О Пирровой победе наслышаны многие. Царь небольшого государства Эпир на побережье Ионического моря, расположенного между Грецией и Македонией, самолично из чисто экспансионистских побуждений напал на республиканский Рим. Первое сражение он выиграл: у него была отличная фессалийская конница, хорошо обученная пехота и даже боевые слоны. Через год, весной 279 г. до н. э., около некоего города Аускула произошло второе за эту войну крупное сражение. Римляне снова были разбиты, но победа досталась Пирру слишком дорогой ценой. По преданию, именно тогда он в сердцах и воскликнул в ответ на поздравления: «Еще одна такая победа, и мне не с кем будет вернуться в Эпир!». Но Пирр, так и не отступил, проявив благоразумие, под прикрытие своих гористых крепостей. Он пошел на Сицилию (позже ту же роковую ошибку совершит и Спартак), ввязался в стычки с карфагенянами, выиграл еще одно решающее сражение с римлянами и… потеряв бессмысленно всю свою армию на чужбине, погиб в 272 г. до н. э. во время уличной потасовки в греческом городе Аргосе. Агрессивный и вспыльчивый Пирр был в тот неудачный момент, по преданию, еще и далеко не трезв. Выражение «пиррова победа» станет нарицательным.
…Для Наполеона такой ловушкой оказалась Бородинская битва и ввод войск на зимовку в голодную и неприветливую Москву. А ведь нужно было после блистательного сражения под прикрытием еще уцелевшей гвардии быстрым маршем уходить до снегов через Украину на зимние квартиры в Польше. Был бы шанс удержать хотя бы Париж от казаков генерала Платова.
…Адольф Гитлер отчаянно верил в силу последнего решающего броска. То, что произошло в конце ноября 1941 г. под Ростовом с фельдмаршалом Рундштедтом и его 1-й танковой группой Клейста, оказалось предтечей декабрьского разгрома под Москвой. Директива фюрера окопаться и не отступать превратила замерзающие части вермахта в «мороженное мясо» (так тогда немецкие фронтовики прозвали медаль за «восточную кампанию 1941 г.»). Через год и в тех же условиях – истерические призывы к Паулюсу: превратить Сталинград в неприступную крепость. Вариант прорыва и отступления 6-й армии из котла фюрер не рассматривал до того момента, когда уже было поздно что-либо предпринимать.
…Точно так же нельзя уже было спасти в феврале 1995 г. старейший английский банк «Barings». Он обанкротился (потери – около 4 млрд фунтов стерлингов) из-за рискованного упрямства Ника Лисона, вступившего в игру с японским фондовым индексом Nikkei на Сингапурской бирже. Молодой честолюбец, не желая признать ошибочность своих сделок, упорно продолжал играть «на повышение», стараясь за счет еще больших ставок «отбить» понесенные потери. Но ведь и руководство банка забыло о своей былой осторожности и разрешило Сингапурскому филиалу, по сути, пойти ва-банк. Итог общеизвестен: респектабельное финансовое учреждение семьи Берингов, основанное в 1762 г. в Лондоне, прекратило свое существование в 1990-х.
…Не захотел отказаться от своего конкурентного броска к Южному полюсу и капитан Роберт Скотт. Ему нужна была только победа… с вышедшими из строя мотосанями и совершенно неприспособленными к Антарктиде шотландскими пони. У его людей не было должного опыта заполярных экспедиций. Он не внял ни одному из советов своего «конкурента» Амундсена и отказался от его ездовых собак. Скотта гнало на непокоренный Южный полюс неуемное честолюбие, он хотел быть первым и только первым. Он не мог и не хотел признавать, что норвежец был гораздо лучше подготовлен к этой экспедиции. Как известно, дух соперничества у англичан в крови. В кратком прощальном письме к вице-адмиралу сэру Френсису Бриджмену, его бывшему начальнику в Адмиралтействе, есть и такие поразительные строки: «Хочу сообщить Вам, что я не был слишком стар для этого предприятия. Первым погиб самый молодой…». Через шесть дней, 29 марта 1912 г. появится его последняя карандашная запись в дневнике, оканчивающаяся словами: «…Ради Бога, не оставьте наших близких».
Вспоминается к месту совершенно другая история. Фритьоф Нансен, 8 апреля 1896 г. уйдя с дрейфующего во льдах «Фрама» пешком к Северному полюсу, достиг 86 градуса северной широты. Так далеко тогда на север еще никто не добирался. Но до полюса оставалось еще 450 километров. И Нансен поймет, что «…Дальше идти нельзя. Это будет сумасшествие. Поворачиваем!..». Он и его двое напарников пойдут назад пешком на «большую землю». В ту минуту, когда он написал свои горькие строки, он уже догадывался, насколько ничтожен шанс остаться в живых. Но они дойдут до Земли Франца Иосифа и проведут там еще одну (третью по счету) полярную зимовку. Сделают себе землянку, начнут охотиться. Будут пить свежую кровь от цинги и питаться одним мясом. Проведут долгие месяцы затворничества на краю ледяной пустыни. И выживут, дождавшись китобойного корабля. Второй год на «большой земле» их считали погибшими.
