Множество птиц связано с морем. Большинство так называемых сухопутных птиц нет-нет да появляется над морем или залетает на морские берега. Про перелетных птиц и говорить нечего; те проделывают над морем беспосадочные полеты в сотни и тысячи километров.Здесь мы коснемся только «профессионально-морских» птиц, таких птиц, которые большую часть своей жизни проводят над морем и у моря, которые берут от моря свою пищу всегда или почти всегда. Морская жизнь наложила на этих птиц свой отпечаток; на одних — глубокий, например на пингвинов, ставших превосходными пловцами-ныряльщиками и переставших летать, или на великолепных летунов открытого моря — альбатросов, плавающих, но не ныряющих; на других — поверхностный, например на куликов морского берега.Без птиц как-то и не мыслится море, даже вдали от берегов, а вблизи от берега и подавно.Пингвины, пастушки, кулики, ржанки, чайки, поморники, крачки, водорезы, чистики, гагары, альбатросы, буревестники, качурки, казарки, гаги, олуши, фаэтоны, пеликаны, бакланы, фрегаты, фламинго, цапли, скопы, орланы — вот морские птицы, морские по преимуществу или исключительно.Пингвины, например, относятся к исключительно морским птицам, они немыслимы в не морском ландшафте. Большинство их видов живет в южных полярных водах, в Антарктике, но некоторые, правда, только в области действия холодных, идущих со стороны Антарктики течений, забираются в тропики и даже достигают экватора.

«Ослиные» пингвины

Знакомые посетителям Московского зоосада занятные африканские или ослиные пингвины не доходят до экватора только на 17° широты по омываемому холодным течением западноафриканскому побережью. Более мощное Гумбольдтово, или Перуанское, холодное течение позволяет южноамериканским пингвинам добираться почти до экватора по материковому берегу в Перу и жить на самом экваторе на замечательных для натуралиста и во многих других отношениях Галапагосских островах.Пингвины в самом деле «не доходят». Они ведь не летают, давно и прочно приспособившись к ходьбе по суше, где они важно и презабавно маршируют целыми взводами и ротами, держа свое тело отвесно, напоминая повадками людей, которых они мало знают и которые возбуждают у них живейшее любопытство. Они так засматриваются на действия фотографа или рисовальщика, что нет ничего легче, как получить хороший снимок группы пингвинов и даже сделать рисунок с этих смешных натурщиков. Смешны их склоненная набок голова, пристальный взгляд, стоячее положение, черно-белое или серо-белое одеяние вместе с общительностью и шумливостью.Еще лучше, чем на суше или на льду, чувствуют себя пингвины в воде — они превосходные пловцы. Плавают они с помощью крыльев-ластов или, вернее, плавников, где даже перья превратились в своего рода чешую, плавников, никак не пригодных для полета, но великолепно гребущих.Пингвины хорошо ныряют, также работая своими плоскими крыльями, развивая при этом под водой скорость до 30 — 40 километров в час — быстрее подводной лодки, но, конечно, только на коротких расстояниях. Ноги пингвинов при нырянье служат в качестве руля, да и само тело птицы способно изгибаться в стороны. Много десятков метров проходит пингвин под водой, на мгновенье поднимается на поверхность, чтобы набрать воздуха и снова уйти под воду.Некоторые виды выскакивают при этом из воды короткими прыжками, чередуя их с ныряньем. Такими прыжками в метр-полтора высотой пингвины могут выбираться на льдины или на скалы.Оригинален способ передвижения по снегу у «пингвина Адели», который частенько ложится на брюхо и скользит по снегу, отталкиваясь от него крыльями и лапами. Другие пингвины нередко подолгу лежат на брюхе, устав стоять на ногах. Когда же «пингвины Адели» маршируют, то их раскачивающаяся походка напоминает походку много плававших моряков.Пищей крупных видов пингвинов служат рыбы, каракатицы и кальмары, раки. Мелкие едят не только мелкую рыбешку, но и планктонных рачков — «капшака». Сами пингвины — излюбленная добыча хищного и быстрого тюленя — морского леопарда и косаток.Пингвины откладывают одно яйцо (наиболее крупные — в метр-полтора ростом пингвины «императорский» и «королевский» — два). Насиживают яйца они на своих «базарах», где действительно стоит гам, слышный на мили вокруг.Африканский пингвин ревет так неистово, что заслужил этим вторую кличку — «ослиного».Те, кто кладут одно яйцо, не «насиживают», а «настаивают» его, держа яйцо между лапами и прикрывая его складкой кожи брюха, вроде кармана.Императорский пингвин выводит своих детенышей среди антарктической зимы, во тьме полярной полугодовой ночи и не где-нибудь, а на окаймляющем материк Антарктиды ледяном барьере.Более мелкие виды пингвинов ведут себя в этом отношении обычнее, насиживая яйца на суше и полярным летом.Насиживают по очереди самец и самка. Птенец растет медленно и меняет за время роста две пуховые шубки.Яйца африканских, перуанских и галапагосских пингвинов собирают для еды, а помет пингвинов, обитающих за пределами южных полярных вод в достаточно бездождных, засушливых местах, — значительная составная часть залежей гуано. Нередко пингвины массами уничтожаются моряками, употребляющими их в пищу.

