Вот уже несколько лет упорно талдычу везде, где можно, о том, что наши левые находятся на докружковом этапе развития – и непонимание этого факта является одной из важных причин многих их бед и неудач.

С расстройством вижу, что это действительно так: как и полагается на докружковом этапе, наши левые чудовищно нелюбопытны, и каждая тусовка замкнута на себя, почти не читает «чужую» продукцию и ей не интересуется – так же, как не интересуются они всерьез вопросами революционной теории. Были бы наши левые хотя бы на кружковом этапе – вели бы себя по-другому. Кружки активно интересуются связями с другими кружками и их, соседей и «конкурентов», теоретическими и тактическими наработками, а еще больше – общими вопросами теории, поскольку основные задачи кружков – освоение существующей теории и ее реновация, набор и воспитание кадров, которые и должны будут затем создать политическую организацию. Кружок поэтому – не секта. Сектой бывает либо докружковое объединение, либо послекружковое (если оно выбирает неверную линию поведения).

Вот и наши левые видят практически только то, что «лежит рядом» и вынужденно попадает в поле их зрения. И, прочитав о себе, что они находятся на докружковой стадии, эти люди обычно обижаются. Как же, дескать, так: наша группа называется партией (например, РРП), а нехороший Тарасов пишет, что мы всё еще на докружковом этапе! Гад такой! Как будто от названия что-то зависит. Как будто от того, что безумный антисемит Емельянов (прославившийся тем, что зарубил топором и расчленил собственную жену, заподозрив, что она «агент мирового сионизма») назвал свою микроскопическую группу «Всемирный антисионистский и антимасонский фронт “Память”», она действительно превратилась из крошечной тусовки из двух с половиной сумасшедших во Всемирный фронт!

Между тем политическая партия, по определению – это организация, оказывающая реальное влияние на политическую жизнь страны, то есть заставляющая считаться с собой (со своей позицией) все остальные политические силы. В этом смысле всего одна организация имеет право именовать себя партией – КПРФ. Но КПРФ, как я уже десять лет упорно всем разъясняю – партия не левая, а популистско-националистическая (ее «левизна» – только в слове «коммунистическая» в названии, находящемся там по недоразумению, да в право-социал-демократической экономической программе, естественной для популистов в странах «третьего мира»). Удивительно, но до некоторых это начинает доходить только сейчас – после «ленинградского дела». До некоторых не дойдет никогда.

Правда, в частных беседах и письмах отдельные активисты признают: да, действительно, у нас даже не кружок: теория всерьез не изучается и уж тем более не разрабатывается, продуманной стратегии и тактики нет, качество кадров все время ухудшается, политически мы не только бессильны, но и не самостоятельны. Но это – в частных беседах и письмах…

Между тем даже кружок (не говорю о следующем этапе) – политически самостоятельное объединение. Он независим от власти, не контролируется существующими общественными институциями, стоит на твердом теоретическом фундаменте, имеет собственную стратегию (на которую не может всерьез влиять власть, поскольку она об этой стратегии ничего не знает), не играет в имитационные «политические» игры и постоянно расширяет (пусть медленно) сферу своего влияния. То есть кружку присущи свойства, прямо противоположные тем, которыми обладают сегодняшние левые тусовки и секты. И свойства позитивные.

Вот и публикация в журнале «Левая политика» (№ 2) интервью «Левые в России находятся на докружковой стадии» очередной раз подтвердила докружковость наших левых: на интервью вновь отреагировали «свои», то есть те, кто прямо причастен к проекту ИГСО. В первую очередь Александр Шубин и Борис Кагарлицкий.

Причем Шубин (в № 5 «Левой политики») в очередной раз продемонстрировал, что он просто невнимательно читает или же читает не то, что написано, а то, что он хочет прочесть. Это с ним бывает. Десять лет назад в нашей с Шубиным печатной полемике  по поводу «Левых в России» я это уже много раз показывал. Тогда я думал, что это Шубин один такой – уникум. Сегодня я знаю, что это широко распространенное явление: люди читают не то, что написано, а то, что им хочется прочесть. Нарушение когнитивных способностей у нас в стране – массовое явление.

