— Михаэль, Михаэль! — продолжал звать мальчик своего оцепеневшего опекуна.

Осознав, что застыл, впиваясь в Рене одурманенным, диким взглядом, демон наконец-то смог понять, что же происходит. Сердце бешено билось, а кровь начинала закипать, разливаясь огнём по венам. Блуждая по телу неистовым пламенем, она превращала его в зверя, безвольно жаждущего родственной плоти. Осознавая, к чему всё стремительно идёт, он отшатнулся от перепуганного мальчишки. Продолжая сдерживать себя, мужчина поспешил к выходу, не остановившись даже тогда, когда натолкнулся на Марию.

— Что это с ним? — спросила у Рене через широко распахнутую дверь, продолжая смотреть вслед своему фамильяру, даже после того, как тот скрылся из виду.

— Не знаю, — пожал плечами мальчик. — Михаэль остолбенел, а потом выбежал.

— Ясно, тогда заканчивай мыться и вылезай, а я зайду попозже.

Закрыв дверь, Мария подошла к окну в самом конце коридора. Облокотившись на него, она блуждала обеспокоенными глазами по ходящим по улице людям, не находя ответ, на столь волнующие её вопросы.

«Что, черт побери, происходит?! Почему Михаэль так странно себя ведёт? Постоянно какой-то напряженный и взвинченный. Прежде он таким ещё не был. Да о чём я вообще говорю, если ещё в Орлеане всё было в порядке? Очевидно же, что с ним что-то не так. Даже по лицу становится видно, что Михаэль не в силах отчего-то избавиться, но ничего мне не рассказывает и не просит о помощи. Да и чем я вообще могу помочь? Чем вообще ему может помочь простой человек? Все эти демонские нюансы ничего хорошего не приносят. Чёрт, а ведь если так продолжится, то я не смогу нормально охотиться! Проклятье, ну что за неудобство! Ладно, нужно спокойно посмотреть на происходящее. Если раньше не было ничего подобного, значит, что это либо из-за Рене, но тогда бы Михаэль уже давным-давно мне об этом сказал. Что же до Хавьера, то мы далеко не с одним священником и монахом проводили время. Ну, а если рассматривать Франциско, так и вообще нет никакого смысла — самый простой человек и, так же, как и я, живущий только ради охоты на нежить. А что если всему виной его голод? Насколько я знаю, моя душа единственная, которую Михаэль может поглотить после заключения контракта. Другие варианты пусть и возможны, вот только будут слишком проблематичными для него, так что не думаю, что он может заключить ещё один контракт…»

— Я всё, — выглянул из-за двери мальчик.

— Сложи полотенца, я позову кого-нибудь, чтобы всё убрали. — Мария решила спуститься к хозяевам, но не успела пройти к лестнице, как натолкнулась на Пьера.

— Простите, я ищу вашего брата. Он здесь?

— Михаэль вышел.

— Понятно. Тогда если вам больше не нужна бадья, то давайте я всё вынесу.

— Будьте любезны.

Заходя следом за парнем, она присела на кровать, спокойно наблюдая, за тем, как тот наполняет вёдра. Рене зарылся под одеяло, готовясь ко сну. Всё казалось таким мирным и спокойным, что для её жизни становилось слишком непривычно.

— Спасибо за одежду, она пришлась как раз кстати.

— Когда матушка попросила меня дать что-нибудь из вещей, то посчитал, что они понадобились Михаэлю.

Продолжая смотреть на него также свободно и безразлично, внутри Марии начали клубиться странные подозрения. То, как Пьер говорил о её фамильяре, как улыбался и смущался, не могло остаться без внимания. Это куда скорее напоминало влюблённость юной девушки, нежели что-то иное.

— Вы с ним подружились? — внимательно взглянула на улыбающегося парня, Мария. — Поэтому Михаэль говорит с вами чаше, чем с другими?

— Думаете? Не знаю, просто он кажется мне довольно… интересным, — набрал полные вёдра, вынося прочь.

«Интересным? И когда это Михаэль успел стать для него таким интересным? Кажется, я что-то пропустила» — она не могла понять, что же скрывалось за столь откровенной заинтересованностью друг в друге. Ведь этот демон ещё никогда не проявлял подобного интереса к простому человеку, если же тот конечно не был им полезен. Вот только чем им мог быть полезет этот желторотый юноша?

— А сказал, когда вернётся?

— Нет, вышел по делам. А в чем именно мой брат показался тебе интересным?

— Сложно объяснить. Просто чувствуется в нём что-то такое… необычное.

«Может я действительно придала случившемуся излишнее внимание? Он ведь всегда привлекает внимание, и ничего особенного в этом нет. Хотя… нет. Когда внимание оказывают ему — это вполне привычно, да только здесь оно становится вполне обоюдным» — Марии казалось, что с этим домом, хозяевами, да и ним самим, творится неладное, вот только что? Михаэль бы уже давно ей об этом сообщил, но он молчит.

— А куда вы направитесь дальше?

— В Этамп, — спокойно соврала, даже и не думая говорить тому правду.

— Понятно.

Потерев сонные глаза, прогоняя нахлынувшую на неё слабость, девушка продолжала держаться, в попытке найти хоть какую-нибудь нить, способную вывести её к истине. Вот только после купания и сытного обеда она уже никак не могла сосредоточиться. Да и дурманяще-сладкий аромат делал своё дело, с каждым разом всё больше клоня её в столь желанный сон.

— Ещё пара вёдер и я закончу.

— Хорошо, Пьер, а я как раз вздремну.

— Поспите, сон ещё никому не вредил.

От приятных, убаюкивающих звуков льющейся воды перед глазами всё поплыло. Неспособная бороться с неожиданно нахлынувшей слабостью, Мария рухнула на постель, крепко и беспробудно заснув. Это был странный сон, какой-то запутанный и непонятный. Смытые картинки и неразборчивые силуэты мелькали перед ней, утопая в кромешной тьме. И во всём этом хаосе она куда-то бежала.

Куда? Зачем? Мария не могла ответить, но точно знала, что ей было нужно именно туда. Пробираясь сквозь нечто невидимое, нечто напоминающее прочную пелену паутины, она стремилась куда-то туда, где должна была что-то найти. Что-то крайне важное и столь желанное, дорогое её сердцу. Нечто, что было ей до безумия необходимо.

В какое-то мгновение земля содрогнулась, уползая из-под её ног. Не сумев хотя бы за что-нибудь ухватиться, она начала падать, погружаясь всё глубже и глубже, прямо в самое сердце бездны. Испугавшись, Мария изо всех сил пыталась дотянуться до… Девушка точно знала, что желает дотянуться и ухватиться за чью-то руку. Настолько нужную и важную руку, от которой сейчас зависела вся её жизнь. Но никто не появлялся, чтобы спасти её, вытянуть из этой холодной, полной терзающего одиночества бездны. Вскликивая, из последних сил она кого-то звала.

