жульничать надо, они помнят, - промямлил молодой таможенник, трогая красное ухо.

Кубач с показной обидчивостью медленно повернул голову, придерживая рукой широкую белую повязку на шее.

- Слышь, Лазар? Скажи ты этому упрямцу, что я не мухлевщик. А?

У окна, тускло освещающего комнату, стояло широкое резное кресло. Тиса встала на цыпочки, разглядывая лысеющую макушку отца над спинкой.

- Желаете честной игры, молодой человек? - услышала она голос, не разделяющий общего веселья. - Поищите себе другого компаньона для игр. Или не играйте вовсе... И хватит дурака валять, Кубач. Спуститесь вниз, проверьте еще раз.

- Да ладно тебе Лазар, - вся веселость сошла со старшины. - Час назад ходили. Можно же хоть чуток развеяться?

- В кущах Единого развеетесь.

Тиса улыбнулась сквозь проступившие непрошеные слезы, - как же она соскучилась по этому строгому тону. Девушка шагнула за порог комнаты.

- Я уверен, это чудо болотное все еще там, - пробурчал Кубач, нехотя поднимаясь. Вслед за старшиной встал и молодой таможенник, оправив форму.

Старшина обернулся и увидел в дверях Тису. Брови Кубача взлетели вверх.

- Тиса Лазаровна! - воскликнул он, растянув широкую улыбку, обрамленную длинными усами.

Скрипнуло кресло. Капитан Лазар Митрич поднялся, опираясь на его резную спинку. Сердце Тисы защемило. Шея и торс отца были перебинтованы. Под глазами полумесяцами лежали серые тени. Он будто постарел за эти дни на десяток лет.

Какое-то время отец и дочь не сводили друг с друга глаз. Затем Тиса бросилась к батюшке, и они обнялись.

- Милая... - хрипло произнес капитан. - Жива.

Только теперь Тиса поняла, как отец переживал за нее, сидя здесь в этой сумрачной башне и предполагая самое худшее.

- Со мной все хорошо! Боже! Как я счастлива, что ты жив! - слезы все же полились из глаз девушки, принося облегчение.

- Не плачь, Тиса, - капитан погладил по спине дочь. - Жив, вот только застрял здесь, как проклятый.

- Как это вы прошли мимо черной головешки, Тиса Лазаровна? - крякнул Кубач. - Мы уже чего только здесь не пытались придумать, чтоб его обойти. Или Латник только к мужскому роду неприязнь имеет, а к красным барышням благодушен? - хохотнул старшина. - Эх. Надо было Федьку в юбку нарядить.

- Колдуны провели, - ответила Войнова, улыбаясь. - Они внизу и наши тоже.

Отец поморщился, схватившись за бок, и дочь отстранилась, стирая капли с щек.

- Огненный изнань, - сжав губы, объяснил капитан.

- Знаю, - кивнула Тиса. - Его больше нет, отец! Он исчез навсегда! В части все живы, никто не погиб, - ответила она на неозвученный вопрос отца.

В двери ввалилась толпа, и комната наполнилась возбужденными голосами. Все жали руки 'воскресшим из мертвых' и поздравляли. В ответ капитан потребовал подробно рассказать обо всем, что поневоле пропустил, сидя в башне.

Через час после долгого разговора в мужской компании, Тиса выскользнула из комнаты вслед за Ричем.

- Идемте, я вам что-то покажу, - посулил хитрец и поманил за собой.

Они поднялись по лестнице и оказались в круглой зале. Тиса никогда еще не видела таких комнат. Четыре окна определяли собой стороны света. По стене тянулись книжные полки. Середину комнаты занимал большой круглый стол с одной ножкой, толщиной в ствол дуба. Половина столешницы была заставлена странными предметами.

- Вот это 'Звездный ход', - пояснил Рич, подходя к тончайшей проволочной конструкции, похожей на клубок безумца.

Он протянул палец и шевельнул один из шариков, и конструкция ожила. Сотня шариков пришла в движение.

- Вот Хорн, - объяснил Рич, указывая на красный шарик. - А то - Солнце, - указал он на большой желтый шар, сияющий бледно-желтым светом. - Правда, здорово?!

Тиса кивнула. Ее привлекала огромная фреска на потолке, изображающая черную многолучевую звезду. Три непонятные надписи тянулись по окружности потолка. Наверняка древний язык.

- А здесь меня Демьян лечил, - погладил по пустующей половине столешницы Рич. - Постелил одеяло, и я на нем лежал.

- Наверно страшно было? - Тиса положила ладонь на плечо ребенка.

- Неа. Вот, когда скелет увидел, тогда было страшно, - ответил Рич. - Немножко, - подумав, добавил он.

- Скелет? - Тиса удивленно взглянула на юного оборотня.

- Ну, да. Старого погодника в кресле-качалке, - прошептал мальчишка. - Поэтому я в красную гостиную первое время заходить боялся. Это внизу.

- Он и сейчас там? - округлила глаза Тиса.

- Не-е, - протянул мальчишка. - Демьян его похоронил, пока я спал. Он сказал, что колдун умер во сне. Стареньким был.

Войнова покачала головой. Столько невероятных домыслов она слышала о пропащем колдуне, а он просто почил от старости.

- Правда, здесь много книг, Тиса Лазаровна? Наверно, этот колдун был очень умным, раз столько читал, - благоговейно произнес Рич.

- Конечно, - поддержала Тиса мысль ребенка.

Тиса оглядела корешки книг из библиотеки покойного колдуна. Большинство книг носило названия на непонятном ей языке древних, который давался только колдунам. Но одна книжка заставила протянуть к себе руку.

'Дары небесные' - гласила надпись на обложке. Тиса раскрыла содержание. Чутье ее не обмануло. Книга и впрямь представляла собой справочник по дарам. Она провела пальцем по списку: 'дар мыслечтения, дар убеждения, дар видопередачи, дар пророчества...'. Все не то.

Вот оно: 'Дар поиска'. 506 страница.

Раскрыв ее, Тиса увидела картинку - 'человеческое лицо с третьим оком во лбу'.

'Дар поиска (Esto Intago - в переводе с др. н. - 'ищущий глаз') - редкий дар, позволяющий своему носителю видеть настоящее на расстоянии. Первое упоминание 5 век от Сотворения, летописи курганов Покаянной долины. Дар широко применяется в поиске потерянных существ. Для того чтобы вызвать видение субъекта, искун должен знать последнего лично, либо иметь при себе именную вещь (вещь, принадлежащую субъекту). Дар поиска имеет по состоянию следующие виды: слуховой и визуальный. По типовой направленности: одушевленный однотипный, одушевленный многотипный. По характеру влияния на предмет: безвлиятельный и влиятельный. Последний встречается крайне редко...'

Тиса дочитала до конца страницы. Ни рекомендации о том, как избавиться от дара, ни примера, что кто-то это сделал, в книге не нашлось.

