Несомненный интерес представляет психоналитический подход к проблеме врожденности психологических предпосылок мотивации лжи.

 

Зигмунд Фрейд о бессознательных намерениях

Чтобы точнее представить свою гипотезу о врожденности лжи, напомню, что исследованиями З. Фрейда установлены различные бессознательные психологические феномены, раскрывающие намерения человека в процессе общения. Например, забывание собственных имен.

«Наблюдая это явление, — пишет З. Фрейд, — я исхожу из того, что смещение это отнюдь не является актом психического произвола, что оно, напротив, совершается в рамках закономерных и поддающихся научному учету. Иными словами, я предполагаю, что замещающие имя или имена стоят в известной, могущей быть вскрытой, связи с искомым словом, и думаю, что если бы эту связь удалось обнаружить, этим самым был бы пролит свет и на самый феномен забывания имен».

Основательно исследовав феномен обмолвки, З. Фрейд высказал существенное для понимания феноменологии лжи предположение о сходстве психологического механизма забывания имен и обмолвок, что обеспечивает «более глубокое понимание этого последнего явления».

Весьма интересны наблюдения и выводы З. Фрейда, раскрывающие проблемы распознавания бессознательно искаженной информации, интересны тем более, что З. Фрейд, как он часто это делает, самораскрывается в объяснении конкретных психологических феноменов.

Так, размышляя обо всем комплексе ошибок общения, обусловленных бессознательными психическими процессами, З. Фрейд философски замечает: «Быть может, читатели будут склонны считать объясненную здесь группу ошибок мало распространенной и не особенно важной. Я хочу, однако, обратить их внимание на то, не имеем ли мы основания рассматривать с той же точки зрения также и ошибочные суждения (заблуждения) людей в жизни и науке. Быть может, лишь избранные и наиболее уравновешенные умы способны уберечь картину воспринятой ими внешней действительности от того искажения, которое она претерпевает, проходя через психическую индивидуальность воспринимающего лица».

Основная идея психоанализа, как известно, состоит в извлечении из глубин человеческой психики информации о содержании подавленных, замещенных или сублимированных сексуальных мотивов и фантазий человека; методы психоанализа основаны на выявлении бессознательных следов аффективных переживаний и действий человека, обусловленных неосознаваемыми мотивами. Психоаналитический метод позволяет психологу/психотерапевту помочь своему клиенту/пациенту вызвать и выстроить воспоминания, многие годы ускользавшие от ассоциаций, воспроизвести мысли, которые человек отказывается признать своими; раскрытие и осознание человеком подавленных мыслей и мотивов позволяет психологу/психотерапевту снять болезненный симптом.

Психоанализу З. Фрейда посвящена практически необозримая научная, научно-популярная и художественная литература. Современным последователям психоанализа вряд ли известна статья Б. Быховского «О методологических основаниях психоаналитического учения Фрейда», опубликованная в журнале «Под знаменем марксизма» в 1923 году. Автор статьи разъясняет своим читателям, что главным предметом учения Фрейда является сексуальная жизнь: детская сексуальность, половые извращения и психоневрозы на эротической почве. В статье высказывается одобрение смелостью решения психосексуальных проблем людей Фрейдом, который осуждает лицемерие так называемой общественной нравственности, которое приводит к большим жертвам и «не свидетельствует об уме». Автор цитирует Фрейда, отстаивавшего необходимость приучать пациентов «к свободному без предрассудков обсуждению сексуальных отношений, как и всяких других».

Но самое удивительное — это вывод, сделанный Б. Быховским из анализа методологических основ психоанализа, если иметь ввиду, что его статья опубликована в журнале «Под знаменем марксизма». Б. Быховский пишет в заключении своей статьи: «Я не склонен переоценивать психоаналитическое учение…Но я старался вылущить здоровое зерно психоанализа и думаю, что оно достаточно ценно и значительно. Я старался доказать, что в своих методологических посылках и основных принципиальных выводах психоанализ (бессознательно) воспроизводит в области своего исследования положения, провозглашаемые диалектическим материализмом. Осознание этого психоаналитиками поставит их учение на широкую прочную основу. Диалектический материализм может зачесть в свой актив еще одну победу».

