Таверна на постоялом дворе гудела. Раздавался пьяный смех, постепенно смешиваясь с грязной руганью опьяневших постояльцев. Казалось, что это было единственное место Орлеана, где собирался весь низший класс, от чего внутри стоял тягучий запах грязной одежды и помоев. Всё вокруг мнилось совершенно не настоящим, словно глухие отголоски очень старого и уже давно позабытого сна. Происходящее не имело никакого значения, превращаясь в самый настоящий хаос, наполненный разнообразными звуками. Шумом. Голосами. Криками…

Сейчас этот маленький мир жил в совсем другой, потерянной реальности. Реальности, из которой непреодолимо хочется вырваться, словно из самого ужасного кошмара и больше уже никогда в него не возвращаться… Люди потеряли свои лики, потеряли всё, что когда-либо свидетельствовало об их истинной природе. Сейчас этот сброд вызывал лишь одно-единственное чувство – отвращение. По полу бегали крысы, шустро перебираясь между ножками столов и стульев. Иногда, какую-нибудь из них, самую слабую и неповоротливую, умудрялась поймать собака, от чего несчастная издавала мерзкий писк, который так ненавидела Мария.

Это был писк жертвы, неспособной за себя постоять. Неспособной ни спастись, ни защититься. Услышав его, по женскому телу пробегала предательская дрожь, а в памяти тут же возникало лишь омерзительное прошлое, которое отчаянно хотелось позабыть. Пытаясь не обращать никакого внимания на царивший беспорядок, девушка в дорожном балахоне с, закрывающим лицо, просторным капюшоном, сидела в самом дальнем углу трактира.

– Нашли! Они нашли его! – истошно прокричал вбежавший мужчина. – Солдаты нашли труп зверя! И сейчас тащат его на площадь!

Пропустив поспешно выбегающую толпу зевак, взволновано спешивших на площадь, в таверну зашел высокий мужчина в дорожном балахоне. Пройдя мимо всех столов, он направился прямиком к сидящей возле окна девушке. Мария сразу почувствовала своего фамильяра, но не стала подавать виду, продолжая смотреть на племя, стоящего на столе жирника.

– Из-за тебя слишком много проблем, – подойдя к нужному столу, он сел напротив, неспешно снимая перчатки. – Я уже начинаю уставать от того, что постоянно приходится вытаскивать тебя из подобных передряг.

Эти слова, заставили взглянуть на обратившегося к ней мужчину, отметив, что тот не выглядит ни взволнованным, ни обеспокоенным. Сколько она уже его знает, Михаэль всегда остаётся холоден и спокоен. В какой бы сложной ситуации они не оказывались, его красивое лицо неизменно хранит подлинное спокойствие. А порой у неё даже появлялось впечатление, словно им уже всё просчитано далеко наперёд, прямо как в очередной шахматной партии.

– Почему молчишь?

– Хватит жаловаться, – пусто ответила Мария безразличная к его иронии, – это твоя работа. Сам ведь знаешь то, что я делаю, без подобного не обходится. Всегда остаются последствия, и довольно неприятные, но это уже я мараю свои руки, а не ты.

– Говоря о последствиях, ты имеешь в виду окровавленные трупы? – снял капюшон, укладывая за спину.

– Твоя проницательность достойна восторга и всяческих похвал. Похлопала бы, да только руки устали.

Всего за одну неделю в Орлеане было убито две девушки, и ещё трое пропало безвести. Смерть одиннадцатилетней дочери священника стала первой в последующей череде ожесточённых убийств, обрушившихся на город. Отец Николас Олтон взял Бриту под свою опеку в семилетнем возрасте, забрав из семьи им же казненной крестьянки, дабы в свою очередь вырастить из неё богопослушную монахиню. Её обезглавленное тело нашли на следующий день после пропажи, но из-за отсутствия головы опознать её получилось далеко не сразу, а ещё через два дня, в особняке мэра была убита его племянница Елизавета Роттон. Останки девушки оказались полностью обезображены в её собственной комнате. В доме, наполненном десятками слуг, кто-то смог незаметно для всех непросто убить несчастную, но и вскрыть ей живот, частично лишив внутренних органов. Что же касается третьей жертвы, убитой через следующие два дня после Елизаветы, то при любых других обстоятельствах, о её гибели проговорили бы всего несколько дней. Стина Гайлен, была родом из Шотландии и здесь, в Орлеане, девушку знали как одну из самых умелых дворянских швей.

– Эй, красавчик, как на счёт поразвлечься? – беспардонно вмешиваясь в разговор, к их столу подошло две привлекательные шлюхи, одна из которых тотчас слегка откинулась на стол, выставляя перед Михаэлем практически обнажённую грудь. – Всего франк и ты будешь удовлетворён, как ещё никогда прежде, – томно улыбнувшись, она соблазнительно развела ноги, приподнимая подол серого платья.

Подняв на девушку тёмные глаза, мужчина заставил её оцепенеть. Словно немного потемнев, его спокойное лицо стало ещё привлекательней, излучая такое дьявольское притяжение, что уже не было невозможности сопротивляться. Пытаясь продолжить столь откровенную игру, Михаэль начал поправлять плащ, медленно отводя его ворот от шеи, словно ему очень жарко и он очень хочет избавиться от одежды, что так ему опротивела. Но весь его спектакль в одно мгновение оказался прерван тяжелым распятием, что предательским блеском показалось из-за ворота плаща. И не успел тот что-либо сказать, как испуганные шлюхи опередили его. Поспешно вспорхнув со своего места, они постарались как можно быстрей занять своё место на коленях каких-то смеющихся мужчин. Став свидетельницей этой картины, Мария, незаметно для него, подавила вырывающийся смешок и, прикусив губы, вновь обрела безразличное выражение лица.

– И какого чёрта ты захотела, чтобы я носил одежду священника? – недовольно взглянул на девушку, наливая себе вина.

– Потому что так у нас гораздо меньше проблем. С одной стороны в этом наряде мы перестали привлекать к себе лишнее внимание, а с другой – ко мне стало появляться уже не так много ненужных вопросов, падре.

– До сих пор переживаешь, что в Марселе тебя приняли за шлюху, сбежавшую из борделя со своим клиентом?

Воспользовавшись моментом, съязвил Михаэль, пытаясь отомстить Марии за столь опротивевший образ священника, который та навязала ему месяц назад. «Швырнув» в девушку очередным, неприятным воспоминанием, он точно знал, как сильно это её заденет. Ведь за всё время, что они вместе, успел понять, как болезненно его контрактор относится к подобному роду вещам. Метнув в мужчину колким взглядом, Мария хотела посмеяться над его недавней неудачей, но сдержалась. Ей совершенно не хотелось показывать своему фамильяру, что этим замечанием он, на самом деле, сумел зацепить её за живое.

– Ты ведь и сам прекрасно знаешь, что шлюхой меня посчитали лишь потому, что мы подходили под описание. В любой другой же ситуации меня никогда бы не приняли за девку, которая зарабатывает себе на жизнь подобным ремеслом.

– Действительно, – уперся локтем в стол, укладывая подбородок на кулак. – Никто в здравом уме даже и представить себе не сможет, чтобы настолько мужеподобная девица сумела хотя бы кого-нибудь уложить в свою кровать.

