Всё шло по плану. Слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Я, признаться, опасался, что Бри, сама не подозревая, нас выдаст. Догадается или просто расцарапает Вирке лицо. Тоже могла. Не ожидал, что ведьмочка разозлится так сильно. Возможно стоило рассказать ей о нашей задумке… Нет, плохая идея.

«Никому не доверяй. Вообще никому!», – предупредила, отправляясь в путь со своим странным другом Эделина. Что ж, никому так никому. Ионе в первую очередь. И, к сожалению, Брианне тоже. Всегда был лишь один человек, которому я мог сказать правду. К сожалению, мы с ним очень редко ладили. Но гоблины иногда шутят…

На этот раз Вирке согласилась. Кажется, и сама удивилась, но чего только не сделаешь ради мести. По крайней мере, на этот раз мы сошлись в одном: подгадить другим важнее, чем друг другу.

И сестра сыграла свою роль. О, как она сыграла! Сдержалась, сумела, вытерпела, не бросилась на Рикмаса при первой же встрече, а заговорила зубы, поладила, не дрогнула, когда я изо всех сил изображал оскорблённого и преданного. Признаться, в какой-то миг я поверил, что Вирке лишь использует меня и надеется действительно разорвать связь, а не найти повод добраться до амулета. Но, кажется, убийцу родителей она ненавидела всё-таки больше, чем меня.

Мы привлекли внимание шпионки в таверне, хоть, к своему стыду, я и ошибся в том, кто именно доносит советнику, передали нужные сведения, дождались наёмников. И до чего же тяжело оказалось не прибить для острастки хотя бы одного! Но я справился: порезал, покалечил, избил до полусмерти, но ничего не сделавших мне (почти) людей не убивал, позволил связать и отвести во дворец. Хотя разочарованный взгляд Брианны, уверенной, что я преодолею любые трудности, переживался тяжело.

– Герой! Моё восхищение! – презрительно бросила она, когда ключ лязгнул безысходностью в замке нашей клетки.

– Брианна, прекрати, – одёрнула Иона. – Мы все не ожидали от Вирке такого…

– Не ожидали, – задумчиво подтвердил я. – Бри, у тебя в волосах остались шпильки?

– Стерва! Мерзавка! Предательница! – ругалась ведьма. – Что? Зачем тебе шпильки?

Я не выдержал, подтянул подругу к себе и принялся копаться в лохматом каштановом гнезде, в которое превратились её роскошные волосы.

– Догадайся! – я зло выдернул искомую железяку и протянул ей. – Откроешь дверь?

– Я что тебе, личная открывашка?! – возмутилась она. И тут же добавила, вырывая из пальцев шпильку и сгибая под немыслимым углом: – Конечно, открою! И, между прочим, тебя тоже выпущу! Я же не предательница!

Игнорируя едкие замечания, я бездумно вырвал новоявленный ключ и осторожно снова подколол им причёску подруги, чтоб не потерять ценность.

– Нужно вывести ведьм из Круга.

– Белен, милый, мне кажется, или ты что-то задумал? – хитро сощурилась матушка Иона.

– Не знаю. Возможно. Мы же собирались спасти ведьм, так? Почему бы не сейчас?

Если нам повезёт, если нам очень-очень повезёт, наш с Вирке план сработает: чем дальше ведьмы от амулета, тем слабее их связь с ним. Главное успеть увести затворниц за стены, и Рикмас останется без защиты. С парой десятков мелких камешков, способных разве что украсить безвкусное платье Брианны. И тогда я смогу сорвать его с шеи советника, тогда боль ведьм Круга не помешает мне, тогда я не почувствую всё то, что чувствуют они, потому что женщины будут в безопасности. Но для этого придётся вернуться.

Признаю, это оказалось сложно! Обессиленные, измученные, жмущиеся по углам, как животные, они не решались выйти из собственных клеток без веления советника, что уж говорить о побеге. Двоих пришлось выволакивать; троих – тащить против воли, цепляющихся за дверные створки, пытающихся поясом привязаться к решёткам; ещё четверо не реагировали никак, позволяя вынести себя за руки и ноги. Но мы справились. Среди ведьм оставались те, кого не загнобили до лишения разума, кто с готовностью помогал сёстрам, подставлял плечо, и вёл по подземному ходу, указанному Ионой, прочь от места, лишившего их свободы и воли.

