В стихотворении нет ничего случайного. Здесь и сыновья тоска по матери, и драматическая история отца-народовольца, пять лет проведшего в сибирской ссылке, и герценский «Колокол» — любимое чтение отца (много позже Арсений Александрович приобретет все переизданные номера этого журнала).
Знаменательный 1913 год, последний спокойный год для всей Российской империи и для одной ее маленькой ячейки — семьи Тарковских. Брату Вале — десять лет. Он — уже серьезный человек, ученик коммерческого училища, шестилетний Асик — еще даже не «приготовишка», станет им, наверное, в пятнадцатом году.
В интервью 1979 года Арсений Тарковский вспоминает: «Что касается поэзии, то поэтами моего детства были Лермонтов, Некрасов и, как ни неожиданно, Григорий Сковорода».
Вероятно, именно тогда подарили Асику книгу стихотворений Лермонтова.
«Я не помню, кем был издан иллюстрированный однотомник Лермонтова, подаренный мне в детстве ко дню рождения. Но я хорошо помню, какое сильное впечатление произвели на меня стихи и поэмы великого поэта» [6] .
Вот откуда возникло в стихотворении Тарковского сравнение семейных болезней — «неведения» и безмятежности — с жаждущими пальмами из Аравийской пустыни. Оно перекликается со стихотворением Лермонтова — под ударами топора погибли «три гордые пальмы», занесен песками «гремучий ключ». Очень скоро, через год, начнется война, и кончится радостная детская жизнь Асика Тарковского…
Наступил ставший роковым 1914 год. Но пока еще идет мирная жизнь, и отец берет с собой младшего сына на поэтические вечера приехавших в их город поэтов К. Бальмонта, И. Северянина, Ф. Сологуба.
Так в своем стихотворном автобиографическом романе «Колокола собора чувств» (1923) Северянин вспоминает о гастрольной поездке в Елисаветград. Асику больше других понравились стихи Федора Сологуба, и это пристрастие позже приведет его к личной встрече с любимым поэтом.
Война, объявленная Германией России в начале августа 1914 года, горький запах горящей степи, солнечное затмение 8 (ст. ст.) августа, предвещающее несчастья, и встреча при меркнущем свете дня с голодным солдатом-дезертиром оставили сильнейшие впечатления в душе семилетнего Асика. Полное солнечное затмение, длившееся всего две с небольшим минуты, навсегда осталось в его памяти. Об этом рассказ из книги «Константинополь» и стихотворение 1958 года «Затмение солнца. 1914».