Вот только чьё имя произносила?… От кого ждала помощи?… Кого о ней молила?… И почему этот кто-то не появляется?… Почему-то не спасает её?… Нет. Никто не придёт. Никто ей не поможет. Мария осталась одна.… Совсем одна. Помощи ждать не откуда, а значит, теперь ей остаётся только падать.… И в этом утомительном падении каждая минута тянулась так томительно долго, словно воздух стал плотным и густым.

Резкий толчок заставил Марию вздрогнуть от неожиданности, когда чьи-то пальцы крепко обхватили её запястье. Широко раскрыв глаза, девушка, всё ещё оставаясь под воздействием своего сна. Сердце продолжало взволновано биться и, если бы не вполне реальное ощущение чьего-то прикосновения, то даже после пробуждения она посчитала бы что продолжает падать.

Взглянув на правую руку, Мария попыталась продолжить этот сон, но у неё ничего не вышло. Повернувшись к окну, она поняла, что уже глубокий вечер. Слабые, медные блики солнечных лучей проникали в комнату, с трудом пробиваясь сквозь высокие здания, из-за чего та казалась куда темней, чем на самом деле. Осмотревшись, девушка обнаружила, что, как следует, уложена на кровать и укрыта одеялом. Совсем не так, как ещё днём рухнула на неё, уснув мертвецким сном. Приглушенный шорох дал понять, что Рене до сих пор спит, ворочаясь в тёплой постели. Подойдя к столу, девушка взяла лампу, но не смогла найти ничего, чем было бы можно её зажечь, вынуждая оставить свою комнату в поиске огнива.

Появившийся за окном свет, привлёк внимание. Подойдя ближе, Мария увидела, как с левой стороны от входа в конюшню, под зажженным фонарем, стоит Пьер. Он прижимался к стене, а напротив, как она сразу и не поверила — Михаэль. Упёршись ладонью о стену прямо около его лица, он склонился к нему, оказывая внимания прямо как обычной девушке.

На красивом лице её фамильяра красовалась хищная, кровожадная улыбка. А глаза так томно, словно гипнотизируя, впивались в Пьера, что тот, в свою очередь, смущенно отводил взгляд, прямо как невинная девица…

— Ну же, соглашайся, — соблазнительно улыбнулся, — обещаю, ты ни о чём не пожалеешь.

— Хорошо, только…

— Неужели не доверяешь мне?

— Доверяю.

— Тогда встретимся, как и договорились, — властно вымолвил отстраняясь.

Ничего не ответив, юноша кивнул, уходя прочь. Глядя ему вслед, довольно улыбаясь, Михаэль на секунду замер, а затем, подняв голову вверх, остановил серьёзный взгляд прямо на глазах стоящей за окном Марии. От подобной неожиданности её передёрнуло. Отшатнувшись, подавляя предательское биение сердца, девушка стала отходить назад ровно настолько, чтобы стоящий внизу мужчина не смог её видеть. Только что произошедшая сцена, тревожными, обескураженными, взволнованными мыслями забегала в её голове, предоставляя всевозможные варианты, сложившейся ситуации.

— Ай-я-яй… — раздался его тяжелый голос прямо у неё за спиной, — как же нехорошо подсматривать, а ещё хуже — подслушивать, — в темноте, его знакомый голос звучал невероятно грозно и пугающе.

— Я не подсматривала и не подслушивала. За окном загорелся свет, и я решила выглянуть.

— Любопытство сгубило кошку. И мне бы не хотелось бы, чтобы оно сгубило ещё и Вас.

— Меня так просто не напугать и тем более не уничтожить. Да и к тому же, не твой ли это долг — защищать свою госпожу? А потому, даже и не думай, что сумеешь запугать.

От его дерзких слов и самодовольной ухмылки вся её нерешительность тотчас куда-то испарилась. Серьёзно взглянув на него, Мария продолжала держать себя в руках, не поддаваясь на провокации.

— Так-то лучше. Такой вы мне нравитесь куда больше. Без сомнений, и без страха, лишь с жаждой мести и неистовой решимостью, которые делают ваши глаза ещё прекрасней.

— Ещё бы я тебе не нравилась такой. Приятно смотреть на плоды своих деяний?

Её властная улыбка показалась Михаэлю чертовски привлекательной. Такая вздорная и нахальная девчонка. Разве можно было перед ней устоять?

— Это слаще мёда, — самодовольно усмехнулся, поднося пальцы к губам, словно и впрямь может попробовать на вкус все, о чем говорит с таким упоением.

— Будешь рассказывать это Пьеру, при вашей с ним встрече.

Надменность этих слов ещё больше раззадорила Михаэля. Игриво запрокинув голову, он не мог отвести взгляда от уходящей Марии, наслаждаясь видом гордо выпрямленных плечиков. И прежде, чем бы она отварила дверь, демон выдохнул, продолжая самодовольно улыбаться:

— Ничего странного не заметили?

Этот вопрос заставил её остановиться. Обернувшись, отпуская дверную ручку, Мария стала внимательно смотреть на его профиль. Даже при столь тусклом освещении было прекрасно видно, как в его глазах играют надменные огоньки в ожидании её вопроса.

— Что ты имеешь в виду?

— Вот уж и не подумал бы, что вы ничего не поймёте, — полностью отвернулся от неё. — Сегодня в одиннадцать, я встречаюсь с Пьером в старом хранилище у восточных ворот. Так что вы не пожалеете, если придёте на это посмотреть, — немного помедлив специально выделил, — а потому, даже не смейте опаздывать.

Не получив ответа, Мария направилась к нему, желая как следует во всём разобраться. Но, не успев преодолеть даже половины пути, оказалась одна в комнате. Ставни раскрытого окна громко стукнули о стены под резкий порыв появившегося ветра. Прекрасно понимая, что девчонка не позволит ему уйти просто так, Михаэль оставил её один на один с вопросами без ответов.

Прекрасно понимая, что это было проделано специально, Марии больше всего не хотелось идти на поводу у своего фамильяра. Несмотря на то, что демон не имел права её ослушаться или же не подчиниться отданному приказу, всегда мог найти лазейку, чтобы сделать по-своему. Если дело не касается её непосредственной безопасности и исполнения желания, он вполне волен поступать по-своему.

— Нет, ну что за бардак!

Раздраженная случившимся, Мария подошла к сумкам, доставая длинную шпильку. Растрёпанные волосы попадали в глаза и щекотали лицо. Скрутив растрепавшуюся косу, она убрала её в пучок и, поправив рубашку, оставила комнату. Спустившись на первый этаж, неожиданно для себя, девушка застала сидящего за столом Франциско. Мужчина задумчиво потягивал ароматное вино, безразлично впиваясь взглядом в деревянный стол. Настолько сильно утонув в своих мыслях, рыцарь не замечал её приближения до тех пор, пока Мария не села напротив. Но даже тогда, ничего не сказав, просто протянул кружку, смотря на неё всё теми же «опустошенными» глазами.

— Благодарю. Сейчас это именно то, что мне нужно. А где Хавьер?

