После той незабываемой встречи у университета, когда Мария впервые столкнулась с дьявольским защитником своей дочери, женщина долгое время старалась не вспоминать об увиденном, считая, что ей показалось и таких существ просто не бывает. Но с тех пор она взяла за привычку пристально всматриваться в окружающих ее людей. Вдруг среди них затесались эти приспешники Дьявола?

Однажды, пригласив в гости несостоявшегося жениха дочери Илью, она пожаловалась ему в очередной раз на бросившую ее Милу и рассказала о адском защитнике. Мужчина выслушал Марию очень внимательно, осторожно подтвердил, что он о таких существах знает, и пообещал выяснить подробности, что происходит с Милой. Был у него один знакомый человек, который не так давно завел странный и осторожный разговор на подобную тему, говоря лишь намеками, но Илья был неглуп и сразу смекнул, что к чему. Успокоив, как смог, безутешную мать, готовую уже обзванивать морги и искать тело беспутной, но все-таки любимой, дочери, он сразу же связался со своим знакомым, и, обсудив с ним некоторые детали, придумал план. Знакомый запросил фотографию девушки, которую надо вытащить из лап паршивых кровососов и с изумлением узнал в ней ту особу, за которой его не так давно попросил проследить помощник верховного главы Ордена.

Девушка была не просто жертвой вампиров, она числилась в базе данных как любовница ученика верховного понтифика. Знакомый, не раздумывая, согласился помочь Илье, и сразу же предупредил Кирилла, что интересующая его особа в ближайшее время будет доставлена в подразделение Ордена.

Мария с трудом поднималась по лестнице, таща в руках набитые продуктами сумки. Жила она на третьем этаже, но шла так тяжело, как будто поднималась на двадцать пятый.

Остановилась на верхней ступеньке, перевела дух. В этот момент открылись двери лифта и на лестничную клетку вышел Илья. В темной футболке и брюках, с рюкзаком за спиной, он порывисто шагнул к двери, но боковым зрением заметил фигуру на лестнице.

— А, Илья, — поприветствовала та мужчину, сорвавшегося ей на помощь, — Нет, нет, ничего, я уже добралась почти. Вы ко мне?

— Да, Мария Александровна, по нашему вопросу, — он состроил таинственное лицо и улыбнулся. Они оба знали, что именно хотел обсудить Илья.

Женщина впустила его в квартиру, и он уверенным шагом направился на кухню. Илья не раз тут бывал после исчезновения Милы и прекрасно знал, где что из посуды и продуктов находится.

Поставил чайник греться, привычно достал кружки, заварку. Мария Александровна пока разбирала сумки в прихожей.

— Надеюсь, вы пришли ко мне с хорошей новостью? — она испытующе посмотрела на мужчину.

Тот уже сидел за столом и попивал горячий чай вприкуску с конфетами.

— Да, есть чем порадовать, — он довольно кивнул, улыбаясь собственным мыслям, — Правда, понадобиться ваше участие. Вы готовы?

Мария Александровна села напротив и взяла свою кружку.

— Чем смогу. Главное, вытащить мою девочку из этого адского логова!

…

Лина сидела в гостиной и пыталась читать газету, но мысли ее были очень далеко от аналитической статьи о ситуации в городе. Перед постановкой Печати у нее были видения. Пощечина Филиппу, Совет высших, разрушенная улица и пикник в лесу с Гюнтером. Что это такое было?

Девушка припомнила свои ощущения при этих видениях — три последних как будто шли продолжением первого, пощечины Филиппу. Но каким образом ссора с учеником высшего приведет к разрушению города? А уж к прогулке по лесу с Гюнтером, тем более?

Нельзя этого допустить.

Но что же делать?

После постановки Печати дар стал настолько слабым, что Лине большого труда стоило просто раскрыть «окна» вероятностей. Она это поняла по приговору Ивану, когда вытащила ту вероятность, что стояла самой сильной. Лина не была уверена, что ее таланта хватило бы, как раньше, на создание совершенно нового витка судьбы эмпата.

Марк рассказывал, что пробить инициал Ивану помог какой-то новый наркотик, разработанный в лабораториях Пауля. Настолько сильнодействующий, что эмпат, будучи не самым сильным менталом, смог пролезть сквозь инициальную метку, которая должна защищать своего носителя от любого несанкционированного вмешательства.

