– Вы мне льстите, сир!

– Ничуть, Брианна, дорогая! Ты – наше благословение!

– Ой, да ладно вам! – девушка смущённо клонила голову, игриво посматривая из-под ресниц, дескать, продолжай.

Гулкий полумрак просторной комнаты нёс свистящий шёпот до стен и обратно, пожухлой листвой гонял по полу и бережно прятал в пушистом ворсе ковра. Ведьма приминала опавшие слова босыми ногами, с наслаждением шевеля пальцами с криво, но старательно подрезанными ногтями.

Никогда она не видела подобной роскоши. Долгие годы грязной бродяжкой скиталась от одного дома к другому, из города в город, в попытке найти наиболее хлебное место, где физиономия ловкачки, обчищающей чужие кошели, ещё не успела примелькаться. Везло ли ей? Как посмотреть. По совпадению ли, или благодаря магии, коей тогда девица и пользоваться толком не умела, но её ни разу не ловили. Рассматривали коровью лепёшку на дороге, считали воробьёв в ближайших кустах, пялились на крепкий зад торговки молоком – смотрели куда угодно, но не на пышноволосую простушку с хитрющими глазами.

Правда, утекали монеты так же легко, как и приходили: на дорогую выпивку, которой воровка баловала себя после особо хорошего дня, на ночлег при постоялых дворах, где кровати стелили, хоть и застиранными, но самыми настоящими простынями, как в замках богатых лордов, на кружевные платья, которые, не рассчитанные на подобный образ жизни, приходили в негодность ещё быстрее, чем заканчивались деньги на них. Зато обычно брезгливые лица зазнаек-продавцов, превращающиеся в благожелательные гримасы в момент, когда замызганная девчонка доставала из-за пазухи увесистый мешочек, стоили каждой потраченной монеты. Это Брианна любила больше всего.

Но потом удача кончилась. Или, напротив, началась. Ведьма и сама не знала, что обладает какой-то там силой. Считала лишь, что от бросившей её когда-то матушки унаследовала необычайное везение. Но, как оказалось, кое-кто разбирался в вопросах колдовства куда лучше. И предложил работу, от которой не отказываются.

Зато теперь роскошь окружала её постоянно. Утром, когда идеально выдрессированная горничная приносила завтрак в постель в серебряной посуде, днём, когда с лёгкостью променявшая свободу на желанную жизнь девушка бродила по полупустым залам, прислушиваясь, как приказали, к оттенкам чужих мыслей, вечером, когда ненавидящие друг друга лишь немного меньше, чем презирающие, король и его советник вызывали ведьму в богато убранные покои, чтобы вызнать, достаточно ли раболепски вели себя приближённые.

И всё было бы чудесно, хоть и немного скучно, если бы не так страшно.

Внизу, во мраке, в беспомощности, в сыром безразличии тонули ведьмы. Не подруги, не сёстры. Никто. Брианна не знала их. Но каждый день, каждый миг чувствовала тягучую боль, сковывающую руки, душащую, затыкающую рот.

Прекрасных, сильных, воплощающих в себе саму Богиню женщин превратили в загнанных зверей, в поленья камина, обогревающие огнём магии дворец. Отобрали Силу – саму суть, смысл жизни и её живительный сок, разрешая прикоснуться к Источнику лишь ради пользы короне. Сделали беспомощными, умоляющими, извалявшимися в безнадёге.

И виноват в этом лишь один человек. Брианна знала, кто. Собиралась убить его, как только представится возможность. Ждать оставалось совсем немного.

– Если бы все вели себя так, как ты, восстания бы вообще не было, – его превосходительство Вальдинг опустил упитанный зад в кресло и придвинул поближе огромную миску со свежей клубникой, подозвал девушку, приманивая угощением. – Скажи, милая, как тебе вообще живётся? Всё ли устраивает?

Брианна с некоторым трудом взгромоздилась на стол по правую руку короля и, запустив пронырливые пальцы в горстку ягод, прочавкала:

– Нишево. Лучше чем больфынству.

– Так ты и ведёшь себя умнее, чем большинство, – король подвинул к собеседнице самую крупную и красную ягоду. – С самого восстания не встречалось ведьм, согласившихся служить нам добровольно.

