Первая межзвёздная экспедиция отправился в свой долгий и опасный путь с Земли в семь утра. Конечно же к Альфе Центавра, кто бы сомневался. Этот старт стал вершиной технологического развития человечества той далёкой эпохи, плодом давно лелеемого желания в очередной раз преодолеть границы своего жизненного пространства и доказать самим себе, что мы - можем.

  Какие границы, спросите, позвольте, но уже Марс заселён был. А вот это уже совершенно неважно, человек всегда стремился расширить свой мир, даже понимая, что новые территории могут не пригодиться не только поколению, открывшему их, но и последующим. Но кого это останавливало? Колумба, Гагарина, Армстронга, Верде, или того же Алекса Нормана, командира первого звездолёта? Вот бы они посмеялись над подобными измышлениями.

  Дальний космос манил людей всегда, ещё когда древние учёные изучали далёкие звёзды. Мальчишки издавна мечтали стать отважными звездоплавателями, капитанами кораблей, что пронзят границу и откроют новое - планеты, расы, древние сокровища. И ведь открывали, кстати, находили.

  С того памятного старта, виденного в хронике, наверное, без исключения всеми людьми, появилась пережившая века традиция - каждый дальний поиск начинается ранним утром, ровно в семь по земному времени.

  Ребята устали после изматывающей гонки в вирте и стазу отправились дрыхнуть. Мой же организм в очередной раз удивил, мобилизовав резервы, в результате чувствовал я себя, как будто только что встал после шестисот минут сна. Просто ужас какой то.

  Я снова принял душ, переоделся в свежее засел за знакомство с кораблём, нужно же иметь представление об этом чуде науки и техники. Часть сведений о судне была засекречена, но для понимания всей его мощи того, что мне продемонстрировал компьютер, оказалось достаточно.

  Я не ошибся в своих предположениях - на корабле действительно был установлен преобразователь таргов второй модели и энергоячейка шестого типа. Это давало огромные преимущества, поскольку при данной схеме компоновки отпадала нужда в объёмных энерговодах - вместо этого инопланетное устройство создавало несущее поле и перемещало мощность в его границах к любой точке, куда подавало любой нужный тип энергии.

  Иначе говоря, у корабля не было главных, вспомогательных, оборонных орудий - огонь мог вестись из любой точки в пределах защитного периметра. Отсутствовали сложнейшие генераторы полей, основные энерговоды, ретрансляторы и накопители. Лишь резервные системы имелись чуть ли не в каждой каюте, но это совсем не то. И как только кораблестроители решились положиться на одно лишь устройство, объединяющее в себе столько функций, продублировать которые не было возможности. Неужели технология достигла предела Эрванда, при котором шанс выхода из строя сложных систем стремится к бесконечному нулю? С другой стороны, всё логично, учитывая, что именно тарги дали нам толчок к развитию в данном направлении.

  Кроме всего перечисленного, 'Ломоносов' умел генерировать поля и излучения третьего типа, что сразу же делало корабль одним из самых неудобных противников в изученном пространстве космоса. Разумеется, это касалось исключительно всяких разных недоброжелателей, а так мы мирные исследователи.

  Ещё одна технология выделяла крейсер из прочих человеческих кораблей - его скорость в гипере была самой высокой среди когда-либо созданных людьми, а совершить повторный переход можно было уже через три минуты после выхода в нормальный космос. Даже корн, превосходившие нас в скорости, не умели совершать двойной проход меньше, чем за пятнадцать минут. Даже представить сложно, какие это открывало перспективы в разведке и тактике.

  Для планетарных исследований, высадки экспедиций и десанта кораблю была придана лётная группа. Две симметрично расположенные палубы оснастили сразу шестнадцатью тяжёлых штурмовиков 'Терминус', четырьмя планетарными ботами и парой орбитальных посадочных платформ, содержащих полный комплекс научного оборудования и умевших самостоятельно садиться и взлетать с поверхности планет.

