Итак, старуха Агата решила отправиться за новой волшебной палочкой. Ей не надо было идти далеко. Домик Агаты стоял в самой середине большого дремучего леса. Но когда ищешь дерево, чтобы срезать с него ветку для волшебной палочки, – придётся немало побродить по лесу.

А может, и не придётся. Тут уж как повезёт. Волшебные палочки получаются только из веток поющего дерева. Иногда, чтобы найти такое дерево, случается весь лес вдоль и поперёк исходить, а то и в соседний лес отправиться. А можно наткнуться на него прямо возле дома.

Агата вышла за дверь, спустилась по ступенькам крыльца, прошла по дорожке мимо ещё по-зимнему пустого палисадника и, закрыв за собой калитку, крепко зажмурилась. Это чтобы найти цветущее дерево, надо смотреть в оба глаза по сторонам.

А поющее дерево…

Ведьма стояла, зажмурившись, а звуки леса становились всё громче и отчётливее. Вот ворчат старые пни, шепчутся тоненькие веточки, хихикают корни деревьев, которые щекочет пробивающаяся из-под земли молодая трава.

Наконец среди всего разнообразия голосов Агаты услышала нежную мелодию, тихую-тихую. Ведьма сделала шаг, другой и всё увереннее пошла на эти звуки.

Мелодия была тоненькой ниточкой, связывающей поющее дерево и старую ведьму. Стоило ей чуть отвлечься – порвётся ниточка, мелодия утихнет – нипочём не найти дерева.

Но нет, Агата, не отвлекаясь ни на что, шла вперёд и вперёд, пока не упёрлась лбом прямо в дерево. Теперь мелодия звучала намного громче, чем прежде, но никто, кроме Агаты, её всё равно не слышал.

Ведьма погладила ладонью шершавый ствол и наконец открыла глаза. Дерево как дерево, с виду ничем не примечательное.

В благодарность за то, что Агата услышала его песню, оно протянуло ей свои ветви. Ведьма аккуратно отломила одну из них, самую тоненькую, сунула её в карман. Потом наклонилась, набрала горсть влажной земли и залепила ранку, чтобы дереву не пришлось зря терять свой живой сок.

Затем вынула из кармана кофты платок, вытерла руки, из другого кармана достала только что отломленную веточку, повертела её в руках. Сейчас она проверит её на колдовство, и, если веточка попалась удачная, можно будет возвращаться домой.

Там Агата очистит её от коры, отполирует, смажет специальным снадобьем, чтобы никакие жучки-червячки не погрызли. Может, даже украсит резным узором. Но это потом. А пока…

Старуха Агата взмахнула веточкой, пробормотала слова старинного заклинания и…

И сверху в неё полетела шишка. Агата задрала голову.

– Что ещё за…

Договорить она не успела, потому что крупная рыжая белка, мгновение назад выскочившая из дупла, опять швырнула в неё шишку и залопотала что-то на своём беличьем языке.

Агата не понимала язык диких зверей. Не было у неё способностей к языкам, и кое-как до сих пор она обходилась без этого. У неё была Крошка, она и вела переговоры со зверьём при необходимости.

Сейчас Крошка находилась далеко, поэтому перевести белкину речь не могла. Но и без переводчика было ясно, что тёплых слов для Агаты у белки не нашлось. Она опять что-то возмущённо процокала, швырнула в Агату ещё одну шишку, взмахнула пушистым хвостом, рыжей стрелой перелетела на соседнее дерево, затем на другое и исчезла из вида.

Изумлённая ведьма проводила белку взглядом: «Свихнулась, бедняга, не иначе. За зиму одичала, вот и кидает в прохожих что попало».

Агата собралась было уже уйти, но её внимание привлекло какое-то движение наверху дерева. Из дупла на неё уставилась пара круглых чёрных глаз. А ещё через мгновение наружу выпал ребёнок.

Агата, машинально взмахнув рукой, направила веточку – пока ещё не совсем волшебную палочку – на малыша. Розовый карапуз повис в воздухе, а потом плавно опустился на землю.

Как только розовая попка коснулась земли, ребёнок заплакал, да так пронзительно, что у Агаты заложило уши. Ведьма подхватила ребёнка на руки, прижала к себе, завернула в полы кофты и бросилась домой. Она почти ничего не соображала из-за пронзительного детского рёва.

Ей надо было срочно посоветоваться с Крошкой. Может, кошка знает, откуда в лесу берутся дети и, главное, куда их девать?