Сидя над картой в течение вот уже четырех часов мы выяснили, что: во-первых, Дженнар ну вообще не о том думает; во-вторых, я думаю совсем не о Дженнаре; и в-третьих — мы оба тупим. Хорошо еще, что слуги время от времени заглядывали в распахнутые настежь двери и напоминали, что пора кушать (обедать, ужинать — не суть важно, главное, что вот она — реальность).

В одеревеневшем мозгу напрочь отказывались селиться хоть какие-то мысли, карта уже казалась набором юного художника, размазанном по столу, а Дженнара я мечтала просто прибить. Чтоб глаза не мозолил.

— Я уже совершенно ничего не соображаю, — угрюмо, в сотый раз за вечер, сообщил Дженнар.

— Угу, — так же "жизнерадостно" откликнулась я, втыкаясь взглядом в бесконечные стеллажи с книгами.

— Пошли, поужинаем? — снова завел свою шарманку мужчина.

Да уж, сегодня я окончательно убедилась, что у большинства мужчин разум прячется, как правило, в двух меcтах, и один из них — желудок. Где бы яду достать?

— Ну пошли, — я сдалась и с трудом выпихнула тело из уютного кресла, в котором уже почти пустила корни.

Явление калек народу повторилось в обратном порядке, теперь мы ползли в столовую с видом оголодавших упырей, а несчастный дворецкий чуть дуба не дал при виде такой картины.

— И чего нам доказал твой метод? — язвительно поинтересовался Дженнар сквозь отбивную в зубах.

Все свои, чего уж тут стесняться. Особенно после многочасового издевательства над его нежной и трепетной душой.

— Что с тобой каши не сваришь, — вернула я шпильку. — В смысле, толку от тебя, как от козла в огороде.

— А? — округлившиеся глаза и выпадающая изо рта отбивная. Фу, безобразие!

— Никакого, — констатировала я.

— А от Ветра, значит, есть?!

— Значит, есть, раз мы не только сделали выводы, но и оказались правы.

— Алиса, это оскорбительно!

— Не больше, чем разговаривать с набитым ртом!

Обиженное сопение и торопливо отправляемый в желудок ужин. На какое-то время я и сама выпала из реальности, заверяя организм, что я о нем не забыла и мазохизмом не страдаю.

— Что бы ты сказала, если б я действительно умер?! — попытался взять реванш Дженнар.

— Ну и стравили бы Князя с твоим отцом. А потом на пустующее теплое местечко уселся бы кто-нибудь пошустрее и хапал вволю полной ложкой.

— Ага, а Ястреба бы прибили бы в темном переулке! — ядовито добавил он. — Уж наследничку до совершеннолетия далеко, можно не спешить.

— Но для этого надо иметь законный повод. Сомневаюсь, что армия Каллайта сравнима с армией Чаретта.

Зато, если Катарина и мой племянник останутся живы, их вполне можно использовать, чтобы эту самую законность обеспечить.

Не сговариваясь, мы уставились друг на друга. Очень уж правдоподобно получалось.

— Дженнар, ты же не думаешь, что Ветер мог бы…

— Ветру это нужно в последнюю очередь! — отмахнулся мужчина. — Хотя он и был бы идеальной кандидатурой. Думаю, изначально, похожий вариант и планировался.

— Кто настолько влиятелен, чтобы оказаться наследником Каллайта и претендовать на опеку над Катариной в случае смерти Яра?

— Кроме Ветра всего несколько человек.

И это значит, что Ярослав сейчас находится в большой опасности.

Меня прошиб холодный пот. Дженнар, похоже, подумал о том же. Потому как немедленно кривыми скачками вылетел за дверь, чего-то невнятно там орал, потом, успокоенный, вернулся на свое место.

— Не волнуйся, я отправил вести и Ястребу, и магистрам.

— Спасибо.

— Нам остается только ждать.

Ждать. Чего? Хотелось бы мне знать. Думать о смерти единственного родного человека до безумия страшно. Это бесконечная пустота внутри, пустота вокруг, ставшие чужими лица друзей и понимание, что капелька тебя, твоя кровь и плоть — исчезла, стерта по чьей-то беспощадной воле. Яр. Все, что у меня, грубо говоря, есть в этом мире. Моя соломинка для утопающего. Своенравный и требовательный судья по жизни, адвокат, нянька, — мой ненаглядный, единственный и обожаемый братишка.

Ужин в мгновение показался набором ядов, собранных на одном столе. Я выкарабкалась из ловушки столовой, не находя себе места от беспокойства и плохих предчувствий. Спасибо Дженнару, он все понял и не последовал за мной. Понял, что его присутствие будет только нагнетать. И что сейчас со мной рядом должен быть не он.

В гостиной, куда я доползла, распахнула окно, пытаясь не задохнуться от ледяного воздуха, ворвавшегося в комнату. Но и это не охладило вспыхнувших щек и заболевших глаз. А корчащегося в агонии сердца и подавно.

Стылый воздух быстро наступившей на город осени мелкими льдинками осыпался под копыта летящих в безумном галопе лошадей. Животные в диком ужасе вращали глазами и роняли пену с губ, едва не загоняемые своими всадниками. Стук копыт звонким горохом прокатился по пустынным улицам, окутанным туманными дымками, смешанными с вырывающимся с губ наездников паром.

Изумленная стража даже не шелохнулась, заметив гербы Вассетского Дома Хранящих. Кто их знает, этих странных магистров и их ведьм — особенно после войны с Паланом, где, по слухам, они приняли участие. Да еще дикие легенды о кружащих над ближними лесами драконах. Благие Хранящие, лучше не связываться!

Маленькая конница пронеслась призрачным вихрем по улицам, влетев во двор одного из богатых домов, и сонный осенний город вновь погрузился в зябкую дремоту.