Из прочитаного она уловила смысл только первых трех предложений. Ну и, пожалуй, еще последнего, в котором говорилось, что видящие не могут 'видеть' друг друга, и приводилась поговорка: 'Потерялся искун - братушка не спасет'. О значении остального можно было только догадываться. Оставалось лишь удивляться, что дар имеет столько видов, неизвестных ей.

Войнова вернула книгу на полку, поймав себя на мысли, что не расдосадована тем, что не нашла нужного в книге. Похоже, она, наконец, готова к тому, о чем говорил дед Агап, а именно - смириться со своим даром. Надо признать у видений есть и довольно полезная сторона - она может видеть близких на расстоянии. За такое можно и синяки под глазами потерпеть. Девушка прислонилась к оконному косяку, в задумчивости разглядывая черную звезду свода. Звук знакомых шагов вывел ее из размышлений.

- Демьян! - радостно возвестил Рич. - Я позабыл, где 'Клык оборотня'. Покажешь еще?

Вэйн приблизился к ребенку и указал на маленький шарик в клубке:

- А эти - Спира и Лея? - Рич снова подтолкнул пальцем 'звездный ход', и он закрутился.

- Запомнил. Молодец! - похвалив мальчишку, колдун посмотрел на Тису. - Скоро будем отправляться назад в часть. Я решил вас найти.

Тиса кивнула, чувствуя, как сердце снова предательски зашлось стуком.

Демьян отвел глаза на черную звезду потолка:

- Покойный наместный знал свое дело, - произнес он, медленно обходя стол по направлению к Тисе.

- А что там написано? - спросила она больше для того, чтобы поддержать разговор, чем из интереса.

Вэйн поднял брови:

- Если упрощенно, то 'Мир велик. Невозможно уследить за всем, но ты можешь навести порядок в его уголке'. Вторая - это широко известный постулат погодников: 'Сохраняй равновесие небесных потоков, дабы потоки не превратились в потоп'.

- Разумно, - одобрила девушка.

- А третья надпись, та, что мелкими буквами, - продолжил Демьян. - Это наклад. Даже любопытно. Iletto so verios contracio... - вэйн принялся тихо читать надпись, затем перешел в монотонный, а затем и в едва различимый слуху шепот.

- Ух ты! - воскликнул Рич, задрав голову, и Тиса подняла глаза.

Под куполом что-то происходило. Черная звезда стала бледнеть, а поверх нее проступила карта: кукольного размера горы, леса, дороги и поля теперь украшали свод. Ижская губерния и близлежащие земли Чивани, - догадалась девушка. Но это было еще не все. Белым кисейным покрывалом затянули карту облачка пара, образовавшегося под сводом. Они двигались, подобно настоящим. Матовым шаром под облаками повисло солнце.

- Вот это да! Там написано: 'Увег'! Это же наш город! - подпрыгнул радостно мальчишка.

- Да. Это карта погодника, - пояснил главвэй ребенку. - Хозяин дома создал ее себе в помощь. Она показывала ему, какая погода в губернии. Сегодня облачность. А в Чивани льет дождь.

И впрямь, с кукольных облаков на карту косым частым гребнем ложились струны дождя.

- Здорово, - мальчишка забрался на стол, завороженно рассматривая потолок. Новая игрушка полностью поглотила внимание Рича.

Демьян улыбнулся восторгу мальчишки. Теплая расслабленная улыбка смягчила мужественное лицо, удивительно его преображая. Проступили черты, которые показались Тисе до боли знакомы. Она сделала над собой усилие, чтобы удержать себя в руках. Сердце тоскливо заметалось, но подчинилось разуму. Увы. Наивность - великая роскошь теперь для нее, потеряв однажды, в следующий раз уже себе ее не позволишь.

Девушка остановила взгляд на тонких губах колдуна. Единый! Она же знала, что эти губы слишком опытны для юнца, но не придавала этому значения. У него должно быть было полно женщин. От этой мысли на душе стало тошно. А она наивно надеялась, что вся горечь пережитого излилась вместе со слезами на груди отца. Тиса отвела глаза в сторону.

- Понимаю, - невесело произнес колдун, подходя ближе к девушке. - То, что я вэйн, не придает мне достоинств в твоих глазах.

Проницательный взгляд изучал лицо собеседницы.

- Отец жив, и я безгранично благодарна за его спасение. И если дар Вэи помог ему выжить, то я не имею права порицать его, - уклончиво ответила девушка.

- Тиса... - вздохнул колдун. В голосе послышалась мольба. - Я понимаю, что предал твое доверие. И нет - я не прошу тебя меня простить. Позволь лишь быть рядом, дай мне шанс искупить вину, и может быть, ты снова сможешь доверять мне.

- Я почти ничего не знаю о вас, - после некоторого молчания сказала девушка, опустив глаза на свои сцепленные ладони.

Вэйн поморщился, видно было, как ему не по душе это официальное 'вы', но он не смел просить о большем.

- Это не совсем так.

- Но вы не шкалуш, и никогда не жили в пещерах.

Демьян отрицательно покачал головой:

- Я крассбуржец. Пещеры нет. Но есть дом на окраине города и... небольшая мануфактура во владении.

Тиса поджала губу. А чего она ожидала?

- Да, бедность давно не смотрела в мою сторону, - произнес он, внимательно читая с лица девушки эмоции. - Но разве это так плохо? Почему тебя это расстраивает?

- И вы имеете титул? - невесело усмехнулась девушка.

Теперь стало ясно, что напоминала ей вся эта ситуация. Глупый бульварный роман. Провинциалка и богатый высокородный вэйн. Эти двое потому и являются излюбленными героями жеского чтива, что в реальной жизни их судьбы несовместимы.

- Нет, титула нет, - твердо ответил колдун, по-своему растолковав ее неприятие к благородным. - Тиса, я не изнеженый высшим светом человек. Большее время живу жизнью аскета. Когда я рассказывал тебе, что мой отец был храмным лекарем, я не лгал. Мои родители на самом деле погибли в миссии. В девять лет я бежал из дома дядьки и на пол суммы краденых денег укатил на другой конец империи. Долго скитался, попал в Антейске в дурную компанию, воровал, пока Агап не поймал меня за руку на базаре и не отвел в свою аптеку, - он развел руки в стороны. - Тиса, поверь, я готов рассказать тебе всю свою жизнь, если только позволишь. Она не столь интересна, как может показаться на первый взгляд. Ведь моя жизнь не имела ценности, пока в нее не вошла ты.

Тиса подняла глаза на вэйна и уже не смогла больше опустить.

- Ты единственное, что в моей жизни есть ценного. И я не хочу тебя потерять, - Демьян покачал головой так, словно сама мысль о потере вызывала у него боль. - Прошу, доверься мне, - прошептал он. Не сводя глаз с девушки, главвэй сделал к ней шаг. - Да. Я рассказывал о Рудне и несуществующей пещере. Это была досадная ложь. Но в остальном я говорил правду. Все мои слова исходили из сердца. Мое чувство к тебе подлинно, оно не запятнано ложью. Поверь мне, Тиса. Оно настоящее.

