— Раскручивать это дело мы начали, — Петрович крепко затянулся своей любимой «Примой», выдержал паузу, словно, собирался с мыслями, — после того, как к нам поступила с разных мест почти одинаковая информация. Проанализировав ее, мы в места наиболее вероятного появления мошенника, за которым закрепили оперативный псевдоним «Целитель», отправили ориентировку следующего содержания:

Подразделениями уголовным розыска Санкт-Петербурга, Ленинградской и Кировской областей разыскивается опасный преступник, который, знакомясь с состоятельными людьми (чаще коллекционерами), представлялся им иностранным подданным, знатоком тибетской медицины…

Вот только Целителя мы так и не взяли, хотя все к этому шло. На хвост сели ему плотно. Но не судьба… Хотя, арестуй мы этого прохиндея, он, возможно, бы остался жив. А так… Так по собранной нами информации получилась следующая картина.

ДЖОЗЕФИНО ИЗ МАРОККО

— Вольдемарчик, меня тут познакомили с таким удивительным мужчиной, — щебетала в трубку сотового телефона ярко накрашенная блондинка, пытавшаяся обилием дорогой косметики скрыть следы неумолимо приближающейся старости.

— Софи, опять в твоей красивой головке только одни мужики?

— Вольдемарчик, ты меня совершенно не понял. Это — не мужик. Это — целитель.

— Какой еще целитель?

— Самый настоящий, с Тибета.

— Лекарь, что ли?

— Да. Он мне приступ мигрени за пять минут снял. Посадил на стул. Закройте, говорит, глаза, расслабьтесь. Сам встал за спиной и руками над моей головой водит, водит… Тепло, спрашивает, чувствуете? Никакого тепла я не чувствовала, но голове вдруг легче стало, как будто я ее только вымыла, и боль в висках прошла. А так ломило, так ломило…

— Может, тебе голову чаще мыть надо?

— Ой, скажешь тоже…

— И где же ты этого тибетского лекаря нашла?

— Да не я его нашла, а он сам пришел.

— Как? Куда?

— В магазин к нам. Ой, что было…

— Софи, у меня — деловая встреча с партнерами через десять минут. Давай дома поговорим, — Вольдемар Соломонович терял терпение от навязчивого щебета своей супруги, бок о бок с которой уже доживал третий десяток лет.

— Конечно, поговорим. Более того, ты сможешь увидеть этого тибетского целителя.

— Чего? Ты хочешь сказать, что пригласила совершенно незнакомого человека к нам домой? — взорвался Вольдемар Соломонович. — Сколько раз можно тебе говорить, что чужих людей у нас быть не должно. Одна коллекция икон стоит столько, сколько твой магазин за год… да какой за год, за пятилетку не наторгует! Софи, это большая беспечность с твоей стороны. Позвони этому лекарю с Тибета, чтобы не приходил.

— Ой, Вольдемарчик, ты просто не представляешь, что это за целитель. Он и тебе поясницу полечит. Это такой славный и необычный человек. Представляешь, перед обедом Лиза вбегает ко мне в подсобку и выдает скороговоркой: «Софья Львовна, там иностранец товар осматривает. Похоже, китайскую вазу купить хочет, из императорской коллекции, это которая пять тысяч долларов стоит».

Выхожу в торговый зал, а там и в самом деле какой-то араб или турок важно так прохаживается около вазы…

— Все, Софочка, у меня нет времени, — Вольдемар Соломонович оборвал трескотню жены, тоном, не терпящим возражений. — Дома поговорим…

В антикварном магазине супругов Либерман странный посетитель оказался очень даже не случайно. На «Наше наследие», так называлось семейное заведение еврейской четы, уже не один десяток лет занимавшейся собирательством различных старинных вещей, его вывели местные друзья. В тех кругах этого человека больше знали под кличками «Целитель» и «Молдаван». Их он заработал в одной из вятских зон, где отбывал срок за мошенничество — при покупке престижной легковушки вместо денег всучил продавцу «куклу». Уже тогда Молдаван умел снимать головную, зубную боль. Именно в этом помог вору в законе Кольке Вятскому, потом другим его корешам. За это был приближен именитыми урками к своему кругу и обласкан. Потому весь свой срок катался как сыр в масле. Братва присылала законникам грев с воли (легальные и нелегальные передачи продуктов, алкоголя, наркотиков, денег, которые шли, в том числе, и на подкуп охраны). Всеми этими благами Молдаван пользовался как вор в законе, хотя таковым и не являлся. Отсутствие престижного в криминальном мире воровского сана, он с лихвой компенсировал хитростью и изворотливостью.