– Зато у меня отлично, получается, сворачивать шеи грубиянам, вроде тебя.

– Именно. Сворачивать шеи – одно из важнейших умений благородных дам. Да и в хозяйстве пригодится. Зачем орудовать топором или ножами, если супруга с легкостью способна свернуть поросенку шею или же наколоть дров о колено?

Ели сдерживая улыбку на столь ироничное замечание, Мария всё же признала своё поражение и спокойно подтянула кувшин, наливая себе вина.

– Поверить не могу, что ты на самом деле уступила. А может, это случилось потому, что истинная причина скрыта в первом? Может, ты просто не хочешь меня с кем-либо делить? Может, хочешь, чтобы я был только твоим?

– Мне уже надоело твоё «может», – отпила пряного вина. – К тому же, ты и так только мой.

– Да ладно тебе, – усмехнулся, игриво наклонив голову, – ты ведь знаешь, о чём именно я говорю.

– Как по мне, то ты можешь быть с кем угодно и когда угодно, если это, конечно, не мешает выполнять твою работу, – призналась, понимая, что Михаэль ни за что не остановится до тех пор, пока не добьётся своего.

– С тобой неинтересно Мария.

– Ну, уж прости.

– Здешняя выпивка оставляет желать лучшего, – откинулся на спинку ветхого стула, смотря в окно. – И хорошо, что мы уже закончили, и можем отправляться дальше, за эту неделю Орлеан мне порядком наскучил.

– Далеко не вся выпивка здесь столь ужасна, как ты о ней отзываешься. К тому же, довольно фривольничать. Я позволяю обращаться ко мне на «Ты» только при посторонних, так что не увлекайся, – не сводила глаз с огонька, что, казалось, из последних сил цепляется за оставшийся сантиметр фитиля, пытаясь сохранить себе «жизнь».

– В любом случае поздравляю, вы снова получили желаемое. Но вы ведь понимаете, что как только мы уйдем, на место этих, придут другие.

– Людям нужна сказка, иллюзия безопасности. И нужна ничуть не меньше чем вода или воздух. Забери её у них, и эти несчастные утонут в собственном страхе.

– И вам тоже?

Невероятно уставшая, она проигнорировала его вопрос:

– Ты уверен, что их было только трое? Как-то мало для Орлеана, сам-то что думаешь?

– Уверен. Или же вы считаете, что я лгу? – серьёзно проговорил мужчина без доли иронии, которая так сильно раздражала Марию. – Сами же знаете, что далеко не в моих интересах поступать подобным образом, к тому же, я не могу вам врать.

– Хорошо. У меня была слишком долгая ночь и такой же долгий день, а я чертовски устала, гоняясь по всему лесу за той дрянью, – сделав последний глоток вина, девушка пошла к ведущей наверх лестнице.

Шум таверны начал стихать, с каждым разом всё больше и больше напоминая дно океана. Звуки превратились в неразборчивое, густое месиво, не имеющее совершенно никакого значения. Веселье стихло, и пьяные посетители начали понемногу расходиться кто куда. Проходя мимо, Михаэль совершенно точно знал, как именно весь этот сброд поведёт себя, узнай, что именно Мария – тот самый «кровавый убийца» и то «безжалостное чудовище», которое орудовало в Орлеане.… И им не понадобится много времени, чтобы окрестить её ведьмой сжигая на костре как и многих кто был до неё.

Снова и снова представляя себе их бесконечные крики, искаженные гневом лица и обезумевшие глаза, демон в очередной раз вспомнил о том, почему так сильно ненавидит людей. Видя, как продаётся любовь, дружба, честь и гордость, он испытывал к ним омерзение и именно из-за этого, они уже давно стали для него воистину грязными созданиями. Но одно всё же грело ему сердце, и это то, что в этом мире всё ещё продолжают существовать люди, которых он не смеет приравнивать к подобному типу. И одной из них для Михаэля стала та, которую тому приходится принимать сейчас в качестве своего контрактора. Вот только почему? Этого он и сам не мог понять, сколько бы раз себя не спрашивал. Почему считает Марию совсем другой, когда она практически такое же чудовище, как и он сам? Почему, даже будучи такой, эта девчонка для него нечто иное? Какой бы сумасшедшей или проблемной, сложной и неукротимой она не была бы, а он всё равно её не ненавидит?

Зайдя в комнату, демон застал свою хозяйку сидящей на подоконнике. Сняв с себя плащ, он не стал отходить от двери, не желая нарушать то спокойствие, которого так отчаянно желала девушка. Опершись плечом о дверной косяк, он с удовольствием наблюдал за тем, как она сидит, облокотившись на оконную раму. На то, как ветер играет с её темно-русыми волосами, пока та смотрит вдаль. Чтобы было удобней охотиться, Мария всегда одевалась, как парень. Тёмные штаны, заправленные в мужские сапоги, которые ему специально пришлось зауживать по её тонкой ноге с помощью шнуровки. Свободная, препоясанная  рубашка и высокие кожаные наручи, благодаря которым широкие рукава не могли помешать. Полностью лишенная какой-либо женственности, Мария всё же была довольно приятной наружности. Назвать её красавицей он не мог, но при этом и не мог не отметить то, какой милой она порой становилась. Бывали моменты, когда эти выразительные серо-желтые глаза, аккуратный нос и хорошо очерченные губы, создавали воистину удивительную картину – одаряя эту девчонку вполне обаятельной внешностью.

Михаэль продолжал смотреть на неё, думая, что она совершенно не похожа ни на одну из тех женщин, с которыми ему когда-либо приходилось иметь дело. Спустя столько времени, Мария оставалась той единственной, кто, находясь столько времени подле него, напрочь отказывалась поддаваться его обаянию, оставаясь с ним всё такой же холодной, как и в ночь заключения их контракта. Он видел огонь в её глазах только тогда, когда дело доходило до охоты, и знал, что его контрактору по-настоящему нравится убивать нежить…

Увлечённая своими мыслями, она не сразу заметила, что за ней наблюдают. Михаэль стоял на пороге, подпирая широким плечом стену, с плащом в руках и в бесформенном одеянии священника. Высокий и красивый, этот мужчина всегда излучал огромную силу и уверенность. Чёрные, непослушные волосы, хорошо очерченные скулы и выразительные черты лица, были тонкими и аккуратными, словно у статуи. Но как же пугающе мог выглядеть её фамильяр, стоило ему только пожелать. Выражение этих карих глаз могло в одно мгновение превратить его в настоящего зверя, стирая с красивого лица всю любезность.

Мария любила наблюдать за тем, как эмоции играют на лице Михаэля, постоянно меняясь и чередуясь. Вздёрнутая бровь. Самоуверенная улыбка. Насмешка в глазах.… Для неё это было не просто выражение чувств, а самые настоящие музыкальные ноты, сливающиеся в одну, полную мелодию. Всё во внешности Михаэля безумно привлекало. И прямой ровный нос, со слегка, вздёрнутым кончиком, словно у любопытного ребёнка. И красиво очёрченный рот, с небольшими пухлыми губами, которые придавали его надменной улыбке ещё больше очарования и самоуверенности. Ей очень нравилось то, как ясно его глаза отражали испытываемые чувства, но в такие моменты было трудно поверить в то, что перед ней на самом деле не человек, а демон.