Он оказался так близок, что девушка слышала его дыхание. Бесконечность темных глаз лишала способности мыслить здраво и неотвратимо притягивала.

- Это пытка стоять рядом с тобой и не сметь коснуться твоих волос - хрипло произнес он. - Твоих нежных плеч, твоего сердца... Моя...

Мужская рука коснулась ее щеки, прошлась до подбородка. Затем умело обхватила девичий затылок, вызвав волну дрожи по всему телу девушки.

- Скажи, что мое чувство еще взаимно, - прошептал Демьян, опаляя ее лицо горячим дыханием губ. - Скажи, Тиса.

Ошеломленная силой собственных ощущений, девушка не могла пошевелиться.

- Демьян Тимофеевич! - оклик затал их врасплох. Медноволосый порук застыл в дверях, глядя на пару у окна.

Войнова невольно отшатнулась от колдуна и опустила глаза в пол, чувствуя, как разливается жар по щекам.

- Что, Родион? - главвэй загородил собой девушку от любопытного взгляда.

- Вы же сказали, что в половину выступаем. Все готовы. Только вас ждем.

- Сейчас спустимся, - лицо главвэя, как и тон голоса, были абсолютно бесстрастными.

- О, погодная карта! - заметил порук действо под потолком и шагнул в комнату. - Ого! А покойный погодник силен был! Качественно наваял!

- Вон, даже Солнце есть! - повернулся Рич к поруку, указав на светило. - А вон там, смотрите, дождь идет! И молнии!

Какое-то время порук и ребенок рассматривали потолок, а Тиса боролась с объявшим ее смятением. В отличие от Демьяна, она не могла так быстро прийти в себя.

- К сожалению, а скорей к радости, Рич, нам нужно возвращаться, - обратился главвэй к юному оборотню. - Ты позволишь мне стереть карту? Хорошо?

Заручившись согласием ребенка, Демьян погасил карту, и черная звезда снова заняла свое законное место на своде.

Они покинули зал. Тиса еще долго ощущала тепло своих щек. Вопрос Демьяна все еще продолжал звучать в ее голове и будоражить сознание.

Глава 37 - Отгоревшая искра

/Обжигающий след/

На обратном пути главвэй держался рядом с капитаном. Мужчины беседовали. Демьян намекнул Лазару, что его дочь еще ничего не ела. И Тисе пришлось съесть бутерброд с солониной и сыром из мешка со снедью, предусмотрительно взятого в дорогу. Аппетит дал о себе знать, и она попросила еще один. Отпив морс из фляги, девушка вернула ее солдатику, присматривающему за мешком с провиантом.

К беседе главвэя и капитана присоединился медноволосый порук и увлек Лазара рассказом об изнане, который 'чуть было не дал деру от него'. Воспользовавшись случаем, Демьян придержал лошадь, чтобы поравняться с девушкой.

- Не холодно? - спросил вэйн.

Тиса покачала головой.

- Странно. Еще вчера, я мечтал о глотке воды. А теперь ее столько, что воздух выжимать можно, - Демьян оглянулся на мокрый лес, затем снова посмотрел на девушку. - Будем надеяться, что наши желания все же сбываются, хоть порой и не так, как мы изначально ожидаем.

Девушка промолчала, стараясь унять внутреннюю дрожь. Он все же снял с себя дождевик и накинул на плечи Тисы под ее вялый протест. От тепла мужской вещи ко всему еще заныло сердце.

- Прости меня. Должно быть, я испугал тебя в башне своим откровением, - повинился Демьян. - Я не имел право быть настойчивым. В детстве Агап говорил, что мне не хватает выдержки. До сего дня я полагал, что взрастил в себе эту добродетель. Но, видимо, не до конца.

Девушка затеребила в пальцах поводья лошади.

- Знаешь, я мечтал стать лекарем, как Агап, - продолжил колдун. - Знал, что мой отец тоже был целителем, и собирался пойти по его стопам. Лечить людей, готовить снадобья. Мальчишка, которым я был, не желал для себя иной жизни.

- Что же случилось? - спросила она, осознав, что на самом деле хочет услышать ответ. Возможно, главвэй намеренно сменил тему разговора, чтобы не смущать ее еще сильнее, девушка не знала. Но была рада, когда щекотливая тема оказалась позади.

Взгляд вэйна на миг затуманился воспоминаниями.

- У Агапа появился богатый постоянный покупатель - граф Ставицкий. Старик страдал сердечными приступами, и Фомич сам отвозил снадобья в его особняк. Лишь однажды он поручил это ответственное дело своему юному помощнику. Помню, как был счастлив случаю увидеть дом влиятельного вэйна изнутри. Я тогда уже был наслышан о чудесных вещицах, хранящихся в его стенах. Однако, когда я прибыл к парадной графа, привратник забрал лекарство и сказал, что его сиятельства нет дома. Следовало вернуться в аптеку, но азарт юности взял верх. Обойдя графский дом, я увидел распахнутую дверь балкона на третьем этаже и не удержался. Преодолев охранные ловушки, проник в особняк. Уже тогда способность чувствовать сгустки накладов проявляла себя, но я не придавал ей значения и причислял к интуиции. Мое любопытство дорого мне обошлось. Да, я увидел там много интересного для пытливого мальчишеского ума. Красть хоть что-то из мелочи не входило в мои планы - дал обещание Агапу, к тому же не был дураком, чтобы воровать у вэйна. Наглядевшись вдоволь, я собирался покинуть дом, тем же путем, каким вошел. И никак не ожидал, что столкнусь с охранным лепухом.

- Кем? - спросила Тиса. Она сама не заметила, как заинтересовалась историей. Впрочем, неудивительно. Вэйн, еще когда представлялся шкалушем, уже умел увлечь слушателя. А может быть, все дело в тембре голоса?

- Лепухом. Так называют существ из неживой материи, созданных и подъятых посредством вэи. Получив грубую искру сознания от своего создателя, они способны двигаться и выполнять действия, ограниченные обычно узким кругом назначения.

Тиса вспомнила, что читала о подобных существах в каком-то томе, и кивнула.

- Тот лепух, что встретился в графском имении, был создан из металла. Настоящий тяжеловес. Не надо говорить, что он скрутил меня, как щенка. Есть в характере поведения этих созданий одна коварная черта - они будут сжимать жертву до тех пор, пока та не перестанет сопротивляться. Я не знал этого, и пытался вырываться до последнего. Дошло до того, что еще немного и меня бы постигла смерть от удушья. Но Вэя не желала моей кончины. Даже сейчас я не могу понять, откуда у меня тогда, - неопытного мальчишки, не знающего ни одного слова пятой Святой, - взялась сила разорвать объятья охранника. Помню только, что мое зрение изменилось. Я стал различать наклады, ярко и четко. А лепух из кошмара всех воришек неожиданно превратился в скопище железок, соединенных меж собой нитями вэи. Когда он в очередной раз пытался меня достать, я по наитию разорвал одну из них.

