ГЛАВА 1

Конец 2-го Летника 1379 года от Ухода Драконов, королевство Дилиания

Ветер с грубоватой лаской швырнул в лицо первую пригоршню крупных капель из пригнанной им тучи, даря долгожданную прохладу. Сразу задышалось легко и свободно, как на рассвете, когда воздух ещё пропитан туманом и холодком. Последняя декада выдалась такой жаркой и сухой, что даже ночи не приносили облегчения, только липкую духоту и желание ночевать в самом глубоком погребе. Как назло, именно сейчас приходилось тщательно маскировать способности, поэтому об охлаждении с помощью заклинаний не могло быть и речи. Вселенца спугнёшь, и полмесяца усилий пойдут прахом.

Чуть шевельнулся лежавший рядом Тэр, толкая напарницу своим острым локтем. Она и сама уже услышала тихий скрежет когтей, впивающихся в бревенчатую стену дома. Вселенец без малейшего усилия спускался с чердака по отвесной стене. С той стороны к дому примыкал старый яблоневый сад, и через него тварь надеялась проскользнуть незамеченной для соседей.

Видимо, хозяин тела всё ещё сопротивлялся вселенцу. На это указывал и тот факт, что вселенец ни разу за три дня не воспользовался кровью тех людей, что жили с ним в одном доме, а искал себе «еду» среди деревенских жителей. Хотя так для него риск быть пойманным возрастал в разы, тем более он прекрасно знал о двоих охотниках, явившихся сюда именно за его шкурой, фигурально выражаясь.

После того как за три последних месяца в городке Чиггар было найдено три обескровленных трупа, мэр наконец всполошился по-настоящему. Своего мага в городке не было, поэтому мэр отправил запрос в ближайший крупный город, но вместо одного охотника получил сразу двух. Не то чтобы мэр был сильно доволен, но и возражать не стал, только встретил их с кислой физиономией и плату поднимать отказался. Мол, раз работаете вдвоём, то на двоих награду и поделите. Тэргон и Нидайра для вида поторговались, добились поднятия платы аж на пять золотых «корон» и согласились.

Мэр и не сомневался в их согласии: выглядели охотники потрёпанными, если не сказать жалкими — одежда в заплатах, оружие так себе, на гномье не похоже. И заговорено наверняка самой Нидайрой, а она, по слухам, была слабеньким магом-недоучкой — из тех, что с трудом одолели обязательные пять лет учёбы и осели затем в родной деревне. Теперь-то, после внезапно напавших на Акротос монстров из Нижних миров, в чести были даже такие слабаки, хотя и гибли они в первую очередь, само собой. Правда, про Тэргона и Нидайру поговаривали, что они на диво удачливы, раз уж промышляют охотой на нечисть уже два года и до сих пор живы. Ну, слухи слухами, а речи о задатке и не шло: мэр Чиггара не собирался платить всяким там проходимцам. Вот уничтожат вселенца, тогда и получат всё сполна, как договаривались.

Мэру неоткуда было знать, что к нему в городок заехали лучшие охотники на нечисть из всех возможных, хотя бы потому, что магом в их паре был единственный на весь Акротос дракон. Нидайра — рыжеватая, веснушчатая, высокая и жилистая наёмница со слабым магическим даром была очередной личиной драконны. Айриэннис укрыла себя и своего напарника качественной иллюзией. На самом деле и оружие, и одежда были превосходными, гномьей либо эльфийской работы, но слишком многие знали, что таковые имелись обычно у охотников Ордена. А король Дилиании Шингар с некоторых пор весьма не любил Драконий Орден и болезненно относился к присутствию в королевстве орденских магов и охотников.

Вот чтобы не обострять ещё больше и без того конфликтную ситуацию, Айриэ с напарником и работали под иллюзией. Да и помех со стороны властей можно было не ожидать: из-за придури его величества Шингара все прочие маги и охотники на нечисть встречались если не с распростёртыми объятьями, то, по крайней мере, очень приветливо. В Дилиании ещё оставалось немало уцелевших после Прорыва монстров, которых надо было истреблять. Естественно, Орден не собирался оставаться в стороне: королевская дурь — это личное дело короля, но за что простым-то людям страдать?.. Орденские охотники на нечисть зачищали территорию Дилиании, не оповещая о своей принадлежности к Ордену.

Ветер промчался над городком, всё ближе подгоняя плотные тучи, которые, казалось, жадно пожирали звёзды одну за другой. В лицо опять брызнули тёплые капли, и драконна чуть поёжилась. Дождь — это, конечно, хорошо, но не здесь и не сейчас. Вселенца бы не упустить. И так уже раз опростоволосились, вспомнить противно. Четвёртой жертвой оказался человек, в чьём теле тварь прожила последние несколько месяцев, а самому вселенцу удалось уйти от охотников и, более того, занять новое тело. И сейчас Айриэ готова была сделать всё, что в её силах, лишь бы не случилось пятой жертвы, хотя шансов на это было не так уж много. Вероятнее всего, тварь придётся уничтожить вместе с телом, которое она захватила.

Когти скрежетнули в последний раз, и от стены дома бесшумно отделился тёмный силуэт. Он на мгновение замер — принюхивался, похоже, а потом плавно, гибко скользнул между толстых, корявых яблоневых стволов. Плотник Конт, в чьё тело вселилась тварь, был довольно грузным мужчиной и вряд ли даже в далёкой юности мог похвастаться такой гибкостью движений. Но магия вселенца позволяла тому добавлять захваченному телу ловкости и быстроты, не говоря уже о таких милых пустячках, как мощные клыки и когти. Вкупе с невероятно изворотливым, хитрым разумом и умением мастерски копировать личность захваченного человека это делало вселенцев весьма опасными противниками. К счастью, подобные твари в Акротосе размножаться не могли, для этого им требовалась атмосфера и магия их родного мира, но и без того вселенцы доставляли много неприятностей.

Они питались кровью разумных существ, чаще всего человеческой. Кровь они пили ежедневно, но при этом не убивали и не брали слишком много, лишь несколько глотков. Вселенцы умели приманивать и одурманивать жертву, так что потом та ничего не помнила и лишь чувствовала лёгкую слабость. Даже следов от укусов почти не оставалось, крошечные ранки были видны лишь несколько часов и заживали очень быстро. Но не реже чем раз в месяц вселенцу непременно требовалась смерть жертвы, без этого тварь не смогла бы выжить в чужом для неё мире. Похоже, они как-то подпитывались предсмертной агонией своей добычи.

Вообще эти существа весьма напоминали знакомых Айриэ по другим мирам вампиров, которых в Акротосе не было. Впрочем, вампиры в разных мирах вели себя по-разному — где-то были чересчур кровожадными, где-то вообще обходились кровью животных, но все они без исключения обладали собственным телом. Вселенцы же были паразитами и вне чужого тела могли протянуть не более трёх дней.

Иногда вселенца можно было изгнать и уничтожить, при этом захваченный человек оставался жив. Но это требовалось сделать в первые несколько дней после захвата тела, потом личность прежнего владельца разрушалась. Вселенец, если повезёт остаться незамеченным, мог прожить в захваченном теле примерно год, потом ему приходилось искать себе новое «пристанище».

Жена плотника Конта сама пришла к охотникам, почуяв неладное из-за изменившегося поведения мужа и его тайных отлучек поздно вечером. Другая бы, может, заподозрила супруга в неверности, но эта на редкость разумная женщина сделала правильные выводы и сумела принять нелёгкое, но единственно верное решение. Она любила Конта и слёзно умоляла сделать всё возможное, чтобы его спасти. Она знала о том, что времени и шансов у её мужа остаётся всё меньше. Но, кроме Конта, у неё в доме были старенькие родители мужа и трое детей, и все они тоже были в опасности.

Тэр осторожно коснулся плеча магессы, и та в ответ сжала кисть напарника. «Отводом глаз» пользоваться было нельзя, вселенцы были очень чувствительны к чужой магии. К счастью, похвастаться острым нюхом вселенцы не могли, так что охотники натёрлись обычной смесью трав, отбивавшей запах, и укрылись под яблонями, среди жёстких, колючих зарослей малины. Тварь не замечала охотников, хотя настороженно принюхивалась и озиралась.

В первый раз Айриэ с Тэргоном выслеживали вселенца целую декаду. Тварь хорошо замаскировалась, заняв тело одинокого, нелюдимого и угрюмого горожанина. Тот жил на сбережения, доставшиеся от отца, с жителями городка почти не общался и выходил из дома лишь за покупками. Собственно, только поэтому Айриэ его и выделила, решив проверить на всякий случай. Тот человек был шестым, кого охотники заподозрили, и первым вселенцем, который смог запросто разорвать плетение драконны. Ладно, она готова была признать, что поленилась и не сплела заклинание-сеть достаточно тщательно, но раньше всегда хватало и такого. Эта же тварь оказалась чересчур сильна и успела удрать, бросив умирающее тело, которым пользовалась последние месяцы.

Пришлось искать снова, и на этот раз вселенец точно знал, что его выслеживают, поэтому приходилось действовать осторожно. Иначе неизбежно будут новые жертвы: вселенец способен грубо и резко врываться в чужие тела, меняя их одно за другим, стремясь уйти от погони. Вот только хозяева тел при этом погибают почти мгновенно.

Поэтому Айриэ с Тэром очень аккуратно расспрашивали окружающих, не приметили ли они чего-либо странного в поведении родни или соседей. Вдобавок наняли нескольких уличных мальчишек, и те шныряли по городку в поисках информации. Конечно, пришлось выслушать немало чуши: людям только дай повод заподозрить соседей в… монструозности. Вмиг отыщут клыки с когтями и странности в поведении.

Однако же сработало. Жена Конта пришла сама, увидев возвращавшегося перед рассветом «мужа» с когтями длиннее медвежьих. К счастью, у женщины хватило выдержки смолчать и затаиться, а наутро она решительно отправилась в таверну, где остановились охотники. Днём «Конт» отсыпался, отговариваясь болезнью, а к ночи наверняка должен был выйти на охоту. Упустить его на этот раз было нельзя.

Айриэ заготовила пару хороших ловчих заклинаний и, поколебавшись, добавила капельку истинно драконьей магии. Совсем чуть-чуть, и силовые нити мира отнеслись к этому вполне благосклонно. С некоторых пор Айриэ заметила, что может прибегать к более сильным заклинаниям и в обычные, не «драконьи» дни. Только немного и очень осторожно. Означало ли это, что Акротос потихоньку исцеляется?.. Драконна надеялась, что да.

В конце концов, она лично во время солнцестояний и равноденствий скользила по силовым нитям мира, распутывая «узлы», очищая и приводя в порядок. Первые два года после Прорыва было совсем тяжело, и к ней в каждый «драконий» день приходил Саэдран. Они вдвоём выслеживали и выжигали расплодившуюся нечисть, а потом лечили мир. Теперь нечисти осталось относительно мало, но зато уцелели самые хитрые и опасные твари, вроде вселенцев. Или всякая малоопасная мелочь, до которой редко доходили руки, но которая плодилась очень быстро. Люди справлялись с подобными тварюшками и без помощи охотников.

Вселенец скользнул по тропинке совсем рядом с затаившимися охотниками. И вздрогнул, яростно зафыркав и отряхиваясь совсем не по-человечески. На городок налетел окончательно раззадорившийся ветер и пригнул вниз деревья, хлестнул по притихшей под ним земле воздушной плетью, а потом отпустил на волю дождь, хлынувший сильными струями.

Айриэ запустила во вселенца сковывавшим движения заклинанием, а Тэргон, взвившись, прыгнул тому на спину, сбивая на землю. Ошеломлённый ливнем и внезапным нападением вселенец промедлил на миг, но отмахнулся в ответ когтями и извернулся, пытаясь достать врага. Только на Тэргоне лежал хороший, мощный щит, а после во вселенца врезалось заклятие, выбившее тварь из чужого тела и лишившее возможности сбежать. Вселенец проявился в виде комка зеленоватого, студенистого тумана, зависшего в паре футов над землёй, и бессильно взвыл. Айриэннис ударила уничтожающим нечисть заклинанием с крошечной капелькой истинного драконьего пламени. Вселенец вспыхнул, ударив по глазам яркой вспышкой, но перед тем, как рассыпаться прахом, успел отчётливо, громко выкрикнуть странное: «Шаввэ Заккарас!» И Айриэ показалось, что сгусток силы поколебал на миг магические нити мира, но рассеялся мгновенно, не оставив следа. Может, и почудилось сгоряча.

Как бы то ни было, от вселенца осталась крохотная кучка мгновенно промоченного насквозь пепла, который Тэр, недовольно бурча, принялся сгребать в заготовленный кулёк. Придётся теперь тащиться к мэру, предъявлять пепел для проверки специальным амулетом и с радостным видом получать оговорённую плату. Легенде надо соответствовать, чтоб её лысые гоблины разгрызли!..

Плотник валялся на земле обмякшим кулём, но всё-таки был жив. Если его рассудок не пострадал, значит, можно считать, что это безоговорочная победа. Мокрые и недовольные охотники занялись пострадавшим: Айриэ чуть облегчила его вес заклинанием, а Тэргон потащил Конта к дому. Стоило четырежды, как договаривались, стукнуть в заднюю дверь дома, выходившую в сад, как засовы загремели. Высунувшаяся жена плотника тихонько охнула и торопливо спросила:

— Живой?..

— Что ему станется, — неприветливо буркнул Тэр, с пыхтением затаскивая Конта в дом. И добавил напарнице: — Могла бы и полегче его сделать, Нира, жалко тебе, что ли?

— Я и так его вес наполовину уменьшила, больше нельзя, — миролюбиво ответила магесса. — Не ворчи. А вы, брайя, пригласите-ка целителя… впрочем, не надо, я сама. А то мало ли кто ещё в вашем Чиггаре по ночам по улице шастает. Как зовут целителя? Отправлю «письмоносца», уж на это моих сил хватит.

Не слушая сбивчивых, прерывистых благодарностей измученной женщины и не обращая внимания на прочих домочадцев, сгрудившихся вокруг постели сына и отца, Айриэ наскоро осмотрела мужчину и влила в него немного сил, чтобы пришёл в себя. Он застонал и открыл глаза — мутные, ничего не выражающие. Но через какое-то время сумел хрипло спросить:

— Мать, ты?.. Где я?

Старушка, заливаясь счастливыми слезами, бросилась объяснять, хлопотать и поправлять подушки. Поняв, что их присутствие здесь больше уже не требуется, охотники с чувством выполненного долга удалились.

Утром Тэргон, как договаривались, отправился к мэру с кучкой пепла, а Айриэ позволила себе поспать подольше. Тем более что на улице было ненастно, ночной дождь плавно перетёк в дневной и заканчиваться в ближайшие несколько часов не собирался. Ничего, спешить некуда, и Чиггар они покинут завтра, а сегодня можно отдыхать. Вымотавшаяся за последние несколько дней драконна перевернулась на другой бок и преспокойно уснула.

Проснулась она в полдень и обнаружила, что напарника всё ещё нет. И где его носит в такую погоду? Сладко зевнув и потянувшись, Айриэ оделась и отправилась в мыльню, а после — в общий зал, намереваясь поесть. Кормили в таверне неплохо, и вообще тут было довольно чистенько — жена хозяина держала служанок в строгости и сама не бездельничала, постоянно хлопоча по хозяйству.

В зале было немного народу, только постояльцы. Местные подтянутся ближе к вечеру, если дождь не спугнёт. Ожидая заказанный обед, Айриэ от нечего делать разглядывала сидевших в зале и поймала заинтересованный взгляд мужчины, устроившегося за столиком у стены. Наёмник, скорее всего, и вдобавок не слишком богатый, из тех, что берутся за любую работу — от охраны торговых караванов до набития морды хахалю жены заказчика. Пока Айриэ раздумывала, не стоит ли ответить на взгляд поощрительной улыбкой — надо же как-то вечер скоротать — наёмника отвлёк мальчишка, сын хозяина, куда-то позвавший мужчину. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Лучше книжку почитать.

С Тэргоном они никогда не были любовниками — напарник был женат, а вскоре должен был стать отцом. Через месяц он собирался вернуться в родную Картивию, откуда был родом, и Айриэ предстояло искать себе другого напарника на ближайшие месяцы, пока Тэр будет с женой и ребёнком.

Сейчас же охотники собирались в Эстиссу — королевство, граничившее с Дилианией с юга. Там видели целую стаю костяных волков и, говорят, вёл её сизый волколак — создание почти разумное, злобное и донельзя кровожадное. Одну деревню уже уничтожили вместе с защищавшим её магом, но тот успел послать «письмоносца» с просьбой о помощи в ближайший крупный город. В Ордене узнали об этом, и его глава, Великий Магистр Гидиар, вполне разумно счёл, что одного настоящего дракона (а он знал об Айриэ, пожалуй, больше всех в этом мире) хватит для уничтожения опасных тварей. Там, где у человеческих магов почти нет шансов уцелеть, дракон запросто справится своей магией. Или одним-двумя огненными плевками — в конце концов, до «драконьего» дня остался всего месяц с небольшим.

Айриэ зевнула, а тут и обед принесли. В конце обеда вместо десерта наконец появился Тэр, да такой, что Айриэ от удивления чуть не подавилась любимым чаем с молоком. Напарник молча воздвигся над столиком магессы, глядя на неё ошарашенными глазами. Всклокоченный, бледный, а руках — скомканный лист бумаги. Такие обычно отправляют в магических «письмоносцах», вот и от этого листка тянуло знакомой магией. Письмо из дома получил?..

Магесса силком усадила Тэра напротив и мгновенно отделила их столик от остальных, поставив мерцающий жемчужно-туманный магический полог, не пропускавший звуков.

— Что у тебя стряслось, Тэр? — изумлённо поинтересовалась она.

Айриэ не могла припомнить, чтобы когда-нибудь за прошедшие два года видела его в таком состоянии. Тэргон был невысоким широкоплечим крепышом с весёлыми нахальными карими глазами, неизменно жизнерадостным и бодрым даже в зимнюю метель, когда вы мёрзнете несколько часов кряду, выслеживая нечисть, а тепло очага остаётся несбыточной мечтой. И только в последние дни будущий папочка нервничал всё больше и ходил мрачный, огрызаясь даже на напарницу. Впрочем, он же не знал, что рявкает на дракона, а Айриэ по пустякам не обижалась. Она сочувствовала, ведь бедняге вскоре придётся терпеть возле себя вопящего младенца. Тут у любого характер испортится.

— Нира… — хрипло начал он и кашлянул, потому что голос садился. — Нира… это… У меня тройня!

Выпалив эту кошмарную… тьфу, очень счастливую весть, он вопрошающе уставился на магессу, будто ожидал от неё решения всех проблем.

— А…э… поздравляю, — выдавила из себя Айриэ.

Вот угораздило несчастного!.. Кхе-кхе, счастливого. Ужас.

Драконна молча подвинула к напарнику кувшин с вином, и Тэр механически наполнил кубок. Опустошил залпом, тряхнул головой и сказал изумлённо:

— С ума сойти можно! Я — трижды отец. Двое мальчишек и девчонка, все здоровые, только мелкие. И с Хидди всё в порядке, несмотря на то, что родила раньше срока. Но если бы не орденские целители и эльфийские травки…

Тэр не договорил и налил ещё вина. Повезло, что его семья жила в крупном городе Брэдже, где имелось представительство Драконьего Ордена. Да, о своих Орден, разумеется, заботился, поэтому жене Тэргона помогали рожать лучшие целители. С эльфийскими снадобьями выкормить недоношенных детей будет очень легко, но вот всё прочее… Тэргон наверняка захочет быть вместе с женой, и напарник тут же подтвердил её опасения:

— Нира, я решил покончить с охотой. Совсем. Если со мной что случится, Хидди одна детей не поднимет. Как думаешь, меня из Ордена отпустят? Замолвишь словечко, если что?

Напарник знал только Нидайру, довольно сильную магессу, чаще всего преуменьшавшую свои способности. Знал он и о доверии Великого Магистра, часто поручавшего магессе самые сложные дела. «Драконьи» дни Айриэ предусмотрительно проводила вдали от напарника, так что о прочем он и не подозревал. В их паре она была главной, как и в любой другой связке «маг — воин». В первое время после Прорыва охотники на нечисть вообще ходили группами не меньше пяти-шести человек. Теперь стало полегче, поэтому охотились обычно по двое или трое (маг и два воина), но в одиночку было по-прежнему слишком опасно, даже сильному магу.

— Дурила, в Ордене никого насильно не держат! — засмеялась магесса. — Только зачем тебе уходить, Тэр? Работу в Брэдже тебе подыщут. Может, не такую прибыльную, как охота на нечисть, но уж в любом случае на жизнь тебе хватит, даже если вы с женой ещё одну тройню родите.

Счастливый папаша явственно передёрнулся от подобной перспективы и поспешно сказал:

— Да нет, мне и первой за глаза хватит… Но спасибо, Нира, за мной должок.

— Да мне-то за что? — пожала плечами драконна.

— Ну… ты ведь могла и не отпустить, — неловко пробормотал он, отводя глаза. — Договаривались же, что я через месяц уйду, в Эстиссе. А так я тебя без напарника оставляю…

— Я? — изумилась драконна. — Ты всерьёз полагаешь, что я бы стала тебя удерживать, когда ты нужен дома?

— Тьфу ты, глупость сказал. Прости, Нира! — искренне повинился Тэргон. — Это я от радости одурел, наверное…

— Выпей ещё глоточек, — посоветовала Айриэ. — И поезжай домой. Лучше прямо сейчас. Два дня назад ушёл тот караван в Юнгирод, помнишь? Догонишь его и наймёшься охранником, тебя-то точно возьмут. Глава каравана — юнгиродец, ему можешь смело орденский знак показать. А оттуда уже доберёшься до своего Брэджа, только не вздумай путешествовать в одиночку, слышишь? Помни о своей тройне.

— А ты как же одна? Нехорошо получается…

— Тэр, это не мне надо бояться — меня, — усмехнулась Айриэ. — Доеду, не переживай. А в Эстиссе найду кого-нибудь свободного из наших.

Развеяв «полог» и оставив на столике несколько монет, охотники отправились в свой номер. На выходе из зала они наткнулись на давешнего наёмника, и Тэргон кивнул ему, как хорошему знакомому. А в комнате, собирая вещи, вдруг сказал:

— Слушай, Нира, а я тебе, кажется, спутника нашёл. Хотя бы до Эстиссы доехать. — В ответ на вскинутые брови магессы напарник пожал плечами и пояснил чуть смущённо: — Не могу я тебя одну отпустить, сердце не на месте. Если с тобой что-то случится, я себе никогда не прощу.

Айриэ раздражённо фыркнула. Если уж на то пошло, бояться надо за монстров, подвернувшихся под руку злому дракону. Но ради успокоения приятеля сказала:

— Ладно, выкладывай, что ты там надумал. Кого ты мне сватаешь?

— Я тут утром знакомого встретил, перекинулись парой слов. Он наёмник, но сейчас как раз свободен. И живёт в столице Эстиссы. Я с ним переговорю, думаю, он не откажется ехать с тобой.

— Тэр, зато я откажусь, — терпеливо объяснила Айриэ. — Потому что не собираюсь брать в попутчики кого попало, мне спокойнее ехать одной. Со мной Шоко, в конце концов, а он лучше любого сторожевого пса!

— Я же не кого попало тебе навязываю, гоблины пупырчатые тебя забери! — слегка надулся приятель. — Дэрионис — парень проверенный. Мы с ним три года назад в одном отряде охотились, у Джинга Огнеплюя. Он не трус, меч в руках держать умеет и не дрогнет, когда на тебя тварь с раззявленной пастью нападает — не тот человек. В нём червоточинки нет, понимаешь? Тебе он понравится, ты же подловатых на дух не переносишь, знаю. Может даже, вы с ним сработаетесь, он меня заменит.

Поняв, что растревоженная совесть приятеля не позволит тому отпустить напарницу просто так, Айриэ сдалась:

— Ладно, зови своего дружка, только отвяжись! Выслушаю, но ничего не обещаю.

Тэргон довольно разулыбался и хлопнул напарницу по плечу.

— Нира, ты не пожалеешь, точно тебе говорю! Только он мне не дружок. Дэрионис — тип малость нелюдимый, но зато надёжный. Он ни с кем близко не сходится и в душу никого не пускает… вот прямо как ты. — Приятель криво усмехнулся. — Вроде и рядом сколько времени провели, и ели из одного котелка, и спину друг другу прикрывали, а только я до сих пор не знаю, что за тяжесть у тебя на душе лежит… Но оно мне и не надо, ты не думай. Захотела бы — давно поделилась, а раз молчишь, значит, так надо. Только я же не слепой, вижу, что тайн у тебя — как рухляди в прабабкином сундуке, полным-полно.

— Не все тайны стоит знать, — негромко заметила Айриэ.

— А то я не понимаю! Потому и не лезу, что не моё это дело. Но глаза не закроешь. Вон, и с нашим Великим Магистром ты на короткой ноге, и маг ты сильный, прочие тебе в подмётки не годятся, и деньги для тебя — ерунда. Думаю, ты большая шишка в нашем Ордене, а, Нира?.. Только мне плевать, потому что я два года смотрел, как ты по дорогам мотаешься, нечисть истребляешь, мёрзнешь, мокнешь и рискуешь своей шкурой не меньше, чем простые охотники вроде меня. Так что держи все свои тайны при себе, но если тебе понадобится помощь, ты только свистни. Мигом примчусь.

— Спасибо, Тэр.

Приятель удивил. Вот тебе и жизнерадостный крепыш, который обожал вкусно поесть, но никогда не огорчался, если приходилось голодать несколько дней, да ещё и окружающих подбадривал. Тэр почти во всём умел найти что-то хорошее и вывернуть ситуацию так, что она не казалась совсем уж паршивой. За это качество Айриэ особенно ценила напарника, потому что и сама обладала подобным умением. В душу Тэргон никогда не лез и вопросов лишних не задавал. Даже если напарница, например, открывала ему портал прямо домой, давая возможность провести с женой целые сутки, да ещё и в праздник. То ли списывал на особые возможности драконьих магов, то ли признавал право напарницы на собственные тайны. Просто принял к сведению, что о порталах в другие дни, кроме четырёх главных праздников, можно забыть. Не лез с советами, не оспаривал решения Айриэ, не комментировал частое появление «письмоносцев» — хоть от Великого Магистра, хоть ещё от кого, после чего напарница порой резко меняла планы. И спину — прикрывал. Всегда. А это драконна ценила больше всего. Ненадёжного или, как выразился Тэргон, «с червоточинкой» она бы возле себя терпеть не стала.

— Ну так что, я пойду за Дэрионисом?

— Я же пообещала, что поговорю с твоим знакомым. Веди уже!

Через несколько минут Тэр привёл виденного ими внизу наёмника, которого придерживал за рукав его старенькой, застиранной рубахи, будто опасался, что сбежит. Странно, но наёмник довольным не выглядел, хотя если уж он сидел без работы, то за такое предложение должен был ухватиться с радостью. Тем более, если он действительно из Сигмаля, столицы Эстиссы, и ему с магессой по пути.

Наёмник смотрел хмуро, от давешней чисто мужской заинтересованности не осталось и следа. Он не выглядел «шкафом» с бугрящимися, перекачанными мускулами и был заметно стройнее того же Тэра, но едва ли слабее. Упругий, стремительный, опасный, если задеть. Немного выше самой Айриэ — значит, где-то шести футов с хвостиком. Лицо довольно обычное, но в целом приятное, ничего фальшивого или отталкивающего: чёткие, чуть поджатые губы, прямой тонкий нос, слегка впалые щёки, на высокий лоб падает неровно подстриженная тёмная чёлка. Глаза зеленовато-карие, взгляд умный, живой, несмотря на всю его хмурость и недовольство. Этот умеет чувствовать. Личность с богатым внутренним миром, а не снулая рыбина с пустыми глазами и мордой кирпичом. На вид ему было примерно под тридцать, и что-то такое над ним витало, едва уловимое, говорившее о том, что в своё время он немало пережил невесёлого, но это его не сломило, не согнуло и не сделало зависимым. Перед Айриэ стоял победитель, выгрызший свою победу, но никогда не делавший гнусностей, это драконна уловила всем своим существом. Этот — мужчина, лгать и юлить не станет. А если ударит, то не в спину — открыто, и скажет, за что.

Хм. Кажется, в попутчики до Эстиссы этот Дэрионис ей подходил… если бы не одно «но». Или даже два. Смутное, едва уловимое чувство опасности вроде нашёптывало, что лучше бы обойти этого человека стороной, спокойнее будет. А может, это просто давешний обед в желудке не улёгся, кто же его знает, после таких-то «чудесных» новостей.

Но главное, Айриэ чувствовала старательно подавляемую наёмником враждебность. И гадала, чем та вызвана. Вроде бы лично они пока столкнуться не успели, а значит, мужчина что-то имел против… магов? Или магесс. С первого-то взгляда он явно принял её за наёмницу-воина и был не против постельных игр, если срастётся. Или не переносил, чтобы им командовала женщина? Так вроде бы с его чувством собственного достоинства всё в порядке, не похож он на глупца с прищемлённым самолюбием.

Ладно, в разговоре выясним.

Тэргон представил их друг другу и тактично удалился, давая им возможность переговорить наедине.

Айриэ для начала озвучила условия и сообщила, что в случае его согласия сопровождать её до столицы Эстиссы платит всю сумму сразу.

Он вскинул свои прямые тёмные брови.

— Не слишком ли опрометчиво с вашей стороны, мэора? Вы столь безоговорочно доверяете рекомендации Тэргона?

— И его мнению тоже. Но ещё больше — собственному… родовому чутью, скажем так. Вы не имеете привычки обманывать… мэор.

— Брай, — без улыбки поправил он.

— Я же сказала про родовое чутьё, — пожала плечами драконна. — В вас чувствуется порода, хотите вы этого или нет, мэор.

— Тогда уж рингир, — поморщился наёмник. — Титул я так и не унаследовал.

Хм, сын, лишённый наследства за какой-нибудь проступок, мнимый либо действительный? Что ж, бывает. Непримиримо сжатые губы и колючий взгляд предупреждали не расспрашивать дальше. Впрочем, драконна и не собиралась. Чужое прошлое её не касается, а то, что в его настоящем, если не безоговорочно нравилось, то по меньшей мере устраивало.

— Итак, рингир Дэрионис, как вы смотрите на то, чтобы проехаться в моём обществе до Сигмаля? А в перспективе, если мы сработаемся, прогуляться в восточные леса Эстиссы и уничтожить стаю костяных волков? — поинтересовалась Айриэ.

И назвала сумму возможного гонорара, весьма приличную. Простые охотники на нечисть столько не получали, но в Ордене могли позволить себе платить больше. Правда, о принадлежности к Ордену Айриэ пока что упоминать не собиралась. Если станет её постоянным напарником, узнает, а пока ни к чему ему лишние секреты.

Между чёткими бровями возникла глубокая складочка. Дэрионис не спешил радостно соглашаться. А потом вдруг заявил:

— Мэора Нидайра, считаю своим долгом вас предупредить. Я не слишком надёжный защитник.

— О, и в чём же выражается ваша ненадёжность, рингир?

— Я болен, — откровенно признался он.

Вот это честность. Перед очень выгодным нанимателем заявить такое, после чего от его услуг могут незамедлительно отказаться?.. Интересная личность.

— Хм, прошу меня простить, рингир, но вы не выглядите больным.

— Моя болезнь достаточно редкая и проявляется в виде периодических приступов слабости, скажем так. В течение трёх-четырёх дней я вынужден отлёживаться и ни на что не годен. Я не хочу обманывать, предпочитаю подобное прояснить сразу. Поэтому я не берусь за все дела подряд… ну или меня не берут. — Он жёстко усмехнулся.

И поэтому часто сидит без денег и работы, хотя воин опытный, это понятно по тому, как он двигается. Да и Тэр его в деле видел… М-да.

— Мне импонирует ваша откровенность, рингир Дэрионис. Думаю, вы мне подходите. Только прежде мне хотелось бы прояснить пару моментов. Когда у вас следующий приступ?

— Через полторы, в лучшем случае через две декады.

— То есть вас может накрыть в дороге?

Он не отвёл взгляда.

— Да, мэора. Иначе я просто согласился бы сопроводить вас до Сигмаля и отказался от второго предложения.

Драконы никогда не считали честность глупостью. Для честности требуется и ум, и мужество. Тот, кто так не думает — сам глупенькая бабочка-подёнка, вылезшая из воды, чтобы покружиться денёк в воздухе и сдохнуть на радость рыбкам.

— Тогда обождите немного, я пошлю «письмоносца» в гномий банк. Как ваше полное имя?

— Дэрионис Кайдаор… Вы что же, всё-таки решили меня нанять, мэора?

— Ну да, естественно, — рассеянно отозвалась Айриэ, дописывая письмо и отсылая его.

Через пару минут в предусмотрительно распахнутое окно влетел «письмоносец» для Дэриониса с подтверждением о зачислении на его счёт оговорённой суммы. Наёмник странно посмотрел на Айриэ и медленно произнёс:

— Вы… умеете удивлять, мэора.

— Привыкайте, — добродушно посоветовала драконна. — Жить легче станет.

Наёмник неопределённо хмыкнул и поинтересовался:

— Вы же хотели узнать что-то ещё, прежде чем заключать договор?

— Да, рингир. Я вижу, что вы не в восторге от моего предложения и согласились, потому что вам необходимо быстрее попасть в Сигмаль, это понятно. Так вот, мне любопытно, вам не нравлюсь лично я, то, что я маг или то, что вам придётся подчиняться женщине?

— Второе, мэора. Ничего личного, поверьте, просто я не слишком… люблю магов. Дело прошлое. Это не имеет отношения к нашему уговору и не помешает мне выполнять мои обязанности, даю слово. Но если вас это не устраивает, я лучше верну вам деньги и…

— Устраивает. Вы можете продолжать питать неприязнь к магам, если вам так угодно, рингир, — усмехнулась Айриэ.

Нет, всё-таки интересный человечек. Надо к нему присмотреться — быть может, действительно подойдёт в качестве постоянного напарника? Вот в дороге и поглядим.

Дэрионис только головой покрутил. Потом взглянул открыто, прямо и протянул руку:

— Тогда мы договорились, мэора Нидайра. Клянусь сопровождать вас до Сигмаля и сражаться рядом, когда потребуется.

— Договорились, — подтвердила Айриэ, скрепляя договор рукопожатием. Вспомнила про его давешний мимолётный интерес и решила на всякий случай чётко обозначить свою позицию:- Ещё одно, рингир. Просто чтобы не возникало никаких недоразумений. Я не сплю с напарниками, это мешает работе. Поэтому развлекаемся каждый с кем захочется, но только не друг с другом.

Вскинул голову и чуть сильнее сжал губы. Возмутился, но раздражение старательно подавил. И проговорил холодно:

— Мэора магесса, прошу вас не беспокоиться по данному поводу. Я тоже не имею привычки смешивать работу и шашни.

— Ну вот и замечательно. Рада, что мы друг друга поняли, — спокойно откликнулась драконна. — Выезжаем сейчас, собирайтесь. Надеюсь, дождик вас не пугает? Одежду вашу я зачарую, мне простуженный спутник ни к чему.

— Благодарю. — Голос будущего попутчика нисколько не потеплел.

— Да не стоит благодарностей, — хмыкнула Айриэ. — А как ваша лошадь? Мы поедем быстро. Надеюсь, она выдержит подобный темп?

— Мэора магесса, я не отстану, не беспокойтесь, — процедил он с холодным бешенством.

Айриэ не имела ни малейшего намерения задеть Дэриониса, просто, памятуя о его потрёпанной одежде и явно тощем кошельке, логично предположила, что и ездит он на какой-нибудь кляче. Лучше уж выяснить это сразу и купить хорошую лошадь в Чиггире, пока есть такая возможность. Однако же обидчивый наёмник усмотрел в этом скрытое оскорбление и, кажется, невзлюбил нанимательницу ещё больше. Если так дело пойдёт, скоро его нелюбовь к магам вообще плавно перерастёт в неприязнь лично к «Нидайре». А это, в сущности, мешает не меньше, чем любовная связь между напарниками. М-да, в дороге надо будет как-то исправлять положение.

 

ГЛАВА 2

Зря опасалась, гнедой конь Дэриониса оказался довольно резвым и выносливым, а главное — ухоженным и лоснящимся. Видно, хозяин его любил и баловал.

А вот с налаживанием отношений получалось не очень. На лесть наёмник реагировал ироническим вздёргиванием брови, на расспросы отвечал односложно и с заметной неохотой, а байки из жизни охотников, что Айриэ рассказывала для оживления беседы, выслушивал с вежливой скукой. В конце концов драконна, забавляясь про себя, решила оставить этого угрюмца в покое. Пусть дуется сколько пожелает.

К вечеру моросящий дождь прекратился, а дорога не успела как следует размокнуть, так что путешествовать в целом было довольно приятно. Ни жарко, ни холодно; надоедливую северную мошкару и комарьё сдувало лёгким встречным ветерком, запах влажной земли и травы щекотал ноздри. Солнце позолотило окрестные поля, мимо которых тянулась дорога, закатные краски щедро растеклись по небу, оттеняемые лениво уползающими за горизонт тёмно-лиловыми тучами.

Спутник по-прежнему был хмур и молчалив, и только кивнул в ответ на сообщение драконны, что ехать они будут часов до одиннадцати вечера. Впрочем, ненадолго они всё-таки остановились — посетить придорожные кустики и поужинать прихваченными из таверны припасами.

Отметив, что Шоко до сих пор укрыт иллюзией, Айриэ развеяла её, благо теперь отпала нужда изображать из себя неудачливую магессу. Смотреть на тёмно-игреневого тонконогого красавца было гораздо приятнее, чем на грязно-серого невзрачного конька. Дэрионис покосился с уважением и сказал:

— Красивый конь. Настоящий он сейчас или тот, что был раньше?

— Сейчас. Мне не хотелось привлекать внимания в Чиггаре. Не то, увидев такого коня, мэр решил бы, что нам с Тэргоном гонорар за уничтоженного вселенца вовсе не нужен, — пошутила Айриэ. Свою долю, к слову, она отдала Тэру. Ему нужнее для его спиногрызов.

— Ну, он был бы не так уж неправ, — улыбнулся уголком рта Дэрионис и скользнул взглядом по её заплатанной одежде. — Судя по тому, с какой лёгкостью вы, мэора, выдали мне деньги вперёд, вы вряд ли так стеснены, как это кажется на первый взгляд.

— Моя потрёпанная куртка станет прилично выглядеть, как только мы пересечём границу Эстиссы.

— Какая жалость, что моей это не грозит, — притворно вздохнул спутник. — Придётся раскошеливаться на покупку новой.

На этом он счёл, что пообщался вдосталь, и вновь умолк. Айриэ же принялась лениво размышлять о том чудесном времени, когда — или если — мир вылечится настолько, что можно будет создать стационарные порталы и не придётся тратить столько времени на дорогу. Нет, ездить верхом Айриэ нравилось, но постоянно использовать в качестве средства передвижения медленных лошадей, когда ты привыкла к свободному перемещению по миру — это утомительно.

А что, создать целую сеть порталов — например, по одному в каждом крупном городе, поставить их охранять гномов и им же поручить взимать плату за пользование порталами. Хм, а ведь должно получиться неплохо. Часть денег, скажем, пойдёт Ордену на разные нужды, остальное — гномам. При их патологической честности они не станут бессовестно завышать цены, а часть перемещений можно будет сделать вообще бесплатными…

Замечтавшись, Айриэ почти не следила за тем, что делается вокруг, и лишь оклик спутника заставил её очнуться от грёз. С нависавших над дорогой ветвей толстенного дуба вниз метнулась стремительная тень и приземлилась бы на плечи магессе, но умница Шоко прянул в сторону. Длинные, чуть изогнутые когти с кинжальной остротой чиркнули по рукаву куртки и скользнули по боку яростно взвизгнувшего коня.

Тварь приземлилась на все четыре лапы и хрипло взвыла, по-кошачьи выгибая спину. Из-под верхней губы показались внушительные желтоватые клыки, красноватые глаза сверкнули голодным блеском.

Шебшер!.. Охотники на нечисть называют таких «кошкодралами» — без особой логики, просто потому, что тварь напоминает тощего, лохматого помоечного кота, только трёх футов в холке и около пяти в длину, не считая хвоста. Болтающиеся треугольными тряпочками уши придавали бы шебшеру потешный вид, только когти и свирепое выражение морды быстро убеждали его противников в том, что эта тварь не склонна шутить. Убивать кошкодралы умели в совершенстве, и человечина, как у всякой нечисти, была во главе списка их любимых блюд. Человеческая магия на этих тварей действовала плохо, зато драконья справлялась отлично.

Айриэ, ещё не успев толком прийти в себя, привычным, отработанным до автоматизма жестом сплела обездвиживающее заклинание и швырнула в шебшера. Тот почти смог увернуться, метнувшись в сторону и налетев на бросившегося на него с мечом Дэриониса. Двое покатились по земле, причём задние ноги шебшера оказались скованы заклинанием, но это не сделало его менее опасным. Бить файерболом Айриэ не стала, чтобы не повредить ценные клыки и когти, из которых получались неплохие амулеты, отпугивавшие нечисть от обычных людей, не магов.

Айриэ сразу набросила мощный щит на Дэриониса, пока его не успели ранить, а потом угостила шебшера ещё одним обездвиживающим заклинанием. Оба противника замерли, не в силах пошевелиться, потому что задело и Дэриониса: щит спасал только от боевых заклинаний или оружия, будь то когти или клинок. Наёмник яростно задёргался и послал магессе испепеляющий взгляд.

Айриэ деловито спихнула с наёмника обездвиженного шебшера и вогнала кошаку в основание шеи свой кинжал. Превосходное оружие из настоящего «лунного серебра». Любая рана, нанесённая им, становилась для обитателя Нижних миров смертельной. Если, скажем, задеть сердце или иные важные органы, то смерть была мгновенной, если просто легко ранить, то тварь умирала через какое-то время. Шебшер дёрнулся пару раз и затих, уставившись на несостоявшуюся добычу стекленеющими глазами. И вновь драконне смутно показалось, что силовые нити дрогнули в миг смерти шебшера, но когда она стала смотреть магическим зрением, ничего не обнаружила.

Потом она помогла наёмнику прийти в себя, отменив действие парализующего заклинания. Дэрионис с кряхтением поднялся и принялся растирать онемевшее тело, поминая мохнатую орочью задницу.

— Мэора магесса, я буду вам крайне признателен, если в следующий раз вы не станете путать меня с нечистью и швыряться заклинаниями в собственного спутника! — ядовито проговорил он, чуть придя в себя.

— Ну простите, некогда мне было разбирать, где там шебшер, а где вы, когда вы с ним сплелись в нежных объятьях, — пожала плечами Айриэ. — В следующий раз постарайтесь не лезть вперёд, пока я не обездвижу тварь. Впрочем, я сама виновата, надо было тактику обсудить заранее, именно на случай внезапного нападения.

Привыкла, что с Тэргоном они давно понимают друг друга с полувзгляда. А тут вместо того чтобы о деле подумать, размышляла о всякой ерунде. Да ещё и шебшера так бездарно прошляпила. Бедняга Шоко царапину на боку заработал…

Виновато вздохнув, Айриэ занялась ранкой коня, смазывая её пахучей травяной мазью с эльфийским наговором. Потом спросила спутника:

— Вас не зацепили?

— Ерунда, — хмуро отмахнулся он.

— Какая ещё может быть ерунда, если речь идёт о нечисти? — не менее неприветливо поинтересовалась Айриэ. — Вы что, не знаете элементарных правил безопасности? Раны, нанесённые нечистью, сами по себе заживают плохо, их нужно смазать мазью, заговорённой целителем.

— Благодарю, мэора, мне об этом известно.

Он отвернулся и принялся чистить измазанную подсыхающей глиной куртку. Испачкался, пока с шебшером по земле катался. Айриэ со сдержанным отвращением оглядела Дэриониса и констатировала:

— Своей мази у вас нет, а воспользоваться моей гонор не позволяет.

— Штрайдах, да при чём тут мой гонор? — пожал он плечами. — Я просто не люблю… зависеть.

— И поэтому готовы рисковать без малейшей на то необходимости?

— Насколько я знаю, когти шебшера не ядовиты. Я ничем не рискую, мэора.

Он продолжил сосредоточенно счищать с рукава глиняные нашлёпки и недовольно поморщился, обнаружив длинный разрез, оставленный когтями твари. У Айриэ имелись такие же дыры, но её зачарованная одежда уже почти успела восстановиться. Купил бы себе один раз добротную гномью походную одежду и не мучился, а то на покупке новой разорится, хмыкнула она про себя. Вслух советовать не стала, а то этот гордец ещё больше разобидится.

Вместо этого взяла из своих запасов баночку с целебной мазью и всунула Дэрионису в руки:

— Пока вы сопровождаете меня, извольте заботиться о своей и, следовательно, о моей безопасности. Для того вас и наняли, рингир. Мазь ваша, пользоваться не забывайте.

Он яростно сверкнул глазами, но мазь взял. И даже спасибо сказал, вежливый.

Уже почти стемнело, закатные краски давно поблекли, и только на западе светлела широкая розоватая полоса, а над головой сияли крупные, яркие звёзды и три луны, причём Санда была полной и круглой. Можно даже не подсвечивать себе магией, всё и так было прекрасно видно.

— Остановимся на ночлег здесь, — решила драконна. — Когти и клыки шебшера слишком ценны, чтобы их бросать.

— Примерно через полмили будет удобное место для стоянки. Мы там по дороге в Чиггир останавливались, с клиентами, которых я охранял, — сообщил Дэрионис. — Там мост через речушку и рядом поляна.

— Ну тогда подождите, пока я закончу с шебшером. Или вот что, помогайте-ка, так быстрее получится.

Айриэ вручила ему свой кинжал и велела срезать когти, а сама взялась за широколобую башку твари.

— Ого! Это что, «лунное серебро»? А качество!.. Первый раз в руках такое совершенство держу… — восхищённо выдохнул спутник, осторожно трогая лезвие. И тут же вновь помрачнел, будто вспомнил о чём-то неприятном: — Говорят, такие кинжалы бывают только у охотников Ордена.

— Не только. Мне этот кинжал подарили, — сообщила драконна, не спеша признаваться в принадлежности к Ордену.

— Королевский подарок.

— Дружеский, — улыбнулась Айриэ. — На память и на удачу.

Подарок Саэдрана. Навестив её в следующий «драконий» день, вручил этот кинжал. Там на рукояти, сейчас обмотанной полосками потёртой кожи, два дракона танцуют среди звёзд. Не Танец Жизни, но — надежда на него. Больше никаких намёков Саэдрэ себе не позволял.

Кинжал Айриэ любила и не расставалась с ним. Но попросила Саэдрана доставить ещё несколько подобных. Видит Равновесие, этот мир отчаянно нуждался в оружии из «лунного серебра». Оружие Айриэ вручала лучшим из охотников, рассказывая легенду о древней драконьей сокровищнице. Мол, в Ордене хранили эту тайну и вспомнили в час великой нужды. Теперь Саэдран в промежутках между визитами в Акротос порой наведывался в один мир, где тамошние эльфы в союзе с драконами в редкие полнолуния неутомимо ковали мечи и кинжалы из драгоценного сплава. Серебро, опалённое истинным драконьим пламенем и магия лунного света, вплетённая эльфами в рождающийся клинок. Вместе — магический сплав, которому нет равных по прочности и губительному воздействию на нечисть и нежить.

Айриэннис оборвала воспоминания и сосредоточилась на заклинании: сейчас ей требовалась предельно высокая точность. Мех и кожа с головы шебшера осыпались мелкой пылью, оставив в руках магессы белеющий в лунном свете череп с оскаленными зубами. Аккуратно направляя потоки силы, Айриэ продолжила свои разрушительные действия, пока от головы твари не остались очищенные челюсти с ценными зубами. От шеи и ниже туша осталась нетронутой.

Наёмник, уже закончивший срезать когти, глянул с уважением и похвалил:

— Отлично у вас вышло, мэора. Ни разу не видел, чтобы этим заклинанием пользовались так мастерски. Мне говорили, его нельзя применять против живой плоти. Это верно?

— Не действует, увы. Но от него и так много пользы: не надо выдирать трофеи из пасти клещами.

— Тоже плюс, — согласился Дэрионис и напоследок ласково пробежался пальцами по кинжалу, после чего протянул его магессе рукоятью вперёд: — Прошу, мэора.

— Смотрю, вы неплохо разбираетесь в оружии.

— Ну, я ведь наёмник, мне полагается, — скупо улыбнулся он. — И потом, как всякий дворянин, я получил соответствующее воспитание.

— Далеко не каждый наёмник, хоть бы и дворянин, с первого взгляда опознает «лунное серебро», — заметила Айриэ.

— Мне доводилось иметь дело с гномами, они научили разбираться в металлах и сплавах.

Насчёт гномов Айриэ уже и сама догадалась: Дэриониса выдавали некоторые словечки вроде «штрайдах», иногда проскальзывавшие в его речи, и которых можно было нахвататься, только если долго общался с бородатыми.

— Работали на них?

— И это тоже. Выполнял разные поручения. Ну и несколько месяцев охотился за Заградой с гномьим отрядом. Правда, это было уже на исходе второго года после Прорыва.

Айриэ с удивлением спросила:

— Рингир Дэрионис, вы что, хотите сказать, что длительное время работали на гномов — а они никчёмного человека терпеть рядом не станут, уж поверьте, я хорошо их знаю — и после всего вам не дали рекомендаций?..

Гномья рекомендация дорогого стоила. Если уж бородатые за кого-то ручались, это было надёжно, как… гномий банк! Да наёмник с гномьими рекомендациями должен идти нарасхват, а не сидеть без работы и ходить в драной куртке.

— Почему не дали? Я этого не утверждал. Они у меня имеются.

— Так какого же орка лысого вы мне их не показали?..

Он чуть сдвинул брови и рассеянно взъерошил волосы растопыренными пальцами, будто решая, заслуживает ли нанимательница откровенных объяснений.

— Понимаете, мэора Нидайра, я не хочу злоупотреблять гномьей дружбой и доверием. Это гораздо дороже денег. Я ведь уже говорил, что из-за болезни могу подвести нанимателя. Я предупреждаю его о возможном риске, но если на его решение о найме повлияют рекомендации, я буду чувствовать себя так, будто смошенничал — обманув и нанимателя, и тех, кто за меня поручился.

Ну что за невозможный человек! Айриэ не знала, восхищаться ей или ругаться.

— А вы, рингир, редкостный гордец, — почти нежно заметила она, и Дэрионис даже не подумал обидеться.

Только дёрнул плечом и отвернулся, не желая больше обсуждать данную тему.

Айриэ потянулась забрать трофеи, и тут ей показалось, что в горстке праха что-то блеснуло в лунном свете. Покопавшись, она извлекла небольшой кругляшок, вроде тонкой монетки диаметром в полдюйма. Пришлось всё-таки подсвечивать «светлячком», чтобы детально рассмотреть находку. Края монетки были чуть неровные, будто оплавленные, металл потемнел, а ещё от него явно разило грязной чёрной магией. С одной стороны кругляш был гладким, на другой был выбит странный знак — какие-то причудливые завитки и выпуклые точки. Странно, это что, было спрятано у шебшера под кожей, где-нибудь за ухом? Вещица явно родом из Нижних миров, с отпечатком тамошней магии. Знак принадлежности кому-то? А что, похоже. Вживили под кожу, если шебшер, скажем, принадлежал к свите кого-то из высших демонов или ещё какой подобной твари. Возможно, это не только метка, но и какой-то амулет, разрядившийся со смертью нечисти. Тогда именно его и почувствовала Айриэ. Понятно, что он не поддался действию её заклинания, ведь то было рассчитано на мёртвую плоть, а не на инородные предметы, тем более напичканные чёрной магией. Сейчас вещица была абсолютно безвредна, да и эманации грязной магии постепенно развеивались.

Поколебавшись, драконна всё-таки решила взять странный амулет с собой, предварительно положив его в небольшую шкатулку, гасившую всякую магию. Попадёт в Юнгир, отдаст амулет на исследование лучшим артефакторам Ордена, пусть изучают — может, и найдут что-то ещё. Вдобавок она сама в драконьем облике на эту вещицу взглянет, а то и Саэдрэ покажет, вдруг тот за время своих странствий по мирам уже сталкивался с чем-то подобным.

Место для ночёвки действительно оказалось удобным. Небольшая ровная полянка со старым кострищем посередине с трёх сторон была укрыта деревьями и высоким кустарником, а с четвёртой открывался красивый вид. Неширокая речка изящно и кокетливо вилась среди лугов с ароматным разнотравьем. Вода таинственно поблёскивала при свете лун, звёзды перемигивались со своими отражениями, а камыш на берегу неспешно кланялся пролетающему мимо ветерку.

— Мэора, ночью дежурить будем? — поинтересовался наёмник, когда они оба напоили и расседлали своих лошадей.

— Не нужно. Я «сторожевики» развешу, да и конь мой любого учует — хоть человека, хоть нечисть — и предупредит. Сейчас, кстати, я проверила, вокруг всё чисто.

— Замечательно, — пробормотал он, извлёк полотенце и отправился к мосту мыться.

Айриэ последовала примеру спутника, двинувшись в противоположную от моста сторону. Вода была холодновата, конечно, а речка — слишком мелкая, чтобы плавать, но драконна всё-таки предпочла вымыться полностью. Придя обратно, с чисто эстетическим удовольствием полюбовалась обнажённым торсом Дэриониса, искавшего в сумке чистую рубаху, и даже, пожалуй, слегка пожалела о том, что сама исключила любовные игры из их отношений. С таким партнёром в постели должно быть приятно, особенно если не будет слишком колючим и настороженным. Впрочем, ладно, хорошего любовника найти гораздо проще, чем хорошего напарника.

Он заметил взгляд магессы и насмешливо вздёрнул бровь. Айриэ усмехнулась в ответ, давая понять, что её позиция не изменилась. Увидела висящую на кусте выстиранную рубашку и подсушила её магией, а потом заодно и согрела ёжившегося от свежего ночного ветерка Дэриониса. Он поблагодарил кивком и пригладил волосы, вставшие дыбом от магической сушки.

На ночлег устроились по-наёмничьи, не чинясь, спина к спине. Легли на один плащ и укрылись одним одеялом, чтобы было теплее. От спутника исходил лёгкий аромат хорошего гномьего жидкого мыла — на личной гигиене он явно не экономил, дешёвкой не пользовался. Спина, к которой прижималась Айриэ, была приятно твёрдой, упругой и тёплой. М-м-м, а может, ну его, хорошего напарника?..

Улыбнувшись в темноте и отогнав не вовремя проснувшиеся желания, Айриэ закрыла глаза.

Нет уж, напарник нужнее.

Первая половина следующего дня напоминала загустевший, душный и липкий мёд, в котором вязли все звуки, краски и желание что-то делать. Было тихо, безветренно, хмуро и жарко, несмотря на висящие низко над головой пухлые серые тучи. Айриэ со спутником едва тащились — коням, кажется, тоже не хотелось шевелиться. Понукаемые всадниками, они оживлялись на какое-то время, а потом опять переходили к прежней неторопливой рысце.

Сразу после полудня дорога привела их в небольшую деревушку, где они решили остановиться перекусить. Да и лошадей расседлать нужно, напоить-накормить. Грязное питейное заведение с двумя мучимыми похмельем местными особой радости не вызвало, но за неимением лучшего сойдёт и такое. Стол и стаканы Айриэ очистила заклинанием, велела подать приличного вина, и оказалось, что запасливый хозяин держит-таки несколько бутылок про запас. Как раз на случай важных гостей, которым простецкого пойла не нальёшь — побьют или вовсе заклинанием угостят. С магами или знатью шутки плохи.

Потом магесса не поленилась лично сходить на кухню и почистить заклинанием не только большую закопчённую сковородку, но и кухарку, особенно её грязнущие руки. Икая и приседая от страха, кухарка кинулась делать заказанный омлет, свернув по дороге гору мисок, покрытых слоем застарелого жира, и упустив на пол несколько яиц, которые растеклись желтоватой лужицей по грязному полу. Яйца тут же углядел тощий рыжий кот с голодным блеском в глазах и кинулся лакать из лужицы, не обращая ни малейшего внимания на мрачную магессу.

Неловко взмахнув рукавом почищенного серого платья, кухарка задела мешочек с мукой, стоящий на краю стола, и ввысь тут же взметнулось белое облачко, щедро припудрив не только кухарку, яйца и кота, но и саму Айриэ.

— Апчхи! — грозно высказалась драконна и злобно уставилась на оседающую мучную пыль.

С потолка медленно спланировал обрывок почерневшей, закоптившейся паутины и упал точно в миску с яйцами и молоком. Терпение Айриэ лопнуло.

Через четверть часа резерв магессы уменьшился на треть, а на злополучной кухне всё блестело, сверкало и сияло. Даже кот.

Определённо, такой чистоты здесь не бывало лет сто, со времён постройки здания.

На плите тихонечко, аппетитно шкворчал омлет с ветчиной и грибами, кухарка нервно следила за ним, а кот — за кухаркой. Заглянувший на свою беду хозяин был сердито отчитан за разведённую грязь и послан за свежей зеленью.

— Укроп и тимьян, если есть. И чтобы никакого лука! Ненавижу.

Хозяина, должно быть вообразившего себя луком, вынесло вон из кухни. Зато сразу после внесло Дэриониса, пришедшего полюбопытствовать, куда запропастилась спутница и скоро ли обед. Он искренне потешался, узнав в чём дело, и оказалось, что не такой уж он мрачный тип, каким представлялся. Смех ему очень шёл, так что Айриэ даже смягчилась — её всегда подкупало отсутствие фальши. Драконна соизволила умерить гнев и милостиво поблагодарить кухарку, вручив той серебряную «коронку». Женщина, кажется, напугалась ещё сильнее, но за омлетом уследила, не сожгла. Вот что делает вовремя добавленная к блюду толика магии и бдительный присмотр.

Магесса демонстративно ещё раз почистила от грязи столик, за которым они устроились, и сей предмет мебели укоризненно сиял чистотой, заставляя хозяина болезненно морщиться и отводить глаза. Контраст был разительным, и Айриэ настоятельно посоветовала владельцу этого заведения отныне соответствовать высоким стандартам.

— Вам есть куда стремиться, — покровительственно похлопала она хозяина по плечу напоследок и вручила плату.

Мужчина тоскливо взглянул на магессу, но перечить не посмел. Конечно, вряд ли он на самом деле будет соблюдать чистоту, но хотя бы встряхнуть этого рыхловатого увальня следовало. Это же надо развести такой свинарник! Впрочем, в иных свинарниках почище будет, если вспомнить вот хоть герцогство Файханас.

Жуткий вопль, оборвавшийся резко и хлёстко, охотники услышали, когда седлали своих лошадей. Переглянувшись, бросились в ту сторону, откуда послышался крик. Дэрионис доставал на ходу оружие, Айриэ накладывала на них обоих щиты, о чём предупредила спутника.

Теперь там снова кричали и визжали на разные голоса, потом крики затихли окончательно. Дом за три двора от забегаловки, где они обедали. Добротный, на каменном фундаменте, с высоким забором и воротами, сейчас стоявшими нараспашку. Во дворе обнаружились невысокие красноглазые уродцы, напоминавшие ожившие глыбы земли, кем-то вывороченные и посаженные на короткие толстые ноги. Две женщины уже неподвижно лежали на земле, их рвали на части пятеро, рыча и слизывая свежую кровь. Остальные твари, ещё примерно с дюжину, наседали на отмахивавшегося огромным колуном высокого плечистого мужчину, загнанного к стене хлева.

— Кхайгаши! — выдохнул спутник, поудобнее перехватывая меч.

— Знаете, как их бить? — быстро спросила магесса, радуясь, что хотя бы ему не придётся ничего объяснять.

Дэрионис коротко подтвердил, бросаясь к ближайшему земляному демону. Оценив обстановку, магесса накинула щит на мужчину — очевидно, хозяина дома, а после шарахнула двумя файерболами в тех пятерых, что уже приступили к своей гнусной трапезе. Четверо вспыхнули, пятый лишь слегка обуглился. Тошнотворно запахло горелым тухлым мясом. И у всех без исключения кхайгашей тут же активировалась защита от магии.

Дэрионис сосредоточенно угощал тварей ударами меча по огромным котлообразным головам — похоже, действительно знал, какая тут тактика требовалась. В помощи и защите нуждался хозяин дома, которого едва не повалили на землю и не задавили массивными тушами.

— Топором им по черепу, слышишь? — рявкнула Айриэ, нападая на кхайгашей сзади. — И не бойся, на тебе щит, не укусят! Только не дай себя повалить!

Мужчина услышал и поменял тактику, теперь безбоязненно атакуя сам. От стены не отходил, защищая спину и не позволяя всем кхайгашам навалиться сразу. Слева наносил скупые, выверенные удары Дэрионис и только яростно стирал с лица брызжущую из тварей вонючую жижу. Айриэ же пустила в ход кинжал из «лунного серебра», и любая рана, нанесённая им, заставляла кхайгаша мерзко, хрипло, пронзительно верещать и валиться на землю, вертясь волчком от нестерпимой боли.

Короткая схватка быстро закончилась, и трое сражавшихся устало опустили оружие. Хозяин дома тяжело, с присвистом дышал и хватался за бок, выронив перемазанный слизью топор. Потом согнулся пополам в приступе тошноты, вывалив себе под ноги содержимое желудка. В доме хлопнула дверь, и оттуда с громким рёвом выскочили двое детей, мальчишка с девчонкой. Шарахаясь от дохлых кхайгашей, дети кинулись к мужчине, уткнулись головами ему в живот и что-то быстро говорили, захлёбываясь и содрогаясь. Мужчина неловко прижал детей к себе и, растерянно моргая, смотрел на бесформенные окровавленные груды, недавно бывшие женщинами. Нахмурившись, драконна укрыла трупы иллюзией: зрелище не для детских глаз, особенно если там лежит их мать.

— Морок набросила, — пояснила она мужчине. — Там ваша жена?

— И соседка… в гости зашла, поболтать… — с трудом выговорил он. — Что же это, а?.. Я сам охотился, в первый год после Прорыва, но такого не видел… Они же из погреба нашего появились… Хорошо, у меня хоть топор под рукой оказался, а то бы и меня, как Майду… Ну, хоть ребятню успел в дом загнать…

Он тяжело сглотнул и снова заморгал, отворачиваясь. Дети глухо рыдали, всё так же отчаянно вжимаясь в отца.

— Тварей сжечь надо бы, мэора, — негромко сказал Дэрионис.

— Погодите немного, у меня магия почти на нуле, — откликнулась Айриэ. — Поесть бы мне, резерв быстрее пополнится. Брай, у вас что-нибудь найдётся? Лучше мясо.

— Сейчас?.. — мужчина содрогнулся и едва сдержал новый рвотный позыв.

— Брай, я маг и повидала слишком много, чтобы меня можно было смутить зрелищем трупов, — скривила губы в невесёлой ухмылке драконна. — Еда нужна, чтобы моя магия быстрее вернулась.

— Д-да, мэора, я сейчас… — сказал хозяин и попытался оторвать от себя намертво вцепившиеся в одежду детские руки.

— Вы лучше покажите, где тут у вас спуск в погреб, я и поем, и посмотрю заодно, откуда кхайгаши появились.

— Кха… кто?..

— Земляные демоны, — хмуро пояснил Дэрионис. — Опасные твари с ядовитыми когтями. Поэтому ничего тут не трогайте, мы сами приберёмся. Кстати, вас не ранили?

— Да… кажется. Бедро задели и ниже, сапог и ногу пропороли когтем… — всё так же растерянно сообщил мужчина — похоже, он был в шоке и пока толком не осознал случившееся.

— Немедленно смазать! — распорядилась магесса, передавая Дэрионису запасную банку с эльфийской мазью, всегда лежащую в кармане куртки. — Потом позовите Лунных жриц, пусть займутся телами. И уведите сына с дочерью, я сниму морок. Есть с кем оставить детей?

— Да… сестра моя может…

Обернувшись, Айриэ увидела толпившихся на улице соседей, не решавшихся войти во двор. То ли тварей опасались, то ли охотников, но зеваки только возбуждённо гомонили издали и вытягивали шеи, стараясь рассмотреть всё в деталях. Во время нападения кхайгашей на помощь никто из соседей не кинулся, все попрятались по домам, хотя чего от них требовать — не воины. Только погибли бы зря.

— Позовите кто-нибудь его сестру, живо! И жриц! — приказала Айриэ. — А во двор чтоб ни ногой, твари ядовитые.

Народ шарахнулся прочь от ворот. Детей наконец удалось оторвать от отца и вывести на улицу, ими пока занялась одна из сердобольных соседок. Драконна сняла морок с трупов и отправилась осматривать погреб.

 

ГЛАВА 3

В погребе Айриэ первым делом цапнула свисавшую с крюка связку небольших твёрдых колбасок. Они были солоноватые, но вкусные, и, жуя, драконна направилась к дальней стене, откуда тянуло знакомой грязной магией. В погребе многие припасы были раскиданы и перевёрнуты, а один большой деревянный ларь вообще раскромсан на мелкие щепочки.

Подсвечивая магическим «светлячком», Айриэ внимательно осмотрела глубокую яму с грудами вспучившейся земли по краям и убедилась, что кхайгаши пришли этим путём. Но с какой стати они вынырнули именно в этом погребе, посреди деревни, когда намного логичнее было бы напасть на какой-нибудь крайний дом?

Понятно, почему твари шли через подкоп: вокруг деревни стояла магическая защита, не пропускавшая большинство выходцев из Нижних миров. После Прорыва подобное заклинание всё-таки сумели подобрать, чтобы им могли бы пользоваться обычные человеческие маги. Теперь каждое селение, не говоря уже о крупных городах, очерчивалось защитным кругом. Обычно жители вскладчину нанимали мага или же за своих крестьян платил владелец земель. Обережный круг держался примерно год, потом чары необходимо было подновлять. Всё бы ничего, но некоторых тварей защита спокойно пропускала, вроде тех же вселенцев, очевидно, определявшихся чарами как обычные люди. Оборотней, к примеру, защита обжигала, но прорваться внутрь они могли — как, собственно, и случилось в той деревне в Эстиссе, ведь стаю вёл сизый волколак. Своих костяных волков он создал сам из трупов обычных зверей, поэтому несовершенная защита не ощущала их как нечисть. Сизые волколаки обладали способностями к некромантии в такой зачаточной форме.

Что ж, человеческая защита — это вам не Заграда на драконьей крови, ничего не поделаешь. Хорошо уже то, что большинство монстров преодолеть человеческий обережный круг не могли. Кхайгашей чары тоже не пропускали, но эти твари зато могли быстро прокопать подземный тоннель и обойти защиту снизу, что они и проделали. Но всё-таки, почему они напали именно на этот дом? Их наверняка что-то привлекло, надо расспросить хозяина.

Тут хозяин как раз и появился, прихрамывая, спустившись по лестнице. За ним шёл Дэрионис.

— Твари пришли через подкоп, — кивнула на яму магесса. — Как думаете, брай, что могло их привлечь?

— Привлечь? — непонимающе нахмурился мужчина.

— Кхайгаши прорыли длинный тоннель, чтобы попасть именно в ваш погреб. Не просто поднырнули под обережный круг и напали на ближайший дом, а потратили немало сил, чтобы пройти сюда. Значит, у вас имеется что-то для них привлекательное, — объяснила Айриэ. — Что именно?

Мужчина не удивился, только стиснул зубы и тихонько застонал. Он держал принесённую с собой оплетённую бутыль с вином и сейчас надолго приложился к ней, а рука заметно подрагивала. Наконец он оторвался от бутыли, свободной рукой вытер красные капли с подбородка и губ и уставился на магессу больными глазами.

— Выходит, Майду убили из-за меня… из-за моей дурости. А ведь Бунджир предупреждал…

— Кто этот Бунджир и что вы имеете в виду, брай?

Айриэ продолжала потихоньку жевать колбаски, хотя они уже стояли в горле комом. Всё равно, резерв надо восстановить быстрее. Дэрионис, стоявший за плечом хозяина дома, чуть усмехнулся и молча протянул свою флягу, отцепив её от пояса.

— Бунджир — маг, мы с ним охотились в одном отряде. Пожалуй, я его даже другом назову, мэора, — пояснил хозяин. — Он вообще никогда не чванился перед простыми охотниками, а со мной довольно близко сошёлся. Пили мы с ним вместе и по бабам ходили — жёны-то далеко, а порой и жизнь друг другу спасали, не считаясь особо, кто там кому больше должен.

Мужчина умолк и снова припал к бутылке.

— А дальше что? — поторопила драконна. — Каким боком этот ваш маг тут замешан?

— Он заезжал в гости раза два-три в год, а то и чаще. У него тут в соседнем городе раньше дом был, так что Бунджир по пути и ко мне заворачивал, повидаться и вспомнить былое. Я-то завязал с охотой, как денег чуток подзаработал, а Бунджир до сих пор тварей выслеживает. Только семью он в Эстиссу перевёз, в Сигмале домик купил. Там, говорит, безопаснее будет. Ну так вот, был мой дружок у меня в гостях эдак с месяц назад и попросил оставить одну вещицу на сохранение. Боится, мол, с собой возить, потому как украсть могут. Честно предупредил, что это может быть опасно, ну да я не из пугливых — согласился, конечно. Бунджир мне сразу сказал, чтоб я не вздумал смотреть, что там за штука, а то выследить могут, если шкатулку откроешь. Ну, я ж не баба любопытная, мне что, пусть лежит закрытая. Не дурак, насмотрелся я этих маговских штучек, знаю, что простым людям в такие дела лучше нос не совать. Выпил со мной Бунджир пару кружечек, да и уехал быстро, а ещё чуть не силком кошель с серебром всучил. Мол, за риск и всё такое. Я отнекивался, а он и слушать не стал. Сказал, через месяц-другой заберёт свою вещицу, а пока пусть в погребе в ларе закрытом полежит. Вот тут-то мы с ним маху и дали, похоже.

Мужчина зло оскалился и допил остатки вина.

Айриэ с отвращением оглядела последнюю оставшуюся колбаску — больше не хотелось — и великодушно отдала её своему спутнику. Тот не стал ломаться, съел. А хозяин дома продолжил:

— Дураки мы с Бунджиром, забыли, что бабское любопытство хуже чумы. Извиняюсь, мэора, я не про вас, вестимо, вы-то маг и дурью бабьей не маетесь. В общем, надо было нам с дружком мозгами пораскинуть, да сообразить, что жена моя в погреб каждый день захаживает. Особенно мне, я ж её как облупленную знаю… знал… — Хозяин тяжело сглотнул и зло выругался. — В ларе, кроме шкатулки этой, ещё и припасы кое-какие лежат. И когда Майда туда залезала, шкатулка всякий раз ей глаза мозолила, да любопытство разжигала. Даром что я настрого приказал не трогать и не смотреть. Сказал, да и успокоился, болван. Ну а с декаду назад не выдержала баба моя, взяла и шкатулку ненадолго приоткрыла. Да как заорёт с перепугу. Я скорей в погреб кинулся, чуть с лесенки не навернулся, а она там сидит, трясётся. Я расспрашивать, ну Майда и повинилась мне, что запрет нарушила. Бунджир дурак, что не запер шкатулку — заклятием, сказал, нельзя, а ключ он потерял. А я ещё больший дурак, что не перепрятал — вон, хоть в углу бы зарыл, чтоб Майда про это и вовсе не знала.

— И что же там было, в шкатулке? — спросила драконна.

— А не видел я, мэора. Майда сразу же со страху захлопнула и шкатулку, и ларь. А я не стал заглядывать, побоялся ещё больше бед наделать. Со слов жены, там какой-то чёрный куб лежал, блестящий такой. А потом он вдруг как вспыхнул, засветился багровым, ну Майда и перепугалась. Я тогда пару ночей топор под рукой держал, на всякий случай. Потом успокоился, раз всё тихо было. А выходит, твари до нас просто добирались долго… — Мужчина передёрнул плечами и добавил: — А ещё я, мэора, на защиту Бунджира понадеялся. Тот мне дополнительно весь двор зачаровал — для надёжности, сказал. Ему всегда защита хорошо удаётся, он сильный маг. Только про подкоп мы и не подумали, и вообще я про таких тварей слыхивать не слыхивал.

Никакой защиты от нечисти на доме Айриэ не почувствовала. Конечно, может, она просто не обратила внимания в пылу схватки, но обычно такие вещи магесса отмечала краем сознания. Ладно, когда поднимется наверх, посмотрит ещё раз. Айриэ мрачно покосилась на груду щепок, оставшихся от ларя, и уточнила:

— Тот самый?

— Угу, мэора.

Они втроём дружно покопались в обломках, но шкатулки, разумеется, не обнаружили. Кто бы сомневался.

— Утащили, выходит? — спросил мужчина устало, безнадёжно. — Что я теперь Бунджиру-то скажу? И не пойму, зачем твари наверх вылезли? Ведь кто-то из них забрал шкатулку и ушёл, так ведь? Почему же остальные на нас набросились?

— Потому что это тупые твари, которые хотят человеческой крови. Кто-то послал их забрать шкатулку, а в награду позволил растерзать всех, кто находится в этом доме, — хмуро объяснила Айриэ.

— Кто-то? — переспросил Дэрионис, внимательно взглянув на магессу.

— Тот, кто ими управлял. Кхайгаши никогда бы не смогли проделать подобное самостоятельно.

— Да, я знаю. Им можно отдать приказ, и твари его выполнят, если в награду их ждёт человеческая кровь. Неужели где-то поблизости объявился чёрный маг?

— Последнего уничтожили пять лет назад.

— Да, мне доводилось слышать, — со странными интонациями протянул Дэрионис. — Мэора Нидайра, вы не знаете, кто послал кхайгашей? Может быть, остались какие-то магические следы или что-то подобное?

— Ничего, рингир. Кроме смердящих тушек наверху — ничего. А тушки говорить не могут, увы.

— Бунджир наверняка знает, кто за его шкатулкой охотился, — заметил хозяин дома и тоскливо поинтересовался, ни к кому конкретно не обращаясь: — А мне-то что теперь делать? За себя не боюсь, но дети…

Он опять выругался и отвернулся, часто моргая.

— Идёмте наверх, здесь больше делать нечего, — сказала Айриэ и первой легко взлетела по узким ступенькам.

Дэрионис быстро нагнал её и коснулся локтя, привлекая внимание.

— Мэора, вы можете что-то сделать для защиты этих людей? — спросил он вполголоса.

— Могу и сделаю, разумеется. — Айриэ с любопытством взглянула на него. — Не думаете же вы, что я брошу их справляться с несчастьем в одиночку?

— Нет, не думаю, — покачал головой Дэрионис. — Я спросил просто на всякий случай. Простите, если обидел вас.

— Я не настолько обидчива.

Айриэ использовала магическое зрение и убедилась, что никакой дополнительной защиты на доме не имелось, о чём она и сообщила своему спутнику. Тот нахмурился и спросил:

— Получается, этот Бунджир солгал? Или защита разрушилась, когда кхайгаши напали?

— Если защита имелась на момент нападения, сейчас я бы увидела остатки чар. А их просто не было. Может, маг и солгал насчёт защиты, но зачем бы ему это делать? Проще было преуменьшить грозящую другу опасность и не упоминать о возможном риске.

— Тогда что же произошло?

Сзади за ними ступени лесенки уже скрипели под весом поднимавшегося хозяина, и Айриэ понизила голос:

— Отсутствие защиты может так же означать, что ставящий её маг мёртв. Причём он был убит определённым способом… но об этом позже.

Во дворе находились представители местной стражи — кто с позеленевшим, кто, для разнообразия, с побелевшим лицом. Многие зажимали носы, потому что мерзкий запах тухлого мяса был нестерпимым. Если бы какой ветерок дул, вонь уносило прочь, а так — хоть платком обматывайся, как жители пустынь в песчаную бурю.

Айриэ порадовалась присутствию крепких молодцев и быстро приспособила их к делу, попросив осторожно стащить туши кхайгашей в одну кучу. После отогнала всех подальше и несколькими файерболами спалила эту мерзость.

Командовавший стражниками лысеющий толстячок средних лет тут же подкатился поближе — до того он стоял в сторонке и брезгливо зажимал нос надушенным платком. Платочек он и сейчас держал наготове, хотя неприятный запах стал значительно слабее, а вскоре исчез полностью. Толстячок грозно нахмурился и попытался взглянуть на магессу свысока. Получалось не очень, но стражник, наверное, сам себе представлялся донельзя страшным и потому попытался задавать вопросы так, будто смел подозревать магессу в том, что она не убивала кхайгашей, а помогала приманивать.

— Отвяжитесь, мне некогда! — презрительно отмахнулась от пыжившегося глупца Айриэ и надрезала собственное запястье, начиная ставить защиту на дом и двор.

Толстячок выпучил глаза и подавился своим грозным рявканьем. Огорчился, бедный, брови жалобно изогнул и явно пребывал в большом затруднении. Привык, что он тут самый главный и сгоряча напрочь забыл, что портить отношения с магами себе дороже. Не говоря уже о том, что формально все простые маги подчиняются, прежде всего, Магическому Куполу и глава деревенских стражников им не указ.

Сдавленно фыркнув, Дэрионис ненавязчиво оттеснил толстячка в сторону и великодушно предложил ответить на интересующие представителя закона и порядка вопросы.

— Мэора магесса занята важным делом, ей не стоит мешать, — сказал Дэрионис спокойно, но непреклонно. — Я видел то же, что она, и, думаю, сумею вам помочь.

Прозвучавшие в его голосе нотки выдавали человека, с рождения стоящего выше большинства окружающих и привыкшего нести за это тройную ответственность. Толстячок оценил и быстро сдулся, умерив тон до почти вежливого и даже слегка заискивающего. В конце концов, среди простых охотников на нечисть нередко встречались аристократы, ничего удивительного тут не было. Потрёпанная одежда — не показатель. Сам главный стражник в лучшем случае имел только личное дворянство, если успел до него дослужиться, конечно.

Дальше Айриэ не слушала, отойдя и сосредоточившись на наложении защитного заклинания. Сила послушно оплетала дом и двор пострадавшего семейства и ложилась надёжным заслоном против любой нечисти. Получалось что-то вроде знаменитой Заграды, но не так масштабно и, разумеется, без эльфийской магии, за неимением поблизости эльфов. На самом деле Айриэ уже давно приспособилась ставить подобную защиту, обходясь собственной кровью и магией. Того и другого требовалось не так уж много, но если вложиться побольше, то такие чары продержатся несколько десятков лет. К тому времени, Айриэ искренне надеялась, проблема с прорвавшейся в этот мир нечистью будет решена.

Прибыли Лунные жрицы в своих повседневных тёмно-зелёных длинных одеяниях. Этих женщин трупами было не запугать, да и самое отвратительное, то есть туши кхайгашей, уже были убраны, так что жрицы спокойно приступили к своим обязанностям, подготавливая тела погибших к ритуальному сожжению и последующему погребению урны с прахом.

Драконна от нечего делать наблюдала за жрицами, когда ей требовалась передышка: заклинание отнимало много сил, и приходилось ждать, пока резерв чуть восстановится естественным путём. Колбасок либо другой еды Айриэ как-то не захотелось.

Закончив наконец ставить защиту, магесса разыскала хозяина дома и порадовала:

— Всё, брай, теперь в ваш дом никакая нечисть не проберётся, даже вселенцы и оборотни. Ни по земле, ни под землёй, ни по воздуху. Защита продержится не менее трёх десятков лет, а может, и больше. Мой вам совет: не переезжайте.

— Мэора маг!.. — выдохнул ошалевший мужчина. — Но это же… как?!. И… сколько я вам должен? Я заплачу, только скажите!