— Спит. Почему-то несколько часов назад рухнул, как сноп соломы и с тех пор спит беспробудным сном.

— Рене тоже спит, да что тут говорить, я сама проснулась только около получаса назад. Настолько устала, что просто чудо, что проснулась. А как на счёт тебя? — сделав еще один глоток, вернула кружку.

— Моё чудо называется «ужасающий храп объевшегося монаха». Хотя здесь, я должен его поблагодарить от чистого сердца. Ведь если бы не он, то точно также потратил своё бесценное время. Вот уж и не думал, что когда-нибудь буду ему рад.

«Наконец-то улыбнулся, — сразу уловила блеск в голубых глазах, стоило заговорить о Хавьере. — Какие же они разные. Постоянно смеющийся, полный безрассудства и легкомыслия монах, и серьезный, вдумчивый рыцарь. По-настоящему разные, но настолько подходящие друг другу люди».

— Решила посмеяться надо мной? — заметил, как изогнулись уголки её рта, пока он наливал вино.

— Вовсе нет. Замечательно, насколько хорошо вы с ним ладите.

— Я люблю своего старика. Он подарил мне возможность вернуть честь и гордость рода. Но самое главное — научил противостоять нежити.

— Так значит, это было предложение Хавьера?

— Нет, это было целиком и полностью моё желание.

— Не рассказывай, если не хочешь, — догадалась, видя, как после этих слов напряглись его скулы.

Наступила долгая пауза. Они просто сидели, понемногу отпивая пряное вино. Мария смотрела на него, пытаясь изучить каждую особенность его лица. Сбрив щетину, Франциско оказался, куда более привлекательным, чем прежде. Нельзя было сказать, что рыцарь был однозначно красив. Нет. Тем, что больше всего в нём цепляло, было, какое-то необъяснимое обаяние. Такое загадочное и неуловимое, некая томная задумчивость, от которой пробегали мурашки по коже. Мария не знала, сколько именно утекло времени, прежде чем Франциско заговорил, но в этот момент его голос показался таким мягким, словно все произошло именно так, как и должно было.

— Моя младшая сестра Доминика была моим самым главным сокровищем. После того как нас разлучили, мы виделись только раз в несколько месяцев. Несмотря на то, что тётка была старшей сестрой отца, всё равно не признавала меня, считая такой же ошибкой, что и он. Пятном на репутации семьи, позором рода, а вот Доминику обожала. Красивая, умная девочка могла обручиться с достойным лордом и повысить их статус. С каждым годом я всё больше ожидал нашей встречи. Старался стать лучше, заслужить уважение и почёт, чтобы забрать сестру и позволить ей стать хозяйкой своей судьбы. Хотел найти того, кто бы смог о ней заботиться, сделать её жизнь лучше. Мне выдавалось проводить с ней всего несколько дней, а затем я снова возвращался в монастырь. Так продолжалось до тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать. К этому времени, уходя с головой в сражения по вытеснению мусульман, я наконец-то смог получить статус в обществе и обелить свой запятнанный титул. Вот тогда-то, вернувшись к Хавьеру, я и узнал, что Доминику решили выдать замуж за графа Креспо. На тот момент Антонио был одним из тех, кто лучше всех прочих зарекомендовал себя при дворе Фердинанда. На два годя старше меня, он был великолепным воином и отличным человеком. Вот только я чертовски ошибся, её женихом, стал не Антонио, а его сорокалетний отец. Друг короля, находившийся в почете при дворе, стал бы для моей родни, по-настоящему выгодным родственником, способным упрочить их положение. Шестнадцатилетняя Доминика считалась уже старой девой без каких-либо перспектив на брак, а потому, как сказала тетка, для неё он был самой лучшей партией. А если ей будет не по вкусу супруг, то сестра всегда может завести любовника.

Вот же мерзкая старуха, я даже представляю её лицо, когда та говорила всё это Доминике. Свадьба была назначена и сестра уже ничего не могла изменить. Поначалу я собирался забрать её с собой. Но Хавьер, прекрасно понимая, как именно я могу поступить, закрыл меня на несколько дней в монастыре. Я просидел взаперти до тех пор, пока не осознал всю глупость подобного поступка. Хотел я этого или нет, но приведённые им аргументы оказались достаточно убедительными. Старик довольно внятно объяснил мне, как обстоят дела, и раз даже сестра смирилась с этим, то и я должен. Мы прибыли в поместье за день до свадьбы. Тогда я и видел её в последний раз. В последний раз, когда она была собой. После полуночи в особняке начали раздаваться странные звуки: кто-то бегал и хохотал, словно сумасшедший. Пойдя вместе с другими мужчинами, чтобы проверить в чём дело, мы обнаружили то, что буквально сбило всех с толку. Оказалось, что обезумевшим незнакомцем была моя Доминика. Это было впервые, когда я имел дело с человеком одержимым демоном. Стоящее передо мной создание уже не напоминало человека. Лицо Доминики оказалось настолько изуродовано и обезображено ужасными гримасами, что если бы я не знал, что это моя сестра, то уже ни за что бы в это не поверил. Руки свисали, практически доставая до колен, но самым ужасным были её глаза. Огромные, полные дикости, звериные глаза…

Тогда-то и появился Хавьер. Перепуганный, он приказал, чтобы мы любой ценой поймали её и ни в коем случае не позволив убежать из поместья. Ведь если бы она скрылась от нас, о её спасении не могло быть и речи. Пятеро мужчин — солдат, не могли справиться с ней. Доминика прыгала, царапалась, шипела и бегала на четвереньках, пока мы её ловили. Несколько раз захватывая, мы не могли её удержать и только через час после всех поисков и погонь, смогли связать и притащить в церковь. Приготовив всё необходимое для изгнания, нас там уже ждал Хавьер. А то, что происходило дальше, и вспоминать не хочется. Для нас со стариком это был первый опыт экзорцизма, и мы изо всех сил старались сделать всё как следует, но ничего не вышло, оказалось, что в неё вселилось не одно, а несколько чудовищ. Хавьеру удалось изгнать только двоих, больше её тело, не смогло выдержать подобного. Около десяти часов он потратил на изгнание. Десять часов без еды, воды и отдыха, но в результате она погибла, сердце не выдержало и остановилось. Именно тот случай заставил меня захотеть вступить в орден. Да только Ватикан совершенно не позволял мне этого, к тому же никто из экзорцистов не желал брать себе в пару неопытного мальчишку с трагедией. Вот тогда-то на это и согласился мой старик. Он основательно взялся за изучение книг по экзорцизму, и теперь этот нелепый, прожорливый старик — лучший экзорцист ордена. Нас направили в Шартр, потому что ведьма, обитающая там, достаточно сильна, но при этом, ведёт себя, словно одержима. Вот мы и должны проверить, к какому именно виду нежити она относится.

— Теперь понятно, почему ты так сильно ненавидишь демонов, — история, рассказанная рыцарем, полностью раскрыла перед Марией все карты.

— Как я и говорил, обязательно положу свою жизнь, на их истребление и буду бороться, пока не умру.