  Все высадки поддерживались расквартированным на корабле усиленным взводом тяжёлой космической пехоты из тридцати шести человек и отделением тяжелой поддержки, имевшем в составе четыре планетарных танка 'мастодонт'. Этого вполне хватало для защиты научных групп на поверхности от любой мыслимой опасности. Да ладно, 'мастадонты' могли и крейсер с орбиты ссадить при удаче.

  Экипаж корабля составлял девяносто семь человек, а включая лётную группу, пехоту, техников и учёных достигал трёхсот десяти. Мы втроём были приписаны к пилотам, но план занятий предусматривал, в том числе, и работу с пехотинцами (чего лично я бы предпочёл избежать).

  Все эти подробности стали известны в течение часа. Я увлечённо изучал различные системы крейсера, когда прозвучал внутренний вызов. Странно, номер был незнакомый. Я ответил, и мою голову тут же охватило мерцание поля подавления, вызов имел статус повышенной секретности. На экране материализовалось мужское лицо среднего возраста, глаза которого излучали живой интерес ко мне.

  - Добрый день, Василий, с прибытием вас! Вы не могли бы зайти к нам ненадолго?

  Ничего не понял, я же его не встречал никогда. Точно? Точно, в первый раз вижу.

  Моё лицо, наверное, приобрело несколько ошарашенное выражение, потому как человек на экране всплеснул руками и торопливо произнёс.

  - Ой, простите мою рассеянность, с этим назначением на нас навалилось столько забот, что я уже начал забывать, где нахожусь. Меня зовут Пётр Сергеевич Весенин, я руководитель научной секции корабля. А вас мне порекомендовал профессор Терещенко, наверное, этот человек вам прекрасно известен, да. Видите ли, я некоторым образом ксенобиолог и мне бы очень хотелось познакомится с вашим питомцем, и конечно же с вами, если вы не против конечно.

  Какой забавный человек. От него буквально распространялась аура доброжелательности, во взгляде не было никакой фальши, лишь любопытство учёного и ум светились в глазах. Мне стало любопытно, работы никакой, так отчего бы и не сходить, если просят.

  - Я не против, но мне сказали, что мой Колобок, простите за каламбур, чуть было не разнёс станцию 'Колобок'. Вы уверены, что всё ещё хотите его изучать?

  - Мне об этом известно. Виктор Игнатьевич поведал про это печальное недоразумение, - мой собеседник экспрессивно размахивал руками и лицо его приобрело сердитое выражение, - Но чего вы ещё ожидали от военных. Насильно заточить возможно разумное существо, не разобравшись начать его мучить примитивными опытами, ставить эксперименты, а когда оно у них что-то там случайно задело, добиваясь свободы, открыть пальбу. Ума не приложу, отчего у них достало ума не пытаться изъять у вас вашего...питомца.

  - Видимо, представляли, что начнётся при попытке изъятия, - я улыбнулся, мысленно увидев эту картину.

  - Вы правы, было бы забавно за этим наблюдать, но лучше с максимально возможного расстояния. Так вас можно ждать до старта? Или вы позже к нам заскочите?

  Нет, решено, иду прямо сейчас. Я осознал, что вся беготня по свалке, походы на заброшенную и почти исчезнувшую в песках военную базу, даже страсть к полётам, проистекают из желания познания всё вокруг. Я был способен не только часами крутить пилотажные фигуры на тренажёре, но и зачастую не замечая ничего вокруг вместе с Тенью перебирать комбинации составных излучений, подбирая из разного и неизвестного целое. Или усердно работать над виртуальной моделью нового корабля, тщательно прорабатывая все детали, с головой уходя в изучение специализированной литературы. Что со мной происходит, может я тоже учёным стану?

  - Профессор, я подойду к вам прямо сейчас, но как мне вас найти?

  - Нет ничего проще, я сейчас сброшу маршрутную точку. Спасибо, Василий, мы вас ждём.

  Так. Спешить, как на пожар, не стоит. Для начала Колобок. С нами он летать не пошел, мирно устроившись рядом с энергоузлом каюты и присосавшись к нему, как к соске с молоком. На моё предложение прогуляться, выраженное похлопыванием по плечу, он отозвался без особого энтузиазма, медленно убрал энергетическую нить, втянув в тело, приподнялся над полом и, обогнув кровать, занял место на моём плече.