– Предательницы, – сплюнула Бри зелёный хвостик на пол.

– Не осуждай их, дорогая. Во времена моего отца многим жилось несладко. Ковены грозили сжечь дотла всю Витанию, если власть не окажется в их руках. Те, кого ты считаешь предательницами, лишь пытались сохранить тысячи жизней невинных людей.

– Ну и где они теперь? – девушка набрала полную пригоршню клубники и отвернулась, зло запуская зубы в зрелые бочка. – Сами подохли и нам из-за них теперь жизни нет.

– Их подвиг навечно в наших сердцах, – король склонил голову с несвойственной ему искренностью. Словно и правда благодарил и сожалел о чём-то, что оказалось не понятно его предку. – Если бы мой чудесный папенька изволил отправиться в лучший мир чуть раньше, я бы не допустил подобных ужасов. Но ныне могу лишь разгребать за этим идиотом дерь… То есть, делаю всё, что мне под силу, – взял себя в руки мужчина.

– Хотите сказать, сейчас страна процветает?! Оно того стоило?! – возмутилась ведьма и, сообразив, на кого прикрикнула, добавила нехотя: – Сир.

Сир откинулся в кресле, разглядывая уже начавшую подгнивать ягодку, невесть как пропущенную служанкой в королевскую трапезу. Вальдинг не собирался её наказывать: бедная измученная девушка, похожая на исхудавшего жеребёнка, практически одна отвечала за всю кухню. В замке осталось очень мало людей. Слишком мало…

– Сейчас страна хотя бы выглядит таковой. Узнай соседи, что доставляемые им товары – это всё, что мы можем из себя выжать, пойми, что люди измучены, а от армии осталась трусливая горстка, что земля не родит, а засуха приходит седьмое лето подряд, думаешь они остались бы в стороне? Мы и глазом моргнуть не успели, а у наших границ уже окопались бы войска! Да, я задавил людей налогами; да, отбираю для торговли большую часть того, что им удаётся вырастить. Но, поверь, это лучше, чем очередная война. Я не чудовище, Брианна, я всего лишь делаю, что могу. И я действительно рад, что ты рядом со мной.

– Бабу вам нормальную надо, – грубо отшутилась ведьма.

– У меня их полный подвал, – в тон ей ответил король, снова пряча горечь правителя за маской самовлюблённого мерзавца. – А поскольку ты не так давно с ними контактировала, надеюсь, расскажешь, какие настроения витают в Круге.

Брианну передёрнуло. Когда её заставили пытать Белена, она ещё как контактировала с остальными ведьмами! Слилась с ними в единое заклинание, испила полную чашу ненависти, что они испытывали в подхалимке, которой повезло остаться свободной; страх, который заставлял жаться по углам при виде советника; слабость, которая преследовала, сковывала каждое мгновение плена; и жажду, жадность, ужас от того, что доступ к магии снова перекроют, как только колдовская паутина сделает, что должна.

Король хотел знать, не собираются ли эти женщины бороться.

А они хотели умереть. Лишь бы не чувствовать себя цепными собаками, бессильными, слабыми… обычными. Дар для них уже очень давно стал проклятьем.

– Они не станут сражаться, – кратко ответила Брианна.

Вальдинг зажмурился и сжал двумя пальцами переносицу, пряча за кулаком глаза.

– Совсем Рикмас их измучил… Так же нельзя. Наверное, они ненавидят его.

– Они боятся.

– Это одно и то же, дорогая. Это одно и то же.

– Это не одно и то же.

Король вздрогнул, а ведьма не пошевелилась: она уже давно почувствовала присутствие советника у дверей, заблаговременно спрыгнула на пол и спряталась за королевским креслом: Рикмас и так бывал не в духе после посещения подвалов; не стоило злить его ещё сильнее.

– Это не одно и то же, – повторил он, выходя на свет и вольготно разваливаясь в не менее дорогом и украшенном кресле напротив потомка Троннингов. – Этих тварей нужно держать в узде. Только так они сделают то, что от них требуется.