Конечно, в уголовном деле, которое пришло вместе с Молдаваном в колонию общего режима, он значился иначе. У него были имя и фамилия, другие метрические данные обыкновенного человека. По ним Молдаван проходил как Мирча Иванович Кодряну, 1960 года рождения, уроженец города Бендеры Молдавской ССР, женатый, имеющий четырех несовершеннолетних детей. Их он бросил и потому разыскивался как злостный неплательщик алиментов. Чтобы не кормить своих наследников и законную супругу, Кодряну нигде постоянно не работал и бесконечно путешествовал по еще единому и неделимому Советскому Союзу. Потому в пору социализма неоднократно задерживался сотрудниками органов внутренних дел за бродяжничество и тунеядство с последующим направлением на принудительные работы на пятнадцать суток.

В начале 90-х годов Мирча Кодряну вышел из колонии. Тут он воочию увидел, что за время его отсидки в стране многое изменилось. Одно только осталось прежним: не меньше стало всевозможных лохов и доверчивых людей, простор для применения его таланта не уменьшился — скорее, увеличился. Этому отчасти поспособствовал и законодатель, который отменил, упразднил и забыл о некоторых просто драконовских правовых нормах, существовавших в прошлом.

Например, торговля валютой, золотом и другими ценностями при социализме строго каралась, расценивалась едва ли не как попытка подрыва устоев государства. Теперь же любой желающий мог наваривать бабки и в этой, прежде закрытой для простого смертного сфере сверхвыгодного оборота средств.

Главное преступление, опять же при социализме, — спекуляция, за которую в места не столь отдаленные отправляли чуть не каждого второго, канула в Лету. Более того, подобные деяния теперь определялись заграничным словом «бизнес». Но так же, как и раньше, каждый второй пытался на перепродаже уже готовой продукции сделать деньги. Разбогатевших стало больше, или они просто перестали прятаться, а вот поумневших не прибавилось.

Оценив все изменения, Кодряну наметил для себя новое поле деятельности. Какое? Конечно — только самое прибыльное. А что тут он имел и умел? Обманывать людей… Так не попробовать ли себя в… целительстве? Тут было с кого брать пример. Новоявленные медиумы, психотерапевты, психокорректоры, экстрасенсы, маги, колдуны и им подобные развернулись так, что пытались оздоравливать сразу чуть ли не все население страны одномоментно, используя для этого любые возможности, телевидения в том числе. Но конкурирующие коллеги, у которых бескорыстные на первый взгляд телецелители пытались таким образом отбить клиентуру, отреагировали мгновенно. С использованием тех же средств массовой информации и потусторонних методов они так облили грязью своих соперников, что те вынуждены были быстренько ретироваться с телеэкрана.

Однако, как понимал Мирча, заниматься лишь целительством — это, как говорят алкаши, пить водку без пива, а значит, бросать деньги на ветер. Чистое целительство было делом слишком тяжелым и не таким уж прибыльным, как хотелось. Мирна не имел известности, имени, рекламы, которые, как правило, и обеспечивают приток клиентов. Более того, реклама-то ему была не нужна — он предпочитал действовать с возможно меньшей оглаской.

Так же считал и зоновский друг Коля Вятский. Он, кстати, и предложил Мирче Молдавану новый промысел, соединяющий в себе способности целителя и возможности вора-домушника.

— Все просто, братан, — наставлял он готовящегося к освобождению Мирчу. — Мои кореша в Кирове подыщут тебе подходящего клиента. Ты ему пудришь мозги, входишь в доверие. Это будет просто: сейчас все любят болеть, но не любят докторов — те чаще залечивают, чем вылечивают. Понял?

— Понял, чего же тут не понять, — соглашался Мирча, зная крутой нрав приятеля, который очень не любил, когда мнение собеседника расходилось с его собственным.

— Дальше — еще проще. Завоевав доверие, входишь в квартиру или другое место, где много денег и ценностей, — обо всем этом самый подробный инструктаж дадут мои люди, к которым тебя направляю. Находишь способ, как нейтрализовать хозяев, скажем клофелинчику подсыплешь в винишко или там какое свое, знахарское, зелье, и… выносишь вещички. Если дозу рассчитать правильно — очнувшись, клиент ничего не будет помнить, память зелье такое отшибает напрочь.

