Надёжность и артистизм

Владимир Никаноров был основным и бессменным вратарем футбольной команды ЦДКА послевоенного периода. В молодости в свое удовольствие не только играл в футбол и русский хоккей, но и Успешно, как мне рассказывали, занимался борьбой. Впрочем, Никаноров осваивал все, за что брался. В том числе и хоккей с шайбой. Когда футболистам ЦДКА (а все они играли зимой в русский хоккей) предложили взяться за «шайбу», Владимир, как и многие его товарищи, дал согласие без раздумий.

В новом для себя виде спорта Никаноров избрал и новое амплуа – он стал защитником. Тогда считалось, что хоккейный вратарь должен быть юрким, маленьким, а складная фигура богатыря, широченные плечи Владимира в рамки этих представлений не укладывались.

Тренировался он без устали и всегда в охотку. В матчах боевой игре отдавался радостно и без остатка. Чрезвычайно требовательный к себе, с товарищами Никаноров был прост и справедлив. Когда в команде возникали конфликты, то для разрешения их всегда шли к Владимиру – знали, он разберется, даст точную оценку случившемуся. За это и избрали Владимира Никанорова капитаном ЦДКА и первым капитаном сборной СССР, которая под названием «сборная Москвы» встречалась с пражским клубом ЛТЦ.

Никаноров Владимир Николаевич. Родился 14 июля 1917 г. Заслуженный мастер спорта. Вратарь футбольной команды ЦДКА с 1940 по 1953 г. В хоккее выступал за ЦДКА в 1946–1950 гг. Чемпион СССР 1948–1950 гг. Играл в 1948 г. против ЛТЦ.

В те годы мы подчас в один день играли два матча – и в хоккей русский, и в хоккей, как тогда говорили, канадский. Нагрузка огромная – ведь «в шайбу» защитники, и Никаноров в первую очередь, играли практически без замен. А главное, техника в этих двух видах хоккея – принципиально различная. Но, несмотря на эти сложности, силен был защитник Никаноров в отборе шайбы. И особенно в перехватах: сказывалась, видно, интуиция футбольного вратаря. Кстати, Владимир, думаю, был первым, кто начал перехватывать шайбу, положив клюшку ребром ручки на лед – ведь тогда далеко не каждый мог оторвать шайбу от льда.

Особенно ценным было умение Никанорова становиться в нужный момент как бы вторым, полевым, вратарем – он умело ловил шайбы, перехватывал их и при этом еще успевал подсказывать партнерам. Вот почему защитник, игравший в паре с Владимиром, мог без опасений подключаться к атаке – все мы были уверены, что Никаноров, оставшись против двух, а то и трех противников, команду все равно выручит.

Я уже рассказывал, как защитная амуниция тех лет «защищала» вратарей. У полевых игроков она в общем-то была не лучше, и на богатырское тело Владимира зачастую в раздевалке было страшно смотреть – сплошные синяки его покрывали. Но жалоб от него никто и никогда не слышал. Все тяготы он нес с улыбкой.

«Поболе бы таких спортсменов, как Володя Никаноров. Абсолютно честен, скромен, трудолюбив и многое умеет…» Так говорил о первом капитане ЦДКА и хоккейной сборной СССР великий футбольный маг, тренер армейцев Борис Андреевич Аркадьев.

К сожалению, не довелось Никанорову участвовать в чемпионатах мира по хоккею с шайбой – слишком поздно для него пришел к нам этот новый вид спорта. Однако почетное место не только в истории нашего футбола, но и в истории советского хоккея Владимиром Никаноровым более чем заслуженно.

Защитники того, первого поколения советского хоккея чемпионами мира, Европы, олимпийскими чемпионами все же стали. Александр Виноградов, Павел Жибуртович входили в состав сборной СССР в 1954 году на чемпионате мира и Европы в Стокгольме, Альфред Кучевский, Дмитрий Уколов, Генрих Сидоренко – и в Стокгольме, и в 1956 году на Белой олимпиаде в Кортина д'Ампеццо. В том же, 1956 году свой первый комплект медалей получили Николай Сологубов и Иван Трегубов. О двух последних и о Виноградове автор намерен еще рассказать отдельно. А сейчас – об Альфреде Кучевском, которого среди его мужественных, трудолюбивых, умелых партнеров выделяло редкое для тех лет качество – артистизм.

Кучевский Альфред Иосифович. Родился 17 мая 1931 г. Заслуженный мастер спорта. Выступал за команду «Крылья Советов» (Москва) в 1949–1961 гг. Чемпион СССР 1957 г. Чемпион мира 1954, 1956 гг. Чемпион Европы 1954–1956, 1958, 1960 гг. Олимпийский чемпион 1956 г. Награжден медалью «За трудовую доблесть».

На матчи с участием команды «Крылья Советов» в те далекие годы зритель валом валил – не то, что сегодня. Это был самобытный коллектив, которым руководил очень опытный тренер Владимир Кузьмич Егоров. С 1950 по 1960 г. «Крылышки» лишь дважды не попадали в число призеров первенства СССР, а в 1957-м стали чемпионами. Егоров создал команду самобытную, не только соперничавшую с армейцами, динамовцами, но и побеждавшую их. Воспитанных Владимиром Кузьмичом Егоровым хоккеистов постоянно включали в сборную. Увы, к сожалению, о нынешних тренерах многих клубов этого сказать нельзя.

Но не только турнирными успехами привлекала болельщиков команда. Немало зрителей шло на стадион, как в театр: посмотреть, полюбоваться на игроков. Короче, «шли на Кучевского».

Стройный, с классической фигурой атлета, Алик (так звали его в команде, в сборной) был красив даже просто в движении. В то время, когда мы в хоккее в большинстве своем были учениками, Кучевский не просто отбирал, ловил и передавал, бросал шайбу – он делал это артистично. Как бы фиксируя каждое движение для кинограммы – остановись, мгновение!

Глядя на него, можно было подумать, до чего же проста техника хоккея – выходи и играй. Однако за непринужденной техникой Кучевского скрывалась большая работа.

Активный по натуре, он был страстен в любых ситуациях – и хоккейных и житейских. И пусть порой не хватало Кучевскому тактической расчетливости, выносливости, азарт и страсть компенсировали это.

Природа одарила Альфреда ловкостью и быстротой – теми бесценными качествами, что помогают быстро осваивать технические навыки хоккея. И по тогдашним временам Кучевский был одним из немногих, кто умел делать все – в обводке ли, в отборе, в бросках, в передачах.

И вне площадки он жил так же – умело излагал свои мысли, элегантно – всегда по моде – одевался. Однако досуг свой интересам дела не всегда мог подчинить. Вот почему этот талантливый игрок довольно быстро ушел из хоккея, не совершив всего, на что был способен.

 

Доброта мужества

Будучи уже в преклонном возрасте, он часто жил в деревне. Однажды там случился пожар. Узнав, что в избе осталась старая женщина, он без раздумий пробился через огонь, нашел в дыму перепуганную хозяйку, забившуюся под кровать, и через окошко передал ее людям на улице.

Его сильно обожгло – пришлось лечь в больницу в той же деревне. Когда же понадобилось более серьезное лечение, друзья чуть ли не силой увезли его в ожоговое отделение «к Склифосовскому».

