Михаэль видел, какого приходится Марии. Смятение полностью подчинило её своей воле, совершенно запрещая кому-либо доверять. И сейчас, скача неподалёку от него, она словно находилась за тысячу верст. Словно они были абсолютно чужими друг другу. Никогда прежде не встречались и даже не знали о существовании до этой самой минуты. Минуты, когда двое незнакомцев, живущих разными жизнями, ведомые разными судьбами и идущие разными дорогами, случайно пересеклись на краю мира. И мгновение этой случайной встречи затянулось на целую вечность…
До Берне оставалось около семи часов. Отстранившись от своего фамильяра, не имея никакого желания говорить с ним, Мария прибывала в сетях мыслей, что, то и дело, разъедали её веру в себя. Да и случай с Ивон, тяжелым бременем лежал на груди. Почему Михаэль не помог ей? Из-за того что между ними случилось? Возможно, именно её он обвинил в том, что Ивон….
«Вздор, быть такого не может!» — как можно быстрей прогнала Мария прочь от себя подобный вывод — «или…».
— Что-то не так? — заглянул ей в глаза Михаэль, пока они остановились на привал. — Вам плохо?
— Нет. Со мной всё хорошо.
— Но у вас бледное лицо, синяки под глазами и вид совсем ослабший.
— Сказала же ничего страшного! Просто больше не поднимай эту тему и всё! — встав, не обращая на него внимания, она взобралась на Тайн. — Я вперёд, догонишь, когда соберёшься.
Постоянные побеги стали для них привычным делом. Хочешь выжить — беги, иначе люди могут оказаться куда хуже нежити. Хотя… разве можно было винить их за то, что человеку вполне свойственно бояться того, чего он не понимает? И именно поэтому Мария никогда не принимала близко к сердцу то, что с каждым разом всё больше и больше превращается в самого настоящего изгоя.
Но только не в этом случае. На этот раз Михаэль прекрасно понимал, что в случившемся она обвиняет именно его. Расправившись с Ивон, Мария настолько сильно спешила уйти, что даже не одарила того, столь привычным ненавидящим взглядом, что уже и никаких слов ненужно было. И Михаэль знал, знал, что именно привело к подобному отношению, вот только он был слишком горд, для того чтобы озвучить Марии причину своего поступка. А потому, сейчас для него стало куда проще позволить ей ненавидеть себя, но только не презирать.
«Прости Мария, но как бы ты этого не хотела, я не могу перед тобой оправдаться, развеять твои сомнения. Возможно, настанет время и, ты сама обо всём узнаешь, и всё поймёшь, но… чем позже это случиться, тем будет лучше».
Хотелось уточнить, долго ли ещё скакать, но Мария не решилась спрашивать. Голос её фамильяра, вызывал у неё только одно желание — изо всех сил закричать от гнева и отчаяния, которые, в данном случае, могли только помешать, не позволяя мыслить здраво.
На удивление, в пригород Берне они прибыли, куда раньше ожидаемого, но не успел закончиться один день со своими кровавыми сюрпризами, как наступил другой. Стоило им появиться в пригороде, как Михаэль тут же сообщил о том, что здесь им придётся иметь дело с одержимостью.
— Какое счастье, — раздраженно выдохнула, — а я-то уже начала переживать, что устану от своего затянувшегося безделья.
— Ваш сарказм не уместен, — бросил на неё спокойный взгляд. — Никто не заставляет вас бороться со всеми, кто нам встречается. Если хотите, то можете не обращать на это никакого внимания.
— Вот сам так и делай. Тебе ведь подобное далеко не впервой, — ещё больше разозлилась Мария, видя полное безразличие в тёмных глазах. — А я не могу спокойно жить, зная, что неподалеку есть тварь способная очернить очередную жизнь.
Больше они ни о чём не говорили, прибывая в полном молчании до самого города. Не став их ни останавливать, ни обыскивать, стражники свободно пропустили двух всадников через городские врата. Как всегда остановившись на гостиничном дворе, они поспешно поужинали. Прогнав от себя пелену сна, что неустанно следовала за ней столько времени, Мария неторопливо встала из-за стола.
— Долго, — отметил Михаэль, уже давно подготовив всё необходимое для обряда. — Так мы можем опоздать.
— Успеем. Не думаю, что демон сможет полностью овладеть человеком, если мы задержимся на какой-то час.
— Думаете? Что ж, как пожелаете.
Проведя практически весь день в дороге, им оставалось около получаса до наступления ночи. И потому, Мария решила сегодня же идти к дому, в котором Михаэль смог почувствовать присутствие демона.
— Здесь, — остановился около деревянной двери, настойчиво постучав. — Не бойтесь и откройте нам дверь. Мы пришли, чтобы помочь, — но даже это не смогло помочь. Хозяева продолжали прятаться за каменными стенами, не желая впускать чужаков.
— Кто вы? — наконец-то послышался чей-то, приглушенный голос. — И что вам нужно?
— Вам необходима помощь и мы здесь, чтобы вам её оказать.
— И с чего бы вы это взяли?
— Впустите и мы вам всё объясним. В противном же случае, пойдём в церковь, к вашему священнику.
— Ни к чему, — открыл дверь молодой парень в рясе. — Я и так уже здесь.
— Святой отец, — поклонился Михаэль, ничуть не растерявшись.
— Ну, так кто вы и почему пришли?
Ситуация, прямо сказать, была не очень неприятной. Невзирая на то, что стоящий перед ними священник оказался достаточно молодым и наверняка не особо опытным, а в нём всё равно вполне отчётливо просматривалась борзая порода инквизиторов. Словно те уже рождались подобными хищниками. Так что нельзя было недооценивать его возможность позвать стражу.
— Нас вызвали, — протянул ему что-то Михаэль.
— Но ведь мы, ни за кем не посылали, к тому же… — задумчиво взглянул в ничего не выражающее лицо незнакомца, возвращая кольцо, — вы ошиблись, находящийся здесь юноша страдает от болезни, а совсем не от того, из-за чего вы сюда прибыли.
— И, — услышал Михаэль доносящиеся до них звериные стоны, — что за болезнь заставляет вести себя, словно обезумившее животное?
Взрослая женщина, отвернулась, пытаясь скрыть от незнакомцев очередную истерику, уже не в состоянии удержаться на трясущихся ногах. Но её тут же поддержал другой мужчина, пытаясь успокоить. Двое детей: мальчик трёх лет и девочка десяти, явно были чем-то ужасно напуганы и, обнявшись, словно двое зайчат, забились в угол.
— Тише, — вступился священник. — Зачем вы это делаете? Этим людям и без того тяжело.
— И им станет ещё хуже, — пропуская вперёд Марию, прошел мимо него демон, более не дожидаясь приглашения, — если вы продолжите совершать задуманное самостоятельно.
— Но, я уже всё знаю по данному вопросу. И… у меня стало куда лучше получаться.
— Ответьте мне на один вопрос, святой отец, — ещё более бесцеремонно направился к двери спальни, не обращая ни малейшего внимания на запуганную семью. — Чего вы хотите, на самом деле помочь бедняге или же испытать себя в новой роли? Он в комнате, как я предполагаю?
— Прошу прощения, — холодно извинилась Мария, потянувшись к двери, — но вам придётся отступиться.
— Это вы извините, — быстро проскользнул между незнакомцами, снова преграждая путь. — Но я вас туда не пущу.
— С чего бы это? — немного удивился Михаэль.
— Ваши методы не уместны в его случае.
— Наши методы? И какие именно?
— Те, с помощью которых вы не даёте этим бедным людям никакой возможности выжить.
— Бедный мальчик, — безжалостно посмеявшись над ним, Михаэль сочувственно покачал головой. — Каких же ужасов вы наслышались о нас, что теперь готовы рискнуть собственной жизнью ради защиты того, кто сейчас скрывается за этой дверью?
— Не стоит так переживать, — спокойно заговорила Мария. — Позвольте нам пройти, и вы сами убедитесь в том, что мы не причиним никому зла.
— Девушка? Но…но…?
— Успокойтесь, — положила священнику на плечо теплую руку. — А теперь, не занимайте без толку наше время, этим вы с каждой секундой уменьшаете шансы на выживание того кого вы защищаете.
Не став больше продолжать столь бестолковый разговор они отодвинули святого отца, наконец-то попав в запретную комнату. Как и ожидалось, увиденное оказалось вполне обыденным для человека одержимого демоном. Тяжелый запах горелой шерсти не позволял свободно дышать и, от этого появилась тяжесть в голове. Жертвой стал шестнадцатилетний парень. Привязанный к кровати, он беспорядочно метался по ней пытаясь перегрызть верёвки на своих запястьях. Когда же у него ничего не получалось, начинал рычать от своей безвыходности, ещё больше и яростней вырываясь из тисков.
— Получается, говорите? — усмехнулась Мария, взглянув на изнеможденное тело. — Он уже около двух недель находится под властью демона и если до этого момента у вас ничего не получилось, то можно уже и не пытаться.
— Но… откуда вы знаете?
— Не тяжело догадаться, стоит лишь как следует посмотреть на него. Очевидная истощенность на лицо, одежда не по размеру, а исходя из того, насколько изорвана и испачкана, следует, что после случившегося его уже переодевали.
— Неплохо, — заметил Михаэль. — Вы стали куда лучше во всём этом разбираться.
— Но всё же и должна признать: если бы не ваше неумелое вмешательство, то он бы уже мог оказаться на том свете. Как долго вы уже пытаетесь изгнать демона?
— Как только ко мне обратились за помощью, около семи дней назад, так я и взялся.
— Да вас за это под трибунал нужно, — безжалостно объявила Мария, склонившись над привязанным парнем. — Узнай кто-нибудь о том, что вы — неспособный самостоятельно провести обряд экзорцизма, не обратились за помощью и не сносить вам головы, святой отец.
— И как же я мог пойти на подобное?! Ведь никто бы не взялся за Стефана, а казнить его — самая настоящая жестокость, стоит лишь взять во внимание возможность изгнания из него злого духа!
— Фанатик, — взглянула на Михаэля.
— Фанатик, чей фанатизм, возможно, ещё позволит вам спасти этого паренька.
— Думаешь, ещё не слишком поздно? Он достаточно силён, чтобы выдержать обряд?
— Дайте-ка посмотреть, — присев на кровать, Михаэль внимательно взглянул на парня. — Распятие.
— Вот, — поспешно передал священник, наблюдая за тем, как незнакомец прикладывает его к телу Стефана.
— Что ж, у нас ещё есть шанс, — заключил, видя, постепенно исчезающий ожег. — Он ещё не полностью потерял самообладание и продолжает оказывать демону сопротивление. Но сейчас не совсем подходящее время. Святой отец очень глубоко забил прибывающего в нём духа, так что можете даже и не пытаться. У него недостаточно сил для того чтобы всё прошло как нужно. К тому же вовсе не это сейчас является главной проблемой.
— Как скажешь, — пожав плечами, Мария спокойно встала и, словно ни в чём небывало, пошла к родителям. — До завтрашнего вечера, вашего сына нужно будет, как следует накормить. Нам необходимо, чтобы до момента обряда он смог хоть немного окрепнуть. И будьте добры доверить своих детей кому-нибудь из родных или хороших знакомых. Не стоит им становиться невольными свидетелями того что будет происходить дальше.
— Детей мы пристроим, а вот… Стефана… — начал мужчина, единственный из родителей способный на самообладание. — Он совершенно отказывается от какой-либо еды. Мы уже всё перепробовали, а результат один. Стефан или ничего не ест, или же всё выплёвывает.
— Что ж, это вполне поправимо. Кормите его либо сырыми мясом и яйцами. Или же добавляйте во все, что ему предлагаете — кровь животных. Демону, что сейчас в нём прибывает, только это и нужно. Поверьте, от такого угощения он не сможет отказаться, но этим же вы сможете спасти и жизнь своего сына.
— Но… это же… непозволительно!
— Хотите, чтобы Стефан стал таким как прежде, вот и делайте все, так как вам говорят, — её строгий голос показался запугивающим. И от этого даже в том, как девушка накинула на себя капюшон, выходя на улицу, было что-то пугающе тревожное.
— Подождите, прошу вас! — опомнившись, священник побежал следом за незнакомцами, догнав тех уже на улице. — Где вы остановились?
— В гостиничном дворе «Золотое колесо».
— Прошу вас, позвольте мне принять вас у себя. Не могу позволить рыцарям ордена остаться в какой-то гостиной, когда у нас в церкви достаточно свободных мест. Прошу.
— Вот же… — замешкалась Мария, совершенно не желая оставаться вблизи с этим юношей. — А вам случайно мессу проводить не нужно?
— Конечно, нужно, но до неё ещё достаточно времени, так что…
— Как следует, подготовьтесь к ней, — перебила, пошагав вперёд.
— Меня, кстати Филипп зовут, а вас?
— Меня Мария, а моего сопровождающего Михаэль. Также, мы будем вам очень благодарны, если в наши дела будут как можно меньше вмешиваться.
— Извините, конечно, за назойливость, но я должен быть в курсе того, что вы собираетесь делать со Стефаном. В противном случае не позволю даже приблизиться.
— А разве кольца вам недостаточно для того, чтобы не усомниться в наших намерениях? — смерила его недоуменным взглядом.
— Отнюдь. Я должен знать всё. К примеру: причину, по которой вы посоветовали накормить его сырым мясом и кровью.
— И что же за книги по экзорцизму вы изучали, если даже самого простого не знаете?
— А разве их много?
— Ну… — разочарованно присвистнула, — у меня просто слов нет. Давай-ка лучше ты, — перебросила все заботы о не опытном священнике на своего фамильяра.