Мария понимала тех женщин, которые не могли устоять перед той ошеломляюще-дьявольской привлекательностью, которая от него исходила. И как легко можно было влюбиться в те достоинство и благородство, с которыми он держался. Ведь каждый его жест, движение, поступок с невероятной естественностью оказывался, пропитан ими. В то, как мастерски Михаэль владел всеми видами оружия, как умудрялся найти общий язык с абсолютно любым человеком. Его манеры и умения ошеломляли и поражали. Но, из всех, кто имел с ним дело, лишь она знала, в чём именно заключается его секрет.

– Знаешь ведь, что я терпеть не могу, когда ты меня рассматриваешь.

Говорила девушка не от волнения или смущения, а потому, что на самом деле оказывалась неспособна выдерживать на себе долгие мужские взгляды. Для неё они были сродни муки, напоминая мерзкие щупальца, нагло ёрзающие глубоко под кожей и, для того чтобы избавиться от подобных ощущений, Мария была готова снести голову любому, кто заставлял её испытать подобное. И, даже, несмотря на то, что ничего похожего не возникало рядом с Михаэлем, а ей все равно было не по себе, если тот смотрел на неё дольше необходимого.

– Простите, не хотел вас тревожить. Заметил, что вы о чём-то думаете и не стал отвлекать, – повесив плащ, демон начал снимать с себя рясу. – Снова об убитых вспоминаете?

– Нет. Убила и убила, или ты считаешь, что я должна им сострадать? А может, жалеть? Нет уж, спасибо, это был только их выбор и потому, только они во всём и виноваты. К тому же, во что, как ты думаешь, превратится моя жизнь, если я начну оплакивать всех, кого убила?

Ничего не отвечая, Михаэль прекрасно понимал, что это были вопросы, совершенно не требующие его мнения. Поправив рубашку из тёмного сукна, надевая чёрный дублет из мастерски выделанной телячьей кожи, он снова повернулся к Марии. Наблюдая за тем, как на стенах города горят факелы, она стала практически такой же, какой он её здесь и застал. Не понимая почему, но в этот момент Михаэлю вдруг захотелось дотронуться до неё, словно в очередной раз, убеждаясь, что эта девушка на самом деле настоящая. Но, почувствовав его близость, она соскочила с подоконника, не позволяя осуществить желаемое.

– Сегодня последняя ночь, которую мы здесь проведём, – спокойно прошла мимо демона, направляясь к кровати. – До этого ты можешь сходить поразвлечься туда, где тебя ещё не успели застать в качестве священника. Как раз сможешь развлечься в столь желанном женском обществе, которого был лишен, а я должна поспать, иначе снова не смогу нормально скакать.

– Хорошо, госпожа, в таком случае я вернусь на рассвете, – не дождавшись ни ответа, ни едкого комментария, он разочарованно выдохнул, выпрыгивая в окно.

Взглянув на кровать, словно на место безжалостной пытки Мария неспешно разулась. Девушка знала, что нужно поспать, но никак не могла себя заставить в очередной раз окунуться в невыносимую бездну своего кошмара. Устало размяв шею, она всё же прилегла, зарываясь лицом в холодную подушку. Понемногу расслабляясь, изнемождённая от постоянных погонь и бессонных ночей, Мария наконец-то начала погружаться в столь долгожданный, но абсолютно нежеланный сон. Поначалу была лишь темнота и нежное тепло, медленно разливающееся по всему её телу. Мягкая тьма, приятно щекотала ей лицо, играла с волосами, ласкала руки, неторопливо унося в своём потоке куда-то очень и очень далеко. И всё вокруг было таким простым и умиротворяющим, окутанным горячим ароматом моря. Но, не успела она, как следует этим насладиться, как в этой уютной темноте начали появляться чьи-то силуэты. Смазанные и не разборчивые, с каждым разом они становились всё отчетливей и ярче. Наконец-то Мария смогла разглядеть улыбающиеся, смеющиеся лица, заставляя сердце забиться чаще.

Дёрнувшись, в попытке убежать, девушка поняла, что лежит на полу, совершенно неспособная пошевелиться. Шаря вокруг себя руками, пытаясь найти хоть что-нибудь, чтобы могло помочь, она  почувствовала, как пальцы становятся липкими. Вдруг кто-то тёмный и неразборчивый схватил её, болезненно сдавливая запястья мёртвой хваткой, от чего колючий лёд тут же начал медленно сползать от онемевших пальцев на ладони, пока этих мерзких лиц становилось всё больше. Она видела, как при свете огня блестели их зубы, будто звериные клыки, а обезумевшие глаза жадно блуждали по её телу.

Марии хотелось бежать прочь! Кричать! Бороться! Сделать хоть что-нибудь, чтобы помогло спастись! Но всё было тщетно. В носу стоял тяжелый, приторный запах крови, от которого то и дело подступала тошнота. Он словно пропитал собою разорванную одежду, облизывал её тело, проникая под самую её кожу. И руки.…Эти проклятые руки были везде! Беспрерывно ощущая на себе чьи-то мерзкие, липкие руки, Мария приходила в настоящий ужас. От громкого сопения и тяжелого мужского дыхания в ушах стоял оглушающий гул. И даже закрыв глаза, девушка всё равно продолжала ощущать близость своих мучителей, обжигающую её лицо горячим дыханием. Продолжая звать на помощь, она из последних сил молила о спасении. Тело конвульсивно содрогалось, пытаясь избавиться от них, сбросить с себя, но ничего не получалось. Чувствуя, как кто-то провёл языком по её щеке, слизывая слёзы, Мария попыталась закричать, но большая рука закрыла ей рот, сдавив лицо с такой немыслимой силой, что девушка уже не могла не понять – это конец! Теперь же, вдоволь насладившись муками своей игрушки, её криками и рыданием, мужчины наконец-то решили довести дело до заветного конца. Теперь, они сделают с ней всё, что только пожелают. Всё, чего захотят.… А она не сможет ни убежать, ни спастись, ни умереть…

* * *

Проснувшись от ужаса, Мария резко подалась вперёд. Наткнувшись в темноте на что-то прямо перед собой, девушка инстинктивно достала нож, нанося быстрый удар. Не обращая внимания на чей-то сдержанный вздох, она продолжала крепко сжимать рукоять, впиваясь холодным клинком в свою жертву. Сердце испуганно колотилось, сковывая грудь тяжелой, ноющей болью. Задыхаясь, Мария всё ещё никак не могла осознать, где находится – во сне или наяву. Спустя некоторое время, начав приходить в себя, она почувствовала, что её обнимают, но, даже понимая, что уже не спит, всё равно никак не могла успокоиться.

– Тише, Мария, здесь только мы, – гипнотически нашёптывал Михаэль. – Всё хорошо, я никого к тебе не подпущу. Тише, Мария… Тише…

Он ещё долго продолжал её обнимать и успокаивать, поглаживая по голове до тех пор, пока та не перестала дрожать. Окончательно придя в себя, девушка ощутила что-то в руке. Вспомнив о ноже, она попыталась его вытащить, но, накрыв своей тёплой ладонью её холодные пальцы, Михаэль не позволил этого.