– Я остаюсь, – я не подал Брианне руку, когда она попыталась помочь выбраться из катакомб.

– Белен, не дури! Вирке сделала свой выбор!

– Бри, я не могу, – я сделал шаг назад, изо всех сил надеясь, что случайно не столкнусь с одним из караулящих подземные лазы солдат. Хотя, видимо, Иона не соврала: коридор, открывающийся особым нажатием кирпичей у темницы, зарос грязью настолько, что наверняка и правда остался забыт со времён восстания. И думать не хотелось, откуда жрица про него знает.

– Белен, пожалуйста! – показалось, что губы Бри задрожали. – Прошу, пойдём с нами! Вирке ты не нужен, но ты нужен нам… Мне! Пожалуйста, мы можем убежать. Сейчас. От всего этого. Ты и я!

– Нет. Прости, Бри. Я понимаю, что ты заботишься…

– Идиот! – ведьма спрыгнула обратно в лаз, не глядя на меня. – Богиня, как же я ненавижу тебя, Белен из благородных!

Иона осторожно съехала по склону выведшего нас на поверхность лаза:

– Дети. Какие же вы всё-таки дети. Я не могу оставить вас без присмотра. Обесточить амулет? Увести ведьм подальше, чтобы его магия ослабла и ты мог отобрать его у Рикмаса? Рискованно, Белен, очень рискованно. Но если есть хотя бы один шанс… Девочки, – обратилась она в спасённым, впервые за долгие годы удивлённо щурившимся на солнечный свет, – вам придётся идти без меня. Не бойтесь. Я знаю, что сейчас вам страшнее, чем когда-либо ещё, но вы справитесь. Вот, – она стащила с запястья простенький плетёный браслет. – Это приведёт вас к Источнику. А я… Надеюсь, я как-нибудь всё-таки сумею найти вас потом. Что-то мне подсказывает, что хотя бы одному из нас хватит везения выбраться из этой передряги живым.

Иона, отряхивая юбки, встала рядом.

Ох и догадливая ведьма! Что ж, главной нашей хитрости она всё равно не знала.

Мы вернулись в темницу. Глупым, невероятно глупым было это решение, но Бри с матушкой шли рядом, бок о бок, не отставая и не задавая вопросов: и так ясно, что влюблённый идиот ни за что не ушёл бы без возлюбленной.

Но в темнице нас ждал король.

Вальдинг открывал и закрывал рот, никак не решаясь выбрать, нужно ли ругаться на сбежавших пленников или вопрошать, кто посмел запереть их без его ведома.

И я почти не успел обратить внимания ни на безмятежно сопящих под дверью стражников, коим полагалось бы охранять дверь с обратной стороны, ни на валяющуюся рядом резко пахнущую флягу, ни на подозрительно невинный вид короля. Потому что почти сразу дверь с усилием открылась, впуская советника и мою сестру, награждающую его затылок такими взглядами, что я бы на месте Рикмаса предпочёл скончаться добровольно и немедленно.

– Рикмас! Как это понимать?! – возмущённо рявкнул его величество Вальдинг.

***

Больно действительно было. Так больно, что подходящего слова я, пожалуй, и не смогла бы вспомнить.

Я валялась на полу посреди подвала, изгибаясь в судорогах, подчиняясь чужой воле, выворачивающей наизнанку.

– Хоть бы алтарь подготовил, неуч, – я с трудом сфокусировалась на сосредоточенном лице мучителя, – а то как-то некрасиво получилось.

– Не могу не согласиться, – удивительно тепло проговорил он. – Алтарь действительно есть, а Круг облегчил бы страдания, но ты предпочла ускорить события, так что придётся обойтись тем, что есть. Не моя в том вина.

Внутри жгло, пекло, убивало.

Белен, пошатываясь, поднялся и попытался прорваться, протягивая ко мне спасительно холодные ладони, но Рикмас, как от мошки, отмахнулся от него, поведя амулетом, впечатывая в стену, распиная, вжимая так сильно, что камень пошёл трещинами.