Стойкость и мужество, человеческую доброту, воспитанные всем жизненным укладом и спортом, Александр Николаевич Виноградов, ныне подполковник запаса, а в прошлом выдающийся футболист и хоккеист, сохранил на всю жизнь.

Виноградов Александр Николаевич. Родился 28 февраля 1918 г. Заслуженный мастер спорта. В хоккее в 1947–1955 гг. выступал за ВВС и ЦДСА. Чемпион СССР 1951–1953, 1955 гг. Чемпион мира и Европы 1954 г.

В основном составе легендарной футбольной команды ЦДКА Александр Виноградов играл с тех пор, как восемнадцатилетним был призван в армию. Тогда же он стал ведущим в русском хоккее. Простой, доступный, он нравился всем – и старожилам и молодым. По азартности – не только в матчах, но и на тренировках – Виноградову не было равных. И лучшего примера в боевитости, в отдаче сполна своего умения и сил, постоянном стремлении к совершенствованию мастерства не было, думаю, в то время.

Таким он и пришел в новый для нас всех хоккей. Пришел, когда ему было около тридцати. И зная, что не за горами время, когда придется оставить спорт, Александр неистово осваивал «шайбу».

В футболе, будучи полузащитником, Виноградов пробегал огромные расстояния, находился в постоянном поиске. Это перенес он и в хоккей с шайбой. Сразу, с первых шагов освоения новой игры, он стал активным защитником. Не признавал действий и решений упрощенных, шайбой распоряжался умело и непременно с финтом – то клюшечкой (этаким широким зигзагообразным движением), то просто кивком головы, то обманывал одним лишь взглядом. На эти финты противник попадался часто, и тогда Александр либо сам завершал атаку, либо пасом – непременно скрытно! – выводил на бросок партнера.

От природы могучего телосложения, Виноградов из всех игровых действий, по-моему, больше всего любил «потолкаться». В силовом единоборстве он жаждал проверить себя и противника на прочность, и столько в его действиях было удали, что зрители часто награждали Александра аплодисментами, даже если судьи за это отправляли его в «клетку» (скамейка штрафников в те годы обычно отгораживалась барьерами и действительно напоминала клетку).

Вместе с Владимиром Никаноровым Александр Виноградов проводил на льду большую часть времени и в клубе, и в матчах против ЛТЦ в 1949 году. Он не был быстр, но никогда не казался медленнее соперников. Игровая страсть плюс умение предугадать события скрашивали этот его недостаток.

Да, Александр любил атмосферу спортивных баталий.

И в первом для него и для сборной СССР чемпионате мира 1954 года в Стокгольме Виноградов не нуждался в тренерских призывах отдать все силы для победы. Будучи истинным патриотом, он не играл, а по-настоящему – в хорошем, правильном понимании этого слова – сражался на льду за честь команды. Умел, что очень важно, повести ребят за собой. Негодовал, если кто-либо из партнеров уклонялся от шайбы.

Когда мы готовились к матчам с соперником сильным, авторитетным, тренеры просили иногда, чтобы Александр сказал товарищам пару слов. Пару – не более: он много говорить не любил. И его краткое обращение всегда взбадривало команду: игроки знали, что у Виноградова слово не расходится с делом. И такие хоккеисты-рыцари всегда были и в армейском клубе, и в сборной – они верно служили хоккею, являлись первыми помощниками тренеров.

Конечно, все люди не без слабостей. Были они и у Александра. Однако свои прегрешения он никогда ни на кого не сваливал, не утаивал их, не обещал плаксивым голосом «больше не буду». Он просто начинал истязать себя на тренировках, а потом тайком исчезал в баньку, чтобы, вернувшись разрумяненным, прямо посмотреть в глаза товарищам и тренерам: мол, все в порядке – я в форме.

Кстати, банька заменяла Александру все лечебные процедуры. Парился он зло, как бы воюя с собственным телом. Хлестал себя веником так рьяно и безжалостно, что стоять рядом было страшновато. И, услышав могучий бас Виноградова: «Поддайте парку!», – многие спешно ретировались к выходу.

…Закончив играть, Александр Виноградов работал тренером. И с мастерами, и – особенно успешно – в ЦСКА с детьми. «Наш добрый дядька-тренер!» – так величало его не одно поколение мальчишек. Александр разговаривал с ними как с равными, а его образный, с присказками-прибаутками язык, резко отличавшийся от наукообразных сентенций иных нынешних детских тренеров, даже самое сложное в хоккее делал для ребят ясным и понятным. О том, что тренировки Виноградова всегда были интересными, я уж не говорю.

И еще об одной черте Александра, не имеющей, казалось бы, никакого отношения к спорту, к хоккею. Природа всегда была и остается Саше в радость. В грибной охоте он преображается – становится разговорчивым и по-особому веселым. Знает цену каждому грибу – как его поджарить и засолить. Знает, где должны быть беленькие. Но, напав на место, – вот уж истинная редкость! – молчать не будет. Покричит, созовет друзей, отправившихся с ним в лес, и, немного похвалившись найденными боровиками, тут же покажет, где должны расти другие.

Вот таков он, Александр Николаевич Виноградов, человек доброй и широкой, истинно русской души!

 

«Жили два друга в нашем полку…»

Николай Сологубов и Иван Трегубов – великая пара великих защитников. Мы вспоминаем их, не отделяя одного от другого, ибо роднит их многое.

Вместе несли они после войны армейскую службу в Хабаровском крае. Вместе играли в русский хоккей. Позже долгие годы – и в ЦСКА, и в сборной страны – выступали в одном звене, дополняя друг друга. И как выступали! Сегодня без скидок на время, на изменение принципов и уровня мирового хоккея с ними можно сравнить только лучших наших защитников – Валерия Васильева, Вячеслава Фетисова и Алексея Касатонова. А в начале 50-х годов, во времена спортивных удач Сологубова и Трегубова, у зрителей дух захватывало, когда на льду красиво буйствовала – в лучшем смысле слова – эта пара.

Сологубов и Трегубов первыми узаконили активную игру защитников. Они первыми' показали всем, что защитник – не только разрушитель, которому не страшны никакие канадцы (а их в то время многие побаивались), но и созидатель: скрытые пасы Николая и Ивана в ходе сложных единоборств создавали богатые возможности для острейших контратак.

Эта пара не нуждалась в помощи партнеров – даже если силы противника были превосходящими. Я говорю об этом потому, что сегодня мало таких самостоятельных защитников – большинство нынешних игроков обороны, защищаясь, просят помощи у форвардов, а это значит, что оборона становится дорогостоящей. Сологубов же с Трегубовым, наоборот, освобождали нападающих от части оборонительных обязанностей, и форварды их звена могли без оглядки на тылы развивать и завершать атаки. Впрочем, и в развитии, и в завершении атак эта великая пара принимала самое живое участие.