– Ненужно, я сам это сделаю.

Ему не хотелось отпускать Марию до тех пор, пока он не убедится в том, что с ней на самом деле всё в порядке. И она повиновалась. Отпустив рукоять, Мария прижалась к его тёплой груди, слушая ровное и спокойное биение его непоколебимого сердца. Он снова её спас, Михаэль всегда оказывается рядом, когда так ей нужен. Сколько раз она просыпалась от этого сна, самого ужасного ночного кошмара, что вот уже год не даёт ей покоя. И всегда, всегда он был рядом, готовый прогнать прочь все её мрачные сны. Спасти от всего этого ужаса, от её боли и страданий, слабостей и страхов.

– Со мной уже всё хорошо, так что можешь отпустить, – но Михаэль не подчинился, из-за чего она начала недовольно ёрзать, пытаясь высвободиться. – Отпусти. Говорю же, со мной всё хорошо.

– Может, хватит уже быть такой сильной? Поплачь, станет легче.

– Не хочу. Больше я не та слабая девчонка, которой когда-то была и не стану плакать из-за подобной ерунды. И если ты до сих пор, не понял, то это не было просьбой. Отпусти меня – это приказ.

Не смея не повиноваться, Михаэль всё же разжал руки, высвободив из объятий эту капризную девчонку. Поправив растрёпанные волосы, Мария пошла к окну, прислонившись плечом к холодной стене.

– Поверить не могу, что моя жизнь стала именно такой. Сказал бы мне кто-нибудь ещё два года назад, что я стану экзорцистом и начну охотиться на нежить и я бы, скорее всего, рассмеялась прямо ему в лицо, нежели поверила во весь этот бред.

– Жалеете? – взглянул на неё, вытащив из себя пропитанной кровью нож.

– Глупый вопрос. Может, я и не знала, что всё сложится именно так, но о своём решении не жалею. В моей жизни появился ты и чудовища, которыми нас пугала библия, стали явью. Теперь мне приходится жить по обе стороны реальности. Приходится видеть всё то, чего не замечала прежде и ты – мой проводник во всё это безумие.

– Так и есть, но вы сами пожелали связать свою жизнь со мной.

– И не жалко тебе уничтожать себе подобных? – лукаво улыбнулась, вздернув бровь. – Ведь когда всё закончится и когда наш контракт будет исполнен, тебя по голове не поглядят за то, что ты мне помогал всё это время.

Данное замечание прозвучало так иронично, что Михаэль не смог сдержать смех, от звуков которого Марию пробила дрожь. Отозвавшись эхом в стенах комнаты, он прозвучал настолько чистосердечно, что она даже несколько смутилась от подобного.

– Вы чертовски правы, госпожа, и за мной уже давным-давно идёт охота, но мне слишком интересно знать, чем же, в конечном счёте, закончится столь интригующий спектакль!

– А разве может быть иначе? Пусть весь мир горит и сходит с ума. Теперь для меня это уже не имеет никакого значения.

Михаэль довольно созерцал юную девушку, которая еще несколько минут назад дрожала в его объятьях, словно перепуганный ребенок. И ту сильную женщину, что теперь сидела, перед ним, дерзко улыбаясь. Смиряя его серьезным взглядом, Мария была словно самая настоящая королева, оказывающая великую честь простому смертному. Изумлённый данной картиной, демон опустил голову, скрывая от неё улыбку, которую она ещё никогда прежде не видела и, которую ей уже никогда не суждено было увидеть.

* * *

– Наконец-то мы покинули Орлеан, – с облегчённой, немного пафосной интонацией заговорил Михаэль, взглянув на угрюмую девушку. – Но, должен признать что, не ожидал того, что вы решите проведать отца Николаса.

– Просто не могла выкинуть из головы того, что он вытворял с той девчонкой. Не то, чтобы я её оправдывала, но, по крайней мере, понимаю, каково ей было. Ведь и сама была на её… «Практически на её месте» – не договорив, Мария пришпорила Тайн, дав понять, что не хочет продолжать эту тему.

Невзирая на то, что Михаэль оставался с ней до самого утра, оберегая хрупкий сон от кошмаров, а настроение так и не улучшилось. Подобные сны были одним из пунктов их контракта, который не позволял ей позабыть все условия их встречи, даже, несмотря на то, что сама Мария этого и не понимала. И вне зависимости от того, кто бы из них с Михаэлем убил нежить, а засыпая, она всегда видела один и тот же сон. Сон, что навсегда оставался для неё всего лишь сном, а уж никак не воспоминанием. Сейчас же, раздосадованная тем, что снова пришлось вспомнить обо всём этом ужасе, девушка попыталась забыться, но Михаэль знал, что если подчинится её желанию, то лишь сделает хуже.

– Вообще-то, я был совсем непротив приложить свою руку к этому толстяку, к тому же, подобным образом.

– Зато теперь, – иронично усмехнулась, впервые взглянув на своего фамильяра, – он стал воистину, одним из тех священников, о которых так яростно гласит Святое Писание.

– А не слишком ли жестоко мы с ним обошлись, лишив единственного, из мужских достоинств? – продолжил разговор всё в том же игривом тоне.

– Дабы помочь ему посвятить всю свою жизнь изучению Библии и молитвенному обращению к Господу, я готова пойти на любые жертвы, – сочувственно поднесла руку к груди. – Так что не думаю, что Господь разгневается на меня за столь необходимую услугу.

– Да, миледи, а вы будете, похлещи любого беса!

Торжествующе склонив голову, принимая его саркастический выпад, словно самый сладкий комплемент, Мария одарила своего фамильяра воистину приятной улыбкой, глядя на которую, тот и сам невольно улыбнулся. Освободившись от последних укоров совести по поводу содеянного, девушка и впрямь почувствовала себя гораздо лучше. Отчётливо понимая, все причины, побудившие Бриту на связь с демоном, Мария совершенно не хотела оставлять отца Николаса безнаказанным, ведь именно он стал тем, кто сломал девочку.

– Мария, – заставив взглянуть на себя, Михаэль отвлёк её от воспоминаний ночи 24 августа, – ты ведь знаешь, какую власть над демоном имеет его контрактор? И не важно, что вы делаете и как поступаете, я в любом случае вынужден быть на вашей стороне, но даже, несмотря на это, всегда озвучу свое отношение к любому вашему приказу. Потому выслушайте меня сейчас.

Девушка пристально смотрела на него, не имея понятия о том, что именно хочет ей сказать Михаэль, но как только он заговорил, к горлу подошел ком.

– Уже около двух лет я нахожусь, бок обок с вами и за всё это время не шел против вашей воли совсем не потому, что не смел ей противиться, а потому, что не считал необходимым. Ваш сегодняшний поступок также верен, как и любой другой, что был до него. Если бы вы не решили расправиться со священником, то жертва Бриты, стала напрасной, и не беспокойтесь о том, что воспользовались мной, – несмотря на то, что говорил демон с невероятной пустотой и хладнокровием, звучали его слова весьма приятно. – Я был совершенно непротив пустить кровь мерзкого человека, который прикрывает верой в Господа своё прогнившее естество. Что же до девочки, то тут уже никто не был в силах помочь, однажды потеряв душу, её уже невозможно вернуть. Брита, стала собственностью демона, и уже никто другой, согласно контракту, не вправе посягнуть на неё. Сделав свой выбор, она была обречена, а потому, считайте, что смерть этого ребёнка стала тем, что навсегда остановило священника.