Советник протёр белоснежным платком лоб, с удивлением уставился на следы крови после драки, но не придал этому значения. Когда он подошёл, возвышаясь надо мной чёрной статуей, хотелось отползти, провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе, лишь бы не видеть этого мёртвого лица, не способного больше скрывать гримасу пустоты и потери. Но я не могла пошевелиться: руки сковало огнём, словно припекло к полу. А палач склонился, изо всех сил пытаясь изобразить сочувствие, провёл по щеке сухими жёсткими пальцами:

– Мне жаль, Вирке. Я понимаю, всё понимаю. Давай вместе надеяться, что вы оба выживите? А если нет… Что ж, это действительно благое дело. Поверь мне.

Он перехватил амулет левой рукой, кажется, от правой отчётливо пахнуло гарью, и прижал к моему лбу.

Я взвыла.

– Вирке!!!

Белен рвался, терзая, мучая, отрывая кожу от покрытой ледяной влагой стены…

– И до тебя дойдёт очередь, не спеши! – советник обеспокоенно прикоснулся к ожогу на моём лице. – Ничего, заживёт, – и отправился к брату.

Камни оставили алый отпечаток на его бледной щеке. Белен попытался боднуть советника, но тот успел отшагнуть и, подумав, добавил пару куда менее весомых, но от того не более приятных ударов под дых.

– Скотина, – капнул кровью на пол брат.

Рикмас равнодушно передёрнул острыми плечами:

– Мне тоже было неприятно.

Сила не выдержала пытки: засветилась в жилах, проявилась сквозь натянутую кожу, вырвалась наружу, надеясь защитить, уберечь нас и… попалась. Амулет перехватил, поймал светящиеся нити, чёрной лентой вплёлся в их единение, разъедая, уничтожая, гася крохотные искры.

Серебряная нить, что всегда была тайной магией Белена, спокойной, прохладной, ровной, как водная гладь, сдерживающей, а не пылающей, светилась в глазах брата, рвалась изо рта, из-под ногтей, тянулась слиться с той единственной Силой, для которой была создана. С моей.

А золотая нить, оплетающая моё тело, сжигала, горела, болела, но никак не могла соединиться с серебряной, с которой давно должна была сплестись в единый свет, но отказывалась, держалась до последнего, а теперь не умела преодолеть чёрную разрастающуюся, как сама ночь, преграду, отравленным ручьём текущую из амулета.

Кое-что тешило, хоть и слегка: Рикмас страдал не меньше. Терпел, мучился, взрывался изнутри, сдерживая амулетом колдовство, неподвластное ни одному смертному.

– Прекрати! – Брианна кинулась между нами, прыгнула на Рикмаса, походящего на предвещающую смерть птицу, почти парящего в воздухе, давно потерявшего всё, что было дорогого в жизни, и готового отдать последнее ради памяти, ради права говорить, что выполнил обещание. Чего бы это ни стоило…

Брианну отбросило назад. Ведьма ударилась головой, оставляя кровавый след на сером камне.

Рикмас бросил взгляд на подкрадывающуюся позади Иону, но та подняла руки: поймал; не лезу!

Нет уж, так просто я не умру! Я с трудом разлепила спёкшиеся веки, чтобы встретиться взглядом с тем, кого всё ещё ненавидела, хоть, как оказалось, и не за что:

– Ты делаешь всё это ради того, чтобы верить: мама могла полюбить тебя. Когда-нибудь, если бы очень повезло и если бы она не страдала от потери брата. Но, знаешь что, – я улыбнулась, чувствуя, как из уголков рта течёт не то кровь, не то слюна, – с нашим отцом она была вполне счастлива…

И он остановился. Замер на секунду, которая казалась вечностью в миг, полный разрывающего на части, рвущегося наружу и не находящего выхода мучения.

– О да, – поддержал Белен, плечом вытирая бордовый ручеёк, перечеркнувший лицо от носа до подбородка, – она любила папу. Пусть не так, как могла бы, пусть не так, как стоило бы. Но она любила его. Агро заслужил эту любовь, а ты – нет. Дело не в связи, Рикмас. Дело в том, что ты оказался не достоин её.

– Это не так… – мрак амулета дрогнул, чуть побледнел, мужчина вновь коснулся пола подошвами сапог, а потом отчаянно взмыл в воздух, отдавая заклятию всё, на что способен. – Это не так! Она должна была полюбить меня! Должна была!