Вот и сейчас Шубин вычитал в моем интервью что-то свое. В частности, заявил, что я – «типаж марксистско-ленинской догматики» и «все еще» пытаюсь «повторить тот путь, который привел Ленина к победе (если это считать победой). Сначала – кружки. Если не получаются кружки в том виде, в котором они были в XIX веке, нужно биться в эту стену, пока не получится». Это при том, что я в своем интервью как раз говорю, что схема построения массовой пролетарской партии, которую воспроизводили российские социал-демократы (и Ленин в их числе), к настоящему моменту устарела, и сами такие партии уже не могут выступать в качестве успешной (то есть способной прийти к власти и ликвидировать капитализм) революционной организации. Далее в интервью я разъясняю почему. Но Шубин ничего этого не видит! И обвиняет меня в пропаганде того самого опыта классического партстроительства, против которого я как раз и выступаю!

И дальше Шубин пишет нечто интересное: «Левая мысль развивается не в замкнутых кружках самообразования, а в книгах, научных учреждениях и на дискуссионных площадках». То есть, понимаете, я говорил оборгстроительстве, а Шубин – о теории. Как видим, Шубин не замечает (или не хочет замечать), что мы с ним говорим о совершенно разных вещах. Я понимаю, что вопросы построения успешной революционной организации ему не интересны. Поскольку его собственный опыт в этом отношении абсолютно негативен. Он уже когда-то возглавлял (вместе с Андреем Исаевым) крупнейшую в стране (тогда СССР) анархистскую организацию – КАС. И усилиями своих лидеров КАС была успешно развалена – к радости пришедшей к власти в стране бюрократ-буржуазии. И последующие игры Шубина в организации – и в партии «зеленых», и в рядах прокапиталистических социал-демократов – оказались абсолютно неудачными. Вполне естественно, что человек утратил к этому интерес. Он, конечно, играет и сейчас – в Левый фронт, но играет вяло, честно признаваясь  публично, что это игра по принципу «а почему бы не попробовать, хуже-то не будет». И в данном случае Шубин абсолютно прав. Хуже не будет. Правда, лучше тоже…

Более того, когда Шубин говорит, что «левая мысль развивается не в замкнутых кружках самообразования, а в книгах, научных учреждениях и на дискуссионных площадках», он, если уж на то пошло, пытается (просто у него не получилось) сказать абсолютно верную вещь. А именно, что идеи рождаются не в структурах, а в головах. Это бесспорно. А уж в какие структуры объединены эти головы – дело второе. Кстати, это вполне могут быть и кружки. Известный факт. И касается это не только политики. Возьмем для примера Венский кружок.

А распространяются идеи и через книги, и через статьи, и через бумажную периодику, и устно – в беседах, лекциях, дискуссиях, проповедях, и через электронные средства массовой коммуникации, включая, разумеется, интернет. Любая форма коммуникации предполагает распространение идей.

Правда, у нас речь идет не об идеях вообще, а о революционных идеях. Поэтому забавно, что Шубин сюда зачислил научные учреждения и конференции. Мировая история не знает ни одного примера, чтобы из научных конференций выросла революция. Мировая история не знает ни одного примера, чтобы в официальных академических структурах была разработана теория, взятая на вооружение будущей социальной революцией. Это естественно. Академическая гуманитарная наука – институт классового общества, призванный обслуживать интересы правящих классов и слоев. Именно этим академическая гуманитарная наука всегда занималась, занимается и будет заниматься впредь. То есть функция у нее – проститутская.

Понятно, что Шубину как человеку, работающему в академической научной структуре современного российского капиталистического государства – Институте всеобщей истории РАН, – хочется думать, что он включен не в классово обусловленную и выполняющую социальный заказ (то есть проституированную), а в «надклассовую», витающую в горних высях «чистой науки» структуру. Неудобно же находиться на содержании у классового врага. Вполне понятный психологический механизм. Описан еще Львом Толстым в романе «Воскресение».

