Дождь не стихал до самого обеда. После случившегося, в монастыре вновь закипела жизнь. Понемногу монахини начали заполнять свои кельи, возвращаясь к своей обычной, серой жизни.

— Пора вставать Мари…

Не сразу открыв глаза, возвращаясь из глубокого пустого сна, Мария не поняла, кто же её зовёт. Всё вокруг было объято красивым солнечным светом, узорные занавески развивались по ветру.

— Ну же, соня.

Повернувшись на звуки знакомого мужского голоса, она увидела Франциско, который все, также как и всегда, улыбался ей своей красивой улыбкой. Приподнявшись с белых простыней, убирая с лица волосы, Мария непонимающе осмотрелась. Красивая светлая комната была заставлена цветами, через широко распахнутую дверь, ведущую на балкон, внутрь проникал приятный тёплый ветер. Не обращая внимания на рыцаря, что сидел около её кровати в свободной светлой рубашке, девушка вышла на балкон, пытаясь понять, что же происходит. Яркий свет на мгновение ослепил девушку, когда же зрение снова вернулось, она смогла окинуть взглядом красивый сад с небольшим озером.

— Одевайся и спускайся вниз, — подойдя сзади, бархатно проговорил Франциско. — Мы будем тебя ждать.

— Фран… — резко обернулась Мария.

— Ого! — улыбнулась Аврора, не сводя с неё радостных глаз. — Франциско значит…

— Что? — ошеломлённо вздрогнула, понимая, что находится в монастыре.

— С добрым утром, вернее даже днём, — пересела девушка со стула на кровать, осторожно её обнимая. — Вчера ты уснула прямо в руках Михаэля и проспала около пятнадцати часов.

— Правда?

— Скажи ей Михаэль.

От этих слов, Мария тот час обернулась к двери, около которой всё это время стоял её фамильяр. Подпирая плечом стену, со сложенными на груди руками, он вполне отчётливо услышал все, что было сказано о Франциско, заставляя её по-настоящему сильно смутиться. Но, всё ещё продолжая держать себя в руках, Мария тот час отвернулась, стараясь не придавать этому никакого внимания.

— И что случилась за эти пятнадцать часов? — перевела взгляд на улыбающуюся Аврору.

— Всё замечательно! После того как Михаэль разобрался с Гамия — так звали ангела, наставница приказала всем вернуться в спальный корпус. Она даже простила всех девушек и теперь им снова позволено жить вместе со всеми остальными.

— Ты права, это на самом деле замечательно, — болезненно улыбнулась, придерживая себя за рёбра. — А со мной-то что?

— Ничего страшного, — отойдя от двери, Михаэль сел на место своей подопечной. — Ушиб, самую малость, серьёзен. Из-за него у вас некоторое время будут ныть рёбра, ещё обширная гематома через плечо и лопатку, и, похоже, что небольшое сотрясение. Гематома охлаждена и как следует, перевязана из-за чего на какое-то время вам будет не совсем комфортно работать рукой, но через неделю, а возможно, что и раньше, всё пройдёт. Что же до сотрясения, то вам необходим покой и постельный режим в обязательном порядке. Поначалу будет часто тошнить из-за головокружений, возможно, появятся некоторые проблемы с памятью, но если послушаетесь меня, всё пройдёт.

— А кто мне делал перевязку? — спокойно поинтересовалась, видя, что сейчас на ней очередное платье.

— Собирался я, но Аврора не позволила, — посмотрел на подопечную с ноткой иронии на улыбающемся лице.

— Ишь, чего хотел! Не подобает мужчине видеть девушку в подобном виде, если он не собирается на ней жениться! Это я тебя и перевязала, и переодела, — поправила Марии перекрутившийся ворот. — Он сказал мне о том, что никому другому, даже знахарке с травницей, ни за что и не при каких обстоятельствах не позволено смотреть на тебя из-за одной подозрительной печати. В любом случае, надеюсь, тебе будет удобно в моём платье, а твою одежду я отдала в стирку.

— Значит, ушиб, гематома, и сотрясение — и это ты называешь «ничего страшного»? — вздёрнув бровь, Мария с искривленной ухмылкой повернулась к беззаботно улыбающемуся мужчине.

— Вы живы, умом не тронулись, переломов нет, так что понадобится не так уж и много времени для того, чтобы полностью поправиться. А как следует, потренировавшись, вы всё также ловко, как и прежде, начнёте владеть оружием. Но прошу, не рвитесь в бой сразу после отъезда и всё будет хорошо.

— Что ж, обещаю удержаться от передряг, главное чтобы, и они смогли удержаться от меня, — предупредила, придерживая плечо, понемногу поворачивая им вперёд и назад.

— Ну не будьте такой упёртой.

— Уж, какая есть.

— Мария, милая, не спорь с ним, — попросила Аврора, пригрозив пальчиком. — А то я расскажу об этом Франциско.

— Подумаешь, — от очередного упоминания о рыцарей, ей снова стало не по себе.

— Сейчас я принесу тебе похлёбку. Ты должна много есть, чтобы поправиться как можно быстрей.

После того, как Аврора встала с кровати, пойдя к двери, Мария заметила, как в её отношении к Михаэлю что-то изменилось. Атмосфера словно стала какой-то прохладной и даже официальной. Девушка больше не пыталась приблизиться к нему, не обнимала и даже не смотрела, а сам он делал вид, что именно так всё и должно быть. Случившееся прошлой ночью заставило Аврору иначе взглянуть на отношения своего попечителя и его контрактора. Никогда прежде этот мужчина не улыбался ей так, как в тот момент, когда Мария оказалась в его объятьях.

— Когда ты понял, с кем мы имеем дело? — взглянула девушка на демона, стоило им остаться наедине.

— Признаюсь, не сразу. Я совершенно не мог почувствовать ангела, из-за чего был не в силах ничего предпринять.

— Ты хоть понимаешь, что я всерьёз заподозрила во всём именно тебя? — внимательно смотрела, бессердечно сжигая его взглядом. — Понимаешь, что возненавидела и была готова убить? И это всё потому, что ты молчал. Молчал и ничего не говорил о том, что с тобой происходит. Если подобное повториться ещё раз, наш контракт будет разорван, и не говори, что случившееся вчера никак к нему не относится. Твои забавы лишь причиняют неудобство, всё равно как ты считаешь на этот счёт, главное то, как это вижу и воспринимаю я. Если мне кажется, что всё закончиться неприятностями, то именно в них я и попадаю. А теперь, может, всё-таки прояснишь, почему не только не опроверг мои подозрения на свой счёт, но ещё и подыграл им?

— По двум причинам, — так спокойно заговорил, словно и, не слыша её тирады. — С одной стороны этим я ускорил появление Гамия. А с другой — надменно улыбнувшись, Михаэль бросил на Марию косой взгляд, — меня крайне позабавил ваш пыл. Простите, но я не смог сдержаться, чтобы не понаблюдать за тем, с каким запалом вы желаете прикончить меня. Это было так мило.

— Твоё «мило» меня скоро на тот свет сведёт. Такое впечатление, что я пригрела около себя ужаснейшего из всех демонов.

От этого замечания, Михаэль добродушно засмеялся. Что не говори, но эта девчонка и впрямь его очень забавляла. Было приятно смотреть на то, как после случившегося она снова возвращается к прежней себе.

— Да уж… — задумчиво проговорила, смотря на серое покрывало. — До сих пор не могу во всё это поверить. Настоящий ангел… Интересно было бы с ним схлестнуться.

— Не потянули бы. Он вас уже за пару минут лишил возможности на ногах стоять, а о том, чтобы сражаться, вообще молчу.

— А ты потянул.

— Ещё раз скажите нечто вроде: «Ты же для этого столько душ пожрал» и получите затрещину, — раздражённо смотрел на Марию, прекрасно понимая, что она вполне способна выкинуть нечто подобное.

— И не собиралась. Ты на самом деле был невероятен.

Не в состоянии ничего на это ответить от испытываемого ошеломления, Михаэль отвернулся не в силах выносить её искреннюю улыбку. Ему не хотелось, чтобы Мария смотрела на него сейчас:

— И какого только чёрта вы…

— Я, между прочим, тебе только что комплимент сделала, а ты меня ругаешь. Несправедливо.

— Ещё как.

— А теперь проясни для меня несколько моментов, — деловито поправила волосы, не в силах выдержать такого нежного мужского взгляда. — Почему все девушки видели именно тебя?

— А они и не видели. Мой облик он использовал только для Авроры. Это уже вы сделали такое умозаключение, отталкиваясь от того они все говорили о нём как о конкретной личности. Не забывайте, хоть он и пал от похоти, но всё равно остался для них ликом Божьим. Потому-то они и были счастливы спать непосредственно с ним самим.

— И только?

— Ну, уж простите что разочаровал.

Михаэль продолжал прибывать в хорошем настроении, то и дело беззаботно улыбаясь и смеясь. Наблюдая за этим, Мария не могла не отметить, что он буквально сиял. Сегодняшний день явно его радовал. Ответно улыбнулась, понимая, что причиной этому стало облегчение от столь долгожданного завершения такого запутанного случая. К тому же теперь Аврора снова была в безопасность.

— Когда ты метнул в Гамию кинжал, что за голубой дым появился из его раны?

— Святая вода воздействует на демонов, а что же тогда таким же образом влияет на ангелов?

— Подобного урока я не помню.

— Потому что я вам об этом и не говорил. Признаю — моя оплошность, не думал, что нам, когда-нибудь придётся, с ними встретится. И именно поэтому я и предположить не мог о подобном повороте. Ведь, как я уже говорил прежде, последний ангел, вступивший в связь с женщиной, появился на земле чуть больше двух сот лет назад. Так что вот вам ещё один урок. Это была кровь покойника.

— Фу… — скривилась Мария.

— Согласен.

— Ну, надо же. Ангел. Ведь теперь выходит что его дети на вес золота.

— Не факт, — отвернулся к окну, наблюдая за колышущимися на ветру кронами. — Всё зависит от их индивидуальных способностей.

— Кстати, а настоятельница в курсе всего этого?

— Не переживайте, я уже обо всем договорился. Она оставит девушек в монастыре и позволит этим детям появиться на свет.

— Странно, что она согласилась на подобное, — искренне удивилась Мария, ведь существовал крайне маленький шанс на то, что Игуменья на самом деле могла поверить в столь плотские утехи ангела.

— Отнюдь. Я убедил её что, несмотря на случившееся, убивать этих детей будет грех. А вот передать под попечительство Ордена — вполне благоразумно. Уверен, там им найдётся применение.

— Манипулятор.

— Кто знает? — чистосердечно рассмеялся, пожимая плечами. — Но я и впрямь её не обманывал, — встав, он не спеша, пошел к выходу. — Полукровки служат не только Аду.

Тяжелая дверь закрылась за ним, прежде чем бы Мария успела что-либо спросить по этому поводу, но она совсем не расстроилась, оставшись в одиночестве. Сейчас её куда сильнее занимал увиденный сон. Впервые за всё время девушке приснилось нечто подобное. Обычно ложась спать, она была настолько измотана, что ей снились лишь бессмысленные обрывки прошедшего дня. А те ночи, в которые её пожирало сновидение прошлого, так и вообще в расчёт не брала.

Так что же изменилось на этот раз? Что же стало причиной того, что сегодня она впервые увидела такое приятное и спокойное сновидение? Конечно, оно был несколько смято и непонятно. Куда скорее оно было похоже на позабытое воспоминание, нежили на сон или…

Улыбнувшись, Мария прогнала от себя появившееся предположение о его возможной природе, впервые обратив внимание на комнату в которой находилась. На келью та не походила, очень просторная и светлая, к тому же Михаэль мог, без каких либо проблем находиться в ней. А значит, настоятельница ничего не имела против этого, так как подобное и не нарушало установленный ею порядок.

Встав босыми ногами на холодный пол, борясь с лёгким головокружением, Мария как можно осторожней подошла к окну. Оказалось, что напротив комнаты был монастырский сад, а справа церковь. Возвращаясь в памяти на день назад, когда она приходила сюда при свете, девушка пыталась вспомнить, что же за здание здесь находилось. Небольшое и аккуратное. О нём никто ей не говорил, да и она сама не спрашивала.

«Лечебница, — сообразила, вспомнив о Мишель. — Аврора приходила сюда, чтобы навестить её, прежде чем получила запрет покидать монастырь без моего присмотра. Так вот почему и Михаэлю позволено навещать меня. Хотя, в подобном случае даже запрет его не остановил бы.… Наверное, из-за этого мне и приснился такой сон. Может всему причиной стали слова Орин о том, как мой выбор повлиял на судьбу. Вот только, кажется, что я и впрямь скучаю по Франциско…»

— А вот и обед, — улыбнулась ей Аврора, войдя в комнату.

— Спасибо, я ужасно хочу есть!

— И не удивительно. Ты же так долго не ела. Что-то не так? — сразу заметила странные нотки вины на её приятном лице.

— Ну что ты, не обращай внимания. Это я о своём задумалась.

— И о чем же? — поставила принесённую похлёбку около кровати. — Что тебя так расстроило?

— Их так много, — вернулась обратно в прохладную постель. — Сколько бы, не прошло времени, скольких бы демонов мы не убили, всё равно ничего не меняется. Чтобы я не делала — всё впустую. Как только мы уходим из одного города, они появляются в другом.

Даже и не знаю, есть ли хоть какой-то смысл у того что я делаю.

— Но вы ведь спасли меня и всех тех, за кем бы он пришел после. Неужели этого мало?

— Пока мы помогали вам, в другом месте, пострадал кто-то ещё. Эту войну нам не выиграть.

— И ты считаешь, что в этом есть твоя вина? — спокойно взглянула на неё Аврора без каких-либо укоров в синих глазах.

— Возможно…

— Не стоит приравнивать себя к Богу Мария. Если ты коришь себя в том, что не смогла сохранить чужую жизнь, то считаешь что была на это способна. Когда единственный, кто в праве и силе распоряжаться человеческими жизнями — Господь. Понимаешь?

Выслушивая эту, совсем юную, девушку, Мария ненадолго лишилась дара речи, тут же взорвавшись от смеха.

— Обожаю тебя Аврора!.. Как же я, всё-таки, тебя обожаю…!

В это мгновение Марии показалось, что если бы она могла плакать, то непременно бы проронила слёзы счастья. Замечание Авроры было таким иронично-саркастичным, но настолько верным, что сковывающие её цепи вины разорвались на части.

— Ты права, — потянулась, чтобы обнять, — я не Бог и не могу спасти всех, как бы ни пыталась.

— Тише Мария, а то у тебя снова голова заболит.

— Хорошо.

— А теперь ешь и отдыхай, — скомандовала Аврора, расправляя хабит.

— Ну что ты, я и так уже столько времени дурака поваляла.

— Не спорь! Михаэль предупреждал меня, что ты капризная, но я даже и не предполагала что настолько. И если сейчас тебе хорошо, это совсем не значит, что через минуту всё останется по-прежнему. Приятного аппетита, он это всё сам для тебя приготовил, а вот хлеб испекла я. — прикрывая за собой дверь, улыбнулась девушка.

Как следует, поев, Мария поняла, что на самом деле безумно устала. Всего лишь, какие-то два часа бодрствования полностью обессилили её тело. И потому, как только появившаяся монахиня унесла грязную посуду, девушка удобно устроилась в кровати.

Проснуться на рассвете Марию заставило странное ощущение, что больше она в этой комнате не одна, показалось, что всё это время рядом с ней кто-то находился. И не просто сидел рядом, а ещё и убирал волосы с её лица, поглаживая по тонким пальчикам. Вспоминая это, Марии стало не по себе от своеобразного ощущения безысходности. Словно в тот самый момент она ему принадлежала и пожелай он того — стала бы его полной и абсолютной собственностью.

«Проклятое сотрясение. Сначала одно, теперь другое. И как долго мне придётся всё это терпеть?» — накинув на голову одеяло, она повернулась на бок. Сонные глаза мимолётно пробежали скользким взглядом по краю кровати и от увиденного у Марии, на какое-то мгновение, перехватило дыхание. Возле её подушки, лежала красивая тёмно-бардовая роза. Взяв красивый цветок, рассматривая нежные изгибы кровавых лепестков, Мария расслабилась, ведь Аврора просто не могла иначе.