— Вот ещё, не хватало бы мне на вашем несчастье наживаться, — спокойно отказалась драконна. — Скажите лучше, как мне вашего друга отыскать — и мы в расчёте.

Айриэ поймала одобрительный взгляд подошедшего Дэриониса. Что ж, хорошо, что с этой стороны проблем не предвидится. Впрочем, гоняющегося исключительно за выгодой типа она прогнала бы сразу, как только обнаружила подобные черты. В Дэрионисе же ничего такого не было, да и быть не могло. Не тот человек.

Хотя любопытные подробности из его биографии выясняются. Интересно, где это он мог встречаться с кхайгашами, если эти твари, по имеющимся у драконов сведениям, относительно редко встречаются даже в Нижних мирах. Впрочем, за пять лет после Прорыва сама Айриэ однажды видела довольно большую стаю. Что удобно, это случилось в один из «драконьих» дней, и кхайгаши превратились в пылающие факелы раньше, чем догадались задрать головы кверху и увидеть летающего над ними дракона. Вот и наёмник, возможно, тоже встречал кхайгашей во время охоты на нечисть.

Что Айриэ совершенно не нравилось, так это появление земляных демонов здесь и сейчас. Уж слишком это походило на действия недоброй памяти Орминда Файханаса. Если в Акротосе вновь появился чёрный маг, это очень скверно. С другой стороны, теоретически, кхайгашами способны управлять высшие демоны. Но те зато не могут надолго появляться в обычных мирах — сама магическая оболочка действует на демонов губительно и всячески выдавливает этих тварей обратно, в их родные Нижние миры. Что, кто-то балуется вызовом демонов? Тогда этот кто-то — сам чёрный маг. Впрочем, сведения о способах вызова демонов в Акротосе вряд ли где-то уцелели, её сородичи ещё до Ухода постарались уничтожить подобные знания. Но в любом случае, невесело получается.

Надо навестить этого Бунджира, тем более им всё равно ехать в Сигмаль. И выяснить, что это за амулет или артефакт, за которым стоило посылать стаю кхайгашей. И где Бунджир разжился подобным сомнительным сокровищем. Только Айриэннис опасалась, что спрашивать будет уже некого. Если Бунджира поймал тот, кто желал завладеть амулетом, то мага не только пытали и выяснили, у кого он спрятал шкатулку. Что гораздо хуже, Бунджира могли «выпить», и умирающий пытался спастись, вытягивая крохи силы из собственных недавних чар.

Об этом драконна поведала своему спутнику, когда они покинули злополучную деревеньку. Тот слушал внимательно и задавал уточняющие вопросы. Невольно сравнивая его с Тэргоном, Айриэ признала, что Дэрионис мыслит намного шире и просчитывает последствия на несколько шагов вперёд. Причём делает это легко и естественно — очевидно, так, как его в своё время приучили. И явно привык нести ответственность за то, как его действия отразятся на окружающих.

Это наводило на мысль, что Дэрионис вряд ли происходит из рода каких-нибудь провинциальных баронов. Скорее графы или маркизы и почти наверняка — род, приближённый ко двору. Вопрос, к какому. Спутник мало походил на эстиссца внешне — те в основном светловолосые и более массивные, даже местная знать. Не из Дилиании, это уж точно. Картивия, возможно, только не южные провинции, а то и Бертилия или даже Вайлиэния. Чуть погодя, когда они добрались до Эстиссы, магесса убедилась в одной из своих догадок: спутник точно не оттуда родом. В этом королевстве он был пришлым, как и сама драконна. Впрочем, Дэрионис этого и не скрывал: на прямой вопрос ответил, что живёт в Эстиссе всего несколько лет, купив в Сигмале дом.

Однако все эти детали драконна подмечала между прочим, не собираясь лезть в чужие тайны, ведь никакой необходимости не имелось, а с праздным любопытством — это не к ней. Право на скрытность Дэриониса Айриэ уважала, до тех пор, пока это не мешало делу.

Как возможный напарник Дэрионис ей нравился и вполне устраивал. Не трус, не подлец и не подловат даже в мелочах, не болтлив, не задирист, уверен в своих силах, великодушен и вообще обладает внутренним благородством. В общем, сокровище, да и только. Надо уговаривать наёмника остаться с ней, но лучше сделать это уже на месте, в Сигмале. Да и он пусть пока тоже приглядится к магессе, избавится от своих предубеждений относительно магов и решит, устраивает ли его Айриэ в качестве постоянной напарницы. Как Дэрионис и обещал, его лёгкая неприязнь к магам вообще не мешала ему вполне адекватно общаться с нанимательницей.

До столицы Эстиссы добрались без происшествий. Не считать же за таковое, что Шоко ещё в Дилиании потерял подкову, и полдня пришлось ехать вдвоём на гнедом Дэриониса, пока добрались до ближайшей деревни с кузницей. Да ещё куртка наёмника приказала долго жить, ибо в той же кузнице на неё, небрежно брошенную на скамью, растяпистый помощник кузнеца уронил раскалённую подкову и прожёг огромную дыру.

Эстисса драконне нравилась. Зелёное, холмистое и лесистое королевство, где на лугах мирно паслись бело-рыжие коровы и угольно-чёрные овцы, леса были полны дичи, а в чистых, прозрачных реках и горных ручьях в изобилии водилась рыба. Народ тут жил несуетливый, обстоятельный и трудолюбивый, напоминавший по характеру гномов. Это и неудивительно, наверное: с запада Эстисса граничила с Фиарштадскими горами, и два королевства издавна были союзниками и торговыми партнёрами. Эстисса славилась своими сырами, разнообразнейшими и вкуснейшими, из овечьего, козьего и коровьего молока, с благородной плесенью и без, с добавками в виде пряных трав, орехов или грибов. Гномы охотно покупали эстисские сыры, взамен платя золотом или зачарованными вещами, вроде оружия, одежды или предметов быта.

Прокатившая волна оголтелой, изголодавшейся нечисти задела здешний край и сделала его жителей чуть настороженнее, но в целом Эстиссе пришлось легче, чем той же Дилиании. Король Вэндор сумел толково организовать защиту своих подданных, создав крестьянское ополчение, усилив отряды стражи и объявив дополнительную награду охотникам. Младший брат короля, принц Эдоред, лично возглавил отряд воинов, уничтожавших нечисть, и рисковал едва ли не больше собственных солдат. Принц был одним из тех, кому Айриэ в своё время подарила меч из «лунного серебра», и она могла с полным основанием утверждать, что оружие оказалось в достойных руках.

В первый же год почти вся мелкая нечисть была уничтожена самими эстиссцами, а с самой крупной и опасной помогли справиться гномы и Драконий Орден. Теперь всё почти успокоилось, жизнь вернулась в прежнее русло, только отряды стражи в каждом городе и селении были увеличены почти вдвое прежнего, да немного повысились налоги, большая часть которых как раз и шла на содержание этой самой стражи. Жители королевства и не думали роптать, прекрасно понимая, что жизнь дороже, к тому же они видели, что их действительно защищают.

В первые месяцы после нападения тварей из соседней Дилиании сюда нескончаемым потоком потянулись беженцы, и король Вэндор, чтобы не допустить беспорядков, задействовал армию. Беженцев под охраной направляли в специальные временные поселения, кормили за счёт короны и даже снабжали работой желающих. В общем, голода, болезней и бунтов удалось избежать, а после, когда в Дилиании стало безопаснее, всех беженцев понемногу отправили домой.

Сигмаль, который хоть и являлся столицей королевства, был не слишком большим, но уютным городом. Он вальяжно раскинулся по берегам реки Эссы и смотрелся в её зеркальные воды, как заправский модник. В Сигмале редко строили здания выше трёх этажей. Самыми высокими были дома в Верхнем городе, и то больше потому, что стояли на широком пологом холме и визуально доминировали над зданиями, расположенными ниже. На холме селилась знать и стоял королевский замок, но и остальная часть города смотрелась нарядно и опрятно. Деревянных и каменных домов было примерно поровну, и каждый был покрыт тёмно-зелёной черепицей, являвшейся особенностью Эстиссы. Здешние маги давно изобрели способ окрашивать черепицу в подобный цвет и придавать ей удивительную прочность и долговечность.

Айриэ рассталась со спутником у Северных ворот, сразу после того, как уплатила въездную пошлину. Подъезжая к городу, она как раз думала, стоит ли сразу везти Дэриониса в резиденцию Ордена, где намеревалась остановиться, как и всегда по приезде в Сигмаль. Однако спутник сам вывел магессу из затруднения, спросив, считает ли она его контракт выполненным.

— А что, рингир Дэрионис, вы намереваетесь покинуть меня прямо сейчас? Что ж, вы свободны в своих действиях, разумеется. Вы честно выполнили ту работу, за которую взялись.

— В таком случае, позвольте откланяться, мэора Нидайра. Был рад сопровождать вас. Всего вам наилучшего!

Дэрионис через силу улыбнулся, вежливо наклонил голову и понукнул своего гнедого. Айриэ не стала задерживать спутника и напоминать о своём предложении. Наёмник ещё со вчерашнего вечера сделался мрачнее и неразговорчивее обычного. Ночью спал плохо, ворочался и порой начинал дышать тяжело, с присвистом. Своими метаниями он тревожил драконну и мешал ей спать, хотя она утром и слова упрёка не сказала. Дэрионис за ночь осунулся, почти ничего не стал есть, иногда украдкой морщился и потирал левый бок. Очевидно, это было признаками близящегося приступа его неведомой болезни. Поскольку сам наёмник не жаловался и всем своим видом давал понять, что не намерен обсуждать своё нездоровье, Айриэ не стала проявлять неделикатность. Но про себя решила, что непременно покажет спутника орденским целителям. Дэрионис же не дал ей возможности предложить это, уехав столь поспешно и не пожелав оставить своего адреса.

Впрочем, разыскать наёмника в столице — не проблема. Уж гномы-то должны знать, где он проживает. Айриэ решила дать спутнику время прийти в себя после путешествия. Завтра попробует его навестить, а пока ей самой хотелось отдохнуть, отмыться и выспаться наконец в мягкой удобной постели. Всё это имелось в гостевых покоях в сигмальской резиденции Ордена, а ещё там служил отличный повар, творивший истинные кулинарные шедевры.

Здание из серого камня, с островерхими башнями и высокими стрельчатыми окнами располагалось на холме, в Верхнем городе. Традиция обязывала, чтобы резиденцию Ордена украшали изображения драконов, которые имелись здесь в достаточном количестве. Флюгеры в виде летящих драконов, фигуры на фасаде, несколько мраморных статуй в парке и фонари-факелы — каменные драконы, по ночам извергающие из пасти магическое, не обжигающее пламя.

В своё время представители Ордена выкупили два расположенных рядом дома и поручили гномам строительство этого почти замка. Гномы, как и всегда, бережно отнеслись к старым деревьям, сведя наносимый строительством вред к минимуму, и мастерски вписали здание в окружающий пейзаж. Готовая резиденция оказалась окружённой старинным парком, будто от века здесь стояла, а стены с каменной кладкой защитили от любопытных взглядов и недобрых намерений. На самом здании и прочих постройках стояли гномьи чары прочности, а вот защиту делал лично Саэдран. Драконья кровь и магия до скончания веков будут охранять этот дом не то что от нечисти и нежити — сюда даже просто имеющим недобрые намерения хода не было. Отлично отсевало возможных предателей, кстати. Про охранные чары Драконьего Ордена ходило немало жутковатых легенд, а если вспомнить и о знаменитом «ответном проклятии», то излишне говорить, что охотников грабить могущественных магов давно уже не находилось.

Возглавлял эстисский Драконий Орден магистр Юджис — умный, опытный, сильный маг, родившийся ещё в прошлом веке, хотя Юджису на вид никто бы не дал и сорока. С Айриэ их связывали тёплые отношения, пожалуй, очень близкие к дружбе. Разумеется, он знал о крылатой ипостаси магессы, как все магистры Ордена, и был знаком с тремя её рабочими образами, хотя она старалась для каждого королевства использовать разные личины, чтобы не путаться лишний раз.

Прибыв в резиденцию Ордена, Айриэ заняла свою привычную комнату, в которой останавливалась последние несколько лет. Приняла ванну, переоделась, и вскоре за ней пришёл секретарь, прошлогодний выпускник орденской магической Академии, пухлый, румяный и белобрысый.

— Мэора Нидайра, магистр Юджис просит вас разделить с ним трапезу, как только вы будете готовы, — сообщил юнец, отвесив почтительный поклон.

— Да я уже готова, Тайвир, идёмте.

Юнец нервно дёрнул выпирающим кадыком и пригласил магессу следовать за собой. Тайвир был умненьким, сообразительным юношей и магом с неплохими задатками, но в присутствии Айриэ почему-то почти всегда смущался, нежно розовел и становился косноязычным. Равновесие миловало, это были не признаки влюблённости, просто Тайвир смущался в присутствии почти каждой дамы. Любовницу бы ему опытную, а то нервные юноши в окружении магистра — это стихийное бедствие. То горячий чай на себя опрокинут, то про важную встречу забудут сообщить, то заклинанием чистки избавят весь стол от пыли и ценных документов заодно. За последнее Юджис своего секретаря едва не испепелил на месте. Хотел уволить, но Айриэ, постанывая от смеха, упросила-таки магистра не зверствовать. Юджис сам не выдержал, расхохотался и махнул рукой. Несчастный Тайвир лепетал, что просто не рассчитал и по рассеянности вложил в заклинание слишком много силы. Стихийное бедствие и есть.

Юджис встретил драконну широкой улыбкой и накрытым столиком, уставленным её любимыми блюдами. И, конечно же, не обошлось без сыров, которых имелось с десяток сортов. В Эстиссе ни одна трапеза без сыра не обходится, а к нему обычно подавали доброе красное вино — чуть сладковатое, терпкое и густое. Стол был накрыт в гостиной, обставленной сдержанно и лаконично: на стенах резные панели из морёного дуба, паркет на полу повторял элементы узора панелей, а главным украшением комнаты был затейливо выложенный камин и картина с парящим над речной долиной драконом. Кресла были мягкими, но массивными, явно гномьей работы, и очень подходили хозяину комнаты, равно как и тяжёлый книжный шкаф на изогнутых ножках, и широкий диван, и тёмно-зелёные бархатные шторы, создававшие впечатление солидности и надёжности. Магистр любил крепко стоять на ногах, а не витать в облаках.

Юджис был широкоплечим, могучим, мускулистым, чуточку грубоватым, иногда вспыльчивым, но сердечным и добродушным. Он мог показаться слишком неотёсанным и любил простоту во всём, но отнюдь не являлся примитивным солдафоном. Густые мохнатые брови и мощный бас, от которого порой дребезжали стёкла, производили впечатление разве что на человека стороннего, но не могли запугать даже трепетного секретаря магистра, что уж говорить о прочих орденцах. Все знали, что магистру просто лучше не попадаться под горячую руку, а если уж не повезло, то надо всего лишь переждать, пока Юджис выкричится, остынет и решит дело по справедливости. Как он сам шутил, это в нём говорила кровь нескольких поколений воинственных пограничных баронов, охранявших северо-восточные границы Эстиссы от нашествия неуживчивых сайгарцев, в прошлом частенько зарившихся на богатое соседнее королевство.

— Приветствую, Нидайра, дорогая моя! — пророкотал магистр, одновременно делая секретарю знак удалиться и сразу после активируя «полог тишины».

От образа Нидайры магесса избавилась сразу, как только за Тайвиром закрылась дверь. Личина надоела, да и не была она самой любимой. Просто так получилось, что в Эстиссе знали именно «Нидайру», и менять что-либо было уже поздновато. Иначе придётся заново знакомиться со своими не посвящёнными в тайну приятелями, и потом всякий раз судорожно припоминать, что и кому она говорила в каком образе, чтобы не перепутать и не выдать себя. Нет, надо заканчивать с этой вереницей обликов, сколько можно осложнять жизнь себе самой!.. Конечно, изначально драконна использовала разные личины для удобства, ведь никак не планировала надолго застрять в Акротосе. Но раз уж так получилось, лучше жить, что называется, с одним лицом, в идеале — со своим собственным, так гораздо проще. Глаза драконьи подкорректировать иллюзией и крылатую ипостась показывать лишь близким друзьям. А рабочие личины использовать только в случае крайней необходимости.

В общем, надо постепенно «выводить в мир» драконьего мага Айриэннис; пусть в Акротосе её будут знать под собственным именем и лицом. По крайней мере, знать её бескрылую ипостась. Пока что слухи о возвращении драконов в Акротос пользы не принесут, только немалый вред. Может, через какое-то время Айриэ и её сородичам удастся подлечить этот мир, исправить его повреждённые силовые нити, вот тогда… Но сейчас об этом говорить рано. Неизвестно, удастся ли это вообще, да и в любом случае процесс этот долгий, и драконам не стоит появляться здесь открыто. Шуму будет много, а пользы мало.

— Здравствуй, старый медведь! — улыбнулась драконна и обняла приятеля, со смехом напомнив: — Только не тискай слишком сильно, задушишь! А то знаю я, от твоих дружеских объятий кости трещат и шея ноет.

— Ну, прости, прости, Айриэ, всего-то разок и не рассчитал, — нарочито смущённо развёл он руками. — А ты и рада про мой промах при каждом удобном случае напоминать.

— Так шея-то у меня одна, и мне её жалко, — насмешливо напомнила драконна.

— Ладно, готов искупить вину добрым обедом, идёт? — ухмыльнулся магистр. — Прошу к столу.

Они приступили к еде, болтая о пустяках и обмениваясь новостями об общих знакомых. Поесть Юджис любил, Айриэ за ним угнаться и не пыталась. Магистр давно оставил попытки заставить своих сотрапезников есть наравне с собой, при этом сам же первый подшучивал над собственным безмерным аппетитом. Завершили обед рюмочкой ароматного орехового ликёра: Юджис был большой охотник до сладкого.

— Уф, немножко перекусили, теперь можно и о делах поговорить, — довольно поглаживая живот, сказал Юджис. — Давай переберёмся в кабинет.

В кабинете, чья обстановка была выдержана в том же спокойном, лаконичном стиле, Юджис будто сбросил маску добродушного обжоры и балагура. Его светло-голубые глаза смотрели остро, холодно и внимательно, а морщины на лбу стали резче. Этот холод в глазах не имел отношения к Айриэ, но к тому, что магистр собирался ей поведать.

— Айриэ, Гидиар тебе больше не писал?

— Нет, а что?

Юджис шевельнул мохнатыми бровями и мрачно сказал:

— На этого сволочного волколака, чтоб его на куски разорвало, наткнулся отряд стражи в деревне возле Грюннедирского леса. У командира были амулеты против нечисти, хорошие, орденские. И думаешь, ему это помогло? Амулеты нашли среди тех кровавых ошмётков, что остались от тела, и складывается впечатление, что командира рвали злее всех, будто из-за нашей магии. Что самое скверное, этот сумасбродный мальчишка Эдоред решил, что он умнее и отважнее всех.

— Только не говори, что принц отправился охотиться на сизого, — простонала магесса.

— Скажу, — ещё более мрачно подтвердил Юджис и, кажется, едва удержался от смачной ругани в адрес «сумасбродного мальчишки».

— Корррявое Равновесие, он что, не мог дождаться моего приезда? — разозлилась Айриэ. — Или не знал о нём?

— Да всё он знал! — досадливо махнул рукой магистр. — Просто заявил, что это его королевство и его люди, которых он клялся защищать. Мол, он не имеет права бездействовать, когда гибнут люди. Попробуй удержи такого. Собрал своих лучших охотников и, к счастью, согласился взять пару наших — боевого мага и целителя. Думаю, только благодаря им он и уцелел. Боевик отогнал нежить заклинаниями и даже двоих уничтожил, не позволив добить раненого Эдореда. А целитель помог ему продержаться до Сигмаля, где принцем занялся эльф Виаллерон.

— Сильно его ранили?

— Чудом уцелел, — кратко информировал Юджис, не вдаваясь в подробности.

Очень типично для Эдореда. Броситься в самое опасное место, не думая о возможной гибели. «Подумаешь! — обычно говорил принц с беззаботностью. — К счастью, я не наследник, у брата есть дети, а я могу располагать собой по собственному усмотрению. Убьют так убьют, зато сделаю что-то стоящее». Он не был легкомысленным, напротив, всегда старался просчитывать свои действия, но рисковать своей жизнью для него было естественно. «Если уж я приказываю своим людям идти на смерть, значит, сам пойду первым. Я не настолько ценен для Эстиссы, чтобы моя совесть позволила отсиживаться за спинами тех, кто клялся мне в верности, и кому я клялся быть достойным господином».

— Как он сейчас?

— Выздоравливает, Айриэ. Отлёживается у себя, и по официальной версии, учти, принца никто не ранил. Он всё равно ездил тайно, знали только свои. Король распорядился, чтобы о ранении принца молчали, дабы не сеять панику среди простонародья. К тому же сейчас в Эстиссе находится с визитом брат дилианского короля, принц Мэйгин, так что всякие слухи об опасной нечисти нам не нужны. Да и наш Эдоред о промахах вспоминать не любит, сама знаешь. Он лучше пойдёт и исправит ошибку, тогда и будет о чём поговорить, — усмехнулся магистр.

— А что тварь?

— Пожертвовал своей стаей и ушёл, когда понял, что до Эдореда ему не добраться. Магия, кстати, на него действует очень плохо, а своим мечом Эдоред его не достал. Насколько я понял, волколак напал на Эдореда со спины, пока его костяные волки отвлекали принца и его защитников. Осторожный, сволочь, хвост крепко бережёт. А костяных волков он себе новых наделает, что ему прежняя стая. Сизый удрал на восток — в леса, где его видели впервые. — Магистр снова помрачнел и добавил, крепко выругавшись: — Он напал на очередную деревню, это ещё восемь жертв. Тамошний маг уцелел и прислал мне «письмоносца». Это было два дня назад.

— Подожди, Юджис, ты сказал, отряд стражи он уничтожил у Грюннедирского леса? — внезапно дошло до магессы. — Но это же всего в дне пути от столицы. Эдоред тоже там с ним схватился?

— Ну да, я же говорю! Потом волколак убрался обратно в восточные леса. Он, похоже, умеет быстро бегать, чтоб ему шею свернуть поскорее!

— Интересно, что он здесь делал? Вряд ли просто так погулять вышел. У него должна быть какая-то причина, чтобы появиться так близко от столицы. И мне это не нравится, Юджис. Сизые волколаки — твари злобные, коварные и хитрые. Ими можно управлять, вот что самое скверное.

Магистр устало потёр свой широкий лоб и спросил:

— То есть, получается, тварь могли натравить? Вот хоть, скажем, на Эдореда?

— Могли и на Эдореда, — признала драконна.

— Это означает появление нового чёрного мага?

Юджис даже чуть подался вперёд, вцепившись в подлокотники кресла и напряжённо ожидая ответа.

— Я этого опасаюсь, — честно признала Айриэ. — Но надеюсь на лучшее. В любом случае, посмотрю в осеннее равноденствие, и если я обнаружу чёрного мага, я его сожгу.

— Чёрные маги оставляют след в магической оболочке?

— Да, и для драконьего зрения этот след хорошо заметен. Если маг есть, я его найду.

Юджис рассеянно кивнул и помолчал, потом вдруг сообщил:

— Знаешь, Айриэ, случилось ещё кое-что странное. Я вот теперь думаю, уж не наш ли это сизый приятель здесь замешан. Расскажу тебе на всякий случай, может, если время будет, сама посмотришь, что там случилось. Недавно в Сигмале убили мага. Странно убили, явно какая-то крупная нечисть постаралась, мага буквально разорвали на клочки. Кажется, его долго мучили перед смертью: наносили раны когтями, чтобы причинить боль, но не умертвить сразу. Труп обнаружили случайно в подвале одного дома в Нижнем городе. Хозяин — богатый торговец, у него небольшое поместье в двух днях пути от столицы, и лето он с семьёй обычно проводит там. То есть дом стоял пустой несколько месяцев и, как полагается, там защита имелась и от обычных воров, и от нечисти. Но она не сработала, представляешь?

— Хозяин где был, в поместье? И кто обнаружил труп?

— Хозяина проверили, он никуда не уезжал, это подтвердили несколько человек. А труп нашёл сторож, которому было поручено периодически проверять дом. Говорит, учуял страшную вонь из подвала, пошёл посмотреть. Он давно служит этому семейству, ещё с отцом нынешнего хозяина в торговых обозах ходил охранником. Хозяин утверждает, надёжный человек, проверенный.

— Как же тогда труп оказался в подвале, если охранные чары не сработали? Они были настроены на сторожа, раз он свободно входил в дом?

— Настроены, — подтвердил Юджис. — Но дело в том, что злоумышленники каким-то образом прорыли подкоп, пробили каменный пол и вошли, не потревожив «сторожевиков».

Айриэ скривилась от недоброго предчувствия.

— Подкоп, говоришь? — тягуче вздохнула она. — А как звали погибшего мага, случайно не знаешь?

— Бунджир.

 

ГЛАВА 4

Магистр Юджис ещё накануне связался с управлением городской стражи и попросил оказать содействие в расследовании, так что Айриэ наутро ожидал почётный эскорт из капитана и троих стражников, проводивших её до места преступления. Этим делом занималась стража, но Орден традиционно контролировал расследование всех так называемых «преступлений с магическим следом» и убийств, совершённых нечистью. Как правило, городская стража охотно сотрудничала с Орденом, ибо, во-первых, могущественным магам просто так не откажешь. Им даже король не мог запретить вмешиваться в ход расследования, поскольку драконьи маги королю не подчинялись. А во-вторых, от орденцев была реальная польза, они часто помогали разобраться в самых запутанных преступлениях, где обычный маг просто не смог бы ничего разглядеть — не тот уровень силы. Причём помощь эту Орден оказывал в виде «маленькой дружеской услуги», не претендуя на награды (достававшиеся тем же стражникам) и единственно желая установить истину и покарать виновных в преступлении. Так что между городской стражей и Драконьим Орденом, за редкими исключениями, было полное взаимопонимание.

Отправившись осматривать тот подвал, драконна убедилась, что подкоп — а точнее, два коротких хода — сделали кхайгаши. Примитивная, но очень действенная «земляная» магия тварей помогла прорыть достаточно широкий ход, чтобы по нему можно было протащить человека — скажем, чем-то одурманенного или оглушённого. Первый ход начинался в узком переулке позади дома, нырял под ограду и выходил в сад. По саду явно кто-то прошёлся не один раз, безжалостно ломая декоративные кустарники и вытаптывая цветы. На одном из кустов Айриэ обнаружила несколько зацепившихся за сухие ветки сизовато-серых жёстких волосков. Второй подкоп шёл от стены дома в подвал. Мага пытали там — видимо, чтобы выяснить, где находится амулет в виде чёрного куба, а потом убили.

Дом располагался на тихой зелёной улице, где жили состоятельные люди. Это была территория Нижнего города, но дом торговца вплотную примыкал к холму, на котором располагался Верхний город. Позади дома, отделённое от него переулком, находилось дилианское посольство, огороженное высокой каменной стеной. Само здание посольства стояло на вершине холма, а вниз по пологому склону до самого подножия тянулся сад, разбитый на широких террасах и уступах. Сверху легко могли высмотреть, что дом у подножия холма пуст и необитаем, поэтому использовали подвал как укромное место — зачем далеко ходить.

Если рассуждать теоретически, кхайгаши вполне могли прийти с территории посольства. Например, их выпустили через едва приметную дверцу в стене, которая как раз выходила в переулок. Выпустил тот, кто их призвал из Нижних миров. Это низшие демоны, их призыв не требует особых знаний и умений, а ритуалы могли сохраниться в древних книгах. В конце концов, пример Орминда это доказывает.

Хозяин кхайгашей мог присутствовать в том подвале и лично допрашивать Бунджира, а мог и, скажем, уютно устроиться в любимом кресле в гостиной. И смотреть глазами сизого волколака, а также управлять его действиями — если с тварью был заключён соответствующий договор на крови.

В общем-то, не было ничего удивительного в том, если Бунджира убил кто-то из дилианцев. В конце концов, судя по всему, амулет покойный маг раздобыл именно в Дилиании, а поняв, что вещь опасна, постарался спрятать её в надёжном месте. Степень грозящей опасности Бунджир явно недооценил. Хотелось бы Айриэ знать, что это за вещь и где маг её откопал…

В посольство, безусловно, следовало наведаться, тем более что сейчас в Сигмале находился младший брат короля Шингара принц Мэйгин, с которым драконна была знакома. Принц хорошо относился к Ордену, в отличие от его непримиримого брата, но был вынужден старательно это скрывать. Шингару ничего не стоило отправить родного брата в заключение, если бы король заподозрил того в столь кардинальном расхождении с его собственными — а значит, единственно правильными — политическими взглядами. Таким образом, Мэйгин не мог открыто посетить резиденцию Ордена в Сигмале, но зато можно было организовать тайную встречу с магистром Юджисом.

Что касается самой Айриэннис, то она намеревалась послать принцу «письмоносца» и посетить посольство, прикрывшись удобной иллюзией. Самым простым, пожалуй, будет принять облик дорогой куртизанки. У местных куртизанок имелось что-то вроде гильдии, куда клиенты могли обратиться, если им требовалась любовница, спутница на вечер, шпионка, либо всё сразу.

Договориться с главой «гильдии», в прошлом знаменитой куртизанкой — «великолепной Лейонтиной». Та умеет молчать за соответствующее вознаграждение, а уж при виде перстня с драконом и вовсе сразу же позабудет, что к ней обращалась некая магесса с не совсем обычной просьбой. Потом принц пошлёт слугу с экипажем в так называемый «Цветник жизни» (а это славное заведение почиталось классом повыше обычного борделя), и развлекать Мэйгина отправится разряженная красотка. Соглядатаев короля, приставленных следить за его братом, визит весёлой дамочки никоим образом не удивит — скорее уж, насторожит излишнее целомудрие принца.

Прямо сейчас же стоило, пожалуй, наведаться к жене убитого мага. Возможно, та что-то слышала от мужа об амулете или хотя бы о том, как Бунджир его нашёл. Женщину, разумеется, уже допрашивали, но ведь городской страже ничего не было известно об амулете. Так что вряд ли они задавали правильные вопросы.

Семейство убитого мага проживало в старом, но крепком, недавно подремонтированном доме. Квартал был приличный, дома — солидные, добротные, с ухоженными садами и цветниками. Как сообщил сопровождавший Айриэ капитан стражи, тут, как правило, селились богатые торговцы, ювелиры и маги.

Супруга Бунджира оказалась невысокой, худой и немногословной женщиной с ввалившимися щеками и очень усталым грустным взглядом. Возможно, смерть мужа притушила в ней желание жить, лишила былого огонька молодости и задора.

Женщина привела их в довольно уютную гостиную, отделанную в белых и светло-лиловых тонах. Только вот кружевных салфеточек и безделушечек, на вкус Айриэ, было многовато. С другой стороны, не ей же здесь жить. Если хозяевам нравится, это их право. Женщина вежливо предложила магессе и капитану чай, но они предпочли отказаться и приступить к расспросам. Точнее, разговор вела Айриэннис, капитан скромно молчал, не вмешиваясь. Солдаты же, с разрешения командира, отправились на кухню в сопровождении кухарки.

Чувствовалось, что визиты стражи и бесконечные вопросы ей надоели, но из вежливости она не возражала и покорно повторяла ответы, кажется, почти не задумываясь об их смысле. Да, она любила мужа и скорбит о нём. Нет, она не знает, что произошло в тот день. Муж получил «письмоносца» и ушёл, сказав, что вернётся к ужину. Да, Бунджир недавно был в Дилиании, удачно поохотился на тварей и добыл ценные трофеи. Да, им пока есть на что жить, муж оставил небольшое наследство. К тому же старший сын унаследовал отцовский дар и сейчас учится в магической академии, через несколько лет начнёт хорошо зарабатывать.

— Брайя, ваш супруг когда-нибудь упоминал об амулете в виде блестящего чёрного куба? — спросила драконна, внимательно вглядываясь в лицо женщины.

Та чуть нахмурилась, припоминая, и, по крайней мере, проявила хоть какой-то интерес взамен усталого безразличия.

— Н-нет, кажется, — чуть запинаясь, ответила вдова. — Хотя… постойте, мэора, Бунджир говорил, когда приехал домой в этот раз, что, кажется, нашёл какой-то диковинный накопитель. Ну, знаете, который магию запасает. Может, это оно?

— А ещё что он говорил?

— Да понимаете, мэора магесса, Бунджир устал уже по лесам за тварями гоняться. Охота — дело прибыльное, конечно, а у нас трое детей, да и ссуду за дом едва-едва выплатили. Но муж хотел жить с нами, а не отсутствовать по несколько месяцев подряд. А тут возвращается он домой радостный, да вдобавок так рано, обычно-то он до поздней осени за тварями охотился, а то и зимой уезжал. И говорит мне, что скоро, мол, он будет иметь хорошие доходы здесь, в Сигмале, и не придётся надолго уезжать. Надо только переждать какое-то время, а потом он в Дилианию съездит напоследок, заберёт одну оставленную вещицу, вот тогда заживём.

Женщина тихо всхлипнула, прижав ко рту маленькую ладошку с тонкими, будто иссохшими пальцами, и часто заморгала.

Накопитель?.. Странно, чем может быть ценен обычный накопитель, что из-за него нужно было убивать, да ещё таким способом?.. Непонятное что-то. К тому же Айриэ никогда не доводилось слышать о накопителях, выглядящих как чёрный куб, да ещё и порой светящихся багровым светом. Хотя каких только амулетов на свете не бывает, может, и такие где-то водятся. Или это вещь из некого старинного клада, кто же теперь знает. В сущности, не так важно, где его Бунджир взял. Гораздо интереснее было бы узнать, кто взялся убивать, чтобы завладеть амулетом. Ну или вернуть свою собственность, если это маг позаимствовал чужое.

— Брайя, возможно, вы помните ещё что-то?

— Да нет, я… не очень-то разбираюсь в этих магических делах, — тихонько шмыгнув носом, ответила жена убитого мага.

— Но всё-таки, подумайте хорошенько, брайя, — настаивала драконна.

И тут вдруг от дверей позади послышался чуть огрубевший, ломающийся подростковый голосок:

— Не трогайте мать! Она ничего не знает.

Обернувшись, драконна с лёгкой насмешкой осмотрела пухлого, щекастого мальчишку лет пятнадцати, не старше. Он смотрел задиристо и неосознанно сжимал кулаки, будто хоть сейчас готов был кинуться на защиту матери. На шее парня болтался медальон на посеребрённой цепочке — знак эстисской Магической Академии.

— Я так понимаю, вы, юный брай, мой будущий коллега?

— Д-да, мэора… Здравствуйте! — запоздало добавил он, сипло кашлянув. Его толстоватые щёки медленно покрывались румянцем.

— Спешу вас заверить, что никто и не думал причинять вред вашей драгоценной матушке, — заметила Айриэ, уже не давая себе труда скрывать насмешку в голосе.

— Простите… — неохотно выдавил из себя парнишка, повинуясь укоряющему взгляду матери. — Просто… нам слишком много задают вопросов. Одно и то же, сколько раз уже, а убийц отца так и не нашли. И вряд ли когда найдут…

— Между прочим, юный брай, если вы хотите найти виновника преступления, на вопросы отвечать всё-таки необходимо. Даже если вам кажется, что они бессмысленные или повторяются, — наставительно изрекла Айриэ. — Истина порой лежит на поверхности, но выясняется благодаря таким вот надоедливым повторяющимся вопросам.

— Я знаю, мэора, только я пока не видел даже краешка этой самой истины, — с неожиданной, почти взрослой горечью ответил подросток.

— Возможно, вы, юный брай, что-то слышали от отца о найденном накопителе?

— Накопителе? — с удивлением переспросил сын мага, и Айриэ поняла, что он не слышал всего разговора. Признаться, она подумала было, что парнишка подслушивал с самого начала. — Вы о том, который отец раздобыл в Дилиании? Но какое отношение это имеет к делу?

— Вот и выясним, имеет ли. Итак?

— Да я, в общем, ничего не знаю, — пожал он плечами. — Отец только сказал, что скоро сможет зарабатывать в Сигмале больше, чем охотой на тварей. Понимаете, мэора, отец был сильным и опытным магом, но его личный резерв… Он был очень маленьким, у меня сейчас и то больше, а как маг я до отцовского уровня не скоро дорасту…

Он тяжело вздохнул и отбросил со лба мешавшую чёлку. Поискал, куда сесть, но в итоге встал позади материнского кресла и положил ей руку на плечо, словно демонстрировал свою готовность оберегать мать от всего мира и надоевших представителей стражи заодно.

— Ничего особенного, бывает, что у сильного мага — маленький резерв. Досадно, но проблема легко решается накопителями.

— Да, мэора, у отца всегда было несколько: хороший, ёмкий браслет и несколько колец попроще. Только установка защитных чар быстро съедала всю энергию из накопителей. У отца было несколько замечательных разработок, он ставил очень сильную защиту, — явно гордясь, сказал парнишка. — Но зарабатывать этим он пока не мог, потому что резерв быстро кончался. То есть по мелочи, разумеется, мог — дом какого-нибудь среднего торговца зачаровать, обережным кругом лагерную стоянку обнести — это сколько угодно. Но отец хотел работать серьёзно, понимаете?

Айриэ кивнула. Что же тут непонятного? Мага с небольшим резервом знатные и богатые клиенты обходили стороной, не желая верить, что счастье не в величине запаса магии, а в личных знаниях и умениях. Бунджир, что вполне естественно, устал гоняться за нечистью и хотел обзавестись солидной клиентурой именно здесь, в Сигмале. Действительно, высококлассные защитные чары стоят дорого, но чтобы создать себе репутацию, магу необходимо уметь пускать пыль в глаза потенциальным клиентам, иначе те пригласят другого специалиста.

— И ваш отец где-то раздобыл нужный накопитель, насколько я понимаю? — поторопила она вопросом студента магической академии.

— Да, мэора. Он не упомянул, где и как, пообещал потом… Но сказал зато, что накопитель очень мощный, просто невиданной ёмкости. Отец собирался вернуться за ним в Дилианию через какое-то время.

— А почему сразу не привёз, не знаете?

Парнишка помотал головой, отчего чёлка опять упала ему на лоб, а кончики волос прикрыли глаза:

— Нет, мэора, отец не говорил. Только добавил, что сразу никак не получится, надо подождать… Больше я ничего не знаю!

— Ну что ж, в таком случае, позвольте откланяться. — Драконна выбралась из уютных объятий мягкого кресла и вежливо наклонила голову, прощаясь: — Благодарю, что ответили на мои вопросы, брайя, юный брай. Вы мне очень помогли.

Сказав так, чтобы не разочаровывать семью покойного Бунджира, Айриэ с сопровождающими удалилась. На самом деле ничего особо ценного узнать не удалось. Неизвестно где, неизвестно у кого покойный маг раздобыл мощный накопитель магии, стоивший ему жизни. Никакой конкретики. Жаль, что отец не сообщил сыну подробностей. Правда, не исключено, что в этом случае подростка уже не было бы в живых, так что оно и к лучшему, наверное.

— Кстати, капитан, вы не знаете, накопители при Бунджире были? — поинтересовалась Айриэ у своего сопровождающего.

— Нет, мэора, ничего: ни колец, ни браслетов.

— А письмо, которое он получил?

— Не было, мэора, — ответил капитан, отрицательно качнув головой. — Ни в доме, ни при нём. Там только одежда окровавленная и осталась… точнее, её обрывки. Их тщательно осмотрели, я присутствовал.

— Ясно, спасибо.

Жаль. Может быть, если бы уцелело письмо, Айриэ удалось почувствовать магический след, а так эта ниточка оборвалась, никуда не приведя. Значит, надо искать новые следы в дилианском посольстве.

Не нравилось ей это мутное дело. Чутьё подсказывало, что с ним нужно разобраться, и желательно поскорее. Чёрная магия — не для этого мира. Хватает и того, что вторжение монстров сильно поколебало хрупкое Равновесие. Впрочем, присутствие дракона это компенсировало. Айриэ усмехнулась про себя: выходит, не так уж плохо, что она застряла здесь на целый век.

Вечером к дилианскому посольству подкатил экипаж, из которого, опёршись на руку слуги, величественно выплыла фигуристая женщина в тёмно-рубиновом платье с низким квадратным вырезом. Она, в сущности, ничем, кроме чересчур открытого платья, не отличалась от знатной дамы, хотя именно эта маленькая деталь — пусть и слегка замаскированная полупрозрачной сверкающей пелериной на тон темнее платья — говорила о многом. Согласно нынешней моде, столь открытые платья аристократка никогда бы себе не позволила, это почиталось моветоном и могло быть уместно лишь в одежде куртизанок, каковой нынешняя гостья посольства, похоже, и являлась. Да и драгоценности, украшавшие женщину, были чуть слишком крупными и даже, пожалуй, аляповатыми, чтобы рубины на шее и в ушах могли считаться подлинными. Вот для искусной и вполне доступной подделки — в самый раз. Почти знатная дама — холёная, красивая, но гораздо более снисходительная к маленьким мужским слабостям, нежели придворная красавица благородных кровей. Провести ночь с такой женщиной и веселее, и приятнее, и, что греха таить, намного дешевле, чем с аристократкой. С последними хорошо, если удастся отделаться дорогими, не поддельными, драгоценностями от лучших ювелиров, а то ведь и в брачные сети могут поймать, что для иных кавалеров совершенно нежелательно.

Впрочем, его высочеству Мэйгину женитьба уже не грозила, супругой он обзавёлся давно, и этот союз был политически выгодным, помогшим королю заручиться поддержкой восточных провинций Дилиании. Супругу, холодную и сдержанную, принц не любил, зато обожал весёлых, беззаботных красавиц, равно даря своё внимание придворным дамам и очаровательным куртизанкам. Впрочем, особой разницы между ними и не имелось, вопрос, как уже упоминалось, был в цене благосклонности. От наивных, бескорыстных девушек и женщин Мэйгин, по его собственному признанию, старался держаться подальше: сильные страсти и серьёзные чувства ему были совершенно ни к чему. Принц был человеком благоразумным. И слишком политиком, чтобы Айриэ верила в эту маску дамского угодника. Впрочем, находясь рядом с таким подозрительным и не слишком добрым человеком, как король Шингар, поневоле озаботишься защитной маскировкой, хотя бы из чувства самосохранения.

Мэйгина король Эстиссы принимал как почётного гостя и поселил в королевском дворце, выделив принцу и его свите целое отдельное крыло. Однако никто не мог помешать Мэйгину в любое время посещать дилианское посольство, тем более если Мэйгин желал развлечься. Куртизанку в королевский дворец не пригласишь, зато в посольстве провести вечерок с дамой полусвета вполне уместно. Айриэ была почти уверена, что широко известная любовь принца к, скажем так, не совсем знатным дамам — не более чем удобнейшее прикрытие для встреч с нужными людьми. Ведь на вечерах, устраиваемых Мэйгином в своём городском, «холостяцком» (где супруга никогда не показывалась) особняке присутствовали не только куртизанки, но и их покровители. А среди последних встречались не только беззаботные придворные, пришедшие весело скоротать вечерок, но и люди гораздо более серьёзные.

На входе её ожидали два безупречно вежливых мага и быстро проверили «куртизанку» на наличие амулетов, могущих нанести вред драгоценному здоровью принца, но ничего не обнаружили, разумеется, кроме слабенькой бытовой магии, помогающей поддерживать великолепное состояние кожи и волос красавицы.

Айриэ всё так же величественно плыла по особняку, милостиво и самую чуточку заинтересованно поглядывая на встречных мужчин и с нарочитым безразличием — на женщин. Чёрные кудри красавицы, перевитые золотыми цепочками, шелковистым надушенным покровом падали на безупречно ровную спину, бёдра чуть покачивались при ходьбе, а полупрозрачная пелерина почти соскользнула с плеч, заставляя мужчин сбиваться с шага и заглядываться на восхитительные прелести, открываемые низким вырезом. Драконна мимоходом лениво подумала, что, пожалуй, у той девочки, чей облик она приняла на сегодняшний вечер, после отъезда принца прибавится покровителей-дилианцев.

Айриэ уже ждали и сразу провели к принцу. Войдя, она присела в глубоком реверансе. Получилось чуть скованно и не так безупречно, как у человеческих аристократок, натренированных с детства. Драконне подобные упражнения были, мягко говоря, непривычны, но это и к лучшему: она не выбивалась из роли, от простолюдинки не ожидали грации и изящества благородной дамы.

— Встаньте, моя милая, и дайте-ка вас рассмотреть. — Голос принца был вкрадчивым, обволакивающим и прямо-таки завораживающим. — Вы ослепительно хороши. Как вас зовут?

— Уэлла, ваше высочество.

Голос куртизанки был тоже красивым, богатым на модуляции, сочным и бархатистым. Айриэ стоило некоторых усилий скопировать его, когда она творила свою иллюзию прямо в «Цветнике жизни», имея перед глазами оригинал. Но дело того стоило, этот мурлыкающий, томный голос прекрасно дополнял образ. Драконна бросила на принца зазывный взгляд из-под длинных стрельчатых ресниц и нарочито скромно потупилась. Судя по взглядам присутствующих в комнате мужчин, зрелище им весьма понравилось. Мэйгину, кажется, и притворяться не пришлось, он явно был впечатлён.

— Уэлла… прелестное имя, — галантно, хотя и совсем не оригинально сказал принц и взял куртизанку за руку, поднося к губам её тонкие пальчики.

Мэйгин верен себе. Говорили, он со всеми своими любовницами обращался так, что они чувствовали себя королевами — неважно, была перед ним знатная дама или простолюдинка. Впрочем, и с крестьяночками на сене его высочество не кувыркался даже в ранней юности — не тот уровень. Мэйгину нравилась некоторая доля изысканности в дамах, которых он приглашал в свою постель.

Мэйгин ласково заворковал и увлёк куртизанку к столу, усадив рядом с собой. Принц знал толк в хорошей кухне и поесть любил, что заметно отражалось на его фигуре. Впрочем, пухленькое брюшко Мэйгина ничуть не портило, скрадываемое костюмами от умелого портного, а круглое добродушное лицо и свежий румянец на щеках невольно заставляли поверить в его полную безобидность и даже некоторую наивность. Недруги Мэйгина, обманутые этой безобидной внешностью, не раз жалели, что связались с этим румяным полненьким жизнелюбом, внутри которого скрывался стальной стержень.

Ужин шёл своим чередом. Принц одаривал свою даму комплиментами, «Уэлла» исправно кушала рекомендуемые кавалером деликатесы, намеренно допуская некоторые лёгкие погрешности против этикета, но в целом действуя столовыми приборами не без изящества. Менестрель, совсем юный золотоволосый мальчик, томно перебирал струны своей лютни, наигрывая что-то лёгкое и романтическое. За столом разговор вёлся ни о чём, четверо других сотрапезников, из числа приближённых Мэйгина, обсуждали последние придворные новости и предвкушали предстоящий бал-маскарад, что король Эстиссы устраивал в честь высокого гостя. Ужин закончился достаточно быстро, деликатные и понятливые приближённые поспешили оставить принца наедине с его гостьей, а вскоре Мэйгин выслал из комнаты менестреля и слуг.

— Моя милая, вот мы наконец и одни, — всё так же ласково проворковал принц, но взгляд его в одно мгновение совершенно изменился, став жёстким и сосредоточенным. — Мой маг заранее установил на эти комнаты «полог тишины», так что можем шалить совершенно свободно.

Он вопросительно обвёл глазами комнату, прося магессу проверить, но она уже действовала, не дожидаясь просьбы.

— Всё в порядке, Мэйгин, «полог» на месте, — подтвердила Айриэ, тоже оставив поднадоевшие ей ужимки Уэллы и свободно откидываясь на спинку дивана.

— Нидайра, это действительно вы? — с лёгким смешком пожелал удостовериться принц. — Ваша маскировка безупречна. Я бы никогда не сумел вас узнать, не предупреди вы заранее.

— Магия, всего лишь магия, ваше высочество, — чуть развела руками драконна, улыбнувшись.

— Восхитительно! — заверил брат дилианского короля, посматривая на её декольте чуть затуманившимся взором. — Вам необычайно идёт это платье!

— Благодарю вас, Мэйгин. Правда, я в брюках и рубашке. Платье — иллюзия, как и всё остальное, — с некоторой ехидцей поведала Айриэ, потому что принц явно собрался приударить уже за «Нидайрой». А ей не хотелось терять время на эти человеческие глупости.

— Не может быть!..

На лице Мэйгина читалось почти мальчишеское разочарование, так что Айриэ не выдержала и рассмеялась, хотя и прекрасно понимала, что это, скорее всего, просто игра. Мэйгин умел выглядеть комичным, не переходя тонкую грань, за которой начиналось балаганное шутовство.

Драконна позволила своей личине слегка «поплыть», открывая привычный Мэйгину облик Нидайры. «Чувствую себя этаким многослойным кочаном капусты. Определённо, надо избавляться от большей части моих масок», — мрачновато сказала себе Айриэ, но на лице её сохранялось приветливое выражение. В конце концов, Мэйгин не виноват, что он человек. Возможно, когда-нибудь, если они сойдутся поближе и подружатся, она познакомит его с бескрылой ипостасью Айриэннис. Пока же… принц — слишком политик, да вдобавок сильно зависит от прихотей своего брата. А короля Шингара сложно назвать разумным правителем, уж слишком часто тот шёл на поводу у собственной подозрительности и карал всех без разбора, правых и виноватых. Разбирался — после.

— Ах, Нидайра!.. — укоряюще вздохнул Мэйгин. — Поверьте человеку, искренне любящему женщин: это платье делало вас особенной, неповторимой, потрясающей! Я ранен в самое сердце, такое разочарование!..

— Мой дорогой принц, если вам так понравились этот облик и платье, вы всегда можете пообщаться с оригиналом.

— Вы хотите сказать, у этой иллюзии существует реальный прототип? — оживился Мэйгин. Глаза его загорелись охотничьим азартом.

— Ну конечно! Не могла же я допустить подобную небрежность. Если вам будет угодно, обратитесь в «Цветник жизни» и попросите снова прислать Уэллу. Вы получите то, что желаете. Кстати, девочка вам подыграет, если что, и подтвердит, что в прошлый раз вы были просто великолепны.

Судя по огоньку, мелькнувшему в глазах Мэйгина, за девочкой он непременно пошлёт. Надо же, видимо, Уэлла очень даже в его вкусе. Маскировка маскировкой, а женщин принц, похоже, любил и ценил, хотя и не слишком обольщался на их счёт. Ну и на здоровье, пусть развлекается.

— Нидайра, вы не представляете, как я сожалею, что нам приходится прибегать к подобным уловкам, чтобы просто встретиться. Но мой брат, увы, питает поистине необъяснимую неприязнь к вашему Ордену.

В сущности, неприязнь короля Шингара вполне объяснима. Он был слишком подозрителен, ревниво относился к унаследованной им короне и крайне болезненно — к тому, что он почитал угрозой собственной власти. Мэйгин, по его собственному признанию, был на подозрении с колыбели. Впрочем, ему достаточно рано хватило ума понять, как лучше вести себя с братом, чтобы не потерять свободу, а то и жизнь.

Круглое лицо Мэйгина выражало огорчение — кажется, не наигранное. Он принялся расхаживать взад-вперёд, безжалостно топча сапогами пушистый бежевый ворс дорогого «пустынного» ковра.

— Я люблю моего брата, несмотря ни на что, — твёрдо заявил Мэйгин. — Шингар — хороший человек и сильный правитель. Но эта его подозрительность и упорное нежелание позволить Ордену защищать наших людей… Нидайра, простые маги плохо справляются. Мы попали в крайне сложное положение. Север страны опустел, казна истощается, королевство обезлюдело, экономика подорвана. Нам даже сборщиков налогов приходится отправлять с сильным отрядом, а привозят они крохи. У наших подданных нет денег, нет уверенности в будущем… Они боятся за свои жизни, и у них имеются все основания для этого! Я знаю, что Драконий Орден сумел бы помочь, позволь вам Шингар действовать свободно. Но он упорно верит, что вы — угроза его власти. Богини Лунные, что я только ни делал, чтобы убедить его переменить точку зрения!.. В итоге меня чуть не записали в заговорщики и не сослали в отдалённую крепость, — криво улыбнулся принц и наконец опустился в кресло, крепко сжимая подлокотники. — В Эстиссу я приехал просить у короля Вэндора денег взаймы. Иначе нам не на что будет покупать хлеб и начнётся голод, последние подданные разбегутся или перемрут. Тогда, боюсь, нас приберёт к рукам Сайгара, они давно зарятся на наши земли.

Мэйгин верно описал положение дел. В Дилиании сейчас жилось несладко, люди действительно боялись. Кто мог, перебирался в соседние королевства, но Юнгирод мало кого принимал, а Эстисса, как уже говорилось, отправила беженцев назад, не взирая на их нежелание покидать безопасную сытую страну. Некоторым искусным мастеровым позволяли остаться, но лишь единицам, чтобы не обострять отношений с Шингаром и не нарваться на обвинение в сманивании талантливых людей и подрыве экономики Дилиании. Было бы что подрывать…

— Нидайра… то, что я сейчас скажу, может стоить мне жизни, узнай Шингар хоть слово из нашей беседы. Но я знаю, что вашему благородству можно доверять. Я имел удовольствие встречаться с Великим Магистром Гидиаром — тайно, разумеется, иначе брат уже покарал бы меня за измену. Иногда я думаю, не безумен ли Шингар… — вздохнул Мэйгин и продолжил: — Но простите, Нидайра, я немного отвлёкся. Так вот, мэор Гидиар ясно дал мне понять, что ваши полномочия столь широки, что, сколь ни невероятно это звучит, вы можете распоряжаться от имени главы Ордена. Я прошу вас сказать, правильно ли я понимаю, что Великий Магистр — фигура в некотором роде бутафорская? Пожалуйста, не сочтите это за оскорбление!

Поспешное добавление последней фразы и мягкая, почти виноватая улыбка принца не требовались — Айриэ, разумеется, ничуть не обиделась. Мэйгин был умён и сумел сделать верные выводы из брошенных ему намёков. Интересно, почему Гидиар решил уйти в тень? У Мэйгина имеется любопытное предложение, но Гидиар не хочет брать на себя ответственность за принятие спорного решения? Разумно, особенно с учётом того, что драконна сама не раз предлагала в спорных случаях обращаться к ней за помощью без церемоний. В конце концов, она — единственный представитель своей расы в Акротосе, вдобавок взяла на себя обязанности по присмотру за миром вообще и Драконьим Орденом в частности.

Что ж, надо послушать, что Мэйгин намеревается сказать ей. Поэтому она сказала:

— Отчасти вы правы, Мэйгин, хотя Гидиар — действительно глава нашего Ордена. У него имеется реальная власть и все полномочия для решения большинства дел. Однако существуют вопросы, решать которые единолично Гидиар не должен. Для этой цели имеется, скажем так, совет сильнейших драконьих магов — нечто вроде Магического Купола, которому подчиняются обычные маги.

— Понимаю… — задумчиво пробормотал Мэйгин и вдруг остро взглянул на драконну: — Тогда, получается, что вы — представитель этого… особого совета? Я прав, Нидайра?

— Да, — подтвердила Айриэ, не особенно погрешив против истины. Её персону можно рассматривать и так. Тем более, в её родном Драконниаре действительно существует нечто вроде совета наблюдателей, помогающих разрешать особо спорные вопросы и отвечающих на просьбу о помощи, полученную от обитателей мира. В своё время Айриэ потому и прибыла в Юнгирод, что люди, состоящие в Ордене, поступили весьма разумно и попросили помощи драконов в деле с чёрным магом.

Чуть улыбнувшись, принц сознался:

— Вот как… А знаете, мне ведь всегда казалось, что вы, мэора, намного сильнее, чем позволяете видеть другим. Вы держитесь чересчур уверенно, так что внимательному человеку становится ясно, что у вас имеются для этого все основания. Нидайра, в вас имеется особая внутренняя сила, вы держитесь просто, но… по-королевски. Поверьте, мне есть с чем сравнивать! — заверил он, когда Айриэ со смешком принялась разубеждать его.

— Ну хорошо, если вам так будет угодно, принц, — перестала спорить драконна и таинственно понизила голос: — Я обладаю некоторыми особыми способностями… древние заклинания, сохранившиеся с прежних времён книги… вы понимаете?

Мэйгин подтвердил, что понимает и восхищён до глубины души. В его светло-серых глазах вновь горел азарт, на сей раз по причине прикосновения к старинным тайнам, как признался принц. Они ещё немного поговорили о древних временах, а потом Мэйгин как-то очень плавно, но решительно вернулся к тому вопросу, который, похоже, волновал его сейчас больше всего.

— Нидайра, Великий Магистр предупредил, что я смогу встретить вас здесь, в Сигмале, и изложить вам мои… соображения по поводу будущего моей страны. Поверьте, я не ищу личной выгоды, я просто был рождён сыном и братом короля, а это налагает определённую ответственность. Я не могу и не хочу равнодушно смотреть, как гибнет моё королевство — гибнет потому, что мой несчастный брат, кажется, теряет если не рассудок, то уж чувство меры точно. Богини мои Лунные, я просто не знаю, как сказать это, но… — Принц снова вскочил и быстро зашагал по ковру, упорно глядя в пол. Потом резко остановился, рубанул ладонью воздух — как невидимым мечом, будто отсекая все сомнения — и продолжил: — Нидайра, если Драконий Орден поддержит меня, я поддержу его — во всём.

Мэйгин теперь смотрел ей в глаза — внимательно, настойчиво, хмуро. Он неосознанно теребил свой шёлковый шейный платок, стремясь ослабить узел, и шумно дышал. Пальцы его чуть подрагивали, со щёк сошёл жизнерадостный румянец, а лоб пересекли глубокие морщины.

— Что вы имеете в виду, принц?

Если драконна правильно поняла, Мэйгин пытается предложить возвести его на дилианский трон. Любопытно…

— Нидайра, я глубоко сожалею, что вынужден говорить это, но… мой брат Шингар не должен далее носить корону. Он забыл, что быть королём — это нести ответственность за своих подданных, а не подозревать их в желании узурпировать власть. — Мэйгин издал горький смешок, его круглое лицо ещё сильнее сморщилось, но беспомощным и жалким он при этом не выглядел. — Смешно, но я никогда раньше и не мыслил занять место брата, меня устраивало моё собственное положение. Однако теперь, похоже, подозрения Шингара получат основание… Я не хочу этого, видят богини, я уже долгое время пытаюсь убедить брата действовать разумнее, но он не слышит ни меня, ни своих советников. Он слушает только собственную подозрительность… которая зашла слишком далеко. Я буду вынужден отстранить брата от власти, но ни в коем случае не желаю кровопролития. Я никогда не подниму руку на брата, и если всё пройдёт удачно, Шингара отправят в какой-нибудь тихий, удалённый от столицы замок, где он будет мирно и спокойно проводить свои дни. Нидайра, я прошу вас о помощи — вас и этот ваш таинственный совет сильнейших магов. Если нужно, я готов предстать перед ним и сказать то же, что говорю сейчас вам. Я должен действовать, во что бы то ни стало! И готов предоставить Ордену полную свободу на территории Дилиании. И вообще сделаю всё, что вы попросите, только назовите цену своей помощи.

Мэйгин говорил красиво, правильно и даже, пожалуй, искренне. То есть, разумеется, это могло быть и великолепной игрой человека, не один год варившегося в придворном политическом котле, но с равной вероятностью принц действительно так думал. Замечательно, Драконьему Ордену в очередной раз предложили поучаствовать в перевороте. Не в первый и далеко не в последний. Вот только не затем Орден существует, чтобы участвовать в человеческих политических играх. Бывало, конечно, что скверных правителей тихо и незаметно устраняли, но это лишь в крайнем случае. Драконам нельзя делать подлости, а Ордену, носящему их имя — ещё менее. Мир раскачается, Равновесие нарушится, всем будет хуже. Не стоит оно того.

Мэйгин, в общем-то, неплохо придумал, понимая, что драконьи маги обладают немалыми возможностями. Грязную работу сделают за него, смуты в стране не будет. Особенно если короля убьют, ведь живой Шингар — вечная угроза шаткой власти Мэйгина, уж этого он не может не понимать. Впрочем, весьма возможно, что Мэйгин обманывает сам себя и тешит иллюзиями совесть, не желая иметь на руках кровь брата, и лишь потом признает необходимость — горькую, разумеется! — устранения Шингара. Неважно, в сущности. В любом случае Мэйгин не получит корону таким способом, потому что нынешний король — законный правитель. Не самый лучший и не самый разумный, но он пока что не представляет угрозы Акротосу, так что Орден не станет участвовать в смене власти.

Будет лучше, если Шингар умрёт своей смертью, к тому же он протянет не более пяти лет. Об этом пока почти никто не знает, но король Дилиании неизлечимо болен. Возможно, орденские целители могли бы помочь, особенно эльфы, но для этого Шингар должен желать исцеления и хорошо относиться к целителю. А он успел рассориться не только с драконьими магами, но и с немногочисленными эльфами, изредка появляющимися в столице его королевства. Так что он сам постелил себе ложе, а уж если его что-то не устраивает, пусть меняет собственный нрав.

Скорее всего, Мэйгин будет лучшим правителем, чем его брат, но это покажет время. А сейчас… если принц поведёт себя правильно, он получит помощь, о которой просил. Помощь его королевству, потому что нищая и разорённая страна — потенциальный источник проблем для всех остальных. Зачем доводить до крайности и потом судорожно пытаться заткнуть огромные дыры в плотине обстоятельств, если можно прямо сейчас обойтись малыми силами…

— Мэйгин, я понимаю ваши мотивы и нисколько не осуждаю вас, но Орден не участвует в переворотах. И не устраняет законных правителей — по крайней мере, пока они не делают гнусностей и не угрожают безопасности остальных королевств Аэданира.

— То есть вы отказываете нам, мэора? — Его полное круглое лицо нахмурилось, глаза чуть потемнели, а холёные отполированные ногти явно впились в ладони, хорошо если не до крови — вон как кулаки сжал. — Прошу прощения за настойчивость, но вы сейчас говорите от имени вашего особого совета сильнейших магов или от своего собственного?

— И от того, и от другого. Но вы не дослушали, Мэйгин. Дилиания обязательно получит помощь — от Эстиссы, Юнгирода, Картивии и Фиарштада, по меньшей мере. Помощь на приемлемых условиях, и возврата долгов от вас потребуют тогда, когда вы сможете их отдать. Драконий Орден об этом позаботится, обещаю. Вам помогут восстановить экономику. Север страны — кладезь всяческих богатств, одни редчайшие лекарственные растения в Болотном краю чего стоят, а ещё пушнина, рыба и прочее. Я там бывала, знаю. Этими землями в последние годы управляли просто безобразно, но если устроить всё разумно, в гномьем духе, то очень скоро оттуда в казну потечёт золотой ручеёк. За Заградой сейчас почти безопасно, ручаюсь, нужно пустить слухи о том, что твари перебиты, и пообещать освобождение от налогов тем, кто решит туда вернуться. А также, возможно, бесплатно выделить землю или хотя бы за чисто символическую плату. В общем, гномы дадут золото и своих мастеров, человеческие королевства — людей, продовольствие, инструменты. Детали обговорим позже. Работы будет много, но если вам действительно небезразлична судьба Дилиании, то труды вас не напугают, Мэйгин.

Принц внимательно слушал, вначале хмурясь, потом его лицо начало постепенно светлеть, а напряжённые плечи расслабились.

— То, что вы говорите — просто замечательно, Нидайра, но как к этому отнесётся мой брат? Гномов он тоже недолюбливает, и это ещё мягко говоря. А они уже отказались дать Шингару золото, наотрез.

— Ох, Мэйгин а есть ли кто-то, с кем ваш брат ещё не успел поссориться? — вздохнула драконна. — Впрочем, это неважно. Официально деньги в долг вам ссудят Юнгирод и Эстисса, но на самом деле — гномы. Ордену они не откажут, мы попросим за вас. Если лично вы согласитесь взяться за возрождение ваших северных земель, то, думаю, и ваш брат возражать не станет. Полагаю, ему понравится мысль отослать вас подальше, а если к тому же вы станете приносить ему золото, вам будет позволено делать что заблагорассудится, лишь бы деньги исправно шли.

— Я — на север? — Мэйгин выглядел потрясённым. — Но… Нидайра, я ведь привык к столичной жизни, ну какой из меня правитель разорённых земель, сами посудите!

— Так ведь, кроме вас, некому, Мэйгин. — Айриэ намеренно добавила в голос немного строгости и внушительности. — Ваши люди ждут помощи.

Он напряжённо думал. Молчал, хмурился, рассматривал свои щегольские сапоги и легонько покусывал губы, что-то решая для себя. Айриэ не мешала и не торопила. Ей было любопытно, к чему он в итоге придёт.

Наконец принц решительно вскинул голову и сказал:

— Я согласен, Нидайра. Вы правы, разумеется, это мой долг и обязанность, раз уж мой брат не может позаботиться о своих подданных. Я — его наследник, в конце концов. Шингар бесплоден, вы знаете? Правда, он так с этим и не смирился и надеется обзавестись сыном… Я был бы рад, если бы это случилось, потому что тогда болезнь брата отступит, я верю. Ну а я поеду на север и постараюсь исправить то, что возможно.

Он показался драконне искренним, разве что самую чуточку пафосным. Хотя он, должно быть, привык так изъясняться, положение обязывает. Но Айриэ допускала, что это вполне может быть искусной политической игрой. Он предложил устроить переворот, ему отказали, но изрядно подсластили пилюлю. Как умный и опытный политик, он сделал хорошую мину при плохой игре и дал понять, что корона — не главное, спасти королевство важнее. Либо же Мэйгин действительно любит брата (за что его любить, драконна решительно не понимала, но это же не её брат). Айриэ признавала, что раскусить этого человека ей не по зубам. Если он лгал, то делал это виртуозно, как всякий любитель политических игр.

Как бы то ни было, Мэйгин в этой ситуации повёл себя совершенно правильно. Он прошёл испытание, значит, Орден будет оказывать ему поддержку.

Они немного обсудили детали, потом драконна заговорила о том деле, ради которого она здесь и оказалась. Поколебавшись, она решила рассказать Мэйгину почти всё. В конце концов, он точно не маг и вряд ли может быть замешан в убийстве. Зато вполне может знать, кто из его соотечественников обладает магическими способностями, пусть самыми слабыми. Официально при посольстве имелось два мага, и их непременно следовало проверить, но главное — тех, кто приехал вместе с принцем.

Мэйгин явно заинтересовался и встревожился её рассказом, пояснив:

— Я обеспокоен, Нидайра. Если ваши выводы верны, получается, у нас в посольстве — чёрный маг?..

— Более того, Мэйгин, это кто-то из вашей свиты. Это наиболее вероятно.

— Проклятье… — чуть осипшим голосом проговорил он, передёрнув плечами. — Вы правы, наверное. Я, конечно, не могу сказать, что готов безоговорочно поручиться за всех своих людей, но маг, управляющий нечистью — право, это уже слишком. Как мы могли его проглядеть?..

— Не удивляйтесь, даже я не смогу его вычислить, пока он не начнёт колдовать, — пожала плечами Айриэ. Ну или пока она не примет свой крылатый облик. Драконьи глаза зорче…

— Нидайра, я готов сделать всё, чтобы помочь вам разобраться в этом деле. Но… прошу прощения, вы действительно уверены, что это кто-то из дилианцев?

— Пока что я ни в чём не уверена, Мэйгин. Это — наиболее вероятная версия, только и всего. Но проверить ваших людей я должна. Не хватало бы снова проглядеть чёрного мага. Вы знаете, что случилось пять лет назад в Юнгироде?

— Кто же этого не знает? — невесело усмехнулся принц. — Шума история Файханасов наделала много. Я знаю, ваш Орден принимал непосредственное участие в том деле. Вы предполагаете, что история повторяется?

— Возможно, Мэйгин. Скоро я буду знать точно, а пока просто буду искать следы.

— Так чем я могу вам помочь, Нидайра?

— Завтра я — в ином облике, разумеется — приду сюда с представителями городской стражи, занимающимися этим делом. Просто дайте указание вашим людям, чтобы нам не чинили препятствий и по возможности без утайки отвечали на наши вопросы. Вам лично присутствовать не обязательно, да и, насколько я знаю, вас ждут во дворце, — чуть улыбнулась драконна.

— Да, завтра мы планировали начать договариваться с королём Вэндором, — подтвердил принц.

— Его предупредят, всё будет так, как я вам обещала. И золото, и помощь.

Мэйгин медленно покачал головой, словно с трудом заставляя себя поверить.

— Это поразительно, мэора… — задумчиво сказал он, глубоко вздохнув. — Вы обладаете такой властью… страшно представить. Прошу прощения за дерзкий вопрос, но… она не способна затуманить вам разум? В смысле, не только лично вам, но вашему Ордену в целом?… Ведь это такое искушение… для многих, по крайней мере.

Он остро, внимательно впился взглядом в Айриэ, ожидая ответа.

— Не для нас, Мэйгин, — негромко ответила драконна. — Власть нам не нужна.

— Но почему? Мне просто любопытно, — пояснил он, распахивая глаза чуть шире, отчего его взгляд казался наивнее обычного. — Я знавал многих, кто за десятую долю вашей власти готов пролить реки крови.

— Видите ли, Мэйгин, вечная борьба за крохи власти над другими — это привилегия людей и орков. Ещё серпентесов, кажется, но их я знаю плоховато, разве что по книгам. Всем прочим расам не свойственна эта тяга к власти ради власти. Ни эльфам, ни гномам, ни… ушедшим драконам этого не нужно. Взамен у них имеется мудрость — истинная мудрость старших рас. Ни высокомерия, ни зависти, ни жажды власти в них нет и быть не может. Это только люди с орками постоянно чувствуют себя в чём-то ущербными, что ли, вот и не могут жить спокойно, да ещё вдобавок приписывают другим свои собственные недостатки. Одни эти дикие байки о высокомерии эльфов чего стоят! Ну как, скажите мне, как мудрое существо могло бы испытывать подобные глупенькие чувства?.. Они и не испытывают. Брезгливость к чужой подлости и зависти — это да, сколько угодно, но нечего их путать с высокомерной снисходительностью. Ну да ладно, свои недостатки в любом случае имеются у каждой расы, равно как и свои достоинства. Те же люди обладают массой замечательных качеств, так что моё ворчание не стоит принимать близко к сердцу.

— Нидайра, вы говорите так, будто сама к людям не принадлежите, — с любопытством отметил принц.

— Мэйгин, драконьи маги — это уже нечто большее, чем простые люди. Мы иначе и… чётче, что ли, видим мир, лучше понимаем его, обладаем большим могуществом и несём гораздо большую ответственность. Так что драконьих магов назвать людьми в полной мере уже, пожалуй, нельзя.

Драконна не лгала относительно её собратьев по Ордену, просто ради маскировки ей пришлось говорить вроде бы и о себе тоже. Действительно, драконьих магов уже сложно считать обычными людьми. И им в самом деле не нужна власть ради власти, только как средство хранить этот мир. Как шутил Саэдран, при посвящении в члены Ордена людям делалась прививка от жажды власти. Речь шла не о простых членах Ордена, вроде воинов или мастеров, над которыми ритуалов не проводили, а о тех, кто имел допуск к высшим тайнам. Шутки шутками, но в Орден отбирались люди определённого склада, и, пожалуй, драконьи ритуалы на самом деле навсегда избавляли их от остатков этой малопонятной и малопривлекательной человеческой страсти играть чужими жизнями и судьбами. Кто не избавлялся, погибал во время посвящения, не выдержав обжигающей честности драконьей магии. К счастью, такие ошибки случались крайне редко, однако же случались. Драконы ведь тоже не безупречны, хоть и видят немножко больше прочих…

— Понимаю, — протянул Мэйгин. — Благодарю вас, Нидайра, теперь буду знать. Возвращаясь к вашей просьбе, я, разумеется, отдам распоряжение оказывать вам всяческое содействие и отвечать на любые вопросы. Однако я искренне надеюсь, что вы ничего подозрительного не отыщете — потому, что искать нечего. Уж простите меня за подобные речи.

— Ну что вы, Мэйгин, я прекрасно понимаю ваши чувства, вам незачем извиняться, — любезно ответила драконна. — Но если виновник здесь, я его отыщу, рано или поздно.

Поговорив ещё немного, собеседники решили расстаться. Но перед этим Айриэ добавила в облик Уэллы несколько правдоподобных деталей: припухшие губы, раскрасневшиеся щёчки, измятое платье и растрепавшаяся причёска. Мэйгину посоветовала не хмуриться столь озабоченно и постараться выглядеть довольным. А то кто же поверит, что он только что был с роскошной и явно желанной женщиной, если принц смотрит исподлобья и морщится, будто у него зубы прихватило.

Вскоре «Уэлла» удалилась столь же величественно, как и появилась.

 

ГЛАВА 5

На следующее утро Айриэ отправилась в дилианское посольство в сопровождении давешнего капитана стражи и нескольких солдат. Удачно, что удалось попросить Мэйгина о содействии, ведь официально, чтобы явиться сюда фактически с обыском, потребовалось бы вмешательство короля Эстиссы и долгие предварительные переговоры. Ну или запрос от Ордена, но учитывая нелёгкие отношения с королём Шингаром, это грозило большими осложнениями в дальнейшем. А так Орден вроде бы ни при чём, законопослушные дилианцы, которым нечего скрывать, по-добрососедски оказывают услугу городской страже Сигмаля, и все останутся довольны.

На себя Айриэ надела личину незапоминающейся человеческой магессы с унылой физиономией, чуть усилив свою незаметность слабеньким заклинанием. Как ни странно, принц оказался там же — видимо, ночевал в посольстве и приказал разбудить себя необычайно рано, ещё и одиннадцати не было. Более того, его высочество оказал сыщикам несказанную честь и лично сопровождал их, пока они осматривали посольство в поисках доказательств. Айриэ недоумевала, зачем бы ему это понадобилось и, улучив момент, отвела Мэйгина в сторонку, почтительно попросив ответить на несколько вопросов.

Они устроились на скамье в саду, где городские стражники исправно осматривали каждый куст в поисках возможных следов и улик. Айриэ по возможности сохраняла на физиономии почтительное выражение, но слова, естественно, заглушила с помощью заклинания, чтобы посторонние не развешивали уши.

— Мэйгин, я вам очень признательна за помощь, но, право же, не стоило вам лично присутствовать. Теперь слуги шептаться будут, с чего бы вы так заинтересовались расследованием убийства неизвестного мага.

— Пусть шепчутся, иные языки можно и укоротить, — жёстко ответил Мэйгин, на миг сбрасывая маску добродушного жизнелюба. — Я не могу просто так оставить это дело, задеты интересы Дилиании и честь королевства. Мы не желаем, чтобы на нас пали подозрения в пособничестве чёрному магу. И если виновный окажется дилианцем, он будет выдан правосудию, невзирая на положение и имя.

— Вас беспокоит это дело, Мэйгин? — негромко спросила Айриэ, оценив усталый вид принца и круги под глазами. Очевидно, он мало спал этой ночью.

— Вы правы, Нидайра, очень сильно беспокоит, — кивнул он. — Я пытался осторожно расспросить своих людей — тех, в ком я уверен, но они не видели и не слышали ничего подозрительного. К тому же его величество Вэндор попросил перенести наши переговоры на вторую половину дня, что оказалось весьма кстати. Я рад, что могу проконтролировать всё лично и помочь вам, если потребуется. Мои люди получили приказ, но в спорных вопросах всё равно бы потребовалось моё вмешательство.

Тут он был прав, смотря куда — и к кому — поведёт след, если его удастся обнаружить… Чуть прищурившись, Айриэ задумчиво наблюдала за действиями стражников. Те изо всех сил пытались нанести как можно меньше ущерба цветам, но получалось плоховато. То и дело кто-нибудь топтался прямо по клумбам, отчего наблюдавший за стражниками садовник делался всё угрюмее и страдальчески морщился.

Мэйгин пошевелился и машинально потеребил золочёный шнурок — завязки на вороте рубашки. По случаю жаркой погоды принц позволил себе быть без камзола, к тому же городская стража — не столь важные птицы, чтобы ради них требовалось пышно наряжаться. Айриэ невольно обратила внимание, что в распахнутом вороте рубашки Мэйгина виднеется золотая цепочка с овальным блестящим, угольно-чёрным камнем, вставленным в тонкую, очень простую оправу. Пожалуй, слишком простую для украшения, подобающего принцу. Видимо, это был некий амулет, чья магия не терпела излишних украшательств, встречались и такие — в основном, защитные. От нечего делать драконна хотела было поинтересоваться, что это за амулет, но тут Мэйгин заговорил:

— Нидайра, если мне будет позволено полюбопытствовать, вы рассчитываете найти здесь что-то конкретное? Или действуете наудачу?

— Удача мне в любом случае не помешает, Мэйгин, — чуть приподняла уголки губ Айриэ. — Я рассчитываю найти следы, оставленные нечистью, и окончательно убедиться, что убийца был здесь, среди ваших людей.

Мэйгин нахмурился и передёрнул плечами, но промолчал. Ему была неприятна сама мысль о причастности кого-то из его людей к преступлению, но, надо отдать ему должное, смотреть правде в глаза принц умел.

Тут к ним приблизился капитан стражи, и магесса развеяла приглушающее разговор заклинание.

— Ваше высочество, мэора магесса, — вежливо склонил голову он. — Кажется, мои люди нашли что-то интересное. Мэора, я хотел спросить, вы желаете осмотреть это место до того, как мы начнём копать?

— Копать? — недовольно переспросил Мэйгин, приподняв брови.

— Ваше высочество, мы обнаружили небрежно замаскированное место, где недавно копали землю. Мы обязаны проверить, — спокойно объяснил капитан. — Я лишь хочу узнать, не пожелает ли вначале мэора магесса проверить это место с помощью магии.

— Пожелает, — поднялась на ноги Айриэ.

Принц отправился вместе с ней. Магические следы были совсем слабые, но там чувствовалось присутствие кхайгашей. В яме, наспех забросанной землёй, обнаружился труп в одежде слуги. Тело несчастного было, мягко говоря, в прескверном состоянии. Даже не слишком брезгливую драконну тянуло оказаться подальше отсюда, а Мэйгин, кажется, остро пожалел, что проявил любопытство. Зажав рот платком, побледневший принц стремительно удалился. Определённо, он переоценил свои возможности.

Оказалось, это действительно слуга — из тех, что выполняли самую чёрную работу на кухне. Бедняга, судя по всему, послужил пищей для земляных демонов. Так как они предпочитают кровь, а не плоть, после мерзкого пиршества осталось немало, и эти остатки прикопали по приказу хозяина. По собственной инициативе кхайгаши этого никогда бы не сделали, но их хозяину огласка была явно ни к чему.

Допрошенный садовник трясся и клялся, что ничего не знал и не видел. Может, и так, тем более что работы у него было много, головы не поднять, несмотря на помощников. До замаскированных ям ли тут — вдобавок в дальнем углу сада, куда вообще редко кто заходит, судя по заросшим тропинкам. Дело происходило ночью, когда все спали. Сад не охранялся людьми, только сторожевыми заклинаниями, а они настроены на своих и, естественно, не прореагировали, даже если этот «свой» привёл с собой нечисть. Надо будет, пожалуй, указать здешним магам на несовершенство их защиты, а то ещё убьют Мэйгина, потом проблем не оберёшься. Да и жаль будет принца, всё-таки он неплохой человек и с ним можно иметь дело, не то что с Шингаром.

