По правому борту притопленного, накренившегося «Кита» — два небольших симпатичных островка, разделенных между собой ручейком-проливом, где, пожалуй, и курице по колено. На карте эти островки тоже различаются почти условно: Безымянный N1 и N2. Первый из каменных братцев — покрупней. Его плоская вершина увенчана двумя сильными соснами. Тут Кукушкин и отходит от нашей группы шагов на двадцать в сторону и почти на сорок лет в прошлую свою незавидную жизнь и, подумав, прислушавшись к свисту ветра времени, точно указывает на ложбинку: «3десь!». Разгребаем снег в ложбинке и вокруг. Сквозь вечнозеленый ковер мхов и веточек ягодника радиометры сразу улавливают «хор» радиоактивного распада частиц — след взрыва. Военные дотошно обследуют островок. Здесь единственная точка на архипелаге, где при первом обследовании ничего не обнаружили. Может быть, оттого, что загрязненность идет не по площади, а по локальным точкам. Объяснить такой характер разброса можно просто: за минувшие после взрыва годы короткоживущие изотопы распались, а более устойчивые задержались лишь по ямкам да трещинам в грунте.

А уровни здесь немалые. Мощность экспозиционой дозы по «гамма» почти в пять раз превышает фоновое значение. Плотность поверхностного загрязнения в отдельных точках доходит до полутора тысяч «бета-распадов» в минуту с квадратного сантиметра площади. Это почти на три порядка выше допустимого уровня.

«Островок этот был ягодным, — вспоминает Кукушкин — да и грибов хватало. Когда мы высадили сюда испытателей с их «бомбочкой», здорово жалели. Все испортят! Так и вышло. Заряд был мощный — весь островок накрыло взрывом. Потом «дозики» нам категорически запретили сюда ходить. Кто-то послушался, а кто-то продолжал лазать по зараженным участкам и собирать грибы-ягоды. Не все, понимали, чем рискуют».

«В кашей команде, один чудак приноровился забираться даже на зараженный «Кит», -подхватывает Царюк. — Там еще оставались немецкие вещи, мебель. Так он за кожаными диванами охотился. Нарежет полос кожи, после торгует. Парня вчистую парня списали с флота. Какую дозу он хватанул на «Ките» неизвестно. Но больше о нем не слышали».

Они вспомнят еще немало подробностей той необычной жизни и работы. Вспомнят для нас я для себя. Не зря говорят, что человеческая память обладает избирательной способностью: хранить самые трудные, опасные, яркие мгновения жизни и забывать пустые, скучные, бездельные дни. Им, двадцатилетним матросам, пришлось тогда хлебнуть особого лиха необъяснимого, неосязаемого, обладающего дьявольским свойством нанести гибельный удар через годы.