— Как пожелаете, — усмехнулся Михаэль. — А теперь обо всём по порядку. Чтобы изгнать демона, необходимы собственные силы одержимого, вот почему и поднялся вопрос, не слишком ли поздно прибыли, чтобы помочь. Когда обряд изгнания проводится с самого его подселения, то избавиться от демона куда проще, нежили по прошествии времени. И происходит это из-за того, что демон ещё не успел проникнуть вглубь своей жертвы. В отличие от этого случая, — бросил недовольный взгляд на священника, — где ваше неумение забило его в самую глубь парня. Хотя и то, что руки у него связанны, не может не радовать. Так, что-то я совсем отвлёкся, возвращаясь же к мясу, должен отметить следующую особенность: находясь в человеке, демон специально не позволяет ему питаться, чтобы ослабить и, тем самым, куда быстрее полностью подчинить своей власти. Но это палка на двух концах, так как ему самому в этот момент есть необходимо. Именно в таком случае на выручку приходит элементарное, воспользоваться его собственными предпочтениями, чтобы накормить одержимого. А самое лучшее в этой ситуации сырое мясо, так как оно взаимно усваивается как одним, так и другим, и свежая кровь вперемешку с чем-то питательным. Напоминает простой трюк, когда кошке в кашу добавляют молоко. Хочешь, не хочешь, а вместе с любимым будешь есть и всё остальное. Ещё вопросы? — самодовольно улыбнулся Михаэль, опустив глаза на невысокого священника, что с затуманенным взором поглощал каждое его слово.
— Пожалуй.… Там вы сказали, что вовсе не дух является главной проблемой в изгнании.
— Вы не совсем верно поняли меня, святой отец. Я говорил не об изгнании, а о том, как несчастному придётся жить после. Для того чтобы не умереть он уже неделю как начал высасывать соки из своего собственного тела. Сейчас Стефан способен управлять им только потому, что в том находится демон, а вот после изгнания, ему придётся ещё долго приходить в себя. Его мышцы серьёзно атрофированы, вплоть до того, чтобы заново учиться работать руками и ходить.
— Вот значит как… — задумался Филипп, даже и не подозревая о существовании стольких нюансов. — А как же все те речи о том, что рыцари вашего ордена подобным не занимаются и что их методы основаны на спасении через непосредственное уничтожение?
— Правда, чистой воды. Всё именно так и есть, но на этот раз можете не волноваться. Сюда мы прибыли не по непосредственному поручению, а потому и поступать можем по обстоятельствам, используя любые удобные нам методы.
— А мне всегда казалось, что человек должен исполнять своё истинное предназначение, вне зависимости от того чего хочет сам. И если принял такую судьбу, то должен следовать ею не смотря ни на что.
— Да вы фанатик — не то слово, — улыбнулся Михаэль. — Идеалист! В священнослужители наверняка пошли не просто так. Верите в то, что Господь спасёт нас?
— А разве может быть иначе? К тому же, я совсем не понимаю, как о подобном можете говорить вы, — заметил Филипп.
— Очень просто. Хотел узнать о ваших мотивах, чтобы знать, о чём следует говорить, а о чём нет.
— В таком случае всё вполне очевидно. Я принял сан, потому что искренне верю в то, что лишь это способно помочь нам найти свой истинный путь. Потому, что верю, что человека может спасти только любовь к Богу.
Когда священник говорил, выражение его лица было таким лучезарно-наивным, словно он даёт торжественную клятву перед самим королём. Отвернувшись, чтобы тот не смог увидеть его иронично-насмешливую улыбку, Михаэль указал на вывеску «Золотое колесо», в самом конце улицы.
— Вот мы и на месте.
— Далеко же вы забрались.
— А, по-моему, нет, — пожала плечами Мария. — Отсюда до дома Стефана всего несколько кварталов.
— Да,… но вот до церкви… далеко.
— А вы что, темноты боитесь? Или же чего посерьёзней? — усмехнулся Михаэль. — К тому же мы сюда не пешком добрались.
— Так значит вы на лошадях.
— А разве это так странно?
— Нет, конечно, даже и не знаю к чему это я.
— Что ж, на сегодня достаточно, а обо всём остальном предлагаю поговорить завтра.
— Конечно-конечно. Я всё прекрасно понимаю.
Зайдя в комнату, поспешно забирая свои вещи, Михаэль испытал внезапный упадок сил. Борясь со странной дрожью, он не смог устоять на ногах. Комок, застрявший в горле, не позволял дышать, заставляя грудь сжиматься с такой силой, что мужчина ощущал, как его рёбра болезненно впиваются в лёгкие. Собравшись с силами, понимая, что он больше не может здесь оставаться, Михаэль наконец-то вышел к Марии и священнику.
— Скачите вперёд, я вас догоню, — отдав Филиппу Рэйвена, он не желал, чтобы они видели в каком он сейчас состоянии.
— Только давай быстрей, — взглянула на него девушка, усаживаясь в седло, — мне нужно с тобой поговорить.
Прошло около получаса, но легче так и не стало. Тяжело дыша, делая каждый вдох как можно глубже, Михаэль боролся с собой, укрощая то неистовое животное, что неудержимо жаждало вырваться на свободу из крепких оков своего хозяина. Демону не хотелось идти к собору, но он не мог не выполнить приказ своего контрактора. Воля Марии тянула его к себе. Принуждала идти на встречу, которой он так отчаянно пытался избежать.
И этот путь, показался сущим кошмаром. Кошмаром, который уже неспособен закончиться. Уверенно шагая вперёд, Михаэль уже ничего перед собой не видел, в ушах стоял глухой стук собственного сердца. Продолжая идти, не в силах противостоять вспыхнувшему в нём огню, что теперь требовательно и неукротимо разливался по венам, он посмотрел вперёд, понимая, что до церкви осталось всего около сотни метров.
Облокотившись на её высокие двери, прямо на пороге стояла Мария. Такая спокойная и задумчивая, она показалась ему таким близким, но совсем другим человеком. Девушкой, которая никогда в своей жизни не имела дела с нежитью, человеком, по праву заслуживающим совсем другую участь. Никогда прежде не думая о подобном, сейчас Михаэлю стало не по себе, ведь именно он стал тем, кто окунул Марию в мир ужасов, крови и смерти. Прежде, восхищаясь её выдержкой, сейчас демон взглянул на неё совершенно другими глазами.
«Я ломаю её, уничтожаю ту, которой всё это время так восхищался», — остановился перед ступеньками, поднимая на неё померкший взгляд.
— У тебя кровь на губах, — озадаченно свела брови девушка, делая шаг навстречу.
— Ненужно, — холодный звук его голоса прошелся лезвием по её телу, принуждая остановиться. — Знаю, вы хотели поговорить со мной, но сейчас у меня нет на это времени, — отвернулся, уходя прочь.
Не понимая почему, но от такого Михаэля, Марию забило ознобом, заставляя застыть в тревожных воспоминаниях. Взглянув ему вслед «опустошенными» глазами, она ещё какое-то время прибывала в оцепенении. В памяти тотчас возникли блики огня, от камина и то ужасное, чудовищное дыхание, которое она по сей день не была способна забыть. Схватившись за своё запястье, выкручивая руки, Мария начала хватать воздух, пытаясь заглушить прилив паники. В голове помутилось, а по коже, скользнули отвратительные прикосновения.
«Больно, чёрт побери, как же мне больно». Пройдя мимо клирика, девушка, направилась к колокольне. Безумно хотелось почувствовать ветер. В последнее время лишь ощущая его, Мария могла сказать, что на самом деле жива. Только тогда, когда он дул ей в лицо, нарушая штиль в котором она прибывала, девушка понимала, что она всё ещё не умерла…
* * *
В последнее время, Михаэль не мог быть рядом с Марией так же легко и свободно, как это было раньше. Не мог, понимая, сколько между ними недосказанных слов и недопонятых фраз. Потянувшись к губам, вытерев кончиками пальцев выступившую кровь, он откинулся на черепицу, укладывая руку на согнутое колено. Сейчас всё существующее, казалось ему совершенно бессмысленным, не вызывающим никакого интереса. Наблюдая за утопающим во тьме городом, Михаэль ощущал внутри себя гнетущую пустоту. Томительная скука умостилась на его лице, от чего, то уже не казалось принадлежащим настоящему человеку.
Это было лицо картины, спокойное, бесстрастное лицо неизвестного мужчины, мысли которого невозможно разгадать, тяжесть венца которого неспособны ощутить. Ни одна мышца, ни один нерв не выдавал в нём признаков жизни, превращая в бездушную статую, нерушимость которой нарушали лишь колыхающиеся на ветру пряди волос. Спокойные глаза, под широкими чёрными бровями, устало смотрели на тёмный горизонт. Уносясь мыслями куда-то за приделы всего разумного, туда, где уже давно ничего не существует и неспособно существовать. В мёртвую, выжженную пустыню его собственной души…
Неторопливые шаги далеко не сразу заставили Михаэля опомниться, ведь и ему самому, совершенно этого не хотелось. Не хотелось возвращаться в угрюмую реальность, в которой, то и дело, приходится своими собственными руками причинять страдания тем единственным, кто сумел обрести для него хотя бы какое-то значение в этой бессмысленной жизни. Всё равно, какое,… всё равно для чего,… и всё равно как.… То ли это беглая прорицательница, что уже не раз ему помогала, то ли его замечательная подопечная, искренне верящая в любовь к демону, то ли девушка, готовая положить его на алтарь желанного возмездия. Возмездия, что стало главной и единственной целью её существования…
И в подобных мыслях пролетела вся эта угрюмая ночь. Михаэль не стал скрываться из виду, когда солнечный свет постепенно начал заполнять собою всё вокруг. Сейчас ему захотелось увидеть то, каким станет рассвет этого дня, прогоняя прочь белую пелену тумана. Как на горизонте появится солнце, а его золотые лучи коснуться земли, деревьев, домов и его кожи. Как после холодной ночи воздух постепенно становится теплей.
Казалось, что это будет последний рассвет, которым он по-настоящему сможет насладиться. Воспользовавшись моментом, пока ещё никто не начал ходить по улицам, Михаэль оттолкнулся, скользнув к земле бесшумно приземлившись на ноги. Бесстрастно взглянув на сияющий золотом крест, он опустил безразличный взгляд на каменную дорогу, неспешно направляясь к собору.
Сидя на кухне, Мария спокойно смотрела в маленькое окно. После того как она осталась в полном одиночестве, единственным место куда ей на самом деле захотелось вернуться — стала именно эта комната. Гнетущая усталость ломала кости, голова стала чугунной, но абсолютное нежелание заново пережить грядущий кошмар, что словно долг навис над ней после убийства Ивон, брало верх над любой усталостью. Уложив подбородок на запястье, она впилась взглядом в блуждающее пламя свечи. Этой ночью Мария не давала себе уснуть воспоминаниями о Франциско. В метнувшемся пламени, Марии почудилась нежная улыбка её прекрасного рыцаря.
Какой же он красивый: его волнистые волосы, голубые глаза под пеленой густых ресниц, губы,… мускулистые руки,… крепкая грудь,… рельефный живот.… Всё смешалось, образы хаотично забегами более не подчиняясь воле своей хозяйки. Словно решили начать изощренную игру, которая могла закончиться всем чем угодно. Предчувствия тяжелого дня, угнетали девушку, они были столь безжалостными, что совершенно отказывались дать Марии хоть малейшую надежду на лучшее. Но, разве подобная жизнь могла побаловать надеждами…? Увы, среди бесконечных обвалов, в ней уже не остаётся места для чего-либо другого.
Погасив свечу, Мария поднялась на затекшие ноги, потянувшись всем телом, старалась прогнать от себя дремоту. Понемногу в соборе появился легкий шум и, зная, что вскоре начнётся утренняя служба, она решила найти себе другое место. Сейчас хотелось только одного — размяться. Движение было именно тем, чего так отчаянно жаждало её тело. Необходимо было привыкнуть к боли, а для этого, необходимо как следует размять руки, укрепляя их этой пыткой. Достав из сумки Ригард, Мария решила потренироваться на заднем дворе, также как это было в Шартре. Пройдя мимо двух послушников, что, по всей видимости, пели в хоре, она нашла нужную дверь, ведущую во двор.
— Вижу, вы и сегодня не поспали, — отметил Михаэль, когда она появилась.
Облокотившись о ствол дерева, сложив на груди руки, он стоял к ней боком, заранее зная, что утром она непременно направится именно сюда. Увидев краем глаза хрупкий силуэт, он неспешно повернулся, окинув её непринуждённым взглядом, будто ему и впрямь совершенно нечего скрывать, тут же откачнулся от своей опоры.
— Посплю после того как проведём изгнание, а прежде об этом и думать не стану, — поправила волосы, стараясь не замечать того, с какой искренней преданностью взглянул на неё демон.
— Так вот каким образом вы решили уменьшить свои страдания.
— А ты что-то имеешь против?
— Отнюдь. Будете тренироваться?
— Нет. Просто разомнусь, как следует.
— Если пожелаете, то я составлю вам компанию.
— Спасибо, ненужно.
— В таком случае я прослежу, чтобы вы выполняли всё правильно, — снова сложил руки, не сводя с неё оценивающего взгляда.
— А о том, чтобы меня оставить, мысль не приходила?
— Вы и под моим надзором достаточно глупостей совершаете, так что не думаю, что моё присутствие способно хоть как-нибудь повлиять на ваши решения.
— К чёрту, — раздраженно фыркнула, понимая, что тот в любом случае настоит на своём. — Делай, как хочешь.
Пытаясь проигнорировать Михаэля, она сосредоточилась на порядке необходимых действий. Сначала стойка, всё начинается с неё, если примешь неправильную позицию, не сможешь, ни нанести хороший удар, ни отбиться. Теперь нужно достать меч и замахнуться. Если замешкаешь или же проделаешь это коряво, тут же потеряешь всё своё преимущество.