Бескрылый чистик

Вес больших пингвинов достигает 30 — 40 килограммов, а мелкие виды, высотой по 40 сантиметров, весят около 3 — 4 килограммов.Название «пингвин» первоначально принадлежало гигантскому нелетавшему «бескрылому» чистику северного полушария, а затем перешло к внешне похожим на него нелетавшим морским птицам южного полушария — пингвинам нынешним. Сходство же «пингвина» северного полушария с пингвином южного, совсем разных по происхождению, объясняется их предельной приспособленностью к сходным условиям существования.Когда-то бескрылый чистик (или «бескрылая гагарка») был обычнейшей птицей на побережьях северной части Атлантического океана, о чем свидетельствуют даже рисунки доисторических людей. Гренландия, Лабрадор, Фарерские острова, Исландия были основными местами его обитания, а Исландия стала и последним. Весь XVIII век и начало XIX века шло усиленное истребление бескрылых чистиков — крупной, с гуся величиной, жирной птицы. В 1830 году погрузился в воду вследствие вулканических явлений исландский остров Гейрфугляскер, очень трудно доступный для людей и поэтому бывший последним пристанищем бескрылых чистиков. При катастрофе погибло множество птиц, а оставшиеся в живых переселились на более доступный для охотников остров Эльдей, где уже в 1844 году убили последнюю пару этих замечательных птиц. Несколько десятков чучел, скелетов и яиц в ряде музеев мира — вот и все, что осталось на память об огромных птичьих базарах, населенных бескрылыми чистиками.А ведь было время, когда шедшие из Европы бретонские, норвежские, английские рыбаки в тумане, обычном в этом углу Атлантического океана, узнавали по появлению резвившихся в воде «бескрылых» чистиков, пользовавшихся, как веслами, своими непригодными для полета крыльями, о том, что их шхуны наконец-то на Большой Ньюфаундлендской Отмели, богатой рыбой.Только столетие прожил со времени своего открытия натуралистом экспедиции Беринга Стеллером красавец очковый баклан; в середине прошлого века его уже не стало, сохранилось только шесть чучел очкового баклана в различных музеях, в том числе и у нас в Ленинграде в Зоологическом институте Академии наук СССР.Чайка, пожалуй, первая из морских птиц, которую вспоминаешь при словах «морская птица».Крики, хохот чаек сопровождают ход рыбы, выдают даже в тумане место пловучего или берегового завода, обрабатывающего рыбу, китов или тюленей, напоминают о недавнем шторме; после него эти неутомимые побирушки роются в выброшенных волнами водорослях и всяком другом соре.Чайки — хорошие летуны, хотя сравнительно быстро устают, пловцы и бегуны, но никак не ныряльщики; ныряют они редко, очень ненадолго и совсем неглубоко. В портах, у рыбных промыслов, береговых китобойных станций, тюленебойных баз и в тому подобных местах чайки прекрасно исполняют обязанности мусорщиков.Когда чайке удается много парить и скользить по воздушным струям, как бы опираясь на восходящие, поднимающиеся от теплой воды потоки воздуха, тогда чайка не торопится сесть на воду, а лишь ухватывает с ее поверхности клювом или лапами какую-нибудь живую или мертвую добычу, начиная с живой сельди и кончая выброшенной из камбуза селедочной головой. Когда чайки парят, можно вскоре ждать перемены погоды к худшему: погода неустойчива, раз есть восходящие токи воздуха, давление понижено, вода теплее воздуха.Зато, когда чайка села на воду или даже на оснастку и орудия корабля, чтобы только не летать, тогда можно надеяться на устойчивую хорошую погоду, как и говорится в морской стихотворной примете о чайке, севшей в воду. А сели чайки потому, что нет им поддержки от восходящих воздушных потоков — вода холоднее воздуха, давление высокое, значит, можно ждать хорошей погоды.«Чайка ходит по песку, моряку сулит тоску» — другая морская поговорка. Раз уж чайки вышли на берег, следует ждать шторма и, скорее всего, затяжного.Если у ныряльщиков-пингвинов, которым нужен большой удельный вес, кости сплошные, то у летунов-чаек они полые, наполненные воздухом, пневматичные, как говорят специалисты. Поэтому тело чайки так неглубоко садится в воду при плавании. Вероятно, резкое понижение давления воздуха, предшествующее шторму, заставляет полые косточки чаек ныть, извещая их, что скоро поднимется ветер и волны понесут на берег всякую поживу. Чайки ведь вечно голодны, их прожорливость вошла в поговорку. Возможно и то, что чайки слышат не воспринимаемый невооруженным человеческим ухом «голос моря», открытый академиком Шулейкиным, эти инфра-звуковые колебания воздуха, возбужденные далеким еще штормовым волнением. Впрочем, насколько пока известно, инфразвуки птицы слышат не лучше нашего.Предполагают еще, что пустые внутри очины контурных перьев можно сравнить с анероидами. Изменения давления от очинов передаются окончаниям перовых сосочков кожи птиц.Неудивительно, что природа выработала у чаек в этом случае так называемый условный рефлекс: раз достаточно сильно понизилось давление воздуха, чайки, повинуясь веками выработанному рефлексу, выбираются на песчаные или галечные берега, где только они есть, и начинают нетерпеливо бегать по берегу с вытянутыми к морю шейками; они как бы прислушиваются и принюхиваются, не идет ли буря. Вот отсюда пошла эта рифмованная морская примета о чайке, бродящей по песку и сулящей моряку «тоску», т. е. заботы и трудности во время шторма.Сельское хозяйство во многих местах немало выигрывает от того, что чайки, бегая подчас вслед за плугом, очищают поле от личинок вредных насекомых, а затем и от взрослых насекомых-вредителей, будь то бабочки, жуки или саранча. При появлении полчищ кочующей саранчи чайки сопровождают ее в таком количестве, что образуют своего рода стену в воздухе, колышащуюся и невероятно шумную.Что-то человеческое чудится нам в криках чаек, воплях, стонах, хохоте. Особенно выразительными кажутся голоса чаек в штормовую пору, когда порой мы склонны приписать чайкам свои мрачные мысли. Тоска, озабоченность, страх слышатся тогда нам в голосах чаек, а на деле птицы либо радуются богатой добыче, либо волнуются от того, что дохлая рыбка или неведомо откуда попавшая хлебная корка перехвачена товаркой. За удачливой чайкой летят подруги, бьют и клюют ее до тех пор, пока она не уронит завидного кусочка. Шум тут возникает невообразимый.Но еще больше шума поднимают чайки на своих гнездовьях в пору насиживания яиц и выкорма птенцов, особенно при нападении различных хищников, вроде поморников, близких родичей чаек. Огромные поселения — «базары» живут беспокойной, тревожной и деятельной жизнью.Все виды чаек не летают далеко в море, рассчитывая на поживу у берега, кроме одной чайки-моевки, или трехпалой чайки, которая нередко перелетает северную часть Атлантического океана и северную окраину Тихого океана, сопровождая корабли или охотясь за рыбой. Это самая мелкая чайка, величиной с крупного голубя, мелкая и очень крикливая в море, что уже сразу отличает ее там от других чаек, не склонных шуметь вдали от берега.Чайки непрочь поживиться отбросами, оставляемыми кораблем в своей кормовой струе, но они, если не считать трехпалой чайки, не сопровождают корабль дальше нескольких десятков миль от берега. Зато при каботажном, прибрежном плавании кораблю не уйти от чаек, этих белых ворон моря, встречающихся по берегам всюду, за исключением приполярных пространств.Поморники — самые крупные и сильные птицы из чаячьего семейства и самые отчаянные разбойники. Они нападают на чужие гнездовья и пожирают яйца, птенцов, непрочь заклевать и слабую или больную птицу, способны с налета отважиться клевать в голову плывущего человека, особенно же слабого, потерявшего сознание, держащегося на воде только благодаря спасательному нагруднику. На суше поморники страшны пеструшкам (леммингам), молодым песцам и всякой птичке. Не отказываются поморники от любой падали на воде или на берегу. Даже крупных чаек и других морских птиц поморники своим неустанным преследованием доводят до того, что те роняют добычу; да что — роняют, порой и из желудка своего отдают поморникам, только бы отвязались. Лишь полярная сова не боится поморника и, больше того, страшна ему.

