— Подъем, моя команда, подъем! — слышится мне, в голове раздается щелчок, и я резко открываю глаза.
Руки мои обнимают пустой стул, колени гудят от неподвижного сна, спина воет и плачет от однообразном позы. Первые секунды не могу вспомнить то, как я здесь оказалась — выплывает лицо Ромео, его силуэт принимает форму худого юноши, его теплые руки на моих волосах, его вчерашняя выходка на Золотом Кольце. Ромео быть здесь не могло — я пытаюсь убедить себя в том — и посему медленно поднимаюсь, оглядывая комнату. Ничего в ней не изменилось, ничего в ней не пропало и не добавилось нового — лишь удушливый запах застоявшегося воздуха, приторно-горький пот и слезы; я открываю окно в надежде запустить новую жизнь и солнечные лучи в свое укрытие, но для второго еще слишком рано — само солнце лениво выкатывается за горизонтом.
— Шейни, пожалуйста, не занимай душ на два часа! — раздается опять крик Серафима. — Поларис, выйди оттуда! Нет, не надо идти вместе, — голос переходит на смех, а потом вновь становится серьезным. — Лоло, будь добра, перекрой воду.
— Им не до воды будет, — слышу смешок Кира.
— Мы в сад, — подхватывает Не-л-Ех. — заведи себе подружку, тогда и поймешь нас.
Я поднимаюсь и выхожу в коридор, мне хочется быстрей покинуть спальню, в которой был Ромео. Не потому, что мне не хочется его вспоминать или видеть, не потому что я боюсь или опасаюсь его, мне стыдно, и я сожалею за все то время, которое наполняла разочарованием в адрес моей пары.
Вижу снующий из комнату в комнату люд: они бегают, торопятся, возятся с чем-то, и только я плавно проплываю мимо них к Серафиму.
— С добрым, — кивает он, а сам глядит мне через плечо. — Рики еще не встала? Я не видел ее. Рики?
— Попался, — хихикает сама Рики, обняв юношу со спины и закрыв его глаза своими бледными руками.
— Мой кошелек на месте? — смеется он и хлопает по карманам.
— Все равно там пусто, — подхватывает девушка и устремляется в ванную комнату. — Кто там опять засел? Шейни?
— Давай спустимся в столовую, — шепчет мне Серафим. — Там единственная свободная раковина во всей резиденции утром.
Так мы и поступаем. Я умываюсь, а юноша по пунктам составляет план наших действий, после чего мы идем в гостиную: там нас ожидают Шейни, Поларис, Не-л-Ех, Кир, Оу и Лехандра.
— Вся команда в сборе, — объявляет Серафим — Назад пути у нас нет. Все готовы?
Соглашаемся с ним кивками.
— Не прощаемся, — улыбается Б-Нель, зайдя в комнату. Она обращается к нашим водителям: — Вы заучили карты?
Шейни незатейливо улыбается, а Поларис отвечает, что выучила и ее часть.
— Все как обычно, — разводит плечами Серафим и направляет нас к выходу.
Мы покидаем резиденцию, Острог, затем и метро. Все стало таким знакомым и таким своим за необычайно короткий промежуток времени. Представляю, что готова каждый день тут ходить, одна или с кем-нибудь — неважно. Больше меня не пугает ни само метро, ни дорога, ни поезда. Я быстро свыклась с тем, что, поднимая глаза к небу, видишь серый потолок — не такая и плохая альтернатива серому небу между высоток Нового Мира. У арки Серафим подгоняет меня: я стою между ветвями незнакомых мне деревьев и трав и смотрю на солнце, которое опять приветливо машет мне своими руками. Дарю улыбку и принимаю в ответ еще большую.
— Пойдем, Карамель, не последний раз ты его видишь, — смеется мой друг и протягивает руку.
Я прощаюсь с солнцем и следую за моим спасителем.
По Южному району мы передвигаемся спокойно: плетемся всей компанией по мосту к Золотому Кольцу. Оу и Лехандра устремляются вперед. Я вижу решетку, что совершенно неудивительно — Южный район отстранили от Нового Мира.
— Что теперь делать? — спрашиваю я.
— Для этого-то они и пошли с нами, — Серафим указывает на Оу и Лехандру, смотрит на часы на своем запястье. — Мы даже раньше. Скоро Б-Нель отключит камеры и сигнализации.