Ворох когда-то ненужных, а ныне самых сильных в мире камней раскалился, опаляя до костей сероватую кожу, превращая рукава чёрной туники, похожей на крылья ворона, в пепел, прожигая насквозь, забирая то единственное, что оставалось в сердце давно принявшего смерть человека. Принявшего её, как любимую, в тот же день, что и женщина, ради которой он жил.

Сила рвалась, пыталась соединиться, с треском разделялась на две равные части, делила надвое каждое из сердец.

Ты хотела разорвать связь, Вирке? Кажется, твоё желание сбывалось.

То, что родилось цельным, рвалось, горело, трещало, сходило с ума, болело в венах, замирало комом в горле и текло кровью изо рта, отзываясь безысходностью, пустотой, горем.

Я не хочу! Богиня! Я не хочу!

Он нужен мне…

Не богиня. Вальдинг, король, которого уже считали мёртвым, поднялся.

От кого бы ждать помощи? Точно не от него.

Вальдинг, ошалело моргая, держась за прутья клетки, подтянулся, пытаясь сообразить, который из четырёх мельтешащих перед глазами советников – настоящий, обнажил кинжал, что всегда носил больше ради вида, ради красоты, ради переливающихся в рукояти рубинов.

Метал сверкнул холодным блеском.

Лезвие оказалось достаточно острым, чтобы скрыться под лопаткой измождённого, положившего жизнь ради несбыточной цели человека.

Предрекающий смерть вопль Банши звоном разрезал воздух, пронёсся затхлым ветром по подвалу, подхватил у замирающего навечно лица нечто невидимое, невесомое и ввинтился в пол.

А мёртвое лицо улыбалось.

Он любил её. Всегда любил ту, что не могла, не хотела и не желала стать его женщиной. Но в это мгновение, в это краткое, счастливое, освобождающее мгновение она сказала ему да.

Победитель пнул тело и вырвал оружие, брезгливо вытер лезвие о подпалённую чёрную тунику и покачал головой, не отрывая взгляда от убитого:

– А я возлагал на тебя такие надежды, Белен…

Брат сполз по стене, силясь сообразить, чем оказался обязан королю и почему его разочаровал, а я с трудом перевернулась на живот, отплёвывая кровь с искусанных губ.

– Не стоит этого делать, – всё так же внимательно глядя на советника бросил его величество в пространство. Мужчина, внезапно показавшийся куда более высоким, статным и ни капельки не смешным, осторожно, не прикасаясь, подцепил сжатый мёртвой рукой артефакт и позволил ему повиснуть недалеко от рукояти кинжала. – Нападать со спины нехорошо. А договориться мы вполне можем и без драки, Иоля.

Матушка Иона замерла в десятке шагов, одобрительно хмыкнула и подмигнула королю своими невероятными искрящимися глазами. Светлыми, как у самой Иоли Светлоокой…

Я застонала. На вопрос не хватало ни сил, ни желания.

– Иоля Светлоокая умерла, – брат с трудом сел, опираясь о собственное колено. – Сожжена на костре почти век назад.

– Или прожила достаточно долго, чтобы заиметь ценные знакомства и скрыться, – король игриво прокрутил амулет, заставив напрячься всех присутствующих.

– К сожалению, даже самые нужные люди живут не так долго, как хотелось бы, – вздохнула она. – Иначе мы пересеклись бы намного раньше и, поверь, в менее благоприятной для тебя обстановке.

– Рад, что ты наконец-то выбралась из своей норы, – слегка склонился Троннинг перед жрицей.

Иона избавилась от привычной добродушности на лице. Жрица. Истинная жрица стояла перед нами, а не заботливая матушка: жестокая, расчётливая, готовая идти по головам и жрать сердца как врагов, так и друзей. И она веселилась:

– Да и я уже подустала командовать издалека, сын моего врага. Нам давно стоило встретиться, но, знаешь ли, у каждого дара есть оборотная сторона.

– Твой, например, на даёт тебе покинуть Источник, – не удивился король. – Я тоже не терял время зря, так что знаю о тебе достаточно, ведьма на привязи.