– С некоторыми из нас можно договориться, – не удержавшись, вставила единственная свободная ведьма во дворце. Рикмас бросил на неё полный презрения взгляд и не ответил, обратился сразу к королю: – Говорите, ненавидят меня? Это хорошо. Это правильно. Им стоит меня ненавидеть.

Вальдинг сжался в своём сидении, словно надеялся свернуться колючим ёжиком, но из-за размеров живота никак не мог:

– Рикмас, ты слишком жесток к ним.

– Брианна, выйди! – рявкнул советник и, не дожидаясь, пока девушка скроется за дверью, продолжил: – А ты слишком труслив! Когда ты в последний раз бывал в Круге? Ты видел этих гадин? Нет. А я бываю там каждый раз, когда нам нужна проклятая магия. И я вижу, что она делает с людьми, когда подвластна им, и в каких животных превращает, когда перестаёт подчиняться.

– Это не магия перестала им подчиняться, это ты отобрал силу у ведьм, – напомнил король.

– Неважно. Они привыкают к ней, во всём полагаются, сходят с ума, как от курительных смесей, что нам так пытаются продать с юга. За одно прикосновение к источнику они готовы перегрызть друг другу глотки!

– Или тебе…

– Или мне. Нам. Да любому! Ведьмы – зло. Их способности не помогают, а лишь портят всем жизнь, выкачивают силу из земли!

Вальдинг укутался королевской мантией, надеясь отгородиться от обозлившегося советника, и пробурчал:

– Двадцать лет назад отец думал так же, как ты сейчас. Он уничтожил все Источники, а урожай лучше не стал. Тебе не кажется, что проблема в другом?

Рикмас подался вперёд, едва не клюнув короля в лицо длинным узким носом:

– Твой папаша закопал бы кого угодно, лишь бы его власти ничто не угрожало. Правда кое в чём он оказался прав: их леса, тайники, ковены, капища стоило стереть. Но Троннинг явно отыскал не все, поэтому мы должны продолжить его дело, понимаешь? Уничтожить не только источники, но и каждый колдовской артефакт!

– Ты и сам используешь артефакты, – кивнул король на связку камней, мелькнувших за узким воротом. – Неужели откажешься от них?

Советник выпрямился и встал в полный рост:

– Ты ничего не знаешь. Это не привилегия – это пытка. И я приношу себя в жертву, чтобы контролировать Круг. Но это ненадолго. Осталось совсем чуть-чуть! Мы близки к разгадке, к тому, чтобы покончить с ними раз и навсегда! Или вы отказываетесь слушать рекомендации вашего советника, сир? – закончил он, вновь угрожающе склоняясь.

– Что ты! – испуганно поднял руки король.

Рикмас расслабился, снова возвращаясь в кресло:

– Брианна, хватит подслушивать! Возвращайся и выкладывай, что ты успела уловить в настроениях Круга.

Девушка безропотно вошла, стараясь ступать как можно тише и не привлекать внимания к по-простецски босым ногам. Она устроилась у самого дальнего края стола, завистливо посматривая на полупустую миску клубники, но не решалась подсесть ближе из-за взвинченного советника: ещё запрёт на неделю в комнате, лишит магии, как случалось прежде, чем она научилась понимать, когда с ним шутить можно, а когда лучше не раздражать.

– В Круге всё спокойно. Ведьмы обессилены и не осмелятся сделать ничего без вашего приказа, – делая как можно более испуганное лицо, лепетала она.

Вальдинг, так и не решившись выпутаться из убежища королевской мантии бросал на неё ободряющие взгляды. Ведьма точно знала, что советник вызвал в нём лишь всполохи злорадства, и очень жалела, что не настолько сильна, чтобы точно прочитать мысли куда более хитрого, чем кажется, правителя.

***

Я с трудом дождался, пока Брианна вернётся со своей ежевечерней беседы с советником и его ручным королём. Ведьма устало плюхнулась поперёк кровати и запричитала:

– Воды-ы-ы-ы!

Я метнулся за чашей, торопясь поскорее уважить своё единственное оружие во дворце.

Брианна отхлебнула и впихнула кубок обратно мне в руки, снова падая навзничь:

– А вина не мог принести?