За распахнутым окном раздалось пение петуха. Положив розу на место, она довольно потянулась, зарываясь в мягкую постель. Наступил новый день. Целый день, на который ей удалось поправиться и благодаря которому, они могут снова отправляться в путь. Взяв накидку, Мария вышла во двор, направляясь к гостевому дому.

— Доброго вам утра.

— Ого, сколько энтузиазма, — усмехнулся Михаэль, вставая со своего места. — Присаживайтесь.

Поднявшись задолго до службы, Авроре было позволено провести немного времени вместе со своим попечителем.

— Спасибо, — приняла из рук демона тарелку пшеничной каши и кружку молока.

— Прости, что не принесла завтрак, — виновато взглянула на неё девушка, наблюдая за тем, как быстро та поедает остывшую кашу. — Я не думала, что ты так рано проснёшься.

— Ничего страшного, там я чувствую себя отрезанной от всего, что меня всегда окружало, поэтому даже рада, что могу побыть со всеми вами перед отъездом.

— Отъездом?

— Ну да, мы же смогли справиться с тем, что нас сюда привело, и теперь с чистой совестью можем отправиться дальше.

— Но ведь ты до сих пор не поправилась. Неужели, не будет легче остаться до твоего полного выздоровления?

— Не бойся Аврора, на Марии всё заживает прямо как на собаке.

— Ну, спасибо тебе за подобное сравнение! — ошарашено взглянула на Михаэля, никак не ожидая таких слов. — А по вежливее ничего в голову не пришло?

— Жаль, так не хочется прощаться.

— Не волнуйся, — положил Михаэль свою большую руку на её маленькую голову, заботливо поглаживая, — это ведь не первый раз, когда мне приходится уходить.

— Знаю, — улыбнулась Аврора, расправляя и без того ровное платье.

— Кстати, — отставила молоко Мария, — я ведь так и не поинтересовалась о том, где ты теперь живёшь. Комнату твою мы, как следует, изуродовали.

— Это не самое страшное, что могло случиться. Меня всего лишь переселили чуть дальше, так что с этим, никаких проблем.

Стук в дверь прервал их. С разрешения Михаэля, та распахнулась и на пороге появилась невысокая монахиня средних лет:

— Госпожа настоятельница, просит вас появиться у неё.

Поднявшись, демон вышел, никому ничего не объясняя. Спокойно следуя за женщиной, он поднялся до самой комнаты Игуменьи. Не став стучать, сопровождающая его монахиня сразу же открыла дверь, тотчас, удаляясь.

— Хотели меня видеть, — присел напротив, от смотрящей в окно женщины, закинув ногу на ногу.

— Что с вашей подопечной? Она уже чувствует себя лучше? — всё ещё не поворачивалась та.

— Вполне.

— Значит, вы покинете нас?

— Да, завтра, но возможно, что и сегодня, всё зависит от самочувствия девушки, с которой я прибыл.

— Ясно. Тогда не стоит здесь задерживаться.

— Поумерьте ваш пафос, — спокойно отметил Михаэль. — Как бы вы ни старались продемонстрировать своё превосходство, мы оба прекрасно знаем, кто здесь главный.

— За мной стоит Ватикан.

— О да. Ещё как стоит, — усмехнулся, наблюдая за ней словно за лютым врагом. — И там крайне довольны вашей работой. Вы предоставили им далеко не одно поколение будущих протекторов для экзорцистов. Но есть кое-что, от чего ваша голова, всё же, может слететь с плеч.

— О чём это вы?

— О том, как именно вы их получаете. Подобного они вам уже с рук не спустят.

— Я даю людям шанс, сражаться с нежитью на равных, — наконец-то повернулась настоятельница. — Эти дети нужны нам для выживания. Ты ведь один из ордена и должен понимать, как тяжело бороться без соответствующих сил.

— Эти дети становятся пушечным мясом, — упёрся щекой о кулак, облокотившись на ручку кресла. — В этой войне их превращают в простой инструмент.

— В любом случаи они были бы убиты, а вместо этого служат достойной цели. Помогают искоренять зло на земле.

— Смотрю, вы не теряете надежды ввести меня в заблуждение. Думаете, я не знаю о том, как именно вы их получаете? Мне пришлось пожертвовать Мишель, чтобы удостовериться в том, что совершенно меня не радует, — не вставая с места, Михаэль достал из кармана небольшой свёрток, положив на стол перед преподобной. — Ну как, ничего не напоминает? Одно дело — рассказывать сказки о том, что несчастные сами приходят к вам с готовым ублюдком. А совсем другое — попасть под трибунал. Ведь это единственное что вас ждет, когда в ордене узнают, как именно вы получали детей — специально подкладывая монахинь под демонов.

Бросив беглый взгляд на лежащие перед ней вещи, старуха недовольно взглянула на Михаэля, который всё это время впивался в неё высокомерными, полными презрения глазами.

— Что это?

— Вот только ненужно подобных вопросов, вы и так всё прекрасно понимаете. Это козий рог и мандрагора. Вырезанные на них, символы означают имя призываемого. Вы привязали к ним верёвкой из женских волос голубиные перья, окроплённые менструальной кровью. Думаю за подобное колдовство, с вами поступят так же, как и со всеми ведьмами. Хотя, с моей стороны довольно неучтиво опустить вас до уровня простой ведьмы, ведь то, что вы проделали — вполне серьёзное колдовство, требующее далеко не одного десятилетия практики. Далеко не каждый человек способен на подобное. Призвать ангела не так-то и просто, уж куда сложней, чем демона. Вы практически вырвали его с небес, вложив безумие в чистый разум. Так что я даже и не знаю, стоит ли мне жалеть одних только монахинь, ведь, по сути, он точно так же оказался марионеткой в ваших корыстных руках. Это вы выбирали для него девушек. Призывали и с помощью сигила указывали на нужную вам девушку, а после того как он приходил и спал с ними, забирали его с собой, чтобы никто не смог найти. А вот с Мишель не получилось, ведь помешала Мария. Гамия не смог закончить начатое, а она не выдержала этого, лишившись рассудка и, своими криками, привлекла слишком много ненужных глаз. Вот тогда-то я во всём и убедился.

— И что же теперь? Как вы теперь поступите, господин Ламье? — её поблекшие от старости глаза напоминали осколки льда. — Отдадите меня под трибунал или совершите самосуд?

— Всё просто. Меня абсолютно не волнует, что вы делали со своими монахинями и послушницами. И, если бы вы не посягнули на Аврору, я бы ещё смог закрыть на всё это глаза, но теперь, можете на это и не надеяться. Я знаю, почему вы пошли на подобный риск, потому что не думали, что я могу появиться у вас именно тогда, когда вы всё это начали. Вы не могли нас не впустить, вот вам и пришлось, молча наблюдать за тем, как же всё закончится, — встав, как будто ничего и не случилось, Михаэль оставил её.

Как только это случилась, женщина уже не могла сдержать тревоги. Подойдя к стеллажу, она торопливо стала раздвигать трясущимися пальцами старые книги. Добравшись до флакона с белой жидкостью, старуха крепко сжала его, пряча в карман. Подняв бесцветные глаза к потолку, настоятельница нервно перекрестилась, что-то пробормотав себе под нос.

— Чего хотела от тебя старуха? — поинтересовалась Мария, стоя в дверях его комнаты.

Аврора побежала готовить её вещи, из-за чего ей пришлось ждать возвращения Михаэля в полном одиночестве.

— Хотела узнать, когда мы покинем монастырь.

— Похоже, ей чертовски не терпится вытурить нас отсюда. Но раз уж на то пошло, не буду кривить душой, мне это место тоже не особо-то и нравиться.

— Вы же знаете, — облокотился на спинку стула, — одно ваше слово и мы тотчас садимся на лошадей и следуем по запланированному маршруту.

— Одно меня держит — Аврора. Не хочу, чтобы она оставалась здесь. И как ты только выбрал для неё такое место?

— Преимущество Авроры, в том, что она всего лишь послушница и в любой момент может покинуть монастырь.

Михаэлю и самому хотелось забрать подопечную из этого места, и в тоже время он прекрасно понимал, что пока для этого не настало времени. Запуганная настоятельница навряд ли тронет её после случившегося, чего нельзя сказать о том, что может произойти, пока они будут в дороге. Не в состоянии постоять за себя, Аврора лишь станет их слабым местом. У него под боком уже была одна взбалмошная девица, и вторую, пусть даже такую милую, он не потянет.

— Покинуть-то может, а вот на что будет жить? — взглянула на него Мария.

— Считаете, я не позаботился о её будущем? В деньгах у Авроры потребности не предвидится. Единственное что меня волнует — найдёт ли она того, кто позаботится о ней.

— А сам-то? Теперь уже незачем делать вид, будто ничего не случилось. Знаешь ведь, что Аврора тебя любит.

— Знаю, — отвернулся, бесцельно рассматривая соседнее здание.

— Вот ты о ней и позаботься, когда меня не станет. Сейчас только ты один способен сделать её счастливой.

— Нет.

— Почему же?

— И не стыдно вам влезать в личную жизнь девушки, а уж тем более решать за неё подобные вещи?

— Просто как следует, подумай об этом.

— Какая же вы всё-таки наивная, — усмехнулся Михаэль обернувшись.

— В чём же это?

— Возможно, я вам это когда-нибудь объясню, а теперь идите к себе и решите насчет нашего отъезда.

Не став устраивать ему допрос, Мария поднялась, направилась обратно в больницу. Аврора предупредила, что как только справиться со штопкой, понесёт вещи именно туда.

— Кстати, — остановилась, не успев далеко отойти. — Не стоило приходить ко мне этой ночью. Мне от твоего присутствия только хуже стало.

— Прошу прошения, но последний раз я приходил к вам тогда когда мы говорили про ангела, — настороженно взглянул на неё демон. — Этой ночью что-то произошло?

— Нет, ничего, просто не смогла отличить сон от реальности.

Возвращаясь обратно в лечебницу, у Марии никак не получалось принять решение. С одной стороны ей хотелось как можно скорей покинуть это место, но с другой же: она ну никак не хотела оставлять здесь Аврору. Понимая, что эту девушку необходимо забрать с собой, Мария наткнулась на достаточно тяжелые противоречия. Как следует всё обдумав, она приняла решение, что не вправе лезть в дела Михаэля. Как-никак, но Аврора его подопечная и только ему принимать окончательное решение.

Остановившись перед своей дверью, девушка бросила взгляд на ручку и, немного поколебавшись, пошла дальше. Подойдя к комнате, что находилась практически в самом конце коридора, Мария подняла тяжёлый засов, проходя внутрь. Из-за закрытых ставней спальня Мишель показалась очень тёмной. Пройдя чуть вперёд, Мария не стала подходить ближе, когда же глаза привыкли к мраку, она наконец-то смогла рассмотреть привязанную к кровати девушку. Её пустые глаза бессмысленно смотрели в потолок, а сама она напоминала куклу — тело, лишенное души, эмоций, воли, чувств.… Когда инкуб приходит к человеку, между ними устанавливается не долгая, но достаточно прочная связь подобная контракту. На время которой, человеческая душа срастается с сущностью демона и, прервав их в тот момент, Мария не позволила той отделиться, как это должно было произойти после их занятия любовью.

Осмотрев Мишель после расправы над Гамия, Михаэль дал окончательное заключение — она уже никогда не сможет измениться и до самой смерти останется ни живой, ни мёртвой. Смотря сейчас на лишенное души тело, Мария не чувствовала себя виноватой, ведь даже и не подозревала о том что опаздывает. Однако понимала, что могла всего этого не допустить, стоило ей вовремя обратить внимание на происходящее с Авророй.

— Прости. Я ничем не смогла тебе помочь…

Зная, что Мишель ей ничего не ответит, она оставила эту погруженную во мрак комнату. Вернувшись к себе, Мария подошла до раскрытого окна, отдавая Михаэлю приказ на отбытие.

* * *

— Ну, так как?

— Что как? — переспросила Мария.

— Как вы поняли, что это не я? — самодовольно улыбнулся, ожидая ответа.

Солнце ещё не поднялось над горизонтом, но было очень светло. Бледный серый свет падал на землю, направляя всадников по нужному им пути. Отвлечённая вопросом от аккуратного шва Авроры, она освободилась и от их прощания.

— Она не улыбалась, — тихо пробормотала Мария. — Она рыдала.

— Не стоит жалеть человека, который старается быть сильным, — не смотря на девушку, пояснил Михаэль, отчётливо понимая смысл сказанных слов, — этим вы его лишь оскорбляете. Аврора хотела, чтобы вы запомнили её в тот момент с улыбкой на лице, вот и исполните это желание, так вы проявите к ней настоящее уважение.

— И почему ты всегда оказываешься прав? — насмешливо фыркнула.

— Прав я или нет — только вам решать. И я так до сих пор и не услышал ответ.

— Ему до тебя килограммов десять надменности не хватило. Да и в высокомерии до оригинала не дотянул.

— Как грубо, — притворно оскорбившись, он практически сразу улыбнулся.

— Я поняла что это не ты, когда тот заговорил. Каким бы ты ни был, ни за что не наговорил бы про мою душу подобных оскорблений. Потому что уже не раз давал понять, как она тебе нужна и.… Нет, это всё…

Ничего не сказав, Михаэль просто улыбнулся, но из-за того что Мария находилась чуть позади, она не смогла этого увидеть. Сейчас, когда снова раздавались столь любимые сердцу стуки лошадиных копыт и свободный ветер, которого ей так не хватало в монастыре, показалось, что к ней вернулась сама жизнь. Всем своим естеством Мария почувствовала, как к ней возвращается свобода, которой её лишили, заперев в четырёх стенах. Каменная клетка, с каждым следующим шагом Тайн, становилась всё дальше и дальше. И больше всего девушку давили не распоряжения и не то подвешенное состояние незнания, и не способность руководить собой, а сама атмосфера тюрьмы… её мрачный дух…

— Но есть ещё кое-что, чтобы я хотела прояснить, — во всей этой истории были некоторые моменты, которые, никак не вписывались в общую картину. — Первое: откуда, на самом деле, на твоей одежде взялась кровь? Второе: как ты можешь не бояться всего того, что связано с церковью? Почему так легко берёшь в руки освященные предметы? И последнее: почему ты назвал ангела исполином, я думала, что подобное название относится к мифическим гигантам?

— И всё? — усмехнулся Михаэль. — Вот уж и не ожидал, что вас куда больше заинтересует именно это, а совсем не то, как же я всё-таки смог войти в запечатанную комнату.

— Не вижу в этом необходимости. Ведь когда Гамия швырнул меня о комод, на твоё счастье, я разрушила установленную печать.

— Неплохое умозаключение. В таком случае, думаю, мне стоит объясниться по остальным вопросам. Я на самом деле убил животное, но вы были правы, и сделал я это совсем не для монахинь. Что же до освященных предметов, то я могу брать их потому, что не делаю это голыми руками, а если и голыми, то всего-то и нужно, что оставаться совершенно спокойным. Паника лишь усиливает болезненные ощущения. Что же до исполинов, то этот вопрос на самом деле заслуживает внимания. Сейчас так на самом деле называют мифических существ выделяющихся в росте и мощном телосложении, но изначально это имя было дано именно ангелам. Ведь именно они всегда обладали подобным физиологическим строением и именно в их честь стали называть всех им подобных. Дело в том, что последний раз, ангел спускался на землю, случился приблизительно в 1147 году, кстати, именно он и приходится дедом Орин. И после этого значение «исполин» больше и не использовалось, вот люди и начали называть им тех, кто походит по внешнему виду на ангелов. Должен признать, что именно поэтому мне и самому не пришло в голову, что в монастыре появился именно ангел. Не приняв в расчёт подобный вариант, я его даже и проверять, не стал. Что было достаточно опрометчиво.

— Но, если ты говоришь, что прежде исполин появлялся практически 350 лет назад, то с чёго вдруг здесь и сейчас?

Её вопрос на самом деле заслуживал уважения и, в любой другой момент, в любой другой ситуации, Михаэль обязательно бы всё об этом рассказал. Да только обмолвься он о том, что всё дело в Авроре и даже ему неизвестно как его сумасбродная госпожа может поступить. К тому же, самая главная проблема, в лице настоятельницы, была устранена, а потому более его подопечной ничего не угрожало. Пока что, не угрожало…

— Кто знает. Мир полон загадок.