— Нет-нет, — разочарованно покачал головой Михаэль, неспешно приближаясь. — Не так. Из этой позиции его следует доставать вот так, — став у неё за спиной, поправляя ножны. — Наносите удар не сверху вниз, так вас можно поразить ещё до того, как вы успеете замахнуться. А на оборот слегка наклоните вниз. Да, вот так, — положил руку ей на живот, подгибая под себя. — Затем чуть подайтесь вперёд, и — прижал её пальцы к рукояти, — доставайте его, позволяя скользить в свободном взлёте… Удар. Всё поняли? — улыбнулся, возвращаясь на своё место. — Так вы действуете куда быстрее обычного, к тому же когда меч идёт вперёд, вам приходится отклоняться назад, тем самым машинально избегая клинка соперника.
— Возьму на заметку.
— Ну, уж не обессудьте.
Поправив плечи, Мария снова приняла стойку и, повторив необходимую комбинацию, начала отрабатывать точные удары. На этот раз мужчина стоял молча, продолжая сверлить её оценивающим взглядом.
— Должен признать, — от его голоса она слегка вздрогнула, но Михаэль успел это уловить, сделав незаметную паузу. — Ригардом вы владеете вполне достойно, а вот с остальным оружием даёте маху. Так что крайне советую потренироваться с ножом и клинками.
— Не думаю, что подобное оружие стоит использовать, против демона не потянет. Да и мечём гораздо проще снести голову.
— Похоже, что вы забыли все мои уроки, но я не поленюсь их напомнить. Ни одно оружие не способно настолько эффективно поражать нежить как Ригард — это верно. Но его привилегия заключается только в этом. Первое: чём тяжелее меч, тем больше мастерства и силы нужно в него вложить. Второе: из-за своего размера, он становится менее поворотливым, и с этим уже ничего нельзя поделать. Если вы, конечно, не начнёте двигаться со скоростью и изворотливостью, которые сумеют превзойти демонические. Третье: им невозможно управлять настолько же легко и непринуждённо как короткими клинками. Ведь благодаря их весу и небольшому размеру в ваших руках, они станут не менее смертоносным оружием, нежили Ригард. Единственное что для этого нужно — скорость и ловкость. И уж поверьте, если вы сумеете отрубить голову демону с их помощью, то она уже и не прирастёт, — улыбнулся всё той же непонятной улыбкой, в которой, она до сих пор не могла разобраться.
— Но сделать это с ними, окажется гораздо сложнее.
— Не спорю. Но когда вы наловчитесь, проблемой это уже не будет. К тому же, в противостоянии с ведьмами, для которых он не нужен, и людьми, с которыми вам его использовать запрещено, клинки — самое лучшее оружие. Ну, так что, попробуете?
— Уговорил, — отдала ему Ригард.
— Вот и хорошо. А это вам, — убрал Михаэль меч, тут же, протягивая ей два клинка.
— И стоило начинать всю эту тираду, если ты и без того уже знал, что я соглашусь?
— Ошибаетесь, без неё вы бы не согласились, так что меньше слов — больше дела. Прежде посмотрим, можете ли вы управлять сразу двумя. Если у вас получится, мы продолжим, если нет, попытаетесь только одним.
— Как скажешь, — крепко сжала рукоять.
— Неправильно. Чем крепче вы их сжимаете, тем сложнее будет маневрировать. Это же вам не двухкилограммовый Ригард, а всего лишь полутора граммовые клинки.
— Но если я буду их так держать, то они просто-напросто вылетят, — запротестовала, как только Михаэль стал разжимать её пальцы до необходимого захвата.
— Вначале будет тяжело привыкнуть к тому, чем вы управляете, но затем это пройдёт. Если вспомнить, то вы и в прошлый раз хныкали, когда я вам в руки дал меч.
— Тогда я и представить себе не могла, что смогу с ним управиться.
— Вот и сейчас не можете.
— С чего это не могу? Если разобралась с ним, то и с этими ножичками справлюсь.
— Ножичками…? — иронично усмехнулся. — Не стоит их так недооценивать. Не в обиду конечно, но мне почему-то кажется, что совладать с ними, окажется для вас далеко не так уж и легко.
— Посмотрим.
— Прокрутите их одновременно вперёд и назад, словно собираетесь нанести удар.
Выполняя его задание, Мария при первой же прокрутке, поняла, насколько прав оказался её фамильяр. Клинки совершенно не слушались, и столь привычные движения, оказались для неё достаточно сложны. Рукояти то и дело выскальзывали из слабо сжатых пальцев, намекая на то, что способны вылететь из её рук абсолютно в любую секунду. К тому же, управлять левым было практически невозможно. Из-за чего в движениях Марии не было и малейшего намёка на необходимую синхронность.
— Сдаюсь, — поспешно прекратила свои нелепые попытки.
— По крайней мере, обычный человек, никогда ни имеющий дела с оружием и понять бы не смог, что вы делаете что-то не так.
— Если это попытка подбодрить, то у тебя ничего не вышло.
— Простите, — не сдержавшись, рассмеялся Михаэль. — Но ваши слова про ножички сразили меня наповал. Что ж, по крайней мере, теперь вы выучили ещё один урок: не всё что кажется простым — таковым является.
— Может, тогда на своём собственном примере продемонстрируешь, каким смертоносным оружием они могут быть в умелых руках, — протянула клинки своему фамильяру.
— Как пожелаете.
И тут же Мария ещё больше пожалела о своих словах. Ведь каждое его движение, удар, поворот, синхронность и ловкость оказались безупречны. Руки Михаэля умело сжимали рукояти, заставляя выполнять каждый приказ своего хозяина.
— Если как следует, подружитесь с ними, — быстро провернулся, приставляя остриё к её горлу, — сможете отбивать даже стрелы. Сделали вывод?
— Когда я не права, то признаю это. Они и впрямь способны на большее нежили меч.
— Вот и хорошо, продолжайте тренироваться. Сначала научитесь работать одним, но держите его в левой руке и никак иначе. Справитесь ею, тогда вам будет позволено работать двумя одновременно.
Оставив девчонку, он забрал остальное оружие, уверенно направившись в церковь. Святой отец к этому времени наверняка уже успел принять всех нуждающихся и теперь захочет как можно больше узнать о своих новых гостях.
— Доброго утра, — зайдя без приглашения, Филипп одарил Михаэля вполне приветливой улыбкой.
Лицо священника оказалось болезненно бледным, а глаза воспалённо-покрасневшими но, не смотря на это, демон не заметил в нём, ни усталости, ни недосыпа.
— Надеюсь, вам понравилось у нас в соборе.
— Благодарю. Здесь очень красиво, — кивнул ему Михаэль.
— А где же Мария?
— Упражняется на заднем дворе. Надеюсь, вы не против?
— Ну что вы, вовсе нет. А как же вы?
— Моя разминка уже закончилась. Всё-таки девушка в любом случае гораздо слабее мужчины.
— Простите, конечно, но одного я понять не могу, как ни пытался, — постарался священник выразиться как можно мягче. — Но почему орден позволил женщине выполнять подобную работу? Разве эти не против правил земных и небесных?
— Когда приходит время бороться со злом — пол перестаёт иметь значение и в ордене это уже давным-давно известно.
— Странно.… Нет, просто нелепо. Простите меня ещё раз, но я не могу принять этого. Место женщины дома, рожать и растить детей, но не как не на поле брани.
«Проклятье, этот желторотый фанатик способен доставить нам вполне серьёзные проблемы», — насторожился Михаэль, не понаслышке зная, это такие люди самая большая проблема на пути. Но продолжил притворно улыбаться, ведь уже некуда было деваться. Если бы тот не появился в доме одержимого в то самое время, когда и они, всё сложилось бы иначе и с куда меньшими неудобствами. Но сейчас же…
— Я еще ничего не ел, — вышел из комнаты Михаэль, уверенно шагая к кухне, — так, что, не будете ли против, переговорить там?
— Вовсе нет. Я, если честно, тоже и крошки в рот не брал.
— Знаете ли, а ведь с вами тоже не так уж и чисто.
— Что это вы имеете в виду?
— Как такой молодой человек мог стать священником, да ещё и в таком городе как Берне. Было бы это где-то в деревне или городке поменьше, я бы всё понял, но здесь…
— Вы правы, это на самом деле странно и я не могу ничем перед вами оправдаться, потому что и сам не знаю, как такое случилось. Слишком быстро и… как-то не обдуманно…
— Значит ли это, что вы сами не хотели этого сана?
— Ну что вы. Стать священником — то желание, исполнения которого я ждал еще, будучи мальчишкой. Но вот то, что оно исполнится куда быстрее, чем можно было подумать, действительно сбивает с толку.
— Это точно.
Положив себе пшеничной каши, и взяв большой кусок хлеба, Михаэль довольно быстро всё съел, но голод так и не утих. Он бы взял ещё, но священник так навязчиво заглядывал ему в рот, напоминая голодную собаку, что желание есть при нём, тут же пропало.
— Может, пройдёмся на свежий воздух? Я целое утро только и делал, что вёл службу да исповедовал, и от этого мне как-то не особо хватает воздуха.
— Не имею ничего против. К тому же мне бы хотелось как можно больше узнать о… Стефане, кажется.
— Да, его зовут Стефан, а вы запомнили, — добродушно улыбнулся Филипп, по-видимому, ему было очень приятно, что эти незнакомые люди на самом деле уделили внимание несчастному. — И что же именно вас интересует?
— Так, какую книгу вы использовали для обряда?
— Ветхий Завет.
— И читали Pater Noster и 54-й Псалом. А также Ave Maria, Gloria Patri, Anima Christi, Salve Regina. Как я полагаю.
— Именно.
— Эти молитвы являются самыми распространёнными, вот только, это вовсе не говорит об их эффективности.
— Не понимаю, как подобные вещи могут быть неэффективными? — остановился Филипп прямо у выхода, что вёл к Марии.
— Ответьте, сколько болезней существует в мире?
— Точно сказать не могу, но достаточно, чтобы стереть нас с лица земли.
— Хороший ответ, — улыбнулся Михаэль. — А теперь: можно ли все из них вылечить одним лекарством?
— Кажется я понимаю, к чему вы клоните.
— Демоны разные и способы овладения, и подчинения тоже используют разные. Вот почему нельзя одними и теме же методами изгонять всех подряд. Если, овладевший человеком дух слабый, то подобное может и сгодиться. Но стоит ему оказаться хотя бы на ранг выше и от этих молитв не будет уже никакого проку. Однако и это ещё не всё, — шагнул к выходу. — К сожалению, в экзорцизме предостаточно нюансов, чтобы это ремесло оказалось не по зубам большинству из желающих им овладеть. Поэтому не стоит огорчаться своим ошибкам, святой отец. Сегодня ночью у вас будет шанс узнать, как на самом деле выглядит обряд изгнания.
Несмотря на то, что Михаэль говорил с ним не без доли иронии и самодовольства, а Филипп всё равно впитывал каждое сказанное им слово, словно манну небесную. Ведь эти двое незнакомцев, за столь недолгое время успели преподать ему достаточно редкий урок. От чего неудержимая жажда знаний, двигала его вперёд. Филипп с настоящим трепетом ждал ночи, только бы увидеть, как же на самом деле следует проводить подобный обряд. И то, что покажут ему это служащие Святого Оккультного Ордена, самого почётного и главного среди ордена короля и Папы Римского, всей священной, католической веры, подогревало его желание ещё сильнее прежнего.
— Довольно, — резко остановил Михаэль свою госпожу. — Думаю, что на сегодня хватит. Не стоит так себя изматывать, у вас ведь ещё весь день впереди.
— Хорошо, — перевела Мария тяжелое дыхание.
Её упорство не позволило отнестись к заданию проще, а потому в каждое проделываемое упражнение, она вкладывала слишком много энтузиазма, напоминая Михаэлю самое настоящее саморазрушение.
— Возвращайтесь в комнату. Вы промокли, и под холодным ветром вас уже не ждёт ничего кроме простуды.
— Простите святой отец, — взглянула на Филиппа, убирая с раскрасневшегося лица прилипшие волосы, — могу я узнать, где здесь можно ополоснуться?
— По коридору третья дверь направо.
Стоящая перед ним девушка была совершенно не походила на женщину. И её движения, и твёрдая речь, куда больше напоминали мужские, словно это был очень милый юноша, но уж никак не девушка. И несмотря на то, как спокойно стояла Мария, а от неё всё равно исходила какая-то необъяснимая аура смерти.
— А вы уверены в том, что это на самом деле женщина? — поднял глаза на Михаэля, как только та отошла на достаточное расстояние.
— К сожалению да, — сдерживая себя, иронично усмехнулся демон, ведь в этот момент выражение лица юноши куда больше напомнило привередливого старика.
— И вас не смущает то, что приходится обращаться к такой юной особе, не иначе как «госпожа»?
— Это может смутить лишь от собственной неуверенности. Уверяю вас Филипп, у самодостаточных мужчин, подобные вещи не отражаются на самоуважении.
— Сложно согласиться.
— Всё приходит со временем, святой отец, — рассмеялся Михаэль, — и, с жизненным опытом. В этом мире существует не так уж и много женщин, перед которыми настоящая честь приклонить колено. Поэтому, когда найдёте свою, не возгордитесь, ибо другого шанса вам может и не выпасть.
— Как знать, — неуверенно согласился Филипп, не понимая, что именно имеет в виду его гость. — Скажите, а вы впервые в Берне? Если хотите, то я могу всё вам здесь показать.
— Почту за честь. И когда же мне ждать этой экскурсии?
— Сейчас я вполне свободен.
— В таком случае я в вашем полном распоряжении. К тому же мне не помешало бы сходить на торговые ряды.
— И зачем же, если не секрет?
— За молоко и хлебом для Марии. В последнее время она страдает бессонницей, из-за чего достаточно сильно истощена. А это сочетание, хоть немного, но всё же, сумеет поставить её на ноги.