– Чертов священник, – процедила сквозь зубы. – Все ему так сочувствовали. Он ведь такой добрый! Самый настоящий святой воплоти и крови! Приютил у себя несчастного ребенка!…

Не в силах говорить об этом отвратительном человеке, она повержено выдохнула. Сейчас только они с Михаэлем, были теми, кто знал истинную суть его поступка. Твердо решив, что пока у девочек не случилось первых регул, их нельзя считать полноценными женщинами, а значит – близость с ними не является греховной, отец Николас спал с детьми, удовлетворяя свои плотское потребности. Но, даже, несмотря на испытываемую жалость, поступить иначе, Мария уже не могла. Если бы Брита была одержима, пусть и не сразу, но они бы всё равно смогли изгнать демона. Но девушка выбрала для себя совершенно иной вид контракта и ко времени их прибытия в Орлеан, уже потеряла душу, став покорной куклой в лапах демона, пообещавшего ей свободу.

– Эта девочка была такой сильной.… Терпеть столько времени то, что он с ней делал.… Брита заключила контракт, делая это даже не для себя, а потому, что знала, что после начала её регул этот мерзкий ублюдок начнёт искать себе другую игрушку. Чёрт! – продолжая смотреть на затылок своей лошади, Мария так сильно натянула капюшон, что из-под него виднелся один только кончик носа. – Вот именно поэтому я и стараюсь не думать о том, что становится причиной, толкающей людей на подобные контракты. Ведь то, что я узнала о Бритте, вызывает совершенно недопустимую жалость и сострадание. Произошедшее в Орлеане, было моей первой и последней ошибкой, – пришпорив Тайн, она рысью поскакала вперёд.

Глядя ей в спину, Михаэль знал, что на этот раз с ней на самом деле всё будет в порядке. Мария сильная, сильней любого, из тех, кто оказывался в подобных ситуациях и на самом деле достойна, занимать своё место. За всё то время, что они охотились, его контрактор повидала многое из того, на что способны демоны, и всё равно продолжает с ними бороться. Любой другой, на её месте, опустил бы руки, сказав, что это бесполезно и на место одного приходит двое, но не она. Мария никогда не сомневается в том, что делает. Не сомневается, когда для уничтожения нежити ей приходится совершать по-настоящему ужасные вещи. То, как она не сомневалась, убивая Бриту, даже зная истинную причину её обращения в ведьму, и то, как теперь не усомнится ни в одном другом своём поступке, было поистине достойно восхищения.

Её страстное стремление достичь своей цели не позволяет ни остановиться, ни отступить. Оно ведёт Марию, словно зачарованную и, возможно, что именно это не даёт ей обезуметь ни от увиденного, не от содеянного. Михаэль и сам не понимал, почему его контрактора до сих пор не настигло безумие, которое поглощало многих других промышляющим ремеслом экзорцизма. И даже, несмотря на то, что он на самом деле искренне восхищался Марией, всё равно никак не мог понять, почему эта девчонка другая? Почему отличается от остальных людей? Своим прошлым? А может тем, что видит в будущем? Вот только, сколько бы раз он ни пытался разгадать эту загадку, а у него всё равно ничего не получалось.

«Пусть эта тайна, тайной и останется, ведь именно такой, Мария обладает ни с чем несравнимой прелестью» – улыбнулся, продолжая скакать неподалёку от неё.

Пол дня всадники провели в дороге до Фантебло, путь, до которого был отнюдь не близок. Добравшись до Лури, к своему глубочайшему сожалению, они были вынуждены остаться в городе до следующего полудня. Оказалось, что несколько недель назад скончался священник, место которого и пришлось занять её фамильяру. Сначала отца Михаэля попросили совершить крещение, а после помочь с похоронами. Затем последовали просьбы о возможности исповедаться и отпустить грехи. Хотя наблюдать за тем, как демону приходится выполнять обряды священника, и впрямь позабавило Марию, но теперь её фамильяр был ужасно истощен, из-за чего им наверняка придётся пробыть в пути куда дольше планируемого. С одной стороны, Марии было всё равно, сколько времени займет их путь до Фантебло. Ведь она прекрасно знала, что чем больше город, тем выше вероятность натолкнуться в нём на очередную нежить, но и желание найти контрактора, из-за которого и сама Мария заключила договор с демоном, было слишком велико.

Наконец-то освободившись, было решено держаться как можно дальше от поселений, а так же сократить количество привалов и не пользоваться постоялыми дворами, до тех пор, пока погода совсем не испортится. Остановившись за весь день только один раз, когда солнце было в зените, они смогли как следует отдохнуть и подготовить лошадей. К тому же, в распоряжении всадников оказалась практически вся ночь, обеспечив Марию плодотворным сном и подъемом задолго до рассвета. Постоянные погони приучили девушку мало спать, а потому они должны были оказаться в Питивье уже к концу следующего дня.

– Опять грабители? – повернулась к нему, заметя на дороге смазанные остатки жестокого нападения. – Последнее время передвигаться по окраинам становится всё опаснее.

– Думаю, именно об этом случае нас и предупреждали в Лури.

– Когда это случилось?

– Кровью несет достаточно сильно, – безразлично окинул взглядом пропитанную боем землю. – И пяти дней не прошло. Так что не думаю, что нам стоит ждать очередного нападения.

Спустя некоторое время, стараясь не углубляться в лес, они остановились на небольшой поляне. Михаэль разжёг костёр, пока вернувшись от ручья, Мария привязывала Тайн и Рэйвена.

– Дров не хватит, – обратила внимание, подойдя к своему фамильяру.

– Больше нам не понадобится. По крайней мере, для того, чтобы разогреть мясо.

– А как насчёт воды для сбитня?

– Это займёт много времени. Сами же знаете.

– Да, но я не хочу снова есть всухомятку!

– Хорошо, госпожа, – согласился демон исполнить её желание, словно удовлетворяя каприз избалованного ребёнка, – как только я всё приготовлю, схожу за дровами.

– Ненужно, я сама наколю их.

– А вы случайно ничего не забыли? – протянул Ригард, заставляя девушку вернуться обратно.

– Ну и зачем мне оружие, когда есть колени? – усмехнулась, игриво приподняв красивые брови.

– Конечно же, вот только до тех пор, пока вы под моим присмотром, я предпочту, чтобы продолжали орудовать именно им, а уж никак не ногами. К тому же, залечивать ваши раны ещё и после колки дров – совершенно не вызывает у меня энтузиазма.

– Залечивать раны? Какие ещё раны? – не поняла Мария, что тот имеет в виду нечто другое. – За всё это время я получила всего с десяток серьёзных ранений. Всё остальное – просто ушибы, синяки и ссадины.