Больше никаких следов найти не удалось. Только и радости, что дилианский след подтвердился, но ничего конкретного не выяснилось. Уставшая и недовольная драконна вернулась в резиденцию Ордена. Вымывшись и перекусив, она подобрела и почувствовала себя готовой к дальнейшим действиям. Следовало навестить принца Эдореда, заодно Айриэ надеялась подтвердить свои догадки. Она полагала, что сизый волколак — один и тот же, но надо было убедиться точно. Вряд ли в Эстиссе действуют две таких твари, они вообще довольно редко встречаются. Признаться, Айриэ предпочла бы сделать их вымирающим видом, хотя бы в Акротосе. За Нижние миры драконы не в ответе, там свои законы.

Эдоред встретил драконну, лёжа в постели, и это лучше другого убедило Айриэ, что принцу сильно досталось. Валяться на перинах, стонать и собирать вокруг себя толпы целителей Эдоред ненавидел до дрожи. Если уж Виаллерону удалось заставить неугомонного принца оставаться в кровати, то это потому, что Эдоред и сам чувствовал себя скверно. Иначе уже давно бы вскочил, наплевав на распоряжения целителя.

— Нидайра, рад вас видеть! Простите, что не встал с постели при виде моей любимой магессы, но строжайшее распоряжение эльфа… Сами понимаете, сколько шуму будет, если я ослушаюсь, — беззаботно улыбнулся принц.

Слишком беззаботно, чтобы обмануть драконий взгляд. Эдореду было плохо, и руки едва заметно дрожали от слабости, а его худое вытянутое лицо было землисто-серым. Светлые прямые волосы липли к взмокшему лбу, хотя в комнате было не жарко, скорее наоборот. По случаю летней жары все помещения во дворце охлаждались заклинаниями.

— Я не могу присоединиться к вам, но зато вы можете присоединиться ко мне! — ещё более бесшабашно усмехнулся Эдоред одними губами, но в его серых глазах стыла боль. Он украдкой смахнул испарину со лба и поморщился от слишком резкого движения.

— Охотно это сделаю! — ослепительно улыбнулась драконна и, не успел принц изумиться, скользнула к нему на постель, прижавшись ртом к его сухим, потрескавшимся губам.

Глаза Эдореда удивлённо расширились, но он тут же понял, что затеяла Айриэ. Ему уже доводилось видеть, как драконна делится жизненной энергией. С не-магами этот способ тоже неплохо работал, если умеючи направлять поток силы. По крайней мере, на лицо Эдореда потихоньку вернулись живые краски, а сам он заметно повеселел. Глаза потеплели, в них заиграли смешинки, а на щеках появились милые ямочки, делавшие принца очень привлекательным. Красивым его назвать было нельзя, очень уж резкие у него были черты, чуть слишком вытянутое лицо, чересчур размашистые жесты. Он предпочитал простоту и прямоту во всём — в жизни, в любви и на войне. Впрочем, нравы в Эстиссе были как раз такими, даже король Вэндор не терпел возле себя любителей «словесных финтифлюшек», что уж говорить о его подданных. К примеру, принц Мэйгин смотрелся в Эстиссе чересчур… вычурно, но ему это прощали — он ведь был иностранец.

Глаза Эдореда разгорелись, он хрипловато пробормотал: «А мне понравилось», — и уже сам потянулся к её губам. Но тут над ними прозвенел мелодичный и одновременно насмешливый голос:

— О, как интересно… Может быть, мне стоило бы примкнуть к вам?

Эдоред дёрнулся, откинулся обратно на подушки и сказал с отвращением:

— Виалл, ты удивительно не вовремя.

— В самом деле? — безмятежно удивился эльф и взмахнул длинными пушистыми ресницами, обрамляющими его большие глаза — густо-фиолетовые, почти чернильного оттенка. Сразу видно, что не человек, ибо у людей подобных глаз не бывает.

Виаллерон был высоким и статным, изящным и сильным одновременно, отличаясь той гармоничностью облика, что в этом мире присуща, пожалуй, только эльфам. Его медово-золотистые волосы чуть вились и аккуратно подстриженной гривкой спускались примерно до середины шеи. Эльф выглядел на первый взгляд спокойным, безмятежным и мирным, но Айриэ лично видела его в деле и знала, что в бою он движется с грацией и стремительностью леопарда. Виалл часто сопровождал принца во время его охоты на нечисть, а драконне доводилось охотиться вместе с ними.

Виаллерон давно считался кем-то вроде придворного мага и главного целителя при дворе эстисских королей, а также наставником, другом и наперсником большинства представителей королевской династии. Если уж начистоту, то не первое столетие и даже не второе. Людей это давно не удивляло, все знали, что эльфы живут чуть ли не бесконечно. Наверное, это его личная заслуга в том, что из будущих королей Эстиссы получались на редкость порядочные люди. Заслуга, нелёгкий труд, множество незаметных уроков и постоянный бдительный присмотр, чтобы не упустить, не дать очередному юному принцу или принцессе вырасти дрянным человеком. Случались, разумеется, и у эльфа неудачи, но вряд ли по его вине. В конце концов, если уж в человеке с рождения имеется некий изъян, то никакое воспитание этого не исправит. Приглушит всего лишь до поры до времени, но случись непредвиденная ситуация, срывающая с людей вежливые маски — и истинная гнильца тут же проступит во всей своей неприглядной красе…

В любом случае, за то время, что эльф жил в Сигмале (не постоянно, но проводя здесь большую часть года), в Эстиссе случилось всего лишь две попытки переворота со стороны младших королевских братьев и один дурак на престоле. Заговоры эльф ликвидировал вовремя, непоправимого, то есть гражданской войны, не случилось, а с дураком Виаллерон научился неплохо ладить. Тот король, живший в прошлом веке, отличался вдобавок редкостным ослиным упрямством, но эльф довольно быстро приспособился вести его куда требовалось, сманивая вкусной морковкой перед носом короля. Фигурально выражаясь, естественно. Глупец, кажется, так и умер в убеждении, что всю жизнь самостоятельно принимал решения. Ну и пусть его.

Айриэ усмехнулась и заметила невинно:

— А мне показалось, очень даже вовремя.

— Кому как, — буркнул принц, тяжело дыша и отводя взгляд.

Эдоред давно уже посматривал на неё с интересом, но драконна не торопилась завязывать интрижку. Такому, как Эдоред, простых игр в спальне будет маловато, ему подавай более глубокие чувства. Но связывать себя с человеком, даже с таким замечательным во всех отношениях, Айриэ не собиралась. Зачем, если заведомо знаешь, что причинишь боль тому, кто этого не заслуживает?.. Пусть уж лучше вздыхает на расстоянии, как о недостижимой мечте. Повздыхает и успокоится со временем, потому что устанет.

Что сейчас действительно следовало сделать, так это избавиться от надоевшей маски. Приняла решение — надо выполнять… Эдоред и Виаллерон заслуживают честности, они имеют право видеть настоящее лицо драконны. Ну, пусть только в бескрылой ипостаси, но это уже немало.

Айриэ глубоко вздохнула, поднявшись с постели, и чуть отошла в сторону. Она взглянула на друзей с чуть виноватой улыбкой и негромко сообщила:

— Пожалуй, мне следует извиниться перед вами за этот маскарад. Но поверьте, я носила маску не для развлечения, так было нужно. Теперь я знаю, что вы оба достойны доверия, поэтому… давайте знакомиться заново. Моё настоящее имя — Айриэннис, но лучше Айриэ.

Оба смотрели на магессу изумлённо, но если эльф воспринял её преображение достаточно спокойно, то Эдоред заметно разозлился. Его губы сжались в побелевшую ниточку, чёткие тёмные брови рассекла глубокая складка, а на скулах заиграли желваки. Его голос подрагивал от рвущейся на волю ярости, которую принц старательно заталкивал обратно:

— Не могу сказать, что рад нашему знакомству, мэора!.. Вы лишили меня друга… и даже больше, чем друга.

— О, так вас интересовала лишь внешность Нидайры, принц? — высокомерно приподняла брови драконна. — В таком случае, поверьте, ваша потеря невелика.

Эльф подавил смешок, а Эдоред в бешенстве так и взвился с кровати. Наплевав на приличия (да и не был он излишне стеснительным, воин ведь, а в походе на многое смотрят проще), он спешно принялся натягивать одежду. И то сказать, лёжа в постельке, сложно выглядеть величественным в своём праведном гневе. От злости у него, похоже, прибавилось сил, да и магическая подпитка помогла.

Виаллерон театрально вздохнул, глядя на строптивого пациента, пожал плечами и тактично сказал:

— А я рад… Айриэ! Без маски ты мне нравишься ещё больше, и я надеюсь, у нас ещё будет время познакомиться заново. А пока, думаю, мне лучше оставить вас с принцем наедине, чтобы вы поговорили без помех.

— Приходи вечером, Виалл, ты знаешь, где меня найти, — приветливо улыбнулась драконна.

Приятно иметь дело с разумным существом, не то что с людьми, которым всё сложности в отношениях подавай… Она коротко выдохнула и недовольно взглянула на злого Эдореда, отчего-то воспринявшего её маскарад как личное оскорбление. Хотя если подумать, то ни повода, ни права злиться у него нет. Ну, разве что самую малость — на недоверие с её стороны. Ведь не могла же Айриэ заранее знать, что Эдореду можно верить во всём.

Принц, безусловно, многое хотел высказать, но от ярости просто не находил слов, только гневно сверкал очами, стискивал пальцы и шумно дышал — то ли пытаясь сдержаться, то ли накручивая себя ещё больше, кто его разберёт. Айриэ эта устроенная сцена скорее развлекла, чем раздосадовала, хотя, пожалуй, потерять дружбу Эдореда было бы жаль. Но если уж он предпочёл обидеться, его право, уговаривать не станет. Она уже извинилась, и это больше, чем дело того заслуживает.

— Ваше высочество, — холодно сказала Айриэ, — в выслушивании ваших претензий я не нуждаюсь. Можете заказать мой портрет и высказать ему всё что пожелаете! А у меня найдутся занятия и поважнее. Сейчас моя задача — выследить и уничтожить сизого волколака, пока он не натворил новых бед. К вам я пришла не развлечения ради, но по делу. Однако же если вы слишком заняты вашими обидами, я лучше удалюсь, ибо не вижу смысла терять на них время. Обиды ваши, вы с ними и разбирайтесь!

Она недобро уставилась на принца, и тот не выдержал, отвёл взгляд. Как драконна и предполагала, чувство долга возобладало, заставив Эдореда спрятать всю свою злость подальше.

— Слушаю вас… мэора магесса, — с некоторым усилием, но уже почти спокойно произнёс он. — Чем могу помочь?

— Мне надо знать, та же это тварь, что действовала в Сигмале, или две разных. Вы уже слышали об убийстве мага Бунджира?

— Да, мэора, — кивнул он.

Айриэ и не сомневалась, что принц заинтересуется — особенно после того, как этим делом занялась она сама. Магистр Юджис наверняка известил — насколько Айриэ помнила, у них была договорённость делиться информацией о подобных случаях.

— Тогда мне нужно осмотреть ваши раны. Если там остался магический след, я его учую. Так что зря вы потрудились одеться, — не сдержавшись, уколола она.

Эдоред помрачнел, но смолчал, только резко дёрнул завязки ворота и стащил с себя рубаху.

— Вот, смотрите, мэора магесса, — сказал он сквозь зубы, повернувшись левым боком.

Виаллерон постарался как следует, и от длинных шрамов остались лишь тоненькие розоватые полоски, которые вскоре исчезнут совсем. Но пока что они были различимы, и это очень помогло драконне. Вытащив припрятанный сизый волосок, найденный в саду того дома, Айриэ использовала определяющее заклинание. Магический анализ, пусть грубоватый и торопливый, чётко показал: следы на боку принца оставлены когтями той же твари, что потеряла шерстинку на колючках кустарника.

— Уже легче, — вслух сказала она. — Сизый тот же.

Эдоред молча натянул рубашку и покосился на магессу.

— Вам это помогло, мэора?

— Безусловно. Что ж, принц, желаю вам скорейшего выздоровления! — чуть наклонила голову Айриэ. — Дела не ждут, мне пора. Всего доброго.

— Сбегаете от неприятного разговора? — зло бросил он ей в спину.

Она обернулась через плечо.

— Нет, всего лишь ухожу от скучных и необоснованных претензий. Вы, похоже, меня с кем-то перепутали, принц.

— О да, — с горечью подтвердил он, — я перепутал вас с другом. По крайней мере, Нидайру я мог с полным правом так называть, а вас, мэора магесса — простите уж, не помню вашего имени! — едва ли.

Выпад был откровенно мальчишеским и мог только позабавить, не разозлить. Магесса спокойно ответила:

— Мне казалось, Виаллерон учил вас, что доверие, особенно подле ступеней трона, очень часто является непозволительной роскошью. Выходит, вы были нерадивым учеником, принц.

Эдоред возмущённо вскинул голову, но Айриэ уже окончательно потеряла всякий интерес к беседе и преспокойно покинула его недовольное высочество.

Вечером к ней, как и обещал, заглянул эльф. «Знакомство заново» он начал, галантно вручив Айриэ букет розовато-оранжевых роз и чётко обозначив своё намерение возобновить давнюю связь. Хотя какая там связь, пару раз и было всего, зато весьма приятно и необременительно, как и со всяким эльфом. Игра — это игра, а чувства — это чувства, к чему их смешивать?.. Такая точка зрения драконну более чем устраивала, так что она была не против. Только сначала следовало сделать ещё одно.

— Подожди немного, Виалл, — чуть оттолкнула она голову эльфа, уже начавшего нежно целовать партнёршу за ушком. — Я сниму последнюю маску.

Она встретила любопытный, вопрошающий взгляд эльфа, у которого даже глаза разгорелись в предвкушении новой тайны. Это он любил.

— Но пообещай, что никому не расскажешь, даже Эдореду.

— Конечно, раз ты этого хочешь. Даю слово, — кивнул Виаллерон. И поражённо выдохнул, увидев её настоящие глаза: — Не может быть!.. Дракон?!.

Ему-то давно надо было открыться, осознала Айриэ. Заигралась она со своими масками, а ведь они… душат и настырно липнут к настоящему лицу, так что снимать их со временем всё сложнее и сложнее. Усмехнулась и с силой потёрла лицо ладонями, будто и в самом деле сдирала обрывки приклеившейся маски. Стало легче, да и искреннее восхищение эльфа, что и говорить, было приятно и помогало вернуться к чувству реальности. Не внешностью, понятное дело, он восхищался — но тем экзотическим, неведомым и притягательным, что сумел разглядеть Виаллерон в смутных очертаниях крылатой тени за её плечом. Эльфы — они ведь тоже зоркие, почти как драконы…

На этот раз их любовные игры оказались острее, насыщеннее, ярче, потому что эльфу больше не было нужды сдерживаться, да и сама Айриэ тоже дала себе определённую свободу. Сплетались не только их тела, они ласкали друг друга магией — так, как это возможно только между существами, умеющими слышать мир и творить волшебство самим своим дыханием, биением сердец и взглядами. Взвихрить вокруг себя потоки силы, влиться в них, стать их частью, почти раствориться, почти потеряться… а потом вынырнуть на поверхность — и жадно дышать, и ненасытно жить. А уже после всего — с упоением вспомнить, что это всего лишь игра, и нет нужды каждый миг балансировать на грани с риском потерять себя самого, всегда можно остановиться по взаимному согласию, отступить и ласково провести кончиками пальцев по щеке партнёра, благодаря за приятнейшее безумство без прочных уз, кандалов и привязок. Ни с одним человеком так не получится, они никогда не согласятся на твоё право на свободу… Дракона в клетку не посадишь. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Как же мне с тобой повезло, Айриэ!.. — проникновенно заявил Виалл, когда смог наконец восстановить дыхание. — Ты ведь знаешь, что такое постоянно носить маску…

Драконна поняла, что он хотел сказать. Он давным-давно устал сдерживать собственные ощущения и порывы, потому что не хотел показывать своё истинное «я» и привязывать к себе человеческих женщин. Не продлевал связь, был вынужден часто менять любовниц (из-за чего давно прослыл легкомысленным сердцеедом) и обязательно использовал одно полезное заклинание, нечто вроде лёгкого отворотного зелья.

Что поделаешь, младшие расы, особенно люди, всегда неосознанно тянутся к старшим, так уж заведено во Вселенной, но из этой тяги не слишком часто выходит что-то по-настоящему хорошее. Только лишняя боль, как для одних, так и для других. Долгоживущему полюбить смертного, а потом потерять его всего лишь через сотню-другую лет — мучительно и тяжело. Да и человеку любить, скажем, эльфа — это всё равно что пытаться дотянуться до луны на небе. До лун… Вот и стараются те же эльфы десятой дорогой обходить влюбчивых и таких хрупких людей — чтобы не навредить. Зато каждая история о взаимной любви представителя старшей расы и смертного превращается в красивую легенду, и не поймёшь за давностью лет — было ли, не было, приукрасили её или, наоборот, о многом недоговорили.

Айриэ томно, грациозно и лениво потянулась, как сытая кошка, и взяла с блюда на столе пару краснобоких персиков с гладкой блестящей шкуркой. После чего вернулась на кровать, не утруждая себя одеванием — в комнате было жарковато, несмотря на охлаждающее заклинание. Лёгкие непрозрачные занавеси на распахнутых окнах почти не колыхались, и если днём ещё временами начинал дуть лёгкий ветерок, то с наступлением темноты он обленился окончательно и исчез, оставив вместо себя тяжёлую, неподвижную духоту.

— Будешь? — протянула она персик эльфу, и оба с глубокомысленным видом принялись жевать, аппетитно причмокивая и слизывая с пальцев сладкий сок.

— Айриэ, ты что-то обнаружила у дилианцев? — поинтересовался Виалл.

— Ничего, в общем-то. — Она коротко рассказала о результатах.

— Принц Мэйгин просил перенести встречу с королём на более позднее время, — сообщил эльф между прочим, дожёвывая персик. — Вэндор, кажется, до сих пор с ним обсуждает деловые вопросы, уже несколько часов. А я нагло удрал, ненавижу эти бесконечные политические беседы, они на меня тоску наводят.

— Мэйгин просил? Не наоборот? — уточнила драконна, нахмурившись.

Эльф подтвердил. Любопытно, почему же ей Мэйгин сказал иное? Ох уж эти политики, привычка лгать, кажется, въедается в них намертво… Надо бы не забыть поинтересоваться у принца, зачем он это сделал, решила драконна и тут же выбросила сей вопрос из головы.

Виаллерон сладко облизнулся, выкинул косточку и воспользовался очищающим заклинанием, заодно любезно избавив от липкого сока и партнёршу. Потом помолчал немного и сказал мягко:

— Прости, Айриэ, если покажусь тебе несколько неделикатным из-за моего вмешательства, но я хотел попросить тебя не сердиться на Эдореда. Он немножко влюблён в тебя и, кажется, вообразил, что у вас что-то может получиться, поэтому и обиделся так сильно. Мальчик очень порывист и горяч, и часто сначала делает, потом сожалеет о последствиях.

Айриэннис усмехнулась про себя. Ну с кем ещё, скажите на милость, она могла бы спокойно обсуждать в постели другого мужчину, кроме эльфа? Разве что с сородичем, и то не со всяким.

— Виалл, твоему мальчику скоро тридцать, а это немало по человеческим меркам, — вслух произнесла она.

— Не так уж и скоро, — возразил эльф. — Ему всего двадцать шесть. Эдоред…

— Хорошо, хорошо, не переживай. Я знаю, как тебе дорог твой воспитанник.

— Друг.

— Ещё более замечательно! Только, по-моему, он сам способен отвечать за свои действия.

— А я у него этого права и не отнимаю, — спокойно сказал Виаллерон. — Я просто не хочу, чтобы ваша дружба прервалась из-за какого-то пустяка. Вот увидишь, скоро Эд извинится за свои слова.

— Виалл, да с чего ты вообще взял, что я сержусь? — удивилась драконна. — Не надо так волноваться, я не собираюсь менять своё отношение к твоему драгоценному принцу.

— Женить бы его поскорее, — вздохнул Виалл. — Только он по расчёту не женится, тем более что у короля уже есть дети. Когда я считал тебя человеческой женщиной, я, признаться, слегка надеялся, что вы с Эдоредом…

— Упаси Равновесие! — содрогнулась драконна и с лёгкой ехидцей заметила: — Хм, не позавидуешь тебе, дружище. Мало того что ты нянькой при королях и их отпрысках состоишь, так ещё и свахой вынужден подрабатывать…

— Да, на какие только жертвы не пойдёшь ради благополучия собственного мира! — беззаботно поддакнул эльф и рассмеялся — будто серебристые осколочки в воздухе зазвенели, легонько сталкиваясь.

А потом вдруг посерьёзнел, глянул эдак по-эльфийски проницательно и спросил:

— Айриэннис, зачем ты носишь все эти маски, если они тебе неприятны? Я же вижу, насколько тебе стало легче, когда ты избавилась от чужого облика… Так к чему всё это?

— Ох, Виалл, так уж вышло, — вздохнула драконна. — Мне придётся на некоторое время задержаться в Акротосе, но изначально я этого не планировала. Появляться в разных обликах проще, что ли. Не только мне, моим сородичам тоже. Вроде бы это и не совсем ты сама, а твоя аватара, ну или «другое я», не суть, и возвращаться именно тебе необязательно, даже если потребуется вновь посетить этот мир. Я путано объясняю, наверное, прости. Вот представь, приду я сюда снова, допустим, через триста лет, и кого застану из своих нынешних знакомцев? Только вас, эльфов. Даже маги и гномы уйдут в небытие, не говоря уж о простых людях. И мне будет легче, если та же «Нидайра» умрёт вместе с теми, кто её знал, понимаешь? А вместо неё появится новая маска и у неё будут новые смертные друзья…

Эльф кивнул — он её понимал. Ему ведь тоже постоянно приходится прощаться с людьми, с которыми живёт рядом. Ему намного тяжелее, кстати. Самой Айриэ было гораздо проще оставлять своих друзей живыми — их зыбкие, полустёртые тени продолжали обитать в закоулках драконьей памяти через века после своей смерти. Лучше так, чем… хоронить. Наверное.

— Но раз я теперь живу здесь, то лучше бы пользоваться другими обликами пореже, я уже поняла. Возможно, я ошиблась, мне бы с самого начала надо было прийти в этот мир собой настоящей и носить маски лишь в самых крайних случаях, когда это нужно для дела. Слишком много у меня накопилось чужого. Но что уж теперь…

— Собой быть проще, но и больнее тоже.

— Я не собиралась здесь задерживаться. Думала, разберусь с одним делом и спокойно уйду…

Эльф проницательно взглянул на неё и медленно произнёс:

— Айриэ, если ты говоришь, что у тебя много масок, то… В Юнгироде была ты?

— Угадал.

— Вот оно что… Заграду тоже ставила ты.

— С твоими сородичами, Виалл, спасибо им за это.

— Тогда я встречался с твоей маской, с Айнурой, — улыбнулся эльф. — Правда, мы тогда не общались, и вообще, ты едва на ногах стояла от усталости. Вряд ли ты меня помнишь, это было в Дилиании, в первую зиму после Прорыва.

— Мир тесен, а? Вот потому я и не хочу таких встреч. Придётся или лгать друзьям, или сбегать без оглядки и менять облик. И притворяться, что меня сразу две штуки, — фыркнула драконна.

— Тебе будет сложно, Айриэ.

— Уж это точно. Видишь же, что получилось, когда я решила заново познакомиться с друзьями. Должна сказать, такой бурной реакции я не предвидела. Ох уж эти люди… — грустно усмехнулась Айриэ. — Эдоред ведь довольно типично прореагировал, согласись. Если бы я дала себе труд подумать хорошенько, я бы это предсказала. Ну да ладно, впредь мне наука, осторожнее буду с масками. Но от лишних всё равно избавлюсь, а если при этом потеряю друзей, так тому и быть.

— Не потеряешь, если друзья настоящие, — мотнул головой эльф. — А ненастоящих не жалко. Айриэ, я могу тебе помочь? Может, мы с Эдом будем сопровождать тебя? Даже дракону не стоит в одиночку охотиться на нечисть.

— Спасибо, Виаллерон, но лучше вы с принцем оставайтесь в Сигмале. Не стоит рисковать вашими жизнями. С этим волколаком что-то не так, и я хочу всё выяснить. Мне-то по большому счёту ничего не грозит, а в «драконий» день я с сизым одним плевком расправлюсь. Только сначала хорошенько расспрошу о хозяине… — с угрозой посулила драконна.

— Всё равно, не дело тебе ехать одной, — упрямо возразил эльф.

— У меня почти есть напарник. Осталось только его уговорить, — со смешком добавила она. — Если откажется, возьму кого-нибудь из орденских охотников, неважно.

Эльф кивнул, уважая её решение, и помолчал немного. Потом взглянул внимательно своими тёмными огромными глазищами, в которых словно отражалась бархатистость сумеречного неба — только звёзд разве что не хватало…

— Айриэннис, ты сказала, что вынуждена остаться в нашем мире. Надолго?

— На сто лет, — не слишком охотно призналась она, догадываясь, к чему он это спросил.

— Вот как… Тогда это то, о чём я думаю? Есть одна полузабытая легенда о так называемом «сердце дракона», когда дракон дарит кому-то право на выполнение одного желания, а взамен становится хранителем мира на целый век.

— Спасибо за столь изящное определение моей глупости, в общем-то, — принудила себя улыбнуться драконна, досадуя на эльфийскую проницательность. — Ты снова угадал. Я не жалею о случившемся тогда, нет такой привычки. Я просто ошиблась и исправила собственную ошибку. Кажется. И вообще, не хочу я об этом вспоминать. Было и было, подумаешь.

— Как скажешь, — послушно согласился эльф и заговорил о чём-то другом.

— Виалл, — вспомнила драконна, — я тебя попросить хотела кое-о-чём. Посмотри, пожалуйста, того человека, о котором я говорила.

— Твоего потенциального сопровождающего?

— Да. У него какие-то проблемы со здоровьем, и человеческим целителям это, кажется, не вылечить. Я к нему завтра наведаюсь, узнаю, что там и как, а потом пришлю тебе «письмоносца», хорошо?

— Всегда к твоим услугам! — сверкнул своими белоснежными ровными зубками эльф, а вскоре откланялся.

Любопытно, но Виаллерон оказался прав. Наверное, он действительно успел хорошо изучить своего друга. Не успел эльф уйти, как драконну спросили. Это оказался верный камердинер принца Эдореда, прибывший по поручению своего господина. Коренастый, широкоплечий Вайшар своей грубоватостью черт напоминал магистра Юджиса, да и происходил, кажется, примерно из тех же мест. Он был года на три-четыре постарше принца и верно служил ему лет с пятнадцати. Вайшару Эдоред доверял почти так же, как Виаллу, а это о многом говорило. Впрочем, и сама Айриэ спокойно показалась ему в комнатах принца со своим настоящим лицом, потому что знала, что камердинер скорее откусит себе язык, чем проговорится посторонним о тайнах своего господина. Так что и сейчас маска Нидайры не требовалась, что не могло не радовать.

Вайшар с почтительностью передал магессе небольшую изящную шкатулку, внутри которой оказалось короткое письмо и серебряная фигурка дракона, раскинувшего крылья.

Твёрдым, размашистым, небрежно-изящным почерком принца было выведено: «Айриэ, прости. Я всё равно считаю себя твоим другом, даже если ты больше не захочешь меня знать. Э.» Драконна ухмыльнулась мимоходом: ну вот, а говорил, имени не помнит, — и потянулась было к фигурке, но в последний момент успела отдёрнуть руку. Корррявое Равновесие, хороша бы она была, засверкай сейчас фигурка на всю комнату. Вещица-то оказалась старинной драконьей работы, да ещё с секретом: светилась, когда до неё дотрагивался кто-то из драконов. Её создатель, похоже, любил пошутить.

— Что такое, мэора? — тут же всполошился Вайшар. — Там… вредоносные чары или что? Это защитный амулет, его и мэор эльф совсем недавно смотрел. Он…

— Всё в порядке, Вайшар, — успокоила его драконна и быстренько накинула на амулет защитный кокон, «гасивший» сверкание, после чего спокойно взяла в руки. И выкрутилась, придумав объяснение: — Я просто побоялась разрушить защитные плетения своей магией, у меня одно заклинание наготове подвешено…

Она многозначительно замолчала, и камердинер закивал с умным видом.

— Это вещь из королевской сокровищницы, мэора Нид… простите, мэора Айриэннис. Древний защитный амулет, его покойная королева носила, матушка его величества и принца Эдореда. А теперь его высочество захотел, чтобы этот дракон берёг вас, мэора, — серьёзно и почтительно сказал Вайшар.

Первым побуждением Айриэ было отказаться от подарка, но тогда Эдоред точно обидится навек. И хотя подобный амулет был для драконны совершенно бесполезен — делался-то он для защиты людей — но ценен был сам жест Эдореда… Что ж, надо будет попросить Саэдрана привезти из Драконниара что-то равноценное взамен, тогда её совесть будет чиста.

Айриэ осторожно провела пальцами по серебристым крыльям. Точнее, фигурка была сделана целиком из драгоценного «лунного серебра» невесть сколько веков назад… Очень мощный амулет, защищавший своего владельца от враждебной магии и отгонявший нечисть. Вот, спрашивается, почему Эдоред его сам не носил? Тогда бы сизая тварь до него и дотронуться бы не посмела. Ну или хотя бы волколак не сразу решился напасть, а там уж охрана принца не сплоховала бы… Беспечный мальчишка, вот он кто, усмехнулась драконна про себя, а вслух попросила Вайшара передать принцу её благодарность.

 

ГЛАВА 6

На посланного драконной магического «письмоносца» с вежливым предложением о встрече Дэрионис ответным посланием не отреагировал. Тогда Айриэ решила навестить наёмника — мало ли, может, человек без сознания и ответить не способен. Адрес она узнала, разумеется, через своих приятелей, обитающих в Сигмале гномов. Собственно, жил Дэрионис тоже в так называемом Гномьем предместье, расположенном ниже по течению Эссы и примыкавшем к городским стенам с юго-запада. Место было живописное, особенно красиво смотрелись окружавшие город поля с золотившимися злаками и берега, поросшие старыми плакучими ивами, чьи длинные изящные ветви нависали над чистейшей прозрачной водой, в которой бодро сновали стайки рыбёшек. Воды Эссы уже не одно столетие очищались специальными заклинаниями, да и нечистоты в реку никто не сливал.

Улицы предместья оказались по-гномьи широкими и прямыми, заботливо выложенными каменными плитками, по которым любая повозка шла бы легко и мягко, что уж говорить о ровном ходе Шоко. Селились в Гномьем предместье и люди, но представителей бородатого племени всё-таки было больше. Дома, разумеется, были выстроены гномами и в их стиле, стоили также соответствующе. Немногие из людей могли бы позволить себе здесь поселиться, и дело было даже не в деньгах, просто гномы не каждого были рады видеть в качестве соседа.

Дэрионис придирчивых бородатых, стало быть, устраивал, раз владел здесь домиком. Солидным таким, добротным двухэтажным жилищем с немаленьким садом и огородом, обнесённым высокой каменной стеной. Стоило такое обиталище немало, так что ничего удивительного, что наёмник ходил в драной куртке, если дом ещё полностью не выкуплен. А выкупить такое сразу под силу лишь человеку обеспеченному. Наверное, все свои не слишком высокие заработки Дэрионис тратил на уплату долга. Проценты гномы брали небольшие, но и без них сумма, похоже, выходила внушительная.

Ворота с массивной частой решёткой были заперты. Рядом в стене имелась узкая, обитая железом дверь, тоже закрытая. На ней висел магический колокольчик — на вид хлипкий и маленький, да и звякал он хоть и мелодично, но слабенько. Зато в доме его должно быть прекрасно слышно, хотя никто так и не соизволил отозваться даже после десятка сигналов. Прождав несколько минут и соскучившись в бездействии, Айриэ с прищуром примерилась к каменной стене. В принципе, взобраться не так уж и сложно, а Шоко прекрасно подождёт у ворот…

— Брайя, зря стараетесь… — картаво сказал кто-то за спиной магессы и добавил, когда она повернулась: — Ой, извиняйте, мэора маг, не разобрал сразу!..

Мальчишка лет десяти или постарше, довольно прилично одетый, но грязный до ужаса, будто специально извалялся в глубокой луже. Да-а, вот уж точно, свинья грязь везде найдёт, даже в чистеньком гномьем предместье. Всклокоченный, со свежей царапиной поперёк замурзанной щеки, но глядящий задиристо, даже после того как обнаружил, что обратился не к наёмнице, каковой со спины казалась Айриэ, а к настоящему магу, да ещё с орденским знаком на шее. В Эстиссе, кстати, такие нагрудные знаки (с изображением дракона, естественно), были в ходу давным-давно, а после Прорыва их стали носить все члены Ордена, когда хотели… остаться узнанными, хе-хе. Милые архаичные посохи ушли в прошлое, хотя кое-кто из драконьих магов здорово наловчился колотить ими нечисть, укрепив посох соответствующими заклинаниями. Но тут уж было дело вкуса, а отличительным знаком орденцев с недавних пор стало это не лишённое изящества украшение на цепочке, в дополнение к старому доброму серебряному перстню с головой дракона.

— А ты откуда знаешь? — чуть насмешливо спросила Айриэ, которую позабавила живописность облика мальчишки. — Хозяина что, дома нет?

— Не, хозяин-то дома, но не откроет, — шмыгнув слегка распухшим носом, — ответил мальчишка и глянул хитровато из-под слипшейся, грязной чёлки: — Если не пожалеете монетки, мэора, скажу вам, отчего.

Хмыкнув, Айриэ сунула юному поросёнку серебряную монету:

— На, это тебе на исцеление от боевых ран.

— Уж и боевых, — чуть покраснел мальчишка. — Подумаешь, подрались с городскими зазнайками… Благодарствую, мэора!.. Так вот, хозяин сейчас дома, мэора, а слуг он отослал, ещё два дня назад. Он всегда так делает, когда хочет один остаться. А потом когда три дня, когда больше никого не пускает и сам не показывается. И окна не светятся, хотя брай Дэрионис дома сидит.

Айриэ скептически приподняла брови, и мальчишка запальчиво продолжил:

— Не верите, мэора? Я не вру, клянусь Лунными богинями! В доме двое слуг, муж с женой, и вот эта жена с моей мамкой знается. Мы тут тоже неподалёку в одном богатом доме прислуживаем, я на конюшне помогаю, а мамка — кухаркой. Так вот, я подслу… то есть того, нечаянно слышал, что эти муж с женой опять несколько свободных дней от хозяина получили и назавтра, мол, в деревню едут, к родне. Говорю, два дня как уехали. Так что вы лучше потом приходите, ещё через пару дней, тогда уж наверняка брая застанете. То есть он откроет, а сейчас — ни-ни. Эх, кабы знать ещё, чего это он там запирается…

В глазах мальчишки явственно светилось желание раскрыть сию великую тайну. Айриэ зевнула и снова посмотрела на стену. Сойдёт и такой путь.

— Делать мне нечего, второй раз сюда являться. Ты, парень, не вздумай моего коня трогать, иначе он тебя копытом так приласкает, костей не соберёшь, — предупредила драконна, цепляя поводья за луку седла. — Шоко, жди здесь.

Чуть разбежавшись, она подпрыгнула, помогая себе магией, и довольно легко вскарабкалась на самый верх стены, усевшись верхом.

— Вот это да! Ну даёт! — восхищённо завопил мальчишка, но драконне было не до сопляческих восторгов.

Разумеется, как она и предполагала, стены охранялись добротным гномьим заклятием от воров и прочих желающих незаметно проникнуть в чужой дом. Но Айриэ знала, как договориться с заклятием: достаточно было капли крови. Драконьей крови, чтобы заклятие «успокоилось» и беспрепятственно пропустило Айриэ внутрь. Любого гнома оно пропустило бы тоже, но подало сигнал хозяину дома, а тут сторожевое заклинание словно уснуло. Вот и славно, нечего хозяина зря тревожить. Сейчас всё увидим своими глазами.

Сад при доме оказался довольно ухоженным — видимо, им занимался тот самый «муж», потому что вряд ли это был сам Дэрионис: жизнь наёмника предполагает частое отсутствие дома. Глаз радовали румяные бока яблок и груш, только начинавшие покрываться синеватым налётом крупные сливы и рядом другой сорт, бледные желтовато-зеленые, ещё не налившие медовым золотом и сладостью. Айриэ углядела в глубине сада даже пару абрикосовых деревьев. Грядки с овощами и пряными травами, аккуратно подстриженные ягодные кустики, несколько цветников в парадной части сада — да у Дэриониса не садовник, а чистое золото! Ведь всё здесь прекрасно росло без магии, не считая лёгких заклинаний, слегка сдерживавших рост сорняков и защищавших растения от различных гнилей. Прекрасно, что хозяин сада и садовник понимали — нельзя избавляться от сорняков и болезней полностью, иначе будет непоправимо нарушен великий круговорот жизни. Ведь всё это — и плесени с гнилями, и насекомые «вредные» и «полезные» — необходимо природе. Не удержавшись, драконна цапнула с ветки светло-зелёное раннее яблочко — сочное, хрустящее, с приятно освежающей кислинкой. Прелесть.

В последний момент Айриэ всё-таки решила пока спрятать нагрудный знак под рубашку, сама толком не зная зачем. Потом про Орден расскажет, сначала надо разобраться, что там со здоровьем потенциального напарника.

Входная дверь оказалась не заперта — похоже, хозяин понадеялся на охранные заклинания. Ну, тем лучше, не придётся быть совсем уж невежливой и лезть в окно. В доме было очень чисто, тихо и безлюдно — по крайней мере, на первый взгляд. Однако простенькое поисковое заклинание указало на лестницу в десяток ступеней, ведущую вниз — очевидно, в подвальное помещение.

Толкнув очередную незапертую дверь, Айриэ оказалась в небольшом помещении без окон, освещенном настольным магическим светильником. Пахнуло духотой и тяжёлым, липким запахом нездоровья. На нешироком топчане у стены, укутанный до самого носа каким-то линялым не то покрывалом, не то одеялом, лежал кто-то светловолосый. Рядом со светильником на столике, по правую руку от больного, были выставлены кружки с целебным питьём, остро и горько пахнущие травами и кореньями, так что драконна едва не чихнула. Дверь у неё за спиной тихонько хлопнула, закрываясь. Человек пошевелился и открыл глаза, хрипло спросив:

— Одор, это ты? О нет… Вы-то, мэора Нидайра, что здесь делаете?

Вопрос прозвучал на редкость неприязненно, даже враждебно.

Айриэ онемела и могла только молча смотреть. Потому что узнала говорившего. Узнала, несмотря на прошедшие годы, изменившийся, жёсткий взгляд и изуродованную левую половину лица. Впрочем, она ведь уже видела его таким тогда, той осенью, разве что смотрелся он теперь лет на семь — восемь старше своего действительного возраста, то есть примерно на тридцать. Проклятие состарило или… обстоятельства?

Корявое Равновесие, это ещё что за новости? Ему же «драконий камень» подарили!.. Да он должен был либо полностью вылечиться, пожелав этого, либо умереть ещё пять лет назад. А это что, спрашивается? Проклятие, выходит, никуда не делось, только просыпается теперь время от времени? Бред какой-то.

Получается, долг не закрыт. А у дракона не должно оставаться старых долгов, неправильно это. Вот поэтому они и встретились, чтобы у Айриэ появился шанс что-то исправить. Только сначала разобраться бы, что это вообще за… феномен.

— Любуетесь, мэора? — всё так же зло спросил он и дёрнул правым уголком рта, отчего здоровая половина лица исказилась не хуже повреждённой.

Драконна едва заметно вздрогнула, но сумела ответить спокойно:

— Нет, мэор… Дэрионис, всего лишь удивляюсь, почему вы вдруг… сменили облик.

— Уж простите, мэора Нидайра, но вы увидели то, что для ваших глаз не предназначалось. Я, прошу заметить, вас сюда не приглашал, — недовольно выпалил он и прикусил губу, сморщившись от боли, потому что неловко пошевелился. И голос у него стал прежним, у «Дэриониса» был совсем другой… — Пожалуйста, уйдите, мэора.

— Ну нет, этого вы не дождётесь, — решительно заявила драконна и двинулась к нему. — Мне напарник нужен, я вас теперь из когтей не выпущу.

Не хватало бросить его здесь, в этом паршивом душном подвале, да ещё одного. Придумал тоже, гордец несчастный. Его гордость, кажется, за это время выросла до размеров прямо-таки угрожающих. Ему самому угрожающих, разумеется.

— Сколько раз говорить, я вам не подхожу и… Вы что делаете? Оставьте в покое одеяло!

— Это не одеяло, а грязная тряпка, которой место на помойке! — отпарировала драконна. — И вообще, должна же я посмотреть, что с вами такое!

— Вы не целитель, насколько я знаю, — буркнул он сквозь зубы, напряжённо вцепившись правой рукой в свою обожаемую тряпку. — Да и целитель здесь не поможет, проверено. Оставьте меня в покое.

— С какой стати вы вообще отослали из дома слуг и забились в этот мерзкий подвал, если больны? Что это ещё за блажь?

Он зло глянул из-под упрямо сдвинутых бровей и процедил, сжав челюсти:

— Это не блажь, мэора, а необходимость. Вас это не касается.

— Послушайте, Ф… фантазёр вы эдакий, ну что вы напридумывали? — миролюбиво спросила Айриэ, чуть не назвав его настоящим именем. В последний момент спохватилась. Признаваться она пока не собиралась, порадовавшись, что пришла в облике Нидайры. Надо старого знакомца сначала немножечко приручить, а уж потом разоблачаться. — Я не собираюсь унижать вас жалостью, не волнуйтесь. Я вам по-дружески помощь предлагаю, так что хватит упираться.

Он долго смотрел ей в глаза и, видно, высмотрел что-то такое, что побудило его чуть пригладить встопорщенные колючки. Ещё не доверие, нет, но хотя бы отсутствие злой настороженности. Уже легче.

Он наконец выпустил свою тряпку и позволил откинуть её прочь. Хвала Равновесию, хоть смущаться не стал, но он и раньше не был стеснительным. Просто как всякий мужчина не любил, чтобы его видели слабым, однако тут уж придётся ему перетерпеть.

Фирниор лежал под так называемым одеялом полностью обнажённым; его левую половину тела покрывали небольшие язвочки, одни с подсохшей корочкой, другие — чуть сочащиеся кровью. Всё выглядело пусть и не так страшно, как пять лет назад, но, должно быть, причиняло ему немало мучений.

Айриэ мысленно тоскливо скривилась, но на лице её отразилось только вежливое участие, ничего более. По правде говоря, она за эти годы почти и не вспоминала ту историю, посчитав дело закрытым и долг выполненным. И не тянуло интересоваться судьбой Фирниора, потому что Айриэ ещё тогда решила забыть о Файханасах. Был бы жив Бромор, он, конечно, поделился бы новостями об их общем знакомом, а специально узнавать не хотелось. Зря, выходит, старалась, эта история пока не собирается её отпускать…

Магесса заставила себя отбросить ненужные мысли и принялась деловито задавать уточняющие вопросы, попутно обследуя человека магией. Все силовые нити были ужасающе перепутаны; остатки проклятия, видимые как длинные грязно-серые лохмотья, буквально пронизывали Фирниора насквозь. Жуткая мешанина, ни на что не похожая и не поддающаяся магии своей же создательницы. Это проклятие давно жило своей жизнью, а в случае Фирниора — ещё и неправильной, исковерканной. Проклятию плевать было на то, кто его произнёс, оно накрепко переплелось с аурой человека и драконьей магии уступать не собиралось.

А ещё Айриэ обнаружила на теле Фиора четыре непонятных сгустка гномьей магии, все на искалеченной левой половине — рука, нога, бок и голова. Сгустки были так перепутаны с нитями проклятия, что едва светились и, наверное, только драконье зрение и могло их обнаружить. Гномья магия была будто вживлена в тело Фирниора, но разобрать, что там и как, не представлялось возможным. Ещё бы в крылатом облике в «драконий день» на это взглянуть, тогда, может, станет понятнее.

— Что это вообще такое? — вслух спросила она.

Фирниор понял по-своему и пусть неохотно, но ответил:

— Результат давнего проклятия. Оно не снимается и не лечится. Что смогли — сделали, больше никак.

Айриэ подавила застарелое, назойливо заскрёбшееся внутри чувство вины и вспышку жалости заодно. Обещала же!.. Из дальнейших вопросов выяснилось, что проклятие словно бы просыпалось раз в несколько месяцев. Боль, язвочки, жар и общая слабость, а левая половина тела почти не повиновалась хозяину. Он устраивался в этом подвале и пережидал два-три самых скверных дня, когда едва мог голову поднять от слабости. Есть ему не хотелось, питьём он запасался заранее, как и прочими необходимыми мелочами. Например, под кроватью, в пределах досягаемости его правой руки стояла гномья ночная ваза, внутри которой выведенная из организма лишняя жидкость заклинанием превращалась в тёмный порошок без запаха, затем прекрасно удобрявший сад. Айриэ углядела сию нужную в комнате больного вещь и одобрительно кивнула про себя.

— А слуги вам чем помешали?

— Уволятся. Побоятся служить у проклятого хозяина, — криво улыбнулся он. — А они меня полностью устраивают. Так что пусть лучше родню свою навестят. И им хорошо, и мне спокойнее.

Понятно, почему он забился в эту нору: очевидно, у него нет возможности каждый раз покупать новое постельное бельё и тюфяк, взамен испачканных кровью. Да и трудно было бы скрыть это от глазастой служанки, точно возникли бы ненужные подозрения и слухи, чего Фирниор явно не желал. Служанка Фирниора дом содержала в порядке, не ленилась, и царящую в холле чистоту Айриэ уже успела оценить. От такой женщины сложно что-то спрятать. Тряпки-то можно просто выбросить на помойку, с бельём сложнее. Одно дело рубаху в походе сполоснуть в реке с мылом, другое — отстирывать простыни от засохшей крови. Вряд ли он сумеет справиться, следы останутся, и уж служанка точно разглядит. Этак Фиора и в убийстве, чего недоброго, заподозрить могут, если у служанки окажется длинный язык и богатое воображение. Попробуй потом отмойся от подозрений…

Однако же место для больного совсем неподходящее. Айриэ решительно тряхнула головой и заявила:

— Вот что, Дэрионис, нечего вам тут делать. Где там ваша спальня?

Он принялся слабо протестовать, но драконна, не слушая возражений, устремилась на верхний этаж. Пара спален небольших, явно гостевых, в конце коридора — комната слуг, несколько ванных — с удобствами по-гномьи, что весьма радовало. Хозяйская спальня была расположена примерно посередине — большая светлая комната с примыкающей к ней ванной, гардеробной и рабочим кабинетом с письменным столом. Широкая кровать, стены, обитые бежевой тканью с благородным растительным орнаментом, туалетный столик с зеркалом, стулья и кресла гномьей работы. Ни картин, ни любимых безделушек-финтифлюшек. Сдержанно и пустовато, даже бытовых заклинаний почти не было. И ещё комнате не хватало отпечатка личности хозяина, пожалуй. Спальня выглядела почти что необитаемой, хотя если подумать, то Фирниор и впрямь бывал здесь нечасто. Наверняка ведь много разъезжает, чтобы заработать, когда уж тут дом обживать.

Айриэ чуть усмехнулась. Сама она и вовсе давно забыла, что это такое — иметь свой дом. Тот остался в Драконниаре, но ведь ей давно пора бы привыкнуть к тому, что на очень долгое время она обречена на этот мир. В самом-то деле, пора бы уже перестать вести кочевую жизнь. Надо обзавестись постоянным жилищем, вот хоть здесь же, в Эстиссе. Прекрасная страна, уютная и милая, а уж какой тут сыр!.. Определённо, надо попросить гномов присмотреть ей домик, и о чём она только раньше думала?..

Айриэ насмешливо отсалютовала своему отражению в зеркале и вернулась к делам насущным. Послала «письмоносца» эльфу, воспользовавшись столом и письменными принадлежностями Фирниора, наложила на кровать заклинание очистки. Вышло немногим хуже, чем у гномов, зачаровывавших дорожную одежду, можно было собой гордиться. Теперь и постельное бельё по утрам будет чистым и свежим, и даже сам хозяин кровати. Другое дело, что магией очиститься — это, конечно, удобно, но мыться водой и каким-нибудь превосходным мылом — удовольствие ни с чем не сравнимое, никакие заклинания этого не заменят.

Тут к ней прилетел ответ от Виаллерона, сообщившего, что сможет появиться только через несколько часов, а сейчас он с его величеством. Вздохнув, Айриэ призадумалась. Не то чтобы она сильно надеялась на помощь Виалла, но он ведь целитель, вдруг что дельное присоветует. Ну да ладно, она сама тоже не безголовая, можно хотя бы попробовать облегчить состояние Фирниора. Есть подходящее заклинание, а если соединить его с отваром трав и усилить действие… А! Ванна!.. А в саду ведь растут нужные травы, очень хорошо.

Осенённая идеей, драконна ринулась воплощать её в жизнь. Быстро наполнила ванну тёплой водой и бросила в воду поддерживавшее заданную температуру заклинание. Потом понеслась вниз, энергично стуча каблуками сапог по отмытым дочиста деревянным ступеням лестницы. Сунула нос на кухню, где всё тоже сверкало и сияло так, что глазам больно. Безо всякой магии, между прочим! Тоже золото, а не служанка, под стать своему мужу. Ага, вот подходящая кастрюлька, вода тоже имеется, осталось только трав набрать.

Открыв ворота, Айриэ завела Шоко во двор, устроила в пустующей конюшне, расседлала и напоила. Наверное, своего коня Фирниор предоставил слугам, всё равно сам не может за ним ухаживать, пока болен. На аккуратных грядах с пряными травами Айриэ набрала розмарина, тимьяна и эстрагона. Подумав, добавила к ароматному пучку немного шалфея и вернулась на кухню.

Вскоре измельчённые травы побулькивали в кастрюльке на плите. Вот плита, кстати, была магическая, тоже гномьей работы, и стоила она немало, разумеется. В поверхность плиты был вделан заменяемый «нагревательный камень», чьей магии хватало на несколько лет. Нагрев быстрый и плавно регулирующийся, никакого чада и дыма. Хм, надо будет в своём будущем доме установить нечто подобное, прекрасная вещь. Умеют гномы комфортно жить, молодцы.

Айриэ сосредоточенно склонилась над кастрюлькой, чуть отвернув лицо от душистого, но обжигавшего пара, и принялась по капельке вливать в отвар собственную магию. Снять боль и раздражение, унять кровотечение, заживить ранки — немного, но действенно. Паршивое проклятие и не почует вмешательства, а Фирниору станет легче. Хватит уже мучить человека, в самом-то деле!.. Он ведь не за себя платит, за других. И знать бы, где притаилась ошибка, распутать наконец этот мерзкий клубок, пока он окончательно не задушил своего носителя…

Ещё раз сбегав наверх с отваром и пошептав уже непосредственно над ванной, Айриэ отправилась за… хм, пациентом. Её встретил угрюмый взгляд и злое, напряжённое молчание. Самоуправством магессы Фиор явно не восторгался, если не сказать хуже, но кто его станет слушать? Ему дай волю, он себя сам угробит, из одной только дурацкой гордости. Нет, вообще-то гордость — качество прекрасное, драконами весьма ценимое, но принимать помощь тоже надо уметь. И понимать, когда чужое вмешательство тебя унижает, ибо является подачкой, а когда — нет.

— На руках я вас не понесу, не надейтесь, — насмешливо «предупредила» Айриэ, — хотя не спорю, выглядело бы это пикантно. Однако маг я или кто?

— Не смейте!.. — только и успел вяло, оттого совсем не грозно рявкнуть он, но это, похоже, выпило остатки его и так невеликих сил. Чувств он не лишился, но явно от слабости едва осознавал, что происходит вокруг. Вот и славно, меньше будет мешать.

Фирниор плавно воспарил над ложем, приподнятый заклинанием, после чего Айриэ ухватила его за здоровое плечо и потянула за собой на буксире. Одеяло тут же зацепилось за косяк и свалилось на пол. Надо будет после уничтожить мерзкую тряпку и почистить всё в этом подвале, решила драконна, и потащила свою «добычу» наверх, в ванную комнату. Всё-таки пришлось поддерживать его под поясницу и направлять, чтобы за углы и косяки не цеплялся, так что со стороны это выглядело, как если бы драконна несла наверх возлюбленного, нежно сжимая в объятьях его нагое тело, да.

Взбодрился он, когда очутился в тёплой воде, и принялся шипеть сквозь зубы и рычать гномьи ругательства. Те, к слову, замечательно подходили для рычания. Впрочем, Фиора понять можно: его раны, должно быть, здорово защипало.

— Ну, с-с-спасибо вам, мэора, — процедил он, когда смог говорить.

— Для вашей же пользы стараюсь. Так что полежите спокойно и не булькайте. И лицо время от времени смачивайте, не забывайте.

— Не поможет, — мрачно напророчил он. — Меня гномы тоже травами лечили…

— А вот и проверим. Вы же ничего не теряете.

— Ну да, кроме чувства собственного достоинства, — невесело хмыкнул он.

— Ничего унизительного в этой ситуации нет — ни для вас, ни для меня, — наставительно изрекла драконна. — Я, между прочим, помогаю вам не из жалости, а ради собственной выгоды.

А что, чистая совесть — это очень выгодно. Хотя бы в смысле душевного спокойствия и, следовательно, не испорченного настроения. Для Айриэ не отданный долг — постоянный раздражитель. Будет свербеть и зудеть внутри, пока не отдашь.

— О да, я заметил, — ядовито согласился Фирниор. — Выгоды вам от меня очень много. На мне, должно быть, свет клином сошёлся.

Ещё как сошёлся, только она ему пока об этом не скажет. В любом случае, надо будет дождаться ближайшего «драконьего дня», а там, возможно, она сумеет что-то исправить.

— Не ворчите, — примирительно сказала Айриэ. — Вывести меня из равновесия вам всё равно не удастся, так зачем зря силы терять? Расслабьтесь и отдыхайте, а я пока найду нам что-нибудь поесть. Надеюсь, ваша служанка не опустошила холодильный шкаф перед отъездом?

— Ешьте, я не хочу, спасибо.

— Спрашивать вас буду! Вам тоже необходимо питаться, иначе совсем ноги протянете от слабости.

— Вы меня раньше уморите своей непрошеной заботой, — буркнул он сердито.

Айриэ пожала плечами и направилась к двери. Она решила, что не будет злиться на огрызающегося страдальца — значит, не будет. Но у самой двери её догнало негромкое, серьёзное:

— Спасибо, Нидайра.

— Да не за что, — отмахнулась драконна. Знал бы он, кого благодарит… Узнает ещё.

В кладовке, примыкающей к кухне, имелся магический холодильный шкаф со «стазисным» отделением. В подобных продукты находились в том виде, в котором были туда положены, сохраняя свежесть и аромат. Так что Айриэ обнаружила внутри оставленную заботливой служанкой кастрюлю тушёной картошки с мясом, ещё дымящуюся, соблазнительно пахнущую майораном. Просто и вкусно, а главное, не надо самой возиться с готовкой. Обойдётся болящий без драконьей стряпни.

Айриэ отыскала поднос, водрузила на него тарелки, вилки, стаканы и початую бутылку красного вина. Свежего хлеба не нашлось, но и без него неплохо. Зато отыскался сыр трёх сортов, и драконна, недолго думая, прихватила все три. Принесла всё это в спальню, «укутала» тарелки поддерживающим тепло заклинанием и пошла за Фиором, взяв из шкафа чистую простыню.

Её встретил явно приободрившийся пациент, радостно и чуть недоверчиво сообщивший:

— Нидайра, а знаете, ведь помогло. Не ожидал, признаться… Спасибо вам! Левая рука лучше слушается, и ранки почти перестали чесаться и болеть.

— Ну вот видите, а я что говорила! — бодро откликнулась драконна. — А теперь, Дэрионис, надо поесть, я вам компанию составлю. Только сначала извлечём вас из ванны.

Фирниор поморщился.

— Я сам как-нибудь.

— Перестанете вы наконец спорить по каждому поводу? Я ведь всё равно упрямее! — с досадой воскликнула Айриэ и решительно подступилась к нему. Используя всё то же заклинание левитации, приподняла Фиора и укутала простынёй, заодно помогая ему стоять на ногах. Спохватившись, спросила: — Вас оставить ненадолго вон на том уютном «троне»?

Воспользовавшись моментом, сама посетила соседнюю ванную, а после перетащила Фирниора в спальню и устроила на кровати с правой стороны, подложив под спину подушку и придвинув поднос ближе к краю прикроватного столика. Дальше сам справится, кормить его с ложечки Айриэ не собиралась. Себе она подтащила кресло и с аппетитом принялась за еду. Налила полстакана вина, сдобрила его слабеньким, укрепляющим силы заклинанием и велела:

— Выпейте, вам полезно. Бодрости прибавит, да и аппетит появится. Чтобы съели мне всё, что в вашей тарелке!

Он слабо хмыкнул, но возражать не стал, после вина послушно взялся за вилку. Наверное, и впрямь проголодался, но только сейчас, когда дурнота отступила, смог это осознать.

Сама Айриэ с удовольствием употребила стаканчик густого, чуть терпкого вина безо всяких заклинаний и заела его сыром, попробовав все три сорта. Эстисса заслуживает того, чтобы в ней поселиться! За одни только сыры заслуживает.

Поели в молчании, потом Айриэ сгребла грязную посуду на поднос и отправилась вниз за чаем. Не побрезговала лично помыть посуду — если надо, мы и руками можем поработать, ничего страшного… К тому же за этим занятием неплохо думается — жаль, грязная посуда быстро закончилась.

Что делать с Фирниором дальше, было толком непонятно. То есть, дождаться выздоровления и взять с собой охотиться на сизого волколака — это само собой. Тут ведь «драконий день» на носу, и будет лучше, если у Фиора не появится возможности сразу же сбежать в негодовании, едва он узнает, кто был его попутчицей. В общем, заманить в глухие леса и… разобраться, усмехнулась драконна. Прямо сейчас надо всё-таки дождаться Виаллерона и посоветоваться с опытным целителем, а там видно будет.

Не то чтобы Айриэ жаждала душещипательных признаний, но иначе всё равно не получится. Придётся снимать маску (хорошо, что не успела этого сделать, а ведь мелькала мысль пойти к нему сразу как Айриэннис). И придётся договариваться, а это будет непросто, потому что Фирниор наверняка до сих пор её ненавидит за свою искорёженную жизнь. Сколько там ему на самом деле?.. Двадцать три, припомнила она, будет в начале осени. А пережил — не всякий пятидесятилетний успеет столько. И ему пришлось так стремительно повзрослеть… Насильственно повзрослеть вдобавок, а за такое благодарности обычно не чувствуют.

— Чай, — пояснила она очевидное, наткнувшись на его внимательный взгляд.

Глаза были прежние, серые, но не виднелось в них лиловых закатных облаков, да и взгляд стал совсем жёсткий, взрослый. Хорошенький щеночек безнадёжно исчез… Что хорошо, влюблённость испарилась вместе с его юностью, так что, может быть, им удастся поговорить без этих… человеческих сложностей.

— Спасибо. Вижу, вы предпочитаете с молоком?

— Да, люблю так. Да и вам это тоже полезнее, так что придётся потерпеть.

— Нет, всё нормально, — пожал он здоровым плечом. — Я нисколько не возражаю.

Говорили о преимуществах чая с молоком и без оного, а смотрел Фиор чересчур серьёзно, вдумчиво. Не чай его волновал, понятное дело.

— Думаю, Нидайра, вы вправе ждать от меня некоторых объяснений… — начал он и умолк, видно, собираясь с мыслями.

— Я на ваши тайны не претендую, — поспешила успокоить его Айриэ. В самом деле, большую часть она и так знает, а прочее выяснится со временем. — Скажите только, вас называть по-прежнему или как-то ещё?

— Догадались? — впился в неё взглядом Фирниор.

— Это было несложно. Раз ваш истинный облик скрывается под весьма качественной иллюзией, то логично предположить, что вместе с лицом вы сменили имя, разве не так? Иначе зачем вообще менять?

— Действительно, логично, — признал он. — Только не стоит звать меня по-другому. Я привык быть Дэрионисом. А меня прежнего давно уже нет.

— Человек существует, пока есть те, кто его помнит.

— Иногда забвение лучше, чем жить в чьей-то памяти. Для меня — лучше.

— Ваше право.

«Только я-то всё равно помню, каким ты был».

— Нидайра, могу я просить вас, чтобы вы сохранили в тайне то, что увидели в моём доме? — спросил он и ощутимо напрягся в ожидании её ответа.

— Ну разумеется, я не собираюсь никому выдавать ваши секреты, можете не беспокоиться. Только одному моему другу, но он целитель, для него хранить тайны пациентов — дело чести. Он скоро придёт сюда.

— Что? — нахмурился Фирниор. — Вы пригласили сюда целителя, без моего согласия? Много на себя берёте, мэора!

— А что же, прикажете мне за компанию с вами упиваться вашими же страданиями? — вопросила драконна, у которой природная ядовитость характера всё-таки возобладала над решением быть кроткой, аки ягнёночек, и терпеливо сносить все причуды больного.

— Я не просил ни страдать, ни сострадать! — выпалил он и яростно уставился на Айриэ.

Они мерили друг друга неласковыми взглядами, пока внизу у входной двери не прозвенела короткая мелодичная трель, а сразу после — несколько отрывистых басовитых сигналов.

 

ГЛАВА 7

— Кто-то у ворот, и уже вошёл, — пояснил Фирниор хмуро. — Сейчас будет здесь.

— А, наверное, это мой друг! — обрадовалась Айриэ. — Я специально оставила уличную дверь незапертой, чтобы не бегать открывать.

— Радует, что хоть кто-то явится сюда нормально, через дверь, — сварливо заметил он. — Надеюсь, вы, мэора, когда входили, не вынесли мне ворота магией?

— О нет, не беспокойтесь, я всего лишь перелезла через стену, договорившись с охранным заклинанием, — мило улыбнулась драконна.

— Тогда я уж и не знаю, чего мне ждать от вашего друга.

— Не ворчите, он самого короля лечит, между прочим. Цените.

— Весьма польщён, — кисло отозвался он и устало прикрыл глаза. — Только зря заставили человека потерять время на визит, мэора. Целитель мне не поможет, я ведь уже говорил.

Хлопнула входная дверь, и кто-то начал быстро подниматься по лестнице на второй этаж.

— Человек, вероятно, и не поможет… — начала драконна и осеклась, потому что это оказался не Виаллерон.

В комнату стремительно ворвалась юная светловолосая особа и с порога укоризненно заверещала:

— Дэри, у тебя совесть есть, ты почему приехал и мне не показался? Я жду-жду… О-о-о!..

Её ярко-вишнёвый ротик удивлённо округлился, тонкие, умело выщипанные бровки приподнялись, когда она узрела представшую её глазам живописную сценку. Полуобнажённый Фирниор, из-за жары укрытый простынёй лишь ниже пояса, остатки трапезы на столике, незнакомая дама, непринуждённо развалившаяся в кресле. Вначале на лице девицы отчётливо проступили ревность и обида, тут же сменившиеся жалостью, когда до неё дошло, что её «Дэри», мягко говоря, не до развлечений. Хотя, к слову, девицей она точно не была: под платьем зажиточной горожанки отчётливо проступал животик. Надо же, а по ступенькам неслась, как горная козочка. Айриэ мельком подумала, а уж не Фиор ли… готовится стать отцом. Хотя это всё равно ничего не меняло, драконне не было дела до его детей. Или не его.

Молодая женщина была довольно симпатичной, светленькой, с румяными щёчками и ладной фигуркой — крутые бёдра, соблазнительно обтянутые отлично сшитым платьем, тонкая талия и пышный, налитой бюст. Беременность ещё не сделала её неуклюжей и не испортила цвет лица, так что подруга Фиора могла считаться весьма привлекательной особой. Только голосок был, пожалуй, чуть слишком пронзительным и громким, да и хорошие манеры ей привили, скорее всего, совсем недавно. Они ещё не успели сделаться частью её существа, въесться в плоть и кровь, и оттого жесты и фразы молодой женщины казались самую чуточку искусственными, заученными, но это если приглядываться. Айриэ делала это скорее по привычке, ведь никакой необходимости пристально изучать подругу Фирниора не имелось.

— Дэри, что, опять? — горестно уточнила она. — Ну тем более, должен был мне сказать!

Фирниор возразил, мягко улыбнувшись:

— Не должен. Ты же знаешь, как к этому относится твой муж. Опять устроит скандал, а зачем тебе лишние огорчения в твоём положении?

Юная женщина негодующе фыркнула и пренебрежительно вздёрнула носик:

— Муж!.. Ну, если Орло окажется таким дураком, что вздумает ревновать, я… я его брошу, вот! И уйду жить к тебе! Пусть тогда помучается.

— Детей тоже бросишь? — подавил смешок он.

— А вот пусть Орло сам с ними понянчится, тогда поймёт, каково мне! — снова фыркнула она и махнула рукой досадливо, позабыв о манерах: — Ай, да ну его к гоблинам лысым, дурака ревнивого. Ты отговорок-то не придумывай, я же привыкла за тобой ухаживать, что тут такого. Вот посмей только не позвать меня в следующий раз!.. Что, чужого человека тебе приятней видеть, чем меня? Чем она лучше, а?

Она метнула враждебный взгляд на магессу, которая в ответ лишь насмешливо вздёрнула бровь.

Фирниор тут же одёрнул подругу:

— Байза, как тебе не стыдно! Где твоя вежливость, девочка? Извинись перед мэорой немедленно!

— Простите… — насупившись, выдавила из себя юная особа.

Имя показалось драконне смутно знакомым, и тут Фирниор невольно освежил её память. Он, спохватившись, наконец представил женщин друг другу и отрекомендовал Байзу как свою «любимую названую сестричку», которая, мол, преданно ухаживала за ним, когда он тяжело болел.

А-а, так это же та самая юная воровка, сообразила наконец драконна. Скажите пожалуйста, какая из неё ладная девочка выросла. Неудивительно, что Айриэ её не узнала, ведь тогда она была вся в синяках из-за побоев, да ещё острижена едва ли не налысо. Хм, «любимая сестричка», кто бы мог подумать! Замужняя женщина, мать — и когда только успела? Как же всё-таки люди торопятся жить…

Выходит, гномы сделали из неё что-то приличное, а Фирниор — наверняка он сам, кто же ещё — немного пообтесал и добавил хороших манер. Забавно, только девочка-то, похоже, Фиора любит совсем не как брата и немножко ревнует. При том что дети у неё явно от мужа, судя по братско-дружескому отношению бывшего сына виконта.

— Байза, малышка, я очень благодарен тебе за визит, — вкрадчиво начал Фирниор, будто капризное дитятко уговаривал. Впрочем, в чём-то она ещё сущий ребёнок, так что, похоже, тактика была выбрана верная. — Только я уже чувствую себя намного лучше, магия и отвары мэоры Нидайры творят чудеса. Поэтому будет лучше, если сейчас ты вернёшься домой. Не стоит зря обижать Орло, он хороший человек. Да и няньке тяжело справляться с близнецами, ты же знаешь.

— А ты как же? — недовольно надув губы, спросила Байза.

— Я же сказал, мне гораздо лучше. Не нужно со мной носиться, я…

Снова раздался сигнал, посланный сторожевым заклинанием.

— Ага, вот теперь это уже точно Виалл! — вновь обрадовалась Айриэ, которой не терпелось получить консультацию у опытного целителя касаемо состояния своего давнего знакомца. Она выбралась из кресла, готовясь встретить друга.

Как бы не так! Сегодня у Фиора был воистину день открытых дверей. Через минуту на лестнице послышался такой топот, будто неслось стадо бешеных буйволов, и подобный шум легконогий, изящный эльф не мог производить никоим образом.

Айриэ чуть отошла от входа, и вовремя. Дверь спальни с силой распахнулась и так грохнула о косяк, что у всех присутствующих уши заложило. На пороге стоял здоровенный, массивный, широкоплечий детина, проревевший в сторону Байзы:

— Где твой полюбовник, девка гулящая?

— Где ему и угодно быть: в собственной постели! — не дав подруге и рта раскрыть, хладнокровно ответствовал Фирниор с поистине аристократическим высокомерием. — И не полюбовник, как вы изволили выразиться, а названый брат. Милейший Орло, мне кажется, ни я сам, ни ваша супруга не давали ни единого повода подозревать нас в чём-либо предосудительном.

Он гордо выпрямился, почти не опираясь на подушки, и говорил со сдержанным достоинством, но так веско, что ревнивый муженёк поневоле смешался. Фирниор казался намного сильнее — несмотря на видимую слабость, болезненное состояние и, мягко говоря, не внушительный вид.

— Брай… мэор Дэрионис?.. — запинаясь, спросил детина, заметно сбавив тон и безошибочно распознав дворянское происхождение предполагаемого «полюбовника» жены. — А… как же?.. Лицо ваше?..

— А вот так же!.. — зло передразнила его Байза, угрожающе наступая на детину и потрясая маленькими кулачками. — Магия чёрная тут замешана, из-за этого у него чужое лицо! А ты что же, бугай ревнивый, думал, что я с пузом к любовнику бегаю, а? И к кому? К Дэри? Да он же мне как брат, я ведь тебе тыщу раз говорила, что ухаживаю за ним, когда он болеет! Да как у тебя только язык твой грязный не отсох такое про нас с Дэри говорить?..

Она с каждым высказанным обвинением угощала муженька тычком в грудь, а тот, растерявшись, только молча таращился и моргал. Похоже, он был из тех, кто любит поорать, но грозен только на вид, а на самом деле находится у жены под каблучком. Его простая, но добротная одежда свидетельствовала о том, что он человек небедный — ремесленник или, скорее уж, торговец, судя по довольно чистым рукам и паре затейливых перстней, какие многие купцы любят носить «на удачу».

— Ну, ну, уймись уже, лапочка моя, я ж только так, не подумавши сболтнул, — добренько и заискивающе заворковал Орло, но вместо воркования выходило уж скорее гудение. Но добренькое, да. — Голову, должно, напекло, вот и попутали гоблины пупырчатые… Ну не сердись, лапуля, ты ж мой свет ясный, вот и приревновал я тебя немного.

— Дурень ты здоровенный, — уже далеко не так сердито заявила Байза. — Вечно орать начинаешь, не разобравшись толком. Иди себе в контору, у тебя ж сегодня клиент важный, сам говорил. Ну, насчёт той партии пряностей из Песчаных Земель.

— Так тот торговец только к вечеру будет… — рассеянно ответил Орло и подозрительно нахмурился, вновь медленно закипая: — Погоди, жёнушка, а ты что же, здесь останешься? С ним, что ли? И после этого ты хочешь, чтоб я не ревновал?!.

Байза громко и зло фыркнула, тоже готовясь высказать всё, что думает по этому поводу. Но тут Айриэ сочла, что милых семейных сцен с неё на сегодня достаточно. Пусть идут к себе домой, там и выясняют отношения, а ей громкий, пронзительный голосок бывшей воровки уже, признаться, поднадоел.

Она гибким движением скользнула к Фирниору на кровать, обняла за плечи и звонко чмокнула в щёку — левую, потому что он лежал справа на самом краю постели и примоститься с той стороны не было ни малейшей возможности. Никакого отвращения она, разумеется, не испытывала — он же не заразный, подумаешь, перекошенное лицо и пара уже подживающих ранок на скуле. Но все присутствующие, включая самого Фиора, почему-то вытаращили глаза. Айриэ придержала дёрнувшегося от неожиданности пациента и нарочито ласково промурлыкала:

— Дэ-э-эри, мой хороший, как думаешь, мы с тобой справимся без помощи твоей замечательной сестрички? Ну я же всё-таки маг, мне положено творить чудеса!

Фирниор сдавленно закашлялся, что драконна решила счесть согласием и обратилась к супружеской чете:

— Ну вот, брайя, теперь вы можете спокойно оставить вашего брата на моё попечение и позаботиться о себе и будущем ребёнке. А вы, брай, будьте любезны проводить супругу до дома и проследить, чтобы ей не стало плохо от жары. Это я вам как маг, разбирающийся в целительстве, говорю!

На Орло строгий совет магессы подействовал очень бодряще. Детина вздрогнул и тут же забормотал смущённо:

— Да-да, мэора, непременно провожу, как вы велите! Это вы дело говорите, премного благодарен! Слышала, лапочка? Нельзя тебе одной по улицам в такую жару бегать, и себе навредишь, и дитю.

Байза сердито прищурилась и кинула на магессу неласковый взгляд. Теперь настала её очередь ревновать и подозревать. Нет, ну до чего же утомительная парочка! И рявкнуть на них нельзя, Фирниор разобидится, что она здесь командует. Он и так со времени её прихода бурчит, не переставая, и всячески сопротивляется её попыткам помочь. Ну и характерец! Явно испортился со времён юности, хотя причины, если уж говорить честно, имелись. Зато его внутренняя суть не изменилась, вот что главное. Не озлобился ведь, не стал жалким или подлым, а это о многом говорит. Есть у него стержень, это достойно уважения…

— Байза, правда, иди домой, мы с мэорой… с Нирой сами справимся. Спасибо за помощь и сочувствие, сестричка, — старательно улыбнулся Фирниор. — Я тебя навещу, когда выздоровею, или вы вдвоём с Орло приходите на чай денька через три, договорились?

— Да разве она знает, как за тобой ухаживать нужно? — упрямо возразила несносная девчонка. — То ли дело я! И…

— Байза, ты опять? — проревел потерявший терпение Орло. — А ну, пошли домой сейчас же!

— Ты мне ещё указывать будешь!..

Запасы драконьей благостности на этом истощились. Айриэ с чувством сказала: «Кха!!!», заставив супругов резко замолчать и замереть с приоткрытыми ртами. После чего драконна улыбнулась ласково-ласково и предложила:

— Тому, кто задержится здесь и продолжит скандалить, я подарю много новых и незабываемых ощущений, заставив сменить шкурку. Вот, скажем, кролики — такие милые пушистые зверьки. И молчаливые… Ну так что, остаётесь?

— Н-нет, мэора, м-мы уже уходим, — наконец очнулся от ступора Орло и потянул за собой живо переставшую сопротивляться Байзу. — Всего вам наилучшего, мэоры, счастливо оставаться.

Быстрый топот на лестнице, и дверь внизу стремительно захлопнулась.

— Давно бы так, — заметила Айриэ, издав довольный смешок

Не выдержал даже недовольный Фирниор, улыбнувшись против воли, и проворчал беззлобно:

— Вы зачем мне сестричку названую напугали? Она же теперь лишний раз прийти побоится.

— Вот и хорошо, а то она тебя удушит своей заботой… Дэри, — насмешливо прищурившись, сказала драконна.

— Кто бы говорил! — немедленно вскинулся Фирниор.

— Но мои-то действия эффективнее, согласись!

— О да! Ты меня так злишь с самого прихода, что это заставляет забыть обо всех болячках. Эффект несомненный.

— И положительный, признай это наконец!

Ответом ей стал долгий малопонятный взгляд, в котором смешались и злость, и раздражение, и благодарность, и что-то ещё, всё вперемешку. Похоже, противоречивые чувства в нём прямо-таки бурлили и кипели, но вслух он ничего говорить не стал. Пришедший очень кстати эльф непринуждённо помог разрядить накалившуюся обстановку.

— Нидайра, дорогая моя, я пришёл, как только смог! А это и есть твой друг? Рад знакомству, мэор Дэрионис, сердечно рад!

— Взаимно, мэор Виаллерон! — вежливо ответил Фирниор. Его удивление выдали лишь чуть расширившиеся глаза. Не узнать знаменитого на всю Эстиссу (и единственного на данный момент) эльфа он не мог и, кажется, всё-таки был впечатлён.

Айриэ вышла, чтобы не мешать и не стеснять их своим присутствием, и занялась грязными чашками. Потом просто сидела внизу на кухне, время от времени делая глоток вина, и ждала Виалла. Она ещё в письме предупредила эльфа, чтобы об Ордене он не упоминал, и знала, что лишнего Виаллерон болтать не станет, так что Фиор ни о чём не узнает. Виалл появился нескоро — мрачный и хмурый.

— Ничего не понимаю! — раздражённо заявил он и плюхнулся на стул рядом с драконной. — Ты что там пьёшь? Вино хоть хорошее?

— Неплохое, — отозвалась Айриэ. — Так что ты думаешь? Можно облегчить его состояние?

— Айриэ, да ты уже сделала всё, что можно. Я бы и сам лучше не справился! Это твоя драконья магия?

— Проклятие тоже драконье, — угрюмо отозвалась Айриэннис.

Фиолетово-чернильные глаза эльфа с любопытством уставились на неё.

— Твоё?

— Моё, Виалл, — вздохнула Айриэ.

— Это он? Тот, для кого ты сделала камень?

— Ну да, хотя я только сегодня узнала. — Айриэ бездумно покачала почти пустой стаканчик, глядя, как тёмно-рубиновые капли расплываются по стеклу и медленно скатываются обратно на донышко. — У него аура совсем другая была. Да и не думала я, что кто-то ещё в этом мире способен создавать столь качественные иллюзии. Гномы точно не умеют, а магия — их.

— Это даже не иллюзия, а приросший облик, пожалуй. Мне так показалось. Гномы что-то такое с ним сделали, только моих умений не хватает, чтобы разобраться.

— Моих тоже, представь. В «драконий день» взгляну, истинным зрением.

Эльф задумчиво смочил губы вином и сделал маленький глоток.

— А у твоего друга спросить не хочешь?

— Вот тогда заодно и спрошу. Он, кстати, как меня узнает, о дружбе моментально позабудет, — невесело хмыкнула драконна. — Не знаю, удастся ли поговорить нормально. Ну да ладно, там посмотрим.

— Жаль, что я ничем не смог ему помочь.

— Да это не твоя вина, Виалл. Проклятие и мне-то не поддаётся, вот если только… — Она умолкла, не желая загадывать заранее — чтобы не спугнуть удачу, что ли, а то её и так отчаянно не хватает…

Чуткий эльф понял, что она не хочет распространяться на тему проклятия, и заговорил о другом:

— Если хочешь, я сделаю для твоего друга укрепляющее зелье и пришлю потом с кем-нибудь. Вроде бы он ко мне хорошо отнёсся, так что зелье должно помочь ему быстро оправиться после болезни.

— О, а вот за это спасибо! — обрадовалась драконна. — Твоё зелье будет очень кстати. Из меня-то целительница так себе, тут я гораздо слабее тебя. И мне тоже требуется хорошее отношение пациента, чтобы лечение подействовало. Пока-то с этим всё в порядке, а вот потом что будет… Заранее содрогаюсь. Не люблю я разобиженных людей уговаривать…

Эльф дал ей ещё несколько советов касаемо ухода за больным и распрощался — его ждали во дворце.

Фирниор лежал, прикрыв глаза, но сразу же распахнул их, стоило Айриэ почти бесшумно войти в комнату.

— Нира, какие у тебя интересные знакомства, — заметил он чуть удивлённо. — Действительно, чувствую себя польщённым — меня лечил сам «королевский» эльф.

— Мы с Виаллероном встречались ещё в Дилиании.

— Охотились? — уточнил он.

— Да, и в Эстиссе тоже, я была в отряде принца Эдореда. Тогда мы и подружились.

Фирниор понимающе кивнул, перестав недоумевать. Действительно, для простой магессы это было бы чересчур… роскошное знакомство, но боевое братство — вещь особая. Теперь он, похоже, больше не удивлялся, что столь занятое существо, как Виаллерон, примчался лечить незнакомого человека по её первому слову. Вот и хорошо, ей только лишних подозрений не хватало. И так уже она несколько раз чуть себя не выдала. Рано пока.

— Дэрионис, скажи, что именно с тобой делали гномы? Я о магическом вмешательстве, — пояснила она. — Виалл тоже разглядел на тебе эти странные сгустки гномьей магии.