  Вот тоже ещё счастье привалило, я улыбнулся. По пути на крейсер этот мелкий не отходил от меня ни на шаг и норовил больно плюнуть искоркой в любого близко приблизившегося (кроме Мишки и Марины, которой даже давался в руки). Питался он от энергоузлов, но много мощности не потреблял, а объевшись, менял цвет и начинал летать вокруг меня. Постепенно он перестал дичиться всех подряд, стал спокойным и несколько вальяжным, сейчас он вообще походил на ленивого кота.

  С ним было интересно играть. Когда было настроение, Колобок становился упругим, как мячик и норовил подлезть под руку за порцией поглаживаний, что ему очень нравилось. Если же не желал общения, то сквозь него можно было спокойно провести ладонь - оставалось лёгкое покалывание и ощущение тепла. Ещё он преспокойно проходил сквозь стены, хотя избегал любых силовых полей и энергетически обработанных материалов.

  Друзья рассказали, что когда его пытались поймать в больнице, он пробился сквозь локальное гравиполе, которым его накрыли, и разгромил палату, чуть не прибив двух десантников в силовой броне. После всего этого начисто ассимилировал шесть энергокристаллов, мощностью до двух единиц, превратив их в невзрачные, крошащиеся куски кварца. Вторую попытку предпринимать не стали, видимо сочтя разрушение целого медицинского комплекса чрезмерным для отлова этой живой молнии.

  Путь к научному центру был неблизкий, но идеальная транспортная система корабля позволяла добраться до любой точке на любой палубе не более, чем за три минуты. Достаточно было вызвать карту, отметить конечную точку маршрута и голографический указатель направлял вас в нужном направлении. В итоге, не пройдя и пятидесяти метров, вы находили либо трассу, либо межуровневый канал и прыгали в него. Компьютер сразу заключал человека в силовой кокон и за несколько секунд проносил до точки выхода.

  Как я понял, тут использовался новый принцип энергоузлов. Когда от одной точки до второй генерируется однонаправленное гравиполе, меняющее вектор движения попавшего в него объекта. В итоге человек не чувствует никакой инерции и преодолевает за несколько секунд до сотни метров, попадает в следующую точку и летит дальше. Походит на схему межзвёхдных прыжков, но в локальном исполнении. Быстро и удобно.

  Таким образом, ногами мне пришлось пройти всего метров сто, потом последовал головокружительный полёт через несколько уровней и я был выброшен практически у конечной точки маршрута - синей двери, настоящей, что удивительно, с надписью по всей длине 'Научный Сектор. РН-16'.

  Встретил меня молодой мужчина лет сорока, среднего роста и с удивительной огненно-рыжей копной волос на голове. Если это естественный окрас, то кто же у него в роду был, не иначе прямой выходец с материнской планеты. Представившись лаборантом, он проводил меня внутрь научного комплекса, где сдал с рук на руки уже знакомому мне профессору Весенину.

  Коридоры были заполнены суетившимися сотрудниками, грузами, кто-то громко требовал предоставить ему 'эйгерный ассонатор, или я за себя не отвечаю'. Как будто трудно спросить интеллект корабля, который знает точно, где что находится. Смешные люди - умнейшие, мудрые, способные создать звездолёт, но абсолютно беспомощные в повседневной жизни. Как будто другая раса.

  - Василий, я очень рад вас видеть, а уж вашего друга ещё больше.

  Научный энтузиазм учёного был оценен по достоинству - Колобок нахохлился и ощетинился сеточкой молний. Впрочем Пётр Сергеевич не обратил на это внимания, пригласив следовать за собой. Хорошо ещё руки тянуть не стал, получилось бы некрасиво, хотя реанимация тут должна быть неподалёку...шучу, конечно. Максимум, получил бы лёгкий разряд, для острастки.