Иронично улыбнувшись, Михаэль отрицательно покачал головой, отказываясь от своих слов. Продвигаясь вперёд, девушка с каждым следующим шагом всё больше и больше уходила в самую гущу леса. Ненадолго позабывшись, с головой уходя в собственные мысли, Мария далеко не сразу обратила внимание на странный шум. Крепко взявшись за рукоять, она начала понемногу пробираться вперёд. Постепенно эти смятые звуки становились всё отчётливей, и ей удалось разобрать некоторые слова, после которых она спокойно пошагала вперёд, пробираясь сквозь густые ветви. Оказалось, что беспомощный зов идёт от охотничьей ямы, отчаянно сопя, из неё, никак не мог выбраться ребенок.

– И как ты сюда угодил? – опустилась на колено у самого края.

Но ответа не последовало. Перепуганный мальчик попятился назад, ещё больше забиваясь в сырую землю.

– Не бойся, я тебя не обижу. Хватайся за ножны.

Потянув на себя меч, она ухватила ребенка за тонкое запястье, наконец-то вытащив его из ловушки. Изорванная, грязная одежда висела на истощенном мальчишке лохмотьями, выставляя его в по-настоящему жалком виде. В детском возрасте она не особо разбиралась, но на глаз же мальчику было не больше пяти.

– Ты говоришь? Скажешь, как тебя зовут или, может, откуда ты здесь? – но тот лишь испуганно смотрел на неё, не проронив и звука. – Меня зовут Мария. И если ты позволишь, то я помогу тебе вернуться домой. Хорошо? – боязливо наблюдая за незнакомкой, через некоторое время он всё же взялся за протянутую руку, неуверенно последовав за ней.

* * *

– Долго ходите, я уже давным-давно всё приготовил, – недовольно заговорил Михаэль оборачиваясь. – Не думал, что к дровам теперь ещё и дети прилагаются.

И пусть лицо мальчишки было измазано в грязь, но демон всё равно сумел рассмотреть его. Выразительные, большие глаза были красивого зеленого цвета, а светло каштановые, испачканные в грязь волосы свисали по шее, немного не доставая до ключиц. Небольшой и аккуратный нос, щёки что, несмотря на его телосложение, оказались довольно пухлыми. Мальчик, как сразу подметил Михаэль, был просто удивительным образом похож на девчонку и, если его умыть, а затем одеть в платье, то стало бы несколько проблематично доказать обратное.

– Где вы его нашли?

– В охотничьей яме, – присела возле костра, подтягивая за собой, прячущегося от мужчины ребёнка. – Думаю, он попал туда, когда убегал от нападения.

– И что теперь?

– Вернём его семье. Но пока он не сказал, никак его зовут, ни куда ему нужно попасть.

– Если он из одной из ограбленных кибиток, то направлялись те в Сен-Пре, – продолжал игнорировать их появление демон, впиваясь взглядом в огненные языки пламени.

– Думаешь, его ищут?

– Кто знает. В Лури мне ничего об этом не говорили.

– Тогда узнаем в следующем поселении.

– Вы что, предлагаете нам ездить от одного поселения к другому до тех пор, пока мы не найдём его семью?

– А есть другие варианты? – озадаченно взглянула на Михаэля, отказываясь поверить собственным ушам. – Я, конечно, тоже не особо-то и люблю возиться с детьми, но не могу же я из-за этого оставить его здесь – на съедение диким животным.

– Простите. Вы правы. Не знаю, что это на меня нашло.

– Ничего. Но пока мы не найдем его семью, он – твоя забота.

Спокойно подбросив в костёр принесённые дрова, Мария потянулась за хлебом и, уложив поверх сочный кусок мяса, протянула его мальчишке. Голодный ребёнок с жадностью пихал в рот всё, что она ему предлагала. Хлеб, редька, сыр. Он был готов проглотить даже кусок ремня, предложи ему таковой.

– Не спеши так. Иначе только хуже станет. Михаэль, дай ему попить.

Продолжая наблюдать за своим фамильяром, она поняла, что тот испытывает некоторый дискомфорт рядом с мальчишкой. Сейчас, сидящий перед ней мужчина, вёл себя всё также сдержанно и непринуждённо, как и всегда, вот только глаза всё равно выдавали вполне очевидное раздражение. Девушке нравилось наблюдать за тем, как преисполненный недовольством и яростью, этот демон продолжает держать себя в руках. Для неё это была игра, в которой они по очереди испытывали друг друга, соревнуясь в терпении

Покончив с трапезой, Мария улеглась на толстый, шерстяной плащ, последние минуты, наслаждаясь тёплым солнцем. Пока её фамильяр приводил в порядок мальчика, в её распоряжении оказалось немного времени для себя. Отдыхая от постоянных скачек, из-за которых у неё начинала появляться ноющая боль в спине и ногах, она не сдержалась, потягиваясь словно кошка, после долгого сна. Эта картина вызвала у мужчины улыбку и, не сдержавшись, он подошел ближе, неслышно присев рядом.

– Мария, – наклонившись, он почувствовал исходящий от неё тонкий аромат мёда и мяты.

Открыла глаза, она испуганно вжалась в плащ, скользнув по ещё не полностью просохшей земле. Михаэль сразу заметил, как сильно растерялась его хозяйка, но всё равно не стал отодвигаться:

– Если не отправимся сейчас, то искать семью мальчишки нам придется ночью.

– Хорошо.

Подойдя к Рэйвену, помогая ребенку усесться на коня, Мария заметила, что как только мальчик сел рядом с её фамильяром, лицо мужчины потемнело от боли, словно его пронзило мечом. На этот раз девушка уже не могла проигнорировать увиденное, тем более повторившееся дважды. Потянув удила, девушка поскакала вслед за ними, совершенно не понимая, с чем именно может быть связанна подобная реакция на мальчишку. Прошло уже больше четырёх часов. Они успели заглянуть в несколько небольших поселений на своём пути и только под самый вечер смогли узнать, что мальчик действительно находился в ватаге, следующей в Сен-Пре. Из-за чего девушке пришлось принять сложное решение взять того до Питивье, а там уже найти людей, которые бы довезли мальчика до Сен-Пре.

И всё это время Михаэль не проронил, ни единого слова. Время от времени Мария посматривала на него, но тот лишь смотрел «холодными» глазами прямо перед собой, не обращая на неё никакого внимания. Она замечала, как сильно напрягается демон каждый раз, когда спящий мальчик прижимается к нему. Как странно сидит в седле, а порой даже напоминает своей неповоротливостью каменное изваяние. Однако не решалась заговаривать на эту тему, продолжая наблюдать за тем, каким неестественно стало поведение её фамильяра. Впервые видя, что есть нечто, способное причинить тому подобный дискомфорт, Мария пыталась понять, почему же причиной такового стал этот мальчик?

Сильный толчок от прыжка через канаву разбудил ребенка. Осматриваясь по сторонам, более не в силах терпеть нужду, мальчик потянул Михаэля за рукав, жалостно смотря в его бесстрастное лицо. В тот же момент всадник так резко остановил Рэйвена, что тот чуть не перелетел через конскую шею. Дождавшись, когда мальчик скроется из виду, Мария повернула Тайн, возвращаясь к своему фамильяру.

– В чём дело? С тобой всё хорошо?

– Я выполняю ваш приказ и только. Или вы хотите, чтобы я вам улыбаться, продолжая выполнять работу священника-няньки?

