1.
Вот дерево склонилось над рекой,
Упало на колени и застыло.
Видавший виды ствол хранит уныло
Покорный и молитвенный покой.
Оно взрослело в давности такой,
Что и не помнит собственную силу –
Как льва, загнало в клетку и забыло
На берегу текучести мирской.
Теперь оно зевает на ветру,
Перегоняя годы на кору,
А горечь сока – в сладость ягод пыльных.
И лишь река изменчивых кровей
Лелеет образ тех, былых ветвей –
Свободных, юных, радостных и сильных.
2.
Последние – пока не меркнет свет,
Пока в дыму и грохоте комета
Не отчеркнет наш мир смертельной метой -
Мы здесь ещё, на грани страшных бед.
Мы здесь, на берегу, и нет как нет
Надеждам и иллюзиям ответа,
И стынет кровь, растраченная где-то
Меж ложных клятв и краденых побед.
И этот мир, любимый и родной,
Слетит с ресниц легчайшей пеленой,
Поглотит нас взбесившаяся Лета.
И лишь росток над мутною водой,
Волны коснувшись веткой молодой,
Увидит луч грядущего рассвета.
3.
Рожденный в обновлении миров,
Он радостно тряхнёт кудрявой кроной,
Не знающей ни шлема, ни короны,
Ни побрякушек суетных пиров.
Под ним поток, извечен и суров,
Играет тенью старости преклонной,
А время-умник дарит полдень сонный
И теплых ливней сладостный покров.
И он глядит в речную круговерть,
Как тает юность, утекая в смерть,
Но рад любому жизни проявленью.
А если б нам вернуть остаток сил -
С какой бы спешкой каждый воскресил
Своих ночей трусливое томленье!
4.
Нет, неспроста к нему приходит тьма,
На обморок томительный похожа,
И звёздный стон доносится, тревожа,
Сигнальным колокольчиком с холма.
А ночь ползёт, как чёрная чума,
Заходятся стволы последней дрожью,
И суховей с плодов сдирает кожу
И вялым листьям чудится зима.
И час пробьёт – прервётся бег планет,
И зарыдают темнота и свет,
В объятьях разделив одно страданье.
И смертных рос горчайшая слеза
Наполнит наши мёртвые глаза,
Глядящие на гибель мирозданья.
5.
Меж тополей скользнула вниз звезда,
В деревне сонной слышен лай собаки,
И босоногий топот в полумраке
Пустых полей, где кончилась страда.
А в речке спит спокойная вода,
И рябь рисует призрачные знаки,
И деревца - нарядные зеваки -
Любуются собою без стыда.
Они, как наши младшие сыны,
Улыбчивы, нахальны и сильны,
Их души пораженья не приемлют.
На их крови восходит наш рассвет,
Как сок, из корня рвущийся на свет,
В их буйных шевелюрах буря дремлет.
1948