Птичий базар

Большой и малый поморники

Поморники больше летают, чем плавают, а в полете проявляют замечательную поворотливость, высокую маневренность, она необходима при их пиратском образе жизни. Крючкообразный клюв с четырехдольчатой верхней частью напоминает клюв буревестников. После каждого взмаха крыльев поморники парят в воздухе. Крупные виды поморников широкими крыльями, имеющими плавные очертания, напоминают орлов, мелкие поморники своими длинными остроконечными крыльями и высокими летными качествами похожи на соколов.

Крачка полярная

Свои гнезда, будь там яйца или беспомощные птенцы, поморники защищают отчаянно.Они в общем молчаливы, но иногда испускают короткие плачущие вопли, а кормясь или сражаясь, отрывисто кричат.Гораздо привлекательнее поморников младшие сестры чаек — морские ласточки, или крачки. Их красивая внешность, изящный, легкий и быстрый полет, миниатюрность делают их украшением морского ландшафта. Больше всего видов крачек обитает в теплых краях, но некоторые живут и у нас, а одна из крачек почти достигает полюсов, именно — «полюсов», а не «полюса». Гнездясь в Арктике, только на 7 — 8 градусов южнее северного полюса, полярная длиннохвостая крачка улетает с наступлением северной полярной ночи на юг и достигает Антарктиды, где проводит южное полярное лето. Ее путь с севера на юг по Атлантическому океану самый длинный перелет у всех птиц — 11 тысяч миль. У этих же крачек, гнездящихся у Берингова пролива, путь, впрочем, еще длиннее, так как они сначала летят на запад, к Гренландскому морю, а затем уже на юг, к Западной Африке и к Антарктике. Можно рассчитать, что такие путешественницы зато наслаждаются непрерывным дневным светом месяцев восемь в году.Крачки редко садятся на воду, их ножки хотя и перепончаты, но малы и слабы; чаще они отдыхают на снастях кораблей, на разных плавающих предметах. Хоть и смелы крачки, но чайки, коль скоро поселятся вблизи, вытесняют их с гнездовий.Другие родичи чаек — тропические «ножеклювы», или «водорезы», кормятся совсем необычным способом. Они хватают плавающих у поверхности рачков, рыбок, насекомых, водоросли, летя над самой водой и погрузив в воду свою нижнюю удлиненную челюсть; как только она заденет за что-либо съедобное, верхняя челюсть прихлопывает добычу. Иногда они пашут клювом не только воду, но даже ил, там, где вода так мелка, что водорезам не утопить своего клюва. С пронзительными лающими криками бросаются водорезы на того, кто покушается на их, едва заметных на песке, благодаря защитной песочной окраске, птенцов. Молодые водорезы еще могут подбирать насекомых с земли, их клюв позволяет это, его створки еще почти одинаковой длины. С возрастом клюв водорезов принимает свою характерную форму. Кормятся водорезы ранним утром, поздним вечером, лунной ночью, а в жару отдыхают на суше.Чистики внешне несколько напоминают небольших пингвинов, величиной они от дикой утки до голубя. Но если пингвины встречаются только в южном полушарии, преимущественно на его юге, то чистики обитают на севере северного полушария.Летают чистики не очень охотно, сильно и часто хлопая крыльями, но прекрасно плавают и ныряют, гребя крыльями под водой, где они способны пробыть минуты 2 — 3.В воде плавающие чистики, как и чайки, сидят неглубоко, это позволяет отличать чистика от похожего на него нырка.

Тупики (из чистиков)

