Он шел уже три дня. Гнев и растерянность, граничащая с паникой, уже прошли, и им на смену явилось глубокое спокойствие и безразличие. Еще бы, исчезновение корабля вместе с экипажем кого хочешь выведет из равновесия. Теперь он как перст один на этой голой планете. Оставили, покинули — вот итог размышлений, к которому он пришел, когда прождал около суток, по возвращении с места установки галактического маяка. Он долго думал, пиная камни носком ботинка: «Что привело к такому повороту событий?» Одно было очевидно: два неизвестно откуда взявшихся человека (по их следам он сейчас шел) повлияли на срочный отлет, причем эти двое улетели вместе с экипажем. И еще: они спешили, вероятно, надеясь на быстрое возвращение, и не предупредили его об отлете. Захват корабля он исключал — команда была не из новичков. Его рация молчала, что выглядело крайне странным.

Компьютер корабля подтверждал информацию о целости и сохранности аппарата, но ничего не сообщал о людях. Он хорошо всех знал: это были «крутые» ребята — «негодяи», как они с гордостью друг друга называли, и он не мог допустить мысли, что его бросили…

Через четыре дня он набрел на разорванный какой-то дьявольской силой контейнер с десантным оборудованием и выпотрошенными пакетами, а также обнаружил следы босых ног. В нем рождалась волна страха перед неизвестной силой, и все последующие дни он шел с оглядкой, не выпуская из рук оружия. Пополнив запасы продовольствия из разрушенного ящика (свой НЗ он к тому времени уже израсходовал), он вновь устремился по линии корабельного маяка, стараясь поскорее укрыться под защитой экранирующего поля. Этот ящик он узнал — черная метка на пакетах красноречиво говорила о принадлежности содержимого «Черному принцу», легендарному первопроходцу Замкнутого Пространства.

Здешние ночи напоминали сумерки. Хотя у этой планеты и не было естественного спутника — все окружающее давало какой-то призрачный, рассеянный свет. Его дополняли многочисленные, постоянно хаотически перемещающиеся звезды — таков феномен обособленного замкнутого космоса. Механик, лежа в обогреваемом комбинезоне, в песчаной ямке, размышлял о превратностях судьбы, о «Черном Принце», чей контейнер, наверное, выбросило энергией взрыва, когда он прожег дыру в это проклятое место, о своем дальнейшем пути и о подступающей тревоге — нарастающему симптому продолжительного пребывания на планете. Потому здесь долго и не задерживались: страх перерастал в жажду самоубийства, и он все отчетливее ощущал это. Страх окрашивался новыми оттенками — неизвестности, неизбежности, непредсказуемости поведения тех существ, что воспользовались амуницией «исчезающих десантников» и которые (теперь он был в этом убежден) что-то сделали с остальными членами экипажа.

Сон, как всегда, наполняли мрачные картины войны, жестокости и насилия, он постоянно убегал от кого-то и кто-то все ближе и ближе, с каждым новым сном, к нему подступал, стремясь вывернуть его наружу, а он все отстреливался и бежал, бежал и отстреливался…

Небо светлело, готовое принять на себя первые лучи огромного на восходе солнца. Он сел, дрожа и обнимая себя за плечи, пытаясь укрыться от приснившегося нового кошмара, и стал ждать восхода в оцепенении — предвкушении чего-то неизбежного и трагического.