– У некоторых из нас дух сильнее тела, и они избавлены от необходимости отращивать себе пузо и прятать морщины, – обиделась Иона. – Ты умнее, чем о тебе думают, да? Я уж решила, вместе с твоим отцом умер и род Троннингов, а ты достойный приемник: хитрый, как настоящий лис!

– И очень внимательный, – подтвердил король. – Я видел твоё движение. Отойди подальше. Ты не получишь амулет. По крайней мере, не просто так.

– Чтоб вас! – Белен, опираясь на стену, с трудом поднялся. – Связались, называется.

– Так может мы лучше пойдём? –улыбнулась я разбитыми губами. – У вас тут всё как-то слишком сложно.

Король рассмеялся, как в пустую бочку:

– Вы не представляете, насколько! Это же политика, уважаемые! Право, разве с ней бывает просто? Но отпустить вас я не могу. Белен мне всё ещё нужен, как был нужен с самого начала.

Брат осторожно придвинулся ко мне, подал руку:

– Даже немного жаль, но я больше по бабам.

– Кх-кх! – я легонько шлёпнула протянутую ладонь.

– О, так теперь ты ревнуешь? – обрадовался Белен, сковывая запястье пальцами. – А раньше никак?

– Раньше попытки меня убить оказывались не такими успешными.

– О-о-о, – Иона… Иоля? Жрица с умилением прижала руки к груди. – Ну разве они не прелесть? Настоящее Равноденствие!

– Ведьмы, – презрительно сплюнул Вальдинг, поднося камни поближе к лицу и скептически рассматривая. – У вас всё и всегда замешано на магии? Вы хоть что-то пытаетесь сделать без неё?

– Как ты? – Брианна (и почему я радуюсь, что она жива?) озабоченно трогала затылок, проверяя, как много крови из него успело вытечь.

– Я не самый плохой пример. Мы ведь могли спасти королевство! Только представьте: ведьмы и люди вместе, заодно! Нам не был бы страшен ни одни из соседей, ни одно из войск! А ведь они только и ждут момента, когда можно подмять под себя разорённую войной, иссушенную засухой Витанию! Вместе мы могли бы защитить королевство, защитить наш дом! Что скажешь, Иоля? Нет-нет, не стоит подходить ближе. Я и отсюда прекрасно тебя слышу.

– Но мы-то тебе зачем?! – Белен охлаждал прикосновениями мои ожоги, унимал боль. Тянуло спрятаться в его объятиях, нырнуть в этот прохладный манящий омут.

– Вы?! – король рассмеялся так, что едва не упустил скользнувший по лезвию амулет. Иона испуганно дёрнулась, ненадолго выдав беспокойство, а Брианна недовольно покачала головой и тут же схватилась за виски, сообразив, что двигаться пока рановато. – Мне был нужен один лишь Белен! Точнее, один-единственный наивный дурачок, как можно ближе связанный с ведьмами. Чудесный, но, к сожалению, ныне мёртвый Брайс следил за ним с того дня, как в леди Вирке проснулась магия. О, разумеется Рикмас сделал бы всё, чтобы Равноденствие угодило в его капкан! Но знаете, что? Я ведь мог остановить его тысячу раз. Подослать убийц, отравить, признать предателем или сослать на острова…

– Но это тебе не помогло бы укрепить власть, так?

– А вот теперь ты начинаешь понимать. Не так уж ты наивен, как я полагал.

– Ты потому позволили мне приехать вместо Вирке? Ты знал, что Рикмас придёт в бешенство, а я сделаю всё, чтобы защитить сестру. Даже…

– Даже убьёшь его, – закончила Иона. – Он хотел, чтобы ты убил советника, чтобы торжественно и благородно освободил порабощённых ведьм и вернул власть бедному, затюканному и несчастному корольку, якобы не решающемуся поднять голову рядом с извергом-советником.