— Ты не один такой. За каждым, кто переступил грань этого мира, стоит трагедия. Боль — вот что толкает нас в лапы злу.

Смотря в его голубые глаза, девушка видела себя. Такую же отчаянную и безрассудную, пожелавшую отдать жизнь в обмен за чью-то смерть. Она смотрелась в него, словно в зеркало, чувствуя ту же боль и пустоту. В этот момент всё стало на свои места. И то, почему она его не боится, и то, почему Франциско рассказал ей свою историю. Сейчас он точно также увидел в ней своё отражение.

Раздавшийся звук встревожил Марию, заставив взглянуть в окно, устремляя взгляд на колокольню. Удар за ударом, как будто приближал её к высокой башне, заставляя полностью на себе сосредоточиться, а когда звон наконец-то стих, тело забила дрожь озноба. Отгоняя его, прочь от себя, девушка постаралась вернуться к их разговору.

— Вы с Хавьером подходите друг другу. Между вами сразу чувствуется связь, что крепко накрепко связала вас. И её уже никто неспособен разорвать.

— Такие же, как и вы с Михаэлем?

— Нет, — от этих слов ей, почему-то стало жарко. — Мы с ним не такие как вы. Ты и монах, по-настоящему близкие люди и это искреннее, чистое чувство.

— Думаешь, что у вас с Михаэлем всё иначе?

— Уверена.

— Глупо. Связь, что между вами настолько прочна, что это на самом деле потрясает, поэтому-то я отказывался поверить, что вы родственники. Глядя на вас, ненужно много времени, чтобы понять, ты и он — словно одно целое, живущее врознь. Увидев то, насколько слаженно вы действовали в лесу, я был впечатлён. Ты ведь, не обнажала меч, — улыбнулся Франциско, от чего в его глазах забегали игривее икорки, — продвигаясь к нам, пусть и жалея животных, ты могла пострадать, если бы хоть одна из тех псин умудрилась наброситься со спины. Но ведь этого не случилось. Как бы опасна ни была ситуация, но ты не побоялась, оставить меч в ножнах, а всё лишь потому, что доверила свою сохранность Михаэлю. Пусть вы и застали нас врасплох, но даже тогда я прекрасно видел то, как умело он тебя прикрывал. Пусть и шел напролом, но его глаза не оставляли тебя без внимания. Хотя я до сих пор не понимаю и как он всё это успевал? Стрелять в волков и тут же, бегло наблюдать за тобой… Талантливый воин, что не говори.

— Вы с Доминикой были близки, и поэтому-то ты и считаешь, что и мы с братом такие же. Но далеко не все братские отношения подобны тем, которые были у вас. Он защищает меня, потому что это его обязанность и только.

— Никто не знает об обязанностях и долге столько, сколько я. Борьба за Короля и борьба за сестру — разные вещи. Твоя безопасность, была для него куда важней его собственной. Не стоит настолько самоотверженно оберегать каменное изваяние, не способное разбиться при падении. С тебя бы хватило и беглого взгляда, но он же практически не отводил глаз, отворачиваясь лишь тогда, когда ему нужно было сосредоточиться на выстреле.

«Глупо, как же глупо, Франциско. Ведь ты не знаешь всей правды. Оберегая меня, Михаэль лишь выполняет свой долг. Поступить по-другому демон не может. Не может, ведь если я погибну до того, как условие контракта будут выполнены то он, просто-напросто, останется ни с чем» — мило улыбалась рыцарю, хотя в её глазах продолжало гореть сомнение в искренности поступков своего фамильяра. Но не став спорить, разбивая в прах его красивые братские чувства, лишь поднесла ко рту кружку.

— Ты настолько сильно отказываешься верить в это, что я не стану доказывать обратное. Но одно я всё же скажу, ты не боишься боя, если он прикрывает твою спину, но и не только ты. Михаэль настолько тебе доверяет, что сможет поставить на кон даже свою собственную безопасность, если та будет зависеть от тебя. Вот насколько сильно он тебе верит, насколько сильно верит в тебя.

Пытаясь понять, в чём же причина подобных слов, Мария изумлённо смотрела на рыцаря. Франциско, что всё это время проявлял к Михаэлю явное неодобрение, настолько лестно отзывался сейчас о её фамильяре, что она уже ничего не слышала. Неужели её фамильяр на самом деле настолько ей доверяет? И верит в то, что она, точно также, способна прикрыть и его спину? Пусть они и сражались вместе, пусть бывало сложно, но разве она когда-нибудь его прикрывала, разве когда-нибудь отчего-то спасала? Воспоминания возвращали её в предыдущие битвы, но почему-то ничего не приходило на ум.

Кровь. Удары. Блеск стали. Боль. Крики. Рукоять меча, которую она изо всех сил сжимает в своих руках… Сколько они уже вместе, но Мария никогда не говорила Михаэлю о том, чтобы тот ей доверял. Всегда речь шла лишь о его жизни, предназначенной для неё. От этого ей стало даже как-то не по себе. Но всё же с чего вдруг? Почему у него могли появиться подобные чувства? Откуда могла взяться такая сильная вера в неё?…

— Ну, надо же, как поздно, — упёрся руками в колени, поднимаясь из-за стола, — уже начало двенадцатого. Думаю, что завтра Хавьер нас поднимет ни свет ни заря. Так что пойду-ка я спать. Ты как? — взглянул на Марию, что всё это время продолжала пристально всматриваться в темноту ночи.

— Я тоже, — отвлеклась от окна, направляясь следом за ним.

* * *

Откинувшись на пологую крышу над оконной аркой высокой колокольни, Михаэль наблюдал за засыпающим городом. Уложив руку на согнутое колено, он чувствовал, как скользящие потоки ветра путались в его пальцах или взмывали вверх, играя с прядями чёрных волос. Демон видел, как постепенно улицы наполнились фонарными огнями, освещая неприглядные серые дома. Наблюдая за тем, как на тёмном небе появились звёзды, Михаэль наслаждался бледным сиянием молодого месяца. Казалось, что он покинул свою госпожу всего несколько минут назад, но прошло уже куда больше двух часов. Прекрасно понимая, что подобные обстоятельства не пришлись ей по вкусу, он всё равно не мог ничего поделать. Из-за сложившейся в последнее время ситуации, Михаэлю становилось куда сложней действовать привычным образом.

Уже трижды нахлынувшие на него неконтролируемые желания, вполне успешно истерзали всё его тело, практически лишая сил. Все эти ощущения и всё это помутнение было для него далеко не впервые. Лишь клеймённые способны вызывать у демонов подобные желания. Вот только таковых он вполне способен почувствовать ещё задолго до их приближения. В то время, как сейчас всё происходит так, словно они внезапно появляются, а затем, также внезапно пропадают. И всё бы ничего, если бы это не повторялось с подобной частотой.