Наевшись, эти птицы неохотно, нелегко взлетают над водой. Как-то весной у берегов западного Мурмана наша шхуна «Зарница» вошла в стаю чистиков-топорков, отдыхавших на воде. Кто был из них половчее, те отплыли в стороны, а два-три помоложе и поглупее никак не догадывались сойти с курса шхуны. Бедняги то пытались уйти, ныряя, то разбегались по воде, отчаянно хлопая крыльями и собираясь взлететь, но это никак им не удавалось. Наконец шхуна прошла над ними, они вынырнули за кормой, негодующе крича. Топорки и налегке, впрочем, летают над самой водой, иногда даже разрезая гребни волн своим клювом, как это постоянно делают водорезы.Чистики едва ли не самые многочисленные морские птицы. Их многотысячные поселения на отвесных скалистых обрывах можно встретить во многих местах Арктики и северных морей.Мне пришлось одно лето наблюдать сравнительно небольшую «птичью гору», заселенную чистиками-кайрами под маяком Клостер-Камп, стоящим у входа в залив Де-Кастри на самом севере Японского моря. Там самец и самка по очереди насиживали одно-единственное свое очень крупное, сильно заостренное с одной стороны яйцо, положенное прямо на каменный выступ.Густо населены «птичьи горы» Новой Земли, Шпицбергена, Земли Франца Иосифа. Неимоверные количества яиц, главным образом чистиков, добывают там смельчаки, подходя к этим «горам» на небольших ботах, влезая на утесы и спускаясь с них на канате. Иногда добычу отправляют прямо на бот при помощи канатной же передачи.Зимуют чистики в море, иногда в разводьях среди льдов, выбираясь для отдыха на лед.Гагары гнездятся на берегах тундровых озер северного полушария, а зимуют в открытом море также на севере.Они прекрасно плавают и ныряют, работая под водой и ногами и крыльями, но на земле беспомощны, даже ползают с трудом. Их перья хорошо пропитаны жиром, выделяемым копчиковой железой, и плотно прилегают к телу при нырянье, на которое способны даже птенцы гагар всего через час после выхода из яйца. Добычу свою гагара ест всегда на поверхности, нередко проплывая перед этим под водой добрых 2 — 3 сотни метров.Брачный наряд гагар сильно отличается от обычного их оперения. Шкуры гагар используются как своего рода мех в различных изделиях одежды — муфтах, шапочках и т. д.Так же тесно, как и неспособные летать пингвины, связаны с морем великолепные летуны буревестники. Трубчатые ноздри буревестников образуются удлинением стенок носовой полости; клюв у них как бы составной, покрытый отдельными роговыми пластинками. Кости полые. Ноги с плавательной перепонкой. Очень длинны крылья. Добычу хватают в полете или плавая в воде, не ныряя, за исключением «ныряющих буревестников» южного полушария.Альбатросы — самые крупные — до 4 метров в размахе крыльев — и самые известные представители буревестников. Их исключительно длинные, узкие крылья, коренастые тела, довольно большие головы с мощным крючковатым клювом с трубчатыми ноздрями помогают быстро узнать эту птицу. В воздухе ее, прежде всего, изобличают размеры и особенно легкий у альбатросов парящий полет. Легок он, впрочем, только при ветре. В штиль альбатрос старается «приводниться». На воде альбатрос похож на большого гуся, но сидит в ней неглубоко, он на воде и спит, пьет океанскую воду и, за исключением времени насиживания яиц и выкорма птенцов, никак не связан с сушей.С ровной палубы он не может взлететь и беспомощно переваливается по ней на своих малопригодных для ходьбы ногах. С воды альбатрос взлетает, используя гребни волн или верхушки зыби.

Альбатрос

В прежние времена матросы судов, плававших в южном полушарии, делали из крыльев пойманных альбатросов ковры, из плавательных перепонок кошельки или кисеты, а из полых костей чубуки для трубок.Поймать альбатроса нетрудно. Его большие зоркие глаза сразу же замечают приманку, обычно кусок соленой свинины на крючке. Ловится он и на любую блесну. Ухватив удочку, альбатрос, даже тогда, когда крючок не зацепился за его зев, сам ни за что не выпускает крючок с приманкой из клюва, упорно тянет удочку к себе, и его можно тогда вытащить на палубу.Гнездовья альбатросов одно время стали посещаться бесшабашными охотниками за птичьими перьями, но вскоре торговля этими перьями была запрещена. Это спасло альбатросов от истребления. Единственный птенец альбатросов приобретает самостоятельность только через 9 — 10 месяцев; повидимому, альбатросы откладывают яйцо только раз в два года.Интересно, что некоторые виды альбатросов так утомляются кормлением своего птенца, что покидают его еще до того, как он оперится; уже тогда он, впрочем, необычно жирен, веся больше своих изможденных родителей; это обстоятельство спасает птенца от голодной смерти, он успевает опериться, живя за счет своих внутренних запасов, и потом начинает самостоятельно кормиться.Альбатрос питается рыбой и мелкими кальмарами, но готов клевать всякий предмет, могущий, по его мнению, оказаться съедобным. Как и крупные поморники, альбатросы непрочь попытаться расклевать и голову пловца, особенно обессилевшего, не способного защититься.Добычу альбатросы хватают с поверхности воды, нередко держа в этот момент крылья расправленными и поднятыми кверху.Альбатросы летают легко и залетают так далеко, что их появление никак нельзя считать признаком приближения корабля к суше. В 1887 году на пляже у города Фримантля в Австралии был пойман подавившийся рыбой альбатрос с жестяным кольцом на шее. В жестянке была записка нескольких французских матросов, сообщавшая, что они потерпели кораблекрушение на островах Крозе (в трех с половиной тысячах миль от Фримантля!).Взрослый альбатрос, окольцованный на острове Кергуэлен, три года спустя (в 1917 году) был пойман у мыса Горн, в шести тысячах миль от Кергуэлена.Сродни альбатросам мастера на все руки, напоминающие этим гагар нашего севера, ныряющие буревестники южного полушария: они летают, плавают и ныряют едва ли не одинаково хорошо, с замечательной легкостью и быстротой переходя от одного способа передвижения к другому. Выводят птенцов ныряющие буревестники в выкопанных ими самими по ночам норах, иногда удаленных на несколько километров от моря. Днем в пору гнездования эти птицы насиживают и спят, а ночью начинается шумливая жизнь: полеты за пищей, кормление птенцов. В остальное время ныряющие буревестники тихи.Дальше всех своих сородичей в сторону экватора проникает перуанский ныряющий буревестник — один из поставщиков гуано. Он обитает в изобилии на берегах Чили и Перу в пределах действия холодного течения Гумбольдта.Кроме разбойников-поморников, обитающих биполярно, то-есть в холодных широтах обоих полушарий, а зимой откочевывающих поближе к тропикам, в Антарктике есть еще разбойник, уже не из чаячьей семьи, а из большого и богатого видами племени буревестников — гигантский буревестник. Он более 2 метров в размахе крыльев, напоминает по величине альбатроса, отличаясь лишь более плотным телом, менее длинными крыльями и большим светлым клювом. Среди льдов Антарктики гигантский буревестник маскируется белизной оперения, а поближе к тропикам обычна коричневая окраска.Этот разбойник пострашнее и понаглее даже самого крупного поморника. Не брезгая, как и тот, падалью, гигантский буревестник жестоко преследует более мелких птиц, в том числе пингвинов и своих собратий помельче — остальных буревестников. Гигантский буревестник нередко также набрасывается и на людей, особенно попавших в беду.Несколько видов буревестников встречается и в северном полушарии, в том числе и у нас в Союзе, где они гнездятся на многих отдаленных островах или на мало посещаемых людьми трудно доступных мысах.«Морского попугая», или пуффина, по-русски зовут еще «обыкновенным буревестником». Но он не совсем «обыкновенный», как мы увидим дальше. Он роет сам норку, глубиной побольше метра, для своего гнезда или использует чью-нибудь брошенную нору, а в скалах занимает всякие щели. Гнездится он по берегам севера Атлантики.