Нансен один из тех истинно великих, кто не поддался соблазну успеха любой ценой. Свой корабль «Фрам» по возвращении он отдал Амундсену для подготовки новой экспедиции. На вопрос того: «Почему?», он указал на поседевшую в ожидании молодую жену Еву. «Она уже побывала вдовой и второго раза не переживет», – добавил Фритьоф.
Нансен доказал всей своей последующей жизнью, что он никогда не страдал болезнью успеха: «нансеновские паспорта» помогли вернуться на родину многим тысячам пленным после Первой мировой, так же его с благодарностью помнили голодающие Поволжья, спасенные в 1922 г. Второй великий норвежский полярник, Руал Амундсен пропадет без вести через шесть лет, в конце мая 1928 г., отправившись на поиски своего публичного врага Умберто Нобиле и его экипажа дирижабля «Италия», разбросанных где-то во льдах Арктики после крушения. Нобиле найдут и спасут советские ледоколы «Красин» и «Малыгин». А вот следы легендарного норвежца ревнивая Арктика скрывает до сих пор. Намекая своим упорным безмолвием, что не все можно измерять масштабом успеха и проигрыша, победы или поражения.
К сожалению, человеческая натура падка на блеск триумфа честолюбия. «Я это смог! Я это доказал!» – едва ли не ключевые слова современного менталитета, достаточно лишь включить телевизор либо полистать глянцевые обложки. Болезнь успеха – это ловушка, которую человек с маниакальным упорством воздвигает себе сам, но очень часто под аккомпанемент зрителей, почитателей, приверженцев и… соперников. Последние как раз и жаждут, чтобы ловушка захлопнулась и герой не смог вернуться с победой. Отсюда тактика стимулирования извне любыми средствами типа: «Разве ты сможешь отказаться от такого шанса?!» Вся соль ситуации заключается в том, что как раз от этого шанса и стоило бы отказаться. Либо быть готовым без обиняков повернуть назад, резко сменив сценарий обреченного финала. Но как же тогда ждущая подвига среда, окружающая героя? Круг замкнулся: уверовавшего в собственное всесилие «слепца» ведут под руки зачастую те, кто рады потом заглянуть в пропасть, откуда еще доносятся стоны поверженного. Ловушке успеха непременно требуются жертвы, иначе ее алтарь поблекнет. Человек, который стремится любой ценой достичь победы и успеха, – неизлечимо болен. Он так и не увидит альтернативы развязке дилеммы «все или ничего». Кажется, в этом хорошо осведомлены игроки в казино. Следует вовремя остановиться, чтобы завтра продолжить игру с наработанным запасом, но опять же до известного предела. Болезненный азарт – первый внешний симптом болезни успеха. Точно так же, пьяница не оторвется от бутылки, пока всю ее не прикончит. Оставить что-то на дне для него равносильно поражению. Даже если он уже сто раз на себе испытал, что потом будет плохо.
Получается отчасти парадоксальная вещь: сильный и самоуверенный человек успеха абсолютно лишен свободы выбора. Он – узник контрольных фишек, которые разбросал впереди себя. Примечательно, что успех будет засчитан в копилку побед, призов, поощрений и удовольствий лишь в том случае, если он совпадет с ожидаемым и заранее нарисованным вариантом. По принципу: «Все или ничего и только так, как хочу». Вариант в 95 % не засчитается, нужна чистая победа в узнаваемом, т. е. спрогнозированном, виде. Какие-либо альтернативные достижения и открывающиеся перспективы попросту будут проигнорированы, поскольку они не вписаны в параметры ожидания.
Отсюда можно сделать вывод, что болезнь успеха – ловушка наших желаний и вожделений, но уж никак не наших возможностей. По сути, успех, победа, цель не более чем фантик или билет на представление, которое устраивает герой. Но действительно ли это его настоящее амплуа, вопрос так и остается неразрешенным. В успехе нет реализации личности, зато присутствует амбиция, фантазии, мечты вкупе с уязвленным эгоизмом, нужно ведь доказывать, подтверждать, но уж никак не самореализовываться. Образно говоря, человек успеха сам зажигает (или с чужой подачи, не важно) свечу, об которую затем и обжигает свои крылья. Почти Икар, поскольку неизвестно, зачем тот поперся к солнцу на столь ненадежном инструменте. Главное здесь, пожалуй, то, что болезнь успеха не предполагает отказ от цели и что она питается нашими же вожделениями, без всякой привязки к внешней среде. Ее победное шествие – триумф позитивного метода в мышлении и мировоззрении, когда мир воспроизводится именно так, как он запрограммирован в эксперимента. (С определенного момента окружающая нас среда именно так себя и ведет. Нам же на погибель, ибо эманация собственных потенций неизбежно исчерпаема, порождая застой, оскудение и уныние.)
