1

Есть парни, которым в жизни, как говорится, везёт. Удача так и прёт. На экзаменах вытянут именно тот билет, который из тридцати один единственный только и учили, в лотерею обязательно выигрывают, пусть немного, но обязательно. Работу находят не пыльную, но хорошо оплачиваемую, бутылка кефира, упавшая из окна девятого этажа, пролетает в метре от их головы, на рыбалке у всех клёва нет, а они только и успевают вытаскивать одну рыбину за другой. Но, самое главное, в любви они счастливы, дом у них полная чаша, детки здоровы, всё есть — машина, дача, любимая жена, понятливая тёща, любовница секс-бомба… Живи и радуйся!..

У Ивана всё было далеко не так. Но только до определённого времени. На войне ему не везло в смерти, зато после войны повезло в любви.

Родители его разошлись, когда ему не было и трёх лет. Отец был алкоголик, не дожил и до сорока лет. Мать несколько раз выходила замуж, но неудачно. Последний сожитель, гастарбайтер из Узбекистана, зарезал её, когда Ивану был шестнадцать лет. Естественно, Иван отомстил. За убийство попал в колонию для несовершеннолетних. В колонии отличился примерным поведением, получил профессию сантехника и был досрочно освобожден, отбыв в заключении две трети срока.

Вышел из колонии в 2000 году, получив весь пакет документов. Ни жилья, ни работы. В городском Центре социальной адаптации бывших заключённых немного повезло — нашлось место в общежитии. Заключил договор, по которому Центр обещал содействие в погашении судимости и трудоустройстве. Попытался найти работу по специальности, но это оказалось не так просто. На Сенном рынке часами простаивал в длинной шеренге таких же соискателей хоть какой-нибудь работы. Наконец, нанялся на работу к «новому русскому» рыть траншеи под фундамент загородной виллы. Заработанные деньги быстро таяли…

В России в разгаре шла вторая чеченская война. Военкомат города испытывал большие трудности с призывом новобранцев. Число уклонистов от призыва превышало число призванных. Поскольку Иван был по возрасту военнообязанным, то обратился в военкомат с просьбой призвать его в Армию. На приёме у заместителя военкома у него состоялся тяжёлый разговор. — Так, Жилин Иван Афанасьевич, 1975 года рождения. Статья 105 УК РФ. — У вас, Иван, опасная статья Уголовного кодекса Российской Федерации. При каких обстоятельствах вы совершили убийство? — спросил полковник.

— В тот день я вернулся из школы. Мать со своим новым сожителем и его другом выпивали на кухне. Я услышал громкие крики. Когда я вбежал на кухню, мать лежала на полу в крови, а сожитель с ножом бросился на меня. Я сумел перехватить нож и этим же ножом ударить в грудь сожителя. Его друг стал меня душить, но и его настигла та же участь. За двойное убийство мне дали 12 лет колонии. Отягчающим обстоятельством было моё звание чемпиона области среди юношей по карате. А служить в десантных войсках я мечтал с детства… Поэтому занимался спортом.

— Да, вам, молодой человек, не позавидуешь, — несколько потеплевшим голосом сказал полковник. — Нам такие парни сейчас очень нужны в Армии. Постараемся посодействовать погашению судимости и вашему призыву.

Полковник своё слово сдержал. Буквально через десять дней Иван был призван. Попал в ВДВ, где прошел курс молодого бойца. Принял присягу и был отправлен на Кавказ. Срочную службу проходил в самом пекле сражений. Когда подошёл срок демобилизации, остался служить в Армии по контракту. Воевал в Дагестане с бандами исламистов, вторгнувшихся в эту республику, затем в Ингушетии и Ичкерии. Был дважды ранен. В госпитале едва не женился на медсестре, но после двух лет редких встреч и переписки, она предпочла выйти замуж за хирурга госпиталя. Отслужив в общей сложности одиннадцать лет, демобилизовался.

Купил в своём родном городе комнату в семейном общежитии и начал «мирную жизнь». Устроился работать сантехником в ближайшую жилищно—эксплуатационную контору. С этого момента и пойдёт это повествование о везении в любви Ивану в одном из микрорайонов города Н-ска.

Рабочий день в ЖЭКе, как обычно, начинается с планёрки. На ней обсуждаются текущие ремонтные работы и рассматриваются вновь поступившие заявки. Получив от мастера разнарядку, Иван отправился по адресам.

— Слесаря вызывали? — спросил он дежурной фразой у молодой женщины, открывшей дверь трёхкомнатной квартиры на третьем этаже пятиэтажной «хрущёвки».

— Да, проходите, пожалуйста…

— Что у вас случилось?..

— Засорилась канализация, никакие чистящие средства не помогают…

Иван не первый раз сталкивался с таким дефектом канализации в старых пятиэтажках. Чугунные трубы за 40—50 лет эксплуатации почти полностью закальцинировались и теперь подлежат замене.

— Девушка, я сейчас тросиком постараюсь пробить засор, но это ненадолго. Через несколько дней всё повторится. Нужно менять трубы на пластиковые от мойки до самого стояка. Делайте заявку в ЖЭК.

Повозиться с канализацией пришлось очень долго. Закончив с ней, он занялся ремонтом смесителей. Тут заметил, что на него смотрит маленький мальчик.

— А вот и помощник пришёл. Как тебя зовут?..

— Владик…

— Почему ты не в садике?

— Болеем мы, — вмешалась девушка, уводя ребёнка в комнату. При этом, когда она наклонилась к Владику, роскошная грудь её соблазнительно обрисовалась под простеньким домашним платьем. Это не ускользнуло от взгляда Ивана. «Есть женщины в русских селеньях…», — вспомнилось ему из далёких школьных лет. Девушка и впрямь выглядела очень привлекательно.

Закончив работу, собрался уходить, но девушка настойчиво стала приглашать его пообедать.

— Второй час дня… У вас и у нас с Владиком время обеда…

Обычно Иван никогда не соглашался ни на какие уговоры, но очень уж ему понравилась эта молодая мама. Почему-то он решил, что она одинока. Чем-то далеким прошлым повеяло на него, когда он таким же мальчишкой, как Владик, смотрел на каждого нового мужчину, которого приводила мать, ожидая от него отцовской ласки… И он согласился.

За обедом познакомились. Зовут Верой, ей двадцать два года, живёт с отцом и матерью, работает в детском садике воспитателем, муж ушёл. О себе Иван тоже очень кратко сообщил: «Мне тридцать семь лет, женат не был, воевал, второй год работаю в ЖЭКе, живу в семейном общежитии в этом же микрорайоне». Обед прошёл, как говорится, в дружественной обстановке. Владик не капризничал, с удовольствием ел свою кашу с молоком, Вера была очень мила и разговорчива. Не хватало только оператора с камерой, чтобы заснять эту семейную идиллию. А Ивану стало грустно. Никакой семьи у него нет и таких вкусных котлет ему никто не готовит… Как ни хорошо за столом, но надо продолжать рабочий день.