Мы занимаем время болтовней — стараюсь не впадать вглубь беседы, очень внимательно наблюдаю за присутствующими. Это первое ответственное дело в моей жизни, к которому я не просто имею какое-то отношение, а принимаю в нем участие.
Вдруг впереди раздается хлопок. Оу и Лехандра вместе хватают решетку и относят в сторону, скидывают вниз — удивленно смотрю на них. Теперь мы можем перейти на Золотое Кольцо? Так просто? Они пробегают мимо нас, хлопают ладонями по вытянутой руке Серафима и возвращаются, судя по всему, в резиденцию.
— Первый пункт выполнен, — объявляет мой друг. — Мы попали, куда требовалось, Оу и Лехандра свою часть работы выполнили.
Сами того мы сделать не могли по причине возможных неполадок; Серафим уследил даже за этим аспектом выполнения задания: малейшая неудача, и план сорвался бы на начальном этапе, что позволить мы себе никак не могли. Двое только что оставивших нас аккуратно выполнили свою работу и открыли нам доступ в отрешенный Новый Мир.
Из-за того, что Южный район закрыли, потребность в нижних этажах Золотого Кольца резко спала. Мы проскальзываем наверх без лишних глаз, на половине дороги Поларис и Шейни останавливаются, говорят, чтобы мы ждали их на посадочном месте на самом верху — убегают.
— Украденное Рики снаряжение в машине, — говорит Серафим, и тут же получает по плечу кулаком от Не-л-Ех. — О, прости, «позаимствованное» снаряжение Рики из дорогих отделов в машине.
Они смеются, но шутка обходит меня стороной — наверное, я слишком сосредоточена.
Мы поднимаемся.
Жизнь на поверхности не меняется изо дня в день: люди с пустыми глазами ходят по отделам, скупают вещи и предметы, которые им не нужны, и едут на работу — обыкновенное утро.
У посадочного места порхают две машины. Я сажусь к Поларис, рядом приземляется Не-л-ех; Шейни садятся Кир и Серафим. Поначалу меня смущает это — хочу быть ближе к своему другу, но раз обстоятельства требуют иного, я не противлюсь.
Пока мы летим, я смотрю в окно: на высокие дома, переплетающиеся друг с другом мостами, на серое небо, похожее на грязный смятый картон, на низкие облака, застилающие этажи домов пониже. Паутина… На ум приходит Ромео и его появление в моем сне — точно ли во сне? Теряюсь и отвлекаюсь.
— Эй, ты готова? — доходит до меня вопрос. — Я спрашиваю, ты готова?
Оборачиваюсь — Не-л-Ех положила свою руку мне на плечо.
— Да-да, готова, — отвечаю я и спешу оправдаться, — просто… задумалась. А мы уже на месте?
— Защитная стена и море — мы на месте. — Улыбка украшает ее смуглое лицо, глаза устремляются на перечисленные объекты.
Я гляжу вперед — через лобовое стекло. Море… Море, на берегу которого я согласилась стать парой Ромео; море, где я ужинала с семьей в ресторане «Фалафель», море, где я убила в себе ту самую Карамель, море, где я увидела убитого Бон-Тона младшего.
Мы так близко к защитной стене; смотрю влево — за ней грязные лужи и влажно-мертвая почва. Удивительно, как людям удалось перекрыть море и дальнейшее заражение источников воды. Как в действительности работали эти стены и правда ли они были защитными? Может, там — в почти иссохшем источнике — воет и плачет последний живой организм на Земле; он бьется в конвульсиях, видит беспорядочно неухоженную воду за стеной и мечтает пуститься в нее, но мы не позволяем. Мы поставили забор и окрестили территорию своей, мы забрали все ресурсы и истрачивали их без раздумья.
— Вон! Кажется, я вижу вертолет, — шепчет Не-л-ех. — Карамель, открывай дверь со своей стороны. На… для начала.
Она отклоняется назад и достает рюкзак со снаряжением, дает мне перчатки без пальцев — интересная ткань. Прилипаю к скамейке, когда кладу ладони — еле-еле отдираю их обратно. Себе девушка берет такие же перчатки, вокруг пояса обвязывает крепкую веревку.