Обоснование цели сейчас доведено любыми методами до совершенства, чтобы изъять малейший намек на сомнение в «правильности» пути и прицела, поскольку все же неясно «нужна ли победа?», «эта ли победа?» и вообще, скрыт весь драматизм постановки вопроса «что нужно?». Для «успевающего» подобные вопросы бессмысленны или намекают на слабость и пораженческие настроения. Потому он обречен либо свалиться по дороге к вершине, либо… замерзнуть на ней. (Успех или победа чем-то сродни войне, а на развалинах, как известно, долго не проживешь.) Есть еще шанс – уцелеть и повторить то же самое на новой гряде придуманных свершений.
Жизненная философия подсказывает: когда-то это все обязательно кончится. Канет в Лету герой, и сотрутся позолоченные вершины успеха. Возможно, останется лишь память о поступке с так и нерешенными вопросами, «зачем и почему?» столь бездарно были растрачены горы усилий и средств.
Как вы уже поняли, свою ловушку человек успеха мастерит себе сам. Он ведь никак не может без больших и малых побед всегда и во всем. Отметьте – это его примечательная психологическая черта: доказывать постоянно что ты – «первый», «можешь» и т. д. Причем, независимо от того, бросил ли кто-то (или что-то) вызов: заболевший успехом находит повод без причины, потому что проблема – в нем самом. Здесь мы имеем дело с тем случаем, когда самоидентификация и самоуважение выносятся вовне и происходят из-за «чего-то» или благодаря «чему-то». Иными словами, человек стоит только то, чего он, по его мнению (и по убеждению таких же, как он), смог достичь. Безусловно, поражение, неудача, даже отступление воспринимаются только как унижение личности. Отсюда один лишь шаг, например, до харакири. Но чтобы все же человеческий материал просто так не пропадал, то современная мораль бизнеса и потребления предлагает, покамест есть силы и средства, отдохнув, намечать опять какую-то цель. В общем, белка должна крутить колесо, пока не протянет ноги. Люди успеха, по сути, бесплатные динамо-машины и грех кому-то не воспользоваться их тупой целенаправленностью. Главное, отпадает надобность в «погонялке», да и с мотивациями никаких проблем. Может быть, оттого-то так насаждается среди людей дух соперничества? Спартанцы, по сути, первые из инкубатора, где награждают за успех и победу над такими же, как ты сам. Спартанская модель в итоге оказалась совершенно не жизненной, но очень удачной для подражания. В целях манипулирования, конечно. Учтем также, что добивающийся только успеха никогда не сойдет с намеченного траверса и будет действовать предсказуемо, даже вопреки ситуации и здравому смыслу. Впрочем, потерю последнего можно списать на болезнь. Самое интересное, что и сам успех при подобной постановке вопроса можно смоделировать или внушить.
Но вначале небольшой психологический эксперимент.
7.1. ОПЕРЕЖЕНИЕ С ОТСТАВАНИЕМ, или ПЛАТА ЗА БЕСПРОИГРЫШНОСТЬ
Итак, представьте, что вы поделили (например, методом экспертного ранжирования), скажем, группу начинающих менеджеров на следующие категории: А – преуспевающие на своем профессиональном поприще личности; Б – твердые «середняки», не хватающие звезд с неба, но уверенно зарабатывающие себе на хлеб насущный; В – неудачники и маргиналы, отщепенцы и тому подобные субъекты, как-то перебивающиеся в своем деле с хлеба на воду. Согласитесь, почти каждую достаточно большую выборку людей можно с определенной долей объективности разделить на подобные категории применительно к фактору успешности.
А теперь предложим им всем на их собственный выбор задачки четырех типов сложности: 1) очень сложные по всем параметрам, порой требующие инновационного подхода; 2) сложные, но решаемые стандартными методами и приемами; 3) средние; 4) легкие. Поощрения за решение также соответственно разнятся, причем нелинейно: например, задачи категории 1 («очень сложные») по величине вознаграждения могли быть оценены на порядок и более выше, чем задачи класса 4 («легкие»), т. е. риск и сложность вознаграждались сторицей, но… попробуй их реши! Плата производилась, что называется, по труду: сколько за отмерянное экспериментом время (одинаковое для всех) решил, столько и получи. Отметим также, что помимо реальных денег срабатывал еще и фактор общественной оценки: результаты эксперимента не скрывались от желающих понаблюдать. Таким образом, риск уронить либо поднять свой имидж был вполне реален и осознаваем каждым участником столь интригующего эксперимента.