– Ты ж просила…

– Вина-а-а-а-а! – исправилась девушка, зарыдав ещё горестней.

Осушив кубок и с трудом, покосившись на моё ошалевшее лицо, сдержав отрыжку, продолжила:

– Еды-ы-ы-ы!

Танцевать они там её заставляли, что ли? Я безропотно сунул в протянутую ладонь припасённый с обеда кусок окорока с ломтём хлеба.

– Что ты мне суёшь? – подруга недовольно понюхала предложенную снедь и придирчиво осмотрелась: – А сладкое чего есть? Ягод там каких?

– Сдаётся мне, Брианна, что ты прекрасно себя чувствуешь, – сделав вывод, что с бутербродом я справлюсь и без посторонней помощи, я отобрал перекус и поспешил реализовать мысль.

Девушка тут же прекратила умирать и расправила оборки на очередном безвкусном платье:

– А что мне, плакать, что ли? Чать не первый раз. Ну поспрашивали, ну покричали, чтоб своё место не забывала. Как обычно. Ты-то успел?

Я гордо продемонстрировал полупустую склянку.

– Олух! Сказала же, двух капель хватит! – выругалась она, отбирая сосуд. – Знаешь, чего мне стоило его приготовить?!

– Я для верности… Всё-таки не в еду, а на подушку. Вдруг не сработает, не нанюхается…

– Его еду всё равно каждый раз пробуют. Хочешь, чтобы прямо перед Рикмасом в глубокий сон провалился его камердинер?

Я поймал занесённую для подзатыльника руку:

– Брианна, мне глубоко плевать, что там случится. Если понадобится, я просто перережу советнику горло. Снотворное для его безопасности, а не моей. Он угрожал моей сестре. На этом – всё. Больше в политику и выкуп я не играю.

Девушка заинтересованно надула губки:

– Ррррр! И откуда это в тебе, благородный мой? Начинаешь мне нравиться. Признаться, я вообще ставила на то, что ты не успеешь всё провернуть, пока я им зубы заговариваю. Нет, я время, конечно, как могла тянула. Особенно мне понравилось, как Рикмас за нами следил из-за карты Витании, а мы с Вальдингом делали вид, будто не знаем, что он там. Так весело! С тобой, я смотрю, вообще что ни день, то приключение. Что дальше делать будем?

Я галантно предложил девушке руку, а когда она, смущённо потупив глазки, ухватилась за неё, вздёрнул с кровати и мягко направил в сторону выхода:

– Мы ничего не будем делать. Делать буду я. Твоё положение и так весьма шатко. Как считаешь, что сделает с тобой советник, если поймает на краже его собственности?

– Тут и думать нечего: отправит в Круг, в подвалы. Лишит магии, как и всех остальных, – Брианна растопырила руки и ноги, не желая пролезать в проход, и полным торжественности голосом закончила: – Именно поэтому я бегу вместе с тобой.

От неожиданности я перестал пытаться выпихнуть упрямую девчонку из комнаты. Наконец взял себя в руки и выдал твёрдое «нет».

– Нет? – уточнила Брианна.

– Нет.

– То есть, нет?

– Ты прекрасно знаешь, насколько всё это опасно. Сейчас твоя жизнь не так плоха, как может показаться…

– Да пошёл ты! – она с силой наступила мне на ногу и гордо вышла из комнаты сама. Ещё и обиделась?! Нет, всё-таки они все ненормальные.

И только я решил, что отделался малой кровью и показушной обидой…

– Помогите! – завизжала Брианна из коридора. – Спасите!

– Ты что делаешь?! – схватить бы сейчас за волосы, да приложить хорошенько о стену!

– Спасите! – и тут же тише добавила. – Не идём на дело вместе, значит не идёшь вообще. А-а-а-а-а!

В замке служило удивительно мало людей: пара десятков горничных и лакеев, пяток конюших и садовников. Но глупо было бы надеяться, что на всём этаже нет ни одного стражника.

С топотом и грохотом, ломая и роняя столь же бесценные, сколь и уродливые статуэтки, они прибежали почти сразу.

Чтобы увидеть страстно целующуюся парочку.