- И что произошло? - Тиса уже смотрела на рассказчика широко распахнутыми медовыми глазами.

- Он упал с балкона грудой бесполезного железа. Помню, как я радовался своему успеху. Тогда я не знал, что мой успех послужит череде событий, которые навсегда изменят мою жизнь. Старик Ставицкий видел меня. Оказывается, он был дома. Привратник сказал обратное, только чтобы спровадить аптечного посыльного. Граф отнесся ко мне неожиданно по-доброму, - тонкие губы вэйна скривились. - Посадил за стол со сладостями, стал объяснять, что я вэйн с необычайно большим даром, раз я смог справиться с лепухом. Что Вемовейское училище хоть сейчас примет такого ученика. Сулил великое будущее. Однако я уже знал, кем стану, и другого не желал. Мой отказ оказался для него как гром среди ясного неба. Граф не мог поверить, что я не желаю учиться, а мечтаю вернуться в аптеку. Никакие уговоры не подействовали. Я был еще тем упрямцем. Просьба: отпустить меня домой - была отклонена с некоторым условием. Хитрый старый лис обещал вернуть меня аптекарю, но только если я отработаю убытки, связанные с потерей охранника, иначе меня ждет острог. В тот же день он написал записку Агапу, в которой объяснил, что в ближайшую пару недель я буду в его услужении, и отправил посыльного. Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Когда же моя 'страда' завершилась, мне показали сгоревшую аптеку и сказали, что Агап погиб... Тогда я понял, что значит терять близкого человека в отрочестве...

Вэйн похлопал себя по карману, в поисках курева, но потом раздумал и продолжил:

- Позже, в училище, когда я уже имел представление о способностях иных людей добиваться своего, невзирая на совесть и нечистоплотность средств в достижении целей, я стал сомневаться. Могло статься, что упрямому мальчишке показали лишь то, что он должен был увидеть. Я отправился к Ставицкому, надеясь допытаться правды, но немногим не успел. К сожалению, всего за пару дней до моего приезда граф умер от очередного приступа на сто сороковом году жизни. Однако я не собирался опускать руки, и разыскал его привратника. К тому времени тот уже успел сменить хозяина. Разговорить его не составило труда, и я узнал, что в дни моей отработки Ставицкий велел одному поверенному приобрести аптеку. Не представляешь, как меня обнадежили эти слова. Они-то и подстегнули начать поиски, которые, увы, оказались тщетными. Знакомые Агапа, его Антейские друзья, дальние родственники - никто ничего не знал о лекаре. Я не предполагал, что он подастся в Увег - к сослуживцу, имя которого я даже ни разу не слышал за годы жизни в аптеке.

- Значит, это правда. Граф все подстроил так, чтобы вас разлучить, - выдохнула Тиса, чувствуя, как нарастает возмущение.

- Ты была права, когда говорила, что пятая Святая не слишком разборчива, и часто дает свою силу недостойным, - он посмотрел в серое небо, затем на девушку. - И стократ права, когда укоряла вэйнов в том, что они порой мнят из себя Единого, и без зазрения совести лепят судьбы людей. Мою судьбу слепил Ставицкий. Граф сделал все, чтобы разорвать привязанность подающего надежды подростка к лекарю.

- Агап говорил: ему донесли, что ты в остроге, - покачала головой Тиса. - Для выкупа он продал аптеку. Но когда принес деньги, ему сказали, что ты умер от воспаления легких.

Демьян тепло улыбнулся, глядя на нее. Только потом девушка сообразила, чем была вызвана эта улыбка. Находясь под впечатлением от услышанного, она перестала называть колдуна на 'вы', сменив его на более близкое 'ты'.

- Порой я гадал, как бы сложилась моя жизнь, если бы не влез в тот злополучный дом. Простая жизнь простого человека. Люди большей частью не понимают, насколько счастливы. Прожить жизнь рядом с близкими людьми, обзавестись семьей, смотреть, как растут дети, внуки. Долгое время я считал, что жизнь аптекаря была бы счастливей жизни главвэя вэйностражи. Но сейчас я не жалею ни о чем. Ведь тогда я бы не был сейчас здесь, рядом с той, с которой хочу разделить свою жизнь.

Они смотрели друг другу в глаза, и секунды капали, как капли с ветвей.

- Мне придется завтра уехать, - произнес Демьян, качнув головой, будто извиняясь, - Сейчас я ощущаю себя другим узником. Узником своего долга. Я не хочу проводить и часа вдали от тебя, а мне придется уехать на две недели.

- Две недели, - повторила эхом Тиса.

- Демьян Тимофеевич! - отец обратился к главвэю. - А что Ижская вэйностража так и не прибыла?

С трудом отняв взгляд от лица девушки, вэйн ответил капитану. Мужчины снова завели разговор. Но Тиса их почти не слышала. Мысль о близком расставании застала ее врасплох. Она глядела в спину вэйна, а в голове снова звучал вопрос Демьяна, на который ей так сложно было найти ответ. Теперь он знала его. Да, она все еще любит этого человека. Омраченная тенью недоверия эта любовь стала болезненнее и острее, тем не менее, она продолжала гореть в ее сердце.

Они прибыли в часть поздним вечером. День померк, и густые сумерки завладели городком. Во дворе поджидала запряженная тройка. Судя по усталым взмыленным лошадям, прибыла только что. У черной кареты стояли трое приезжих в котелках и одинаковых бурого цвета накидках и оглядывали корпус.

Незнакомцы обернулись, заметив въезжающих. В фалдах накидок Тиса разглядела скипы. Вэйны. В душе отчего-то появилось дурное предчувствие.

Важно подняв подбородки, они ждали, пока конники спешатся. Демьян бросил повод своей лошади Родиону, а сам последовал за Войновыми и старшинами.

- День добрый, судари, - поздоровался немолодой вэйн с пышными баками, благополучно проигнорировав сударыню в лице Тисы. - Ижская вэйностража, капрал Желудев, - представился он, тронув поля котелка. - Нам нужен капитан части, Войнов... - рука в перчатке нырнула за полу плаща. Вынув конверт, вэйн заглянул в бумагу. - Лазар Митрич. Где нам его найти?

- Я - Войнов, - отозвался капитан. Дорога отняла у отца силы. И Тиса поддерживала его под локоть. - Это я писал вам.

Желудев оглядел мятую форму и небритое лицо капитана, и вэйны переглянулись. Девушке не понравилось выражение их лиц.

- Простите, в письме вы утверждали, что вам показалось...

- Не показалось, капрал, - встрял в разговор главвэй. Демьян вышел вперед. - Если бы вы взяли рысаков, а не добирались на лошадях, то могли бы успеть вовремя.