Зигмунд Фрейд

(1856–1939)

Вот так вклад Зигмунда Фрейда в диалектический материализм пропагандировал журнал «Под знаменем марксизма» в 1923 г. Потом были запреты и гонения на психоанализ и психологию в целом, однако факт остается фактом — научный поиск в СССР в начале 1920-х годов шел в самых различных направлениях, хотя иногда и маскировался в идеологически разрешенную форму. Для сравнения в 1999 г. в некоторых ну очень либеральных и очень демократических российских печатных СМИ появились статьи под заголовками «Введение в психобизнес», «Кокаиновое «причастие» Фрейда», в которых цинично и пренебрежительно рассказывается о великом ученом и гуманисте. Дело всей его жизни предстает в этих писаниях как «ремесло», «кокаиновая религия», «каннибалическое кровавое месиво» вульгарные раскопки «золотой жилы», «психобизнес», а сам автор психоанализа — заурядный наркоман и сексуальный маньяк, обладавший комплексом неполноценности.

Как и любой просвещенный человек, я имею собственную позицию в отношении психоанализа и Зигмунда Фрейда; позиция моя — это позиция скромного исследователя, который отдает дань глубочайшего уважения великому ученому Зигмунду Фрейду — искавшему и заблуждавшемуся, страдавшему и побеждавшему. Теория и практика психоанализа уязвимы во многих своих аспектах, что давно показано и последователями Фрейда и его противниками, но фактом остается революционный прорыв в неизученные и запретные области человеческой психики. Спорить с Фрейдом — да, оскорблять его память — недостойно. Да и бесполезно. Фрейд уже в истории, он уже победил.

 

Вильгельм Райх: шизофреник честен до смущения

Из других психоаналитических работ по проблеме психологии лжи несомненный интерес представляет книга Вильгельма Райха «Характероанализ: техника и основные положения для практикующих аналитиков». В разделе, посвященном шизофреническому расщеплению, В. Райх описывает классическую картину болезни шизофреника, анализируя некоторые черты его характера, причем делает это в резкой и нелицеприятной для «нормальных людей» форме. В. Райх, проводит прямую и непосредственную связь между проявлениями лжи нормального человека и шизофреника: «Фактами установлено, что средний шизофреник гораздо более честен, чем homo normalis, если прямоту выражения принять за честность. Каждый хороший психотерапевт знает, что шизофреник честен до смущения [выделено мной — А.Т.]. Он также является человеком, которого обычно называют «глубоким», то есть при столкновении с жизненными ситуациями он видит лицемерие насквозь и не скрывает этого. Он обладает прекрасной способностью улавливать эмоциональные реалии, что коренным образом отличает его от homo normalis. Я останавливаюсь на этих характеристиках шизофреника для того, чтобы стало понятно, почему homo normalis так ненавидит шизоида».

Вильгельм Райх

(1897–1957)

Утверждение В. Райха о том, что шизофреник гораздо более честен, чем homo normalis, кажется ему верным, «и это положение дел прискорбно. Должно быть все наоборот. Если homo normalis действительно так нормален, как он на то претендует, если он объявляет самореализацию и правду величайшими целями отдельного порядочного индивидуума и всего общества, то он в гораздо большей степени, чем «сумасшедший», должен желать и быть способным открыть себя себе самому и врачу. Если от homo normalis так трудно добиться правды, то в его устройстве что-то коренным образом неверно. Заявление хорошо адаптированных психоаналитиков о том, что так оно и должно быть, ибо в противном случае он не смог бы выдержать столкновения со всеми своими эмоциями, может привести к полной потере веры в прогресс человечества. Мы не можем строить улучшение условий жизни человечества на более широком знании о человеческой душе и одновременно защищать нежелание человека открыться. Или — или. Или мы продолжаем расширять сумму наших знаний о человеке и тогда мы должны будем осудить увертливость homo normalis, или мы защищаем такой подход и ставим крест на задаче постигнуть человеческое мышление. Другой альтернативы нет».

 

Карл Юнг: архетипы коллективного бессознательного

Теорию К. Юнга об архетипах коллективного бессознательного необходимо предварить следующими замечаниями.

Напомню, что в первой части этой книги я писал, что человек — это бывший зверь, а в животном мире, как известно, существует множество способов введения в заблуждение потенциальными жертвами хищников и наоборот. Биологическая природа эмоций человека и животных давно признана, а в поведении животных наблюдаются явные признаки обмана при угрозе их жизни. Инстинкт самосохранения как системное образование включает в себя поведенческие реакции, с помощью которых хищник или его предполагаемая жертва вводятся в заблуждение, сбивается со следа и т. п. К природным биологическим основам лжи я также предложил с известной долей осторожности отнести и темперамент — биологический фундамент, определяющий природные особенности поведения, типичные для данного человека; темперамент проявляется в динамике, тонусе и уравновешенности реакций на жизненные воздействия.

Следовательно, исходя из эволюционной теории Ч. Дарвина, можно предположить, что и у человека, возможно, существуют биологически обусловленные эмоциональные механизмы поведения, которые способствуют возникновению феноменов лжи.