Уходя, он поблагодарил Веру за угощение, тепло попрощался с Владиком, но на его вопрос: «Ты теперь часто будешь к нам приходить?» ответить сразу не смог. На помощь пришла Вера и заверила Владика, что теперь дядя Ваня будет часто приходить в гости.

— Нехорошо обманывать ребёнка, — тихо шепнул ей на ухо Иван.

— А ты разве этого не хочешь? — так же тихо, но довольно кокетливо спросила она.

— Очень хочу, но ты для меня слишком молодая, — отшутился он…

Этот неожиданный переход на «ты» их нисколько не смутил, а даже как-то сблизил. Свой номер телефона ей оставил и взял её.

До конца рабочего дня выполнил ещё несколько заявок и вернулся домой. Его двухкомнатная квартира на третьем этаже семейного общежития ему очень нравилась. За неё он выложил почти все деньги, заработанные на контрактной службе в Армии. Сделал ремонт и теперь наслаждался своей «недвижимостью». На движимое имущество, то есть — автомобиль, денег не осталось.

Поужинал, лег на диван и вспомнил про своё знакомство с Верой. «Странно, что таких красивых женщин мужики умудряются бросать, — подумалось ему. Наверное, находят ещё лучших? Неужели не жаль брошенных детей?».

На следующий день решил позвонить Вере:

— Добрый день! Узнала?.. Как дела?.. Всё работает… А я так надеялся, что снова будет вызов… Как здоровье Владика?.. Завтра в садик?.. Прекрасно!.. До свиданья…

«Какой у неё приятный голос», — отметил он. Однако заметил, что какой-либо активности в продолжении разговора с ним у неё не было. Так, просто ответила на вопросы и всё. «Видимо, что-то мешает определиться», — подумал он…

Канализационные, а заодно трубы на холодной и горячей воде, пришлось вскоре у них в квартире всё же менять. Иван работал в паре со сварщиком Семёном Павловичем, имевшим большой стаж работы. Во время работы, познакомились с отцом и матерью Веры. Отец, пятидесятилетний толстяк, был большим балагуром. После окончания работы предложил выпить за успешный ремонт и за наступающий праздник — День защитника Отечества. Иван категорически отказывался, но Семён Павлович с удовольствием принял приглашение. Пришлось сесть за стол.

Мама Веры Ивану очень понравилась. Он при виде её сразу и не поверил, что она мама — думал, что сестра Веры — очень уж похожи друг на друга. За столом Семён Павлович и хозяин квартиры быстро нашли общий язык. Оказалось, служили в авиации и им было что вспомнить. Они то и дело поднимали тосты за наши современные «миги» и не менее славные «У-два». А Ивану очень понравились пельмени, о чём он и сказал хозяйке. Узнал, что она работает в школе учителем русского языка, что ей сорок лет и Вера у них единственная дочь, которую она родила в восемнадцать лет. «Муж дочери ушёл к родителям и уже два года живёт у них, — рассказывала она, — но часто приходит к сыну. У них вышла ссора и до сих пор Вера не желает наладить отношения с мужем».

— Ваня, вы умница, что не пьёте спиртного», — сказала она ему, когда они прощались у порога.

Красивые глаза её при этом были очень грустными. Иван, пока хозяин квартиры с Семёном Павловичем пили на посошок, спросил её:

— Галина Алексеевна, почему вы такая невесёлая?..

— Ваня, причин достаточно, но самая главная — пристрастие моего Фёдора к спиртному. Теперь будет пить несколько дней, тем боле завтра праздник…

Ивану такие запои его матери с самого детства были очень знакомы, поэтому посочувствовав хозяйке и попрощавшись, начал сматывать кислородный и пропановый шланги. Встретил у подъезда Веру. Спросила: «Почему не звонишь?».

— Позвонил, но ты как-то очень прохладно со мной поговорила.

— У меня были гости и мне было неудобно при них разговаривать по — другому…

— Буду звонить…

Разговор пришлось прервать. Появившийся Семён Павлович, как говорится, лыка уже не вязал. Пришлось проводить его домой — он жил совсем рядом.

В ближайшую субботу решил позвонить Вере. Поинтересовавшись здоровьем родителей и Владика, предложил встретиться. Она согласилась. Вечер в ближайшем кафе прошёл в непринуждённой беседе. Пили кофе, наслаждались мороженым. Танцевали под хорошую музыку. Вера прекрасно чувствовала музыку и танцевать с нею Ивану было очень удобно. Она была почти одного с ним роста, и когда он рукой прижимал её за талию к себе, её грудь касалась его груди. Оставалась сдержанной, но чувствовалось, что это ей нравится. Он старался удержать её в этом положении несколько дольше, чем нужно было по музыке и чувствовал, как она в этот момент на мгновение впадает в прострацию — глаза её широко открывались и их зрачки в упор смотрели на его, как бы спрашивая: «А что дальше?»

Этот вопрос Иван задал себе сам, когда проводил Веру домой. Чувствовал, что она начинает слишком много занимать места в его мыслях. «Слишком молодая и скрытная, — думал он, — не рассказывает ничего о ссоре с мужем. Это какая же причина должна быть, чтобы два года длился разлад?».

Через неделю вновь встретились в том же кафе. На этот раз Вера была более раскованной и танцуя с ним, обнимала его куда как горячей, откровенно прижимаясь к нему не только грудью, но иногда и бёдрами. Иван, почувствовав такую перемену в её настроении — всё понял. Бывают в жизни женщин такие моменты, когда они думают: «Или сейчас, или никогда!»

— Вера, ты не хочешь посмотреть мою квартиру? — спросил он.

— Очень хочу, только давай зайдём в аптеку и купим презервативы, — шепнула она ему на ухо.

— Хоромы у тебя не царские, — заключила она, пройдя в его небольшую, но уютную квартирку.

— На царские денег не хватало. Но зато это мои… А, что ещё надо?.. Кухня, туалет, ванная — всё в квартире есть…

Быстро накрыл стол. Холодильник у него всегда был заполнен, а в буфете хранилась целая коллекция вин и коньяка — презенты благодарных жильцов за выполненную работу. Предложил ей самой выбрать напиток. Вера выбрала «Совиньон», который и поставила на стол. Позвонила маме и сказала, что заночует у подруги.

За столом они сидели друг против друга. Оба знали, что их ожидает близость, но торопить события не хотели. Ивану хотелось узнать о Вере несколько больше, чем ему было известно.

— Вера, почему вы с мужем разбежались? — спросил он.

— Знаешь, я ожидала этот вопрос и не легла бы с тобою в постель, не рассказав причину. Послушай, и реши — захочешь ли ты близости со мной… Когда родился Владик, а роды были очень трудные, врачи говорили: патологические роды. Я несколько месяцев не могла с мужем иметь близость. И он загулял. А когда начала с ним жить, то почувствовала, что чем-то заражена. В кожно-венерологическом диспансере определили целый «букет» болезней, к счастью, излечимых. Конечно, я его выгнала… Ты думаешь, он покаялся?.. Ничего подобного! Он сошёлся с какой- то бабой и целый год жил с нею, а когда там не прижился — стал вновь бегать ко мне. Теперь умоляет простить его, а у меня что- то внутри оборвалось, пропало всё, что было… Теперь, если и прощу, то только ради сына. И только после того, как сама побываю с другим мужчиной…

— И ты выбрала меня… Почему?