Вот один из любимых приемов Сологубова и Трегубова, к сожалению забытый сегодня. Выполняя передачи друг другу в одно касание на большой скорости, они заставляли противника метаться, стараясь угадать, откуда последует атака. И попытки эти зачастую оставались бесплодными: после скрытного паса нападающий, имевший счастье играть в одной пятерке с Сологубовым и Трегубовым, получал шайбу и вовремя и точно – по месту маневра либо следовал внезапный бросок защитников по цели. Поднял я свои дневники, но не смог обнаружить, чтобы звено нападающих вместе с Сологубовым и Трегубовым проиграло микроматч и в наших первенствах, и в международных турнирах, хотя мы их всегда выпускали против сильнейших троек соперника. Оно и понятно: у Николая и Ивана высокая техническая оснащенность приемов сочеталась с умением быстро и безошибочно разгадать намерения соперника, а их владение приемами атакующими делало атаку всей пятерки единой и мощной.

… Их места в раздевалке были рядом. На сборах они завтракали, обедали и ужинали за одним столом. На тренировках и в матчах оба были примером, однако вне площадки обоим не хватало порой сил поберечь себя от житейских соблазнов. Но при всем сходстве их и многое и отличало – вот почему автор принимает решение рассказывать об этих защитниках дальше раздельно.

Сологубов Николай Михайлович. Родился 8 марта 1924 г. Заслуженный мастер спорта. В 1949–1964 гг. выступал за ЦСКА, в 1964 – 1965-м – за СКА МВО. Чемпион СССР 1950, 1955, 1956, 1958–1961, 1963, 1964 гг.

Чемпион мира 1956 и 1963 гг. Чемпион Европы 1955, 1956, 1958–1960, 1963 гг. Олимпийский чемпион 1956 г. Трижды признан ЛИХГ лучшим защитником чемпионатов мира (1956, 1957, 1960 гг.).

Награжден орденом Трудового Красного Знамени, медалью «За трудовую доблесть».

Николай воевал около трех лет. Он был разведчиком. Офицер военкомата, определивший военную судьбу Сологубова, явно знал толк и в людях, и в профессии разведчика. Бесстрашный, удалой, никогда не паникующий, до удивления находчивый и жизнелюбивый, Николай обладал огромной физической силой – у него без преувеличения на пятерых ее хватало. Сологубов особо разговорчив не был, но и его редкие рассказы о военных эпизодах впечатляли не столько словами, сколько жестами. Жестами стальных, жилистых, простреленных рук.

Мы были свидетелями еще одного ранения Сологубова – уже на хоккейном льду. В 1950 году в Свердловске в матче армейцев с ВВС, в котором наш защитник и капитан действовал с блеском, он в одном из столкновений получил удар в живот. Упал – и не встал сразу же, чего с ним никогда ранее не случалось. Здесь же, в Свердловске, армейские медики провели сложную полостную операцию и спасли Николаю жизнь, но в официальных документах значилось: к военной службе не пригоден… спортом заниматься нельзя.

Сологубов опроверг официальное заключение – начал тайком тренироваться, а потом, представ перед нами, сказал: «Я здоров. Вводите в состав». Ввели, но побаивались за него, просили Николая, чтобы хоть в первых встречах он избегал контактов с соперником. Куда там! Без силовых единоборств Сологубов не представлял себе ни хоккей, ни себя в хоккее.

Позже состоялся новый матч армейцев с ВВС, командой, за которую выступал в то время выдающийся форвард Всеволод Бобров. Для того чтобы одолеть «летчиков», необходимо было нейтрализовать Боброва, и Сологубов первый в практике нашего хоккея сумел выполнить это – не позволил сопернику сполна использовать свое мастерство и к тому же сам был активен в развитии и завершении атак своей пятерки. Более 25 000 любителей хоккея, собравшихся в тот день на стадионе «Динамо», аплодировали победителям-армейцам и их капитану Николаю Сологубову.

Николай был первым, кто показал мастерское исполнение силовых приемов. И не у бортов, где в сегодняшнем хоккее игрока, как правило (хотя это и противоречит правилам), толкают руками, задерживают, активно применяя клюшку. Сологубов силовые столкновения выполнял в поле, где несравнимо труднее, чем у борта, уловить намерения противника, войти с ним в контакт и в нужный момент нанести толчок. Говорю о деталях не случайно. Знание их – признак высокой классности защитника. И прежде, и сегодня, и, верю, в хоккее грядущего.

Кстати, и сегодня защитникам, хотя их техническая оснащенность вроде бы выше, чем в 50-х годах, тренеры в основном не разрешают пользоваться обводкой в зоне нападения – слишком велик риск. А Николаю я разрешал. Разрешал, правда, «на ухо», руководствуясь тем, что фамильная сологубовская обводка была с запасом прочности. Успех ее, этой обводки, приводил к созданию острейшей голевой ситуации, а в случае неудачи я знал, что Сологубов шайбу у соперника все равно сумеет выбить.

Николай Сологубов играл за клуб и за сборную, пожалуй, дольше всех из своего поколения – почти до 40 лет. И с первого до последнего матча показывал истинно высокое мастерство и рыцарство. Иные нынешние ветераны выходят на лед порой, чтобы лишь поприсутствовать, Сологубов же не умел и не хотел экономить силы – он всегда отдавался игре сполна.

Трегубов Иван Сергеевич. Родился 19 января 1930 г. Заслуженный мастер спорта. В 1952–1962 гг. выступал за ЦСКА, в 1962–1964 гг. – за СКА (Куйбышев), в 1964–1965 гг. – за «Химик» (Воскресенск). Чемпион СССР 1955, 1956, 1958–1961 гг.

Чемпион мира 1956 г. Чемпион Европы 1955, 1956, 1958, 1959 гг. Олимпийский чемпион 1956 г.

Был признан лучшим защитником чемпионатов мира 1958 и 1961 гг.

Награжден медалью «За трудовые заслуги».

Рядового Ивана Трегубова мы вызвали к себе в армейский клуб по настоятельным просьбам Николая Сологубова. Знакомство было интересным. Увидев на столе шайбу, Иван спросил, что это такое. «Шайба, с которой тебе предлагается познакомиться…» – ответил я. На календаре значился 1949 год. На хоккейном календаре – 4-й сезон советского хоккея.

Врач остался доволен здоровьем новичка, и мы сразу начали тренировки. Жили мы тогда на Ленинских горах, где под сенью сосен сами заливали небольшую площадку. И именно на этом клочке льда Иван быстро прошел хоккейные университеты: по 6–8 часов в день учился он ведению шайбы, передачам, броскам.

К концу недели таких занятий он пару раз участвовал в двусторонних играх уже на площадке нормальных размеров, а на восьмой день был включен в состав на матч против одного из сильнейших наших соперников – динамовцев столицы.

За неделю освоить хоккей – это сегодня может показаться фантастикой. Однако так оно и было.

Сыграл Трегубов эту встречу на удивление прилично – покорил всех неуемной активностью, страстью и естественным, без всякой показухи, мужеством. Там, где не хватало умения, он побеждал соперника страстью, желанием никому, никогда и нигде не уступить. Эти бесценные черты Трегубое сохранил на всю жизнь и из сегодняшних хоккеистов только лучшие – вроде Владимира Крутова, Вячеслава Фетисова – могли бы поспорить в азартности, темпераменте с этим защитником первого поколения нашего хоккея.