Карл Юнг (1875–1961)

Врожденность некоторых психологических структур убедительно обосновал один из основателей психоанализа К. Юнг, который предположил, что «существует надперсональный пласт в нашей психике». Этот психологический пласт генетически обусловлен и передается людям по наследству. Наиболее полно свои идеи о врожденных психологических структурах человека Юнг изложил в своей работе «Об архетипах коллективного бессознательного».

«Конечно, поверхностный слой бессознательного является в известной степени личностным. Мы называем его личностным бессознательным. Однако этот слой покоится на другом, более глубоком, ведущем свое происхождение уже не из личного опыта. Этот врожденный более глубокий слой и является так называемым коллективным бессознательным. Я выбрал термин «коллективное», поскольку речь идет о бессознательном, имеющем не индивидуальную, а всеобщую природу. Это означает, что она включает в себя, в противоположность личностной душе, содержания и образы поведение которые являются повсюду и всех индивидуумов одними и теми же. Другими словами, коллективное бессознательное идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основательное идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверх личным».

Архетипы являются содержаниями коллективного бессознательного «древнейшими, лучше сказать, изначальными типами, т. е. испокон веку наличными всеобщими образами». Юнг полагает, что «архетип представляет то бессознательное содержание, которое изменяется, становясь сознательным и воспринятым; оно претерпевает изменения под влиянием того индивидуального сознания, на поверхности которого оно возникает».

К. Юнг исследовал архетипы коллективного бессознательного на материале первобытного мировоззрения и религиозных мифов. Вместе с тем, Юнг полагал, что «архетип как таковой существенно отличается от исторически ставших или переработанных форм».

Схематично концепция Юнга об архетипах представлена на схеме.

Концепция К. Юнга об архетипах коллективного бессознательного объясняет многие аспекты эволюционной теории лжи. Можно с уверенностью предположить, что одним из архетипов коллективного бессознательного является феномен лжи, как социально-психологическая объективация установки на введение в заблуждение других людей. Потому что в любой мифологии содержатся элементы не только воображения, искаженного восприятия и оценки реальности, но и намеренного обмана.

 

Подавленная честность — источник неврозов

Понимаю, что моя гипотеза вызовет серьезные возражения, но, как известно, — невозможно пронести факел истины через толпу, не опалив кому-либо бороды. Думаю, можно предположить, что подавленная по разным мотивам честность (если за честность принять прямоту выражения) становится источником внутренних бессознательных конфликтов и психических расстройств не меньше, чем подавленная сексуальность. Более того, не отрицая и не оспаривая основную идею З. Фрейда о значении подавленной сексуальности в развитии неврозов, рискну предположить, что не в этом главный источник психических расстройств, как полагал великий основатель психоанализа.

Главная проблема не в том, чтό подавляется (сексуальность), а в том, как подавляется (сокрытие информации о содержании подавляемой сексуальности). Сокрытие сексуальности понимается здесь как форма лжи, а не просто закрытая личная информация, потому что в данном случае невротик бессознательно вводит в заблуждение окружающих его людей замещенными признаками истинной информации о своем психическом и соматическом состоянии.

Следовательно, можно расширить мою трактовку феномена лжи, которая сейчас звучит так: феномен лжи — это явление намеренно искаженной или скрываемой истины, составная часть коммуникативного акта, направляющая поведение лжеца и его жертвы и определяющая систему делового и личного общения. Расширение трактовки относится к намеренности искажения или сокрытия информации о своих мотивах, установках, желаниях, чувствах. До сих пор я говорил об осознаваемом намерении солгать; теперь я предлагаю дополнить данное положение положением о неосознаваемом, бессознательном намерении солгать. В таком случае акцент смещается с содержания подавляемого психического явления (сексуальности) на его форму, которая в свою очередь определяет подлинное содержание болезненного психического комплекса — ложь. Следует также признать многопричинность и полимотивированность феномена лжи, превосходящую по объему детерминацию честности. Иначе говоря, причин и мотивов честного поведения индивида меньше, чем нечестного.

Мотивационный конфликт между подавленной честностью (откровенностью) и неосознаваемым желанием/необходимостью раскрыть, актуализировать психосексуальную фантазию (информацию) становится источником невротических расстройств. Мотивационный конфликт — это, прежде всего, эмоциональный конфликт информационных компонентов осознаваемой и неосознаваемой сфер человеческой психики. При этом достоверную информацию о своих сексуальных фантазиях человек пытается неосознанно преобразовать так, чтобы ввести в заблуждение других людей относительно истинной причины своего психического неблагополучия, следовательно, деформации подвергается системообразующая личная информация индивида.