Видимо, Пауль изобрел нечто действительно выдающееся.

И опасное, ведь препарат сделал из Ивана законченного наркомана.

Но наркотическая зависимость Лине не грозит. Теперь, когда она стала гемофагом, то уже не сможет ни серьезно заболеть, ни стать алкоголиком или наркоманом. Печать не позволит.

Как-то надо связаться с Паулем.

Он звонил Лине лишь однажды, несколько месяцев назад, рассказывая занимательную историю о торгах с понтификами. Как же раздобыть этот номер?

Телефон Лины сгорел вместе со всеми ее вещами в квартире, но понтифик сразу по возвращению девушки в Москву из пригородной усадьбы восстановил номер. В принципе, это идея.

Девушка поднялась в свои комнаты, включила компьютер и вышла на сайт оператора. Запросить детализацию за нужный период — много времени не потребовалось. Посмотрела данные за тот день и примерное время. Был только один звонок с незнакомого номера.

Девушка достала свой телефон.

— Добрый день, — по-французски с ней поздоровались с той стороны. Ответивший мужской голос был сух и чем-то недоволен.

— Пауль? Это вы? — уточнила Лина, внутренне боясь, что ошиблась. Если так, то как еще связаться с руководителем европейских механиков самостоятельно, она не знала.

— Да, я вас слушаю, говорите! — рявкнул рассердившийся мужчина, перейдя на русский язык с заметным акцентом.

— Это Ветрова. Алина Ветрова. Мы с вами встречались давно, правда, еще…

— Алина? — Пауль очень удивился, — Я вас помню, разумеется. Не ожидал услышать.

Ткущая сама позвонила ему? Интересно, что ей понадобилось?

Из последнего отчета Элеоноры он знал, что девушка вернулась обратно к понтифику. Этому он был, конечно, рад, но и отнесся с подозрением. Мало ли, какой она стала после побега.

— Я бы хотела поговорить с вами об очень важном. — Лина кивнула головой, но собеседник этого не увидел, — Вы можете сейчас уделить мне время?

— Разумеется, могу! — еще бы он отказался разговаривать с ткущей.

Лина задумалась.

Как попросить его прислать ей наркотик? Хороший вопрос, однако!

Эх, была не была!

— Пауль, вы наверное слышали о том, что случилось со мной не так давно, — начала Лина издалека, — Иван рассказал, что он действовал под влиянием какого-то наркотика, который передали Гюнтеру вы.

В трубке воцарилось долгое молчание.

— Если вы думаете, что я буду извиняться перед вами из-за этого…

— Нет, нет, что вы! — сразу оборвала недовольство Пауля девушка. Еще не хватало, чтобы он окончательно рассердился от наглости смертной. Тогда ее затея пойдет прахом.

— Тогда чего вы хотите?

— Пришлите мне этот образец! — потребовала Лина, — Вам же нужна была ткущая для опытов, вот я и предлагаю себя в качестве подопытной!

Пауль удивился. Если бы девушка была рядом, то она увидела бы, как у главы механиков отвисла челюсть. Но ученый сумел взять себя в руки.

— Алина, я слабо представляю, для чего он вам может пригодится. Этот наркотик — экспериментальный образец, о том, как он будет работать на менталах, тем более, на таких как вы, мы имеем только теоретическое представление.

— Вот как раз я и могу попробовать его в деле!

Европеец тоскливо вздохнул в трубку.

— Честно говоря, я против того, чтобы вы его использовали без надзора наших сотрудников. Как он на вас подействует, мы не знаем.

— Я не говорю, что обязательно его использую, это просто для подстраховки. На всякий случай.

— Алина, я все-таки…

Девушка подняла глаза к небу.

— Пауль, я предлагаю вам себя, ткущую, в качестве лабораторной крысы взамен присланного наркотика, который использоваться скорее всего не будет. Чем вы рискуете?

Ученый усмехнулся.

— Вашему опекуну это не понравится!

— Ничего страшного, переживет, — слишком резко ответила ему Лина, боясь, что тот обо всем расскажет понтифику.

Сейчас главное получить наркотик, если все обойдется, то она сама Марку все расскажет. Если все-таки ситуация сложиться так паршиво, что препарат придется использовать, то…Тогда она будет решать эту проблему потом.

— Вы рисковая девушка, Алина!