Ловкость, сила рук, мускулистых и жилистых, позволили Трегубову быстро освоить кистевой бросок – точный, хлесткий, скрытный. Во время броска всегда хитрил – то паузу, то вместо броска передачу на дальнюю штангу партнеру сделает. Вот почему голов Иван Трегубов забил множество, а голевых передач у него было столько, что и не сосчитать, – тогда их, правда, и не считали.

Играя с первого и до последнего дня с Сологубовым, Иван, казалось бы, многое должен был призанять у своего опытного партнера. Однако Трегубов выбрал свой путь – использовал в хоккее с шайбой навыки, полученные в хоккее с мячом, а главное – свой природный дар. Он, например, в отличие от Сологубова не понимал, зачем, играя в хоккей, «отбивать охоту играть» у соперника в столкновениях. Ивану претила жесткость, в каких бы формах она ни проявлялась, и спортивную солидарность он ставил превыше всего в соревновании.

Трегубов не хотел пользоваться силовыми приемами и тем не менее никогда один на один никому из противников не проигрывал. В чем дело, почему? Обладая высокой скоростью и маневренностью при беге спиной вперед, он, откатываясь, все время сохранял необходимую дистанцию и выбивал шайбу у соперника благодаря мастерскому владению клюшкой.

Добрый, честный, отменный товарищ, Иван Трегубов, к сожалению, раньше времени оставил большой хоккей. Будучи человеком с большим чувством собственного достоинства, он не мог позволить себе играть слабее других, причем лучших хоккеистов армейской команды. И потому ушел.

Впрочем, в хоккей Иван Сергеевич Трегубов потом вернулся и вновь нашел себя в работе с мальчишками. В благородной и трудной работе.

 

Честь команды превыше всего

Давно, около двадцати лет назад, ранним зимним утром в дверь моей комнаты – а жили мы тогда и готовились к матчам в Архангельском – кто-то акккуратно так постучал. Оказалось – Александр Рагулин. На лице его отражалось какое-то волнение. Спрашиваю о причинах столь раннего, еще до подъема команды, визита. В ответ слышу: «Мне на вчерашних тренировках показалось, что вы планируете на сегодняшний матч поставить Антона (так все звали его брата – вратаря Анатолия)». «Ну и что?» – вопрошаю. «А то, что ставить его нельзя. Он всю ночь не спал от волнения…»

Для того, чтобы вы, читатель, оценили этот шаг Александра, добавлю, что любил он братьев (третьим был Михаил, защитник) всей душой – постоянно заботился о них, опекал. Но когда дело касалось интересов команды, даже любовь к братьям отступала на второй план…

Рагулин Александр Павлович. Родился 5 мая 1941 г. Заслуженный мастер спорта.

С 1958 по 1962 г. выступал за «Химик» (Воскресенск). С 1962 по 1973 г. – за ЦСКА. Чемпион СССР 1963–1966, 1968, 1970–1973 гг.

Чемпион мира 1963–1971, 1973 гг. Чемпион Европы 1963–1970, 1973 гг. Олимпийский чемпион 1964, 1968, 1972 гг. В 1966 г. был признан ЛИХГ лучшим защитником чемпионата мира.

Награжден орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почета».

В командах игроки друг друга по отчеству почти никогда не называют. Но к этому богатырю, к этому красивому и сердечному человеку иначе как «Александр Палыч!» не обращались. Никто – в том числе и сверстники. Он был честью и совестью команды. К Рагулину шли, когда возникали споры, конфликты. За ним же было последнее слово, когда возникал вопрос о наказании проштрафившегося.

… Нашел и воспитал Рагулина Николай Семенович Эпштейн. Тренер, создавший Воскресенский «Химик», по сути дела, на голом месте. Николай Семенович – человек интересный, имеющий хоккейное кредо, свое, личное, мнение о тактических построениях, средствах и методах борьбы. И хотя оно не всегда было прогрессивным, с моей точки зрения, но, что, на мой взгляд, особенно ценно, он всегда работал по своим конспектам и никогда по чужим. Прекрасный, тактичный собеседник, умевший воспитывать игроков без окрика, он завоевал уважение многих, в том числе и тренеров-соперников, что в нашей профессии в общем-то редкость.

Кстати, чисто человеческая доброта первого тренера, видимо, сказалась и на хоккейном характере его ученика.

Часто от любителей хоккея – и прежде и сегодня – можно услышать уважительное: «… Александра Рагулина даже канадцы боялись». Но это не так – побаивались канадцы других, Александра же они, по-моему, уважали. Как человека, для коего солидарность и благородство в спортивной борьбе были законом жизни. И мы, тренеры, когда на льду возникали конфликтные ситуации, когда отношения выяснялись и силой и, что греха таить, злобой, Александра на площадку старались не выпускать.

Лишь раз, в Инсбруке, Рагулина противник вынудил изменить себе. Но и тут грубияна, разбившего ему лицо, Александр наказывал по-своему, по-рагулински. Не бил, а взял его в могучие объятия, стиснул разок-другой, будто приговаривая при этом: «Не смей хулиганить, не смей!»

Побаивались же наши противники, и канадцы в том числе, Эдуарда Иванова – защитника тоже выдающегося (хотя спортсменом выдающимся, правда, он из-за характера так и не стал). В Эдуарде всегда сидел бес юношеского задора, этакой злобы, неуемной игровой фантазии.

Эдуард поспевал всюду, ввязывался в единоборства в любой точке площадки, не давая противнику опомниться, поднять голову. И эти единоборства с Ивановым тем же канадцам запоминались надолго, ибо хоть отбирал он шайбу недостаточно расчетливо, но необыкновенно зло – не жалеючи ни себя, ни соперника. А уж коли «с мечом» на него шли, то… Ни одного раунда не уступил Эдуард никому – как никто, умел укротить противника. Однако, к сожалению, порой и сам затевал драки – не срабатывали «тормоза». Порой Иванов играл без рвения, словно по нужде – правда, лишь против соперника слабого, но на важные матчи выходил с горящими глазами…

А вот у Александра Рагулина мужество, высокое мастерство не зависели ни от ситуации, ни от важности матча, ни от силы противника. Умение закрыть телом ворота, своевременно пойти на столкновение, не позволить себя обыграть он демонстрировал с первой минуты и до последней и в клубе и в сборной. Причем делал это удивительно просто и рационально. Александр не был быстр, особенно с места, но в маневре, в действиях клюшкой никто не мог с ним соперничать. Не было равных ему и по интуиции. Вот почему пройти Рагулина, обыграть его один на один не могли ни противники в матчах, ни даже выдающиеся армейские форварды на тренировках. Определяя загодя намерения, не поддаваясь на финты соперника, его ложные маневры, Александр выбивал шайбу или, войдя в столкновение, овладевал ею. А овладев, великолепно, что очень важно, этой шайбой распоряжался – пасом создавал партнеру максимум удобств для развития атаки. Предвидение, интуиция, подобные рагулинской, – ценнейшие для хоккеиста качества. Обладают ими пока немногие. Однако верю, таких игроков станет больше, если тренеры будут биться не только за очки и победы, но и за души спортсменов. Если будут не только проявлять беспокойство по поводу освоения технических хоккейных приемов, но и заботиться об образовании, становлении взглядов хоккеистов на жизнь. Ибо без этого невозможно творчески познать хоккей, невозможно овладеть даром предвидения.