Глупыш

Перед откладыванием яиц клюв пуффина становится похожим на клюв топорика или попугая, а потом наросты отваливаются, и клюв принимает прежний, «общептичий» вид. Тогда пуффин, как и другие буревестники после вывода птенцов, становится опять морским бродягой и странствует по просторам морей, забираясь за много тысяч миль от покинутых гнездовий. И все-таки после сильных бурь на берегу мелководных участков можно найти сотни мертвых пуффинов; прибрежные воды в шторм опасны для летающих совсем низко над водой или плавающих буревестников, захлестывая своей крутой и частой волной этих птиц, легко справляющихся с огромными, но пологими и не такими частыми валами открытого моря.Вороны, соколы, поморники — враги коренастых пуффинов, опасные для их племени главным образом на гнездовьях. Здесь этим хищникам труднее добраться до единственного в каждой норке яйца или птенца, нежели заклевать беспомощного на берегу пуффина.У нас на островах Врангеля, Геральда, на Чукотке и в Беринговом проливе тысячными стаями зимует летом короткохвостый пуффин. Он во время северной зимы гнездится большими поселениями на берегах юго-восточной Австралии и Тасмании, а после вывода птенцов пересекает экватор, уже к июню достигая Берингова моря, а в июле — Берингова пролива.Это как раз обратное явление по отношению к зимовкам наших северных птиц в южном полушарии тамошним летом.

Качурки

Много изящнее обыкновенного буревестника фульмар, или глупыш, кроткого вида птица, похожая на длиннокрылую чайку. Но подойдите к глупышу во время насиживания его единственного яйца где-нибудь на карнизе обрыва высоко над прибоем; сначала вы успеете, пожалуй, даже растрогаться при виде того, как птица как будто доверчиво и с любопытством вытянет навстречу свою шею и, словно прицеливаясь, уставится на посетителя. Через мгновение вы убедитесь, что глупыш прицеливался в самом деле и обдал гостя струей с силой выброшенной из клюва жидкости, нестерпимо пахнущей тухлой ворванью.Глупыш гнездится у нас на севере от Мурмана до Новой Земли, на острове Врангеля, по берегам Берингова моря и всюду по дальневосточному морскому побережью СССР.Глупыши и обыкновенные буревестники по размерам тела и крыльев занимают промежуточное положение между гигантами альбатросами и крошечными буревестниками — качурками, штормовыми ласточками*, также встречающимися в наших северных и дальневосточных морях. Они обычно темнокоричневого цвета, а в пасмурную погоду кажутся и вовсе черными.

* Морскими ласточками часто называют крачек.

Как и большие буревестники, эти малыши роют норки, а где это невозможно, находят себе самые узенькие и глубокие закоулки и щели в скалах. В пору насиживания и выкорма птенца (которого качурки, кстати сказать, пока он еще в пуху, раскармливают до того, что он становится больше родителей) качурка летает ночью, а днем беззвучно сидит в норе. Зато ночью и во время шторма они сильно шумят.Питаются качурки обычно очень мелкими рыбешками и крупными планктонными рачками, но в наибольшее возбуждение они приходят, увидев дохлого кита или тюленя; качурки так любят ворвань, что матросы прозвали их «китовыми птицами».Эти пташки вьются в шторм вблизи корабля, следуют за ним, низко летя над его кормовой струей. Они используют сравнительно спокойную воду кормовой струи корабля для того, чтобы ловить там пищу, недоступную при штормовом волнении вокруг. Вероятно винт, вращаясь, глушит всякую мелкую живность, а она, всплывая в кормовой струе, тоже приманивает буревестников.

Гага на гнезде

Из гусиных птиц с морем связаны больше всего казарки и гаги, хотя многие другие гуси и утки тоже непрочь пожить у моря или, по крайней мере, прилетать к морю, чтобы подкормиться, а утки-нырки даже пропахли рыбой, получив в обиходе название «морских уток»; они считаются несъедобными, за исключением, впрочем, некоторых видов.Черная, белощекая, краснозобая казарка обычна на советском севере.Казарки любят гнездиться в звериных норах, не только в покинутых, но и в обитаемых, как ни трудно нам вообразить совместное житье казарок, скажем, с лисицей.Жители острова Сильта научились проделывать в сводах занятых казарками нор отверстия, достаточные для того, чтобы сверху можно было просунуть руку и, постепенно забирая у казарок яйца и пух, получают немалую прибыль. Вместо обычных 7 — 12 яиц казарки, лишаясь яйца за яйцом и пытаясь пополнить убыль, способны снести до 20 — 30 штук; и последний пух они в таком случае с себя обдерут, лишь бы гнездо было в порядке.Замечательная птица гага, у нас на севере ее несколько видов: обыкновенная, или «мягчайшая» (последнее слово участвует в ее латинском научном названии), гребенушка, очковая, стеллерова или малая. Самцы гаг в гнездовое время имеют красивый брачный наряд с розовыми, блестяще-черными, зелеными, металлически отливающими пятнами, полосами, зеркальцами. Самки гаг окрашены гораздо скромнее, чтобы их нельзя было заметить на гнезде, где приходится насиживать им одним. Гнездо выстлано мягким, удивительно мало теплопроводным и, вдобавок, упругим, что не позволяет ему сбиваться в комки, пухом. Недаром гагачий пух так ценится для одежды полярников и летчиков, именно гагачьим пухом была подбита палатка советской дрейфующей станции 1937 — 1938 годов «Северный полюс». Из гагачьего пуха получаются и ценнейшие вязаные вещи.