– Политики, – Белен оторвал рукав потрёпанной жизнью и пытками рубахи, встряхнул его и осторожно прижал к глубокому порезу на моём плече. Видимо, упала на камень и не заметила. – Чтоб я ещё раз имел с вами дело…

Вальдинг нелепо захлопал в ладоши, раскачивая амулет из стороны в сторону и заставляя жрицу наблюдать за каждым движением голодным взглядом:

– О, тебе придётся! Не собирался посвящать тебя в детали. Сам понимаешь, меньше знаешь – крепче спишь, но это не значит, что я отказываюсь от плана. Ты ведь уже вывел ведьм из замка, так? Должен был вывести, я же специально отослал охрану подальше и починил старый тайный ход! Тебя знают как освободителя. А теперь ты ещё и убил мерзавца советника…

– Я убил?!

– Он убил?! – хором удивились мы с Брианной.

– Разумеется! Но не беспокойся, моё величество, разумеется, тебя помилует! Ты же освободил всех нас, спас от проклятого садиста и изверга, который, полагаю, ещё и опаивал меня помутняющим рассудок зельем…

– Ты меня помилуешь? Какая щедрость!

– Да, я такой, – зарделся король.

– А после демонстрации моей доброй воли и лояльности к ведьмам мы могли бы исправить ужасную ошибку, которую допустил мой отец: с ведьмами не надо сражаться, с ними нужно сотрудничать! Сто лет назад ты, старуха…

– Но-но! – Иона недовольно топнула ногой. – Каждая из нас обладает особым даром. Мой как раз в том, чтобы не становиться старухой. Не самый интересный дар, но он меня вполне устраивает.

– Ах, простите, сударыня! – Вальдинг иронично поклонился. – Сто лет назад ты, черпающая жизнь из Источника, требовала, чтобы правитель поделился с вами властью. Считай, что мы долго думали и согласились. Я предлагаю тебе мирный договор. Совет ведьм станет частью правления, но у меня останется право вето. Вместе мы защитим…

– Я согласна, – Иона, кокетливо хлопая ресницами, протянула руку для заключения мира и едва не бегом бросилась к королю.

– Кажется, я слишком долго и хорошо играл полудурка, – Вальдинг демонстративно поднял над головой кинжал с висящим на нём амулетом. – Ты думаешь, я поверю тебе на слово?

Жрица выжидательно скрестила руки на груди:

– Тогда мне очень жаль, но способа проверить мою искренность у тебя всё равно нет.

– Разве? Брианна, дорогая, ты чувствуешь себя лучше?

Ведьма затравленно заозиралась, надеясь найти подходящее укрытие или хотя бы слиться с полумраком подвалов.

– Бри?! – рука Белена, утешающе поглаживающая меня по спине, замерла, похолодев сильнее обычного. И нехороший это был холод, злой, как лёд, в котором по весне мы с ним находили заиндевевших лягушек.

– Я же предупреждала, – прошептала она, пряча лицо. Плечи вздрогнули под роскошными, хоть и спутавшимися волосами. Она закричала, разбрызгивая слёзы: – Я предупреждала тебя! Я просила бежать! Неужели ты думал, что король просто так распустил охрану из дворца?! У него всё это время была я! Я защищала его!

Иона забыла про манящий амулет, про короля, про не заключённое соглашение. Она медленно, не веря своим глазам, подошла к маленькой ведьмочке, которую с самого детства воспитывала ради единственной цели, к той, от кого меньше всего ждала ножа в спину, подцепила пальцами её подбородок и заставила посмотреть вверх.

– Брианна! Я же любила тебя как дочь… За что?

– Я никогда не была тебе дочерью, – прошипела ведьма в ответ, не пытаясь вырваться. – Ты использовала меня, собиралась отправить на смерть ради своих идей. Разве матери так поступают? Ты всегда заботилась только о своей дорогой Вирке. Только её Силе полагалось проявиться в полной мере. А я… А мне – стать нянькой, когда она попадёт во дворец. Но кое-что ты действительно мне дала. Мой дар. Если бы ты не помогла развить его, я никогда не поняла бы, что ты чувствуешь ко мне на самом деле. Что ты чувствуешь ко всем нам.

– Это неправда! Я всегда хотела помочь вам, спасти, защитить! Ведьмы, как крысы, прятались в норах, когда могли… должны были править! Мы выше людей! Сильнее! Я заботилась о вас!

– Ты заботилась о себе.

– Каждому стаду нужен лидер, – Иона гордо вскинула подбородок. – И я могла вынести эту ношу. Ты знаешь кого-то, кто справился бы лучше?