— По поводу хлеба можете не беспокоиться. В наш приход его всегда доставляют сразу из печи.
— И не удивительно, — усмехнулся демон. — Всё самое лучше всегда попадает на стол именно к духовенству.
— А разве это плохо? Всё-таки Церковь в нашем мире стоит при выше всего прочего и должна обслуживаться соответственно.
— Согласен.
— А вот на счёт молока, то я немного, не уверен, стоит ли. Всё-таки сейчас пост и…
— Служителей ордена это не касается, — соврал Михаэль, чувствуя, что с этим парнем снова и снова приходится балансировать на слишком хрупкой грани. — Нам позволено употреблять в пищу всё кроме мяса, рыбы и птицы.
— Понимаю. Тогда подождите немного, сейчас я накину на себя плащ, и можем выходить.
Неспешно прогуливаясь по главной улице, они вели непринуждённую беседу. Сейчас святого отца интересовало практически всё, о чём мог рассказать его собеседник. Города, в которых никогда не бывал, а так же события, что царили в католических кругах и общинах. Также его очень заинтересовала встреча с Хавьером и Франциско, ведь раньше он только слышал об ордене экзорцистов, но никогда прежде ни с кем из него не имел дела. А о том, что вот так вот будет говорить с одним из рыцарей Святого Оккультного Ордена, и в мечтах представить не мог.
Купив молока, они уже собирались возобновить прежний маршрут, но не успели перейти на соседнюю улицу, как раздался испуганный крик. Встав на дыбы, молодой жеребец скинул с себя наездника. К коню сразу же подбежало двое мужчин, пытаясь схватить за удила, но тот, то и дело, поднимался на задние ноги, никого к себе, не подпуская. Один из мужчин наконец-то смог поймать метающиеся в воздухе поводья, притягивая к себе. Отчего конь, опустился на ноги, тут же заржав ещё сильнее прежнего срываясь с места.
— В сторону! — безжалостно оттолкнул Михаэль остолбеневшего священника.
Рухнув на землю, Филипп с ужасом понял, что взбесившееся животное промчалось всего в метре от него. Не зная, куда ему следует бежать, жеребец метался перед толпой из стороны в сторону, то и дело становясь на дыбы, размахивая в воздухе сильными ногами. Отдышавшись, священник увидел как какой-то мальчишка, не устояв на ногах покатился прямо под копыта взбесившегося скакуна.
— Стоять! — крепко схватив того за поводья, Михаэль с такой силой потянул его назад, что тот просто каким-то чудом не раздробил ребёнку кости.
Но, неукротимое животное не желало подчиняться, и снова попыталось встать на дыбы. Не отпуская его, Михаэль намертво впился руками в удила, продолжая оттягивать назад. И когда жеребец наконец-то отошел на приемлемое расстояние, крепко-накрепко обхватил его за шею, не позволяя вырваться. И стоило утомлённому животному сдаться, как Михаэль ухватил его за морду, заглядывая в глаза.
— Тихо! — послушавшись демона, конь несколько раз запрокинул голову и наконец-то успокоился. — Парень, ты как? — опустился к перепуганному мальчишке.
— Я-я… — никак не мог собраться с мыслями мальчишка.
— Не бойся. Вставай и бегом к родителям, — приподняв его, ставя на ноги, Михаэль слегка подтолкну к остальным.
После чего быстро подошел к замешкавшемуся мужчине, который пытался прорваться через перепуганную толпу и, ничего не говоря, схватил его за грудки, лишая сознания крепким ударом в челюсть.
— Подонок.
К утихомиренному коню подбежало двое мужчин. По чьей одежде легко узнавались слуги, хозяина, которых не пришлось долго ждать.
— Чёртова скотина! Чего творишь?! — разъярённо прокричал, замахиваясь рукоятью кнута.
— Не стоит, — перехватил его Михаэль, железной хваткой. — Если вы, конечно, не хотите чтобы он снова взбесился.
— В эту тварь словно бесы вселились! Он ни с того ни с сего заржал и скинул меня с себя! К тому же, чуть и других людей не покалечил! Ему самое место на живодёрне!
— Не стоит так торопиться, — выпустил его руку. — Всё с вашим конём в порядке, разве что советую поменять кузнеца. Он выбрал не тот гвоздь и слишком сильно всадил его в копыто, а сегодня он дошел до самой плоти, вот животное и взбесилось от боли.
— С чего это вы взяли?
— С его хромоты на переднюю ногу и того, как он не мог на неё становиться.
— Да кто ты вообще такой?! — рассвирепел мужчина, словно его только что оскорбили.
— Простите, — не сдержавшись, вклинился в их яростный разговор Филипп. — Это человек пришел сюда со мной, а потому имейте уважение к слуге господнему, — раскрыл плащ, показывая рясу.
— Святой отец, — мертвенно побелел, падая на колени, — прошу простить меня! Я не хотел оскорбить ни вас, ни вашего друга, умоляю вас, не гневайтесь на меня. То, что было сделано, произошло по моей невежественности, но более такого не повториться, только прошу вас, не сердитесь!
— Отдайте мне своего коня. Такому животному не место на живодёрне.
— Как пожелаете святой отец! — взявшись за его руку, он благодарно поцеловал её, отдавая слугам приказ подвести животное.
— Ну как, хороший у меня конь? — улыбнулся Михаэлю Филипп, когда они не спеша шли обратно к храму.
— Великолепный.
— Вот только с гвоздём нужно будет что-то сделать. Поможете?
— Помогу. В подобных вещах я конечно не силён, но сделаю всё что смогу. Кстати, а разве вам позволено его держать?
— Какая разница. Конюшня есть, люди тоже. Ничего страшного если он станет моим. Думаю, Господь простит меня, ведь я спас жизнь его творению.
— Тут и не поспоришь.
— Жаль только, что теперь я не смогу показать вам здесь всё как обещал, да и то, что из-за моей невнимательности вы пожертвовали молоком тоже не очень хорошо.
— Ничего страшного. Куплю в другой раз.
Вернувшись в церковь, Михаэль ещё долго управлялся со скакуном, освобождая больную ногу от подковы и промывая кровоточащую рану, из-за которой ему пришлось расковать коня полностью.
— Получается? — подошел к нему священник.
— Вполне, — вытер руки мужчина, отбрасывая тряпку. — Но учтите, что вам и вашим людям придется, как следует, за ним присматривать.
— И как долго будет заживать рана?
— Не бойтесь, думаю, что до того времени как вы захотите им воспользоваться, как раз затянется. Так что меньше волнений — больше ухода.
— Спасибо и… — осмотрел Михаэля с ног до головы, — иди-ка, наверное, искупайся, а я попрошу приготовить тебе хороший обед в обмен за услугу.
— Хорошо.
— По коридору…
— Третья дверь на право. Я помню.
Разминая затёкшую шею, Михаэль убрал с лица мокрые волосы. Холодная вода медленно стекала по его телу, и эта прохлада заставляла взбодриться, набираясь новыми силами. Что не говори, но проведённое здесь время оказалось не так уж и бесполезно. Всё-таки вот так вот дожидаться ночи под самым носом у палача, стало довольно забавно. Был бы этот парень таким же лояльным как Хавьер, и никаких проблем не возникло бы. Но с другой же стороны, и то, что он оказался не сорокалетним, зацикленным на правилах священником не могло не радовать.
Та наивность, благодаря которой Филипп искренне верил в своё праведное дело, по-настоящему ему ослепляла. И эта слепота позволяла им с Марией куда спокойней находиться на одной территория с возможным врагом. К тому же, что тот факт, что та, абсолютно не интересовала Филиппа и без использования его демонического воздействия — позволяло вздохнуть с облегчением. И для того чтобы именно так всё и продолжалось, Михаэль был вполне готов и дальше просвещать неопытного священника. Одевшись, он направился на кухню, где наверняка уже его не терпеливо дожидались. Вот только оказалось, что его ждёт куда больше людей, чем предполагалось.
— У тебя волосы мокрые, — взглянула на него Мария, своим померкшим взглядом. — Ты так и не привык к тому, что можешь из-за них простудиться.
— Ничего подобного, сами ведь это знаете.
— Я — да, а вот другие…
— Возьму на заметку.
— Вот, как я и обещал, — выставил Филипп перед ними большую миску овощей, овсяную кашу, ржаную лепешку и кувшин молока.
— Когда это вы успели?
— Пока вы помогали мне с Пием.
— Пий? — улыбнулся даже и не ожидая от того ничего другого.
— А что, вам не нравиться? По-моему очень даже хорошо.
— Неплохо.
— Я попросил кое-кого из наших прихожан найти вам козьего молока в благодарность за случившееся.
— Ну, надо же, а я-то уже было подумал, что придётся головы лишиться за то, что толкнул вас.
— Не стоит шутить подобными шутками Михаэль, — ответно улыбнулся священник.
Казалось, что происходящее абсолютно не интересует Марию, устало, смотря в тарелку, она медленно нагромождала ложку овсянкой. Сидеть без дела — стало для неё настоящей проблемой. В движении и делах, сон отступал, но стоило расслабиться, и от него уже невозможно было избавиться. Превратившись в мрачную тучу, он преследовал её, безжалостно давя на голову.
— Выпейте, — наполнил Михаэль для неё кружку. — А-то совсем уж плохо выглядите.
Подняв на него тусклый взгляд, словно не понимая, о чём ей говорят, Мария взглянула на белоснежную жидкость, которая отталкивалась о края деревянной кружки также неторопливо, как и её собственные мысли.
— Оно жирное.
— А вы истощенные. Выпейте иначе вместо обряда изгнания, я понесу вас обратно из-за потери сознания.
— А если меня вырвет?
— Не вырвет. Пейте.
— Сколько ещё нужно подождать? — подтянула её.
— Раньше восьми мы начать не можем, так что продержитесь ещё семь часов.
— Так долго?
— Может, всё-таки, поспите, вам ведь подобное не впервой, — предложил Михаэль, прекрасно понимая, что может и не продержаться.
— Нет! — не выдержала Мария, от его её глаза буквально просветлели. — Я ведь уже сказала тебе что выдержу! — вскочила на ноги, упёршись руками в стол. — И своё слово сдержу! А теперь извините, мне необходимо быстро поесть и оставить вас.
* * *
Стоило святому отцу закончить вечернюю службу, как он тут же поспешил к своим гостям. Михаэль обещал, что сегодня ночью он наконец-то сможет увидеть то, как именно должен проходить обряд изгнания. И ожидание этого действа держало его в трепете до самой последней минуты.
— Наполните, пожалуйста, эту фляжку святой водой, — бодро улыбаясь, попросила Мария, как только он появился на пороге их комнаты.
— Конечно. Может ещё что-нибудь?
— Это всё.
— Но ведь у нас и без того святая вода есть, — отметил демон, после того, как священник поспешил выполнить это поручение.
— Этот парень какой-то непоседливый, — непонимающе вздёрнула бровь. — Быть в таком восторге от того, что может увидеть ритуал изгнания. Да он сумасшедший! Подобные вещи ничуть не увлекательны. Некоторые после подобного вообще разума лишаются, а он ведёт себя словно мальчишка в предвкушении игрушки.
— Сделайте ему поблажку. Паренёк-то совсем неопытный, но его стремление помочь всем нуждающимся не позволяет отступать перед возможными последствиями увиденного. Кстати, а вы-то сами, почему всегда так легко относитесь к обряду изгнания?
— Представляю тебя на месте изгоняемого или же думаю о нём как об избалованном, капризном ребёнке.
— Что…? — не сдержавшись, прыснул со смеху. — Меня…? Ребёнка…? — с трудом проговаривал сквозь неудержимый смех.
— Не смешно, — безуспешно ударила пронзительным взглядом, ноего весёлый настрой так никуда и не делся. — Нужно же мне хоть как-то защищаться от всей той болтовни, что они несут.
— Вполне логично и даже умно, но… ребёнком.… О, знали бы те несчастные, которых вы уже успели изгнать, что были в ваших глазах не более чем детьми, и их позор наверняка бы стал куда больше.
— Готово, — вошел Филипп, протягивая Марии фляжку.
— Тогда это всё. Можем выходить.
Ночь оказалась всё такой же тихой и спокойной, как и в прошлый раз. Когда темнело, город, словно, вымирал, и лишь тусклый свет, маленьких окон, свидетельствовал о том, что они здесь не одни. Это зрелище напоминало светлячков, хаотично усевшихся на широкий ствол трухлявого дерева. Мария очень старалась не говорить лишний раз, молодой священник, малость, раздражал её своим чрезмерным любопытством и неопытностью. Второго — она особенно не могла ему простить. Не понимая, и как только священнослужитель позволяет себе подобное ребячество, девушка полностью перекинула заботы о нём на Михаэля которого, по всей видимости, это наоборот очень даже забавляло.
Нужная им дверь медленно открылась, всё с тем же поскрипыванием что и прежде, и на пороге их встретил хозяин:
— Проходите, прошу вас.
— Добрый вечер Фэрэс, — поприветствовал священник, — как ты себя чувствуешь?
— Хорошо святой отец, хорошо.
— Госпожа, — подбежала к Марии женщина — спасибо вам госпожа! Он вернулся к нам, мой Стефан вернулся!..
— Ненужно так изводить себя, — подошел к ней Михаэль, усаживая за стол. — Вы наверняка очень устали за весь этот день.
— Спасибо, — подняла она на него измученные глаза.
— Ручаться за то, что мы за один раз сможем помочь вашему сыну я не стану, — взглянула Мария на озадаченную хозяйку, — поэтому, не стоит возлагать, слишком больших надежд на положительный результат, так ваше разочарование станет куда сильней возможного. Понятно?
— Конечно, госпожа, — заговорил мужчина. — Мы всё прекрасно понимаем и ничего не ждём.