Он поморщился, явно не испытывая ни малейшего желания говорить об этом. Но отмолчаться порядочность ему не позволила: он чувствовал себя обязанным за помощь, а отплатить сейчас мог только ответами на заданные вопросы.

— Ты что-нибудь слышала о «слезах гор»?

Айриэ кивнула. Так называли прозрачные голубоватые магические кристаллы, добывавшиеся только в Штентерроге, Кошмарной шахте, что в Фиарштадских горах. Там имелось месторождение каменного угля, которое начали было разрабатывать в незапамятные времена. Однако вскоре гномы наткнулись на весьма странное место, пропитанное непонятной магией. Это были естественные пещеры глубоко под землёй, частично засыпанные стародавним обвалом. И в этих пещерах росли дивные кристаллы, способные исцелить очень редкую болезнь, так называемую «каменную лихорадку», которой болели только гномы. «Каменная лихорадка» имела магическое происхождение, за давностью лет полностью забытое, и почиталась неизлечимой. Её не брали ни зелья, ни заклинания, только, как выяснилось, те самые «слёзы гор».

И всё бы ничего, но для гномов путь в Кошмарную шахту оказался почти невозможен, магия этого места препятствовала. Из сотни спуститься туда могли хорошо если пятеро, вернуться назад — ещё меньше. Из тех первых шахтёров, нашедших пещеры, выжил лишь один. Он-то и принёс два удивительных кристалла и рассказ о том, как один за другим сходили с ума его спутники и умирали от дикого, вымораживающего кровь ужаса, а тела их сразу же рассыпались прахом.

Кошмарную шахту закрыли и забросили на долгие века, поскольку «каменной лихорадкой» болели единицы, гораздо вероятнее было умереть от иных причин. Однако примерно два с половиной века назад, в королевстве Картивия, во времена правления чёрного мага Хангира, случился огромный выброс неконтролируемой энергии, сильно повлиявший на всю магическую оболочку мира. И почему-то «каменная лихорадка» прямо-таки расцвела, пышным ядовитым цветом. Теперь болезнь настигала гномов гораздо чаще, и им пришлось озаботиться добыванием средства от этой напасти, равно поражавшей мужчин, женщин и детей. Причин возникновения болезни вроде бы не имелось — ни физических, ни магических, однако же гномы заболевали. Поговаривали, что и не болезнь это вовсе, а давнее искажённое проклятие, наложенное неизвестно когда и неизвестно кем на всю расу, но как бы то ни было, о Штентерроге вспомнить пришлось.

Драконам и эльфам туда было не спуститься. Совсем. Из гномов с кристаллами, как уже говорилось, возвращались лишь единицы. Кроме того давнего первого раза, вынести из пещер удавалось лишь единственный кристалл за раз. Одна «слеза гор» — одна спасённая от «каменной лихорадки» жизнь. Второй раз магия Штентеррога никого из гномов не впускала. Неудивительно, что гномы стремились создать некий запас драгоценных «слёз», ведь поражённый болезнью-проклятием умирал довольно быстро и мог просто не дождаться исцеления.

Выяснилось, что люди могут входить в Кошмарную шахту почти беспрепятственно, за редкими исключениями, вот только возвращались с кристаллами лишь немногие выжившие. Прочие точно так же, как гномы, сходили с ума, умирали и становились пылью, густо устилавшей прямой коридор, ведущий к заветной пещере. Странная магия этого места бдительно стерегла пещеру сокровищ. Кристаллы давались в руки лишь тем из людей, чей дух был твёрже алмаза, а помыслы чисты, как хрусталь. По крайней мере, так считалось, и надо сказать, не без оснований.

Поначалу людей, желающих заработать, находилось немало — ведь гномы честно платили золотом за каждую «слезу гор». Огромная сумма в десять тысяч золотых за один-единственный камушек привлекла в Штентеррог множество охотников за лёгкой наживой — вот когда в коридоре, ведущем к пещерам, изрядно прибавилось праха. Жуткие байки немногих вернувшихся с добычей счастливчиков заметно поубавили количество авантюристов, желающих рискнуть своей шкурой. Однако же смельчаки до сих пор находились, и даже такие, кто ходил в пещеры не единожды. Почему-то на людей ограничение на количество походов за сокровищами не распространялось, однако и больше трёх-четырёх раз человек не выдерживал. Кто-то навек оставался в Штентерроге, кто-то уходил вовремя, озолотившись и обеспечив себя и даже внуков с правнуками. Помнится, Конхор и Бромор как-то рассказывали Айриэ о легендарном добытчике, принёсшем гномам целых пять «слёз гор». Как ни удивительно, кончил тот человек вполне хорошо, и добытое богатство пошло ему впрок. Видимо, не зря ходили упорные слухи об особых душевных качествах, потребных человеку для успешного возвращения из Штентеррога. Почему магия Кошмарной шахты так по-разному действовала на людей и гномов, не мог объяснить никто.

Фиор пошевелился и глубоко вздохнул, только тогда драконна очнулась от своих размышлений. Впрочем, он и сам не торопился продолжать. Сказал неохотно, явно пересиливая себя:

— Так вот, гномья магия, которую ты на мне разглядела — это и есть «слёзы гор». Четыре камня.

«Корррявое Равновесие!» — чуть не брякнула вслух Айриэ, удержавшись неизвестно каким чудом. Вместо этого выдавила:

— Как?..

— Гномы никогда, ни под каким предлогом не отдают и не продают «слёзы» за деньги, ты наверняка знаешь. Они не торгуют жизнями своих сородичей. К тому же «каменной лихорадкой» болеют только гномы, для прочих эти кристаллы — лишь наполненные странноватой магией игрушки. Но моё проклятие, оно… такого свойства, что «слёзы» смогли заставить его уснуть. Правда, я надеялся, что навсегда… но позже стало понятно, что только на время. — Он попытался независимо усмехнуться, но получилось плоховато. — Впрочем, я рад и этому. Было хуже.

Он потянулся правой рукой к стакану с целебным питьём, которое драконна перенесла сюда из подвала, и сделал несколько жадных глотков. Помолчал немного и продолжил:

— Ну так вот, насчёт «слёз гор» выяснилось случайно. Я раньше и не знал о них ничего. Увидел случайно: я лежал в одной комнате с заболевшим «каменной лихорадкой», которого собрались лечить. Как только я увидел кристалл… не знаю, почему-то сразу понял, что подобный камень может мне помочь. Чутьё, приступ ясновидения, что-то ещё — называй как хочешь, но я твёрдо знал: это поставит меня на ноги. И тогда же я осознал, что одного камня мало. Нужно четыре.

«Это, значит, поставило, а «драконий камень» — нет?.. Ты его использовал, но он тебе не помог. Ничего не понимаю. Так не бывает. Точнее, так не должно быть…» — подумала Айриэ, ожидая продолжения рассказа.

— Я предложил гномам справедливую цену, и они согласились, — спокойно и твёрдо сообщил этот невозможный человек. — Я спускаюсь в Штентеррог и приношу «слёзы гор». Каждый пятый камень — мой. И я это сделал.

Айриэ вновь потеряла дар речи.

Двадцать раз!.. Двадцать, хотя подобное считалось невозможным. Когда и после первого раза немудрено было лишиться рассудка. Бывало, и лишались. «Да чтоб мне самой в Кошмарную шахту провалиться!.. Его упрямство переплюнет даже наше, легендарное драконье!» Должно быть, взгляд у неё получился весьма красноречивый, потому что Фирниор отвёл глаза и чуть смущённо сказал:

— Не надо так на меня смотреть. Просто я очень хотел жить, только и всего.

Сущие мелочи.

Вспоминать не хотелось, хотя было в этих воспоминаниях что-то мучительно-притягательное, из-за чего всё время тянуло сковырнуть запёкшуюся корку времени, намертво присохшую к тем дням. И зудит, и ноет, а сковырнёшь — испытываешь одновременно и тягучую боль, и облегчение.

Вслух о таком не рассказывают. Никому. Даже самым близким, которых у него всё равно не осталось. Да и были они когда-нибудь?.. Кроме разве что матери.

Неважно, впрочем. Там, в Штентерроге, помочь могла только стальная воля и яркое воспоминание. Самое яркое и счастливое из возможных, которое привязывало к жизни и помогало сохранить себя как личность. Не затеряться в кошмарах, щедро подбрасываемых странной магией пещер, не утратить желание жить, не рассыпаться мельчайшей пылью, смешиваясь с сотнями других таких же неудачников.

«Постарайся цепляться за что-то такое, что удержит тебя на плаву, — советовал мудрый гном, в далёкой юности побывавший в пещерах и принёсший оттуда кристалл для своей заболевшей сестры. — Самое светлое, самое лучшее, что случилось с тобой. В детстве ли, позже — неважно. Главное, держись за него и помни, кто ты есть. Тогда ты дойдёшь и вернёшься».

Они жалели его — юного калеку, живого лишь наполовину. Все гномы, кто провожал его до входа в Кошмарную шахту и устанавливал его носилки на полу подъёмной клети. Фирио ловил на себе их сочувствующие взгляды и старался не злиться, потому что они жалели от чистого сердца. Они не верили в его возвращение, но сделали всё, чтобы он смог вернуться. И, наверное, подумывали о том, что если он и не выйдет из шахты, то это всё же лучше, чем жить калекой. О той проклятой драконьей подачке они не знали, не могли знать… Только брай Бромор, но он давно уехал в Дилианию. После пришла весть о его гибели…

Фирио и сам считал, что лучше сгинуть в Штентерроге, чем существовать вот так. И уж, конечно, лучше сдохнуть, чем воспользоваться этой… милостынькой, брошенной ему от драконьих щедрот. Ему не нужно подачек! Он справится сам — или умрёт, но это уж его личное дело, и никого оно не касается.

На одном упрямстве он добился того, чтобы его согласились спустить в эту проклятую шахту. На упрямстве выспросил у вернувшихся оттуда, что место это существует словно бы в другом мире или одновременно в нескольких. И тот, кто в обычной жизни был физически немощен, обретает в Штентерроге здоровое, сильное тело. Одноглазый видел там обоими глазами, как до роковой встречи с голодной нечистью, убившей его семью и искалечившей его самого. У однорукого в Кошмарной шахте неведомо откуда вновь имелась левая рука, давным-давно отрубленная орочьим ятаганом. В реальном мире все увечья, разумеется, возвращались, но в том месте действовали иные законы.

На упрямстве он собирался вернуться с кристаллом, но не вышло. Вернее, вышло, но не так, как думалось. Он ведь готовился, накручивал себя и трясся внутри от страха, хотя изо всех сил старался не подавать вида.

Потом были молчаливые ободряющие улыбки гномов и опущенный вниз рычаг, приведший в движение механизм. Клеть дрогнула и плавно пошла вниз. Значит, всё. Штентеррог согласен впустить его, но возвращение отныне зависит только от него самого.

Путь вниз от волнения показался очень коротким, хотя говорили, что шахта глубокая. А внизу на него сразу же навалилась давящая тяжесть и одновременно фантастическая лёгкость, когда кажется, что сделай шаг — и ты сразу же оторвёшься от земли. Фирио остро наслаждался забытой за последние месяцы роскошью чувствовать себя физически здоровым, но ещё острее, резче его терзал выползший из тёмных глубин страх.

Его предупреждали, что в Кошмарной шахте не горит ни один светильник, ни один огонь, хоть магический, хоть простой, брать их с собой бесполезно. Иди в кромешной тьме, пока не преодолеешь злую магию этого места и терзающий тебя ужас. Только тогда сам собой возникнет свет, и ты ясно увидишь дорогу к пещерам.

В тот первый раз страх ощущался особенно пронзительно, и непослушные ноги едва могли сделать один шаг. И ещё один. И ещё. Однако Фирниор кусал губы до крови и шёл, пусть медленно и с трудом. Ужас безжалостно набрасывался и впивался ржавыми иззубренными лезвиями, он уносил прочь тепло и солнечный свет, разноцветные капли росы на траве и рассветный туман над дремлющей летней рекой. Фирио вызывал в памяти улыбку и нежность матери, радость от обладания породистой лошадью, свою первую победу в учебном поединке, гордость от похвалы самого дядюшки Рольнира, но все эти счастливые мгновения утекали сквозь пальцы, и удержать, уцепиться за них не получалось. Не то, всё не то… Фирниор лихорадочно листал страницы памяти, вырывал из прошлого клочки счастья, но они не были способны удержать его рассыпающуюся личность. Он чувствовал, понимал, что ещё немного — и он исчезнет, растворится в обволакивающем, вкрадчивом шёпоте пещер, соблазняющих его покоем, небытием и забвением.

Наверное, от участи потерять себя его отделял всего только шаг, когда Фирниор всё-таки позволил себе погрузиться в ту осеннюю ночь, пахнущую прелыми листьями и горьковатым дымком. Ночь, когда он увидел дракона. Ночь, когда Айрэ любила его — пусть не всерьёз, пусть совсем недолго, но это воспоминание, это счастье оказалось единственно настоящим. Золотые драконьи глаза вспыхнули в памяти, разгоняя тьму, и коридор тоже послушно озарился тёплым неярким светом. Вот теперь дорога видна ясно, и надо помнить, помнить ту осеннюю ночь, и насмешливую нежность Айрэ, отчего-то решившую снизойти до неловкого человеческого юноши…

Ужас и злая магия Штентеррога всё ещё пытались пробиться сквозь этот выстроенный заслон, но уже ощущались почти нестрашными, почти бессильными, почти угасшими. Надо было только не думать, отгонять прочь скверные мысли о случившемся после их короткой любви. Об исчезающем в небе драконьем силуэте, о небрежно брошенном заклятии забвения, которое Фирио уловил каким-то звериным чутьём, сумел вывернуться из-под него невероятным усилием воли и непонятно каким чудом. Просто, наверное, его отчаянное нежелание послушно отдавать горьковатую память об Айрэ пересилило чужое заклятие.

Упрямство — единственное, что помогло ему выжить тогда и выдрать своё здоровье из сильных когтистых лап драконьего проклятия. Упрямство — его оружие и щит, потому, наверное, он и сумел сделать то, что задумал.

Путь к пещерам и обратно до клети оказался неправдоподобно лёгким, надо было только не отпускать от себя ту ночь и позволить себе припомнить мельчайшие подробности, навсегда отпечатавшиеся где-то внутри его личности, его сути. Он шагнул в подъёмную клеть, спрятав в кармане добытую «слезу гор», дёрнул рычаг и навалился на поручень, крепко вцепившись в него здоровой рукой и заставляя себя держаться на ногах: в реальном мире проклятие взяло своё, левая половина тела вновь перестала подчиняться.

Во второй раз повторилось то же самое. Лишь одно воспоминание помогало ему раз за разом преодолевать злобный ужас Штентеррога, хотел он того или нет. Он выжил, но злее огня его обжигало понимание того, что без Айрэ, без памяти о ней и празднике Начала Осени он бы не справился. Этого тоже не вычеркнуть — ни из сознания, ни из собственной жизни.

Плевать, что раньше никто ничего подобного не делал. Значит, теперь смогут повторить, если очень захотят. Он же не какой-нибудь особенный человек — самый обычный, просто отчаянно пожелавший сделать по-своему.

Когда он принёс пятую «слезу», его спросили, куда он будет вживлять кристалл. Он выбрал левую ногу, чтобы наконец обрести возможность ходить не только в Штентерроге. Собственная неподвижность угнетала сильнее всего, хотя непослушная рука причиняла немало неудобств, в левом боку всё время что-то глухо и назойливо ныло, а левый глаз почти перестал видеть.

Всё было сделано просто и по-гномьи деловито. Короткий надрез ножом на его левом бедре, приложенный к ранке камень, обжигающая, почти непереносимая боль, пронизавшая всю ногу от ступни до самого верха, когда голубоватая «слеза гор» медленно врастала в его тело и перебарывала злое драконье проклятие. Он вытерпел, искусав губы в кровь; выдержал и в этот раз, и потом тоже.

На всё ушло примерно немало времени, потому что между спусками в Штентеррог приходилось отдыхать, а потом ещё долго восстанавливаться после каждого вживления кристалла. «Слеза гор» ускоряла регенерацию, но ослабевшие за время болезни мышцы необходимо было тренировать, чтобы стать прежним. Почти прежним, потому что возврата к старой жизни, естественно, быть не могло.

Фирио формально оставался беглым преступником — по крайней мере, в Юнгироде, но туда он возвращаться не собирался. В Аэданире говорили, что лучший документ, удостоверяющий личность — это счёт в гномьем банке. С этим у него всё было в порядке, гномам иные человеческие законы не указ. В глазах бородатых Фирниор никакого преступления по отношению к своему королю и королевству не совершал, а следовательно, был совершенно свободен. Ему выдали новый удостоверяющий личность документ на имя Дэриониса Кайдаора, самый настоящий. Если свободный человек пожелал сменить имя и у него имелись для этого веские основания — это его право.

Имя он выбрал сам, и тогда же озаботился изменением внешности. Тут гномы смогли помочь, их магия и «слеза гор» сотворили такую качественную личину, которая не выявлялась никакими способами. Фактически эта новая внешность стала истинной, а прежний облик, как выяснилось позже, проступал, только когда просыпалось проклятие. Сильнее всего изменилась физиономия, тут Фирниор не желал походить на себя прежнего, хотя особых предпочтений не было. Что вышло, то и вышло, лицо как лицо. Прочее изменилось не сильно, разве что немного сама фигура, оттенок кожи, да волоски на теле стали потемнее, в тон шевелюре.

Ещё выяснился неприятный сюрприз: на его счету лежала крупная сумма, оставленная кем-то, чьё имя гномы открывать не собирались. Впрочем, догадаться было несложно. Очередная милостыня. Фирио даже злиться не стал, просто взял и отдал все деньги Байзе, забавной девчонке, к которой он привязался как к сестре. Девочка как раз нашла себе поклонника — помощника богатого торговца, имевшего дела с Фиарштадом — и, кажется, собиралась замуж. Ей деньги нужнее.

Сам Фирио стал охотником на нечисть, как только смог держать в руках оружие, и вместе с гномами ходил за Заграду. Потом поселился в Эстиссе, и нынешняя жизнь, по большому счёту, его устраивала. Никаких трагедий, подумаешь. Приступы пережить можно, если приспособиться. Плохо одно: после каждого приступа «слёзы гор» будто бы потихоньку сдавали отобранное у проклятия. Промежутки между приступами становились чуть короче, левый глаз видел хуже правого, левую руку порой сводило судорогой. Так что всё это лишь отсрочка, не более. Но сколько бы она ни продлилась, Фирио собирался прожить отпущенное, не жалея о прошлом. Каким бы ни был отвоёванный назад кусочек жизни, он весь его. По праву.

Айриэннис трясло мелкой дрожью, а воздуха не хватало, и не никак не получалось вдохнуть по-настоящему. Корявое Равновесие, да что же это такое?!. Фирниора глубоко затянуло в прошлое, и он опять каким-то образом принялся транслировать свои воспоминания и ощущения. И драконну затянуло вместе с ним — временами до полного погружения и слияния, в другие моменты чужое прошлое виделось очень смутно. Но ей хватило и так…

Без подобного знания и не своих ощущений она прекрасно обошлась бы. Не самая великая радость — подглядывать за чужой жизнью, тем более Фиор не имел ни малейшего намерения делиться этим хоть с кем-нибудь. И уж точно — не с ней.

— Нира? Что-то случилось? — Он наконец вынырнул из своих воспоминаний и увидел, что с собеседницей творится что-то неладное.

Айриэ с силой провела рукой по лицу и крепко зажмурилась, тряся головой, чтобы хоть как-то прийти в себя и отбросить чужие чувства, чужую боль и тоску.

— Перестаралась немного с магией… резерв истощился… — выговорила она с запинкой, пряча взгляд, и поднялась с кресла. — Пойду поем что-нибудь…

Её шатнуло, но на ногах она удержалась и поскорее сбежала из комнаты, чтобы случайно не дать ему понять, что только что побывала с ним в Штентерроге. К счастью, не все ощущения она с Фиором разделила, но иного предпочла бы не знать никогда. Только кто её спрашивал?..

«Упрямец проклятый, что же ты натворил? И кто мне наконец объяснит, почему тебе «драконий камень» не помог? Потому что ты не хотел моей помощи?..»

Одно Айриэ для себя решила твёрдо: она из своей чешуйчатой шкуры наизнанку вывернется, а придумает, как ему помочь. Долг есть долг.

 

ГЛАВА 8

Примерно за декаду до конца лета жара уступила своё место мрачным, лохматым тучам, пригнанным холодным северо-восточным ветром. Дожди шли не переставая — что называется, на завтрак, обед и ужин. Путешествовать в такую погоду совсем не хотелось, но Айриэ и так сильно задержалась в Сигмале из-за болезни Фирниора. К счастью, о новых жертвах сизой твари вести пока не приходили — видимо, волколак затаился до поры или просто не успел создать себе новую стаю костяных волков.

Восточные области Эстиссы были наименее заселённой территорией королевства. В прежние времена эти земли страдали от воинственных сайгарцев, издревле зарившихся на богатства мирной Эстиссы. Потом в это вмешались гномы, дружески относившиеся к эстиссцам и ещё более тепло — к их знаменитым сырам. Оружием и, образно выражаясь, свитым из золота кнутом гномы научили Сайгару не зариться на чужое и не воевать с соседями.

Сейчас здесь выросли могучие леса, и это был, в основном, край лесорубов и охотников, хотя имелось и немало фермеров, арендующих пахотные земли у местных дворян-землевладельцев.

Дороги в Эстиссе, к счастью, почти везде были вымощены камнем, иначе поход затянулся бы надолго. Но из-за дождей Айриэ со спутником всё равно продвигались медленно, да и сворачивать на ночлег приходилось рано: из-за низких, плотных туч темнота быстро накрывала всё вокруг, словно отсыревшее одеяло. Ночевали частенько у фермеров, охотно пускавших на ночлег мага в обмен на пустячные магические услуги; реже — на постоялых дворах.

Настроение у обоих было угрюмым, хотя и по разным причинам. Айриэ до сих пор передёргивало от чужих воспоминаний о мрачном Штентерроге. Да и со спутником общаться было немного неловко, после того как невольно заглянула туда, куда посторонних никогда не пускают. Особенно… хм, объект своих чувств.

Ох уж эти чувства… Угораздило же бедолагу столь сильно привязаться именно к ней, Айриэ!.. Лучше бы в одну из лун влюбился, оно проще было бы.

Выходит, он ещё тогда, пять лет назад, отчего-то решил, что всё всерьёз. И что он вправе… вмешиваться в её жизнь, коль скоро испытывает столь пламенные чувства. Очень по-человечески, хотя людей не переделаешь…

От тоскливой досады Айриэ хотелось плеваться и сбежать куда-нибудь подальше. Только от совести не убежишь. Ведь теперь Фирниора не бросишь, раз уж обстоятельства вновь свели их и наглядно продемонстрировали драконне, что её давняя ошибка не исправлена. Если он сейчас и может вести полноценную жизнь от одного пробуждения проклятия до другого, то это благодаря себе самому. За это упорство его можно только уважать. Теперь осталось и ей сделать что-то эффективное, что наконец закроет этот проклятый долг. Идея-то у неё имелась, только вот надежд на удачное её воплощение было маловато…

Фирниор же, судя по всему, ещё не оправился толком и едва держался в седле. Обещанное зелье, присланное эльфом, подействовало обманчиво быстро, больной взбодрился и почувствовал себя готовым к подвигам. На разумное предложение драконны задержаться в Сигмале ещё на несколько дней и восстановить силы так оскорблённо вскинулся, что Айриэ плюнула и отступилась. Хочет преодолевать трудности — пусть его. Тем более что волколак мог снова напасть на людей, так что медлить не стоило.

В один из вечеров они остановились на уединённой ферме, стоявшей на отшибе от крупной деревни, до которой, судя по карте, оставалось ещё около часа медленной езды. Лошади уныло плелись под моросящим дождём, не высказывая ни малейшего желания поторопиться. Естественно, Айриэ со спутником не хотели тащиться до деревни, тем более что уже начало темнеть, и попросились на ночлег к хозяину фермы.

Сыростью пропиталось всё вокруг, включая зачарованную одежду обоих. Предусмотрительная Айриэ ещё в Сигмале запаслась отличной гномьей курткой для спутника. Тому она сказала, что это, мол, от Тэргона осталась лишняя. Хотя куртку она подбирала по размеру, и на крепыше Тэре она бы просто не застегнулась, Фиор был гораздо стройнее и выше. Фирниор одарил Айриэ ироничным взглядом, но промолчал: может, хватило ума не устраивать спор на пустом месте, или он подумал, что магесса стесняется спутника-оборванца, кто там его знает. Как бы то ни было, куртку он надел как миленький, равно как и гномий непромокаемый плащ-накидку. Хотя одежда не очень-то спасала от дождя: всё равно плащ то и дело норовил съехать, открывая колени. Штаны тут же пропитывались водой, которая затекала вниз, в сапоги. Дождь стекал и с капюшона; как низко его ни надвигай, а лицо постоянно мокрое и нос мёрзнет. Если бы не заклинания Айриэ, которыми она примерно раз в четверть часа просушивала одежду себе и спутнику, оба давно подхватили бы простуду. А так всё, что им грозило — это мрачное настроение, которое лечилось только вечером — сухой одеждой, добрым ужином и кружкой подогретого пива или вина.

У гостеприимного фермера в достатке оказалось и еды, и питья, так что Айриэ очень быстро пришла в благодушное настроение и в благодарность подзарядила хозяину штук пять почти выдохшихся магических вещиц, полезных в хозяйстве — вроде нагревательного камня или магических светильников. А вот Фирниор едва доел то, что было на тарелке; кружку же с подогретым тёмным пивом вовсе отставил в сторону, не одолев и половины. Айриэ с тревогой посматривала на него, но, поскольку он не жаловался, то и она пока не лезла с непрошеной заботой.

— Устал, наверное, и знобит немного, — нехотя пояснил он, вставая из-за стола.

— Подлечить?

— Да нет, спасибо, — отказался он. — Я лучше лягу пораньше.

Айриэ пожала плечами. Всё равно от её лечения толку немного будет.

Устроили их в одной комнате: больше свободных кроватей у фермера не имелось, а спать на сеновале в такую погоду — удовольствие ниже среднего. Впрочем, не в первый раз они так ночевали и не в последний. Мешать они друг другу не мешали, а… хм, интересы свои спутник держал в узде: видно, хорошо помнил условие Айриэ касаемо постельных отношений с напарниками. Хотя интересы эти самые у Фиора имелись, судя по случайно перехваченным Айриэ пылким взглядам. Впрочем, взглядами спутник и ограничивался, так что пока не было нужды поднимать эту тему. До «драконьего дня»… но тогда уж необходимость заставит.

Перед сном Айриэ успела немного побеседовать с фермером, пока они оба допивали своё пиво. Расспросила немного о деревне, ну и о слухах, само собой. Про сизого и его стаю костяных волков фермер слышал и возможные меры защиты принял.

— Наш барон давно «письмоносца» из столицы получил, с предупреждением от властей, чтоб жители, значит, настороже держались. Вот тогда же собрал он всех на Рыночной площади и сказал, чтоб мы мух не ловили и в одиночку в темноте не шлялись. Да у нас народец осторожный, давно отучен от такого. Вон, зять мой сегодня до темноты из деревни не вернулся — стало быть, заночевал у кого из приятелей, не впервой.

— А не боитесь вот так жить, на отшибе? — поинтересовалась магесса.

Во многих королевствах Аэданира фермеры обычно селились в деревне, поближе друг к другу для безопасности. При доме, как правило, имелся большой участок земли для огорода и хозяйственных построек, ну а поля и пастбища располагались вокруг селения, за пределами ограды и защитного магического круга.

— Да привыкли мы, мэора. Это ещё дед мой покойный здесь поселился. Сказывали, скрывался он от кого-то, а у нас тут места совсем глухие были, сейчас-то поживее стало. Не знаю, может, и правда — про деда-то, мне ни он, ни отец не докладывались. Но жизнь свою он прожил честно и в деревне его уважали, что есть, то есть, хоть и нечасто он туда выбирался. Всё больше к нам ездили — кто за помощью, кто за советом, кто к бабке моей — она травницей была. Вросли мы в эту землю, корни пустили. Внуки мои тоже тут жить собираются. Вон, старшего уже и женить пора через пару-тройку лет…

— А нечисть?

— Так а что нечисть, мэора? Она и в деревне опасна, — невесело отметил фермер. — Вон, знаете наверняка ж, как ходячие волчьи скелеты деревни вырезают. И стены не помогают, и даже собственный маг. А вам и вовсе страшней должно быть — по дорогам-то и по безлюдным местам. Мы ж в случае чего в каменном подвале укрыться можем, кто-нибудь и уцелеет.

— А у меня амулеты хорошие, мне нечисть не страшна, — усмехнулась Айриэ. — Пусть она меня боится.

— Ну-ну, — буркнул фермер и опрокинул в себя остатки пива. — Баронский маг тоже так говорил. А потом нарвался в четверти часа езды от замка на нечисть, здоровенного когтистого кошака — и поминай как звали. Никакие амулеты не помогли.

Драконна неопределённо хмыкнула. Фермер всмотрелся внимательнее и с хитринкой прищурился:

— А может, вы из этих, орденских? У тех и впрямь амулеты посильней обычных будут… а впрочем, не моего это ума дело, мэора.

Фермер посерьёзнел и отступился, перехватив недовольный взгляд магессы.

Слухи о стае «ходячих волчьих скелетов» по деревням упорно ходили. Кто-то где-то что-то видел, или же не он сам, а кум, сват, брат. В общем-то, слухи на пустом месте не рождаются. Новая стая сизого охотилась где-то в этих местах. Да и сама Айриэ по ночам несколько раз слышала, как где-то вдалеке воют волки. Странновато так воют, вроде и не натурально, не слишком-то похоже на обычное волчье пение. То звучит даже красиво, а услышанное драконне категорически не нравилось. Она не могла утверждать, что это было именно завывание костяных волков и их вожака, но вывод подобный прямо-таки напрашивался. Шоко, опять же, вёл себя нервно: чуял нечисть. Обычных-то волков он давно был отучен бояться — с помощью магии своей хозяйки, разумеется.

Да и Фирниор, разок услышав этот вой, тоже передёрнулся от отвращения и заявил, что это не настоящие волки. Мол, уж волчий-то вой он отличит. Тогда драконна вспомнила про валяющийся в сумке амулет, подаренный принцем, и заставила спутника его носить. Он особенно и сопротивляться не стал — понимал, что это для дела. Магу во время боя только и заботы, что отвлекаться на защиту напарника. Лучше уж пусть это обеспечивает амулет.

Айриэ поразмышляла, стоит ли ради усиления безопасности снова вылезать под дождь, или дело можно отложить до утра. Благоразумие перевесило. Высушиться-то заклинанием недолго, а вот если вдруг волколак решит напасть на уединённую ферму, выйдет скверно — для её обитателей. Да и ночь хотелось провести спокойно. Айриэ была почти уверена, что сизый не зря воет ночами и кружит поблизости. Если он действительно как-то чует и ненавидит драконью магию, то рано или поздно объявится.

— Пойду-ка я вам, брай, защиту вокруг фермы усилю, — заявила Айриэ, расправившись с ужином.

Тот поскрёб в затылке и нерешительно отказался.

— Да не надо, мэора… У меня пока деньжат лишних нет. Вот во втором Осеннике, когда урожай продадим, позову нового баронского мага. А то и впрямь неладно в наших краях.

— Ну, пара-то золотых у вас найдётся, брай? — пожала плечами Айриэ. — Считайте, остальное с меня причитается за ужин и ночлег.

— Но не полтора же десятка «корон»!.. И потом, вы уже…

— Мне и двух хватит. Всё, брай, договорились! — с нажимом произнесла она и принялась натягивать куртку, а поверх неё — кожаный плащ.

— И после этого вы, мэора, будете говорить, что не из орденских? — тихо спросил хозяин фермы ей вслед.

— А я ничего и не говорила! — лукаво улыбнулась Айриэ, выскальзывая за дверь, навстречу хлещущим струям дождя.

Фермер догнал её через пару минут, натянув кожаную куртку «наёмнического» фасона и надвинув капюшон пониже.

— С вами пойду, мэора маг, — пояснил он чуть смущённо, повысив голос, чтобы перекрыть шум ветра. — Мало ли, помогу чем… ну и на магию вашу страсть как поглядеть охота!

— Да смотрите, кто же вам не даёт, — пожала плечами драконна. Не очень-то много он увидит, красочных эффектов от заклинания Айриэ не предвидится. Вот если бы ей надо было пыль в глаза пустить, тогда да.

Кровь с надрезанного запястья моментально смывалась дождём, поэтому пришлось укрывать левую руку плащом, а в построении заклинания обходиться одной правой. Впрочем, если надо, Айриэ могла обойтись и вовсе без рук, просто жесты, сделанные в физическом мире, облегчали работу с силовыми нитями в магической оболочке — меньше накопленной энергии требовалось.

Айриэ с хозяином добросовестно обошли всю усадьбу, обнесённую высокой каменной стеной. Благо камня в этих краях было навалом, с полей, особенно недавно освоенных, приходилось целыми телегами вывозить.

Дождь весьма любезно стих; в разрывах мчащихся туч то и дело кокетливо показывались краешки лун и быстро скрывались обратно. Внизу ветра почти не чувствовалось, да ещё стена защищала. Айриэ как раз добралась до ворот, которые оставила напоследок, когда довольно близко, за поворотом дороги вдруг послышался многоголосый вой, дикое ржание и человеческий вопль. Грохоча по мокрым булыжникам, из-за поворота вынеслась повозка, запряжённая светлой лошадью, но возницы не было видно. Испуганная лошадь мчалась сломя голову прямо к воротам фермы. За ней резво бежал волчий скелет, белея костями и отсвечивая призрачно-зеленоватым светом, который испускал сгусток магической энергии, «ожививший» тварь. Айриэ удачно метнула в волка файербол, вновь добавив крошечную частицу истинно драконьей магии, и не промахнулась, разумеется. Костяной волк, оживлённый некромантией, вспыхнул и с воем рассыпался на множество обугленных обломков. Зеленоватый сгусток внутри него развеялся, как дымок на ветру. Больше никто из-за поворота не показался.

— Моя повозка-то! — встревоженно крикнул фермер, начиная отпирать ворота. — Зять на ней в деревню поехал!..

— Открывайте быстрее ворота — и в сторону! — велела Айриэ, потому что ясно было, что перепуганная лошадь несётся в родную конюшню и сшибёт всякого, кто окажется на пути.

Впрочем, фермер и сам это прекрасно понимал, безо всяких подсказок. Ворота распахнулись перед самой оскаленной мордой бедной лошади. Впрочем, ей-то как раз повезло, а вот зятю фермера, судя по доносившемуся вою и рычанию — не слишком.

Драконна быстро закончила укреплять ворота заклинанием и повернулась к фермеру, пытающемуся вместе с одним из выскочивших на шум сыновей остановить и успокоить метавшуюся в панике лошадку.

— Брай, я сейчас туда, а вы ворота закройте! И чтобы никто не смел выходить, ясно?

— Сделаю, мэора! А-а-а, пррроклятая животина!.. — Фермер от души ругнулся, крепко получив по ноге копытом, и похромал к воротам, чтобы захлопнуть их за спиной выскочившей наружу магессы.

Айриэ неслась по дороге, хотя и понимала, что вряд ли фермерский зять был ещё жив. Он или сам свалился с повозки, когда лошадь понесла, или костяные твари помогли, но в любом случае стая уже несколько раз могла расправиться с ним. Раз они не загоняли добычу, значит, окружили и… жрут. Одно хорошо, наконец-то выдалась возможность поймать сизого и побеседовать насчёт его сигмальских развлечений.

Из-за поворота беззвучно вылетели три мерцающих, как гнилушки, костяка и ринулись к магессе. До чего же резво передвигаются, погань проклятая!.. Опытен сизый, ничего не скажешь, раз таких качественных скелетов поднял.

У Айриэ уже были наготове файерболы с каплей драконьего пламени, и она, оскалившись не хуже костяных волков, угостила ими тварей. Вспышка, короткий вой — и в лицо пахнуло едким дымом, да под сапогами захрустели обгорелые обломки костей, когда драконна пробегала мимо.

Вот наконец и поворот, за которым открывался вид на прямую дорогу, бегущую меж лугов, щедро облитых лунным сиянием, как искрящейся сахарной глазурью. Костяные волки окружили что-то тёмное, лежащее неподвижно, будто мешок, и остервенело рвали его на части, поминутно рыча и огрызаясь друг на друга. Белеющие челюсти тварей были щедро выпачканы тёмно-красным. Чуть в стороне, не принимая участия в пиршестве, стоял огромный волк, раза в два крупнее обычных. Ещё он отличался очень широкими треугольными ушами и серовато-сизой длинной шерстью. В круглых бледно-зелёных глазах твари светился разум, злобный и коварный.

Волколак торжествующе ухмыльнулся, завидев бегущую магессу, и коротко не то пролаял, не то провыл приказ. Костяные подчинились незамедлительно, оставив недоеденную жертву, и бросились к Айриэ, все разом. Было их около дюжины, но четверо, державшиеся рядом, сразу же угодили под файербол, один на всех. Пятый волчий скелет вспыхнул от ещё одного огненного шара, что Айриэ метнула с левой руки. Прочие бросились врассыпную, повинуясь приказу вожака, и из следующих шести файерболов цели достиг только один. Твари кружили и перемещались, не давая драконне хорошенько прицелиться, и явно пытались отвлечь внимание, чтобы дать возможность вожаку обойти её сзади.

Айриэ послала низко над землёй «силовую волну» — веером, чтобы задеть как можно больше тварей. Те не успели отскочить в сторону и с визгом опрокидывались на землю один за другим. Драконна ухитрилась сжечь ещё парочку запутавшихся в траве ходячих скелетов, после чего пришлось уделить пристальное внимание подкрадывавшемуся сзади волколаку. Резерв стремительно таял, особенно после «волны», но Айриэннис не стала скаредничать, оделив сизую тварь хорошей, усиленной «ловчей сетью». Волколак придушенно взвыл, падая на землю и принимаясь бешено дёргаться.

Всё, на файерболы больше тратиться нельзя, теперь только держать щит на себе, а убивать костяных волков придётся кинжалом из «лунного серебра». К счастью, тут достаточно и лёгкой царапины, чтобы ходячий скелет упокоился окончательно. Плохо, что их осталось целых шестеро, а сизый, похоже, приказал им броситься в атаку всем одновременно: костяные волки слаженно рванули к магессе после очередного басовитого рявканья вожака. Да ещё, твари проклятые, бежали не по прямой, а виляли из стороны в сторону: файерболом попасть сложно, кто-нибудь да прорвётся, а у человеческих магов щиты обычно долго не выдерживают. Сизый всё рассчитал точно: и касаемо щитов, и что файербол человеку рядом с собой не метнуть — самого же и заденет, никакая защита не поможет. Это у драконов особые отношения с собственным огнём, но волколаку неоткуда знать, против кого он сражается. Впрочем, всё равно резерв истощился, что толку думать про огненные заклинания…

На дороге позади Айриэ послышался топот, и она тихонько помянула «корявое Равновесие». Ведь сказала же, чтобы все сидели за воротами и не путались под ногами!.. Но в этот момент налетевшие волчьи скелеты сбили Айриэ с ног, и трое навалились сверху, рыча и пытаясь разорвать горло. Остальные кружили рядом. Щит держал, а правая рука, к счастью, осталась свободной. Трижды полоснув кинжалом костяных волков, драконна поимела весьма сомнительное удовольствие оказаться засыпанной грудой вонючих костей. Спихнув с себя этот мусор и кое-как поднявшись на ноги, Айриэ обнаружила, что примчавшийся Фирниор весьма доблестно, но крайне безрассудно сражается с оставшимися тремя тварями.

Понадеявшись, что спутник не снимал подаренного амулета, Айриэ не стала защищать его заклинаниями: в самой магии оставалось — пару минут щиты продержать. Вместо этого подскочила к ближайшему костяному волку и угостила того «лунным серебром». Фиор как раз прикончил своего противника, всё-таки чары против нежити на его мече были неплохие. Они вдвоём с Айриэ повернулись к последнему уцелевшему. Меч и кинжал прошли в промежутках между рёбрами и воткнулись в зеленоватый сгусток почти одновременно. Последний костяной волк коротко взвыл и рассыпался.

— Ты цела? — тревожно спросил Фиор, хватая её за руки и чуть притягивая к себе. Что это он так взволновался?.. Подумаешь, обычная схватка с нечистью.

Айриэ освободилась и с чуть высокомерным видом приподняла брови.

— А что мне сделается, с хорошим-то щитом?.. Ну, силён, сизая тварь! Ты видел, каких качественных костяных волков он создал, а? Тут тебе и скорость передвижения, и вес немаленький, и рык-вой почти как у живых волков. И всё это исключительно за счёт магии.

— Ты почему одна ушла, Нира? — сдвинув брови, угрюмо поинтересовался спутник, которого не заинтересовали некромантские таланты сизого.

— А ты что же, хотел, чтобы я тебя дожидалась, пока там человека нечисть убивает? — пожала плечами драконна. — Не переживай, я бы и сама справилась, хотя твоя помощь оказалась более-менее уместна. Но если бы не амулет, мне пришлось бы отвлекаться на твою защиту, а у меня и так магия почти иссякла.

— Ну и зачем тебе напарник, скажи? — досадливо дёрнув правым плечом, спросил Фирниор.

Драконна нетерпеливо выдохнула и пояснила:

— Зачем магу напарник-воин — ты и сам прекрасно знаешь. Сейчас я на твоё появление не рассчитывала, потому и тратила магию так, чтобы хватило на собственную защиту, но и только. Я собиралась справиться с тварями в одиночку.

Он кивнул, неохотно признавая её правоту. Айриэ улыбнулась про себя: опекун нашёлся, заботливый какой. Сам час назад с ног валился от слабости, а сейчас, похоже, в запале он позабыл о скверном самочувствии.

Ладно, теперь пора заняться допросом пойманной твари. Драконна уже поворачивалась, когда одновременно раздался торжествующий рык волколака и отчаянный вопль Фиора:

— Нира, он освободился!..

Спутник прыгнул вперёд, сбивая тварь на землю и стискивая изо всех сил, а Айриэ, стремительно обернувшись, швырнула новую «сеть», сжигая остатки магической силы. В этот момент сверкнула яркая вспышка и раздался громкий хлопок; сцепившихся противников разбросало в разные стороны. «Ловчая сеть» бездарно ушла в землю, а сизый, даже изрядно оглушённый и напуганный взрывом, исхитрился вскочить и броситься наутёк. Айриэ оставалось только плеваться и шипеть от злости, как перегревшийся чайник. Магии не хватило бы на самое слабенькое заклинание, так что вслед проворно улепётывавшему волколаку бросить было нечего.

Фирниор со стоном поднялся с земли и потёр ушибленный бок. Потом потряс головой — видимо, пытаясь избавиться от звона в ушах, но только скривился от боли и спросил зло:

— Что это вообще было? Твоё заклинание?

— Да нет, Дэр, твоё, — отпарировала драконна. — Точнее, амулет сработал, спасая тебя от напавшего волколака.

— М-да?.. Как-то странно он понимает слово «спасать», — буркнул Фирниор, но этим и ограничился.

— Вот же гоблины лысые, как он избавился от магических пут, хотела бы я знать? — недовольно прикусила губу Айриэ и перестроилась на магические зрение, благо на это сил хватило.

Среди медленно гаснущих потревоженных силовых нитей оставался призрачный след чужой магии. К сожалению, определить точнее не получилось, остатки развеялись прямо на глазах. Но магия — не из этого мира, хотя мерзкая и грязная. Придётся снова выслеживать сизого, хотя Айриэ подозревала, что тварь теперь забьётся в самое дальнее и укромное логово. Ничего, уж от летающего-то дракона он не укроется, она его по грязной энергии вычислит, так что надо просто подождать. Плохо только, что на очередные двадцать четыре заветных «драконьих» часа приходится столько дел, что просто отдохнуть и побыть собой вряд ли получится. В который уже раз за эти пять лет…

Айриэ недовольно вздохнула и обратилась к спутнику:

— После его поймаем. Выследим, не сбежит.

— Как он вообще освободился? — нахмурился Фиор. — Ведь для тебя это стало неприятным сюрпризом, я прав?

— Будь уверен, я постаралась спеленать тварь на совесть, — подтвердила она. — Только ему помогли, похоже. У него связь с кем-то… возможно, с магом, который им управляет. Точнее, волколак позволяет собой управлять, заключив договор с кем-то могущественным — по крайней мере, это наиболее вероятная версия. И мне показалось, что магия не человеческая. Какая — не спрашивай, я сама ничего не знаю. Просто я попыталась определить по магическом следу, кто это такой могущественный, что позволил сбежать нашему сизому приятелю.

— Поймаешь — спросишь?

— Вот именно, — мрачно согласилась драконна, раздосадованная неудачей.

В самом деле, на редкость бездарная охота получилась. Подумаешь, костяных волков перебили. Сизый себе новых создаст, ему нетрудно…

Фирниор подошёл к окровавленным останкам, посмотрел и ругнулся по-гномьи.

— Это фермерский зять?

— Наверное. Надо фермера привести, пусть опознает. Когда я сюда добралась, беднягу уже рвали на части. Не повезло ему.

— Не то слово.

— Дэр, помоги собрать трофеи, — попросила драконна. — Берём только верхние челюсти, они должны были уцелеть, даже если обуглились. Кстати, половина награды — твоя.

— С какой стати?! — тут же неподдельно возмутился он. — В лучшем случае я упокоил только двоих! Остальное твоя заслуга.

— Я ещё считаться буду!.. — тут же вскипела драконна, чьё настроение и так упало ниже некуда. — Сказано — половина, и пос-с-смей только спорить!..

Он глянул искоса, хмыкнул, но спорить не рискнул. Умный мальчик.

Когда они возвращались обратно, предварительно сложив трофеи в кучку и собираясь раздобыть на ферме мешок, Фиор спросил недовольно:

— Нира, так что, получается, меня каждый раз так будет… шарахать амулетом, если на меня нападёт нечисть?

— Не должен он был так срабатывать, — поморщилась Айриэ. — Подозреваю, что он так отреагировал, соприкоснувшись с остаточной магией покровителя нашего сизого приятеля. И эти странности мне не нравится.

— У нас, похоже, опасный противник? — усмехнулся он уголком рта.

— Не опаснее меня, — пошутила драконна, хотя, в общем-то, это было шуткой лишь отчасти.

 

ГЛАВА 9

На Айриэ обрушился целый поток сверкающих на солнце капелек с большого куста, неосторожно задетого ею самой. Однако это ничуть не испортило ей настроения, лишь заставило добродушно фыркнуть. А всё потому, что до полуночи оставалось меньше шести часов.

Сегодня был Канун Осени. Долгожданный, жаркий, золотой и пронзительно-свежий — как ветер, пахнущий осенней горечью.

Драконна стряхнула с волос и ресниц капельки воды, но сушиться заклинанием не стала — было ещё очень тепло, хотя солнце окрашивалось в медно-закатные тона и потихоньку спускалось к горизонту.

— У тебя сегодня хорошее настроение, — заметил спутник, и Айриэ перехватила его заинтересованный взгляд, брошенный на мокрую рубашку, сквозь которую отлично просвечивали кокетливые кружева нижнего белья.

— Так ведь праздник же. — Она улыбнулась Фиору почти поощрительно.

А он помрачнел, будто напоминание о празднике Начала Осени было ему неприятно. Впрочем, почему «будто»?..

— Праздник, верно. Но я… не слишком люблю праздники, Нира. Хотя тебе, наверное, жаль, что мы не где-нибудь с людьми отмечаем, а в глухих лесах? Может, стоило задержаться на пару дней в том селе, где мы ночевали? — осторожно предположил он.

Последние несколько дней драконна упорно шла по следу сизого. След был на удивление отчётливо виден магическим зрением, так что сбиться Айриэ не боялась.

— Да нет, нисколько, не жаль. Зачем мне люди… в смысле, посторонние? — поправилась Айриэ. — Думаю, мы и сами прекрасно справимся… с весельем.

— Угу, а может, его нам добавит сизый, — угрюмо поддакнул Фирниор, явно не расположенный веселиться.

— Не ворчи, осень надо встречать радостно, — беззлобно заметила магесса и мечтательно прижмурилась.

— Было бы чему радоваться… Извини, просто у меня с этим праздником связаны плохие воспоминания.

— Бывает. Только не осень же в этом виновата.

— Не осень, это уж точно, — скривил уголок рта он.

Развивать тему Айриэ не стала. След скоро вывел их на изрядно заросшую лесную дорогу, где, однако, можно было вновь ехать верхом. А то последние несколько часов пришлось идти пешком, ведя коней в поводу. Да ещё дождь прошёл, хорошо хоть несильный, а по нынешней жаре так даже почти приятный. Вокруг был заболоченный лес; под ногами чавкало и хлюпало, копыта лошадей вязли в сыром мху, оставляя после себя глубокие вмятины, мгновенно заполнявшиеся мутноватой жижей, которую и водой не назовёшь. Шоко-то что, он привык к бездорожью, а вот гнедой Фиора заметно выбился из сил и приободрился, только когда вышли на ту лесную дорогу.

— Я думал, твой породистый красавец нежный, а он моему неприхотливому полукровке фору даст и всё равно окажется впереди, — усмехнулся Фирниор и подарил старому знакомцу очередной восхищённый взгляд.

Правда, о своём давнем «знакомстве» с конём Фиор не подозревал. К счастью, в Файханасе Шоко всё время был под иллюзией, а сейчас имя коня неуместных ассоциаций не вызывало. Действительно, что может быть логичнее — звать коня Шоколадом, раз его масть именно что тёмно-игреневая, цвета горького шоколада?..

След по-прежнему оставался на удивление чётким, и это наконец-то пробудило природную драконью недоверчивость, изрядно убаюканную сладкими грёзами о близком кусочке свободы. Почему сегодня след особенно ясно различим? Почему сизый не петляет, не несётся по бездорожью, почему не рванул вглубь болота, где его преследователям с лошадьми не пройти? Уж точно не потому, что боится намочить лапки в ржавой вонючей воде. Заманивает? Похоже. Только куда?..

Надо сказать, Айриэ сообразила про ловушку очень вовремя. Во всяком случае, именно её настороженность позволила Фирниору уцелеть. Никакой амулет не способен отразить нападение двадцати костяных волков, которым ничуть не мешало солнце, пусть даже закатное. Скверная нежить, очень скверная. Такие только в Нижних мирах водятся, но здесь-то с какой стати?..

Однако же вопреки всем магическим законам этого мира скелеты волков с горящими глазницами одновременно выступили из-за кустов справа и слева, высыпали на дорогу спереди и сзади, отрезая им путь к бегству. Конь Фиора дико заржал и в ужасе рванул прямо на пятерых костяных волков, что были впереди него на дороге. Они молниеносно прянули в стороны и успели бы разорвать ему брюхо и завалить на землю вместе со всадником, но Айриэ их чуть опередила — благодаря тому, что два файербола были уже «подвешены» и не пришлось терять драгоценные секунды на их создание. Разорвавшись, файерболы спалили костяных волков, но из-за вспышек и воя бедняга гнедой окончательно обезумел и понёс. Фиор удержался на его спине, но справиться с конём не мог. К счастью, гнедой помчался по дороге, так что его всадник не слишком рисковал свалиться и свернуть себе шею, держаться в седле он умел. Рано или поздно конь успокоится или просто выбьется из сил, тогда он подчинится наезднику. Правда, за ними увязались двое костяных волков, но это ерунда, Фиор должен справиться.

Айриэ же достались все остальные. Конечно, на тот момент ей было не до подсчётов, количество нападавших она выяснила после схватки — по оставшимся обугленным кучкам костей. Айриэ спешилась, но Шоко, хоть и подрагивал, нервно всхрапывая, убегать не порывался. Напротив, он защищал хозяйку, как верный пёс, и норовил врезать копытом подобравшимся чересчур близко скелетам. Драконна же выяснила, что костяных волков легко можно спалить совсем небольшим огненным шаром — главное, чтобы в него была вплетена тонкая ниточка драконьей магии. Так что магический резерв можно было расходовать совсем экономно, поддерживая защитное кольцо вокруг себя и коня, и потихоньку истребляя мельтешившую перед ней нежить. Разума у костяных волков не имелось, его заменял полученный приказ вожака, который надлежало выполнить или сдохнуть окончательно. Последнее Айриэ им с удовольствием обеспечила.

Вожак не появлялся, и это было странно. Он что, понадеялся, что его новая стая справится с назойливой магессой лучше давешней, истреблённой?.. И как, кстати сказать, он умудрился так быстро создать такое количество ходячих скелетов? Или это был ранее сделанный резерв?.. Странно и непонятно, но это не столь существенно. Главное, чтобы Фиор не нарвался в одиночестве ещё на одну такую же стаю. Долг некому отдавать будет, а это в планы драконны не вписывалось.

Провозиться с нежитью пришлось дольше, чем Айриэ рассчитывала. Между несколькими выпущенными файерболами приходилось ждать, пока резерв немного восстановится. Гоняться за скелетами с кинжалом Айриэ желания не испытывала, к тому же если навалятся все разом — мало ей не покажется. Убить не убьют, щит спасёт, но помнут изрядно.

Лес деликатно задрапировался в сумеречное одеяние, тёмно-синее с лёгкой туманной вуалью, стелющейся по земле. На западе догорал закат, но на дороге было темновато. Впрочем, на небе уже сияла одна из малых лун, а над лесом медленно поднимались жёлтая Санда и голубая Дэлла, так что скоро станет светлее. А пока Айриэ зажгла «светлячок», пустив его перед Шоко, над самой дорогой, чтобы видеть следы. Отпечатки копыт гнедого были хорошо заметны на не просохшей после дождей земле, поэтому можно было ехать быстрее. Шоко немного устал, но лёгкое заклинание бодрости заставило его оживиться. Потрепав любимца по шее, драконна пообещала ему скорый отдых, а пока нужно было спешить.

Правда, двигались они медленнее, чем рассчитывала Айриэ, потому что дорога стала значительно хуже. Здесь была болотистая низина, и раскисшее глиняное месиво на дороге не позволяло Шоко особенно разогнаться. Обезумевший от ужаса гнедой нёсся напролом через все лужи и выбоины, но Шоко их старательно обходил и выбирал дорогу получше. В какой-то момент дорога сделала крутой поворот, забирая на юго-восток, а гнедой это проигнорировал и помчался сквозь кусты прямо в лес. От души обозвав дурную скотину, так и норовившую угробить своего всадника, драконна пустила Шоко по следу. Конь шёл неохотно — под копытами чавкала жидкая грязь, кочки с пожелтевшей травой не давали достаточно надёжной опоры и проседали под его весом.

— Я знаю, малыш, что ты не лось, чтобы бродить по этому клятому болоту, но двигаться нам надо, — вслух сказала Айриэ, погладив коня и вновь подпитав его силы заклинанием. — Давай, нам надо найти Фиора, пока его не сожрали.

Шоко фыркнул и пошёл чуть резвее. Тянуло сыростью и стылостью, пахло стоячей водой, и драконна уткнулась носом в воротник куртки, спасаясь от холода и неприятного запаха одновременно. Было тихо, хотя в отдалении пронзительно кричали какие-то болотные птицы и ухала сова, вылетевшая на ночную охоту. Больше всего шума производила сама Айриэ — точнее, её конь, но прочие болотные обитатели, видимо, сочли их слишком опасными, чтобы кружить поблизости. Возможно, здесь и водилась какая-то нечисть, но у неё хватило ума держаться подальше.

Впрочем, это всё-таки не было настоящим болотом, скорее заболоченным лесом. В сухую погоду здесь было бы вполне сносно, но после обильных дождей стало слишком топко. Среди мшистых и травяных кочек торчали редкие кривые стволики, густо покрытые сероватой бородой лишайников; они перемежались с островками относительно твёрдой почвы, позволявшей вырасти полноценным стройным соснам, окружённым свитой невысоких кустарников. Встречались густые ельники, которые даже обезумевший гнедой догадывался огибать стороной. Плохо, что костяные волки упорно шли по следу и, должно быть, только подстёгивали ужас бедного коня. Значит, будет бежать, пока может передвигать ноги.

Так и оказалось. Фирниора драконна настигла только за четверть часа до наступления полночи. Сначала она услышала вой костяных волков и понукнула изрядно уставшего Шоко, опасаясь не успеть вовремя.

Фирниор обнаружился на небольшом островке посреди настоящего топкого болота. На чуть вытянутом островке, который был не больше трёх десятков ярдов в диаметре, сиротливо торчал невысокий гранитный утёс, щедро украшенный цветными пятнами лишайников. Через болото к островку, похоже, вела одна-единственная тропа через трясину, и только это помогло Фиору держаться до сих пор. На островок рвались шесть костяных волков, но поскольку тропа была совсем узкой, встать рядом могли не больше двух. Фиор держал оборону в самом начале тропы, не позволяя нежити обойти себя и ступить на островок. Его амулет, болтавшийся на груди поверх рубашки, сверкал нестерпимым блеском и пугал костяных, пожалуй, посильнее зачарованного меча в руке человека.

Айриэ хищно оскалилась и послала Шоко вперёд по тропе, готовя файерболы. Из костяных получилось шесть чудесных факелов, ярко озаривших болото вокруг. Двое, взвыв, скакнули прямо в тёмную воду и забарахтались, безнадёжно увязая в трясине. Утонули они почти сразу, хотя остальные сгорели ещё быстрее.

Фирниор устало опустил меч и попытался оттереть грязь с лица, но только размазал её ещё сильнее. Под грязью, поперёк правой щеки, обнаружилась длинная царапина, оставленная, скорее всего, какой-нибудь веткой, но, кажется, других ран на нём не имелось. Он тяжело дышал, грудь так и ходила ходуном. А ещё он здорово вывозился в болотной жиже, особенно брюки с сапогами, покрытые коркой подсохшей гряз и. В болото, что ли, провалился?.. На всякий случай Айриэ поинтересовалась:

— Ты цел?

— Благодаря тебе. Ещё бы немного — и… — Он помолчал, потом добавил проникновенное «спасибо» и утомлённо уселся прямо на сырой мох, привалившись спиной к утёсу и вытянув ноги.

— Где твой конь?

— Утонул, и меня чуть не утопил. Вон там, — мрачно сказал Фиор и махнул рукой в сторону трясины. — Занёс меня в болото, я не понял сначала, что там топь под травой. Я еле смог на тропу выбраться, а он уже увяз по грудь. Тут и костяные, которые за нами гнались, как раз подтянулись. Пока я с ними возился, мой гнедой ушёл в трясину. Хорошо хоть, быстро… Я решил заночевать на островке, а уже утром возвращаться по своим следам. И часа не прошло, как сюда явилось ещё штук восемь ходячих скелетов. Двоих я достал, остальных ты сожгла.

Айриэ послала в спутника очищающее заклинание — от него и его одежды нестерпимо несло гнилой стоячей водицей. Фирниор кивнул в знак благодарности и сказал:

— Придётся нам завтра опять на твоём Шоколаде вдвоём ехать. Теперь пока ещё до ближайшей деревни доберёмся, где можно будет хоть какой-нибудь лошадью обзавестись…

— Вот ещё, порталом уйдём, — нетерпеливо ответила Айриэ и жадно втянула ноздрями холодный ночной воздух, игнорируя болотные миазмы и, заодно, изумлённый взгляд спутника.

До полуночи оставались считанные минуты. По телу пробежала дрожь предвкушения, и сердце застучало в радостном, лихом ритме. Сейчас, вот сейчас…

— Порталом?! Но… — начал Фирниор и осёкся, схватившись за меч и обернувшись. Совсем близко на тропе раздался злобный вой, в лунном свете среди зарослей острой болотной травы замаячили тёмные тени с горящими зеленым огнём глазницами и ступили на островок.

Айриэ небрежно швырнула в ту сторону ещё одного «светлячка», лениво подсчитывая противников. Дюжина ходячих скелетов и сам сизый предводитель, благоразумно держащийся позади.

— Откуда он их столько берёт? — устало выдохнул Фирниор. — Вот мохнатая орочья задница!

Драконна досадливо изогнула бровь: будет тут ещё всякая нежить под ногами в такой момент путаться!.. Испепелить немедленно!..

Сказано — сделано. Не экономя, Айриэ метнула несколько огненных шаров, и тупые, назойливые волчьи скелеты осыпались пеплом, густо устилая траву и чахлые кустики. Сизая тварь успела шарахнуться назад, в лунные сумерки, укрываясь в зарослях жёсткого не то камыша, не то осоки, и зачавкала грязью, унося ноги прочь.

Фирниор вложил меч в ножны и шагнул обратно к утёсу.

— Отлично ты их!.. — похвалил он и резко замолчал.

Последние секунды — и паутина ограничений падает, развеявшись прахом, вроде сожжённой нежити. Полночь!..

Айриэннис просто собиралась сбросить надоевшую личину Нидайры и говорить с Фиором честно, без масок, недомолвок и увёрток. Не вышло, пришлось быстро принимать крылатый облик.

Фирниор побелел и расширившимися глазами смотрел на появившегося перед ним серебристо-изумрудного дракона.

— Айрэ!.. — хрипло выговорил он, и Айриэ была почти уверена, что в первое мгновение в его глазах сверкнула бешеная радость, тут же сменившаяся яростью, заставившей его выдохнуть: — Лживая, коварная тварь! Что, пришла доделать то, что не получилось пять лет назад? Ну так давай, действуй!..

Он с вызовом вскинул голову и гордо расправил плечи. Увидел, что драконна набрала полную грудь воздуха и раскрыла пасть, готовясь выдохнуть пламя, но даже не сдвинулся с места. Только к ярости в глазах добавилось презрения. Фирниор всё-таки вздрогнул, когда прямо на него устремился поток ревущего огня… и чуть отступил в растерянности.

Огонь пронёсся сквозь человека, не причинив ему ни малейшего вреда. Зато несколько костяных волков в считанные секунды исчезли, уничтоженные чистым драконьим пламенем, рассчитанным именно на уничтожение нежити. От них и пепла-то не осталось. Фиор догадался обернуться и успел полюбоваться догорающими тварями.

Выходит, сизый намеренно пожертвовал частью своей новой стаи, отвлекая внимание противника атакой и своим мнимым бегством, пока прочие обходили их слева, чтобы напасть внезапно. На что волколак никак не мог рассчитывать, так это на появление дракона. Сейчас он действительно удирал как можно дальше, уже безо всякого притворства. Ничего, догнать его будет просто.

— Благодарю за помощь, мэора, — предельно ровным голосом проговорил Фирниор, успевший справиться с собой и заковать разбушевавшиеся чувства в ледяной панцирь вежливости.

Его выдавали потемневшие глаза с огромными зрачками, заполнившими почти всю радужку, и побелевшие скулы. На драконну он смотрел не отрываясь.

— Да не за что. И… здравствуй, Фиор, — решила проявить ответную вежливость драконна, преодолевая некоторую неловкость. Надо же как-то начать нелёгкий разговор… хотя его в любом случае придётся отложить ненадолго.

— Попрошу меня так не называть, мэора! — непримиримо заявил он, чуть сузив глаза. — Друзья звали меня Фирио, но вы в их число никогда не входили. Жаль, что выяснилось это позже, чем следовало… но, впрочем, теперь это неважно.

«Как же, неважно тебе. Видно невооружённым глазом…»

Коротко вздохнув, Айриэ не стала спорить.

— Как вам будет угодно… мэор Фирниор, — с явственной ехидцей ответила она. Он чуть поморщился, но глаз не опустил. — Нам надо поговорить и прояснить некоторые… моменты. Только сначала я наконец разберусь с мерзкой сизой тварью! Я сейчас наложу защиту на весь островок, никакая нечисть сюда не пройдёт. Подожди… те меня здесь, я быстро.

— Я хотел бы отправиться с вами, — твёрдо сказал он и упрямо сжал губы. — Если не возражаете, поеду на вашем коне.

— Решительно возражаю! Шоко и так изрядно устал. К тому же я не собираюсь подстраиваться под скорость лошади. Драконы летают быстрее, знаете ли.

— Представьте себе, знаю. Их почти невозможно догнать. — В его нынешних, не слишком-то подходивших ему зеленовато-карих глазах проступила старая, тщательно выпестованная обида.

А Айриэ снова захотелось увидеть его прежнего — светлого мальчика с серыми глазами, потемневшими до лилового… С тем мальчиком разговаривать было бы намного легче. Но что сама породила, с тем теперь и дело иметь придётся.

— Ладно, так и быть, — усмехнулась она. — Раз вам так хочется, сопровождайте. Полетите со мной. Только сначала позаботьтесь о Шоко, он у меня до сих пор не рассёдлан. А я пока сплету защиту.

Ещё Айриэ, пользуясь вернувшимся могуществом, запросто сотворила парочку удобных кормушек и поилку с чистейшей родниковой водой. В кормушках было зерно и сладкие краснобокие яблоки, которые Шоко обожал. Коня, за все эти годы повидавшего дорогую хозяйку во всяких обликах, появившийся рядом с ним дракон, естественно, ничуть не смутил. Вон, тот же Фирниор отреагировал куда как эмоциональнее.

— Что дальше, мэора? — спросил Фиор, расседлав Шоко и сняв с него уздечку.

Теперь в глазах человека промелькнула неуверенность. Насколько драконна уловила его ощущения, это отнюдь не было связано со страхом полётов. Наоборот, Фирниор явственно опасался, что она передумает, но был слишком горд, чтобы просить.

Просьб ей и не требовалось. Она подошла ближе к нему и подставила переднюю лапу, велев:

— Забирайтесь и устраивайтесь ближе к основанию шеи. Не бойтесь, не упадёте, магия не позволит.

Он вздрогнул от искушения, однако нашёл в себе силы вежливо осведомиться:

— Мэора Айриэннис, я не причиню вам неудобств? В юности мне доводилось читать в старинных книгах, что драконы не любят носить кого-либо на спине.

— Кого попало — не любят, — охотно подтвердила она и насмешливо прищурилась. — Мы носим на себе либо тех, к кому очень привязаны, либо вот как сейчас — если это нужно для дела. Но неугодных нам седоков ждёт отсутствие комфорта во время полёта, холод, резкий ветер в лицо и изрядно отбитый зад. У драконов твёрдая чешуя.

— Кажется, мне предстоит убедиться в этом лично, — буркнул он, но храбро полез вверх.

Айриэ не лгала. Драконы действительно разделяли восторг полёта только с самыми любимыми. С теми, кому доверяли и кого подпускали максимально близко… Другое дело, что у таких почти всегда имелись собственные крылья. Драконы редко любили бескрылых и почти совсем никогда — до безумия, до полного растворения в любимом… Со смертными это слишком мучительно. У драконов твёрдая чешуя, но чересчур нежная сердцевина…

Фиор поёрзал, устраиваясь поудобнее, и обхватил драконью шею руками — не сдавливая, но держась крепко. Айриэ тряхнула головой и расправила крылья, мягко отталкиваясь от земли.

Ветер, бегущие навстречу звёзды, острое и тягучее удовольствие, пронизавшее всё тело до последней чешуйки. Всё унеслось, всё забыто — досада, заботы и тревоги; наступил драконий праздник.

Сквозь наслаждение пробился какой-то первозданный восторг, будто этот полёт — первый в жизни и, скорее всего, последний. Ошалелое восхищение, дикая радость, счастье, в котором недолго захлебнуться. Чудо, волшебство, лучшая сказка из всех, что когда-либо случались. Почти самая лучшая, не считая… Наслаждение такое сильно, что хочется кричать, обращаясь к ветру, проносящемуся словно сквозь них, но, вопреки угрозе, не режущему глаза своим леденящим свистом. Человека будто со всех сторон окутывает мягкое, тёплое облако, не мешающее дышать и восторгаться полётом, но защищающее от холода и ветра. И он прикусывает губу до крови, чтобы не кричать, а длинные тонкие пальцы почти бессознательно гладят тёплые чешуйки на драконьей шее в знак благодарности.

Айриэ мысленно встряхнулась, сообразив, что это Фирниор опять начал транслировать свои ощущения, даже не догадываясь о том, что он это делает. А она сама вновь как-то пугающе легко их перехватила… Да, очень скоро это неудобство поможет ей осуществить задуманное, но потом надо будет непременно перекрыть этот… канал связи, тьфу! Айриэ сильно взбесило бы чьё-то непрошеное проникновение в её внутренний мир, так что и ей самой не стоит делать подобного. Нечестно и… уродливо. Только ещё один раз и исключительно ради самого Фиора.

А почему так происходит, драконна догадывалась. Сама она никогда не проявляла особых телепатических или эмпатических способностей. Сознательно могла разделить чьи-то чувства и ощущения либо же передать свои, но это происходило направленно, под контролем и, как правило, с согласия собеседника. И было это совсем по-другому, без столь полного погружения, но с использованием природных драконьих качеств, и магические нити располагались по-иному. А здесь же её будто насильно заталкивали в чужую жизнь и заставляли прожить какой-то её кусочек… Скорее всего, проблема была в том, что Фирниор обладал какими-то зачаточными магическими способностями. Настолько слабыми, что их и драконьим зрением не разглядишь. Ничего удивительного, ведь в его роду маги уже встречались… Но он сам не маг и никогда им не будет. Видимо, иногда под влиянием ярких чувств его эмпатия усиливается, и Фирниор необычайно остро чувствует сам и неосознанно заставляет окружающих испытывать то же самое. Будем честными, не всех окружающих… а только её одну. Неважно, почему именно Айриэ удостоилась столь сомнительного счастья, но она будет самым неумным драконом во вселенной, если не воспользуется этим хрупким шансом. Правда, если воспользуется, это тоже будет преизрядной глупостью. Одно утешение — глупостью, можно даже сказать, благородной.

Айриэ заставила себя вспомнить о деле, то есть о выслеживании сизого волколака, и посмотрела на силовые нити мира, выискивая след. Попутно увидела неподалёку набухающий «узел» и скользнула туда, резко увеличив скорость. Вспомнив о своём «наезднике», хмыкнула про себя и позволила ему ненадолго видеть почти по-драконьи. Ему, наверное, интересно будет, Фиор всегда был любознательным… Коснувшись крыльями нескольких наиболее «запачканных» нитей, появившихся, скорее всего, из-за развлечений сизого со стаей, Айриэ привела этот кусочек мира в относительный порядок. Чистое драконье пламя разбежалось по уходящим куда-то вдаль грязным силовым нитям, очищая и выжигая гадость.

Потом драконна вернулась к болоту. След сизого был хорошо виден в магическом мире, но теперь чуть по-другому — чётче и яснее. Ещё бы, ведь смотрела-то она истинным зрением.

Спохватившись, она вернула Фирниору его обычные способности. Не стоит человеку долго видеть то, что не предназначено для его глаз, это опасно для него.

— Что это было? — негромко спросил он, тяжело дыша; его руки на драконьей шее чуть подрагивали.

— Так мы исцеляем мир, Фирниор. Ты видел те грязные нити? Они появились из-за того, что сизый применял здесь некромантию. Я убрала грязь.

— Это было красиво и… правильно, — признал он и умолк.

Айриэ сделала последний круг над лесом — просто так, захотелось — и устремилась точно по следу сизой твари. Этот глупец рассчитывал отсидеться в убежище и потому забился в глубокое логово под корнями огромного вывороченного дерева. Когда-то в логове жила настоящая волчья семья и спокойно растила своих волчат, пока к ним не пришла беда. Кости растерзанных волчат медленно истлевали во мху, взрослые же, исковерканные грязной силой, превратились в кровожадных тварей, чьим предназначением стало убивать людей. Может, именно этих немёртвых волков сожгла драконна, приметившая в лесу нежить, пока летела сюда. Может, это случилось раньше или случится позже, неважно. Но сизый волколак сдохнет сегодня, предварительно рассказав всё, что Айриэ сумеет из него вытащить.

Драконна приземлилась так же мягко, как и взлетела. Фирниор длинно вздохнул и хрипловато прошептал: «Спасибо, Айрэ». Совсем тихо, но она услышала, только отвечать не стала. Он ловко спрыгнул на землю и удержался на ногах, хотя колени его подрагивали. Тяжело спускаться на землю после того, как свободно держался в воздухе… ну, или тебя держали, не суть. Фирниор старательно отводил взгляд, но Айриэ и не собиралась с ним переглядываться.

Она чуть прижмурилась и сосредоточилась. Огромное дерево откатилось в сторону, как пушинка, и сизый в панике выскочил из норы, собираясь удрать, но тут же задёргался беспомощно, связанный истинной драконьей магией. Уж эти путы не порвёт никто, разве что другой дракон, всех прочих можно не считать.

— Подёргайся, подёргайся, тварь, — притворно ласковым тоном посоветовала драконна, и сизый затих, осознав безнадёжность своих попыток.

Дракона он откровенно боялся, крупно вздрагивая и поскуливая от ужаса. Более того, под ним растеклась желтоватая лужица, и Айриэ презрительно скривилась. Как беспомощных людей рвать, так мы смелые, а как на дракона нарвались — так сразу слабенького щеночка из себя строим. Трусливая мразь. Ладно, раз он такой впечатлительный, лучше остаться в крылатой ипостаси, хотя первоначально Айриэ собиралась принять свой бескрылый облик.

— Ответишь на мои вопросы, сдохнешь быстро и без боли, — кратко сообщила она. — Нет — будешь подыхать медленно и мучительно. Примерно так.

Она зацепила своей силой ближайшую испачканную нить, что в изобилии клубились вокруг, и направила её сквозь тело сизого. Он взвыл и задёргался, а на морде выступила пена. Потом, повинуясь чужому заклинанию, мучительно перекинулся, рыча от боли и извиваясь, насколько позволяли магические путы.

В отличие от обычных волколаков, которые днём выглядели как люди и лишь в ночи полнолуния принимали волчий облик, сизая тварь из Нижних миров большую часть времени жила зверем. Пусть разумным, хитрым и коварным, но зверем. Кажется, в Акротосе он не зависел от фаз луны (ещё бы, тут имелось целых пять разных), но в своём родном мире мог ходить на двух ногах не каждую ночь. Он оказался похожим на заросшего сизоватой шерстью, лохматого, огромного и мускулистого дикаря с маленькими тёмными глазками, широким носом, большим губастым ртом и низким лбом. Зато руки были достаточно ловкие — особенно по сравнению со звериными лапами.

— Да-а-а… скажу, всё скажу!.. То, что Владыка позволит, — уточнил он в последний момент, корчась и роняя пену с губ.

— Какой ещё владыка? — недобро прищурилась Айриэ.

— Мой Владыка, величайший и могущественный. Служить ему — цель моей жизни! — как-то уж слишком гладко выговорил сизый, будто отбарабанил фразу, заученную намертво. Может, так оно и было, кто его разберёт.

— Кому ты служишь, тварь?

— Владыке!

— Имя его скажи, корррявое Равновесие!.. — начала терять терпение драконна. Не может же сизый быть настолько тупым, но и издеваться вряд ли бы осмелился. Скорее всего, он ограничен заклинанием типа магической «удавки».

— Н-не… не позволено!.. Только один раз, если буду умирать и… — прохрипел он, кашляя и задыхаясь. Ну точно, «удавка» проснулась и легонечко напомнила, чтобы не болтал лишнего.

Айриэ внимательно осмотрела волколака магическим зрением и разглядела не только последствия когда-то данной клятвы, но и мощную силовую нить, уходившую куда-то на северо-запад. Осторожно коснувшись нити, драконна с немалой досадой поняла, что ничего не сможет с ней поделать. Ни определить, куда нить тянется, ни послать «подарочек» хозяину сизого. Глухая защита. Сжечь нить, конечно, можно, но только вместе с волколаком. Хозяину, кстати, от этого ничего не сделается, и это самое досадное.

Магия его была совсем чуждая этому миру, скверно. Значит, это не доморощенный чёрный маг вроде того же Орминда Файханаса, а пришлый. Явился через тот портал пятилетней давности? Странно, как бы он смог выжить в Акротосе? Законы магии не позволили бы. Низшие твари, то есть рядовая нечисть, попавшая в этот мир, могла существовать здесь так же легко, как у себя дома, но, согласно незыблемым законам Равновесия самые опасные — и разумные — обитатели Нижних миров не могли жить в мире обычном, вроде Акротоса. То есть высший демон, скажем, ну или другая подобная тварь никак не может продержаться здесь пять лет, как бы ни стремилась в сей мир, полный привлекательной добычи. Или может?.. Айриэ нахмурилась и решила, что нужно будет обязательно спросить об этом Саэдрана. Он знает больше неё, и уже имел дело с высшими демонами.

— Ладно, тварь, попробуем по-другому. Твой хозяин — не человек?

Волколак замотал лохматой башкой и опять закашлялся.

— На нём магическая «удавка»? — хмуро спросил Фирниор и взглянул на сизого едва ли не с сочувствием. Да уж, у него самого явно остались не слишком приятные воспоминания о данной в ранней юности клятве. — Тогда он ничего не скажет, мэора… вам ли не знать. Убейте лучше, чтобы не мучить зря.

— Благодарю за совет… мэор, но я поступлю по-своему, даже если вы станете возражать, — с вежливой издёвкой откликнулась драконна. — Мне чужие мучения радости не доставят, но информацию я от этой твари получу, так или иначе.

Волколак прерывисто вздохнул, то ли рассчитывая вызвать жалость, то ли смирившись со своей участью. Но Айриэ успела перехватить брошенный им из-под ресниц наглый, хитрый и злорадный взгляд.

— Весело, тварь? — оскалила она свои великолепные белоснежные клыки, и сизый снова начал подрагивать.

Страх перед хозяином и преданность ему же вступили в конфликт с ужасом, внушаемым драконом.

— Ты знал, кого ты сюда заманивал?

— Нет… Мне сказали, надо убить мага-самку… человеческую женщину, и тех, кто с ней будет. Мне тебя показали. Не глазами, колдовством. Я знал твой запах, и запах твоей магии, но не знал, как ты выглядишь.

— Кто показал?

— Человек, который служит Владыке, но думает, что это Владыка служит ему, ха! Имя не спрашивай… не могу сказать.

Драконна хищно ухмыльнулась:

— Мой истинный облик явился для тебя неприятным сюрпризом?

— Я не знал, что ты дракон… — Его передёрнуло от ужаса. — Владыка не знал и тот человек тоже.

— Тот человек — местный? Из Эстиссы? — осторожно спросила драконна.

— Нет. Северное королевство, — неохотно ответил сизый и напрягся, ожидая боли, но «удавка» отнеслась к этому равнодушно.

Дилиания или Сайгара? А конкретно спрашивать без толку, он не сможет, да и не захочет ответить. Впрочем, наверняка первое. Следы-то вели в дилианское посольство.

— Тот человек — дворянин? У него много власти?

— Да. Ещё больше, чем ты дума… — «Удавка» предупреждающе сжалась, а сизый начал задыхаться, выкашливая слюну, повисшую у него на подбородке.

Айриэ брезгливо смахнула её заклинанием и продолжила:

— Я с ним знакома?

— Мне не сказали, — удивлённо ответил волколак. — Но он тебя знает.

Замечательно. Вот и гадай теперь, то ли Айриэ с этим дворянином лично встречалась, то ли он просто решил, что некая магесса ему сильно мешает, потому что взялась расследовать убийство Бунджира. Ишь ты, её, оказывается, специально «показали» волколаку. Какая честь, подумать только. Кстати, а как этот тип узнал про Айриэ? Или он натравливал на неё сизого, так сказать, вслепую? Как волколак сказал?.. «Я знал запах твоей магии, но не знал, кто ты», — что-то вроде этого.

Итак, понятно, это кто-то из окружения принца Мэйгина, как она и предполагала ранее. Кто?.. Сизый сказать не может, сдохнет раньше, чем произнесёт имя.