Так у Мирчи появилась схема, как заработать сразу и много. Ну а с именем все было проще. По придуманной самим же легенде, Мирча Кодряну стал Джозефо Джозефино, лекарем из Марокко, который прошел обучение премудростям целительства в горах Тибета. Благо молдавская внешность южанина позволяла выдавать себя и за араба, и за турка, и еще за кого-нибудь.

Из оперативной информации:

10 июля преступник представился в магазине «Наше наследие» как Джозеф Джозефино, подданный Марокко, занимающийся целительством с использованием таинств тибетской медицины. На вид ему было 30–35 лет. Установлено, что Марокканец (закрепленный оперативный псевдоним неустановленного преступника) имел при себе большое количество валюты: доллары США, немецкие марки (предположительно фальшивые, но качественного изготовления), которыми он якобы пытался расплачиваться за предметы антиквариата…

КИРОВСКИЕ ГАСТРОЛИ

Вор в законе Коля Вятский лично написал маляву (письмо-поручение братве. — Авт.), которую вручил своему зоновскому лекарю, отправлявшемуся на волю.

— Пойдешь по этому адресочку. — Коля обнял Мирчу и прошептал, горячо выдыхая прямо в ухо, улицу и номер дома. — Это в старом городе. Тебя там встретят и обогреют…

— Спасибо, Коля. — По щекам Мирчи прокатились несколько слезинок, вызывать которые в нужное время Молдаван был мастер. — Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал. Я твой должник навеки.

— Вот и хорошо. Значит, так: две трети слама (воровская добыча. — Авт.) с двух первых дел оставишь вятской братве на грев зоны. В остальном — как договоритесь. За это тебя выведут на нужных людей и помогут все организовать…

— Это чего же, мне на дядю вкалывать?

— Не на дядю, а на братву, на общак! Понял? — В голосе зоновского друга появились недовольные нотки.

Кое-какие воровские порядки Мирча уже освоил: обычно в общак отчислялась половина добычи, а тут две трети. Выходил натуральный грабеж по согласию и средь бела дня? Но другого, лучшего, выхода пока не было. Ведь даже при таком раскладе предложение зоновского пахана Коли Вятского сулило очень приличную выгоду. Одному, без наводчиков и помощников, ему много не поднять. А предлагалось ему потрясти не кого-нибудь, а коллекционеров, антикваров, ювелиров и прочих далеко не бедных человечков.

Надо соглашаться, а на воле видно будет. Соскочить с одного поезда с этой командой, если она вдруг разонравится, он всегда успеет. Как стало понятно из витиеватых наставлений Коли Вятского, по большому счету — это он им нужен, а не они — ему. Когда обрастет связями и знакомствами, он и один сумеет провернуть какое-либо одно, другое, третье доходное дельце. А пока надо поддакивать своему зоновскому покровителю.

В Кирове, по указанному адресочку, Мирчу ждали. Видимо, помимо малявы, врученной посланнику, Коля Вятский еще одну ксиву (письмо в нелегальной переписке уголовников. — Авт.) отправил еще с кем-то, и она пришла раньше.

Через пару дней, приодевшись в подходящий образу наряд, Джозеф-Мирча появился в магазине «Наше наследие». Он был в халате цвета кофе с молоком, расшитом парчой, и в красной феске с кисточкой. Как потом показали потерпевшие и свидетели, злоумышленник был одет странно, похоже, по-восточному. Конкретно Софья Львовна показала: сам ростика небольшого — метр с кепкой, а вот глазищи огромные такие, черные, прямо насквозь прожигают. С ним еще был охранник: бычок под два метра, с квадратной челюстью и толстой шеей. Приехал Целитель на темной «Ниве», за рулем которой был водитель.

— Что вам угодно? — вежливо поинтересовалась директриса антикварного магазина, выйдя в торговый зал. Обычно она сама обслуживала наиболее состоятельных клиентов. А этот по всем параметрам тянул именно на такого: иностранец, одет с иголочки и ткань не из дешевых. Уж в этом она, как женщина, знала толк.

Посетитель, араб или турок, посмотрел на нее так пронзительно и жгуче, что у Софьи Львовны перехватило дыхание: ах, какой мужчина — уж точно — мал золотник, да дорог.

— Мое почтение, мадам, — произнес золотник.

— Здравствуйте. — Софья Львовна с трудом совладала с внутренним огнем, потому вместо того, чтобы бросаться в страстные объятия горячего незнакомца, излишне сухо спросила: — Что вам угодно? Ваза приглянулась?