Несмотря на то, что силы всё равно восстанавливались, но теперь на это начало уходить куда больше времени, чем всегда. Хотя совсем не это волновало Михаэля, главной проблемой становилось то, что с каждым разом сдерживать себя приходится всё сложней. Он знал, если так продолжится и дальше, то, определённо, ничем хорошим не закончится. Кто-то начал с ним довольно жестокую игру, измываясь над разумом. Кукловод, что, прячась в тени, выстраивает с помощью особенностей клеймённых в его голове изысканные картины, подобные сегодняшней.

— Как же забавно, — самодовольно усмехнулся, принимая вызов. — Какая интригующая игра. Игра, на кон которой поставлена далеко не одна жизнь. Интересно и кто же её начал? Хотя, какая разница? Ведь первый ход уже сделан. Что ж, поиграем.

Сначала послышались глухие шаги, а через несколько секунд гробовую тишину нарушил громкий удар колокола. Удар, а затем ещё один и ещё. Колокол звонил, а под его оглушающий звон, билось и его сердце.

— Игра началась, — сосредоточенно устремил взгляд прямо в окно постоялого двора. — Так как же вы поступите, госпожа? Выбор, за вами.

Ещё немного и всё стихло. Ночь стала такой же спокойной, как и прежде. Мягкие шаги, постепенно удалились, спускаясь по лестнице, а затем и вовсе стихли. Соскочив на крышу ближайшего здания, Михаэль промчался по ней, бесшумно приземляясь на соседнюю. Всё больше и больше отдаляясь от церкви, он ловко пробегал по ним, приближаясь к месту встречи.

— Кто здесь?!

Свет факела метнулся в сторону. Остановившись, Михаэль стал наблюдать за мужчиной в доспехах, надеясь кое-кого обнаружить. Но ничего не случилось, свет померк, оставив его в одиночестве. Та, которую он, надеялся увидеть, не появилась. Не став более задерживаться, он снова поспешил за город.

Преодолев последнюю преграду, Михаэль уже стоял у огромных ворот разрушенного амбара. Вокруг была мёртвая тишина. Возможно из-за того, что находился тот около леса, хотя на это могла быть и совершенно иная причина. Зайдя внутрь, мужчина понял, что отсюда всё выглядит ещё хуже. От крыши практически ничего не осталось. Через огромную брешь, внутрь свободно проникал ветер, тревожа мертвый покой груды мусора.

Подойдя как можно ближе к каменному изваянию, на которое падал бледный свет луны, демон взглянул на расколотого ангела. По-видимому, раньше тот украшал одно из здешних зданий, возможно, даже принадлежал церкви. А теперь так бесполезно валяется здесь, вместе с остальным, никому ненужным мусором. Заваленный всем этим хламом с отбитым крылом, тот был цел лишь до половины. Маленькие ручки были сложены в молитве, губы изогнуты в доброй улыбке, а пустые умиротворённые глаза смиренно опущены вниз. Лик ангела смутил Михаэля, заставив окунуться в прошлое. Смотря на него, он провёл кончиками пальцев по разбитому лицу, словно утирая невидимые слёзы.

— Надо же, снова воспоминания о прошлом нахлынули, — улыбнулся, словно подшучивая над собой. — Каким же сентиментальным я стал в последнее время.

«Он наполнил ваши сердца чистой любовью, которой вы, словно рабы, не способны одарить никого по собственному желанию. Любовью, которая способна принадлежать лишь Ему. Покорностью, что движет вами в мольбах за людей. Добротой, жалостью и милосердием. Но только не волей. Вы ни на что не способны по своему собственному желанию. Подчиняетесь Его слову, будто марионетки и поступаете так, как вам скажут. Оберегаете тех, кого вам приказали оберегать. Любите, кого приказали любить. Отдадите жизнь за того, на кого вам укажут. Молитесь за тех, кто того не стоит, только потому, что вам так сказали. Потому что поручили именно этого человека.

Глупо. Как же только глупо. Такие любовь, опека, забота и самопожертвования — бессмысленны. Грош им цена, когда ты не можешь поступить иначе. Когда сам не вправе выбирать: кого ты хочешь любить, о ком желаешь заботиться, кого столь отчаянно стремишься оберегать и ради кого способен пожертвовать своей жизнью. Игрушки. Вы всего лишь игрушки, лишенные воли, свободы выбора и желаний. Но теперь, только такие и остались на небесах. Другие же оказались Ему не нужны. Другие, просто ошибка, не имеющая права на существование, — подняв голову, Михаэль как будто пытался заглянуть „опустошенными“ глазами высоко в небо, нет, гораздо дальше, словно пытаясь добраться прямо до Рая. — Вот только, то падение, то праведное свержение, стало хоть и не справедливым, но и впрямь достойным наказанием».

— Прости, что пришлось использовать столь ужасное место, — повернулся к зашедшему внутрь Пьеру, полностью сосредоточившись на нем, — но ты не заслуживаешь ничего лучшего, чем подохнуть в этом гниющем сарае.

— Михаэль, о чём это ты?

— Похоже, что ты и впрямь решил устроить прелюдию перед ужином.

— Что ты делаешь?! — перепугано отшатнулся парень, когда ему в плечо вонзился кинжал.

— Ну, хватит уже этих раздражающих мелодрам. Давай уже скорее начинай задуманное. Или ты на самом деле думал, что я буду с тобой играть?

— Ты!

Отклонившись от его удара, Михаэль самодовольно смотрел на разъярённого парня, понимая, что сумел добиться желаемого. Поддавшись порыву, Пьер уже не сможет остановиться, вот только.… Продолжая избегать его ударов, не позволяя достигнуть цели Михаэль всё ещё ждал.… Ждал прихода своего контрактора, которая до сих пор не появлялась. Парень понемногу становился невменяемым. Теряя свои человеческие черты, он начал громко и тяжело дышать, кидаясь на Михаэля, словно взбешенное животное.

— Убью! Сожру вместе со всеми твоими потрохами! — рычал, понимая, что не может нанести ни одного удара, этому высокомерному человеку. — Я сотру эту надменную улыбку с твоего лица, Михаэль!

«Так-то лучше, теперь ему придётся принять свою настоящую форму, вот только.… Похоже, что он уже не один месяц обитает в этом теле. Сильный гад, его как следует, откормили, — время шло, а Мария так и не появлялась. — Неужели так и не придёт? Что ж, кажется, вы сделали свой выбор».

— Позабавились, и хватит, — его мощный толчок, заставил Пьера перелететь практически через весь амбар. — Надоело уже уклоняться.

— Идиот! Ты ведь даже не знаешь, с кем связался!

Вовремя отпрянув от него, уходя от броска, Михаэль увидел, как парень, медленно поднимаясь, с хрустом заламывает свою шею. Словно выгибаясь в судорогах, он становился гораздо выше и намного шире прежнего. Глаза потемнели, а рот расплылся в омерзительной улыбке, обнажая клыки. Красивое лицо Пьера превратилось в ужасную гримасу, человеческие черты расплылись, становясь отвратительными. Словно его тянули в разные стороны — как лепят глину. Приготовившись к прыжку, монстр самодовольно смотрел на свою жертву, выбранную еще днём.