— Жаль, — разочарованно выдохнула Мария, наматывая поводья. — И куда же направиться сейчас?

— У нас по курсу Берне, а затем предлагаю отправиться в Руан.

— И как долго нам придётся до него добираться?

— Куда дольше трех суток.

— Ещё несколько дней назад эти слова меня чертовски огорчили бы, но только не сейчас.

— И когда это вы успели превратиться в столь вольную птицу? — несмотря на вопрос, Михаэль и так прекрасно понимал смысл этих слов.

— Когда у меня не осталось ничего, чтобы я побоялась потерять.

— Однажды вы поймёте, что имели, куда больше чем думали.

Пришпорив коня, он помчался вперёд, оставляя Марию позади. Её слова разозлили его, ведь Михаэль знал, насколько она ошибалась. Знал, что она никогда не осталась бы одна, рядом с ней всегда будут те, кто её любит. Если ей понадобится помощь, то к ней на выручку всегда придёт Хавьер, ведь он постарался сделать всё для этого. И, конечно же, по уши влюблённый Франциско. Его возлюбленная подопечная, с которой тот постарался её сблизить, и некоторые из тех, кому она помогла. Пусть даже делая это из совсем иных, побуждений.

Поведав столько всего на своём веку, Михаэль не знал, как можно столь необдуманно бросаться словами? Как можно не ценить то настоящее, что так редко даётся другим? То, чем столь щедро наделила Марию жизнь. Её любят, ценят и чрезмерно дорожат, как же можно этого не видеть? Как можно не замечать?

Продолжая путь в том же ускоренном темпе до самого полудня, всадники преодолели внушительное количество верст, сократив расстояние до Берне, практически на четверть. Ускакав после привала далеко вперёд, оставляя Михаэля, она больше не хотела говорить. Показалось, что того же желает и её собственный голос и связки, словно закованные в железные кандалы, они отказывались произносить и слово. Временами направляемая на правильный путь своим фамильяром, она слегка кивала в знак согласия и отворачивалась до следующего оклика. На удивление для Михаэля, его госпожа впервые решила не затягивать с ночным привалом и когда они остановились, солнце даже не зашло за горизонт, продолжая освещать долину.

— Приготовь здесь всё, — приказала Мария, спрыгнув с Тайн.

— Как скажете.

Продвигаясь к выбранному месту, краем глаза Мария уловила небольшое дерево с тёмно синими фруктами и, запомнив, где оно растёт, сейчас спешила именно туда. Послышался тонкий аромат, от которого, в груди всё затрепетало и нетерпеливо желало как можно скорей добраться до него. Ноги ускорили шаг, словно сами желали этого ничуть не меньше и от этой спешки сердце тревожно и нетерпеливо сжалось.

— Наконец-то, — улыбнулась, остановившись прямо перед деревом с красивыми, ароматными сливами.

Не сдержавшись, Мария сорвала одну и поднесла ко рту, сок непослушно выступил из сочного фрукта и пробежал по её подбородку. Слива оказалась такой сладкой, что уже невозможно было оторваться, срывая одну за другой, она не могла ими насладиться. Сколько бы Мария не съедала, всё равно у неё не получалось ими насытиться.

Если захотеть вспомнить, когда она настолько сильно воспылала к ним любовью, у неё наверняка ничего не вышло бы. Раньше они для неё были чем-то совершенно обыденным и абсолютно неважным, но сейчас же, всё изменилось. Сейчас, стоило ей лишь увидеть или почувствовать их запах, как она уже не могла с собой ничего поделать и словно одурманенная стремилась к ним, будь-то на рынке или же в саду. Продолжая, есть их, Мария смогла оторваться от дерева, только когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, и уже ничего нельзя было рассмотреть сквозь листву. Вернувшись к своему спутнику, девушка присела возле костра. Сравнивая её с этим огнём, девушка осознала, что впервые не испытывает к себе призрения, даже не понимая почему так. Всегда считая, что своим желанием отомстить, она выжигает под собой все, что её касается, использует людей как инструменты, ступени в своей войне, по которым всё больше и больше продвигается к своей цели…

— Нет спасибо, я не хочу, — отказалась от предложенного ужина.

— Порой ваши поступки напоминают мне необдуманность ребёнка.

— Ты…

— У вас сливовый лист в волосах, — указал Михаэль, присаживаясь напротив.

— Не смогла сдержаться. Сколько нам ещё скакать до Берне?

— Если выступим на рассвете, то после обеда следующего дня, будем на месте.

— У нас на пути будут какие-нибудь деревни или нечто подобное?

— Спрашиваете меня так, словно я всё на свете знаю.

— Если не знаешь, то так и скажи.

— Только одна, около ущелья Жуэ-дю-Плен.

— Значит всё на свете, — тихонечко отметила, потянувшись за кружкой.

— Не советую. Если выпьете ещё, то уже не сможете справиться с болью, — поправляя дрова в костре, предупредил Михаэль.

— Ладно.

— Удивительно, что вы еще на ногах держитесь. Признаюсь, я думал, что из-за скачки ваше сотрясение даст о себе знать ещё до полудня.

— Не дождёшься. Я тебе не какая-нибудь мнительная девица, чтобы в обмороки падать и ныть о своих слабостях.

— Знаю, — не став её дразнить он спокойно достал арбалет и стрелы с кинжалами, начав приводить их в порядок.

В такой спокойной атмосфере они просидели около часа. Закончив с настройкой арбалета, Михаэль по очереди просмотрел каждый кинжал, как следует, начищая и натачивая. Греясь у костра, Мария совсем на мгновение поймала себя на мысли, что была бы совсем не против, провести вот так вот всю свою жизнь. Никуда не спеша, ни за кем не гонясь, а просто наслаждаясь тишиной и покоем. Сейчас Мария из-за чего-то не объяснимого, почувствовала, что на самом деле это не так. От приятного ощущения того, что её душа не такая уж и кровожадная, она ещё больше подтянула к себе ноги и, опустив голову, уткнувшись носом меж коленями.

— Скажи, что ты сделал с той девушкой?

— С которой? — взглянул на Марию, абсолютно не понимая о ком именно, идёт речь.

— Химерой из Шартра. Что случилось после того как мы вас оставили?

— Я её убил.

— Просто убил?

— Она хотела обрести покой, и я ей его подарил, — откинулся назад, не сводя глаз с огня. — Я не хотел, чтобы она досталась горожанам. Ни они, ни священник, не смогли бы понять её невиновности.

— И что же ты сделал с телом? Похоронил её, там в лесу?

— Сжег.

Михаэль думал, что Мария начнёт задавать вопросы, но вместо этого наступила тишина. Взглянув на неё, он увидел, как серьезно она о чём-то задумалась, «поглощая» глазами красивые языки пламени. В одно мгновение, выражение её лица приобрело какую-то непонятную умиротворённость.

— Хороший способ погребения. Такой чистый… Куда лучше, чем оказаться закопанной в земле. Твоё тело не чернеет, не гниёт и не распухает, его не пожирают ни личинки, ни черви. Оно не обезображено ни разложением, ни смрадом. Ты уходишь таким же, каким был при жизни. Огонь пожирает тебя, превращая в пепел, а ветер разносит его по миру. Да, воистину, прекрасный конец. Когда всё закончится, когда я умру. Дай мне слово, что также сожжешь мои останки. Обещай мне Михаэль, обещай, что не позволишь мне гнить в сырой земле.

Не понимая происходящего, Михаэль был не в силах отвести глаз. Каждый раз демон смотрел на неё и не верил, что эта девушка реальна. То, что она говорила, порой выбивало у него землю из-под ног.

— Обещаю. Чтобы не случилось, я не позволю смерти вас обезобразить.

— Спасибо. Я буду очень тебе за это признательна.

— Ответьте, это из-за кошмаров вы не хотите иметь дело с поселениями? Боитесь, что если мы по пути остановимся в каком-либо городе, то наткнёмся на нежить, и вам придётся с ней схлестнуться?

— С чего это подобное заключение?

— Ни с чего, просто хотел либо же подтвердить, либо же опровергнуть своё предположение, как одно из возможных вариантов.

— Не знаю… — обессиленно призналась Мария, как будто не могла, как следует отдохнуть уже в течение долгого времени и теперь, совсем ослабла и надломилась. — Возможно,… я просто устала.… Кажется, что у меня иссякли все силы на то, чтобы сопротивляться им. Такое чувство, что с каждым днём нежить всё больше прибывает, практически в каждом городе нам встречается кто-то из их рода. Ведьмы… химеры… горгульи, а теперь ещё и ангел вдобавок ко всему. Словно мир сошел с ума.

— Вам нельзя сдаваться, госпожа, — присев рядом, подавая ей плащ, он заглянул Марии прямо в глаза. — Сколько бы их ни было, сколько бы времени не прошло, всегда оставайтесь такой же сильной как в нашу встречу.

* * *

Михаэль поддерживал огонь всю ночь, но стоило тому потухнуть, как Марии тут же пришлось ощутить колючий осенний холод. Когда солнце было в зените, стояла прекрасная погода, но стоило ему зайти, и уже нельзя было скрыться от вечерней, ночной и, тем более, утреней прохлады, что в полной мере пропитывала собой всё вокруг после столь продолжительного отсутствия солнца. Одевшись в мужскую куртку, Мария как следует, закуталась в свой плащ. Выпитое вино ещё не подействовало, и она продолжала мёрзнуть и дрожать. Добравшись до ущелья Жуэ-дю-Плен, около десяти часов, Михаэль повернул Рэйвена в сторону поселения.

— Только давай недолго, — соскочила с Тайн в доброй сотне метров от входа.

— Уверены, что хотите остаться? — взглянул на её покрытую голову, возвышаясь на Рэйвене.

— Вполне. У меня сейчас нет желания играть в маскарад, к тому же я там и не понадоблюсь.

— Как скажете, я только загляну на рынок. Те скудные припасы, которыми нас наградили в монастыре, никуда не годятся.

Выпроводив Михаэля, Мария осталась за стенами. Став возле Тайн, девушка скинула капюшон, наслаждаясь появившимся солнцем. Этим утром, когда она проснулась, её фамильяра не было рядом, что в какой-то степени стало уже вполне привычным делом в последнее время. И на этот раз его отсутствие стало для неё своеобразным подарком. Впервые за те дни, что они оставили Орин, Марии вспомнилось случившееся с Михаэлем, от чего девушку моментально бросило в жар. Не понимая, почему же именно сейчас в её сознании всплыла картина той ночи, она крепко сжала руку, чтобы появившаяся боль, прогнала последнее эхо его прикосновений. К этому времени раны как следует, затянулись, но под давлением её ногтей снова начали кровоточить.

Михаэля не было уже около часа, если не больше, а когда же Мария наконец-то увидела идущего к ней навстречу мужчину, поняла, что тот оказался не только с пустыми руками, но ещё и без Рэйвена.

— Похоже, нам придётся задержаться здесь до следующего дня, — раздраженно объявил, опережая её вопрос. — Рэйвен серьёзно ушиб бедро, рухнув с каменных ступеней. Так что теперь скачка ему категорически противопоказана.

— Нет… — обессилено простонала от осознания того, что им вновь придётся останавливаться в ненужном месте, в ненужное время. — И как только такое могло случиться?

— Очень просто. Вы разве не слышали хлопки?

— Слышала, но не обратила на них внимания.

— В городе праздник, вот он и испугался. Так что, выбирая между парой убитых им горожан и ушибленным бедром, мне пришлось отдавать предпочтение второму. Доставайте юбку, которую, как я надеюсь, вы ещё не успели выкинуть.

— Отказываюсь. Уж лучше остановлюсь где-нибудь неподалёку.

— Более глупого предложения я от вас ещё не слышал, — неожиданно улыбнулся Михаэль, протягивая ей юбку. — Понимаю, что вы чувствуете, но после случившегося думаю, что сегодняшнее празднование пойдёт на пользу нам обоим и, как следует, взбодрит. К тому же, попробуйте вспомнить, когда вы сами в последний раз могли позволить себе подобные развлечения. Соглашайся Мария. Уверяю, тебе понравиться. Такое событие грех пропускать. Поверить — это не забываемое зрелище. К тому же, могу поспорить, что вы раньше никогда ещё на таком не бывали.

— С чего это ты взял? — приняла скомканную юбку.

— С того, что он отнюдь не католический.

— Кстати, — всё же не сдержалась, видя у него на щеке что-то красное, — у тебя что-то на лице.

— Вот как, — усмехнулся Михаэль, стирая непонятные разводы. — Не стоит стоять без дела, переодевайтесь и поспешите за мной.

Как следует, встряхнув юбку, Мария, также как и прежде натянула её поверх штанов. Конечно она могла переодеться и в снятой комнате, но понимала, что хозяин ни за что не упустит того маленького факта, что вместе с Михаэлем прибыл парень, а уже на праздник вышла девушка.

— Кстати, где ты его оставил?

— У них здесь только один постоялый двор, так что выбора у меня не было, — объяснил, как только Мария смогла его догнать. — Куртку тоже придётся заменить. Видно же что она мужская.

— Вижу, ты не теряешь надежды превратить меня в девицу.

— Мне всё равно, как вы будете одеты, главное, чтобы местные не обратили на это внимания, иначе неизвестно чем закончится сегодняшний вечер: праздничным костром или же сожжением ведьмы.

Бросив на него ироничный взгляд, девушка прекрасно понимала, что он как всегда прав. От того как она выглядит, зависит её собственная безопасность и слепая принципиальность тут, увы, ничем не сможет помочь. Подойдя к воротам, они оказались встречены двумя стражами. Окинув их изумлённым взглядом, Мария отметила, что для такого места стражники снаряжены не так уже и плохо. Высокие алебарды с удлинённым наконечником, что вырастал из формы вполне увесистого топора. А вот латы были выкованы неправильно, смотрелись они конечно достойно, но основной проблемой была их несостоятельность как таковых: не по фигуре, не прикрывающие доступные для смертельного удара места. Нагрудник с открытой шеей, к тому же под ним не было кольчуги, что лишь усложняло ношение таких тяжелых лат поверх простой стёганой поддевы.

— Обожаю когда вы, вот так вот оценивающе, смеряете доспехи.

— Очень смешно, — иронично перевела взгляд на демона, прекрасно зная, что причина её любопытства — его же постоянные поучения обо всей важности правильного снаряжения. — Лучше скажи, что мне с курткой делать?

— Оставьте это на меня. Теперь нам предстоит пробыть здесь до следующего утра, так что мы могли бы сделать все необходимые покупки и до Берне. Цены здесь довольно снисходительные, к тому же из-за праздника нас с вами без проблем пропустили. Но должен сразу предупредить, что тут необходимо постоянно говорить «Слава матери Макошь». Именно в её честь сегодняшний праздник, это богиня земли и всего что с ней связано. Сейчас празднуется неделя, после которой, она должна будет засыпать, передавая свои права по заботе о своих детях Морене. Эта богиня заправляет миром во время зимы и по верованию, скоро начнёт медленно пробуждаться и входить в свои права. Так что крестьяне благодарят Макошь, встречают Морену и тем самым просят о том, чтобы она помогла им благополучно прожить зиму. А если услышите эти слова в свой адрес, отвечайте «И непредельное благоговение Морене».

— Макошь, Морена… Что за странные имена? Впервые такие слышу.

— В этом и суть. Ни один из католиков не знает о них, что засвидетельствует о нашем снисходительном и не осуждающем отношении к происходящему. Они, одни из языческих богов, узнав о которых их просто-напросто захотят казнить.

— Понятно. Если мы о них знаем — значит одни из них и ни чем, в свою очередь, им самим не угрожаем.

— Именно.

— Но ты-то, откуда в курсе?

— Глупый вопрос.

— И то, правда.

Невысокие дома были украшены гирляндами и цветами, от которых исходил нежный аромат лета. По небольшим улочкам то и дело шныряли дети из стороны в сторону, повсюду: тут же из этих же сторон, дверей и окон раздавался звонкий смех.