Много лет великолепно служил Рагулин нашему хоккею. Но, увы, вес (Александр потяжелел с 80 килограммов до 115) стал сдерживать его активность. Казалось, пришло время и ему прощаться с хоккеем. Но уходить из хоккея Александру, как и многим, естественно, не хотелось, да и нам, тренерам, не хотелось расставаться с этим сильным и обаятельным спортсменом.

Вот и предложили мы Рагулину изменить игровую роль.

Тогда, в 1971 году, готовясь к Белой олимпиаде в Саппоро, мы загодя стали осваивать новые тактические построения. Вопреки обычному и традиционному распределению ролей в звене – три нападающих, два защитника – мы оставили только двух форвардов (Харламова и Викулова), введя принципиально новые роли двух полузащитников (Фирсов, а также Цыганков или Лутченко) и центрального защитника. Вот эту-то последнюю роль мы и предложили сыграть Рагулину.

– Надо? Значит буду осваивать… – таков был ответ Александра.

Осваивать эту новую роль Александру помог его друг, тоже защитник ЦСКА Олег Зайцев, напомнить о котором автор обязан.

Александр и Олег были во многом схожи – они как бы соревновались друг с другом в преданности хоккею. Но если Рагулин был на виду, то техническую экономность Зайцева обычный зритель как-то не замечал. Команда его любила, а мы, тренеры, восхищались самоотверженностью Олега, его мужеством.

Впрочем, о хоккейном мужестве разговор особый. Часто, говоря о мужестве того или иного хоккеиста, люди, не слишком близкие к хоккею, приводят такой аргумент: «…он же ложится под бросок, принимает шайбу на себя». Конечно, трусоватому такое не под силу – шайба, она, как кирпич, бьет. Однако я к такому мужеству отношусь как к качеству, без которого хоккеист – не хоккеист: уклонившегося от шайбы и трибуны освищут, и сам хоккей от него отвернется. Мужество же Зайцева и многих, многих других хоккеистов ЦСКА и сборной в первую очередь заключалось в стремлении с великолепным настроением, серьезно и в то же время весело, не жалеючи себя, тренироваться. Вот чему стоило бы поучиться у предшественников нынешнему поколению игроков. И еще скромности, которая, например, у Олега Зайцева была удивительной.

Четырехкратный чемпион мира и Европы, дважды олимпийский чемпион Олег Зайцев уже многие годы работает с командой СКА МВО. Работает успешно, хотя славой там не разживешься – игроки постоянно приходят и уходят, а тренеру каждый раз приходится начинать все сначала. Сотни молодых парней прошли через его руки и, уверен, плохого слова о своем тренере не может сказать никто – Олег опыт и умение, как свои, так и друзей-товарищей по хоккейному делу, отдает сполна.

Многие старые партнеры Зайцева по ЦСКА и в званиях его обходили (Олег – подполковник), и в почестях, но он все это считает нормальным. И по-прежнему чаще видит игроков команды МВО, чем любимых жену и дочь.

… Но вернемся в год 1971-й. Александру Рагулину предназначено было стать стержнем обороны, и он справился с этой задачей отлично. После Саппоро Владислав Третьяк так и сказал: «Один Александр Павлович стоит двух любых защитников». Автору же остается добавить, что звено с центральным защитником Рагулиным и двумя полузащитниками и в клубе и в сборной за весь сезон ни одного микроматча не проиграло. Еще сезон после Саппоро играл Александр, и время в конце концов взяло свое. Он не сразу в дальнейшем нашел себя – мешала огромная популярность, да и доброта Рагулина против него самого оборачивалась. Сейчас он умело работает тренером с армейской командой Новосибирска.

 

Мал да удал

В нашей сборной всегда подбирались удалые и боевые хоккеисты. Но и они были изумлены подвигом – не побоюсь употребить именно это слово – защитника Виталия Давыдова. Дело было в США, в штате Колорадо, где мы встречались со сборной Канады. Во втором периоде центрфорвард Бурбоннэ, видя, что не может честно выиграть единоборство у Давыдова, нанес ему удар клюшкой. Как топором, держа ее двумя руками, ударил. И пришелся удар по нижней челюсти Виталия.

Упал наш защитник, но, увидев, что канадец, подхватив шайбу, один устремился к воротам сборной СССР, вскочил и, прижав левую руку к окровавленному лицу, помчался за ним вдогонку. Далее произошло неожиданное даже для нас, тренеров, видавших многое: Виталий догнал канадца, выбил у него в падении шайбу и отвел угрозу.

Подняться со льда у Давыдова сил еще хватило. К борту его уже везли под руки товарищи. А когда подвезли, Виталий потерял сознание. Наш доктор Олег Белаковский принял оперативные меры, а в госпитале, куда срочно отвезли мужественного защитника, определили, что нижняя челюсть у Виталия была сломана в восьми местах. Какую же силу воли нужно было иметь, чтобы, несмотря на адскую боль, броситься не к медикам, а на помощь своему вратарю.

Американцы – истинные любители хоккея – были восхищены мужеством советского спортсмена: пока Давыдов лежал (в течение нескольких недель он был нетранспортабелен) в госпитале, его посещали, на его имя пришло немало телеграмм с выражением сочувствия и признательности.

Давыдов Виталий Семенович. Родился 1 апреля 1939 г. Заслуженный мастер спорта. Заслуженный тренер СССР.

С 1957 по 1973 г. выступал за московское «Динамо». Серебряный призер чемпионатов СССР 1959, 1960, 1962–1964, 1971–1972 гг.

Чемпион мира 1963–1971 гг. Чемпион Европы 1963–1970 гг. Олимпийский чемпион 1964, 1968, 1972 гг.

В 1967 г. был признан лучшим защитником чемпионата мира.

Награжден орденами Трудового Красного Знамени и «Знак Почета», медалью «За трудовую доблесть».

Мал да удал – так ласково можно охарактеризовать Виталия Давыдова. Природа не наделила его богатырской статью – рост 170 см, вес не более 75 кг, тем не менее он стал выдающимся хоккеистом. И что удивительно при его фигуре – не нападающим, а защитником. И это в то время, когда мы вступили в спортивную схватку с канадцами всех рангов.

Однако перед тем, как говорить о Давыдове, считаю своим долгом сказать, кому обязан Виталий своей яркой карьерой в хоккее – речь пойдет о тренере Аркадии Ивановиче Чернышеве.

Аркадий Чернышев всю свою долгую счастливую жизнь трудится во славу родного клуба «Динамо». На уютном динамовском стадионе в Петровском парке он стал известным футболистом и хоккеистом. Здесь же он делал первые шаги на стезе хоккейного тренера.

Как тренер сборной Чернышев не имеет равных – под его руководством советские хоккеисты 11 раз становились чемпионами мира и Европы, 4 раза победителями олимпийских турниров. Правда, на клубном уровне его успехи скромнее – команда «Динамо» только дважды побеждала в чемпионатах СССР. Но как бы то ни было, такая «визитная карточка» – свидетельство тренерского таланта Аркадия Ивановича.