Сидя в уютной гостиной, я безотрывно глядела на огонь в камине, не в силах заснуть. Дженнар, конечно, пытался меня успокоить, да и магистры передали, что примут меры. Но нехороший червячок продолжал поедать несчастный организм изнутри. Тишина дома угнетала. И хотя здесь повсюду витал запах Ветра, его неуловимый дух, меня все равно трясло от беспокойства. И за него, и за брата. Но, что еще сильнее вносило смятение в мою душу — не могла решить, за кого сильнее. Брат — часть меня, с рождения самый близкий человек. А Ветер… неопределенность, раздирающая на части, сжигающая внутренности и подогреваемая еще и чувством вины перед братом. Наш семейный доктор, Василий Васильевич, давно отправил бы меня в дурдом, в уютную комнату с мягкими стенами. Проводила бы досуг, играя в домино с Наполеоном.

— Алиса? — в щели нарисовался Дженнар. — Можно?

— Конечно.

— Глупо говорить, чтоб ты не волновалась, да?

— У меня плохое предчувствие. И раньше оно меня не обманывало, — я мрачно усмехнулась.

С видимым трудом (мне представились поскрипывающие от старости суставы и кряхтение) Дженнар примостился на полу, откинув голову мне на колени. Вот уж кому больше бы подошло кошачье обличье, чем мне в свое время.

— Знаешь, я не особо близко знаком с твоим братом, но Ястреб — лучший воин из всех кого я знаю. Если это хоть как-то тебя утешит.

— Спасибо.

— Ветер тоже неплох, — снисходительно добавил он.

Да. Я знаю. Я видела его — быстрого, стремительного, смертельно опасного. Но не для меня.

Шум снаружи, заставил встрепенуться и замереть, уставясь на дверь, как на последний оплот моего измученного рассудка перед сумасшествием. Смутные голоса, топот ног и невнятное шебуршание там, где прятался самый страшный враг — неизвестность, заставил ноги прирасти к полу.

Воображение ехидно обрисовало картинку несущихся по лестницам убийц в черном, возглавляемых вампиристым герцогом.

— Я боюсь, Дженнар.

— Чего?

— Как будто мы ловим кошку в темной комнате. А она смотрит на нас со снисходительностью хищника сверху. И это совсем не домашняя киска.

Дженнар хотел что-то сказать, но замер, пытаясь посмотреть мне в глаза. Видимо, искал признаки назревающей истерики. Вместо этого распахнувшиеся створки явили мне иное видение — растрепанного, всклокоченного Ветра. Запах конского пота, смешанный с ледяным дыханием морозной ночи ударил мне в нос, заставляя невольно податься вперед, к нему.

— Меня не ждали, я так понимаю? — злой усмешке моего Защитника позавидовал бы любой вампир.

— Ждали. И гораздо сильнее, чем тебе кажется, — спокойно отозвался Дженнар.

Холодный, пронзающий взгляд темных глаз Ветра ударил больнее кинжала наемника. Я непроизвольно сжала кулаки, стараясь не заплакать — глаза неимоверно щипало. От облегчения, что с ним все хорошо, он жив и здоров. Пусть и болезненно равнодушен сейчас.

— Дженнар, я жду тебя в кабинете.

— Иду. Нам есть о чем поговорить, — Дженнар спокойно поднялся и вышел.

А мне захотелось прямо сейчас, сию секунду, оказаться рядом с братом — единственным, кто может утешить и согреть. Если бы с ним все оказалось так же хорошо, как с Ветром…

Не утруждая себя стуком, заглянул магистр Сервус, увидел меня и, замерев на мгновение, помрачнел. Все, начинаются плохие новости.

— Говорите уже. В обморок падать не буду.

— С чего ты взяла?..

— Я чувствую брата, магистр. И глупо говорить, что все замечательно, когда это не так. Так что же?

— На него напали…

Этот маг что, издевается, что ли? Затянул паузу, как в дешевой мелодраме!

— И? — я не выдержала.

— Все нормально. Легкое ранение.

— Я хочу немедленно поехать к нему!

— Алиса, это небезопасно!

— Меня мало интересует ваше мнение, магистр! Либо вы проводите меня к брату по своей воле, либо я вас заставлю это сделать.

Спокойно смотрю в безмерно удивленные глаза. Да, внутри у меня сейчас пусто и холодно. И угрызения совести меня не замучают. Я буду делать, что должно, до тех пор, пока своими глазами не увижу Яра.

— Алиса, твоя рана…

— Магистр! Мне нужно повторить? Или может быть, сразу перейти к делу?

Молча склонившись, маг терпеливо помог мне сползти по лестнице, пока шокированные внезапными событиями слуги готовили мне лошадь, помог взобраться в седло и, по-прежнему молча, неторопливо направил своего коня куда-то вглубь города.

Улицы, почти не освещенные, становились все уже, превращаясь в пугающий сумрачный лабиринт, где на любом повороте неосторожного путника может ожидать коварная ловушка или паучья ловчая сеть. Маг спокойно и уверенно следовал одному ему понятным маршрутом, морозный воздух обжигал легкие, разносил гулким эхом перестук копыт.

А у меня в голове билось птицей в клетке только одно желание — поскорее увидеть Ярослава, убедиться, что с ним все в порядке. Вырваться из этого зыбкого марева нереальности происходящего, я словно плыла в мутной воде и старалась выбраться на поверхность — иначе просто задохнусь от жгучей боли в легких.

— Сюда, — еле слышно выдохнул Сервус облачком пара и прямо верхом нырнул в темень подворотни.

В непроглядной тьме чьи-то руки ухватили повод моей лошади. Не успев испугаться, я зажмурилась от хлынувшего в глаза яркого света. Проморгавшись, увидела глухие, забранные для верности решетками, ворота узкого, крытого сверху дворика, полу рассыпавшиеся ступени, на которых уже ждал магистр, и дюжего детину в пухлой то ли телогрейке, то ли рубище.

— Иди за мной. Осторожно, тут неровные ступеньки, — предупредил маг.