— Зачем ты убил того мага, Бунджира?

Фирниор издал удивлённое восклицание, и Айриэ вспомнила, что так и не рассказала ему про то, что случилось в Сигмале. Ладно, потом расскажет, раз уж он всё равно знает достаточно много. Да и доверять ему можно, как бы он ни был зол на неё лично.

Ответ от волколака Айриэ получила предсказуемый:

— Владыка приказал, я убил.

Ну конечно, кто бы сомневался.

— Тебе приказали забрать у мага накопитель? Ту чёрную блестящую штуку?

— У него не было амулета, спрятал у своего дружка. За то, что человечишка-маг украл принадлежащее Владыке, его приговорили к смерти. Но тот, другой, думал, что амулет будет принадлежать ему и поможет в его делах. Он хочет власти, много власти. Я исполнял приказы того, другого человека, потому что Владыка приказал. Этот глупый человек думает, что я служу ему, раз заключил договор на крови, — злорадно ухмыльнулся волколак. — Но я принадлежу моему Владыке! И только мой Владыка будет властвовать здесь!

Ах, какая трогательная верность, фыркнула Айриэ про себя. Тут, понятное дело, существует некая магическая привязка к «Владыке», чтоб ему в гномью Кошмарную шахту провалиться!.. Вместе с сизым. Властвовать он будет, скажите пожалуйста! Развелось тут властолюбцев всяких. У них личная дурость в избытке водится, а всему миру за это отдуваться. Ловить таких и давить!

Айриэ усмехнулась своим кровожадным мыслям и плавно повела крыльями, подняв ветер. Фирниор взглянул с плохо скрываемым восхищением, не слишком удачно замаскированным под злость и презрение, а сизый почему-то опять съёжился. У всякой нечисти в крови был древний, врождённый страх перед драконами, и сейчас сизый никак не мог его перебороть, хоть и старался пыжиться, особенно когда говорил про хозяина.

— Ты по договору кто, раб или скорее вассал, действующий самостоятельно?

— Второе, — глухо прорычал сизый. — Владыка приказывает, но я могу и сам решать.

— Жаль. Тогда твоего господина не заденет «ответным проклятием». Сдохнешь один и быстро, раз уж я обещала.

— Я горд умереть за него! — прохрипел волколак и вновь оскалился в уже знакомой торжествующей ухмылке. Пусть сейчас его черты были почти человеческими, но ухмылка получилась истинно волчьей. — Он отомстит за меня! Тебе отомстит.

— О, ну тогда я ему не завидую, — насмешливо заметил Фирниор. — Он обречён на поражение.

Сизый злобно взрыкнул, а драконна благосклонно и не менее иронично кивнула:

— Приятно слышать, что вы в меня так верите, мэор.

Фиор хмыкнул, но говорить ничего не стал. Айриэ немного подумала и решила, что милую беседу с сизым пора заканчивать. Ничего по-настоящему ценного он сообщить не сможет. Информация, полученная от него, оказалась полезной, но Айриэ рассчитывала на большее. Тут ведь даже в «горячо-холодно» не поиграешь, задавая сизому вопросы наугад и ожидая подтверждения либо отрицания. Проснётся заклинание-«удавка», и волколаку конец.

— Всё, больше ты мне не нужен, сизый. Только скажи ещё: ты в Акротосе со времён Прорыва?

— Да.

— И твой хозяин?

— Он тоже…хр-р-р… — забился, задыхаясь, волколак, хватаясь за горло. — Владыка… Шаввэ Заккарас!

Айриэ коротко плюнула сгустком пламени, и от сизого остались лишь хлопья сажи на не опалённой траве. Драконна отчётливо видела, как после странного выкрика волколака по той «хозяйской» нити потекла жизненная энергия. К хозяину сизого, стало быть. Направление по-прежнему не отслеживалось, но нить вела куда-то в сторону Дилиании. Вероятно, хозяин сизого по-прежнему входил в ближайшее окружение Мэйгина. По крайней мере, тот мнимый хозяин — человек, заключивший договор с волколаком. Но так называемый «Владыка» непременно должен находиться поблизости. Если он не человек, а представитель разумной расы из Нижних миров, он непременно должен был заключить союз с кем-то из людей, иначе ему в Акротосе не выжить. Нет, люди тоже обитали в нижних мирах, но там они были бесправнее самих жалких рабов. Они были кормом. Если только какой-нибудь полукровка… маловероятно, конечно, но версия о высшем демоне звучала ещё бредовее.

— Что он крикнул перед смертью, мэора? Вы поняли? — спросил Фирниор.

— Я не знаю, что он сказал. Наверное, это язык его родного мира. Что означает фраза, мне неизвестно, зато я точно видела, что жизненная сила волколака потекла куда-то по силовой нити. Надо полагать, к хозяину, который питается за счёт своих слуг. Тогда мне отчасти понятно, как он сумел прожить столько времени в Акротосе. Не считая того, что его плоть должна была уничтожиться ещё в первые дни после Прорыва. Здешний воздух в прямом смысле слова ядовит для высшей нежити и нечисти.

— Тогда как же он до сих пор жив?

— Может, он смог стать говорящим духом? — невесело пошутила Айриэ и рассеянно скользнула взглядом по слою сажи, оставшейся от сизой твари. — Ну-ка, а это что там?..

Блеск металла в лунном свете драконна заметила случайно. Что, опять амулет, вживлённый под кожу? На сизом вроде бы ничего такого не имелось — ни в четвероногом, ни в двуногом облике.

— Мне посмотреть? — любезно предложил спутник, понимая, что огромной драконьей лапой неудобно доставать маленькую вещицу.

— Нет, спасибо, я сама, — рассеянно отказалась Айриэ и легко, почти мгновенно сменила ипостась, чтобы достать из сажи чуть обуглившийся кругляш с оплавившимися краями. Идентичный найденному у того шебшера, разве что диаметр был побольше, примерно с дюйм. Завитки и выпуклые точки на одной стороне, гладкая поверхность на другой. Остатки той же магии, что на нити. Знак принадлежности и связи между хозяином и слугой, вот что это такое, наконец-то разглядела драконна. Видимо, этот амулет облегчал передачу жизненной силы, активировавшись в момент смерти сизого.

Поняв голову от амулета, Айриэ наткнулась на пристальный, неотрывный взгляд Фирниора.

— Вы заметили что-то интересное? — вежливо поинтересовалась драконна, одновременно пряча найденный амулет в карман.

— Просто я давно вас не видел, мэора, — сказал он хрипло и, дёрнув щекой, отвернулся.

— Я обещала вам разговор, мэор Фирниор.

— Стоит ли? — выдавил он смешок.

— Вне всяких сомнений, — твёрдо сказала Айриэ и открыла портал на островок к Шоко. — Прошу! Заберём Шоко и вещи, а потом переберёмся в более подходящее место. Болотные ароматы мне изрядно наскучили.

 

ГЛАВА 10

Айриэ привела спутника в одно облюбованное ею укромное местечко в лесу милях в десяти от Сигмаля, где она отдыхала, когда хотелось побыть подальше от людей. Живописное лесное озерцо, чистый и светлый лес вокруг, уединённость, тишина и покой. Когда-то в этом лесу ещё встречалась нечисть, но та не пережила встречи с драконом, желающим очистить свои временные владения. Айриэ накинула на здешние места лёгкие отталкивающие чары, и теперь любой, кто случайно забредёт сюда, просто пройдёт мимо озерца и не пожелает задерживаться, сам толком не зная почему.

Оказавшись на своей любимой поляне, Айриэ активировала заготовки старых заклинаний: добавила «светлячков» на ветви, усилила «отвод глаз» и поставила совершенную защиту. На месте старого кострища оказалась небольшая кучка сухих дров, которые вспыхнули будто сами собой. На дровах заплясали язычки пламени, вверх и чуть в сторону потянулась тонкая струйка ароматного дыма. Костёр благодаря магии будет медленно гореть до утра, достаточно лишь подбросить ещё несколько поленьев. Возле него на земле лежало несколько удобных брёвнышек для сидения.

Потом Айриэ поняла, что ей нестерпимо хочется искупаться в чистой, живой воде и смыть с себя всю эту болотную грязь, в прямом и переносном смысле слова. Она тут же создала в воде на некотором расстоянии друг от друга две непрозрачные полусферы — походные купальни, внутри которых было тепло и светло.

— Давайте сначала вымоемся, а потом уже поговорим, — предложила она спутнику. — Я бы могла и заклинанием, но только вода способна так быстро и качественно унести прочь прилипшие чужие эмоции. Рядом с сизым было просто нечем дышать, хочу избавиться от его мусора.

Фирниор кивнул, понимая, что Айриэ говорит не о грязи физической, но эмоциональной.

— Там внутри вода довольно тёплая, и имеется всё, что нужно — мыло, мочалки, полотенца. Грязная вода тоже потом пройдёт через магический фильтр, я это озеро люблю и забочусь о нём, — пояснила драконна. — А одежду оставьте на берегу, я её снова заклинанием почищу, чтобы никаких болотных запахов не осталось.

Спутник, не возражая, разделся и полез купаться, Айриэ последовала его примеру. Быстро вымылась и покинула пределы тёплой полусферы, нырнув в холодную, тёмную воду озера, где отражались разноцветные лунные серпики и крупные звёзды. Вода не была обжигающе ледяной, скорее бодрящей, к тому же Айриэ чуть схитрила, повысив температуру тела. Единение с вольной природной стихией, ласково обволакивающая тело вода, что уносит прочь приставшую чужую грязь… Айриэ, как всякий дракон, умела ладить с любой стихией, слышать её, чувствовать и понимать. Вода, воздух, земля и родной огонь всегда откликнутся и помогут, стоит лишь правильно попросить.

Однако пора было возвращаться, уже примерно четверть часа прошло. Нырнув напоследок, Айриэ повернула к берегу, по пути ликвидировав обе купальни. Высушилась магией, надела чистую — лучше, чем после самой тщательной стирки — одежду и подошла к костру. Фирниор уже сидел на брёвнышке и, казалось, любовался пламенем; в сторону озера он вежливо не смотрел. Айриэ устроилась напротив и спросила:

— Может, желаете вина? Или что-нибудь поесть?

— Нет, благодарю. — Он наконец поднял глаза и спросил: — Мэора Айриэннис, скажите, для чего вам понадобился этот маскарад? Я имею в виду, зачем вам понадобилось меня нанимать тогда, в Чиггаре?

— А откуда мне было знать, что это вы? Я видела перед собой наёмника Дэриониса, который устраивал меня в качестве напарника. Работу я вам предложила безо всякой задней мысли. Между прочим, на вас тоже была маска, так что мы в равном положении.

Он слабо усмехнулся, признавая её правоту. Айриэ наконец перестроила зрение и взглянула на Фирниора истинным драконьим взором, благо теперь это можно было сделать спокойно и тщательно, а не второпях. Поразилась, насколько качественная получилась личина: даже сейчас, зная о ней, Айриэ с трудом могла пробиться сквозь маскировку, созданную сплавом гномьей магии и удивительных по своим свойствам «слёз гор». Из-под личины проступили его искажённое лицо, исковерканная проклятием аура и сами спутанные нити проклятия, проросшие, казалось, сквозь живое тело. И нигде ни единого свободного кончика, потянув за который, можно было бы попытаться распутать эту гадость. Такое разве только сжечь можно — но, увы, лишь вместе с носителем проклятия, а значит, драконне этот вариант решительно не подходил. Естественно, Айриэ не могла не попытаться аккуратно коснуться чёрных нитей своей магией, но они не поддавались. А ещё она совершенно отчётливо поняла, что магии кристаллов из Штентеррога надолго не хватит. Ещё лет пятнадцать, в лучшем случае — двадцать, и проклятие возьмёт верх, уничтожив Фиора. И просыпаться оно будет с течением времени всё чаще.

Айриэ с тяжёлым чувством вернулась к обычному зрению и осознала, что Фирниор смотрит на неё, вопросительно и чуточку надменно приподняв брови.

— Могу я спросить, чем вызвано столь пристальное внимание, мэора? Вы уже несколько минут изучаете меня, будто увидели нечто невероятно интересное, — вежливо, но прохладно отметил он.

— Заглянула под вашу маску, мэор Фирниор, — хмуро объяснила Айриэ. — Пыталась понять, что можно сделать с этим дурацким проклятием.

— О, а вам-то это зачем, мэора? — совсем уж высокомерно изогнул брови Фиор. — Впрочем, это неважно. Я просто хотел сказать вам две вещи. Во-первых, я приношу извинения за свои недавние слова. Я… слишком внезапно увидел вас и был непростительно груб.

— Всё в порядке, я нисколько не обиделась.

— И второе, мэора. Я должен отдать вам это. Камень принадлежит вам.

Он до белизны сжал губы и протянул ей извлечённый из кармана куртки амулет на цепочке.

Айриэ онемела от злости. В который раз!.. В который раз этот человек умудрился удивить её и потрясти до глубины души!..

На ладони Фиора лежал драконий камень. Неиспользованный.

— Да чтоб тебе снова в Кошмарную шахту спуститься!.. — севшим от ярости голосом выдавила она. — Почему ты не использовал камень?!.

— Мэора, мне не нужны подачки, — очень ровно ответил он, не отводя глаз. — Возьмите.

Внизу под его рукой танцевали невысокие язычки пламени; костерок был совсем маленький и не обжигал, а только подсвечивал ладонь Фирниора, отчего казалось, что в тёмном рубине по-прежнему теплится искорка живого огня. Только на самом деле это было не так.

Айриэ несколько раз глубоко вздохнула, унимая злость и загоняя подальше проснувшееся сожаление. Она не себя, разумеется, жалела: то своё решение она принимала, чётко зная, что делает и чем за это заплатит. Сожаления были перед принятием решения, после — не имело смысла. Но «драконий камень»… он ведь был живой, тёплый, волшебный. В нём жила магия и частица драконьего огня. Теперь же он лежал на ладони пренебрегшего чудом человека — никому не нужный, потухший, холодный. Камень мог бы дать так много… и не его вина, что получивший его в дар человек, кажется, так и не понял по-настоящему, что именно ему вручили. Жаль.

Айриэ перевела взгляд на лицо Фирниора, тоже подсвеченное всполохами огня, и устало сказала:

— Это была не подачка, мэор. Всего лишь исправление моей собственной небрежности, стоившей вам так дорого. Но вы вольны думать, что вам угодно. А камень спрячьте. Хотите вы или нет, но он — ваш, с того самого момента, как был создан. Нужен он вам или нет, использовали вы свой шанс или побрезговали — всё равно. Камень может принадлежать вам и только вам. Можете его выбросить или подарить, но он всё равно вернётся к вам очень быстро. Никуда вы от него не денетесь. Жаль только, что вы своим отказом воспользоваться правом на желание убили чудо. Раньше в этом амулете жил огонь, живая искра… а теперь он мёртв. Потух навсегда, так никому и не принеся пользы.

Его изящные пальцы тронули камень жестом почти сочувственным.

— Я знаю, он всегда возвращается. Я пытался оставлять его дома, когда уезжал куда-нибудь. Но… я думал, вы заберёте амулет и вновь зарядите его своей магией. Мне он не нужен, но кому-то другому…

— Это невозможно. Амулет такого уровня может быть лишь одноразовым и «заточенным» под одного конкретного человека.

Он помолчал, затем сказал негромко:

— Что ж, в таком случае, я сожалею, мэора, что невольно… убил чудо. Не имел подобного намерения. Я полагал, что… а, неважно. Но я в любом случае поступил бы так снова, даже выпади мне шанс повторить.

— «Драконий камень» можно получить в дар лишь однажды, — скривила уголок рта Айриэ. — Закон Равновесия.

— Я знаю.

— Зря вы им не воспользовались. Я не имела в виду ровным счётом ничего оскорбительного, когда делала вам этот амулет, уж поверьте.

Он упрямо вскинул голову.

— Даже если и так, мэора, мне в любом случае не нужны… столь дорогие подарки. Они слишком оскорбительны для моего… чувства независимости.

— Знали бы вы, как я устала от этих ваших человеческих капризов, — всё так же утомлённо сказала Айриэ. — С вами, людьми, никогда не знаешь, в какой момент нарвёшься… на непонимание. В драконах тоже сильно чувство независимости, но им бы в голову не пришло оскорбляться подарку, сделанному от чистого сердца.

— А я думал — от нечистой совести, — зло сузил глаза он. — Полагаете, мэора Айриэннис, у меня не было оснований для этого?..

Он сжал руку с амулетом в кулак и наконец убрал камень обратно в карман. Потом резким жестом сбросил куртку с плеч, будто ему внезапно сделалось жарко. Впрочем, на поляне действительно было тепло, об этом магия Айриэ позаботилась сразу.

— Основания были. И амулет отдан в счёт моего долга вам, но от этого дар не стал неискренним. Это — справедливая компенсация за мою собственную ошибку. Но я не предавала ваше доверие и не воспользовалась вами пять лет назад, хотя вы и уверены в обратном.

— Вот как? — ровно спросил он, но плескавшаяся в глазах ледяная ярость не позволяла поверить в его безразличие. — Моё мнение отличается от вашего, мэора. Ничем не могу помочь.

— Плевать мне, верите вы или нет, — раздражённо фыркнула драконна. — Я не унижаюсь до открытой лжи без совсем уж крайней необходимости. И я вам говорю то, что было на самом деле, потому что лгать сейчас — это себя не уважать. У нас сегодня разговор без масок.

Он скептически дёрнул плечом, но промолчал.

— Думаете, зря я ждала «драконьего дня»? — обозначила усмешку Айриэ. — Во-первых, когда я вас увидела без личины Дэриониса, вы были несколько не в том состоянии, чтобы вести подобные беседы. Во-вторых, мне хотелось взглянуть на проклятие драконьим зрением, а это возможно только сегодня, когда мне доступна почти вся моя природная сила.

— Вы в более выгодном положении, мэора, у вас было время подготовиться к этому разговору, — заметил Фирниор. — Хотя, думаю, больше и говорить не о чем. Мне неприятно вспоминать те дни, когда я потерял всю семью… не без вашей помощи, согласитесь. И если виновность Орминда и герцога, готовившихся совершить переворот, не вызывает сомнений, то поверить в преступные намерения женщин или моих единокровных братьев мне, уж простите, крайне сложно.

— Мальчишек «выпил» Орминд в попытке откупиться их жизнями, когда на него легло драконье проклятие. Никто вашего кузена не заставлял так поступать, и уж точно — не я. Что касается женщин, то вина супруги герцогского брата бесспорна. Мэора Альдарра явно знала немало. Сообщи она вовремя о том, что заметила, её дочь и она сама остались бы живы. Да, я прекрасно понимаю, что перед ней стоял бы нелёгкий и даже горький выбор: с одной стороны — муж-заговорщик и вся его родня, но с другой — юная дочь, которой бы жить и жить. Кайнир справедлив, следующими герцогами Файханас стали бы Юминна и её супруг.

— Вы же не человек, и вообще просто одержимы этой вашей драконьей справедливостью, чтобы понять нас, людей. Для мэоры Альдарры выдать мужа было абсолютно неприемлемо.

— Она сделала выбор или, точнее, не сделала ничего, — пожала плечами драконна. — Проклятие сочло её виновной, и это действительно справедливо. Она могла бы предотвратить несколько смертей и одну большую катастрофу… как выяснилось позже.

Он шумно выдохнул, помолчал, но всё же спросил, пересиливая себя, будто страшился подтверждения:

— Скажите, мэора Айриэннис, Прорыв действительно случился… из-за Орминда?

Что же, всех подряд о причинах Прорыва не информировали, случился и случился. Магическая катастрофа, мол, всякое бывает. Кто надо — знал. Фирниор тоже догадывался, выходит. Причин скрывать от него не было, так что Айриэ спросила в свою очередь:

— А вы сомневались, мэор? Помните того чёрного «голубка», улетевшего в неведомые дали? Так вот это он и есть. Прорвал магическую оболочку мира, его утянуло в Нижние миры, заодно артефакт помог создать стационарный портал. Точнее, портал получился временным, прорванная оболочка со временем затянулась бы, да только тамошние обитатели позаботились, чтобы портал не схлопнулся. Видимо, это произошло не без помощи высших демонов, хотя наверняка не скажу. Мне туда хода нет, как и им — сюда, впрочем. Зато низшая, полуразумная нечисть охотно рванула в ваш мир. Разгребать последствия вы помогали сами. Так что, на мой взгляд, ваш кузен умер слишком легко и быстро.

— Судя по тому, что мне рассказывали, Орминд так не считал, — жёстко заметил Фиор. — Право же, топор палача был бы гуманнее.

— Палач просто казнил бы преступника в назидание прочим возможным заговорщикам, а я заставила его исправить вред, причинённый миру. Он не просто мучился ради мучений, а очищал своей жизненной силой загаженные им силовые нити. Странно, что вы этого не знаете. Надо было только спросить — да хоть у Бромора, пока он был жив, вам бы всё объяснили.

— Я не хотел разговоров на эту тему. Представьте себе, мне было больно говорить о том, что убило всех моих близких, — зло заметил он. — Вы можете утверждать что угодно и рассуждать о великой драконьей справедливости, но даже вы не сможете отрицать, что ваше хвалёное проклятье убило невиновных!

— Единственный несправедливо пострадавший именно от проклятия — это вы, мэор! — теряя терпение, рявкнула Айриэ. — Других невинно осуждённых в вашей семейке не было! И будь я сама проклята, если знаю, почему так случилось!..

— Что?.. — Он снова побелел, и даже губы у него подрагивали, когда он хрипло спросил: — Айрэ, так ты что же… верила в мою невиновность?..

— Зачем мне верить? Я видела. Я тебя драконьими глазами видела в ту ночь.

— Тогда как?..

— А чтоб я знала!.. — Собственные слова горчили на языке. — Тебя не должно было задеть проклятием, Фиор, понимаешь? Если бы я только могла предположить, что оно может исказиться, я бы вокруг тебя такую защиту создала… Так что это мой недочёт… который я постаралась исправить, как сумела.

«И не моя вина, что болезненное юношеское самолюбие посчитало это оскорбительным», — могла бы добавить она, но не стала, разумеется. Впрочем, он и сам всё понял, он чуткий…

Фирниор упрямо сказал, не отводя взгляда:

— Только я всё равно не жалею о том, что нашёл свой способ обойти проклятие. Может, это и обошлось мне дороже, зато я сохранил самоуважение. Оно ведь не только у драконов ценится, у людей тоже.

— Способ не самый лучший, хотя, бесспорно, твоё упорство достойно уважения, — вздохнула Айриэ. — Но я должна тебя предупредить, что магии «слёз гор» не хватит надолго. В среднем ещё полтора десятка лет.

— Я… догадывался, что это так. Ничего страшного, меня это не угнетает.

Он запустил в волосы растопыренные пальцы левой руки и взъерошил причёску. Айриэ вспомнила, что он и раньше так делал, когда бывал чем-то взволнован. Забавный жест, совсем не аристократический, но милый. Она слабо улыбнулась и попросила:

— Фиор, расскажи, что именно с тобой случилось в ту ночь. Мне Мирниас говорил, что тебя задело проклятием, как только ты вошёл в ворота замка, верно?

— Я же просил не звать меня так, — досадливо заметил он, потом поморщился и подтвердил: — Да, я почувствовал сильную боль, охватившую всю левую половину тела. А потом потерял сознание. Иногда приходил в себя, но это было как сквозь мутную пелену. Тебя вот видел… а может, хотел видеть. По-настоящему я очнулся уже в Фиарштаде.

— Ну почему, почему это проклятие подействовало на тебя, а?.. — тоскливо спросила Айриэ.

— Я думал, проклятие не слишком разбирало, где правые и где виноватые.

— Фирниор, драконья справедливость сурова, но она — справедливость, понимаешь? Всегда — справедливость. Проклятие не может задеть невиновного, но оно задело — тебя. Я пытаюсь понять, где и когда случился сбой. Что-то же должно быть!..

— Я не знаю, может ли это иметь значение, но… — Он прервал сам себя и. нахмурившись, спросил: — Как ты думаешь, то заклинание, «удавка», всё ещё действует? Не хотелось бы вновь испытать на себе последствия его пробуждения.

— Нет, конечно, — не задумываясь, ответила драконна, хотя проверить проверила, мало ли что. — Заклинание развеялось со смертью того, кому ты клялся.

— А, хорошо. Я подозревал, но не знал точно. Ну, в таком случае, я, наверное, могу тебе сказать. Понимаешь, тогда, пять лет назад, я считал герцога и Орминда непогрешимыми. Да что уж там, мне и в страшном сне бы не приснилось, что кузен — тот самый маг. Я только в подземельях догадался, хотя сомневался до последнего… — Он сглотнул и уставился в огонь. — Так вот, я всегда бывал так горд, если дядюшка Рольнир поручал мне что-то серьёзное и ответственное — то, что принесёт пользу всему роду, как он давал понять. Мальчишество и наивность, но это я сейчас понимаю, а тогда… К тому же магическую клятву я дал по доброй воле, и она не позволила бы мне и слова сказать о том, что я знал. Однако герцог подстраховался, как мне теперь ясно. В истинный смысл его поручений меня никто не посвящал, и о болезни Орминда никто никогда не упоминал. Впрочем, об этом разве что дядюшка Эстор мог знать, остальным тоже не говорили. Так вот, дело в том, что мне поручали подменять Орминда в некоторых случаях.

— Как это — подменять? — мгновенно насторожилась драконна.

— Орминд то ли сам придумал это заклинание, то ли прочитал о нём в старинных книгах, но я-то думал, что это действует амулет, сделанный магистром Стейригом. В общем, требовалась капля крови Орминда и прядка его волос, а также моё добровольное согласие на замену. После чего мы с Орминдом менялись обликами, и какое-то время я учился изображать кузена, чтобы привыкнуть. Голос и лицо были как у Орминда, а его жесты я копировал. Потом показывался в тех местах и тем людям, на которых указывал его светлость. Теперь-то я понимаю, что таким образом, оказывается, создавал алиби преступнику, но, Айрэ, если бы я только мог знать!.. — выдохнул он. — Удобная штука — верность роду и его главе. Герцог приказывал, мы делали без лишних вопросов. Хотя мне, романтически настроенному юному ослу, всегда давали понять, что эти подмены — ради каких-то благородных целей. Орминд, мол, нужен в другом месте, с наследника двойной спрос, а ты заменишь его в замке, чтобы никакие недоброжелатели даже не заподозрили, куда он направился по отцовскому поручению.

— Фиор, твой кузен умер слишком легко и быстро… — каким-то скрежещущим от ярости голосом повторила драконна, потому что она наконец поняла, что тогда произошло, и почему Фирниора задело проклятием. — Менялись обликами, говоришь?.. На амулет капали и твоей кровью, а ещё ты говорил что-то вроде: «добровольно соглашаюсь принять на время его жизнь и его ношу, что подтверждаю моей платой», так?

— Да, — чуть удивлённо подтвердил Фирниор. — Выходит, ты знаешь это заклинание?

— Знаю ли я его? О да, я о подобном слышала, — злобно щурясь, признала Айриэ. — Фирниор, поверь, я — особа циничная, повидавшая всяких мерзостей, но даже я никогда бы не подумала, что этот выродок додумается сделать подобное с тобой!.. Лучше бы убил, честное слово!..

— Ты о чём? — сдвинул брови он.

— Я ведь твою ауру проверяла тогда, помнишь? Когда я заявилась в Файханас-Манор почти ночью, после уничтожения хогроша. Точнее, я проверила и Орминда, и тебя — и готова была поклясться, что с аурами всё в порядке. Выходит, тогда вы «обменялись жизнями», вот в чём дело… А я всё гадала, как этому мерзавцу удалось обойти последствия оборванной связи с хогрошем. Не знала, что при этом заклинании истинные ауры не видны даже драконам. Значит, это Орминд валялся в твоей постели, пока ты изображал его…

— Прости, — на миг отвёл глаза он. — Если бы я только мог предположить… Герцог сказал, что на Орминда наложил проклятие тот таинственный маг: он, мол, пытался навредить наследнику Файханасов и ещё — очернить Орминда. Мне приказали молчать о болезни кузена — во имя его безопасности, хотя я и так не смог бы проболтаться из-за того заклятия. Тогда я ни о чём дурном и не думал даже, всё-таки я им доверял.

В его голосе слышалась затаённая боль, и Айриэ медлила, зная, что придётся нанести ему ещё один удар. Наконец сказала неохотно:

— Фиор… я поняла, из-за чего проклятие сочло тебя виновным. Из-за Орминда. Ты ведь действительно стал им на время, «приняв его ношу» — то есть и ответственность за его поступки тоже. Потому драконья магия «увидела» тебя частью Орминда. Но одновременно ты был самим собой, поэтому пострадал вот так, наполовину. А вообще, это заклятие «обмена жизнями» — гнусное, честные маги никогда им не воспользуются. Потому что самое мерзкое во всём этом, что ты платил собственной жизнью. За минуты, проведённые в облике твоего кузена, ты платил месяцами своей жизни, — объяснила Айриэ, чувствуя, как по языку расползается полынная горечь от собственных слов. — Поэтому ты и тогда, и сейчас выглядишь старше своих лет. Ты за дела этой гнуси своей юностью расплачивался, не говоря уже о проклятии…

Айриэ до крови прикусила губу и в свой черёд отвела глаза, чувствуя вину — потому что не предусмотрела, не разглядела и не избавила от беды вовремя. А ведь знала, что мерзавец Орминд способен на что угодно…

— Ах вот оно что… — сдавленно пробормотал он и надолго умолк. Потом вскинул голову и твёрдо сказал: — Айрэ, а знаешь, я даже рад, пожалуй — рад, что не ты виновата в моём проклятии. Меня это больше всего задевало. А Орминд… да пошёл он к лысым гоблинам в болото носом! И память о нём — туда же.

Айриэ хмыкнула и криво улыбнулась. Приятно, конечно, что он слишком благороден, чтобы винить её. Но она-то с себя вины не снимала. Нет уж, пусть попытка всего одна и, наверное, теперь уже точно последняя, Айриэ обязательно сделает всё, чтобы эта уловка сработала. Магия слепа, её можно порой обмануть…

Драконна вскочила ноги и улыбнулась уже почти искренне, сказав Фиору:

— Пожалуйста, подожди, я скоро вернусь!

Она прыгнула в портал, потом в другой и действительно вернулась очень быстро, вдобавок с «добычей».

— Вот, это эльфийское вино, прямо из Альтиналя, между прочим! И «осенний» хлеб с копчёным мясом. Угощайся! Хоть ты и не любишь этот праздник, осень поприветствовать надо.

— Айрэ, копчёное мясо… из Файханаса? — Его глаза радостно вспыхнули. — Да я его пять лет не ел… с той самой ночи, кстати.

— Мне подумалось, что тебе будет приятно получить привет из родных мест.

— Для меня во сто раз ценнее, что ты об этом подумала, — негромко откликнулся он, впервые за весь вечер улыбнувшись по-настоящему — так, словно засветился изнутри от удовольствия.

Айриэ наколдовала бокалы, и они с Фиором выпили эльфийского вина с тонким, но сильным ароматом, впитавшим, кажется, все оттенки осени. Потом Фирниор встал и потянул драконну за руку, побуждая подняться. Секунду-другую требовательно всматривался в золотые драконьи глаза, потом с дрожью выдохнул, почти касаясь её губ:

— Айрэ, сегодня — да!..

Потом притянул к себе ещё ближе и принялся целовать, будто спеша подтвердить свою просьбу-приказ, будто не давая времени передумать. Драконна не сопротивлялась, наоборот: для её задумки порыв Фиора оказался очень кстати. Да и, что скрывать, Айриэ к нему тянуло; этот повзрослевший Фирниор вызывал куда больше интереса, хотя и прежний мальчик был по-своему хорош.

Айриэ наспех создала низкое широкое ложе с мягким упругим матрасом, и оба торопливо переместились туда, избавляя друг друга от одежды.

Он пока ещё не раскрывался полностью, не тянулся к драконне так доверчиво и открыто, как пять лет назад. Доверять его отучили, она же сама первая преподала юноше несладкий урок. Но несмотря на это, его странная и упрямая привязанность, которую он искренне считал любовью, пережила всё, даже предполагаемое предательство Айриэ, и стала его маячком во мраке Штентеррога, и придуманным смыслом жизни заодно. Впрочем, не так уж важно, была ли эта его любовь придуманной или настоящей от начала и до конца, но чувствовал он — с запредельной искренностью.

Айриэ ждала: вот, ещё немного — и он поверит в сегодняшнее волшебство, забудет о завтрашнем дне, о реальности, о том, что драконы редко позволяют людям себя любить. Она сама отвечала ему, возвращая его же страстность, и он оттаял, отпустил себя, внезапно начав делиться с драконной своими переживаниями. Если бы он только подозревал, что способен на подобное, он бы научился закрываться, но, хвала Равновесию, Фиор этого не умел.

Пожалуй, на Айриэ ещё никогда не обрушивали такой водопад чувств — хрустальных и звенящих, напористых, обжигающих холодом, от которого становилось горячо. Наверное, причина была в том, что никто из её прежних любовников не передавал ей свои ощущения с такой пугающей чёткостью, не заставлял, сам того не зная, погрузиться в его собственный внутренний мир.

Даже Саэдран такого не делал, прекрасно понимая, что Айриэ пока что этого от него не примет. Возможно, когда-нибудь потом, когда ей надоест скользить из мира в мир, нигде не оставляя по-настоящему сильных привязанностей, она и ответит. Сейчас — нет.

Она не хотела привязываться, но Фирниору требовалась помощь, и Айриэ клялась себе, что сделает всё возможное. Существовал ещё один шанс излечить его от проклятия, только зыбкий и неверный.

Драконы не влюбляются в людей, но иногда им приходится сдаться на милость собственных чувств, пусть даже возлюбленные разделяют с ними жизнь совсем недолго, а потом безвозвратно уходят, оставляя взамен себя боль. И были среди этих пар такие упрямцы, что отказывались — терять. Что им законы жизни и магии, эти упрямцы создавали свои собственные — и выигрывали спор с судьбой.

Любить смертных — больно. А отогнать от них старость, болезни и смерть удавалось только тем, кто любил слишком сильно и в ответ получал не меньше. Когда двое вместе творили чудо. Себя Айриэ не считала способной на такие чувства, но… Если нет своих, можно взять взаймы. У того, у кого они есть.

Он щедро делился своей любовью, и Айриэ принимала, впитывала в себя всю его отчаянную нежность и горьковатое, обречённое чувство. Всё он понимал, ведь совсем недолго он видел мир драконьими глазами, и теперь действительно осознал, что на дракона узду не накинешь. Это всё равно что пытаться поймать ветер руками. Но сегодняшняя ночь — нечаянный, неожиданный подарок, надеяться на который Фирниор давно уже себе запретил, поэтому сейчас он обнимал Айриэ крепко, почти до боли, и скорее умер бы, чем согласился отпустить и отступить. Завтра будет реальность, сегодня же творилось волшебство — пусть наполовину придуманное, отражённое в глазах влюблённого человека.

Айриэ пила с его губ нежность, горечь и обречённость, заставляя себя на эти минуты поверить, что чувства — и её собственные тоже. Было больно и едва ли не страшно, она почти захлёбывалась в чужих эмоциях, но его восторг и изумлённая, счастливая благодарность давали драконне понять, что её безумная затея вполне может осуществиться.

Чёрные уродливые нити проклятия потихоньку дрогнули и подались, испуганно отползая от лица Фирниора и спускаясь на шею. Левое плечо почти успело освободиться от лишних, неправильных потоков силы. Магия — яростно сверкающая, обжигающая и неистовая — взвихрилась вокруг двоих, отчаянно цепляющихся друг за друга. Шелковистый кокон волшебства обвился вокруг соединённых тел, сплёл их жизни, делая ненадолго единым целым… а потом бессильно опал, рассыпавшись золотистой пылью, которая сгорала, не долетев до земли. Остро, горько и свежо пахло опавшими листьями, растёртой в ладонях травой, мхом и осенними тёмно-красными ягодами.

Всё. Айриэ с пугающей чёткостью осознала, что выложилась действительно до конца. Дракону непросто обманывать себя, но она это сделала. Только добилась, в сущности, так мало… Больше она ничего не сможет. Взятые взаймы, ненастоящие, поддельные чувства сделали что сумели. Теперь проклятие снимется разве что истинной любовью… только вот с этим уже не к Айриэ. Волшебство по заказу или из чувства долга не рождается. Оно вообще приходит к немногим.

На неё требовательно смотрели серые глаза на чистом, неповреждённом лице. Фирниор уловил, даже сквозь острое, сумасшедшее наслаждение, что происходит нечто из ряда вон выходящее, и теперь силился понять, почему Айриэ колотит нервная дрожь, которую трудновато списать на возбуждение. Кто бы другой обманулся, но Фиор слишком хорошо чуял её настроение.

— Фиор, твоё лицо теперь будет прежним, но снять проклятие полностью я не могу… Прости.

— Богини лунные, она ещё и извиняется!.. — выдохнул он, в очередной раз притягивая драконну к себе.

— Надеюсь, ты не откажешься работать на Орден?

Он нахмурился, но возражать пока не спешил, и это радовало. Драконна пояснила:

— Облик Дэриониса не вернётся, Фиор… ладно-ладно, Фирио, раз тебе так больше нравится. Так вот, с гномами и их банком у тебя проблем не будет, но с человеческими властями… сам понимаешь, придётся долго и нудно объяснять, откуда ты такой взялся. Но если за тобой будет стоять Орден, все вопросы уладятся очень быстро. Но самое главное, Фирио, что ты — достоин. Вот такой, какой ты есть — упрямый, не сдающийся до конца, храбрый и честный. Помоги нам очищать этот мир от грязи.

Он резко замотал головой, шепнув: «Айрэ, потом…» — и приник губами к её разгорячённой коже. Айриэ вновь позволила себя любить, но на языке перекатывался горьковатый привкус поражения. Опять этот долг остался незакрытым… а отдать его уже никогда не получится, скорее всего. Да, Фирниор проживёт ещё десяток-другой лет, но потом…

И отныне лучше держаться от него подальше. Потому что после будет больнее, намного. Сейчас ей тоже не слишком чудесно, и это мягко говоря, но если позволить ему остаться рядом надолго, хуже будет обоим. Она чересчур привяжется к этому человеку, но на большее всё равно не способна. Он тоже не согласится на то, что ему позволят любить, но не ответят так, как ему бы хотелось — страстно и бездумно. Он хочет принадлежать сам и получить дракона в собственность, но прекрасно знает о невозможности подобного, поэтому будет мучиться и против воли отравлять жизнь обоих, тут и гадать нечего.

Если бы Айриэ не была в силах без него обойтись, тогда другое дело. Но она могла уйти — почти спокойно, пусть и с щемящим чувством сожаления о несбывшемся. А раз может, надо уходить, так хоть приятные воспоминания останутся, да и сам Фирниор знал, предчувствовал, что она исчезнет, потому и горчило его сегодняшнее обожание и восхищение…

Фирниор спал, счастливый и усталый до дрожи в кончиках пальцев. Он почти уткнулся носом в подушку и обхватил её руками. Айриэ укрыла его лёгким, но тёплым одеялом и стала одеваться, попутно сочиняя письмо, которое оставит.

Она сообщила, что оставляет действующий до следующего вечера портал к стенам Сигмаля, просила Фиора позаботиться о Шоко и отвести его в орденскую резиденцию, а ещё очень советовала согласиться работать на Орден. Айриэ искренне надеялась, что он не сочтёт это очередной подачкой и ущемлением собственной гордой независимости. Потом, пока не забыла, отправила магического «письмоносца» в гномий банк с указанием перечислить некую сумму: честно заработанное Фиором за уничтожение сизого волколака и его костяных прихвостней.

Когда она вышла на середину поляны, собираясь сменить облик, рядом с ней возник драконий портал. Саэдран шагнул навстречу Айриэ и улыбнулся, а она кинулась обнимать сородича, цепляясь, как за спасительный утёс, восхитительно надёжный и крепкий. Миг слабости быстро прошёл, но Саэ прекрасно понял, что подруга вымотана до предела и истощена эмоционально.

— Поговорим, Риэни? — ласково предложил он.

— Да, но не здесь. Только, пожалуйста, посмотри сначала на его ауру. Вдруг что-нибудь важное разглядишь, что я упустила.

Они говорили очень тихо, чтобы не разбудить спящего. Человек чуть пошевелился, но, кажется, не проснулся. Вот и замечательно, незачем ему видеть второго дракона.

— Это и есть твой Фирниор? — спросил Саэдран, вглядываясь в человека.

— Не мой.

— А зря, Риэни, — неожиданно заметил друг. — Он ведь тебя любит. Я же видел, как он на тебя смотрел сегодня, когда ты сменила облик. В полночь по здешнему времени. Я тогда, как обычно, создал «глазок» и посмотрел, можно ли к тебе. Решил вам не мешать, разумеется… и очень правильно сделал, как я посмотрю.

Саэдран поступал так всякий раз, когда намеревался навестить подругу в Акротосе. Сначала открывал крошечный, скрытый портал — «глазок» — и смотрел, где и с кем находится Айриэннис и будет ли уместным его визит. Иные люди крайне нервно относятся к посторонним, неожиданно выныривающим из портала. А если серьёзно, то Саэ мало кому показывался на глаза, разве что своим орденским приятелям-магам из посвящённых.

— Ну, так что ты увидел? — досадливо дёрнув плечом, спросила драконна, не желавшая углубляться в тему обсуждения Фиора и его чувств.

— Частично снятое проклятие. И никаких шансов на его полное уничтожение… если только, Риэни, ты не полюбишь этого человека ещё сильнее, чем он тебя. Не могу сказать, что меня бы это порадовало, — печально усмехнулся дракон, — но твои интересы — всегда превыше моих, так было и так будет. Ты знаешь. Поэтому я от души желаю тебе чуда, Риэни.

Ты и сам — чудо, Саэдран. Жаль только, несбывшееся… и сбываться оно никак не хочет. Вернее, у Айриэ не получается переступить через себя, чтобы оно сбылось. Ничего, через девяносто пять здешних лет она вернётся в Драконниар — и тогда, как знать, может, что-нибудь для неё изменится. Возможно, к тому времени ей надоест вечно ускользать…

Вслух Айриэ ничего говорить не стала, но Саэдрэ в словах и не нуждался. Всё так же грустно покачал головой и деликатно поинтересовался:

— Как я понял, ты хочешь его оставить? Может, не стоит торопиться? Вдруг у тебя получится…

— Нет уж. — Айриэ передёрнуло. — Для человека пятнадцать-двадцать лет — это много, для меня — слишком мало. Если останусь, будет больнее и мне, и ему в особенности. А в чудеса я не верю, Саэ, и творить их не умею. Не стоит ждать от меня чего-то запредельного. Магия подчиняется законам вселенной и Равновесию, а эти вот неучтённые чудеса случаются редко… и не здесь, и не с нами. Я не подхожу на роль героини легенды…

Саэдран ласково провёл кончиками пальцев по её щеке — жест утешения и одновременно молчаливое обещание поддержки, всегда и во всём. Потом заговорил о другом:

— Риэни, а я ведь к тебе с приятными новостями. Наши мудрейшие изучили состояние магической оболочки Акротоса и пришли к выводу, что она действительно начинает приходить в норму. Более того, ты можешь начинать создавать сеть стационарных порталов. По одному-два за раз. Сегодня можно два, а потом лучше не торопиться.

— Саэ, вот спасибо так спасибо! — Айриэ встрепенулась от радости. Наконец-то можно будет заняться осуществлением её мечты!.. — Тогда полетели, почистим силовые нити, а потом займёмся порталами.

— Откуда думаешь начать? — улыбнулся Торсаэдраннир, заражаясь радостью подруги.

— Сегодня свяжу Эстиссу с Альтиналем и с Фиарштадом. Потом на очереди Юнгирод, а дальше посмотрим. Четыре новых портала в год — совсем неплохо. Пока только для своих, со временем сделаем их доступными для всех желающих — за разумную плату, конечно.

Айриэ планировала устроить так, чтобы владели порталами Драконий Орден и гномы, а часть доходов, скажем, шла в казну того королевства, на чьей территории они будут располагаться. Выгодно будет всем. До грузовых порталов дело пока не дойдёт, но гномы уже вовсю работают над некими магическими самоходными повозками, которые будут ездить намного быстрее лошади, а «питаться» — специальными магическими эликсирами. И не отравлять воздух, как всякие там механические повозки в «технических» мирах, лишённых магии. Скоро путешествия и перевозка грузов в Акротосе станут более лёгкими и приятными.

— Тогда полетели, Риэни!

Поднявшись в воздух, Айриэннис всё-таки не удержалась и бросила взгляд вниз. Фирниор сидел, обхватив руками колени, и неотрывно смотрел на улетающих драконов. Только тут Айриэ сообразила, что они с Саэдраном говорили на Всеобщем языке. Айриэ по привычке, Саэ тоже, перейдя в чужой мир, заговорил на самом популярном здесь языке. Интересно, когда Фиор проснулся и сколько из их разговора слышал?.. Жаль, что так вышло, не для его ушей эти слова предназначались. Опять разобидится… хотя, может, оно и к лучшему.

Айриэ поймала поцелуй ветра — холодный, резкий и шальной, а вернула — объятием, раскинув крылья во всю ширь. Драконы ускорились и привычно заскользили вдоль испачканных силовых нитей, выжигая накопившуюся грязь. На рассвете оба переместились в Фиарштад, подыскивая вместе с гномами подходящее место для создания первого за много столетий стационарного портала.

В Сигмаль Айриэ вернулась за пару минут до окончания суток. Она так вымоталась, что сразу легла спать, и только на следующий день поинтересовалась, где Шоко. Выяснилось, что Фирниор честно выполнил её просьбу и привёл коня. На Орден работать согласился (а попробуй не согласись, когда тебя сам Великий Магистр уговаривает!..) Юджиса об этом в письме просила драконна, опасаясь, что упрямый гордец Фиор сам не пойдёт и будет продолжать перебиваться случайными заработками, вместо того чтобы заниматься полезным делом. Фирниор напросился ехать вместе с отрядом охотников, направляющихся в Дилианию, и нынешним утром покинул Сигмаль.

Вот и замечательно, решила Айриэ, узнав об этом. Удачи ему… и пусть их дороги больше никогда не пересекутся. По крайней мере, драконна на это надеялась.

 

ГЛАВА 11

Середина 2-го Зимника 1380 года от У.Д., королевство Дилиания

Больше года спустя

Снег шёл всю ночь, со вчерашнего вечера, и теперь выбелил каждую веточку, каждую травинку, укутав их пушистым холодным мехом. Днём плотные снеговые тучи ушли на юго-восток, и теперь невысоко над горизонтом висело розовато-жёлтое зимнее солнце, будто ленясь подниматься выше. Снег был такой лёгкий и невесомый, что хватало самого слабого ветерка, чтобы искристые блёстки то и дело срывались вниз, серебрясь в солнечных лучах. Перепархивающие с ветки на ветку птицы обрушивали вниз целые сверкающие водопады снежного пуха.

Айриэ задумчиво любовалась танцем серебристых снежинок, позволив Шоко самому задавать темп. Спешить было некуда, к закату она в любом случае успеет добраться до замка Аэс-Тронд. По правде говоря, в замок не тянуло, несмотря на всё крепчавший мороз. Здесь, на свежем воздухе, дышалось намного легче, чем при дворе принца Мэйгина. Да ещё личина эта проклятая давила почти физически. Хоть Айриэ и зарекалась носить маски, но в Дилиании пришлось, чтобы не подставлять принца. Психическое состояние его старшего брата постепенно ухудшалось; подозрительность Шингара только росла, и малейший намёк на сговор принца с ненавистным Орденом мог повлечь за собой королевскую немилость и обвинение в заговоре с целью захвата власти. Для принца это почти наверняка означало бы казнь или, в лучшем случае, пожизненное заключение в какой-нибудь отдалённой северной крепости. Что и говорить, положение наместника Северных провинций устраивало Мэйгина куда больше, поэтому все свои дела с Орденом он держал в строжайшей тайне, доверяя лишь самым проверенным людям. Шпионов и соглядатаев короля в Аэс-Тронде хватало — как явных, так и хорошо маскировавшихся.

Короля в своё время скрытно проверили орденские маги, подозревая наведённую психическую болезнь, но ни проклятия, ни сглаза, ни зловредного амулета, могущего отрицательно влиять на поведение Шингара, обнаружено не было. Похоже, душевная болезнь короля развивалась самостоятельно, в силу его природной подозрительности и склонности болезненно воспринимать любой намёк на покушение на свою корону.

Айриэ пришлось поехать на север, хотя не хотелось, тем более зимой. А нынешняя, по словам старожилов, была самой суровой за последние полвека, если не больше. Почти сразу после дня зимнего солнцестояния установилась морозная погода, чуть ли не каждый день дул ледяной северный ветер, вымораживавший остатки тепла. По ночам стужа была такой, что в деревянных домах брёвна потрескивали от мороза, а каменные стены Аэс-Тронда, наверное, покрылись бы льдом изнутри, не отапливайся огромный замок гномьими «горючими камнями». Двух-трёх таких камней хватало, чтобы в средних размеров спальне было тепло всю ночь, даже в самый лютый мороз. «Горючими камнями» называли производимый гномами уголь, вымоченный в специальных магических эликсирах. Удобная штука, особенно на холодном севере, тем более что стоил «горючий камень» относительно недорого (за этим строго следили сами гномы) и в итоге был гораздо выгоднее дров или простого угля.

Вдобавок Айриэ запаслась удобной, лёгкой и очень тёплой эльфийской одеждой, да и собственная магия была при ней. Жить можно, даже если воздух ближе к закату стал таким обжигающе-холодным, что ноздри смерзались при дыхании. Солнце постепенно стало абрикосового цвета, который плавно перетёк в тревожный пылающий алый. Шоко ускорился, торопясь в тёплую конюшню, потому что на горизонте уже показались тёмные стены Аэс-Тронда. И дорога стала более накатанной и удобной, не то что пару часов назад. Кое-где им с Шоко даже пришлось быть первопроходцами: после снегопада там ещё никто не ездил, немногочисленные жители сидели по домам в своих деревеньках и в путь не рвались.

Север Дилиании действительно обезлюдел, хотя ещё осенью прошлого года вслед за принцем Мэйгином сюда прибыло немало переселенцев и тех, кто просто возвращался в родные места. Повезло, что прошлая зима была тёплой, морозы — недолгими и слабыми, и большую часть зимы можно было заниматься заготовкой леса и строительством домов. Немало заброшенных деревень уцелело, там дома просто нуждались в небольшом ремонте. Люди селились, в основном, поближе к замку наместника, надеясь на защиту замкового гарнизона, в случае чего. Отряды стражи были увеличены и постоянно патрулировали дороги, вылавливая мародёров и остатки нечисти. С последним помогали Айриэ с Саэдраном в «драконьи дни». Оставшихся недобитков можно было не считать.

Кстати, с одним таким Айриэ расправилась не далее как сегодня днём. Из деревни, лежащей в милях в двадцати от Аэс-Тронда, прислали сообщение о нападениях на деревенских. Тварь, обычно осторожная и очень умная, раз продержалась в этом мире столько времени, сейчас сильно оголодала и потеряла осторожность. Айриэ без особого труда её выследила, потому что монстр, похожий на чешуйчатую крысу, но размером с крупного волка, вновь пришёл в деревню за жертвой. Тварь хорошо маскировалась, но против драконьего чутья эти защитные чары были бессильны. Так что теперь Айриэ гордо везла в замок чешуйчатый хвост в качестве доказательства славной победы.

Доказательства, разумеется, требовались исключительно для поддержания легенды. Симпатичная пухленькая магесса со средненьким магическим талантом мелькала при дворе принца и, по слухам (распускаемым самой драконной), числилась среди многочисленных любовниц наместника Севера. Это позволяло Айриэ без помех встречаться с Мэйгином, не вызывая лишних подозрений.

Полтора месяца назад, облетая в «драконий день» Дилианию, Айриэ обнаружила следы странной магической активности. Магия была очень нехорошей, похожей на ту, которой пользовался неведомый хозяин сизого волколака. Призванный для консультации Саэдран сказал, что это весьма напоминает природную магию высших демонов. Если выводы драконов были верны, то где-то в Акротосе укрывался демон или хотя бы полукровка с человеческой кровью (а таких в Нижних мирах вовсе не бывает, вот в чём загвоздка). Как этот гипотетический демон мог обойти законы магии и не сдохнуть за шесть лет, было совершенно непонятно.

Они с Саэдраном тщательно искали «демона», но ничего не обнаружили — ни обычным поиском, ни магическим. Только и ясно было, что демонская магия применялась где-то в Аэс-Тронде — то есть хозяин сизого по-прежнему крутится возле принца. Айриэ пришлось остаться при дворе наместника Севера, надев очередную маску. Мэйгину сообщили о попытке орденцев поймать некую особо опасную и хитрую тварь, обитающую в здешних болотах ещё со времён Прорыва. Принц охотно согласился помочь старой знакомой и Ордену в целом. О предполагаемом демоне ему никто сообщать не собирался. Более того, Айриэ, не страдавшая излишней доверчивостью, проверила Мэйгина первым. Потом так же скрытно постаралась взглянуть магическим зрением на прочих приближённых принца и даже слуг. Сейчас, полтора месяца спустя, драконна уже успела осмотреть практически всех, постоянно живших при дворе наместника, но результатов не было. Никаких следов чужой злой магии, ни малейшей зацепки. Бездарно потраченное время. Если демон и существовал, то маскировался он превосходно, хотя этого не могло быть. Теоретически.

Айриэ могла только надеяться, что рано или поздно твари придётся выйти на охоту. А жертва, как ни печально, это непременный след. Сейчас люди в одиночку по дорогам не ездили и опасались после наступления темноты по деревне пройтись, так что поиски добычи для демона осложнялись. Он мог обходиться без свежей крови довольно длительное время, но это в родных Нижних мирах. Магическая оболочка Акротоса должна была нешуточно тянуть из него силы, даже если он и умудрился как-то обойти закон Равновесия и задержаться в мире, где высшие демоны существовать не способны.

Охотиться прямо в замке тварь не рисковала, тем более под носом у многочисленных магов. На Мэйгина постоянно работали десять человеческих кудесников, не считая самой драконны. Не все они одновременно находились в замке, периодически выезжая со стражниками патрулировать окрестности, но в любом случае, предполагаемый демон не мог не понимать, что лучше не пакостить там, где живёшь. Если хочешь жить долго, разумеется. С другой стороны, человеческие маги для демонов особой угрозы не представляют. Высший, вошедший в полную силу, мог раскидать этих десятерых одной левой. Только где ему эти силы взять, если он и дышать-то нормально здешним воздухом не способен? Ему банально не хватает сероводорода и чего-то там ещё. Лёгкие обитателей Нижних миров устроены по-другому, но если обычная нечисть очень пластична и умеет перестраивать организм под условия окружающей среды, то у высших демонов, высших вампиров и прочих им подобных всё это сильно зависит от магических потоков.

В общем-то, единственным способом жить в так называемых Верхних, то есть обычных, мирах для такого существа было — навсегда отказаться от собственного тела и вселиться в человеческое. Для высшего демона это, мягко говоря, непривлекательно, но с другой стороны, жить захочешь — не побрезгуешь и человеком стать. Однако на подобное сосуществование требовалось абсолютно добровольное согласие хозяина тела: обман, недомолвки и уловки здесь не проходили, магия не позволяла. Либо человек идёт на подобное совершенно сознательно, точно зная, что делает и что ему за это будет, либо никакого «сожительства» не получится. А для человека впустить в своё тело демона означало получить больше проблем, нежели выгод. Во-первых, высшие демоны людей презирают и считают чем-то вроде говорящих животных, у которых есть только обязанности, но никаких прав. И личность хозяина тела будет неизбежно вытеснена, подавлена волей демона, отодвинута на второй план. В сущности, это как с вселенцами, только намного хуже. Во-вторых, природная магия демонов слишком сильна для хрупких людей, поэтому каждое применение демонских заклинаний будет разрушать физическую оболочку позаимствованного тела. Конечно, человек получит могущество, сможет стать сильным магом, захватить власть среди себе подобных, но это всего лишь на несколько лет. Потом тело разрушится, и оба его владельца в любом случае погибнут.

Айриэннис не представляла, каким глупцом надо быть, чтобы согласиться на столь сомнительное «сотрудничество». Это всё равно что сунуть озябшую руку в костёр, чтобы согреться, но при этом точно знать, что у тебя не будет возможности вытащить её, пока огонь не прогорит. Вместе с рукой — до пепла. Хотя люди, мучимые жаждой власти, порой и ведут себя очень… нелогично, но ведь не настолько же!

В общем и целом, подобный вариант Айриэ всерьёз не рассматривала, но на всякий случай проверяла всех вокруг на связь с демоном. Связка специфическая, но драконьим зрением увидеть можно, Саэдран научил как. Излишне говорить, что признаков «сотрудничества» с демоном драконна не обнаружила.

В Аэс-Тронде было неладно, над замком медленно набухал новый «чёрный узел» (старый Айриэ распутала в прошлый «драконий день»), и это не позволяло драконне бросить охоту. Хотя находиться здесь было неприятно; кажется, неуловимая пелена чужой силы пропитала сами серые камни, из которых был сложен замок. Неуютно и тоскливо, а ещё противно, что ничего не сможешь изменить, пока не будешь знать точно, где прячется тварь. Приходилось терпеть.

Айриэ с удовольствием вдыхала приятный, чуть сладковатый аромат дымка, вьющегося из печных труб, пока проезжала через городок, выстроенный почти под самыми стенами Аэс-Тронда. Наверняка жители жгут «горючие камни», но пахнет, будто горит хорошо высушенное дерево благородных пород. Завернуть, что ли, в местную таверну, выпить подогретого пива с пряностями?.. Айриэ так и сделала бы, но по вечерам в таверне было шумновато, а драконна в последнее время и без того устала от людей. Хотелось тишины и покоя, ну в крайнем случае очень приятного собеседника, а таких здесь имелось мало. Лучше закрыться у себя в комнате, в компании кружечки всё того же подогретого пива или глинтвейна. Да и Шоко устал, пора ему в стойло, отдохнуть и подкрепиться.

Конём Айриэ занялась сама, тем более что старший конюх с двумя помощниками был занят во дворе: трое мужчин с трудом удерживали злого, норовистого жеребца, которого требовалось срочно перековать. Третий помощник, лопоухий и конопатый парнишка лет семнадцати, где-то шастал, пользуясь отсутствием строго надзора.

Позаботившись о Шоко, драконна решила сходить на замковую кухню за яблоками, побаловать притомившегося любимца. Выпросив у повара за пару медяшек несколько сладких краснобоких яблок, какие конь нежно обожал, Айриэ возвращалась в конюшню, когда возле кузницы раздалось дикое ржание и глухой удар. Вырвавшись от державших его людей, белоснежный с кремово-золотым отливом злюка понёсся куда глаза глядят. Сразу выяснилось, что глаза его почему-то глядели на Айриэ, хотя лично она никогда не делала ему ничего плохого. Недолго думая, Айриэ запустила в коня обездвиживающим заклинанием, отчего тот резко застыл и только гневно фыркал, не понимая, отчего тело ему не повинуется. Подоспевший конюх с помощниками быстро схватили коня, хотя теперь торопиться смысла не имело.

— Спасибочки вам, мэора маг! — поблагодарил запыхавшийся главный конюх, однако смотрел он не слишком приветливо, явно не считая это таким уж благодеянием. Жеребец был дорогой, породистый, и принадлежал какому-то маркизу. Конюх опасался, что за вред, причинённый жеребцу магией, отвечать всё равно придётся лично ему. — Вырвался, матушка его такая-сякая нехорошая!.. Уж и норов у него, доложу я вам! Не любит он, когда его перековывают, и вообще зверюга на редкость вредная. Чтоб его хозяин скорей отсюда уехал! — понизив голос, добавил он, а помощники сочувственно заухмылялись. — А… а он, это, надолго так застыл-то? Чего нам с ним теперь делать?

— Можете прямо тут и подковать, — посоветовала драконна. — Он так постоит с четверть часа или пока я заклинание не развею. Оно безвредное, не переживайте.

— А ногу ему поднять как же, чтоб подковывать?

— Да как обычно. Это он самостоятельно двигаться не может, зато вам — сплошное удобство.

— Верно, мэора маг! — расплывшись в довольной улыбке, сообразил главный конюх и прикрикнул на помощников, чтобы шевелились быстрее.

Айриэ сочувственно похлопала по шее изящного и сильного красавца. Тот только слабо дёрнул головой, явно мечтая укусить драконну, но не получилось. Отличный конь, но характерец… Бедный его хозяин. Говорят, маркиз не чаял избавиться от этого сокровища, но желающих не находилось: окружающие были наслышаны о дурном нраве коня. Сам хозяин садиться на этого монстра откровенно опасался, ибо конь сбрасывал его уже дважды в приступе дурного настроения. Ведь на живодёрню красавца отправят в конце концов, а жалко. Нет, на живодёрню вряд ли, он слишком редкий и дорогой, на племя оставят. Но ездить не будут, а для такого коня это смерти подобно. Странно, обычно лошади этой породы умны, горды и хорошо относятся к хозяину, если найдут с ним общий язык. Неужели маркиз дурно обращался с этим чудом?.. Да не может такого быть, он же неплохой наездник, в седле нормально держится и с лошадьми обращаться умеет. Айриэ не была близко знакома с маркизом Квейдионом — имя его и то не сразу вспомнила, но он не производил впечатления человека, способного мучить лошадь, тем более такую.

Айриэ ещё раз с одобрением окинула взглядом красавца. Белый с кремово-золотым отливом, с просвечивающей сквозь шерсть розоватой кожей и красивыми голубыми глазами, сейчас смотревшими зло и вместе с тем жалобно. Конь был напуган собственной беспомощностью, и Айриэ утешительно сказала, снова его похлопав:

— Терпи теперь, раз ты такой злючка. Не бойся, скоро снова можешь двигаться. Только людей не калечь, они же тебе ничего плохого не сделали.

Бархатная, лоснящаяся, светящаяся перламутром шкура так и просила, чтобы её погладили, и Айриэ не удержалась. Удивительно, но конь будто начал успокаиваться от бережных поглаживаний, и глаза под пушистыми белыми ресницами явно подобрели.

Вспомнив о своей роли не слишком удачливой магессы, которая не прочь заработать лишнюю монетку, Айриэ сказала главному конюху:

— Вы, брай, посоветуйте хозяину, чтобы коню успокаивающий амулет надел. Он тогда не будет таким буйным, поуспокоится и перестанет наездников сбрасывать. Вот хоть пусть мэор маркиз ко мне обратится, я ему охотно такой амулет сделаю. Да и вам проще будет с конём управляться, а?

Айриэ заговорщически подмигнула, а главный конюх прямо-таки засиял, почуяв шанс на освобождение от злобной белоснежно-золотистой обузы.

— Мэора, неужели конь злобствовать перестанет от амулета вашего? Ох, ну конечно, я мэору маркизу непременно скажу, чтоб к вам обратился. Он и сам, между нами говоря, коня этого изрядно побаивается. Оно и неудивительно, я в жизни такой вредной твари не видел!

Айриэ согласно хмыкнула и отправилась наконец к своему любимцу. Хорошо, что Шоко не видел, как она тут чужих красавцев наглаживает, а то бы взревновал.

Шоко стоял в деннике, расположенном далеко от входа. Впереди Айриэ по проходу шёл человек с ведёрком в руках. Почти поравнявшись с Шоко, человек вдруг резко остановился, а конь потянулся к нему. Человек поставил ведёрко на пол и сбросил с головы капюшон куртки, открыв взору Айриэ подозрительно знакомые золотистые волосы. Шоко, между прочим, сейчас выглядел как обычный гнедой конь, каких на свете полным-полно. Что ни говори, а бедняга, как и его хозяйка, был слишком приметным, а потому оба без конца вынуждены были носить маски.

Айриэ чуть вздохнула, остановившись и наблюдая, как Фирниор уверенно приблизился к коню и начал ласкать его как старого знакомца, бормоча его имя. И как только умудрился узнать?.. Шоко же, поросёнок этакий, радостно тянулся к человеку губами, будто к родному.

Бесшумно подойдя, Айриэ с любопытством поинтересовалась:

— Как ты догадался, что это Шоко? — Голос у неё, разумеется, тоже сейчас был другой, более звонкий и высокий, соответствующий нынешнему облику.

Рука, гладившая шею коня, на миг замерла, потом возобновила свои движения. А Фирниор сказал, не поворачивая головы:

— Наверное, мэора, я теперь и вас, и Шоко под любой маской узнаю. Не спрашивайте, как, я и сам понятия не имею. Узнал, и всё. Думаю, вам больше не удастся ввести меня в заблуждение своими ненастоящими лицами…

Снова на «вы». Обиделся. Нетрудно было догадаться, впрочем. Айриэ беззвучно хмыкнула и спросила:

— Вы, мэор, какими судьбами здесь?

— Привёз подарок для его высочества Мэйгина от одного небезызвестного вам лица, — ответил он и наконец обернулся. Бесстрастно осмотрел миловидную женщину с огромными тёмно-голубыми глазами, маленьким носиком, ямочками на щёчках и рыженькими кудряшками длиной чуть ниже плеч, потом честно сказал:

— Ужасно, мэора. Вам категорически не идёт. Простите.

— Ничего-ничего, люблю откровенность в людях, — добродушно откликнулась драконна. — Главное, этот облик отвечает вкусам его высочества.

— О, вот как? — приподнял левую бровь Фирниор и вдруг поморщился, охваченный неприятными подозрениями: — Мэора, один знакомый нам… маг поручил мне отвезти его высочеству некие особенные амулеты, а после — остаться при дворе принца, дабы всячески оказывать содействие его знакомой магессе, мэоре Танноре. Умоляю, скажите мне, что это не вы!

— Увы, ничем не могу вас порадовать, — вздохнула драконна. — Сейчас меня зовут именно так.

Фирниор посмотрел с усталым отвращением и пробормотал:

— Я должен был сразу догадаться.

— Не расстраивайтесь, переживём как-нибудь. Ладно, нам надо свободно поговорить, а здесь скоро появятся лишние уши.

— Вон те, уже заранее оттопыренные? — с сарказмом спросил Фирниор, кивая драконне за спину.

В конюшню, шатаясь, ввалился тот самый пропавший третий помощник конюха, но в каком виде!.. Парень нализался до безобразного состояния и еле держался на ногах. Главный конюх за такое по головке не погладит, скорее уж хлыстом отходит — до полнейшего просветления. Пьянства он не терпел, да и лошади, к слову, тоже.

— Вас, мэор, где разместили?

— В старых казармах гвардии, где в Аэс-Тронде обычно селят наёмников, насколько я понял. Я — не такая важная птица, чтобы выделять мне гостевые покои, — усмехнулся он.

— Тогда пойдёмте ко мне, там и поговорим спокойно.

— Сейчас, только сначала я к своему коню загляну.

Айриэ, спохватившись, тоже достала из кармана раздобытые для Шоко яблоки и принялась задумчиво кормить любимца. Интересно, что здесь делает Фирниор? Насколько Айриэ знала, он в последнее время работал в Эстиссе, выполняя различные поручения Юджиса. Драконна старалась с Фиором не пересекаться, незачем вроде. Судя по его реакции, и он тоже не слишком жаждал встречаться, а тем более работать вместе. Надо узнать, что там придумал Юджис. Ей он ничего не сообщал, но амулеты для Мэйгина действительно должны были прислать: Айриэ сочла, что нужно усилить защиту принца от враждебной магии. Мало ли что. В конце концов, Мэйгин — неплохой союзник, хотя друга из него и не выйдет, это Айриэ поняла окончательно, пообщавшись с ним подольше. Слишком уж он привык фальшивить — даже в мелочах, перестраховываться, опасаясь выкрутасов больного сознания короля и никому не доверяя.

Впервые увидев принца после его отъезда в северные провинции, Айриэ нашла, что Мэйгин немного похудел, обветрился и закалился — в прямом и переносном смысле. Трудности пошли ему только на пользу, согнав жирок столичной изнеженности и добавив мужественности. Мэйгин стал жёстче и решительнее, а землями своими управлял сурово, как истинный северянин, не дающий поблажек ни себе, ни другим. Властвовать принцу явно понравилось, под бдительным оком короля Шингара ему такого никогда бы не позволили. Но Айриэ эту обнаружившуюся в Мэйгине черту скорее приветствовала: пока он помнит, какие власть налагает обязательства на правителя, это пойдёт только на пользу северным провинциям, да и всей Дилиании, если он всё-таки унаследует корону брата.

— Ну что, идёмте, мэора? — оторвал её от раздумий голос Фирниора.

Когда они проходили мимо привалившегося к стене помощника конюха, тот вдруг вскинул голову и дико уставился на Фиора. Вначале, видимо, пытался сфокусировать разъезжающиеся в разные стороны пьяные глазоньки, потом оставил сии безнадёжные попытки и ткнул пальцем наугад, куда-то между идущими, громогласно заявив, хоть и не совсем внятно:

— Т-ты, светто… волосый убийца! Я-йа тебя помню!..

После чего съехал по стене на пол и уселся, свесив голову на грудь. Спатеньки собрался.

— Это он кому? — вежливо осведомился Фирниор, задумчиво обозревая лопоухого обвинителя.

— Поскольку я не светловолосая, а вы не убийца, думаю, всё-таки не нам, — невозмутимо ответствовала драконна, обходя вытянутые ноги пьянчужки.

Фирниор не выдержал, рассмеялся, растеряв свою угрюмость. Ну вот, когда он в хорошем настроении, с ним гораздо приятнее общаться.

В конюшню мельком заглянул камердинер его высочества, увидел драконну и, вежливо поклонившись, поспешил исчезнуть. Наверное, ищет кого-нибудь по поручению принца, лениво подумалось драконне.

— Шикарный конь! — выдохнул Фирниор, отступая в сторону: давешнего злого красавца вели в конюшню. Конь присмирел и шёл покорно, не сопротивляясь и не пытаясь буйствовать. Обездвиживающее заклинание явно пошло ему на пользу. — Не хуже вашего Шоко, мэора.

— Вы только при нём такого не говорите, а то он вас при следующей встрече тяпнет, вместо того чтобы лезть ласкаться, — фыркнула Айриэ.

Фирниор и внимания не обратил, продолжая любоваться редкостным чудом. Даже капюшон забыл надеть, хотя на улице стоял обжигающий холод, какой бывает на закате и рассвете в особенно морозные дни. Уже почти стемнело, на тёмно-синем небе посверкивали холодные, колкие, ледяные звёзды, а все дымы из труб поднимались вертикально вверх, и дальше предвещая ясную погоду. Снег звонко скрипел под сапогами, и от этого звука становилось, кажется, ещё холоднее.

— Ненавижу мороз! — поёжилась драконна, натянула поглубже капюшон с меховой опушкой и дёрнула спутника за рукав, побуждая того сдвинуться с места. — И север этот мне уже надоел донельзя, век бы его не видеть, особенно зимой!

— Вы только при местных жителях такого не говорите, мэора, а то они вас тоже… тяпнут, — вернул шпильку Фирниор.

— Пусть только попробуют, зубы обломают, — откликнулась Айриэ и с удовольствием нырнула в благодатное тепло огромной замковой кухни, только сейчас по-настоящему осознав, как успела промёрзнуть.

Пройти через кухню было, во-первых, быстрее, чем тащиться до парадного входа, во-вторых, теплее, а в-третьих, так быстрее разживёшься согревающим напитком.

— Мэор, вы предпочитаете пиво или глинтвейн?

— Всё равно, лишь бы горячее, — передёрнул плечами Фирниор: его тоже колотил озноб, как всегда бывает, если внезапно попадаешь в тепло, основательно перед тем замёрзнув.

— Тогда второе, — решила драконна и подозвала хихикавшую с подружками девчушку, прислуживавшую гостям замка. — Инти, лапочка моя, приготовь-ка глинтвейн мне и мэору и принеси в мои комнаты, — велела она, вручая служаночке мелкую монетку за услуги. — Добавь побольше мёда и не забудь про виноградный сок.

— Через четверть часа, мэора! — просияв, пообещала Инти и помчалась исполнять приказание.

— Вы неплохо устроились, мэора, — вежливо заметил Фиор, когда они добрались до комнат драконны на третьем этаже.

Чтобы не выбиваться из легенды, Мэйгин выделил гостье не самые роскошные покои, но здесь было вполне комфортно и уютно. Может, чуть слишком шикарно для обычной, ничем не примечательной магессы, но ведь предполагаемая любовница принца имеет право на маленькие знаки внимания, не правда ли?

— Не жалуюсь, — усмехнулась драконна и указала гостю на удобное кресло возле горящего камина. — Грейтесь, мэор.

Фирниор скинул свою «наёмническую» куртку, под которой оказался шерстяной свитер грубой вязки с высоким воротом. Такие носили здешние жители морского побережья, спасаясь от холода, ну и наёмники тоже не брезговали. Аэс-Тронд располагался недалеко от побережья, соединяясь с холодным северным морем небольшой рекой, по которой летом вполне могли ходить грузовые судёнышки. Зимой грузы — в основном, солёную и копчёную рыбу — возили санным путём.

Мужчина всё ещё подрагивал от холода и потому охотно протянул озябшие руки к огню, а ноги устроил на каминной решётке. Айриэ почистила свою одежду магией и совершенно машинально проделала то же для своего гостя.

— Мне же нетрудно, — пояснила она и удостоилась благодарного кивка и странноватого взгляда. Подумала и поинтересовалась: — Фирниор, где, говорите, вас поселили? Это в тех жутких холодных бараках на отшибе?

— Там протапливают дважды в день, — пожал плечами он. — Правда, мне посоветовали спать, не раздеваясь, по-походному. Вполне терпимо, говорят.

— Кому как, — буркнула драконна. — Вы прибыли только сегодня, я полагаю? Угу, я так и подумала. В мыльне ещё не успели побывать? Тогда воспользуйтесь моей ванной комнатой, здесь гораздо комфортнее, чем в казармах.

— Мэора, если я оскорбляю ваше обоняние, я лучше не стану обременять вас своим присутствием, — холодно улыбнулся он.

— Перестаньте говорить глупости! — рассердилась Айриэ. — При чём тут моё обоняние? Просто я прекрасно знаю, что значит провести несколько дней в пути, да ещё зимой. Я, между прочим, сама уже сколько лет вот так мотаюсь по всему Аэданиру, и вообще всегда ценила бытовые удобства, вам ли не знать!

— Зачем же вы остаётесь в Акротосе, если вам надело, мэора? Вы же сами говорили, что драконы обычно в одном мире надолго не задерживаются, — безразличным тоном проговорил он.

— Дело меня одно здесь удерживает, — не менее равнодушно и так же фальшиво ответила Айриэ. «И будет держать ещё девяносто три года и семь с половиной месяцев, будь они неладны!..» И добавила вслух: — Не спорьте, идите в ванную. Хоть согреетесь как следует, а то если заболеете, то какой из вас помощник?

— Ну, тогда конечно, это аргумент, — нарочито серьёзно сказал он и поднялся с кресла. — Благодарю, мэора. Я просто отвык от вашей манеры общаться и… заботиться.

«Измотаем мы друг другу нервы, если будем каждый день сталкиваться, — подумала драконна, уныло глядя на закрывшуюся дверь ванной. — Надо побыстрее разобраться с этим делом».

Когда он появился, посвежевший, согревшийся и оживившийся, Айриэ уже приканчивала остатки своего глинтвейна.

— Вон ваша кружка; пейте, пока глинтвейн горячий, — кивнула она на стоящий в центре гостиной овальный столик с вычурными ножками. Совсем не характерная для севера мебель, кстати: тут больше в ходу вещи массивные, прямоугольные или квадратные, добротные, но почти без украшений. — И ещё я попросила нам поесть принести, не хочу в общий зал к ужину спускаться. Здесь поговорим.

— О, замечательно, я голодный, как стая волков! — обрадовался Фирниор, устраиваясь в кресле с кружкой. — С утра ничего не ел.

Вскоре служанка принесла ужин, и Айриэ заперла за ней дверь, чтобы никто не помешал разговору. Установила «полог тишины» и заодно вернула собственный облик: было приятно хоть немного побыть собой. Фирниор взглянул хмуро, но промолчал, только надолго уткнулся в кружку, торопливо допивая согревающий напиток.

Поужинали молча, и только после чая Айриэ спросила:

— Так что там Юджис надумал, Фирниор? Зачем он вас ко мне приставил?

— Магистр сказал, что вам, возможно, потребуется помощник. Точнее, магессе Танноре. Знай я, что это вы, отказался бы наотрез. Впрочем, возможно, я вам и не понадоблюсь, мэора?

— Оставайтесь, — вздохнула драконна. — Постараемся не осложнять друг другу жизнь. Вы человек разумный, а главное, на вас можно положиться.

— Тогда скажите, чем я могу вам помочь.

Драконна рассказала про собственные догадки касательно высшего демона, не видя смысла утаивать информацию. Фиор — свой. Как бы он ни относился к ней лично, доверять ему можно. Да и полезно взглянуть на ситуацию свежим взглядом. Вдруг что-нибудь такое заметит, что ускользнуло от внимания Айриэ.

— Кстати, вы прибыли к принцу с посланием от мага Джисса, верно? — усмехнулась драконна, зная, что Юджис именует себя так для конспирации, как давно было условлено с Мэйгином.

— Именно, — улыбнулся Фирниор в ответ. — Магистр сказал, его высочество поймёт, от кого шкатулка с амулетами. Мэора, а вы знаете, ведь один из этих амулетов Мирниас делал. Помните его?

— Ещё бы! Мы видимся изредка, хотя скольких трудов мне в своё время стоило уговорить этого молодого упрямца работать на Орден!.. Где вы виделись, в Юнгире? Мирниас ведь уже славится как отличный мастер-артефактор, несмотря на молодость. Талантливый парень.

— Нет, мэора Айриэннис, мы встречались в Сигмале, он порталом приходил. В Юнгирод я возвращаться не собираюсь. — По его лицу пробежала тень. — Хотя король Кайнир вернул мне имя и полностью снял все обвинения. Кстати, я ведь вас за это ещё не поблагодарил.

— Да было бы за что, бросьте. Я просто заглянула к Кайниру по-дружески и объяснила ему ситуацию. Мне это ничего не стоило, а с вами в своё время поступили несправедливо. Титул виконта ваш по праву, почему вы отказались от него?

Он поморщился и по привычке взъерошил собственную причёску.

— Не хочу возвращаться к прошлому, мэора. Незачем. Оно мертво, пусть таковым и остаётся.

Что ж, в своё время Файханасы отказались от него, теперь он отвечает им тем же. Да и родством с проклятым родом его попрекали бы до конца жизни, будто это его вина — иметь такую родню. Фиор от них и так натерпелся.

— Что ж, понимаю вас, — кивнула Айриэ.

— Итак, с чего начнём, мэора? — сменил он тему. — Как будем искать этого вашего демона? Признаться, я думал, это всего лишь мрачные сказки…

— Этой паршивой сказочки здесь быть не должно, поэтому найду и уберу. Завтра же поговорю с маркизом Квейдионом по поводу его коня. Странно этот конь себя ведёт, уж слишком агрессивно. Тем более что раньше таким не был, насколько я поняла. Может, тут магия замешана?.. А вы, Фирниор, завтра осторожно поспрашивайте этого лопоухого, с чего ему убийцы в конюшне мерещатся. Конечно, скорее всего, это просто пьяные бредни, но вдруг нет?

 

ГЛАВА 12

Сразу после завтрака к Айриэ постучался худенький простуженный паж с нездоровым румянцем во всю щёку и, стараясь шмыгать носом поделикатнее, сообщил, что маркиз Квейдион просит посетить его по поводу изготовления амулета для коня.