— Вас головные боли мучают, — вместо ответа произнес тот очень уверенно, и каждое слово он выговаривал с каким-то странным акцентом. — Виски ломит, затылок…

— Как вы догадались? — наиграно удивилась Софья Львовна, которую и в самом деле уже больше часа одолевал приступ мигрени, а привычные таблетки куда-то запропастились.

— Это не догадка. Это — диагноз. Сегодня сильные магнитные бури, смена погоды. А все мы связаны с Космосом, и он влияет на нас, посылая потоки хорошей и плохой энергии, — странный посетитель говорил приятным, воркующим голосом. — Но наша беда заключается в том, что большинство людей не в состоянии координировать эти потоки. Вот и ваша мигрень имеет такое же, энергетическое, происхождение. Если хотите, я быстро уберу головную боль и потом на месяц вы откажетесь от своих таблеток.

— Правда?

— Вы сомневаетесь? Тогда надо попробовать…

— А сколько это будет стоить?

— Для вас — ни цента. Для вас Джозеф, тибетский целитель, будет работать бесплатно.

— Ой, за что же мне такая честь?

— Вы — красивая женщина. Потом, вы — первый, но надеюсь не последний мой клиент в новом для меня городе. В Киров я приехал вчера, поездом из Москвы. Там был большой симпозиум целителей и медиумов, в котором я принимал участие. Вы разве не слышали?

— Нет, — извиняющимся тоном произнесла Софья Львовна. — Я не очень интересуюсь этими проблемами.

— Об этом в газетах писали, по телевидению сообщали. — Мирча врал, но делал это очень убедительно, и это подкупало.

Не прошло и пяти минут, как директриса «Нашего наследия» уже сидела с закрытыми глазами на стуле в своем кабинете, а Джозеф сновал вокруг, выписывая руками замысловатые пассы. И этот его сеанс был непродолжительным, но эффективным. Головная боль у женщины и в самом деле прошла, а мужчина был столь обворожителен, что получил приглашение вечером домой, на чашечку кофе. Напиток будет варить он, по-турецки, а потом еще, по-тибетски, поправит мужу спину. Только на этот раз, возможно, возьмет плату, но небольшую, чисто символическую.

Из оперативной информации:

Неизвестный, разыскиваемый за преступления, совершенные в Кирове и Санкт-Петербурге, имеет рост 150–160 см, носит обувь на высоком каблуке, худощавого телосложения. Лицо смуглое, вытянутое, с выраженными чертами арабского типа. Глаза черные, нос крупный, с горбинкой. Волосы черные, волнистые, спадающие до плеч. По-русски Марокканец говорит хорошо, но медленно, с акцентом…

Как Мирча Кодряну приобрел дар снимать головную и зубную боль? Этого он и сам толком не знал. Считал, что передалось по наследству от матери отца, которого она надолго пережила, ютясь одна в старом доме, наотрез отказавшись переезжать в новую квартиру. И в родных Бендерах все знакомые женщины, да и мужчины тоже, звали ее не иначе, как ведьмой. Однако обращались к ней часто и со своими проблемам, и с проблемами детей.

Мирча и сам однажды оказался свидетелем того, как его родная бабка вытаскивала «щетинку» из спины его грудного ребенка. Сынуле вот-вот должен был исполниться годик, когда он вдруг стал беспричинно капризничать. Переставал плакать только на руках или если его клали на животик. Очень болезненно реагировал на всякое прикосновение к спине. Начались бессонные ночи, и материнство-отцовство стало не в радость. Несколько раз ходили в детскую консультацию. Там педиатры осмотрели ребеночка, исследования всякие провели. Вот только ничего такого они не обнаружили. Детская спинка была ровная и гладкая. Они только руками развели: мол, у сыночка вашего все в порядке, а почему плачет — неведомо, не должен он плакать.

Вот тогда кто-то и посоветовал отнести ребеночка к знающей бабке. Она посмотрит и точно скажет, в чем причина. Вспомнили о забытой родственнице. Мирча тут же побежал ее искать.

Выслушав внука, бабка приказала сейчас же принести правнука, ухмыльнувшись, что давно хотела его увидеть, но родителям недосуг ее навестить. Измученный отец тогда не придал этим словам значения. Не до того было. Он быстренько вернулся домой и сказал жене, что их ждут.

Всю дорогу в коляске малыш плакал не переставая. Однако он замолчал как только оказался на руках родственницы-ведьмы. Она распеленала малыша, положила его на чистую простынку. Тот молчал и даже довольно посапывал. Тогда бабка стала его тихонько поглаживать по спине. И только дотронулась, как он заплакал.