Для вас, уважаемый читатель, также готовое задание, правда бесплатное: угадать, кто на какие задачки бросится. Именно так и поступили экспериментаторы, заранее предвкушая рутинную обработку данных: дескать, успешные подавляющим большинством навалятся на «очень сложные», а неудачники начнут, как белки, орехи щелкать и перерабатывать массу «легких», а «середнячки» соответственно возьмутся за «средние», ну, иногда еще и за «сложные». Однако то, что произошло на самом деле, озадачило теоретиков. Повторные эксперименты лишь подтвердили, что наблюдаемая тенденция далеко не случайность (Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. – М., 1986. – Гл. 9). Итак, на практике оказалось, что успешные личности как раз всячески избегают очень сложных задач, ведь их нерешение может всерьез и надолго подорвать уже существующий положительный имидж. Действительно, к чему рисковать, если успех и так уже в кармане? Поэтому они вовсю налегали на сложные, но стереотипные задания, которые и оплачиваются прилично и выполнить их можно. «Середняки», правда, повели себя вполне предсказуемо. А вот с неудачниками оказалась полная неожиданность. Примерно половина из них без обиняков занялись легкими задачками, гарантированно зарабатывая себе пусть скромную, но все же оплату. А вот вторая половина (процентный состав может меняться в зависимости от исходной выборки) выбирала без тени сомнения исключительно сложные задачи класса 1! И принялась их решать при минимальных шансах на успех. Изумление экспериментаторов понять можно: вместо преуспевающих неприступные вершины пошли штурмовать аутсайдеры.
Разгадка сего феномена следующая: тем, кто уже и так «внизу», более терять уже нечего. За имидж также можно особо не переживать. Но взяв абсолютно недостигаемую вершину, можно за раз пройти путь «из пешек в дамки». Почему бы не рискнуть, тем более что очереди и толкотни за сверхсложными заданиями не наблюдалось. По этому поводу напрашивается парадоксальная мысль о… регрессионном явлении собственно самого института лидерства и успеха.
Для преуспевающей личности риск страшен уже сам по себе, ибо можно потерять нажитые дивиденды, гарантии и привилегии. Брать новые рубежи – лишняя морока, и потому не проще ли стабилизировать систему так, чтобы всегда быть впереди, не напрягаясь? Что и происходило ранее и происходит сейчас. В итоге само собой возникают революции, кризисы, войны и катаклизмы. Как реакция среды на попытку зацементировать общественные и природные процессы в пользу чьего-то «вечного» лидерства и преуспевания. Образно говоря, диктат уже преуспевающих – это попытка убрать из виду «коробку» со сверхсложными заданиями. Чтобы не было повода и соблазна кому-то рвануть еще выше, в непредсказуемые дали.
В наши дни функции охраняющего лидерства выполняют всевозможные нормы, допуски, сертификаты, штрафы, санкции, репрессивные налоги. Их цель – ограничить, не допустить, срезать на корню любые пассионарные толчки в подконтрольном социуме. Из «пряников» – допуск в элиту, различные виды разрешений «на…», льготы, поощрения и т. д. Более опосредованный вариант – формирование устойчивого лидерского паблисити путем проведения для самих же себя различных конкурсов, рейтингов, форумов, фестивалей и прочих пиаровских мероприятий с целью убедить широкое общественное мнение в том, что лидер – вот он, успешный и уверенный в завтрашнем дне. Чтобы быть первым не нужно реализовывать какое-то особое качество, достаточно просто убедить в своем превосходстве остальных.
Таким образом, аспект лидерства и успеха из области достижений и могущества ныне незаметно переместился в сферу психологическую, сделавшись в итоге инструментом внушения и убеждения. Отсюда – явление стагнации в современных экономических системах, когда прирост дохода в 3–4 % уже воспринимается как серьезный прорыв. Но почему не 15–30 %, а то и 45 %? Увы, современный лидер боится рисковать, а тем более обнажать себя перед возможными неудачами и лишениями. Паническая боязнь потерять свое лицо (интересно, оно хоть чем-то отличается от стандартного набора таких же?), уронить свой престиж, показаться в чем-то слабым или ранимым, в конце концов, быть просто естественным при взлетах и падениях напрочь отсекают для современного человека успеха возможность действительно широко и смело шагнуть к настоящей самореализации (ну не 3 % или 4 % прироста в самом же деле!). Калибр запросов и возможностей мельчает – и это в эпоху разрекламированного лидерства. Можно, конечно, тащиться на четвереньках и вовсю уверять друг друга, что от скорости ветер ерошит гриву. Главное, вовремя менять масштаб оценки и декорации. Так почем ныне трюк во славу победителя?
Ставить на человека успеха в ситуациях перелома и предельного риска нельзя, потому что он будет оглядываться на свой блистательный имидж и ни под каким предлогом не примет вызов, если победу придется зарабатывать потом и кровью. И уже изначально будет готов на почетную сдачу своих позиций при условии, что ему предоставят приличествующий статус.