— Ванечка, мне выбирать было не из кого. Ты сам ко мне пришёл. Когда увидела тебя — обомлела… Симпатичный, крепкий, высокий, не алкоголик. Честно признаюсь — о таком только и мечтала… Я сейчас совершенно здорова. В сумочке у меня справки — можешь прочитать…

— Ты будешь смеяться, но и у меня есть справка. Месяц назад я лежал в больнице по устранению искривления перегородки в носу. Там анализы берут на все заразные болезни. Я здоров… А, что, если вдруг захочу на тебе жениться — пойдёшь за меня?..

— Скажу откровенно — вряд ли… Владик очень любит Игоря и всё время спрашивает о нём… Его постоянные вопросы: «Папа придет сегодня?» разрывают мне душу. Ты мне нравишься. Твой возраст меня не пугает. Но что я скажу сыну?.. «Это твой новый папа!?». Прости, за то, что я тебя хочу использовать, как орудие мести, но переспать сейчас с тобой хочу до потери сознания. Ты можешь стать мужчиной, с которым я хочу согрешить. Не хочу оставаться обманутой мужем покорной дурой…

— Но ты могла за тот год, когда муж жил с другой, выйти замуж и родить ещё ребёнка?

— От кого?.. Кругом наркоманы или алкоголики. Такого, как ты не было…

Иван сильно призадумался: «Соблазн очень велик. Молодая, красивая женщина, сама желает отдаться ему, а он, как рыцарь, проявит сейчас благородство и скажет: «Нет! Ни за что!».

Из включённого телевизора в это время доносилась ария Алеко: «Я жил, не признавая власти Судьбы коварной и слепой, но, боже, как играют страсти моей послушною душой…». «Вот, вот. В самый раз! — подумал он, — страсти рвут меня на части…

Почему-то вспомнилась лавина в горах. Сорвалась она и ничто её уже не остановит.

— Ну, что выпьем за ночь любви? — предложил он.

— А, давай! — согласилась она. — И ты расскажи о себе…

Иван сразу захмелел от первого бокала и больше пить не стал. Он рассказывал ей о своей прошлой жизни. Вера слушала, то и дело подливая себе в бокал из бутылки. Ею охватила какая-то решимость и злость на своего мужа. «Сволочь, ни капли не жалею, что сейчас навешаю ему рога, как вешал он мне, — думала она, выливая остатки вина в бокал.

— Ваня, свет не туши. Я хочу, чтобы ты увидел моё тело, которое муж променял на какую-то суку. Смотри и делай со мной, что хочешь…

— Вера, ты уже пьяна. Давай примем душ…

При виде её обнажённой, он сильно возбудился. Действительно, было на что посмотреть, а тем более, за что взяться. Но воспользоваться её беспомощностью он не хотел. Он мечтал совсем не о таком начале их отношений.

— Ваня, мне очень плохо, — сказала вдруг она, подойдя к нему. Мне тошно, я сейчас вырву…

Иван едва успел подвести её к унитазу. Она рвала мучительно долго. Ивану всё это было знакомо с детства. Точно так же его мать рвала после пьянок, а он старался ей помочь…

— Ваня, я перепила, — сказала она, выходя из туалета. Хочу лечь…

Он уложил её на разобранном диване, укрыв простыней и почти всю ночь хлопотал около неё. От вызова скорой помощи она отказалась, почувствовав себя лучше, а он, прикладывал холодные компрессы к её лбу и думал: «Первый блин комом. Неужели он будет и последним?». Уснул, сидя в кресле.

Утром их разбудил телефонный звонок. Звонила мама. Беспокоилась.

— Мама, не волнуйся, со мной всё хорошо. Скоро буду дома…

Оделась. От завтрака отказалась. У двери обняла Ивана и виновато улыбаясь сказала:

— Ванечка, не провожай. Прости меня, за такую ночь. Я своего решения не изменила, если ты тоже, то в следующую субботу ты получишь от меня всё неполученное в этот раз…

Всю неделю Иван ходил в предвкушении встречи с Верой. Работа порой валилась из рук, когда он вспоминал её слова. В мартовское субботнее утро зазвонил звонок домофона, и она пришла. То, что произошло буквально через десять минут описанию не подлежит. Собирая разбросанную по всей комнате свою и его одежду, Вера сказала с улыбкой:

— Ванечка, это был только аванс. Побереги силы на ночь…

Она захотела сварить ему борщ. Пошли в ближайший «Магнит» и купили всё необходимое. Иван давно не ел такого вкусного борща, а в его квартире ещё так долго не находилась ни одна женщина. До Веры он целый год тайно встречался с чужой женой. Светлана Ивановна — начальница производственного отдела ЖЭКа — женщина сорока трёх лет, имеющая двоих взрослых детей и мужа капитана дальнего плавания, во время обеденных перерывов приходила к нему на квартиру. Им двадцати минут хватало на всё. Она себя оправдывала: «Мой пятидесятипятилетний муж импотент, а мне, что — на луну выть!?». В конце концов, она с мужем рассталась и вышла замуж за овдовевшего одноклассника. Но не об этом речь.

Ночь, проведённая с Верой, показалась Ивану сказкой. Главные персонажи этой сказки занимались, как модно сейчас говорить, любовью, вдоль и поперёк дивана. Тело Веры было послушно любым желаниям Ивана, она ему отдавалась, если говорить высокопарно — самозабвенно и без какого- либо предохранения…

— Ванечка, ты супер, — шептала она ему, слизывая языком капельки пота с его лица, когда он в изнеможении ложился с нею рядом.

Все сказки заканчиваются счастливо, но для Ивана эта сказка имела конец печальный. Утром Вера, обняла его и на прощанье сказала:

— Ванечка, на этом всё, мой дорогой… Спасибо тебе за эти ночи. Ты был неповторим. Я добилась того, чего хотела. Ради своего ребёнка я решила сойтись с мужем. Не знаю, полюблю ли его снова, но тебя я никогда не забуду. Если забеременела, то аборт делать не буду. Это моя месть мужу — пусть растит чужого ребёнка за своё распутство. Думай обо мне, что угодно… Что я стерва и даже ещё хуже… Прости и прощай…

Иван несколько дней не мог прийти в себя. Вспоминая Верины жаркие объятья, неповторимый аромат её молодого упругого тела и её желание родить от него ребёнка, готов был расстаться с холостяцкой жизнью. Но она решила так, как решила.

Всё проходит со временем. Месяца через три он увидел Веру на детской площадке. Вместе с симпатичным молодым парнем она катала Владика на качелях. Радостью светились их лица… Иван круто развернулся и пошёл в обратную сторону. «Значит, простила и опять полюбила», — подумал он.

Но её величество Судьба порой подбрасывает такие сюжеты, что ни в сказках рассказать, ни пером описать. Её повороты иногда возносят человека до небес, а иногда безжалостно бросают в бездну страданий и невыносимого существования.