– Я знаю, что ты давно уже перешла все границы. То, что ты делала ради победы, неправильно. Возможно, ты действительно желала нам лучшего, но это не делает тебя хорошим человеком, а Вальдинг… Вальдинг не безупречен. Он хитёр и коварен, он готов идти на жертвы, но знаешь что? Он готов принести в жертву себя, а ты – лишь других. И ещё у него есть я.

Что-то в глазах ведьмы заставило ту, что за столетия повидала на свете очень-очень много, испугаться. Иона метнулась в сторону, поскользнулась на пролитой крови и упала под ногами короля, схватившись за голову, попытавшись спрятать её, укрыть от причиняемой муки. А Брианна выпрямилась, впервые чувствуя себя по-настоящему сильной:

– Ты спрашивал, не врёт ли она, величество? Так вот, она врёт. Всегда врала и всем. Врёт и сейчас. Ей не нужно соглашение. Возможно, когда-то она и согласилась бы поделить власть, но теперь хочет её только себе. Власть и магию. Она желает тебе смерти.

Вальдинг присел на корточки, с силой отнял скрюченную руку от головы жрицы:

– Как жаль… Иоля, у нас ведь мог получиться чудесный союз! У меня был отличный план, но вы, женщины, всегда умудряетесь всё испортить. И да, Бри, о тебя я тоже говорю. Не думай, что ты прощена. Мы ещё обсудим твоё наказание.

Ведьма виновато опустила взгляд, дав жрице краткую передышку:

– Мне жаль. Я виновата.

Почему-то казалось, что она говорит не с королём. И, кажется, Белен тоже так думал:

– Ещё как, – разочарование лилось через край, грозило захлестнуть подвалы, утопить несчастную ведьмочку, и без того понимающую, что ошиблась куда серьёзнее, чем казалось раньше.

И не только брат чувствовал себя преданным. Вальдинг обижался не меньше:

– Мой план был идеален! Всё превосходно бы сложилось, если бы не одна маленькая, но едва не испортившая всю задумку деталь. Моя дорогая Брианна, ты совершила непростительную ошибку.

– Какую же? – Белен сильнее стиснул мои плечи, прижал к груди, точно надеялся спрятать от мира или спрятаться сам.

– Она влюбилась.

– Заткнись, – прошипела Брианна.

– О, так это секрет? – Вальдинг ехидно почесал нос кончиком кинжала. – Наша малышка Брианна не хочет, чтобы кто-то об этом знал?

– Замолчи!

– Тили-тили-тесто, – вспомнил он старую песенку.

– Закрой рот!!!

Король повысил голос:

– Брианна должна была следить за тобой, мальчик, плавно навести на мысль, что только убийство Рикмаса спасёт твою сестру, а потом, когда ты оказался бы в безвыходном положении, она вызвала бы во дворец Иолю. Жрицу, которая ни за что не покинула бы укрытие без веской на то причины. Мы заключили бы договор и спасли Витанию. Но глупышка влюбилась в тебя по уши! «Не втягивай в это лорда! Лорд такого не заслуживает!», – передразнил он. – Думаешь, ты сумел бы сбежать без помощи? Что ж, благодари свою защитницу: она испортила отличную партию! И, что самое обидное, она ведь прекрасно понимала, что взаимности никогда не добьётся!

– Хватит!!! – Брианна взвизгнула, заслонила уши, не желая терпеть унижения, со всей злобой, на которую была способна, бросилась на короля, повалила и стиснула его голову. – Я делала всё ради тебя! Я помогала тебе! Я убила ради тебя человека! Хватит! Ты не имеешь права позорить меня!

Король засучил толстенькими ножками: никогда ещё ведьма не нападала на него, никогда он не испытывал того, что заставлял Брианну каждодневно причинять другим. Амулет соскользнул со сверкающего лезвия, отлетел в сторону.

Холодный голос расчётливой стервы произнёс:

– Ну, я подозревала, что рано или поздно ты принесёшь мне пользу, – Иона осторожно, за нить, подтянула к себе долгожданную побрякушку. – А теперь, детки, поиграем по моим правилам. Вирке, милая, тебя не затруднит поднять этот кинжал и перерезать себе горло?