Утки-нырки

Обыкновенная гага гнездится целыми колониями. При умелом обращении с нею гага становится полудомашней птицей, порой насиживая даже в человеческих жилищах. Для нее подготовляют гнездо, ее охраняют, подкармливают, стараются не пугать, помогают птенцам добраться к воде. Гнездо — беспорядочная куча веток, водорослей, сена или соломы, выстланная внутри пухом, который самка выщипывает у себя. Когда пух из гнезда заберут промышленники, то домовитая гага, чтобы возобновить пуховую выстилку гнезда, ощипывает своего щеголеватого супруга.Утки-нырки так увлекаются ныряньем и едой, что забывают порой об опасном соседстве человека.

Олуши

Олуши добывают свою пищу также ныряньем, но ныряют с воздуха, с налета, разгоняясь, а затем в последний миг плотно складывая крылья, тараня воду длинным, острым клювом, почти отвесно вонзаются в нее с сильным всплеском. Они, как и буревестники, «вошли в воду с воздуха», а нырки — «с берега». Удар о воду силен, и его смягчают особые подкожные разветвления воздушных мешков тела. Скелет легкий — кости полые. Крылья олуш очень длинные, летают они хорошо, могут парить в воздухе подолгу.Начинают олуши пикировать на воду еще с высоты 20 — 30 метров и ныряют глубоко, судя по тому, что они попадали в рыбачьи сети на глубине 25 метров. Меткость пикирования олуш поразительна.Питаются олуши рыбой, неимоверно быстро ее переваривая.С какой силой таранит олуша при нырянье, показывает следующий, недавно произошедший случай. Нашли еще живую олушу, на клюве которой крепко держалось насквозь им пробитое тело чистика. Это, несомненно, произошло при устремлении олуши сверху на какую-то желанную добычу, бедный чистик только подвернулся на пути.Водятся олуши по берегам морей тропической и умеренной полосы. Когда они садятся на корабль или сидят на берегу, то легко даются в руки (отсюда и нелестное для них имя), но их клюва надо все же остерегаться. Ходок олуша совсем плохой; плавает она тоже медленно и неуверенно, хотя легко держится и часто спит на воде.Поучительно следить за приземлением олуш, когда они умело тормозят полет, изогнув распростертые неподвижные крылья, вывернув и оттопырив ноги. Это мастерство совершенно необходимо для посадки на узенькие уступы скал, где олуши устраивают из водорослей свои убогие гнезда. Легко приземляться или приводняться птицам с тяжелым телом, с небольшими крыльями. А вот каково садиться на намеченный «пятачок» олуше?! Надо еще помнить, что от утеса отражаются воздушные потоки, да в жаркий день и сам утес порождает добавочные токи воздуха, нагреваемого при соприкосновении с горячей от солнца поверхностью утеса.Олуша распространена на севере Европы и на атлантическом побережье Северной Америки. Обычный цвет ее в молодости — пестросерый, в среднем возрасте грудь птицы белеет, затем и спина становится почти белой, а к старости олуша совсем седеет.Перуанская олуша чрезвычайно многочисленна на берегах Чили и Перу. Пожирая в этих водах огромные количества рыбы, особенно анчоуса (хамсы), она едва ли не самая главная производительница гуано.В тропиках олуши нередко громоздят свои кучеобразные хворостяные гнезда прямо на коралловом песке или на деревьях, где они только есть, например на мангровых деревьях залива Карпентария в Австралии. Злейший враг кротких, беспомощных, шумливых только у гнезд, олуш в тропиках — это фрегат. Шумливость в пору постройки гнезд вызывается, в частности, тем, что олуши, как и многие другие птицы, склонны утаскивать для своего гнезда строительные материалы, принесенные для себя их соседями.Олуши редко залетают дальше 100 миль от берега, обычно же держатся еще ближе. Если в последние дневные часы удается в открытом море увидеть несколько олуш, летящих в одном и том же направлении, то можно быть уверенным, что там находится суша.Фаэтоны, или «тропические птицы», попадаются только в тропической полосе океанов. Очень красивы их длинные хвостовые перья. Птица белая, иногда с черными, порой полулунной формы, полосками и часто с розовыми или светлокрасными оттенками, один вид фаэтонов обладает красными хвостовыми перьями. Перья эти бывали не раз в спросе для женских шляпок в городах, а на океанических островах местные жители ценят перья фаэтонов всегда.

Фаэтон

Полет фаэтонов с их частыми сильными взмахами крыльев напоминает голубиный и не похож на манеру летать каких-либо других морских птиц. Они наблюдают с некоторой высоты за морем и время от времени камнем падают вниз за добычей. На воду фаэтоны садятся неохотно и держат свой великолепный хвост, если он не выдернут еще людьми, повыше, боясь его намочить. На земле они со своими слабыми ногами совсем беспомощны. На гнездовьях же, занятые насиживанием, они безропотно позволяют выдергивать у себя перья.Возвращаясь на сушу перед вечерней зарей и улетая от нее не далее 70 — 80 миль, фаэтоны могут указывать направление к суше потерпевшим аварию. Одиночные фаэтоны, впрочем, иногда попадаются довольно далеко в океане.Для одних из нас слово «фрегат» связывается с прошлым военно-морского флота, с «Фрегатом Паллада» Гончарова, для других — и с прошлым, и с современностью: фрегатами нынче, со времени второй мировой войны, называют вовсе лишенные парусов корабли, предназначенные для сторожевой и конвойной службы. Только немногие знают о птице-фрегате, тоже тропической, как фаэтоны, но куда менее кроткой и гораздо более крупной и хищной, чем они. Как и поморники и гигантские буревестники, фрегаты всегдашние пираты. Тем удивительнее, что на некоторых островах Тихого океана фрегатов приручили и посылают с ними записочки с острова на остров. Крылья фрегатов длинные (в размахе метра два), ноги короткие, хвост длинный, вилообразный, клюв крючком; самцы в брачное время могут надувать огромный оранжевый или красный пузырь на шее.