— Что это за место?

— Приют лучших нелегальных целителей Вассета. Здесь герцогу и его людям нечего делать, — емко пояснил мужчина.

Угу, он бы меня еще в подпольный абортарий приволок! Неужели нельзя было найти для Яра нормальных врачей, а не полукриминальных коновалов?!

Взобравшись по винтовой скрипучей лесенке, все так же в полутьме, мы попали в узкую, захламленную разнокалиберной мебелью комнатку, посреди которой мостилась узкая койка за грязноватой занавеской. Над ней навис высокий худощавый мужчина с лентами тряпья в руках.

— Вот, мэтр, сестра нашего пациента. Не волнуйтесь.

— И зачем ты приволок ее? — лениво поинтересовался "эскулап".

— К сожалению, я не мог ей отказать.

— Да? — в голосе хозяина прорезалось любопытство.

— Алиса?

Этот подпорченный усталой хрипотцой голос сладостным набатом прозвенел в тишине. — Что ты здесь делаешь?

— Захотела убедиться, что ты жив, и мне не придется сочинять некролог в твою честь, — съязвила я.

— Да уж, ты напишешь, — хохотнул Яр из-за занавеса. — Но насколько я помню, тебе прописан постельный режим?

— Будешь читать нотации — сама тебя прирежу. Хоть какая-то гарантия, что ты не будешь меня доставать.

Целитель с все возрастающим интересом вслушивался в нашу шутливую перебранку, забыв про бинты. Сервус же старался слиться со стеной, слишком хорошо запомнил мой полубезумный взгляд душевно больного человека с рецидивом.

— Доктор, убедите эту женщину, что я вполне жив и почти здоров, а то она мне покоя не даст! — взмолился Яр.

— Жив — да, здоров — сомнительно. Рана хоть и неглубокая, неопасная, но без должного ухода и лечения…

— Это понятно, — отмахнулся братишка, выползая из-за своего сомнительного прикрытия.

Его правая нога повыше колена пестрела свежей повязкой, лицо красовалось ссадинами, а кулаки явно распухли. Красавчик, блин. И что я скажу его жене?

— Чем порадуешь?

Ага, это не мне, это магистру.

— Все пока идет так, как мы и предполагали. На какое-то время они притихнут, пока будут уверены, что и ты, и твоя сестра на последнем издыхании.

— Сколько у нас времени?

— Пара дней.

— Мне хватит.

Потом оба вспомнили, что они, собственно, не одни.

— Алиса, тебе следует вернуться обратно.

— Я не могу, братишка.

Да уж, мне потребуется много времени, чтобы убедиться, что Ярослава можно оставить без присмотра. И страх за него никуда не делся, гулким отзвуком еще гуляя по всему телу. Похоже, у меня или будет истерика, или обморок.

Благословен будь мой старший братик! С одного взгляда понял, промолчал, хотя все равно докопается до истины. Даже не спрашивая меня. Не прогнал, не отговаривал — просто обнял, чмокнул в макушку и велел ждать его внизу.

Тот же детина привел наших лошадей, помог Яру сесть в седло и открыл ворота. Я послушно следовала за непривычно молчаливыми мужчинами, понимая, что вот теперь все гораздо серьезнее, чем мне бы хотелось. На войне все более-менее понятно — где друг, где враг. А здесь, в войне из-за угла, неизвестно, кем прикинется очередной убийца, в кого нацелен его клинок и чья кровь прольется на этот раз. Неизвестность пугала больше, чем сам бой.

Проплутав довольно долго по узким, даже в морозном осеннем воздухе пропахшим сомнительными ароматами, мужчины нырнули в неприметную щель у высокой каменной стены. Я инстинктивно пригнулась, но уже миновав стену, не смогла сдержать удивленного вздоха — прямо за стеной расстилался густой, хрусткий подлесок, чуть тронутый туманной дымкой предрассветной хмари. Очевидно, этот ход вел мимо стражи за город, потому что тропинку не было видно, но она однозначно существовала — лошади совершенно не касались слишком низких ветвей, спокойно углубляясь в царство приглушенного багрянца и неистового золота листьев.

Дорожка оборвалась так же внезапно, как и начиналась, сквозь кустарник угадывалась полоса наезженного тракта, но Ярослав, а следом и мы, свернул чуть поодаль на столь же неприметную с первого взгляда тропу, исчезающую в глубине леса. Приноровившись к мерному покачиванию и тупому нытью в боку, я даже слегка придремала и не заметила, как тропа вывела наш маленький отряд к небольшому бревенчатому домику, окутанному седым утренним туманом.

— Вот и мое убежище. Располагайтесь. — Яр сполз с лошади. — Сервус, на тебе дрова и вода. Я пока не в состоянии…

— Нет проблем, спокойно откликнулся маг, словно всю жизнь этим занимался.

— Алиса, ты сегодня за повара.

— Как скажешь.

Не привыкать. Я девочка самостоятельная.

Домик оказался на поверку двухэтажным — прямо от двери наверх вела крепкая дубовая лесенка. Кухня с большой дровяной печью, большая столовая, она же гостиная, где под потолком прятались полати с одуряюще пахнущими звериными шкурами. Маленькая комнатка наверху вместила в себя только широкую двуспальную кровать и больше ничего. Узкое, прикрытое ветвями дерева окошко гордо отразило отблески просыпающегося солнца, и я обомлела — первые, замерзшие и робкие солнечные зайчики, пробиваясь сквозь туман, плясали на ровной глади воды. Озеро.

Пока я проводила ревизию на кухне, Сервус управился с дровами, и печь наполнила дом пока еще несмелыми потоками тепла, заставив моего братишку сонно заморгать.

— Ну как тебе хоромы, сестренка?

— Уютно.

— Завтраком побалуешь?

— Пока только кашей. Погреб тут есть?

— Наверно.