— В этот день следует быть гостеприимным как никогда в жизни, — временами заговаривал Михаэль, объясняя суть некоторых традиций. — Считается, что тому, кто в достаточной мере проявит своё добросердечие — полагается на протяжении всего последующего года мирная, процветающая жизнь, в дар от Божества. Колокольчики, которые вы видите на занавесках и одежде — символизируют детский смех. Если человек неспособен смеяться, то в его одежде должно быть что-то, что бы это компенсировало. Но так как смеяться на протяжении всего дня невозможно, то все их прикалывают к себе в качестве оправдания перед божеством. Все девушки, в свою очередь, символизируют нимф, которые всегда ей помогают взращивать урожай, цветы, деревья и всё прочее. Крайне неуважительно во время праздника появиться в обычном виде, поэтому они так стараются быть на них похожими. Для этого в их волосы вплетены ленточки и цветы, а сами девушки танцуют в хороводе. Также принято выставлять все самые лучшие овощи и фрукты на пороге, чтобы любой желающий мог их взять. Вот, держите — бросил он Марии красивый персик. — И не бойтесь, тот хозяин, у которого они закончиться раньше всех — считается настоящим счастливцем. Ведь это значит, что к нему снизошло благословение за проделанные труды.

— Какие странные обычаи.

— Только из-за того, что в них положено отдавать и делиться, ещё не свидетельствует об их странности. Просто вы уже привыкли к совсем другому положению вещей.

— Слава матери Макошь! — прокричала одна из пробежавших мимо неё девочек.

— И непредельное благоговение Морене!

— Неплохо, — усмехнулся Михаэль, — но в следующий раз веселей и не так сдержано. Понимаю, что вы привыкли держаться в тени, но здесь этого делать не стоит. Веселитесь как никогда прежде — таков обычай.

— Долго нам ещё? Эта смертная любовь, что так и плещет через край по всем улицам, уже начинает меня душить.

Не сдержалась, оказавшись в переулке, наполненном толпой играющих на музыкальных инструментах мальчишек, парней и даже стариков. Рядом с которыми, молоденькие девушки с, вплетёнными в волосы, разноцветными лентами, весело танцевали, одаривая всех вокруг сияющими улыбками, время от времени одновременно подпрыгивая под звенящие удары в бубен.

— Остался вон тот проулок, и мы на месте, — кивнул ей в нужную сторону за секунду до того, как две смеющиеся девицы подбежали к нему, и, надев на шею бусы из цветов, поцеловали в обе щеки.

— Какая прелесть, — саркастично вздернула бровь, понимая, откуда у него, появились красные разводы.

— Подождите немного, настанет и ваш черёд.

Выбранный Михаэлем дом, оказался довольно мал по сравнению с прежними постоялыми дворами. Состоял он из, всего лишь, одного этажа, но выглядел при этом довольно аккуратно и гармонично, что в полной мере компенсировали всё остальное. В полной мере напоминая своей формой буханку хлеба, если бы не одна единственная комната, что спирально поднимаясь по нему вверх, чуть выпирая в сторону, казался неестественным. На подносе у порога осталось несколько фруктов и половина пирога, всё остальное было разобрано. Что, по-видимому, свидетельствовало о том, что здешним хозяевам желают благополучия как никому другому. Забрав Тайн, Михаэль повёл её за здание, отправив Марию внутрь.

Как и говорил демон, владелиц оказался на редкость дружелюбным и очень гостеприимным человеком, его улыбка буквально выражала вселенскую любовь. Вот только его возраст несколько смутил Марию, так как был всего лишь на несколько лет старше её фамильяра.

— Добро пожаловать, меня зовут Андре, — сразу представился, как только она подошла ближе. — Рад приветствовать вас в нашем городе. Нам сообщили причину вашей остановки, но я надеюсь, сегодняшний праздник наилучшим образом скрасит здешнее пребывание.

— О, он просто очарователен, слава матери Макошь.

— И непредельное благоговение Морене.

— Меня зовут Мария.

— Очень приятно, а это моя жена Катрин, — представил он ей появившуюся женщину.

— Прошу проследуйте за мной, ваш супруг предупредил, чтобы мы приготовили для вас горячую воду, — позвала Катрин.

— Кто? — поперхнулась Мария, успев лишь бросить мимолётный взгляд на безразличного демона, когда хозяйка повела её в другую комнату.

— Вам обязательно нужно будет посетить наш праздник и как следует на нём повеселиться.

— Если честно, то меня куда больше интересует конь, с которым к вам прибыл Михаэль, — призналась, снимая куртку.

— Пока не может стоять, но ваш супруг сказал, что это пройдёт.

— Он мне не супруг.

— Простите, я знаю, что вы ещё не замужем, Михаэль сказал, что вы ещё не обвенчались в церкви, но всё уже решено, поэтому я так и говорю. Снимайте повязки, я принесу вам свежие.

— Спасибо, ненужно, — испуганно взялась за бинты, скрывающие под собой печать демонического договора.

— Ну что вы, ваш супруг сказал, чтобы я их подготовила.

Взглянув на Катрин, уже сидя в бадье, Мария поняла, что та, также как и все остальные, не смогла устоять перед обаянием её фамильяра. Но небольшой животик, свидетельствовал о том, что женщина, ни за что не станет изменять.

— Уже пятый месяц, — улыбнулась хозяйка, заметив, куда смотрит её постоялица. — А вы, уже решили заводить детишек?

— Пока ещё нет и думать об этом рано.

— А почему так стыдливо, словно… Вы что ещё не были вместе? — удивилась Катрин, осознав, в чём причина подобного смущения девушки. — У тебя такой жених, а ты так с ним ни разу и не была?!

— У нас нет время на подобное. И если можно, то прошу вас больше не поднимать эту тему.

— Как скажите. Понимаю, что подобные вещи слишком личные, чтобы говорить о них с абсолютно незнакомой женщиной. К тому же, правильно, что вы решили подождать до брака, хотя теперь уже для этого достаточно быть просто помолвленным, мы ведь обычные люди, совсем не то, что знатные особы. Для них подобное куда строже.

— Если не секрет то, сколько вам лет? — подняла на неё взгляд Мария.

— Двадцать три.

— Вы совсем не выглядите на двадцать три года, скорее уж на двадцать.

— Спасибо, всё дело в любви, которая меня окружает. Позвольте, я вам помогу, — предложила, увидев, как неуклюже девушка пытается дотянуться до спины. — Мы с моим мужем очень любим друг друга и каждый наш день — праздник. Вот и весь секрет, а теперь, когда я снова забеременела, стала чувствовать себя ещё счастливей прежнего. Поэтому, если хотите всегда быть молодой и красивой, больше улыбайтесь, веселитесь и, самое главное, любите своего супруга. Хотя, я думаю, у вас с этим проблем нет.

— Я не люблю его, — неожиданно заговорила Мария. — И не хочу этого брака и никогда не приму.

— Вот значит в чём дело, получается, вас выдают за него против вашей воли.

— А по собственной, я бы никогда не стала его женой.

— Но почему? Человеком он кажется совсем неплохим.

— Не в этом дело, просто я к нему совсем ничего не испытываю.

— Позволь угадать, ты влюблена в другого?

— Да, — улыбнулась Мария, вспоминая о Франциско. — В моей жизни уже есть мужчина, которого я люблю. И каждый раз, когда я была рядом с ним, мне становилось очень тепло и уютно. Но теперь.… Теперь его нет радом, и уже никогда не будет.

Больше ни о чем, не говоря, Катрин помогла Марии помыть волосы и, оставив халат вместе с полотенцем на табурете возле бадьи, вышла. Не став поворачиваться, чтобы проводить хозяйку, она с головой погрузилась в горячую воду. Сейчас, когда речь вновь зашла про Франциско, Мария воскресила в памяти свой сон и нежную улыбку рыцаря. Раньше она всегда заставляла её воспрянуть духом, но теперь же, заставляла лишь грустить и печалиться.

Не став торопиться, понимая, что это та самая редкая возможность, когда ей ненужно никуда спешить, девушка ещё на какое-то время осталась сидеть в бадье. Несмотря на то, что была та недостаточно просторной, и в ней приходилось сидеть, согнув колени, высотой оказалась ничуть, ни хуже и в неё легко можно было погрузиться по шею, полностью окунув плечи. Досидев до тех пор, пока ноги начали неметь, она всё равно не стала торопиться и, закинув их на бортик, погрузившись по самый подбородок. Вода пахла чабрецом, мятой и липой, а маленькие сиреневые и золотистые цветочки плавали вокруг неё, чередуясь с зёлёными листочками.

— Мария, я могу зайти? — послышался мужской голос.

— Нет, я ещё не закончила! — поднялась, закутываясь в полотенце — Подожди несколько минут! — и, поспешно вытершись, надела халат. — Входи.

— Обуйтесь, пол холодный.

— Ты за этим пришел? — раздраженно поинтересовалась, взявшись за подоконник, упираясь рукой в бок.

— Нет, я пришел, чтобы предупредить о том, что должен буду оставить вас. Меня не будет несколько часов, я уже попросил приготовить вам обед, так что можете отдыхать, ни о чём не беспокоясь.

— Разберусь как-нибудь. Объясни-ка лучше тот маленький факт, что здесь меня называют никак иначе как твоей женой, — говорила она достаточно разозлено. — Сестрой меня называть тебе уже не нравиться?

— Неужели вы до сих пор не можете понять той простой истины, что я никогда ничего не делаю просто так? — непонимающе вздёрнул бровь, точно так же как и она, упираясь предплечьем и стену, насмешливо улыбаясь. — Всё также недоверчиво ищите подвоха во всех моих поступках. Да и ладно, я уже привык, потому слушайте. Вы правы, о том, что вы моя сестра я без труда мог сказать, вот только в этом случае, появлялась небольшая возможность не покинуть долину, а если и покинуть, то уже вчетвером. Понимаете ли, на сегодняшнем празднике вполне возможно, что вам — как не замужней девушке, решили бы помочь. И осуществить выбор суженого за вас.

— Ерунда. Никто бы не стал выдавать замуж никому не знакомую девушку.

— Стали бы, если бы нашелся мужчина, готовый вас взять.

— Простите, я могу зайти?

— Конечно, — пригласил Михаэль симпатичную молоденькую девушку, что была невысокого роста, и немного пухленькой.

Но не такой, чтобы на неё и посмотреть неприятно стало, а совсем даже наоборот, эта пухловатость делала ту довольно симпатичной. Стоило ей улыбнуться, как на щеках появлялись замечательные ямочки, голубые глаза, маленький нос, не слишком тонкие губы и аккуратно убранные русые волосы. Её красота была какой-то совсем другой, ни такой естественной и очевидной как у Авроры, а мягкой и неуловимой.

— Ивон, познакомься, это Мария, я должен отлучиться на какое-то время, так что не могла бы ты ей заняться как мы и договаривались?

— С удовольствием, — воодушевлённо пообещала, осматривая свою постоялицу, — превращу твою невесту в настоящую красавицу.

— Очень мило, — вступила Мария.

— Вот и хорошо, позаботься о ней Ивон.

— Попомните моё слово, когда я закончу, то вы и сами ни за что не её узнаете.

— Если это случиться, можешь потребовать с меня любую услугу, — бросил Михаэль уходя.

— Так, значит Мария, — повернулась она к девушке, опуская перед ней ривелины. — Хорошо, а теперь обуйся и пойдём в комнату, чтобы ты могла одеться.

— Но я могу это сделать и тут.

— Нет, сейчас сюда придёт мой брат, чтобы всё убрать. Мы не думали, что ты будешь так долго.

— Хорошо, — согласилась Мария, кутаясь в халат. — И обращайся ко мне на «Ты».

— Как скажешь. Моя комната рядом, так что можешь не переживать за то, что тебя могут увидеть.

Пройдя следом, за ней мимо выходящего на улицу окна, девушка увидела, как несколько смеющихся девушек затянули её фамильяра в поток идущего по улице парада. Не сопротивляясь, он улыбался, поддавшись тому праздничному настроению, который к этому времени уже завладело практически всеми.

— Переживаешь, чтобы твоего жениха не украли? Можешь об этом не волноваться, я ведь тоже девушка и легко могу сказать какой мужчина способен на измену, а какой нет. Михаэль, даже ни разу не взглянул на меня как на женщину и на них тоже.

— Как это радует, — безразлично соврала Мария.

— На сегодняшний день, рекомендую не переобуваться. Поверь, в них, — указала Ивон на ривелины. — тебе будет гораздо удобней. Сегодня наш городок будет сиять как никогда. Музыка, песни, танцы! Сказка, да и только.

— А если я не пойду?

— Ты что?! Такой праздник и ты не хочешь на нём повеселиться?! Так, и не смей убирать волосы. Я пообещала Михаэлю, что ты не только будешь на нем, но и станешь настоящей красавицей!

— Посмотрим, сейчас меня куда больше волнует Рэйвен, а уже потом всё остальное.

— Тогда давай договоримся. До трёх часов ты проведёшь время так, как сама того захочешь, а потом пойдешь со мной хотя бы на пол часа и тогда уже решишь, оставаться или нет.

— Согласна.

— Если честно — засмеялась Ивон. — я думала, что ты и от этого откажешься. А теперь пойдем, я провожу тебя в вашу комнату.

Спальня оказалась очень светлой. Поверх окна висела цветочная гирлянда, а между двумя, хорошо застеленными, кроватями стоял стол с масляной лампой, букетом и фруктами.

— А теперь давай мне свои волосы, ты обещала. А я сделаю из тебя настоящую красавицу, — придвинула ей стул, занявшись волосами.

После общения с Авророй, Ивон показалась Марии несколько грубоватой и бесцеремонной особой, что было совсем не странно, стоило лишь взять во внимание тот маленький факт, что росла девушка в простом селе, в отличии от её названной сестры.

«Названной сестры» — повторила про себя, пытаясь в полной мере убедиться, что на самом деле именно так и подумала, ведь впервые сама произнесла нечто подобное. Сейчас, когда на какие-то сутки она оказалась отрезанной от Авроры, Марии померещилось, что вместе с ней оказался, оторван и кусочек её самой. Как же странно было осознавать, что сейчас ей по-настоящему кого-то не хватает. Побег от Франциско прошел для неё куда болезненней, чем она сама того ожидала, но благодаря Орин, её боль утихла как пламя, щедро залитое водой.

Вернувшись в своих мыслях к Ивон, она признала, что в свою очередь, нельзя было не отдать должного её чувству юмора. Ведь тот час, на протяжении которого девушка что-то делала с её волосами, был залит и окрашен в искренний смех. Ивон оказалась обладательницей великолепного чувства юмора. Всё её замечания становились невероятно искромётными и остроумными.

— Ну вот, всё готово, — довольно выдохнула Ивон, после того, как в последний раз осмотрела волосы Марии. — Теперь я спрячу это всё под чепец, чтобы они смогли и высохнуть и не растрепаться, а уже вечером доведу до совершенства.

Когда же прошло установленное девушкой время, Мария начала беспокоиться о том, где пропадает её фамильяр. Настал обед, но он так и не появился, после чего полдень медленно стал клониться к вечеру: час… два… три.… Солнце было ещё высоко, чтобы начинать волноваться, ведь, несмотря на начало осени, доходившей практически до середины сентября, светло оставалось достаточно долго. Через распахнутое окно, вместе с теплым ветром, в комнату проникала музыка, смех и приятный звон колокольчиков, было очевидно, что веселье и не думает стихать.

Кропотливо порхая над её прической, Ивон уже давным-давно была готова к выходу. Красивое голубое платье и разноцветные ленточки в распущенных волосах, превратили эту невзрачную девушку в настоящую красавицу. И теперь Ивон очень хотелось, чтобы и Мария увидела своё преображение из мужеподобной, несуразной девчонки в изумительную нимфу. Переодевшись под зорким надзором Ивон, так чтобы никто её не видел, Мария и сама не понимала, как именно теперь выглядит.

Оно было приятного аквамаринового цвета, с аккуратно вшитым корсетом, так что переходы практически небыли заметны Лямки же шли прямо вверх, а от них уже спускались очень просторные кафтановые рукава. Оказавшись куда короче обычных платьев, подол всего на несколько сантиметров был ниже её колен и напоминал наряд цыганки, что не могло не смутить. Открытые ноги воспринимались церковью, куда большим развратом нежили откровенное декольте. Однако тот факт, что практически все здешние девушки ходили в точно таких же, приятно успокаивало.