— Единственное что мне сейчас на самом деле важно знать, так это о самых значимых событиях в жизни вашего сына.
— Серьёзного? — задумалась хозяйка. — Стефан должен был жениться на Софии Ремиль.
— А он сам этого хотел?
— Не то слово. Стефан с ума по ней сходит.
— Что ж, — казалось, что полученный ответ ничуть не порадовал Марию, — а как на счёт неё, с девушкой всё хорошо?
— Конечно.
— А она ни чем не болела или ещё что-нибудь в этом роде?
— Нет, — непонимающе возразил отец — Разве что полтора месяца назад поскользнулась и свалилась с пригорка. Стефан очень переживал из-за этого, но сейчас Софи чувствует себя гораздо лучше. Ещё что-нибудь? — взглянул на девушку с такой надеждой, что было очевидно — в его словах нет и капли обмана.
— Нет, это всё.
— Пойдёмте, — предложил Михаэль.
— Значит так, — повернулась к Филиппу, прежде чем зайти в комнату. — Святой отец, я попрошу вас устроиться как можно дальше и даже, и не пытаться вмешиваться в ритуал. Мне будет помогать только Михаэль, вы же внимательно смотрите и слушайте. Большего от вас и не требуется.
— Хорошо.
Кивнув, священник открыл перед ней дверь, наблюдая за сидящим в постели парнем. Выглядел тот, на самом деле, куда лучше прежнего, по крайней мере, не только окреп, но и находился в сознании, что не могло не радовать.
— Здравствуй Стефан, — улыбнулась девушка, присаживаясь на край кровати, — меня зовут Мария, я пришла сюда вместе с отцом Филиппом и своим помощником Михаэлем. Как ты себя чувствуешь?
— Мать сказала, что это вам я обязан тем, что пришел в себя.
— Отчасти. В основном в этом только твоя заслуга. А теперь расскажи мне, как именно ты почувствовал, что больше не один в своём теле?
— Это случилось ночью, не помню как именно. Мне стало очень плохо, голова начала кружиться, показалось что я ужасно перепил. А того что было дальше я уже не помню.
— То есть ни боли, ни другого подобного ей дискомфорта ты не испытывал.
— Выходит что так.
— Понятно, — снова мягко улыбнулась Мария. — А что именно заставляет тебя делать демон? Какие мысли вселяет?
— Он ненавидит всех вокруг и хочет чтобы я… — было видно, что парню на самом деле тяжело говорить, — чтобы… съел их…
— Поэтому ты и нападал на своего брата и сестру?
— Во мне просыпался такой сильный голод, что я не могу устоять. Даже чувствую, как сильно в этот момент слюни текут изо рта.
— Да. Смотрю, он хорошенько за тебя взялся.
— Прошу, вы можете что-нибудь с этим сделать?
— Могу, но для этого ты тоже должен мне помочь. Чтобы заставить демона оставить тебя, я должна поговорить лично с ним.
— Нет,… пожалуйста,… я не хочу. Когда он приходит мне становится так больно,… что я готов умереть…
— Я знаю, но по-другому нельзя. Или так или он полностью подчинит тебя себе, а после этого всё остальное будет уже не важно, понимаешь? После подчинения, ты больше не сможешь, приходить в себя, и не увидишь ни родных, ни Софии.
— Софи… Я ведь так и не смог…
— Что? — почувствовала Мария лёгкий просвет надежды. — Что не смог?
— А…. — пронзительным шипением раздался крик Стефана. — Заткнись!
И как только это всё случилось, парень стал похож на загнанного в угол кота. Глаза его загорелись странным блеском, что был виден даже в полной темноте. Было очевидно, демон решил лично предстать пред ними.
— Михаэль! — позвала, отскочив от кровати.
И стоило Марии прокричать его имя, как он уже стоял у изголовья кровати. Крепко схватив парня за руку, Михаэль привязал её к свободной доске и также быстро справился с другой.
— Мерзкий пёс! — попытался укусить его демон. — Убери от меня свои грязные лапы!
— Чёрт. Вот уж и не думала, что он так быстро появится. Нужно было сразу его обездвижить.
— Обращайся ко мне тварь! — метнул в неё ядовитый взгляд.
— Правда он душка? — продолжая откровенный игнор, который так сильно ненавидят паразитирующие демоны, Мария подошла ближе. — А я-то уже и заскучать успела.
— Смотри на меня когда говоришь, мерзкая шлюха!
— Врата, назови мне врата, демон, — спокойно присела около него, придвигаясь как можно ближе.
— Врата говоришь? — мило засмеялся, тут же приобретая резкость. — Тебе их ни за что не узнать!
— Что еще за врата? — потянул Филипп Михаэля за рукав.
— Грех, из-за которого демон смог проникнуть в тело Стефана.
— Но я, ни о чём таком не читал.
— Знание о вратах не являются первостепенным при изгнании, но с ними проводить обряд становится куда эффективней. По сути это не демон говорит о том, что позволило ему подселиться, а не позволяет самому человеку признаться остальным в своём грехе. Так как признание и раскаяние делают того намного слабей. В книгах об этом не упоминается только из-за того, что многие экзорцисты и понятия не имеют о том, что приводит к одержимости и как именно с ней необходимо бороться.
— Наивная, — самодовольно улыбаясь, дух вывернул шею так, словно она состояла не из костей, а мягких сухожилий, — столько дней я уже медленно пожираю его разум, так что теперь мальчишка уже ни в чём не сможет тебе признаться.
— Вот как, значит ты из касты Ambrah.
— Какая храбрая девочка! — захохотал, стоило Марии пододвинуться ещё ближе. — Смелая маленькая девочка, что не боится смотреть своему страху в глаза.
— Ты не мой страх.
— Не твой страх? — заговорил невообразимо ехидным голоском. — Но я могу им стать. Не веришь мне? Могу, могу! — закачал головой словно маятник.
— Назови мне врата!
От этого демон закричал на девушку так пронзительно громко, что показалось, что ещё чуть-чуть и его голосовые связки разорвутся. И, тут же по-звериному оскалившись, он начал слегка покачиваться, словно пытаясь рассмотреть её как можно точней.
— Ну что за непонимающий ребёнок. Я ей говорю, а она не слышит. Объясняю, а она не понимает. Хочешь знать через какие врата я смог пройти? А ведь их было достаточно, — взглянул на неё абсолютно спокойными глазами, позволяя ехидной улыбки медленно растягиваться на всё лицо, от чего его рот показался невероятно огромным. — Думаешь что сможешь продолжить помогать этому человеку после того как узнаешь что позволило мне подселиться?
— Это уже моё дело. Называй мне врата, — она даже не пошевелилась, когда дух резко наклонил голову к плечу, зафиксировав в практически горизонтальном положении.
— Нет, — игриво растянул, смотря на неё с такой иронией, что любой актёр мог бы позавидовать подобному мастерству перевоплощения. — Не ска-жу. — проговорив по слогам, он игриво рассмеялся.
— Хватит играть со мной! — схватила за грудки, дёрнув на себя, от чего верёвки до крови врезались в тонкие запястья. — Через какие врата ты прошел?
— Т-с-с-с… — запротестовал, серьёзно качая головой. — Сказать не скажу,… а вот… показать, — снова заулыбался, — могу.… Хочешь?
— Мария. — Михаэль произнёс только её имя, но и этого вполне хватило понять, что именно тот имел в виду.
— Обманешь, и пожалеешь, что на свет появился.
— Смотри ты о своём решении не пожалей.
Яркая вспышка блеснула перед её глазами, стирая лицо парня. Почувствовался резкий толчок, и, когда девушка наконец-то смогла опомниться, оказалось, что находится на улице, утопая в непроглядном тумане. Внутри, помимо воли, возникло пронзительное чувство тревоги, словно у неё за спиной постоянно кто-то стоит, наблюдая, не сводя хищных глаз. Время суток явно указывало на раннее утро, а сама Мария находилась на улице. Оглядев туманную поляну, она поспешно размотала перевязанные ладони и, как и следовало ожидать, но под бинтами они оказались абсолютно здоровыми.
«Иллюзия, по-видимому, именно это он и имел в виду, говоря, что покажет мне врата. Главное теперь не потерять самообладание и бдительности иначе я забуду, что всё это нереально и не смогу вернуться».
Сквозь плотные белые клубы послышался детский плачь, от которого Мария встрепенулась. Пойдя на его пронзительное звучание, девушка наконец-то смогла рассмотреть трухлявый ствол упавшего дерева, прижавшись к которому, на земле сидел голый ребёнок.
— Что случилось? — медленно опустилась около него. — Тебя кто-то обидел?
Звуки её голоса заставили того замолчать и притихнуть. Протянув к нему руку, Мария аккуратно коснулась его крохотного плечу, но малыш оказался просто ледяным, таким холодным, что хотелось отдёрнуть пальцы. Сдержавшись, она чуть крепче сжала его, от чего кожа ребёнка расплавилась под её пальцами, оставшись на них, стоило руке соскользнуть по его невероятно хрупкой плоти.
Малыш резко обернулся и её взору, пристало ужасающее зрелище. На месте лица были изорванные мышцы и оголённые кости, а вместо глаз зияли опустошенные глазницы. Часть зубов отсутствовала, а на месте языка находился непонятный отросток. Ребёнок так тонко завопил, что в ушах до боли зазвенело. Показалось, что ещё немного и из них хлынет кровь. Ловко вскочив на ноги, он развернулся к ней, оказавшись полностью испачканным в кровь, что стекала из его обезображенного лица по маленькому телу. Быстро прикрывшись руками, остерегаясь возможного броска, Мария услышала мужской крик.
— Мразь! — раздался глухой шлепок.
Опуская руки, она поняла, что снова перенеслась в другое место. На этот раз было темно и прохладно. В паре футах от неё в блеклых лучах луны, стояло двое, которых совершенно нельзя было рассмотреть.
— Мразь! — повторился всё тот же удар, но на этот раз по её собственному лицу.
— Мразь! — и снова Мария увидела происходящее со стороны.
— Мразь! — ударили её.
— Мразь! — пощечина досталась кому-то другому.
Чередовались их роли, словно эта ситуация была завязана в петлю из которой невозможно было вырваться. Показалось, что подобных ударов осуществилось уже около десятка, и от следующего её щека начнёт кровоточить, всё больше и больше врезаясь в стиснутые зубы. Крепко сжавшись в ожидании очередного шлепка, Мария почувствовала, что проваливается. А открыв глаза, увидела, как земля под ней превратилась в липкую жижу, из которой к ней настойчиво тянутся несколько испачканных в грязь рук. Девушка попыталась подняться, но вонючее, липкое болото не отпускало. Закричав, Мария что есть сил, пыталась отбиться от них, но всё было зря, чёрные руки продолжали затягивать её под землю.
Когда же густая грязь начала доставать до лица, поверх её груди легла чья-то огромная лапа, заставляя девушку беспомощно окунуться в это омерзительное болото. Тягучая жижа при очередном вдохе проникла в рот, скользнула по горлу, медленно заполнять судорожно сжимающиеся лёгкие. Голова закружилась от недостатка воздуха, отчего её тут же вырвало, и только после этого она поняла, что стоит на четвереньках, упёршись руками в твёрдый пол.
Это была небольшая комната, простая и невзрачная, с левой стороны было окно, от которого, спиной к ней, кто-то сидел. Чуть покачиваясь, женщина тихо напевала, себе под нос, неторопливо штопая. Ничего особенного, вот только, стоило Мария подняться на ноги, как вся эта картина поплыла перед глазами, и дело было совсем не в девушке и не в её восприятии. Появилось ощущение, словно она смотрит на происходящее через водяную преграду.
По стенам из-под потолка, потекла кровь, начиная просачиваться сквозь все возможные щели и отверстия. Пара крупных капель попало Марии на лицо. Отмахнувшись от них, она неуверенно направилась к стулу, на котором, сидела женщина. Недавний опыт показал, что прикасаться к ней не стоит, потому девушка больше и не думала ни о чём подобном.
— Свет маленькой звёздочки тихо-тихо светит-светит… — вдруг запела незнакомка, — тихо-тихо… светит-светит…
Громкие звуки разбивающихся о пол капель заставили Марию опустить взгляд, к подножью стула. С женщины, густыми и толстыми, словно смола, потоками стекала перемешанная с грязью кровь.
— Такой красивой… такой тёплой…
Что-то невидимое оттолкнуло Марию, утягивая назад. Окутанная со всех сторон непроглядным мраком, картина этой странной комнаты, с каждой следующей секундой становилась всё меньше и меньше, пока девушку снова не откинуло на утреннюю поляну. От подобных скачков, становилось не по себе, кто-то посторонний распоряжался ею по своему желанию, а она ничего не могла с этим поделать. И единственное что ей теперь оставалось, так это следовать за всеми этими картинками, пытаясь понять, что же стало причиной позволившей демону проникнуть в Стефана.
— Да что за дрянь творится в его голове?! — всё увиденное было подсказками, вот только к чему именно те вели, она так и не могла разобраться. — Проклятый Ambrah, не удивительно, что после месяца проведённого под влиянием его нескончаемого иллюзиона парень уже и сам ничего не может вспомнить.
Раздался чей-то смех. Детский, весёлый смех.… Принадлежа, по всей видимости, девочке, он звучал пронзительно тонко. Все звуки в этом обмане были такими чистыми и насыщенными, что с каждым разом их становилось всё сложнее и сложнее вынести. Марии совершенно не хотелось идти на его звуки, но иначе бы весь тот кошмар, что она уже испытала, оказался впустую. Девочку не пришлось искать долго, она не пряталась и не убегала, а просто танцевала сама с собой, в красивом белоснежном наряде.
— Нравится? — обернулась малышка. — Тебе нравиться моё платье? — на этот раз ребёнок оказался на удивление нормальным.