– Я уже передумала! – заявила Брианна, отрываясь от меня. – Долго шли, теперь можно уже не спасать. Валите отсюда!

– А я всегда говорил, что с бабами надо пожёстче! – заявил один, тощий и с плешивыми усами.

– Молодец, парень, – поддержал его второй. – Эта ведьма у нас уже в печёнках сидит. Ты её того, в общем, покажи за нас всех!

Дождавшись, пока сально хихикающая парочка скроется за поворотом Бри приподняла брови, многозначительно кивая на мои штаны:

– Ну показывай за них за всех, раз уж подвязался.

Я демонстративно вытерся рукавом. С этими ведьмами никаких манер не напасёшься:

– Змея ты.

– Ага, подколодная. Но целоваться, между прочим, ты полез, – чтобы не отставать, ведьма сделала то же самое. Ещё и не поленилась выудить из рукава мятый замызганный платочек и неспешно промокнуть губы.

Я всячески старался побороть желание придушить ведьму подушкой и сказать, что это она сама, осознав трагичность своего положения. Как можно спокойнее произнёс:

– Ты пыталась меня выдать со всеми потрохами. Прошу прощения, но это оказался самый доступный способ отвлечь внимание. Мне жаль. Этого больше не повторится.

– А теперь ты угрожаешь? Смотри, я ведь и оскорбиться могу. И закричать. Снова!

– Шантаж?

– Он, родимый! Либо берёшь меня с собой, либо и сам никуда не идёшь. Друзья ведь именно так поступают!

– Ставят в безвыходное положение?

– Ставят и поддерживают в нём. Сколько у нас там ещё до ночи? Можем пока в ладушки поиграть. Или у тебя есть более интересные предложения? – с придыханием закончила она.

– За что он так ненавидит ведьм?

Красться Брианна либо не умела, либо не желала. Да и глупо делать вид, что мы не идём по пустынным коридорам, не тревожим притаившуюся в углах паутину: слуг здесь, может, и не хватало, а вот соглядатых в достатке. Наученный горьким примером отца, Вальдинг предпочитал потратиться на шпионов, но не пропустить назревающую под носом революцию или измену. Поэтому мы шли не таясь, зная, что нас всё равно видят. Старались лишь не вызывать подозрений: прогуливается припозднившаяся парочка, провожает кавалер даму в покои, делая вид, что ничто непотребное их не связывает, а он лишь оказывает леди услугу.

– Мало ли, – пожала она плечами. – Может у него во время восстания любимая тётушка трагически погибла, а он скорбит. Тебе не всё равно?

Двери казались совершенно одинаковыми: одна, вторая, третья… С вечера пробираться здесь было ещё сложнее, ориентируясь исключительно по словам Бри, и сейчас меня начали терзать смутные сомнения, что я всё-таки нашёл не ту спальню и вылил снотворное не на ту подушку.

– Вообще-то мне плевать на них обоих. На короля, его советника и, что уж там, на всю Витанию. Я всего лишь хотел спасти сестру, а вляпался… в это, – я кивнул на стены, ещё хранящие следы нерешительных попыток стереть пыль. Пронырливая служанка, видимо, протерев тряпкой разок-другой, пришла к выводу, что мыть придётся всё, потому как иначе будет выглядеть неравномерно и, дабы не нарушать целостность картины, решила не заниматься уборкой вовсе.

– А я всего лишь цапнула не тот кошелёк. Как видишь, – Брианна развела руками, предлагая взглянуть на оборочно-цветочный ужас, в который превратил её этикет. – Это судьба, Белен. С ней ничего не поделать.

Я слегка понизил голос, заметив покрытую золотом в три слоя вазу, в которую придворные по молчаливому сговору складывали огрызки яблок (я традицию поддержал), – знак, что нужные покои совсем близко:

– К гоблинам судьбу! Я вполне в силах дать ей под зад.

– Лорд, – почти восхищённо прошептала ведьма, запуская руку за помеченный молью гобелен и доставая из-за него привязанный за распущенную нитку ключ, – какая ужасающая речь! Где ваши манеры?!

– В подвале остались, – я бездумно тронул всё ещё побаливающий висок. – Благодаря тебе.