— Щетинка в спине у твоего сына, — уверенно констатировала родственница-ведьма. — Оттого и плачет. Надо вытаскивать.

— Это что же такое? Это как вытаскивать? — запричитала жена.

— Да не кричи ты! Сына пугаешь, — цыкнула на нее бабка.

А малыш и в самом деле, услышав взволнованный голос матери, заревел громче.

— Ты вот что — иди лучше чай спроворь, — скомандовала ведьма. — А ты, внучек, помогать будешь.

Так Мирча стал свидетелем того, как старая женщина, слепив из простого хлебного мякиша валик, окунув его в обычное растительное масло, стала осторожно катать им по детской спинке. При этом она что-то шептала, но слов было не разобрать. И малыш менялся на глазах. Он постепенно перестал болезненно реагировать на прикосновение к спине, более того, ему было приятно. А потом и вовсе успокоился и уснул. Бабка аккуратно запеленала его и положила в коляску на спинку, и тот никак не отреагировал.

— Вот, теперь все хорошо будет, — уверенно заявила старая женщина.

— А что было-то? — спросил Мирча.

— Щетинка была.

— Какая щетинка, бабуль, я ничего такого не видел.

— И никто ее не видел никогда. Щетинку эту еще сглазом недоброго человека называют. Вот этот сглаз я и сняла.

— Хлебным мякишем?

— Ага… и словом Божьим.

Ничего больше бабка не сказала, да Мирча и не допытывался. Он был доволен тем, что ребенок перестал плакать. Попив чаю, посидев еще для приличия с полчаса у родственницы и поболтав о том о сем, они ушли. С тех пор он своей бабка и не видел.

Из документов МВД:

В Кирове Марокканец совершил два тяжких преступления. При проведении сеансов лечения он давал потерпевшим неустановленный порошок, после которого они засыпали на долгое время.

Из квартиры супругов Либерман, проживающих по адресу: город Киров, ул. Милицейская, дом…, он обманным путем вынес антикварных вещей и ценностей на сумму 932 тысячи рублей, основную часть составила коллекция православных икон. Приметы похищенного: икона «Всех скорбящих» из сусального золота, в центре Богородица, слева и справа многочисленные образы святых; икона «Казанская Богоматерь» из кованного серебра с золоченной каймой, в нижней торцевой части клеймо мастера в виде букв «ЕБ» и «ПТ»…

Из квартиры ювелира Реймана не установленный преступник вынес: 6 икон, список и их описание прилагается, а также портсигары — 5 штук, исполненные из золота; монеты 1887–1903 годов, золотые десятирублевки — 32 штуки; фарфоровую вазу XVIII века…

Супругам Либерман оказана медицинская помощь по поводу отравления. Гражданин Рейман обнаружен в своей квартире мертвым 17 июля 1992 года. Предположительная причина смерти — отравление.

Прошу ориентировать об обстоятельствах преступления прокуроров-криминалистов, следственный аппарат, а также дать ответ, имелись ли в вашей области преступления, совершенные лицом с указанными приметами или аналогичными способами.

НЕОПОЗНАННЫЙ ТРУП

После рейда по двум кировским квартирам, посчитал Мирча, он сполна рассчитался со своими подельниками, а точнее, с Колей Вятским, чьи длинные, загребущие ручищи доставали его и на воле, хотя сам пахан продолжал отбывать срок в колонии. Подельники были довольны, хвалили Целителя и богатый слам. Еще бы, ведь эта воровская добыча оказалась такой, что даже после отчисления огромной доли в общак каждому досталась крупная сумма денег.

Как понял Мирча, эти квартиры они бомбили под заказ, все антикварные вещицы, иконы, портсигары ушли моментально. Взамен они получили объемный рюкзак, набитый пачками денег: рублями, американскими долларами, и немецкими марками, и израильскими шекелями. Некоторые заграничные купюры Мирча видел впервые и, конечно, определить их подлинность вряд ли смог, если бы даже захотел. Но это в его планы и не входило.