— Очень красивое. Я Мария, а как зовут тебя?
— Я леди, и сейчас жду своего рыцаря! — радостно рассмеялась, сложив у себя на груди маленькие ручки. — Скоро он придёт ко мне, и я стану его женой.
— Замечательно, — попыталась подойти ближе, но что-то плотное никак не позволяло сделать этого. — И как же зовут твоего рыцаря?
— Какая же ты глупая, — покачала головой девочка. — Рыцарь — это рыцарь. Его никак не зовут. Он или есть или его нет. По-другому не бывает. Имя всего лишь звук и не имеет власти перед поступками.
— Понятно, тогда может, скажешь, как он выглядит?
— Как выглядит? Как рыцарь! — пожала плечами, убегая к цветочной поляне.
«Бесполезно, большего мне от неё не добиться — столько времени прошло, а ей так и не удалось, как следует во всём разобраться. — Был бы тут Михаэль и наверняка бы уже догадался, что именно ему показывают».
— … — попыталась закричать, чтобы предупредить девочку о надвигающимся на неё большом чёрном силуэте в развивающимся балахоне.
— У тебя нет права голоса, — равнодушно взглянула она на Марию, повернувшись спиной к надвигающейся фигуре. — Ты пришла слишком поздно. В этом месте веретено времени уже давным-давно переплело прошлое и настоящее. И мой рыцарь нашел меня, — с последними словами её голова покатилась по зелёной траве, оставляя после себя алый след.
— У-у… Свет маленькой звёздочки… тихо-тихо… светит-светит… — зазвучали знакомые напевы откуда-то с боку.
Обернувшись, Мария тут же оказалась в огромном тёмном зале. Медный свет свечей плохо освещал происходящее, и в двух метающихся силуэтах было сложно, как следует определить, что же происходит теперь. Оба стояли на театральных подмостках, скрывая свои лица под масками, эмоции на которых менялись в зависимости от хода разговора. И только сейчас Мария поняла, что со всех сторон, окружена зрителями, которые, в отличие от неё и актёров, были полностью лишены своих лиц.
— Зачем ты делаешь это? — подошел к девушке мужчина. — Знаешь ведь, что ничем хорошим это не закончится.
На каждом следующем слове он, то поднимал руки вверх, то обеспокоенно прикладывал ко лбу, как в настоящем представлении. А девушка, с умилённо улыбающейся маской, сидела в кресле, напивая песню, в которой заключалась её реплика.
— Когда ты появишься на свет, я подарю тебе её. Я подарю тебе эту маленькую звёздочку, что тихо-тихо… светит-светит только для тебя одного, мой малыш…
— О нет! — воскликнул тот. — Какой позор! Какое горе! Да разве я могу выдержать всё это?
— Смотри-ка, смотри-ка! — подтолкнул кто-то Марию. — Похоже, эта шлюшка получит своё.
Обратив взгляд обратно к сцене, девушка поняла, что на ней теперь стоит только один человек, смотря прямо на неё в маске гнева.
— Зачем ты держишь его?! — указал пальцем на одинокую фигуру Марии, в руках которой был округлый горшок, целиком наполненный красными яблоками.
— Он мой! — неожиданно закричала. — Я не отдам его!
— Заткнись! У тебя нет права голоса!
— Но… он мой… я хочу его…
Крепко взявшись за горшок, она поняла, что тот становится невыносимо тяжелым, таким увесистым, что хрупкие пальцы не выдерживают подобного веса. Мария изо всех сил постаралась удержать его, но деревянный пол начал скользить, уходя у неё из-под ног.
— Это я виноват, — признался маленький мальчик, когда красивые плоды покатились по белой траве.
Укатываясь во все стороны, они образовывали невероятную картину во всём этом побелевшем месте. Откатываясь на какое-то расстояние, яблоки замирали на месте, а после, некоторые из них возвращались в исходную точку падения. Предрассветный туман щедро окутывал тот маленький островок просвета, в котором стояла девушка, наблюдая за тем, как маленький мальчик боязливо охватил свои ноги, всё больше и больше забиваясь под стол.
— Кто ты?
Постаралась спросить как можно мягче, хотя внутри её трясло. Чужие чувства и эмоции не давали возможность быть собой, к тому же всё ранее увиденное заставляло оставаться в постоянном ожидании, что вот-вот может снова случиться нечто ужасное.
— Это я разбил его. Из-за меня она потеряла все свои яблоки.
— Не плачь, вот смотри — быстро подобрала одно из них, — кое-что, всё же смогло остаться.
— Но ведь оно гнилое.
После этих слов, фрукт медленно шевелился, его хрупкая оболочка смялась, обнажая полностью прогнившую сердцевину, из которой полезли белые личинки. Ощутив, как эти мерзкие твари извиваются у неё между пальцами, Мария отбросила его как можно дальше.
— Не старайся, они здесь все такие,… и уже ничего нельзя исправить.… Видишь? — протянул ей руки, — Они все в крови.
— Посмотри на меня, — окликнула какая-то девушка. — Правда, оно красивое? Подвенечное.
Обернувшись, Мария тут же оказалась в тёмной комнате, упёршись руками в оконное стекло, через которое смотрела на стоящую снаружи невесту. Необычно светлая ночь и сияющая серебром луна ничего не скрывала от её взора.
Девушка мило улыбалась, оставаясь на том же месте. Послышались чьи-то шаги, и та тут же обернулась на их звуки. Мужчина в широком плаще уверенно шел к ней из-за спины. Проведя рукой в перчатке по её талии, крепко обнимая. Ответив на его прикосновения, девушка потянулась, чтобы поцеловать незнакомца, медленно утопая во тьме его капюшона.
Отчаянно стуча о стекло, Мария попыталась ей что-то прокричать, но все звуки разом стихли в гробовой тишине комнаты. Снова и снова она колотила по нему, но это было бесполезно, стекло было невозможно розбить, а её крики безысходно застревали в горле. Практически доведя себя этими попытками до истерики, Мария никак не могла обратить на себя внимание девушки, когда незнакомец достал из-за спины огромный тесак, быстрым движением разрубив ей грудь.
И также как и прежде, Мария тотчас оказавшись на месте жертвы. Из последних сих, потянувшись к капюшону, она наконец-то сорвала его, обнажая безразличное лицо Стефана. В этот же момент он растаял словно оживший туман, лишая её опоры. Безвольно рухнув на спину, оказавшись в полном одиночестве, девушка попыталась успокоиться, переводя сбившееся дыхание. Ведь даже зная, что всё это происходит не на самом деле и, тем более, не с ней, испытывала вполне реальные чувства. Страх… панику… ужас…
Подняв голову к звёздному небу, приковав к нему взгляд широко раскрытых глаз, она дернулась, почувствовав у себя на щиколотке чьё-то ледяное прикосновение. Стоя на четвереньках, изуродованный ребёнок настойчиво полз вверх по её ногам. Попыталась подняться, она оказалась в крепких тисках. Потянувшиеся из земли руки, полностью обездвижили её, не позволяя сбросить с себя этого пугающего ребёнка.
Уверенно продвигаясь вверх по женским ногам, он остановился только тогда, когда достиг её живота. Секунда и ледяные руки пробили мари кожу, добираясь маленькими пальчиками до самых внутренностей. Испытав такую боль, которой ещё никогда прежде не ощущала, Мария уже не могла сдержать крик. Каждое его прикосновение к открытым органам отзывалось в её разуме мучительным стоном. Она ощущала каждое движение, когда тот, всё с той же, не человеческой силой продолжил разрывать её плоть. И испытываемый ужас от собственной немощности, диким шоком сковывал ещё сильнее прежнего.
Когда же рана стала достаточно широкой, ребёнок опустил в неё голову и постепенно начал залазить внутрь. Превращаясь в сплошной оголённый нерв, Мария уже ничего не могла с собой сделать: боль, давление, ужас, всё перемешалось, превратившись в невообразимое чувство, которого она ещё никогда в своей жизни не испытывала.
— Спокойно, — придерживал её Михаэль. — Так и знал, что он как следует, решит над вами позабавиться.
Отдышавшись, Мария поняла, что чувствует себя совсем иначе, нежили после своих собственных снов. И если те продолжали мучить её после пробуждения, то эта иллюзия перестала иметь какое-либо значение сразу же. Все те чувства, что разрывали Марию на куски, испарились в одно мгновение. Так быстро, что и признать их существование было сложно.
— Вот ублюдок! — вскочила на кровать, с такой силой ударив демона в живот, что тот моментально согнулся пополам.
— Не слишком вежливо после того как я позволил тебе приблизиться к желаемому.
— Это моя благодарность. Иначе бы ударила куда сильней.
— Госпожа, как вы?
— Нормально, — кивнула Михаэлю, переведя дыхание. — Самое главное, что я получила желаемое.
— Ну-ка, ну-ка?… — вмешался демон, игриво покачивая головой. — Я хочу услышать. Хочу узнать, что же ты поняла, моя милая. Назови мне врата!
— Из-за Стефана София потеряла ребёнка от другого мужчины. Он ударил её, когда она обо всём ему рассказала, что и стало причиной выкидыша. Гнев, зависть, убийство.… Вот твои врата, и теперь тебе уже никуда не деться.
— Всего-то разобралась с такой ерундой и уже считаешь, что преимущество в твоих руках…? Глупая девчонка, какой смысл у той победы, что была завоёвана в ненастоящем бою? Хочешь победить меня в реальной схватке, тогда забирай прочь своего пса и сразимся один на один. Нечестно приходить ко мне с одним из моего рода и племени, девчонка. Я хочу, чтобы в следующий раз ты была сама, иначе я скручу этого паренька так сильно, что ты уже ничего и сделать не сможешь.
— Думаешь, я пойду на подобный риск ради того, кого даже и знать не знаю?
— Могу тебе это гарантировать. Потому что не только ты смогла узнать мою тайну, — надменно заулыбался, упиваясь своим превосходством. — Теперь и я знаю твой страх милочка. Нас ты не страшишься. Демоны неспособны заставить тебя бояться, но… на это способны… люди.… Тот человек. Тот, которого ты ищешь,… Его ты боишься, даже больше смерти… Я видел тот ужас, что ты испытываешь перед ним,… видел твой трепет.… А ведь я знаю, кто он,… где он…
— Говори! — не отдавая себе отчёта, она вцепилась ему в грудки. — Говори или я сейчас же расправлюсь с тобой!
— Не стоит угрожать мне девочка. Я скажу тебе это только, если ты сможешь меня победить, — на этих словах тело Стефана обмякло, безвольно повиснув на её руках.
— Ублюдок!
— Тише госпожа, — схватил её Михаэль, чтобы та не сделала ничего не обдуманного. — Это уже не он.
— Этот гад знает о том контракторе! Михаэль, он знает, где я могу его найти!
— Успокойтесь, — ещё крепче перехватил вырывающуюся Марию, что практически потеряла самообладание, заслышав о том, кого всё это время искала. — Он просто дразнит вас. Потому что хочет, чтобы вы вышли против него один на один. А сейчас, если не успокоитесь, то можете натворить таких дел, что глубоко об этом пожалеете. К тому же… теперь у нас появилась ещё одна проблема.
Эти слова заставили её вспомнить о том, что Филипп оказался непосредственным свидетелем всего их разговора. Перестав вырываться из рук Михаэля, она обернулась, встретившись взглядом с перепуганным священником.
— Его рода?… Его… племени?…
— Ну вот, ещё и вы на мою голову свалились, — не сдержалась Мария от раздражённого тона.
— Д-де…де… — уставился священник на Михаэля.
— Чёрт, — подскочила к нему, крепко прикрыв рот, понимая, что, не отдавая себе отчёта, перепуганный Филипп сейчас закричит. — Успокойтесь святой отец. Вы же не хотите перепугать тут всех. К тому же, своим криком вы привлечёте внимание к Стефану. Знал же, что он на такое способен, — повернулась к своему фамильяру. — Так лучше бы вместо меня на него внимание обратил и сразу же утихомирил, как-никак всё равно ближе стоял.
— Если бы это сделал я, то святому отцу только хуже стало. По крайней мере, в обморок бы точно свалился.
— Вот же… — недовольно процедила, видя его насмешку. — Филипп, прошу, не бойся, — его взволнованные глаза, что, то и дело бегали от Михаэля и обратно, говорили сами за себя. — Да, он на самом деле тот о ком вы подумали, но этот демон, в отличие от остальных, на очень коротком поводке, и никому не причинит вреда.
— По крайней мере, пока мне этого не прикажут, — усмехнулся, наблюдая за ними.
— Может, хватит уже язвить?! И надо же тебе было упомянуть об этом?! Святой отец, умоляю, успокойтесь. Если вы пообещаете, что не будете кричать, то я вам всё объясню. Согласны?
После того, как Мария освободила его, священник ещё долго молчал, испуганно смотря на этих двоих. Казалось, что у него не хватает сил, чтобы произнести хотя бы одно слово.
— Вы… — и тут же снова затих. — Кто ты такая?
— Вы зовёте таких как я проклятыми или клеймёнными, а в мире демонов мы слывём контракторами. Я одна из тех, кто заключил сделку с чудовищем ради исполнения желания в обмен на бессмертную душу.
— Проклятая…
— Именно святой отец, — улыбнулась совсем не к месту.
— Но ведь… такие как ты должны принимать сторону зла… так почему же, сейчас ты пытаешься помочь ему…? — недоверчиво смотрел на Марию.
— Потому что всё зависит от самого контрактора. Мы не подчиняемся воле демонов, это им суждено подчиняться нам. Поэтому совершаемые ими поступки зависят только от приказов их контракторов. Людей, что на время действия уговора, распоряжаются ими как своими слугами. Знаю что сейчас у вас в голове только одна мысль — как можно быстрее расправиться с нами, но — поднявшись, быстро достав клинок, она насквозь пробила Михаэлю грудь, — к сожалению это невозможно. Поэтому не стоит тратить силы на то, чтобы вырваться отсюда и натравить на нас солдат.