Ивон делала всё очень старательно и щепетильно, явно пытаясь произвести впечатление своим творением на Михаэля. Лишний раз доказывая, что просто так, слов на ветер не бросает и обязательно доведёт обещанное до возможного идеала. Мария могла и ошибаться, но почему-то ей показалось, что причиной подобной увлечённости делу могла стать предложенная им услуга. Когда Ивон занималась только волосами, она сидела вполне спокойно, но когда же, закончив с прической, принялась за лицо, Мария практически подпрыгнула.

— Так надо! — скомандовала Ивон, придерживая её за плечи. — Не бойся, я только немного тебя освежу и сделаю чуть ярче, а то ты ну совсем какая-то блеклая.

— Только, пожалуйста, совсем немного.

— Конечно.

Держа в руке маленькую пиалу, девушка медленно помешивала, как следует растолчённые в ней угли, залитые погустевшим соком цветов бессмертника. После чего взяла укороченное практически до самого основания гусиное перо, что специально было счищено с одной стороны и чуть разрежено, и укорочено с другой.

Промокнув его ворсистой стороной в эту жижу, очень аккуратно стала наводить её ресницы, предавая глазам выразительности. А как только закончила, начала чуть поддувать на них, для того чтобы это средство как следует застыло и не смогло размазаться, после чего смахнула с них лишнее.

— А теперь немного румян. Из сафлора получаются замечательные румяна, хотя многие используют и дудник.

— Не перестарайся, не хочу быть похожей на куклу.

— Не бойся, я же обещала сделать из тебя красавицу, — довольная полученным результатом, на этот раз, она взялась тарелочку с фруктами и пару небольших флаконов.

— Что это ты делаешь? — не поняла Мария, когда та потянулась к её губам.

— Губы тебе крашу, а что? Разве ты сама никогда ничего подобного не делала?

— Нет, да мне это и ни к чему было.

— Когда рядом мужчина, без этого не обойтись. А как по-другому ты собираешься привлекать его внимание.

— А разве это нужно? По-моему ни к чему.

— Интересно получается. Впервые вижу девушку, которая бы не хотела выглядеть как можно лучше для своего возлюбленного.

— Ты сама дала ответ на этот вопрос: для возлюбленного.

— Вот это да, ушам своим не верю, — услышав подобное, Ивон изумилась ничуть не меньше Катрин.

— А что это такое? — стремительно перевила тему Мария, в предчувствии продолжения не желательных расспросов.

— Значит, всё-таки оценила. И так, это лимонный сок, мы используем его, чтобы цвет был насыщенным, но с твоей светлой кожей, чем ярче — тем нелепей будет смотреться, — насмешливо хихикнула, представляя как, будет выглядеть Мария. — Поэтому для тебя у меня вот эта волшебная смесь из почечного сала, майора и вина. Звучит, может и ужасно, зато губы от неё как волшебные, мужчинам такое очень нравится. Вот так, — провела розовым пальчиком по её губам. — А теперь вот эту смесь из истёртых цветочков, они дают очень хороший мягкий цвет, но для этого нужно дать краске высохнуть иначе она быстро сотрётся. Так что постарайся какое-то время не говорить. Красный цвет можно получить, используя подмаренник и зверобой, а сиреневый используя виноградную шкурку. Так, — ещё раз очень тщательно осмотрела своё творение. — Вроде бы всё готово, но прежде чем ты сможешь взглянуть на себя, позволь мне быстренько заняться самой и мы сможем выйти.

— Я уже устала сидеть.

— Не жалуйся, с собой я куда быстрей справлюсь, — взялась Ивон за пиалу. — Платье на мне, волосы готовы, остались только глаза и губы, — в отличие от Марии, для себя девушка выбрала красный цвет, под стать ленточкам и вставкам в платье. — Готово, ну как я тебе?

— Очень красиво, ты на самом деле стала ярче.

— А теперь пришло и твоё время взглянуть самой на себя, — взяв в руки небольшое отполированное бронзовое блюдо, она стала игриво поворачивать его к Марии.

Удар в бубен тонким шелестом отозвался своему хозяину, ему подпели гусли и флейта. Золотые лучи солнца придавали всему этому празднеству волшебной обворожительности, беззаботности и весёлого настроения. Шагая рядом с Ивон по заполненным улочкам, она никак не могла сосредоточиться. Попытавшись определить, где сейчас может быть её фамильяр, Мария наткнулась на его полную отстранённость. Сам он молчал, а на то где мог находиться, не было ни малейшего намёка. Словно она попыталась поговорить сама с собой, но никакого ответа не последовало.

— Не отставай! — крепко взяв за руку, Ивон вернула её в реальность, потянув следом за собой. — Здесь ты можешь в момент потеряться, стоит только замешкаться!

К ним подбежало ещё две девушки и, после быстрых объятий, все поспешили в одном сплошном потоке к площади. Одна музыка сменилась другой, а та, в свою очередь стала куда громче и веселей прежней. Людей было столько, что потеряться можно было еще проще, чем об этом говорилось. Повсюду стояли палатки и навесы со всем, чего только можно было пожелать.

— Пойдём, — махнула ей девушка, подзывая ближе. — Нам сюда.

— К сидру?

— О да, а ты как думаешь, какой праздник без сидра? К тому же не простого сидра, а грушевого. Попробуешь один раз, и уже ни за что не станешь пить ничего другого, — уверенно стала пробиваться через толпу. — Эй, Патри, налей-ка мне две кружки.

— Ивон, милочка, а я-то уже начал переживать, что ты и вовсе не прейдешь, — улыбнулся ей довольно обаятельный, высокий продавец лет тридцати. — А это что за красавица с тобой?

— Не раскатай губу Патри, — приняла полные кружки из его рук, — у неё уже есть сопровождающий на этот вечер.

— Очень жаль, я бы не отказался составить девушке компанию, — смерил Марию по-доброму «голодными» глазами.

— Забудь!

Вернувшись к исходному месту, Ивон передала ей сидр, делая щедрый глоток. Марии он оказался непривычно вкусным, совсем не таким крепким и тёрпким как обычно. Нежный и приятный на вкус, он куда больше напоминал ей самый обыкновенный узвар.

— Очень вкусно, — призналась Мария, после очередного глотка. — Сколько я тебе должна?

— Не беспокойся, Михаэль уже дал мне достаточно денег, на то, чтобы я как следует, развлекла тебя.

— И успел же.

— Так, пойдем, я угощу тебя замечательными сладостями.

В своих внезапных порывах, Ивон снова напомнила ей Аврору и потому, блаженно улыбнувшись, она поспешила следом под очередной навес. Пока они добирались к стоящей под ним палатке, Мария то и дело оглядывалась по сторонам, замечая при этом, что сама не остаётся без внимания. Несколько мужчин проводило ее, довольно откровенно рассматривая, а некоторые вполне откровенно глазели. Когда ей приходилось одеваться куда сдержанней, было намного уютней. Теперь же, из-за открытой груди и распущенных волос, Мария чувствовала себя слишком беззащитной и неловкой, словно вернулась в свою прошлую жизнь. Пока они с Ивон продолжали продвигаться к обещанным сладостям, она, с детским любопытством, заметила, как на площади, помимо танцев, музыки и всеобщего веселья также есть и многие другие развлечения. Одни молодые люди пытались жонглировать, другие сражались на мечах за выставленный приз, но больше всего ей понравилось выступление с огнём, что мастерски исполнялось молодым человеком. Позабыв о Ивон, Мария застыла на месте, улавливая каждое его движение.

Он настолько мастерски владел своим телом, что это не могло не восхищать. С перемотанными по локоть руками, специально обнаженный по пояс, хотя, как она решила, что даже будь он одет, это все равно не смогло ему помешать, парень слишком умело управлялся с булавами. Резко выделяющиеся скулы создавали иллюзию истощённости и томности, а убранные назад светло-русые волосы, при очередном трюке, непослушно упали на лицо, делая его ещё симпатичней в этой беспорядочности. Бесстрастное выражение голубых глаз под выразительными бровями, словно ничего во всём мире неспособно его заинтересовать, чем-то напомнило Михаэля, но тут же Мария поняла, что оно было куда безысходней. Показалось, что даже находясь в окружении восторженных зрителей, этот мужчина выделяется из общей картины происходящего. Словно, он был в абсолютном одиночестве, на абсолютно опустевшей площади.

— Он разобьет тебе сердце, — вернулась Ивон, протянув ей медовую лепёшку.

— Я совсем не…

— Не стесняйся, нет ничего постыдного в том, что тебе кто-то понравился, — задумчиво взглянула на него, отпивая сидр. — Тем более если это Анисе. Лично я по уши была в него влюблена, но он невообразимо отчуждён от всего женского общества и, не думаю, что хоть одна из нас способна завоевать его сердце. Я знаю его вот уже десять лет и до сих пор не понимаю.

— В этом и проблема, его ненужно понимать, его нужно чувствовать.

Запутав этим Ивон, куда больше прежнего, Мария сделала щедрый глоток, закусывая лепёшкой, что оказалась куда вкусней ожидаемого. Внутри оказались орехи, кусочки яблок и чернослив, залитые мёдом.

Отложив затухшие булавы в сторону, Анисе взял два факела, поочерёдно подбрасывая их вверх, перемещая из рук в руку прокручивая у себя над головой. Выглядело это по-настоящему потрясающе! Солнце понемногу клонилось к горизонту, до наступления темноты было ещё предостаточно времени, но это совсем не портило общую картину пылающего огня. Казалось, что так было даже лучше возможного. В руках жонглера, пламя казалось покорнейшим из всех зверей. После каждого нового броска или перехвата, звучали смех и восторженные аплодисменты, сливаясь со звуками неутихающей музыки.

Это был настоящий праздник. Не просто слово, а истинное проявление события во всей своей красе. Улыбки сияли на лицах людей, а любопытные глаза повсюду искали для себя всё новые и новые развлечения. Сейчас, когда Мария находилась возле жонглёра, казалось, что толпа увлечена лишь им одним, но стоило взглянуть в сторону, и оказывалось, что это совсем не так. Вся эта огромная площадь была разбита на множество осколков, словно витражное окно. Казалось, что здесь есть развлечения на абсолютно любой вкус. Одни, похлопывая в ладоши, наслаждаясь новым танцем, в котором кружились их дети, приятели и совершенно не знакомые люди. Другие не сводили глаз соревнующихся мужчин, что старательно пытались победить в выбранном состязании.

Осуществляя свой последний трюк, Анисе резко подкинул горящий факел и, провернувшись, ловко поймал у себя за спиной, после чего провернув перед собой выдувая пламя как можно выше. Затем поклонился под восторженные овации толпы и отошел в сторону начав одеваться. Делал он это неторопливо и спокойно, словно никуда не спешил, после чего закинул себе за спину сумку и пошел прочь.

Не сдвинувшись с места, после того, как все стали расходиться, ища себе другое развлечение, Мария, не спеша пережевывала сладость, не сводя с него глаз. Показалось, что он даже чем-то напоминает Франциско, чем-то мимолётно неуловимым, но не став пытаться понять, чем же именно отвернулась, наблюдая за пришедшими на его место мужчинами. Направляясь в их сторону, Анисе хладнокровно кивнул Ивон и, окинув безразличным взглядом незнакомку, прошел мимо.

— А так посмотришь и сказать трудно о том, что мы с ним столько лет знакомы.

— Не страшно, — повернулась к ней Мария, став куда уверенней и спокойней, чем прежде. — Пойдем, посмотрим, что ещё тут есть.

— Вот этот настрой мне куда больше нравиться! Пойдём!

Впервые рассмеявшись, она взяла Ивон под руку и на этот раз уже сама повела её вперёд. Сидр сделало своё дело и теперь, охмелев, девушка смогла по-настоящему расслабиться, наслаждаясь происходящим. Наконец все мелодии и краски приобрели для Марии потерянный смысл. Словно в блуждающем хаосе постепенно всё начало приобретать свою суть и форму. Постепенно шум начал расслаиваться и через мгновение уже полностью разделился став смехом и весёлой мелодией, а разноцветные кляксы, что мелькали со всех сторон, обратились в красивые цветочные гирлянды.

Заиграла труба, её незамысловатую мелодию подхватила флейта, а за ними последовали волынка, бубен и барабан, под них несколько девушек, взявшись за руки, закружили хоровод. Одновременно поднимая руки вверх, они чуть приседали, делая при этом два шага в одну сторону. После чего отпуская друг друга, отходили назад на такое расстояние, чтобы никого не задеть, пока каждая из них не прокружилась, расставив руки в стороны. После чего снова сходились, образовывая разомкнутый хоровод, делали два шага в другую сторону, после чего всё повторялось заново и заканчивалось синхронным прыжком с поднятыми к небу руками.

Эти простые движения и составляли весь их танец, ничего сложного и замысловатого и казалось, что именно эта простота приносила его исполнительницам настоящее удовольствие. Вскоре в их танец вступило несколько мужчин, приподнимая своих партнерш, они не разрывая свои пары, прижимались боком друг к другу. И, смотря в глаза, делали несколько поворотов, после которых пары разрывалась, образуя изначальный хоровод. Всё повторялось в точности до прыжка, только на этот раз, танцующие выбирали партнёра по другую руку, завершая свой танец уже с ним.

Не став больше наблюдать за этим, Мария пошла дальше. Пряное вино, приятным вкусом, растеклось огнём по её телу, согревая и предательски дурманя разум. Захотелось веселиться так же, как это делали все остальные, не думая о том к чему это может привести.

— Какая прелесть, — восторженно хлопнула в ладоши Ивон при виде красивой шали, что выставлялась в качестве приза.

— Нравиться? — улыбнулась Мария, делая последний глоток.

— Ещё как, ты только посмотри на эти узоры.

— Тогда давай я выиграю её для тебя.

— Ты чего?

Но она не успела остановить девушку, что всунув ей в руку пустую кружку вырвалась вперёд.

— Подходите! — выкрикивал хозяин, зазывая желающих. — Ну же молодые люди, попытайте удачу, чтобы подарить своей возлюбленной эту чудесную шаль! Одна попытка — один ливр! Совсем не такая уж и высокая цена!

— Давай сюда, — наконец решился развеселившийся мужчина, протягивая ему монету.

— Прошу, — передал тому хозяин три не больших ножичка.

— Для того чтобы выиграть, — объяснила Ивон, — нужно все три раза попасть в центр щита, а это непросто.

Ничего не ответив, Мария не сводила глаз с бросающего:

— Промах. И так быстро.

— Очень жаль, но вы не промазали, — сочувствующе улыбнулся хозяин. — Возможно, в другой раз повезёт.

— Ерунда! Это не возможно! — не мог тот успокоиться. — Если за весь вечер появится, хоть бы один человек, сумевший выполнить это задание, я напою его самым лучшим элем!

«Михаэля бы сюда» — подумала, вспоминая в каком совершенстве, её фамильяр владеет своими кинжалами.

— Сюда, — уверенно хлопнула, рукой по бортику привлекая внимание.

— Девочка, — усмехнулся хозяин, — не стоит зря тратить деньги. Лучше купи себе пряник.

— Обязательно куплю, но прежде сыграю.

— Даю тебе последний шанс.

— Отказываюсь.

— Как скажешь, — взяв монету, передал ножи.

Чуть подбросив его, пробуя на вес, Мария сразу же поняла, в чём была причина предыдущих промахов. Несбалансированный, абсолютно неправильное распределение массы. Обычный человек не стал бы даже пытаться найти в нём подвоха, решив, что куда верней причина проигрыша — его собственная неумелость.

Лопатка всё еще изнывала от недавнего удара, но взявшись за дело, она уже не могла отступить. Отведя руку назад, освобождая для себя как можно больше места, Мария резко метнула его вперёд. Произошло это настолько быстро, что никто из наблюдателей не смог этого уловить, так и оставив взгляд на её пустой руке. И только когда та потянулась за следующим, обратили внимание на щит.