 

Психологическая защита лжи: бессознательное и врожденное

В мотивационном конфликте «срабатывает» психологическая защита — механизм, предупреждающий расстройства психики и поведения. Известно, что психологическая защита реализуется в форме специфических бессознательных приемов переработки информации, которые предохраняют человека от стыда и потери самоуважения в условиях мотива-ционного конфликта. Психологическая защита лишает значимости травмирующие факторы и позволяет тем самым нейтрализовать и обезвредить их психологически; вместе с тем психологическая защита искажает восприятие окружающей действительности, прекращает активность человека, затрудняет его адаптацию, стимулирует возникновение неврозов.

В психологической литературе рассматриваются следующие основные способы психологической защиты, в основном сформулированные в психоанализе:

отрицание — тревожная информация не воспринимается человеком, и восприятие им действительности искажается; человек стремится уклониться от новой информации, не совместимой со сложившимися представлениями о себе; например, сотрудник компании, считающий, что ложь всегда отвратительна, под давлением финансовых и организационных обстоятельств вынужден скрыть неблагоприятную информацию от руководства организации, и при этом понимает, что может нанести серьезный ущерб и руководителю и всей организации; отрицание информации о возможных разрушительных последствиях своей лжи переориентирует внимание солгавшего сотрудника на другие факты и явления и позволяет отогнать неприятные мысли;

подавление — неприятная или тревожная информация блокируется при ее запоминании или воспоминании; эта блокировка обеспечивает неосознаваемое сокрытие лжецом достоверной информации, то есть умолчание, как форму лжи; в таком случае сотрудник, например, скрывший неблагоприятную информацию от руководства компании, действительно забывает эту информацию, бессознательно блокируя процессы памяти; однако исходное понимание сотрудником ложности данной информации и ее блокировка под влиянием изначального страха ее разглашения позволяют констатировать обман;

вытеснение — наиболее универсальный способ избавиться от мотивационного конфликта путем активного бессознательного выключения из сознания неприемлемой информации; установки на ложь, например, из-за тщеславия, ущемленного самолюбия, оскорбленной гордости порождают ложные мотивы, которые скрывают истинные; механизм вытеснения обеспечивает мошенникам прикрытие личных эгоистических устремлений общественно приемлемой аргументацией; все разоблаченные мошенники оправдывали свою неукротимую жадность интересами акционеров, вкладчиков, государства и т. д.;

проекция — перенос (приписывание) собственных чувств и желаний на другое лицо; механизм проекции четко просматривается в ситуациях, когда мошенник, находясь на грани разоблачения, кричит «держи вора», пытаясь переложить ответственность на конкурентов, бывших партнеров, ошибки законодателей и других людей; подобная тактика позволяет запутать следствие, выиграть время и нередко полностью избежать морального осуждения и уголовного наказания;

идентификация — перенос лжецом на себя качеств, присущих другому достойному человеку и недоступных, но желательных для себя в попытках создать образ «честного и порядочного человека»; идентификация длительное время обеспечивает неосознаваемое следование образцам и идеалам, позволяющее мошеннику преодолеть собственную слабость и комплекс неполноценности;

рационализация — псевдоразумное объяснение своих желаний и поступков, снижение ценности недоступного по принципу: «не очень-то и хотелось»; рационализация имеет место, например, в ситуациях невозможности развивать какой-либо бизнес на законных основаниях и перевод предпринимательской деятельности в тень; при этом сохраняется видимость сознательного отказа от неудавшегося проекта;

включение — также как и при рационализации изменение степени значимости психотравмирующего фактора; включение прежней системы ценностей в новую, глобальную; имеет место в ситуации, когда, например, бизнес-проект, потерпевший неудачу, как бы встраивается в более широкое поле других проблем и тем самым снижается значимость неудавшегося предприятия;

замещение — перенос действия на доступный предмет, что называется — «отвести душу», то есть отреагировать отрицательные эмоции в какой-либо доступной форме, иногда социально неприемлемой; однако «отведением души» дело не ограничивается, если после провала бизнес-проекта предприниматель становится на путь мошенничества и замещает социально разрешенную экономическую деятельность противозаконными махинациями.

Если принять во внимание влияние психологической защиты на неосознаваемые компоненты установок на ложь в общении, тогда становятся более понятными некоторые иррациональные моменты в поведении и деятельности лжецов, мошенников.

В общем, психоанализ, на мой взгляд, можно весьма успешно применить для распознавания врожденной лживости человека.