— Совсем из ума выжали? — недовольно взялся Михаэль за клинок под эфесом, вытягивая из себя так, словно ничего серьезного и не произошло. — Неужели нельзя было как-то иначе объяснить ему это. Теперь снова придётся новую одежду покупать.
— Ч-ч…Чу-чу…
— Чудовище — наверное, именно это вы хотели сказать, — взглянул на священника, немного напрягшись от боли. И стоило мужчине произнести эти слова, как они тут же застряли у Филиппа в горле.
— Простите…
— Не стоит извиняться за то, что вы называете вещи своими именами. Я чудовище и есть. Но можете не бояться, я ничего вам не сделаю, если вы поступите также. Сейчас мы здесь не для того, чтобы причинять кому-либо вред. Вот только… — достал свёрток из внутреннего кармана, — кажется, что вам всё же понадобится некоторое время, чтобы с этим свыкнуться. Что ж, не хотел использовать его в подобном случае, но,… похоже, что другого выхода у меня нет. Держите.
Боязливо взяв из рук демона какой-то свёрток, Филипп остолбенел, увидев оттиск и, не став сдерживаться, поспешил его прочесть:
— Сим документом я, епископ Инсбрука, прошу вас предоставить любую помощь и убежище этим людям… Глазам своим не верю, о вас просит сам епископ…
— Услуга за услугу. Мы помогли ему и в благодарность получили этот документ. А теперь, святой отец, давайте вы, сейчас сделаете вид, что ничего не произошло, и мы спокойно выйдем, чтобы не пугать этих людей. У них и без нас забот хватает.
Но сделать вид, будто ничего не произошло, оказалось достаточно сложно. Филиппа буквально колотило, из-за чего тот постоянно посматривал на Михаэля, не выпуская из рук распятия и настолько неестественно улыбаясь, что родителям Стефана стало не по себе.
Всю дорогу до церкви, священник, держался около Марии, настороженно наблюдал за идущим перед ними демоном, неустанно читая себе под нос молитвы.
— Стоять! В церковь ты не зайдёшь! Я не позволю осквернить твоим присутствием храм Божий! — заявив это, он метнулся внутрь, скрываясь за громоздкими дверями.
— Госпожа? — повернулся к Марии, ожидая распоряжений.
— Будь снаружи, а я поговорю с ним.
Забежав следом за Филиппом, она поняла, что сейчас предстоит самое сложное. Как можно уговорить священника позволить демону оставаться рядом? К тому же принимая в расчёт тот факт…
«А, к чёрту! — не сдержалась, зная, в какую ситуацию умудрилась попасть. — Гори оно всё огнём!».
— Отец Филипп, прошу, выслушайте меня.
— Ненужно, я и так всё понял! — несмотря на свой вскрик, Филипп, всё же чувствовал себя, куда легче ожидаемого.
То ли это было из-за того что он провел с демоном достаточно времени и не верил что тот на самом деле способен ему навредить. То ли из-за того что этот демон успел воздействовать на него своими чарами, заставив не бояться. В любом случае Филипп был крайне удивлён своим собственным спокойствием, ведь новость о том, что Михаэль, тот самый Михаэль, что чрезвычайно сдержанно и добродушно вёл себя на протяжении всего дня — демон, куда скорей напоминала злую шутку, нежили правду.
— Позвольте мне расставить всё по местам, — снова попросила Мария. — Прошу вас, я не займу много времени, к тому же постараюсь ответить на все ваши вопросы. Пожалуйста.
— Святой отец, — появился в дверях один из клириков — у вас всё хорошо?
— Да. Не беспокойся Дидье, мы просто разговариваем.
— Как скажете, — смерил её мужчина неодобрительным взглядом.
Дождавшись пока они останутся наедине, Мария продолжила:
— Так вы дадите мне объясниться?
— Сейчас у меня очень болит голова, — наполнил чашу вином. — Даже и не знаю из-за чего именно. То ли из-за усталости, то ли из-за Стефана, а возможно из-за того, что вы скрыли от меня одну маленькую правду — что Михаэль демон!
— Прошу вас святой отец, вы же сами понимаете, что я не могла вам сразу сказать о том кто он такой.
— Вы пришли в это святое для всех место, ели и пили с нами из одной посуды и даже не удосужились проявить необходимую долю уважения!
— Филипп, прошу тебя, ненужно так, — попросила, понимая, что на их разговор могут собраться посторонние и тогда… — Ну, не могла же я вот так вот подойти к тебе, будучи абсолютно не знакомым человеком и сказать: «Ах да святой отец я, кстати, совсем позабыла вам рассказать о том, что мужчина, с которым я сюда пришла на самом деле не человек. И так, между прочим, он демон. Я, конечно же, понимаю, что узнав это, вы наверняка натравите на нас всех стражников и солдат города, но я всё равно рискну своей жизнью, говоря вам правду», — говорила она с таким отчаянием, что даже тот сарказм, что был вложен в её слова, звучал отнюдь не высокомерно.
— Да всё я понимаю. А ты садись, в ногах правды нет, — отпивая вина, указал на скамью. — Вот только, раз ты уже сказала, что будешь со мной откровенна, то ответь. Если бы не случившееся, узнал бы я об этом от тебя?
— Нет.
Взглянув на Филиппа, Мария не могла не отметить, что в данный момент, в данном разговоре, он показался куда старше своих лет. Его мальчишеская наивность моментально куда-то пропала, а на её месте появились спокойствие и рассудительность, словно она совсем с другим человеком разговаривала.
— Спасибо за правду. А я-то думал, что сразу подловлю тебя на лжи. Что ж, давай по порядку. Первый вопрос: Как долго ты уже контрактор?
— Полтора года.
— А из-за чего ты на это пошла?
— Чтобы отомстить одному человеку за свою семью.
— И за всё это время так и не отомстила? Разве такое возможно?
— Вполне, — приняла Мария от него чашу. — Мой враг не простой человек, он контрактор — такой же, как и я. Вот почему его становится куда сложнее найти, чем кого бы то ни было. Демоны превосходно умеют скрывать своих хозяев, из-за чего его поимка представляет для нас определённые трудности. Но, рано или поздно мы сможем его отыскать и тогда, всё закончится.
— И, как я полагаю, тогда ты…
— Да.
— Вот значит как.
Последовала долгая пауза. Они просто сидели и пили, каждый о чём-то задумавшись. Понимая, куда она попала и на какой хрупкой грани балансирует, Мария из всех сил старалась почувствовать настрой священника.
— Второй вопрос: Я ведь далеко не первый церковный служитель, с которым вы до сих пор имели дело, верно? — она кивнула. — В таком случае, сколько их было, и кто из них знает кто вы такие?
— Около двадцати трёх. Из них, только двое в курсе.
— И как только могло получиться, что вы всё же оплошали?
— Как только начинаешь доверять — теряешь бдительность. Всё, до обидного, просто.
— Значит, вы доверились епископу Инсбрука, и он обо всём узнал.
Мария совершенно не понимала, о чём он ведёт речь, к тому же, никакого епископа она, и знать не знала, и письма, также, получить не могла. Но, если его передал Михаэль, значит, на то была причина.
— Именно.
— Что ж,… по-видимому, не зря. Человек он неплохой и на его мнение я могу целиком положиться в данном вопросе. Повезло же вам, что попались именно ему. Но свои условия я все, же поставлю. Михаэлю раз и навсегда запрещено заходить на территорию храма. Это святое место и я не позволю очернять его своим присутствием. К тому же, всё происходящее со Стефаном должно быть целиком и полностью открыто для меня. Ничего не скрываете, ничего не утаиваете. Согласны?
— Полностью.
* * *
— Почему именно здесь? — прошла мимо большего колокола. — Филипп запретил тебе ступать на территорию храма.
— Плевать я хотел на его запреты! — серьёзно взглянул на неё Михаэль. — Сейчас меня куда больше интересует ваше решение. Как вы поступите с его предложением?
— Приму.
— Да вы совсем из ума выжили! Только подумайте, что он с вами может сделать.
— Сам ведь знаешь что ничего, — говорила так спокойно, словно не отдавая отчёта в том, на что согласилась.
— Это вы так думаете. Вам что мало увиденного? Сами подумайте, если этот демон так сильно одурманил вам разум виной Стефана то, что же будет, возьмись он за вас?
— Всё равно, — запрокинула голову, устало облокачиваясь о холодную стену. — К тому же мне даже понравилось побывать у него в голове и.… Если есть хоть малейший шанс на то, что я узнаю о том чёртовом контракторе — пойду на всё и вся.
— Идиотизм чистой воды! Сами-то понимаете, на что идёте? Если я сказал что помогу, значит так и будет, а вы, своей нетерпеливостью, только хуже делаете. Поймите же это, в конце концов!
— Он дал слово.
— И вы поверили?! Поверили слову демона?!
— Но твоему же поверила, а ведь ты ничем не лучше. К тому, сейчас, я ни в коем случае не могу потерять расположение Филиппа и его помощь. И если это означает выполнить его просьбу, и не позволить тебе ступать на территорию собора, то так тому и быть.
— Нам бы не пришлось переживать ни о каком расположении, если бы вы позволили мне изменить его восприятие, — хлопнул ладонью о стену всего в нескольких сантиметрах от лица Марии, укладывая руку на пояс. — Небольшое воздействие и священник уже не смог бы вспомнить об услышанном. Так нет же, вы решили его пожалеть.
— А смысл? Стоило бы Филиппу прийти на завтрашний обряд, и демон Стефана вновь озвучил твою природу. К тому же, я не его жалела.
— А кого же тогда? Неужели меня?
— Разговор окончен. Я уже всё решила, — спокойно объявила, даже и не думая изменять принятого решения. — Тебе ни за что не понять меня, ведь ты всё воспринимаешь как игру, а потому завтра тебя не должно быть рядом. Это приказ.
— Что ж, — отвернулся Михаэль, подойдя к самому краю арки, — кажется,… я начинаю разочаровываться в тебе. Знаешь Мария, ты на самом деле изменилась, не знаю, что именно стало причиной подобного: Франциско, Аврора или же ты просто-напросто выдохлась. Но одно могу сказать точно: встреть я вас сейчас, и ни за что бы, не заключил нашего контракта, — не дожидаясь её ответа, он делал шаг вперёд, скрываясь в бездонном мраке.
Предчувствие завершения своего пути тяжким бременем давило на Марию. Поэтому, даже понимая всю необдуманность своей нетерпеливости, ей все равно хотелось подвести под всем этим завершающую черту. Из-за чего она уже не могла думать ни о правильности, ни о безопасности выбранного решения. Сейчас девушка видела в Михаэле лишь преграду на пути осуществления своей цели. Он постоянно задерживал её не позволяя руководствоваться собственными стремлениями, но теперь она ему этого не позволит. Теперь, когда ответ, разгадка стала так близка, Мария наконец-то узнает, где находится контрактор, который так сильно повлиял на всю её жизнь.
Когда девушка вернулась обратно в собор, то и подумать не могла, что в столь позднее время окажется не одна:
— Ночная прогулка?
— Простите, ненужно было мне подниматься, — оклик Филиппа не сразу добрался до её сознания.
— Ничего страшного, — улыбнулся, держа в руке чашу. — Мне, если честно, тоже нравиться подниматься к колоколам. Вот только сегодня, боюсь, меня подчинила себе беспощадная бессонница. Каково это, быть в связи с демоном?
— Словно обрести того кто сумел провести тебя за кулисы, — отпила предложенного вина. — Сначала ты думаешь, что не сможешь жить, если не узнаешь, что же скрывается за этой сценой. Ищешь ответы, пытаешься докопаться до истины, увидеть всю картину целиком. И вот ты уже там, где не суждено побывать многим другим. Наконец-то добрался до знаний, о которых им, и мечтать, не дано. А ты стоишь там как полный дурак и всё о чем можешь думать — как сильно тебе хочется вернуться в зрительный зал. Занять своё место среди всех этих людей и раз и навсегда позабыть об увиденном. Но вместо этого ты снова и снова продолжаешь проживать свою жизнь за этим чертовыми кулисами. Ведь вернуться обратно уже не получится. Не получится делать вид, что ты ничего не видишь, ничего не слышишь и ничего не понимаешь. Простите, — отдала ему практически пустую чашу. — Я немного увлеклась.
— Ничего, я налью ещё. Присоединишься?
— Мне больше не стоит пить. На сегодняшний день мой лимит алкоголя исчерпан. Но вот еще немного поговорить с вами я непротив.
— Истина в вине.
— И это — его единственная добродетель.
— Как колко, — рассмеялся священник. — Теперь я понимаю…
— Что понимаете?
— Да так, просто к слову. Знаешь, когда я узнал, что Михаэль демон, меня это захлестнуло. Страх — могущественная сила. Тогда я думал только об одном: «Этот мужчина не человек — он демон! И Он убьет нас всех!» Даже не задумываясь о том, что пожелай он этого и уже давно бы сделал.
— Не стоит заблуждаться, — перевела Мария взгляд на огромное распятье, понимая, что её фамильяр вполне мог ослушаться приказа и повлиять на восприятие святого отца. — Михаэль отлично способен манипулировать людской волей. Так что если вы считаете его особенным, значит он уже сделал своё дело. Ни на секунду не стоит забывать о том, что этот мужчина не человек, а кровожаднейшее из всех созданий и в любой момент способно вонзить в вас свои клыки.
— Так ты ему не доверяешь?
— Святой отец, то, что я имею дело с Михаэлем, не значит, что я позабыла о том, что он, на самом деле, из себя представляет. Демоны — паразиты, не имеющие возможности существовать в нашем мире без людей. Они, словно ищейки, выискивают самые темные уголки нашей души, а найдя — проникают в самую её глубь, заставляя эту тьму, расти.