Фрегат

На суше они отдыхают на ветвях деревьев, а над водой легко парят, изредка опускаясь на поверхность за добычей (рыбами, головоногими). Больше всего промышляют фрегаты, впрочем, не охотой, а разбоем, доводя, как и поморники, свои жертвы до того, что они отдают им пищу из желудка. Воруют они и яйца и птенцов. Чаще всего фрегаты грабят олуш, возвращающихся к своим семейным гнездам.Фрегаты на пути к земле держатся высоко и видят ее издалека. Направление их полета в сумерки и указывает, где суша. Ночью фрегаты всегда на суше, а днем на воду не садятся, хоть и есть у них плавательные перепонки.Пеликаны на первый взгляд неуклюжи, но на деле замечательные охотники за рыбой, которую они укладывают сначала в особую растяжимую кожистую сумку под клювом. Охотятся они обычно, плавая по воде и опуская в нее клюв, но два вида пеликанов могут, как олуши, нырять в воду с разлета. Кости у них полые, скелет легок. Машут крыльями при полете часто. В полете они так изгибают шею, что голова лежит на этом изгибе.Приходится наблюдать случаи совместной охоты, сотрудничества пеликанов и превосходных ныряльщиков — бакланов, которые загоняют рыбу к ожидающим ее на мелководье, выстроившимся полукругом пеликанам. Потом бакланы бесцеремонно сушатся на спинах сытых пеликанов.Как и бакланы, пеликаны дальше 25 миль от берега обычно не встречаются, а большею частью жмутся совсем близко к берегу.Пеликаны живут как у моря, так и у рек и озер, если только эти реки и озера поблизости от моря. Живут они в тропиках и в умеренном климате. У нас пеликанов много на наших южных морских берегах, особенно в устьях рек.

Пеликан и баклан

Пеликаны — заботливые родители, но, конечно, не кормят птенцов своей кровью, как это изображает символ буржуазной благотворительности: пеликан, терзающий свою грудь, подставляя ее птенцам. К слову сказать, серьезны и молчаливы взрослые пеликаны, но неимоверно шумят их малыши.Живет пеликан более 30 лет.Чилийский пеликан встречается в огромных количествах и известен, как один из производителей чилийского гуано.

Краснокрыл или фламинго на гнезде

Баклан летит низко, в нескольких метрах от воды, ритмично и быстро хлопая крыльями и держа шею вытянутой. Он по горло занят и по горло сыт в прибрежных водах, где он подолгу и глубоко ныряет, проносясь под водой десятки метров по горизонтали, добычу свою он глотает часто еще под водой. Отдых баклана, если нет близко друзей-пеликанов, проходит где-нибудь на скалах и сопровождается сушкой расправленных крыльев и хвоста. У нас в Союзе бакланы встречаются на Черном, Азовском, Японском, Охотском, Беринговом морях и по тихоокеанскому побережью Камчатки. Рыбы истребляют они много, особенно в устьях рек, где они охотятся обычно за рыбами, ценными для рыбной промышленности. Китайские речные рыбаки выпускают для лова рыбы сразу по нескольку прирученных бакланов с кольцами на шее (чтобы не проглотили сгоряча добычу).Цапли в еще большей, пожалуй, мере, чем пеликаны, связаны не только с морем, но и с пресными водами. В тропиках и в умеренном климате немало видов цапель добывает себе пищу в узкой прибрежной полосе моря, часто и гнездясь тут же на береговых деревьях.Особенно красивы краснокрылы, или фламинго, которых у нас можно видеть на Каспии и на Сиваше.Рачьи ржанки (из куликов), обитающие по берегам северной и западной частей Индийского океана, интересны тем, что занимают норы крупных крабов, селясь целыми колониями. Питаются они моллюсками и мелкими крабами.Ржанки и другие кулички, кулик-сорока, камнешарки, песочники, снабженные плавательными перепонками своеобразные кулики-плавунчики — самые обычные пернатые морского берега, настоящие перелетные птицы, совершающие огромные путешествия. Так, европейский плавунчик зимует в Индо-Малайском архипелаге. О путешествиях гнездящейся в Арктике золотистой ржанки по Тихому океану и о путеводной роли ее для гавайцев в их океанских походах говорилось раньше. За исключением осени и весны, когда ржанки совершают перелеты, их появление — признак близости берега.