— Страховка, — поясняет она. — О… Рики балует меня.
Женщина достает маленький прибор и засовывает его в карман.
— Что это? — интересуюсь я.
— Электрошокер, — смеется Не-л-Ех. — Давно просила его у Рики.
— О…
— Он бьет током.
Отвожу взгляд, не желая выслушивать продолжения.
— Вас там не ждут, — подхватывает Поларис, — так что не пугайся, Карамель. Оружие пригодится. Я вас доставляю — и моя работа окончена, встретимся вечером в резиденции с выпивкой.
Ее стройный, заводной голос затихает, в запасе у нас остается несколько минут.
Сначала действуют Кир и Серафим, что летят впереди. Мы замираем в воздухе, а они продолжают лететь.
В вертолет загружают ящики, что стоят на берегу; люди расходятся, а само средство для транспортировки поднимается в воздух.
— Мы не успели на посадку? — задаюсь вопросом я.
— Мы на ходу, — улыбается Не-л-Ех.
Я наблюдаю за тем, как вертолет взлетает достаточно на большую высоту (выше того, как двигаются машины) и парит над морем. Вдруг Шейни резко выворачивает и начинает поднимать автомобиль.
Наши приятели тоже набирают высоту, как вдруг боком влетают в вертолет — не успеваю испугаться, хочу вскрикнуть, но из окна появляется Кир — лепит что-то на дверь вертолета, и тогда я могу прикинуть, каких он огромных размеров. Кир выползает из окна и, кое-как цепляясь, держится за машину. Дверь воздушного транспорта вылетает, виснет на канате, который тут же обрубают, и летит в море. Шейни выравнивает машину. Кир помогает выползи Серафиму, с толчка отправляет его внутрь вертолета, затем шмыгает следом — они оказываются там. Шейни разворачивается и, резко снижаясь, летит обратно в город.
— Мы что… сделаем то же самое? — взволнованно спрашиваю я. — Серьезно?
— Он смог, и ты сможешь, — утешает меня Не-л-Ех. — Я же буду тебя держать.
— Почему мы не можешь на машине долететь до Ранида?
— Потому что весь подобный транспорт работает на определенной дистанции, затем просто глохнет. Нам нельзя медлить, если мы не хотим рисковать. — Поларис быстро глядит на меня и подмигивает. — Начинаем?
— Начинаем, — шепчу я.
— Хорошее решение, — посмеивается девушка и дает по газам, поднимаясь вверх.
— Открывай дверь! — командует Не-л-Ех, и я выполняю ее поручение.
— Почему так? Ребята выползли через окно, — подмечаю я.
— А у меня бедра широкие, — смеется девушка и выглядывает; затем смотрит на мое перекошенное лицо и добавляет, — боже, Карамель, я шучу, не бойся так! Просто тебе легче будет — цепляться не придется.
— Ладно, — быстро киваю ей. — Просто легче.
Женщина переползает на крышу — мы выравниваемся с вертолетом.
Чертовы аферисты!
— Руку! — Не-л-Ех протягивается ко мне.
Бездумно хватаюсь за нее, решив не вестись на собственные толкования в голове, рассуждения и страхи — я верю ей. Встаю ногами на самый край машины, и Не-л-Ех без предупреждения толкает меня. Лечу вперед.
Машина зависает в воздухе чуть выше вертолета, поэтому я хлопаюсь прямо в него. Острая боль в бедре дает о себе знать, и я начинаю соскальзывать. Серафим кидается ко мне и помогает заползти. Оборачиваюсь — Не-л-Ех потягивается как кошка, а затем прыгает, очень изящно приземлившись на обе ноги.
— Как ты, дорогая? — с улыбкой спрашивает Кир.
— Размялась, — ехидничает она и смотрит назад. — Все хорошо. Да, Карамель? — Она видит, как я широко распахнула глаза и невольно сжала ладонь Серафима. — Оставить панику, конфета наша.
Обиженно киваю ей… она толкнула меня!
Поларис машет нам рукой, разворачивается и улетает. Я смотрю на наши соединенные руки с Серафимом, подаюсь назад и отцепляюсь.
— Это лишнее, — шепчу я и получаю согласие.