– Плевать мне на то улыбаешься ты или нет! – его надменный тон моментально выжег из неё всю обеспокоенность. – Выполняй приказ – это всё что мне от тебя нужно!

Вернувшись из леса, видя, как девушка поскакала вперёд, не обращая никакого внимания на второго всадника, испуганный мальчик побежал следом за ней. Увидев это, Михаэль ухватил того за шиворот, усаживая на своего коня прямо на скаку. Прекрасно понимая, что от услышанного её фамильяр разозлился ещё больше, Мария всё же не могла не воспользоваться возможностью отдалиться. С каждым разом их совместное времяпрепровождение начинало доставлять девушке всё больше и больше дискомфорта, и она прекрасно понимала, в чём именно тот состоит – мужская компания. Наступали моменты, когда девушка забывала, кто он и кем именно они друг для друга являются.

Она не испытывала к Михаэлю ни отвращения ни неприязни, но одного изменить не могла как бы сильно не хотела – его пола. Ведь её фамильяр был не только демоном, а ещё и чертовски привлекательным мужчиной и выражалось это далеко не в его внешности. Поступки – вот что заставляло Марию нервничать. То, как он вел себя с ней, как заботился и оберегал – вот что сбивало с толку. Конечно же, у всего этого была вполне понятная причина, ведь для демона безопасность контрактора гораздо важнее даже своей собственной. Демон ни в коем разе не может подвергать её опасности. Вот только осознание этого не особо помогало в объективности испытываемых чувств. Допуская их, Мария ощущала себя сидящей на пороховой бочке, не зная в какой именно момент та может взорваться.

Ночь начала стремительно накрывать лес тьмой. Оставалось не больше получаса, прежде чем всё вокруг погрузилось бы в непроглядный мрак. Пришпорив лошадей, всадники, направились к густым зарослям.

– Прикрой ребёнка, – накинула девушка капюшон, стоя перед живой стеной.

Не успев пошевелиться, мальчик оказался в такой тесной близости с Михаэлем, что при желании можно было с лёгкостью расслышать биение сердца. Пребывая в темноте от закрывшего его плаща, он ничего не мог видеть, но отчётливо слышал звонкий треск веток. Иногда до него доносилось протестующее ржание и какие-то непонятные слова, которыми наездник то направлял, то успокаивал своего коня.

– Хорошее место, – заключила Мария после того как они наконец-то остановились.

– Согласен, – с каменным лицом, отстранился Михаэль, от крепко прижимающегося к нему ребёнка.

Разглядывая небольшую поляну, на которой они остановились, весь раскрасневшийся и мокрый мальчик, вопросительно взглянул на сидевшего позади него мужчину. Чуть не свалившись от того, как резко спешил всадник, он испуганно ухватился за черную гриву, от чего Рэйвен недовольно зафыркал, переступая с ноги на ногу.

– Куда ты?! – окликнула Мария своего фамильяра, видя, как быстро тот направляется к деревьям

– Пойду за дровами.

– Возьми его с собой.

– Нет! – жестко отрезал, скрываясь из виду.

– Не бойся его, – соскочила с лошади, помогая мальчику спуститься на землю. – Знаю, Михаэль на самом деле кажется очень суровым, но обещаю, что он ни за что тебя не обидит.

Пробираясь всё глубже в чащу, Михаэль уже не мог остановиться. Сердце вырывалось из груди не позволяя совладать со своими желаниями, пока горячая кровь ядовитым вожделением растекалась по его венам. Словно опьяненный, он брёл по лесу, понемногу теряя рассудок, превращаясь в дикого зверя, что рыщет в поисках себе подобного. Пытаясь найти облегчение, демон скинул с себя плащ, а затем и рясу, оставшись в своей обычной одежде. Но даже это не помогало. Будто объятое пламенем, всё его тело продолжало изнывать от нахлынувших порывов, которые он никак не мог усмирить. Вспотевшее лицо горело и, казалось, что он сейчас потеряет сознание, но Михаэль всё равно продолжал приводить себя в чувства отгоняя прочь зарождающуюся внутри него жажду.

Возникающие мысли издевались над ним, дурманя разум, заставляя полностью подчиниться их власти и той греховности, к которой так настойчиво, они его подталкивали. Продолжая брести вперёд, пытаясь избавиться от охватившего его пламени, демон ощутил слабое облегчение. Лишенный сил, мужчина оперся о ствол ближайшего дерева, яростно стиснув зубы, сдерживаясь от терзающей боли, заставляющей изнывать всё его тело. Освободив ворот рубашки, чтобы было легче дышать, ему наконец-то удалось остыть.

– Какого черта со мной творится? Такое чувство, словно рядом одна из клеймённых, и если так пойдёт и дальше, то ничем хорошим это всё не закончится.

Облокотившись спиной о дерево, Михаэль медленно опустился к его корням, приходя в норму, ради которой пришлось, порядком себя измотать. Сердцебиение вернулась к прежнему ритму, но даже тогда он всё ещё никак не мог подняться на ватные ноги. Теперь же потратив столько сил на подавление пожирающих его желаний, требовалось какое-то время на их восстановление.

– Мария наверняка на меня разозлится. Эта девчонка такая…

Словно пребывая в каком-то дурмане, мысли о ней заставили демона подняться. В голове закружилось только одно: «Мне нужно к ней, нужно к Марии». Возвращаясь обратно, он шел, собирая сброшенные с себя вещи, временами опираясь о деревья, пока его шаги не стали куда крепче и увереннее. Проведённое время пошло на пользу, и теперь постепенно начав обретать потерянные силы, демон возвращался к месту их ночлега. Женский голос привёл его в чувства, заставляя остановиться. Мария с таким добрым лицом что-то говорила мальчишке, что Михаэль не удержался от возможности насладиться этой картиной. Такой нежной он не видел её ещё никогда прежде.

– Знаю, что тебе страшно. Мы ведь для тебя совсем чужие люди, но я обещаю сделать всё, что в моих силах, только бы ты вернулся к родным. Мне тоже не повезло потеряться, и я прекрасно понимаю, каково тебе сейчас.

– Вы потерялись тоже?

– И очень сильно, – улыбнулась, наконец-то добившись от мальчика такой долгожданной речи. – Я думала, ты не говоришь.

– Плохо говорю, – стыдливо пробормотал, глотая буквы. – Неправильно называю слова.

– Не страшно. Говори, когда сам захочешь, мы не будем тебя заставлять.

– Я Рене. Так зовут.

Зная, что поступает, недостойно, подслушивая их, Михаэль никак не мог осознать, как эта девчонка может быть такой милой. В одно мгновение Мария напоминала ему безжалостный ураган способный снести всё на своём пути, а в другое, превращалась в настолько добрейшее создание, что демон глазам не мог поверить в то, что это действительно она. Наконец-то, встряхнув бесформенный балахон, который он ненавидел, мужчина неспешно облачился в него, надевая на шею тяжелое распятье.

– Её капризы начинают вызывать у меня мигрень, – разочарованно выдохнул, ещё раз взглянув на весь этот маскарад.

– Ну и где же обещанные дрова? – повернулась к нему девушка.