Будучи человеком в высшей степени интеллигентным, он никогда не позволял себе крикнуть на игрока, почти никогда и никого не наказывал. Знания, опыт Чернышев передавал своим хоккеистам терпеливо, не навязывая собственное мнение с позиций силы. Его жизненное кредо заключалось в том, что добро, человеческая правота в конце концов всегда восторжествуют.

У Аркадия Ивановича свои взгляды на хоккей, свои методы спортивной борьбы. Он не переделывал игроков, веря, что природа создала все к лучшему и ему, тренеру, остается направить умение и знания хоккеистов в нужное русло. Причем и в русло-то Чернышев направлял учеников деликатно, полагаясь на их совесть и преданность хоккею. Жаль, что не все игроки ценили столь вежливое обращение.

Лучше других Аркадий Иванович умел, увидев даже только раз соперника, подобрать ключи к нему, выбрать верные тактические решения. Я уже писал, что победой на Белой олимпиаде в Кортина д'Ампеццо сборная СССР во многом обязана старшему тренеру: сильный противник был измотан плотной обороной, а для победы использовались острые контратаки. Кстати, этот тактический прием был основным мотивом и в игре динамовских пятерок не одного поколения. Вплоть до сегодняшнего дня. И как нам, армейцам, в свое время всегда было тяжко играть против эшелонированной, вязкой обороны «Динамо», так и ЦСКА нынешний сталкивается с подобными же трудностями.

… Виталий Давыдов относился к числу спортсменов, умевших искренне ценить своего тренера. Он впитывал от Чернышева все лучшее и был благодарен за науку – и за хоккейную, и за жизненную. А вот что рассказывает учитель об ученике:

– Виталий пришел в команду мастеров, когда ему было 17 лет. До этого в детских командах играл он крайним нападающим, я же предложил ему роль защитника. Не только Давыдов, но и многие другие были удивлены: невысок, не слишком широк в плечах – по нему ли новая роль! Но я был уверен, что уже в ближайшее время нашему хоккею потребуются защитники с большей активностью, диапазоном действий, игроки, умеющие не только разрушать, но и созидать. Я верил, что Давыдов может стать именно таким защитником.

Виталию, достаточно долго игравшему нападающим, все навыки и трюки форвардов известны – значит, в новом амплуа ему легче разгадывать замыслы противника. Прежний опыт должен был помочь ему и при подключениях в атаку. А главное, я верил в его трудолюбие. Именно оно превратило небольшого, без каких-либо особых физических качеств юношу в большого мастера. Он стал примером служения хоккею и открыл глаза даже многим именитым, каким самоотверженным оно, это служение, должно быть.

Я и сейчас, когда из-за болезни, к сожалению, несколько отошел от хоккея, хочу поблагодарить Виталия за честность, преданность, умение всю свою жизнь подчинить интересам команды, – закончил Аркадий Иванович Чернышев.

В чем же заключалось мастерство защитника Давыдова? Удивительная экономность, я бы даже сказал, законченность движений, рациональность, высокое техническое исполнение – вот что выделяло Виталия даже среди игроков сборной. У него не было слабых мест – Давыдов был одинаково силен в скоростном маневре, технике ведения шайбы, быстроте передач и в отборе. А как Виталий умел тонко маскировать свои намерения – этак незаметно, тайком подкатится к сопернику, поймает его на силовой прием и, отобрав шайбу, быстро и с умом ею распорядится.

Интересно, что при всей несхожести и внешности и характера у Давыдова было много общего с партнером по сборной, с другим выдающимся защитником ЦСКА и сборной тех лет – Виктором Кузькиным. Виктор тоже начинал нападающим – правда, центральным. Сменив в ЦСКА роль, Кузькин прежний опыт и на новом месте умело использовал. Причем в трудные минуты Виктор, не теряя никогда хладнокровия, умел превзойти себя. Не случайно многие годы он был капитаном и армейского клуба и сборной.

Образцовый спортсмен, храбрый на льду, в жизни Кузькин был добрым и, я бы сказал, тихим человеком. Он ни с кем не конфликтовал – не потому, что не хотел, а оттого, что не умел. А когда кто-либо начинал перечислять его титулы, Виктор всегда торопился прервать «оратора»: мол, ничего особенного…

А это «ничего особенного» выглядит так.

Кузькин Виктор Григорьевич. Родился 6 июля 1940 г. Заслуженный мастер спорта. С 1959 по 1976 г. выступал за ЦСКА. Чемпион СССР 1959–1961, 1963–1966, 1968, 1970–1973, 1975 гг. Чемпион мира 1963–1969, 1971 гг. Чемпион Европы 1963–1969 гг. Олимпийский чемпион 1964, 1968, 1972 гг. Награжден двумя орденами «Знак Почета».

Окончив играть, оба, Кузькин и Давыдов, стали тренерами. Виктор и сегодня работает с командой мастеров ЦСКА, у Виталия же тренерский путь был поизвилистее.

Давыдов, и став тренером, остался учеником Чернышева – так же деликатно, полагаясь на совесть и преданность игроков хоккею, передавал им свой опыт. С юношеской и молодежной сборными СССР это принесло плоды.

Потом Давыдов работал в Венгрии, а сейчас Виталий Семенович вновь в «Динамо», помогает Юрию Ивановичу Моисееву.

 

Человек, не знавший, что такое хандра

В видах спорта, где все измеряется секундами или сантиметрами, раздавать лавры несложно: пробежал быстрее, прыгнул выше – значит, ты лучший, ты сильнейший. В играх, особенно в хоккее, оценки требуют глаза наметанного. Но еще не так давно, чтобы выяснить, стоящий тот либо иной форвард или так себе, достаточно было посмотреть его в деле против защитника Валерия Васильева.

О том, чтобы переиграть Валерия, не могло быть и речи. Он справлялся даже с такими выдающимися форвардами, как Анатолий Фирсов и Валерий Харламов, и когда армейцы играли с «Динамо», я всегда разрабатывал такой план, чтобы ни Анатолий, ни Валерий не встречались с Васильевым. Но коли какой-либо молодой достойно боролся с великим – не будем бояться этого слова – защитником сборной и «Динамо», я знал: толк из него, из этого молодого, будет.

Васильев Валерий Иванович. Родился 3 августа 1949 г. Заслуженный мастер спорта.

С 1967 по 1984 г. выступал за московское «Динамо».

Чемпион мира и чемпион Европы 1970, 1973–1975, 1978–1979, 1981–1982 гг. Олимпийский чемпион 1972, 1976 гг. В 1973, 1977 и 1979 гг. был назван лучшим защитником чемпионатов мира.

Награжден орденами Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, медалью «За трудовую доблесть».

Валерий обожал силовые столкновения, но они, как правило, не были для него самоцелью. Он понимал: главное – где и у кого оказалась после силового приема шайба, толчок же ради толчка – запомните это, нынешние молодые, – дело ненужное, а порой и вредное. Вот почему Васильев был непредсказуем, контрастен, что мне нравилось, в действиях.