  Мой высоковольтный спутник, как ни странно, быстро успокоился, видимо понял, что никто нас обижать не собирается и сидел спокойно, изредка взмывая над головой и вертясь, как планета, наверное тоже осматривался.

  Мы дошли до небольшого овального зала, метров пяти в диаметре, посреди которого гордо стоял пустой стол, выращенный специально для нас. Справа от входа расположились четыре кресла вирта, вросшие в матово светящийся ластик стены. Больше в комнате никого и ничего не было, дверь за нами закрылась, отрезав шумы коридора.

  - Проходите, - профессор устроился в одном из ложементов, - не мог бы ты посадить это существо на стол?

  - А что мы будем делать? - я волновался не столько за Колобка, сколько за сохранность лаборатории.

  - Василий, ты не поверишь, но мы его будем кормить. Параллельно изучим структуру энергетических полей, в общем, ничего ему не грозит.

  Ну, я надеюсь, что всё именно так, как описал профессор.

  Приблизившись к столу я подтолкнул Колобка, чтобы тот опустился на ровную поверхность, в середине которого чернела точка энергоузла. Малыш тут же присосался к еде, но как только я сделал шаг к креслам, последовал за мной. Я снова положил его на место и пробежал пальцами по сразу ставшей тёплой и упругой внешней оболочке.

  - Сиди здесь, я буду рядом, вот в том кресле.

  Мой голос подействовал, или это существо некогда действительно было разумным и уловило мои эмоции, так или иначе, но взаимопонимания мы достигли, и живой сгусток огня накрыл собой источник питания, начав мягко пульсировать оранжевым. Я же присоединился к профессору в недрах вирта.

  Пётр Сергеевич тем временем уже настроил оборудование и пока пользовался пассивными датчиками, проводя анализ происходящих процессов.

  - Сейчас мы попробуем создать пассивное энергетическое поле вокруг стола, - начал он объяснять, но я вдруг понял, что знания об этом методе уже переданы мне компьютером.

  Речь шла о создании полностью равновесного поля с нулевой энергетикой, которое изменялось при оказании на него энергетического влияния. Оно как бы выполняло роль несущей частоты и обладало способностью переносить в вирт все хитросплетения энергетических потоков. В итоге, снимая матрицу изменений полей, можно было получить детальное представление о природе происходящих на столе явлений. Что-то похожее использовалось в вирт-съёмке.

  Колобок на появление поля никак не отреагировал, но в виртуальном пространстве прямо перед нами возник мой шарик в увеличенной модели. Было видно, как снизу в него вливался белый поток энергии, цвет которого по мере проникновения в энергетическое тело изменялся, бледнел и рассеивался в итоге, поглощенный без следа. Хотя, как это без следа, графики энергонасыщенности ползли вверх, демонстрируя накопление мощности объекта изучения.

  Постепенно мне стало более понятно происходящее. Видимо, при прорыве со станции мой маленький питомец был сильно повреждён и сейчас с трудом мог усваивать энергию. Часть его тела была разрушена, что становилось ясно из подсказок компьютерной системы, выделяющей аномальные области тела Колобка. Эти зоны представляли собой сложное переплетение потоков сил, но в отличии от остальных подобных им, практически не накапливали энергию, наоборот, истекали ею понапрасну.

  - Обрати внимание на изменение цвета силового потока, - я услышал голос профессора, - объект не просто потребляет энергию, он её преобразует в другой тип, но на это уходит львиная доля мощности. Умник!

  Новый голос появился неожиданно. Судя по интонациям, это был интеллект корабля, или лаборатории. Нет, всё же корабля, два искусственных интеллекта равной мощности займут слишком большой объём внутреннего пространства.

  - Да, я уже проанализировал процесс усвоения энергии существом. Эффективность ниже трёх процентов. Для преобразования используется внутренняя структура объекта в объеме тридцати восьми процентов, видимо это критический предел.

  - А во что преобразуется энергия?

  - Сложный поток магнитных, электрических, гравитационных и фазовых импульсов, всего учтено тридцать два основных компонента. Состав излучения находится в постоянном резонансе с телом.