Прошло ещё несколько месяцев. Осенью зазвонил сотовый телефон:

— Здравствуй, Ваня. Это Вера… У нас большое несчастье — на рыбалке утонул папа. Завтра похороны в два часа дня. Выезд из городского морга. Приди, пожалуйста…

Конечно, Иван не мог не прийти. У морга собрались многочисленные сотрудники и близкие покойного. Ивана никто из них не знал, поэтому он оставался незамеченным. Но Вера его увидела, издали кивнула ему и пригласила подойти к маме. Он подошёл, высказал своё соболезнование и уложил розы у ног покойного. Заметил, что у Веры живот заметно выдаётся из-под пальто.

На поминальном обеде он сидел очень далеко от родственников. Когда все начали расходиться, он подошёл к маме и отдал конверт с деньгами.

— Спасибо, Ванечка. — Приходи, пожалуйста, к нам на девять дней, — сказала она.

— Галина Алексеевна, только, пожалуйста, говорите всем родным, что я товарищ по работе вашего мужа. Я не люблю, когда называют мою профессию.

На этих поминках гостей уже было немного. Только близкие родственники. Иван узнал подробности несчастного случая. Выпив с друзьями-рыбаками, Фёдор отправился на надувной лодке ставить сеть. Лодка перевернулась, он запутался в сетях и утонул.

На этот раз Галина Алексеевна с Иваном разговаривала довольно долго. Попросила называть её просто Галей. Рассказала, что Вера помирилась с мужем и уже беременна вторым ребёнком. А она будет молодой бабушкой двоих внуков. УЗИ показывает, что ожидается внучка. Обменялись номерами телефонов на всякий случай. Она пригласила его на сороковины. А Иван слушал её и чувствовал, что несмотря на трагическую ситуацию, права, оказывается, народная мудрость, утверждающая, что живые люди думают о живом. Он смотрел на Галю и думал, что Судьба посылает ему копию Веры, родную копию женщины, от которой он потерял покой несколько месяцев назад. В его душе запел «надежды маленький оркестрик под управлением любви».

Галя стала той женщиной, которая стремительно стала заполнять «вакуум» в его сердце. Он начал о ней думать постоянно. Через неделю позвонил ей. Разговаривали очень долго о чём угодно, но без малейших намёков на какие-либо сердечные дела. Телефонные разговоры стали постоянными, причём, первым звонил не только он, зачастую Галя опережала его. Всегда желали друг другу спокойной ночи и так до следующего дня. Встреч не назначали, но уже не могли прожить и дня чтобы не поговорить. Разговоры с каждым днём становились всё более откровенными, после которых Иван и Галя уже не мыслили себя без телефонного общения друг с другом.

На сороковины Галя ходила в церковь и заказала молебен, а Иван съездил с нею на кладбище. Приехала ещё сестра Фёдора с мужем и родители Игоря. Веры не было. Она была, как говорят в народе, уже на сносях. Из-за гололёда её с мужем оставили дома. Было очень скользко и холодно. После посещения могилы, Иван взял Галю под руку и довёл до трамвайной остановки. В трамвае сидели рядом, согревая друг друга телами. Её тепло он ощущал у самого сердца и ему было очень приятно прижиматься к ней. Она это чувствовала и только тесней прижималась к нему в ответ. Какая-то неведомая сила сближала их, вытесняя все остальные мысли и заставляя думать только друг о друге. Она с удивлением отмечала, что траур по умершему мужу еще продолжался, а в мыслях у неё только Иван.

С Фёдором она прожила двадцать два года. Сразу после окончания школы поступила работать сборщицей на приборостроительный завод. Влюбилась в Фёдора, который работал инженером — технологом в том же цехе, что и она. После рождения Веры поступила учиться в Университет на заочное отделение по специальности «Русский язык». Всё было в их жизни и радости, и печали. Похоронили родителей Гали, погибших в ДТП. Муж выпивать начал после развала промышленности в стране и потери работы. Последние годы жизни работал охранником в сервисной компании. Оставшись одна, Галя с ужасом поняла, что теперь она будет связана по рукам и ногам заботой о внуках, а ей сорок лет будет только через месяц. Она хочет любви и мужской ласки.

Разница в возрасте с Иваном в три года её смущала, но женское чутьё подсказывало, что он на это не обращает никакого внимания. И действительно, выходя из трамвая, он подал ей руку и сказал всего несколько слов, но таких приятных Гале: «Я всегда буду рядом, ты только позови». На поминальный ужин он не пошёл чтобы не вызывать подозрений у родственников. «Слишком часто мелькаю в глазах мужа Веры и его родителей», — думал он. Попрощался с Галей у её дома.

Началась новая трудовая неделя и новые телефонные разговоры с Галей. Характер работы у неё был таким, что разговаривать по телефону она могла только после работы. Вера ушла в декретный отпуск и теперь постоянно находилась дома. Поскольку Галя с утра до вечера была занята в школе, то помогать Вере вызвалась мама Игоря — неработающая пенсионерка. Она постоянно находилась в квартире Гали. Выбирать время для разговоров стало труднее. Иван предложил Гале встречаться после работы. Желание общаться с Иваном было настолько сильным, что она согласилась. Объявив домашним, что у неё теперь будут дополнительные уроки с отстающими учениками, она пошла на первое свидание с Иваном.

Он встретил её около школы. Вечерние сумерки в середине ноября были довольно прохладными, и он предложил ей пойти к нему. Она сама давно хотела посмотреть его квартиру, поэтому не колеблясь согласилась.

— Подожди, я сейчас зайду к себе домой. Возьму свои некоторые вещи и пойдём к тебе, — предложила она, — мне интересно увидеть, как ты живёшь?

Когда они пришли, она переоделась в принесённый с собою халатик, надела тапочки и стала такой домашней и близкой. Остановилась в прихожей у зеркала, поправила свои тёмно-русые без единой сединки волосы. Увидела своё лицо. «Забыла о макияже, — подумала она. Но и без него, её лицо не напоминало о том, что ей три дня назад исполнилось сорок лет. Вошла в зал.

— Да у тебя здесь настоящий рай, — восхищённо сказала она, осмотрев обе комнаты. — Очень тепло и уютно… Какой красивый у тебя ковёр лежит на полу, он такой мягкий. На нём даже можно лежать…

— Ковёр этот ручной работы я купил на рынке в Чечне, когда демобилизовался после войны.

— Ты воевал, а мне никогда не говорил об этом?..

— Не люблю вспоминать…

Воспоминания нахлынули в душе Ивана мгновенно, как порыв свежего ветерка в знойный день. Но не про войну, а совсем про другое… Он смотрел на Галю, а виделась Вера. Но та ушла безвозвратно, оставив после себя сладкое томление в груди. Отчего и Галя становилась ему такой желанной и милой. Телефонные разговоры с нею были только предтечей, а сейчас ему предстояло сделать решающий шаг по окончательному сближению. Начинать сразу активные действия, как это было с Верой, он стеснялся. Там была обоюдная звериная страсть, удовлетворение беснующейся плоти. Сейчас всё было иначе. Почему-то нежные чувства к Гале у него превалировали над страстью. Но Судьба решила всё же напомнить ему былое.