– Я оставил их неподалёку, если позволите, то сейчас всё принесу.

– Конечно же, – подкинула полено в большой костёр. – Только не думаю, что теперь они нам понадобятся. Рене уже убежал за следующей связкой.

– Мне…

– Михаэль, если это часовое отсутствие пошло тебе на пользу, то я вполне способна пережить подобную оплошность.

Эти слова оказались совсем не тем, чего от неё он ожидал. Слегка поражённый, Михаэль даже и не попытался скрыть своего удивления:

– Ну почему вы всегда делаете то, чего я совершенно от вас не ожидаю?

– Считаешь меня бесчувственной? – перевела взгляд на пламя, жадно пожирающее древесину. – Хотя, возможно, что так оно и есть. Но совсем не тогда, когда это касается тех, кто мне… полезен.

Мария хотела сказать иначе, но решила не давать демону возможности лишний раз подшутить над ней по данному поводу. И, несмотря на то, что тот и впрямь ожидал от неё немного другого, уже давно смирился с тем, что воспринимается ею сугубо как простое орудие. Она использует его именно так, как того и подобает контрактору. Мария не станет его щадить, когда дело дойдёт до очередной охоты, ведь сейчас именно это имеет для неё первоочередное значение.

– Сколько раз я вам уже говорил, а вы всё равно поступаете по-своему, – присел напротив, приводя костёр в порядок.

– Какая разница, какой он формы? Главное чтобы пламя было. К тому же, его не я разжигала. Рене делает успехи и, похоже, что сегодня он полностью заменит тебя.

– Не полностью. Если что случится, то тут мальчишка ни чем не сможет вам помочь. Даже читать молитвы у него не выйдет.

– Знаешь, а ведь он заговорил. Не совсем понятно, конечно, но это уже много значит.

– Поживём – увидим.

Крутя в руке яблоко, демон спокойно наблюдал за тем как, удобно расположившись у костра, внимательно слушая Рене, Мария время от времени срываясь на смех. Мальчик старательно подбирал слова, рассказывая истории из своей жизни, да только те всё равно превращались в сплошной словесный каламбур. Но так как ни она, ни Михаэль не делали ему замечаний то, чувствовал он себя достаточно свободно.

– Нет, ну эту ты точно выдумал, – смеялась девушка скорее от того, как смешно тот произносит слово, нежели от самой историй. – Ни за что не поверю, что подобное могло случиться.

– Честное слово госпожа, всё именно так и было. А каким было детство ваше, госпожа?

– Не таким весёлым. Мой отец был итальянцем, а быть дочерью итальянца в маленькой деревне – совсем не сладко, хуже разве что родиться англичанкой. Поэтому-то у меня и не было подруг, и общалась я преимущественно со своим братьями. Старшего брата звали Андре, а младшего Леру. Наверное, из-за этого я и превратилась в пацанку, к тому же, одеваясь сейчас подобным образом, я словно чувствую, что они рядом со мной. Это моя дань их памяти. Так мои братья живут во мне. В моей одежде, движениях, словах, руках.

– А где они сейчас?

– Умерли, – проговорила так спокойно, словно это больше не имело для неё значения. – Практически два года назад.

– Из-за чего?

– Иди спать, Рене, – приказал Михаэль, вмешавшись в их разговор. – Уже слишком поздно, а завтра с восходом нас ждет подъем.

– Хорошо, – испуганный подобным тоном, ребёнок не стал спорить, поспешно уходя к Рэйвену.

– Зачем ты так с мальчишкой? Он только-только перестал нас бояться, а ты тут же повел себя как последняя… сволочь.

– Довольно мелодрамы, Мария. Не стоит непонятно, кого посвящать в тайны своей жизни. Это довольно необдуманно и глупо. Никогда не знаешь, что из сказанного может обернуться против тебя. К тому же, подобное может случиться в любой момент, а в особенности тогда, когда ты будешь этого меньше всего ожидать. Святая простота, Мария, твоя необдуманность вполне способна погубить одного из нас.

Последнее предложение было произнесено как всегда сухо, но при этом девушка всё равно смогла уловить в его голосе довольно странную интонацию. Всегда спокойный и равнодушный, сейчас Михаэль казался, по-настоящему обеспокоен происходящим. Вот только одно она знала наверняка – если бы ей на самом деле что-либо угрожало, то он бы уже ни за что не стал об этом молчать.

– Прости, думаю, ты прав, и я действительно слишком разболталась. Наверное, из-за того что Рене напомнил мне про Леру. Говоря с ним, я словно вернулась домой, в семью….

– А мне вы никогда ничего не рассказывали о своих братьях, – откинулся на ствол поваленного дерева.

– Потому что не хотела доверять подобные вещи демону. К тому же, ты бы всё равно меня не понял.

– И правильно поступили. Ни один демон не заслуживает того, чтобы с ним откровенничали, иначе настанет момент, когда он использует это против вас.

– И как бы всё это использовал ты?

– Надавил на жалость, – спокойно подбросил полено, сам не понимая, чем именно заставил Марию улыбнуться. – Несмотря на пережитое, вы всё ещё не способны отпустить от себя семью, не можете принять свою новую сущность, чтобы стать другим человеком. Сильным и по-настоящему непобедимым экзорцистом. Память о родных и желание отомстить любой ценой – ваше самое слабое место, и мне не составило бы труда сыграть на этом. Стоит только вашим эмоциям возобладать над здравым рассудком, и вы превращаетесь в расшатанную юлу, неспособную устоять на месте. Теряете внимание к деталям и событиям, и тут-то я бы вас и прикончил.

– Слишком долго и не практично.

– Может, и так. Однако это не значит, что подобный вариант не сработает. К примеру, если бы это был Рене?

– Если бы это был Рене, то ты бы уже давным-давно мне об этом сказал, и голова мальчишки слетела с плеч. Я не стала бы испытывать жалость к тому, кто на самом деле не является человеком, да ещё и пытается причинить мне вред.

– Вполне логично. Скажите, вы из-за братьев взялись его присматривать?

– А разве непонятно?

– Было бы понятно, я бы не стал спрашивать, – взглянул на неё, надменно вздёрнув бровь.

– Потому что хочу сделать хоть что-то хорошее.

– По-вашему до этого вы не делали ничего хорошего?

– Не язви, – дружелюбно улыбнулась, закутываясь в плащ. – Всё, что я делала до этого, было только для себя. Спасение людей – всего лишь побочный результат, а теперь я на самом деле хочу сделать что-то по-настоящему хорошее для кого-то другого. Хочу знать, что, несмотря на всё это, я могу не только убивать и во мне ещё осталось хоть что-то человеческое. Извини, что доставляю этим неудобства. Знаю же, что ты никак не заинтересован в том, что не приблизит меня к цели.

– Плевать. Хотите помочь ему, значит так и будет. Главное, чтобы он снова научился держать язык за зубами.

Мария ответила мягкой улыбкой, но уже через пару секунд увидела серьезность на лице демона. Глаза Михаэля стали пустыми, смотрящими прямо сквозь неё. Понимая, что именно стало этому причиной, она приготовила Ригард, тихонько ожидая, когда тот наконец-то заговорит.

– Кровь.

– Откуда?

– С северо-запада.