Перехватив огромные, когтистые лапы до того, как Пьер смог занести их у него над головой, Михаэль снова откинул его прочь от себя. Не собираясь использовать собственные силы, мужчина быстро достал кинжалы, метнув в тварь. Болезненный рёв лишь на несколько секунд остановил нежить, не успел он снова замахнуться, как что-то горячее ударило его в спину, сбивая с ног.

— О! Решил выпустить хвостик. Давно пора бы.

— Надменности тебе не занимать, так значит, ты охотник, — приблизил свою кровожадную морду к его безразличному лицу, — поэтому-то и не испугался, видя мой облик. Думаю, что смогу с тобой отлично позабавиться.

Перекидывая монстра через себя, Михаэль с такой силой откинул того на груду мусора, что несчастный забился в конвульсиях, словно обезглавленный петух. Михаэль уже собирался добить демона, но тот наскочил первым. Почувствовав, как на губах выступила кровь, продолжая сохранять хладнокровие, мужчина понял, что хвост Пьера вполне успешно пробил ему спину, выглядывая своим окровавленным жалом из груди: «Сломанные рёбра и пробитое лёгкое. Действительно силён, похоже, что моим оружием с ним не справиться».

Не понимая, когда именно этот надменный мужчина успел нанести удар, демон дико завопил, становясь на четвереньки. Разъедая демоническую плоть, рукоять серебряного клинка торчала из его пробитого глаза. Обезумев от боли, чудовище резко сорвалось с места, мгновенно прижимая Михаэля к стене. Хруст костей отчётливо послышался из-под огромной лапы, когда, впиваясь клыками в кисть, Пьер перебил ему запястье:

— А ты крепкий, — прорычал, глотая слова деформированной пастью. — Такого охотника я прежне не встречал, наверняка куда вкусней остальных.

— Прости, но я не охотник, — надменно усмехнулся. — А вот она — да.

— Забавляетесь, мальчики?

Расслабленно сидя на одной из поперечных балок над входом, Мария оттолкнулась от неё, опускаясь вниз. Приземлившись, с пятиметровой высоты, на крепкие ноги она, как ни в чем не бывало, неспешно пошла к ним.

— Опаздываешь, — недовольно взглянул на неё Михаэль, нанося демону очередной удар.

— Подумаешь, задержалась немного.

— Как? Как я не почувствовал? — завопил тот отступая назад.

— Не дорос ещё, чтобы всё понимать, — поправляя кисть, ставя её на место, Михаэль подошел к своей госпоже.

— Вы!.. Убью!..

Сейчас, когда нежить практически обрела свой истинный облик, убить его становилось хоть и опасней, но куда легче прежнего. Остановив удар, убранным в ножны мечем, Мария перехватила другую лапу, и быстро крутнувшись, пнула в бок, отталкивая прочь от себя.

— Сильная тварь. Не ожидала увидеть здесь настолько сформированного демона. Придется ещё больше пробудить Ригард. Отвлеки его, пока я не закончу.

— С удовольствием.

Отбежав к дверям, она быстро очертила ножнами вокруг себя круг, в последний раз сосредоточенно взглянув в сторону борющегося с монстром Михаэля. Рухнув на колени, поднеся эфес ко лбу, словно молитвенный крест, Мария закрыла глаза, начиная проговаривать необходимые слова.

— Deis irae, dies ilia,solvet saeclum in favilla,teste David cum Sibylla. Quantus tremor est… Quantus tremor est futures… futures…

Яростный рёв, звуки от ударов, треск досок и тяжёлое дыхание, доносившиеся так близко от неё, отвлекали, не позволяя сосредоточиться. Демон оказался намного сильней ожидаемого и, несмотря на полученные раны, продолжал оказывать её фамильяру вполне серьёзное сопротивление.

— Продолжай! — выкрикнул Михаэль, видя, что та начинает сбиваться. — Я ни за что не подпущу его к тебе! Поэтому успокойся и продолжай!

Его голос успокоил Марию. Взяв себя в руки, она начала сначала:

— Deis irae, dies ilia,solvet saeclum in favilla,teste David cum Sibylla. Quantus tremor est futurus quando judex est venturus, cuncta stricte discussurus Tuba mirum spargens sonumper sepulcra regionum,coget omnes ante thronum. Mors stupebit et natura.Cum resurget creatura judicanti responsura.

Закончив, девушка сорвала с меча ткань, обнажая странные символы и знаки. Сияя раскалённым металлом, начинаясь от навершия, они плавно переходили на рукоять, а с нее на гарду, полностью покрывая эфес Ригарда.

Увидев, что его госпожа готова, Михаэль резко оттолкнул от себя изрядно потрёпанного демона, полностью предоставляя в её распоряжение. Отбиваясь от постоянных атак, не в состоянии регенерировать, ему приходилось бороться, истекая кровью. Теперь же, наблюдая за Марией, он крепко зажимал разорванную плоть, принуждая восстанавливаться.

— Я прикончу тебя, отродье!

Уклонившись от очередного броска, она ловко провернула меч, нанося удар в челюсть. Перетерпев боль, демон ударил её длинным хвостом. Управляя им словно хлыстом, тварь старалась сбить девчонку с ног, но та лишь проворно уклонялась.

— Сука! — заревел от резкой боли.

— Аккуратней, Ригард — не простой меч, — взглянула на него с улыбкой истинного хищника. — Нанесённые им раны уже невозможно исцелить.

Стоявшая перед ним в темноте хранилища девушка оказывала невероятное впечатление, внушая страх и ужас одним своим видом, и необъяснимой уверенностью в своих силах. Её безжалостное лицо и блестящие во тьме глаза следили за каждым его движением. Приблизившись к демону, Мария стала на удивление быстро двигаться, нанося тому удар за ударом. И от этой невероятной скорости он уже не мог уследить за ней. То, как девчонка избегала каждого его выпада, как умело владела оружием, не оставляло ни малейшего шанса на спасение. Из кровоточащих ран исходил запах тухлятины. Это была мёртвая плоть Пьера, в которую тот вселился после вызова. Безвольно висевшая лапа, практически отрубленная после её очередного крепкого удара, уже не позволяла двигаться с прежней скоростью. Несколько раз, попытавшись ударить девчонку, он всего лишь зацепил её одежду. Мария двигалась как демон. Пахла демоном. Даже смотрела на него глазами нежити.

«Нет. Это не простой охотник. Девчонка контрактор, — наконец-то смог понять. — А это значит, что Михаэль одной со мной крови. Проклятый отступник! Но как я не смог их почувствовать? Как этого не понял? Контрактор черпает свои силы из печати, соединяющей его с демоном. Вся эта мощь непосредственно зависит от ранга демона. Только сильнейшие из нас способны на подобную связь и пусть такие умеют скрывать своё присутствие, но только не запах. Но почему же тогда я не мог их унюхать? Это невозможно… если только…»

В последний раз, занеся меч над демоном, девушка провернулась, обходя его со спины. Один удар и огромная голова с глухим стуком покатилась в темноту, оставляя за собой кровавый след. Какое-то время, Мария отрешенно стояла, смотря на лежащую у её ног растерзанную тушу.