— Галочка, я тебя сегодня никуда не отпущу…

— А я такая глупенькая, недогадливая, даже не подозревала о твоём коварстве, — сказала она с иронией, обнимая его.

Первый поцелуй с нею ему показался ударом молнии, последующие — электрическими разрядами в самое сердце. Его руки, блуждавшие до этого по её груди, начали целенаправленно освобождать её от одежды.

— Ванечка, я сама… Ты так спешишь… Давай свет потушим…

Ивана не покидало чувство дежавю. «Неужели всё повторится? — думал он. От одежды они освободились очень быстро. Галя была в расцвете бальзаковского возраста, но её тело так напоминало Верино, разве только, что бюст пышнее и бёдра шире. Во всём остальном — это было её повторение. Такие же губы, глаза и волосы… Она понимала его с полуслова. Всё повторялось, как с Верой, только восторга здесь было больше. Галя сама, проявляя инициативу, была очень нежной и страстной. Вся она как бы плавилась под его ласками, особенно, когда он в момент острейшего наслаждения покрывал поцелуями кончики пальцев её ног. При этом, она повторяла слова любви к нему и что такого у неё с мужем никогда не было… Заснули на диване в обнимку.

Решили свои отношения не афишировать и подать заявление в ЗАГС позже. Галя после работы стала приходить к нему, иногда оставаться на ночь. Вера почувствовала, что с мамой творится что-то неладное. Какие-то странные уединения для телефонных разговоров, отсутствие дома не только по вечерам, но даже ночами, посещение парикмахерской и смена причёски — всё это усиливало подозрения. Позвонила Ивану:

— Ваня, я так понимаю, что у тебя с моей мамой роман? — спросила она напрямик.

— Верочка, дело обстоит значительно сложнее — у нас любовь. Мы скоро поженимся… Я буду для тебя хорошим отчимом…

— Я категорически против вашей женитьбы. Если мать узнает, что ты спал со мной и к тому же, сотворил мне дочку — не представляю, что с ней будет… В том, что дочь твоя — узнала сразу. Я помирилась с мужем через две недели после нашей ночи с тобой. За это время у меня должны пройти месячные. Их не было… С точки зрения морали — я с мужем квиты, но перед матерью — я в жутком грехе.

— Вера, это какое-то роковое стечение обстоятельств.

— Ваня, ты прав… Это расплата за мою гордость, за жажду мести… Я, конечно, хочу счастья маме и даже рада за неё, но если всё откроется, а это может открыться сразу, если дочь окажется похожа на тебя, то я этого позора не переживу…

— Вера, если ты думаешь, что я в восторге от произошедшего, то очень ошибаешься. Я очень люблю твою маму и с ужасом думаю о том, что будет, если всё раскроется.

— Если дочка будет похожа на тебя — мне только в петлю…

Поняв, что ситуация патовая, Иван решил откровенно поговорить с Галей, когда она вечером пришла к нему.

— Галя, ты знаешь, наш брак под большим вопросом?..

— Почему, Ванечка?..

— Садись, пожалуйста, и слушай.

Иван рассказал ей всё, вплоть до последнего разговора с Верой. Галя слушала отрешённо, обхватив лицо руками. Наконец, она начала говорить:

— Ваня, зачем ты ворвался в мою жизнь, переспав с моей дочерью?.. Разве тебе других женщин не хватало? В интернете сейчас знакомств пруд пруди, а ты воспользовался моим горем… Всё так позорно и мерзко…

— Круто ты завернула… Когда-то я читал Мопассана, так там главный герой романа «Милый друг» спал и с матерями, и с дочерями… Уравняла ты меня с авантюристом. Правда, он начинал не с того конца — с матерей. Теперь о нас с тобой. Это не я ворвался в твою жизнь, а ты в мою!.. Почему я не имел права полюбить тебя? Только потому, что спал с твоей дочерью? Но когда я с ней спал, ты мне даже не снилась. Но не будь её — между нами тоже ничего бы не было. Мне надо было тебе сказать: «Галя, я тебя люблю, но я спал с твоей дочерью». Прости, смалодушничал…

— Ваня, понимаю, что моя дочь взрослая и сама принимает решения, но смириться с тем, что мы с нею спали с одним и тем же мужчиной — я не могу… Ладно бы — переспали, а то ведь в случае нашей женитьбы, надо жить одной семьёй, ходить в гости, нянчить внуков…

— А мне, к тому же — детей, — добавил Иван.

— Кстати, о детях. Час назад я была в женской консультации. Определили у меня беременность. Срок четыре недели. Буду, наверное, делать аборт. Хотя, когда жила с мужем — так хотела родить ещё ребёнка… Ранее, условия жизни не позволяли, а последние пять лет он уже не мог мне его сотворить… С тобой жить, скорей всего, не буду.

— Галя, зачем ты меня добиваешь этими словами? Не хочешь со мной жить — твоя воля. Считаешь, что я аморальный тип, ладно, признаю… Но за что ты хочешь убить своего ребёнка?.. Моего ребёнка… В чём он виноват? Это месть мне?.. Какие вы с Верой, всё же мстительные!..

Она ушла, не сказав ему больше ни слова, но поздно вечером всё же позвонила.

— Ты не спишь?.. А я сегодня, наверное, не засну… Думаю над твоими словами… Аборт — это не месть тебе. Представь себе, что у нас с Верой родятся похожие на тебя дети. Что подумают люди?.. Отчим переспал с падчерицей!.. Так оно и есть.

— Галя, почему ты спешишь?.. До родов Веры остались одна, две недели. Родит, тогда посмотрим. Ну, не делать же мне сейчас пластическую операции на лице из-за соседей?..

— Ваня, не думала, что я такая ревнивая. Я сейчас немного остыла. Ты меня прости… Ты, прав — давай подождём… Ванечка, я тебя безумно люблю…

— Галочка, тебе вредно волноваться. Сейчас приду и приведу тебя к себе…

За десять дней до Нового года Вера родила крепенькую здоровую девочку, как две капли воды похожую на неё. Смотрины совпали со встречей Нового года. Иван увидел дочку. Стало печально и одновременно радостно от того, что он сможет её видеть теперь часто. Это будет его самая любимая внучка и дочка одновременно. Будет он один в двух ролях!.. Как сказал Шекспир: «Весь мир — театр. В нём женщины, мужчины — все актёры. У них свои есть выходы, уходы, и каждый не одну играет роль…».

 

2

Минуло три года. Они пролетели так быстро, что Иван и Галя не заметили, как их двухлетнему сыну Коле они сотворили еще и сестричку Танечку. Теперь в их квартире стало шумно от детского гомона. Маленький Коля очень рано начал ходить и теперь его выпускали в коридор общежития, где такие же малыши из других квартир устраивали детские игры. Галя не работала. Взяла декретный отпуск по уходу за новорождённой.