Золотистая ржанка

Из хищных птиц к морским рыболовам относятся распространенная почти всесветно скопа и обитатель северных морских побережий гордый красавец орлан-белохвост. И та и другой далеко в море для охоты не отлетают, промышляя с таким же успехом на реках и озерах, как и на море.Морские птицы оживляют морские пространства, но в некоторых областях океана можно плыть по нескольку суток и не видеть ни одной птицы. Считают, что в тропической штилевой полосе Тихого океана, вдали от всякой суши, в среднем на 125 пройденных кораблем миль приходится одна птица. Однако и в открытом тропическом океане есть места, более богатые пищей для птиц. Таковы полосы встречи и расхождения двух разных течений, участки, где поднимаются вверх воды с глубин, богатые питательными для растительного планктона веществами, что вызывает расцвет жизни в поверхностном слое. В подобных местах собирается сравнительно много птиц, но, конечно, из тех, которым не нужно постоянно оглядываться на берег, возвращаться каждый вечер туда на ночлег.С одним из таких мест встретился во время своего плавания на фрегате «Паллада» писатель Гончаров. Из этих строк видно еще, как он, человек вполне сухопутный, сомневался в морской науке. К тому же, во времена Гончарова, столетие назад, причины скоплений организмов в открытом море были еще неизвестны. Это обстоятельство делает особенно понятными нам мысли Гончарова.«Вот морская карта: она вся испещрена чертами, точками, стрелками и надписями. «В этой широте, — говорит одна надпись, — в таких-то градусах, ты встретишь такие ветры», и притом показаны месяц и число. «Там около этого времени попадешь в ураган», далее сказано тоже, как и выйти из него, а «там или по такой-то параллели попадешь в муссон, который донесет тебя до Китая, до Японии». Далее еще лучше: «В таком-то градусе увидишь в первый раз акул, а там летучую рыбу» — и точно увидишь. «В 38° ю. ш. и 75° в. д. сидят, сказано, птицы». — Ну, думаю, уж это вздор: не сидят же они там, и стал следить по карте. Я просил других дать себе знать, когда придем в эти градусы. Утром однажды говорят мне, что пришли: я взял трубу и различил на значительном пространстве черные точки. Подходим ближе: стая морских птиц колыхается на волнах. Наконец, написано, что в атлантических тропиках термометр не показывает более 23° по Реомюру в тени. И точно — не показывает».Бывалые сигнальщики рассказывают, что при плохой видимости недолго, особенно молодому, неопытному матросу принять нырка за перископ, а чайку за самолет. Полезно еще и поэтому молодому моряку повнимательнее приглядываться к жизни моря, знать особенности и повадки его обитателей.В одной статье «Красный флот» пишет: «Поучительны примеры в записях старшего матроса Позднякова. Во время первых боевых походов сигнальщики иногда смешивали самолеты с чайками, когда самолеты были на большом расстоянии, вследствие чего приходилось погружаться зря. Далее Поздняков приводит несколько таких случаев, подробно рассказывает, как он научился отличать на дальнем расстоянии самолет от чайки, высказывает свои соображения, как в мирное время этому научить сигнальщиков.Вспоминаю аналогичный случай из своей практики. Вахтенный офицер заметил вражескую подводную лодку. Он правильно маневрировал относительно ее перископа, тем не менее напряжение личного состава достигло высшего предела. Когда опасность миновала и мы всплыли, сигнальщики стали непрерывно докладывать вахтенному офицеру о противнике, принимая каждую плавающую утку-нырка за перископ подводной лодки. В результате все вынуждены были непрерывно находиться на боевых постах. А разве нельзя в мирное время путем тренировок научить сигнальщиков отличать бурун перископа от буруна нырка, самолет от чайки? Конечно, можно! Молодому матросу такая тренировка может показаться несерьезной. Другое дело, когда ему на примерах из боевых походов покажут, что подобные занятия имеют огромное значение».Чем богаче прибрежные воды живыми существами, тем больше вьется над ними, плавает, ныряет в их волнах морских птиц. Богаты, шумны птичьи базары обильного рыбой Мурмана: кайры, гагарки, топорки, чайки населяют их; немало пингвинов, поморников, буревестников на берегах и на ледяном припае Антарктиды, но всего больше птиц на берегах Чили и Перу: ныряющие буревестники,пеликаны, бакланы, олуши, чайки, крачки, пингвин Гумбольдта и великое множество других морских птиц — создали на бездождных берегах Чили и на островах у побережья Перу огромные залежи птичьего помета — гуано, ныне, впрочем, уже ушедшие на удобрение полей чуть ли не всего земного шара.Бывает так, что раз в несколько лет ослабевает благодетельное для этих берегов холодное течение Гумбольдта, гибнет тогда или не подходит привычная к этой прохладной и богатой пищей воде рыба, а из-за этого гибнут от голода или откочевывают на юг птицы — нет в такие годы нового слоя гуано.Морские птицы истребляют, несомненно, много рыбы, но далеко не везде они вредят рыболовству. Дело в том, что человечество, как мы увидим позже, пока вылавливает в общем гораздо меньшее количество рыбы и других съедобных или полезных животных и растений из океана, чем это было бы возможно без ущерба для будущего. Только в таких сильно облавливаемых местах, каковы, например, устья Волги, бакланы соперничают с рыбаками.Множеством путей люди истребляют морских птиц. В подавляющем большинстве птицы эти, правда, несъедобны, когда есть у людей другая пища, но всегда съедобны яйца, у многих птиц ценен пух, у некоторых перья.Самый большой вред приносят птицам, как и всем морским животным и растениям, нефть, соляр и тому подобные вещества, покрывающие поверхность воды тонкой пленкой всюду, где бывают подолгу корабли, машины которых работают на тяжелых нефтепродуктах. Особенно враждебны птицам подводные лодки, загрязняющие поверхность воды соляровым маслом, а в военное время и нефтепродуктами из торпедированных ими кораблей.Перья плавающих птиц покрыты пленкой их собственного жира, выделяемого особой копчиковой железой. Это сохраняет тела птиц сухими и потому теплыми (обычная температура тела птиц 39 — 41 градус, разная у разных видов). Минеральные масла разрушают эту естественную защиту, холодная вода пробирается к коже птиц. Если они и не гибнут от холода и истощения, то их подстерегает воспаление легких. Кроме того, сильно вымазавшаяся минеральным маслом птица не способна летать и поэтому не может добывать себе пищу.Затишья на воде, образованные масляной пленкой, — обманчивые ловушки. Усталым от полета птицам они кажутся желанным пристанищем. Только после приводнения незадачливая птица может понять свою ошибку. Бывает, что нырок или баклан появятся среди масляного пятна, нырнув еще в чистой воде за его пределами.Цель этой главы дать самые общие представления о богатом, разнообразном и своеобразном мире, неотъемлемой принадлежности океанов и морей, — морских птиц, наблюдать которых моряку и каждому любящему море интересно и полезно.