Айриэ ещё накануне вечером успела сделать эту простенькую вещицу — дел-то всего на несколько минут, если в запасе имеется нужная заготовка. Такие амулеты крестьяне в деревнях надевают буйным, агрессивным быкам-производителям или тем же жеребцам, когда это необходимо. Только в Дилиании подобные амулеты почему-то были почти неизвестны, но здесь вообще бытовая магия развита слабее, чем в остальных человеческих королевствах. Если быть точными, изобрели подобные амулеты орочьи шаманы тысячи лет назад — усмирять буйных рабов, но об этом в Акротосе давно забыли. В своё время амулеты просто доработали, придумав заклинание для обычных человеческих магов.

Прихватив готовый плетёный шнурок со стола, Айриэ кивнула мальчишке:

— Веди.

Где находятся покои маркиза, она понятия не имела, так что провожатый пришёлся кстати. Паж, кашляя и чихая по дороге, привёл магессу в другое крыло замка, где проживали самые знатные или приближённые к принцу люди.

Маркиз был видным мужчиной средних лет, подтянутым и одетым по последней придворной моде. Он посматривал на магессу с некоторой долей высокомерия и скепсиса, явно не слишком доверяя возможностям магии по части укрощения строптивых лошадей. Однако если требовалось, Айриэ могла найти общий язык почти с кем угодно. Стоило совершенно искренне похвалить прекрасного коня и пожалеть о его странной злобности, как Квейдион немного оттаял. По крайней мере, на вопросы отвечал спокойно, без кичливости, понимая, что магесса спрашивает не из пустого любопытства, но желает докопаться до истины, чтобы помочь коню.

Выяснилось, что своего драгоценного красавца, Эльфа, маркиз за безумную сумму приобрёл ещё трёхлеткой, несколько лет назад. Конь всегда был с хозяином очень дружелюбен, не кусался, не лягался и не пытался сбрасывать наездников. Странности начались, когда маркиз прибыл в Аэс-Тронд. Неподалёку отсюда лежало поместье тёщи маркиза, которое после её смерти должно было отойти к младшему сыну Квейдиона. Поместье, как и многие ему подобные, было почти разорено нашествием нечисти, а маркиз взялся поправить его дела и с осени жил там, периодически бывая при дворе принца.

Итак, маркиз начал замечать, что конь становится беспокойным и даже злобным, когда его хозяин живёт в Аэс-Тронде. Стоило уехать в поместье, жеребец сразу становился спокойнее, хотя и не совсем таким, как прежде. Со временем стало хуже, Эльф озлобился и стал кидаться не только на ухаживавших за ним людей, но и на самого маркиза. Квейдион клятвенно утверждал, что никто и никогда не посмел бы даже замахнуться на его любимца, не то что ударить. И вообще, никто его не обижал, совершенно непонятно, откуда возникла столь резкая смена характера. Теперь коня предлагали выхолостить, чтобы, мол, стал спокойнее, но маркиз приходил в негодование при одной мысли об этом. Он собирался получить от него ещё немало прекрасных жеребят и надеялся, что кто-то статью и мастью пойдёт в отца.

Когда Айриэ сказала, что подозревает воздействие злой магии, маркиз не слишком удивился. Он предполагал, что причина может быть в каком-то проклятии или сглазе, хотя местные маги коня уже смотрели и ничего не нашли. И ни один из них даже не упоминал про амулет, который может помочь коню стать спокойнее. При этом в голос маркиза вернулся прежний скепсис, на что Айриэ только улыбнулась.

Она предложила опробовать амулет прямо сейчас и убедиться в его эффективности. Маркиз не стал чиниться и отправился в конюшню вместе с магессой. Амулет (по виду простенький кожаный шнурок с деревянными бусинами) требовалось вплести в гриву. Айриэ проделала это лично, пока конюх с помощниками с трудом держали Эльфа, а маркиз пытался его успокоить и едва не лишился пальцев — вовремя руку отдёрнул. Амулет подействовал почти сразу, и конюх едва не прослезился от облегчения, а обрадованный Квейдион заплатил золотом, не скупясь. Магесса посоветовала не снимать вещицу, пока конь не окажется далеко от здешних мест.

Пользуясь случаем, Айриэ тщательно осмотрела коня, следов заклятий не обнаружила и пришла к выводу, что, видимо, этот конкретный конь просто отличается повышенной чувствительностью к недоброй магии. Такие экземпляры встречаются, хоть и редко, и в основном, среди пустынных лошадей тамошней местной породы — тонконогих, резвых и очень выносливых.

— Мэор маркиз, а кто, кроме вас, садился на этого красавца? — поинтересовалась Айриэ.

Может, кто-то из его всадников носил некий «демонский» амулет… под кожей, например, а конь учуял? Только это не объясняло, почему конь бесился постоянно. Хотя сама Айриэннис ведь тоже чувствовала себя очень неуютно в Аэс-Тронде, так и это белоснежно-золотистое голубоглазое чудо могло злиться просто оттого, что где-то рядом пряталась тварь, самим своим присутствием коверкавшая магическую оболочку этого мира.

— Мэора Таннора, вы имеете в виду — здесь, в замке? Хотели многие, и его высочество Мэйгин первый. Увы, к тому времени Эльф уже вёл себя непривычно агрессивно, так что я уговорил принца не рисковать.

Хм, интересно. Впору начать подозревать самого Квейдиона, если бы не одно «но». В Эстиссу с принцем маркиз тогда не ездил. Квейдион, хотя и считался одним из самых знатных и богатых людей королевства, предпочитал сельскую жизнь в одном из своих поместий, а в столицу Дилиании — Хойброк наведывался крайне редко. Да и в число доверенных людей Мэйгина он не входил, хотя сейчас принц и приблизил маркиза к себе.

Может, Квейдион просто очень часто общался с тем, кто, так сказать, контактировал с демоном? Тогда это опять кто-то из ближнего круга Мэйгина, что и раньше было понятно.

И тут Айриэ пришло в голову поинтересоваться, а кто обычно ухаживал за конём, главный конюх?

— Нет, мэора, такой, знаете, конопатый паренёк, как его там зовут… Он мне тут первым подвернулся, конюха в день моего приезда не было, — ответил маркиз. — А мой конь парнишку принял хорошо, поэтому я распорядился, чтобы тот и дальше за Эльфом ухаживал. Главный конюх только присматривал, ну а потом к коню вообще стало опасно ходить поодиночке. В последнюю декаду у него даже убраться спокойно не могли.

Эльф стоял в одном из самых дальних денников, в конце прохода. Денники напротив и по соседству пустовали, чтобы не злить коня ещё больше присутствием сородичей. В конце прохода имелась дверь, ведущая в соседнее помещение, разделённое на несколько отсеков. Там под защитой самых простых, но действенных бытовых заклинаний хранились корма, сбруя и разный рабочий инвентарь. Из этого хранилища наружу вела отдельная дверь. Айриэ на всякий случай проверила, но никаких остаточных следов демонской магии не обнаружила — ни в конюшне, ни на складе. Если тут кто-то и колдовал, то сейчас уже не поймёшь.

Пока она занималась проверкой, счастливый маркиз приказал оседлать застоявшегося любимца и вывести во двор. Квейдион ласкал и наглаживал коня, что-то шепча, а потом легко взлетел в седло. Конь был до невозможности красив, а двигался так, что дух захватывало от восторга. В бледных лучах зимнего солнца конь казался отлитым из золота; истосковавшись по хорошей скачке, Эльф, повинуясь хозяину, сначала прогарцевал по двору, горделиво изгибая шею и явно красуясь перед восхищёнными зрителями, а потом стремительно помчался.

Всадник и конь вскоре исчезли из вида, красиво взвихрив снежную пыль. Обернувшись, Айриэ заметила неподалёку Фирниора, тоже любовавшегося конём, и подошла.

— Ну как? Впрочем, не здесь. В моих комнатах поговорим.

Он согласно кивнул и усмехнулся:

— Можем даже в моих. Ваша… забота, мэора? Спасибо.

Айриэ отмахнулась. Не хватало ему трястись от холода в старых казармах. Драконна вчера вечером поговорила с кастеляном и вежливо попросила разместить её помощника рингира Ниараса в более приличествующих его статусу покоях. Предупреждая уже готовые последовать возражения, Айриэ ещё более вежливо намекнула на недовольство его высочества, когда он узнает об этом досаднейшем промахе верного кастеляна. Тот всё понял правильно и с витиеватыми извинениями пообещал тотчас же исправить своё невольное упущение.

Конечно, комнаты Фиора были поменьше и попроще (ещё бы, он же не предполагаемая любовница принца), но всё равно там было очень комфортно и, главное, тепло.

Поставив «полог тишины», Айриэ поведала о том, что выяснила у маркиза.

Задумчиво хмурясь, Фирниор легонько прикусил губу и выдал предположение:

— Мэора, но ведь колдовать могли и просто поблизости от конюшни. Скажем, за стеной… или в подвале. Аэс-Тронд — довольно древний замок. Не Файханас-Манор, конечно, но ведь здесь тоже должны быть ходы в стенах и, обязательно, скрытые подвальные помещения — укрытия на случай захвата замка или место для… тайных занятий, неважно какого рода. «Лабораторию» Орминда помните?

— Точно, дельная мысль! Спрошу у принца. Ему, как нынешнему владельцу замка, должны были открыться зачарованные планы с указанными потайными ходами и помещениями. Попрошу посмотреть, он не откажет представительнице Ордена.

Фирниор неопределённо пожал плечами. Айриэ спросила:

— А что вам удалось узнать у парнишки?

— Он исчез, мэора, — мрачно сообщил Фиор. — Точнее, его с утра нигде не могут найти. Я уже поговорил с главным конюхом, тот видел помощника накануне, сразу после нас. Говорит, накричал на пьяного дурня и потом отволок в его каморку, отсыпаться.

— Куда именно?

— Это здесь же, над конюшней. Там все живут, кто за лошадьми ухаживает. У главного конюха квартира большая, он семейный, а у одиноких — просто комнатки. Утром конюх послал одного из помощников растолкать нашего лопоухого, а в каморке никого не оказалось. И не показывался нигде с тех пор.

— Ох, не нравится мне это, — недовольно сказала Айриэ. — Неужели он действительно что-то видел? Если так, то исчез он не по своей воле. Корявое Равновесие, я-то думала, дурачок просто напился и несёт невесть что. Если речи каждого пьяницы всерьёз воспринимать, жить некогда будет.

— Я узнавал, родных у паренька нет, все в первый месяц после Прорыва погибли. Самого мальчишку односельчане из опасных мест вывезли и в приют при Лунном храме пристроили. Так что не к кому ему уезжать, да и в любом случае он бы конюха предупредил. А так просто исчез, никому не сказавшись. К тому же у него наверняка такое похмелье было утром, что по своей воле он бы с постели не встал ещё долго.

— Пил он с кем, интересно? Расспросить бы собутыльника.

— А ни с кем, мэора. В одиночку. Его кухонные служанки видели, потому что он в кладовке прятался. Выпил большую бутыль вина, а раздобыл его, наверное, в городишке, куда его конюх за чем-то посылал.

— Надо его искать, — решила Айриэ. — Пока собаки могут след взять, а я вдобавок заклинанием помогу, то что-то может получиться. Надо просить принца, чтобы распорядился начать поиски. Только ещё рано к нему идти, придётся подождать. Мэйгин до полудня никого не принимает.

— Даже свою даму? — приподнял брови Фирниор.

— Со своими дамами он спит, ему незачем их по утрам принимать, — хмыкнула Айриэ. — А я ему не любовница, чтоб вы знали.

— А разве это может каким-то образом меня касаться, мэора? — холодно спросил он, так что в комнате, кажется, ещё бы чуть-чуть — и иней появился.

— Ну нет так нет, — спокойно ответила она. — Я просто на всякий случай, чтобы вы были в курсе дела.

Забавно, он, кажется, стал ещё более недовольным. Айриэ тоскливо вздохнула. Зачем эти сложности, обиды какие-то, претензии?.. Без них же намного лучше и приятнее. Может, попробовать… хм, предложить ему мир?

— Фирио, слушай, я тебя очень прошу, давай не будем ссориться, — проникновенно попросила драконна. — Я и без того устала, знал бы ты как… Давай попробуем относиться друг к другу проще, а? Друзьями, что ли, попытаемся быть.

Он чуть скривил уголок рта в усмешке и посмотрел на неё странным долгим взглядом. Серые глаза чуть потемнели, но того дивного тёмно-лилового оттенка в них больше не проявлялось, а жаль. Приятно было полюбоваться.

— Друзьями, говоришь… — наконец протянул он. — Айриэннис, всё-таки ты плохо понимаешь людей… или, что вернее, не очень-то стремишься нас понимать. Ты ждёшь от меня слишком многого.

— Да всё я понимаю, — с некоторой досадой ответила драконна. — Просто я каждый раз почему-то жду, что люди вдруг начнут вести себя… более привычно для меня. Извини, я, разумеется, не имею ни малейшего права требовать, чтобы ты или кто-либо другой менял свою природу в угоду драконьему представлению о разумном поведении.

— Мы слишком сильно различаемся.

— Однако это не мешает мне считать своими друзьями эльфов, гномов, да и некоторых людей тоже.

— Видимо, к их дружбе не примешиваются… иные чувства, — заметил он, отводя глаза.

— Всё может быть. В общем, извини, если я чем-то тебя задела, сейчас или в нашу предыдущую встречу.

Он медленно покачал головой:

— Я не обиделся, Айриэннис. Я просто слишком хорошо понял, как по-разному мы видим мир и смотрим на жизнь вообще. За это я тебе благодарен. Ты избавила меня от заблуждений.

— И потому ты стал таким отчуждённым? Из благодарности? — грустновато усмехнулась Айриэ.

Он помолчал, не слишком желая отвечать, потом всё-таки выдавил неохотно:

— Я не собираюсь обременять дракона человеческими глупостями.

— Я не называю это глупостями! Не слишком разумным поведением, всего лишь. Но нигде не записано, что все вокруг обязаны поступать исключительно мудро и рационально. Я сама делаю массу дурацких вещей, просто потому что я — живая. И, как любое живое существо, должна ошибаться… иначе и жить незачем. Скучно.

— Ну, пока это зависит от меня, я постараюсь оградить окружающих от проявлений ненужных им эмоций, — проговорил он, по-прежнему не глядя на Айриэ. — Особенно тебя. Прошу прощения за то, что раньше попросту не осознавал, насколько это НЕ нужно драконам. Правда, извиняться за то, что я — всего лишь человек, я не стану.

— Как и я — за то, что всего лишь дракон.

— Мы такие, какие мы есть.

— И это замечательно, — заключила Айриэ, чуть улыбнувшись. — Собой быть всегда приятнее, чем чьим-то представлением о тебе.

— Однако чаще всего мы стремимся иметь дело именно со своим представлением о другом человеке… в смысле, разумном существе. Отсюда, наверное, и возникает большинство конфликтов: когда ты сталкиваешься с реальной личностью, а не с тем образом, который живёт в твоём воображении.

Фирниор отвернулся к камину и щипцами отправил в огонь кусок зачарованного угля.

— Мне жаль, если мой истинный нрав тебя разочаровал, но я никогда не стремилась выглядеть лучше, чем я есть, — негромко заметила Айриэ.

— В том-то и дело. Ты не притворялась, это я обманывался. Если мне и есть кого упрекать, так это себя, — повёл он плечом. — Я стремился завоевать понравившуюся мне женщину, только не учёл разницу в мировоззрениях. С отсутствием любви можно бороться, можно заставить передумать, переменить мнение о себе, вызвать интерес или уважение своими поступками у того, кто тебе дорог. Но нет ни малейшего смысла бороться с тем, что ни ты сам, ни все твои чувства просто-напросто не нужны. И обижаться на это — глупость, поэтому я не обижаюсь. Я осознал, что драконы предпочитают… безмятежность и спокойствие, поэтому ни в коем случае не стану пытаться всколыхнуть твой внутренний мир.

Он говорил спокойно, без особой горечи, но Айриэ его слова почему-то всё равно ощутимо царапнули. Вот проклятый Фирниор, вечно он умудрится задеть за живое, тем или иным способом!..

— Да при чём тут все мои сородичи, когда это я такая… нетипичная, — проворчала она сердито. Ужасно хотелось сказать ему какую-нибудь гадость, но Айриэ сдержалась. В конце концов, это было бы подло.

— Не знаю, мне всё равно не с кем сравнивать, — равнодушно откликнулся он. — Мне хватило знакомства с тобой. Боюсь, ещё нескольких драконов в своей жизни я бы просто не вынес.

Айриэ только гневно фыркнула. А он благоразумно сменил тему:

— Айриэннис, скажи, ты думаешь, этого парнишку с конюшни возможно найти? Ты говорила, что поможешь заклинанием.

— Можно усилить чувствительность собак к определённому запаху. Для этого мне нужна какая-нибудь вещь того, кого требуется найти. Благодаря этому заклинанию собак почти невозможно сбить со следа — не помешают ни снег, ни дождь, ни множество прошедших людей. И даже если след будет затёрт магией, через какое-то время собаки всё равно его возьмут, потому что моё заклятие сильнее.

— Его увезли отсюда или он где-то в замке? Ведь если бы увезли, стража на воротах и стенах что-нибудь заметила. Хотя ночную смену ещё никто не спрашивал, насколько я знаю.

— Если пользовались качественным «отводом глаз», то никто ничего не заметил. Или парнишку могли вывести через потайной ход. Или вынести тело, что вероятнее всего. Возможностей много, пока рано делать выводы. Только вряд ли мы найдём его живым.

Мэйгин принял её сразу и без возражений распорядился начать поиски пропавшего. Пока шли приготовления, принц выспрашивал подробности, проникшись серьёзностью происшествия. Он знал, что магесса не стала бы тревожить его по пустякам.

— Нидайра… простите, Таннора, никак не могу привыкнуть, — с вежливой улыбкой извинился он. — Вы полагаете, этот помощник конюха мог видеть что-то важное?

Принц показался драконне озабоченным и уставшим. Он осунулся, под глазами набрякли мешки, а морщины обозначились резче — как у человека, которого терзали многочисленные заботы. Так оно и было, впрочем: быть наместником разорённых северных провинций — не синекура, тут приходилось контролировать множество вещей и на долгое время забыть об отдыхе и развлечениях. Мэйгину было нелегко перейти от беззаботной столичной жизни к суровой, резкой и пронзительной, как северный ветер, здешней реальности, однако он мужественно терпел и старался соответствовать.

— Думаю, да, Мэйгин, иначе он бы не пропал. Если бы я только могла предположить, что это не глупый пьяный лепет!.. Но что уж теперь говорить.

— Вам неоткуда было это знать.

— Наверное, парнишка случайно видел то, что не предназначалось для его глаз. Испугался, конечно, и никому не сообщил. Видимо, убийца — очень важная персона, иначе парнишка не стал бы молчать. Да и проговорился он нечаянно, потому что был безобразно пьян.

Мэйгин нахмурился и в волнении впился руками в подлокотники своего кресла. На пухлых белых пальцах тревожно сверкнули алый рубин и крупный чёрный бриллиант, оба в изящных тонких оправах.

— Таннора, вы хотите сказать, что кто-то из моих придворных — убийца?.. Но кого он убил, в таком случае? В последнее время никто здесь не пропадал и не умер насильственной смертью, если не считать гвардейца, разорванного нечистью. Тем монстром, которого вы выследили и уничтожили больше декады назад. В Сигмале, помнится, вы говорили о том, что опасаетесь появления нового чёрного мага.

— Видите ли, Мэйгин, теперь стало ясно, что это гораздо хуже чёрного мага. Я подозреваю, что рядом с вами находится тот, кто заключил сделку с опасной тварью, появившейся во время Прорыва, — осторожно подбирая слова, сказала Айриэ. Лучше, если он проникнется серьёзностью положения и будет держаться настороже.

— Но ведь твари — неразумные! — остро глянул на неё принц. — Как с ними можно заключать сделки? Или мы ошибались и всё намного хуже? Прошу прощения, Таннора, я могу предположить, что ваш Орден обладает некими сведениями, но, скажем так, не спешит поделиться этими знаниями со всеми?

— Мэйгин, вам же прекрасно известно, что лишние знания могут быть смертельно опасны, — чуть укоризненно покачала головой Айриэ. — Мы просто не имеем морального права делиться некоторой информацией ни с кем, кроме немногих посвящённых. Но на ваш вопрос я отвечу, это вы должны узнать, чтобы не пострадать от излишней доверчивости.

— Я мало кому доверяю, мэора.

— Я знаю, Мэйгин, но отныне вам придётся доверять ещё меньше, — очень серьёзно сказала Айриэ. — Где-то прячется тварь из Нижних миров, и она разумна не менее нас с вами. Только вот моральных принципов у неё нет и быть не может. Равно как их не имеется у того, кто вступил в союз с тварью. Этой твари, скорее всего, периодически требуется пища. Человек, его плоть, кровь, боль и страх. Тварь не может не охотиться, но убивать там, где живёт, она будет лишь в крайнем случае. Поэтому жертвой вряд ли станет кто-то из замка или соседнего городка. Скорее всего, тварь охотится в окрестных деревнях или подстерегает неосторожных путников на дорогах. Сейчас, пока на этих землях нет прежнего порядка, трудно вести учёт пропавшим людям.

— Это я понимаю, — невесело усмехнулся Мэйгин и устало потёр переносицу, будто пытался разгладить залёгшую там глубокую складку. — Я сделаю всё, чтобы север процветал и вновь стал безопасным местом для жизни. Но это дело нескольких лет… Значит, эта тварь и есть ваша истинная цель, Таннора?

— Да, принц, наш Орден уже некоторое время пытается выследить и уничтожить этого разумного монстра, но он слишком хорошо прячется. Впрочем, я его всё равно найду, это лишь вопрос времени. Каждая жертва приближает меня к поимке твари, хотя я бы предпочла, чтобы новых смертей более не было. Если нам удастся проследить, куда отправился или, что вернее, куда увезли этого бедного парнишку, то, возможно, я наконец уничтожу тварь. И узнаю, кто из людей ей помогает.

— Таннора, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы помочь вам, — заверил Мэйгин и поморщился, слишком резко двинув головой. Потёр затылок и пробормотал: — Проклятье, опять голова разболелась… и за что я только плачу целителю, если он не может избавить меня от простейшей хвори?

— Мэйгин, я прошу вас, будьте очень осторожны и никуда не ходите без охраны. И носите те амулеты, которые прислал вам Юджис. Почему вы их не надели? Это небезопасно.

— Я должен носить их постоянно? — недовольно уточнил принц. — А я так не люблю лишние побрякушки!.. Это мой бедный брат обожает навешивать на себя целые гроздья амулетов, а я предпочитаю лишь необходимый минимум.

— В таком случае, вам придётся немного изменить своим привычкам, Мэйгин. Носите амулеты постоянно, хотя бы днём. Это для вашей же пользы.

— Да я понимаю, — тяжко вздохнул принц и неохотно потянулся к лежащей на столе шкатулке. Извлёк оттуда массивный браслет чернёного серебра с тёмно-лиловыми камнями и защёлкнул его на правом запястье. Потом надел на шею цепочку с зачарованным кулоном, спрятал под рубашку и поинтересовался: — Ну как, теперь вы довольны, Таннора? Постараюсь снимать их только на ночь.

Айриэ кивнула и совершенно машинально проверила силовые нити вокруг амулетов. Тут же она с приглушённым восклицанием подскочила к изумлённому Мэйгину и склонилась над браслетом, а потом бесцеремонно выдернула кулон из-за ворота.

— Что с вами, мэора? Что это значит?

Айриэ вскинула на принца мрачный взгляд и объявила:

— Мэйгин, здесь есть тот, кто очень сильно вас ненавидит. Амулеты испорчены.

— Что? — вскричал Мэйгин, нервно сдёргивая с шеи цепочку. Браслет он тоже поспешил снять, под ним на миг показалась розовая, воспалённая полоска, похожая на след от ожога, и скрылась под кружевной манжетой.

В вороте его шёлковой рубашки мелькнул уже виденный когда-то драконной овальный чёрный камень в простой оправе, и Айриэ на всякий случай проверила это украшение. Что удивительно, магии в чёрном камне не было совсем. Выходит, это и не амулет вовсе, Мэйгин носит вещицу по другой причине.

— Амулет больше не способны защитить вас от нечисти, принц. Кто-то их испортил, — повторила Айриэ.

Затейливое, ажурное плетение силовых нитей было грубо разорвано. Амулеты, призванные отводить от их владельца боевые заклинания, отпугивать нечисть и залечивать раны теперь не действовали так, как должно. Удивительный сплав эльфийской и человеческой магии, высочайшее мастерство не смогло устоять перед злой, разрушительной силой. Вероятно, демонской, теперь всё равно не понять. Внешних следов воздействия на амулеты не имелось.

— Но кто это сделал и, главное, как? Таннора, вы меня простите, конечно, но тот человек, который привёз амулеты, рингир Ниарас…Возможно ли, что он недостаточно внимательно следил в дороге за порученной его заботам шкатулкой?..

— Я доверяю ему как себе, — коротко и непререкаемо заявила драконна.

Однако Мэйгин предпочёл не отреагировать на тон и предупреждающий взгляд Айриэ, настаивая:

— Таннора, поймите меня правильно, прошу. Вам и магистру Юджису я доверяю всецело, но этот человек — другое дело. Он ведь приходится роднёй юнгиродским Файханасам, участвовавшим в том заговоре против короля Кайнира.

— Принц, происхождение мэора Фирниора не имеет никакого значения. На Орден работают только люди, достойные доверия. И если я заявляю, что верю кому-то, то я готова отвечать за свои слова! — Айриэ позволила гневным ноткам прозвучать в её голосе и смерила Мэйгина таким взглядом, что он едва заметно поёжился и предпочёл немедленно отступить.

— О… в таком случае, я искренне прошу прощения, мэора. Я не мог знать, что дела обстоят подобным образом. Если так, я больше никогда не усомнюсь в рингире Ниарасе, пока вы не скажете обратного.

— К тому же, принц, шкатулку с амулетами могли открыть только вы. Она зачарована, — напомнила Айриэ, успокаиваясь. И с чего, спрашивается, она так разозлилась?..

— Никто иной? — уточнил Мэйгин. — Я ведь не маг, простите я плохо разбираюсь в этом… Значит, амулеты испортил кто-то из своих. Возможность, увы, имелась.

— Вы оставляли амулеты без присмотра?

— Здесь же, на столе, — угрюмо и озабоченно подтвердил принц. — Сюда имеют доступ лишь мой камердинер и самые близкие друзья. Если предатель кто-то из них…

Принц не договорил и снова с силой вцепился в подлокотники. Он намеревался сказать что-то ещё, но тут в дверь коротко постучали, и почти сразу же на пороге возник камердинер принца — неулыбчивый тип, рослый и плечистый, с длинными обвислыми усами, придававшими его физиономии ещё более унылый вид. Поклонившись, он доложил, что ночная стража, оказывается, видела помощника конюха, около четырёх утра. Тот выглядел немного странно, говорил хрипловато и укутывал лицо шарфом. А ещё от него сильно пахло вином, так что стражники логично списали все странности поведения на опьянение. Парнишка показал заверенный его высочеством приказ, поэтому ему беспрекословно открыли ворота; уехал он на вороной кобыле, двигался через городок к перекрёстку, откуда несколько дорог расходились в разные стороны.

— Заверенный моей печатью приказ? — нехорошо прищурившись, рявкнул Мэйгин. — Кто посмел?..

— Тот же, кто испортил амулеты, принц, — сказала драконна. Камердинер знал, что «Таннора» из Ордена и имеет право говорить с Мэйгином как с равным, поэтому притворяться не пришлось. — Отдайте приказ тщательно расследовать это дело. Наверняка к вашей печати мало кто имеет доступ.

— Теоретически могли трое-четверо, включая секретаря, но…

— Мэйгин, лучше прикажите арестовать всех подозреваемых, потом спокойно разбирайтесь. Дело слишком серьёзное, вы же понимаете. Перед невиновными потом извинитесь, если сочтёте нужным, — нетерпеливо сказала драконна и встала. — Нельзя терять время, я еду искать того паренька. Без моей магии его будут догонять слишком долго, если вообще найдут. Пожалуйста, если что-то прояснится, пришлите мне «письмоносца». Амулеты постараюсь исправить, когда вернусь. И будьте очень осторожны, Мэйгин.

— Вы тоже, Таннора.

Принц выделил в качестве сопровождения отряд из десяти гвардейцев. Фирниор тоже поехал, но драконна и не возражала против его компании. Не зная, сколько продлится погоня, все наскоро перекусили в дорогу и взяли с собой припасов дня на три.

Найденная в комнатушке нестираная рубаха конопатого отлично подошла для привязки заклинания. Парнишка был верхом, но магия Айриэ помогала ищейкам чуять его так, как если бы он шёл по земле. Какое-то время отряд ехал по дороге, ведущей на север — от перекрёстка след повёл именно туда. Не доезжая до первой крупной деревни, лошадиный след свернул на изрядно занесённую снегом лесную дорогу, и собаки, взлаивая и коротко завывая, устремились в лес.

 

ГЛАВА 13

Ближе к вечеру пошёл снег, сначала густыми крупными хлопьями, неторопливо падавшими с тёмно-серого, вмиг помрачневшего неба. Потом отряд всадников был исхлёстан резкими, короткими порывами северо-восточного ветра, а снег превратился в мелкое, колючее крошево, больно сёкшее лица и залеплявшее глаза. Хорошо ещё, что след по-прежнему вёл по лесу: на открытом месте было бы намного хуже.

Отряд растянулся цепочкой по одному человеку. Лошади вязли в снегу, уставая, и предусмотрительный сержант, предводительствовавший гвардейцами, часто менял двоих первых, отправляя их в арьергард. Да ещё Айриэ чуть-чуть подбадривала лошадей магией, так что взятый темп отряд мог выдерживать ещё долго.

— Сержант, куда ведёт эта дорога, вы не знаете? — поинтересовалась Айриэ, когда они только углубились в лес.

— Там городок был раньше, мэора магесса, Бойбор назывался, — ответил гвардеец, отворачивая лицо от летящего снега. Сержант был ещё совсем молодой, но выглядел сурово и командовал уверенно, а гвардейцы беспрекословно ему подчинялись. Чувствовалось, что своего командира они крепко уважают, и, видно, было за что. — Его сразу после Прорыва забросили. Жители, кто уцелел, в Аэс-Тронде укрылись. Мы потом Бойбор зачистили от тварей, но туда так никто и не вернулся. Если этот никуда не свернёт, через несколько часов там будем.

След изрядно занесло, но наложенное заклинание помогло бы ищейкам отыскать его и под снегом, так что сбиться с пути они не боялись. Вскоре метель утихла, хотя небо по-прежнему угрюмо хмурилось, и стемнело раньше обычного. Фирниор, как только стало возможным нормально разговаривать, пристроился рядом с драконной и спросил:

— Как думаешь, Ай… Таннора, почему он уехал ночью, с поддельным приказом? И неужели он сделал это добровольно?

— Вряд ли, Фирио. Кстати, можешь говорить свободно, я «глушитель» активировала. Знаешь, демоны — очень сильные менталисты. Парнишку, скорее всего, подчинили магией. Фактически он теперь — безвольная кукла. Лицо шарфом кутал, говорил хрипло… Наверное, ему было велено скрывать метки на щеках, если они там. Через какое-то время метки сами исчезнут, они только несколько часов после подчинения видны.

— Это необратимо?

— Если демон хотел получить верного, не рассуждающего помощника — то необратимо. Иначе он просто сожрал бы бедолагу, вместо того чтобы возиться. А так, видишь, зачем-то отправил из замка с поручением. Или с какой-то вещью, например… Откуда мне знать!

— Он передвигается быстрее обычного? В смысле, его лошадь тоже зачарована, как наши?

— Нет, не похоже. По-моему, мы его догоняем, судя по следу.

Увы, надежды догнать конопатого помощника конюха в заброшенном городке не оправдались. След неожиданно свернул на север и какое-то время петлял среди мощных стволов, потом повёл прямо в замёрзшее болото, коих вокруг имелось в достатке. К счастью, лёд был достаточно прочным, благодаря сильным морозам — в иное время, по словам сержанта, сюда и старожилы этого края не заходили, опасаясь утонуть в гиблых топях. Когда пересекли болото, след вывел на другую дорогу, шедшую вдоль берега замёрзшей реки. Куда же этот лопоухий направляется?.. Что там находится, интересно?

— Пара небольших деревушек впереди, мэора, и всё, — ответил сержант на вопрос магессы. — Дорога эта, говорят, до берега моря идёт, сам я не бывал, не знаю.

Когда стемнело, Айриэ подвесила над отрядом несколько ярких «светлячков», прекрасно освещавших дорогу, и погоня продолжилась. Ехали до позднего вечера, и только тогда драконна разрешила людям остановиться. Благодаря заклинанию, лошади не слишком-то устали, завтра можно было продолжить путь с прежней скоростью. Ещё Айриэ накрыла стоянку невидимой полусферой, помогавшей сохранять тепло, так что, несмотря на прояснившееся небо и усилившийся мороз, окоченеть за ночь их отряду не грозило. Наоборот, под куполом скоро стало так тепло, что можно было снять верхнюю одежду. На стоянке горело два больших костра для гвардейцев и псарей и один поменьше, чуть в стороне, где драконна намеревалась спать. Она зачаровала дрова, чтобы медленно горели и давали много тепла, развесила в лесу «сторожевики» и сообщила сержанту, что стража не требуется, люди могут отдыхать до утра.

На ужин гвардейцы привычно и умело сварили густую кашу с мясом — даже придирчивой драконне понравилось, запили это горячим травяным настоем, после чего солдаты беззаботно завалились спать. Постели из свеженарубленного лапника и тонкие походные шерстяные одеяла обеспечивали вполне сносную ночёвку, а уж за купол гвардейцы готовы были магессу на руках носить. Правда, под ногами чавкала грязь пополам с растаявшим снегом, но постели всё равно были приподняты над землёй, а грязные сапоги — мелочи жизни, пережить можно.

Айриэ с Фиором отошли к своему костерку, но спать ложиться оба не торопились. Драконна окружила обоих «пологом тишины», чтобы зря не тревожить спящих гвардейцев: «полог» гасил все звуки, тогда как «глушитель» просто создавал неразборчивое бормотание, не давая разобрать ни слова из чужого разговора.

— Не пойму всё-таки, куда этот конопатый направляется, — хмуро заметил Фирниор. — И подозреваю, он не к морю собрался — что ему там делать, топиться с горя?

— По-моему, он просто пытается оторваться от погони. Тогда завтра он опять сменит направление. Между прочим, если бы не моё заклинание, ему бы удалось опередить нас ещё больше — след ведь почти засыпало снегом, пока бы там собаки его отыскали…

— А откуда он вообще знает о погоне? — резонно спросил Фирниор.

— Тот, кто отправлял его из замка, не мог не понимать, что я заинтересуюсь. Может, и правда, парнишка что-то везёт с собой… что не должно попасть ко мне в руки.

— Например, тот странный накопитель?

— А что, мысль. Он чем-то очень ценен, раз его так стремились вернуть… Хм, а не может он быть вещью, осуществляющей привязку демона к этому миру?.. — задумчиво предположила Айриэ. — Если, к примеру, это некий мощный артефакт из Нижних миров… А что, вполне возможно. Надо будет у Саэ спросить, возможно ли подобное, ему лучше знать. Только я не думаю, что увозят именно накопитель. Если я его и раньше не чувствовала в замке, то что мешало дальше его прятать? Это что-то другое, Фирио.

— Может, это ловушка? Вообще вся эта погоня, я имею в виду, — пояснил он.

— Меня это только порадует, — с хищным видом усмехнулась Айриэ. — Если это и ловушка, то поставлена она будет на человеческого мага, пусть даже из Драконьего Ордена. Появления здесь дракона наш демон вряд ли ожидает. А хоть бы и ожидал, против дракона в крылатой ипостаси он ничто. И даже в двуногой я могу преподнести ему массу неприятных сюрпризов.

— А видеть он тебя не мог? Когда ты летала, — уточнил Фирниор, и в глазах его, кажется, промелькнула острая тоска по небу. Слишком хорошо знакомая каждому, кто хоть однажды свободно парил над землёй, чтобы Айриэ её не заметила.

— Фирио, когда я в небе, меня с земли не увидеть, магия не позволит. Только если я захочу, чтобы меня заметили. А учуять он меня не мог, способности не того уровня.

— А через того сизого волколака? Это ведь он — хозяин?

— Наверняка он. Но не мог он меня разглядеть. В конце концов, на его связке с сизым стоял глухой щит. Ни демон меня, ни я его увидеть не могли. В общем, возможная ловушка меня не беспокоит. Я больше за Мэйгина опасаюсь, честно говоря. Эти недействующие амулеты… корявое Равновесие, как их могли испортить?

— Ну, пока я их вёз, шкатулка всегда была при мне. Так что это уже в Аэс-Тронде сделали.

— А я и не сомневалась. Это Мэйгин попытался было тебя подозревать, но я на него рявкнула.

В тёмно-серых глазах заплескалось веселье и, кажется, удовольствие.

— На принца? Рявкнула? — давясь от смеха, уточнил он.

— Надо же было его легонечко осадить, — чуть смущённо пояснила драконна. — А то ещё забудет, что Орден стоит выше любых королей.

— А он может… забыть? — уже серьёзно спросил Фиор.

— Пока Мэйгин ничем не давал понять, что подобное положение дел его не устраивает. По крайней мере, на словах — он наш верный союзник. Правда, слова политика следует пропускать через десяток фильтров, но лгать в этом вопросе принцу вроде бы незачем.

— Он не метит на трон брата?

Айриэ поколебалась секунду, а потом всё-таки рассказала о завуалированном предложении принца о смене правителя Дилиании. В конце концов, Фирниору доверять можно не меньше, чем тому же Юджису. А в некоторых вопросах, пожалуй что, и побольше…

Фирниор пристально взглянул на драконну.

— Айриэннис, ты думаешь, принц передумал свергать брата?

— По крайней мере, он точно узнал, что у Ордена поддержки в этом вопросе не найдёт, а следовательно, ему не стоит и пытаться. И потом, знаешь, всё-таки мне Мэйгин показался искренним. Кажется, он действительно переживает за судьбу своего королевства. Он получил от нас помощь, ему этого довольно.

— Хорошо, если так, — пробормотал Фирниор, хотя в голосе его слышался лёгкий скепсис. — Честно скажу, мне не нравится Мэйгин — как человек. Как правитель он безупречен. Просто я был неплохо знаком с королём Кайниром, ты же знаешь. Мне есть с кем сравнивать. Так вот, Кайнир — ещё и человек замечательный, помимо того что он хороший король. А принц… мутный он какой-то.

— Его брат уже несколько лет балансирует на грани безумия. Мэйгин привык… фальшивить. От этого умения напрямую зависит его жизнь, без преувеличений.

— Что ж, наверняка ты права. Ладно, давай заканчивать с болтовнёй, завтра рано вставать. Я только хотел тебе сказать спасибо — за них. — Он кивком указал на спящих гвардейцев. — Тебе ведь необязательно было прилагать столько усилий ради комфорта простых людей. Переночевать они могли и… попроще, почти любой маг на твоём месте пожалел бы тратить силы.

Айриэ хмыкнула и пожала плечами, поднимаясь с места: она собиралась перед сном прогуляться в ближайшие кустики.

— Фирио, мне всё равно, что будет делать любой маг на моём месте. Мой резерв восстанавливается гораздо быстрее человеческого, так почему я не могу обеспечить удобство своим спутникам, которые мне помогают? Усилия пустяковые, зато завтра люди будут хорошо отдохнувшими, а не обмороженными и простуженными. И кстати, а тебе-то самому что до них?

— Меня учили всегда заботиться о своих, — пожал он плечами. — Пусть эти гвардейцы мне не подчиняются, но мы делаем одно дело. И они — люди, как я.

— Вот ты сам всё и объяснил. То, что я делаю, вполне естественно.

— Но ты-то — дракон.

— И что, это является препятствием для нормальных для всякого разумного существа чувств?

Фирниор только головой покачал и непонятно улыбнулся.

— Не представляю, как в тебе уживаются такая чёрствость и одновременно заботливость.

Драконна не собиралась этого показывать, но его слова задели, будто жёсткой, колючей скребницей. Чёрствость, значит. Хорошенького же Фиор о ней мнения!.. Впрочем, его дело. Пусть думает что хочет.

Наутро преследование продолжилось. Лопоухий, словно в насмешку, менял направление своего движения, но ни разу не выбрал оживлённую, наезженную дорогу, где его следы могли бы затеряться легче и быстрее. В конце концов, он вроде бы не мог знать, что по его следу идут с помощью сильного поискового заклятия. Будь у Айриэ капля крови парнишки, его слюны или прочих телесных жидкостей, то и собаки не понадобились бы.

Ещё целый день они гонялись по округе за неуловимым помощником конюха, и стало окончательно понятно, что на его лошадь наверняка наложено заклинание бодрости. Иначе он никак не смог бы всё время опережать их на несколько часов, при этом часто двигался по занесённым снегом полузаброшенным дорогам, а то и вообще по бездорожью. Скоро из его лошади заклинание безжалостно вытянет все силы, и она неминуемо падёт, это вам не щадящая драконья магия.

— Нас водят кругами, — хмуро заметил Фирниор, когда вечером они снова выехали к обезлюдевшей деревушке, мимо которой проезжали примерно в полдень.

— Водят, — так же мрачно подтвердила драконна. — Ночевать будем здесь, хватит мотаться. Выберем какой-нибудь домишко поприличнее, это лучше, чем ночевать на улице. А утром вернёмся в Аэс-Тронд. Неприятно признавать, но, кажется, меня здорово провели. Бросили в качестве приманки этого конопатого, и я исправно гналась за ним, как собака за своим хвостом!.. С тем же результатом.

— Тебя выманили из замка, чтобы ты не помешала… чему-то?

— Похоже. Я опасаюсь за Мэйгина, — вновь повторила Айриэ. — Впрочем, если бы что-то случилось, я уже получила бы сообщение. Подчинить его незаметно не выйдет, я пойму, да и любой маг почует, что с принцем что-то не так. Просто убить его не имеет особого смысла, разве что наш демон со своим союзником собирается занять трон.

— А заменить принца или даже короля двойником? Твои иллюзии совершенны, и ты сама говорила, что их нельзя увидеть чужой магией. Так почему никто другой не может владеть иллюзиями настолько же хорошо?

— Потому что совершенные иллюзии, неотличимые от реальности, могут творить только драконы. Особенность расы, — пояснила Айриэ. — Хотя, разумеется, случаются исключения — как в случае с тобой, например, когда ты несколько лет прожил с лицом Дэриониса. Но двойник Мэйгина или короля — вещь в этом мире невозможная. Ауру не подделаешь и не накинешь на неё иллюзию… если ты не дракон.

— Понятно. А если… — начал он и оборвал сам себя: — Впрочем, давай потом, сейчас не время.

Этот разговор они возобновили позже, уже после ужина, когда устроились на ночлег в отдельной комнатушке, в которой даже имелась старая скрипучая кровать с периной, пахнущей сыростью и плесенью. Но главное, там стояла небольшая печурка, что и решило вопрос с местом ночёвки. Остальной отряд устроился в большей из комнат, где была печь. Лошадей на ночь завели в старый хлев, где было тесновато, но, по крайней мере, теплее, чем на улице. Собак-ищеек пустили в дом.

Перину Айриэ почистила и просушила заклинанием, в печке бодро потрескивали дрова, и вскоре комнатушка приобрела вполне жилой вид. Спать, конечно, придётся не раздеваясь, дом слишком сильно выстыл, но всё равно это гораздо лучше ночёвки по-походному, у костра.

Фирниор скинул сапоги, пристроив их сушиться у печки, и уселся на кровати, поджав под себя ноги. Айриэ последовала его примеру.

— Ну, давай, выкладывай свои соображения, — предложила она. — Ты тогда начал что-то говорить…

Фирниор поморщился, будто собирался сказать что-то неприятное.

— Айриэннис, а если это всё-таки принц? Тот, кого ты ищешь.

— С ума сошёл! — искренне возмутилась Айриэ. — Заключить союз с демоном — глупость несусветная. Так или иначе, но он всё равно нарушит условия сделки. А Мэйгин — умный человек.

— Даже умный человек может совершить ошибку, если захочет иметь больше, чем у него уже есть.

— Мэйгин ещё умнее, чем ты думаешь. И потом, я его проверяла, следов связи с демоном на ауре нет, — буркнула драконна.

— Ага, всё-таки проверяла? — усмехнулся Фирниор. — Значит, не так уж ты ему и доверяешь.

— Да я в Аэс-Тронде никому полностью не доверяю… кроме тебя разве что.

Он приподнял брови:

— По-твоему, я не могу предать?

— Тогда это будешь уже не ты.

— Хм… — Заметно было, что он чувствует себя польщённым, хоть и постарался это скрыть. — А что касается принца, я всё-таки думаю, что его стоит подозревать всерьёз.

— Что ты на нём зациклился? Я считаю, это кто-то из его приближённых.

— Но у его высочества самые веские основания для сделки с демоном. Во-первых, он уже давал тебе понять, что не против занять трон брата. Он должен понимать, что для короля Шингара — это смертный приговор, даже если принц не захочет убивать брата. Вынудят, так или иначе. И как видишь, это соображение его не останавливает. А во-вторых, даже если Мэйгин не хочет междоусобицы, то своя жизнь ему явно дороже. Всё идёт к тому, что король рано или поздно обвинит брата в попытке заговора, настоящего либо мнимого.

— Основания есть, не спорю, но я ведь тебе объясняла, связываться с демоном глупо и невыгодно.

— Айриэннис, но ведь ты говоришь об обычных обитателях Нижних миров. А здесь у нас — неправильный демон. И сделка с ним тоже может быть нестандартной.

Айриэ задумчиво покивала. Ведь в самом деле, обстоятельств она не знает, но демон точно «неправильный». Как иначе он сумел бы продержаться в Акротосе столько времени? И договор человека с демоном строился не так, как обычно, условия изначально другие. Возможно, демону и пришлось пойти на какие-то уступки «жалкому человечишке», но даже сизый волколак отзывался о союзнике своего хозяина с презрением. Человек может думать всё что ему угодно, только союз с высшим демоном из Нижних миров — изначально неравноправный. Пусть даже речь не идёт о вселении демона в тело союзника-человека. Только вот если демон не делил в тело с человеком, кто угодно мог бы счесть сделку выгодной. Даже умный-разумный принц…

— А в-третьих, у Мэйгина была самая удобная возможность испортить защитные амулеты, — напомнил Фирниор.

— Да зачем ему это делать… — начала Айриэ и осеклась. Перед глазами мелькнула картинка: след ожога на запястье Мэйгина. Под браслетом. Откуда появился ожог?.. Мэйгин постоянно носит рубашки с пышными кружевными манжетами и камзолы. Как мог появиться такой странный след на коже — при том, что кисть руки не пострадала? И почему целители его не залечили, это же пустяковое дело? И, если уж на то пошло, почему сама Айриэ даже не подумала насторожиться? Слишком привыкла считать Мэйгина союзником, вот в чём дело… Расслабилась.

— Что, Айрэ? — подался вперёд Фирниор, внимательно вглядываясь ей в лицо. — Ты что-то вспомнила?

— Ожог у Мэйгина на запястье. Незалеченный. Будто защитный браслет раскалился и обжёг ему кожу…

— Такое могло случиться?

— Только если браслет почуял негативное воздействие злой магии и счёл Мэйгина угрозой, — жёстко усмехнулась Айриэ. — Кажется, я была слишком самонадеянна и слепа… а ты прав.

— Меня это не радует, — мрачно заметил Фиор. — Мне жаль это королевство… если наши догадки верны. Да и нам будет гораздо тяжелее. Всё-таки есть разница: действовать при поддержке правителя здешних земель или играть против него.

— За нами — Орден и «ответное проклятие», — напомнила драконна.

— Но если принц затеял всё это, видимо, он знает, как обойти проклятие — или хотя бы думает, что знает. Как герцог Файханас в своё время, — скривил уголок рта Фирниор.

— Увидим. Только надо убедиться, что это именно Мэйгин. Одних подозрений мне мало, я должна знать точно.

— Что ты собираешься сделать?

— Отправлю его высочеству «письмоносца», — сказала Айриэ, роясь в своей походной сумке в поисках бумаги и гномьей «самописки». — Сообщу, что я догадалась, кто союзник твари и что парнишка — приманка, а я завтра же возвращаюсь в Аэс-Тронд. Посмотрим, что он предпримет. Пусть поломает голову, о чём именно я догадалась, и подёргается. Может, ошибку совершит, нам на радость.

Они легли спать, а под утро всех разбудил вой «сторожевиков» Айриэ, предупредивших о нападении. Отряд явно пытались застать врасплох, то ли понадеявшись на то, что магесса забудет о сигнальных заклятиях, то ли намереваясь их чем-нибудь заглушить. Если и так, то рассчитано это было на человеческие заклинания, не на драконьи. Хорошо, что все спали не раздеваясь, а обуться, накинуть куртку, взять оружие и сумку с вещами — минутное дело.

Айриэ, велев всем пока оставаться в доме, выскочила на крыльцо и запустила высоко в воздух несколько мощных «светляков», ярко осветивших фигуры нападающих. На заброшенную деревню налетело несколько десятков полуразумных, вечно голодных и кровожадных тварей — и откуда столько взялось, спрашивается?.. Где их прятали до сего момента? — машинально подумалось драконне, пока она создавала пару файерболов. Два мощных огненных шара взорвались среди несущихся, но несколько вспыхнувших с жутким воем монстров даже не задержали их собратьев. Нападающие целенаправленно неслись к дому, где укрывались люди; среди бешеной стаи мелькали костяные волки, кхайгаши, пара шебшеров, какие-то крабовидные проворные монстры нескольких футов в поперечнике, поднятые мертвецы-люди и даже умертвие в виде лошади, на котором преспокойно восседал неуловимый конопатый парнишка. Впрочем, назвать его парнишкой язык не поворачивался: у него была такая перекошенная, свирепая физиономия с оскаленными зубами, что он немногим отличался от окружавших его тварей.

Тоже вышедший на крыльцо Фирниор коротко ругнулся по-гномьи, оценив их незавидное положение, и почти насильно увлёк Айриэ в сени.

— В доме обороняться проще!

— Попытаемся! Фиор, их слишком много.

— А защиту на дом навесить не получится, Айрэ?

— Времени уже нет. Изнутри этого не сделаешь. Постоянно держать полноценные щиты над всеми гвардейцами я не смогу, но на тебе защита будет. Всё, быстро в дом!

Айриэ метнула с порога ещё два файербола и молниеносно скрылась за дверью, слегка укрепив её магией. Долго не продержится, но хоть какая-то защита. Гвардейцы с обнажёнными мечами организованно заняли позиции у двери и окон, приготовившись отражать атаку тварей. Айриэ скользнула взглядом по их оружию… и едва не зашипела от злости.

— Сержант! Чтоб вас гоблины пупырчатые сожрали! Почему у ваших людей мечи не зачарованные?

Ни одного!.. Ни одного зачарованного меча, хотя Мэйгин утверждал, что первым делом обеспечил весь гарнизон замка оружием против нечисти.

В глазах сержанта мелькнула растерянность.

— Приказ его высочества, мэора. Нам было велено сопровождать вас и взять простые мечи. К тому же нечисти в округе почти не осталось… как считалось.

— Вот и ещё одна монетка в копилку доказательств его виновности, — негромко и почти спокойно сказал Фирниор, но взгляд его обещал Мэйгину множество неприятностей при следующей встрече.

— К нам целая стая таких монеток бежит, — сквозь зубы процедила драконна, быстро навешивая защиту на себя и Фиора. Корявое Равновесие, ну почему она не может защитить всех этих бедняг, хладнокровно отправленных принцем на убой!..

Их планы обороняться в доме потерпели поражение, когда за окнами полыхнуло, и сразу затрещало пламя, почти мгновенно перекинувшись на стены. Амулет!.. Кто-то использовал амулет для поджога дома, вот почему пламя разгорелось молниеносно.

— Наружу, за мной! Держитесь вместе, я активировала над нами щит, но его хватит ненадолго! — крикнула Айриэ, пинком распахивая дверь. Собаки в панике выметнулись на улицу, едва не сбив магессу с ног, и удрали прочь от горящего дома. В сенях и на крыльце никого не было, пламя отогнало тварей подальше, но они обрадованно взвыли и качнулись навстречу выходящим этакой взбесившейся волной. Айриэ отбросила их силовым импульсом и скомандовала двигаться к хлеву, где отчаянно ржали и бились запертые лошади.

Один из гвардейцев проворно откинул запор на двери и отскочил в сторону, давая дорогу взбесившимся лошадям, ринувшимся подальше от разгоравшегося огня. Шоко, разумеется, никуда не убежал, а остался возле хозяйки, зло скалясь, как заправский цепной пёс.

Айриэ добавила в защитный купол заклинание, смертельное для коснувшейся его нежити, хотя это и потребовало дополнительных магических затрат. Зато пока туповатые ходячие скелеты сообразили, что невидимого щита лучше не касаться, десятка полтора упокоилось окончательно. Прочих тварей купол просто отбрасывал, но им хватало, чтобы пока держаться подальше. Отряд под прикрытием купола отбежал к полуразвалившемуся дому на противоположной стороне улицы, намереваясь обороняться во дворе. Там драконна сняла защиту, предупредив людей, но твари тоже почуяли отсутствие пугавшей их до дрожи драконьей оборонительной магии.

Люди дрались отчаянно, но не будь с ними драконны, их смяли бы за считанные секунды. Айриэ безжалостно жгла нечисть огненными шарами и успевала отбрасывать лёгкой силовой волной нападавших на гвардейцев тварей. Простые мечи не слишком хорошо пробивали шкуры монстров вроде шебшеров и были вовсе бесполезны против поднятых мертвецов, но последним Айриэ уделяла особое внимание. Ещё она, не скупясь, забрасывала нападавших магическими ловчими сетями, отчего твари путались в невидимых «верёвках», падали на землю и отчаянно дёргались, пытаясь освободиться, но вместо этого только увеличивая сумятицу. На упавших тварей остервенело набрасывались гвардейцы, спеша прикончить, пока нечисть не освободилась.

Фирниор неизменно держался рядом с Айриэ и сражался, забыв об усталости и опасности. Драконья защита не была абсолютной и не гарантировала полной неуязвимости, его вполне могли завалить на землю и раздавить — в буквальном смысле слова. Но Фиора, кажется, куда пуще собственной безопасности заботило, чтобы никто не подобрался к драконне. Хотя он и раньше был отличным мечником, его мастерство явно выросло: в Ордене были превосходные наставники, учившие всех желающих. Впору было залюбоваться, да вот беда, время и место были неподходящими. Айриэ зло фыркнула и пообещала себе: «Уцелеет, заставлю принять в подарок «лунное серебро», и пусть только посмеет отказаться!..» Зачарованный драконий кинжал он уже успел отвергнуть, даром что Айриэ передала оружие через Юджиса и запретила говорить, от кого оно. Догадался и так. Хотя и правильно, зачем ему кинжал, баловство одно, а не оружие. Это магу вроде неё в самый раз, с мечами Айриэ не дружила. А у Фирниора будет меч из «лунного серебра», и точка!..

Снег под ногами превратился в грязно-кровавое месиво, а с неба медленно и величественно сыпались новые снежинки, которым не было ни малейшего дела до отчаянной схватки в заброшенной деревне. Ветер стих, мороз был несильный, хотя для них, разгорячённых боем, было бы всё равно, цари тут стужа, как на Северном Полярном материке.

Твари успели порвать троих гвардейцев, но остальным пока удавалось отбиться, с магической поддержкой Айриэ. Шоко тоже держался возле и метко лягал подобравшихся чересчур близко тварей. Впрочем, тех в первую очередь интересовали люди, самая желанная и сладкая добыча.

Конопатый — с пустыми, будто остекленевшими глазами — в свалку не вмешивался, но маячил чуть поодаль на вороной кобыле — умертвии с оскаленными зубами и отсвечивавшими красноватым глазницами. Похоже, он чего-то ждал: появления хозяина, быть может? Складывалось впечатление, что наспех собранную стаю тварей послали вперёд с единственной целью: измотать магессу, чтобы после пустить в ход припасённый козырь.

Но козырем оказалось не явление демона, чего Айриэ ждала, а ещё один амулет, заряженный грязной силой, вытянутой из чужой боли и смерти. Небо на востоке сделалось бледно-голубым, предвещая близкий рассвет, когда управляемый невидимым кукловодом конопатый парнишка получил приказ и навесил амулет на ближайшего монстра, который ринулся прямо к оборонявшимся.

Повезло, что Айриэ как раз смотрела в ту сторону и увидела манипуляции демонской марионетки. Не рассуждая, она выставила самый мощный купол, на какой была сейчас способна, накрывая весь отряд, и не прогадала: в них полетел, раскручиваясь, так называемый «молот смерти», мощнейшее боевое заклинание, которое применялось обычно только на поле битвы, против целых армий. Область поражения заклинания была столь велика, что накрывала площадь в полсотни ярдов в диаметре, круша всё, что имело несчастье оказаться под ним — людей, строения, деревья, превращая их в жуткое грязное крошево. В Акротосе подобные заклинания, к счастью, не были известны, да здесь и воевать-то уже отвыкли. Чтобы зарядить подобный амулет, обычный маг средней силы должен был ежедневно досуха выкачивать свой резерв в течение нескольких месяцев. Ну или замучить до смерти с десяток людей, как обычно действовали демоны в Нижних мирах.

Драконий купол всё-таки был самую чуточку сильнее демонской магии; он прогнулся внутрь, но устоял, пока люди, опустив оружие, с ужасом смотрели на сминаемые невидимой силой постройки и в буквальном смысле слова размазанных по земле тварей. Земля под ногами ощутимо дрогнула, а купол, смешно сказать, забрызгало грязными потёками, закрывая обзор. Люди повалились на землю, одна Айриэ устояла, примерно зная, чего можно ожидать. Резерв у неё выкачался практически полностью, но купол продержался ровно столько, чтобы позволить уцелеть всем укрывшимся под ним, а после с негромким хлопком исчез, забрызгав отвратительным месивом тех, кто оказался ближе. Да ещё Шоко в ужасе взвился на дыбы, взметнув фонтан грязи, но Айриэ быстро успокоила коня привычным прикосновением, почти без магии.

— Айрэ, что это было? — поинтересовался Фиор, вскакивая на ноги и вытирая забрызганное лицо. Голос его чуть подрагивал, но в целом мужчина не выглядел напуганным, скорее ужасно злым.

Гвардейцы, завозились в грязи, отплёвываясь, отфыркиваясь и постепенно приходя в себя — судя по забористой ругани, которой они приветствовали своё спасение.

— Подарочек от нашего демона, — тихо пояснила Айриэ, чтобы не услышали остальные. И тут она заметила быстро удалявшуюся фигурку верхом на лошади-умертвии. — А конопатый удирает, смотри! Быстро за ним!

— Вдвоём на Шоко? Мой конь убежал вместе с остальными.

— Придётся! Надеюсь, он выдержит, а то помочь магией я не смогу. Сержант! Ловите своих лошадей, если сможете, и двигайтесь за нами, — приказала она гвардейцу. — Мне вас ждать некогда!

Фирниор вскочил на Шоко позади неё, и погоня возобновилась. Впрочем, сейчас беглец почти всё время любезно держался в пределах видимости — не иначе, заботился, чтобы преследователи случайно не заблудились и не отстали.

— Он нас, похоже, куда-то ведёт, — вскоре заметил Фирниор.

— Наверняка к хозяину, — согласилась Айриэ. — Но если у того припасён ещё один такой амулетик… нам придётся скверно. Моя магия почти на нуле.

— У меня в сумке мясо и хлеб остались, — вспомнил спутник и передал драконне припасы. — Ешь, быстрее силы восстановятся.

— Себе немного оставь, — предложила Айриэ, но Фиор отказался.

— Тебе нужнее, а я и водой обойдусь. В Аэс-Тронде отъедимся, — усмехнулся он.

— До него ещё дожить надо, — отшутилась драконна, хотя не такая уж это была удачная шутка, прямо скажем.

Если демон недалеко, то её резерв не успеет заполниться, тогда как её противник наверняка свеж и бодр. Время подготовиться у него было. Окрестности Айриэ знала плохо, поэтому не могла сказать, куда их ведёт конопатый, но наверняка это было место, чем-то удобное для демона. Бросить погоню сейчас Айриэ не могла себе позволить: это означало в очередной раз упустить кровожадную тварь, коверкавшую магическую оболочку мира. Плевать, будем ловить с теми силами, что имеются. Фирниор тоже чего-то стоит, да и меч у него зачарован Мирниасом, судя по знакомому плетению. Не «лунное серебро», но вещь добротная. Таким и самого демона в истинном облике ранить можно… если подобраться на расстояние удара. Впрочем, в Акротосе истинного демонского облика можно было не ждать, а человеческую плоть поразить гораздо проще, даже если внутри неё скрывается опасная, чуждая этому миру тварь.

Подчинённый демону конопатый привёл их к развалинам давно заброшенного каменного дома, когда-то бывшего обиталищем дворянской семьи или очень богатого торговца. Если Айриэ правильно помнила однажды услышанную на замковой кухне историю, с этими местами была связана какая-то тёмная и страшноватая история — с ритуальными убийствами, кровожадным упырём и невинной девой, ставшей его жертвой. В общем-то, подобных историй драконне доводилось слышать немало, где бы она ни оказывалась, так что и эту жуткую сказочку она большей частью пропустила мимо ушей. Как бы то ни было, богатый, добротный каменный дом оказался заброшен по какой-то причине и долгие годы стоял никому не нужный, медленно ветшая и разрушаясь. При доме когда-то имелись цветочные клумбы причудливых очертаний и ухоженный парк, но сейчас последний превратился в лесные дебри, заросшие кустарником, а о цветниках напоминали каменные бортики-ограничители, изрядно выщербленные и позеленевшие от времени.

Занесённая снегом аллея привела к парадному входу. Тёмные кривоватые стволы застыли в бледном свете серенького зимнего утра; только облепленные сероватым лишайником ветви помахивали путникам, не то приветствуя, не то предостерегая от посещения сего зловещего местечка, кто там их разберёт. Стены дома местами стояли, местами обрушились; кое-где провалилась крыша, стёкла каким-то чудом сохранились только в двух окнах. Судя по всему, в своё время заклинание против обветшания дома истончилось и прекратило работать, но никто не озаботился наложить его снова.

На широком каменном крыльце с частично разрушившимися ступенями магессу и её спутника поджидали двое. Давешний конопатый стоял, безразлично таращась куда-то в сторону, и даже появление преследователей не заставило его выйти из тупого оцепенения. Приказа-то от хозяина не поступило. Наскоро проверив паренька, Айриэ убедилась, что он всё ещё человек, а не вместилище для демона. При нём вновь имелся какой-то сильно фонивший чуждой магией амулет, но у драконны и без того наготове имелся мощный щит, активировать который — секундное дело. Ставить щит заранее она не стала, иначе резерв истощится ещё до начала боя.

Второй был в длинном тёмном плаще; откинутый капюшон позволял видеть золотистые волосы, кстати, очень похожие оттенком на шевелюру Фиора. Этот был смазливым, чернобровым, голубоглазым, с ямочками на щеках и в целом довольно приятным… оставайся он человеком. От этого типа демонской магией несло так, что Айриэ даже поморщилась, будто это причиняло физический дискомфорт.

Присутствия человеческой личности в этом… живом трупе не ощущалось, зато демон, судя по всему, чувствовал себя вольготно и комфортно. Раскованная поза, небрежная улыбка на полных ярко-красных губах, насмешливый и презрительный взгляд.

Он не стал размениваться на приветствия или разговоры. Просто ударил мощным и незнакомым Айриэ заклинанием, а драконна активировала защиту за миг до удара, доверившись своему чутью на опасность. Щит выдержал, чуть прогнувшись; Айриэ и Фирниор соскочили с коня. Мужчина вытащил меч и хотел броситься к демону, но Айриэ удержала и яростным взглядом запретила вмешиваться. Умница Шоко сразу отбежал подальше от места схватки, сообразив, что с этими врагами ему не тягаться.

Айриэ ударила противника так называемым «копьём Света» — особым заклинанием, губительным для высших демонов. От этого заклятия не спасала никакая демонская защита… но тело-то у него сейчас было человеческим. Заклинание бессильно отскочило прочь, срикошетив от защитных чар, а демон опять использовал что-то неведомое: сгусток грязно-сиреневого огня, и пламя впервые не подчинилось драконне, хотя огонь был её любимой стихией. Щит вновь уберёг обоих, но выжег большую часть резерва. У Айриэ оставалась магии на один последний удар, и она использовала «драконьи клыки», когда заклинание атакует одновременно сверху и снизу, протыкая цель насквозь и сминая любую защиту. Остатки магии она влила в боевое заклинание, и на защитное уже не оставалось ни капли.

Она поняла, что достала своего противника, только он тоже успел ударить. Одним мигом раньше.

 

ГЛАВА 14

Пелена перед глазами, мешающая видеть происходящее. Предметы потеряли чёткость очертаний, приобретя взамен клубящиеся лохматые белёсые сгустки.

Боль в животе, куда — это Айриэ ещё успела увидеть отчётливо — воткнулся чёрно-алый горящий меч. Призрачный, будто состоящий из потоков жидкого огня, он, тем не менее, взрезал плоть так же легко, как если бы его отковали из лучшего сплава. Меч, шипя от злобной радости, впился в тело, но сразу же глухо, тяжко и надрывно застонал, соприкоснувшись с драконьей кровью. Она мгновенно выжгла мерзость, вытолкнула прочь и распылила гнусное заклинание, а потом та же кровь, пропитанная магией, затянула бы глубокую рану, в разы ускорив регенерацию. Обязательно затянула бы… только магии в Айриэ не осталось, и жизненные силы медленно вытекали вместе с драгоценной драконьей кровью, заливая одежду и пропитывая свежевыпавший снег. Когда она упала, Айриэ не помнила, не почувствовала, но под спиной было мокро и холодно, в животе будто тяжко ворочался огненный сгусток, а бледно-серое небо расплывалось перед глазами и норовило накрыть её сверху, как тяжёлым одеялом.

Одновременно, будто сознание раздвоилось, драконна видела происходящее вокруг безо всякой мутной пелены, да и мысли были спокойными, ясными, холодными — как если бы она смотрела на происходящее со стороны. Впрочем, так ведь оно и было, равнодушно отметила Айриэ краем сознания… и тут же забыла об этом.

Демон взвыл и рухнул на выщербленные ступени, заливая их кровью и корчась в агонии. Нет, уже не демон, а умирающий человек, бывший владелец тела, чья личность была уничтожена за долгое время до этого. Проклятая тварь успела покинуть гибнущую плоть, которая в любом случае была обречена. Ведь напав на Айриэ, он заслужил «ответное проклятие», о котором наверняка знал от Мэйгина. И всё рассчитал верно: проклятие коснулось тела, не посчитав демона виновным, а точнее, вовсе не заметив, что он ускользнул. Путь отхода он приготовил заранее, потому что собирался уничтожить драконьего мага и остаться при этом безнаказанным.

Конопатый, безучастно простоявший рядом всё время, пока длилась магическая дуэль, теперь вдруг выгнулся и захрипел, а из его глаз навсегда ушла наивность простоватого деревенского парнишки. Вместо прежней личности там обосновался кто-то смертельно опасный, умный и безжалостный. Демон с пугающей лёгкостью сменил одно тело на другое, хотя теоретически это считалось невозможным. Впрочем, драконы многого не знали о демонах, равно как и те — о драконах.

Вряд ли демон планировал сменить тело прямо во время схватки. Скорее уж, это был запасной вариант, а первоначально демон явно собирался покончить с мешавшей ему магессой и уже потом спокойно занять новое вместилище для его мерзкой душонки.

Всё это в реальности заняло считанные мгновения, но для раздвоившегося сознания драконны такого понятия, как время, сейчас не существовало. Был только тягучий, липкий, плотный кисель, в котором намертво увяз естественный ход времени. Это позволяло рассмотреть всё неторопливо, в деталях, отрешившись от ненужных ощущений, от боли и чужого отчаяния рядом.

Фирниор, едва увидев упавшую драконну, каким-то чудом безошибочно понял, куда попытался скрыться истинный виновник. Человек с прямо-таки остервенелым рычанием перепрыгнул через подыхавшего золотоволосого и бросился к невезучему помощнику конюха, внутри которого сейчас обосновался демон. В эти краткие мгновения возникновения связки тот был почти беспомощен, и Фиор воспользовался этим обстоятельством, достав мечом дико завизжавшего и шарахнувшегося в сторону конопатого. Меч только чиркнул по боку, разрезав куртку и нанеся не слишком глубокую рану, это Айриэ откуда-то знала точно.

Демон сейчас не мог ничего, только спасаться бегством, ведь ещё одного припасённого тела у него точно не имелось. Управление конопатым парнишкой пока давалось ему с трудом — тело и его новый хозяин ещё не притёрлись друг другу и не успели наладить связь, не говоря уже о применении заклинаний. Поэтому всё, что демон смог — это отмахнуться от человека слабенькой силовой волной, отчего Фирниора снесло назад, в ближайший сугроб. Повезло, что удар был таким слабым, человек себе даже ничего не сломал. Демон проворно кинулся прочь, крича на бегу что-то на своём рычащем языке. Из-за деревьев к нему выскочила кобыла-умертвие, до тех пор скрывавшаяся в заросшем парке, и пока Фирниор барахтался в сугробе, пытаясь перевести дух после полученного удара, демон успел ускакать прочь.

Фирниор выругался ему вслед, пообещав достать тварь потом, но куда больше уничтожения демона его волновало состояние драконны. Она лежала на снегу лицом вверх — и по-прежнему смотрела на себя со стороны, ничуть не удивляясь и не страдая от этой раздвоенности, будто всё шло как должно. Только от человека исходила такая волна обжигающего отчаяния и страха, что это причиняло неудобства, заставляло вспомнить о чём-то ненужном, вызывавшем досаду, мешавшем, как заноза в пальце.

Человек, задыхаясь и что-то бормоча, торопливо расстегнул куртку драконны, потом взрезал ножом пропитанную кровью ткань штанов, обнажая живот. От него снова полыхнуло болью, будто это была его собственная рана, а потом он осторожно попытался стереть кровь платком, но пальцы плохо слушались, и он чуть-чуть задел рану.

Вот теперь Айриэ пронзило настоящей, физической болью, выдернув её обратно в собственное тело. Глаза её были открыты, она понимала, но белёсая муть становилась всё гуще, как клубящийся над рекой предрассветный туман. Лицо склонившегося над ней Фирниора расплывалось и покачивалось, а голос доносился издалека, и слова сливались в нечёткий гул.

Губы немели и почти совсем не слушались, но Айриэ упрямо вытолкала из себя несколько слов:

— Рану… не трогай… затянется сама…

— Айрэ, не уходи!.. — прокричал кто-то неожиданно громко, неприятно мешая растворявшемуся в зыбком ничто сознанию. — Айрэ!..

Неприятные звуки наконец стихли, отрезая драконну от всего, что отвлекало от общения с мягкой, тёплой, ласковой пустотой. Драконна парила в ней, не раскрывая крыльев, даже не сменив ипостаси, но ощущение полёта и свободы накатывались волнами. Было хорошо, очень хорошо и приятно, но Айриэ краешком сознания всё ещё помнила об обманчивости и фальшивости этих ощущений. Можно было окунуться в них ненадолго, чтобы дать себе передышку, но главное — не раствориться, не потеряться там, откуда не будет возврата. Упрямое эхо чужого зова догнало её, прося вернуться назад, и Айриэ откликнулась в самый последний момент, когда ещё можно было удержаться на грани жизни и не скатиться в смерть.

Дракона убить непросто. Можно, если застать его врасплох, обессиленным, лишившимся магии, но даже в этом случае у дракона всегда имеется «последний шанс». Страховка на случай гибели. Только цена у неё горькая, как кора хинного дерева, и высокая… как цена любой жизни. Вот и опять наступило время, когда придётся её платить. Но как же не хотелось… пусть даже согласия драконны уже никто не спрашивал. Равновесие решило, что жизнь дракона — превыше жизни любого человека. Просто потому, что дракон нужнее для поддержания вселенского Равновесия, чем даже несколько тысяч людей, эльфов или гномов. Равнодушная, бессознательная, лишённая разума сила, правившая вселенными. Она есть, как есть её законы. Она не требует персонификации, ни тем более поклонения, ей нет дела до конкретных индивидуумов, но драконы отмечены Равновесием, ибо оно — в их крови и в их магии. Они поддерживают Равновесие, не давая мирам опасно раскачиваться, а оно в ответ защищает драконов ценой жизни тех разумных, кому не повезло оказаться рядом. Просто, горько и обжигающе. Невыносимо — почти.

Перед глазами наконец вспыхнули сотни и тысячи силовых линий, возвращая почти привычное видение мира, его магической оболочки. Но нити были сейчас совершенно недоступны, ведь драконна умирала, а её резерв опустел. Нити словно ускользали в сторону, не позволяя за себя ухватиться, зато совсем рядом вспыхнула ослепительная золотая искра с тонким, почти неуловимым ароматом горьковатой свежести. Искра была доверчиво открыта, почти льнула к драконне, предлагая себя выпить, но в последний момент Айриэ вспомнила, кто это, и нашла в себе силы беззвучно крикнуть «нет». Только не он. Никогда!

Пусть Фирниор сам легко согласился бы отдать свою жизнь за её, Айриэ никогда не сочла бы это честным обменом. Эту цену она платить не будет, уж лучше сдохнуть от демонского заклинания прямо сейчас.

Решительно отвернувшись прочь от такого заманчивого и близкого спасения, драконна всем своим существом потянулась в ту сторону, откуда они приехали. Люди, здесь должны быть люди… Пусть далеко, пусть от них удастся получить немного, это поможет ей продержаться до тех пор, пока магия и драконья кровь не справятся с раной. Она не станет выпивать их полностью, это неправильно, хотя мощный инстинкт самосохранения и закон Равновесия настойчиво побуждают, почти приказывают ей взять то, что само идёт в руки, и первой — эту золотую искру жизни Фирниора. Нет!..

Холод, дрожь, пустота. Только чей-то шёпот издалека: «держись, держись, держись»…

Ничего не видно, даже силовые нити тускнеют и расплываются. У неё остаётся совсем мало времени, и надо найти, дотянуться до тех, кто находится поблизости. Вдалеке видна грязно-серая, крошечная искорка — удирающий демон, вот его бы Айриэ выпила с удовольствием, досуха. Жаль, эта мерзость ей не подходит.

Последние капельки жизни драконны медленно срываются в бездну, открывающуюся где-то внизу; надо рвануться, сделать последнее усилие, надо…

Упрямое «держись!» будто бросает её вперёд, давая возможность дотянуться до цели. Оно звенит тревожным колоколом, тормошит, гонит вперёд, подталкивает и назойливо не позволяет сдаться. Оно свивает спирали, на которые туго наматываются остатки драконьих сил, оно держит рассыпающуюся личность и не даёт ускользнуть в смерть.

Тускловатые, почти меркнущие огоньки впереди — или это последний шанс драконны иссякает вместе с жизнью?.. Нет, это люди, всё-таки люди! Гвардейцы и двое псарей, которым Айриэ приказала ехать следом. Пять лошадей, три собаки и семь людей, жаль только, что конская жизнь для спасения драконны не годится. Нет, сейчас её может вернуть только горячая, пряная жизненная сила разумных, пусть даже они измучены ночным боем и почти все ранены. Айриэ жадно, почти свирепо обнимает эти бледно-жёлтые искорки и надолго приникает к ним, поглощая драгоценную, волшебную силу, как это могут только умирающие драконы.

И помнить, обязательно помнить о том, что нельзя брать слишком много!.. Помнить, удержаться и не убить!..

Возвращение к жизни далось нелегко. Укутавшее драконну с головы до ног тяжёлое, душное одеяло смерти никак не желало исчезать, тело ощущалось как чужое, а мысли роились назойливыми мушками, мешая сосредоточиться. Боль в животе была дёргающей, резкой, а обжигающий сгусток огня пульсировал, будто раздирая внутренности, но это драконну откровенно порадовало, несмотря на скверные ощущения. Значит, заживление раны шло как нужно, осталось потерпеть с часик — и можно вставать.

Айриэ наконец осознала, что лежит на чём-то жёстком, но тёплом, и укрыта знакомым походным эльфийским одеялом, от которого исходил слабый аромат трав и леса. Она лежала на левом боку, плотно прижимая правую руку к ране, а левой поддерживая. Даже в бессознательном состоянии её тело отыскало наилучшую позу, а собственные ладони направляли поток позаимствованной силы куда нужно, чтобы ни капли не пропало зря. Было очень уютно, потому что со спины к ней плотно прижимался Фирниор, делясь живым теплом. А его руки лежали поверх ладоней Айриэ, будто страхуя и не давая соскользнуть, и драконна порадовалась, что он интуитивно нашёл отличный способ ей помочь.

Только сам мужчина был напряжён до предела — застывший, будто окаменевший, он лежал неподвижно и дышал хрипловато, неровно. А потом на Айриэ обрушилось упрямое, отчаянное «держись!..», повторяемое почти беззвучно, и острая, режущая, почти нестерпимая душевная боль, которая была, пожалуй, посильнее её собственных физических страданий. После таких ран, да ещё без магии, обычно не выживают, и он прекрасно это знал, но не позволял себе сдаться и заражал драконну своим упорством, загоняя чёрную безнадёжность подальше.

Значит, вот кто помог дотянуться до цели.

Забавно, драконна никогда бы и мысли не допустила, что обычный человек, не маг, вдруг сможет помочь её нематериальной сущности там, в магической оболочке мира, но этому упрямцу законы Равновесия не писаны.

Айриэ открыла глаза и обнаружила, что лежит в каком-то полутёмном помещении, на полу перед разожжённым камином. Наверное, это в том заброшенном доме, вряд ли её в таком состоянии повезли куда-то.

Она с усилием, срывая кожу с лопнувших ранок, разомкнула губы и сообщила:

— Я вернулась.

— Айрэ!.. — Он сильно вздрогнул всем телом, а сердце заколотилось громко, быстро, будто выбивая тревожную дробь.

А потом на Айриэ обрушился такой водопад из облегчения, неверия, шальной радости, сверкающей надежды и страха, что драконну чуть не смыло обратно в беспамятство этим бешеным потоком. Она не сразу сумела сделать усилие и закрыться от чужих чувств, но после этого стало легче, и она смогла осторожно дышать.

— Жить буду, — клацнула она зубами, потому что начала трястись от слабости и перенапряжения.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил он хриплым, сорванным голосом. Сколько же раз он повторил это своё «держись», не позволив сдаться ни ей, ни себе?..

— Воды, — подумав, попросила Айриэ. Язык пекло, а в горле было сухо, колко, будто она песка наглоталась.

— Воды — при ранении в живот? Ты уверена? — уточнил он.

— Я не человек, мне можно. У меня рана примерно через час зарастёт.

— Что?.. — Он снова вздрогнул и вскочил на ноги, тщательно подоткнув одеяло ей под спину.

Принёс флягу с водой и аккуратно приподнял Айриэ голову, помогая напиться.

— Мне надо руки к ране прижимать, так всё быстрее заживёт, — пояснила она в ответ на его недоумённо-встревоженный взгляд. — Магические потоки направляю.

Фирниор наклонился совсем низко, внимательно вглядываясь в её глаза, и драконна обратила внимание на то, как сильно он осунулся. Бледный, зрачки огромные, чёрные, а кончики пальцев, державших флягу, подрагивали.

— Ещё что-нибудь, Айрэ?

— Поесть, но позже. А сейчас ложись обратно, Фиор, — попросила она, едва ли не удивляясь самой себе.