У Веры жизнь складывалась довольно сложно. Игорь работал фотографом в престижном ателье. На этом поприще он заработал большую известность, как выдающийся мастер по устройству фотосессий для девушек. Его снимки можно было встретить во многих популярных и профессиональных журналах. Частые его выезды к месту работы, отсутствие дома по нескольку дней, не внушали Вере уверенность в том, что он не изменяет ей. Он всячески успокаивал Веру, клялся в любви и верности, но она своим женским чутьём чувствовала, что после отлучек он, ведёт себя как-то не так, как обычно. Что-то было в его поведении настораживающее её. Но явных доказательств в его неверности у неё не было, и совместная жизнь продолжалась.

Игорь был внешне очень красив. Высокий рост, густые вьющиеся волосы, карие глаза, о которых в народе говорят: «Блудливые», плюс весёлый и общительный нрав — делали его, тридцатилетнего парня, неотразимым в обществе женщин. Рождение дочери он принял с радостью, но по мере её подрастания не находил ни одной черты сходства с собою. После возвращения в семью, он долго не изменял Вере, но однажды не удержался и провёл несколько ночей с очередной фотомоделью. И пошло — поехало. Удерживаться уже не мог. Его очень злили постоянные, порой справедливые, придирки Веры. В один из семейных скандалов, когда дети спали в своих кроватках, он на кухне за ужином заявил Вере:

— Ты не станешь возражать если я сдам тест ДНК на отцовство дочери?..

Этот вопрос окончательно вывел Веру из себя. Всё время после рождения дочери, которую они назвали Валентиной, её мучил вопрос: «Сказать или не сказать Игорю, что он не отец Вале?.. Сейчас она почувствовала, что дальше это скрывать невозможно. Решила высказать ему всё наболевшее:

— Ты засомневался?.. А где ты был два года, после того, как наградил меня гонореей и трихомонадой?.. Жил целый год с другой, а от меня ожидал целомудрия?.. Быстро же ты забыл свои слова: «Если ты простишь меня, то я готов воспитывать ребёнка, которого вдруг ты родишь от другого». Ты, когда так говорил, наверное, надеялся, что я никому не нужна?.. Так вот знай, что дочь я родила от другого… Не трать деньги на ДНК…

Такого признания от Веры Игорь не ожидал. Где-то в глубине души, он, действительно, чувствовал свою вину перед нею и всякий раз после очередной измены говорил себе: «Всё, это последний раз. Ничего нового, все женщины одинаковы, различаются только антуражем, а сущность одна и та же». Однако удержаться уже не хватало силы воли и очередную свою жертву он обманывал без зазрения совести, чувствуя себя хищником, ворвавшимся в крааль. По гороскопу он был львом. По жизни — не успевшим нагуляться, рано женившимся мужчиной.

— Вон оно что… А почему же ты эти три года молчала?..

— А почему ты скрываешь до сих пор, что твоя пассия родила от тебя сына и ты тайком бегаешь к ней?..

— Кто тебе это сказал? — с удивлением спросил Игорь.

— Она же и рассказала…

Действительно, когда дочь слегка приболела, Вера в районной детской поликлинике в ожидании приёма врача, в очереди разговорилась с женщиной её возраста. Она держала на руках ребёнка, очень похожего на её Владика. Женщина рассказала ей о своей нелёгкой судьбе, о том, что её покинул мужчина, с которым она прожила год в гражданском браке. Он ушёл от жены, обещал развестись и жениться на ней, но вернулся в семью. «Теперь моему сыну четвёртый год», — говорила она, поглаживая по головке мальчика, сидящего у неё на коленях. Его папа часто приходит с подарками мне и сыну, — продолжала она. — Мои родители советуют подать в суд на удержание алиментов, но я надеюсь, что он ещё вернётся к нам».

— А вашего мужчину зовут не Игорь, случайно? — спросила тогда Вера у неё.

— Да! А вы, что его знаете?..

— Этот Игорь живёт в соседнем подъезде нашего дома, — соврала в замешательстве Вера.

К сожалению, очередь собеседницы подошла, и та ушла с сыном к врачу. Вера хотела с ней поговорить ещё, но женщина, выйдя кабинета, попрощавшись заспешила к выходу. Конечно, это могло быть случайное совпадение, но мальчик был копией её Владика, что не оставляло никаких сомнений у Веры. Она не стала тут же разоблачать Игоря, поскольку сама была носительницей не мене серьёзной тайны. И теперь случай представился. Оба поняли, что наступил окончательный разрыв семейной жизни.

На другой день Игорь собрал свои вещи и ушёл. Вера была первой его любовью, его тянуло к ней, как магнитом, но теперь, когда он узнал, что дочь не от него, решил уйти к той женщине, которая всё ещё ждала его. Конечно, ему было грустно. Покидая своего сына, он уходил к другому, тоже своему. Воспитывать чужую дочь душа его воспротивилась, хотя к девочке он очень привязался и полюбил её. Наверное, впервые он понял, что своей распутной жизнью он нагадил и себе, и женщинам, с которыми был близок. У Веры очень решительный и волевой характер, переломить который ему так и не удалось. Он принял решение уйти к той, что была помягче и податливей.

А Вера, оставшись с двумя детьми, повторяла, как притчу слова из стихотворения Лермонтова: «… сошлись, и разойдемся вновь. Была без радостей любовь, разлука будет без печали». Позвонила маме и рассказала всё случившееся. А для Гали уход Игоря не был неожиданностью. Она видела, что семья Веры «трещит по швам». Игорь вёл себя странно. Временами он был образцовым мужем и отцом, а порой, как будто кто-то его подменял — становился раздражительным и злым. Уходил к родителям и не возвращался по нескольку суток. Вера долго скрывала от неё свои неурядицы в семье, но, наконец, скрывать ссоры стало невозможно, и Галя узнала истинное положение дел в семье дочери. Особенно она расстроилась, когда Вера рассказала ей о встрече в детской поликлинике с сожительницей Игоря. «Вера, — сказала она тогда, — добром для тебя это не кончится. Он будет всю жизнь разрываться между своими детьми, а если узнает, что дочь не от него — уйдёт». Пророчество сбылось довольно скоро.

Иван в подробности семейной жизни Веры особенно не вникал. После ухода Игоря, он приходил после работы в детсад, где работала Вера, забирал Владика, Валю, Колю и отводил всю эту ораву детей — в хорошую погоду на детскую площадку, а в непогоду — к себе домой. Позже приходила Вера и уводила своих детей домой. Иногда дети Веры оставались в квартире Ивана и Гали на ночёвку. Маленькой Танечке исполнился недавно годик, Галя кормила её грудью, но ещё и подкармливала смесями. Жизнь катилась по накатанной колее и ничего не предвещало очередных потрясений.

Однажды, придя с детьми в гости к маме, Вера предложила: «Мама, у вас такие маленькие комнатки в этом старом, деревянном двухэтажном бараке. Его строили, наверное, еще до войны. Давай объединим наши материнские капиталы, Ваня возьмёт в банке ипотечный заём на недостающую сумму, и вы вступите в строительный кооператив. Через год-другой у вас будет хорошая квартира».