Только это всё – не более чем самовнушение. Текущий скандал  с руководителем «соседнего» Шубину Института российской истории РАН – ярчайшее тому доказательство. Особенно ярко оно потому, что речь в данном случае идет об очень смешном «бунте» – «бунте», направленном на замену одного политпростуированного номенклатурного лица другим таким же, просто не успевшим нанести сопоставимый с первым общественный вред.

То есть для нас, левых, если мы действительно враги капитализма и стремимся к его уничтожению, официальная академическая гуманитарная наука капиталистических государств является классовым и политическим врагом, нашей задачей должно быть построение собственной контрнауки, независимой ни от враждебного нам государства классового угнетения, ни от враждебного нам крупного капитала – классового угнетателя.

Если левые у нас не понимают таких примитивных вещей, значит, они точно находятся на докружковой стадии развития.

Шубин, правда, настаивает на обратном. «Левым, – говорит он, – необходимо вовлекаться в эти пространства (то есть в официальные научные учреждения и в «дискуссионные площадки», контролируемые классовым врагом. – А.Т.), чтобы их взгляд на мир был менее догматичен, чем сейчас». Надо «не марксизму учиться, а гуманитарным наукам», объясняет Шубин. Хотя результат такой деятельности очевиден и легко предсказуем. Слабые и немногочисленные левые просто утонут в море рептильной буржуазной «науки» (и прочих продажных интеллектуалов), будут интегрированы, поглощены, размыты, идеологически изуродованы и прямо куплены. То есть обезврежены. Как обезврежены сейчас западные «академические левые».

В одном месте, впрочем, Шубин высказывается не по поводу идей, а по поводу как раз оргстроительства: «Мы не должны следовать истории КПСС, нам уже не нужны теоретические кружки. То, что нам действительно нужно, – это активистские команды, способные к какой-либо деятельности вообще». Теоретические кружки не нужны, как можно понять из сказанного им двумя абзацами выше, потому, что Шубин считает, что теоретики (к которым он относит себя, Кагарлицкого и Бузгалина) уже есть. Больше не надо. То есть руководителей достаточно. Вот исполнителей не хватает! Тех, кто будет заниматься, не вникая в теорию, «какой-либо деятельностью вообще».

Позвольте, но это же классический анекдот об обезьяне и военруке, которым дали задание добраться до апельсина. Обезьяна, как известно, потрясла дерево, потрясла, затем задумалась, взяла палку – и сшибла апельсин. Из чего делаем вывод, что она до эксперимента занималась в кружке и знакома с теорией. А военрук всё тряс и тряс, и на предложения задуматься отвечал: «Чего тут думать, трясти надо!» То есть был типичным активистом, способным к «какой-либо деятельности вообще».

Труд превратил обезьяну в человека. А труд – это не «деятельность вообще», а целесообразная деятельность. То есть такая, которой предшествуют осмысление целей этой деятельности и составление ее плана, проекта, разработка, то есть, тактики и стратегии. А «деятельность вообще» – это как раз то, чем занимаются наши левые с их бесконечными непонятно для чего нужными пикетами из трех человек, письмами протеста, на которые всем плевать, поддержкой классового врага и участием в его имитационной «политической» деятельности (ОГФ и т.п.), бесконечными союзами и расколами.

Совсем по-другому подходит к вопросу Борис Кагарлицкий. В статье  «Смысл политики» он пишет: «Увы, Александр Тарасов прав, говоря, что российское левое движение находится сейчас на “докружковой стадии”». Но сразу после этого добавляет: «Другое дело, нужно ли, да и можно ли заново проходить все эти стадии. Ведь для того мы и учим историю, чтобы не повторять ее».

Формально Кагарлицкий абсолютно прав. Действительно, для чего же изучается предыдущий опыт, если не для того, чтобы усвоить и творчески применить то, что доказало свою успешность и плодотворность, и отбросить то, что оказалось неудачным и бесплодным? Но в том-то и дело, что наши левые не хотят серьезно изучать опыт своих предшественников, не хотят на нем учиться и делать из него выводы! А многие не только не хотят, но и не могут. Если люди дружно и уверенно, как мы недавно видели , путают мелкий и локальный вооруженный конфликт с мировой войной, о каком «изучении истории», то есть предыдущего революционного опыта тут можно говорить?!