Противник с шайбой ждет и заранее побаивается столкновения с Васильевым, а Валерий то откатывается назад, действуя на атакующего, как удав на кролика, то удивительно красиво и элегантно, не прибегая даже к силовому приему, отбирает шайбу клюшкой, то… Впрочем, все его приемы и перечислить трудно, ибо амплуа защитника в исполнении Васильева выглядело чрезвычайно объемным. В том числе и в чужой зоне.

Там он не только участвовал в розыгрыше шайбы, в создании голевых моментов, но и сам умело завершал атаки. При потере шайбы не спешил, что очень важно, назад – либо начинал опекать своего визави, либо смело ввязывался в единоборство, если шайба оказывалась неподалеку от него. А этакий игровой нюх позволял Валерию перехватывать шайбу, отбирать ее даже у превосходящего числом соперника, каким бы мастерством паса и обводки тот ни владел.

Другого игрока с такой ориентировкой я не встречал. Думаю, Валерий видел не только всех – своих и чужих – игроков на площадке, но и друзей, сидящих на трибунах. В ходе матча Васильев мог поинтересоваться у телекомментатора, сидящего у борта, как идет, например, шахматный матч в Багио, не упуская из виду при этом ни на мгновение нить игры – собственной и команды. И столь самобытен Валерий был во всем – даже катался он и маневрировал, используя необычный толчковый принцип. Скорость «выжимал», не отрывая коньки от льда и потому во время единоборств был удивительно устойчив – не припомню, чтобы после столкновения оказывался Васильев на льду.

Валерий вошел в сборную удивительно просто. Мы, тренеры, не устраивали ему никаких испытаний – и так было видно, что парень он удалой, хоккей любит, тренируется, себя не жалеючи. Сразу приняли Валерия и игроки, причем он понравился не только своим одногодкам, но и – что не так часто бывает – старожилам сборной. Понравился не речами – Васильев обычно малоразговорчив, а цельностью натуры, статью и, главное, уверенной игрой. Уже за первый матч в сборной – я специально посмотрел свои дневники – Валерий получил твердую «четверку».

Впрочем, и высокие отметки, и высокие титулы не изменили характера Валерия – зазнайство было чуждо ему от природы. Он оставался простым и добрым в отношениях с товарищами, боевым и грозным – для соперника на льду. Не припомню, чтобы у Васильева был плохой настрой не только на матч, но и на тренировку, а уж хандрить, выплескивать свои переживания на окружающих Валерий просто не умел. Всегда он был жизнедеятельным, верящим в товарищей, в себя, в команду.

Матчи решающие, матчи международные с соперником сильным и злым без веры в победу, без единства устремленности всех игроков просто невозможно выиграть. И в создании такого настроя Васильев был незаменим. Валерий относился к той когорте спортсменов, кто без призывов, силою примера умел поднимать ребят в атаку. Возможно, кому-нибудь выражение «поднимать в атаку» покажется неприменимым к спорту, но мой многолетний опыт свидетельствует, что в разговоре об иных соревнованиях военная терминология уместна.

Повторяю: Валерий умел вести ребят в атаку – он поднимался «из окопа» первым и сражался, не жалея себя. Его решительные, уверенные действия наглядно показывали товарищам: мы сильнее, мы лучше, мы выиграем. И это качество Васильева помогало нам, тренерам, сцементировать команду, спокойно руководить ею и добиваться успеха.

Конечно, в сборной не только Васильев вел за собой. Однако он в этой роли выглядел поавторитетнее многих благодаря одному.

На последнем Кубке Канады хозяева в матчах против нашей сборной не раз наскакивали на вратаря Владимира Мышкина, не раз дубасили его клюшками. Но, увы, не нашлось никого, кто бы дал острастку зарвавшимся игрокам соперника. А я вспомнил, как уютно всегда чувствовали себя на льду вратари «Динамо» и сборной СССР, когда на площадке находился Валерий Васильев, – уж он-то не позволял никому «дотронуться» до своего голкипера. Причем всегда делал это в рамках, дозволенных правилами.

Когда мы, выходцы из хоккея с мячом, осваивали шайбу, на то, чтобы отрабатывать еще навыки силовых единоборств, ни времени, ни рук не хватало. Канадцы нашу слабость сразу приметили, и во всех матчах со сборной дозы силовых приемов с их стороны значительно превышали обычные нормы канадского, скажем прямо, и в «нормальных-то» условиях драчливого хоккея. В первые годы наши ребята терпели, ждали справедливости от судей и, надо отдать арбитрам тех лет должное, справедливость торжествовала: умело используя удаления, мы наказывали канадцев за грубость голами.

После того как были разрешены единоборства по всей площадке под лозунгом «хоккей – не балет», почти узаконенными стали толчки на борт, задержки клюшкой, захваты руками. Участились и потасовки. Именно за счет этих приемов канадцы и хотели взять у нас реванш, и тогда мы решили, что следует дать сопернику острастку его же оружием.

Не выдержали в конце концов канадцы – сдались: сами предложили играть в нормальный хоккей и, надо сказать, почти десять лет (с 1966 по 1975 г.) слово свое держали. И в первую очередь из тех, кто заставил их пойти на мировую, я бы выделил Валерия Васильева. Вглядитесь сегодня в лицо Валерия – на нем немало отметин от тех баталий, когда ему и его товарищам приходилось в прямом смысле слова сражаться за то, чтобы в спорте, в хоккее торжествовали честность и спортивная солидарность.

 

Защитник из грядущего

Во время последнего московского чемпионата мира, а точнее перед его финалом, в разговоре со старшим тренером сборной Виктором Тихоновым я попросил его каким-либо образом сохранить к решающим встречам игровую свежесть капитана команды. «Как-то надо унять Фетисова, а то ведь сил у него на финал не хватит», – сказал я. И в ответ услышал: «Это невозможно. Вячеслав просто не умеет играть вполсилы…»

Конечно, когда игрок не умеет чего-либо делать, это – недостаток, слабость. Однако убежден, слабость, подобную фетисовской – не умеет играть вполсилы, – мы, тренеры, готовы не только простить любому спортсмену, но и приветствовать ее.

Фетисов Вячеслав Александрович. Родился 20 апреля 1958 г. Заслуженный мастер спорта.

С 1976 г. – в команде мастеров ЦСКА. Чемпион СССР 1977–1986 гг. Лучший хоккеист сезонов 1981–1982 и 1985–1986 гг.

Чемпион мира 1978, 1981–1983, 1986 гг. Чемпион Европы 1978, 1981–1983, 1985, 1986 гг. Олимпийский чемпион 1984 г. Лучший защитник чемпионатов мира 1978, 1982, 1985, 1986 гг.

Признан лучшим хоккеистом Европы по итогам сезона 1983–1984 гг.

Награжден орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почета» (дважды).

Итак, Вячеслав Фетисов – хоккеист выдающийся, по этому поводу расхождений нет и быть не может. Но за что, за какие достоинства все – и специалисты, и любители хоккея – причисляют его к разряду выдающихся?