  - Воспроизвести можно?

  - Да, но так же обнаружено, что поток энергии преобразует внутреннюю структуру. Чрезмерное усиление может привести к распаду обекта.

  - Структура просчитывается?

  - Ведётся расшифровка, но пока стабильного алгоритма не обнаружено. Имеет место сложный четырёхмерный процесс постоянно текущей трансформации. Прирост - один процент в сто восемьдесят часов.

  - Какой прогноз на изменение внешнего источника питания на более эффективный?

  - Поток может быть безопасно увеличен в шесть раз, скорость роста возрастет в четыре раза.

  - Попробуем.

  На краю стола начала возникать небольшая сиреневая сфера. Она вращалась, набухала и росла, но вот остановилась и замерла в тусклом сиянии. Колобок оторвался от еды, поднялся и облетел вокруг нового объекта. Заинтересовался.

  Вот он подплыл ближе, сформировал жгутик энергии и аккуратно ткнул им поверхность сферы. И тут же весь залез внутрь.

  Сияние от Колобка наложилось на испускаемый новым источником сиреневый свет, наполнив лабораторию красочными переливами всех цветов радуги. В вирт модели сразу стало видно, как на глазах изменяется внутренняя структура существа, цвет, возникают новые энергетические узлы - тело преобразовывалось в соответствии с новыми условиями.

  Не тратя львиную сил на изменение энергии, тело начало работать с куда большей эффективностью и процесс регенерации ускорился. Аномальные зоны начали рассасываться буквально на глазах. Прогноз демонстрировал их исчезновение через несколько часов, организм восстанавливался, получив достаточный объём питания. Всё же биологическое тело очень похоже на энергетическое - те же проблемы с восстановлением повреждений, с питанием и болезни наверняка имеют место. Я только мог искренне радоваться за мелкого, что мы смогли ему помочь.

  - Эффективность поглощения энергии достигла максимума. Объект самостоятельно регулирует приток мощности. Поглощаемый объём равен трём с половиной мегаваттам в час, повышается.

  Ничего себе он кушает!

  - Скорость внутренних изменений ускорилась в семь раз. Система накопления и хранения энергии не ясна. Пока выяснено, что мощность скапливается в узловых точках организма. Для анализа требуется высвободить дополнительные мощности.

  Профессор был вне себя от радости, и только услышав про недостаток ресурсов, сразу же ликвидировал эту проблему, связавшись с научным центром Сигмы-6 и попросив дополнительный канал для передачи и обработки данных на мошнейших вычислительных комплексах станции. Там так же заинтересовались происходящим и вскоре к нашей группе присоединились ещё трое.

  В общем, мы провели в вирте семь субъективных часов. За это время мой Колобок ещё на процент ускорил поглощение энергопотока, молодец какой.

  Выйдя наружу, я обнаружил девять пропущенных вызовов, а времени было уже полпятого утра. Ничего себе, увлеклись, так можно и первый старт проспать. Вот по части Весенина я даже не сомневался, его теперь из лаборатории тягачом не вытащишь.

  Малыш наотрез отказался покидать уютное гнёздышко, но не успел я выйти из лаборатории, как он наполовину высунулся из питающего его шара, и стало видно, что ещё один мой шаг и малыш последует за мной. Я вернулся, погладил вновь спрятавшегося внутри источника Колобка и попытался, как мог, объяснить, что он пока может остаться, а я буду к нему приходить. Не знаю, понял он мою тираду или нет, но попытки лететь за мной больше не предпринял, оставшись принимать энергетические ванны.

  Идя по коридору то транспортной точки, я чувствовал себя несколько утомлённым, но в принципе, спать особенно не хотелось. Зато есть организм желал, и ещё как желал. Так всегда бывало после потери большого количества внутренних сил.

  К моей несказанной радости столовая располагалась недалеко от нашего второго ангара. Чистое помещение, столы, стулья, окошко выдачи заказа, откуда доставляли блюда. На первый взгляд аскетично, но в принципе более ничего и не требовалось. Все процессы, от выбора заказа до уборки стола полностью автоматизированы, оборудование спрятано в стенах вот и отсутствует всё лишнее. Не ресторан, конечно, но зато быстро и вкусно.