– Не за что, – с достоинством парировала Брианна и, предварительно заглянув в замочную скважину, открыла замок.

План сработал: Рикмас действительно спал младенческим сном, нанюхавшись сбора из валерианы, душицы, мелиссы и боги знают чего ещё. Главное, что зелье оказалось достаточно сильным, несмотря на отсутствие опыта, способностей и сил у приготовившей его Бри. Эх, сюда бы Вирке! Ей любое заклинание давалось как дыхание! Погоня давно преследовала бы сестру днём и ночью… Да что там! Уже приволокла бы в замок, знай советник, насколько она сильна.

К гоблинам всё! Замок, короля, родовое имение… Я найду её и увезу отсюда прочь. За море, как можно дальше. Обустроим новый дом, по-настоящему счастливый, тот, где не будет за каждым углом мерещиться укоризненная тень отца. Я сумею защитить её. Чего бы мне это ни стоило!

– Эм… Лорд де Сол, – образ чудесного деревянного домика в глуши разрушил голос Брианны. – Я не уверена, что так должно быть.

Нет, Рикмас спал, как младенец. И, как и вечером, комнату не укрывало ни единое заклинание: советник не доверился бы ведьмам настолько, убеждённый, что меч куда надёжнее колдовства. Но то, за чем мы явились, защитил на совесть.

Огромная чёрная птица, словно сотканная из кошмаров, недвижно парила над грудью мирно почивающего мужчины и не отводила он нас пустых глазниц, сквозь которые прекрасно просматривалось плотно закрытое окно.

– Что это за…?

– Не выражайся! – оскорбилась Брианна и тут же сама охарактеризовала призрачного охранника крепким словцом: – Впервые такое вижу.

– Ну ты же ведьма! Расколдовывай, – подтолкнул я её вперёд.

Брианна извернулась и спряталась за моё плечо:

– Не-не, тебе надо, ты и договаривайся. С меня зелье – с тебя кража.

– А как же «друзья именно так и поступают»? – колко напомнил я.

– Вот-вот. И-и-и-именно так, – подтвердила Бри, поторапливая меня шлепком пониже спины, – иди, друг, защити меня и исполни наш долг!

– Трусиха.

– А сам?

И правда, что это я?

– Цыпа-цыпа, – я неуверенно потянулся к видению, лелея надежду, что оно носит исключительно пугательный характер.

Птица медленно зловеще беззвучно развернула крылья и наклонила голову, впериваясь в нарушителя спокойствия глазницами.

– Она мне не нравится, – прошептала Брианна. – Прогони её, а?

– Всё ради леди!

Я сделал шаг назад, и крылья так же вернулись на место.

– Вот так значит, да?

– Кр-р-р-ра! – ехидным высоким свистом ответила птица.

Я осторожно переступил левее:

– А если так?

Птица недовольно встопорщила перья, но смолчала. Я сдвинулся ещё немного.

– Ты чего делаешь? – моей защитнице стало неуютно сразу после того, как исчезло плечо, за которым она пряталась.

– Двинься вправо. Медленно, осторожно.

Девушка сначала послушалась и только потом задала вопрос. Вирке поступила бы ровно наоборот:

– Что ты делаешь? Это тебе не курица, а колдовской охранник!

– А ведёт себя как самая обыкновенная курица, – ухмыльнулся я. – Или, в крайнем случае, ворона. Рикмас точно не повесил бы заклинание на себя?

– Куда там! Он ненавидит магию и всё, что с ней связано!

Курица… То есть, устрашающая призрачная птица осоловело вертела головой, пытаясь одновременно держать в поле зрения обоих грабителей, дрейфовала из стороны в сторону, отлетала от хозяина, истончая струйку дыма, которая тянулась от когтистых лап к амулету, что советник, не снимая, носил на шее.

Что-то гулко стукнуло по ноге. Хрустальный шар! Тот самый, в котором, вырванные с мясом и кровью, отпечатались мои воспоминания, тот, что, как вода, отражал скрытое от глаз. Сейчас от валялся в углу, небрежно укрытый грязными рубашками, чтоб не мозолил глаза. А ведь такой ужас внушал, когда я выныривал из холодного чёрного омута, чтобы глотнуть хоть немного реальности, а натыкался взглядом на него. И на то, что так старался забыть.