— Значит, здравомыслия он тебя еще не лишил, но, раз уж, на то пошло, то мне на самом деле становится очень страшно. Никогда бы и не подумал, что нежить способна быть такой. Я, конечно же, понимаю, что это всего-навсего маска, — быстро исправился Филипп. — И что Михаэль на самом деле…
— Он демон, — перебила его Мария, металлическим голосом — а все демоны — чудовища. Повторяйте себе это как можно чаще святой отец. И тогда вас не смогут ввести в заблуждение.
Удаляясь, оставляя Филиппа в одиноких раздумьях, Мария не спеша направилась на кухню, что теперь была самым лучшим местом, дабы скоротать время. Очень хотелось спать, казалось, она могла отключиться в абсолютно любой момент, всё равно, чем при этом занимаясь. Но девушка всё равно продолжала держать себя в руках. Создавалось впечатление, что её кошмар, обратившись в зверя, всё это время неустанно следует за ней. Настойчиво наблюдает из-за угла, ни на мгновение, не сводя пытливых глаз. Сколько ещё она сможет продержаться в подобном темпе? Уже две ночи без сна и эта третья.… Так недолго и до безумия…
Но сейчас её слишком сильно интересовало только две вещи: ожидание очередной встречи с демоном Стефана. Демоном, который впервые за столько времени заговорил о нужном ей контракторе. Ведь до этого момента она могла слушать лишь своего фамильяра. И только то, что о нём говорил он. Но не теперь.… Теперь всё изменилось.… Теперь Мария, наконец-то, смогла добраться до этого подонка. Мысли начали блекнуть в её изнемождённом разуме, теряя свой цвет. Тело окаменело и перестало слушаться, в одно мгновение болью в висок ударила ослепляющая вспышка. И всё закончилось…
— Просыпайся.
— Я уснула? — не понимая, что происходит, Мария потёрла сонные глаза. — И совсем не заметила этого.
— Пора вставать Мари.
Это имя. Тотчас передёрнуло её. Этим именем её называл только…
— Франциско.
— Доброе утро, — присев около неё, он поцеловал девушку в висок. — Ты и впрямь самая настоящая соня.
Как и в прошлый раз всё вокруг оказалось объято красивым солнечным светом, знакомая атмосфера тепла охватывала всю комнату. Аромат цветов.… И проникая через широко распахнутую дверь, балкона, ветер трепет узорны занавески…
— Что происходит?
— Ничего, — улыбнулся мужчина. — А разве что-то должно произойти?
Не зная, что на это ответить, она промолчала в надежде на то, что Франциско сам даст его ей. Привыкшая к тому, что простые сны ей уже не снятся, Мария понимала, что у всего есть причина и именно осознание причины происходящего заставляло ей терпеливо ждать.
— Не бойся, — вставая, он снова поцеловал её в лоб. — Всё хорошо, просто спускайся к нам.
— Я… — ухватилась за его руку. — Можно мне остаться здесь?
— Можно, но не думаю, что Чарльзу и Кайе это понравится. Ведь мы к этому готовились больше недели.
Очень хотелось спросить, о ком тот говорит и что именно они для неё готовили, но Мария не успела. Договорив, Франциско уплыл через входную дверь. Не помня, как именно она надела на себя платье, девушка опомнилась уже тогда, когда спускалась вниз по лестнице. На аккуратной веранде стоял небольшой стол с четырьмя стульями, на одном из которых сидел Франциско, задорно хохоча. Но заслышав её шаги, мужчина сразу же повернулся. К огромному удивлению Марии, у себя на руках рыцарь держал младенца.
— А вот и мамочка, — встал, подходя к ней. — Да малышка, вот и она. Чарльз, скажи Клер, пусть накроет на стол.
— Хорошо папа, — согласившись, пробежал мимо неё мальчик трёх лет.
— Мари, милая, присаживайся.
— А… кто это? — указала на младенца.
— Неужели ты так долго спала, что успела позабыть собственную дочь?
— Дочь?! Нет, этого не может быть, у меня нет никакой дочери.
— С днём рождения мама! — вернувшись, прокричал мальчик, крепко прижимаясь к её ногам.
— Ах да, — обнял её Франциско — с днём рождения милая.
Оправившись от его поцелуя, Мария стала проникать в этот мир. Мир, что теперь перестал казаться простым сном. Взяв на руки девочку, она присела на предложенный стул не в силах отвести глаз от малышки. Кайя… Ей всегда нравилось это имя, и кто бы мог подумать, что оно будет принадлежать такой очаровательной девочке. И Чарльз, и Кайя, были безумно похожи на Франциско, особенно Чарльз. Такой же жизнерадостный и наполненный светом, как и её любимый мужчина.
— Какая упоительная картина лучезарной семейной идиллии, — насмешливо раздалось у неё за спиной.
— Михаэль, — привстав, обернулась Мария, продолжая держать у себя на руках младенца.
Знакомый силуэт был объят настолько густой тьмой, что было совершенно невозможно рассмотреть его привычные очертания. Показалось, что всё вокруг наэлектризовалось, воздух стал очень цепким и удушающе-тяжелым.
— Решила уйти от меня Мария? Неужели ты на самом деле думаешь, что я позволю тебе это сделать?
Полностью растворившись во мраке, Михаэль метнулся в их сторону и, в мгновение ока, белая рубашка её мужа оказалась залита кровью. Не успела она осознать, что случилось, как услышала стук от падения. Маленькое тельце Чарльза лежало на полу, утопая в луже крови от переломанных костей. Задыхаясь от ужаса и паники, что сжимали ей грудь, Мария до последнего не могла осознать, что же происходит, а когда хоть на немного смогла совладать с собой, заметила что у неё в руках пусто.
— Милая девочка, — холодным голосом проговорил демон, глядя в ничего непонимающие глаза малышки. — Словно моя маленькая госпожа. Такая же хрупкая и слабая, совершенно неспособная выжить самостоятельно.
— Ненужно! — метнулась к нему Мария, не в силах пробиться через невидимый барьер. — Прошу тебя Михаэль, не делай этого!
— Я же говорил, что не позволю тебе уйти. Говорил, что уничтожу всё, что способно забрать тебя у меня. Всё…
Весь тот прекрасный пейзаж, что всего минуту назад озарял их тёплым светом, померк и утонул в алом зареве.… Как же она устала, от вида крови. Как сильно закружилась голова от этого приторного, сладкого запаха, что, словно заколдованный проникал ей под одежду, впиваясь в кожу. Всё её счастье и радость разлетелись мелкими осколками в тот самый момент, когда появился Михаэль. Когда он вырвал своими кровожадными руками жизни из её мужа и детей…
Испуганно дёрнувшись, пробуждаясь ото сна, Мария поняла, что находится в церковной кухне. То, что ей приснилось, было лишь сновидением, она понимала это, но даже теперь её сердце испуганно колотилось. Орин ошиблась, говоря, что грех жаловаться на сложившееся положение вещей. Чертовски ошиблась! Ведь было невозможно принять тот факт, что ей пришлось обменять свою мечту на подобную реальность. Ужасную реальность, в которой жизнь — это всего лишь время, проживаемое до смерти! Любовь — нелепая шутка, а дружба — непозволительная роскошь! Хотя… роскошь… чушь! Её и в помине не существует! Теперь всё это стало для неё лишь ложью!
Пожирающий Марию гнев, умело опутал своими сетями измученный разум, полностью подчиняя её своей власти. Превращая в опустошенное создание, что теперь движимо только одной мыслью. Мыслью уничтожить того контрактора, что создал для неё начало этой самой истории. Истории, в которой она недолжна была потерять свою душу, и всё равно её лишилась.
* * *
Уйдя от всего на свете, не желая думать ни о Ивон, ни о Стефане, ни о священнике, Михаэль сидел на крыше самого высокого здания. Пытаясь отбросить, прочь все свои сомнения, он прекрасно понимал, что в сложившейся ситуации, они являются губительными. И, хотя бы один из них должен сохранять светлый разум, продолжая видеть их путь во мраке, что за последнее время сгустился над ними куда сильнее прежнего. А ведь он до сих пор ведёт Марию к её цели, но какой ценой? И думать не хочется. И почему только эта упёртая девчонка отказывается его слушать, почему не замечает очевидного, утягивая их ко дну своим упрямством…
Далеко внизу появился патрулирующий с факелом. Сейчас улицы города напоминали самый настоящий лабиринт, по которому можно бродить всю ночь напролёт, так и не найдя выхода. И лишь тот, кто смотрит на него сверху вниз, имеет преимущество. Вот только можно ли его будет назвать таковым, когда и сам смотрящий окажется в туманных тисках этих бесконечно извивающихся улиц? Ведь смотреть на него — это одно, а стать его пленником — совсем другое. Попав в его сети, ты становишься его частью, и потому необходимо научиться понимать свои желания, чтобы и дальше смотреть на происходящее ясными глазами…
Негромкий скрип заставил Филиппа обернуться, в тени проёма входных дверей показался чей-то силуэт, от которого тот испуганно оцепенел.
— Спокойно святой отец, я пришел сюда не для того чтобы расправляться с вами, — целенаправленно зашагал к нему Михаэль, следом за которым беззвучно закрылись двери. Но, находясь под властным давлением демона, что, невзирая на свои слова, уверенно приближался, Филипп уже приготовился к своей неминуемой гибели.
— Нужно потолковать, — взяв за шиворот, он потянул его следом за собой на задний двор, — да только из-за вашего непростительного страха мне запрещено ступать на территорию храма.
— Не убивайте, прошу, не убивайте меня….
— Я пришел сюда не для расправы, а ради услуги.
— Услуги? — непонимающе взглянул на того священник.
— Моя госпожа решила принять поставленные ей условия, и завтра ночью будет проводить обряд без меня. Именно поэтому я и пришел к вам.
— И чем же я могу помочь? — с опаской поинтересовался Филипп. Всё же любопытства в нём было куда больше, нежели благоразумия.
— Признайтесь, то, что вы увидели сегодня, даже и отдалённо не напоминает то, что делали вы. Верно? — выпустив его, Михаэль чуть отошел, прислоняясь спиной к колонне, скрывшись во мраке здания.
— Я…
— По сути, вы еще ни разу толком не выходили с демоном Стефана на тот контакт, которого добилась Мария. А всё потому, что в расчудесном мире мёртвых она является вполне известной особой. Любой демон и прочая нежить, так и жаждет заполучить её жизнь. И причиной этому я, наш с ней контракт. То, что случилось в сегодня — лишь игра. Ему было интересно испытать моего контрактора, посмотреть, на что та способна. Теперь же между ними начнётся настоящий бой. Этот демон постарается уничтожить её, потому как другого выхода и возможности схлестнуться у него уже не будет. В любом случае остаться должен только один из них, и у того в руках вполне серьёзное преимущество — то, что из-за полученного приказа я не смогу приблизиться к своему хозяину до тех пор, пока его жизни ничего не будет угрожать. С одной стороны всё просто, но с другой же…
— Да, но чем же я смогу помочь? Вы ведь говорили, что у меня ничего не получается.
— Непосредственно в обряде вам участвовать ни к чему. Но есть моменты, о которых вы должны быть в курсе. Единственное что знает, Мария, так это каста, к которой тот относится. Иллюзион — его самое главное оружие, а потому помогите ей не потерять в предстоящем обряде рассудок. Моей хозяйке потребуется якорь — удерживающий её в реальности и я прошу именно вас стать им для неё. Все те писания о том, что во время изгнания рядом с экзорцистом присутствуют святые — сплошная чушь, придуманная для того чтобы священникам и экзорцистам было не так страшно. На самом же деле это бой один на один. Чья воля будет сильнее — тот и победит. Прежде я ещё никогда не волновался за Марию, потому как та всегда оставалась собранной и хладнокровной, но теперь же всё иначе. Она не спала уже несколько ночей, так что не удивительно, что когда речь зашла о человеке, которого мы всё это время искали, Мария, словно с ума сошла.… Боюсь, что эта тварь всё-таки сможет вывести её из равновесия или, того хуже, довести до безумия. А из-за того что оно не влечёт за собой гибели, я окажусь бессилен чтобы вмешаться и тогда…
— Ты волнуешься за неё? — не повел Филипп собственным ушам.
— Не стоит обольщаться, — отвернулся Михаэль, потупив взгляд на окружающей его тьме. — Не приписывайте мне подобные добродетели, не зная причин моих слов. Если она умрёт, то я не смогу получить желаемого.
— А как же мальчик, которого ты спас сегодня? Тебе и с него есть польза?
— Конечно, и заключается она в том, что благодаря этому, мне поверили вы, святой отец, и до сих пор продолжаете иметь с нами дело.
— Верно, так и есть, именно это заставило меня сделать вам поблажку. Хитро демон.
— Вот, — усмехнулся Михаэль — вы уже стали куда лучше понимать нашу суть. Похоже, эта встреча и для вас не проходит даром, а теперь послушайте внимательно. Как и в прошлый раз, он будет показывать Марии все её страхи и сомнения. Тем самым, не давая возможности закончить ритуал. Ваша же задача — говорить с ней или, куда лучше — разбивать все его иллюзии, но для этого будет мало просто её в них разубеждать. Ваши слова должны стать для Марии не пустой болтовней, а самой настоящей правдой, что станет достаточно серьёзной проблемой, если… — упомянув об этом, Михаэль вполне заметно напрягся. — Если он будет говорить обо мне. Ведь сейчас Мария подходит к своему приделу, подозревая меня в собственной корысти и во всех происходящих с ней тяготах.
— Но зачем мне это? — окликнул уходящего демона. — Зачем мне спасать жизнь той, кто по собственной воле стала проклятой?
— Потому что сейчас, она одна из тех, кто отделяет вас и многих других от преждевременной смерти.