— Да. — Юноша глубоко вздыхает. — Ты молодец, Карамель. Мы рядом — не беспокойся.
Я веду бровью, и он замечает это.
— Я серьезно, Карамель, — добавляет юноша. — Мы друзья. И если что-то случится — спрячем за спинами.
Кому-то все равно придется остаться на передовой… трясу головой — оставить панику, Карамель, да?
— Мы на разведку. — Не-л-Ех и Кир бегут к единственной двери и пропадают за ней.
— А что делать нам? — спрашиваю я.
— Притаиться и подождать конечной. — Серафим оценочно оглядывает помещение, в котором мы оказались. — Ты правда молодец, Карамель. — Я расслабляюсь, а он быстро касается моего плеча. — Я считаю, ты хорошо справляешься.
— Думаешь, никто не заметил, как мы вынесли дверь? — быстро свожу тему.
— Здесь везде шумоизоляторы. Я раньше бывал в военных вертолетах, окна у пилотов смешные: видно лишь то, что впереди — по бокам обзора никакого.
Задумываюсь о том, при каких обстоятельствах Серафиму доводилось находиться в военных вертолетах — откуда он знает их строение?
Мой друг хочет что-то спросить, как вдруг вертолет резко вздрагивает, и мы, встряхнувшись, с большим трудом остаемся стоять на ногах. Хочу подойти к стене и облокотиться о нее, но мы будто встаем на дыбы и резко хлюпаем носом вперед, после чего наоборот тянемся еще выше к облакам — заваливаемся на бок. Вижу, что Серафим хочет взять меня за руку, но вертолет опять дергает: я качусь к выбитой двери, вскрикиваю и пытаюсь ухватиться за что-либо. Парень протягивается, ворот моей куртки оказывается зажат в его кулаке, и он быстро подтаскивает меня к себе.
— Так и должно быть? — испуганно выдаю я.
Юноша томно глядит, проглатывает слюни и оглядывается, отвечает качанием головы, и еле слышное «нет» с трудом выбирается из его губ. Ответ этот вызывает спазмы внизу моего живота.
— Давай спрячемся? — предлагаю я.
Кир врывается обратно к нам и кричит о том, что Они — некто — знают о нашем пребывании сие и что Они — некто ожидали того. Серафим начинает перечить и качать головой, «быть того не может» слышно от него чаще, чем видно вздымающуюся в такт дыханию грудь. Из коридора за открытой дверью доносится грохот.
Ждали! Знали!
Вижу ухмылку юноши — как будто это наш план; растерянность сменяется на противоположное, улыбка — на звериный оскал.
За Киром врывается несколько мужчин в одинаковой форме песочно-зеленого цвета. Вертолет выравнивается, и Серафим помогает мне подняться. Кир ударяет одного из мужчин: ловит его кулак, выкручивает локоть и отталкивает к открытой двери. Тот вываливается и, должно быть, летит в воду. В воду!!!
Зачем он это сделал?! Он же убил его! Для чего?!
Серафим притягивает меня к себе и отводит как можно дальше от двери, подступает к Киру, чтобы помочь. Я спиной влетаю в стену и скатываюсь коленями вниз, наблюдаю, падаю, боюсь… Кир и мужчина в форме сталкиваются, заваливаются на пол: пытаются перебороть друг друга и подкатываются к двери. Вертолет опять наклоняется, я липкой стороной перчаток цепляюсь за стену, а Серафим в последний момент кидается от друга ко мне и хватает за талию — променял…
Кир толкает мужчину, тот успевает схватить его за ногу, и они выскальзывают вместе.
Я сжимаюсь — от страха, от незнакомцев, от драки, от рук моего друга-спасителя-губителя.
— Помоги ему! — кричу я, пытаясь отбиться.
— Руку! — доходит до нас вой Кира.
Серафим оставляет меня: бросается к мужчине. Вертолет опять дергается — мы падаем, и Кир вылетает вместе с солдатом.
Все происходит так быстро, и я не понимаю, что мне делать. Захлебываюсь от обилия действий, мыслей, эмоций… происходящее никак не укладывается у меня в голове. Серафим пытается от шока пробудить меня хлопками перед лицом, то и дело щелкает пальцами и трясет за плечи, и, уловив мое внимание, говорит, что нам необходимо найти Не-л-Ех, ибо планы меняются. Он помогает мне подняться и добавляет, что управление мы возьмем на себя.