Если бы мы имели хотя бы революционные кружки, в которых, как и полагается, были бы хорошо проработаны вопросы теории, такой вопиющей нелепости просто быть не могло. Но – в точном соответствии с заветами Шубина – наши докружковые левые считают это для себя излишним. Действительно, у них есть целые партии, союзы, федерации, даже фронты. Зачем же им какие-то кружки? Не круто. «Партия» звучит круче.

Между тем, как я уже писал , Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» был всего-навсего объединением кружков, однако способен был на такие серьезные и масштабные политические акции, которые не по зубам нашим «партиям», «союзам», «федерациям» и даже «фронтам», вместе взятым.

Чего греха таить, мне тоже хотелось бы, чтобы наши левые смогли создать настоящие политические организации (в десятый раз повторяю для особо одаренных: не партии типа РСДРП, не партии!), минуя кружковый этап. Но не получается!

Кружки ведь – необходимый этап не потому, что этого хочется, как убежден Шубин, «типажу марксистско-ленинской догматики» Тарасову, а потому, что это – единственный в наших условиях (когда нет уходящего в далекое прошлое непрерывного и мощного левого бэкграунда) метод создания широкого слоя теоретически подкованных и способных применить теоретические знания на практике левых активистов. Иначе эти активисты так и останутся скопищем военруков, бездумно трясущих дерево. То есть будут, как справедливо сказал Кагарлицкий в цитировавшейся статье, «из года в год стоять в маленьких изолированных пикетах по пять-шесть человек». И заниматься тому подобной, заведомо бесперспективной и лишенной политического смысла деятельностью. (Господи! А ведь я десять с лишним лет назад, в мае 1998 года, в письме «Обиженным», адресуясь к Шубину и его товарищам-анархистам, спрашивал: вы когда-нибудь задумаетесь, что все эти пикеты – устаревшая форма пропаганды? Как я был наивен! Ведь чтобы задуматься над этим, необходимо иметь опыт серьезного и систематического изучения теории и истории революционных движений, который позволил бы затем применить эти знания на практике. Где еще коллективно приобрести этот опыт, кроме как в кружках? Но такие кружки лидеры КАС заводить не хотели – видя в них, как сейчас стало понятно, «марксистско-ленинскую догматику». Ну и где теперь КАС?)

Возьмем для примера акцию  в защиту мультсериала «Южный парк», то есть в защиту канала «2x2», поскольку на эту акцию ссылается в упомянутой статье Борис Кагарлицкий. Собственно, акция была подготовлена и проведена силами нескольких активистов ИГСО, в первую очередь Сергея Смирнова и Анастасии Кривошановой. Это был – для по сути двух человек – титанический труд: составить и подать заявку, сочинить слоганы, нарисовать плакаты, развернуть в сети рекламную кампанию, чтобы привлечь участников (не своих, левых активистов, а людей со стороны, как показала акция, в основном «офисный планктон»), пригласить корреспондентов (которых набежало немало, в том числе иностранцев). Синхронно с московской акцией аналогичная состоялась и в Питере – причем (что странно) совершенно независимо от Смирнова и Кривошановой.