Но с ним было лучше… а ещё — легче терпеть боль.

Хотя обычно Айриэ предпочитала переживать подобное в полном одиночестве, забившись куда-нибудь подальше и не нуждаясь ни в чьём присутствии.

— Сейчас, я только принесу ещё дров, а то огонь погаснет.

Его не было минут пять. Он вернулся с охапкой дров, сложив их грудой возле камина, подбросил в огонь пару поленьев и нырнул к Айриэ под одеяло, разувшись и скинув куртку. Вытянулся за спиной, прижимаясь и замирая. Он принёс с собой запах морозного дня и свежего ветра, а когда на миг уткнулся ей в шею за ухом, Айриэ почувствовала, что губы и щёки у него ледяные, а кончики волос — мокрые: наверное, растёр лицо снегом, чтобы взбодриться.

— Где мы? В том доме?

— Да, я тебя перенёс, когда… — Он кашлянул, безуспешно пытаясь избавиться от хрипотцы. — Ты запретила трогать рану, но не себя. В доме в любом случае было лучше, чем на снегу. К тому же я нашёл запас дров в кухне, развёл здесь огонь и завесил окно старыми тряпками. Ты так дрожала даже под одеялом, что я решил греть тебя своим теплом. Рана перестала кровоточить, но ты дышала всё слабее и не приходила в себя…

— Ты меня вытащил, — негромко сказала Айриэ. — Не знаю как, но ты помог мне добраться до… источника сил. Я ведь говорила, что ты и дракона переупрямишь…

Он не ответил, только чуть сильнее прижал к себе и длинно выдохнул, взъерошив ей волосы на затылке.

— Фиор, ты тут какой-нибудь еды случайно не нашёл?

— Не искал, но вряд ли тут осталось что-то съестное. Дом лет сто как заброшен.

— Ну и ладно, у наших гвардейцев возьмём, они в паре миль отсюда, — сообщила она и прикусила язык.

Лучше бы ей не упоминать о гвардейцах, хотя… раньше или позже, всё равно узнает. Она сама и скажет, потому что такое от него скрывать нечестно. Раз он любит по-настоящему, то и честность от неё он заслужил. Пусть даже он возненавидит Айриэ, лгать ему ради этого она не станет.

— Хорошо, поедим с гвардейцами, — рассеянно ответил он и усмехнулся ей в волосы: — Ну почему ты всё время зовёшь меня так? Я же просил!

— А чем тебе не нравится Фиор? — в свою очередь поинтересовалась драконна.

— Так звали глупого и наивного мальчишку, Айриэннис. Я не хочу о нём вспоминать. Мне неприятно.

— Глупости там и не бывало, наивность — явление преходящее, а внутренний стержень в тебе имелся уже тогда, так что тебе нечего стыдиться. И, если уж на то пошло, то Фирио тебя называли многие, тот же Орминд. Разве это не вызывает неприятных воспоминаний?

— Вот в том-то и дело, — вздохнул он. — Фирио — это моё имя, и оно мне нравится так же, как полное. Фиором же меня звала только ты одна…

«И для меня это чересчур личное», — мог бы добавить он. Промолчал.

Айриэ тоже не собиралась продолжать, но потом всё-таки пояснила:

— Фиор звучит очень похоже на драконье Фиаор — «летящий». Мне показалось, тебе подходит.

Он снова сильно дёрнулся и сказал сдавленно:

— Звучит жестокой насмешкой.

Айриэ коротко выдохнула и возразила:

— Но у тебя есть крылья. Твоя личность, твоя внутренняя суть — крылата.

— Айриэннис… если тебя хоть сколько-нибудь интересует моё мнение… никогда!.. Никогда не называй меня так!.. — с силой выдохнул он, и в его голосе было столько полынной горечи, что Айриэ даже не нашлась что ответить. Только кивнула, обещая.

Молчание клубилось над ними душным облаком, сбивая дыхание и оставляя кисловатый металлический привкус на языке. Потом Фиор… Фирио!.. сказал, тронув губами её волосы:

— Прости, я знаю, что ты не хотела задеть. Просто… не называй.

— Не буду, если не хочешь.

Он чуть слышно вздохнул и заговорил о другом:

— Айрэ, я тут в холле пентаграмму нашёл. Наверное, её этот демон нарисовал и использовал для какого-то ритуала. Там в центре какой-то растерзанный монстр вроде гигантского сурка с рогами, а по углам пентаграммы — оплавившиеся свечи.

— Хорошо, что не человека замучили, — вяло откликнулась драконна. — Думаю, демон так запасное вместилище для себя готовил — устанавливал начальную связь с телом нашего конопатого приятеля.

— Демон теперь в него вселился?

— Угу. Он легко может менять тела, хотя не знаю, каким образом. Теперь понятно, почему он выжил в Акротосе. Кстати, «ответное проклятие» задело его прежнее тело, ловко выкрутился, дрянь.

— А он точно демон, не вселенец?

— Точно. Уж поверь, я разбираюсь, — буркнула Айриэ. — А с Мэйгином у него действительно договор, я почувствовала связь, когда меня… почти убили.

— Айрэ, кстати, с тебя почти сразу после ранения слетела иллюзия. Ты сейчас в своём настоящем облике. Шоко тоже.

— А, это я, наверное, бессознательно стягивала к себе крохи собственной магии, откуда только можно. Иллюзию можно распутать и использовать остаточную силу заклинания, хоть там и мизер. Ничего, это даже лучше. Глаза только иллюзией прикрою. Так что сейчас я отлежусь, и возвращаемся в Аэс-Тронд… в качестве представителей Ордена. Шутки кончились.

— В замке будут проблемы. Слово принца против нашего.

— Фирио, Мэйгин не станет нас дожидаться, поверь. Он сбежит, потому что знает, что обречён.

— Ты его… проклянёшь?

— Нет, он пока не заслужил драконьего проклятия. Подумаешь, связался с демоном и захотел себе корону брата. Не он первый, не он последний. Смертную казнь он заработал, но и только. Если его смогут арестовать, то его ждёт королевский суд. Моё проклятие в данном случае стало бы нарушением Равновесия. Кара, не соразмерная вине.

— С королём возникнут проблемы? Он же ненавидит Орден…

— Они решаемые. Шингара мы переубедим или, хм, станем лечить от безумия, не спрашивая его согласия. Я вот думаю, а уж не Мэйгин ли потихоньку настраивал брата против нас? Он ведь… способный политик, очень.

— Звучит как ругательство, — хмыкнул Фирио.

— Оно и есть, — проворчала Айриэ. — В Аэс-Тронде, думаю, всё обойдётся. Никто не станет поддерживать принца, связавшегося с тварью из Нижних миров.

— А доказательства?

— Слово орденского мага — лучшее доказательство, но мы можем поискать что-то конкретное, хоть бы и в подземельях.

Айриэ с удовлетворением отметила, что рана уже почти не болела, зато нестерпимо чесалась. Значит, всё в порядке, осталось совсем немного.

Впрочем, на смену боли физической пришло царапающее душу воспоминание о цене собственного спасения. Тоскливо и муторно, а забудется нескоро. Айриэ устало прикрыла глаза и вздохнула. Фирниор тут же сочувственно погладил её по щеке кончиками пальцев, вероятно, думая, что драконна страдает от боли в ране. Знал бы он…

Предугадать его реакцию, когда он узнает, было несложно. Развернётся и уйдёт прочь, на сей раз окончательно. Оборвёт все связывавшие их ниточки, прямо по живому, и уйдёт.

И Айриэ поняла, что в этот раз ей будет трудно забыть.

Тихо, тепло, уютно. Потрескивали поленья в камине, чуть-чуть пахло ароматным дымом, шею слегка щекотало тёплое, ровное дыхание Фирниора, а его молчаливая поддержка ощущалась как мягкий плащ, укутавший плечи в холодную погоду. С таким не замёрзнешь… изнутри не замёрзнешь.

Не привыкнуть бы.

Заживление раны завершилось, пора было вставать, но Айриэ никак не могла себя заставить нарушить это редкое для неё чувство единения не с природой, не со стихией, не с магией, но с другим живым, разумным существом. Тем более что наверняка это последний раз, когда он так доверчив и расслаблен, находясь рядом с ней. Скоро всё изменится бесповоротно. Он больше не станет считать её ожившим чудом и прикасаться так бережно, будто к хрупкой драгоценности, которую можно сломать одним неловким движением. Он перестанет доверять… и от этого становилось больно.

Всё, хватит!.. Драконна заставила себя шевельнуться и сообщить:

— Можем вставать.

Фирниор встрепенулся, помогая ей подняться на ноги. Голова чуть закружилась, волнами накатывала слабость, так что пришлось вцепиться в мужчину и немного постоять, дожидаясь, пока исчезнет мельтешение чёрных точек перед глазами. На коже живота остался ярко-розовый кривоватый рубец, который должен пропасть через пару дней. Айриэ затянула пояс и отпустила разрезанную ткань штанов, позволяя зачарованной одежде устранить повреждения и убрать пятна крови.

На её ладонях тоже засохла кровь — неприятной, мешающей коркой. Прислушавшись к собственному состоянию, Айриэ решила, что может потратить немного магии на очистку себя и Фирио. Он тут же укоризненно заметил:

— Ну зачем, Айрэ? Ты и так чуть жива.

— Вот именно для того, чтобы почувствовать себя живым драконом, а не неудачно пообедавшим упырём! Я вся в крови, да и ты из-за меня перепачкался.

Вообще-то, если уж на то пошло, именно упырём она и была, разве что не кровь у людей выпила, а жизненную энергию. Она, разумеется, постарается компенсировать их потери, но если случилось непоправимое… Лучше не думать.

В холле действительно была начерчена мелом ровная, безупречная пентаграмма, от которой премерзко несло демонской магией. Не останавливаясь, Айриэ послала в эту гадость сгусток огня, будто расплескавшегося по деревянному полу и взамен оставившего выжженное пятно на старых, рассохшихся, скрипучих досках.

На улице предзакатное солнце заставило зажмурить привыкшие к полумраку глаза. Начало ломить виски, и Айриэ остро пожалела об отсутствии еды. Поесть бы скорее, тогда станет легче. Она мрачно осмотрела розовые, чуть искрящиеся сугробы и пушисто-золотистые ветви деревьев, ничуть не тронутая этой зимней сказочной красотой. Предстояло столько неприятного, что не до красот было, а самое скверное ждало у гвардейцев. Резко лишившись сил, они вынуждены были остановиться там, где их настигла драконна. Чем всё для них закончилось, Айриэ пока не знала. Могла только надеяться, что сумеет возместить ущерб. Если бы дело было только в деньгах…

Подбежал Шоко и начал ласкаться, приветствуя возвращение едва не потерянной хозяйки.

— Фирио, сумка моя где? — поинтересовалась Айриэ, вспомнив про свои запасы. У неё же шоколад есть!

— Вещи в той комнате остались, сейчас принесу.

Через минуту он вручил драконне сумку и принялся седлать Шоко. Седло с уздечкой лежали тут же, на ступенях. Труп того блондинчика Фирниор оттащил в кусты, и о происшедшем напоминали только чуть припорошённые снежком расплывшиеся пятна крови.

Айриэ извлекла из сумки укрепляющее силы зелье и отхлебнула, закусив припасённым шоколадом. Тем и другим она, не принимая возражений, щедро поделилась со спутником. Спорить ещё будет… Да он же при дневном свете казался не то что бледным — зеленоватым каким-то. Ещё вопрос, кто из них вымотался больше — тот, кто возвращался, или тот, кто звал и вытаскивал…

Труп Айриэ уничтожила заклинанием, благо сил после шоколада сразу прибыло. Нечего тут всякой падали валяться. Драконна неожиданно припомнила, что видела магический портрет этого типа, которого разыскивали власти, сначала за совершённое ограбление, потом за побег из тюрьмы. Видимо, Мэйгин помог незадачливому грабителю устроить побег в обмен на согласие «поделиться» телом с демоном.

Потом драконна уселась прямо на ступеньки и написала письма Гидиару, Юджису и королю Шингару. Хорошо, что она уже успела сделать портал из Сигмаля в столицу Дилиании — быстрее получится разобраться с этой неожиданной неприятностью. Разговаривать с королём будет Гидиар, она же посмотрит на Шингара позже, в «драконий день», вдруг на нём всё-таки имеется демонский «подарочек» в виде заклинания или амулета.

Не нравилось ей, что Мэйгина она не раскусила, хотя сама проверяла на связь с демоном. Сейчас Айриэ могла предположить, что эту связь каким-то образом маскировал амулет — скорее всего, тот самый чёрный камень в чересчур простенькой для принца оправе. И драконне было весьма интересно узнать, что это за магия, чтобы избежать появления подобных вещиц в будущем. Драконы на то и зоркие, чтобы видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Таких вот обманов зрения и чувств Айриэ очень не любила.

Гвардейцы действительно обнаружились примерно в двух милях от заброшенного дома. И всё было гораздо хуже, чем Айриэ могла предположить.

Живых там осталось всего двое — сержант и один из псарей. Собаки неприкаянно бродили по округе и обрадованно потянулись к подъехавшим, признавая за хозяев. Пять лошадей, до сих пор осёдланные и не накормленные, пугливо отбежали прочь, потом тоже подошли ближе.

Люди в разных позах лежали прямо на дороге; у некоторых ещё хватило сил завернуться в плащи и одеяла, кто-то умер прямо так, даже не успев перетянуть раны. Драконна подвесила несколько «светлячков», потому что уже стемнело, и в этом тёплом жизнерадостном свете, так похожем на солнечный, сцена смотрелась особенно неправильно. Здесь бы не смерти царить — жизни…

Айриэ, двигаясь, будто деревянная кукла, заставила себя подойти ближе и всё внимательно осмотреть. Кровь всегда легко расплывается по снегу, и кажется, будто её пролилось гораздо больше, чем на самом деле, но здесь её было очень много. Испятнанный снег безмолвно обвинял, как и те четверо мёртвых, валявшихся на снегу. Пятого тела не было, и Айриэ подумала, что демон, наверное, забрал его с собой, чтобы сожрать. Ему нужно было восстанавливаться, но драться даже с обессиленными людьми он не рискнул, слишком ослаб сам. Просто расшвырял их в стороны, разя тем же заклинанием, что недавно столь успешно опробовал на драконне. Естественно, гвардейцы попытались его задержать, столкнувшись с конопатым на дороге, но ничего не зная о притаившемся внутри него демоне.

У людей был отличный шанс убить демона, пока у того не установилась полной связи с захваченным телом. Был бы… если бы не то, что незадолго до схватки Айриэ отняла у них большую часть сил. Даже то, что они нашли в себе мужество в таком состоянии взять в руки оружие и попытаться дать демону отпор, уже было подвигом. А они ещё и ранили тварь, судя по цепочке кровавых капель, ведущей в ту же сторону, куда шёл одинокий конский след.

— Айрэ, как ты думаешь, что здесь произошло? — спросил Фирио. — Демон?

— Да, — кивнула она и заставила себя посмотреть ему в глаза. — Но умерли они по моей вине.

Он начал было возражать, но осёкся, поняв по её взгляду, что это не просто угрызения совести на пустом месте, а что-то намного серьёзнее.

— Ты поможешь этим двоим?

— Постараюсь. Пожалуйста, набери дров, им нужно тепло.

Псарь умирал, это Айриэ поняла сразу, и ему не помогло ни вливание драконьей крови, ни заклинание исцеления, которое всё равно толком не помогало, разве что на себе. Вскоре он перестал дышать.

У молодого сержанта был шанс, и тут уж Айриэ выложилась по полной. Может, свою роль сыграло то, что сержант относился к магессе очень хорошо, а следовательно, её кровь помогала его исцелять. Может, желание Айриэ исправить хоть что-то отогнало от мужчины смерть. Но через несколько часов, вымотавшись до дрожащих рук и вновь мельтешивших точек перед глазами, Айриэ могла с уверенностью заявить: он будет жить. Если пустить всё на самотёк, он станет прежним лишь через несколько месяцев, но гвардейца будет лечить эльфийский целитель, это драконна себе пообещала.

Она устало мотнула головой, отбрасывая прилипшую прядь волос, и тут же Фирио сунул ей в руки котелок с кашей, от которой вкусно пахло мясом и травами. Драконна вспомнила, что спутник уже несколько раз подкармливал её вот так, почти заставляя поесть, а потом она снова возвращалась к пациенту, которому по капельке вливала отобранные ею же самой силы. Если бы не забота Фирио, драконна давно уже свалилась бы без сил, поэтому она вымученно улыбнулась, благодаря.

Фирниор развёл костёр, сварил ужин, расседлал несчастных лошадей и смазал им натёртые спины, поделился кашей с собаками, а ещё — всё время был рядом со своей молчаливой, но такой необходимой поддержкой…

— Он будет жить, — сообщила она. — Сейчас он просто крепко спит.

— Айрэ, почему ты винишь в их смерти себя? Потому что не смогла уничтожить демона… или это что-то худшее? — Между его бровями появилась глубокая вертикальная складочка, а взгляд требовал откровенного ответа.

— Ты ведь и сам догадываешься, что второе. Я не склонна к пустым переживаниям. Я могла бы не говорить… но ты заслуживаешь честности, Фирниор. Это я вытянула из людей большую часть сил, так что когда на них нарвался демон, они и оружие-то с трудом могли поднять. Я не собиралась убивать, но вышло так, что фактически убила. Это плата за моё спасение. У умирающего дракона всегда остаётся такой вот последний шанс: позаимствовать силы у тех, кто имел несчастье оказаться рядом. Так решил закон Равновесия, почему-то посчитав, что драконья жизнь для него ценнее всех прочих. Не скажу, что у Равновесия нет для этого оснований, мы нужны мирам… но нам никогда не нравилось спасаться подобным образом!..

— Однако всё же спасаетесь, — медленно проговорил он, неотрывно глядя на драконну взглядом, в котором всё-таки появилось презрение, и гнев, и много чего ещё.

Она ведь знала, что так будет.

— Мы платим, — вскинула она голову и не стала отводить глаза, хотя внутри неё всё ныло от тягучей, непрошеной боли.

— Почему ты не воспользовалась мной? Я ведь был ближе.

— Не захотела, — криво усмехнулась драконна.

— Почему? — настаивал он, но ответа не дождался, и бросил с горечью: — Чем же ты в таком случае отличаешься от демона?..

— Выходит, ничем, — очень ровно произнесла Айриэ.

— Зря я надеялся, что… Неважно. Драконы не умеют любить, — заметил он с какой-то усталой горечью.

— Твоё мнение, как минимум, половинчатое. Людей — да, не умеют, да и к чему бы?.. — спросила она с каким-то ожесточением. — А как драконы любят друг друга, ты не знаешь, достоверных сведений у тебя нет, так что и мнение твоё верным быть не может.

Он непримиримо сжал губы, но промолчал: крыть было нечем. А она, против воли задетая этим новым, смехотворным, в общем-то, обвинением, добавила, стремясь царапнуть в ответ:

— Люди драконов любить тоже не умеют. Вы вечно стремитесь покорить, навязать что-то своё, загнать в некие рамки и перекроить на собственный лад. А драконы — не переделываются. Никогда.

Злое, колючее молчание, похоже, одинаково жалило обоих, мешая дышать спокойно.

— Как там говорится?.. Эльфийская честность обжигает, драконья — испепеляет. Кажется, я наконец-то на своей шкуре прочувствовал справедливость этих слов… Прости, я отойду ненадолго — здесь не хватает чистого воздуха, — хлестнул он напоследок и отвернулся, вставая.

Айриэ, сжав зубы, заставила себя заняться делом. Помогая себе магией, отнесла все тела в сторону, за деревья, и накрыла защитным куполом. Проще было бы уничтожить их заклинанием, но людям так важны ритуалы… Да и составить список погибших будет проще.

Наследники убитых людей и выживший сержант получат компенсацию — по две тысячи золотом от имени Драконьего Ордена. И только Айриэ будет знать, что она просто-напросто трусливо откупается, пытаясь загладить вину.

Через четверть часа вернулся Фирниор — внешне спокойный, только лицо было застывшим, а глаза не выражали ровным счётом ничего.

— Мэора, мне подежурить ночью или вы поставите «сторожевики»? — поинтересовался Фирио.

— Сторожевые заклинания будут, я обеспечу.

Снова «мэора» и на «вы». Как и всегда, если он желает отгородиться от Айриэ… только на этот раз стена уже непреодолима.

Обменялись малозначащими фразами и разошлись спать, причём Фирниор демонстративно устроился по другую сторону костра. Айриэ улеглась подле сержанта: она установила над местом ночёвки купол, но живое тепло для ослабевшего человека гораздо лучше.

Драконы научились жить с этим грузом вины и принимать себя такими, какие они есть. Тому, кто не дракон, понять сложно, простить — тем более.

Айриэ могла бы сказать ему, что драконы честно оплачивают каждую позаимствованную капельку жизненной силы, проводя большую часть жизни в чужих мирах и улаживая чужие проблемы. Только это прозвучало бы оправданием, а оправдываться она не собиралась. Он имеет право на своё мнение, и кто она такая, чтобы пытаться его изменить?..

 

ГЛАВА 15

В Аэс-Тронде на Айриэ навалилось сразу такая груда дел, что стало не до переживаний о чём бы то ни было. Мэйгин, как она и предполагала, бежал, его пытались выследить, но пока безуспешно. Временным наместником Северных провинций драконна своей властью назначила маркиза Квейдиона, что, впрочем, вскоре было подтверждено приказом его величества. Гидиар писал, что король проявил неожиданную разумность в данном вопросе, помирился с Орденом и даже не особенно возражал против того, что иногда ему давали настойчивые рекомендации — например, какое решение принять касаемо розыска беглого принца или того, кто будет временным наместником.

Вообще, Айриэ за эти дни пришлось только и делать, что рассылать многочисленных «письмоносцев», согласовывая предпринятые ею шаги с действиями своих союзников, советуя, распоряжаясь, подбадривая или убеждая. Бесконечная карусель мелких дел затягивала, и драконна медленно зверела, считая не то что дни — часы до своего освобождения, то есть до прибытия Шингара с советниками, Гидиара и Юджиса, а также представителей Магического Купола. Это для людей заговор бывшего наследника престола — событие величайшей важности, а для Айриэ — рутина. Драконна предпочла бы лично выслеживать Мэйгина и его конопатого демона, но приходилось ждать и заниматься скучнейшими делами, которые не давали свободно вздохнуть. Допросы она спихнула на дознавателей, им по должности положено подобным заниматься. Естественно, всех, кто был приближен к Мэйгину, подозревали в первую очередь, но о тёмных делах принца знал лишь его друг детства, граф Тарпиан, да и то смог сказать немного, мешала магическая клятва. Таких нашлось ещё трое, и, скорее всего, их ждал смертный приговор. Шингар не любил заговорщиков.

Хорошо хоть, всеми хозяйственными вопросами занимался Квейдион, и получалось у него замечательно, впору рекомендовать королю назначить маркиза постоянным наместником. Впрочем, со своими подданными Шингар пускай сам разбирается, у драконны и так дел хватало.

Фирниору было хорошо, он при первой же возможности увильнул от скучных обязанностей, отправился ловить беглецов, и теперь только регулярно слал сухие, сжатые отчёты, благо драконна щедро снабдила его, как и прочие поисковые отряды, заготовками «письмоносцев».

А потом Айриэ повезло найти платок с несколькими пятнышками крови Мэйгина. Очевидно, у его высочества шла носом кровь — возможно, от волнения при получении того «письмоносца» от Айриэ. Как бы то ни было, небрежно скомканный батистовый платочек с инициалами принца валялся под кроватью. В покои принца входить никому не разрешалось, кроме представителей Ордена, так что служанки там не убирались, благодаря чему платок и уцелел.

Айриэ же отправилась туда именно с целью найти что-то подобное, чтобы попробовать создать настоящий поисковик. Теперь она, спешно собираясь в путь, кляла себя за то, что, замороченная рутинными делами, не догадалась тщательно поискать сразу. Поймать принца и его соратничка было сейчас важнее, чем решать, что объяснить Шингару и как не допустить войны между ним и Орденом. С этим и Гидиар справится, на то он и поставлен Великим Магистром.

Король и прочие должны были появиться завтра, их встретит временный наместник, особенно если хочет стать постоянным. Произведёт хорошее впечатление на короля, тот и решит, что от добра добра не ищут. И Айриэ радостно удрала из замка, страстно мечтая развеяться. Ловля государственных преступников — это как раз то, что нужно, дабы поднять настроение злому дракону.

Принц бежал из замка в то же утро, когда она едва не прикончила демона, а тот — драконну. Наверное, демон сообщил о неудаче, так что принц не стал дожидаться, когда недобитая магесса оживёт и явится его арестовывать. Верный камердинер выехал из замка с тремя заводными лошадьми, но куда он направился, видевшие его гвардейцы ответить не смогли. Не помнили, не заметили — и всё тут. Видимо, камердинер использовал амулет для отвода глаз. Сам же принц, видимо, ушёл через потайной ход, ибо никто не видел, где и как это случилось. Судя по тайным планам, таких ходов, ведущих за пределы замка, было четыре, от них и начали поиски. Только ни собаки, ни заклинание Айриэ на сей раз не помогали, и это было странно. Будто Мэйгин каким-то образом поменял свой личный запах, свойственный только его телу. Хотя кто знает, возможно, демонская магия на такое способна. Про заклинание, усиливающее нюх собак, Айриэ ему сама любезно сообщила, так что принц знал, от чего следует защищаться.

Вот тогда драконна и попыталась найти в комнатах Мэйгина что-то, могущее послужить основой для поисковика. Лучше всего подходили кровь, слюна, сперма, гораздо хуже — волосы и ногти. Платок с пятнами крови оказался большой удачей. Ещё повезло, что Мэйгин — не маг и не знает, как можно использовать его кровь. Маг такой ошибки не сделал бы.

Поисковик радостно устремился за ворота замка, летя низко над дорогой. Драконна не менее радостно устремилась за ним, тоже прихватив с собой заводную лошадь, хоть Шоко и косился ревниво. Но сейчас важна была скорость, да и запас еды драконна взяла на декаду. Если опять придётся много колдовать, еда лишней не будет. Через некоторое время стало ясно, что Мэйгин выбрал ту самую северную дорогу к побережью, по которой драконна уже ездила, когда ловила конопатого. Определившись с направлением, Айриэ написала письмо Фирниору и попросила сопровождать её, благо он со своими людьми находился в нескольких часах езды, блуждая по округе в поисках следов. Пусть он не желает с ней общаться, зато надёжнее него спутника не найти.

С Фирио и пятнадцатью солдатами драконна воссоединилась ближе к вечеру, и они продолжили путь, благо синий переливающийся сгусток магии всё так же летел над дорогой.

Фирниор держался с ней отстранённо, но без особой враждебности. Дело есть дело, это важнее. Несколько раз драконна ловила на себе его взгляд, странный, очень внимательный. Ей казалось, Фирио хотел поговорить откровенно, но понимал, что здесь не время и не место, а потому отложил это до более подходящего случая.

Присутствия демона Айриэ не ощущала, зато Мэйгина они нагоняли. Изнеженный принц не привык к зимней дороге, да и ночами ему вряд ли удавалось полноценно отдохнуть. Это вам не на пуховой перине почивать, а на колючем лапнике у костра. Их же отряд благодаря магическому куполу драконны прекрасно высыпался в тепле и под охраной заклинаний. Мелкой нечисти даже ни разу не встретилось, не то что кого-то посерьёзнее. Деревень по дороге не попадалось, только пару раз — небольшие охотничьи лачуги. В одной из таких Мэйгин с камердинером провели предыдущую ночь, и драконна подгоняла своих, предвкушая скорую поимку беглеца.

Дорога, по которой они двигались, привела к берегу моря — холодного, серого, возмущённо плюющегося грязно-белой пеной. Море у берегов Аэданира замерзало редко, даже здесь, на севере континента. Вот на Северном Полярном материке лёд сковывал всё большую часть года и подтаивал разве что летом. А здесь зимой сильно штормило, и рыбацкие судёнышки до весны не рисковали бороздить эти холодные неприветливые воды. Поисковик, не задержавшись в бедной рыбацкой деревушке, полетел дальше, вдоль берега моря, на восток, и Айриэ предположила, что Мэйгин пытается бежать в Сайгару. Вряд ли тамошний король сильно обрадовался бы такому гостю, ног что-то драконне подсказывало, что принц предпочтёт сохранить инкогнито. В Сайгаре порядка не бывало никогда, и беглецу было бы проще затеряться. Возможно, у Мэйгина там имелись друзья или союзники, на помощь которых он мог рассчитывать.

Догнали беглецов на следующий день к полудню. Погода на побережье часто менялась, и этот день выдался тёплый и солнечный; в воздухе пахло почти как весной, синие тени перечёркивали подтаявший снег. На дороге была снежная каша, в которой вязли копыта лошадей, и Айриэ пришлось помогать им магией. Беглецов это задержало ещё сильнее, у них-то мага под рукой не имелось. Демон был неизвестно где, предпочтя бросить его высочество на произвол судьбы, с принцем оставался только камердинер.

Беглецы, яростно нахлёстывая измученных лошадей, пытались уйти от погони, но Айриэ быстро пресекла эту попытку. Как только беглецы оказались в пределах видимости, она послала в них обездвиживающее заклинание. На лошадей и камердинера подействовало, на принца нет: видимо, того защитил какой-то амулет.

Мэйгин скатился с седла и кинулся в лес, то и дело оступаясь и проваливаясь в неглубокие сугробы. Видимо, от отчаяния он потерял голову, потому что глупо было надеяться скрыться таким образом. Его камердинер безвольным кулём рухнул вниз, под ноги лошадям, и только бессильно дёргался.

Подскакав, драконна приказала солдатам оставаться с пленником. Сунула поводья Шоко в руки молоденькому гвардейцу и строго велела коню:

— Жди здесь и будь паинькой!

Сама же побежала по следам беглеца и ничуть не удивилась, когда Фирниор пристроился рядом. Против его присутствия она нисколько не возражала, а вот солдатам незачем мешаться под ногами, Айриэ и сама прекрасно справится.

У Мэйгина могло оказаться что-то опасное из демонских боевых амулетов, поэтому Айриэ поставила на себя и Фирио прочные щиты. Но сам по себе Мэйгин плохой боец, опасным его делает лишь то, что он загнан в угол и терять ему уже нечего.

Они мчались вслед за маячившей среди заснеженных стволов фигурой, пока Айриэ не споткнулась о скрытый снегом пенёк. На ногах-то она удержалась, но бежавший сзади Фирниор споткнулся уже об неё и полетел в сугроб. Айриэ, недолго думая, схватила мужчину за руку и вздёрнула на ноги, как пушинку, помогая себе магией. Он неожиданно усмехнулся как-то совсем по-доброму, без издёвки, и заметил на бегу:

— Вы неженственны, мэора!

— Зато вполне драконственна!

— О да! — с большим чувством согласился он.

Мэйгин дважды швырял в приблизившихся преследователей боевые амулеты. Один раз это было что-то вроде огромного огненного копья, которое драконна приняла на свой щит и распылила, не позволив ему поджечь лес. Вторым в них полетело облако желтовато-зелёного ядовитого газа, и пришлось в дополнение к щитам создавать прозрачную сферу вокруг их голов, чтобы не задохнуться.

Мэйгин ждал их на небольшой поляне, усевшись на толстый, корявый ствол поваленного дерева и пытаясь отдышаться. Лицо его сильно побагровело, дышал он тяжело, с хрипом и присвистом. Его левый кулак был сжат, будто принц что-то прятал — ещё один боевой амулет, быть может?

— Не могу сказать… что счастлив лицезреть вас… мэора магесса. Кстати, прежний облик… шёл вам гораздо больше, — вполне светским тоном заметил он, натягивая прежнюю маску блестящего придворного, но та, кажется налезала плохо. Глаза в образ не вписывались — колючие, злые и настороженные, как у готового напасть дикого зверя.

— Мои вкусы в данном вопросы приоритетны, ваше высочество, — спокойно ответила Айриэ, остановившись чуть поодаль от него. — Впрочем, не думаю, что сейчас подходящее время беседовать о чьих-либо предпочтениях. Вы сделали большую ошибку, принц, и пришла пора за неё расплачиваться. Отдайте мне ваши амулеты и позвольте надеть на вас наручники из антимагиора. Не стоит делать глупостей.

— О нет, мэора, зачем же так спешить, — улыбнулся Мэйгин неприятной, холодной улыбочкой. — Мне хотелось с вами поговорить… Когда ещё такой случай выдастся, верно? Если выдастся вообще. Я даже не стану возражать против присутствия вашего верного спутника, который так много знает о заговорах против короля. Очевидно, он также должен знать, что иногда заговоры бывают вынужденными… если в противном случае тебе может угрожать смерть.

Фирниор, умница, даже не подумал отреагировать на слова Мэйгина. Он просто спокойно предоставил драконне вести разговор, сам предпочитая не вмешиваться. Но если принц и был разочарован тем, что ему не удалось вывести из себя одного из противников, он никак этого не показал.

Смешно, в самом деле, не мог же Мэйгин надеяться уйти от погони пешком через лес. Головы он не терял, как Айриэ ошибочно предположила, наоборот, действовал расчётливо. Видимо, и правда, надеялся на какой-то полученный от своего приятеля-демона амулет. Но Айриэ в любом случае не собиралась снимать щиты, а они уберегут от любой атаки. И если понадобится, драконна ударит на поражение. От смертоносного заклинания демонская защита не спасёт, это не слабое обездвиживающее заклинание. Но пока принц настроен поговорить, пусть высказывается. Возможно, сообщит что-то интересное.

— Король Шингар, кажется, не собирался убивать вас, Мэйгин, — резонно заметила Айриэ.

— До поры, мэора, только до поры. С Шингаром, увы, никогда не можешь быть ни в чём уверенным. Знаете, каково это — всю жизнь находиться на подозрении у собственного брата? Юнцом я ещё пытался что-то доказать, как-то повлиять на его болезненную убеждённость в том, что я непременно его предам, рано или поздно. И знаете, мэора магесса, в один прекрасный день мне это надоело. Я подумал: раз он так убеждён в том, что я хочу занять его трон, не стану его разубеждать. Просто буду играть осторожно и наверняка. Удача улыбается тем, кто сумеет её взнуздать.

— Я бы не назвала сделку с демоном удачной, принц. Да и осторожностью это не является.

— Но вы же, мэора, отказались мне помочь, причём не только за себя, но и за весь ваш Орден. Ну что вам стоило согласиться, а? И не было бы всех этих неприятностей.

— Принц, насколько я понимаю, предлагая Ордену свергнуть вашего брата, вы к тому времени уже успели заключить сделку с демоном.

— Правильно понимаете, мэора. — Он снова одарил собеседницу неприятной усмешкой. — Но если бы вы согласились мне помочь, я тут же сдал бы вам Заккараса со всеми потрохами, клянусь! Сказал бы вам, что нарочно согласился на предложение демона, что мне угрожали смертью… Проверить мои слова было бы затруднительно, да я и в самом деле всерьёз рассматривал этот вариант. Поверьте, Нидайра, вы в качестве союзника устраиваете меня гораздо больше. Лучше иметь дело с людьми, нежели с приблудной кровожадной тварью.

— Мне следует считать себя польщённой? — приподняла брови Айриэннис.

— Как вам будет угодно, мэора. Но демон слишком неуравновешен и просто помешан на жажде власти.

— А вы разве нет? — невинно поинтересовалась Айриэ.

Принц засмеялся, проведя ладонью по лицу.

— Каюсь, я люблю власть, люблю дёргать за невидимые ниточки, заставляя окружающих делать то, что мне нужно. Правда, вы оказались достойным соперником и делали то, что было угодно вам, а мне лишь приходилось подстраиваться. Признаться, тогда в Сигмале вы меня изрядно напугали, Нидайра. Я думал, вы подобрались опасно близко, да и Заккарас советовал избавиться от вас поскорее. Жаль, что та бездарная блохастая тварь не прикончила вас в болотах.

— У него не было шансов, Мэйгин. Да и у вас этого не получится.

— А это мы ещё посмотрим, мэора… Хотите знать, почему я связался с демоном? Он подвернулся мне, можно сказать, случайно. Оказался в нашем мире, мечтал здесь остаться и завоевать его… Наивный дурачок, которого оказалось легко обвести вокруг пальца. Правда, он хотел бы завладеть моим телом, но я убедительно доказал ему преимущества длительного взаимовыгодного сотрудничества. Он помогает мне занять трон, я взамен помогаю ему, так сказать, вырастить с помощью магии новое демонское тело, ибо прежнего он лишился в первые дни пребывания в Акротосе. Заккарасу посчастливилось, что, когда его случайно затянуло в открывшийся портал, при нём оказался древний мощный артефакт. Я не вникал в подробности, мэора, но эта вещица привязывает к себе дух демона и позволяет ему на пару-тройку месяцев вселяться в любое человеческое тело, чей хозяин не сопротивляется, по той или иной причине. Потом тело неизбежно разрушается, и демону приходится искать себе новую шкурку. Но главная неприятность для Заккараса заключалась в том, что помимо вместилищ для его духа, ему непременно требовался «якорь», «маяк» — называйте как угодно — то есть человек, который будет осуществлять привязку демона к этому миру. Для этого требовались специальный ритуал и, самое главное, добровольное согласие этого человека. У Заккараса за несколько лет было три «якоря». Разбойник, вознамерившийся занять место атамана, крестьянин, жаждавший золота, и глупая девица-простолюдинка, возмечтавшая непременно выйти замуж за графского сынка. Ужасно, правда? До чего мелки люди и их желания, просто поражаюсь! — лицемерно покачал головой Мэйгин. — Неудивительно, что Заккарас быстро терял терпение, выполняя глупые прихоти глупых людишек, и убивал их, как только находил нового кандидата на роль «якоря».

— И вы посчитали, что справитесь с этой ролью лучше прочих? Недальновидно, Мэйгин. Твари из Нижних миров одинаково презирают всех людей — и принцев, и крестьян, и разбойников.

— О нет, мэора, вы обо мне слишком плохого мнения! — блеснул зубами принц. — Разумеется, я предварительно заставил демона поклясться на крови, что он никогда не причинит мне вреда. Да и союз наш, повторяю, взаимовыгодный. У принца возможностей всё-таки побольше, чем у рвущейся замуж девицы простого звания. Я исправно предоставлял Заккарасу новые вместилища для его духа, жертв для его кровавых ритуалов, да просто пищу, в конце концов! Пара-тройка в месяц отданных демону преступников — невелика потеря. Я же помог Заккарасу, когда наш растяпистый демон позволил какому-то эстисскому магу украсть свою главную драгоценность, тот демонский артефакт. Заккараса ждала смерть, но я помог выследить мага, подключив своих людей и предоставив внеочередных жертв. Демон оценил это, поверьте. Он — мой верный союзник… и не предаст до самого конца, пока я не решу избавиться от него.

Замечательно. Демон поклялся на крови, что не станет обманывать человека. Прелестно. Какая идиллия! Айриэ восхитилась про себя. То, что у демона в тот момент не было собственного тела и, следовательно, клялся он не своей, а человеческой кровью, Мэйгину, похоже, в голову не пришло. Вот вам, пожалуйста, классический пример, почему никогда не надо пытаться заключать сделку с демоном. Невыгодно.

Разочаровывать принца она пока не стала, пусть ещё что-нибудь интересное расскажет.

— Вы вступили с ним в союз уже давно? Чего же вы в таком случае ждали, Мэйгин? Почему не заняли трон? — спросила магесса вслух.

Мэйгин поморщился.

— Заккарас до недавнего времени был очень слаб. Ему были недоступны многие из его умений, требовалось… откормиться, скажем так, чтобы стать могущественней. Он способен как-то призывать себе на службу нечисть, оказавшуюся в нашем мире после Прорыва, а после их смерти сила шла к нему. Это тоже помогало Заккарасу жить в Акротосе. Но он мечтает о собственном теле, таком, как его прежнее, только могущем нормально функционировать в нашем мире. Без моей помощи ему не справиться, так что в этом союзнике я уверен. Я почти ему доверяю, — иронично признался принц. — Я собирался приказать ему устранить моего брата, но так, чтобы это выглядело естественной смертью от какой-нибудь болезни. Я не зря тонко настраивал брата против нелюдей, особенно эльфов, которые могли бы его вылечить от безумия или заметить вмешательство Заккараса. Мне было нужно, чтобы смерть Шингара не вызвала подозрений, никаких. Иначе мне грозили неприятности с вашим Орденом, а Заккарасу пока тяжело с ним тягаться. Но скоро он обретёт своё тело, вот тогда мы и поиграем. Я хотел стать законным королём… да ещё и героем, убившим страшного, кровожадного демона. Вы лишили меня этого удовольствия, мэора. Но я возьму своё… в Сайгаре, например.

Мэйгин любезно просветил её насчёт своих планов, следовательно, надеется покончить с магессой здесь и сейчас. Пользуясь его разговорчивостью, Айриэ полюбопытствовала:

— Зачем вы заставили меня гоняться за тем несчастным парнишкой?

— Лопоухий дурак увидел то, чего ему никто показывать не собирался, — недовольно признался принц. — Демону нужно было в очередной раз восполнить силы, и я приказал доставить к нему… еду, какого-то пойманного мародёра. Я делал вид, что беру эту шваль себе на службу, для, хм, особых поручений. Когда шваль исчезала, это никого не удивляло, ну а проблем с тем, куда спрятать тело, вовсе не было, Заккарас прекрасно с этим справлялся. И всё шло замечательно, пока этот лопоухий не обнаружил в стене конюшни скрытую пружину, открывавшую проход в подземелья. Он видел почти всё… и сообразил, что должен молчать, иначе его уничтожат. Но напился и начал трепать языком, выдав себя. Мой камердинер, к счастью, наткнулся на дурака раньше, чем кто-нибудь заинтересовался его болтовнёй. Мы с Заккарасом всё равно собирались от вас избавиться, мэора, уж простите. Вы для нас слишком опасны. Так что мы воспользовались случаем, чтобы убрать вас из замка и дать возможность Заккарасу подготовиться. Он жаловался, что вы каким-то образом чуете его заклинания, поэтому не мог свободно пользоваться своей магией.

— Но ведь для вас была опасна не только я, но весь Орден. То, что выяснила о здешних делах я, знает и Гидиар. Ну, допустим, убили вы бы меня, и здесь оказались бы лучшие драконьи маги, знающие о ваших преступлениях.

— А это было бы уже неважно, мэора. Видите ли, Заккарас умеет «выпивать» магов, их силу, а с помощью того артефакта — ещё и накапливать мощь. Полезное умение, не правда ли? С каждым «выпитым» магом он будет сильнее. В замке было достаточно людей с магическим даром, чтобы Заккарас смог обрести тело. После этого ваш хвалёный Орден будет ему на один зуб.

— И почему же он не воспользовался этим умением раньше? Я не слышала ни о каких внезапно пропавших магах.

— Что поделать, Нидайра, я ведь говорил, что возможности демона до недавних пор были сильно ограниченными, — развёл руками Мэйгин с видом едва ли не извиняющимся. — Шла активная подготовка. Вы должны были стать первой «выпитой», прочие придворные маги пошли бы сразу за вами. Судя по тому, что вы пережили встречу с Заккарасом, этот неумёха вовсе не так могуществен, как он любит хвастаться. Придётся всё начинать заново, а такой был план!..

— Какая жалость, — поддакнула драконна тоном, далёким от сочувствия. — Мэйгин, а вам не приходило в голову, что вы перестанете быть нужным демону, как только он обретёт могущество?

— Как бы он ко мне ни относился, клятва на крови не позволит ему увильнуть от выполнения обещанного, — снисходительно объяснил принц. — Да и покончить с Орденом — в его интересах. А потом… о, Нидайра, демонам не стоит недооценивать нас, людей. Я знаю, как лишить Заккараса его артефакта… и как воспользоваться им самому. Я предусмотрителен. И если вы думаете, что я так легко сдамся сейчас, то вы плохо меня знаете, Нидайра. Вам не удастся меня арестовать, Заккарас позаботился. И «ответного проклятия» я не боюсь, мне оно не грозит.

— Многие из недругов Ордена так считали. Это была их последняя ошибка, — честно предупредила Айриэ.

— Просто у них не было столь удобного союзника, делающего за них всю грязную работу, и возлагающего вину за это на заёмное тело, которое и поменять недолго, — самодовольно сказал Мэйгин и с силой сжал левый кулак, в котором что-то хрустнуло. — Прощайте, мэора. Мы славно поболтали.

Принц разжал пальцы, роняя на снег обломки амулета. Он ещё успел торжествующе ухмыльнуться, а потом на лице его отразилось безграничное удивление, придавшее ему несколько глуповатый вид. Так он и умер — удивлённым. На его груди медленно расцветал мокрый кровавый цветок, похожий на растрёпанную хризантему. Иллюзия, кажется, но искусная и не лишённая изящества.

— Ого, а этот Заккарас, похоже, решил избавиться от очередного «якоря», — задумчиво констатировал Фирниор.

— А зачем ему столь неудобный союзник? От Мэйгина больше не было пользы. Я ведь говорила, для демона все люди — грязь под ногами.

Айриэ двинулась к Мэйгину, чтобы осмотреть тело и проверить, не осталось ли ещё каких-нибудь опасных штучек. Щит она только ослабила, полностью не снимала, это их и спасло. Кровавый цветок вдруг качнулся и полыхнул, со свистом и треском разбрасывая во все стороны тысячи мелких лепестков — острых, как самые отточенные лезвия, как выяснилось чуть позже.

Всё это она видела, уже падая. Драконну сильно толкнули в спину, и она полетела в снег, до крови обдирая себе лицо о колючий, подтаявший наст, а сверху на неё навалился Фирио, прижимая к земле. Драконна возмущённо выплюнула забившую рот подтаявшую снежную кашу, собираясь от души рявкнуть на неизвестно с чего взбесившегося человека, но тут же почувствовала, как в кисти её вытянутых в падении рук вонзается что-то острое, колючее, больно впившееся в кожу. Только тогда Айриэ поняла, что её хвалёный, не единожды проверенный в деле щит почему-то не спасает от этих проклятых лепестков демонского магического цветка. Пусть щит в лучшем случае половинной мощности, это заклинание должно было отскочить от него, а не пробить насквозь. Из чего демон сделал эту гадость?! В смысле, что за магию использовал, хотела бы Айриэ это знать. Иначе следующую встречу с Заккарасом можно и не пережить…

Иллюзия цветка оказалась ловушкой, скрывающей смертоносное заклинание. Пронёсшийся над поляной вихрь кроваво-красных лепестков стих, и Айриэ окликнула Фирниора. Тот не отозвался, и тогда драконна осторожно выползла из-под ставшего очень тяжёлым и неповоротливым тела мужчины, стараясь не трясти его. Зашипела от злости, обозревая сильно иссечённые спину, зад и ноги спутника. Сквозь прорехи в одежде виднелось множество мелких ранок, из которых хлестала кровь. Сознание он потерял, наверное, от жуткой боли, и надо было срочно останавливать кровь, пока не потерял слишком много. Айриэ кинула исцеляющее заклинание, самое первое, которое хоть немного стянет края ранок, и осторожно перевернула Фирио на правый бок. Взяла пригоршню снега и потёрла мужчине лицо, приводя в сознание. Он открыл глаза, шевельнулся и тут же не сумел сдержать стон, скривившись и закусывая губу. Айриэ поинтересовалась сквозь зубы, наклоняясь к нему:

— Скажи, Фирио, ты случайно не знаешь, почему мне приходится лечить тебя собственной кровью именно тогда, когда ты меня ненавидишь, хотя надо бы наоборот? — Она решительно задрала себе левый рукав и резанула запястье, тут же поднеся его к губам мужчины. — Пей, только постарайся вспомнить какой-нибудь момент, когда ты относился ко мне хорошо, а? Не ради меня, но ради себя самого.

Его пальцы на запястье драконны чуть сжались, но и только. Он исправно слизывал и глотал кровь, пока не попытался чуть изменить позу, приподнявшись на локте. Фирниор тут же побледнел и снова потерял сознание.

— Штрайдах-брух-джадарр! — ругнулась Айриэ по-гномьи и наложила на него новое исцеляющее заклинание. Ругались гномы затейливо, и это означало примерно «безрукий бездарный гибрид ослицы и чурбана». Вот зачем он глупости делает, спрашивается? То делает из себя живой щит, то дёргается…

Наверное, Фирио всё-таки удалось вспомнить о ней хоть что-то хорошее, потому что ранки принялись заживать с радующей глаз быстротой. Признаться, драконна сильно опасалась, что ничего не получится, однако же обошлось.

Айриэ облегчённо выдохнула и позволила себе расслабиться на несколько минут. Оглядевшись, подтащила Фирио к ближайшему дереву и уселась сама, опёршись спиной о шершавый ствол и уложив голову мужчины себе на колени. Одежда у обоих была достаточно тёплой, чтобы не замёрзнуть на снегу, а прорехи на куртке и штанах Фирниора медленно затягивались с помощью вплетённого в них заклинания.

Айриэ провела кончиками пальцев по его бледной холодной щеке и только головой покачала.

Эх, человек, человек, что же ты творишь?.. То спешишь осудить и заклеймить, то без рассуждений кидаешься прикрывать собой от опасности… И что теперь с тобой делать прикажешь?

Айриэ медленно втянула в себя влажный, чуть пахнущий соснами и близким морем воздух. С Фирио вечно словно на качелях раскачиваешься, от любви до откровенной неприязни, безостановочно, бесконечно…

Слишком это больно. И ему плохо, и ей.

Вверх — вниз, взлёт — падение, люблю — не хочу тебя видеть…

Ей нужно что-то гораздо более прочное. Или не нужно вообще.

Он шевельнулся, приходя в себя. Айриэ поддержала его за плечи, помогая приподняться и прислониться к тому же дереву.

— Зря ты это сделал, — усмехнулась она. — Мне свои раны заживлять было бы легче…

Он досадливо дёрнул плечом и ничего не ответил.

— Как ты догадался об опасности? Даже я и то не поняла… а у меня на опасность чутьё неплохое.

— Не знаю. Просто почувствовал, — неохотно сказал он.

— М-да… Не ожидала я такого подарочка. Плохо, что эта гадость пробила мой щит. Не должна была… Ладно, потом буду разбираться. Ты сам идти сможешь или здесь подождёшь, пока я за тобой солдат пришлю?

— Смогу, — коротко ответил он и в доказательство самостоятельно поднялся на ноги.

Дошёл, упрямец, и помощи не попросил, но на коня еле взобрался, а потом с трудом держался в седле во время возвращения в замок.

Айриэ отправила в замок «письмоносца» с рассказом о случившемся и накрыла останки принца защитным куполом, зная, что королевские дознаватели должны будут побывать там по долгу службы. Однако, когда Айриэ с сопровождением ехали в Аэс-Тронд, им навстречу попался его величество, прибывший в замок накануне. Узнав о гибели брата, Шингар пожелал лично посетить это место. Айриэ подозревала, что королю надо было своими глазами увидеть, как погиб Мэйгин, а то он из-за своей знаменитой подозрительности до самой смерти будет сомневаться. Короля, помимо обычной свиты, сопровождали Великий Магистр и Юджис, так что Айриэ с чистой совестью продолжила путь, оставив проводниками пятерых своих гвардейцев.

В замке драконну ждал приятный сюрприз: кроме Гидиара и Юджиса приехал Виаллерон, согласившийся лечить Шингара. Что немаловажно, сам Шингар тоже, пусть и неохотно, но согласился допустить к себе именно этого конкретного эльфа: прочие не казались ему достойными столь высочайшего доверия. Всё-таки Виаллерон столько лет исцелял эстисских королей и так хорошо зарекомендовал себя, что даже Шингар смог преодолеть свою недоверчивость.

— Я от этого человека скоро выть начну, — доверительно жаловался ей Виалл, когда они сидели в её комнатах, потягивая эльфийское вино, привезённое другом. — Подозрительный, мелочный, вздорный… хотя умный и не лишённый чувства справедливости. Айриэ, честно, я уже дни считаю до того, когда наконец смогу избавиться от этого пациента.

— Его безумие лечится?

— Да, хотя это ещё не безумие, однако король ходил по краю. Я обнаружил вплетённые в балдахин над его кроватью заговорённые нити. Король в первый раз принял меня в своей спальне, ну я и воспользовался случаем, проверил её незаметно с помощью того заклинания, которое ты мне показывала, помнишь? Эти нити усиливали его подозрительность и постепенно сводили Шингара с ума.

— Мэйгин со своим ещё не рогатым дружком постарался, — проворчала Айриэ. — А Шингар, между нами говоря, сам виноват: нечего было ссориться с Орденом и с твоими сородичами.

— К счастью, это обратимо. Я проведу ещё несколько сеансов, и приведу его в порядок. Весь организм, — многозначительно подчеркнул эльф.

— Ну и замечательно, — согласилась драконна.

В самом деле, Шингар — не самый плохой правитель, да и из случившегося он вынес урок. Теперь он понимает, что Орден никогда не угрожал его власти, так что с королём можно будет иметь дело. Его исцелят, в том числе от бесплодия, так что у короля скоро будет наследник. Для Дилиании всё разрешилось наилучшим образом, заговор принца раскрыли вовремя, и трагедии удалось избежать.

Осталось изловить этого проклятого демона, но Айриэ подозревала, что тут придётся немало побегать, фигурально выражаясь. Если Мэйгин говорил правду, Заккарас «выращивает» себе тело с помощью магии и того артефакта-накопителя. Следовательно, ему требуется много магической энергии, и он станет охотиться на магов, но вряд ли осмелится вернуться в окрестности Аэс-Тронда. Айриэ подозревала, что демон предпочтёт держаться подальше от неё лично, равно как от любого драконьего мага. Нет, он, скорее всего, забьётся в какую-нибудь глухомань, пока не обретёт вожделенное могущество, поскорее сменив приметного лопоухого на новое тело и делая осторожные вылазки ради «охоты». Все странствующие маги сейчас в большей опасности, нежели остальные, надо будет предупредить Магический Купол…

— Пойду я, пожалуй, Айриэ, — лениво потянувшись, поднялся с кресла эльф. — Мне ещё к твоему другу зайти надо, мазь ему занести.

— К какому другу?

— К Фирниору. Исключительно приятный пациент, не то что его величество Шингар, — проказливо улыбнулся Виалл.

— А с ним-то что стряслось? — удивилась Айриэ.

— Разве ты не знаешь? — ещё больше изумился эльф. — Проклятие проснулось. Он сказал, раньше обычного…

Правда, Фирио был мрачен, неразговорчив и явно неважно себя чувствовал, пока они возвращались. Однако вслух не жаловался, и Айриэ к нему в душу не лезла, к тому же ей и так было о чём подумать, одного Заккараса за глаза хватало. Не пожелал поделиться проблемами — его право. Иного Айриэ и не ждала, в общем-то.

Не успел эльф дойти до двери, как в неё энергично постучали и, не дожидаясь ответа, рывком распахнули.

— Алмазная моя! — разнёсся по комнате радостный гномий рёв.

В комнату ворвался улыбающийся до ушей Конхор. Хлопнул на ходу широкой ручищей по протянутой ладони Виаллерона и кинулся к Айриэ, по всегдашней привычке стискивая её в объятиях до хруста. Светло-голубые глаза Кона сияли от удовольствия, косица бороды задорно топорщилась, а жёсткие рыжие волосы гнома нахально залезли ей в нос, когда Айриэ с ласковой насмешливостью чмокнула друга в макушку.

— И почему ты такая дылда? Всегда говорил, что твоя Айнура мне нравится больше всего. Лучше бы ты в том облике ходила, — шутливо посетовал гном, задирая голову. Однако тут же, обозрев маячивший перед его глазами бюст подруги, задумчиво заметил: — А с другой стороны, так у меня обзор получше будет. Грудь у тебя красивая, хоть я люблю и попышнее… Ай, больно же!..

Айриэ тоже шутливо, но чувствительно стукнула разговорившегося дружка.

— Так тебе и надо! Сколько раз тебе говорить, Кон: любуйся молча! Друг мне нужнее любовника.

— Могли бы и совместить, — буркнул гном, почёсывая ушибленное место. — Всё, всё, молчу, не дерись! Скверный у тебя характер, горы-долы, и за что только я тебя люблю, сам не понимаю!

— За то, что я единственная, других таких не найдёшь, — насмешливо фыркнула Айриэ, поддерживая их старую игру: на самом-то деле Конхор никогда всерьёз не стремился завязать с ней любовные отношения, балагурил только. Потом спросила уже серьёзно: — Ты сюда какими судьбами, дружище?

— Так из-за демона твоего, Айри! Ты что, и вправду чуть ему не попалась? Алмазная моя, ты так больше меня не пугай, ладно? Мне только тебя ещё не хватало потерять…

Кон смотрел непривычно серьёзно и напряжённо. В своё время он очень тяжело переживал гибель Бромора. Вернувшись с другого континента, Конхор месяцами пропадал здесь, за Заградой, с остервенением уничтожая нечисть. В своё время Айриэ поведала ему многие из своих тайн, зная, что Кон как никто другой заслуживает доверия. Он теперь работал на Орден, выполняя важные поручения и во многом заменив своего троюродного кузена.

— Ничего, Кон, этот демон об меня зубы обломает! Я его найду.

— Вот об этом-то я и хотел поговорить, горы-долы! — оживился Конхор. — Его наши видели, в смысле, сородичи мои. Знаешь же, у нас фактория, неподалёку от того места, где тот портал был. Наши у местных охотников пушнину и дичь берут в обмен на гномьи изделия. Ну так вот, мы про этого лопоухого всех своих предупредили, как только ты «письмоносца» прислала. И получается, что видели его в одной деревушке неподалёку от фактории, он там едой в лавке закупался, а после в леса ушёл, никто не знает, куда. Как думаешь, алмазная моя, стоит съездить проверить, а?

— Ещё как стоит, Кон! — обрадовалась драконна. — Эту тварь ловить надо, пока он в силу не вошёл. И пока тело не поменял. Завтра же на рассвете выедем.

— Замётано!

Когда гном удалился к себе, Айриэ поразмыслила, не зайти ли к Фирио, но не стала. Вряд ли он обрадуется её визиту, и это ещё мягко говоря. Ладно, Виаллерон пока остаётся в замке и присмотрит за ним, а дальше пусть делает что ему заблагорассудится.

 

ГЛАВА 16

3-й Весенник 1381 года от У.Д., королевство Эстисса

Четыре месяца спустя

Шоко неторопливо трусил по просёлочной дороге, пересекавшей яркие лоскутки полей, жизнерадостно зеленевших под жарким солнцем, гревшим уже совсем по-летнему. Подковы мерно цокали, убаюкивая, и Айриэ периодически подрёмывала, доверив Шоко самому выбирать путь. Умница конь в поля не стремился, нежные всходы его не интересовали, поскольку хозяйкой это было настрого запрещено. Зато в уже относительно близком селении коня ждали заслуженный отдых и ужин, впрочем, как и саму Айриэ.

Эта декада, равно как и последние месяцы, выдалась непростой. Айриэ всё ещё гонялась за поистине неуловимым Заккарасом. Приходилось метаться из Дилиании в Юнгирод, из Юнгирода в Эстиссу и снова в Дилианию. Драконна хваталась за любую ниточку, могущую привести её к демону, но пока не удавалось даже определить его примерное нахождение.

Тогда зимой они с Конхором опоздали. Демон избавился от тела лопоухого-конопатого и, что самое плохое, вдобавок убил местного мага, жившего в деревне неподалёку от гномьей фактории. Тела мага так и не нашли, но его личный медальон, оставшийся в доме, почернел, сигнализируя о том, что его хозяин мёртв. Видимо, в тех краях у Заккараса имелось логово, где он мог отсидеться на случай опасности или провести необходимый ритуал. Демонского укрытия Айриэ так и не нашла, и вообще он умел мастерски скрываться. Айриэ не могла его обнаружить ни магическим зрением, ни с воздуха, находясь в крылатом облике. Вот и приходилось лично проверять все подозрительные убийства или просто слухи об увиденном где-то «кровожадном чудище». Пару раз так удалось выследить опасных недобитков, оставшихся после Прорыва, но на след Заккараса наткнуться не удалось.

Сейчас дела требовали присутствия Конхора в Фиарштаде, и Айриэ последнее время путешествовала одна, не считая верного Шоко. Брать кого-то в напарники не хотелось, в одиночестве было лучше. Признаться, Айриэ в последнее время устала от людей. Вообще от всего устала, особенно от этой бесцельной гонки, ведь след каждый раз оказывался ложным.

Хотя, быть может, сейчас шансы были выше. Декаду назад Айриэ, отдыхавшая от этой выматывающей гонки в своём новом доме, получила сообщение о том, что в эстисском Трёхграничье (местности, где сходились три королевства — Эстисса, Дилиания и Сайгара) пропал маг, живший в небольшом городке. Пришлось срываться с места и ехать сюда. Городок Айриэ добросовестно обследовала, следов мага или Заккараса не нашла, но пару раз ей явственно почудился мерзкий запашок демонской магии. Не обонянием это, разумеется, ощущалось, но магическим чутьём, к которому следовало прислушаться.

Зато Айриэ удалось выяснить, что маг, оказывается, получил «письмоносца» от троих местных фермеров, живших неподалёку от сайгарской границы. У мага была любовница, у которой он и находился, когда получил письмо. Маг поделился планами с подружкой и сообщил, что сразу на трёх фермах у коров внезапно пропало молоко. Животные беспокоились и чувствовали себя угнетёнными, неизвестно по какой причине. Маг был раздражён, что его вызывают по столь ничтожному поводу, но он был королевским контрактником и отказаться от вызова не мог. Уехал — и пропал, как не бывало его. Любовница заявила властям об исчезновении мага примерно через пару декад после его отъезда и успокоилась, уехав к матери в соседнюю деревушку. Драконна не поленилась, съездила переговорить с женщиной, но ничего сверх уже известного об обстоятельствах исчезновения мага та не добавила. Зато рассказала, что неподалёку имеется разрушенный замок, пользующийся дурной славой. Мол, ещё пятьсот лет назад там объявился чёрный колдун, последний представитель некогда славного баронского рода. Колдун успел сотворить немало зла, прежде чем его злодеяния обнаружили. Замок пережил осаду и штурм с участием боевых магов, так что его изрядно разрушили, уцелела лишь одна башня и подвальные помещения. Колдуна схватили и казнили, земли отошли короне, но селиться поблизости от проклятого места никто не рискнул. Уцелевшие подданные барона разбежались, деревни забросили, потому что колдун баловался вызовом тварей из Нижних миров. Пока тех тварей уничтожили, округа успела обезлюдеть. Места были дикие и заброшенные, пахотных земель мало, так что возвращаться туда люди не спешили. От тех фермеров, приславших письмо, до замка было несколько часов пути. Кроме этих трёх дальних ферм, поселений там не имелось.

Замок Бойдегир драконну заинтересовал. В самом деле, лучшего логова Заккарасу не найти. Обязательно следовало съездить проверить, что делается в тех краях, вот поэтому они с Шоко и двигались сейчас на северо-восток. Селение, в котором драконна намеревалась переночевать, было последним оплотом цивилизации, так сказать. Дальше — только те три фермы и дикие необитаемые земли на много миль окрест, почти до самой дилианской границы.

Селение оказалось ухоженным, чистеньким. Аккуратные дома из серого камня, утопающие в цветах, радовали глаз, равно как и приветливые улыбчивые жители, вежливо кивающие приезжему магу. Драконне охотно указали путь к постоялому двору, где она намеревалась переночевать. На удивление, там оказалось довольно много приезжих для такого захолустья, больше двух десятков человек. Впрочем, вскоре выяснилось, что все они путешествуют вместе, одним обозом, и следуют в Дилианию.

Комната для Айриэ нашлась, хоть и небольшая, но вполне сносная. В обеденном зале драконна неожиданно наткнулась на своего давнего знакомца, мастера-шорника Эйбина Броннишена. Шорник славился своими изделиями на весь Сигмаль, и Орден часто давал ему заказы на изготовление упряжи. Броннишен держал в столице большую мастерскую и отлично зарабатывал, считаясь человеком весьма зажиточным. Он был невысок, толстоват, чуть суетлив и шумен, но это не мешало ему быть замечательным мастером. Хотя в общении он бывал несколько утомителен, Айриэ это признавала.

— Мэора Айриэннис, моё нижайшее почтение! — вскричал этот милый пузанчик с обширной лысиной и забавным кудрявым чубчиком, вьющимся над широким морщинистым лбом.

— Рада вас видеть, брай Эйбин, — с улыбкой откликнулась драконна. — Вы решили предпринять путешествие?

— Ах, уважаемая мэора, это всё дела семейные! Вы, быть может, слыхали, я давно и счастливо женат. Супруга моя красавица, и дочери наши удались в неё! Мои девочки выросли, пришла пора искать им женихов, и вот я везу их к моей сестре, в Дилианию. Она замужем за настоящим бароном, и сама звала племянниц погостить. Летом в их поместье собирается много гостей, в том числе и молодёжи. Так вот я и надеюсь, вдруг мои доченьки тоже сумеют найти себе жениха по нраву. Я даже не обижусь, если он будет из дворянского сословия, — подмигнул шорник и сам же первый захохотал над своей шуткой. — Однако что же я вас задерживаю, мэора, прошу, пожалуйте к нашему столу, отужинайте с нами!

Отказываться Айриэ не стала и, увлекаемая милым пузаном, прошла к дальнему столику у стены, за которым сидели трое. Две очень хорошенькие девушки — темноволосые, тоненькие, изящные, похожие на отца разве что цветом глаз, серо-голубых, лучистых — были представлены как Эннила и Джейра. Обе были одеты в дорожные тёмно-зелёные костюмы — брючки, жилетка и курточка — пошитые у хорошего столичного портного. Сидевший с ними золотоволосый мужчина вежливо поднялся и склонил голову в приветствии.

— Мэора Айриэннис.

— Мэор Фирниор.

Знала бы она, что Фирниор тут, не подошла бы, мрачно подумала драконна, сохраняя на лице вежливую улыбку. Странно, но он улыбнулся искренне, даже глаза засияли.

— О, вы знакомы? — чуть удивился Броннишен и тут же хлопнул себя по лбу: — Ах, да что это я, в самом деле! Вы же оба из Ордена. Ну, замечательно, а теперь давайте посидим, поужинаем, поболтаем о том о сём.

Болтал в основном сам шорник, его переговорить было сложновато, хотя никто особенно и не стремился. Дочери, очевидно, давно привыкли к говорливости папеньки, и умело вставляли реплики, как только журчащий ручеёк слов, изливавшийся из уст шорника, немного ослабевал. Фирниор был неразговорчив, но часто с загадочным видом посматривал на Айриэ. Он немного похудел, что, впрочем, ему шло, делая взрослее, мужественнее и привлекательнее, особенно в глазах юных дев. Сестрички старательно кокетничали со спутником, и явно соперничали за его внимание. Он же держался предельно вежливо и чуть отстранённо, проявляя разумную осторожность. Вряд ли в его ближайшие планы входило обзавестись супругой, пусть и с хорошим приданым, о котором с задорной и безобидной хвастливостью поведал гордый отец.

Сестрички, которым явно не сиделось спокойно, торопливо закончили ужин и вскочили, заявив, что желают прогуляться по живописному селению.

Старшая, Эннила, чуть склонила голову и просительно улыбнулась, отчего на щеках у неё заиграли ямочки. Над верхней губой у неё темнела маленькая родинка, очень шедшая девушке и придававшая её облику некую изюминку.

— Мэор Фирниор, вы не откажетесь сопровождать нас? Ну пожалуйста!

— Мы очень просим! — присоединилась к ней младшая сестра и улыбнулась не менее обаятельно.

Тут и самый суровый бука не устоял бы, но этот привереда едва заметно перекосился от досады. Присутствующие вряд ли заметили, но Айриэ-то успела неплохо его изучить.

— В самом деле, мэор Фирниор, не откажите в любезности, присмотрите за моими красавицами! — добродушно улыбнулся Броннишен, чрезвычайно довольный таким оборотом дела. Наверняка Фирниор у него проходил по разряду весьма подходящих женихов. — Только вам я могу доверить моих драгоценных девочек! Ну а мы пока с мэорой Айриэннис поболтаем немного.

Девочки звонко рассмеялись, подскочили к отцу и с милой непосредственностью одновременно чмокнули его в щёчки с обеих сторон, а потом весело упорхнули к выходу из зала.

Фирниор пробормотал что-то вежливое и поднялся. Наткнувшись на слегка насмешливый взгляд драконны, взглянул недовольно и вместе с тем многообещающе.

— Весьма достойный молодой человек, — заметил шорник, едва все трое скрылись. — И такой любезный.

— О да! — подтвердила драконна. — Он сопровождает вас в Дилианию?

— Мэор Фирниор обещал проехать с нами лишь часть пути, — пояснил шорник с заметным огорчением. — Как я понял, он выполняет некое поручение магистра Юджиса. Печально, мои девочки к нему так привязались, им будет жаль расставаться с ним. Хотя они у меня такие красавицы, их будет нелегко забыть, как иных надоедливых попутчиков.

Шорник хитровато хохотнул, показывая, что одобряет охоту на перспективного кавалера, которую открыли его девочки.

Айриэ недовольно подумала, что ей уже надоело натыкаться на Фирниора в самых разных местах и в самое неподходящее время. Ох уж этот старый неоплаченный долг… Из-за него дороги её и Фирио так часто пересекаются, хотя драконна предпочла бы избежать этих муторных встреч. Каждый раз они двое умудряются причинить друг другу боль, вроде бы не имея подобных намерений.

Завершив ужин и расставшись с сотрапезником, Айриэ отправилась в мыльню для постояльцев, смывать с себя дорожную грязь. Потом расположилась в своей комнате с книгой и бутылкой лёгкого вина, намереваясь неторопливо выпить пару бокалов и вообще провести приятный вечер.

Когда в дверь постучали, драконна только поморщилась, подозревая, кто это может быть. Уж слишком упрямо смотрел Фирниор, игнорируя её нежелание… возобновлять знакомство. У него совершенно точно иные планы, слишком хорошо Айриэ его знала.

Однако угадала она лишь частично. За дверью оказалась молоденькая служанка, виденная драконной в обеденном зале. Девушка торопливо присела и вручила Айриэ небольшую плетёную корзинку с крышкой.

— Вот, мэора маг, это вам велели передать.

— Кто?

— Тот красивый золотоволосый мэор, с которым вы за столом сидели, — с мечтательной улыбкой сообщила служанка.

Получив монетку, девушка ещё раз сделала кривоватый книксен и удалилась. Айриэ с любопытством обнаружила, что корзинка-то не простая, а с наложенным на неё заклинанием стазиса. Дорогая вещица, хотя в дороге полезная, ибо обеспечивает сохранность любых положенных в неё продуктов. Драконна подняла крышку и, усмехнувшись, осмотрела содержимое. В отдельной ёмкости оказалось ассорти из маринованных в масле и уксусе морепродуктов. Сверху лежала большая роза на коротком стебле, оранжевая с розовыми переливами. Благодаря заклинанию стазиса она казалась свежей, будто её только что срезали с куста.

Надо же, почти семь лет прошло, а он помнит такие мелочи… Забавно.

Айриэ задумчиво потягивала вино, так и оставив дары лежать в корзинке. Есть ей не хотелось, а розу и поставить было не во что. Признаться, она бы не удивилась, если даритель позже явился собственной персоной, однако Фирниор ограничился присланной корзинкой.

Наутро они столкнулись у входа в обеденный зал. Выглядел Фирио не выспавшимся и осунувшимся за ночь, и драконна невольно подумала, не грядёт ли очередной приступ. Надо будет потом поинтересоваться невзначай… Она, изогнув левую бровь, сказала:

— Благодарю за сей неожиданный подарок, мэор Фирниор. Удивительно, что вы помните мои вкусы.

— Я всегда помню то, что для меня важно, — негромко, но со значением ответил он.

Айриэ только плечом дёрнула, не желая развивать тему. Их сотрапезники появились сразу вслед за ними: обоз выезжал очень рано, и всех, кто ехал в нём, приказано было разбудить ещё до света. У девочек мордашки были совсем заспанные, и они то и дело украдкой зевали, очаровательно приоткрывая ротики. Бедняжки не привыкли вставать так рано, не то что их папенька. Вот уж кто в любое время суток был бодр, свеж, энергичен и говорлив. Его одного вполне хватало, чтобы оживить застольную беседу. Айриэ ранних подъёмов традиционно не любила и теперь старалась проснуться с помощью большой кружки крепкого чёрного кофе. Перед Фирниором стояла такая же, он тоже любил несладкий и крепкий. На сей раз он устроился рядом, не делая попыток коснуться, но веяло от него такой спокойной решимостью, что Айриэ понимала: очередного объяснения не избежать. Нет, можно было, конечно, резко пресечь все подобные попытки, но… это было бы нечестно, да и трусливо, пожалуй.

Поскольку дорога тут всё равно была одна, Айриэ не имела ничего против, чтобы проехать часть пути вместе с обозом. Нужного поворота к замку Бойдегир они должны были достичь к завтрашнему полудню, тогда Айриэ и планировала расстаться с попутчиками.

Обоз растянулся по дороге. Впереди, бдительно высматривая возможную опасность, ехали трое из пяти охранников и маг. Девочки всё так же с двух сторон атаковали перспективного жениха, очевидно, надеясь победить его сдержанность своим очаровательным, почти невинным кокетством. Айриэ же держалась за ними, краем уха слушая болтовню говорливого шорника, изредка поддакивая и размышляя о своём. Повозки с товарами, запряжённые тяжеловозами, катили следом, оставляя позади клубы пыли, медленно оседавшие на опустевшую дорогу. В самом хвосте держались оставшиеся два охранника, которые, несмотря на жару, ехали, прикрыв платком нижнюю часть лица, чтобы хоть как-то спастись от пыли.

— …в несуразное время мы, мэора, путешествуем, — услышала Айриэ, в очередной раз вынырнув из своих мыслей. — Должны-то были через три дня после Начала Лета выехать, да вдруг у хозяина обоза планы поменялись. Ну, он и предупредил всех, кто с ним ехать собирался, что, мол, либо сейчас выезжаем, либо своим ходом добирайтесь. Многие отказались, да только мы с супругой посоветовались и решили, уж лучше раньше, чем потом неизвестно когда и неизвестно с кем ехать. Я же не один, с девочками, да ещё повозку товара с собой везу, так что обозом оно надёжнее — тут и охранники тебе, и маг. Да и старшего нашего, брая Дайора, я давно знаю. Этой дорогой мало кто ездит, следующего обоза можно долго прождать, а мне так удобнее. Поместье сестры как раз в дилианском Трёхграничье находится. Кружным путём намного дольше вышло бы, а дочери мои к дороге не больно-то привычные. Вот и придётся нам теперь праздник в дороге провести, ну да что же поделаешь.

— Девочки ваши, наверное, огорчились, что им не придётся блистать на Большом Летнем Балу? — вежливо поинтересовалась драконна, поддерживая беседу.

Канун Лета наступал послезавтра, и Айриэ, кстати, собиралась проверить на практике совет Саэдрана. Он сообщил, что в Драконниаре изучили состояние магической оболочки Акротоса и пришли к выводу, что её состояние позволяет расширить границы «драконьего дня» — так сказать, по двенадцать часов в каждую сторону. А именно, теперь Айриэ могла попробовать принять крылатый облик в полдень накануне дня летнего солнцестояния. Если всё пройдёт хорошо, это не повредит миру, и Айриэ сможет пользоваться всей своей силой двое полных суток. Её свобода увеличится с четырёх до восьми дней в году. Ничтожно мало, но когда тебе доступны лишь крохи, это кажется несметным богатством…

— Не без этого, мэора Айриэннис, — усмехнулся Броннишен. — Расстроились, конечно, и на меня аж целых полдня дулись, пока я им этих кобылок не подарил. На таких-то и дворянским дочерям не зазорно ездить, а?..

Кобылки и впрямь были хороши: кроткие, послушные, изящные и грациозные, они различались только мастью. У старшей сестры была тёмно-серая в яблоках, у младшей — довольно редкого окраса, соловая в яблоках. Кто из них лучше оттенял красоту других, лошадки — сестричек или же наоборот, Айриэ судить не бралась, но смотрелись они все вместе просто великолепно. Да и упряжь была первоклассная, чувствовалась рука мастера: явно шорник сам делал, не доверив работу подмастерьям.

— Да оно и к лучшему, наверное, мэора, — продолжал меж тем шорник, хитровато улыбаясь. — Всё равно на королевский бал, во дворец, моим девочкам не попасть, а на балу в мэрии, который устраивает Торговая и Ремесленная Гильдии, молодых дворян и не встретишь, разве случайно. Пусть уж в Дилиании, у сестры моей на балах, хе-хе, блещут. Там общество подходящее будет — по соседству-то модный курорт расположен, с этими, как их, целебными грязями. Дворян туда на лето немало съезжается — кто за здоровьем, кто за невестой или женихом. Мои птички достойны самого лучшего.

В подобных разговорах прошла изрядная часть дня. Счастье ещё, что Броннишен периодически переключался на своих ненаглядных дочурок или на прочих попутчиков, да и Айриэ мало внимания уделяла смыслу сказанного. Ну журчит себе и журчит этот неиссякаемый ручеёк красноречия, вслушиваться ведь не так уж обязательно.

К вечеру обоз добрался до широкой реки и встал на ночь на берегу возле моста, не переходя его. Старший обозник пояснил, что они здесь всегда останавливаются, место удобное и спокойное. Айриэ попросили оказать любезность и обнести место стоянки охранным кругом. Старший, брай Дайор, прекрасно понимал, что драконий маг будет посильнее нанятого в эту поездку зелёного юнца, только-только окончившего академию. Айриэ согласилась, но, чтобы не провоцировать конфликт, позвала с собой коллегу. Паренёк, на диво, оказался не глупым и не заносчивым — наоборот, только рад был поучиться у опытной магессы такого уровня, как он сам смущённо признался.

Покончив с насущными делами, Айриэ решила искупаться. День был жарким, вода наверняка успела прогреться, можно будет и вымыться, и поплавать в своё удовольствие. Драконна отошла от стоянки подальше, чтобы не пришлось отгонять файербольчиками любителей подглядывать. С ней, как всегда, увязался Шоко, и Айриэ велела коню:

— Охраняй! Увидишь кого-нибудь постороннего, можешь его покусать, разрешаю.

Сама разделась и, прихватив мочалку и бутылёк жидкого мыла, зашла в воду. На мелководье было тепло, чуть подальше от берега тёплые слои прогретой воды перемежались с холодными: течение хоть и было едва заметным, всё-таки имелось.

Местечко было живописным: река делала поворот, и на восток до самого горизонта тянулись сочно-зелёные луга с вкраплениями пёстрых пятен цветов. Водная гладь слегка морщилась лёгкой рябью, и на её поверхности играли тысячи солнечных бликов, чуть слепя глаза. Западный берег густо зарос деревьями и кустарником, вставшими зелёной, едва слышно шелестящей на ветру стеной.

Решив начать с головы, Айриэ густо намылила свои пыльные, слипшиеся от пота лохмы и зашла в воду поглубже, чтобы смыть пену. Мочалка и бутылочка послушно качались на воде рядом с ней, удерживаемые заклинанием. А когда драконна повернулась, на берегу стоял Фирниор. Улыбнулся и принялся раздеваться, явно намереваясь присоединиться. Вот и доверь этому оболтусу Шоко охрану. Своего любимчика он, конечно же, пропустил беспрепятственно, даже не попытавшись цапнуть!..

Она чуть приподняла подбородок и с прищуром смотрела на приближающегося мужчину. Да и посмотреть на него было приятно, тем более теперь, когда в его фигуре давно уже не осталось ничего юношеского. Ей всегда нравились такие — узкобёдрые, сухощавые, без выпирающих из-под кожи бугров мышц. А дотронься — упругий и сильный, как натянутая струна. И такой же звенящий… если дать себе труд вслушаться.