— Решайтесь, Пауль! Я готова стать подопытной, если вы предоставите мне препарат!

— Вы знаете, что он вызывает мгновенную зависимость?

— Я справлюсь с этим. Ну же, вы готовы провести такой эксперимент?

Пауль немного подумал. В принципе-то можно, но… В голову пришла хорошая мысль: если ей так нужен наркотик, то она может согласиться на его условия.

А одной Медеи ох как мало для эксперимента!

— Я дам вам препарат, Алина, — согласился Пауль, — но с еще одним условием: следующий месяц вы проведете в наших лабораториях. Я лично обещаю вам, что с вас будут сдувать пылинки и никакого намеренного вреда вам не причинят!

Лина опешила.

— Но… А как я…

— Алина, решайте, — теперь уже он выставлял требование, — Если вы согласны, то препарат будет у вас уже завтра.

Разрушенная Москва или месяц лабораторий? Лесная лужайка с Гюнтером или эксперименты у механиков?

— Хорошо, месяц в ваших лабораториях! Высылайте препарат!

…

Мила посмотрела на часы. Десять вечера.

Дитрих сегодня не звонил, у него было какое-то срочное дело с правителем клана, и он лишь отправил ей сообщение, где извинялся и отменял сегодняшнюю встречу.

Это даже было к лучшему. Ученик понтифика, видимо что-то заподозрив, последние дни старался приезжать домой пораньше. Проводил время с Милой, смотрел с ней фильмы на домашнем кинотеатре, читал ей книги, лежа на полу в библиотеке, они вместе слушали музыку и танцевали. Милые нежные вечера двух влюбленных. Мила была очарована и парнем, и его вниманием к ней в эти дни.

Сейчас приедет Фил и они поужинают вместе, точнее, она поужинает, а он весь вечер не будет с нее сводить влюбленного взгляда сияющих глаз, затем они, может быть, посмотрят телевизор, или сходят куда-то прогуляться по ночной Москве, и часам к трем ночи девушка захочет спать. Филипп возьмет ее на руки, отнесет домой и уложит в постель. А сам пойдет к себе, продолжать работать.

А пока, чтобы не забивать голову плохими мыслями о Дитрихе и Филиппе, Мила решила принять ванну. Там она расслабится и успокоится, пусть и на время.

Фил открыл квартиру своими ключами и громко крикнул:

— Я дома!

Мила не ответила, но парень ясно слышал шум текущей воды. Поняв, что девушка решила принять ванну, он направился в гостиную, но по дороге остановился, прошел в комнату Милы, открыл ее сумочку и вытащил телефон. Пара нажатий, переход по меню и вот он уже в списке сообщений. Прочитал последние, выругался и молнией полетел в ванную.

Мила как раз только улеглась в горячую воду с ароматной пеной, как в комнате возник Филипп. Парень был в бешенстве и сжимал в руках ее мобильник.

— Дитрих? Ты и Дитрих?! — от злости он не мог выговорить больше ничего.

Мила испуганно привстала, прикрывая руками обнаженную грудь.

Узнал? Но как? Бросила взгляд на мобильник и застонала про себя. Ну, конечно же, звонки и сообщения, она же их все сохранила. Вот дура!

— Фил, пожалуйста, я могу все объяснить! — залепетала она, прикрывая обнаженную грудь руками.

— А что объяснять? — окончательно взъярился парень, — Ты и Дитрих!! И давно ты легла под него?

— Фил! — умоляла девушка, — Я не с сплю с ним!

Парень развернулся и швырнул телефон ей в ванную.

— Вон из моего дома! — тихо проговорил он, — Чтобы через полчаса тебя тут не было!

И не глядя на девушку, вышел из комнаты.

Мила, едва не плача, выбралась из ванны и накинула махровый халат на мокрое тело. Побежала за Филиппом, уговаривая его хотя бы выслушать.

— Фил! — девушка едва не плакала, — Прости! Я не специально, Фил! Я хотела тебе все-все рассказать Лина так и посоветовала! Фил, ну пожалуйста, выслушай!

Она сказала — Лина?

…

Лина забралась с ногами в кресло Марка в его кабинете и грустила.

Сегодня пришло сообщение от Дитриха — Иван умер. Его тело нашли недалеко от дома Мары, парень, видимо, надеялся встретить вампирку и разжалобить ее, попросить прощения. Но нарвался на двух адептов и те забили до смерти ногами бомжа-попрошайку, бывшего пана. Это была вторая вероятность, которую Лина увидела у Ивана. И которую она вытянула, карая эмпата.