— Плохо выглядишь, — шаги Михаэля привели её в себя.

— Если бы вы появились вовремя, то я бы и выглядел иначе.

— Лучше поздно, чем никогда.

— Верно. Вы пришли, и это главное, — взял её за дрожащую руку, прижимая к не заляпанному в кровь плечу. — А теперь, успокойся. Всё закончилось.

— Почему меня трясёт, ведь это далеко не первый убитый мною монстр? Но почему каждый раз, когда я с ними расправляюсь, ощущение такое, что это случилось впервые? Это когда-нибудь пройдёт?

— Пройдёт. Но будет куда лучше, если это чувство останется с тобой до самого конца. Ведь пока оно есть, ты всегда будешь возвращаться. Всегда будешь оставаться собой.

Выронив меч, прижимаясь лицом к горячему плечу своего фамильяра, Мария дотронулась до его запястья. Проведя пальцами по широкой ладони, она крепко сжала его руку, заключая в замок. Левая лопатка просто пылала, сжимая мышцы с такой силой, что они сокращались помимо воли. Необходимо было подождать, пока пробуждённая печать снова утихнет, прекращая их слияние. Время незаметно убегало, позволив ей успокоиться под спокойный стук его сердца. Дрожь понемногу стихла, от чего Марии стало невероятно спокойно. Отстранившись, она опустилась, поднимая Ригард. В темноте было сложно разглядеть, насколько сильно Михаэль был изранен, но весь его дублет оказался пропитан кровью. Несмотря на то, как спокойно он при этом держался, Мария точно знала, пусть он и демон, но боль испытывает вполне человеческую.

— Пойдёмте, здесь нам больше нечего делать.

Ничего не говоря, она шла следом, пока тот собирал разбросанные кинжалы. На улице было прохладно, и это приятно бодрило. Ветер сдувал с них мерзкий запах убитого монстра, унося куда-то вдаль. Было так тихо и так спокойно, что ей совсем не хотелось возвращаться в этот затихший, но такой беспокойный город.

— Держите и больше не оставляйте где попало.

Приняв кусок ткани и кожаную ленту, она стала обматывать эфес, скрывая его от ненужных глаз. Мария точно знала: если кто-нибудь увидит, что на нём выковано, тотчас начнётся паника и обвинения в колдовстве.

— Возвращайтесь.

— А ты?

— Ну не могу же я показаться в таком виде, — усмехнулся, потрепав себя за ворот. — Не думаю, что меня поймут.

— Я с тобой.

— Ни за что. От вас одни проблемы.

— Поспорить хочешь?

— Нет, ведь это было бы куда глупей, всех ваших поступков.

— Вот именно, — раздражённо фыркнула.

Не обращая на неё никакого внимания, Михаэль пошел вперёд, направляясь в лес. Не прошло и пяти минут, как они стояли у небольшого источника. Чёрная вода красиво поблёскивала, отражая слабое мерцание звёзд и бледный свет месяца. Подойдя ближе, Михаэль стал неспешно расстегивать дублет.

— Садись.

— Но…

— Садись, кому сказала! — яростно скомандовала Мария, понимая, для чего он сюда пришел. — Пусть я и не самая нежная на свете девушка, но сделаю всё аккуратно и, если получится, то и безболезненно.

Усаживаясь, настороженно глядя на неё, демон всё еще не желал подпускать к себе, но его госпожа, была слишком упряма, чтобы отступить. Отложив Ригард, совсем не смущаясь от подобной близости, она присела прямо у его ног, потянувшись к груди. Недовольно отвернувшись, Михаэль приготовился к взрывной боли, что должна была последовать, сразу же после того, как Мария взялась за ворот дублета, но… этого не случилось.

Удивленно взглянув на неё, мужчина понял, что девчонка и впрямь проделывает всё достаточно аккуратно. Справившись с верхней одеждой, девушка начала потихоньку разрывать рубашку. Из-за того, что та была чёрной, крови совершенно не было видно, но под пальцами явно ощущалась липкая влага, отчётливо позволяя понять о том, что вся его грудь исполосована и изувечена.

— А вы можете быть куда нежней, если захотите.

Не обращая внимания на его насмешку, понимая, что так Михаэль специально пытается разозлить её, отвлекая от всего того, что ей сейчас предстоит увидеть, Мария достала нож, освобождая его изувеченную грудь.

— Ужасно…

— Действительно, — с сожалением взглянул на рубашку. — Такая хорошая ткань, будет жаль её выкинуть.

— Ну что за несносный дурак….

— Что это с вами?

— Лучше бы о себе подумал. Вместо того чтобы переживать из-за какой-то тряпки.

— Ничего страшного, — улыбнувшись, он дотронулся до истерзанной груди. — Мне уже не больно, к тому же на утро от них не останется и следа.

— Какого чёрта сразу мне обо всём не рассказал? А одежде конец, придётся искать новую. Так что снимай, — быстро отрезала от рубашки единственный кусок, чудом уцелевшей ткани.

— Не был уверен. Пряности, развешанные по всему дому, не позволяли почувствовать его запах. К тому же вся одежда Пьера оказалось настолько сильно им пропитана, что даже в конюшне я не смог ничего ощутить. Потому-то и пришлось выманить его как можно дальше от людей, чтобы уж наверняка разобраться.

— Демон-то, не из слабых попался, редко приходится встречаться с настолько сформированными тварями. Что за вид?

— Такой же, как и девчонка из Орлеана.

— Жертвенник значит. А с чего же вдруг такая разница в силе? — поднесла мокрую ткань к его груди, смывая кровь. — Ведь с той-то я и в одиночку разобралась. А тут даже Ригард пробудить пришлось.

— На девчонку Пьер не был похож лишь потому, что пробыл в этом мире куда дольше и людей сожрал куда больше.

— А почему же тогда он сам до последнего не понял, что ты такой же демон?

— Да всё потому же. Просто попался на свою собственную уловку. Родители перестарались, перебивая вонь от его разлагающегося тела, скрыв не только от нас, но еще и нас от него. Пьер не смог почувствовать мой запах на тебе из-за собственной одежды. Что же до меня, то он смешался с пряным, став неуловим, как и все остальные. А ведь это впервые, когда вы обо мне решили позаботиться, — насмешливо вздёрнул бровь, наблюдая за всеми её движениями.

— Потому что ты также впервые получил столько оплеух.

— Всего-то немного заигрался. В последнее время нам никто толковый не попадался. Одни только ведьмы да одержимые. Скукота, — соврал Михаэль, зная, что правда не оставит Марию в покое, а вполне возможно, что даже заставит призирать и ненавидеть. — Что же до Пьера, подумайте сами. Постоялый двор настолько хорош, хоть и находится в куда худшем месте, нежили гостиные дворы Орлеана, Марселя и прочих громадин.