Мирча думал о другом: вот так, в команде, работать выгоднее со всех сторон. Тут все спланировано, оговорено. А как было у него? Украдет вещь, а потом несколько дней мается, пока продаст. Надо братвы держаться, но и их держать на дистанции: пусть знают свое место. А потом, неплохо было бы и отдохнуть. С такими деньжищами это будет очень даже приятный отпуск. Эх, сколько же лет у него вообще не было никакого отпуска…

— Все, братаны, теперь поеду к морю, — расслабленно бросил Мирча. — Сто лет в Одессе не был. Потом навещу Тирасполь, Бендеры…

Вся команда, а это телохранитель Вован, водитель Жоржик и сам Целитель, отмечали в фирменном городском кабаке «Вятка» удачно обстряпанные дела. Стол в отдельном номере ломился от дорогой выпивки и закуски.

— На фига тебе Одесса? — Жоржик уставился на Мирчу стеклянно-туманным взглядом. — Пляжных, тепленьких телок мы и здесь организуем, хошь прямо сюда закажу и привезут?

— Братан, так ты же лыка не вяжешь! — только сейчас Мирча заметил, насколько пьян водитель. — Вован, а ему нас везти. Как он за руль сядет?

— Расслабься, Молдаван, и сам лучше выпей — прекрасный коньяк, кстати, твой родной «Белый аист»! — Под нос Мирче ткнули фужер, наполненный до краев. — А о Жоржике не беспокойся. У него очень эффективный антиполицай имеется. Правда, Жорик?

— Ага, — тот согласно кивнул и тут же опрокинул в себя рюмку «Белого аиста». — Так как насчет телок?

«Как водку или воду пьет», — презрительно скривился Мирча. Коньяком наслаждаться надо, смакуя каждый глоток, чтобы почувствовать весь букет… Например, хотя бы так, как он сам это делает. Предварительно согревает напиток теплом своих рук, подолгу обнимая рюмку ладонями. Потом второй, более важный этап, надо глоток коньяка задержать во рту, давая возможность терпкому аромату проникнуть в нос, чтобы ощутить настоящую прелесть коньяка. И последнее: выпив, медленно выдохнуть через нос. Вот это — кайф!

— Нет, ты покажи Целителю антиполицай, — настаивал Вован. — Он же ни фига не верит. Он думает мы так, шестерки. А мы кто?

Из оперативной информации:

Приметы сообщников Марокканца. Водителю на вид около 40 лет. Он плотного телосложения. Лицо круглое. Волосы светло-русые, с сединой. Высокого роста, около 180 см.

Телохранитель выглядит моложе, примерно 25–27 лет. Носит короткую стрижку, почти под ноль. Волосы темные. Телосложение атлетическое, мощная шея, торс. Рост 190–195 см.

— На, смотри! — Жоржик небрежно бросил на стол пурпурные корочки, удостоверение помощника депутата областной думы. Да, это было неплохое прикрытие для такой команды. Завидев подобные корочки, менты на дороге принимают стойку смирно и козыряют. Им уже до одного места становится, в каком же виде этот самый помощник большого государственного человека сидит за рулем: вдрабадан пьяный или трезвый и чистый, как стеклышко? Да, собственно, какая разница? Задержи такого помощника сегодня, а назавтра он проспится, и пойди докажи, что был он в невменяемом состоянии. Будет жуткий скандал, который может закончиться в лучшем случае крутой нервотрепкой, а в худшем — увольнением с работы. Кому такое надо?

Нет, в государстве, где сильна «позвоночная» практика, быть принципиальным сложно. Позвонит известный всем Иван Иванович не менее уважаемому Петру Петровичу и попросит старого друга по русской баньке или по теннисному корту, чтобы тот заступился за своего человечка. Откажется? Никогда! Большой, облеченный государственной властью, чинуша это сделает обязательно. Зачем ему портить отношения с другой такой же номенклатурной величиной? Совершенно ни к чему. Ведь не исключено, что через день-другой ему самому с какой-либо просьбой обращаться придется.

Нет, ворон ворону глаз не выклюет. А простой мент на дороге для них чужой. Он совсем не ворон и даже не грач, он — воробей.

— Как, хороший антиполицай у Жорика? — Квадратная рожа Вована расплылась в довольной ухмылке. — Знай наших, Целитель! За нас надо крепко держаться, понял?

— Понял, — согласно кивнул Мирча. — Без бумажки ты — букашка, а с бумажкой — человек. Куда мне без вас, братаны. Эх, если бы не Коля Вятский, париться бы мне еще почти год. А он мне досрочку спроворил…

— Коля Вятский — это глыба! — уважительно произнес Вован. — Он не только здесь первый человек, но и в Москве его знают, в Питере…

— Так заказывать телок, — Жоржик икнул, выпил минералки и тупо уставился на Целителя, — или нет?