Ее Гюнтер почти убил.

Ивана забили до смерти.

Девушка в полной мере ощутила, каково это — приговорить к смерти человека. Потому что она именно приговорила. А ведь можно было всего лишь чуть-чуть пододвинуть вперед первую, где Иван просто попадает под машину и гибнет сразу же.

Но Лина этого не сделала. Она хотела, чтобы эмпат прочувствовал на себе, как это страшно и больно, когда тебя избивают до смерти.

Правосудие клана свершилось!

Лина повторила фразу Инквизитора про себя, но совсем не чувствовала, что справедливость восторжествовала. Сейчас ей было бесконечно жаль заблудившегося в своих желаниях и поступках мальчишку.

И если бы было можно вернуться назад на пару дней…

— Лина! — в кабинет ворвался Филипп. Бледный, бешеный, держащийся едва на грани. Острые длинные клыки оскалены, глаза горят яростью. Следом за ним в кабинет вбежала Софи, но помня, что та побаивается молодых вампиров, Лина отослала ее жестом прочь.

У девушки теперь достаточно сил самой справится с Филиппом.

Он зло посмотрел на любовницу учителя:

— Ты ведь знала про Милу, да? Знала? Что она встречается еще и с Дитрихом?

Лина отвела взгляд. Знала.

— И не сказала раньше!

И не сказала. Потому что это было не ее дело.

Девушка вылезла из кресла понтифика.

— Фил, пойми, — она осуждающе качнула головой, — ваши отношения с ней — это не моя проблема.

— Я считал тебя другом! — вызверился он.

— Но я, правда, друг тебе! — парировала девушка, — И Мила мне друг! Но я не буду указывать ей кого из вас выбрать!

Парень заходил по комнате взад-вперед, злобно отпихнув попавшийся под ноги стул.

— Фил, я не могу решать за нее!

Он не слушал, полностью уйдя в собственные переживания, гневно теребя волосы, стараясь не сорваться на смертную.

— В конце концов, ты сам виноват, тебе надо было сразу заклеймить ее как свою собственность! — категорически закончила Лина.

Фил, услышав это, окончательно взбеленился.

— И тогда она бы попала на суд?! Да? Тебе что, так легко теперь обвинять? Как с Иваном?

— Причем тут Иван? — опешила девушка.

— Да при том! Ты ведь теперь у нас сама решаешь, чью судьбу изменить? Иван, если ты не знаешь, уже мертв! И мертв только из-за тебя! — вскричал он, — Что, почувствовала свою силу, да? Стала всемогущей, мать твою?

Лина слушала его и не понимала, о чем тот говорит. Она тоже начала злиться. Нервно сжала кулаки, но пыталась все-таки удержать себя в руках.

— Иван был виноват! — прикрикнула девушка на вампира, надеясь привести его в чувство.

— Да мне тошно смотреть теперь на тебя! «Милу надо было заклеймить!» — передразнил он, — Да какое твое дело, дрянь, кого и как я клеймить должен! Тебе легко говорить, а ты знаешь, что за всем этим стоит? Ты хоть раз подумала, что Милу я тогда обязан буду отдать тому же Дитриху для казни?

Он резко рванулся к Лине и навис над ней, крича ей в лицо:

— Нет, тебе же легко судьбами управлять! Ты же чудовище! Ты же хуже Дитриха! — продолжал злобствовать парень, выплескивая на нее всю свою ярость и злость.

Лина с отчаянием смотрела на беснующегося друга. Он выплескивал на нее свою боль и обиду от измены любимой девушки и привязывался к любому поводу, чтобы ударить Лину, которую считал почему-то виноватой, посильнее. Он понимал, что она права, и это бесило и злило Филиппа еще сильнее, потому что иначе следовало признать свою вину в происшедшем.

— Я думала, ты меня знаешь лучше! — выкрикнула она ему в ответ.

— Я тоже думал, что ты лучше! Но ты убила Ивана! Ты отказалась помочь Миле! Это все ты виновата!

— Опомнись, Филипп! — еще громче воскликнула Лина, — Ты бредишь!

Он не слышал ее, не понимал, что девушка ему говорила.

В его голове лишь билась мысль, что это ее вина, что это Лина во всем виновата!