Генерал-полковник Фридрих Паулюс, блистательный офицер вермахта, один из разработчиков плана «Барбаросса», был поставлен Гитлером командовать 6-й армией как наиболее подходящий исполнитель грандиозных замыслов летней кампании 1942 г. Фюрер не ошибся в выборе – Паулюс побоялся предпринять самостоятельные шаги по деблокации окруженной в Сталинграде армии. Он не рискнул даже тогда, когда ему на выручку пошла, рискуя быть окруженной, 1-я танковая группа генерал-полковника Гота. Паулюс слушал канонаду танкового боя, но так и не решился ослушаться приказа фюрера. Не смог его подтолкнуть к решительному прорыву и фельдмаршал Манштейн, тогда, по сути, его непосредственный начальник. Дальше общеизвестно: почетный плен, участие в сталинском Национальном комитете «Свободная Германия», выступление на Нюрнбергском процессе свидетелем советского обвинения (!) и смерть в качестве заслуженного пенсионера в Дрездене в 1957 г.
7.2. ГЛАДИАТОРЫ ФОРТУНЫ, или ПОДВОРОТНИ УДАЧИ
Звучит парадоксально, но лидеры, всецело озабоченные успехом, – не опасны. А вот неудачники… Такой большой процент в их среде рискующих за пределами собственных возможностей – явление достойное внимания. Получается, что маргинальная прослойка (они же аутсайдеры, «дно», «низ») представляет собой котел, в котором бурлят пассионарные токи и рождаются самые безумные идеи. В другое время их устремления неизбежно завяли бы, как нереальные фантазии (все те же ограничивающие 3–4 % прироста к достигнутому), но когда отметаются традиционные и постепенные способы добиться успеха, то – почему бы и нет? Отметим – неудачников интересуют только предельно высокодоходные проекты, невзирая на риск и малую реалистичность. С последней категорией вообще нет проблем, ибо для тех, кто «внизу», существуют лишь их гротескные желания и мечты, которые любой ценой должны быть воплощены в явь. Однако в чувстве момента и ситуации аутсайдерам не откажешь. (Чем ниже градиент падения, тем лучше психология выживания, среди бомжей и попрошаек очень много тех, кто хорошо разбираются в людях, иначе попросту там не выживешь.) Поэтому чувство обратной связи у неудачников обострено. Вместе с маниакальной устремленностью к вожделенному парадизу это создает весьма опасный тандем.
Вся ирония заключается в том, что общество преуспевающих этой опасности как раз и не осознает и не хочет осознавать даже при наличии явных симптомов. Вспомним, с каким пренебрежением охранка относилась к так называемым большевикам во главе с неким Ульяновым. Куда как опасней считалось движение эсеров с их пресловутой «Боевой организацией» во главе с провокатором Азефом. Игры в кошку с мышкой обошлись вскоре двуглавой империи слишком дорого. Точно так же Паулю фон Гинденбургу, потомственному прусскому дворянину, фельдмаршалу и президенту Германии, и в кошмарном сне не снилось передать священный жезл власти бывшему ефрейтору Адольфу Шиклгруберу. А ведь пришлось, и с этого момента «коричневые маргиналы» заложили крутой вираж для всего мирового сообщества.
Недооценивать и пренебрегать происками и устремлениями неудачников не только глупо, но и небезопасно. Хотя бы потому, что в своих устремлениях они могут зайти слишком далеко. Особенно, когда социум находится в неустойчивом бифуркационном (лат. bifurcation – разделение, например образование водораздела, то же, что горный хребет) состоянии. Тогда под приложением своевременного натиска и усилий мечта неудачника может воплотиться наяву. Пусть даже на время, которого, как у «красных кхмеров», окажется более чем достаточно, чтобы вогнать в землю треть населения своей страны и вновь уйти в подполье непролазных джунглей.
Добавим к сему, что имеющий синдром неудачника дерется за свою цель куда ожесточеннее, нежели человек успеха. Второму есть, куда отступить, и есть, чем торговаться, тогда как поднявшемуся из низов кроме своей не совсем удавшейся жизни предложить нечего.
…Правитель мощнейшего Хорезмского государства Мухаммед был разбалован властью, негой и роскошью. Вместо отпора на поле брани ордам Чингисхана он позорно оставил свои города и бежал в Иран, кончив бесславно жизнь на одном из островов Каспийского моря. «Если бы город сопротивлялся, я бы не взял Бухару никогда», – мрачно изрек предводитель монголов, осмотрев стены и арсенал этого мощнейшего полиса после его добровольного падения. Та же участь постигла и Самарканд. Армия государства, дотоле славившегося своими победами, так и не смогла собрать в кулак свою волю и перейти к жестоким сражениям. С монголами пытались торговаться и договариваться, обрекая тем самым свою жизнь в лучшем случае на прозябание в колодках. Для маргинальных «пассионариев» с окраин пустыни Гоби цветущая Средняя Азия стала плацдармом для дальнейших экспансий. Власяной монгольский аркан завис над прочими странами.