— Эх ты, пути отхода наметил, а о продуктах не подумал, — я фыркнула, водружая на огонь большой котел.

— Виноват, исправлюсь.

— О чем это вы? — бодро полюбопытствовал маг, расслабленно плюхнувшись за стол.

— О еде, разумеется!

Мужчины рассмеялись.

— А если серьезно, то, что вы теперь намерены делать? — я флегматично перебирала посуду.

— У нас уже есть вполне конкретные планы, но тебе о них знать необязательно.

Угу, этот наставительный тон мне знаком. Однажды я достала брата просьбами рассказать о его службе, так потом месяц от кошмаров просыпалась. И повторять не жажду. С другой стороны, мне совершенно необходимо быть хоть как-то полезной, занять себя.

— Алиса, тебе, наверное стоит вернуться? — невзначай поинтересовался маг.

— Пусть пока побудет здесь, так надежнее. К тому же я соскучился по домашней пище.

Яр лениво потянулся. — Если хочешь, можешь прогуляться, но далеко не ходить, в озеро не нырять. Понятно?

— Слушаюсь, мой генерал! — я шутливо отсалютовала. — Разрешите выполнять?

— Иди уж. Я посплю.

Оставив мужчин, вышла из тенистого дома в яркое осеннее солнце. Несмотря на свежесть и ощутимое дыхание скорой зимы, природа вокруг секретного домика еще сохранила сочную зелень, густо перемешанную с золотом листвы. Тонкой ленточкой чуть заметная тропинка спускалась к воде, огибала уютную ложбинку и выводила на прикрытую со всех сторон деревьями полянку. Аккуратно круглая, без малейших следов обрезки, она была настолько идеальна, что маленькие волшебные феи однозначно выбрали бы ее местом своих ночных празднеств. Существуй они на самом деле. Хотя после прогулок из мира в мир, я бы и этому не удивилась.

Шататься просто так среди листвы в длинном платье, сильно рискуя быть замеченной, не имело смысла. Вернувшись в дом и никого не застав, принялась за самое ненавистное для женщины дело — мытье посуды. Даже умудрилась привести кухню в приличный вид. Обыскав все закоулки, и покопавшись в скудных запасах провианта, принялась за готовку.

Все эти дни меня не покидало ощущение, что мы ходим по краю пропасти и вот-вот сорвемся. Только для того, чтобы отойти от края, нам, слепым и измотанным, нужно его увидеть. Слишком уж затянулась игра, где я даже не представляю кто — козырь, а кто — всего лишь шестерка. Тошнотворные воспоминания о бое у Тиссары смазывались, припорошенные осенними листьями новых тревог, вчерашний день принес мне больше боли, чем вся Палланская война. И страх за Ветра, и ужас за брата перевешивали доводы рассудка, безраздельно захватывая мои мысли.

— Ну что, Каштанка, поговорим? — Яр, как всегда, подкрался совершенно бесшумно.

— О чем?

— О том, что произошло. Я вчера тебя увидел — думал, скончаюсь.

— Я испугалась. Яр?

— Да?

— Не делай так больше. Не пугай меня, ладно? Я же тебя чувствую. И вчера…

Брат молча обнял меня, крепко прижимая к груди. И стало так спокойно, тепло и хорошо.

— Магистр сказал, Ветер вернулся.

— Да.

— Тогда почему ты сейчас здесь, а не с ним?

— Не знаю. Напридумывал себе всяких глупостей и мне нервы портит. Пусть сам со своими тараканами разбирается.

— Ты же так не думаешь? — с мягкой укоризной Яр отстранил меня и тяжело опустился на стул.

— Уже думаю. Если он мне не верит, какой смысл?..

— Каштанка, не сходи с ума. Ты просто переволновалась. Отдохни, развейся.

— В нашей ситуации это неразумно. Хотя ты прав, братишка, я действительно запуталась.

— Все у нас будет хорошо. Мне-то ты веришь?

— Кому, как не тебе? — я ухмыльнулась. — Ты говорил, соскучился по домашней пище?

— Еще бы! Между прочим, я учел твои пожелания и попросил магистра кое-что сегодня привезти.

— Ага, значит, голодная смерть отменяется?

— Однозначно!

— Слушай, Ярка, а ты жене и тестю сообщил, что с тобой все в порядке? Они же наверняка переживают.

— Алиса, я же не спрашиваю про Ветра…

— А ты спроси. Вдруг отвечу. — неожиданно для себя ляпнула я.

— Я тебя за язык не тянул. Ты его любишь?

— Люблю. Но это ничего не меняет.

— Да понятно. Но, я надеюсь, у него нет повода ревновать?

— Есть. Но не тот, что ты думаешь.

Брат недоуменно уставился на меня. Я на него. Ну вот, опять начали за здравие, кончили за упокой. И чего нам неймется?

— Ладно, проехали. Ты, кажется, обещала побаловать мой желудок?

— Ну, братишка, готовься. Клизму и пурген не обещаю, но если не перестанешь бередить душу, накормлю по уши.

Убирая посуду после праздника живота, наконец, поймала давно вертевшуюся в голове мысль. Слишком уж события опережают лично мою логику, отчаянно не хватает информации, чтоб сложить все кусочки мозаики воедино. Зато этой информацией обладают мой брат и Ветер. А еще князь, Учитель, магистры. Скорее всего, герцог. И наверняка даже Дженнар. Но не я. При этом все происходящее так или иначе меня цепляет (особенно кинжал наемника удачно зацепил). И из этого напрашивался самый логичный вывод. Все мужики — козлы. Потому что все знают, но ничего мне не говорят.

Безрезультатно поискав брата, устроилась терпеливо дожидаться его в кухне. Заодно руки заняты, а то извелась бы совсем. Ярослав явился посвежевший и радостный, но, завидев мою кислую мину, сдулся.

— Только не говори, что придумала повод устроить мне скандал.