- Простите, с кем имею... - военная форма на Демьяне сбила с толку Желудева. Но капрал-таки заметил скип на бедре подошедшего и осекся.

Демьян коротко представился, и знак на ладони сказал все за себя. С лиц ижских вэйнов вмиг слетела надменность.

- Виноват, господин полковник! Не признали! - все трое вытянулись по струнке. - Рысаков забрала другая группа. А что здесь произошло?

Разговор был перенесен в кабинет капитана на третий этаж. Прежде чем исчезнуть в дверях корпуса, Демьян обернулся на Тису. И она поняла его взгляд. Он жалел, что во всей этой суете исчезали минуты, которые он желал бы провести с нею рядом. Проводив взглядом военных и вэйнов, Тиса отправила Рича к лекарю, а сама приблизилась к тройке. Зошик вместе с извозчиком, - малорослым мужиком в добротном зипуне, - распрягали лошадей. Блестящие бока животных подрагивали. Тиса заметила розовую пену, капающую с губ жеребцов. Лошади были загнаны.

- Ваши лошади, - обратилась она к извозчику. - У них кровотечение. Их надо срочно залить водой!

- Этим двоим уже не бегать, сударыня. Вы уж поверьте, - произнес мужик, отложив в сторону хомут. - У меня глаз наметан.

Будто в подтверждение его словам распряженный гнедой стал заваливаться на бок. И рухнул, вскинув длинные ноги. Через несколько секунд к ужасу Тисы и центровой вороной слег, хрипя, и раскрыв рот.

- Вторая тройка, - досадно протянул мужик. - Хорошо, что дотянула. А то первая пала, когда до постоялого двора три версты оставалось. Мороки, скажу вам, было! Еще думал две пилюли дать за место одной. Да пожадничал. Кто ж знал, что в Остаховке мост завалится и придется круг в пять верст давать?

- Да, бросьте вы ручки марать-то, - продолжил мужик, видя, как Тиса присела, поглаживая по лбу животное. - Меня лучше пожалейте, барышня. Сколько дней без продыху на козлах. А благородия, видите ли, раскричались, осерчали. Боялся, как бы меня самого не впрягли! А я то что? Не я же у моста опоры подпиливал.

Девушка смотрела в большие угасающие глаза вороного. Извозчик был прав - лошади гибли, и никакая вода уже не спасла бы бедняг.

- Пилюли? - поднялась Тиса с корточек, чувствуя, как нарастает гнев. - Покажите.

- О, да самые обычные, ничего примечательного. Но вот, коль хотите взглянуть, - он покопался в карманах и вынул коробочку, в которой лежала горка белых как мел пилюль.

Тиса выхватила коробку из рук ямщика.

- Чтоб эти вэйны подавились ими! - прошипела она. - Вот кого впрягать надо было! Великолепная бы тройка получилась!

Мужик испуганно втянул в овчинный ворот голову, тараща глаза на 'обезумевшую бабу'.

Тиса развернулась и широким шагом направилась к крыльцу.

- Барышня, пилюльки-то верните, - без особой надежды в голосе пролепетал вослед девушке ямщик.

Войнова вошла в дом. На душе было мерзко. Камилла счастливая, сияющая в белом батистовом платочке хлопотала на кухне, собирая на стол.

- Тиса! Девочка! Как милостив Единый! Твой батюшка Лазар Митрич жив оказался! И Кубач Саботеевич. И этот мальчик, Федор из таможенников. Я не поверила своим глазам, когда увидела!

Камилла тараторила, расставляя тарелки по краям стола.

- А ты бледная, лапушка. Конечно, не ела ничего с утра. Да еще такие новости! Говорила тебе перед дорогой: поешь. Так упрямица же - вся в отца. Ну-ка садись, давай, за стол. Этих мужиков не дождешься с их совещаниями. Единый Благодетель! Жив капитан! Жив!

- Я в дороге перекусила, - покачала головой Тиса.

- Перекусила? И что, интересно?

Еле отвертевшись от тарелки рассольника, Войнова поднялась в библиотеку. Перед глазами все еще стояли большие стеклянные глаза погибшего жеребца. Девушка зажгла масляную лампу на столе. Сама прошла на свое обычное место к окну, и присела на подоконник в ожидании. Она дождется, когда закончится совещание и тогда выскажет этим вэйнам все, что о них думает.

Проходили минуты, собираясь в час, но никто не спешил показываться. Тиса почувствовала, как с каждой новой минутой ожидания стихает праведный порыв бросить пилюли в лица мерзавцев. Вместо этого навалилась беспощадная усталость. Девушка прислонилась плечом к оконному косяку и закрыла глаза.

Прошло еще полчаса прежде, чем распахнулась дверь, наполняя библиотеку одним голосом - главвэя.

- ... Подъятый утопленник бродил по лесу, угрожая местным жителям. За десять лет вы не удосужились 'забелить' дом бывшего наместного. Как это понимать? Я не верю, что не поступали жалобы, - Демьян говорил спокойным голосом, даже тихо, но выдержанный тон внушал желание слушаться без промедления.

- Виноваты, ваше благородие! Исправим.

- Да уж извольте. Стража упокоить, башню...

Дверь захлопнулась, пресекая все из звуки кабинета. Встав с подоконника, девушка тут же схватилась за ногу. Та затекла за время сидения и взялась иголками.

- Главвэй умеет убеждать, - услышала она голос Нестора.

В щелке между книжными полками Тиса увидела поруков.

- Не все ж нам выслушивать. Пусть побудут в нашей шкуре, - ехидно хихикнул Родион. - Побегут, как миленькие, башню 'забеливать'. А там есть что чистить, и много. Одна погодная карта чего стоит! На неделю точно здесь засядут. Кстати! - вдруг что-то вспомнил рыжий порук. - Ты не поверишь, что я видел!

Рыжий вэйн запнулся на слове, заметив вышедшую из-за стеллажей девушку.

- Тиса Лазаровна, - кивнул он.

- Вы не знаете, как долго еще продлится совещание? - спросила девушка.

- Думаю, еще час, возможно два, - ответил за Родиона Нестор. - Да вы еле на ногах стоите, Тиса Лазаровна. Вам бы отдохнуть.

Порук был прав. Столько она не продержится. От усталости слипались глаза, а мысли в голове превратились в мешанину из картинок-отрывков прошедшего дня. В конце концов, ижские вэйны пробудут в Увеге еще неделю, если верить Родиону. А сегодня у нее осталось лишь одно желание - добрести до кровати и уснуть.

***

С утра постучала Уля, занесла воду и поздравила с 'воскрешением' батюшки.

Тиса поблагодарила.

- Слышала, столичные колдуны нас покидают, - с сожалением вздохнула горничная. - Лучше бы ижские уехали. Грубияны. Вот Родион Вереевич и Нестор Осипович всегда приветливые такие. И поздороваются, и улыбнутся. А Демьян Тимофеевич - так сразу чувствуется, мужчина из благородных. Надо же, настоящий полковник вэйностражи и в нашей деревне! Поразительно!