— Верочка, ты умница, — сказала Галя, — это хорошая идея. Придёт Ваня и мы обсудим этот вопрос, а тебе, что — эти деньги самой никуда не нужны?..

— Мама, ну, какие могут быть разговоры, если ты отдала мне свою более просторную квартиру?

Так и сделали. Объединили материнские капиталы, Иван взял кредит и стали они дольщиками жилищно—строительного кооператива.

Прошёл ещё год. Не думали, не гадали, что вляпались в долгострой. Но самое страшное их ожидало впереди. Когда был возведён четвёртый этаж дома, выяснилось, что застройщик имел разрешение от властей города на строительство только трёхэтажного дома, а решил возвести шестиэтажный. Суд первой инстанции постановил разрушить построенное. Переговоры с властями ни к чему пока не привели. Поданная кооперативом апелляция областным судом пока не рассматривалась.

Галя вышла на работу. Теперь Вера всех детей из детсада приводила к себе. Больше всех хлопот ей доставляла маленькая Танечка, но многолетняя работа в детском саду с детьми позволяла ей легко справляться с капризами двухлетней сестры. Что касается своих — Владика и Вали, то они росли очень послушными и ласковыми детьми. Коля — трёхлетний братик, очень похож на своего отца — тоже хлопот ей не доставлял. Приходил Иван после работы за своими детьми. Иногда оставался ужинать. Однажды, вспоминая свой первый совместный обед, между ними завязался интересный разговор.

— Помнишь, тогда был только один Владик, — говорила смеясь Вера, — а теперь детей вон сколько. Ну, ты плодовитый. — Наверное, это ещё не вечер?..

— Нет, твоя мама говорит, что надо пока воздержаться…

А Вера, вспоминая его темперамент, жаркие объятия и поцелуи, очень засомневалась в этом.

— Ой, не верю, Ванечка, маме сорок пять будет в ноябре, а она выглядит моложе меня…

— Да, выглядит не хуже, но до тебя ей далеко, — разоткровенничался Иван, — всю жизнь буду тебя вспоминать.

— А вот и памятка пришла, — весело сказала Вера, взяв на руки Валечку. Тест на ДНК будешь делать, или веришь на слово?

— Вера, обижаешь… Я тогда так старался, что сомнений быть не может. Ты уже более года живёшь одна. Неужели до сих пор никого не встретила?

— Ваня, мои сверстники давно женатые, а среди разведённых нет ни одного подходящего. Работа в женском коллективе не позволяет надеяться на перспективу… Надо менять работу, а куда девать детей?.. Вот и сижу дома. Знакомств по интернету остерегаюсь. Полно мошенников… Мама мне предлагала отдать Валечку вам чтобы легче мне было выйти замуж. Я категорически отказалась. У вас с мамой свои дети, у меня свои… Ты дедушка, надеюсь, любящий?

— Верочка, я вас обеих очень люблю… Ты мне скажи, что слышно о жизни Игоря? Ведь вы с ним уже давно развелись…

— У него всё хорошо. После того, как подруга родила ему ещё сына, он с ней зарегистрировался и теперь живёт припеваючи. Алиментов я с него не требую. Он сам иногда покупает Владику одежду, обувь и игрушки. Общаться с сыном я ему не запрещаю…

Галя после уроков связывалась по телефону с Иваном, и если узнавала, что он у Веры, то спешила к ней. Вере она доверяла, но где-то в глубине души закрадывалась нехорошая мыслишка: «Вдруг вспомнят прошлое? Ведь сердцу не прикажешь». Она всячески старалась не допускать длительных контактов Веры и Ивана.

В канун ноябрьских праздников администрация города выделила детскому саду несколько пригласительных билетов на праздничный концерт. Вера привела своих детей Ивану и Гале, а сама с подругой ушла на концерт. Вернулась домой поздно. Позвонила маме и узнав, что дети уже спят, решила оставить их до утра.

Гале и Ивану было не впервой оставлять на ночёвку детей у себя. В детской комнате мальчикам постелили на полу, а девочек уложили по детским кроваткам. Сами долго не укладывались, обсуждали неудачное вступление в строительный кооператив.

Какой ни была уютной квартира Ивана на втором этаже барака, но всё чаще приходилось ремонтировать крышу, менять трубы водоснабжения и отопления, а электропроводка вообще дышала на ладан. Треть первого этажа дома занимал магазин хозяйственных товаров. Как раз в нём глубокой ночью, в то время, когда квартира Ивана была переполнена детьми, возник пожар.

Пламя быстро охватило деревянное строение. Иван проснулся первым, разбудил Галю. В сплошном дыму стали будить и одевать детей. Иван раскрыл окно, спустил Галю вниз и стал подавать ей детей. Троих подал, а четвёртую, самую маленькую Таню, в дыму найти не мог. Крикнул об этом Гале. Ах, зачем он это сделал!? Всю оставшуюся жизнь он будет корить себя за это. Галя отчаянно бросилась в дверь пылающего первого этажа. Из которого уже не вернулась. А Иван, задыхаясь в дыму, отыскал Танечку под детской кроваткой и выпрыгнул с нею в окно.

Приехавшие пожарные тушили остатки здания, а скорые увозили пострадавших по больницам. Ивана с переломом ноги и руки госпитализировали в больницу скорой медицинской помощи. Семерым жильцам дома, в том числе и Гале, помощь запоздала. В городе был объявлен траур. Похороны погибших взяла на себя администрация города. Сильно обгоревших хоронили в закрытых гробах. На кладбище Вера привезла из больницы Ивана на такси. У свежевырытой могилы они стояли втроём: Вера, Иван и Владик. Младшие дети остались дома под присмотром соседки.

Весь ноябрь Иван пролежал в больнице. Рука зажила быстро, но с ногой дело обстояло сложней. Она срасталось неправильно. Предстояла повторная операция. Но физическая боль была несравнима с душевной. Очень часто слёзы текли по его щекам, и он их не скрывал. Утешение находил в детях, которых по выходным приводила в палату Вера. Ей одной было очень трудно управляться с четырьмя детьми. Самому старшему — Владику было шесть лет, а самой младшей Тане — всего два годика. Поэтому Иван решился сразу после повторной операции на выписку из больницы.

Поскольку для Веры он считался отчимом, для детей — кому отцом, кому дедушкой, то жить он стал в её квартире. Администрация города обещала погорельцев обеспечить жильём, но не спешила выполнять своё обещание. Все они жили у родственников. Поэтому ни у кого не вызывало никаких нареканий проживание здесь Ивана.

Суд высшей инстанции рассмотрел поданную апелляцию дольщиков жилищно-строительного кооператива и удовлетворил её. Строительство дома продолжилось. А Ивану предстояло выплачивать взятый ипотечный кредит в банке. Он вышел на работу. Семён Павлович очень обрадовался напарнику. Они составляли очень слаженный тандем и справлялись с работой любой сложности. Если раньше Иван отказывался от употребления спиртного, то сейчас тоску по жене он начал заглушать водкой. Иногда ему казалось, что после выпитого ему становится легче и он снова увидит её живой, услышит её голос и, действительно, иногда у него случались галлюцинации и Галя являлась ему, как живая.