— Ты глаза-то не закатывай. Лучше объясни, кто решил, что меня можно использовать в темную?

— Алиса, никто и не думал…

— Яр! Давай начистоту. Я, конечно, неопытна и молода, но не дура же.

— Сестренка, в этом мире женщине в политике делать нечего. Даже если она умна и талантлива. Понимаешь?

— Дальше.

— Мы просто посчитали, что так безопаснее для тебя. Ведь, знай ты всю подноготную, могла и сорвать нам все планы. Разве нет?

— Пожалуй. Но это все равно не давало вам права решать за меня.

— Прости, Каштанка, это для твоей же безопасности…

Яр смотрел на меня глазами побитой собаки. Вот и я головой понимаю, что правильно, а все равно больно.

— Я, пожалуй, подышу воздухом.

Да, воздух мне сейчас необходим. Протрезвить мысли и смириться с тем, что рано или поздно, но придется взрослеть и снимать розовые очки.

Вечер наступал на пятки пылающему кровью закату, ледяным туманом вползая на берег, заставляя ежиться и зябко кутаться в найденную в убежище Ярослава шаль. Умотавшись с непривычки, я осоловело любовалась мирным и абсолютно спокойным пейзажем, отчаянно завидуя ровной, будто стекло, глади воды. Вечная, живущая по своим законам, неподвластная, своенравная стихия. То бурный могучий поток, будто огромный воин, сметающий все на своем пути; то обольстительная и кокетливая журчащая речка, то седой и мудрый океан. А это — уверенная, на самом пике своей красоты, умная, таящая в глубинах невероятные тайны, в то же время жизнерадостная, дышащая умиротворением, напоенная солнцем сила. Чудесное озеро заворожило меня, подкидывая соблазнительные мечты о тихом укромном домике на берегу. Только своем. И чтобы внутри все было пропитано солнцем, теплом и покоем. И в пятнах теплого света на простом деревянном полу, в напоенном ароматами цветов воздухе, в звенящей тишине, я, наконец, найду то, что давно искала. Если только он решится мне рассказать.

Такой спокойный, уверенный в себе, надежный и сильный. Какие же противоречия тебя раздирают, мой дорогой, что ты продолжаешь молчать и мучить нас обоих. Я уже знаю, нет смысла таить свое прошлое. Но ты упрямо молчишь. Бедный мой, запутавшийся в паутине собственных эмоций, такой уязвимый. И как бы не изводило меня желание взять напрямую и высказать все, что накопилось — тоже промолчу. Потому что не хочу добавлять ни капли боли к той, что уже выпала на твою долю. Потому что это решение никто не сможет принять за тебя. Когда-нибудь, когда все это закончится, нам все равно предстоит этот разговор, и, может быть, ты все же позволишь мне быть рядом. Ветер…

Подползая из последних сил к домику, услышала громкие голоса. В самом разгаре военный совет. Хмыкнув в ответ на подленькую мысль о подслушивании, мышкой юркнула наверх. Ну их, все равно от меня сейчас проку нет, к тому же устала как собака, на ходу засыпаю. Утром попытаю брата, сам все расскажет.

И лишь плюхнувшись на подушку, подумала, что среди собравшихся может быть и Ветер. Как бы мне ни хотелось его увидеть, но делать первый шаг я не собиралась. Пусть сам думает.

— Алиса? — о, легок на помине. — Мне можно войти?

— Ммм? — я лениво открыла один глаз и тут же закрыла, уткнувшись обратно в подушку. — Угу.

Попытавшись сказать что-то еще, я почувствовала, что бороться со сном и обволакивающим теплом одеяла уже не в силах, и проваливаюсь в сладкую темноту сна. На последней грани ощутила его прикосновение, но вырваться из плена сна уже не могла. Ну и фиг с ним, подождет. Спа-а-а-ать…

Утро принесло ощущение радостного тепла и бодрости. Распахнув глаза навстречу льющемуся через окно неожиданно летнему солнцу, я почувствовала, что не одна. Собственно, чья-то рука свешивалась с моего плеча. Мужская. Там, за спиной, однозначно не мой брат. И я знаю только одного мужчину, повадившегося спать в моей кровати.

Рука шевельнулась, сползла на живот и разом меня подтянули, прижали, а в шею уткнулись носом. Ну ничего себе пробуждение! Охамел он совсем, что ли? Хотя… Я и так по нему соскучилась до умопомрачения, а тут такая возможность выпала. Осторожно, стараясь не потревожить чуткий сон, развернулась и уже сама уткнулась ему в грудь. Боже, какой же чудесный запах! Я от него просто теряю голову.

— С добрым утром. — мягкий шепот мне в макушку заставил вздрогнуть.

Запрокинув голову, смотрю в эти бездонные шоколадные глаза и понимаю, что действительно пропала.

— Привет.

— Мне хотелось поговорить с тобой еще вчера, но ты уже спала…

— Вроде да, — я сморщилась, вспоминая сон — или это было наяву?

— Я хочу попросить прощения за свое поведение…

— Ветер, я…

Легкое прикосновение губ обожгло током, по телу прокатилась волна огненной лавы, и я вообще перестала соображать. Его запах, жар его тела, его крепкие руки просто сводили с ума, окуная в сладкое безумие. Но и оно закончилось, оставив только отголосок пожара в крови. И смутную боль от хлынувшей на кожу прохлады, когда он осторожно отстранился.

— Ты не сердишься?

— Нет. — я устроилась поудобнее, загоняя поглубже желание прибить его прямо на месте.

— Прости. Просто дай мне немного времени, хорошо? Вот разберемся с делами, и…

— И?

— Я должен тебе кое-что рассказать. О моем прошлом. Объяснить, почему…

Он поднялся, одергивая распахнутую рубашку, прошел по комнате, собираясь с мыслями. Все такой же подтянутый, энергичный, сильный, безумно желанный мужчина. Мучимый сомнениями и страхами.