Не став долго ждать, Мария всё также попробовала второй нож на вес, после чего метнула прямо в щит, чуть подальше от первого. Толпа затихла в ожидании, стоило ей взять последний нож. Хозяин палатки затаил дыхание, но ничего не изменилось, и девушка всё также ловко подбросив его в руке, стремительным броском отправила прямиком в щит.

Повисла полная тишина. Почувствовав, что ей на самом деле не стоило этого делать, Мария оказалась в полном смятении, не зная, как же ей теперь стоит поступить.

— Отличный бросок, — кто-то спокойно похвалил её, уложив руку на плечо. — Прошу предоставить девушке выигрыш.

Обернувшись, ожидая увидеть на месте её спасителя никого иного как Михаэля, Мария потеряла дар речи, понимая, что эти кем-то стал Анисе.

— Э…

— Как грубо Патри, — усмехнулся тот — девушка ни один день тренировалась ради этой победы, так что не стоит заставлять её выпрашивать своё.

— Простите, — наконец-то спохватился хозяин.

— Прости, но это было изумительно!

Услышав это, Анисе убрал от неё руку оставляя пожинать восторженные овации. Мария попыталась ему что-то сказать, но оказалось слишком поздно, он уже отвернулся, скрываясь в толпе.

— Вот, держите свой подарок, — протянул хозяин ей выигранную шаль.

Кивнув в знак благодарности, она постаралась как можно быстрее покинуть это место. Волоча за собой Ивон, пытаясь не потерять из виду знакомую спину, Мария отдала девушке свой приз, побежав следом за парнем.

— Спасибо.

— Не стоило меня догонять, — обернулся Анисе.

Улыбнувшись, ни став, ничего отвечать, она сделала два шага назад и, провернувшись на пятках, поспешила обратно к своей спутнице.

— Вот, — протянула Ивон шаль.

— Она твоя, я ведь только для этого и участвовала.

— Шутишь?! Ты готова отдать такую прелесть мне?

— Тут нечему так изумляться, к тому же тебе она подойдёт куда больше.

— Ну, тогда, — повязала её словно пояс, — я угощу тебя вином!

— Согласна!

Ни на минуту не стихая, веселье продолжало подчинять себе всё больше и больше народу. Всё вокруг гудело! Столько шума Мария не слышала даже в самых больших городах Франции и меньше всего ожидала застать здесь. В настолько захудалом городишке, который даже и своему статусу не соответствовал. Это был уже второй час, который девушки провели, развлекаясь, что не могло не утомить. Выбравшись за приделы площади, они спокойно сидели на каменном подмостке, попивая сладкое вино.

— Ты была права Ивон, я на самом деле ни на минуту не пожалела о том, что пошла с тобой. Ну,… если не считать случая с ножами.

— Но ведь это было невероятно! Я впервые увидела подобное мастерство! Где ты этому научилась?

— Вообще-то, не такое уж это и мастерство, — сжала Мария кружку, рассматривая блики в вине. — У Михаэля это получается куда лучше. Я могу метать их только в обычные мишени, а он также метко ещё и в движущиеся.

— Так значит, это он тебя научил?

— Ага, — отпила ещё немного.

— Сложно было?

— Ещё как, — засмеялась Мария, — первую неделю они бессмысленно бились о дерево. У меня, как на зло, ничего не получалось, так что больше я этим и не занималась, а потом уже в самом процессе стало более-менее удаваться. Но с этими тремя мне оказалось не так-то легко справиться. Сделаны они неправильно, а всё для того чтобы ими было куда сложней попасть в цель.

— Знаешь, меня, конечно, не касается то, что происходит в твоей жизни, к тому же мы с тобой знакомы какие-то часы, но одного, я никак не могу взять в толк. Почему ты сказала Катрин, что не любишь своего жениха? Это ведь невозможно, с какой стороны не посмотри. Даже если тебя за него выдают силой или же вообще родители продали, в нём же нет ничего отталкивающего. Ладно, если бы он был мерзким, так нет же — настоящий красавец. Злым? Тоже нет, ведь по отношению к тебе очень даже заботлив.

— Так и есть, — наклонившись на бок, Мария оперлась рукой о подмосток. — Он на самом деле удивительный и тут я ничего не могу сказать.

— Тогда в чём же дело?

— Извини, мне нужно отойти.

Ощутив себя куда пьяней прежнего, ей очень захотелось перекусить. Оставив свою сопровождающую, она направилась к палатке со сладостями, медовая лепёшка оказалась довольно вкусной, так что Мария не стала выбирать ничего другого. Откусив её, утонув в своих мыслях, она отвлеклась на какой-то не понятный возглас, но не став смотреть, в чем, же дело шагнула вперёд, натолкнувшись на какую-то преграду.

— Простите, — быстренько попыталась извиниться, но подняв глаза, удивилась ещё больше прежнего.

— Это ли та самая девушка, что час назад утёрла нос всем здешним мужчинам? — улыбнулся Анисе. — Похоже, что я не просто так натыкаюсь на тебя.

Смотря на него даже не шевелясь и, как ей самой показалось, не дыша, Мария не могла сказать ни слова. Вернее, не знала, что вообще стоит говорить в подобных случаях.

— Меня зовут Анисе.

— Да, я знаю, мне Ивон сказала.

— А вот в то, как тебя зовут, меня никто не посвятил.

— Мария, — хотела она упрекнуть, что он сам виноват в том, что всё вышло именно так, но не смогла.

— Замечательное имя.

При этих словах Анисе взглянул на неё такими вожделеющими глазами, что она отвернулась, не в силах этого выдержать.

— Извини, — рассмеялся парень. — Я не хотел тебя смущать, просто видел достаточно Марий и только тебе это имя по-настоящему подходит.

— А вот мне оно не нравится.

— Это пока. А потом ты повзрослеешь и поймешь, какую красоту оно в себе таит.

— Подросту? — дерзко вздёрнула бровь. — По-моему я и так уже не маленькая.

— Ну, прости, — улыбнулся, положив руку ей на голову. — Это на самом деле так, но есть вещи, которые можно понять только после того, как проживёшь всю свою жизнь без остатка.

— Знаешь, я здесь не одна…

— Извини, — перебил, отстраняясь. — Я не хотел тебя компрометировать.

— Нет. Я с Ивон и она мне очень нравиться, поэтому не хочу обижать её тем, что сейчас с тобой.

— Понимаю. Не волнуйся Мария, к тому же сегодня, мой последний вечер в городе, так что позволь я сделаю тебе прощальный подарок.

Ничего не объяснив, Анисе оставил Марию одну в бурлящей толпе. Не зная, что делать, ей оставалось лишь стоять на месте в ожидании его очередного появления. Вот только того не было так долго, что уже начало казаться, он и не вернётся. Доев лепёшку, отойдя под ближайший навес, она больше не стала ждать, пошла обратно к Ивон.

— Где это ты пропадала? — привстала девушка, как только увидела Мари. — Я уже подумала, что ты потерялась и не знаешь, как вернуться обратно.

— Прости меня, пожалуйста. Отныне обещаю не отходить от тебя ни на шаг.

— Ни на шаг — этого мало. Ты должна полностью прирасти ко мне! Поняла?

— Даю слово.

— Вот и хорошо, — крепко взяла Марию за руку, — а теперь пойдём, я так переволновалась, что теперь нужно успокоить мои бедные нервы.

До наступления ночи оставалось куда меньше, двух часов. Долина озарилась красивыми золотыми красками, постепенно перемешиваясь с всевозможными переливами оранжевых тонов. И это показалось незабываемо красиво. Словно сама радуга обрушилась на этот город, окрашивая собою всё вокруг, пряча под своими изысканными цветами серенькие, захудалые домики. Всё благоухало не земными ароматами. Яблоками, пирогами, мясом виноградом, специями…

— Ещё сидр?! — не сдержалась Мария, видя вывеску. — Ивон, я больше не могу.

— Ненужно смотреть на меня такими жалостливыми глазками, всё равно этот фокус не пройдёт. Две кружки хозяин!

— Если я допью её, то свалюсь с ног.

— Не свалишься, это я тебе обещаю. А теперь бери и не плачься!

— Ивон, ты просто ужасна!

— Неправда, я куда хуже!

Весело рассмеявшись, они поспешили к другому краю площади, на котором возвели небольшой пьедестал специально для дрессированных животных. В высоту он достигал всего лишь дюймов пятнадцать от земли, но даже так выглядел достаточно торжественно. Первое представление началось с акробатов, пятеро человек: четыре парня и одна маленькая девушка демонстрировали невообразимые чудеса собственного тела. Ловко передвигались по канату, и умело перескакивали с рук одного партнёра к другому, проворачивались в воздухе в красивом сальто.

— Вот и ты, — раздалось за спиной Марии.

— От тебя не скроешься, — усмехнулась, понимая кто это.

— Неправда. Это я, куда бы ни пошел, постоянно натыкаюсь на тебя.

— А, по-моему, преследуешь, — чуть повернувшись, её взгляд тотчас упёрся в бутон красивой алой розы.

— Это тебе, на прощание. Она, как сама жизнь и потому, может принадлежать лишь тебе.

— Анисе, я…

— Мне нужно уходить, я ещё должен собрать вещи.

Приняв его подарок, Мария застыла в изумлении. Этот, совершенно не знакомый мужчина, своим словами, выбили землю у неё из-под ног. Всё казалось каким-то странным, и чужим. Он исчез также таинственно как и появился в её жизни, не оставляя после себя никаких следов, растворившись в толпе…

Каждый раз, когда он появлялся, всё становилось совсем не естественным. Словно она погружалась в необычный сон, что был похож на реальность. Тут же появлялось очень странное ощущение, словно она находится под водой. Всё вокруг замедляется, от чего ты перестаёшь воспринимать себя как что-то целостное. Пропадает ощущение ног, рук, всего тела. Исчезает собственная воля и ты, можешь пойти на то, на что никогда бы не решился. Всё, что находится вокруг тебя — полностью обезличивается, словно серые краски небрежно размазали по холсту, и среди всего этого сумбура, реальным остаётся только он. Его спина, спина уходящего от тебя мужчины…

— Ого, — наконец-то смогла произнести ошарашенная Ивон. — По-моему я на самом деле пьяная. Анисе?

— Угу… — прибывая в парализующем оцепенении, Мария не смогла выдавить из себя ничего другого.

— Кажется, мир перевернулся…

— А, по-моему — остановился…

— Ты пробыла здесь каких-то пять часов и успела за них не только оказаться им вырученной, но и получила розу.… Нет, я отказываюсь в это верить!

— Ага…

— Интересно, а что было бы дальше. Может быть праздничное обручение? Хотя тут-то навряд ли. Благо у тебя уже есть жених.

— Михаэль! — словно пробудилась ото сна. — Я ведь так его и не нашла!

— Тоже мне проблему нашла, — фыркнула Ивон. — Если хочешь, то мы его в два счёта найдём. Пойдём, мы не были только на северной стороне площади.

— Здорово ориентируешься.

— Не в этом дело, просто на южной — танцы и музыка. На восточной продаются всякие вкусности. На западной — развлечения. А на северной — состязания. Вот и всё, — пожала плечами, — площадь разбита на пять секторов, самый главный — центр, когда зайдёт солнце, там запалят огромный костёр, который будет символизировать его перерождение для нас. Так, а теперь смотри внимательней, где он может быть.

— Не знаю,… я его не вижу…

Старательно пробегая глазами по всем мужчинам, кто только был в этой части площади, Мария никак не могла уловить того взглядом. Было достаточно поздно, всё вокруг так быстро потемнело, что разглядеть кого-либо, стало несколько проблематично. Попытавшись ещё раз определить, где же он может находиться, Мария наткнулась внутри себя на пустоту. Пусто.… Совсем пусто… его совсем нигде не было.… И от этого появилось чувство брошенности…

Знакомый смех, раздавшийся практически на самом краю площади, заставил девушку обернуться, но в это же момент забил колокол, оповещая о том, что солнце скрылось и теперь, должно появиться здесь. Толпа двинулась в центр, увлекая их с Ивон в одном потоке. Осознав, что ей уже не удастся пробиться через такое количество народа, Мария даже и не стала сопротивляться.

Пронзительный бой колокола, заставил Михаэля отойти от побеждённого соперника. Взяв со стола кружку с вином и осушив её, сделав последний глоток, он спокойно пошел вместе со всеми к праздничному костру. Как только зашло солнце, весь город канул в бездонные сумерки, но даже они не смогли приглушить царившего повсюду веселья.

Снова зазвучал колокол, усмиряя смеющуюся толпу. Держа в руке зажженный факел, взрослый мужчина нёс его, словно кубок, подходя к праздничному столбу, затем, аккуратно опустил его к хворосту. Впервые за весь день, огромная груда дров, в середине городской площади, стала центром праздника. Обступив её со всех сторон, замыкая в круг, местные с трепетом ждали самого главного. В одно мгновение, пламя охватило древесину и под радостные возгласы взвилось вверх. Площадь вновь ожила, замершие на месте люди, словно оттаяли, и тотчас зашевелились, купаясь в золотых бликах пламени.

— Держи, — протянул мужчина Михаэлю кружку с элем. — Я ведь тебе проиграл.

— Спасибо Горе, ты и впрямь человек слова.

— Меня куда больше интересует, что за человек ты? Я-то думал, тебя сморит ещё пару кружек назад, так нет же, стоишь на ногах так, словно и не пил вовсе.

— Учись пить, — засмеялся, видя полное недоумение на раскрасневшемся лице своего собеседника.

— Так вот ты и научи!

— Прости, но сегодня я отдыхаю.

— И от чего же это? — поинтересовался, разглядывая молоденьких девушек, что начали танцевать под заводные звуки тамбурина.

— От своей жизни.

— От неё ненужно отдыхать. Жизнь — это то, от чего стоит получать удовольствие.

— Ну,… я не особый поклонник тех способов, о которых ты ведёшь речь.

— Можешь говорить что хочешь, но это один из самых лучших источников удовольствия, — отпил вина, ни на минуту не сводя глаз с танцующих. — Эх, какие ножки! Не девушки, а огонь! Пойдёмка, я тебя с кем-нибудь из них познакомлю.

— Ненужно Горе, говорил же, что я сегодня отдыхаю, — убрал с плеча его руку, даже не взглянув в их сторону.

— Да не уж-то тебе не хочется ни с одной из этих красавиц поразвлечься этой ночью? Вон та красотка, к примеру, совсем не однозначно на тебя поглядывает. Ну, так как же жажда по женскому обществу?

— Женское общество у меня уже поперёк горла стоит. Так что хочется хотя бы один вечер провести без него.

— Ого, так значит, ты мне не обо всём рассказал! И что же это за женщина, от которой ты так хочешь отдохнуть? Наверняка знойная красавица с ненасытными аппетитами.

— Знойная красавица с ненасытным аппетитом…? — рассмеялся, стоило представить насупленное лицо Марии.

— Какой-то странный смех. Не уж то всё так плохо?

— Хуже чем ты думаешь. Это не женщина, а сплошное стихийное бедствие. Капризный, вредный ребёнок, упрямый настолько, что порой ему хочется преподать отличную порку.

— А разве такие женщины существуют в природе?

— Ещё как! — засмеялся ещё добродушней, видя, как скривилось лицо Горе.

— Только не говори, что это твоя жена, ведь если это так, то мне ничего другого не останется, как посочувствовать.

— Что ж, можешь начинать, хотя мы с ней, и не связаны браком.

— А как же тогда?

— Помолвка.

— Ну, это не страшно! — с облегчением выдохнул мужчина.

— Смотрю, ты прямо-таки разволновался за меня.

— Шутишь?! Такому как ты, грех мучиться из-за проделок какой-то взбалмошной девицы. Кстати, а где это ты оставил её сегодня?

— Здесь.

— Тогда я хочу её увидеть.

— Спокойней Горе, может, и уведешь, — подозвал к себе служку Михаэль, отдавая пустую кружку.

— И когда же это? — никак не мог успокоиться опьяневший мужчина.

— Сейчас, — спокойным кивком повернулся в сторону, из которой почувствовал её присутствие и тут же замер.