- Уля, пожалуйста, я хочу умыться, - перебила девушку молодая хозяйка. Восхищенные нотки в голосе горничной неожиданно пробудили в ней ревность.

- Сейчас, Тиса Лазаровна, - горничная забралась на табурет и заправила чан умывальника водой.

Через полчаса Войнова спустилась в столовую, и сразу же была усажена за стол Камиллой. Завтракая пшеничной кашей со шкварками, Тиса узнала, что все 'их благородия вэйны и Лазар Митрич уже час как откушали и удалились в военную вотчину. Должно быть, пытать этого злыдня Зарая'.

- Я мечтаю, чтобы они всыпали ему как следует! - ворчала Камилла, грозно кроша куски говядины на столе. - Это ж надо чуть капитана нашего со свету не сжил, упырь!

В полном согласии с кухаркой у ножки стола громко и требовательно мяукнул Огурец.

Глядя на Камиллу, Тиса улыбнулась, в первый раз за последнюю неделю не ощущая страха за чью-либо жизнь.

Вскоре предстоящий разговор с Демьяном занял все ее мысли. Еще вчера, во время откровенного рассказа вэйна о своей жизни, она поняла, что снова начинает доверять ему. Его слова, его взгляды будили в ней чувство. Нет, так нельзя солгать. Невозможно быть настолько циничным. Он любит ее. Любил, когда представлялся горцем, любит и сейчас, не играя роль никого иного. Да, он вэйн, и во многом не понятен ей. Но он сказал, что готов поведать ей о себе все и подтвердил это, рассказав о своей жизни в Антейске. Он спас отца от изнаня, он вылечил Рича. Второй шанс, о котором умолял ее вэйн, - пожалуй, он был нужен им обоим.

Еще с утра приняв решение, Тиса ощутила, как чувство в сердце распрямилось. Близкое расставание обострило чувства девушки, и волнение от скорой встречи не давало усидеть на месте, но Тиса одернула себя. Нет, она сейчас успокоится. С этой мыслью девушка выпросила у Камиллы работу и устроилась на кухне перебирать гречку.

Черные зернышки гречихи отсеивались одна за другой в ладонь. Чистые - ссыпались в тарелку. Камилла сетовала по поводу нерасторопности новобранцев, что не спешили возвращаться из кладовой, но Тиса совершенно не слушала ее. Она совсем не заметила, как Камилла ворча на 'олухов, которые уж верно половинят припасы' покинула кухню. И только тишина, установившаяся вокруг, заставила ее очнуться от размышлений.

Услышав голоса поруков, Тиса почувствовала, как заволновалось сердце - вэйны освободились!

- Никого нет. Ну, так мы и сами взрослые, - возглас Родиона из столовой. - Где-то здесь, я видел, кухарка прятала квас.

Послышался хлопок дверцы и стук кружек о столешницу.

- Что ты там все читаешь, Нестор? Где ты взял газету?

Звук сдвигаемых лавок говорил о том, что поруки уселись за стол в столовой.

- Позаимствовал у наших ижсеих друзей. Взгляни на реестр титулов за прошлый месяц!

- Зачем? Хочешь сказать, император тебя объявил своим преемником? - рассмеялся над собственной шуткой Родион.

Тиса отложила в сторону тарелку с перебранной гречкой и поднялась, собираясь выйти в столовую. Она уже поняла, что Демьяна среди вошедших нет, и желала узнать, когда он освободится.

- Наш главвэй. Я так и знал, что он из высокородных, - услышала она удивленный голос Нестора. - Князь Невзоров объявил его наследником титула. Демьян Тимофеевич оказывается его племянник.

- Что-о?! - послышался шелест сминаемой бумаги. Видимо Родион отнял у товарища газету.

- Что? - прошептала девушка, застыв на месте.

- Главвэй из светлого рода?! - воскликнул теперь уже рыжеволосый порук.

- Странно, - бурчание бородача. - Я же спрашивал Демьяна Тимофеевича о родстве с князьями Невзоровыми. Выходит, он слукавил.

- Эх, ну почему Вэя так несправедлива, - заныл Родион, не слушая товарища. - Почему некоторым дается все! А другим - драконья чешуя! Как богатый дядюшка, так не мне.

- Если я правильно помню, эта княжеская ветвь обедняла.

- Ну и ладно. У главного с деньгами и так порядок. Слышал, его мануфактура, вышла в первую десятку по объемам вэйноцеха. Помимо этого у него еще дар убеждения, что может всех девиц в округе уложить на свою перину. Вот скажи, ну зачем ему еще титул? Я тебе уже говорил, как он вчера с капитанской дочкой ворковал. Интересно, уломал бы он ее без своего дара?

Тиса приложила ладонь к губам, чувствуя, как качнулась комната перед глазами.

- Прикуси язык, Родион.

- А что я такого сказал?

- Что еще за сплетни? Сам знаешь. Демьян Тимофеевич не из таких.

- Да ладно тебе. Когда касается сердечных дел, любые средства хороши. Мне просто девчонку жалко. Она не его поля ягода, а когда он князем станет, и подавно. С титулом и даром он может замахнуться, ой-ей! Представляю, как баронесса Разумовская себе локти кусать будет, когда узнает, что наш главвэй теперь при титуле. Она ж ему от ворот поворот на прошлогоднем Сотворенском дала. Вот это понимаю - красотка! А капитанская дочь хоть и мила, но по-мне - безнадежная провинциалка.

- Это ты из вредности болтаешь, Родька. Что? Злишься, что она на тебя даже глазом не взглянула за все время? Умная женщина.

- К сожалению, это лишь усугубит ее страдания, - фыркнул порук. - Но если главвэй ее все же заберет в Крассбург, я буду рад потом утешить бедняжку.

Родион противно расхохотался.

- Все же ты редкий гавнюк!

- Я просто знаю жизнь, Нестор.

Тиса обхватила пылающие щеки и прислонилась плечом к стене. Затем и горячим лбом. Поруки продолжали говорить, но она уже слышала их как сквозь толщу воды.

- Посмотрел бы я, что б Демьян Тимофеевич с тобой сделал, если бы слышал твой треп.

- Но ты же не выдашь? Мне просто все здесь наскучило. Слава Вэе, скорей бы отбыть в Крассбург. Осточертел этот нетронутый интеллектом уголок империи!

По шагам стало понятно, что поруки покинули столовую.

Тиса продолжала слушать шум в своих ушах. Сердце болело. Дурочка, она же знала, что живет в реальном мире. Почему же позволила себе поверить в сказку? Из горла девушки вырвался стон.

Искра, рожденная огнем, взмывая ввысь, наивно полагает, что будет парить вечно. Сиять подобно солнцу. Наивная. Она не знает, что век ее, - доли секунд. Крупинкой тлена падет она на землю. Она уподобилась этой искре. Глупая провинциальная ворона…

Вернулась Камилла с новобранцами, и девушка покинула кухню. Вовремя. В коридоре раздался знакомый голос. Достаточно. Она больше не намерена дольше тянуть эту пьесу.