— Меня разрывает на части, Алиса. С одной стороны — заговорщики, которых надо уничтожить. С другой — нам нужно раз и навсегда разобраться в наших отношениях. Я не хочу потерять тебя.

Я чуть не подавилась воздухом. Ну ничего себе! Сейчас выяснится, что это я его мучаю — вообще будет весело! И чего Ветер так зациклен на своих предрассудках? Хотя последние его слова легли сладким бальзамом на мою душу.

— Ветер?

— Да?

— Не будем об этом сейчас, ладно? Тебе нужно время. Да и я не слишком одета, чтобы спокойно говорить с тобой.

— Почему?

— Потому что не о том думаю, — буркнула я.

И заметила, как разгорелись его глаза, как участилось дыхание. Хм, значит, действительно, не все потеряно. Да и поездка, похоже, пошла ему на пользу — вон как здорово реагирует. Глядишь, и удастся его таки соблазнить.

— Эй, голубки, просыпайтесь! — снизу раздался веселый рев Ярослава. — Завтрак и по коням!

Вот гад! Подождать не мог со своим завтраком.

— Ты права, Алиса. Нам нужно выбрать более спокойное место для разговора.

Ветер торопливо вышел. А мне пришлось самостоятельно проверять повязку, перебинтоваться, одеваться и спускаться вниз как ни в чем ни бывало.

Мужчины сосредоточенно жевали, торопливо, словно за ними волки гнались. А я выскользнула наружу, в чистую утреннюю прохладу, остудить разгоревшееся сердце и разбежавшиеся мысли.

Облюбованная полянамерцала на солнце искорками льда, ветерок освежал лицо, выдувая мысли из и без того пустой головы. Все-таки, природа лучший лекарь, чтобы там наши медицинские светила не говорили. Весь вот этот прозрачный звенящий воздух наполнял меня такой энергией и спокойствием, что на секунду показалось — еще немного, и взлечу. Я запрокинула голову глядя в бесконечную синеву ясного неба и счастливо рассмеялась.

— Чему радуешься?

Прямо перед глазами возникла ехидная ухмыляющаяся во все триста с чем-то там зубов чешуйчатая морда. Я икнула от страха и рухнула навзничь.

— Чего это ты? — поинтересовалась дракона, с любопытством рассматривая мою распростертую тушку.

— Нафиг так людей пугать?! Меня чуть кондрашка не хватила!

— Что? Это как, интересно?

— Тьфу, да просто выражение такое.

Хорошо, что землю приморозило — хоть не угваздалась, но все равно приятного мало, так грохнуться. Сердце все еще бешено колотилось, отходя от радостной встречи.

— А ты что тут забыла? Вы же вроде дома должны быть, молодое поколение воспитывать.

— Да вот, решила навестить, а то от тебя ни ответа, ни привета, — съязвила дракона.

— Я перегорела. Почти.

— Да ну!

— Ага. А еще меня чуть-чуть убили. Вот. Лечусь. Воздухом дышу для здоровья.

— Ну-ну. С тобой все ясно. А где второй?

— А?

— Мужчина твой где, я спрашиваю?

— Да они там коварные планы по разгрому заговорщиков строят — я махнула рукой в сторону домика.

— Вот как? Любопытно.

Дракона задумчиво посмотрела в небо, чего-то прошипела под нос и снова на меня уставилась.

— К ним пойдешь? — мне стало так тоскливо, что даже пообщаться нормально с ней не получится, а так интересно ведь!

— Зачем? Туда мой грир полетел.

— Кто?

— Ну, муж по-вашему. Мы выбираем партнера раз и на всю жизнь, поэтому в каких-то узах не нуждаемся. — пояснила чешуйчатая. — Почти как Хранящие с Защитниками.

— Ну, во-первых, даже у Хранящих нет гарантии, что Защитник станет мужем. А во-вторых, я вообще не понимаю зачем ты мне все это объясняешь.

— Да так, для просвещения. К тому же, я слышала, вы с Защитником собирались вступить в союз? Как это… Свадьба, да?

— До нее еще дожить надо. Не понимаю, какого рожна ему надо — жили бы себе и все.

— Знаешь, девочка, насколько я знаю людей, и твоего мужчину — в отдельности — все они жуткие собственники. Так что, делай выводы. Разойтись потом трудно будет. Если вообще возможно.

— Ндя… Но при чем здесь… — вспомнив, что, собственно говорю с представителем совершенно другого биологического вида, а не с подружкой, покраснела и заткнулась.

— Хм, любопытно. Дальше! — она что, издевается?

— Ну, мне рассказали, что когда-то была девушка, которая погибла из-за проклятия… она… они… Ну, ты поняла, короче.

— Вряд ли дело только в этом, так ведь? — завидую ее улыбке — эффект сногсшибательный. В прямом смысле слова.

— Да черт его знает, в чем там дело!

— Девочка, а ты не думала может, у него сомнения относительно не тебя, а себя? Вдруг есть кто-то более достойный? Или ты оказываешь внимание кому-то еще?

— Да была пара моментов, но мы все обсудили, ему не о чем волноваться.

— Значит, твой мужчина просто не хочет, чтобы ты потом пожалела о сделанном шаге.

Хм. А интересная теория. Если учесть, что я не раз и не два повторяла, что еще слишком молода, чтобы обременять себя семьей. Не нагулялась по городам и весям. И не все приключения еще словила на свои вторые девяносто.

Дракона с искренним любопытством наблюдала мои терзания, сопровожденные брожением вокруг нее по поляне (больше просто негде ходить — чешуйчатая девушка слишком большого размера).

— А вообще, если хочешь совета — сходи и спроси! — выдала она, подставляя мне лапу.