Князь Торопецкий Мстислав Мстиславич по прозвищу Удалой в битве с монголами на Калке (лето 1223 г.) поступил совершенно иначе. Он единственный из двенадцати русских князей уцелел в той бойне. Хотя шел в авангарде и неминуемо должен был погибнуть первым, наткнувшись на бронированный кулак тяжелой монгольской конницы. Именно так и произошло. Но Мстислав повел себя в роковой момент парадоксально (может быть, потому, что его прозвище было Удалой?). Он со своим небольшим отрядом (не более полутора-двух тысяч воинов) сам атаковал собравшуюся в долине двадцатитысячную монгольскую мощь. Ударил из последних сил, идя на марше, не в центр вражеского войска, а наискось, почти во фланг, срезая угол каре. Расчет был гениален – монголы не будут перегруппировать под такой маленький отряд свою армию, а значит, есть шанс прорваться с боем к спасительному Днепру. Что и произошло. История нам донесла любимое изречение Мстислава Удалого: «Мертвые сраму не имут». (Интересная в психологическом плане фраза, и несет она в себе отрицательного, неудачного смысла больше, нежели положительного, даже «оптимистической трагедией» ее сложно назвать.) В ситуации полной безнадежности он действовал себе на погибель и вырвался из тисков смерти. Все остальные князья на Калке нашли свою смерть, хотя и обладали пятикратным преимуществом, по сравнении с монголами, в рати. Они ведь шли побеждать и грабить легкого врага, тем более что монгольские разъезды всячески поддерживали в русском стане эту губительную иллюзию.
Неудачник лишен начисто робости, стыда и прочих невротических комплексов перед условностями социума, магией имиджа и харизмы, предрассудками и прочими «тормозами», в том числе и интеллектуальными. Именно для него применим знаменитый принцип «дурачка» Альберта Эйнштейна: «Все знают, что того-то и того-то сделать невозможно. Но вот приходит «дурачок», который этого не знает и делает открытие». Добавьте к сему отсутствие страха перед неудачами (сколько их уже было на его пути?) и уж тем более к отрицательной реакции окружающих. Потому что в его кармане – путеводная звезда, которой он истово поклоняется. Тем, чего как раз и не хватает успешным: авантюризма и смелости в дерзновениях, более чем в избытке обладают неудачники. Вот кто действительно, определив свою миссию, далее уже не сходит с пути.
Англичанин Морис Уилсон еще в 1934 г., не имея элементарного альпинистского опыта, но свято уверовавший в провиденье Божье, без специального снаряжения, а, по сути, совсем без ничего (не было денег даже на сносный провиант) рискнет тем не менее в одиночку (!) покорить неприступный Эверест. Выше Уэльских вершин он дотоле никуда не поднимался. Техника прохождения ледников с ледорубом и кошками ему была неведома. Малоизвестный широкой публике, этот религиозный и одержимый человек станет газетной сенсацией того времени: продав свое имущество и купив подержанный биплан, в мае 1933 г. он на свой страх и риск… улетит в Индию, чтобы осуществить задуманное. Его замерзшее тело, лежащее в изодранной в клочья снеговыми штормами палатке на леднике Ронгбук со стороны Тибета, найдет в 1935 г. пятая британская экспедиция к Эвересту. При мертвом Уилсоне окажется дневник, прочтя который профессионалы будут поражены: одиночка-аматор смог достигнуть так называемой Северной седловины на высоте 7000 м. Для человека, не знавшего гор, он сделал невозможное. Впрочем, его рекорд уникален и по сей день: на Эверест «за просто так» туристы ведь не ходят. Лишь в 1982 г. опытнейший альпинист, получивший прозвище «гуру гор», – Райнхольд Месснер совершит свой беспримерный одиночный поход на высочайшую вершину мира (практически по тому же пути). До него почти за полстолетия такую попытку предпримет лишь один – не шибко процветающий мелкий предприниматель из старой Англии – некто Морис Уилсон.
Имеющих комплекс неудачника можно достаточно легко вычислить. Они до предела амбициозны, лишены всякой адаптивности и не скрывают своих честолюбивых помыслов. Еще – им в жизни либо не везло, либо мешали другие, а к тому же неблагоприятно складывались обстоятельства. Так неудачники попытаются вам объяснить, почему у них так мало реализовано из задуманного. И это при их бросающейся в глаза жажде действий. Так что покидать свое поле боя такие люди отнюдь не намерены. Что и можно с успехом использовать.