Не в состоянии поверить своим собственным глазам, Михаэль в изумлённом оцепенении рассматривал стоящую в нескольких метрах от себя, девушку. Он ощущал, что это его госпожа, но абсолютно отказывался поверить. Ведь она была совершенно другим человеком, совсем не той девушкой, которой он знал её всё это время. Мария была преображенная, иная… Красивое платье, изящно ложилось по её фигуре, очерчивая все тонкости тела, что прежде, всегда скрывали мужские рубашки, в которых она казалась ему бесполым созданием. Крепко затянутый корсет умело очерчивал талию, плавно переходящую в бёдра, по которым потоком спускалась мягкая ткать, играя от каждого её движения. Лиф, довольно сдержанно оголял часть груди, но даже это небольшое изменение, показалось Михаэлю колоссальным. Поднимающиеся к плечам лямки, красиво спадали от них по рукам короткими свободными рукавами, что играя по ветру, тревожно вздымались.

Длинные волосы, изящными волнами скрывали её спину, чуть выбиваясь вперёд, ложась на грудь. Они были полностью свободными с одной стороны и, красивым переплетением нескольких тонких косичек, подобраны с другой. Что, в свою очередь, надёжно поддерживали маленькие белые и розовые цветы, колоски, зелёные котики и сладкие фиалки, образуя изящный венок. Тёмные волосы в косом проборе, плавно опускались вниз по тонкому овалу лица, падая на ключицу. Мария была не просто красива, от её вида захватывало дыхание. Подобная красота казалась, соткана из солнечных бликов, играющих на морских волнах. Пеленой предрассветного тумана и изяществом тончайшего шелка, а чудесная улыбка сияла самыми красочными переливами. Теперь это была не обычная девушка, а самая настоящая лесная нимфа. Дриада воплоти и крови. Чудо, из которого исходило волшебство… Мария, стала неземной, сияющей, волнующей, наполненной жизнью…

Она засмеялась и от этих мелодичных звуков, Михаэль пришел в себя. Совладав со своим изумлением, приобретая прежнее спокойствие, он покачал головой, снисходительно улыбнувшись, словно прощая ребёнку шалость.

Почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд, Мария насторожено осмотрелась.

— Не переживай ты так, найдём мы твоего жениха, — улыбнулась Ивон.

— Уж за кого, а за него я меньше всего переживаю.

— Нет, ну как я же ты всё-таки злюка! — фыркнула девушка, притворно разозлившись.

Рассмеявшись в ответ, Мария совершенно позабыла о том, что её тревожило. Алкоголь грешным теплом растекался по крови, жилам, коже.… Всё казалось таким простым и лёгким, что не хотелось больше думать ни о чём плохом. Вокруг играла музыка, звучал смех, радость и веселье полноправно царили в этом городе и никто, ни одна живая душа, не стала бы сейчас от них отказываться.

— Ого. А вот и он, — с восторгом заговорила Ивон, смотря куда-то в сторону.

Повернувшись, Мария наконец-то смогла увидеть своего фамильяра. Оказалось, что всё это время тот стоял совсем неподалеку и был как всегда невероятно обаятелен в рубашке без дублета, что сейчас была свободно расстегнута на шее и закатана в рукавах. Без верхней одежды и перчаток, Михаэль казался абсолютно расслабленным. Было видно, что сейчас он на самом деле отдыхает.

Одарив её непринуждённой и абсолютно не заинтересованной улыбкой, демон отвернулся к стоящему возле него мужчине, лет около тридцати, что был одного с Михаэлем роста и довольно мощного и крепкого телосложения. Лицо его казалось вполне обычного склада, совсем ничего особенного, светлые коротко подстриженные волосы, обычный разрез глаз, что были холодного голубого цвета, курносый нос, пухлые небольшие губы. Но одного она не смола не отметить — скулы. Очень красивые скулы и подбородок с трёх дневной щетиной, делали его игриво обаятельным.

Незнакомец, недоумённо отвернулся, взглянув на её фамильяра. Они о чём-то переговаривались, и Михаэль засмеялся, чего совсем нельзя было сказать о его собеседнике, что продолжал как-то загадочно на неё поглядывать.

— Пошли, — подтолкнула Ивон.

— Зачем?

— Как зачем? Ты ведь сама искала его, к тому же я хочу услышать, что он скажет о моих трудах, — и, взяв Марию, решительно повела к ним.

— Добрый вечер, Ивон. — приветливо улыбнулся Михаэль. — Замечательно выглядишь.

— Вижу, ты неплохо развлёкся.

— Жаловаться не стану.

Мило говоря с Ивон, Михаэль, словно не замечал её присутствия. Они то и дело улыбались друг другу и подшучивали, девушка расспрашивала о том, как именно её фамильяр провёл это время, а тот рассказывал, не упуская ни малейшей детали. Казалось, что их обоих очень забавляет это общение. Оно было таким лёгким и непринуждённым, словно эти двое знали друг друга не каких-то сорок минут, а целых сорок лет.

Чувствуя себя при этом пустым местом, Мария отвернулась от них, рассматривая языки огромного костра. Стало как-то неловко и обидно от того, что её не замечают. Захотелось уйти, чтобы не мешать им, хотя, как та уже поняла, хотела бы уйти, чтобы не мешать, прежде всего, самой себе.

— Меня зовут Горе, — представился ей незнакомец.

— Мария.

— Очень приятно, Мария. Я собираюсь взять себе вина, может быть ты тоже не прочь выпить или съесть чего-нибудь?

— С удовольствием.

От этого предложения внутри появилось приятное облегчение. Приняв его, она пошла к палатке вместе с Горе.

— Ну, так что? — заулыбалась Ивон, как только они остались одни. — Понравилась тебе моя работа?

— Можешь просить с меня любую услугу, как и обещал, я её исполню, — не став отвечать прямо, Михаэль всё же признал, что увиденным результатом, по-настоящему доволен, провожая нежным взглядом свою хозяйку.

— Вот и хорошо, — взяла его за руку. — Тогда пойдём со мной.

* * *

Проводить время с Горе было куда уютней ожидаемого, он оказался довольно приятным мужчиной и вёл себя вполне деликатно, что не могло не радовать.

— Какая вкуснятина, — призналась Мария, вытирая руки после сочного цыпленка.

Алкоголь пробудил безжалостный голод, а вкусные ароматы, что так и парили в воздухе, сделали его ещё более невыносимым. Аппетитный запах жареного мяса, мог свести с ума любого, смешиваясь с тонким ароматом дыма, он был таким вкусным, сочным, что уже невозможно было устоять.

— Может ещё?

— Не стоит Горе, с меня и так хватит.

— Не стесняйся, если хочешь, проси ещё, — потянул эля, развалившись на скамье.

— Ну, тогда… ещё немного.

— Хозяин, принеси-ка сюда хороший кусочек окорока!

— Спасибо, — покрутила кружку.

— Если посчитать, сколько я проиграл Михаэлю, то мне и вовек не рассчитаться, поэтому получай удовольствие от вполне заслуженного угощения.

— О чём это ты?

— О том, что наша с ним встреча случилась возле арены с мечниками. Он стал моим соперником и преподал хороший урок, что сила ловкости не соперник. А потом, что она не соперник расчётливости и хитрости. Короче говоря, сегодня я вынес не один полезный урок.

— Разве это не обидно? — запивая сочный кусок мяса ароматным элем, она не могла взять в толк с чего это Горе так чистосердечно смеётся.

— С чего бы это? Грех обижаться на того, кто оказался лучше тебя, как по мне, то это проявление собственной слабости и никчёмности. Поэтому я с удовольствием признаю его превосходство.

— Необычное место, — проговорила как-то печально. — Здесь всё совсем не такое как обычно. Другие люди, другие слова, другие разговоры и поступки. Если бы я могла переродиться, то выбрала бы именно ваш город, чтобы прожить свою жизнь заново.

— Но ведь ты можешь делать всё это и сейчас. Для того чтобы быть тем кем тебе хочется, совсем не обязательно умирать и снова рождаться. Просто живи и всё.

— Возможно, однажды именно так и будет, но уже не в этой жизни.

— Как пессимистически, — улыбнулся, пытаясь подзадорить Марию.

— Это говорю не я, а эль.

— Что ж, передай ему, что нужно быть чуточку веселей и испить всю свою жизнь по полной!

— Обязательно передам.

По-видимому, Горе хотел сказать что-то ещё, но к ним подошло двое мужчин и он, какое-то время беседовал с ними. Опьяневшие незнакомцы захотели узнать о том кто такая Мария, а один из них даже попытался присесть рядом, но её сопровождающий не позволил этого.

— Извините ребята, но нам уже пора уходить, — закрыв от них девушку, Горе повёл её обратно на площадь. — Интересно и куда это пропал Михаэль, причём так надолго.

— Не сомневаюсь, что какая-нибудь красавица наверняка утащила его на сеновал.

— Это уж вряд ли. Не думаю, что он может пойти на такое.

Ничего не ответив, Мария снисходительно улыбнулась. Конечно, она не могла однозначно утверждать подобного, но всё же, почему-то, ничего другого ей и в голову не приходило. Оставшись наедине с Ивон, он больше не появлялся, несмотря на то, что прошло уже около часа, если и того больше.

— Говорил же, что ты ошиблась, — легко толкнул её Горе, указывая на стоящего с другой стороны площади Михаэля.

Взглянув на своего фамильяра, девушка сразу заметила в его глазах какую-то странную задумчивость. Сложив на груди руки, он не сводил пустого взгляда с огня.

— Странно.

Двинулась к нему Мария, абсолютно позабыв о своём сопровождающем, заставляя того понимающе улыбнуться, уходя веселиться дальше. Остановившись по левую руку от Михаэля, не желая мешать его мыслям, она терпеливо ждала, когда же тот наконец-то заговорит. Минуты медленно утекали одна за другой, а Мария так и не взглянула на него, продолжая тихонько стоять, обжигая кожу горячим теплом пламени. Тревожные языки, которого неспешно танцевали под звучавшую вокруг музыку, в одном огромном костре.

— Ненавижу людей, — наконец-то заговорил Михаэль. — Какими бы они небыли снаружи, внутри, всё равно, остаются, одинаково слабыми и порочными. Как же я устал видеть каждый день одно и то же. Один год сменяется следующим, эпоха сменяется эпохой, мир войнами, войны миром, а они остаются всё такими же порочными, как и с самого создания мира. Садом и Гоморра яркий этому пример.

— Не стоит обобщать всех подобным образом, — всё также, не поворачиваясь к нему, Мария мягко улыбнулась, нисколько не оскорбившись на подобные слова. — У тебя есть Аврора, а ведь она такой же человек, как и все остальные.

— Нет, она не такая. Аврора особенная. Думаю, что вы тоже смогли это понять.

— Ещё как. Эта девочка на самом деле необыкновенная. Взять хотя бы во внимание то, как она справилась с искушением Гамии, а ведь я прекрасно знаю, как сильно ей хотелось поддаться.

— А как на счёт вас, — впервые взглянул на неё Михаэль. — Почему вы не спрашиваете о себе?

— Ни к чему, — добродушно подняла на него свои улыбающиеся глаза. — Я и так всё прекрасно понимаю. Я человек, к тому же такой грешный, что и говорить не стоит. Грешна: гневом, убийством и, наверняка, гордыней.

Мужской смех ошарашил её, словно окативший ушан холодной воды. Взглянув в развеселившее лицо Михаэля, девушка неуверенно улыбнулась, не зная как же ей относиться к подобной реакции.

— Ты не перестаёшь меня удивлять Мария. Ну что за слова: гнев, убийство, гордыня. Как будто ты говоришь о том, о чём не имеешь ни малейшего понятия. У твоего гнева есть причина, он рождён из того зла, что было причинено тебе самой. Убийства совершены над теми, кто этого на самом деле заслужил, а про гордыню, так и вообще молчу, — взглянул на неё с таким ироничным выражением, что по-своему стало даже приятно. Ощущалось какое-то странное чувство сродни заботе. — Норов, упрямство и необдуманность — это да, а вот гордыня… не смеши меня так больше.

— В шуты я не записывалась, так что у меня и в мыслях не было веселить тебя, — фыркнула, отвернувшись.

Не сводя теплого взгляда с макушки этой рассерженной девчонки, в душе Михаэля зародилось какое-то странное чувство, очень нежное и приятное.

— Ой, а это что такое? — с наивным любопытством Мария указала на нескольких мужчин, одни из которых раздавали маленькие фонари, а другие, поджигали в праздничном костре короткие факела.

— Специальный ритуал. Сейчас часть солнца, перерождённого в огонь, будет в маленькой частичке передано всем живущим в этом городе. Тем самым благословляя их, их дом и всю семью на благополучие и счастье. Так что если хотите, то мы тоже можем поучаствовать.

— Не стоит, мы ведь не только не местные, но и лишены семей, которым необходимо благословение.

— Ещё одна ерунда. Этот обычай довольно занимателен. Не стоит стесняться, давайте и мы поучаствуем, — направился к женщине, принимая фонарь. — К тому же, сейчас вы моя семья. Вот, держите, — протянул его Марии.

— Спасибо, но не стоило, — ошеломлённая заявлением, от которого тут же бросило в жар, она старалась больше не поворачиваться к нему, сосредоточившись на фонаре.

Сделан тот был из железа и стекла. Ничего особенного, простой и аккуратный масляный фонарик. На металлических прутах красовалась виноградная лоза, аккуратно придерживая вставленное между ними стекло, она поднималась к треугольной ручке.

— Накануне праздника их чистят дети. Для них это считается настоящей честью. Ну что, готовы? — обратил её внимание Михаэль на приближающегося старика с факелом. Мария кивнула, и он продолжил. — Так они наполняют его добром и радостью своих чистых сердец, а старики мудростью прожитых лет.

— Нет, нет, так не пойдёт, — возразил старик, видя, что стоящая перед ним девушка держит фонарь одна. — Вы оба должны держаться за него. Именно так поступает настоящая семья, а иначе ничего хорошего не выйдет.

— Как скажите, — улыбнувшись, Михаэль положил руку, поверх её горячих пальцев, крепко сжимая.

— Другое дело. Пусть ваша жизнь наполнится мудростью. Поступайте с другими так, как желаете, чтобы поступили с вами. Храните и оберегайте друг друга. Живите в уважении и понимании, любви и верности и тогда вашим душам откроется истина мироздания, тогда они обретут свой покой, — проговорив это, поджигая толстый фитиль их фонаря, старик добродушно кивнул и, получив такой же ответный кивок от стоящего, напротив мужчины, направился дальше.

— Чего это вы так насупились? — обратил внимание Михаэль на то, как сильно напряглась Мария, словно готовясь в любой момент взорваться от гнева.

— Я тебе что жена?! — раздраженно высвободила руку. — Весь день одно и то же! У них тут что, помешательство на подобных отношениях?

Смотря сейчас на эту рассерженную девчонку, которая изо всех сил пытается казаться сильнее, чем есть на самом деле, Михаэлю становилось по-настоящему тепло. Мария была какой-то особенной… Самой чудесной, волшебной загадкой в его скучной жизни. Он знал, как она к нему относилась, знал, что ненавидим ею. Знал, что она ни на мгновение не усомниться, если придётся его убить, знал, что проклинает день их встречи. Знал это также отчётливо, как и то, что способен признать своим контрактором только её. Признать необычным, настораживающим его самого чувством. Каким? На этот вопрос не мог ответить даже он сам, но это было настолько же очевидно, как и то, что день сменит ночь. Михаэль точно знал одно — он способен разочароваться во всём мире и во всех людях, но только не в ней.

— Потанцуйте со мной.

— Чего? — испуганно взглянула на него. — С ума сошел?!

— Только не говорите, что не умеете?

— Умею, конечно, но не также! Да и если бы не это, всё равно ни за что не согласилась бы!

— Не стоит скромничать, — быстро повесив фонарь на один из специальных крюков, он взял её за руку, увлекая к остальным парам. — Я вас всему научу, главное как следует, держитесь за меня.

Даже, невзирая на охмелевший от сидра разум, неловкость и страх бесцеремонно овладели ею. Ситуация показалась такое нелепой и неоднозначной, что стало чертовски неуютно. Заняв правильную позицию, Михаэль повернул к себе Марию, оставляя при этом достаточно места, чтобы она смогла почувствовать себя как можно комфортней, но, даже, несмотря на это, её сердце бешено колотилось. Опустив голову, она потупила взгляд в ноги, чтобы повторять вслед за ним каждый свой шаг.