Когда Вера впервые увидела его сильно пьяным, то очень удивилась. За четыре года она ни разу не видела его в таком виде. На днях рождения и праздниках он позволял себе рюмку—другую, но не более того. А теперь для неё это было, как гром среди ясного неба.

Папа, — это шутливое обращение к нему она применяла все четыре года, — что я вижу?.. Ты пьян?..

— Да, я пьян, но пью не на свои… От детей кусок хлеба не отрываю…

С этими совами упал на диван и громко зарыдал. Вера не знала, как к нему подступиться. Села рядом и тоже заплакала.

— Ванечка, у нас с тобой нет никого родных, — сквозь слезы говорила она, — мы одни в этом свете со своими детьми. Кому они будут нужны, когда ты сопьёшься?..

Это был первый звоночек. Больше Иван до такого состояния не напивался, но частенько приходил домой выпившим. С детьми занимался мало. Часто сидел, подперев голову рукой у телевизора, и было трудно понять: смотрит он передачу, или дремлет. Затем уходил в свою комнату и засыпал в ней до утра.

Вера не видела никакой помощи от Ивана. Выходные дни проводила в стирке, глажке детских вещей, готовке еды. Невесёлые думы не давали ей покоя. Отдыхала от них только на работе, когда уводила детей в садик. Она уже начала думать: «Когда же он получит жильё и уйдёт из её жизни навсегда?». От былого восхищения им остались у неё лишь воспоминания. Но порой она задумывалась: «Что будет с Иваном и его детьми, с моими братом и сестрой, если он окончательно сопьётся? — Может быть надо побороться за его выздоровление?». В том, что это заболевание, она не сомневалась. И чтобы после не корить себя, в случае печального исхода, решила приложить все силы для освобождения Ивана от алкогольной зависимости. Однажды она завела с Иваном такой разговор:

— Ваня, давай поговорим серьёзно… Ты регулярно выпиваешь, от тебя мне никакой помощи, с детьми не занимаешься, они растут, не видя отцовской ласки. Так дальше жить нельзя… Если сам не можешь бросить пить, то полечись, закодируйся, ведь ты воевал, ты сильный…

— Вера, я не алкоголик. Выпиваю понемногу за кампанию. Ничего страшного…

— Ванечка, ты не видишь себя со стороны… Тебе сорок один год, а ты выглядишь на пятьдесят… Маму уже не вернуть. Ты думаешь, что я меньше тебя по ней тоскую? Неужели мне тоже начать пить? Ты мужчина, должен мне быть опорой, а что делаешь ты?..

— Опорой я был жене, а сейчас у меня её нет…

— Так, Ванечка, — сказала вдруг Вера очень решительно, — если бросишь пить — я стану твоей женой и буду любить тебя, как любила мама…

— Вера, разница в пятнадцать лет тебя не пугает?..

— У нашей заведующей разница с мужем восемнадцать лет и живут они в любви.

— Верочка, я смотрю на тебя, а вижу твою маму. А когда-то смотрел на маму, а видел тебя. Был такой период в моей жизни… Если ты серьёзно решила, то даю тебе слово — ни капли спиртного в рот. Постараюсь своё слово сдержать…

— Хорошо, если я увижу, что ты можешь держать своё слово и тебе можно довериться, то я своё слово тоже сдержу.

На том и порешили. Ивана будто подменили. С работы приходил трезвый, как стёклышко, с детьми стал больше заниматься, читал им сказки, водил на прогулки. Владика определил на занятия в секцию карате и вместе с ним отрабатывал приёмы. Вера была с Иваном очень ласковая и всячески подчёркивала, что ей очень приятно видеть его трезвым, что она гордится им, что её восхищает его сила воли и его решение побороть пристрастие к спиртному без всяких лекарств.

Она замечала, что он смотрит на неё далеко не безразличными глазами. В его взглядах было столько тепла и нежности, что каждое его прикасание к ней возбуждало её, и она с большим трудом подавляла желание продлить эти прикосновения, заставляя себя сдерживать свои чувства. Понимала, что если она быстро проявит свою слабость, то Иван может посчитать, что добился её без особого труда. «Пусть выстрадает меня и помучается, — думала она. — пусть поймёт, что я ему не подарок, а заслуженная награда за его победу над страшным недугом». Решила не спешить, но как хотелось его обнять и приласкать, дать понять, что он ей не безразличен, что руководит ею не меркантильность, а пробудившаяся к нему любовь.

Конечно, она рисковала. Самыми пьющими в народе считают именно сантехников. В ЖЭКе, где Иван работал, текучесть кадров была именно среди сантехников. Редко кто удерживался в штате более полугода. Пьяниц быстро увольняли. Иван проработал уже семь лет. Когда начал выпивать, то руководство его предупредило, что, не смотря на солидный стаж, его уволят. Это была ещё одна причина его воздержания, о которой Вера не знала.

Но, думается, главной причиной его победы над страшным недугом была именно Вера. Она окружила его теплом и заботой. Не позволяла себе даже намёка на какую-то грубость. Всё в квартире дышало покоем и уютом. По вечерам, уложив детей спать, они теперь не спешили расходиться по своим комнатам, а старались как можно дольше продлить общение. Находились общие домашние дела, общие темы для разговоров. Постепенно стиралась условная черта поведения, через которую все эти четыре года, как родственникам, им переходить было нельзя. Сейчас их ничто не удерживало. И они дали волю чувствам. а пустующую теперь Верину комнату заняли мальчишки — Владик и Коля.

Эпилог

Администрация города, наконец, выполнила свое обещание и предоставила квартиры погорельцам. Ивану с двумя детьми была выделена двухкомнатная квартира в этом же микрорайоне города. Иван и Вера зарегистрировали свой брак. Детей Веры, Иван усыновил и теперь все имели одну фамилию — Жилины. Только Владик имел отчество — Игоревич, а все остальные имели отчество по отцу. Застройщик к этому времени завершил строительство дома, и семья Жилиных получила ещё одну, теперь уже трёхкомнатную квартиру на первом этаже нового дома.

Вера была уже на третьем месяце беременности, когда городская администрация выделила им, как многодетной семье, земельный участок в пригородном посёлке для строительства частного дома. Погашение ипотечного кредита сильно урезало семейный бюджет, поэтому Вера предложила Ивану продать его двушку и рассчитаться с банком. Так и сделали. А вскорости им поступило предложение от одной очень известной торговой фирмы на покупку их трёхкомнатной квартиры в новом доме под размещение магазина. Цену предложили весьма приличную. От такого предложения они не смогли отказаться. Полученных денег вполне хватало на строительство двухэтажного дома на выделенных им десяти сотках земли.

Всех своих детей Вера рожала почему-то под Новый год. Новорожденную девочку назвали Галей в честь бабушки. Одновременно отпраздновали смотрины и новоселье в новом доме. Верину квартиру в «хрущёвке» тоже продали и купили просторный внедорожник, на котором Иван стал ездить на работу. Он часто повторял где-то услышанное изречение: «Жизнь прекрасна ещё потому, что есть семья…».