Гораздо осторожнее нужно относиться к скрытым неудачникам. Это те, которые прикидываясь «середнячками», тайно носят в кармане свой будущий маршальский жезл. Совсем плохо, если таковыми (людьми нормы или средних способностей) они и являются. Тогда беда. Потому что, придя к власти, «середняк» поголовно истребит все, что хоть на толику выше него самого. Та же участь ждет все непонятое. Ареал опустошения и разрушения будет впечатлять. Как после всех революций и диктатур XX в. Серые людишки, озабоченные комплексом неудач, но могущие заполучить власть всегда будут представлять угрозу любому прогрессивному обществу. Ну а в более мелких масштабах – любой процветающей фирме. Может быть, отчасти так быстротечен век в современном бизнесе?
Не путайте неудачников с перестраховщиками. И те, и другие обычно в среде аутсайдеров, но ничего общего у них нет. Самое интересное, что перестраховщики всегда достигают некоего положения в обществе, поскольку больше всего боятся споткнуться о какой-нибудь камешек на торной жизненной тропе. В конечном счете они всегда будут выбирать изо всех вариантов самый безопасный. В итоге – шампанское им положено только по случаю выхода на заслуженную пенсию. Впрочем, иногда перестраховщики губят закат целой империи.
…Кэптен Тосио Абэ был одним из лучших в стенах японского императорского военно-морского училища в Этатзиме (воинское звание «кэптен» в японском ВМФ соответствует званию капитан 1 ранга). До назначения на «Синано» – командир 10-го дивизиона эскадренных миноносцев, имел немалый боевой опыт, награды и пользовался почетом и уважением среди своих офицеров и матросов. Участвовал в морском сражении за остров Мидуэй в июне 1942 г., командуя флагманским эсминцем «Кадзагумо».
Джозеф Инрайт – коммандер подводной лодки «Арчер-Фиш» («Рыба-меч»), до назначения капитаном на эту подводную лодку слыл неудачником и даже подавал лично рапорт об освобождении от командной должности как не оправдавший возложенных на него обязанностей. В его биографии несмываемым пятном для морского офицера – неудавшаяся атака 20 октября 1943 г. на японский авианосец «Секаку». В итоге – штабная должность и коротание вечеров за игрой в покер. Но именно этот молодой капитан потопит секретнейший и самый большой корабль этого класса в мире суперавианосец «Синано». Подлодка «Арчер-Фиш», ведомая своим капитаном-аутсайдером, шестью торпедами покончила с грозным голиафом, находясь в одиночном (!) патрулировании. Суперкорабль на марше прикрывали три эскадренных эсминца. Но то, что случилось глубокой ночью 29 ноября 1944 г., будет многие годы сокрыто тайной и покажется невероятным. Подлодка под командованием молодого коммандера Джозефа Инрайта устроила настоящую многочасовую охоту на элитный авианосец, невзирая на его тщательную охрану. У нее не было ни малейших шансов выжить, если бы кэптен Абэ принял бой. Но японский капитан панически боялся рисковать только что спущенным со стапелей секретным авианосцем. И он не мог предположить, что его преследует одна-единственная подлодка ВМФ США. Тем более во внутренних японских водах. Абэ уклонился от боя, и через несколько часов маневров и бегства авианосец получил четыре торпеды почти в упор ниже ватерлинии. Агония оказалась для «плавучего аэродрома» недолгой. Кэптен Абэ не пожелал расставаться со своим кораблем. «Арчер-Фиш» удалось уйти из-под бомбовой атаки и благополучно возвратиться из одиночного рейда. За ней навсегда закрепилась слава подлодки, которая потопила самый большой боевой корабль в мире. Джозеф Инрайт был награжден министром ВМС и продолжил далее свою карьеру в ВМФ США. Она у него сложилась вполне удачно.
Мораль приведенного случая более, чем очевидна. Перестраховка в конечном счете несовместима с достижением цели. И уж тем более, если цель из ряда вон выходящих. Ну а насчет успеха… Джозефу Инрайту и его команде пришлось несколько долгих лет доказывать, что они в одиночку ночью потопили именно суперавианосец. Он ведь был секретный и в каталогах разведки ВМФ США не значился. Слава и награды придут позже, но работу свою команда «Арчер-Фиш» сделала чисто.
Парадокс нашего времени заключается в том, что у нас зачастую сам успех уже многоразово перестрахован. Иной масштаб, другие измерения.
7.3. ЛОВУШКИ УСПЕХА
Успех – награда, но не сама победа, достижение или цель. Мы как-то об этом не задумываемся, и напрасно. Вдумаемся в слова: «успех» – «успеть» – «спешить». Явно нужно где-то вовремя «засветиться», и тогда, пожалуй, все успешно, ибо – «успел». Даже на грубую вскидку – понятно, что процесс успеха не зависим от внутреннего целеполагания человека. Иными словами, успех всегда как бы навязывается той цели, которую мы преследуем. Как реакция одобрения или поощрения со стороны среды. Возникает почти тот же парадокс, что и с днем рождения, в который, по сути, должны поздравления принимать родители, ибо они все это «устроили». Точно так же и успех – он радость для «зрителей» и потому конфета для «действующего лица». Но того ли добивался на своем пути человек? Об этом ему вряд ли дадут возможность высказаться искренне. Подмена результата его одобрением уже само по себе – психоманипулирование. Потому попытка быть всегда и непременно успешным – ловушка, из которой можно не выбраться. Понадобится не только упорство, но и мужество противостоять обстоятельствам, сложившемуся мнению, стереотипам и временным неудачам. В конечном счете реализация собственной миссии – это тернии, ведущие к победе. Ну а что касается успеха, то он придет автоматически. Как реакция среды на достигнутый результат.