Нет, я не споткнулась. Размер "подножки" не тот. Я в нее впечаталась со всей дури, на какую была способна. Дымный хохот этой ящерицы-переростка спугнул всех окрестных птиц (думаю, там не только птицы сматывались, просто остальных видно не было). Я с трудом поднялась с земли, в очередной раз отряхивая подмороженную траву с платья. Плюнула на бессмысленное занятие и не прощаясь поплелась к домику. Рептилоидная стерва продолжала кататься по поляне от смеха.

В дверном проеме торчала еще одна чешуйчатая задница. Голова вместе с шеей, очевидно, принимала участие в мужском военном совете.

— Слышь, дай пройти — я с размаху врезала сапогом куда попаду.

А поскольку мишень для пинка была обширная, я, естественно, попала по… В общем, попала. В доме загрохотало, послышались сдавленная ругань и звон бьющейся посуды. В дверях образовалась приличная брешь, в которую я торопливо и просочилась.

Внутри картина "Не ждали?.." — открытые рты, волосы дыбом, гарью воняет нестерпимо. Мебель или разбросана, или переломана, под потолком дымно отфыркивается чешуйчатая харя, отходя от моей наглости. Только что лица в саже не перемазаны. Золушки мои ненаглядные.

— Ну что, господа партизаны. Будем признаваться или мне и дальше придется лезть самостоятельно во все окружающее дерьмо? — флегматично полюбопытствовала я, усаживаясь на единственные оставшийся в строю стул.

— В чем признаваться? — осторожно поинтересовался Сервус.

— В том, что вы за моей спиной творите. Да еще с драконами сговорились.

— Алиса, здесь не место и не время, — оборвал Яр.

О да! Судя по побелевшему лицу и судорожно стиснутым кулакам, он в бешенстве. А мне уже по фигу. После драконов я хомячков не боюсь.

— Самое оно. Пока очередная пакость на голову не свалилась. Что, братишка, подпольную войну развязать решил? В одиночку с флагом и шашкой наголо?

— Не в одиночку, — заметил Ветер.

Ага, значит, точно сговорились. И отвлекают — то просто мастерски. То праздник подсунут, то Дженнара, то еще что, чтоб под ноги не лезла. Теперь я понимаю, что чувствует червяк на крючке рыболова.

— Ясно. Вот что, дорогие. Ваша ловля на живца окончена. Я в этом больше не участвую. И с вами общаться тоже не пылаю желанием. Надоело тратить нервы на волнения, — они, говорят, не восстанавливаются.

И с гордо поднятой головой отправилась наверх. Дверь покрепче закрыла, да еще и комод подвинула, несмотря на ноющие ребра. Где-то сыскалась бутылка вина и мой одеревеневший мозг срочно потребовал допинга.

Понятно, что мой бойкот им, что слону дробина. Но это только пока. Чувство вины — хорошая штука. Даже если о нем забыть — ест изнутри, грызет себе потихоньку, пока дырочку не сделает.

И как ведь ума хватило — такую подставу организовать. Напихали в дом Ветра народу, как манекенов для стрельбы, и вылавливали себе осторожно и заговорщиков, и наемников. А я-то наивная, думала, что наемники испугались Ярослава. Да… чхали они на него с высокой колокольни. Вот, сами выстроили целую интригу, пусть теперь собирают свой карточный домик. И вообще, у меня приступ стервозности, ПМС и осеннее обострение шизофрении. В конце концов, я женщина, а женщине можно все!

Шум внизу набирал обороты, похоже, моя зеленая приятельница присоединилась к хору возмущенных моим поведением мужчин. И, судя по грохоту, она пока что выступает на моей стороне. Надоело! Используют втемную, а когда ткнули носом — меня же и обвинят во всех смертных грехах. Флаг в руки и трамвай навстречу! Пусть только хоть один пикнет — в таком состоянии я порву, как Тузик грелку. Угораздило же озарением, что мужчины, по своей видовой привычке попытаются сыграть по-своему, а значит, я уже пропустила самое интересное. К тому же неспроста Ярка взял меня с собой, мог ведь настоять, чтоб вернулась в дом Ветра. Мог, однозначно. Он меня как облупленную знает. И Дженнар, красавец — поймаю, убью нафиг! — сыграл как по нотам! Надо ж было дурехе поверить, что наемники способны просто так пробраться на самую закрытую территорию столицы — Дом Хранящих. Не тот менталитет! Да и традиции другие. Значит, их там не просто ждали, их туда ЗАМАНИЛИ!

Ух, как же я зла! Надо срочно что-то придумать, чтоб пар спустить, а то взорвусь, и всех забрызгает. Жалко, нету Ветра рядышком, я б ему устроила половецкие пляски! И по барабану на все доводы рассудка, что надо подождать, да и на его заскоки. Хороший секс еще никому не мешал в жизни. Убью. Точно, убью. Если раньше сама не рехнусь от такой радости, как эти невоспитанные средневековые женоненавистники.

Выразив всю свою ярость в беспокойной беготне по комнате, пришлось заставить себя думать трезво. Что оказалось для меня весьма трудной задачей. Оказывается, в стрессовой ситуации желание женщины устроить скандал (без оглядки на наличие повода для оного) гораздо сильнее любых доводов рассудка. И только притупив злостное желание немедленно отомстить или напакостить виновникам, я смогла услышать этот тихий голос разума. Который, впрочем, предлагал далеко не лучшие варианты. Либо свалить домой от греха подальше (что было затруднительно, к тому же нежелательно — Ветер и его привлекательность перевешивали доводы рассудка), либо отправиться в город и лично передушить все банды крупнее трех человек (дар — то тоже пока не развернулся в полную силу), остальные пути мне вообще казались мистикой на грани фантастики. Хоть и заканчивались одним и тем же — Ветром. Была бы чуть позлее, убила б. А так можно обойтись телесными средней тяжести. Ну, или, на крайний случай, первым в их истории изнасилованием мужчины.