— Сколько тут этих людей? — с всхлипом выдаю я, и вертолет опять подбрасывает. — Что с Киром? Он умер? Он… что с Киром, Серафим?!
Одна из перчаток рвется, я отцепляюсь и падаю на бок — уходим в наклонную. Я качусь к двери и вываливаюсь из нее. И именно в этот момент я понимаю, как хочу жить. Хочу! Никогда прежде мне не хотелось сохранить себя, уберечь, уцелеть — я хватаюсь за край пальцами и пытаюсь подняться, кричу, что есть сил, и болтаю ногами в воздухе.
— Карамель! Держись! — Серафим подползает ко мне, пытается взять за руку, но вертолет слишком сильно трясет.
Грохот. Двери со стороны салона выламывают, и появляется еще один мужчина. Серафим бьет его кулаком по лицу, хватает за волосы и со всей силы ударяет о стену — слышу хруст — волна ужаса пробегает по спине — и вижу кровь — гул в голове не перестает — на пальцах юноши.
Он приседает ко мне, и грохот повторяется.
— Оставь меня! — на эмоциях кричу я. — Оставь меня! Ты спасайся!
Серафим вторит «твоя семья, твоя семья…», и я не понимаю, почему он это делает. Единственное, что я знаю — ему тяжело; и впервые хочу сбросить тяжесть с чьих-то плеч.
— Отец выпустит закон! — кричу я. — Он подпишет его ради меня! Я просила!
Ободрение сейчас необходимо — нужен стимул!
Серафим предлагал поговорить мне с родителями после поездки в «Ранид», чтобы я могла удостовериться, что люди из Острога — неплохие; иное. Но я убедилась в этом куда раньше. Затем он сказал, что этот разговор совсем ни к чему, что я могу просто попрощаться со своей семьей. Мне хочется сделать ему хорошо, хочется утешить, хочется зажечь янтарный блеск в карих глазах.
— То есть, мы свободны? — оживляется он, но искренний блеск — мелькнувший в секунду — сменяется насмешливостью. — Территория общая?
Я чувствую слезы. Почему Серафим перестает поднимать меня?
— «К» — значит кара, — шепчет он. — Это твое наказание за все содеянное людьми Нового Мира.
— О чем ты, Серафим? — испуганно спрашиваю я, пытаясь обеими руками зацепиться за его ладонь.
— Тот парень, из-за которого разразился конфликт с Острогом — Бон-Тон младший. Я убил его, а затем и самого Бон-Тона. Золото — девушка в белом платье, — говорит он и отпускает меня.
Я проношусь мимо лопастей на боковых крыльях — к счастью меня не задевает; к счастью, да? Я машу руками, разрезая воздух, я молюсь спасению, я уповаю чуду — вот она моя религия.
Остаются секунды до воды, и мне поры бы что-нибудь переосмыслить. Нет… Все стало понятным и так: мой перевоз оказался необязателен.
— Мы ваши Создатели!
Вторит голос, и я вижу перед собой воду. Не понимаю, что происходит… Я тону?
— Мы будущее этого мира!
Глубоко вдыхаю — пара секунд — и замираю — пара секунд.
— И если вы живете…
Вода наполняет легкие как сосуд, но чья-то дрогнувшая рука не останавливается, и жидкость льется через край, ощипывает меня и давит.
— … дышите нашим воздухом…
Барахтаюсь и пытаюсь всплыть, вскидываю руками кверху, но не могу более двигаться.
— … едите нашу пищу…
Я хочу закричать.
— … смотрите на наше небо…
Кричу!
— … знайте! без нас не было бы и вас.
Дыхание перехватывает: ощущаю, как ледяная жидкость растекается внутри меня, обволакивает органы и удушливо стискивает их в своих объятиях.
— Вы наши подчиненные, а мы Боги!
Все тело обливается жаром. Я чувствую, что вот-вот — и вспыхну; загорюсь, как спичка, которую в следующий миг потушат и избавятся от нее.
— Восхваляйте же своих Создателей!
Я резко открываю глаза.
Помню, что тонула; вода была ледяной, но все тело жгло — у меня не получается это объяснить.