Он тоже не сводил с неё глаз — потемневших, застывших, смотрящих с каким-то очень странным, непонятным выражением. Будто шторм внутри него бушевал, не вырываясь на поверхность. Дошёл, остановился в шаге от неё и молча смотрел в глаза. Вода доходила им чуть выше пояса и тихонько плескалась вокруг; течение почти не ощущалось, только ноги порой обдавало холодными струями непрогретой воды, поднятой откуда-то со дна.

— Айрэ… прости, я был неправ.

Она молча вздёрнула бровь.

Губы Фирио чуть тронула улыбка.

— Айрэ, я тогда, зимой… вёл себя, как болван, если уж совсем честно. И жестокий к тому же. Правда, не знаю, кому я в итоге сделал больнее — тебе или себе самому… обоим, наверное.

— Что да, то да.

— Сам не знаю, почему я повёл себя так глупо. Может, я тогда соображал плохо — ты чудом выжила, я же чуть с ума не сошёл, когда подумал, что ты… можешь умереть. А потом сразу гвардейцы эти… вот я и сорвался. Только у меня не было и не будет ни малейшего права тебя осуждать, — твёрдо сказал он. — Я потом, когда чуть успокоился и снова начал соображать, подумал: а как я вообще осмелился требовать от тебя, чтобы ты была идеально-безупречной во всём — до последней твоей чешуйки?.. Сам-то я каков? Знаешь, Айрэ, я тогда всё не решался поговорить, слова подбирал… дурак. Пока мы за Мэйгином этим проклятым гонялись, я решил не лезть к тебе с разговором, думал, потом успею. А потом не получилось, проклятие опять проснулось так не вовремя. Ты уехала, а меня Юджис попросил помочь в деле с лостренским оборотнем. Мы этого гада два месяца выслеживали.

— А-а, это того, который троих наших воинов убил? — припомнила Айриэ нашумевшую недавно историю. Подробностями она не особенно интересовалась, у неё и с Заккарасом проблем хватало.

Кстати, интересная деталь: Юджис-то, похоже, Фирниора уже считает своим другом. Любому орденцу он бы приказал, а если попросил, значит, допустил в свой ближний круг. Впрочем, есть за что…

— Двоих. Правда, я едва не стал третьим, — криво улыбнулся Фирио. — Да неважно, главное, тварь уничтожили. А потом я попытался отыскать тебя, но ты где-то отдыхала, не желая никого видеть. Я не стал тебя тревожить, решил подождать. А тут снова следы Заккараса обнаружились… Я знал, что ты будешь в этих краях, вдобавок обоз этот подвернулся. И Юджис просил заодно присмотреть за семейством Эйбина Броннишена… хотя бы пока тебя не встречу.

— Встретил, и дальше что? — неприязненно поинтересовалась драконна, больше недовольная болтливостью Юджиса. Понятно, кто любезно проинформировал Фирио о её передвижениях, она ведь магистру часто «письмоносцев» отправляла с рассказом о своих делах. Хотя, справедливости ради надо отметить, что молчать Юджиса она и не просила, так какие могут быть претензии?..

— Я еду с тобой.

— Ну поезжай, — безразлично согласилась Айриэ.

Он шагнул ближе, положил руки ей на талию, но к себе пока не притягивал, только обозначил намерение.

— Не простишь? — шепнул, учащённо дыша.

— А надо ли?

— Сама решишь. Только… я ещё хотел сказать. Я не сразу понял… Тебе ведь равный нужен. Не тот, кто посмеет командовать тобой, или ограничивать в чём-то, или пытаться переделать — такого ты возле себя не потерпишь. И не послушный пёсик, виляющий хвостиком в ответ на любые твои выходки. Только равный. Как твой дракон. — Фирниор всё-таки притиснул её к себе, сжимая пальцы почти до боли. И выговорил, почти касаясь её губ: — Он тебя всё равно получит, рано или поздно, потому что я-то из короткоживущих, и времени у меня немного. Но сейчас, раз он не захотел или не смог быть с тобой, рядом буду я.

— А меня спросить не забыл? — едко поинтересовалась Айриэ, хотя привычная насмешливость почему-то давалась нелегко. Будто слетала прочь, как шелуха, сдуваемая порывом его обжигающей искренности. И чего-то большего, что сейчас неумолимо скручивало их дороги в единую извилистую тропку.

Хм, равный ей нужен… Слишком много ты стал видеть и понимать, человек.

— А я своим правом равного воспользуюсь. У нас два голоса, и половина — моя. Так что даже если прогонишь, пойду сзади, след в след, — так же насмешливо ответил он. И добавил, уже пугающе серьёзно: — Айрэ… ты только не отказывай себе в возможности разделить с кем-то ношу и дорогу… и всё остальное тоже. Я понял, что ты раньше никогда и никого не оставляла рядом с собой надолго… но, может, уже настала пора попробовать?

— Если ты такой догадливый, ты должен знать, почему я не хочу. — Она непримиримо тряхнула головой.

— Если ты о том, что людской век короток… то это не причина. Я-то — человек, мы так и живём, Айрэ! Всегда. И любим, и неизбежно теряем… или заставляем терять, умирая сами. Но это не может быть причиной, чтобы не любить вообще.

— С чего ты взял, Фирио, что я этого не понимаю? Просто между пониманием и желанием смириться — пропасть. Но я даже не об этом сейчас… Ты — человек, вот именно. Ты всё равно, даже не желая этого, будешь пытаться меня изменить или упрекать за то, что для меня является естественным.

— Айрэ, я уже пытался упрекать. Поверь, мне хватило… чтобы поумнеть. Доверься… Хоть раз в жизни — доверься.

Тёмные стрельчатые ресницы тревожно вздрагивали, серые глаза не отрываясь смотрели в её изумрудные драконьи, с которых она намеренно сбросила иллюзию.

Довериться… Больше всего на свете ей сейчас хотелось ответить отказом, решительным и бесповоротным. Только вот сил на него не находилось, и губы не желали размыкаться, чтобы выговорить такое. Тут даже не в том дело, что по нему этот отказ ударит наотмашь… не только в том. Ей тоже становилось почти физически больно при мысли, что всё закончится здесь и сейчас.

Вот ты и попалась в ловушку, Айриэ.

— Слишком многого просишь, человек… Я могу довериться, но только один раз. Слышишь? Если обманешь доверие, если станешь что-то навязывать или попрекать тем, что я такая, какая есть — вышвырну из своей жизни и из памяти, до конца времён!.. — проговорила она негромко, но весомо, будто выжигала эти слова в его сознании.

— Айрэ… я не обману, клянусь!.. — Он выдохнул это уже в самые её губы, смешав своё обещание с жадным, ищущим поцелуем. Словно тоже печать ставил.

Она усмехнулась и потянула его за собой чуть подальше на глубину, потому что тоже уже изнывала от желания прикоснуться, вжаться в него всем телом, смешать его дыхание со своим и разделить его радость.

— Если хочешь, поддержу нас заклинанием, чтобы не упасть и не окунуться с головой, — пробормотала Айриэ, когда он подхватил её снизу, а она обвила ногами его талию.

— Не надо… ты же обещала довериться. Я тебя не уроню, — усмехнулся он, входя одним рывком и начиная двигаться, как ей сейчас и хотелось — резко, жадно, пусть даже вода чуть замедляла его движения.

Кажется, сама вода вокруг них вскипела.

— Мечтал об этом с того самого раза, когда впервые тебя увидел… Там, на Мельничной, помнишь? — улыбнулся он шальной улыбкой, когда они вдвоём брели к берегу — усталые, с подрагивающими руками и ногами.

— На что там было смотреть? — ворчливо спросила драконна, выбираясь на берег и растягиваясь на траве.

— На тебя, Айрэ, — серьёзно сказал он. — Я, наверное, уже тогда учился видеть сквозь все твои маски, только не понимал ещё, что именно удалось разглядеть…

Он длинно вздохнул и улёгся рядом, переплетая её пальцы со своими. От него плеснуло такой волной острого счастья, что Айриэ даже не сразу закрылась, позволяя себе насладиться этой хрустальной искренностью, чистой, ничем не замутнённой. Да так, что через какое-то время почти перестала различать, где были его чувства, где — её собственные…

Она вынырнула из затягивающей, такой привлекательной и манящей чужой нежности, потерев руками лицо, чтобы вернуться к реальности. Он внимательно всмотрелся в неё и, помедлив, спросил:

— Айрэ… мне показалось или ты сейчас ощущала то же, что и я?

— Временами накатывает, нечаянно… Я стараюсь сразу же закрываться, не люблю подглядывать, — хмыкнула она, отводя взгляд.

— Я же не возражаю… — осторожно сказал Фирниор.

Она яростно замотала головой. Ещё только этого не хватало!.. И так он слишком близко. Горьковатым осенним дымком приник, окутал, пробрался внутрь. С ним дышать горько, а без него — уже пусто…

— Айрэ, вернёмся в Сигмаль, переезжай ко мне, — предложил он, меняя тему. — В резиденции Ордена — это не то. Дом есть дом.

— У тебя хорошо, мне понравилось, — признала она. — Так что, когда будем в Сигмале, можно и в твоём доме жить. А вообще-то я теперь и собственным жилищем обзавелась.

— Правда? — оживился он, приподнимаясь на локте. — А где?

— В лесу, подальше от людей, естественно, — со смешком сказала Айриэ. — Это милях в пятнадцати на запад от столицы. Старинный охотничий домик королевской семьи, одно время он был любовным гнёздышком для кого-то из ненаследных принцев, потом долго пустовал. Я обратилась к принцу Эдореду с просьбой подыскать мне что-то подходящее, вот он и вспомнил об этом заброшенном месте. Я хотела честно купить его у короны, а мне его в дар навязали, вместе с хорошим куском земли вокруг. Ладно, с королём и Эдоредом я магическими услугами расплачусь, в долгу не останусь… А там красиво, мне сразу понравилось. Светлый лес вокруг, озеро лесное в двух шагах. Я тебе потом покажу! Тем более что я с гномами договорилась, мне там быстренько всё подремонтировали и кое-что поменяли по моему вкусу.

— За домом слуги присматривают в твоё отсутствие?

— Какие ещё слуги? — удивилась драконна. — Зачем мне посторонние в доме, когда заклинания есть? И для поддержания чистоты, и охранные. Эти последние я сама накладывала, там теперь весь мой лес заклинаниями опутан. Чужие не пройдут.

Фирио понимающе усмехнулся и придвинулся ближе, снимая губами последние невысохшие капельки с её груди и живота. Потом перекатился на спину и осторожно потянул её на себя.

— Не хочу, чтобы ты себе спину поцарапала, на земле всякий мусор колкий валяется, — пояснил он, щекоча своим дыханием её шею. — Иди ко мне…

Из кустов высунулась морда Шоко, который удовлетворённо фыркнул и скрылся обратно.

— Пошёл вон… охранник, — пробормотала драконна насмешливо и подсунула под Фирио прочный магический щит. Его спину ей тоже было жалко.

Отдышавшись и придя в себя, они всё-таки решили помыться. Айриэ, забавляясь, поманила к себе качавшиеся на волнах мочалку с мылом, и те послушно подплыли к берегу, подгоняемые заклинанием. Айриэ с Фирио любезно намыливали друг друга, чем едва не спровоцировали новый виток любовных игр. Драконна решительно пресекла это безобразие, заявив, что хочет есть. Правда, тут же и пожалела немножко, когда её окутало облаком его запаха — южных трав, солнца и нагретой земли. Впрочем, его ноздри тоже возбуждённо трепетали: мыло у них было одно на двоих, с ароматом совсем не женским, скорее нейтральным, и резковатым. Главное, что им обоим нравилось.

— Ужин, — хрипловато напомнила Айриэ, отталкивая от себя Фирио, успевшего приникнуть губами к ямке над ключицами.

Глаза он отвёл с заметным усилием и вздохнул, натягивая рубашку. А потом надел на шею «драконий камень» на цепочке, погасший и безжизненный.

— Ты снова его носишь? — кивнула Айриэ на камень.

— Ношу, на счастье. Это ведь твой подарок. — Он улыбнулся одними глазами. — И потом, мне показалось, камню нравится, когда он со мной. Он, пожалуй, выглядит не таким мёртвым, как обычно.

— Не жалеешь? — спросила, намекая на его давнишний отказ от чуда.

Он неуступчиво мотнул головой:

— Что вышло, то и вышло. Не жалею.

— Упрямец, — беззлобно усмехнулась драконна.

— Какой есть.

Их совместное появление не осталось незамеченным глазастыми сестричками, тут же оскорблённо поджавшими губы и начавшими метать испепеляющие взгляды на ускользнувшего кавалера. Тот, кажется, и не заметил даже.

Айриэ грустновато усмехнулась, поймав себя на мысли, что и сама невольно старается держаться поближе к мужчине. Заразил он её этими своими чувствами, что ли?..

Ловушка и есть.

Но такая, в которую радостно лезешь сама.

 

ГЛАВА 17

С обозом они расстались, как Айриэ и планировала, на следующий день. Старший обозник собирался заехать на те дальние фермы — по давнишней договорённости вёз их обитателям заказанные товары из столицы. Поскольку завтра был Канун Лета, Дайор хотел остаться на два праздничных дня у фермеров, с которыми был давно и хорошо знаком. Броннишен и прочие обозники не возражали, наоборот, обрадовались возможности отметить праздник по-домашнему. Конечно, орденцев звали с собой, но Айриэ с Фирио развлекаться было некогда — Заккарас слишком скверный противник, любящий преподносить неприятные сюрпризы. Людей пугать возможной опасностью не стали — вероятнее всего, они и не узнают о демоне, потому что драконна намеревалась добраться до него раньше.

Дорога к разрушенному замку вела на восток от проезжего тракта. Забавно, но указатель неплохо сохранился, только чуть потемнел от времени. Название замка прекрасно читалось, хотя, если верить слухам, прошло больше половины тысячелетия с тех пор, как это место забросили. Видимо, в своё время указатель на совесть зачаровали, и магия эта до сих пор не развеялась.

Пару миль дорога была в сносном состоянии — её явно подновляли, засыпая образовавшиеся ямы и вырубая кустарник по обочинам. Дорогой пользовались, потому что в этих местах по осени вели заготовки целебной болотной ягоды журавики, как рассказали обозники. Действительно, через какое-то время наезженная колея сворачивала вглубь леса, к болотам, обозначенным на карте Айриэ, а нужная им дорога превратилась в одно название. Остатки мощёной дороги едва угадывались сквозь пучки жёсткой травы, пробивавшиеся среди булыжников, да ещё ивовые кусты беззастенчиво заполонили почти всё свободное пространство. Впрочем, по ней изредка кто-то ездил, об этом явно говорили следы подков, отпечатавшиеся в подсохшей грязи, вытоптанная местами трава и частью сломанные, частью срубленные кустарники в тех местах, где они образовывали совсем уж непроходимые дебри.

Продвигались медленно и до темноты до места доехать не успели, пришлось ночевать в лесу. Айриэ поставила вокруг стоянки мощную защиту, хотя вокруг на первый взгляд всё было спокойно. Лес как лес, зверушки как зверушки, нечисти и следа нет. Всё равно на всякий случай драконна развесила в лесу побольше «сторожевиков».

За ужином Фирио принялся заинтересованно выспрашивать у Айриэннис про магическую оболочку и её состояние, про то, когда можно будет открывать порталы в любое время и свободно пользоваться собственной магией. Драконна охотно отвечала, с ним вообще всегда было интересно поговорить, он и в юности был умненьким и любознательным.

— Айрэ, я понял, что ты со своим… Саэдраном лечишь мир в «драконьи дни», но это же только над Аэданиром, я правильно понимаю? А как тогда с Полярными материками и со Стайфарром? Или ты и там бывала? — спросил Фирниор любопытно, доедая из походной миски остатки гречневой каши с мясом. Запнулся немного на имени дракона, но свою ревность, если она и имелась, больше никак не обозначал.

Айриэ, чуть подумав, положила себе из котелка ещё пару ложек каши — проголодалась за день, обедали ведь кое-как — и ответила:

— Над Полярными не летала и не собираюсь, слишком холодно. И нужды никакой нет, там магические потоки в полном порядке, ими же никто не пользуется. На Стайфарре другая картина. Я там ещё не бывала, но зато эльфы туда изредка заглядывают — силовые нити проверить и вообще посмотреть, что там делается. Говорят, не всё в порядке, конечно, но ничего критичного. Удивительное дело, серпентесы же постоянно воюют друг с другом, они жестоки и безжалостны, люди считают их варварами, дикарями — и не без оснований. Но при этом чёрные «узлы» у них образуются намного реже, чем у таких вот цивилизованных людей.

— Я в юности интересовался Стайфарром и его обитателями, ты знаешь, почему, — улыбнулся Фирниор. — Так вот, насколько я понимаю, у серпентесов очень развито понятие чести — своеобразной, конечно, отвечающей их понятиям и жизненным ценностям. Но они не предают своих, не бьют в спину и не делают подлостей. Но при этом могут убить за паршивую безделушку или часами пытать взятых в плен врагов.

— Да уж, свирепая раса, что и говорить, — хмыкнула драконна. — Однако они настолько близки к природе и миру вообще, что все сами же и исправляют причинённое зло. Они как-то подпитывают силовые нити мира своей жизнью и смертью, так что получается этакий самоочищающийся замкнутый контур. Хочу изучить его ближе, интересно же!

— Я тоже всегда мечтал побывать там. Поедем?

— Пойдём порталом, — поправила драконна. — Не в этот «драконий день», конечно, сейчас надо с демонской тварью наконец разобраться. Но осенью, если не будет срочных дел, прихватим с собой Конхора и отправимся. Стационарный портал оставлять не буду, но временный сделаю, на сутки — гномам на радость. Спорим, целый день товары взад-вперёд таскать будут!

Фирио рассмеялся, очевидно, представив себе вереницу трудолюбивых бородатых с мешками за спиной, по очереди ныряющих в портал.

— А как ты портал открывать будешь, если никогда там не бывала?

— По карте, разумеется. Намечу примерную точку выхода, магия доделает остальное. Драконам не нужно сознательно оперировать силовыми нитями, мы сами и есть — магия. Это так же легко и естественно, как дышать. Поэтому я не впечатаюсь в древесный ствол или не приземлюсь на спящего под тем деревцем серпентеса, точка выхода сама откорректируется и, если необходимо, сдвинется в сторону, в безопасное место.

— Удобно, — признал он. — К серпентесам пойдём или будем изучать их на расстоянии?

— С воздуха, — поправила Айриэ. — Вступать с ними в контакт особого смысла нет. С женщиной они вообще разговаривать не станут, по их мнению самки — существа низшие. Я, конечно, могу и в мужском облике, мне несложно, но зачем? Их интересует обмен, ничего больше. Ни личность собеседника, ни его мысли, ни его любопытство и вопросы, ни обычаи чужой расы. Только торговля — и честная цена, по их мнению. С гномами они кое-как уживаются, серпентесам весьма по душе зачарованное оружие и некоторые амулеты.

— Ну да, а взамен — лучшие сорта кофе и бобов какао. Змеиный кофе и змеиный шоколад, — напомнил Фирниор.

— Вот-вот. Они потому такие дорогие, что на Аэданире их вырастить не удавалось даже эльфам. То, что получается в итоге — весьма посредственного вкуса, совсем не то. Обычные сорта здесь прекрасно прижились, а вот те, самые ценные и лучшие, способны расти только в самом сердце Стайфарра и нигде больше. Наверное, из-за особого климата, почвы и… природной серпентесской магии, я уверена.

Они ещё немного поболтали перед тем как лечь спать: строить совместные планы оказалось неожиданно весело и приятно, как-то это всё… грело душу. Айриэ, пожалуй, к подобному не привыкла, хотя с тем же Саэдраном сколько в своё время приключений пережили, а уж планов было, выполненных и нет — не перечесть. С Фирниором всё было по-другому, как-то ближе, теснее, серьёзнее. Может, потому, что у него не было впереди столетий жизни или люди вообще всё чувствовали острее, насыщеннее, кто знает. Люди привыкли отбрасывать прочь мысли о смерти и старости, вот и ей, похоже, придётся научиться это делать. Ради него.

Ночь прошла вполне спокойно, а около пяти утра Айриэ разбудил «письмоносец», назойливо тычущийся в щёку. Сонная драконна попыталась отмахнуться от послания, но где там!.. Да ещё Фирио проснулся, оценил обстановку и, нежно пощекотав подругу губами за ушком, прошептал:

— Айрэ, просыпайся.

— Отстань!

Её снова поцеловали и ласково, но настойчиво потормошили:

— Ну, Айрэ, сама же понимаешь, что если «письмоносец» прилетел в столь несусветное время, это может быть важно.

— Тьфу на вас обоих! — злобно буркнула драконна и приоткрыла один глаз. — Ненавижу вставать в такую рань!

— Я сейчас кофе сварю, если ты костёр разожжёшь.

Услышав о кофе, Айриэ слегка подобрела. Она уселась, откинув одеяло, и небрежно ткнула в костёр заклинанием. Язычки пламени бодро затанцевали среди пепла, выискивая остатки прогоревших за ночь головней. Фирио тут же подбросил в огонь заготовленных с вечера сучьев, а драконна наконец соизволила открыть письмо. Белый магический голубок-«письмоносец», оказавшийся дорогой многоразовой штучкой, послушно завис в воздухе рядышком, ожидая ответа.

— Корррявое Равновесие!..

— Что там, Айрэ? — тут же вскинулся Фирниор.

— Кофе отменяется, — мрачно сообщила она и сунула ему в руки письмо. — Читай.

Сама протянула руку к костру и «впитала» свой огонь обратно, а потом принялась быстро писать ответ.

«Письмоносца» прислал Эйбин Броннишен. Нынешней ночью на ферму, где остановился обоз, напали. Стая нечисти отвлекала внимание сражающихся мужчин, а шайка действовавших с ними заодно бандитов в это время проникла в дом, где укрывались женщины и дети. Похитили девочек Броннишена и шестнадцатилетнюю дочь хозяина фермы, а также обозного мага. Погибли пятеро людей, и ещё несколько было ранено.

— Что ты ему написала? — спросил Фирио, мельком взглянув на улетающего прочь голубка. Он сноровисто собирал их вещи, пока Айриэ седлала лошадей.

— Сказала, что их увезли в Бойдегир, лучше пусть знает. И запретила соваться в сам замок, но если хочет, может маячить поблизости, только осторожно, чтобы не помешать нам.

— Может, зря? — нахмурился Фирио, вскакивая в седло. — Он же наверняка кинется туда со всеми обитателями ферм, кто способен держать в руках оружие. Будут под ногами путаться, придётся отвлекаться на их защиту.

— Зато при деле будут, вместо того чтобы сходить с ума от беспокойства. И потом, они просто не успеют. Мы-то к замку гораздо ближе. Не забудь, я уже в полдень, ну в крайнем случае в полночь, смогу взлететь. Заккараса спалю к гоблинам лысым, теперь не уйдёт.

— Ты уверена, что это он?

— Демонской магией здесь воняет. Я уже отсюда чую, а возле замка ещё хуже будет, — сообщила Айриэ и понукнула Шоко. — Собственно, я и намеревалась сегодня добраться до Бойдегира и спокойно подождать полудня, но если девчонок и мага похитили, медлить нельзя. Заккарасу они наверняка для ритуалов понадобились. Спорим, у него в замке всё уже приготовлено.

— А демон-то как успеет к замку раньше нас? — чуть удивился Фирниор.

— Знаешь, мне кажется, он владеет некой магией, позволяющей ему создавать что-то вроде пространственных коридоров для ускорения пути. Уж слишком быстро он порой передвигался и уходил от погони. Кстати, те же серпентесы подобной магией владеют: гномы утверждают, что эти чешуйчатые способны за сутки смотаться вглубь материка за товарами для обмена и вернуться обратно. Не все, конечно, только их шаманы, но сам факт возможности создания пространственных переходов радует. Мои порталы пока вызывают слишком сильные колебания магической оболочки, а эта серпентесская магия миру не вредит, судя по всему. Узнать бы, как их шаманы колдуют… — Айриэ предвкушающе прижмурилась. — Я привыкла передвигаться быстрее, чем со скоростью лошади… Не фырчи, Шоко, на твой век долгих дорог и так хватит.

Айриэ похлопала любимца по шее и сжала коленями его бока, подгоняя. Ради несчастных девчонок следовало поспешить, хотя, по правде говоря, она не особенно рассчитывала успеть вовремя. Заккарас слишком быстро узнал о появлении на ферме приезжего мага — ради которого наверняка и затеяли нападение, девчонок прихватили за компанию. У демона добыча лишней не бывает, но сейчас его, в первую очередь, интересовал именно маг и его сила. Причём драконна сильно подозревала, что Заккарас заканчивает подготовительный этап, судя по тому, что за последние четыре месяца без вести пропало ещё несколько магов.

— Слишком быстро он организовал нападение. Следил? Впрочем, ему же люди служат, — вспомнил Фирниор, чьи мысли, судя по всему, текли в том же направлении. — В том селении, где мы ночевали, наверняка знали о скором прибытии обоза.

— Ну да, — подтвердила Айриэ, накидывая на них «отвод глаз». — А обозы без мага, хоть бы и плохонького, не ходят. Собственно, торговые обозы как раз зелёные юнцы или просто слабые маги и охраняют. Лёгкая добыча для демона.

Через несколько часов они подъехали к подножию холма, на котором виднелись руины замка Бойдегир. Точнее, беспорядочная груда чёрных, будто обугленных каменных обломков и одиноко торчащая узкая тёмно-серая башня — чуть покосившаяся, будто она раздумывала, не обрушиться ли ей тоже, за компанию.

Коней оставили в лесу, сами подошли к холму под прикрытием «отвода глаз», забрав вправо от дороги. На первый взгляд, в округе было тихо и спокойно, но Айриэ ощутила присутствие нежити. Да и на дороге наверняка дежурили те бандиты, участвовавшие в нападении на ферму.

— Зомби или костяные волки, — шепнула она Фирниору. — Примерно вон там, за камнями. Так, щиты я на нас обоих навесила, «отвод глаз» сняла, сейчас пойдём. Нельзя медлить, Заккарас, похоже, ритуал проводит — его мерзкой магией разит так, что у меня аж в затылке ломит.

Айриэ поморщилась и потёрла виски, которые тоже нестерпимо ныли.

— Ну, вперёд! — скомандовала она, и они рванули к руинам.

Среди нагромождений обломков и всевозможного мусора виднелось расчищенное место. Остатки стены, в которой зиял тёмный проём с уходящей вниз лестницей — видимо, куда-то в уцелевшие от разрушения подземелья. Наперерез бегущим кинулись охранники — чересчур резвые зомби, не боящиеся солнечного света. Троих Айриэ смела одним файерболом, четвёртого царапнула своим кинжалом из «лунного серебра». Пятого прикончил Фирио и тут же ругнулся, разворачиваясь навстречу большой крабовидной страхолюдине, выползшей из-за тех же камней. Подобного монстра они уже встречали в той заброшенной деревне, когда ловили конопатого. Правда, близко столкнуться не удалось, зато сейчас им это сомнительно удовольствие было обеспечено.

Огромная клешня щёлкнула, стремительно выстреливая вперёд, и Фирио, покачнувшись, едва удержался на ногах. Щит спас от повреждений и как мог смягчил удар, но досталось мужчине крепко, хорошо, если рёбра не сломаны. Айриэ метнула очередной файербол, не принёсший «крабу» видимого вреда, однако его защита ощутимо дрогнула и исчезла. Второй огненный шар заставил монстра ярко вспыхнуть; вонь и удушливый дым от сгорающего панциря разнеслись вокруг.

Внизу на лестнице грохотали подкованные сапоги нескольких человек, стремительно поднимавшихся по ступеням. Охрана Заккараса или живые сосуды с силой на непредвиденный случай?.. Скорее второе, простых охранников имело смысл держать наверху — так оборонять подземелье не в пример легче. Фирио бросился к проёму, вполне способный пока удерживать его в одиночку. Лестница была узкой, даже двое в ряд не поместятся, будут только мешать друг другу.

Со стороны дороги тоже уже неслись вооружённые мечами люди в простеньких кожаных доспехах, и драконне пришлось повернуться к ним. Пятеро, шестой остался позади, целясь из арбалета. Ну, от этой ерунды её щиты уберегут, однако нечего зря резерв на обновление защиты расходовать. И Айриэ послала в арбалетчика мощную молнию, ударившую точно в темя бандита. Тот молча рухнул, ткнувшись лицом в землю и выронив арбалет. Если не убило, так электричеством хорошо дёрнуло, не скоро очухается. Бегущим достался файербол почти в упор, разметавший в стороны вопящих обожжённых людей. С отребьем, нападающим на мирных фермеров, Айриэ церемониться не собиралась, для неё подобные индивидуумы были в одной цене с нечистью и подлежали немедленному уничтожению. Мельком подумав, что погнать бандитов безо всякой защиты прямо на мага могло только вмешательство демона в их мозг, Айриэ развернулась к лестнице в подземелье.

Фирниор дрался с бандитом, не давая ему оттеснить себя от проёма. Вот он сильно зацепил бок коренастого и довольно неповоротливого типа с густой щетиной на физиономии. Бандит охнул и выронил меч, а Фирио сильно пнул его в живот, посылая по лестнице вниз, прямо на его соратников. Воспользовавшись тем, что остальные бандиты сгрудились кучей на лестнице, Айриэ тоже угостила их хорошим электрическим разрядом. Дикие вопли, мерзкая вонь палёного волоса и несколько тел, очень живописно разметавшихся на выщербленных ступенях. И наступила блаженная тишина.

— Хорошая штука — драконий щит, он от меня три метательных ножа отвёл, — тяжело дыша, сообщил Фирио и утёр мокрое лицо рукавом рубахи.

— Всегда его любила, — подтвердила Айриэннис, тоже позволив себе передышку. Впереди ждал противник посерьёзнее, не чета этой мелкой шушере. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что для обычного человеческого мага эта схватка так легко бы не далась: именно что драконий щит избавлял от многих неприятностей. Она осторожно прощупала магией окружающее пространство и сообщила: — Девчонки, кажется, пока живы, их ауры ощущаются моим заклинанием. Они внизу.

Дать им отдохнуть Заккарас, естественно, не собирался. Айриэ только и успела, что щиты обновить, как снизу внезапно прилетело мощное заклинание, нечто вроде «копья Тьмы», как наспех определила драконна. Айриэ с Фирио покачнулись, балансируя на узких ступенях, и тут в них ударило мощнейшей силовой волной. Обоих прямо-таки вынесло из проёма наружу, и они с силой ударились о землю, да так, что какое-то время вздохнуть нормально не могли. Всё тело Айриэ прошило болью, лёгкие разрывались от недостатка воздуха, в ушах стоял мерзкий непрекращающийся звон, а угол её жёсткой кожаной сумки больно врезался в спину. И перед глазами плавала пелена, сквозь которую драконна с трудом разглядела возникшую в проёме огромную фигуру.

Заккарас, увы, успел обрести вожделенное демонское тело.

Огромный, не меньше семи футов ростом, с длинными витыми рогами; кожа плотная, блестящая, тёмно-красная, местами переходящая в прочную чешую. Длинный хвост с ядовитым шипом на конце, мускулистые ручищи и волосатые ножищи, которые заканчивались прочными копытами. Из одежды на нём была лишь набедренная повязка из кожи, прикрывавшая уязвимые и ценнейшие части тела — наверняка зачарованная и по прочности не уступавшая доспехам. На груди демона болталась толстая золотая цепь с чёрным артефактом в виде пирамидки. От вложенной в него мощи у Айриэ прямо-таки зубы заныли, и затылок тоже отозвался болью. Демон торжествующе оскалил внушительные клыки и испустил боевой клич, задрав голову вверх.

Айриэ ударила из положения лёжа, вставать было некогда. Мощное «копьё Света», в которое драконна вбухала сразу треть резерва, должно было распылить демона на атомы. Должно.

Заклинание отлетело от демона, будто спружинив, и с грохотом взорвалось, мазнув по лицу вскочившей на ноги драконны горячей волной. Заккарас чуть покачнулся, но и только. Вот дря-а-ань!.. Не сработало, корррявое Равновесие!.. Видимо, потому, что тело-то было не совсем демонским, а, можно сказать, искусственным. И неизвестно, какую защиту на него наложил Заккарас, только явно непростую.

Впрочем, размышлять о причинах было некогда. Фирниор, подобрав вылетевший из руки во время падения меч, явно собрался атаковать, и Айриэ крикнула:

— Не вздумай! Его только магией возьмёшь!

Опоздала. Фирниор уже рванулся и успел ударить заговорённым мечом слегка ошеломлённого заклинанием и потому прозевавшего атаку демона. Меч жалко звякнул и обломился у самой рукояти, не причинив вреда, а на Фирио обрушился удар огромной когтистой ручищи. Щит выдержал, но мужчина, вскрикнув, отлетел назад и остался лежать на земле, судорожно силясь вдохнуть.

Заккарас развернулся к драконне, но та успела сформировать новое заклинание, «чугунное ядро», которым хорошо было останавливать бешеных троллей. В него Айриэ вложила оставшиеся две трети резерва, не считая крох силы, припасённых на всякий случай. Заккараса должно было бы смять в кровавый комок плоти и костей, но его вновь уберегла эта непонятная защита. Что же за мощь вложена в эту проклятую пирамидку, хотела бы Айриэ знать!..

«Чугунный шар» ударил демона в грудь и буквально внёс его обратно в проём. С коротким стоном-рычанием Заккарас рухнул, скатываясь по ступенькам вниз, в тёмный провал подземелья. Айриэ заглянув туда, увидела, что защита бережёт его от повреждений — слишком мягко он ударялся о стены и ступени, слишком упруго подскакивал, как чудовищный кожаный мячик. Чуть отлежится и снова атакует, а она, Айриэ, с пустым резервом и щитов надолго не хватит!..

Впрочем, кое-что она всё же могла сделать. На это магии не так уж много надо, остатков как раз хватит. Резанула левую ладонь и принялась быстро зачаровывать пустой дверной проём, чтобы остановить демона. Он уже резво скакал вверх по ступеням, грозно цокая копытами и размахивая хвостом. Ядовитый шип хлестал по стенам со зловещим костяным клацаньем.

Удержит его эта защита или нет?.. Заккарас врезался в невидимую преграду и отлетел назад, перемежая шипение с ругательствами на демонском языке. Он что-то обиженно взрёвывал, не то напрочь забыв Всеобщий язык этого мира, не то намеренно проклиная противницу на своём родном.

Драконне от этого было ни жарко ни холодно, её больше интересовало, сколько времени простоят её чары. Вряд ли они способны надолго удерживать эту тварь с её неестественным, непонятно откуда взявшимся могуществом. До полудня оставалось чуть меньше двух часов, но Айриэ подозревала, что демон выберется на свободу намного раньше. Она задумчиво взглянула на башню, прикидывая, сможет ли та послужить достаточно надёжным убежищем.

Она подошла к Фирио, с трудом понявшемуся на ноги. Теперь он, кривясь и кусая губы от боли, осторожно ощупывал рёбра. Айриэ снова растревожила почти затянувшийся порез и сунула мужчине свою окровавленную ладонь.

— Магией не стану помогать, мне ещё дверь в башню зачаровывать, — хмуро пояснила она. — Крови глотни, она тебя подлечит и без моего заклинания.

Пока он лечился, Айриэ кратко обрисовала их невесёлые перспективы. Бегать от Заккараса в течение ближайших двух часов бесполезно, он освободится раньше и догонит их, пользуясь пространственными коридорами. Самое разумное — укрыться в башне и ждать полудня.

— До чего же противно, что приходится прятаться от этого ничтожества, — зло заметила драконна и, спохватившись, сняла с обоих щиты. Силы надо экономить. — Моя крылатая ипостась от него и пепла не оставит, а сейчас я против него не могу ни-че-го! Знал бы ты, Фирио, как меня это раздражает!..

— Ну, мне он не показался таким уж ничтожным, — мрачно сказал Фирниор, бросив неласковый взгляд в сторону тёмно-красной фигуры, продолжавшей усердно колотиться о невидимую преграду. — Ну что, идём в башню? Скверно, что я без оружия остался… Бандитское — хлам.

Он брезгливо подобрал жалкую железку, валявшуюся на земле рядом с обугленным трупом бандита.

— Против Заккараса и «лунное серебро», похоже, не поможет. Вот разве что не сломается, но и шкуру его зачарованную не проткнёт, — буркнула Айриэ, заходя в башню и начиная выстраивать защиту на массивной, окованной металлом двери, невесть как уцелевшей в течение стольких веков. То есть уцелела-то дверь благодаря сохранным чарам, но вот почему они продолжали исправно действовать, было непонятно. Не то чтобы это на самом деле волновало сейчас драконну, просто она по привычке отметила любопытную деталь и выбросила её из головы, сосредоточившись на установке защитных чар.

Точнее, это были не сами чары, всего лишь намётки для плетения, которое она сможет активировать позже, когда резерв чуть пополнится. Пока они уселись у подножия башни, привалившись к стене — так, чтобы видеть спуск в подземелья. Защита стояла, и Заккарас бесновался в ловушке.

— Потом наверх поднимемся, Айрэ?

— Да, оттуда взлетать удобнее, — устало усмехнулась Айриэ.

Если они дотянут до полудня… Вслух они этих опасений не высказывали, и так всё было понятно. Просто Фирниор придвинулся ближе и обхватил рукой её талию, предлагая молчаливую поддержку. Так они и просидели минут с полчаса или чуть больше, пока драконна не почувствовала, что резерв восстановился достаточно для того, чтобы зачаровать дверь.

Внутри башни было сумрачно, но сквозь узкие бойницы света проникало всё-таки достаточно, чтобы видеть ступени и не свалиться с лестницы. Тратиться на «светлячка» не хотелось, магия опять была на нуле. Они начали медленно подниматься по узкой винтовой лестнице с крутыми, неудобными ступенями. Дошли примерно до середины, когда в дверь обрушился такой мощный удар, что она загудела, а башня, кажется, содрогнулась до основания.

Они молча переглянулись.

— Вовремя мы здесь укрылись, — заметил Фирио, покачав головой.

— Слишком рано выбрался, тварь проклятая, чтоб его бешеные орки отлюбили! — ругнулась драконна и подтолкнула в спину идущего впереди мужчину: — Быстрее, Фирио, эта преграда продержится немногим дольше первой, и то за счёт окованной железом двери.

— По-хорошему, наверху должна быть такая же дверь, ведущая на верхнюю площадку, — предположил Фирниор, ускорившись. — Как у тебя с магией?

— Прибывает медленнее, чем требовалось бы, — недовольно пропыхтела драконна, сбив дыхание и делая глубокие вдохи, чтобы отрегулировать его.

— А накопителей никаких? Кроме того перстня?

— Больше ничего, а перстень я пока приберегу. Вообще-то мне обычно хватало собственного резерва, но теперь, пожалуй, стоит изменить своим привычкам. На всякий непредвиденный случай. Ф-фу, добрались!..

Вид с башни открывался весьма живописный. Замок был некогда выстроен так, что стоял на самом краю обрыва, отвесной стеной уходившего вниз, в небольшую долину, по которой медленно текла широкая река. Сочная зелень до самого горизонта, блестящая лента реки, снежно-белые пушистые облака, голубое небо и ласковый ветерок, приятно охлаждавший разгорячённые лица. Идиллия. Если, конечно, забыть о доносящихся снизу глухих ударах в дверь: Заккарас колотился об неё не собственной тушей, но чем-то вроде магического молота, изредка касаясь рукой чёрной пирамидки.

Взглянув на пирамидку магическим зрением, Айриэ едва не ослепла от режущего глаза ослепительного белого сияния, исходящего от артефакта. Вокруг него и самого демона магические потоки так переплелись и спутались, что разглядеть что-либо не представлялось возможным. Зато стало ясно, что требовалось уничтожить эту мерзость поскорее, пока демон не вошёл в полную силу. С каждой новой смертью, с каждым новым «выпитым» магом Заккарас будет становиться сильнее.

Время тянулось невыносимо медленно. Айриэ съела весь шоколад, нашедшийся в её походной сумке, и запила водой из фляги. Резерв восполнялся, но очень уж неохотно, чему Айриэ не удивлялась. В этом месте силовые нити были так перекручены и смяты из-за действий Заккараса, что удивительно, как магия вообще восстанавливается.

На чары для верхней двери магии всё-таки хватило. Сама дверь не была такой же прочной, как нижняя, но с заклинанием до полудня продержится. Должна! Бесславно подыхать из-за паршивого демона Айриэ не собиралась, да и Фирио ей нужен, так что смерть перебьётся. За себя Айриэ не боялась, драконы вообще редко страшатся чего-либо: слишком привыкли к собственному могуществу. Но Фирниор был гораздо более уязвим, и от тревоги за него внутри всё тоскливо сжималось.

Когда Заккарас достиг цели и ворвался в башню, драконна в очередной раз осталась с пустым резервом. Зато верхняя дверь защищена. Руки тряслись от перенапряжения, а во рту было сухо и горько. Фирио усадил её рядом с собой у стены, оканчивавшейся широкими прямоугольными зубцами. Оба хмуро смотрели на дверь, сотрясавшуюся под ударами демона.

До полудня — и до желанной свободы — оставалось двадцать минут, это Айриэ чувствовала всем своим существом, часы ей не требовались. Минуты ползли медленно, как больные улитки по стеклянному крошеву, и хотелось в бешенстве носиться туда-сюда. Айриэ приходилось почти заставлять себя остаться на месте: толку-то силы тратить на бесполезные метания. Фирниор тоже был заметно напряжён: бездействие и положение жертвенного козлика его угнетало, ничего удивительного. Не в его натуре сдаваться на волю обстоятельств, но сейчас они оба могли только тоскливо ждать.

Если Заккарас прорвётся сюда раньше, драконна ничего не сможет ему противопоставить, вот что самое противное. Непривычное чувство бессилия неимоверно раздражало. Щиты Айриэ долго не удержать, магия иссякнет раньше, да и демон может просто-напросто скинуть противников со стены. Если упасть с такой высоты, и самая мощная защита не спасёт. Айриэ всерьёз рассматривала идею спуститься со стены на магических «когтях», но поняла, что это не пройдёт. Во-первых, её сил на такое не хватит, во-вторых, Заккарас запустит сверху каким-нибудь заклинанием — и всё.

Защита истончалась, Айриэ ещё дважды подпитывала её своей кровью и остатками силы, но бесконечно так продолжаться не могло.

Пять минут. Айриэ в последний раз мазнула по содрогавшейся двери кровью и влила остатки силы.

Четыре минуты. Дверь трещала и жалобно поскрипывала, а демон, будто почуяв что-то, удвоил усилия, стремясь добраться до цели. От мысли выпить силу магессы Заккарас явно отказался ещё при их прошлом столкновении, так что сейчас просто стремился уничтожить опасного противника, потому и бил с самого начала на поражение.

Три минуты. Айриэннис с каким-то странным спокойствием поняла, что дверь совсем скоро рухнет, и её не удержать даже с подпиткой из артефактного перстня. Силу из накопителя Айриэ всё-таки вытянула, лихорадочно размышляя о том, как же продержаться эти проклятущие последние минуты до спасения. А если?..

— Фирио, у нас есть шанс! Доверься мне, полностью, — быстро проговорила драконна, притянув мужчину к себе и глядя ему в глаза. — Прыгаем с башни, как только он вышибет дверь! Я замедлю падение остатками магии, мне должно хватить!.. Потом перекинусь в воздухе.

— Я тебе доверяю, — просто ответил он и вдруг улыбнулся так солнечно и беззаботно, будто они милую шалость затевали.

Они вдвоём встали чуть боком на самый край, в выемку между зубцами стены.

— Обхвати меня руками со спины и держись. Только держись и не разжимай рук!

— Может, привязаться? — быстро предложил он.

— Тебя разорвёт пополам, когда я перекинусь. А так просто соскользнёшь, и я подхвачу тебя магией! — прокричала драконна, заглушая грохот упавшей за их спиной двери. — Всё, прыгаем!

Накрепко сцепившихся двоих встретило небо и шальной тёплый ветер, будто пытавшийся удержать их от безумной затеи.

Поздно спохватился.

 

ГЛАВА 18

Кажется, Заккарас ударил вслед заклинанием, которое с грохотом отбило изрядный кусок одного из зубцов башни.

Фирниор держал её крепко, только бы ему сил хватило!.. Айриэ сразу запустила заклинание, так сказать, щадящей левитации. Если бы драконна попыталась удержать в воздухе их двоих, заклинание за десяток секунд сожрало бы остатки магического резерва, после чего они двое камнем рухнули бы вниз. Двумя камнями, да. А так Айриэ всего лишь замедлила их падение, насколько возможно, да развернула их тела в горизонтальное положение. Ветер из ласкового превратился в сухой, резкий поток воздуха, нещадно хлещущий лица и выжимающий слёзы из глаз.

Земля неуклонно приближалась, проклятые секунды текли медленно, слишком медленно, а в голову лезла всякая чепуха. Например, о том, что её сородичи в своё время, уходя из этого мира, установили мощнейшую защиту — ограничитель силы против самих себя же. Потому и «включается» её истинная драконья магия так резко, только на определённый срок, строжайше привязанный к временным рамкам. И что ей несказанно повезло, что в этот «драконий день» рамки решено было раздвинуть. Правда, будь всё по-прежнему, Айриэ вряд ли бы сунулась к замку так рано, подождала бы до полуночи. Подождать вообще было бы намного разумнее, но кто же знал, что демон окажется настолько силён?..

Секунды, ну давайте же, пробегайте быстрее, мы же сейчас об землю размажемся!..

Повезло. На этот раз — повезло!.. Когда до земли оставалось десятка два ярдов, полдень наступил.

Ощутив, как мир ожил, а родная магия будто заструилась по её венам вместо крови, Айриэннис сменила ипостась. Хлопнули на ветру два перепончатых крыла, заиграла на солнце изумрудная с серебром чешуя, когда мощное тело послушно рванулось вверх, навстречу облакам и ветру, вновь ставшему ласковым и приветливым.

Соскользнувший вниз человек был моментально подхвачен силовыми «захватами» и бережно усажен на драконью шею. Он захохотал и выкрикнул что-то ликующее, да и сама Айриэ будто с цепи сорвалась — да так оно и было, пожалуй. Бешеный восторг пронизывал её до последней чешуйки, внутри бурлили тысячи крошечных пузырьков, щекочущих её, будто кровь внезапно подменили игристым и искристым вином. Оно пьянило не хуже настоящего, не дурманя голову, но даруя сверкающую радость и наслаждение от осознания того, что смерть удалось обмануть в очередной раз.

Башня осталась далеко внизу, но Айриэ развернулась и резко нырнула вниз, нацелившись прямо на мечущуюся внизу тёмно-красную рогатую тварь. Заккарас ещё что-то пытался сделать, швыряя в дракона какими-то заклинаниями, но для Айриэ они теперь были ничтожнее укусов мошек. Окутавшая её и человека сфера даровала абсолютную защиту, так что драконна спокойно приблизилась к вершине башни и — выдохнула, не поскупившись на чистый, благородный, яростный огонь. Демон сгорел до пепла секунд за десять, чёрной пирамидке-артефакту потребовался второй огненный выдох.

Айриэ осторожно умостилась на зубцах башни и полюбовалась догорающей мерзостью. И спросила задумчиво:

— Фиор, ты не знаешь, зачем мы столько мучились? Дел-то было — на два плевка.

— Главное, результат достигнут, — невозмутимо ответил он, и его пальцы принялись ласково поглаживать драконью шею. — Пожалуй, мне даже понравилось… хотя от повторения я всё-таки воздержусь.

Оба расхохотались, и Айриэннис снова взлетела, давая себе свободу — совсем недолго, на несколько восхитительных минут. И человек на её спине больше не был чем-то чужеродным, мешающим и ненужным. Напротив, он казался таким восхитительно родным, близким, необходимым — как небо, которое они сейчас разделили на двоих, как воздух, и солнце, и земля под ними…

Они смешали свои ощущения, мысли и радость жизни. Он летал, как будто у него самого имелись крылья. Она разделяла его чувства, почти уже не различая, где драконьи, где человеческие.

А потом Айриэ внезапно осознала с пугающей чёткостью, что эта восхитительная, невозможная, теснейшая близость была сродни той, что случается разве что во время драконьего Танца Жизни. Осознала — и почти содрогнулась от тоскливого нежелания привязываться так сильно и предчувствия грядущей боли. До неё ведь не так уж долго ждать, что для дракона эти жалкие годы?..

Айриэ закрылась моментально, чтобы не пятнать его искрящийся восторг мутными клубами своей тоски, от которой в горле комок стоял, а в ноздрях — удушливый запах гари. Как от испепелённого комочка счастья.

Выровнялась — и полетела спокойно, постепенно снижаясь.

— Нам пленниц освободить надо, — напомнила Айриэ, предвосхищая его вопрос, и Фирниор только вздохнул счастливо, возвращаясь в реальность.

Они приземлились внизу у развалин и быстро направились вниз. Защиту Айриэ не снимала, даже сменив ипостась, и вообще магию теперь можно было не экономить. Так что драконна спокойно очистила лестницу от обломков и валявшихся там тел бандитов, разогнала темноту ярким «светлячком» и запустила магический «щуп», настроенный на поиск живых разумных существ. Трое, но их искра жизни еле тлеет!..

Помянув лысых гоблинов, Айриэ помчалась вниз. Подземелья замка наверняка были немаленькими, но Заккарас проводил свои мерзкие ритуалы недалеко от входа, в довольно просторном помещении, освещённом какими-то отвратительными светильниками, дающими красноватый свет, который неприятно раздражал глаза. Наверное, демону это напоминало родной мир, вот и постарался навесить этой гадости побольше. Айриэ в два счёта избавилась от них, взамен осветив зал привычным ярким светом, так похожим на солнечный, и огляделась вокруг.

В центре зала была начерчена пентаграмма, в которой находилось истерзанное тело того молодого мага из обоза. Он был обнажён и покрыт кровью из многочисленных ран, но лицо демон не тронул, не считая длинной царапины на правой щеке. Глаза парнишки невидяще уставились в закопчённый низкий потолок.

Тут уже ничем не поможешь, но девушки были ещё живы. Они, очевидно, были прикованы к стене магическими оковами, но после смерти Заккараса браслеты распались, и бедняжки просто повалились на пол там же, не имея сил отползти прочь. Ран и повреждений на них как будто не имелось, но ауры были такие тусклые и бледные, что могли погаснуть навсегда в любой момент. Заккарас наверняка высосал из них все силы… и как только не убил!.. Счёт шёл уже на минуты, и Айриэ моментально открыла портал к Виаллерону. Только крикнула Фирио, прыгая в затянутое серебристой пеленой окно:

— Девчонок не трогай! Я за Виаллом!

Вывалилась она, кажется, прямо на королевском совещании, торопливо извинилась перед королём и Эдоредом и утащила эльфа за собой, коротко объяснив, что человеческих девчонок «выпил» демон, но они живы. Пока.

Виаллерон был истинным целителем, готовым в любой момент оказать помощь нуждающимся. Задавать вопросы и выяснять обстоятельства дела он не собирался, ему главное было успеть раздуть едва теплящиеся искорки жизни.

Эльф быстро влил в каждую девушку порцию целебной магии и тут же нахмурился, что-то прошипев сквозь зубы.

— Айриэ, их жизненные силы выкачаны почти досуха. Я не справлюсь один! Приведи ещё нескольких наших, пожалуйста! А, лучше я сам, так быстрее!

Драконна тут же создала портал в Альтиналь, выйдя в Доме Целителей, как объяснил Виаллерон. Настраивала портал по ощущениям Виалла, велев ему чётко представить место, где он хочет оказаться. Чем хороши эльфы, они недолго раздумывают, если сородич просит о помощи. Так что пятеро из находившихся там, три эльфийки и два эльфа, тут же нырнули за ними в серебристый туман, тем более что обратную доставку им гарантировали.

Потом в течение долгих томительных минут все они старались сохранить жизнь девушек. Айриэ активно помогала, направляя спутавшиеся силовые нити и выжигая приставшую к человечкам мерзкую демонскую магию.

Когда наконец Айриэ поняла, что дальше эльфы и сами справятся, она почувствовала, что совершенно вымоталась — даже руки дрожали от напряжения. Фирио тут же оказался рядом, поддержал и отвёл драконну в сторонку.

— Устала? — спросил сочувственно.

— Не то слово, — вздохнула Айриэ и спохватилась: — О, надо будет Броннишену сообщить, что с его дочками всё в порядке, а то ведь волнуется, бедняга.

— Я уже написал, Айрэ, держи. — Он вытащил из кармана слегка смятую записку. — Ты только «письмоносца» сделай, а то мой многоразовый в седельных сумках остался. Хорошо хоть «самописка» и бумага с собой были.

Айриэ сотворила магического голубка и отправила послание. Впрочем, шорник с теми фермерами и так скоро здесь будут, но зато хоть перестанут сходить с ума от тревоги за дочерей.

— Что теперь?

— Надо Юджиса с нашими сюда звать, пусть посмотрят на это безобразие, им полезно. Правда, от того артефакта, как и от демона, только пепел остался, но даже его можно изучить… для приобретения бесценного опыта, — чуть усмехнулась Айриэ. — Сейчас портал открою во дворе.

— Тогда я за лошадьми и вещами схожу. — Он чуть тронул её губы своими, вздохнул и вдруг сказал: — Айрэ, я всё понимаю и ни в коем случае не осуждаю, поверь. Ты не можешь иначе… Но скажи, почему ты опять отказалась использовать мои силы? Ведь я бы тебе добровольно отдал, хоть всё без остатка. А они всё-таки слабые девушки. Пожалуйста, в следующий раз тяни энергию из меня, хорошо?

Айриэ будто на каменную стену налетела со всего размаху. Она оцепенела, потом отшатнулась, сбросив его руки.

Стало больно, словно в неё сначала кинжал загнали, а после ещё несколько раз провернули в ране. И это Фирио, такой чуткий и вроде бы хорошо её изучивший?..

— Айрэ?.. — тревожно спросил он, непонимающе хлопая ресницами. — Что?..

Она заставила себя говорить ледяным тоном, с трудом сдерживая рычание и загоняя вглубь рвущееся на поверхность бешеное пламя.

— Помнишь, мы говорили о доверии, человек?.. Ты только что лишил меня его. — Он тоже отпрянул, ещё ничего толком не понимая, пытаясь что-то сказать, но драконна не позволила. — Ты всё время находился рядом со мной. Ты знал, что в схватке с демоном я не получала смертельных ран. Ты знал, что я, как всякий дракон, ненавижу прибегать к «последнему шансу» и использую его лишь в самом крайнем случае. Ты знал. И ты только что посчитал меня способной вытянуть жизненную силу из беззащитных человеческих девчонок просто для того, чтобы уменьшить риск для себя. И даже мысли не допустил, что я здесь ни при чём.

Он побелел, будто из него все жизненные краски выморозили.

— Айрэ, я не… — начал он хрипло, но драконна вновь не позволила ему продолжить.

Айриэ с трудом удерживала на лице неподвижную маску, чтобы скрыть ярость и отчаянную обиду, но внутри они бушевали вольготно, прокатываясь колючими, то холодными, то обжигающими, но неизменно режущими душу волнами. И голос её тоже был колким, будто хрустящим от раздавленного в мелкое крошево ещё недавно такого тёплого и близкого чувства единения.

— Я говорила тебе, что могу довериться лишь однажды. Не навязывайся мне больше, человек! Только унизишься зря. Я предпочитаю сразу выжечь всё дотла.

Она резко отвернулась, открывая портал, и шагнула в него. За спиной раздалось отчаянное, сиплое: «Подожди!..», но её этот человек более не интересовал. Защитная магия одноразового портала отбросила прочь рванувшегося было за драконной Фирниора, а потом серебристое зеркало развеялось.

Айриэ же вышла перед кабинетом Юджиса в сигмальской резиденции Ордена. Кивнула испуганно подскочившему в кресле Тайвиру, секретарю магистра, и без церемоний прошла к Юджису. Тот при виде подруги вытаращил глаза и изумлённо спросил, почему она так скверно выглядит.

— Да так, с Заккарасом проблемы были, — криво улыбнулась Айриэ и вкратце рассказала о случившемся. — Идём во двор, не из твоего же кабинета портал открывать. Сутки простоит, как обычно.

Сама она к замку возвращаться не стала, только попросила кого-нибудь привести и поставить Шоко в орденскую конюшню. Для этого Айриэ специально создала «зеркало» портала повыше и побольше, как и всегда, если требовалось провести лошадей.

— Айриэннис, а ты куда теперь? — поинтересовался магистр, прежде чем нырнуть в портал.

— Мир лечить, — коротко ответила она, покосившись на маячившего поблизости Тайвира.

Айриэ тоже ушла порталом, развеяв его за собой. Оказалась в окрестностях Бойдегира, в лесу, там и сменила ипостась. Заккарас так запакостил все окрестности, что ей только тут работы на несколько часов. А потом ещё надо будет полетать, почистить силовые нити мира… И не думать, не вспоминать. Пока её боль и обида словно смёрзлись в один ледяной ком с острыми, режущими кромками. Засел этот ком где-то возле сердца, мешая дышать в полную силу, но это ничего… Пройдёт. Пусть не сразу, но рассосётся.

У драконов твёрдая шкурка, но очень нежная сердцевина, вот в чём беда. Поэтому они относятся друг к другу… бережнее, стараясь не причинять боль понапрасну. Люди так не умеют. Слишком привыкли ранить друг друга словами и действиями… не могут они иначе, никто из них. И ей не следовало бы об этом забывать. Так нет же, разнежилась, расслабилась, сбросила надёжную броню своей вечной настороженности… вот и получила.

Не стоило и ввязываться в это… болото любви, чтоб ей!.. Выдранная из души привязанность к человеку дороговато обошлась. Ранка теперь долго кровоточить будет… очень долго.

Лето началось прескверно.

Праздник начала нового сезона оказался подпорчен обложными дождями, да и в первый день календарного лета дождь моросил не переставая. Небо хмурилось, пухлые серые тучищи висели совсем низко, непрерывно оделяя землю под ними всё новыми и новыми порциями противной холодной мороси. Такая погода держалась только в Дилиании и в Эстиссе, на всём остальном континенте она была вполне сносной. По крайней мере, в тех местах, где успела побывать Айриэ, совершая с помощью порталов контрольный «обход» и «облёт» Аэданира.

К полудню первого числа первого Летника Айриэннис вернулась в свой дом. Послала Юджису короткое послание, что будет какое-то время недоступна для связи — чтобы друг не волновался. Потом активировала специальное заклинание, защищающее её от прилёта «письмоносцев». Мир со всеми своими проблемами прекрасно без неё обойдётся, а она слишком устала. Ей срочно требовался отдых.

И видеть никого не хотелось. Здесь, в лесу, под охраной защитных заклинаний Айриэ вполне могла рассчитывать, что её никто не потревожит. Заклинания отведут чужих от её владений, заморочат голову, не позволят отыскать её дом случайным людям. Конечно, ещё имелся стационарный портал в Фиарштад, который Айриэ создала для собственного удобства и для мастеров, занимавшихся ремонтом её дома. Но гномы без приглашения в гости не явятся, разве что острая нужда возникнет в присутствии Айриэ.

Грустно, холодно.

На душе пусто, и будто такая же морось, как за окном. Противная, монотонная, надоевшая донельзя. Но если дождик на улице пройдёт, то эта глухая тоска не скоро уляжется… Впрочем, Айриэ собиралась положить себе ещё пару-тройку дней на гнусное настроение, а после — хватит. Займётся чем-нибудь полезным, уж она найдёт, чем именно.

Попав домой, она нашла в себе силы лишь доползти до ванной комнаты, а после — до постели, так сильно вымоталась за двое с лишним суток бодрствования. Отсыпалась она долго, до следующего утра.

Вечером второго дня лета разыгралась буря такой силы, какую и поздней осенью нечасто увидишь. Ветер не завывал — ревел, как в открытом море, ломал сучья и целые деревья, бешеные вспышки молний выхватывали из темноты кусочки окружающего леса, дождь барабанил по крыше и исхлестал стёкла потоками воды. На стенах, крыше и стёклах стояли защитные заклинания, так что, даже свались на дом огромное дерево, оно не причинит вреда. А высовывать нос наружу нужды не было, всевозможных запасов у Айриэ хватит, чтобы зиму пережить, не то что несколько дней ненастья.

В доме было холодно, сыро и неуютно. Пришлось разжечь камин внизу в гостиной и активировать нагревательный камень в подвале, в большой печи, которая грела воду в трубах, проведённых по всему дому. Собственно, и в камине нужды не было, в доме быстро стало сухо и тепло, но с живым огнём тосковать и предаваться унынию гораздо приятнее, как иронично признавала драконна. А если серьёзно, то мягкое кресло, тепло, полумрак, уютное потрескивание дров в камине, лёгкий запах дымка и бокал золотистого эльфийского вина лечили от хандры гораздо лучше иных возможных средств. Даже завывания ветра в трубе и громовые раскаты не мешали, создавая этакий подходящий фон для её скверного настроения.

Вечер тянулся себе потихоньку, Айриэ слегка перекусила, потом сварила глинтвейн — как она любила, с густым терпким красным вином, виноградным соком, мёдом и пряностями. Кувшин с напитком стоял рядом на столике, защищённый заклинанием, чтобы не остыл. Серебряная кружка приятно грела ладони, на языке перекатывалась пряно-медовая сладость, тёплой вуалью обволакивая горло и мягко проскальзывая внутрь. Драконне было почти хорошо, ноющее чувство в душе притихло и не напоминало о себе лишний раз: и не заметишь, если не расковыряешь рану специально.

Стук в дверь ворвался в этот вполне сносный вечер непрошеным вмешательством. Айриэ сначала изрядно разозлилась на то, что её посмели потревожить, когда она ясно дала понять, что не желает видеть вообще никого. И только потом она с тяжёлым чувством поняла, кто стоит за дверью. Он единственный смог бы преодолеть её защитные заклинания — просто потому, что давно воспринимался её собственной магией как свой. Потому и прошёл… на упрямстве своём распроклятом. И какие гоблины пупырчатые погнали его в путь в такую погодку?..

Айриэннис шла к двери неохотно. Не открывать — нелепо, открыть — муторно.

Она неслышно вздохнула и старательно защитилась от… чужих эмоциональных выплесков, прежде чем толкнуть дверь.

Он стоял на крыльце, чуть сгорбившись и засунув руки в карманы своей «наёмнической» куртки. В ярком свете магического фонаря были хорошо видны и тёмные тени под серыми измученными глазами, и заострившиеся скулы, и складки у губ. Волосы мокрыми потемневшими сосульками липли ко лбу, расстёгнутая куртка не спасала от дождя и ветра, так что промок и продрог он, надо полагать, знатно.

— Айрэ… — хрипло, с трудом выговорил он и умолк. Только смотрел своими тёмно-серыми глазищами со слипшимися стрелками ресниц.

Он пришёл сюда, точно зная, что проиграет. Но не мог не прийти, потому что привык бороться до конца.

Смертник, готовящийся выслушать свой приговор.

В душе Айриэ всколыхнулась злость, старательно затолканная обратно. Ладно, она же не изверг, чтобы выгнать его в такую погоду, пусть переночует в доме, а утром убирается прочь.

Она молча ухватила его за плечо и затащила в дом. Фирниор не сопротивлялся, но в холле остановился, с сомнением глядя на оставляемые им грязные следы. С его одежды текло прямо на блестящий светлый деревянный пол.

— Плевать. Раздевайся, — буркнула Айриэ и спохватилась: — Только сначала свою лошадь в конюшню отведи.

— Конь испугался, сбросил меня и убежал, ещё когда буря только началась. Молния совсем рядом ударила, — равнодушно объяснил он.

То есть он ещё и пешком шёл миль десять? В такую бурю?!. Айриэ только головой покачала. Да, видно, ему очень хотелось дойти…

Фирниор часто и сильно вздрагивал от холода. Куртку, мокрую насквозь, он сбросил прямо на пол, постеснявшись повесить на вешалку. В его сапогах явственно хлюпало, и он стянул их вместе с носками, оставшись босым. Айриэ молча швырнула в него заклинанием сушки, так что его штаны и рубашка «задымились», исходя паром. Да уж, толку от зачарованной от промокания куртки, если при этом её не застёгивать…

Драконна жестом пригласила его следовать за собой и привела в гостиную, активируя светильники и разгоняя уютный полумрак. Он, вздрагивая всё сильнее, встал у камина и протянул руки к огню. Айриэ налила из кувшина горячего глинтвейна в свою кружку — за второй ходить было лень — и сунула её незваному гостю.

— Пей.

Драконна отошла обратно на середину комнаты и молча смотрела на него, привычно изогнув левую бровь. Он вцепился в кружку обеими руками и принялся жадно глотать, едва ли не обжигаясь; его зубы лязгали о край, выбивая дробь. Резко попал в тепло, потому озноб и усилился. Фирниор уже не то что изредка вздрагивал, его почти непрерывно трясло мелкой дрожью. Айриэ кивнула ему на кресло, но он и не подумал садиться. Поставил пустую кружку на столик, решительно шагнул вперёд, вскинул голову. Бледный до синевы, только к бескровным губам начали понемногу возвращаться живые краски; напряжённый, вздрагивающий — и отчаянно, безумно боящийся, но при этом скрывающий свой страх даже от самого себя. Пожалуй, Айриэ впервые видела, чтобы он чего-нибудь так сильно страшился. Что ж, у каждого есть уязвимое место…

Он пришёл умолять, но жалким ни на миг не был.

Просто выдохнул хрипло:

— Айрэ… прости…

Замер, дожидаясь ответа.

Вот так просто. И сложно, потому что вложил он в эти слова больше, чем мог бы кто-нибудь ещё. В них был весь мир, его мир и её, и обе их жизни, которые постоянно норовили зацепиться одна за другую. И отчаяние там было, и чёрная, глухая боль, и лютое одиночество — не то, которого жаждешь и призываешь, когда хочешь отдохнуть от всего и всех, но такое, которое высасывает из тебя саму радость жизни. Высасывает её смысл, и солнечный свет, и блики на озёрной глади, и свежий летний ветер, пахнущий цветами, и пылающий костёр осени с её горьковатым дымком близкого увядания. Такое одиночество подстерегало их сейчас, стояло за плечом Фирниора и злорадно скалилось, зная, какие слова прозвучат через миг. Человек примет приговор и больше не попытается спорить.

Губы Айриэ дрогнули, чтобы навсегда растоптать это дурацкое, непрошеное, ненужное нечто, так нелепо выросшее между ними… но так и не разомкнулись.

Просто посмотрела в его глаза, почти потухшие, почти сдавшиеся — и не смогла себя заставить.

Смешно.

Она обижалась на то, что он ждал от дракона совершенства… А сама разве приняла человека таким, каков он есть? Вот то-то и оно…

Ей тоже придётся чем-то поступиться, иначе нечестно. Пусть он не раз ещё будет обижать её, даже не желая этого, но он ведь учится, каждый раз учится быть бережнее. А она сама — быть снисходительнее к его ошибкам. У неё ведь и своих полно.

А ещё, если уж совсем честно, Айриэ без него плохо. Никуда эта её привязанность не делась. Сорняк несчастный, сколько ни выдёргивай, она заново вырастет, потому что корнями уже в самую душу успела вплестись…

Так что… лютое одиночество может убираться прочь. Пока что. Скоро, совсем скоро оно приползёт снова — уже к ней одной. Вот тогда и покуражится всласть.

Поэтому драконна улыбнулась уголком рта и сказала — назло судьбе и глупому проклятию, которое попытается взять своё через полтора — два десятилетия:

— Иди сюда… ты мне нужен. На сто лет.

Он оказался рядом едва ли не раньше, чем она договорила. Притиснул к себе и замер, рвано дыша. Его волосы ледяными сосульками мазнули по щеке. Буря, кажется, стихла, и ветер больше не завывал, только дождь негромко шуршал за окнами.

Не откажешься от него уже, не прогонишь. Айриэ грустновато усмехнулась и накрыла его ледяные губы своими, отогревая. Потом потянула наверх, в спальню, до которой, впрочем, они дошли не быстро. Одежду сдирали с себя лихорадочно, расшвыривая как попало по всей комнате. И молча вцепились друг в друга, падая на постель. Любились они коротко и бурно, на долгие томные игры не хватило сил и желания.

И только после Фирио наконец спросил, привычно зарываясь носом в её короткие волосы и чуть улыбаясь:

— Айрэ, а почему на сто?..

Она сказала, чётко зная, что обманывает себя и его:

— Потому что я в Акротосе на сто лет, и только потом смогу освободиться. А ты сам решишь, захочешь ли уйти со мной.

Он издал горьковатый смешок и уткнулся лбом ей в щёку. Не стал обвинять в обмане, сказал только:

— Девяносто три с небольшим осталось… Мне Виалл говорил, что это — плата за «драконий камень».

Драконна недовольно фыркнула. Кто этого эльфа за язык тянул?..

— Я не жалею, Фирио. Мне было легче сделать это, чем бросить умирать того, кому я обещала защиту. И потом, это же ты.

— Тогда я для тебя был никем.

— Тогда, — подчеркнула она. — Не сейчас. Оно того стоило.

Фирниор был заледеневший и пылающий одновременно, дышал хрипловато, и Айриэ решила, что его надо бы подлечить, а то завтра простуда разгуляется. Вставать не хотелось, и драконна, недолго думая, прокусила себе губу. Много ли той крови надо…

Велела себя поцеловать, слизывая кровь с её прокушенной губы, и Фирио весьма охотно повиновался, нежно трогая языком ранку. Потом целовал снова, со вкусом и старательно, а Айриэ параллельно пыталась колдовать, но его губы и руки отвлекали, и она сбилась, после чего раздосадовано швырнула в него сгустком целебной силы, отдав большую часть резерва. И добавила немного усыпляющей магии, так что Фирниор мирно заснул через пару минут. Нелегко ему дались последние дни, вымотался до предела…

Ей же не спалось. Айриэ лежала, разглядывая тёплое, светло-янтарное дерево стен и потолка. Пока ей не хотелось в спальне никаких картин или украшений. Потом как-нибудь надо будет попросить у Саэдрана привезти несколько магических картин с пейзажами Драконниара…

Перевела взгляд на лежащего рядом мужчину. Усмехнулась беззвучно: в который раз его упрямство помогло ему выиграть. И ей тоже, что уж скрывать. В выигрыше остались они оба, а о расплате можно пока забыть…

Фирниор глухо кашлянул, не просыпаясь, и Айриэ перешла на магическое зрение — проверить, подействовало ли брошенное кое-как исцеляющее заклинание. Вроде всё в порядке, завтра и не чихнёт даже.

Она не сразу осознала, что именно видит, привычно скользнув взглядом по переплетению чёрных уродливых нитей проклятия. Вздрогнула… и на какое-то время забыла, как дышать. Из мерзкого спутанного клубка торчал оборванный кончик нити.

Драконна шумно перевела дух, села на постели и подрагивающими пальцами осторожно коснулась торчащего кончика. Он не отреагировал, а Айриэ ясно увидела, что если просунуть оборванную нить вот под эту, а потом под эту… и вон в ту петлю…

На долгое время она выпала из реальности, с предельной аккуратностью освобождая нить. Скоро та стала слишком длинной, мешаясь, и Айриэ осторожно пережгла её, а после заключила лишнее в защитный кокон и бросила на ковёр возле кровати. Скоро таких коконов набралось несколько штук, а чёрных нитей на Фирио становилось всё меньше.

Когда драконна трясущимися руками отбросила последний комок мерзости, аура Фирниора наконец-то приняла такой вид, какой и положено от природы. Магические потоки текли правильно, пронизывая или же огибая его тело, создавая восхитительно правильную картину.

Да чтоб ей в Кошмарную шахту провалиться, если она понимает, что это было!..

Она ошалело потрясла головой, возвращаясь к обычному зрению, и устало откинулась на подушки. Потолок дрожал и кружился, кровать будто тихонько плыла, покачиваясь. Пришлось пережидать, пока слабость немного отступит. Айриэ припомнила, что у неё в шкафчике есть шкатулка, блокирующая магию. Туда она и собрала все коконы с остатками проклятия, после чего надёжно запечатала шкатулку внешним заклятием. Потом попробует сжечь это драконьим огнём, а пока пусть шкатулка постоит в сторонке. Надо будет завтра её из дома вынести, а то мало ли что.

Фирниор вдруг глухо вскрикнул во сне и проснулся, рывком сев на кровати. Обвёл комнату диким взором, заметил Айриэ, перевёл дух и путано сказал:

— Айрэ, мне приснилось… что мне твой ответ только приснился, а на самом деле ты меня выгнала…

Она хмыкнула, забираясь обратно под одеяло.

— Ты сам-то понял, что сказал? — Он весело мотнул головой, и Айриэ очень ровно спросила: — Ты как себя чувствуешь, Фирио?

Он сразу подобрался, взглянул очень внимательно, уловив её напряжение.

— Я — замечательно. Что-то не так, Айрэ?

— Как сказать… А по дороге с тобой ничего… необычного не случилось?

— Я мало что соображал, — натянуто улыбнулся он. — Только знал, что хочу дойти. А буря… подумаешь, какие мелочи, по сравнению с тем, что я почти тебя потерял… Я только опасался сбиться с пути, хотя мне Юджис сказал, что дорога к твоему дому одна, и она в хорошем состоянии, её же гномы строили и зачаровывали. — Он оценил степень неласковости во взгляде драконны и заступился за друга: — Айрэ, не сердись на него. Ты ведь не просила его молчать. Я тебя в резиденции Ордена два дня прождал… думал, ты за Шоко вернёшься. А потом Юджис сказал, что ты не желаешь никого видеть… и что, скорее всего, ты в своём доме.

— Вот на Шоко бы лучше и ехал, — проворчала драконна с притворным недовольством. — По крайней мере, он бы тебя не сбросил, да и заодно привёл бы его сюда. Ну да ладно, потом его заберём. Уйдём отсюда порталом к гномам, а от них — уже в Сигмаль. Ничего, со временем обзаведусь ещё несколькими стационарными порталами в доме, а пока и одного хватит. «Общественные» порталы сейчас нужнее.

— Айрэ, а всё-таки, что случилось? — негромко спросил он, пропустив мимо ушей её рассуждения о порталах.

— Так было что-то в последние дни необычное или нет? — ответила она вопросом на вопрос и уточнила: — Скорее всего, именно по дороге… обрывок-то совсем свежий был, если можно так выразиться.

— Какой обрывок?.. — не понял он. — По дороге… да ничего такого не было. Шёл, ничего не замечал, буря будто где-то вдали бушевала, я только машинально отплёвывался от дождя и лицо кое-как утирал, чтобы хоть дорогу различать. Я о тебе думал, речь сочинял… а потом всё из головы вылетело, когда увидел. — Он смущённо, чуть виновато усмехнулся. — Вот разве что когда меня конь сбросил… Я как раз думал о проклятии… и о том, что я бы хотел его снять, чтобы ты больше не терзалась из-за этого твоего драконьего долга. Ну и вот, я себе представил эти чёрные нити проклятия, про которые ты рассказывала, разозлился, что ничего не могу сделать… Потом так же точно представил, как хватаюсь за одну из нитей и дёргаю.

— И что?.. — драконна возбуждённо подскочила, садясь на постели.

— Именно в этот момент конь меня и сбросил, испугавшись молнии. А я… почувствовал сильный рывок, потом будто что-то лопнуло. Или это я об землю слишком сильно приложился, — насмешливо заметил он.

— Ну поздравляю, любитель невозможных решений, — меланхолично сказала Айриэ, пребывая в изрядном ошеломлении. — Ещё один случай тебе в копилку.

— Ты о чём, Айрэ?

— Проклятие мы с тобой окончательно сняли. Ты начал, я закончила, пока ты спал.

— Что?.. — неверяще спросил он.

— Ты нить оборвал, Фирио. А я обрывок увидела, когда тебя от простуды лечила, и распутала эту мерзость.

— Айрэ!.. — выдохнул он, опрокидывая её на подушки. — Это ты чудо моё невозможное, которого я, наверное, и не заслуживаю…

Потом им стало не до разговоров. Фирниор затопил её своей нежностью и восхищённой благодарностью, она в ответ с помощью магии добавила пронзительной остроты их ощущениям. Отдышались они не скоро.

Долго лежали рядом, обнявшись, и молча разглядывая потолок. Потом Фирио приподнялся на локте и сказал, заглядывая драконне в лицо:

— Айрэ… я тут, кажется, ещё одну странность сотворил. Нечаянно.

Шевелиться ей было лень, поэтому она лишь чуть скосила на него глаза:

— Ну признавайся, что ты там сделал.

— Это лучше увидеть своими глазами… если, конечно, мне самому не почудилось, — признался он со странноватой улыбкой.

Он вскочил и принялся оглядываться в поисках чего-то. Машинально собрал их разбросанную по всей спальне одежду, развесив её на спинке кровати, и наконец нашёл искомое под одним из кресел. Цепочка с «драконьим камнем», который Фирио зажал в кулаке. Вернулся обратно в постель и сел, подложив под спину подушку. Он был заметно напряжён, и Айриэ тут же насторожилась, усевшись в такой же позе. С этим невозможным человеком никогда не знаешь, что он натворит…

— Айрэ… в общем, вот, смотри.

Он длинно вздохнул и раскрыл ладонь.

В глубине «драконьего камня» теплилась крошечная красная искорка.

Айриэ надолго утратила дар речи.

Потянулась дрожащими пальцами проверить, коснуться камня… и с безграничным изумлением осознать, что вновь чувствует ласковое живое тепло. «Сердце дракона» будто тихонько пульсировало на человеческой ладони.

— Я это увидел, когда ты… ушла, — тихо сказал Фирниор, будто боялся спугнуть чудо. — Думал, мне показалось… Честно, я боялся проверять… но искра за эти дни стала ярче.

— Надень его, — глухо сказала Айриэ. — И носи не снимая.

Он послушался и ласково тронул камень пальцами.

— Я понимаю, что мне каким-то чудом дали второй шанс… но я пока и не знаю, чего мне теперь пожелать, Айрэ. — Его губы подрагивали от волнения, но он кое-как улыбнулся. — Даже жалко, если придётся его использовать… я к нему привык.

Айриэ так и подбросило. Она магией дёрнула Фирио вниз, впечатав его в постель, а сама нависла сверху, вцепившись в его плечи, и проговорила срывающимся, почти рычащим голосом:

— Если ты только пос-с-смеешь снова… если только посмеешь… я тебя испепелю, слышишь, ты, человек!.. «Дрр-раконий камень» — живой, он не игрушка!..

Он лежал и глупо, счастливо улыбался. Глаза медленно темнели до серо-лилового, и Айриэ откуда-то знала, что теперь они навсегда останутся такого цвета. Впрочем, какая разница…

— Я знаю, Айрэ. Я не смогу снова… убить чудо.

Она, медленно успокаиваясь, попросила:

— Фирио… когда искра в камне разгорится по-прежнему… пожелай себе долгую жизнь. Как у драконов. — Помолчала и добавила: — У тебя тогда регенерация повысится, организм всё время будет омолаживаться. Ты не постареешь.

— Пожелаю. — Он не отрываясь смотрел ей в глаза. — Это чудо нам точно потребуется… А остальное мы и сами себе раздобудем.

Никуда он теперь от неё не денется. В старость и смерть не сбежит. Но если просто захочет уйти, то драконы никого к себе цепями не приковывают. Он это знал.

Впрочем, кто же заранее угадает, что оно там случится, в туманном будущем?..

Да что будет, то и будет. Главное, чтобы интересно.

Конец третьей книги

FIN