Минуточку, а кому вообще нужно было запрещать «Южный парк» и канал «2x2»? Смирнов и Кривошанова, судя по всему, любят этот мультсериал – и «наезд» на него со стороны пятидесятников расценили как «зажим свободы слова». Предыдущие «зажимы» их так не взволновали, поскольку там речь шла не о любимом мультике. Вот только почему они решили, что это «зажим»? Само руководство холдинга «ПрофМедиа» (которому и принадлежит канал «2x2»), наоборот, было абсолютно убеждено , что это никакой не «зажим свободы слова», а типичный, как любил выражаться, будучи президентом, Путин, спор хозяйствующих субъектов. А именно, что холдинг «Национальная Медиа Группа» решил отнять у канала «2x2» несущую частоту. Логично: все частоты разобраны – и если вы хотите завести новый телеканал, вам придется сначала ликвидировать какой-то уже существующий. Но как его ликвидировать? Он тоже работает вполне законно. Самый правильный путь: обвинить этот канал в чем-то нехорошем – в пропаганде исламского терроризма, например, или в пропаганде аморализма и порнографии. Но с исламским терроризмом (беспроигрышный вариант!) трудно: нет таких дураков, чтобы открыто его на ТВ рекламировать. А вот аморализм и порнографию можно легко и просто найти на любом телеканале. Значит, задача только в том, чтобы а) найти наиболее уязвимый канал и б) замаскировать свои коммерческие устремления, то есть подыскать такого зиц-председателя, который бы вместо «Национальной Медиа Группы» «наехал» на этот канал. Нашли «2x2». Затем нашли зиц-председателя – Российский объединенный союз христиан веры евангельской (РОСХВЕ). РОСХВЕ был как раз обижен холдингом «ПрофМедиа»: лишен программы «Благая весть». Вот вам и «зажим свободы слова»!

Позвольте, а кому, собственно, принадлежит «ПрофМедиа»? Это не секрет: «Интерросу». А кому принадлежит «Интеррос»? Олигарху Владимиру Потанину.

Получается, что левые активисты Смирнов и Кривошанова (а с их подачи и ИГСО в целом) организовали акцию в защиту телебизнеса олигарха Потанина. Почему? Может быть, Потанин известен своими левыми взглядами и финансирует социалистическую оппозицию? Да нет, совсем наоборот!

Я далек от конспирологических изысканий в духе Дугина и «Мертвой воды» и вовсе не подозреваю Смирнова и Кривошанову в том, что они по заданию Потанина и на его деньги провели акцию, направленную на дискредитацию ИГСО. Более того, я далек и от мысли, что они просто получили деньги от Потанина для фабрикации «защиты общественностью» его бизнеса от «наезда» конкурентов – а ИГСО тут был использован «втемную». Смирнова я лично не знаю, но вот Кривошанову знаю много лет – и убеждайте меня хоть вдвадцатером, что она продалась Потанину, да еще так продалась, чтобы подставить своих товарищей, – я не поверю.

Но выглядит это всё глупо.

Будь наши левые хотя бы на кружковом этапе, ничего бы этого не случилось. Не было бы никакой самодеятельности Смирнова и Кривошановой. События бы развивались так: Сергей и Анастасия, как водится, собрали бы товарищей по кружку и рассказали бы о своих планах (чтобы и остальных кружковцев подключить). И неизбежно кто-нибудь из собравшихся задал бы вопрос: а кому принадлежит «2x2»? В два касания выяснили бы – Потанину. После чего Смирнова и Кривошанову осмеяли бы (но ведь в узком кругу! никто бы этого и не узнал) – и спасли бы тем самым от последующей ошибки и возможного позора.

И, может быть, даже провели бы маленькое расследование и выпустили пропагандистский материал, наглядно иллюстрирующий аморальность российского бизнеса: как один олигарх (Ковальчук) пытается отнять бизнес у другого (Потанина), используя религиозную организацию. А организация (христиане, елки-палки!) с радостью дает себя использовать. Так сказать, «их нравы».

Вся эта акция с «2x2» – точное повторение (просто на другом материале) поддержки нашими докружковыми левыми «обманутых дольщиков» на «Горбатом мосту». Я об этом уже писал  – и, в частности, указывал на полную абсурдность поддержки людей, настроенных откровенно прокапиталистически и антисоциалистически.

Что бы сделали кружковые левые? Подвергли бы предварительно ситуацию теоретическому анализу. Установили бы с неизбежностью буржуазный характер интересов и требований «обманутых дольщиков». И использовали бы затем этот пример в своей пропаганде: как яркое доказательство того, что капитализм – это система, построенная на обмане, что в ней «не обманешь – не продашь» и что, по общим правилам, обманутых всегда будет гораздо больше, чем обманщиков. Может быть, даже выпустили бы листовки с таким разъяснением – и послали бы людей на «Горбатый мост» эти листовки раздать. Конечно, содержание листовок «обманутым дольщикам» не понравилось бы. Но с учетом последующих событий они эти листовки не раз бы вспомнили. Что было бы очень полезно для пропагандистского противостояния власти и капиталу в будущем.