Она открыто призналась перед всеми в своем настоящем таланте, она изменила судьбу Ивана, так, что вместо изгнания, его нашли убитым. И это Лина виновата в том, что Мила попала в такую двойственную ситуацию. Ведь, в конце концов, Филипп именно ее просил поговорить тогда с девушкой в ресторане и объяснить особенности жизни с вампиром.

И сейчас она имеет наглости утверждать, что во всем виноват только он сам?

— Ты такая же циничная тварь, как и твой предок! — бросил он ей в итоге.

Лина размахнулась и со всей силы влепила пощечину Филу.

— Не смей меня оскорблять! — прошипела она ему, — Вместо того, чтобы сейчас высказывать мне, как плохо я поступила, самолично наказав Ивана, ты бы лучше вспомнил, что это с его помощью я весь день провела в том страшном доме, где меня избивали до полусмерти, насиловали и питались мной! Хочешь ощутить, что я тогда чувствовала, иди и все это же переживи! И только после этого ты посмеешь судить, правильно я с ним поступила или нет!

Филипп ошарашено замолчал. На его щеке расплывался красный отпечаток ладони девушки, а в глазах появились злые слезы.

— И с Милой ты виноват только сам! — не утихала Лина, — Ты обязан был ее заклеймить, чтобы показать всем, что она принадлежит тебе. И ты этого не сделал! Ты постоянно пропадал в резиденции, забывая, что она молодая и красивая девушка и ей нужно твое внимание! Ты часто говорил ей, что любишь ее? Часто? А Дитрих просто взял то, что плохо лежит. И тебе надо сейчас именно себя обвинять в происшедшем, а не срываться на друзьях!

Филипп замахнулся рукой в ответ. Но не ударил. Опустил ладонь, еще пару мгновений зло и обиженно смотрел на Лину, затем развернулся и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Девушка в шоке упала на колени. Филипп, Мила, пощечина другу.

Вот оно, первое видение. Уже так быстро. Но что придет вслед за этим? Какая из ее вероятностей случится дальше?

Стоп! Она ведь ткущая. Она сможет выбрать. Если сил хватит.

Лина сконцентрировалась. Сил было мало, ужасающе мало.

Три вероятности всплыли в голове с угрожающей ясностью. Она нащупала отправные точки и проследила до их завершения. И ахнула. В ходе каждой вероятности должен был пострадать один из ее знакомых, друзей, любимых.

Кем же она готова пожертвовать?

…

Марк уже почти собрался выходить из офиса, когда на его телефон поступил международный звонок. Кто звонил, понтифик узнал сразу же, недавно он обсуждал с лидером европейских вампиров ситуацию в России и не отрицал, что ему возможно понадобиться помощь сородичей.

— Здравствуй, Александрос, — проговорил в трубку Марк. Мыслями он был уже дома, с Алиной.

— И тебе привет, — непривычно хмурый Александрос едва слышно поприветствовал московского понтифика, — Я хочу сообщить неприятную новость. Через три дня собирается Совет Высших, ты обязан на нем присутствовать.

— Что на повестке? — не вовремя, ох, как не вовремя его вытаскивают из Москвы.

— На прошлой неделе к нам поступило заявление от некоего Гюнтера Рейнхарта, которого ты, кажется, безуспешно разыскиваешь по обвинению в нападении на твоего инициала, — чувствовалось, что европейскому лидеру очень не хочется разбирать этот вопрос.

— Значит, он все-таки в Европе спрятался! — Марк с силой сжал трубку, — И у кого же?

— Не в этом дело. Гюнтер требует «милосердия и справедливости».

Марк едва не выругался. Эта фраза означала, что подонок находится теперь под защитой Конклава до полного выяснения возникшей ситуации между ним и понтификом.

— И какой именно справедливости от хочет? — очень тихо и спокойно поинтересовался высший.

— Он требует, чтобы твоего инициала отдали ему, настаивает, что это его обещанное имущество. А ты ее незаконно заклеймил как свою вещь.

Марк нервно выдохнул.

Ну, спасибо, братец, чтобы тебе в гробу переворачиваться, удружил!

— Но это еще не все, Марк. Он утверждает, что твой инициал — мойра!

Древний Александрос некоторые вещи называл так, как привык.

И в Элладе, откуда он родом, мойрами называли ткущих.