Винные пары понемногу покидали больную (во всех смыслах) голову, однако некоторые из пьяных и бредовых мыслей мне пришлись по душе, если б не их явно уголовный подтекст. То ли действительно, дурной мой характер показал себя во всей красе, то ли меня так сильно Ветер зацепил, но как-то все больше тянуло на пакости.

Внизу уже более уверенно раздавались голоса, общая суматоха прошла, заседание подпольного клуба психопатов с обострением продолжилось. А меня только — только начало отпускать ощущение, что я среди них всех словно в зоопарке — не пойми кто в клетке сидит и не пойми как себя поведет, если дверцу откроешь. И раз уж даже у меня началась эта заразная болезнь под названием паранойя, будем лечиться коллективно.

Я рванула к двери, но наткнулась на приставленные к ней комод. Ндя… Похоже, лечиться поздно, требуется хирургическое вмешательство. Безуспешно попихав тяжеленную дубовую дуру, плюхнулась на кровать. Злость улетучилась, остался здравый (надеюсь) смысл.

В этом мире винить мужчин за игры в тихушников — бесполезное и нервное занятие. Вон, Катарина, сидит себе у отца в замке, с сынишкой возится. И не возмущается, что ее благоверный тут по лезвию ножа бегает. Хм, интересно — это природа так задумала — женщину детьми от фигни отвлекать, или мужчины вовремя подсуетились?

Придется мне, разнесчастной жертве эмансипации, учиться вести себя как воспитанная средневековая девушка. То есть сидеть и молчать. С другой стороны — Хранящая я или где? — имею право совать свой любопытный нос во все щели. Лишь бы не прищемить.

Солнце уже стояло в зените, когда до меня, наконец, дошло, что выбраться отсюда можно через окно. Но с ноющим боком это как-то проблематично (как только комод подвинуть умудрилась, не понимаю!). Орать во всю дурь тоже не хотелось — и так понятно, что собравшиеся обо мне невысокого мнения.

— Ну, как успехи? — зеленая чешуйчатая морда загородила бьющий из окна солнечный свет.

— Да вот, думаю — повеситься, или утопиться. Ты что посоветуешь?

Снаружи кто-то поперхнулся. Ага, значит, это парламентера ко мне подослали.

— Чего так? — поинтересовалась дракона.

— Да, понимаешь, обидно как-то — все самое интересное без меня прошло. А я даже не подозревала. Чувствую себя полной дурой.

— Бывает.

Снизу что-то пробурчали и, видимо, затеребили дракону, потому как она нервно передернула телом и шикнула вниз облаком дыма. Оттуда донеслись сдавленные ругательства и кашель. Мило.

— Я, собственно, зачем к тебе… Мужчины собрались немного прогуляться. А ты могла бы составить мне компанию…

— Да мне все равно как-то больше заняться нечем.

— То есть ты не против небольшой воздушной прогулки?

Задохнувшись, я круглыми глазами смотрела на эту хитрую рептилию, скалящуюся частоколом зубов. Знают же, что от такого я отказаться не в состоянии. Полет на драконе!

— Не против. Совсем. А этим вымогателям можешь передать, что я с ними все равно не разговариваю.

— Твое дело.

Мне подставили гибкую теплую шею, по которой я, как по горке, съехала вниз и поудобнее устроилась на спине. Крылатая крокодилица взвилась в воздух, взметнув тучи пыли и ввинтилась в высокое небо. Да, драконы абсолютно не предназначены для седоков — большую часть захватывающего полета я старалась не сверзиться со скользкой чешуи, цепляясь за низенький гребень, но все равно — это самое потрясающее чувство. Чувство бесконечной свободы, ветра и великолепной мощи драконьего тела. Я захлебывалась от восторга, даже той малости, что успела увидеть, — бескрайняя синева над головой, пьянящий бодрый воздух, равнина до самого горизонта за крылом…

Сползала я с драконы с ощущением похмелья. Словно бы после этого полета все, что было тут на земле, померкло, потеряло краски. Встречавший нас у домика дракон понимающе кивнул и посторонился, пропуская меня внутрь. Мужчины уже уехали, тишина и горка чисто вымытой посуды на столе навевали тоску.

— Эгей, крылатые! — я запоздало вспомнила про комод, припертый по ту сторону двери. — Отодвиньте там, если можете, а то я в комнату только через окно ходить буду.

— Всегда пожалуйста, леди, — отозвались с улицы.

Грохот и звук отодвигаемой мебели возвестил, что драконы таки могут. Да уж, с такой силищей и я бы мебель как спичечные коробки двигала.

Зеленая дракона уже маячила в окошке.

— Какие планы?

— Спать, спать и спать. После такой встряски трудно вновь ходить по земле.

— Понятно, — клыкастая улыбка. — Но тебе понравилось?

— Еще бы!

— Я рада. Мы обычно не катаем на себе людей, но для тебя решили сделать исключение.

— Спасибо. Я, правда, оценила. И если вас попросили понянчиться со мной, пока их не будет — не тратьте время.

— Ты уверена?

— Конечно. Мне еще надо план мести продумать, так что глупостей не наделаю. А вам стоило бы прикрыть ребят с воздуха — кто его знает, с чем столкнуться придется.

— Интересная идея. Давно мы людей не пугали.

Ага, парочка таких монстров над городом — и пургена не надо, сразу все запоры пройдут. Даже у тех, у кого их никогда не было.

— Значит, ты будешь здесь?

— Буду, буду. Не переживай.

— Хорошо. Но если что — зови.

— А как?

Вот я дура! Столько времени общаемся, а имени ее я так и не спросила. Или забыла?

— Просто подумай обо мне и все.

— А… Э… Я не знаю твоего имени…

— Мы не называем своих имен людям, девочка. Так что просто подумай обо мне и все.

Дракона на прощанье улыбнулась, и мощным толчком ушла в небо. Тоскливо проследив за ней, пока могла различить, я отправилась на кухню. Лучший способ заставить мозг работать, а нервы замолчать — занять себя чем-нибудь. Желательно полезным.