Тиса нашла вэйна у входа в гостиную в компании поруков и отца.

- Когда собираетесь отбыть, полковник? - капитан жал руку главвэя.

- Через час.

- Карета будет предоставлена, как обещался. Что теперь с ним будет?

Тиса поняла, что они говорят о Зарае Климыче.

- Сложно ответить, капитан. Все будет зависеть от того, насколько он пойдет навстречу доследованию.

- Угу, - кивнул отец. - Кто бы мог подумать… Эм… Но не смею вас больше задерживать, вам собираться в дальнюю дорогу. Пожалуй, осмотрю еще раз оружейный корпус.

- Империя возместит убыток, Лазар Митрич. Можете не сомневаться, - сказал главвэй.

- Надеюсь на это, - отец последовал к выходу, так и не заметив стоящей в конце коридора дочери.

Тиса подумала, что к лучшему. Держать лицо она сейчас не в состоянии. Незачем волновать отца своим видом.

Почувствовав на себе взгляд, Демьян обернулся.

- Доброе утро, Тиса Лазаровна, - теплая улыбка осветила мужское лицо.

Тиса приблизилась. Боже, как ей было тяжело смотреть в эти глаза, и уже не верить в их сладкую ложь.

Следом за полковником поздоровались поруки. Тиса взглянула на рыжего Родиона так, что тот осекся на слове.

Заметив ее настроение, главвэй перестал улыбаться.

- Нам нужно поговорить, Демьян Тимофеевич, - сипло проговорила девушка, проигнорировав испытывающий взгляд серых глаз. - Прошу, пройдемте в гостиную.

Колдун последовал за капитанской дочерью без промедления.

- Что случилось, Тиса? - спросил он, как только двери гостиной захлопнулись и двое оказались наедине. – Чем ты расстроена?

Девушка разгладила ладонями складки на юбке, так меньше заметна дрожь в руках.

- Ты говорил о доверии, - Тиса подняла подбородок, вглядываясь в лицо вэйна. - Говорил, что иной лжи меж нами нет?

- Я и сейчас могу повторить эти слова.

Надо же. В глазах ни тени сомнения. Голос полон уверенности в собственной правоте. Вот он дар убеждения в деле!

- Я думаю, вы просто не умеете говорить правду, господин главвэй.

Вэйн в мгновение посерьезнел. Похоже, он не ждал подобного упрека.

- Но почему ты считаешь меня лжецом, Тиса? – спокойно, мягко, почти вкрадчиво произнес он. - Прошу, объясни.

Демьян приблизился к девушке - так, что проницательный до колкости взгляд серых глаз стал казаться осязаемым.

Тиса достала из кармана коробку с пилюлями для животных и протянула ее колдуну.

- Вот, держите. Проверьте. Не на вашей ли небольшой мануфактуре они сделаны?

При взгляде на то, что легло в его ладонь, вэйн поморщился от досады.

- Значит, это правда, - огорчилась Тиса. - Ты - один из владельцев вэйноцеха.

- Я собирался рассказать позже. Знаю, некоторые разработки коробят твою душу...

- Коробят? - усмехнулась девушка, перебив колдуна. Кажется, он не понимал. – Да эти пилюли уже убили пятеро жеребцов, которые везли сюда ижских колдунов!

- Мне тоже не нравится, что гибнут животные, Тиса, - покачал головой вэйн. - Но тебе не кажется, что в данном случае эти жертвы нельзя назвать напрасными? Стража торопилась на помощь, приняв во внимание письмо твоего батюшки.

- Я уверена, эти люди используют пилюли даже, когда выезжают на легкую прогулку, – с презрением сказала Тиса. – Для них жизни беззащитных существ ничего не значат. И сколько еще по всему Хорну людей, что без зазрения совести используют эти чудовищные пилюли вашего вэйноцеха? Сотни, тысячи?

- Пойми. Эту мануфактуру мне жаловали без права отказаться, - попытался оправдаться он. - Я даже не вмешиваюсь в ее управление.

- Это не делает вам чести, ваше сиятельство, - сквозь сжатые зубы произнесла девушка. - Конечно, какое вам дело до убиваемых ради прихоти животных? Будет будущий князь думать о каких-то лошадях!

Демьян нахмурил брови.

- О чем ты говоришь? Какой еще князь?

Вопрос прозвучал столь правдиво и естественно. Единый! Да ему нужно вручить орден за актерские способности.

- Не верю, - покачала головой девушка. - Ты не мог не знать.

- Знать о чем? Тиса, я не имею титула. Я не собираюсь тебя обманывать, - забеспокоиться он.

Широким шагом девушка пересекла гостиную и толкнула дверь. Поруки все еще стояли в коридоре: лица вытянутые, глаза отводят. Догадались сплетники, чем вызвана вспышка 'безнадежной провинциалки'. Тиса без объяснений забрала из рук бородатого порука газету и вернулась в гостиную, хлопнув дверью. Бросив перед вэйном на кособокий столик 'Ижский вестник', произнесла:

- Поздравляю. Вас огласили наследником титула.

- Что за ерунда? - Демьян развернул реестр, пробежался взглядом по строчкам. - Это какая-то ошибка, - не веря своим глазам, раздраженно произнес он. - Проклий никогда бы этого не сделал. Мы не общались уже многие годы. Он ненавидел моего отца и меня. Ты не знаешь моего дядю!

Демьян скомкал газету и отбросил, словно в ней заключались все его беды.

- Нет. Я не знаю ТЕБЯ, - произнесла горько Тиса.

- Пожалуйста, не говори так, - вэйн потянулся к ее плечу, но девушка отступила, не позволив к себе прикоснуться. – Единый! Понимаю, как это выглядит со стороны, - в досаде сжал он тонкие губы. - Но прошу, не торопись с выводами. Я не лгу тебе. Уверен, у меня найдется объяснение.

Конечно, дар поможет убедить «безнадежную провинциалку»!

- Последний вопрос, господин главвэй, - прошептала Тиса.

Он стоял неподвижно посреди комнаты и ждал ее вопроса, будто приговора.

- Ты на самом деле обладаешь даром убеждения? - выдохнула девушка, чувствуя, как болезненно сжалось в ожидании ответа сердце в груди.

Какое-то время Демьян глядел исподлобья на нее, затем тяжело вздохнул.

Боже! Она же знала! Знала давно, но предпочитала не верить, загнала в дальний уголок памяти и запретила себе туда заглядывать. А ведь Зарай Климыч предупреждал ее!

- Тиса, я...

- Ты когда-нибудь применял его на мне? - хрипло спросила она.

Демьян молчал.

- Ответь!

- Пару раз пробовал, но...