С разговора о неуемной активности капитана армейского клуба и сборной СССР начали мы рассказ об одном из ведущих игроков нашего и мирового хоккея Вячеславе Фетисове. Такие активность, игровая дерзость, постоянное стремление к риску – достоинства, разумеется, немалые, но чтобы стать спортсменом выдающимся, неповторимым, этого недостаточно. Ведь не секрет – активных-то у нас и сегодня много, а вот выдающихся…

Активность Вячеслава особого свойства. Если у иных она из достоинства превращается в недостаток, ибо хоккеист порой теряет основу игры – ее осмысленность, коллективность, то у Фетисова одно с другим никогда не вступает в противоречие. Вячеслав нередко берет игру на себя, но при этом никогда не ущемляет партнеров, не сковывает их действия, а скорее наоборот – своими действиями помогает им раскрыть свои лучшие качества.

У него высокая техника – сказать так, коли речь идет о Вячеславе Фетисове, значит, поставить его в один ряд со многими другими. Он же и в этом куда выше практически почти всех и наших и зарубежных защитников – и по разнообразию технических приемов, и по их экономичному, не требующему больших физических затрат исполнению.

…Фетисов у себя в зоне завладевает шайбой, но партнеры перекрыты, и он обводит ближайшего соперника. Обводит благодаря финту и скоростному маневру – практически без всякого риска потерять шайбу. Иначе и нельзя – ведь дело происходит в своей зоне. В зоне же нападения, где чужие и свои игроки перемешаны, и обводка у Вячеслава иная. Здесь он стремится быстро сблизиться с ближайшим из хоккеистов соперников и, не давая ему времени на размышление, навязывает единоборство, в ходе которого, быстро и разнообразно действуя клюшкой, или сам пролезает к воротам, или скрытно отдает пас партнеру для завершения атаки. Причем разнообразные передачи Фетисова роднит одно – они всегда удобны для приема.

Вячеслав – хоккеист «двурукий»: то есть владеет броском и пасом как справа, так и слева. Причем в выборе тактических средств, в исполнении технических приемов никогда не спешит. Но никогда и не опаздывает. Так действовать ему помогает широкая ориентировка, умение быстро и точно «читать» мысли и партнера и соперника. Вот почему обвести Фетисова редко кому удается, сам же он и в разрушительной и в созидательной деятельности преуспевает.

Воспитанник армейского клуба Вячеслав Фетисов с первых шагов в хоккее был приучен к такой игре. И не случайно, будучи еще только девятнадцатилетним, Вячеслав был приглашен в сборную СССР и дебютировал на чемпионате мира 1977 г. в Вене.

Столь молодых защитников редко вводят в состав на таких соревнованиях, как чемпионаты мира, – ведь необходимые для игрока обороны стабильность и надежность обычно приходят с годами. Правда, автору могут возразить, что в последние годы молодые защитники в сборной – не редкость. Но это лишь следствие возникшего дефицита игроков обороны. Тогда же, в конце 70-х годов, у тренеров сборной выбор был куда шире и тем не менее они остановились на Фетисове. И Вячеслав оправдал надежды. На чемпионате мира в Вене он ничем не напоминал стажера, лишь на время одевшего форму сборной СССР. Наоборот, и рядом с маститыми, даже такими, как Валерий Васильев, например, Фетисов выглядел достойным и равным партнером. Он сразу же, в год дебюта, убедил всех, что пришел в сборную не на сезон, а на долгие годы.

Случай подтвердил, сколь велика роль Вячеслава и в клубе и в сборной.

В 1984 г. Фетисов из-за сложнейшей травмы пропустил большую часть сезона. Едва только врачи дали «добро», Вячеслав вышел на лед, хотя, конечно, еще не был готов к играм. Но «неготовый» Фетисов в первой же своей встрече – встрече с московским «Динамо» смотрелся: и сам две шайбы забросил, и для партнеров с десяток голевых ситуаций создал. Доказал он – в который раз – весомость высокой технической оснастки и творческого отношения к хоккею.

Капитанов не назначают, а выбирают. И ошибиться в выборе кандидатуры на эту должность нельзя: больно уж важна и ответственна роль капитана, настолько важна, что далеко не каждый, пусть даже выдающийся, хоккеист пригоден для этой роли. Фетисов же словно был создан для нее. Он – живой пример доблести, сознательной дисциплины, любви к хоккею, высокого мастерства, наконец.

Более того, выделяют Вячеслава и чисто человеческие достоинства – умение дружить, помогать товарищу и, что немаловажно, слушать другого. Вот почему ребята верят своему капитану, всегда готовы идти за ним на спортивный подвиг во имя прославления своего клуба, нашей сборной, всего нашего хоккея.

Вожак, всегда готовый помочь друзьям, и особенно молодежи, обрести крылья – таков Вячеслав Фетисов. И именно таким мне представляется защитник, спортсмен хоккея грядущего.

…Играть рядом, в паре с Вячеславом Фетисовым и приятно, и чрезвычайно трудно: на его фоне легко стать неприметным. Однако постоянный партнер Фетисова по обороне Алексей Касатонов неприметным не стал.

Игрочище – так одним словом можно охарактеризовать этого ведущего защитника сборной СССР и ЦСКА последних лет.

Касатонов Алексей Викторович. Родился 14 октября 1959 г. Заслуженный мастер спорта. В 1976–1978 гг. играл в СКА (Ленинград), с 1978-го – в ЦСКА. Чемпион СССР 1979–1986 гг. Чемпион мира 1981–1983, 1986 гг. Чемпион Европы 1981–1983, 1985, 1986 гг. Олимпийский чемпион 1984 г. Лучший защитник чемпионата мира 1983 г. Награжден орденом «Знак Почета».

Еще шестнадцатилетним Алексей Касатонов, игравший тогда в Ленинграде, обращал на себя внимание складной, широкоплечей фигурой, неуемной активностью, страстностью в спортивной борьбе. Становление же Алексея проходило в ЦСКА, в армейском коллективе, где его научили честно и помногу трудиться, верно относиться к товарищам и к себе. И как здорово, что и первые, ленинградские, тренеры Касатонова, и тренеры ЦСКА не подгоняли Алексея под стандарт, а стремились развить в первую очередь такие его достоинства, как широта натуры, неуемность, любовь к действиям рискованным, кои всегда неприятны для любого соперника. Такое бережное отношение тренеров к тому, чем юношу одарила природа, и позволило Алексею Касатонову остаться самим собой.

В принципе на льду Касатонов все делает просто, не скрывая своих намерений от соперника. Но от этой «простоты» ему, сопернику Алексея, ничуть не легче становится. Особенно когда ему «в контакт» с Касатоновым войти приходится.

В атаке Алексей способен и обвести соперника, и воспользоваться для обыгрыша передачей. Бывает, изредка Касатонов в этих ситуациях теряет шайбу. Однако с такой страстью, с такой «обидой», не раздумывая, бросается на соперника, что сохранить добытую шайбу редко кому удается. Такие защитники, как Николай Сологубов, Эдуард Иванов, Валерий Васильев, – в прошлом, Алексей Касатонов – сегодня были особенно хороши во встречах с канадцами, коим в нужный момент могли преподать предметный урок на тему «посеешь ветер – пожнешь бурю…».

Я люблю таких отчаянных, щедро отдающих хоккею и зрителю все, что у них есть, хоккеистов. Они утверждают один из главных законов спорта – не жалеть себя, полностью отдаваться борьбе и стремиться, побеждая соперника, утверждать наш хоккей. И себя – в хоккее.