Но, повторю, для этого нужен кружковый опыт, кружковый этап.

Однако кружковая работа – это работа медленная, тяжелая, кропотливая, внешне незаметная и, с точки зрения представления себя в медиа-пространстве, совершенно не привлекательная и не престижная. Сидят люди в кружке, тяжело и упорно осваивают теорию, оттачивают в пространстве, закрытом от медиа, навыки пропаганды и коллективной оргработы – кто это видит? То ли дело устроить очередной дурацкий пикет из трех человек, сфотографировать себя с десяти точек, выложить затем фото в интернете – и гордиться собой! А уж если это будет пикет под полуразрушенным памятником Ленину в богом забытом городке Тмутараканске-Дальнем – то ты вообще становишься героем: весь город о тебе знает! А уж если «повинтят», и ты попадешь в ленты новостей… О, о! Можно даже добиться того, что тебя, как Удальцова, будут регулярно показывать по РЕН-ТВ и давать возможность важно произносить в эфир разные банальности. И тебя будут видеть миллионы (и знать, что ты способен произносить банальности). Конечно, это куда эффектней, чем кружки.

Между тем и Шубин, и Кагарлицкий в цитируемых мной текстах в один голос, несмотря на диаметрально противоположные позиции авторов, говорят, что к моменту будущих «политических бурь» левые должны иметь теоретически грамотные и умелые политические кадры – иначе эти бури прекрасно обойдутся без нынешних левых.

А ведь общий уровень наших левых – ужасен. Они пишут ужасные тексты – ужасные и в умственном (содержательном), и в литературном (грамматическом) смысле. И не видят этого только из-за своего сектантско-докружкового существования (любая секта считает своего гуру гением, даже если он явный псих и дурак – сравнить-то не с кем!). Наши левые чудовищно говорят – тем более, когда говорят публично. Возьмите сохранившиеся аудиозаписи выступлений Ленина – и сравните с собой, устыдитесь! А между тем Ленин никогда не был великим оратором, подобным Троцкому, Керенскому или Маклакову. Наши левые не умеют слаженно коллективно работать, они постоянно мешают друг другу, устраивают на пустом месте склоки, разборки, интриги, подсиживая и отталкивая друг друга – и это в пределах своих крошечных групп и тусовок. Поэтому они выпускают такие убогие, скучные, неинтересные, неубедительные, непрофессионально сделанные газеты, листки и журналы – и такие же сайты; без конца проводят свои глупые пикеты под глупыми лозунгами (глупые в первую очередь потому, что они обращены к власти, то есть враги капиталистического государства все время просят это государство: заметьте нас, пожалуйста!); вандалят стены памятников архитектуры безграмотными и непонятными населению надписями и т.д., и т.п.

Кружки для того и нужны, чтобы в них спокойно, качественно и гарантированно освоить теорию, научиться – не во враждебной среде и не в «горячке боев», а в благоприятных условиях – ораторскому искусству и набить руку в слаженной коллективной работе. Власть всему этому учит свои кадры официально, тратя на это огромные деньги. Вас, левых, никто «извне» этому не научит – Коминтерна больше нет. Остаются кружки.

И Шубин, и Кагарлицкий дружно – опять-таки несмотря на диаметральную противоположность их позиций – говорят, что ниоткуда не следует, что докружковый период должен обязательно смениться кружковым. Они абсолютно правы! Это может случиться, только если наши левые сами, сознательно этого захотят.

Это – как с умственным развитием ребенка. Мнение, что ребенок обязательно разовьется умственно до уровня взрослого, ошибочно. Необязательно. Если мы имеем дело, например, с дебилом – он так и останется на уровне развития маленького ребенка, сколько бы лет ни прошло.

Наши левые существуют в своем нынешнем виде уже 20 лет. То есть из детского возраста давно вышли. Поневоле приходит в голову мысль о коллективном дебиле.

5 января – 8 февраля 2009