Первые лучи, прорезая легкие волны тумана, заскользили по степному столу, перепрыгивая с камня на камень солнечными зайчиками. На фоне восходящего диска он увидел темную точку — еще один неосознанный приступ дрожи прокатился по его телу. Надев большие полукруглые очки-хамелеоны, с увеличивающими в сто раз стеклами, он разглядел две фигуры в защитных комбинезонах — мужчина и женщина, оба юные и счастливые. Но это счастье, живущее на их лицах, ложилось камнем в его сознание, вытесняя что-то привычное и укоренившееся. Солнце все выше и выше поднималось над горизонтом, прогоняя ночную тень все дальше и дальше за горы и в ущелья. Эти удивительно юные мужчина и женщина шли к нему, и солнце, поднимавшееся над ними, оставляло изумительно красивый пульсирующий ореол вокруг них. «Убей их!» — острая, как игла, мысль пронзила его мозг. «Убей, если хочешь жить!» Он медленно поднял оружие, поймал в электронную сеть прицела поднимающееся солнце, в последний миг, увидев, как руки двух молодых людей соприкоснулись, нажал на спуск и… они исчезли. Поток виртуальных полей раздробил небольшой камень рядом с тем местом, где только что стояли две фигуры, превратив гранит в молекулярный песок, тут же просочившийся сквозь пористую породу.

«Диск, зачем тебе это нужно?» — приятный голос и две руки, возложенные ему на плечи, заставили его вздрогнуть и выронить оружие, но дрожь эта была почему-то приятной, успокаивающей. Он почувствовал, как что-то вытекает из него, сразу во все стороны, через каждую клетку его тела, и остается только пустая оболочка. Одновременно у него как бы открылись глаза: весь мир, доселе бывший серым и мрачным, стал чудесным и красочным. Цепочка внезапно возникших следов, тянущихся от солнечного горизонта, засияла светящимися островками в море радуги земли, воздуха и солнечного света. Он был совершенно опустошен. Его «Я» находилось в этой пустой, почти не пропускающей света оболочке-теле, как в тюрьме, и он смотрел на мир через эти два таких маленьких оконца — человеческие глаза, а мир был таким чудесным… «Выпустите меня отсюда!» — его крик отдался эхом в сосуде собственного тела. Он метался, словно мошка, и бился об стенки черепной коробки, грудной клетки, рук и ног, доходя до самых кончиков пальцев, заставляя их покалывать и вибрировать. «Выпустите меня отсюда», — он молил о пощаде. Внутренние стенки его ментального тела были покрыты какой-то дрянью, отдающей зловонием страха, злости, мести, зависти. Он стал лихорадочно сгребать, скрести и выбрасывать грязь. Свежий воздух очищал, обновлял и оживлял тело, излечивая его и делая более прозрачным и пористым для энергетики его сознания. Он почувствовал себя отдохнувшим, заново родившимся, но все еще скованным клеткой своего тела. Он ощущал энергетику слившихся душ, державших его в своих руках, их свободу и огромную божественную силу, заключенную в них, и тихо попросил: «…откройте мне мир…» И тут же стены его тюрьмы стали удаляться от него во все стороны, отступать, исчезать. Он открылся потоку энергии, льющейся от существ, под влиянием которых он находился, и ощутил, как впитывает в себя все окружающее пространство: этих удивительных людей, эту бесплодную землю, этот воздух — все шире и шире, все дальше и дальше, — горы, долины, планету, атмосферу, единственное солнце и космос, — вместил его разум. Он слился с этим замкнутым космосом и почувствовал его одобрение. Он с интересом наблюдал за своим бывшим телом, медленно исчезающим — распадающимся на множество энергетических полей и смешивающихся с остальными полями, чтобы образовать новые структуры и новые вещества. Он видел и космический корабль со шлюпкой, покинутый и одинокий, и рощу чудесных зеленых деревьев, улыбающихся ему, он чувствовал их души — робкие, детские души, и трех своих бывших друзей — он не находил в них никаких пороков, наоборот, он был и частичкой их душ, очищенных, облагороженных и счастливых, дожидающихся своего часа. Он ощущал структуру планеты — ее горячее магниевое сердце, ее кожу из алмазов, кварцев и других минералов, ее органическую, нефтяную и газовую кровь и золото ее нервов. Огонь светила согревал его душу, как ласковая мама, как добрый отец, которых он уже давно забыл. Теперь он сам стал и отцом, и матерью, и опекуном всего живого и неживого в этом мире, и другой жизни, другой судьбы он не хотел…