– Гм. А ты вовремя, приятель.

Я наступил сапогом на гладь цвета инея, подкатил поближе и сильным ударом отправил в путь в противоположный угол комнаты.

– Кр-р-р-р-ра! – взметнулась охранница.

Ворона. Всего лишь тупая ворона, охотящаяся за тем, что убегает. Сколько бы сил в неё ни вложили.

Секунда? Две?

Более чем достаточно.

Я прыгнул к кровати, умоляя рогатого Бога, чтобы Рикмас спал действительно крепко; оседлал советника и запустил руку под ворот ночной рубашки, прикидывая, что страшнее: быть пойманным на воровстве или в столь щекотливой ситуации?

Чужие эмоции накрыли с головой, утащили во мглу, как голодные рыбы.

– Как больно…

– Холодно…

– Одиноко…

– Пожалуйста, не оставляй меня! Мне нужна капля! Всего одна капля, прошу!

– Не забирайте её! Она всё, что у меня есть!

– Верните, верните, верните…

– Нет!

Чужие голоса. Голоса, полные горя и безысходности. Кричащие, умоляющие, умирающие и просящие о смерти женщины.

Ведьмы.

Те, у кого забрали магию.

Те, у кого отобрали часть души.

Камни никогда не защищали своих владельцев от заклинаний – они впитывали их, забирали то, что витало в воздухе, что струной натягивалось между двумя людьми. И если камень окажется крепким и будет рядом с ведьмой достаточно долго…

– Лучше убейте меня!

– Я не могу так больше!

– Просто отпустите!

– Мамочка!

– Великая Мать!

И один-единственный знакомый голос:

– Белен…

Холодно. Как же холодно. И одно имя, солнечным жаром охватившее сердце, давшее сил оттолкнуть руку от связки пожирающих силы камней.

– Вирке!

– Дурень!

– Что?

Брианна волоком тащила меня к дверям, помогая себе такими постыдными словами, которые, ручаюсь, во дворце не произносили со времён Первого Магического восстания.

– Тебе жизнь не мила? Вставай, вставай, дурень! Бежим, пока на крик никто не сбежался!

– Я кричал?

– Я бы тоже кричала! Камни как огнём загорелись!

Ладонь нестерпимо саднила, обещая, что розоватый ожог от таинственного артефакта скоро превратится в шрам. Я дёрнулся, вырываясь одновременно из рук помощницы и из оков чужой боли:

– Их надо снять. Без камней я не уйду. Они помогут мне найти Вирке!

– Не терпится сдохнуть? – разозлилась Брианна. – Давай, иди! Бегом! Только птичку во второй раз не проведёшь. Вон она, дожидается. Ты ей явно понравился! А я тогда пойду и расскажу твоей сестричке, что ты сдох идиотом.

Я устало уронил голову на пол и снизу-вверх уставился на ведьму:

– Что значит «пойдёшь»? Бри, у тебя есть поисковик?

– Ну я же умная девочка. Я подсунула и свои камешки тоже, когда Круг накладывал заклинания, – ведьма растопырила пальцы, унизанные перстнями. Перстнями, полными сверкающей камней.

– Так почему ты мне сразу не сказала?!

– Потому что понадеялась, что ты сможешь удержать Источник и отнять его у Рикмаса! Я вот точно не смогу. Но ты ж у нас, – она кинула настороженный взгляд на так и не проснувшегося советника, но всё равно не решилась произнести вслух: – Короче необычный и вообще симпапулька. Ну как сработало б? Не сработало. Грустненько, конечно, но жить будем. Кстати, если мы действительно надеемся жить, не мешало бы рвать когти.

Пробираясь сырыми потайными ходами замка, замирая при каждом шорохе и чудом успевая свернуть за угол мгновением раньше, чем встретиться с куда более ответственными, чем стражи у всех на виду, охранниками, я успевал думать только об одном:

– Брианна, ты когда-нибудь перестанешь мне врать?

– Ни-ког-да! – искренне пообещала ведьма.