— Тебе и без них хорошо. — Мирча почувствовал, как эта наглая, пьяная рожа начинает раздражать его и, более того, активно претендует на лидерство в их команде. Но ссориться с подельниками пока в его планы не входило, а как раз наоборот: он хотел отстранится от них, даже на какое-то время исчезнуть, но оставить с ними связь, чтобы найти в любое время. Ведь дураком надо быть, чтобы отказаться от такой прибыльной работы: за два выхода — целое состояние.

— Эх, перебрал ты, братан… Тебе говорят, что душа к теплому морю просится, а ты все каких-то телок предлагаешь.

— К морю, говоришь, хочешь? — Жоржик произнес эту фразу почти трезвым голосом, Мирче на какой-то миг показалось — пьяным он просто прикидывался. Но зачем? — Будет тебе море, Целитель. Билет туда уже заказан. Только это не теплое море, а холодное. Но тебе там будет жарко…

— Не понял?

— А чо тут понимать? — Вован по-приятельски хлопнул Мирчу по плечу, отчего тот подавился куском заливной осетрины. — В Питер едем. Там нас ждут большие дела. Полковник от Горбатого маляву получил, тамошний пахан специалистов требует. Бригада Полковника засыпалась. Он сам на нары загремел. О том Коле Вятскому отписал. А тот как раз тебя, Целитель, присмотрел. Вот и дал знать на волю, что специалист имеется, тот, кто нужен. Здесь, на Вятке, мы тебя на вшивость проверяли. Здесь ты только разминался. Работа же будет в городе на Неве….

Вот в чем дело! Мирча еще в зоне многое узнал о именитом питерском воре в законе Горбатом. Тот как раз специализировался на антиквариате, на иконах. Вот, значит, откуда ветер дует. Вот на кого они работали в далеком от Питера Кирове. Вот почему так быстро ушло награбленное, а они получили такой куш. Но поговаривали, что Горбатый болен и отошел от дел. Выходит, не совсем отошел…

Из документов МВД:

На территории Дзержинского и Московского районов Санкт-Петербурга не установленный преступник совершил три квартирные кражи сопровождавшиеся отравлением потерпевших. Преступник действовал под прикрытием восточного целителя. Как тибетское средство от ста болезней им предлагался какой-то белый порошок, предположительно сильнодействующее снотворное. Лжецелитель был одет в арабскую одежду, предъявлял паспорт гражданина Марокко № 304455917 от 18.07.62 года.

Сотрудники уголовного розыска в конце концов установили, как работает Марокканец. Произошло это уже во время его питерских гастролей. По мнению сыщиков, домушник-целитель действовал с сообщниками. Предположительно преступников было трое. Для передвижения и вывоза награбленного они использовали автомобиль. Как рассказали свидетели, по Санкт-Петербургу они раскатывали на «форд скорпио» темно-зеленого цвета. Так же со слов потерпевших были составлены фотороботы преступников. Они совпали с теми, которые отрабатывались сотрудниками уголовного розыска в Кирове. Информация об этом тут же ушла в Главное управление уголовного розыска в Москву. Там ее быстро обобщили, дело Марокканца уже держалось на контроле. Практически сразу после кировских событий из МВД во все областные и краевые УВД уже отправлялась ориентировка о появлении опасного преступника, маскировавшегося под целителя.

Однако вернемся в город на Неве. Почти все квартирные кражи проводились по одной и той же схеме. Прежде всего выбиралась жертва — коллекционер, директор комиссионного или антикварного магазины, ювелир или другой далеко не бедный человек. К нему в магазин или, скажем, в офис заходил и знакомился, а затем и втирался в доверие некий иностранец, подданный Марокко, Джозеф Джозефино. Иногда это случалось во время обеда в ресторане, конечно, происходило все как бы случайно. И во время ни к чему не обязывающей беседы Джозеф, между прочим, представлялся целителем, который долгое время обучался у тибетских монахов различным тайнам врачевания и оздоровления. Для большей убедительности демонстрировал палочки для прижигания, набор серебряных игл для точечной терапии, другие атрибуты восточной медицины.

Из рассказа непосредственного участника событий:

По показаниям свидетелей и потерпевших, — как поделился оперативный сотрудник ГУУР МВД России, участвовавший в разработке дела Марокканца, — Джозеф Джозефино действительно обладал определенными знаниями и навыками нетрадиционной, или восточной, медицины. Он быстро снимал головную боль. Кроме того, по косвенным сведениям, можно предположить, что при обработке намеченных жертв Целитель использовал некоторые приемы гипноза, внушения. Только этим можно объяснить чрезвычайно быструю сговорчивость потерпевших. Ну сами посудите, с чего вдруг вполне нормальный человек должен вести незнакомца, которого видит в первый раз, к себе домой?