— Но ведь это совсем не повод для подозрений.

— Даже, несмотря на то, что я абсолютно оказался прав, вам всё равно нужно ещё больше доказательств? — возмущенно вздёрнул бровь. — Нет, ну что за избалованное дитя.

— Когда ты так говоришь, появляется впечатление, что ты совсем старик.

— Я уже давным-давно покойник. Если судить по человеческим меркам, — поясняюще добавил, видя недоумение в её глазах. — Демоны рождаются раньше и живут значительно дольше вас.

— Это верно. Интересно, как же ты выглядишь на самом деле? Я ведь ещё никогда не видела, как ты принимаешь свой истинный облик. У тебя, как и у других, есть рога, хвост, копыта, крылья и всё прочее?

— Конечно же. Вот только они куда красивей и изящней, чем у этих ничтожеств.

— Ещё бы, — ответно улыбнулась наконец-то расслабившись. — Я в тебе и не сомневалась.

— А если желаете знать больше причин того, что Пьер оказался жертвенником, продолжайте слушать дальше, не отвлекаясь на глупости, — даже не взглянул на присевшую сбоку от него Марию. — Вы ведь слышали, что хозяйка, предлагая вам женскую одежду, упомянула о своей дочери, но ведь в их доме, не было девушек. Ведь, даже если бы она куда-то и удалилась, то наверняка пришла до наступления темноты, а если полностью покинула дом, то и вещи забрала. К тому же, когда я вчера говорил с парнем, он сказал, что сестрёнка вышла замуж и покинула их. Хотя, скорее всего, просто-напросто, стала первой жертвой. Подходя к их комнатам, хоть и слабо, но я всё же сумел почувствовать еле уловимый запах крови. После чего и решил удостовериться в своих догадках.

— Поставил наугад, — обхватила ноги, подтягивая к груди. — К тому же, почему сразу с ним не расправился? Ведь мог же? Неужели так медлил только из-за того, что меня ждал? А если бы я не пришла?

— Я знал, что придёте.

— Ерунда. Ты не мог этого знать, потому что… я и сама до самой последней минуты этого не знала. Черт! Не понимаю и как только родители способны жертвовать своими собственными детьми?!

— Всё просто. Вы ведь и сами догадываетесь о причинах. Как можно жить в подобном мире? Боясь всего на свете. Боясь короля, церковь, Дьявола, Бога, боясь даже, друг друга. Для них это слишком сложно, потому-то и выживают, у кого как получается. Одни сдают церкви своих друзей и соседей, обвиняя в ереси, другие продают детей в рабство, есть и такие, которые погибают, живя праведной жизнью. А эти люди решили воспользоваться силой нежити. По-видимому, для них это стало единственным выходом.

— Отдать своего ребёнка в лапы чудовища, а потом ещё приносить ему в жертву людей, чтобы тот, жил и пожирал их плоть и дух, принося достаток. Стиной пожертвовали ради возможности получать деньги в обмен на талант, а Пьера, вместе с сестрой отдали взамен достатка. Вначале пожертвовать детьми, позволяя нежити вселиться в тело и жить в этом мире, а затем убивать людей, помогая ему ими питаться. Ну что же это за мерзость такая?

— Каждый сам решает свою судьбу. И живёт так, как у него это получается. Для нежити быть в этом мире можно лишь связав себя с людьми, а тут уже большой выбор как именно это сделать: то ли вселяться, то ли пожирать. Существует множество вариантов и каждый, выбирает для себя лучший.

— Ты выбрал заключение контракта, — упоённо смотрела на играющие, на воде, лунные блики. — Неужели, вам настолько сильно хочется жить здесь? Чем вас привлекает наш мир?

— Людям не суждено узнать ответа на этот вопрос.

— Почему?

— Потому что вас это не касается.

— И ты мне не скажешь?

— Нет.

— Хорошо, а что же будет с хозяевами, когда они узнают, о пропаже вызванного ими демона? Как, по-твоему, они поступят?

— А это уже не наше дело.

— Михаэль, а если бы ты ошибся? Что если бы ты привел на расправу ни в чем не повинного мальчишку? — обеспокоенно заглянула в его спокойное лицо, пока тот продолжал смотреть куда-то вдаль.

— Ну, тогда.… Думаю.… Мне пришлось бы с ним поразвлечься.

— Что!?

«Так вот почему он так спокойно и сдержанно ведёт себя со мной! Вот почему мне с ним так просто! Всё потому, что он…» — хороводом забегали мысли в её голове.

— Глупая, — улыбнулся, слегка стукнув её по макушке. — Я же пошутил.

— Издеваешься!?

Ничего не ответив, Михаэль спокойно встал, оставляя её в одиночестве. Смотря на него, постепенно исчезающего во тьме, Мария покачала головой:

«Столько времени прошло, а ты до сих пор их помнишь. Помнишь слова той глупой девчонки».

Туманное прошлое позволило ей заглянуть за призрачную завесу времени, вспоминая то, что оказалось, захоронено под покровом времени.…

* * *

— Нет, ну что я тебе говорил?! — недовольно отчитывал Михаэль, осматривая её укушенное предплечье, прекрасно понимая, что она ещё легко отделалась. Ведь всё могло закончиться, куда более серьезными ранами, не подоспей он вовремя.

— Чтобы не теряла бдительности.

— Именно! Вы слишком отчаянно бросаетесь в драку, совсем не думая о безопасности. Говорил же, что вы ещё не умеете, как следует пользоваться печатью, чтобы самостоятельно вести бой. Я же предупреждал, что прикрою. Сами же знаете, что я ни в коем случае не допущу, чтобы с вами что-либо случилось. Так почему не послушали?

— А сам-то? — тихонько проговорила, поднимая на озадаченного мужчину, виноватый взгляд. — Как я могу доверять тебе, если ты сам, не способен верить никому, кроме себя самого? Хочешь, чтобы я могла ни о чём не беспокоиться, пока сражаюсь? Тогда поклянись мне, что и сам не побоишься доверить мне свою безопасность. Ведь я не могу доверять тому, кто не доверяет мне.

— Это так важно для вас?

— Да.

— Хорошо. Раз уж вы так хотите, — мягкой улыбкой он прогнал всю серьезность со своего красивого лица, — значит, так тому и быть. Начиная с этого дня, я готов полностью доверить вам свою безопасность. В какой бы ситуации мы ни оказались, и какая бы опасность мне не грозила, я ни на минуту в вас не усомнюсь. Обещаю.

* * *

Интересно, почему она забыла об этом? Забыла о том, чего сама у него попросила. И почему же Михаэль до сих пор следует своему обещанию? Почему продолжает доверять? Неужели он на самом деле так ей верит? Или это из-за того, что было дано нерушимое слово демона? Или же, потому что демон и впрямь доверился ей — человеку?

— Прости меня. Обещаю, что больше никогда об этом не забуду. Теперь, и до самого конца, твоя спина всегда будет надёжно мной прикрыта.