Не нужно также бояться неудач и временных отступлений. Диалектика восхождения редко бывает линейно поступательной и прямой. Тем более надо уметь ждать и быть настойчивым. В свою очередь категория «непременно» может стоить в итоге очень дорого. В бизнесе и политике, равно как и на войне, выигрывает в итоге тот, кто рациональнее тратит ресурсы при достижении намеченных стратегических приоритетов. В таком ракурсе кратковременная неудача, безусловно, лучше кратковременной удачи. Да и любая серьезная цель никогда не дается «просто так», одним успешным рывком. Порой необходима глубокая и тщательная проработка намеченного пути. Со стороны это может показаться задержкой, топтанием на месте или даже отступлением.
Еще один болезненный вопрос – корректировка цели путем развития обратной связи. Люди, могущие по ходу движения гибко изменять свои приоритеты, – весьма серьезные и опасные бойцы. Ибо они способны вовремя отказаться от задекларированного, но в конечном итоге гибельного для дела и личности варианта. Еще более сильны те, кто при этом не боятся показаться временно смешными, проигравшими, неудачливыми и т. д. Присмотритесь – большинство свои неудачи сваливает на обстоятельства, и лишь немногие готовы брать ответственность на себя.
Чтобы развиваться – надо признавать свои недостатки. Лидерство или успех в современной интерпретации такого шанса человеку попросту не дает. Ему предписана только одна роль – преуспевающая. Искусственность жизненной позиции – специфическая особенность игр в успех. Но опять же человек способен к развитию и могуществу, только будучи абсолютно естественным в различных жизненных проявлениях.
«Со стонами, шатаясь, иду вперед, ноги не держат, падаю. Тут я бросаю все, зарываюсь лицом в снег, содрогаюсь всем телом. Я внизу. Я и счастлив, и в то же время в каком-то отчаянии. Вон по валу ледника идет Нена. Я вижу себя извне, со стороны этого мира. «Я здесь» означает теперь «я там». Я прозрачен, я из стекла, а мир вокруг меня – это прочная основа моего я. Я могу видеть себя сквозь все мои оболочки и знаю, что и для Нены я сейчас прозрачен. Опершись на лыжные палки, некоторое время смотрю на нее. Потом меня прорывает. Вся огражденность исчезает. Я плачу. Как если бы все горизонты, все ограничения были преодолены. Все открылось, все эмоции освободились. Как далеко мне нужно было ходить, чтобы я наконец почувствовал себя раскрепощенным! Я сам теперь – открытое пространство. Чем больше я отрешаюсь от себя, тем больше мне хочется упасть на колени».
Вот так предельно искренне и откровенно человек-легенда, «гуру гор» Райнхольд Месснер описывает свое возвращение с одиночного восхождения на Эверест (Месснер Р. Хрустальный горизонт. – М., 1990). Он не побоялся быть самим собой и, может быть, потому нашел в себе силы совершить дотоле невозможное – в одиночку покорить величайшую вершину мира. Месснер доказал: чем опаснее и рискованнее дело, на которое решается человек, тем менее значим в качестве целеполагающей мотивации фактор успеха. Он лишь «прилагающее», не более. Главным же является способность адекватно принимать решения в точке экстремума, т. е. реагировать сообразно ситуации, а не установке. Только так можно достигнуть победы, а не ее эрзац-подобия. Тем более, что современная тенденция требует от человека непомерного расточительства по поддержанию имиджа успеха.
Гигантские расходы на рекламу и представительские расходы нынешних фирм и организаций – по той же причине. Ставка исключительно на брэнд, т. е. на «успешный» вид товара, грозит ловушкой для развития в стратегическом будущем: ведь непопулярных инвестиций не производилось. Успех сегодня – это поражение и проматывание средств на «вчерашнем» товаре завтра. Зато сегодняшний гадкий утенок имеет шанс стать в перспективе лебедем. Вообще перенос делового акцента с успеха на то, что оказалось неудачным, – стратегия менеджмента будущего. Иными словами, актуальным становятся именно проблемные моменты бизнеса, ибо в их разрешении и будет заложен потенциал дальнейшего развития.
А пока что алтарь успеха не оскудевает. И жертвоприношений более чем достаточно. Жаль.