В ходе предварительной беседы намеченный на заклание богатенький коллекционер или ювелир заглатывал наживку и обязательно хотел стать одним из пациентов тибетского целителя. Иногда они сразу ехали домой к жертве, но чаще договаривались о вечернем визите. Дальше все происходило еще проще. Начинался сеанс целительства, который заканчивался не быстрым оздоровлением доверчивого лоха, а его тяжелым отравлением. Во время питерских гастролей к кировскому трупу ювелира добавился еще один — директора комиссионного магазина.

Из рассказа непосредственного участника событий:

На каком-то этапе разработки Марокканца, — продолжил свои откровения опер из ГУУР МВД России, — мы плотно сели ему на хвост: вычислили две квартира, которыми пользовался он и его сообщники, отследили некоторые связи, в том числе по сбыту краденого. По большому счету, Целителя и его подельников можно было брать. Косвенных улик его причастности к совершенным преступлениям собрали более чем достаточно. Начались бы очные ставки, следственные эксперименты, и все довольно просто было бы доказано. Мы знали уже, что он собою представляет, что это мошенник со стажем. Имелись сведения и о его подельниках. Личности, прямо скажу, такие, по которым тюрьма давно плачет. Один из рецидивистов, а другой из спортсменов-рэкетменов. За обоими уже тянулся хвост преступлений, но прямых доказательств пока не было.

Но вот тут-то и началось самое интересное. Оказалось, что эта преступная группа работает на довольно известную в криминальном мире фигуру — на вора в законе Горбатого. Как только это стало известно, прошла команда разрабатывать Марокканца дальше и через него искать выходы на Горбатого, идеальный вариант — обоих взять с поличным, то есть отследить очередную кражу, исполнителя, проконтролировать передачу ценностей заказчику и брать всех сразу.

Однако многоходовая комбинация уголовного розыска так и осталась незавершенной. Можно сказать, в самый кульминационный момент Марокканец исчез. Пропали и его сообщники. Но если с первым была полная неясность: был человек и нет, то со вторыми — в уголовном розыске знали, что оба вернулись в Киров и залегли на дно, ничем себя не компрометируя.

По версии знакомого опера из ГУУР МВД, случилось следующее. На каком-то этапе Марокканец решил оторваться от братвы. Они этого допустить не могли и аккуратно убрали его, замаскировав убийство под исчезновение. Нет человека и нет проблемы. Они все ушли с ним в мир иной. Потому остается только порассуждать: куда же делся Марокканец — Мирча?

Не исключено, что Мирчу не удовлетворяла та доля, которую он получал. Вспомним, что Коля Вятский требовал от Целителя, как от начинающего рецидивиста, более высокий процент в пользу воровского общака. Тому это не нравилось, ведь по складу характера Мирча был жадным и эгоистичным. Будь он иным, вряд ли бросил бы детей и жену. Однако зоновский пахан хотя и был влиятельным, но в этой запутанной игре был далеко не первой скрипкой. Он попросту поставлял рабочий материал для более высокой фигуры в иерархии криминального зазеркалья.

Факты же, которые так или иначе увязывались с дальнейшей судьбой Марокканца — Мирчи, выстраивались таким образом, что примерно через две недели после его исчезновения патруль водной милиции выловил из Невы распухший труп голого мужчины. Несколько видоизмененные смертью его параметры вполне соответствовали прижизненным метрикам Мирчи Кодряну — Целителя, Молдавана или Марокканца. Однако документировать это никто не стал, не было такой возможности. У трупа не было кистей рук, а голова оказалась сильно обезображенной. Дорогую генную экспертизу для установления личности никто делать и не думал — не тот случай.

Тем не менее лучик света в этой темной истории был. Оперативники управления исполнения наказаний перехватили в одной из зон нелегальное послание вору в законе Коле Вятскому.

Из перехваченного письма:

Крестник твой оказался норовистым и жадным. Братва долго терпела его крысиные замашки только потому, что дело он свое знал и делал хорошо. Но с последнего слама он зажал рыжевъе (золото. — Авт.). За это ему устроили правилку. Гнилым оказался. Пришлось отправить в Неву…