Танец сразу начался с поворота, следом за которым последовал хоровод, впоследствии разбившийся на прежние пары. Взглянув на других, Мария увидела что они, в отличие от остальных, продолжают держаться за руки. Михаэль не передавал её другому партнёру и, когда приходило время обмена, специально чуть выбиваясь из общего круга продолжая танцевать только с ней.

— Не стоит так зацикливаться на том, как танцуют остальные. Просто смотрите на меня и двигайтесь в такт музыке. Веду я, поэтому как можно меньше думайте о движениях и получайте удовольствие.

Наблюдать за тем, как его смущенная хозяйка, словно маленькая девочка, смотрит себе под ноги, он не мог ни улыбаться. Раскрасневшаяся, Мария была изумительна, она так старалась что, несмотря на его совет, продолжала боязливо посматривать на остальные пары, сверяя, правильно ли выполнила каждое следующее движение. Из-за соблюдаемой им дистанции, вести было достаточно трудно, она непослушно старалась продолжать повторять за другими, не замечая, когда Михаэль своим прикосновением говорил ей о предстоящем повороте или же прыжке.

Лишь на секунду подняв взгляд, что скользнул по его шее, Мария заметила небольшой красный след от… И всё сразу же стало понятно… Внутри стало горько от обиды… Но обиды совсем не за себя, стало чертовски больно за него…

«Чёрт побери, Ивон!» — сломлено пронеслось у неё в голове.

Остался последний круг, после которого танец подходил к концу, понимая это, Мария облегчённо выдохнула, быстро выполнив уже запомнившиеся движения.

— Не так быстро, — коварно улыбнулся Михаэль, не позволяя уйти. — Это ещё не всё. Этот танец вы танцевали так, как хотелось вам, а следующий станцуем так, как захочу я. — заиграла спокойная музыка и он, бесцеремонно привлёк её к себе.

Ощущая его руки у себя под лопатками, Мария начала задыхаться. Никогда прежде он ещё не обнимал её так.… В этот момент Михаэль стал совсем другим. Более спокойным, казалось, что он никуда не торопится, пытаясь в полной мере насладиться моментом. И это спокойствие отразилось в ней самой. Перестав смотреть по сторонам, Мария поддалась его движениям, его рукам.

Став абсолютно иначе воспринимать этот танец, девушка поймала себя на том, что больше не волнуется и не переживает, не смотрит на других, но.… На кого же она тогда смотрит? Освободившись от мыслей, Мария поняла, что бесстыже впилась прямо ему в глаза. Вот только… почему же ей так спокойно…? Почему-то теперь, утонув в его карем взгляде, чувствует себя так свободно… Больше никуда ненужно убегать,… и уже ничего не стоит бояться, а просто быть с ним,… быть в его объятиях,… слушаться его…

Позволяя блеску костра играть на своём бесстрастном лице медными переливами, что делали его при этом чарующе притягательным, демон был от неё предательски близко, но от этого ей почему-то не становилось не по себе. Совсем не было смущения или стыда. Поддерживая её за спину, Михаэль всегда давал понять каким будет следующее движение. Когда остановиться, присесть, а когда шагнуть снова. Через прикосновения их рук, Мария снова и снова чувствовала, какой он тёплый и надёжный. Казалось, что если и можно доверять кому-то на всём белом свете, то лишь ему одному. Сейчас она наконец-то поняла, почему не боится ни этого демона, ни этого мужчины. И почему не испытывает отвращения ни от их с ним близости, ни от его долгих взглядов. Ответ был так прост, и всё это время лежал на поверхности…

Его взгляды и прикосновения были такими простыми.… В них не было ни желания, ни той похоти, что извечно преследовали девушку, стоило только вернуться к своей потерянной женственности. Михаэль всегда касался её так же, как любого другого человека, также свободно и непринуждённо как мог погладить Рэйвена или дотронуться до своего плаща. Звучит невероятно нелепо, но именно этого ей всегда так не хватало. Ведь после случившегося, того что послужило причиной их контракта, Мария всем своим естеством отказывалась принимать то как именно её могут желать окружающие мужчины. Казалось их мысли, руки и глаза наполняло лишь одно-единственное чувство. Что хотелось убить или умереть самой, лишь бы не пережить подобного ужаса ещё раз…

От того, что Мария поняла испытываемые им чувства, стало невыносимо больно.… И от того, что демон так спокойно смотрел на неё, становилось лишь тяжелей.… Хотелось закричать.… Как же сильно ей хотелось кричать. Кричать до тех пор, пока не станет легче,… пока её голос не охрипнет.… Кричать так, чтобы потом неделю нельзя было сказать и слова.… Кричать вместо него! Но сейчас, когда Михаэль был рядом, она помимо воли не могла думать, ни о чём плохом, а только о его взгляде, что не был, ни оценивающим, ни насмешливым, ни осуждающим. Он просто смотрел на неё и всё. Смотрел в самую её глубь и от этого, по всему телу разливалось приятное чувство, которого ни за что на свете не хотелось лишиться…

Повторив последовавший поворот, Мария, без какого-либо смущения, продолжила оставаться с ним в подобной близости. Почувствовав, как она поддалась его рукам, слушаясь каждого прикосновения, Михаэль невольно улыбнулся. Когда его госпожа становилась вот такой покорной, то помимо воли напоминала приручённого зверя и, это ощущение будоражило кровь. Взглянув Марии в глаза, он невольно стал околдован её спокойным взглядом. Мягкие черты её лица, казались, вытканы из тончайшего полотна, что могло рассыпаться на миллион осколков, стоит только прикоснуться к ней.

Мария, сейчас перед ним была всё та же Мария что и прежде, что и всегда, но теперь, он впервые увидел её иную сторону. Сторону хрупкой, слабой девушки, которую хочется изо всех своих сил оберегать от всего на свете. Михаэль чувствовал, что она наконец-то смогла расслабиться, и видел с какой-то необъяснимой теплотой и нежностью смотрит сейчас на него. Но совершенно не мог понять, что именно стало причиной подобной перемены. Невероятно вздорная, капризная, взбалмошная и теперь на удивление нежная — всё та же Мария, что была с ним всё это время. Но почему же он этого не видел, почему не замечал всего, что есть в ней? Почему она так отчаянно не желала показывать ему эту сторону самой себя?

Взявшись за тонкую талию, он подхватил Марию, поднимая вверх. То, какой воздушной она показалась в этот момент, как изумительно колыхнулись её волосы,… как метнулось платье… и,… какими глазами она на него смотрела.… Как же откровенна была эта чарующая нимфа в подобных простых жестах, что сердце забилось чаще. Сделав полуоборот, опуская её на землю, Михаэль понял, что не может оторвать взгляда от этой девушки. Почувствовав как её мягкие волосы, в потоке ветра чуть выбились из послушных локонов и нежно пробежались по его лицу, понял, насколько безвольно оказался влекомый ею, её очарованием и необъяснимой притягательностью. Мария попыталась что-то сказать, но губы лишь чуть приоткрылись, словно слова, в своей нерешительности, застыли на них, не жилая открывать какую-то тайну…

И мир перевернулся.… Остановился.… Стал совсем другим.… Всё исчезло, словно ничего вокруг и не было.… Остались лишь её прекрасные, необъяснимо печальные глаза, под пристальным взглядом которых было невозможно перевести дыхание… Нежные губы и чуть приоткрытый рот…

— Клеймённая, — резко произнёс со своей привычной серьёзностью.

— Здесь? — словно очнулась ото сна, когда Михаэль выпустил её из своих рук, отступая назад. — Но как такое возможно?

— Новорожденная.

* * *

Сорвавшись с места, Мария ни разу не остановилась пробираясь через неукротимую толпу, следуя за своим фамильяром, который неустанно вёл её к цели. Решив, что она вполне способна справиться, используя лишь нож, что вне зависимости от обстоятельств, всегда оставался при ней, они не стали возвращаться за Ригардом. К тому же, нельзя было потерять драгоценное время, которого у них и без того не было. Стоило ведьме появиться в подобном скоплении людей, и их неизбежно ждёт паника. Постепенно музыка начала стихать, вместе со всем остальным шумом, к которому уже успела привыкнуть девушка за столько времени.

— Ещё далеко? — взглянула на мужчину.

— Нет. Я чувствую, что она уже поблизости.

— Чёрт побери, и как только подобное могло случиться? — никак не могла успокоиться Мария.

— Видимо, на это была причина. По крайней мере, ни с того ни с сего, этого произойти не могло.

— Но ведь это город язычников и, насколько я понимаю, никто из них не мог осознано обратиться к нежити за подобным.

— Это так, но, несмотря на это, обстоятельства свидетельствуют об обратном. В любом случае доберётесь до неё, тогда сами всё и узнаем.

— А ты значит, как обычно не станешь во всё это вмешиваться?

— Это ваша война, а не моя.

Внимательно осмотревшись, он указал на крышу в пятидесяти метрах от них. Возвышающаяся фигура, не смотря на появление посторонних, оставалась совершенно не подвижной. И только её волосы, и платье развеивались на ветру. Слыша неторопливо удаляющиеся шаги своего фамильяра, Мария достала нож, готовясь к предстоящему бою. Девушка не стала спешить и предпочла не торопить события, зная, что клеймённая обязательно нападёт на неё в абсолютно безрезультатной попытке выжить. Оставшись с ведьмой один на один, Мария старалась как можно быстрей освободиться от алкогольного дурмана. Кожа предательски онемела, из-за чего было сложно, как следует управлять своим телом.

Через пустынный перекрёсток резким порывом пронёсся ветер, набросив волосы на лицо, и в этот же момент тёмная фигура сорвалась со своего места, устремляясь прямо на девушку. От замешательства, единственное, что успела Мария, так это отскочить от удара. Перекатившись по дороге, она попыталась быстро подняться, но юбка категорически не позволила этого. Резко подскочив на колени, стараясь не чувствовать боли от врезающихся в плоть камней, Мария откинула неудобный подол в сторону. Но стоило ей взглянуть на стоящее перед ней создание, как вся её решительность куда-то испарилась. Не веря своим глазам, ошарашенная девушка выпустила нож из ослабевшей руки.

С дикой улыбкой на лице, куда больше напоминающий звериный оскал, перед ней стояла Ивон. Её широко раскрытые, опустошенные глаза блестели безумием, словно та смотрела сквозь неё. Длинные взъерошенные волосы беспорядочно трепал ветер, придавая происходящему очертания мрачного ужаса. Чуть ссутулившись, напряженно держа свои руки опущенными, Ивон захохотала, видя удивление на лице своей соперницы. Но, даже не взирая, на столь резкие перемены и невообразимые изменения, Мария всё же отказывалась поверить в то, что перед ней на самом деле обращенная в ведьму Ивон. Выжженное на её груди, чуть ниже ключицы, клеймо ясно свидетельствовала о том, что некоторое время назад, та заключила контракт с демоном.

— Здравствуй Мария, — заговорила противным едким голосом, напоминая змеиное шипение — Так вот значит, кто ты такая на самом деле, — усмехнулась, наклоняя голову на бок. — Такая обманщица и лгунья, лицемерная притворщица, скрывающая ото всех правду о том, что заклеймена.

— Как? Как такое могло случиться?

— Всё просто. Ненужно было тебе здесь появляться. Это ты! Ты сделала меня такой.

— Ивон? Но, как же? — ошарашено смотрел на девушку, не понимая, почему она так говорит.

— Ненавижу тебя Мария! Ненавижу!

Завопив, воплем раненого зверя, Ивон накинулась на неё пытаясь вонзиться в плоть своими когтями. Прикрывшись свободной рукой, подставляя её под удар, Мария изо всех сил старалась устоять на коленях. От вонзённого в плечо ножа, Ивон отскочила прочь, дав своему противнику возможность подняться на ноги. Не обращая внимания на кровоточащую руку, Мария ещё крепче сжала рукоять. Её фамильяр не раз говорил о том, что новорожденные ведьмы обладают куда большей силой и ловкостью, которые постепенно стихают, пока та снова её не обретёт. Потому сейчас Мария была готова проклясть весь сегодняшний праздник, из-за которого она совсем позабыла о надлежащей бдительности. Алкоголь продолжал дурманить, не позволяя, как следует собраться и сосредоточиться.

— Убью… — зазвучало непонятно от куда, и тут же отдалось звонким эхом отовсюду сразу. — Я убью тебя, чёртова воровка!

— Неправда! — от этих слов Мария стала куда решительней, прекрасно понимая, почему она так говорит. — Я ничего у тебя не крала.

Накинулась на неё Ивон, выбив нож и, тут же обхватила, прижимая руки к туловищу так крепко, что невозможно было пошевелиться. Словно железными прутами, она опуталась вокруг Марии, готовясь убить.

— Ты… — прошипела, сдавливая ей горло. — Клеймённая… Ты, украла его… Не прощу тебя… Не прощу…

— Михаэль! — закричала девушка, задыхаясь под сильной ладонью. — Михаэль!

— Вот значит, как ты запела моя птичка. Но он всё равно, ни чем не сможет тебе помочь. Верно, Михаэль? — повернулась в его сторону.

— Сделай с ней хоть что-нибудь! — не сдержалась, как только тот появился перед ними, не приближаясь ближе, чем на десяток метров.

— Да… верно говорит… — насмешливо заговорила Ивон, поглаживая свою пленницу подбородком по шее. — Ну же,… подойди ко мне. Помоги своей хозяйке…

Но, не смотря на всю опасность сложившейся ситуации, он так и не сдвинулся с места. Безразлично наблюдая за тем, как ведьма пытается манипулировать его действиями.

— Михаэль! Какого черта ты ничего не делаешь?! — не сдержалась Мария, понимая, что самостоятельно вырваться у неё никак не получается.

Ничего не сказав, он быстро метнул девушке потерянный нож, выигрывая для неё возможность, вырваться из крепких тисков ведьмы. Поймав его за хорошо наточенное лезвие, что тот час вонзилось в плоть, упёршись в самые кости, Мария ударила им Ивон. Пробив ей бедро, она наконец-то смогла оттолкнуть от себя ведьму.

Освободившись, Мария метнулась в сторону Михаэля, но тот исчез также внезапно, как и появился. Он не помог ей, но теперь это уже не имело значения. Теперь всё стало другим. Её изумление сменилось на гнев, от которого уже было невозможно скрыться. Мгновенно ухватившись за край юбки, поднимая как можно выше, она скрутила его, убирая за шнуровку корсета. Стоя перед Ивон, Мария старалась удержать нож, что непослушно выскальзывал из её окровавленной ладони.

— Так вот почему ты обратилась к демону, из-за Анисе. Что за жалкая причина, — презрительно смотрела Мария на переминающуюся с ноги на ногу девушку, что с каждым её словом зверела всё сильней и сильней. — Пасть так низко из-за какого-то мужчины. Да за подобное тебя и жалеть не стоит. Подходи, сейчас я покажу тебе, ради какой силы стоило по-настоящему лишиться своей души.

Не выдержав, Ивон сорвалась с места. Видя это, Мария не пошевелилась, даже ощущая, как под её рывком хаотично заиграли колыхнувшиеся потоки воздуха, сокращая расстояние между ними.

— Сдохни!

Яростно закричав, ведьма тут же замолкла, застыв на месте. Ошарашенный взгляд опустился на выступающую из её груди окровавленную рукоять ножа. Неторопливо поднявшись с колен, стоило нанести необходимый удар, Мария хладнокровно взглянула ей в глаза:

— Некоторое время назад ты продала свою душу демону ради того, чтобы отомстить мне за своего возлюбленного, а вместо этого умираешь, так ничего и не добившись. Ну, так что, стоило ли одно другого?

Но ответа не последовало. Хотя, она его и не ожидала. Ивон пронзил такой свирепый удар, от которого не было никакой возможности выжить. Мария уже не раз видела подобное выражение глаз. Это были глаза, щедро наполненные гневом, ненавистью, отчаянием и болью. Тем — что всегда руководствовало их владельцем, в заключении очередного контракта.

Вытащив нож из обезображенной печатью груди, она даже не взглянула на замертво рухнувшую девушку. Облегчённо выдохнув, подняв голову к небу, Мария слушала тяжелый бой колокола, знаменующий о полуночи, ставшей завершением праздника…