  Конечно же в такой поздний, хотя, скорее уже ранний час в помещении не было ни одного члена экипажа, я один, получается, полуночник. Заняв ближайший столик и потыкав в голоэкран стола, я с удивлением обнаружил в меню много натуральных продуктов. Кто бы мог подумать что на натуральном здоровом питании флот не экономит. Или это спецпитание для пилотов, а может так всегда на крейсерах дальнего поиска, чтобы скрасить тяготы продолжительного прохода? Я не стал вдаваться в подробности, заказал двойной бифштекс, харму (овощное блюдо, популярное на Палме) и целый графин яблочного сока. Последнее особенно порадовало - я с детства обожал натуральный яблочный сок, правда, по цене он был не самым доступным, а искусственный аналог походил на настоящий, как нормальное яблоко на пластмассовое. Но уж тут я оторвусь, весь выпью.

  Проглотив заказ и запив его литром вкуснейшего напитка (как влезло только) я насилу оторвался от кормушки и побрёл до своей каюты. Удивительно, но читая последние новости и поглощая еду, я умудрился убить больше часа, так что мне оставалось минут тридцать на приведение себя в порядок перед парадным построением.

  Почувствовав сытую наполненность, организм остался доволен и принялся все быстренько переваривать. Вот ещё один явный плюс произошедшего со мной - если раньше, плотно перекусив, меня сразу клонило в сон, то теперь чем больше я съел, тем бодрее себя чувствовал. Ощущение, как будто в желудок установили собственный, отдельно от мозга, процессор, который только и занимается преобразованием еды в жизненные силы, не отвлекая на эту деятельность организм.

  Общий сбор объявили как раз к тому времени, как я успел привести себя в божеский вид и надеть парадную форму курсанта Звёздной. Корабельной парадной формы нам не выдали, наверное пока не положено.

  Мероприятие было сугубо традиционным. Парадные построения в академии приучили меня к подобным изыскам традиций, поэтому ничему не удивляясь я занял своё место и принялся ждать начала церемонии.

  Ради такого случая лётную палубу очистили от техники, загнав все штурмовики в стартовые окна и перебазировав на другой борт планетарные боты. В итоге получилось огромное поле шириной двести метров, по центру которого выстроился весь экипаж корабля, кроме вахтенных.

  Ровная шеренга одетых в синее офицеров флота, ряд пехотинцев, щеголявших светящейся от наград парадной формой, технический и научный персонал, по такому случаю облачённый в парадное, все ждали напутственного слова командира и старта.

  Без четверти семь раздался удар колокола, наполнивший гулким звоном ангар. По подсвеченной дорожке перед строем прошли старшие офицеры, во главе с капитаном корабля.

  - Экипаж, смирно! - команду выполнили все, включая учёных, как и должно быть на боевом корабле, здесь все на службе.

  Речь капитана была краткой и в основном содержала пожелания удачи, спокойно службы, отваги и так далее. Нового в парадных речах, по всей видимости, в ближайшие века не придумают, всё уже давно выговорено, все варианты.

  Вновь раздался звон колокола, гигантский голоэкран распахнулся во всю стену и вскоре мы увидели, как медленно отстыковались от крейсера и начали складываться переходные коридоры. Научная станция осветилась радужным сиянием, прощаясь, а гравизахваты мягко толкнули 'Ломоносов' в глубину свободного космоса.

  Раздались звуки старинной песни первопроходцев - гимн дальнего поиска. Когда-то давным-давно под эту мелодию рвались к своей цели первые космолёты, и кто знает, быть может своё начало песня эта берёт ещё раньше, из веков докосмических.

  Когда громовые раскаты смолкли, корабль отдалился на достаточное для безопасного запуска маршевых двигателей расстояние и ровно с семь дал полный ход. Огни, озарявшие Сигму-6 вдруг стали удаляться быстрее, а корабль по пологой дуге отправился на встречу с неведомым.