Нащупав рядом спинку кресла, Тиса вцепилась пальцами в мягкую обивку, чтобы не упасть. Пошатнулась. Колдун оказался рядом в одно мгновение. Твердые ладони удержали ее за плечи.

- У меня ничего не получилось, - горячо сказал Демьян. - Я не смог на тебя повлиять. Слышишь?

- Я не верю, - прошептала Тиса, отрицательно качая головой. Она закрыла глаза. По щекам заструились горячие слезы.

- Единый, как ты могла об этом подумать!? - возмутился он. - Ты думаешь, я применял приворотный наклад? Я бы никогда бы не позволил себе подобной низости. Никогда! Пойми, - он встряхнул ее за плечи. – Святая Вэя! Знаю, что сейчас выгляжу в твоих глазах исчадием изнанки. Но прошу, дай мне оправдаться. Я не использую к тебе дар. Пожалуйста!

Он снова молил ее о доверии.

- Ваши слова, что вода, господин главвэй, - покачала головой девушка. - Я им больше не верю. Отпустите меня!

Она попыталась вырваться из мужских рук, но тщетно.

- Нет, - глухо произнес он. На лице вэйна отразилось решимость. - Я не могу тебя отпустить. И никогда не смогу, пока не буду уверен, что полностью безразличен тебе. Мне очень жаль, что я разочаровал тебя. Уже во второй раз. Но ради всех святых, и тогда, и сейчас я не говорил правды лишь потому, что боялся потерять тебя навсегда. Но я же не потеряю, ведь так? Мы будем вместе. Я люблю тебя, Тиса. И хочу, чтобы ты стала моей женой. Той, с кем я проживу жизнь, той, с которой встречу седую старость.

Девушка замерла, слушая, как завороженная.

- Выходи за меня, - вэйн нежно, но властно привлек ее к себе, положил щеку на девичью макушку, зажмурил с силой глаза. – Выходи…

Тиса ощутила, как предательски дрогнуло сердце. Заторопилось, как птица, готовая взлететь. Вот-вот, казалось, оторвется от земли. Но нет. С перебитым крылом не летают. Сквозь пелену чувств, проступил голос разума. Боже! Дар! Она снова попадает под его влияние!

Эта мысль хлестнула по ней, словно плеть. Вздрогнув, Тиса отстранилась.

- Неужели вам не достаточно моего унижения? - срывающимся голосом произнесла она. - Вы еще не наигрались с моими чувствами?

- И не думал, я абсолютно серьезен, - хрипло произнес вэйн, смотря на нее так, что у девушки на миг перехватило дыхание. - Я просто не представляю жизни без тебя.

Нет, это невозможно вынести. Это нужно прекратить!

- А я не представляю жизнь с вами, - она до крови закусила губу, призвав остатки гордости. - Вы действительно думаете, что я выйду за вас, когда даже не знаю, подлинны ли мои чувства или навеяны вэей? За человека, которому я не доверяю?

«И который в будущем унаследует титул князя», - мысленно завершила она фразу. Рыжий порук прав. Она не ровня этому мужчине. Такая высота не для нее. Вся эта идея заполучить ее в жены – блажь богатого одаренного даром вэйна, не привыкшего к отказам. Его печаль продлится недолго, уже через пару месяцев он утешится в окружении крассбургских благородных красоток, и не вспомнит глупую провинциалку. И это будет правильно. Сказки должны оставаться только в книгах.

В дверь аккуратно постучали, и послышался голос порука Нестора.

- Демьян Тимофевич, полдесятого, нужно лететь.

Главвэй не собирался отвечать. Лишь в серых глазах мелькнул огонек, похожий на тот, что бывает в зрачках затравленного зверя.

- Прошу... уезжайте, - взмолилась Тиса. С каждой секундой находиться рядом с ним, видеть его, слышать его голос, становилось мучительной пыткой. Проклятый дар убеждения!

Вэйн сжал упрямо тонкие губы, не двигаясь с места.

- Я не отступлюсь, Тиса. Я докажу, что достоин твоего доверия.

– Не стоит, - собрав волю в кулак, девушка постаралась придать голосу легкость и уверенность. - Любви не было. Я никогда не любила вас по-настоящему, господин главвэй. Теперь я это знаю.

Она вдруг осознала, что не лукавит. Слишком идеальными ей представлялись отношения, слишком глубокими чувства - они не могли быть настоящими.

Ее слова заставили колдуна замереть. Он стал похож на каменного иссийского идола.

Снова раздался стук в дверь.

- Главвэй! Пора! Если сейчас не вылетим, нам труба! - заныл под дверью Родион. - Они через двадцать часов предоставят портал в Ижском отделении. Нам бы успеть!

В черные глаза колдуна страшно было смотреть, и Тиса неосознанно отступила к окну.

На краткое время установилось молчание.

- Возможно, я был слеп в своей надежде, - наконец, произнес Демьян так, словно каждое слово стоило ему великих усилий. – Я предчувствовал, что это случится. Не бойся потерять и не потеряешь, так говорят мудрецы... Мне жаль, что я стал твоим разочарованием, Тиса. Я надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня за это и поймешь, что я не держал дурного умысла…

Он еще какое-то время смотрел на девушку, словно стараясь запомнить досконально ее образ. Затем что-то вспомнил, горько усмехнулся. Вэйн коснулся скипа у своего бедра. Серебряная лента света выскользнула из орехового древка и нырнула в часы на запястье Тисы.

- На добрую память, - произнес он, сжав тонкие губы, и вышел.

Какое-то время Тиса стояла, наблюдая закрытую дверь гостиной. Затем почувствовала слабость в ногах. В глазах потемнело. Девушка сделала шаг креслу, и через секунду упала в него.

- Что с тобой, девочка? - голос Камиллы привел ее в чувство. Оказывается, она умудрилась потерять сознание. - Я не могла тебя добудиться. Постой-ка, тебе дурно?

- Нет, - прошептала Тиса заплетающимся языком. - Просто голова разболелась.

- Это все от голода! - закудахтала стряпуха. - Скоро ноги таскать не будешь! Сходи к лекарю, пусть даст тебе какую-нибудь настойку. А потом ко мне, откармливать тебя буду. Не увильнешь больше! Да. Вот что. Тебя батюшка хочет видеть.

Девушка послушно встала и серым призраком прошла к двери.

- Вэйны. Они улетели? - обернулась она.

- Да только что. Наши все девки понеслись в окно смотреть. Странные у них эти крылатые звери. И как не страшно! Это ж высоко как!

Войнова покинула гостиную.

У окошка второго этажа общежития собралась толпа зевак. А вдали по извилистой дороге от военной части катилась карета. Высоко над нею в сереневой дымке летели крылатые рыси, унося троих седоков. Один из них то и дело оглядывался назад.

- Не оглядывайтесь, господин главвэй, - прошептала Тиса. - И прощайте. Пройдясь по моей душе, вы испепелили ее. И хоть ваш обжигающий след принес лишь боль, я все же не стану за него корить судьбу.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